Спасибо.

And this is November the 19th — November the 19th, 1952.

Сегодня девятнадцатое ноября... девятнадцатое ноября 1952 года.

You know, the subject of Scientology begins, really, at the point where Dianetics left off, if you want a sharper definition than we've had in the past. And Dianetics leaves off with genus Homo sapiens. Because frankly, I don't know a better process for genus Homo sapiens than Advanced Procedure and Axioms.

Вы знаете, Саентология на самом деле начинается там, где заканчивается Дианетика – если вы хотите получить более точную дефиницию, чем та, которая была у нас в прошлом. А Дианетика заканчивается там, где появляется вид «хомо сапиенс». Ведь, откровенно говоря, я не знаю лучшего процесса для вида «хомо сапиенс», чем «Продвинутая процедура и аксиомы».

Actually, if you use Advanced Procedure and Axioms on genus Homo sapiens, you're liable to spring him. And don't use the Handbook for Preclears on genus Homo sapiens as pertains only to its chart — don't use that chart — if you don't intend to spring him. Because if you use the chart on a rising scale and you process flows on those concepts of that chart, you will have somebody getting outside of his body. And it might not happen in ten hours and it might not happen in twenty hours and it might not happen in fifty or it might not happen in two hundred, but he's going to do that.

На самом деле, если вы примените «Продвинутую процедуру и аксиомы» к виду «хомо сапиенс», то вы, вероятно, высвободите его. Не используйте таблицу из «Настольной книги для преклиров» в работе с видом «хомо сапиенс»... не используйте эту таблицу, если вы не собираетесь высвободить хомо сапиенса. Поскольку если вы будете использовать эту таблицу с применением подъема по шкале и если вы будете одитировать потоки с использованием концептов, которые указаны в этой таблице, то ваш преклир выйдет из тела. Возможно, этого не произойдет в течение десяти часов процессинга, возможно, этого не произойдет в течение двадцати часов, возможно, этого не произойдет в течение пятидесяти часов, возможно, этого не произойдет в течение двухсот часов, но рано или поздно преклир выйдет из тела.

Now, the technique I'm going to talk to you about today is a technique which must never be used on genus Homo sapiens under any circumstances if you're trying to keep him genus Homo sapiens, because it will inevitably and invariably make a Theta Clear, although it has nothing to do with Standard Operating Procedure — that's Standard Operating Procedure Issue 2, Theta Clearing.

Так вот, технику, о которой я собираюсь сегодня вам рассказать, никогда и ни при каких условиях не следует применять к виду «хомо сапиенс», если вы хотите, чтобы он так и оставался хомо сапиенсом, поскольку если вы начнете применять эту технику к виду «хомо сапиенс», вы в каждом случае будете неизбежно получать тэта-клира, хотя эта техника и не имеет никакого отношения к «Стандартной рабочей процедуре»... это «Стандартная рабочая процедура» выпуск 2, тэта-клирование.

Now, it so happens that we are operating on various levels. Truth of the matter is, is the first book, if followed closely, will actually coax an individual into handling sound, sight, perception; it gives him the desirability of being able to record and recall in terms of perception.

Так вот, так уж получается, что мы действуем на различных уровнях. На самом деле, если вы будете тщательно следовать указаниям, которые содержатся в первой книге, вы подтолкнете человека к тому, чтобы контролировать звук, зрительные и другие восприятия; техника, изложенная в первой книге, показывает человеку, что для него желательно быть в состоянии записывать и вспоминать восприятия.

And it's a very, very interesting thing that that book uses, throughout, the mechanism of hypnosis reversed. It unhypnotizes individuals. Now, the unhypnosis principle — unhypnosis — would be getting a person out of agreement with the MEST universe.

И вот что очень и очень интересно: на протяжении всей этой книги описывается механизм, который противоположен механизму гипнотизирования. Этот механизм позволяет разгипнотизировать людей. Так вот, принцип разгипнотизирования... разгипнотизирования... заключается в том, чтобы помочь человеку перестать соглашаться с МЭСТ-вселенной.

Now, if you could just make a person disagree enough with the MEST universe, he'll feel much better. You wonder why it is that you run some individual — inflow, inflow, inflow, inflow, inflow, inflow — and all of a sudden as you're running all this inflow ... You see, inflow is agree. That is the reality corner of the ARC triangle: flow. Inflow and outflow. And outflow is disagree and inflow is agree.

Так вот, если только вы сумеете сделать так, чтобы человек в достаточной мере перестал соглашаться с МЭСТ-вселенной, он почувствует себя гораздо лучше. Вы удивляетесь, почему так происходит, что вы проводите кому-нибудь процессинг... входящий поток, входящий поток, входящий поток, входящий поток, входящий поток,входящий поток... и вдруг, когда вы проходите весь этот входящий поток... Понимаете, входящий поток – это «соглашаться». Это угол «реальность» в треугольнике АРО: поток. Входящий поток и исходящий поток. Исходящий поток – это «не соглашаться», а входящий – «соглашаться».

There's a case which varies that, but that is when you are desiring to have somebody disagree and so on, you reverse the flows. But in essence, as you work with inflow and outflow, you are working with agree and disagree. Now, that is the R corner of the ARC triangle.

Порою это происходит иначе, однако это бывает тогда, когда вы хотите, чтобы кто-то не соглашался и так далее, и тогда вы разворачиваете потоки в обратном направлении. Но в сущности, когда вы работаете со входящим и исходящим потоками, вы работаете с «соглашаться» и «не соглашаться». Так вот, это угол «Р» треугольника АРО.

Now, as we get into this, though, we find out that inflow, inflow, inflow, inflow would be agree, agree, agree. And what do we look at in terms of the MEST universe? We find out that the MEST universe says, "Unless you agree, I'm going to inflow in on you with such tremendous velocity that you're going to hurt!"

Однако, когда мы углубляемся во все это, мы обнаруживаем, что входящий поток, входящий поток, входящий поток, входящий поток – это соглашаться, соглашаться, соглашаться. И с чем же мы тут имеем дело, если говорить о МЭСТ-вселенной? Мы обнаруживаем, что МЭСТ-вселенная заявляет: «Если ты не будешь соглашаться, я направлю на тебя входящий поток с такой огромной скоростью, что тебе будет больно!»

And we get our definition of what invalidation is. And the definition of invalidation is "to overcome the force of the unit individual by exterior force sufficient to overcome the unit individual's force." That's invalidation. It has to do with force. When you say, "I invalidate you," or when you criticize or otherwise tend to invalidate somebody, you are actually depending upon heavy incidents, facsimiles, way back on the track somewhere, which will key in. And actually, there's really no difference between your saying, "You're no good" and the fellow being hit by a heavy electronic blast.

И таким образом мы получаем определение обесценивания. И вот вам определение обесценивания: «взять верх над силой единицы-индивидуума при помощи внешней силы, которой достаточно, чтобы взять верх над силой единицы-индивидуума». Это и есть обесценивание. Это имеет отношение к силе. Когда вы говорите: «Я тебя обесцениваю», когда вы кого-то критикуете или как-то еще обесцениваете человека, вы на самом деле вызываете включение факсимиле, тяжелых инцидентов, которые находятся где-то далеко на траке. И когда вы говорите: «Ты ни на что не годишься», – это все равно, что нанести человеку сильный электронный удар, тут на самом деле нет никакой разницы.

You wonder why these little words are effective on an individual. Well, the MEST universe and the conduct of beings within it has made it very, very easy to invalidate people. You key them in by a criticism or invalidation.

Вы удивляетесь, почему эти незначительные слова оказывают воздействие на человека. Что ж, МЭСТ-вселенная и поведение духовных существ в ней сделали свое дело, так что теперь вы можете с величайшей легкостью обесценивать людей. Вы вызываете у них включение, когда критикуете или обесцениваете их.

The lowest level, however, of not-use of force — of not wanting to use force — is not wanting to criticize. If you can just run that on an individual, you'll find him running apathy. He's not wanting to criticize. He does not want to use force. He doesn't want to criticize. He doesn't want to even do a verbal-level invalidation.

Однако самым низким уровнем, если говорить о неиспользовании силы... о нежелании человека использовать силу... самым низким уровнем тут является нежелание критиковать. Если вы просто начнете проходить это с человеком, вы обнаружите, что он проходит апатию. Он не хочет критиковать. Он не хочет использовать силу. Он не хочет критиковать. Он не хочет обесценивать даже при помощи слов.

All right. The one perception, the one energy level which is not in space and is not very native to the thetan is sonic. And if you'll notice, the first book concentrates very heavily on the rehabilitation of sonic, and tries in various ways, and so on, to rehabilitate sound. Whether it succeeds in people's hands or not, in the usual book auditor's hands, is completely beside the point. The point simply is, it is directed at the thing on which you have no lids: your ears.

Хорошо. Существует один вид восприятия, один уровень энергии, которого нет в космосе и который, в общем-то, не присущ тэтану от природы – это соник. И если вы заметили, в первой книге очень большое внимание уделяется восстановлению соника, там мы пытаемся восстановить соник различными способами и так далее. Удается ли людям добиться этого или нет, удается ли рядовому одитору по книге добиться этого – это совершенно не относится к делу. Дело здесь заключается вот в чем: звук направлен на тот орган, на котором у вас нет век – на ваши уши.

