English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
АНГЛИЙСКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Game Called Man (SOM-14) - L550606C | Сравнить
- Group Processing - Additional Processing on Meaningness (SOM-13) - L550606B | Сравнить
- Mechanisms of Ownership in Living (SOM-12) - L550606A | Сравнить
- What Scientology Is Doing (SOM-15) - L550606d | Сравнить

РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Групповой Процессинг - Дополнительный Процессинг в Отношении Значения (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Игра под Названием Человек (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Механизмы Владения в Жизни (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Чем Занимается Саентология (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Шесть Базовых Шагов, Некоторые Основы Одитинга (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ ИГРА ПОД НАЗВАНИЕМ «ЧЕЛОВЕК» Cохранить документ себе Скачать
1955 КОНГРЕСС АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА

WHAT SCIENTOLOGY IS DOING

ИГРА ПОД НАЗВАНИЕМ «ЧЕЛОВЕК»

A lecture given on 6 June 1955
Лекция, прочитанная 6 июня 1955 года

And when an organization is sitting where a living being should sit, it's time to call a halt.

Вполне очевидно, что тот замечательный прогресс, которого мы добились в Дианетике и Саентологии, не имеет прецедентов. Но мы должны помнить, что чрезвычайно много умных людей объединялись друг с другом, делая различные вещи и демонстрируя, что ничего сделать невозможно.

Now, I'm not talking now about anarchy. Anarchy is not even vaguely possible amongst aberrated peoples. An anarchy is predicated on the basis that it is possible amongst aberrated people. What I am talking about, however, is we need better men, not better signs.

У нас есть некоторые кейсы, которые абсолютно уверены в том, что от них не было вообще никакого толку, поскольку они просто застряли, понимаете, и не двигаются с места: «Ничего не происходит». У некоторых из них это стало девизом. Они подняли этот девиз высоко, чтобы у других была мишень, в которую те могли бы пострелять.

We need a better social order, and not one or two better individuals, and a better organization. And when an organization gets into the fantastic levels of being above reproach, or when an individual sets himself up as so infinitely superior to his fellow man that he cannot be touched, chaos no matter at what distant date is bound to ensue. Do you see that?

И я счастлив сообщить участникам этого конгресса, что к настоящему моменту большую часть этих кейсов подстрелили. [Смех.] Это весьма примечательно. Насколько мне известно, лишь немногие из этих «уклоняющихся» кейсов. На самом деле мне не известно ни одного «уклоняющегося» кейса, который не испытал бы каких-то изменений или улучшений от процессинга. Я не знаю ни одного такого кейса.

The control and direction of man depends upon the goodwill and the good state of man, it does not depend upon iron bars and handcuffs. It doesn't depend upon cells or electric-shock machines.

У нас был один такой знаменитый кейс. Прямо сейчас я смотрю на одного из его одиторов. Этот кейс был скован черным базальтом. Это не был кейс отложений энергии, это был кейс отложений черных масс. Одиторы откалывали этот базальт по кусочкам, и парню становилось лучше, он действовал лучше, но он не знал, что его состояние улучшалось. И так продолжалось долго – с 1952-го до начала 1955-го. И в течение всего этого времени одиторы периодически брались за работу, доставали молоток и долото, и смотрели, а не получится ли у них хотя бы разместить его как-то поприятнее среди этих черных масс.

A society is sick as it has sick people within it. The way to make it well, however, is not necessarily to work only upon the sick and make them well.

И одитор, который присутствует здесь сегодня, сравнительно недавно предоставил этому человеку несколько недель процессинга в Финиксе, в результате чего этот преклир довольно стабильно экстериоризировался. И даже этот преклир заявил: «Бог ты мой, в Саентологии действительно случаются всякие вещи».

If the members of that society were sufficiently well and able themselves, they would never apprehend the slightest difficulty in pulling out of the mud any fallen fellow. Pulling people up and back into the ranks is not a function of an organization; it is a function and responsibility of man himself. Pulling people back up into health and good fellowship and the game is not dependent upon a group of specialists. It's dependent on man.

Так вот. Причина, по которой мы добились такого значительного прогресса, состоит в том, что человечество добилось такого значительного прогресса. Оно мало отдыхало. Оно немного меньше было помешано на еде, еде, еде и заработало себе немного времени, чтобы некоторые из представителей человечества могли думать не только об элементарном выживании, но и о других вещах. И на самом деле именно поэтому мы и добились того, чего добились. Но мы кое-чего добились. Не позволяйте никому говорить, что мы ничего не добились, когда будете пытаться рассказать кому-то о Саентологии.

And when helping one's fellows becomes a specialized action to be performed only by the anointed, to be performed only by somebody who wears the right star, badge, or sign — man's dead! Because the best of man comes into being when he is willing to aid and assist any of his fellows and is permitted to do so.

Так вот, отвратительно то, что люди в большинстве своем не осознают одну очень интересную вещь... в отношении любого человека что-то можно сделать. Они не осознают того, что в отношении любого человека что-то можно сделать.Полицейский, который выписывает вам штраф за нарушение правил дорожного движения, воспринимает происходящее совершенно спокойно, он считает, что так уж устроен мир. Санитары, извлекающие останки человеческого тела из-под обломков автомобиля, угодившего в автокатастрофу по вине пьяного водителя, – все они согласились, что с этим, увы, ничего поделать нельзя. И это самое лучшее, что может прийти в голову людям различных профессий, обязанных иметь с этим дело.

We allow any dog to come around and sympathize with us when we're hurt, and even in a cave society they let a dog lick the wound to help it heal. But not in this society! And when men are made to feel that they do not have the right to aid and assist their fellows, but that Joe or Bill or somebody down the street is the only one who should be permitted to wave a magic wand or rattle a magic healing crystal, somebody had better look at the society real good because it's not a well society. Do you see that clearly?

И это основное соглашение, с которым вы сталкиваетесь, когда пытаетесь рассказать кому-то о Саентологии. Вот как низко вы должны опускаться: «С этим можно что-то сделать». И если бы вы могли рассказать кому-нибудь не о Саентологии, не о прошлых жизнях и не о дианетическом пренатале, а просто вот о чем: «Что-то можно сделать с несприспособленностью к обстановке, с плохим поведением, с плохим контролем и с межличностными отношениями, которые оставляют желать лучшего». Так вот, если бы вы просто смогли донести это до осознания людей: «С этим можно что-то сделать», то вам удалось бы добиться от них лучшего двустороннего общения, чем едва ли ни каким бы то ни было другим способом.

Now, it does not immediately presuppose that because a person has a right to heal that he is able to heal. That doesn't immediately follow, does it?

Почему? Да потому, что, когда вы говорите, что Саентология работает, что она делает то-то, что она пришла оттуда-то и отсюда-то, что есть одиторы и преклиры, что так вот все это происходит и так далее... вместо того, чтобы вдаваться во все эти детали, вам нужно осознать, что, когда вы говорите даже с каким-нибудь профессионалом, который должен идти в ногу со временем и не идет, вы говорите с человеком, который не верит в то, что с этим можно что-то сделать. Он находится намного ниже этого уровня... он не думает даже, что с этим можно было бы что-то сделать. Но если он и думал, что с этим можно что-то сделать, или говорил, что с этим можно что-то сделать, он знал, что говорит о надувательстве или обмане.

But today we are at a level of understanding in Scientology sufficiently good that almost any human being alive could be put into possession of enough of that data to make anyone around him better and happier, including himself. And that is the goal toward which we are trying to win. And we are winning, using some of the artificial supports of the society which already exist. And one of those supports is organization.

Поэтому человек, который приходит и говорит, что с этим состоянием можно что-то сделать, автоматически попадает в разряд обманщиков, проходимцев, шарлатанов и бездельников. Почему? Да потому, что очевидно: это ложь, что с этим можно что-то сделать. И любой, кто может что-то с этим сделать, на самом деле ничего не может с этим сделать, а значит, лжет.

But I would be a very sad man to realize, after years of work, that we had created not a greater freedom in the society but a stronger and more powerful organization in place of existing organizations. And as Hendrik Van Loon once said, "The more things seem to change, the more they remain the same." He says that in a book called Tolerance, which I recommend to you — Tolerance, by Willem Hendrik Van Loon, a very great writer, recently dead. Very fine man. But he says this in regard to revolution.

И это основной барьер, который стоит на пути коммуникационных линий Саентологии и мешает более успешному распространению информации. Так вот, этот барьер прост, не так ли? Это поразительно простой барьер. Но он как бы спрашивает:

We have this enormous mass of people swelling up out of the ditches and byroads and gutters and alleys and overwhelming a despotic government on the motto that "Everybody is going to be free. We're going to have liberty, fraternity and equality" and we get despotity! Instead of setting up a new free regime, all they do is use the extant communication lines of despotism in order to rule and govern. Anyone who would recommend the overthrow of a nation by force is a fool. He doesn't understand the least semblance of politics or of people. Because no nation is ever overthrown, they are just substituted for.

«Насколько низко вам нужно опускаться?»

If you want to know what kind of a government you'd get after you revolted against a government, look at the government you revolted against. Things will be a little bit bullet-nicked, but that'll be about the only difference.

Иначе говоря, скажем, у нас есть полицейский, который занимается малолетними преступниками. Он приходит и арестовывает их. Затем он кидает их за решетку, они выходят оттуда, он снова кидает их за решетку, а потом выпускает. И он говорит: «Пройдет еще немного, и они попадут в «большой дом», и там они просидят пару лет. Потом их выпустят, но мы их снова посадим. Их снова выпустят, мы их снова посадим, и их снова выпустят. Так все и происходит, и с этим совершенно ничего нельзя поделать». И он спрашивает: «Что толку от того, что мы арестовываем этих угонщиков автомобилей? Что толку-то? Вы сажаете их за решетку, они проводят там примерно год, выходят на свободу и спустя двадцать четыре часа после этого угоняют еще один автомобиль. С этими людьми ничего нельзя поделать. Они сумасшедшие. И ничего нельзя поделать с их разумом, – так что все это бесполезно. Так почему я должен быть с кем-то любезным? Почему я должен относиться к кому-то хорошо? Все это просто жалкая грязь, и нет здесь того конца нити, за который можно было бы потянуть и начать распутывать этот клубок, нет его». Таково умонастроение этого полицейского. Только обычно он даже и не знает, что пребывает в таком умонастроении.