Now, you can control sight because you can shut your eyes. But you can't control sound. The MEST body is rigged — is rigged very exclusively — oh, it's a wonderful mechanism, it's beautifully rigged to be alarmed into action and so save itself by sound. Sound, if you will notice — it's apparent 360-degree perception. It's a 360-degree perception; it's on all the time.

Так вот, вы можете контролировать зрительные восприятия, поскольку вы можете взять и закрыть глаза. Но вы не можете контролировать звук. МЭСТ-тело устроено... оно устроено исключительно... о, это великолепный механизм, МЭСТ-тело устроено замечательным образом: звук предупреждает его об опасности и побуждает действовать, чтобы оно могло сохранить себя. Звук, если вы заметили... звук, по всей видимости, является восприятием, которое поступает со всех сторон. Это восприятие, которое поступает со всех сторон; оно поступает постоянно.

Well, a person gets tired of it being on all the time, so they'll eventually shut it off. They'll shut it off on a recall basis. And sure enough, sound has been the thing which, here on Earth, keys the individual.

Что ж, кто-то устает от того, что это восприятие поступает постоянно, так что в конце концов он берет и перекрывает его. Он перекрывает это восприятие в своих риколах. И конечно же, звук – это то, что здесь, на Земле, вызывает включение у индивидуума.

Now, he can handle electricity better than he can handle sound. That might be surprising to you, but he actually can handle an electrical flow. That is why your people always pick up visios before they get their sonic on.

Так вот, человек может контролировать электричество лучше, чем он может контролировать звук. Возможно, вас это удивит, но человек на самом деле может контролировать поток электричества. Вот почему у людей всегда сначала появляется видео- рикол, а уже потом – соник.

Now, when it comes to this sonic, sound is dependent upon air, and Homo sapiens breathes air. That's quite unusual. You think that's usual. But an air planet is an unusual planet. And the whole track does not contain on it enough air planets to bother with. This is a freak. It's a freak. It has breathable air. Venus has methane propane for an atmosphere, and the air which you find on Mars is so scarce that you would have to take a very, very long breath of about an hour or so in order to get a good, normal Earth breath.

Так вот, когда дело доходит до соника... наличие соника зависит от воздуха, а хомо сапиенс дышит воздухом. Это довольно необычное положение дел. Вы думаете, что это обычное дело. Однако планета, на которой есть воздух, это необычная планета. И на полном траке довольно мало планет с воздухом, чтобы принимать все это во внимание. Это нечто странное. Это нечто странное. На этой планете есть воздух, которым можно дышать. Атмосфера Венеры состоит из метана и пропана, а на Марсе воздух настолько разрежен, что вам пришлось бы вдыхать его очень и очень долго – в течение часа или около того, – чтобы сделать хороший, нормальный по земным меркам вдох.

Fifteen pounds per square inch atmosphere pressure here on Earth, then, does two things: It gives the individual a feeling like he's walking in a sea. He loses his bounce, in other words. He always has these pressures being exerted against him, and what do you know? He expects them to be visible, and they're not visible, and this is very upsetting to him. He has never learned to see a sonic wave.

Атмосферное давление в один и три сотых килограмма на квадратный сантиметр здесь, на Земле, приводит к двум вещам: это вызывает у человека такое ощущение, будто он идет по морскому дну. Иначе говоря, из-за этого он утрачивает свою подвижность. Он постоянно находится под действием этого давления, и что бы вы думали? Он ожидает, что будет в состоянии видеть то, что на него давит, однако это не является чем-то видимым, и это очень сильно его расстраивает. Он так и не научился видеть звуковые волны.

A sonic wave is quite low in terms of centimeters and it's a gross wave, and they used to try to say it was a different kind of wave. It is no different kind of wave; it's a particle interchange flow. And it travels at a very slow speed: 1,100 feet per second. And it is not in the (quote) visible (unquote) bracket. But there is no reason, by the way, why your thetan cannot learn to see sound. There's no reason why he can't learn that.

Звуковая волна находится на довольно низком уровне, если говорить о ее длине, выраженной в сантиметрах, это грубая волна. Раньше пытались утверждать, что это какой-то особый вид волны. Звуковая волна не является каким-то особым видом волны; она представляет собой поток, в котором происходит взаимообмен между частицами. Эта волна распространяется с очень низкой скоростью: 335 метров в секунду. И она не входит в диапазон «видимых» (в кавычках) волн. Но между прочим, нет никаких причин, по которым тэтан не мог бы научиться видеть звук. Нет никаких причин, по которым он не мог бы этому научиться.

Of course, you see sound by hearing it. And so he has been assaulted here on Earth by this strange, strange perception which he can't see; therefore it's dangerous, because anything — anything ... Before he could either see it or couldn't see it; it was either black and dangerous or white and dangerous, and so he could classify it. But not sound. When light is present, you get sound; when darkness is present, you get sound; when twilight is present, you get sound; when red lights are on, you get sound. In fact, you get sound.

Разумеется, вы видите звук за счет того, что вы его слышите. И вот здесь, на Земле, тэтан подвергается атаке со стороны этого очень и очень странного восприятия, которого он не может видеть; следовательно, это является чем-то опасным, поскольку все, что... все, что... Ведь раньше он либо мог что-то видеть, либо не мог этого видеть; он имел дело с чем-то, что было черным и было опасным или же было белым и было опасным; таким образом тэтан мог как-то классифицировать все это. Но со звуком дело обстоит иначе. Когда присутствует свет, вы слышите звук; когда вокруг вас темнота, вы слышите звук; когда вы в полумраке, вы слышите звук; когда зажигаются красные огни, вы слышите звук. На самом деле вы слышите звук.

And the first book is directed toward sound in its most peculiar form: speech. And that is a very peculiar signal code. That's a fantastic code. And as you go up and down the time track with your preclear, you will find various methods of communication and nearly all of them more efficient than sound.

И первая книга ориентирована на звук в его наиболее уникальной форме: в форме речи. Речь является совершенно уникальным сигнальным кодом. Это просто невероятный код. Когда вы перемещаетесь с преклиром вверх и вниз по траку, вы обнаруживаете, что существуют различные методы общения, и почти все они являются более эффективными, чем общение при помощи звука.

In fact, some of the people have an impulse toward music simply in an effort to control sound. Sound is a very gross wave. It's not very aesthetic, actually, and the fact that anyone can make music out of sound is just one of the most remarkable things imaginable.

На самом деле побуждение заниматься музыкой, которое возникает у некоторых людей, это просто попытка контролировать звук. Звук – это очень грубая волна. Она на самом деле не очень-то эстетична, и то, что любой может создавать музыку при помощи звука, это одно из самых примечательных явлений, которые вы только можете себе представить.

Now, did you ever see a color organ? A color organ? They play on the keyboard of an organ, and it throws colored lights on a big screen. And you don't hear anything, you just see these colors playing. And that's very soothing. And as a matter of fact, it should really be a lot more popular. But it isn't popular with the musician, because the musician says, "Now, look, I can control sound." And the people looking at the musician and listening to the musician says, "Look, he's controlling sound." Fascinating.

Вы когда-нибудь видели цветовой орган? Цветовой орган? Органист играет на клавиатуре органа, и это устройство направляет на большой экран разноцветные огни. При этом вы не слышите никакого звука, вы просто видите игру этих цветов. И все это действует очень успокаивающе. На самом деле это должно было бы пользоваться гораздо большей популярностью. Однако это не пользуется популярностью среди музыкантов, музыкант говорит: «Смотрите, я могу контролировать звук». Люди смотрят на музыканта, слушают, как он играет, и говорят: «Смотрите, он контролирует звук». Потрясающе.

So your virtuosity in playing, if directed simply toward a control of sound rather than the beauty of sound, will command more respect. Thus you see your modern Russian composers being so well accepted out in the world. And the composersky like Prokofiev, or whatever his name is, can put eighteen violins — put each one at a thin scream, and then throw that completely out of pitch, get diapason, then, against the bull fiddles and the horns and then have the entire reed section play another discord, and he's all set. And your modern listener can sit there and say — he certainly can't say it's beautiful, but he can certainly say, "Gosh! Look at that variety of sound under control."

Таким образом, если музыкант использует свое мастерство, чтобы просто контролировать звук, вместо того чтобы добиться красоты в звуке, он вызовет большее уважение у людей. И поэтому вы видите, что современные русские композиторы находят столь широкое признание в мире. И какой-нибудь композерский вроде Прокофьева, или как его там, может поставить в ряд восемнадцать скрипок... каждая из них начинает пронзительно вопить, совершенно фальшивя и беря все ноты одновременно, затем вступают контрабасы и духовые инструменты, а затем вся язычковая секция вносит во все это еще больший диссонанс, и дело в шляпе. И современный слушатель сидит в зале и говорит... он, определенно, не может сказать, что это звучит прекрасно, но он, вне всякого сомнения, может сказать: «Боже! Посмотрите на это многообразие контролируемых звуков».