We could, at this time, put together an organization or a group in Scientology sufficiently strong, sufficiently powerful to run over everything it came to. This would be a fascinating thing to do. Be a game in itself. And then someday — me gone, other guys gone — all of a sudden there sits this thing, this organization. And somebody has to rise up and say, "Auditors of the world, unite; overthrow this monster!" And everybody would see it go down very plainly, you see. Down it'd go. Then they'd say, "Fine! Now we are free." And they would get another handful of letters cancelling their certificates. (audience laughter)

Итак, давайте посмотрим, какое же влияние этот барьер уже сам по себе оказывает на такое многочисленное общество, как наше. Есть одна примечательная вещь: расчет, который заключается в том, что единственный способ привнести закон и порядок в общество, или овладеть контролем над обществом и взять руководство над ним в свои руки, или даже изменить его к лучшему – это ввести больше ограничений, издать больше законов и надеть больше наручников. Вот такой имеется расчет.

I try to look far enough in the future to forecast and predict what might be, so as to not do too many things wrong. You must allow me some percentage. And as I look into the future, I see that we are handling here, material of a potential control and command over mankind which must not be permitted at any time to become the monopoly or the tool of the few to the danger and disaster of the many. And maybe in this I am simply being overly proud, conceited or optimistic. But I would never for a moment step back from the role of being conceited just to be approved of, or just to be wrong in a prediction. And I believe that prediction is right.

Что ж, в этом расчете нет особого умысла. Просто обычно так все и делается. Чем больше силы мы применяем к преступникам, к малолетним правонарушителям, к глупым людям, чем больше силы мы применяем к ученику, который не желает учиться, тем больше глупости и меньше учебы мы получаем, тем больше малолетних правонарушителей и больше преступность. Иными словами, мы просто пополняем этот список – пополняем, пополняем, пополняем, пополняем.

And I believe that the freedom of the material which we know and understand is guaranteed only by a lightness of organization, a maximum of people, good training and good, reliable, sound relay of information. And if we can do these things, we will win. But if we can't do these things, sooner or later the information which we hold will become the property of an untrustworthy few. This I am sure, because it has always happened this way. But that's no reason it has to keep on happening this way. I am not of an inevitable frame of mind.

Так вот, в какой-то момент какой-то группе придется взять на себя ответственность за изменение этого хода мыслей. И учитывая тот факт, что мы работаем с мыслью, а не с физической массой, мы можем это сделать. Учитывая тот факт, что мы имеем дело с духовной стороной жизни, а не с ее карающим мечом, это может быть сделано. Если бы мы пытались сделать это с помощью меча, мы бы делали то же самое, что делает сейчас общество. Мы бы контролировали людей с помощью наручников, тюремных камер, операций, электрошоков, принуждения, наказания, плохого 8-К, угроз и страха. Все это просто дало бы нам еще большее падение нравов. Но нам не обязательно идти таким путем.

I have no illusions about either the unimportance of Scientology or its importance. You see, it'd be very, very easy to get a swollen idea either way.

Мы обнаружили нечто уникальное. И вам вовсе не обязательно рассказывать об этом другим людям, поскольку вряд ли они это воспримут. Вряд ли они признают этот факт. Он заключается в том, что, если людей сделать хоть немного более свободными, это сделает их более цивилизованными.

It'd be a very simple thing, you know, to take a look at it and then take an opinion of it, independent of its actuality. Scientology, well understood, is a very powerful thing. Well used, it can do a great deal for the social order and for the individual. Poorly relayed, poorly communicated, monopolized or used exclusively for gain, it could be a very destructive thing.

Это звучит очень странно, поскольку общество в целом не верит в то, что это возможно. Если вы сделаете кого-то более свободным, количество неприятностей в обществе увеличится. Так это воспринимают люди. Так уж случилось что это ложь. Сокращая свободу, вы увеличиваете количество неприятностей. Предоставляя больше свободы, вы уменьшаете количество неприятностей. Такова правда.

I have already had three offers by persons in places of power to hand over a great deal of information and stop talking. I'd be very happy to stop talking; doesn't matter to me one way or the other. I talk, I like that. I sit back silently, I like that — doesn't matter. Get a kick out of both of them. But I wonder why anybody would be interested in suddenly having a large mass of information they couldn't digest — my notebooks and things like this — and have me stop talking about it? Why would anybody be interested in this at all?

Иногда кто-нибудь подходит ко мне и спрашивает: «Если честно... если честно, неужели это правда?.. Нет, между нами говоря, Рон, это действительно правда, что во время процессинга вы избавляете человека от того, что его сдерживает?»

Also received an offer once to work in a certain place in the world, to make men "more suggestible." It was at a dinner party. That was no less an official offer, because that's why I was at the dinner party — I didn't find out till I got there — to make men more suggestible! And I sat there, and the fellow evidently thought I was in a stunned silence. And I sat there with my dessert spoon halfway suspended, hoping against hope that I wouldn't break out in the hysterical laughter which I felt. I held it back, but I have never heard a better joke. That's carrying coals to Newcastle. Make him more suggestible! All you'd have to do is lean on him slightly and he'd go sound asleep!

Я не знаю, о какой деятельности он говорит. «Избавляете человека от того, что его сдерживало». Он полагает, что всех что-то сдерживает. Нет, это тоже не совсем так. У него в голове крутится целая куча неразумных предположений: что существуют огромные, черные звери, которые затаились под маской каждого из нас, под налетом социального лоска, и что эти звери в любой момент готовы вырваться на свободу. То, до какой степени он не верит в своего собрата, не поддается никакому описанию! Зато он убежден, что как только мы снимем все ограничения, мы окажемся лицом к лицу с толпой диких горилл – и это в самом лучшем случае. Если дать людям больше свободы, они тут же вскарабкаются на деревья и начнут раскачиваться вниз головой, уцепившись за ветки хвостами.

Now, many people have a feeling that I often talk rather wildly about the healing profession and so forth. Well, once in a while I get mad. I'm entitled to get mad. I reserve that as one of my human rights. When somebody comes in — they wheel in some kid, something of the sort, and they just got through cutting him all up, you know, and they say, "Well, that didn't do him any good, now you audit him." And I say out loud, "Why didn't you bring him around here first when he wasn't sick? He's sick now! He was just unhappy before. Now what do you expect me to do?" Well, I almost never turn anybody away, but I can get mad about it!

Это совершенно необоснованный вывод, поскольку мы выяснили, что, когда окружающие относятся спокойно и снисходительно к ребенку, который находится в плохом состоянии, чем-то расстроен, обеспокоен и так далее... Относиться спокойно не означает отсутствие всякого контроля. Люди, которые унаследовали от психологии идею о том, что современный способ воспитания ребенка заключается в том, чтобы просто оставить его в покое и пусть он плывет себе по течению... Не... так детей не воспитывают. Вам придется осуществлять над ребенком некоторый контроль, иначе он заболеет. Вам нужно контролировать его уверенно и с хорошим 8-К, иначе он заболеет. Помните это.

Now, there should not be any animosity particularly between a Scientologist and a member of a healing profession unless it's the animosity which one feels when he is certain that he's confronting stupidity of some kind or another. The only animosity I ever feel, really, is why in 1947 — why didn't they listen? Why in 1955 don't they read a book?

И вот мы берем этого ребенка, нервного и расстроенного, и даем ему чуть больше свободы, даем ему чуть больше права участвовать в игре. Мы советуемся с ним о том, сходить ли нам в театр или нет. Можно с уверенностью сказать, что этот ребенок, скорее всего, в течение нескольких дней будет несколько сбит с толку, недоумевая, что же, в конце концов, происходит – что-то не так, понимаете? Он будет немного смущен, а потом совершенно неожиданно заявит: «А знаете, у меня появилась некоторая реальность по этому поводу. Они действительно хотят знать, что я думаю об этой идее

But I can tell you that we are worrying or thinking about such a small section of society that, as one of you said to me the other day, "Why can't we just overlook this entirely? Why do we have to mention it at all?" We don't! It's the most sensible thing I've heard in the whole congress — "Why mention it?" Why mention the healing professions or doctors or psychologists or anything else? Why not just forget it? All right. I said, "Gee, that's a good idea. Best idea I've heard in a long time." So I decided I would, so I thought I'd better tell you tonight that I've forgotten all about it.

– сходить в театр». И совершенно неожиданно ребенок успокаивается и становится цивилизованным человеком.

Of course, it's very easy for a victor to be charitable. When you've won enough knowledge to do a great many things, the chief of which is to permit your fellow man to know and do a great many things, you'd better stop thinking these small thoughts, you know. You better go off and sleep on cloud nine after this. And one of these days I'm going to fix it up so I can actually feel like that!

Чтобы сделать человека нецивилизованным, нужно отказывать ему в праве вести себя цивилизованно. Если вы будете исходить из того, что он цивилизованный человек, и дадите ему достаточно свободы, чтобы он мог принимать участие в игре под названием «Жизнь», то обеспечите его хорошее поведение.

Now, we have had five years — five years of consistent, continual research, theory, technique, advance. Five consistent, continual years. The progress of this work has not been interrupted by anything for five years. And we have had five years of organizational chaos. That's interesting, isn't it? Now, when I say chaos, I mean a human organization — where everybody passes slips of paper back and forth.

Как вы полагаете, мы вообще когда-нибудь избавимся от преступности, если всякий раз, когда отбывший срок преступник выходит из заключения, общество его сторонится и не дает ему никакой работы? Что же ему остается делать, кроме как снова совершать преступления?