And there's this level of appreciation. It's not a — really an aesthetic appreciation. Modern music has — that kind of modern music has a tremendous appeal just for that reason. And only a musician looks at it, and he says, "Now look, this is impossible to play, and as far as the very nice little things like counterpoint and so forth, they just don't exist in this stuff." Evidently, if you put your number ten down on the lower keyboard of the piano and stamp a few times, why, that's evidently good modern music. It's practically that horrible. Diapason — dissonance of various kinds and so on. But is it expert — very expert.

Вот с каким уровнем оценки музыки мы тут имеем дело. На самом деле это вовсе не эстетическая оценка. Современная музыка... именно всем этим и объясняется колоссальная притягательность современной музыки такого рода. Вот только музыкант смотрит на все это и говорит: «Послушайте, это же невозможно играть, а что касается таких замечательных штучек, как контрапункт и так далее, все это тут вообще не используется». По всей видимости, если вы поставите ногу на клавиши нижнего ряда рояля и топните по ним несколько раз, то это будет хорошей современной музыкой. Вот, в общем-то, насколько ужасно обстоит дело. Диапазон... различного рода диссонансы и так далее. Но как же мастерски это делается... просто мастерски.

So you want to know what your preclear can least understand and least control — it's sound. Just that. Sound. And you ask him to receive this horrible thing: You ask him to receive all of his intelligence through the medium of a wavelength he can't understand. You ask him to receive his understanding in school — even here — through sound, through a wavelength of which he is basically unable to handle and is trying to escape from.

Итак, вам нужно знать, что ваш преклир в наименьшей степени способен понять и что он в наименьшей степени способен контролировать... и это звук. Именно так. Звук. И человека просят о такой вот ужасной вещи: его просят получать всю информацию, которую ему сообщают, при помощи волны, природу которой он не может понять. Его просят получать все те данные, которые ему сообщают в школе... даже здесь... при помощи звука, при помощи волны, которую он, по сути, не способен контролировать и которой он стремится избежать.

Now, if you want to know how powerful sound is or how tough sound is, I invite you to hold your hand up in front of your mouth at about this distance. Now, now do this, just as an exercise here. I want to show you something. Now say, "Get away."

Так вот, если вы хотите узнать, какая сила заключена в звуке, насколько жесткой является звуковая волна, я прошу вас сделать вот что: поднесите руку к своему рту примерно на такое вот расстояние. Давайте, просто сделайте это. Я хочу кое-что вам продемонстрировать. А теперь скажите: «Убирайся».

Audience: Get away.

А теперь почувствуйте, с какой силой звук давит на вашу руку. «Убирайся».

Now feel the force on your hand. "Get away."

Так вот, разве это не забавно, что если вы скажете кому-то: «Убирайся», – или что-то в этом роде, то человек, вероятно, повернется и уйдет, поскольку если вы... насколько значительным было давление, которое вы ощутили на своей руке? Там не было никакого давления. Разве это не интересно?

Audience: Get away.

Однако серьезные катаклизмы здесь, на Земле и так далее, также сопровождаются звуком. Так что человек начинает путать звук и мощное воздействие, которое наблюдается, когда происходит взаимообмен энергией, и человек совершает колоссальную ошибку, полагая, что звук способен оказать мощное воздействие.

Now, isn't it a funny thing if you said to somebody, "Get away," something like that, he's liable to spring away, because if you — how much force did you feel on your hand? There's no force there. Isn't that interesting?

Вы можете спуститься в метро; вы слышите в метро ужасающие звуки, вы слышите эти ужасающие звуки, и по звуку все это кажется вам очень опасным и так далее. Но вы можете установить там прибор, измеряющий громкость звука в децибелах или давление... прибор, измеряющий давление, создаваемое звуком, не децибелы... прибор, который позволяет измерить давление в килограммометрах на квадратный сантиметр. Вы можете расположить этот прибор так, что шум, создаваемый электропоездом в метро, будет направлен прямо на него. И что вы думаете? В этом звуке нет никакой силы.

But heavy crashes here on Earth, and so forth, also contain sound. So the fellow gets the sound mixed up with the heavy effort of actual energy interchange, and he makes this colossal blunder of saying that a sound is capable of heavy effort.

А духовное существо боится силы. Следовательно, люди становятся жертвой этого ужасного трюка. Они подчиняются звуку. Они подчиняются тому, чего они не могут понять. Если вы хотите сделать могущественным какого-нибудь бога, сделайте его таинственным. Есть даже процесс, который вы можете провести преклиру: неизвестное – известное, неизвестное – известное... вы проходите это как потоки. И вот одна из тех вещей, с которыми вы столкнетесь в первую очередь, – преклир скажет вам: «Мне неизвестно мое тело и его функции». Я хочу, чтобы вы записали это для себя, поскольку этот процесс довольно важен. Некоторые преклиры, которых вы будете пытаться высвободить, не поддадутся, если только вы не проведете им процесс «Неизвестное» в отношении тела... настолько им неизвестно свое тело.

You can go down in a subway, and as horrible as a subway, an underground, may sound to you, as horrible as it may sound and as dangerous as it might sound to you and so on, you could put up a decibel meter or a force meter — a force meter, not a decibel meter — giving you foot-pounds per square inch of pressure, and you could put it up in such a way that your subway train was banging straight at it, and what do you know? There's no force in it.

У врачей есть некоторые знания о функциях тела, у них есть некоторые знания о его структуре, поэтому они редко болеют. Это кое о чем говорит. Казалось бы врач должен быть постоянно больным, ведь он все время находится среди больных людей, от которых он может заразиться. Однако то неизвестное, с которым он имеет дело, не является для него таким уж неизвестным. По крайней мере, он знает, что он может что-то знать об этом, и когда он говорит о «тайне жизни», он не имеет в виду тайну большой берцовой кости. Он знает, что он может сделать с большой берцовой костью. Он может вправить ее, он может ее сломать, он может сделать с ней практически все, что захочет. Он не имеет в виду «неизвестное», которое связано с аппендиксом... у него есть какое-то смутное представление о том, для чего нужен аппендикс или для чего он не нужен. Он может немного поспорить обо всем этом: «Является ли аппендикс чем-то совершенно необходимым или же не является?», но он может взять и вырезать его. Он может сделать с аппендиксом различные вещи. И врач в конечном итоге испытывает меньшее уважение к этому неизвестному.

Now, what your being is afraid of is force. So you've got this horrible trick that's being played upon people. They obey sound. They obey what they cannot understand. Any time you want to make a god powerful, make him mysterious. There is a whole process that you could run on a preclear: unknown–known, unknown–known — as flows. And you'll find one of the first things that falls out is "The body and its functions is unknown to me." And I wish you'd make a note of that, because it's quite important as a process. Some cases won't break on springing them unless you run the unknownness of the body — how unknown it is.

Так вот, точно так же должно было бы обстоять дело и с психотерапевтами. Психотерапевт должен был бы сказать: «Что ж, я не имею дела с чем-то неизвестным». Однако в прошлом психотерапия выбрала другое направление и психотерапевт как бы говорит: «Что ж, все это великая тайна».

And your medical doctor has achieved some knowledge of its function, some knowledge of the structure of this, and therefore he seldom gets ill. That should tell you something. There's no reason why a medical doctor shouldn't just be sick all the time, because he's in the midst of contagious diseases continually. But he doesn't have quite as unknown an unknown confronting him. He at least knows that he can know something about it, and when he says "the mystery of life," he doesn't mean the mystery of a tibia. He knows what he can do with the tibia. He can set it or break it or do most anything he wants to with it. He doesn't mean the unknownness of an appendix — he has some vague idea what the appendix is for or what it's not for. He argues a little bit, "Is it essential or isn't it essential?" but he can cut it out. He can do things with the appendix. And as a net result, his respect for this unknownness has decreased.

Возьмите Юнга с его друидизмом. Возьмите Адлера и так далее – все они уходили все дальше и дальше в сторону. А если говорить о разуме, вы обнаружите, что в 1952 году большинство врачей советуют людям, если те несчастливы, обратиться к религии. Опять-таки, врачи знают, что это дает некоторый результат. Но для врача этой проблемы просто не существует. Его эта проблема не интересует. Он знает структуру, и благодаря этому он может оставаться здоровым.

Now, this should work in terms of a psychotherapist. A psychotherapist, then, should say, "Well, now, I am not confronting an unknown." But the direction that psychotherapy has taken in the past has been to sort of say, "Well, it's a great mystery."

Так вот, что же происходит с человеком? Проблема с человеком заключается в том, что он находится в согласии, согласии, согласии, согласии, согласии. В отношении чего? В отношении звука. Звук – вот с чем он соглашается. Он не соглашается с огнем. Он даже близко не соглашается с огнем в той степени, в которой он соглашается со звуком. И тем не менее огонь на самом деле может причинить ему боль. Человек не находится в согласии с электрическим током в той мере, в какой он соглашается со звуком. Нет, ни в малейшей степени. На самом деле та степень подчинения, которую вызывает сигнал, подаваемый сигнальным фонарем, не идет ни в какое сравнение с тем подчинением, которое вызывает сигнал, подаваемый при помощи громкоговорителя.