No, I am afraid that freedom does not depend upon or thrive well within the iron channels of organizations. Let me tell you something very amusing that occurs — that did occur in Dianetic organizations and that does occur in Scientology organizations — and why executive personnel and clerical and office personnel gets terribly overworked. They do.

Подобным же образом обстоит дело и с отстающими детьми. Такому ребенку приходится заниматься дольше, сидеть дольше, ему приходится работать упорнее, учиться упорнее, чтобы хоть чего-то добиться – меньше свободы, меньше свободы, меньше свободы. На самом деле он становится все более, и более, и более тупым.

This happens whether you're in London or South Africa. It doesn't matter where you are, you can count on this happening. You hire this girl, you know, and she's supposed to sit there and she's supposed to type out some letters. She's supposed to get answers to all these people, you know. And she sits there and she types out letters and she's very happy about the whole thing, chewing gum, you know, and she — "Gee, you know, that's interesting." And the next thing you know she's in the HCA Course! She'll drop her work at the drop of a typewriter simply to talk to somebody about Scientology. The kids in the organization work hard, but it's the darnedest thing you ever saw. It's utterly impossible to put together a business organization and keep it as such. So I just gave up.

«Они глупы, поэтому их нужно по-настоящему пичкать образованием. Пусть они сдают экзамены. Скажите им, что если они не получат «5» по математике, то их папа с мамой отдадут их на съедение волкам». Другими словами, угрозы и принуждение. Забавно, что любой ребенок, которого обучают, уже знает арифметику. Главное обесценивание состоит в том, что его обучают заново. Он уже знает, как читать, поэтому мы учим его читать.

Now, this means we really, in Scientology organizations — that people do their very best to answer your mail, ship out your orders, give you tapes, copy them, do things — they do do their best this way. They're usually short-handed, they're usually working about fifteen hours a day and usually auditing somebody else another five. Everybody in the organization's an auditor. I mean, that's the way it goes. Sooner or later, why, they turn up there, and they're sitting there back there pounding the typewriter again. They don't leave, you know — pounding the typewriter again and all of a sudden they call in the young executive who wrote this letter and say, "Well now, you've made a mistake. I think there's a much better process for this case than the one you've just recommended." They got their certificate up right there, you know? They could actually leave the organization and probably go out someplace and make themselves a considerable amount of money but they don't; they stay in close to the organization and where things are going on.

Никто никогда не предполагает, что этот ребенок может что-то знать или делать, и с таким отношением к себе он сталкивается на протяжении всей своей жизни. Очень немногие способны допустить, что в этом ребенке есть что-нибудь хорошее.

Another odd thing occurs, is a Scientology organization becomes home for an awful lot of people. That's the darnedest thing. That's been going on for five years — that's home. You see somebody every day, he's sitting on the back porch and he's talking to somebody else and you wonder, "Where'd this guy come from?"

Никто не допускает мысли о том, что этот ребенок способен что-то делать. И до тех пор, пока общество будет придерживаться такого мнения, смотрите, какая страшная опасность будет постоянно висеть над этим человеком. Взгляните на эту опасность. Вот она: «Допустим, я действительно приспособлюсь к этому обществу –

Now, if you were running a laundry, or if you were running an industry that manufactured cars, you wouldn't find the place full of guys all the time that simply were just interested in the cars or interested in the wash coming out. You just wouldn't find this. Another thing, you wouldn't fire the fellow who was in charge of all of the inch-long parts or something like that and then find out he never leaves the premises. You fired him, but he's not gone anyplace. (audience laughter) It's horrible!

обществу людей, которые считают меня глупым и неспособным, которые думают, что мне нужно по десять раз все объяснять. Допустим, я действительно приспособлюсь к этому обществу, буду сотрудничать со своими ближними и буду поступать с ними так, как я хочу, чтобы поступали со мной. Тогда, учитывая существующее отношение ко мне, я буду самым конченым человеком, которого я когда-либо встречал, – человеком, который не стоит и ломаного гроша. Так что я не решусь попасть в такое положение, где мне придется сотрудничать со своими ближними. Мне нужно держаться в стороне и ни в чем не участвовать, поскольку слишком опасно позволять другим людям управлять моими умственными машинами».

So Dianetics and Scientology organizations, I know after five years' experience, will never be a business — never be.

А что, по-вашему, делает человек, когда разговаривает с вами, как не управляет некоторыми из ваших умственных машин? И что, по-вашему, делаете вы, когда говорите с кем-то, как не управляете некоторыми из его машин? А если вы думали, что он будет очень, очень плохо управлять вашими машинами, вы как бы убирали эти машины подальше и позволяли ему потрогать лишь небольшой кончик какой-нибудь антенны – и не больше.

Now, the efficient parts of the organization — the efficient parts today — are the processing center, auditor units, and training units. Now that we aren't changing techniques every twenty-five or thirty seconds (audience laughter) and now that an auditor today can talk to an auditor who graduated eight months ago, an odd thing is occurring: The auditor who's doing the processing is very certain of his tools and he converses very, very easily with the other auditors who are also processing; and the auditor who's training has the strangest frame of mind — I never heard of anybody teaching biology could possibly be as much a purist, as much a hound, as picayune and as ornery as some auditor teaching somebody Six Basic Steps. And then this person says, "Well, all right. Now, the way I do this is to — I say — I say ... What — what do I say now? Well, I — I say, I say, 'Remember something real' and then he remembers something real and then I say, 'Okay.' Is that right? All right, fine, now here we go. All right, now. 'Remember something real.' "

Приблизительно такова суть межличностных отношений сегодня. Люди готовы позволить другим управлять лишь одной миллиардной частью своих машин, поскольку это очень опасно, поскольку один человек очень мало верит другому человеку. И людей постоянно убеждали в этом с помощью тюрем, наручников, маленьких голубых болванчиков, размахивающих дубинками на углах улиц. Всех восхитительно контролируют. Банки контролируют вас. У вас всегда есть работа. Вам говорят:

And the person says, "Mm-mmm-mmm, yes."

«Хорошо. Что ж, не знаю, сколько мы позволим тебе тут работать. В действительности ты не отрабатываешь свою зарплату, но мы как-то тебя терпим»... понимаете, такого рода отношение бытует сплошь и рядом. Квазиучастие в игре... называйте это так.

And the auditor says, "Okay."

Если бы все игроки на футбольном поле боялись прикоснуться к мячу, и каждый из них был решительно настроен не позволить остальным игрокам прикоснуться мячу, то игра непременно состоялась бы, не так ли?... На поле стояли бы двадцать два человека, а по центру лежал бы мяч, и эти ребята спорили бы друг с другом: «Тебе нельзя по-настоящему доверить этот мяч. Даже не знаю, нужен ли ты мне в команде, поскольку то-то и то-то, то-то и то-то...» Состоялась бы отличная игра, не так ли?

Well, his Instructor's standing right there, you know. Instructor says, "(sigh) Show some interest!"

Вам когда-нибудь приходила в голову мысль о том, что жизнь в целом действительно может доставлять столько же самой настоящей радости, сколько и хорошая игра в футбол? Что мелкие, обыденные, повседневные дела могут вызывать энтузиазм в той же мере, в какой его вызывает возбуждающая игра? Почти невозможно поверить, не так ли, что разговор с другим человеком, получение денег по чеку, одно, другое, третье может в течение длительного времени доставлять огромное удовольствие, даже несмотря на то, что все это вовсе не большие, великие или волнующие события.

But training, processing units today are coming up into a state of efficiency and interest which is quite interesting. The HASI auditor, for instance, used to start his staff auditor conference at five o'clock. See, he had nothing to eat since lunch, and he starts staff auditor conference at five o'clock and still be there and the conference still going on at eight with no dinner. So that noticing this and taking pity on this, I pushed it back to four. And have still had one going on at nine! Everybody real interested, comparing notes, squaring it all around and so forth.

Что ж, телевидение сегодня убеждает нас в том, что мы, по меньшей мере, должны носить имя Уэбб, чтобы получать хоть какое-то удовольствие в обществе. И мы можем получить это удовольствие, только когда кто-то достаточно плохой будет убивать людей. Книжечки комиксов, эти серьезные дешевые издания, которые называют «комиксами», по воскресеньям... во всех этих изданиях описывается что-то такое, что, как считает общество, является игрой. И люди считают, что там ужасно много действия, пуль и... любой мой ровесник, будучи ребенком, считал, что жизнь не стоит того, чтобы ее прожить, если в ней нет, по крайней мере, какой-нибудь войны или чего-то подобного. Понимаете? Нужно много насилия, нужна большая игра, большие ставки. О, я в свое время прошел несколько войн, и никогда еще мне не было так скучно в жизни, как в то время. Почему? Да потому, что никто не знал, как нужно играть в эту игру.

Another thing is, of recent months, become increasingly apparent: that the people in Scientology were increasingly — in the West there — getting MEST-conscious, you know, a little bit. They are starting to dress up and wear ties and so forth. Darnedest thing — darnedest thing I ever saw was a Director of Processing who, up to that time, auditor comes in in shirt sleeves, you know, and so forth — Director of Processing all of a sudden went on a complete military martinet binge! She'd just got some auditing squared around and her tolerance level or her unwillingness to run other people's machinery had been run out. And she takes a look at this auditor — he walks into the auditor's conference, he's in a very neatly pressed, clean shirt and tie. And she says, "Well, I hope you didn't audit your preclear looking like a wreck like that!" She had everybody in coats. Fantastic. Yes, times change. I suppose some time in the future I'll probably develop a process that will make a business executive.

Ни количество действия или движения, ни ставки, ни великолепие парадных мундиров – ничто из этого не создает игры. Ее создает именно желание окружающих нас людей играть. И когда мы забываем об этом, мы теряем игру, жизнь становится серьезной, тягостной, напряженной и беспощадной попыткой выжить.

Audience: No!

И степень нежелания людей в этом обществе участвовать в игре определяется количеством наручников, количеством тюрем, количеством больниц и психиатрических лечебниц, а также количеством законов.

And will make one devoted to a business executing. Well, I've studied this and I don't know whether you have to push them down scale or bring them up. (audience laughter) We've gotten people much more alert and much more competent on an executive line, but we haven't gotten them to a point where they lost all interest in their fellow human being and would just sit there and stare at that paper chain and shuffle it. You know, that's what an executive's supposed to do. You know, shuffle the pieces of paper. People put a piece of paper here and he's supposed to put it in that basket. That's an executive job.

Так вот, чтобы создать игру, нужно иметь хотя бы несколько законов. У вас всегда будет необходимость в некоторых барьерах и ограничениях, для того чтобы создать игру. Однако когда их становится слишком много, исчезает всякая игра, за исключением одной: создавать больше законов, которые будут требовать создания еще большего количества законов. Это игра для юристов, а не для граждан.

It's the number of pieces of paper which you can handle in any given hour which determines your importance as an executive.

Всюду, куда бы мы ни обратили свой взгляд и где бы мы ни нашли людей жалких, или несчастных, или верящих в то, что они просто не могут выжить или не могут насладиться жизнью, мы видим лишь общество, которое в большинстве своем состоит из людей, неспособных играть в игры и не позволяющих играть в них другим.

Well, an unfortunate thing, however, with all this is that doesn't determine a successful businessman. That's another thing. That's something else. And the way you do that is you get a fellow that can look at the situation, estimate it, get the answers necessary to resolve it and put them into effect and carry them forward to a successful conclusion. Well, we can make people like that, but they won't sit at desks.

Это интересно. Если бы мы хотели описать последние стадии психоза и как-то их охарактеризовать, то получилось бы вот что: «никакой игры нигде, ни с кем, и все – точка». Это состояние характерно для кактуса, который растет в Аризоне... в Аризоне вырастают хорошие кактусы.

Well, we have many quandaries, many difficulties. Now, Ability magazine is scheduled in the next many, many months to become a national newsstand publication. As you can realize, that takes a great deal of time, effort and expenditure — great many contacts. You couldn't possibly print a national newsstand publication from the Southwest; they don't have that much paper. That's the truth.

Так вот, последние стадии ухода – это просто «отсутствие игры». И когда принуждения и наказания становится намного больше, чем общения, необходимого для продолжения игры, мы получаем отсутствие игры.

It just doesn't seem that paper grows on the desert. Until they learn to make it out of cactus, they'll continue to have a shortage. Furthermore, it costs more to print in the West, Ability magazine — by a factor of two — and do all the work ourselves, than it would cost to have it printed professionally with no strain or pain to us in the East.

Некоторые люди, возможно, думают, что игра есть и что она заключается в том, что кто-то ходит, стреляет, арестовывает, дерется, собирает людей в батальоны и стреляет залпами, или что одно агентство в Вашингтоне перебрасывается атомной бомбой словно мячиком с другим агентством в России, но в этой игре не так уж много участников, не правда ли? У обычного гражданина нет вообще никаких шансов сыграть в игру под названием «атомная война»... ни малейшего шанса. Не существует даже никакой приличной службы гражданской обороны, к которой гражданин мог бы примкнуть, понимаете? Он не может даже поносить каску... и неважно, много ли от нее проку.

And the second it started to climb up on the circulation lists, I reversed the motto of Horace Greeley, and I said, "Ronnie, go East."

Но здесь перед нами общий знаменатель того, что мы можем назвать «цивилизация». «Цивилизация» – это, конечно же, понятие, для которого характерна градиентная шкала. Хорошей цивилизацией можно назвать такую цивилизацию, в которой люди могут играть в игры, знают о том, что они могут играть в игры, и играют в игру, называемую культурой. Если бы общество придерживалось такой точки зрения, то, конечно же, у людей сразу бы появились права человека и уважение к своим собратьям; все это стало бы на свои места. Это все показатели того, насколько хорошо идет игра.

Now, rumor is an effort to supply an existing scarcity of information. A rumor is an effort to remedy lack of data. That's all rumor is. And an effort to get out enough data that people know about — or would like to know about — about what's going on is rather difficult. It's a little bit difficult because often they're not interested in what you're saying.

А когда права человека отметаются в сторону, игнорируются, что ж, нет никакой игры, вот и все... несмотря на детскую библию – «комиксы». Ее составители полагают, что игра возможна только тогда, когда вам разрешено убивать, грабить и поджигать. Это то, о чем говорят нам воскресные газеты. И это то, что каждый ребенок ошибочно принимает за чистую монету.

But we have these days solved this to some degree. I believe you'll like Ability magazine, the way it's going — more or less its tone and so on. And the number of pages it can have must not be limited and restricted simply because the Southwest doesn't know that you use paper to publish magazines.

Они думают о плохих парнях с Дикого Запада. Между прочим, это очень интересно, это забавляет людей на Западе... это было очень интересно. Жизнь на Диком Западе имела очень, очень мало общего с тем, что кто-то выхватывал шестизарядный револьвер и убивал кого-то другого. Я хочу сказать: там всегда ошивались какие-нибудь два-три бандита, но они убивали друг друга, а все остальные ребята прекрасно проводили время. Вот каким на самом деле был Дикий Запад.

So we'll try to make it bigger and try to make it go further. Naturally, when Ability goes national it will, to a large degree, lose some of its personality or tone — less intimate detail — so it will have to be supplemented by an additional bulletin to the membership.

Любая примитивная культура, любые неосвоенные земли имеют одну отличительную черту, которая не нашла своего отражения в наших рассказах о Диком Западе, которая не нашла своего отражения в наших вестернах и не освещалась нашим великим авторитетом во всех областях... который доносит свои идеи с помощью гамма-лучей... телевизором.

Now, as far as the HASI is concerned — I was just talking to Phoenix a little while ago — everything's going along very smoothly, HCA, BScn Course running well, the processing unit running very well. They're trying to get things squared away, because what we did was take some of the business facilities in an effort to print Ability and so forth, and move them East. Now, that is what has moved East — some of the business facilities of the organization and its equipment and machinery.

Так вот, эти великие авторитеты согласны все как один с тем, что неосвоенные земли были тем местом, где все во всех стреляли. Вы думаете, что люди, которые в вас стреляют, могут хорошо управлять вашими машинами? Нет. Нет.

Now, actually it's a good thing to have the business office at a distance from the school and the processing center. And I hope now we'll be able to hire a stenographer and she'll sit there and she'll go all the way through and write dozens of letters before all of a sudden she goes out to Phoenix. (audience laughter)

На самом деле поведение людей на неосвоенных землях было совсем другим. И поскольку я жил на неосвоенных землях Монтаны в те времена, когда она еще не была цивилизована, поскольку я там вырос, я очень хорошо знаю, о чем говорю. И поскольку потом я побывал на Аляске, я тоже очень хорошо знаю, о чем говорю... они там не цивилизованы ни на грош... и я побывал в других неосвоенных землях, в других частях мира. И всякий раз, когда я попадал куда-то, где людей было мало, они считались там ценными и применяли друг к другу хороший 8-К.

The plans for the future of Scientology are actually in the run right now. They are materializing. They are going forward at this time. The die, in other words, is cast. The modus operandi behind this planning is a very simple thing to understand if you'd only care to look at it. That is, with a minimum of organization, a maximum of dissemination, and still at the same time guarantee the training excellence of an auditor and guarantee the skill and knowledge of those auditors he trains. That's what we're trying to do.

На Аляске, если вы отправляетесь... что ж, если вы отправляетесь куда-то на болота, там вы можете найти хижину. Она не будет заперта. На двери не будет замка. Там будут сложены дрова, там будет сковородка, немного бекона, немного муки. Единственное, что от вас ожидается, это то, что вы оставите после себя, по крайней мере, столько же дров, сколько там было. Если у вас немного больше провианта, чем вам обычно нужно, вы можете оставить его там, и, вероятно, вы так и поступите.

Now, lack of communication brings about rumor. There have been more rumors about less in Dianetics and Scientology than can easily be printed by Time magazine. I'm not saying that Time magazine prints only rumors. I saw a news notice in there, in I think 1947, which was a fact. Yeah, see — it was a fact. I checked up on it. Everybody was quite surprised.

Здесь мы имеем дело с таким гостеприимством и такой дружбой, о которых вы и не слышали. Интересно, когда в последний раз кто-нибудь в Вашингтоне оставлял двери своего дома незапертыми, чтобы любой мог войти и приготовить себе бифштекс?

But this flood of rumor, you should understand, that you hear about this and that, is normally simply an effort to be wise or smart, but principally an effort to fill in a lack of news. An effort to fill in a lack of actual news. Well, I very often wish sometimes that some spectacular occurrence had happened in order to put some real news on the line so as to knock a few rumors out. Man is very scarce on drama and sometimes dreams up drama with a most alarming result. So that we occasionally hear all sorts of things, see. Hear everybody — "all the auditors in the East have just decided to jump into the Atlantic" or something. And we hear that "the HASI has just burned down the courthouse in Phoenix," or .. .

Так что нам рисуют ложную картину жизни на неосвоенных землях, и наших детей заставляют поверить в то, что самое замечательное в мире, чем вы можете заняться, – это пойти и убить всех.

But some of these rumors are quite interesting in that they are consistent and continual, and one of those was thrown at me the other day: that I was in an institution. And I looked at the fellow, who was a newspaper reporter heh! — a real bad one. I looked at this character, and I said, "Where the hell did you learn that? Now, where did you pick that up?" Well, he couldn't say. But I was very intrigued because this rumor has about five times been traced back to the Menninger Institute as having emanated from there.