You take Jung with his druidism. You take Adler and so on, and these were further and further afield. And you'll find when it comes to the mind, that most medical doctors of this year of 1952 will actually advise somebody, if he is unhappy, to turn to religion. He knows that has some effect, again. But he's just shut of that problem. He isn't interested in that problem. He knows structure, and therefore he can stay well.

Вот один пример, который вас заинтересует. Я шел рядом с огромным неповоротливым торговым судном, которым управляли шведы или кто-то еще, мы были в британском конвое и так далее, мы шли сбоку в хвосте конвоя, то есть в «гробовой точке» (так мы называли позицию на фланге в хвосте конвоя – подводные лодки обычно подкрадывались с правой или с левой стороны конвоя, поскольку... в общем, это называлось «дырой гроба»). И бывало, что какое-нибудь судно начинало отставать и все сильнее и сильнее отдалялось от конвоя, тогда я звонил на сигнальный мостик и говорил: «Просигнальте им, что они должны вернуться на свой курс и подтянуться к остальным судам». И через пару секунд можно было услышать, как сигнальщик передает сообщение трам-пам-пам-пам-пам-пам-пам. Но парень, который находился там, далеко, на мостике другого судна, видел лишь вспышки: раз-раз, ра-ра-раз-раз, ра-ра-раз-раз-раз. И это судно продолжало тащиться позади каравана. Парень не обращал внимания на наши сигналы. Хотя на самом деле он подвергал опасности остальные суда каравана, поскольку он заставлял нас отставать от остальных, чтобы защитить его, и таким образом мы уже не смогли бы защитить остальные корабли. Иногда какое-нибудь судно отставало настолько сильно, что мы просто бросали его на произвол судьбы, поскольку мы не могли одновременно защищать и его и остальной караван.

Now, what happens to your individual? The trouble with your individual is he's in agreement, agreement, agreement, agreement, agreement. On what line? Sound. Sound is what he agrees with. He doesn't agree with fire. Not anywhere near like he agrees with sound. And yet fire can actually hurt him. He isn't in an agreement with an electrical current the way he's in agreement with sound. No, nowhere near. In fact, the amount of obedience which you get from a flashing light signal is nowhere near the obedience you get with a bullhorn signal.

Но после того, как я раз или два столкнулся с такой ситуацией, я сказал: «Тут нужно что-то другое», – и я украл громкоговоритель. Любое хорошее оборудование, которое появлялось у вас во время войны, обычно появлялось у вас в результате того, что вы его где-то крали. Вы видите, как что-то грузят на какой-нибудь товарный поезд или что-то в этом роде, который должен отправиться с судоверфи или еще откуда-то и который должен привезти все это в какое-то другое место... на какой-нибудь линкор или крейсер или что-то в этом роде, который должны будут построить в 1958 году, какой-нибудь корабль, который, вероятно, еще продолжают строить. И вы говорите:

That should be interesting to you. I have swung in alongside a great big, lumbering merchantman that Svenskas or something were running, British convoys and so on, and been out there in Baker sector or back in the coffin spot (we used to call back in the flank — submarines used to come in from the starboard or port quarter of the convoy, because — they call that the "coffin hole") and somebody would be lagging, and he'd drift back and he'd drift back, and I'd call up the signal bridge and I'd say, "Send him a signal saying get on his course, close up with the rest of the convoy." And you'd — moment or two, you'd hear blacketa-blacketa-blacketa-blacketa-blacketa. But what he — the guy was getting way over there on that ship bridge was just flash-flash, fla-fla-flash­flash, fla-fla-flash-flash-flash. And he'd stay back. He didn't pay any attention to you. Although he was actually endangering the rest of the convoy because he's making you fall back from protecting the convoy in order to keep on protecting him. Once in a while, he'd get so bad that you'd just let him go, because you couldn't any longer protect him and protect the convoy.

«Хм!» И затем эта штука каким-то магическим образом появляется на вашем корабле, и какой-нибудь инспектор или кто-нибудь еще приходит и говорит: «Вы знаете, у вас там есть славная хвиндихрюлина». И он смотрит на вас как-то странно, пытаясь сообразить, что, черт возьми, на корабле такого класса могут делать с хвиндихрюлиной, предназначенной для линейного корабля. И вы говорите ему: «Так точно, сэр. Славная штука, не правда ли?»

But after the first time or two I had to do that, I said, "Something else has got to happen here," and I stole a bullhorn. Any efficient equipment that you got during the war you usually stole. And you'd see it being loaded on some freight train or something of the sort that was leaving the yard or someplace and going to someplace or other and — to some battleship or cruiser or something that was going to be built in 1958 and is probably still on the way, is still building. And you'd say, "Hm!" And then it would appear magically on your ship, and inspectors and so forth would come around and they'd say, "You know, that's a nice ruddy rod you have there." And look at you rather strangely wondering what on earth is a ship of this class doing with a battleship ruddy rod. And you'd say, "Yes, sir. It is, isn't it?"

Так вот, суть в том, что мы украли громкоговоритель. Громкоговоритель – это устройство, в котором используется сжатый воздух; в камере со сжатым воздухом создается электрический импульс, и звук, который при этом возникает, можно услышать на расстоянии пяти миль.

Now, the point I'm making is, we stole a bullhorn. A bullhorn is a compressed-air horn; it throws an electric impulse into a compressed-air chamber and it is hearable at five miles.

Если вы шепнете что-нибудь в такой громкоговоритель, направив его здесь на какой-нибудь квартал, то водители грузовиков и так далее, вероятно, просто ударят по тормозам или врежутся в телеграфные столбы – они могут сделать все, что угодно. Возникнет просто невероятная суматоха всего лишь из-за того, что вы направили туда такое большое количество децибел. Так вот, рупор такого громкоговорителя имеет много футов в диаметре – это необходимо, чтобы создать достаточно мощную звуковую волну.

If you were to whisper into a bullhorn out here on the block, lorry drivers and so forth would probably simply jam on the brakes or run into telephone poles or do most anything. It would just be a fantastic scramble, just to get that many decibels. Now, the bell of a bullhorn is many feet in diameter in order to get enough sound waves in vibration.

Что ж, вскоре я установил этот громкоговоритель; я установил его на сигнальном мостике. А на капитанском мостике у меня был небольшой динамик. И когда шведское или какое-нибудь еще судно начинало отставать от каравана и так далее... я просто называл это судно по имени. До них могло быть четыре мили, и между нами было открытое море, а я просто называл это судно по имени и говорил: «Моторное судно “Как вас там”, вернитесь на свой курс. Немедленно!» А если у меня на борту был кто-нибудь, кто знал шведский, то я просил этого человека написать для меня, как это произносится по-шведски. «Как сказать “Вернитесь, черт возьми, на свое место”?» Это звучало как-то так: «Кунгла Свенскас флотатос мьюзикарс», – или что-то в этом роде, и я кричал это через громкоговоритель... только мне незачем было кричать. И бог ты мой, этот корабль быстро набирал ход и сразу же возвращался на свой курс.

Well, I set that bullhorn up there before I'd been going very long; I set it up on the signal bridge. And I had a little speaker down on the bridge. And when the Svenska or whoever it was that had been plowing out of that convoy and so forth — I'd just call them by name. He might be four miles away across the open sea, and just call them by name and say, "The SS Stinkpot get back on course. Right now!" And if I had anybody on board that could speak Svenska or something, I'd have them write it down for me. How do you say, "Get the hell back where you belong?" And it would be "Kunglia Svenskas flottatus mussikars," or something of the sort, and you would shout this over the bullhorn — only you didn't have to shout it. And boy, you'd see that ship pick up speed and it'd steer right back onto its course.

Сигнальные фонари? Они знают все о сигнальных фонарях.

Flashing light? They know all about flashing lights.

Вам это покажется странным... неизвестность волны и неизвестность источника на самом деле более важны, чем сила, которую несет с собой эта волна. Таким образом намерение, мысль, способность делать выбор и... обратите внимание... причина, сама причина, на своем наивысшем уровне, – все это само по себе действительно имеет большую важность, чем проявления энергии.

You'd think it strange there — the unknownness of a wave and the unknownness of source are more important, really, than the force of the wave. So that intention, thought, choice and — get this — cause, cause itself on its highest level, are themselves really more important than energy manifestations.

Так вот, теперь мы оставляем далеко позади все это, то есть энергию, восприятия, общение, характеристики потока, рассеивания и все остальное. И что же мы видим? Мы видим, что неизвестное или известное находится выше всего остального. Это важное положение, которое вы должны знать.

Now we fall way back of all of this, now, in terms of energy, in terms of perceptions, in terms of communication, flow characteristics, dispersals and all the rest of this, and what do we get? The unknownness or the knownness is above all else. That's an important thing for you to know.

Иначе говоря, на уровне Q, на котором мы действуем, сформированная мысль в момент своего формирования не требует времени, пространства или энергии. Существует намерение, желание быть причиной или желание навязывать, или блокировать, или размещать что-то во времени и пространстве, которое находится на более высоком уровне, чем само размещение чего-то во времени и пространстве или создание пространства и времени, в которых можно разместить энергию.