Что ж, а почему ребенок верит в это? И мы тут же смотрим в самый корень проблемы: он не может иметь игру, поскольку он ребенок! Он не может иметь игру даже со своими сверстниками, поскольку их недостаточно уважают взрослые – всех до единого. Им не оказывается вообще никакого уважения. Нет никакой игры, в которую можно было бы играть. Они не могут участвовать в игре.

At one time we did publish this fact, however: that Menninger was not, at this time, in an institution in Wichita. But in view of the fact that there's no fight going on in this direction, I don't think there'd be much slapping back along this line. We are not trying to monopolize healing in the United States. We are not trying to monopolize insanity.

Они приходят и пытаются... понаблюдайте за маленьким ребенком, которому полтора-два года, он приходит, хватает полотенце для посуды, пока вы ее моете, и пытается вытереть эту посуду. И если вы как следует обучены в духе цивилизации Западного полушария, ха! вы заберете у него тарелку и поставите ее туда, где он не сможет до нее добраться и разбить.

And I'm going to say something here now about insanity that I wish to say as just a public statement: that a great deal of experience, observation, on the subject of insanity and insane people has finally forced me to the conclusion that helping the insane is usually an effort to reverse what self-determinism they have left.

И если вы будете поступать таким образом до тех пор, пока ему не исполнится семь лет, вы вырастите человека, который будет твердо знать, что он не может работать. А когда ему исполнится тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет, вам будет самое время сесть и схватиться за голову, поскольку иначе он уже никогда не будет хоть на что-то годен.

A person who is psychotic has, at one time or another, decided to die. He has not now, or subsequently, decided to live.

Когда он стал таким? С двух до семи лет. Это интересно. Ведь он мог разбить тарелку. Что ж, бога ради, позвольте ему разбить тарелку, но не ломайте жизнь ребенку!

Now, almost any of us have at some time or another felt bad enough or been sick enough to say, "I wish I were dead," and really mean it at the time. But then we say afterwards, "Well, this life isn't so bad — go on living," you know? Psychosis doesn't do this — what makes it psychosis. They say this so hard or they come so close to death, that they abandon the body and then hang in the middle, unable to completely let go because it's still alive, and unwilling to take over any control of it again. And there they sit, trying to die.

Так вот, куда ни кинь взгляд, всюду натыкаешься на этот плохой 8-К, который является не более чем протестом индивидуума: «Лучше я никому не буду позволять управлять моими машинами, поскольку они все сломают. И я убежден в этом, поскольку на каждом углу, где они вовсе не нужны, стоят полицейские. Я убежден в этом, поскольку ужасно, ужасно много книг написано о том, что вы можете делать и что вы делать не можете: люди должны быть ограничены в действиях». И все это проистекает из того, что нам лучше не связываться со своими ближними, поскольку иначе мы попадем в огромное количество неприятностей. Что-то в этом роде, понимаете? Таков урок, который вам пытаются преподать.

And this society says that we must keep everyone alive, because we're all machines, you see? And there is no other life and this is all there is to it, so everyone has to live. And the society says this urgently and continually — they have to live. As a matter of fact, it would be a very, very, very dangerous thing if anybody were to legalize what they call euthanasia, which is murder. See, it would be a very dangerous thing because somebody could always figure-figure his way around this law. And you'd be walking down the street feeling perfectly happy about life, and they'd say, "You know, that person's liable to have pups," or something of the sort. Bang! Very dangerous to legalize this thing.

Что ж, если это существующее, существующее положение дел, когда люди... когда полсотни людей могут прожить в многоквартирном доме (как это бывает в восточных штатах) пятнадцать лет, но так и не узнать имени того, кто живет в соседней квартире... если такое может случиться, значит, между людьми, должно быть, произошел довольно сильный раскол, довольно сильный раскол.

But maybe we shouldn't put all the stress in the world on the idea that just because something is breathing, it wants to keep on living! How about a plant with all of its leaves hacked off and so forth? It's trying to die. Why? So it can go be another plant. And the longer you stop it from going and being another plant, the harder off it is, the more difficulties you've put in its path!

Что ж, если между ними произошел такой сильный раскол, тогда восстановление коммуникационных линий между ними представляет собой интересную проблему. Поскольку они будут счастливы только в том случае, если к ним будут подсоединены какие-то коммуникационные линии. Вы можете на это рассчитывать.

Now it's an unfortunate thing that psychosis would fall into this category. But the person who is insane is, according to my observation, trying to die to the degree that he has practically moved out and gone into the between-lives state. See, he just — "No more. Don't want to come near it again." And then you're going to come along and make him well, when every single vector, stress and concentration in that being is to die.

Это очень легкий процесс. Единственное, что вам нужно сделать, – это подсоединить некоторое количество коммуникационных линий, после чего в большей или меньшей степени начнет происходить все остальное. Поскольку дело всего-навсего в недостатке общения, и, общаясь, люди поймут, что их машины, их бытийность, их имущество не обязательно будут уничтожены только из-за того, что им кто-то что-то говорит или дает, или из-за того, что они куда-то идут. Понимаете? Они узнают об этом как бы по градиенту.

And it is not that insanity is an unsolvable problem. But it is an unsolvable problem in this society, bent as it is upon survival at this time.

Но позвольте вас заверить вот в чем: если бы каждый человек в таком обществе считал, что со всем этим ничего нельзя поделать (допустим, что эти люди не так уж апатично относятся к этому вопросу, но им просто с детства внушили как непреложное, что никакого средства против антисоциальных действий не существует: допустим, что они все так считают), тогда можно было бы дать полную гарантию того, что ситуация будет ухудшаться.

Now, that doesn't mean now that you cannot take a person who is disturbed and make him undisturbed. You can reverse this vector. But the seriously insane are trying to die. And unless one had complete and utter, uninterfered-with freedom to give these people space, to give them sunlight, to give them some associations and company of one kind or another, to minimize these restraints of one kind or another, difficulties in the cure of insanity are imposed to such a degree that no auditor or no minister, unless he believes that there is some small chance, should concern himself with insanity. Why? Because we haven't got enough auditors.

Таким образом, это главный барьер на нашем пути. Это основное, что мы должны преодолеть с помощью Саентологии, люди не осознают: с этим можно что-то сделать, – речь не идет о том, что с этим можно сделать. Это слишком сложно. Существует возможность того, что произойдет нечто, что поможет человеку установить лучшие отношения с жизнью и со своими собратьями. Общество об этом не знает, оно не имеет об этом ни малейшего представления.

Now, it is perfectly true that a case could recover. The hope of insanity lies less, then, in auditing than in providing enough space, enough lack of restimulation, enough quietness and rest — since exhaustion and insanity are almost synonymous — to provide enough quiet and rest, space and food so that the person might have a chance to change his mind and decide to live again. Until he does so, there's very little you can do.

Вы подходите к какому-нибудь человеку и говорите:

In Dianetics, there was therein proposed a solution to the problem of insanity: to provide space, to provide quietness, let somebody get a rest and let them change their minds. There is that solution. Perhaps someday some part of this society will see such a solution put into effect or will try to put such a solution into effect.

  • Что ж, все довольно плохо и так далее, я знаю, ну а ты-то сделал с этим хоть что-нибудь?

To take a person who is insane in a very closed, confined area and audit them may or may not succeed, simply because of the existence of the barriers and restraints — everything cooped up in their vicinity. This doesn't mean that an auditor has not, and that an auditor in Dianetics particularly could not, bring about a considerable change in the insane. It does not mean that this could not happen. It does not mean that because a person is insane, it is all hopeless. I'm telling you what I am satisfied insanity is, which I think you might find an interesting observation.

  • О, я ходил к тому и я ходил к сему... и что? С этим ничего сделать нельзя. Между прочим в этой стране есть организация, которая называет себя «Общество жуликов». И в «Общество жуликов» делают большие финансовые вливания все, кто хотят быстренько провернуть какую-нибудь махинацию в обществе. Эта организация, офисы которой раскиданы по всем США, постоянно распространяет такого рода данное: «Любой, кто говорит, что он может что-то вылечить, – мошенник. Если вам кто-то говорит, что с чем-то можно что-то сделать или что какое-то состояние можно улучшить, вы должны тут же позвонить в “Общество жуликов”, чтобы мы могли сказать вам, что этот человек – обманщик».
  • Insanity appears to be that thing of a death wish of such strength and magnitude that the person will see almost everything die around him in an effort to carry it out. And sanity returns when the person decides again to live.

    О, это просто невероятно! Но так оно и есть. Я не преувеличиваю. «Любой человек в стране, который говорит, что может хотя бы начать исследования в области излечения рака, чтобы хоть что-то сделать с этим, должен быть тут же застрелен». И они постоянно заявляют, что люди, которые говорят, будто могут сделать что-то с болезнью, «которая, как это было установлено компетентными авторитетами, не поддается лечению...» Что это за компетентный авторитет на Земле, который может сказать, что в области лечения той или иной болезни не будет достигнуто никакого прогресса? Я бы сказал, что любой человек, который заявляет это, вовсе не компетентный и его следует поместить в сумасшедший дом. И тем не менее... тем не менее мы сталкиваемся с такой пропагандой: «С этим ничего сделать нельзя».

    And out of all these years of study and observation, that's really all I know about insanity. Because I have seen preclears in much more serious condition than an insane person seemed to be in. I have seen them with all the manifestations that an insane person had and yet they were not insane. I have seen them with engrams in restimulation that would have killed an elephant, and they were still sane. I have seen them so nervous and shaking that they were practically shaking the threads out of their sleeves and they were still sane. But they wanted to live. And so, by themselves or with the help of an auditor, they overcame the ghosts and things that go boomp in the night. But that person wanted to live. And so that person was sane. That person was willing to take responsibility for some part of his difficulties. And so that person was sane and so that person could recover.