In other words, at the level of the Q from which we're operating, the formed thought at the instant of its formation does not require time, space or energy. There is an intention, a desire to be cause, or a desire to enforce or inhibit, or to place in time and space, which is above the level of placing in time and space or of originating space and time in which to place energy.

Мы действуем... если соотнести все это с энергией – в том виде, в котором она нам известна и в котором мы ее производим, – мы действуем на том уровне, на котором нет энергии, нет длины волны, нет пространства и времени. Вот на каком уровне мы действуем. И между прочим, мы действуем на этом уровне очень надежно, каким бы таинственным он ни выглядел. Мы действуем на этом уровне с величайшей надежностью. Мы знаем, что мы можем сделать, а чего мы сделать не можем, и... на самом деле существует процесс, который вам очень хорошо известен и который относится именно к этому уровню, и это процессинг постулатов.

We're operating — in comparison to energy, as we know it and as we manufacture it, we're operating in an echelon of no energy, no wavelength, and no space and no time. And we're operating in that echelon. And we're operating there very securely, by the way, as mysterious as that echelon might appear. We're operating there with great security. We know what we can do and what we can't do, and there — actually there is a process that you know very well which exists in that echelon, and that's Postulate Processing.

Как процессинг постулатов, так и процессинг подъема по шкале находятся на более высоком уровне, чем пространство, энергия и время. Мы прямо сейчас можем осуществлять контроль и можем действовать на уровне нуля или на уровне бесконечности, в зависимости от обстоятельств. Мы действуем на этом уровне, и мы действовали на этом уровне в течение какого-то времени с величайшей радостью.

Postulate Processing and Rising Scale Processing are both of them above the echelon of space, energy and time. We can handle and operate in zero right now, or in infinity as the case may be. We are operating there and have been operating there for some time with great gaiety.

Это кое о чем говорит. Это говорит вот о чем: вы создаете энергию просто-напросто говоря, что она существует. Разве это не интересно?

That should tell you something. It tells you this: that you create energy merely by saying so. Isn't that an interesting thing?

Так вот, вы можете искать какие угодно на свете механизмы, но вы не найдете никаких механизмов, которые делали бы все это. Вы просто говорите: «Энергия»... и появляется энергия. И от того, насколько властно вы говорите: «Энергия существует», зависит существование энергии. И вот что ужасно: у этого нет никакого объяснения. Это просто есть. Существует есть-ность и бытийность, которые находятся на более высоком уровне, чем «пространственность», «энергийность» и «времяность».

Now, you can look for all the mechanisms under the sun, moon and stars, and there are no mechanisms. You just say, "Energy" — there's energy. And it is the authority with which you can say, "There is energy" that there is energy. The hideous part of it is, it doesn't have an explanation. It just is. There is an isness and a beingness above the level of "spaceness," "energyness" and "timeness."

Я хочу как следует донести это до вашего сознания. Таким образом, неизвестность каких-то вещей или их известность могут обладать большим могуществом, чем пространство, энергия или время этих вещей.

I want to drive that home to you. The unknownness, then, of something or the knownness of something can be more powerful than the space, the energy or the time of something.

Так вот, люди в прошлом вели себя подобно тем, кто в старые времена... Допустим, кто-нибудь во время последней войны поднялся бы в воздух на каком-нибудь старом «Сопвиш Камеле» и начал бы сражаться с большими немецкими бомбардировщиками. Что ж, теоретически, этот человек мог бы набрать некоторую высоту, но он не знал бы, что, черт возьми, он делает. В тот момент, когда он начал бы стрелять, он был бы настолько ниже этих бомбардировщиков, что ему не удалось бы ничего добиться.

Now, people in the past have been like somebody in an old-time .. . Supposing somebody in an old Sopwith Camel were to have gone up and fought — big German bombers here during the last war. Well, theoretically, he could have gotten up to some altitude, but he wouldn't have known what the devil he was doing. He would be so far below by the time he started to shoot that he would never accomplish anything.

Итак, в прошлом люди пытались подняться на этот уровень причинности... это то, как мы будем это называть... на этот уровень причинности мысли, не зная о том, что между ними и этим уровнем есть лесенка, по которой необходимо пройти. Они просто говорили: «Что ж, мысль совершенно мгновенна, и все мы знаем, что она мгновенна, и она мгновенна, и она не связана ни с какой энергией, в ней нет пространства, нет времени... нет ничего такого; она мгновенна, и она очень таинственна, и она не относится к тому же самому виду энергии». Бог ты мой, как же... какая путаница! Так вот, просто взгляните на все это опять. Взгляните снова на этот концепт, и вы с легкостью увидите, что тут не так. Они говорят: «Мысль мгновенна, и у нее не тот же порядок величины, что и у другого вида энергии».

So, in the past they've been trying to reach this cause — which is what we'll call it — the cause level of thought, without knowing that there are any stepladders in between. They just said, "Well, thought's all instantaneous and we all know it's instantaneous and it's instantaneous, and there's no energy connected with it, there's no space, there's no time — there's nothing like that; it's instantaneous and it's very mysterious and it's not the same order of energy." Boy, are — is that snarled up! Now, just look at that again. Look at the concept again, and you can see easily what's wrong with it. They say, "It is instantaneous, and it is not of the same order of magnitude as other energy."

Вам не кажется, что что-то не так с этим высказыванием? Иначе говоря, уровень мысли, о котором они вели речь, характеризуется мгновенностью, однако он никак не связан с другим видом энергии, но мысль передается с одного уровня на другой и имеет самое непосредственное отношение к другому виду энергии. И на самом деле первый уровень, вот здесь, вверху, с которым мысль имеет дело, является уровнем того самого другого вида энергии. И здесь мы имеем огромное количество всевозможных проявлений... факсимиле, вторичные инграммы, локи, риджи, потоки... о, целая куча всякой всячины, которая находится между этими двумя уровнями, и все это представляет собой что? Все это напрямую контролируется мыслью и относится к тому же порядку бытийности, что и электричество в этой лампе.

I mean, anything wrong with that statement? In other words, the level of thought which they were discussing is instantaneous, but it has no comparison with other energy, but is transmitted and has a lot to do with other energy. And actually, the first echelon up here that thought deals with is other energy. And here you have this tremendous number of manifestations — facsimiles, secondaries, locks, ridges, flows — oh, a whole menagerie full of things which intervene there, all of which were what? Handled directly by thought and of the same order of beingness as that electricity in that light.

Иначе говоря, люди в прошлом пытались просто подняться туда, на высоту одиннадцати тысяч метров и они пытались лететь на высоте одиннадцати тысяч метров, используя какого-нибудь бумажного змея, или самолет «Сопвиш Камел», или что-нибудь в этом роде. У них просто не было никакой возможности подняться туда.

In other words, they just wanted to get up there to thirty-six thousand feet and they were trying to fly at thirty-six thousand feet with a kite or a Sopwith Camel or something. They just had no way to get there.

Они смотрели на все эти проявления, связанные со внезапным исцелением верой, которые были известны... о, это явление было известно столетия тому назад. Исцеление верой было известно, известно, известно; если вы достаточно сильно во что-то поверите, то это произойдет. И тут есть все эти небольшие чудненькие законы и правила, но они не работают.

They would look at all these manifestations of sudden faith healing that's been known just, oh, way back across the ages. Faith healing has been known, known, known; if you just believe something hard enough it'll come true. And we have all these little handy jim-dandy laws and rules, none of which worked.

Вот что тут было замечательно... вы знали все эти законы и правила, но вы не могли добиться, чтобы что-то из этого сработало! И вот причина, по которой все это не могло сработать, вот что стояло на пути всего этого: волны высокой частоты, риджи, потоки, инграммы, способность звука вызывать подчинение, отсутствие понимания.

Now that's what was wonderful — you knew all this, and you couldn't make any of it work! And the reason it couldn't work is what stood in its road: high-frequency wavelengths, ridges, flows, engrams, the command value of sound, no understanding.

На самом деле объем работы, который был выполнен в области эйдетической памяти, ничтожно мал... ужасно мал. В этой области требовалось проделать очень большую работу, и сегодня кто-то в Соединенных Штатах... там есть кто-то, кто прочитал первую книгу и по сей день работает, не покладая рук, занимаясь чем? Не зная ничего об энергии (он не хочет ничего знать об энергии), этот человек все еще пытается получить основные данные о восприятиях и систематизировать восприятия. Люди, работающие в этом направлении, называют себя Эйдетическим Центром. Они все еще пытаются тем или иным образом систематизировать восприятия... при этом они ничего не знают об энергии. Между прочим, они совершают фундаментальную ошибку.

Actually, the amount of work which has been done in the field of eidetic recall is slight — terribly slight. And there was so much to be done that there's somebody over in the States now — read the first book, and he's still been plowing through on doing what? Without knowing anything about energy (he doesn't want to know anything about energy), he's still trying to get basic data on and classify perceptions. They call themselves the Eidetic Foundation. They're still trying to classify, in some fashion or other, perceptions — without studying energy. They're making, by the way, a basic mistake.

Ведь если вы хотите изучать восприятия, вы должны – осознайте это – вы

Because if you want to study perception, you have to — you get this — you have to study energy, because perception and energy are synonymous.