    По-вашему, это нормально, что на автомагистралях этой страны каждый год гибнет и получает ранения больше людей, чем в армии США за всю Первую мировую войну? По-вашему, это хорошее, разумное общество? Или люди начинают нервничать, когда берутся за баранку? От любого, кто вообще в состоянии думать, от любого, кто может осмотреться вокруг, когда ведет машину, можно ожидать, что на дороге он выкинет какой-нибудь глупейший номер. Я знаю, я видел, как на дорогах происходили некоторые весьма интересные вещи. За всю свою жизнь я попал лишь в одну аварию, которую и аварией-то сложно назвать. Эта женщина внезапно... ее звали Ванда; она общалась с духами. Она вдруг... я ехал со скоростью где-то тридцать километров в час, и тут вдруг она начала делать поворот с четвертой полосы четырехполосного шоссе. Там даже никакого угла не было, чтобы туда можно было повернуть... машина вышла из-под контроля и внезапно въехала в бок моей машины, вот так. Это не причинило сколько-нибудь значительного вреда ни мне, ни моей машине. Я об этом побеспокоился... я подхватил машину и быстренько перетащил ее подальше. Но я посмотрел на эту девушку... она вся йа-йа-йа-йа-йа-йа. У нее были водительские права! Она не могла вымолвить ни слова в течение двадцати минут. С ней невозможно было вести никакого двустороннего общения, не говоря уже о том, чтобы выяснить: «Что за авария произошла?»

    What we call the insane — desire to die. And they might have some very minor thing wrong with them, but they desire to die. And that is the vector that they go.

    Я подумал: «Это интересно», – и поехал по дороге дальше, махнув на все это рукой. А несколько дней спустя мне пригрозили лишением водительских прав за то, что я не послал в бюро по делам вождения автомобилей какую-то бумажку. Понимаете, нужно было составить какое-то там заявление об ответственности, а я не составил эту бумажку в течение двадцати четырех часов после происшествия или сколько там разрешено... я даже не знал, что это нужно сделать, я даже не был причиной этого происшествия... и вдруг я обнаруживаю, что у меня собираются отобрать мои права. Тогда я позвонил и сказал:

    As far as psychosomatic illness is concerned, I have felt that psychosomatic illness was overrated. And I would continue to feel that it was overrated until I found a man who did not have one. And I have begun to believe that psychosomatic illness is a misnomer and it should simply be called "unwanted sensation" or "unwanted absence of sensation." And to classify it as illness was to make it unsolvable. Because illness infers that some bugs or some malfunction of organs or something else is basic causation.

    • Между прочим... я вовсе не хочу показаться остроумным или кем-то в этом роде, но вы собираетесь отобрать права у другого водителя?

    And we find that psychosomatic illness is apparently simply unwanted sensation or lack of sensation. And that psychosomatic illness comes about when an individual is called upon to prove something and fails. So much so that if you were going to process a chronic somatic you could do this fascinating thing: you could say to an individual, "What have you got that would prove it?" See, you're not talking about a thing. You just ask him, "All right, what have you got that'd prove it?" And he'll have an answer. And he'd look himself over and he — "My head, that proves it. I've got a body, that's the reason. Because people were mean to me; that's why I have a body."

  • Нет.
  • You can ask a person and solve the entire service facsimile that was described in 1952 simply by asking that person, "What would it get you out of? What would it get you into?" You ask him these questions alternately.

  • А почему нет?
  • "Oh yes, you have a bad arm. All right. Now, what'll that get you out of? Now what'll it get you into? Okay, fine. What'll it get you out of? All right. Fine. What'll it get you into? Fine, that's fine." And then you could finish it up, if you had that flat, with "All right, what can you prove with it?" and you'd find out he had a whole category of things he could prove with this psychosomatic illness.

  • Она ничего не сделала.
  • So I think that in treating psychosomatic illness, we are running straight up against the computation of a thetan that he ought to have some sensation, and that any sensation is better than no sensation. And that he should have something with which to gain a little sympathy and to prove his lack of guilt, because when we touch these buttons, all of these fancy psychosomatic illnesses that are so beautifully described and cataloged endlessly, fade away. "What'll it get you out of? What'll it get you into? What'll it get you out of? What'll it get you into? What'll it prove? What have you got that'll prove something?"

    Нет, она всего лишь въехала в мою машину. А я не составил документ!

    So we couldn't possibly be looking at an illness if we're looking at the human race, unless being human is an illness. So we have to immediately come out of the category of illness in order to treat a chronic somatic. And a chronic somatic is not a psychosomatic illness! I suppose some chronic somatics could be bad enough so that they would then be classified by one of the healing sciences as a psychosomatic illness. I'm just not throwing words around; I'm trying to give you a bigger breadth — a look at this.

    Так вот, это восхитительное положение дел, не так ли? Тем не менее если вы войдете в здание полиции штата, или в контору по выдаче лицензий, или в контору по выдаче водительских прав, или в любое другое местное государственное учреждение и скажете: «Так вот, я доктор Саентологии и мы, вероятно, могли бы многое сделать, чтобы уменьшить количество аварий, которые происходят у вас в штате, проведя десятиминутный экзамен каждому человеку, который подает на права. Мы проведем этот маленький экзамен и мы будем вести учет данных в течение шести месяцев. И к концу шестого месяца мы определим всех, кто успел попасть за это время в аварию. И затем, если вы согласитесь с тем, что именно так все и было, мы сможем ввести это в качестве стандартной практики. И вам это не будет стоит ни гроша. Мы можем даже выделить человека, который будет стоять тут и проводить этот экзамен, пока люди будут сдавать другой экзамен».

    One person is on crutches with his legs and another one's on crutches with his mind. Doing what? Trying to get out of things and get into things and prove it.

    Мы предлагали ввести такую схему во многих местах. Но мы предлагали ее тем людям, которые знали лишь одно: они в самом деле знали, что с этим ничего сделать нельзя.

    And you take somebody whose parents never listened to him. He'd go in and he'd say, "Sniff, sniff!"

    Тем не менее с этим небольшим экзаменом связана огромная странность. Он предназначен для того, чтобы выявить людей, склонных к несчастным случаям. И он проходил проверку долгое время, так что в итоге из него получился небольшой тест, который дает весьма надежные результаты. И он умещается на двух сторонах одного листка бумаги. И он в самом деле... результаты, которые получаются, в самом деле соответствуют действительности. И вы можете сказать – уже по набранным баллам, – сколько этот человек будет водить машину, прежде чем попадет в следующую аварию, и попадет ли он в аварию вообще.

    Mom would say, "Go away now, I'm busy."

    И мы обнаружили нечто весьма интересное, когда начали состыковывать этот тест предрасположенности к несчастным случаям с тестом по Шкале тонов и психометрией... стандартной серией психометрических тестов. Мы обнаружили, что соответствие было стопроцентным. Просто полнейшим. Иначе говоря, мы не тестировали ничего особенного, когда тестировали предрасположенность к несчастным случаям. Мы тестировали то же самое, что мы тестировали здесь при помощи теста личности.

    Next time ... (pause; audience laughter)

    Иначе говоря, этот маленький тест по несчастным случаям, который был предназначен для того, чтобы очистить парочку шоссе, определял способности человека так же эффективно, как и те, другие, чрезвычайно сложные тесты. Так что с ним не сопряжено совершенно никаких проблем, и он вполне точен. Его даже придумать не сложно. Но его предложили людям, которые знали, что с этим вообще ничего сделать нельзя. Что ж, а вы-то думали, что это стоящая затея.

    Mom would say, "Go away, I'm busy."

    Мы сопоставили результаты этого теста со способностью... поскольку этот тест проводился множеству студентов... со способностью человека проводить 8-К другому студенту. Соответствие было точным. Иначе говоря, мы выбирали в обществе тех людей, которым никто не должен позволять управлять своими умственными машинами, пока они не получат немного процессинга и не узнают, что с машинами нужно делать.

    Next time — whole arm, you know, "Look!"

    Так вот, здесь опять-таки все тесно переплетено с отношениями между людьми. И это переплетение очень легко увидеть, изобразить, поскольку оно представляет собой всего лишь вот что: может ли человек подать команду и довести цикл этой команды до конца, прежде чем подать другую команду? Или насколько хорошо человек может получать команду и завершать цикл этой команды, прежде чем он примет следующую?

    "Go away, I'm busy."

    Это чрезвычайно странно, но такого рода взаимный обмен и является цивилизацией. И если люди могут с легкостью отдавать команды и принимать их, если они могут вот так хорошо контролировать друг друга по очереди, причем уверенно, то культура будет весьма позитивной и динамичной.

    Finally he takes the whole body, see, and he says .. .

    Если все просто ходят и говорят: «Ну, все они ответственны и все будут ответственными, и у меня нет никакой необходимости отдавать кому бы то ни было приказы и так далее», то все начнет разваливаться. Это странно, не так ли? Что ж, мы обнаружили, что тот человек, который не должен сидеть за «баранкой» чужого тела, не должен сидеть и за баранкой машины.

    Mama says, "Go away, I'm busy."

    Потому весьма интересно, что вы без малейшего труда можете вычислить в обществе тех людей, которые станут причиной несчастных случаев. По-видимому, их около десяти процентов. Вам нужно лишь отобрать у них водительские права и не возвращать их до тех пор, пока эти люди не получат достаточного количества группового процессинга, пока они не смогут выполнять команды 8-К и терпимо относиться к паре-тройке приказов.

    The fellow says, "I haven't got anything that'll prove anything. I give up. I'm dead."

    Как вообще человек может водить по правилам, если он не может воспринять смысл правил дорожного движения? Что еще он сможет сделать, кроме как превысить скорость, если он даже не может воспринять смысл знака ограничения скорости? Понимаете? Ведь это команда, не так ли? Она говорит следующее: «В этой зоне скорость не должна превышать 50 километров в час». Этот человек не может принимать никаких приказов. Сто! Сто пятьдесят! И поверьте мне, если он пребывает в таком состоянии, он не знает, держится ли он за руль автомобиля или за бутылочку с соской. Обычно автомобиль ведет его!

    And he sees an auditor years and years later — he sees his co-auditor, he sees his wife, friend, somebody auditing him. "I feel pretty apathetic. I ..."

    Я спросил у одного из этих новых автомобилей: «Как у тебя в последнее время получается водить людей?» Знаете, он мне не ответил. Понимаете, он не находился со мной в общении. Он был безумен!

    Here he is, still trying to prove it to Mama. Only he's got a lot of substitutes for Mama by this time: gateposts and wives and all kinds of things, you know. He's trying to prove it to somebody.

    Что ж, хорошо. Следовательно, здесь мы имеем дело с анатомией культуры во всей ее полноте. И анатомия культуры представляет собой следующее: это желание и способность людей, составляющих эту культуру, играть в игру друг с другом, это их желание и способность отдавать друг другу приказы и завершать циклы действия, принимать приказы и завершать циклы действия, сотрудничать. Формировать команды, принимать ту или другую сторону и соревноваться друг с другом. Не обязательно, понимаете, идти и убивать всех подряд, как учит телевидение... вовсе не обязательно драться, чтобы иметь игру.

    But if you look into the computation behind it — what'll it get him out of? what'll it get him into? what'll it prove? — thing's rather simple.

    Когда вы играете с кем-нибудь в шахматы и вам интересно, разве вы деретесь с этим человеком? Нет. Когда вы играете в футбол, игра не перерастает в драку, если только все члены вашей команды или команды противника не сошли с ума. Это игра. И только когда повсюду воцаряется отсутствие игры, мы начинаем драться: и это убеждает всех в том, что идет игра.

    But there's another factor involved which makes psychosomatic illness a very suspicious thing. And that is you have to make the thetan capable of inventing a whole new category of ills before he'll give up any he's got.

    Теперь давайте рассмотрим кого-нибудь, кто не способен получать подтверждения. Известно ли вам, что вокруг полным-полно людей, которые не способны получать подтверждения? Недавно, один одитор в Финиксе проделал весьма интересную штуку. Я вам уже рассказывал об этом: он подошел к женщине и сказал:

    So, as far as illness is concerned, I do not for a moment believe that any auditor, treating any thetan, is going to heal anything. He'll change him, he'll give him another pattern, but to put him into a category where he'll never have any feeling anymore of any kind? Where he could never get ill again? Where he could never go into Selective Service headquarters and say, "Huh? You want me? Ha-ha!" (audience laughter) What kind of a dirty trick we trying to play on people?

    «Хорошо!» Понимаете, она получила подтверждение.

    We should put it into his command to be able to do these things knowingly and not have to hide the fact that he's doing it and do it obsessively. That's about the only thing we could change about this characteristic.

    На самом деле она никогда в жизни ни от кого не получала подтверждений. Она говорила: «Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля», – и ей говорили «да», но она этого «да» никогда не слышала. Она просто продолжала свое «ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля». И ей отвечали: «Да, Гертруда». Но до нее это подтверждение никогда не доходило. Застрявшая телефонная линия, понимаете? Поток движется лишь водном направлении. Такому человеку необходим удар, прежде чем он поймет, что ему дали подтверждение.

    Therefore, any great fixation on our part on the subject of illness, as such, will not be rewarded — ever! But a great deal of attention on our part on increasing abilities to the point where he's even able to be ill would pay off heavy dividends. Therefore, in Scientology you couldn't possibly be dealing with a healing science, because one of its functions is to make the fellow capable of getting sick!

    Один раз я видел одного парня, он ввалился на борт корабля совершенно пьяным. Он шумно поднялся на палубу где-то в 2:30 ночи. Там вообще никого не было. Мы только прибыли. Все устали как собаки. Парень у сходней стоял свою смену один, без офицера. И этот тип, который только что был призван и приписан к нашему кораблю, улизнул на берег, вернулся в стельку пьяным и намеревался все разгромить. Я отодрал себя от койки и пошел посмотреть, что там за суматоха.

    Now, these are the things which I have had to think about and talk about for a long time with auditors, with preclears, and these two conclusions I have reached very positively. That our own health, the health of the organization, and the trueness of processing itself, dictates that we do not consider ourselves to be healers of the insane or the sick.

    Он выкинул журнал вахтенного и подзорную трубу и так далее... он выкинул все это за борт. И я ему что-то сказал... я сказал это прямо... я приказал ему прекратить. Он не получил никакого подтверждения. Ему ничего не было высказано. Он вообще не получил никакого общения. Он не получал никакого подтверждения тому, что он делал. Я сказал ему, что он не должен делать этого... это и было подтверждением тому, что он делает. Там вообще не было никакого общения.

    If a person wants to die, if he finds life completely unsupportable, who are we to come along and say, "You have to live," particularly when this overset of his self-determinism would not be possible. The insane only stay insane — they only stay insane — because they don't want to live. It's a level of death deeper than death itself. And as a matter of fact, death is the substitute for insanity. You can examine that on the whole track. You'll find out that death was the substitute — that's the quickie — that's a good, fast method. And the only one that was before that was "Look, you have made me so crazy — you'll have to stop punishing me because you've made me so crazy that now I can't do anything and I have no control of anything and I have no responsibility and my postulates won't work. So you can go ahead and punish me if you want to, but it won't do you any good, because I'm not even responding now. I don't even know who's punishing me." And this insanity was sufficiently insupportable that after a while somebody invented death.

    Он продолжал крушить все на своем пути, он практически прошел сквозь меня и так далее. Тогда я схватил его за шейный платок и пток, пток, пток, пток, пток, пток, пток, пток!

    They went around and got a couple of guys and they said, "Hey, you know? What do you know? Huh! Look at this, I'm dead! Now watch!" Boom! Big invention. The wheel and the arch have nothing in it at all!

    И он сказал: «О, привет, шкипер».

    So, as far as I can see, life can be a pleasant game for almost anybody unless he has decided entirely and completely that this is impossible and he isn't going to change his mind about it. If you can communicate with him, you can always change his mind about it, if you are talking to him as a thetan — as a spirit. If you're talking to him as a body . . . Did anybody ever find that part of the body you addressed in order to get it to change its mind? Be almost impossible if we waited for the body to change its mind like some black Vs do. They sit there getting audited, waiting for the body to change its mind, you know. "Well, it hasn't changed its mind yet. Hasn't changed its mind yet. No, I ran that process — hasn't changed its mind yet. Well, guess there's nothing to Scientology — can't make my body change its mind."

    Ладно. В обществе существует определенный процент таких людей, которые все нам портят. Каково их представление о подтверждении? Позволить вам наброситься на них, конечно же. Бах, та-ра-рах... «[вздох] Кто-то еще есть в этом мире».

    An individual who is given a security of his immortality, who recognizes his own immortal character as he very easily does on exteriorization, has achieved the greatest gift he could be given by a fellow being — is a very great gift, believe me. Do you know that man has fought and bled and vituperated for thousands of years on the off chance that somebody was right when he said we could go to heaven? And you as an auditor or as a student of Scientology have it in your hands to hand out immortality, not at death, but right now.

    После того как они попридираются к вам, попристают к вам и так далее... бывают несколько более легкие случаи... какой-то человек придирался к вам, приставал к вам, говорил с вами, говорил об одном и том же снова, снова и снова, и вы говорили: «Да. Да. Хорошо. Мы это сделаем. Хорошо», – и так далее, а он не успокаивался и продолжал. И вы в конце концов говорили:

    And therefore I do not think you have to go into the healing sciences or consider yourself a treater of the insane or a healer of the sick when you have at your disposal a gift of such infinitely greater magnitude that there is no possible comparison. And therefore, I do not want you to hold yourself, or what you know, too cheap. I want you to come into possession of all that you know and I want you to be able to use that knowledge with security.

    • Черт побери, заткнись!

    And any mission I have here on this planet at this time will be successful at that time when what I have just said has been accomplished.

  • [вздох] Кто-то мне ответил. Он тут же это замечал.
  • Thank you.

    Что ж, понимаете, мои умственные машины... не знаю, как насчет ваших... а мои умственные машины чувствительны. И когда люди говорят мне подобные вещи и так далее, у меня обычно возникает короткое замыкание между парочкой антенн и тому подобное.

    Но боже мой, до чего же тяжело жить в цивилизации, где распространены такие низкопробные способы контакта... где донести общение можно лишь с помощью удара, понимаете? Ведь эти люди ходят и получают удары, чтобы знать, что они находятся в общении. Это не тот тип людей, которым вы доверили бы управлять вашими умственными машинами. Поэтому общество разваливается на кусочки.

    Мы сталкиваемся с одним таким человеком, сталкиваемся с девяносто девятью хорошими людьми. Мы сталкиваемся с одним таким человеком... нам достается достаточно сильный удар, и мы говорим: «Что бы вы думали, другие девяносто девять людей точно такие же, всего получается сто». Мы говорим: «Что ж, такова жизнь. Таково общество».

    И вот вам, пожалуйста, огромное число людей, хороших, добропорядочных людей ходят, смотрят на жизнь, не так уж плохо проводят время, по своему преуспевают, они очень хорошо могут разговаривать с другими... они на самом деле допускают две ошибки. Первая: что это... что разговор с кем бы то ни было влечет за собой неприятные последствия. Разговор с кем бы то ни было не влечет за собой никаких неприятных последствий. Мы допускаем ошибку, когда думаем так. Даже разговор с полицейским не влечет за собой никаких неприятных последствий.

    Я конечно же, не собираюсь говорить вам, что вы должны сказать полицейскому, чтобы ваше подтверждение до него дошло. Я как-то раз столкнулся с одним полицейским; мне пришлось его спросить: «Где вы научились водить машину?» Этот вопрос был довольно-таки нелогичным, и поэтому он слегка опешил. «Откуда вы знаете, что значит хорошая езда?» Кстати говоря, я не был тем человеком, которого он тормознул. Он приставал к кому-то на тротуаре, а я просто подъехал и посигналил ему. Происходящее вообще меня не касалось.