должны изучать энергию, поскольку восприятия и энергия – синонимы.

Now, you could study intention or causation only. Intention, causation — that category you could call the category of choice, of cause, of intention, prime thought. You could study that category, but don't try to say — and again, you can see how confused this picture was — don't try to say immediately, "Well, in order to study causation and intention and choice and all that, let's study perception." Let's study a no-energy thing by studying something else. Because there can't be perception without an energy interchange.

Так вот, вы могли бы изучать только намерение или действие в качестве причины. Намерение, причина... вы могли бы отнести это к категории свободы выбора, причины, намерения, первичной мысли. Вы могли бы изучать эту категорию, но не пытайтесь говорить, что... и опять-таки, посмотрите, насколько все это было запутано... не пытайтесь сразу же говорить следующее: «Что ж, чтобы изучить действие в качестве причины, намерение, свободу выбора и все такое, давайте изучать восприятия». Давайте изучать то, что не содержит в себе энергии, занимаясь изучением чего-то другого. Поскольку восприятия невозможны без взаимообмена энергией.

As far as the speed of perception is concerned, there is a speed of perception. The speed of perception is 1,100 feet per second in normal seventy degree Fahrenheit weather. It's sound.

Если говорить о скорости восприятия... существует такая вещь, как скорость восприятия. Скорость восприятия составляет 335 метров в секунду при нормальной погоде с температурой воздуха 21 градус по Цельсию. Это звук.

A nerve impulse travels at the rate of about ten feet per second. That is the speed in the nerve channel in the body, more or less. If you chopped a dinosaur's tail, it took him a minute or two to find out about it. That was why he had to grow another brain in his tail. And it'd get up to his head, and by the time he turned around and moved the tail out of the way he didn't have a tail, so after a while he developed two brains. Had to. He had no choice.

Нервный импульс распространяется со скоростью примерно три метра в секунду. Приблизительно с такой скоростью проходит сигнал по нервным каналам в теле. Если отрубить хвост динозавру, то пройдет одна-две минуты, прежде чем он об этом узнает. Вот почему ему пришлось вырастить еще один мозг – в хвосте. Вот импульс доходит до его головы, но к тому времени, когда он развернется, чтобы убрать свой хвост, у него уже не будет никакого хвоста, так что со временем он вырастил у себя второй мозг. Ему пришлось это сделать. У него не было выбора.

Now, we have photons in terms of perception — we have photons. They're traveling at 186,000 miles per second. And I don't want to go on record with exact and accurate speeds and wavelengths, because I have no means of measuring these, beyond knowing that they are faster than they're supposed to be. They're above 186,000 miles per second when you get into high-frequency waves. And when you're studying extrasensory perception, you don't happen to be studying instantaneousness of thought; you happen to be studying high-frequency radio waves.

Так вот, существуют фотоны, если говорить о восприятии... существуют фотоны. Они перемещаются со скоростью 300 000 километров в секунду. Я не хочу делать здесь официального заявления о точных скоростях и длинах волн, поскольку у меня нет возможности измерить все это, но я знаю, что фотоны перемещаются быстрее, чем принято думать. Если говорить о высокочастотных волнах, то в них фотоны перемещаются с большей скоростью, чем 300 000 километров в секунду. А если вы занимаетесь изучением экстрасенсорных восприятий, то вы не имеете дела с мгновенно перемещающейся мыслью, вы имеете дело с высокочастотными радиоволнами.

Now, let's take the other school of thought and see how they made a mistake. One school of thought says, "Thought is instantaneous, has nothing to do with energy; energy is materialism, and therefore the beingness and mind would have nothing to do with energy," you see, and then immediately come in to study perception; immediately come in to study communication and emotion and all of this. And after having made this basic truth, then never study it. Then just keep slugging away at energy. Energy interchanges. Energy that is — that reads on meters and it's just as finite; it's just thought using energy. And you never would have understood this upper category if you had said continuously that all of its manifestations in terms of perception, affinity, agreement were continuously and only instantaneous, because they don't happen to be.

Так вот, давайте рассмотрим теперь другое философское направление и посмотрим, какая ошибка была допущена здесь. Представители одного философского направления заявили: «Мысль мгновенна, она не имеет ничего общего с энергией; энергия – это материализм, следовательно, бытийность и разум не имеют ничего общего с энергией» – понимаете, а затем они сразу же начали изучать восприятия; они сразу же начали изучать общение, эмоции и все такое. Так что после того, как они изрекли эту фундаментальную истину, они так и не занялись ее изучением. Они просто продолжают пробиваться через энергию. Они изучают взаимообмен различных видов энергии... энергии, которая вызывает показания на Е-метре, и эта энергия также является чем-то измеримым; здесь просто мысль использует энергию. Вы никогда не сможете понять эту категорию более высокого уровня, если вы постоянно будете говорить, что все связанные с ней проявления – восприятие, аффинити, согласие... если вы постоянно будете говорить, что они являются чем-то мгновенным, поскольку они таковыми не являются.

They happen to be highly electronic, those manifestations, and we've got something up above that that manufactures electricity. Fascinating. And it manufactures all kinds and varieties of electricity, and it probably manufactured that electricity too. And it all belongs in the same band.

Эти проявления имеют самую что ни на есть электронную природу, и мы имеем дело с чем-то, что находится на более высоком уровне по сравнению со всем этим, с чем-то, что производит электричество. Невероятно интересно. И это что-то производит все виды и все типы электричества, и оно производит еще и такое электричество. И все это находится в одном и том же диапазоне.

If we study cause, we cannot study energy. But we can study what cause does, and when we study what cause does we study cause's handling of energy, and that's what we're studying. Cause's handling or not handling of energy. And the cause is zero and the energy is very far from zero. It's very finite. It measures all over the place.

Если мы изучаем причину, мы не можем изучать энергию. Но мы можем изучать то, что причина делает, а когда мы изучаем то, что причина делает, мы изучаем то, как причина обращается с энергией, вот что мы изучаем. Как причина обращается или не обращается с энергией. Причина – это ноль, а энергия очень далека от нуля. Энергия является чем-то вполне измеримым. Ее можно измерить вдоль и поперек.

All right, let's look at it in reverse and let's take the materialist. The materialist says, "You're mud, you always have been mud, you are now mud, and all you ever will be is mud," and he gives no motivation of choice. Everything then became stimulus-response, and they put a rat in the maze .. .

Хорошо, давайте теперь посмотрим на все это с противоположной точки зрения и давайте рассмотрим материализм. Материалист говорит: «Вы являетесь грязью, вы всегда были грязью, вы сейчас являетесь грязью и вы никогда не будете ничем другим, кроме грязи», – и он не оставляет вам никакого аргумента в пользу свободы выбора. В результате все превращается в раздражительно-ответный механизм, и материалисты сажают крысу в лабиринт...

Continuing this matter on cause and choice, November 19th, you have this then: You have a no-energy thing, which yet has the potentiality of creating and monitoring everything connected with energy, including space and time. And that is observably true, because when we use that postulate we get very fast processing. And when we don't, we don't get fast processing, we get slow processing.

[В этом месте запись обрывается в оригинале.]

I'm not berating people who investigated — as you might call it "investigated" — in the past the manifestations of thought; who hazarded guesses or whatever else was done in the past — I'm not berating these. The reason I'm talking about these people, the reason I'm talking about past research is I'm trying to drive it home so you as individuals, as practitioners, and so the field of Scientology, will never get into it a mistake which confuses these two things again.

Мы продолжаем беседу о причине и о свободе выбора; сегодня девятнадцатое ноября. Таким образом, мы имеем вот что: у нас есть нечто, что не содержит в себе энергии, но тем не менее обладает потенциальной способностью создавать и контролировать все, что связано с энергией, включая пространство и время. И можно видеть, что это соответствует истине, поскольку, когда мы действуем на основе этого положения, мы получаем процессинг, который дает результаты очень быстро. А когда мы не действуем на основе этого положения, мы не получаем процессинга, который дает результаты быстро; вместо этого мы получаем процессинг, который работает медленно.

You see, you had the idiocy of having two schools which were only two positions on a gradient scale. And each school could be a school only because it said the other school couldn't exist.

Я не осуждаю людей, которые расследовали... как вы могли бы это назвать – «расследовали»... я не осуждаю людей, которые в прошлом расследовали все эти проявления мысли; людей, которые строили догадки, или что там еще было сделано в прошлом... я не осуждаю этих людей. Я говорю об этих людях и я говорю об этих исследованиях, которые проводились в прошлом, лишь с одной целью: я пытаюсь донести до вашего сознания, что вы, как люди и как специалисты, практикующие Саентологию, никогда не должны допускать эту ошибку и, соответственно, не привносить ее в Саентологию, – ошибку, из-за которой снова может возникнуть путаница между этими двумя вещами.

So you have the materialist. Here's your gross materialist who is damned left and right by a fellow who considered himself above such things. This materialist said you came from mud, you always would be mud and that mud was the cause of mud and mud caused mud and mud was mud. And the energies and so forth that had to do with mud kind of accidentally fell together and it all accidentally happened and it accidentally took place and we accidentally got an evolution, and then we accidentally naturally selected out a bunch of creatures, until .. .

Понимаете, мы имели дело с таким вот идиотизмом: существовало два философских направления, которые представляли собой просто-напросто два уровня на градиентной шкале. И каждое из этих направлений существовало лишь благодаря тому, что представители каждого заявляли, будто другое направление не может существовать.

And what do you know? The people who did these things, by the way, and came to these theories were limited in their training and education. Very few people doing anything in the field of the mind were grounded in mathematics or engineering. Engineering is a very definite type of discipline. It might or might not be good or bad to be a mathematician or an engineer, but when applied to any subject, they at least impose a discipline on the subject. And that discipline is very healthy.

Итак, у нас есть материалисты. Вот этот законченный материалист, на которого обрушивает проклятия тот, кто считает себя выше подобных вещей. Этот материалист заявляет, что вы появились из грязи, что вы всегда будете грязью, и что грязь была причиной грязи, и грязь породила грязь, и грязь была грязью. И он говорит, что энергия и все остальное, что имело отношение к грязи, как бы случайно соединилось вместе, и все это произошло в результате случайности, и все это стало результатом какой-то случайности, и у нас случайно началась эволюция, и затем в результате случайности мы «естественно отбирались» из множества других созданий, пока...

The engineer in the past has made a very gross error, as has the mathematician in the past, evidently, by declaring the materiality to be it, and he handles it.

И что бы вы думали? У людей, которые все это говорили, которые пришли ко всем этим теориям, у этих людей, между прочим, был очень невысокий уровень образования, очень невысокий уровень обучения. Очень немногие люди, которые что-то делали в области разума, были обучены основам математики или инженерного дела. Инженерное дело – это очень точный и определенный предмет. Возможно, это хорошо быть математиком или инженером, а возможно, и плохо, но когда математика или инженерное дело применяются к какому-либо предмету, они, по крайней мере, привносят в этот предмет порядок. И этот порядок очень полезен.

You get an electronics man — he's not interested, really, in the human mind. But you show him the human mind as an electronic instrument and he would get very interested in it, on the electronics end. He's pretty MESTy. He's pretty — pretty MEST character.

Очевидно, что инженер в прошлом совершил очень серьезную ошибку, так же как ее совершил в прошлом и математик: они заявили, что материальное – это все, и они работают именно с этим.

Now, your actuarial work was never done on the mind. Nobody ever got in there with a slide rule or a logarithm table. And they should have gotten in there with a slide rule or a logarithm table — they would have learned many things.

Если вы возьмете человека, занимающегося электроникой... такого человека на самом деле не интересует человеческий разум. Но если вы покажете ему, что человеческий разум является электронным инструментом, то он очень заинтересуется всем этим, с точки зрения электроники. Он довольно сильно погружен в МЭСТ. Этот тип довольно сильно погружен в МЭСТ.

And one of the things they would have learned immediately is that natural selection will not compute actuarially. Mathematics demonstrate very conclusively that natural selection is not a governing principle.

Так вот, при изучении разума никогда не применялся актуарный подход. При изучении разума никто никогда не пытался использовать логарифмическую линейку или таблицу логарифмов. А людям, которые занимались изучением разума, следовало бы использовать логарифмическую линейку и таблицу логарифмов... благодаря этому они сумели бы многое узнать. И вот одна из тех вещей, о которых они сразу же узнали бы: естественный отбор невозможен с актуарной точки зрения. Математика неопровержимо доказывает, что естественный отбор не является главным фактором.

Because you figure the number of chances of alteration and you figure the number of factors entering into a change or an alteration, you figure the number of alterations entering into one organism, then you figure the number of chances in the organism, and you get immediately a figure which is larger than all cells alive today on earth.

Ведь если вы подсчитаете вероятность возникновения изменений, и если вы подсчитаете количество факторов, которые оказывают влияние на то или иное изменение, если вы подсчитаете количество изменений, происходящих в одном организме, и затем подсчитаете вероятность возникновения каких-либо изменений в этом организме, вы получите число, которое будет больше, чем количество всех живых клеток на Земле на сегодняшний день.

I mean, it's big — big figure. I mean, it's almost impossible to write. Write it something like: 10 to the 21506812 to the 86427 to the something or other — I mean, it'd be some number that, you'd have to write it in terms of large powers. Powers of powers of powers of powers — and there hasn't been that many chances, because there haven't been that many generations.

То есть, это будет большое... большое число. Я хочу сказать, что это число будет невозможно написать. Если вы попробуете его написать, то у вас получится что-то вроде десяти, возведенного в степень 21 506 812, возведенного в степень 86 427, возведенного еще в какую-то там степень... то есть, это будет такое число, которое можно будет выразить только при помощи больших степеней. Это будут степени, возведенные в степени, возведенные в степени, возведенные в степени... однако, столь высокой вероятности изменений никогда не существовало, поскольку пока еще не сменилось столь большого количества поколений.

And actuarially, evolution on the hit-or-miss principle and the accidental explosion of an atom of ammonium or something, in a sea of ammonia, or — that accidentally combined into a virus form or — you know, I mean, this just didn't happen.

И с актуарной точки зрения эволюция, которая происходит в результате каких-то там случайностей, которая вызвана случайным взрывом атома аммиака или чего-то там еще в море аммиака или... в результате которого случайно образовалась какая-то вирусная форма или... понимаете, я хочу сказать, что этого просто никогда не было.

It couldn't have happened. I mean, it's one of those figures — it's one of those figures that defies the imagination. You say that couldn't happen for this reason, is we cannot find — actuarially, mathematically — we cannot discover a reasonable reason for natural selection. We can't find, then, that it happened by accident.

Этого не могло произойти. Это такое число... просто невообразимое число. Этого не могло произойти, поскольку мы не можем обнаружить... если подойти к этому с актуарной точки зрения, с точки зрения математики... мы не можем обнаружить никакого разумного объяснения, подкрепляющего теорию естественного отбора. Таким образом, мы видим, что этого не могло произойти в результате какой-то случайности.

Mathematically, the numbers we get are much, much larger — if it were to have happened by accident — than the number of chances. And it's larger in another power number. It's big! It's just one of these fantastic . . . And, actuarially, you just refuse to accept something if it gets outside certain powers. You say it — then it didn't happen; it's unlikely. Highly unlikely.

Если просчитать все это математически, то цифры, которые мы получим, будут гораздо, гораздо больше... если допустить, что все это произошло в результате случайности... эти цифры будут во много раз больше, чем степень вероятности всего этого. И разница величин здесь выражается степенями. Это большое число! Это просто фантастически большое... И с актуарной точки зрения, когда дело доходит до таких больших степеней, вы просто отказываетесь верить этому. Вы говорите... в таком случае этого не происходило; это маловероятно. В высшей степени маловероятно.

We find out the chances of a rhinoceros growing a horn. Just figure that one. Figure it out by mathematics, and you find out no rhinoceros would ever have grown a horn, and there would have been several races of rhinoceri with horns on their tails and horns on their ears, and horns on their front feet and there would have been all sorts of chances in existence. And instead of all these chances in existence, we look at the fossils of rhinoceri and what do we find? We find the horn appeared as a tiny little bump on the bone of the nose. And then generation by generation got larger and larger and larger. And we found this happening on all rhinoceri. Hm. Chance, huh? Accident? Natural selection? Hm-mm. No.

Мы берем и вычисляем вероятность того, что носорог смог вырастить у себя рог. Просто просчитайте вероятность этого. Просчитайте вероятность этого при помощи математики, и вы увидите, что ни один носорог никогда не смог бы вырастить у себя рог, но зато у нас было бы несколько других видов носорогов: у нас были бы носороги с рогом на хвосте, и у нас были бы носороги с рогами на ушах, и у нас были бы носороги с рогами на передних ногах, и у нас были бы самые разные виды носорогов. Но что же мы видим вместо всего этого, когда смотрим на ископаемые остатки носорогов? Мы видим, что сначала на носовой кости носорогов появился крохотный бугорок. А затем, поколение за поколением, этот бугорок становился все больше, больше и больше, и в конце концов он превратился в рог. И мы видим, что это происходило со всеми носорогами. Хм. Случайность, да? Это произошло случайно? В результате естественного отбора? А-а. Нет.

If the anti-evolutionist — if the people who were still beating the drum for Adam and Eve — had gone out and hired themselves a good actuarial expert, the famous monkey trials which took place in Tennessee would have fallen flat on their faces, as far as the opposition was concerned. Evolution would not have been established.

Если бы противники теории эволюции... если бы люди, которые трезвонят об Адаме и Еве... если бы они наняли себе актуария-эксперта, то знаменитый обезьяний суд, который состоялся в Теннесси, окончился бы полным поражением для оппозиции. Теорию эволюции невозможно было бы отстоять.

Because it is much more probable that there was a forthright intention to form a mollusk, a man, a rhinoceros, a camel, a giraffe — much, much, much more logical. And it is within the bounds of an actuarial figure, because you have to assume that something else was happening if you cannot assume that it could have happened by chance. So we have intentional evolution. And that's a new one for you. That came up with Dianetics and is discussed, by the way, in the first book slightly, and so on.