    Так вот, я спросил полицейского, где он научился водить, куда он направляется, какую машину он водит, женат ли он. Зачем я это делал? Я попросил у него водительские права и его удостоверение личности. Когда я полез в карман и достал записную книжку, он сел в свой автомобиль и уехал.

    Это вообще было не мое дело. Или, быть может, общество – это дело каждого. Если вы делаете из этого хорошую игру, то, поверьте мне, это действительно дело каждого.

    Так вот, есть еще одна ошибка, которую мы допускаем. Мы полагаем, что с этим ничего сделать нельзя. Да с этим можно сделать уйму вещей. Мы видим человека, который сидит с таким вот выражением лица: вяя – понимаете? Мы его спрашиваем:

    «Что с тобой?»

    Понимаете, если в ответ этот человек рыкнет на вас, или оскорбится, или сделает что-то такое, то, должно быть, он практически псих. Обычно люди отвечают, они вам рассказывают, в чем дело, и так далее.

    Мы встречаем кого-то в трамвае, в автобусе, в вестибюле и так далее, и мы вообще ничего ему не говорим. Почему бы не сказать? Кто-то говорит с нами оскорбленным, раздраженным тоном, он немного рычит и огрызается. Вот что я обычно говорю таким людям: «Боже, что это вы ели на завтрак?» Все, что угодно, чтобы переключить их на другую коммуникационную линию.

    Но ни вам, ни нам, ни обществу незачем и дальше допускать эти ошибки. Одитинг в основе своей – это общение. Сегодня у нас есть огромное, огромное преимущество: мы знаем формулу общения, знаем, что она может сделать и как использовать общение.

    А сейчас я хотел бы заострить ваше внимание на одном моменте: многие одиторы, общаясь, ставят себя в очень невыгодное положение из-за того, что являются одиторами. Следовательно, эта группа, либо саентологическая группа, может поставить себя в невыгодное положение. Ведь она так чертовски много знает о том, что такое общение, что постоянно чувствует полную ответственность за то, чтобы использовать общение наиболее оптимальным образом. И это довольно жалкое состояние ума, поверьте мне.

    Этот парень оттоптал вам все пальцы, понимаете, он в вас врезался и выбил у вас из рук пакет и так далее; вам так и хочется сказать ему: «Куда ты прешься, черт побери?»

    Вместо этого вы, будучи хорошим одитором, понимаете, что этот парень в значительной степени находится вне общения и так далее, и вы похлопываете его по плечу или что-то в этом роде. Либо вообще ничего ему не говорите, либо проводите ему немного одитинга или что-то еще, понимаете? Вы, скорее всего, делаете самые невероятные вещи. Что ж, это само по себе что-то вроде рабства, не так ли? А?

    Что ж, позвольте мне сказать вам по этому поводу нечто очень забавное. Хотя вы знаете, каким является оптимальное общение, даже если вы знаете, каким оно является, или поскольку вы знаете это, ни у кого из присутствующих здесь не получится использовать общение настолько небрежно, чтобы хоть как-то ухудшить состояние этого общества. Поскольку вы знаете, что такое общение, вы тут же берете некоторую ответственность за то, как вы общаетесь, и за то, чтобы общаться идеально, когда вы должны это делать. Но вам при этом не нужно брать полную ответственность за то, чтобы всегда общаться идеально. Это было бы иррационально, не так ли? Это было бы...

    Так вот, я хочу рассказать вам о небольшом процессе, просто чтобы закончить лекцию... о небольшом процессе. Он имеет самое непосредственное отношение к нашей лекции. Он совершенно замечательный. Вы садитесь и спрашиваете преклира, который волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется... вы просто спрашиваете его и спрашиваете: «Что ж, что с этим можно сделать?»

    И он ответит вам, как это принято в обществе: «Ничего».

    Спросите его снова: «Что с этим можно сделать? Что с этим можно сделать?»

    Так вот, к вам кто-то вбегает... допустим, у вас имеется своя фирма или что-то в этом роде... и к вам кто-то вбегает и говорит: «И вся почта накрылась медным тазом, мы не наклеили марки на конверты, и все это запихали в почтовый ящик и... ооо!»

    Вы смотрите на него и говорите: «Ну...» Вы знаете, что вы имеете полное право сказать: «Ты, идиот! Если я еще хоть раз узнаю, что ты сделал что-либо подобное, я оторву тебе голову». Вы имеете на это полное право.

    На самом деле люди чувствуют себя лучше (и обычно это более принято), если вы ругаете их, когда они допускают ляпы, а не делаете чего-то еще. Я знаю, я однажды улучшил состояние одного человека. Я просто сел и начал его оскорблять. Установил уровень его приятия общения... это были оскорбления. Я сказал: «Ты один из самых паршивых гадов, которых я только встречал в жизни. Каков мерзавец».

    И человек... «[вздох] Наконец-то ты меня понял».

    Так вот, вы могли бы просто спросить этого человека: «Ну, что с этим можно сделать?» или «Что ты можешь сделать по этому поводу?».

    Если вы хотите, чтобы окружающие вас люди в самом деле оказывали вам толковую помощь, никогда не решайте их проблемы за них. Продолжайте решать проблемы, относящиеся к вашему уровню руководства, но спрашивайте подчиненных:

    «Что ж, что с этим можно сделать?», «Что ты можешь с этим сделать?». Спустя какое-то время человек сядет и осознанно придумает с полдюжины решений, одно за другим, бац, бац, бац, бац, бац! – не ноль решений, не всего лишь одно, понимаете? Он сможет придумать с полдюжины решений. «Что с этим можно сделать?» Вы реабилитируете способность людей самостоятельно находить решения для той или иной ситуации, какой бы плохой она ни была.

    Прежде всего, они полагают, что бездействие – это решение. И я могу сказать вам, опираясь на мои исследования, что единственное, что вы не должны делать – это бездействовать. Неважно, что вы сделаете, неважно, насколько неправыми вы будете, но не бездействуйте. Это приведет к самым губительным последствиям. Звучит странно, но это правда. Бездействие влечет за собой роковые последствия.

    И знаете почему? Это отключит вашу память. Это тут же стянет вас вниз с уровня ответственности, и вы окажетесь на уровне владения, а потом прятания. Понимаете? Вы говорите: «Что ж, я ничего не могу с этим поделать. Вот и все тут». И знаете, вы тут же почувствуете себя отвратительно.

    Проведите этот процесс преклиру... спросите его о вещах, которые ему не нужно менять. Выглядит как неплохой процесс, не так ли? Вещи, которые ему не нужно менять, которые ему не нужно контролировать, с которыми ему не нужно работать, что-то в этом роде... и он будет становится все печальнее, печальнее, печальнее и печальнее.

    Вот что не в порядке с человеком, который очень лихорадочно беспокоится по поводу всех тех вещей, которые ему нужно сделать, – у него недостаточно дел. Вот и все. Он испытывает нехватку действования. Вот что с ним не в порядке.

    Что ж, нехватка общения – вот что обычно не в порядке с общением. Поэтому если у вас есть какие-то сомнения – общайтесь.

    Так вот, раньше в Дианетике мы очень хорошо понимали, – и это по-прежнему так, – что можно сделать с помощью слов с человеком без сознания. Перед нами лежит человек, он без сознания и мы начинаем говорить. Ньяяя!

    А знаете, в чем тут дело? В нехватке слов на фоне полнейшего отсутствия слов. Мы помещаем несколько слов в полнейший словесный вакуум, и они прилипают. Вы понимаете? Они становятся настолько ценными, человек хранит их настолько бережно, что втягивает их внутрь, наделяя абсолютной командной силой. Он вообще не подвергает их сомнению. Именно так инграммная фраза становится аберрирующей. Слов слишком мало, поэтому для человека без сознания каждое из них – это жемчужина или алмаз, и он держится за них... понимаете, общения там действительно не хватает.

    Этот человек надеется на то, что он получит достаточно общения, чтобы убрать это оттуда. И если бы вы стояли над ним и говорили: «Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля», – все дальше, дальше, дальше и дальше, если бы вы цитировали конституцию Соединенных Штатов Америки, «Билль о правах», «Великую хартию вольностей», закон Каппера-Вольстеда, знаете ли вы, что человек в конце концов пришел бы в себя? «Фух!» А если бы вы поболтали еще немного, чтобы вывести его и из этого состояния, то у него не останется ни одной фразы, которая была бы для него аберрирующей! Предоставьте ему достаточно общения – и вы сотрете все это. Предоставьте ему мало общения – и он оставит его у себя, нежно прижав к груди. Так вот, об этом стоит знать. Об этом стоит знать.

    Поэтому можете провести одитору, который провел уже много одитинга, следующий процесс, он даст немалый результат: «Что вы могли бы сказать человеку, который находится в бессознательности?» Скорее всего, у него на какое-то значительное время возникнет задержка общения, поскольку он не может свободно говорить с людьми, когда те находятся в определенных состояниях.

    Что ж, человек должен чувствовать, что он волен сказать достаточно, чтобы убрать у другого все, что угодно, – вот насколько свободно вы должны себя чувствовать. Не блокируйте свое общение, увеличьте его. Не расстраивайтесь из-за того, что кто-нибудь может сказать, будто вы навязчиво общаетесь. Скажите ему, что он навязчиво блокирует!

    Уже одно то, что вы обладаете огромным количеством знаний в этой области, накладывает на вас ответственность, однако то, что вы обладаете знанием Саентологии, не дает вам права или основания прекратить жить. Вы должны быть способны жить гораздо более полной жизнью. Но вы можете совершенно свободно использовать или не использовать свои знания, вы можете использовать их так, как сочтете нужным, вы можете оказывать такое влияние, какое пожелаете оказать или же просто окажете случайно. Вам предоставлены большие права, не так ли? Эти материалы принадлежат вам. Так возьмите их.

    Спасибо.