Ведь существует гораздо большая вероятность того, что моллюск, человек, носорог, верблюд, жираф появились в результате прямого намерения... это гораздо, гораздо, гораздо более логично. И это согласуется со статистикой, поскольку, если мы не можем допустить, что все это является результатом случайности, нам приходится допустить, что тут действовал какой-то еще фактор. Таким образом, мы имеем дело с намеренной эволюцией. Это новое для вас понятие. Оно появилось в Дианетике, и, между прочим, все это немного обсуждается в первой книге и так далее.

Now, in the Axioms — in the Axioms we talk about counter-efforts, and the new thing being the mean of all the old counter-efforts. In other words, how many times has this being been killed in this fashion? That would be the number of counter-efforts which came in from that quarter.

Так вот, в Аксиомах мы говорим о контрусилиях и об этой новой штуке – об усредненном всех старых контрусилий. Иначе говоря, сколько раз это существо убивали таким-то способом? Это будет количество контрусилий, которые были получены из такой-то области.

Now, they sum up — they sum up. But over and above those, you get the recognition that death could arrive, and active and actual sensible planning to use those counter-efforts and employ them to the construction of the organism. In other words, this is planned evolution. Intentional evolution. And what entered into it was — the being was quite conservative, as you will discover. For instance, you take horses from the highlands — as Darwin points out — take horses from the highlands where they've grown long coats and put them down on the plains where it's very hot, and it takes them three or four generations to finally become convinced they're on the plains and suddenly grow short coats. They don't grow shorter and shorter coats, they just — they finally get convinced three or four generations, and they grow short coats.

Так вот, все эти контрусилия суммируются... они суммируются. Но над всем этим мы имеем нечто более важное – здесь имеет место осознание того, что смерть может наступить, а также здесь имеет место активное и разумное планирование, направленное на то, чтобы использовать эти контрусилия для строительства организма. Иначе говоря, это планируемая эволюция. Намеренная эволюция. И что сюда было привнесено, так это... как вы обнаружите, существо было довольно консервативным. Например, мы берем лошадей, обитающих в высокогорьях, – на это явление указывал Дарвин – мы берем этих лошадей, которые, обитая в высокогорьях, отрастили себе длинную шерсть, и приводим их на равнины с очень жарким климатом, и необходимо, чтобы сменилось три-четыре поколения, прежде чем эти лошади в конце концов поверят, что они находятся на равнинах, и тогда они внезапно становятся короткошерстными. Их шерсть не становилась все короче и короче, они просто... они в конце концов поверили в это, спустя три-четыре поколения, и стали короткошерстными.

Now, we take those horses and we put them back up in the mountains again, and they'll be up there three or four generations before they'll suddenly decide, "Well, this is all right, we'll make the change." And so suddenly they're growing long coats.

Так вот, затем мы берем этих лошадей и снова приводим их в горы, и в горах сменится три-четыре поколения, прежде чем эти лошади внезапно решат: «Что ж, хорошо, мы изменимся». И внезапно они становятся длинношерстными.

Now, we take a rabbit and we put him in the Arctic. And this rabbit hops around and is brown for several seasons. In spite of the snow, he stays brown. He says, "Well, it's no certain thing that this world is going to stay white. And I'm not going to make any fast changes." And so he doesn't. He stays brown. But all of a sudden one day he says, "Oh well, it's been this long, this many generations. All right, we'll be white again." And so he's white. And he's white in the Arctic.

Так вот, мы берем кролика и привозим его в Арктику. Этот кролик прыгает тут и там и в течение нескольких сезонов его мех остается бурым. Хотя вокруг снег, его мех остается бурым. Этот кролик думает: «Что ж, нельзя быть уверенным в том, что этот мир будет оставаться белым. Я не буду предпринимать никаких скоропалительных изменений». Так что он не изменяется. Он остается бурым. Но в один прекрасный день он вдруг говорит: «Ну ладно, прошло уже столько-то времени, сменилось уже столько-то поколений. Хорошо, мы станем белыми». И он становится белым. Так что в Арктике этот кролик становится белым.

Now, you take that rabbit — or you take an Arctic rabbit who is white, and white with the season — and take him down and put him where the seasons are half white and half brown. And he will change his coat in a few generations to a point where he matches the seasons again.

Так вот, мы берем этого кролика... или же мы берем арктического кролика с белым мехом, кролика, у которого мех белый в соответствии со временем года... и мы перевозим его туда, где полгода все вокруг белое, а полгода все вокруг коричневое. И спустя несколько поколений этот кролик изменит свой мех – его цвет будет изменяться в соответствии со временем года.

Now, let's take him on south — and these experiments, by the way, have been made — and he got down into the deserts where there's never any snow, and it takes him several generations. He doesn't get less and less white. You see, he just sort of says finally, he says, "Oh well, it's desert down here. Brown. Brown." He is brown.

Так вот, затем мы перевозим этого кролика на юг... и между прочим, все эти эксперименты действительно были проведены... этот кролик оказывается в пустыне, где вообще не бывает снега, и сменяется несколько поколений этих кроликов. Мех этих кроликов не становился все менее и менее белым. Понимаете, просто в конце концов этот кролик как бы говорит: «Ну ладно, здесь у нас пустыня. Бурый. Бурый». И он становится бурым.

Now, there isn't natural selection at work. Not even vaguely. So standing above all this is direction. But don't look for the direction to be outside this universe; that is to say, don't look for it to be on some far distant place, which is reaching you by some strange communication. When they say, "God is everywhere," that's perfectly true. He's also nowhere, which is what they never add. Because there isn't any "where" where the intention is concerned. When you get intention, you don't have location. You have something which can make location, not something which is located.

Так вот, не происходит никакого естественного отбора. Ничего подобного. Таким образом, главная роль во всем этом принадлежит направляющему началу. Однако не ищите это направляющее начало где-то за пределами этой вселенной; иначе говоря, не ищите его в каком-то далеком месте, из которого до вас доходит какое-то странное общение. Люди говорят: «Бог повсюду», – и это совершенно верно. Но он еще и нигде

When you got somebody really thoroughly cleared, he would just be where he decided he was. And he would be there. He'd really be there too. He'd be there much more thoroughly than springing him out by just SOP.

– это то, чего они никогда не добавляют. Поскольку не существует никакого «где», если речь идет о намерении. Когда есть намерение, нет никакого местоположения. Есть нечто, что может создать местоположение, а не что-то, что где-то расположено.

You spring him out by SOP and he knows he's outside, and he knows he's here and he knows he's there, and all that sort of thing. You get him on up the Tone Scale, all he suddenly has to do is say, "Well, let's see" — pc's right there, and he says, "I'm on Mars." He's on Mars. He could also be at the longitude and latitude on Mars he wanted to be. Furthermore, he could patch up a whole universe and be anyplace in that universe he wanted to be.

Когда вы действительно как следует кого-нибудь отклируете, он будет находиться там, где, как он решил, он находится. И он будет там. Он действительно будет там. Он будет находиться в этом месте в гораздо большей степени, чем в том случае, если бы вы просто взяли и высвободили кого-нибудь при помощи СРП.

Now, it's just intention. Intention makes location. Intention makes space. I'm going over this, just trying to drive it home a little bit, and sort of giving you a clue which might assist you — certainly would assist you in investigation — but which might assist you quite markedly in sorting out your own conceptions, which I believe possibly haven't been too clear on some of these things. And very often when you're trying to orient yourself with regard to a subject or a study in order to accomplish certain effects, you'll find yourself oriented in some other direction, and you're not quite sure where you're oriented.

Вы высвобождаете человека при помощи СРП, и он знает, что он находится снаружи, он знает, что он находится здесь, и он знает, что он находится там, и все такое. Вы поднимаете его по шкале тонов, и вдруг он приходит в такое состояние, когда все, что ему нужно сделать, так это сказать: «Что ж, посмотрим...» – преклир находится прямо перед вами, и вот он говорит: «Я на Марсе». И он на Марсе. Он мог бы также оказаться на той долготе и на той широте Марса, на которой он пожелал бы оказаться. Более того, он мог бы создать для себя на скорую руку целую вселенную и оказаться в любом месте этой вселенной, в котором он пожелал бы оказаться.

Well, I'm pointing out to the fact that the materialist school, and the school of instantaneous thought and no materialism, were each one half right. And where they were each wrong was to say — the instantaneous school say, "There is no materialism," and for the other school to say, "There is no instantaneousness. It's all by accident."

Так вот, это просто намерение. Намерение создает местоположение. Намерение создает пространство. Я рассказываю вам обо всем этом, просто чтобы донести все это до вашего сознания и дать вам своего рода подсказку, которая, возможно, поможет вам... определенно поможет вам в ваших исследованиях... и может в значительной степени помочь вам разобраться в своих собственных представлениях, которые, как я полагаю, возможно, были не совсем четкими в отношении некоторых из этих вещей. И очень часто бывает так, что когда вы пытаетесь сориентироваться в какой-либо области или в каком-то предмете, который вы изучаете, чтобы добиться определенных результатов, вы обнаруживаете, что двигаетесь в каком-то другом направлении, и вы не вполне уверены, в каком направлении вы двигаетесь.

There are many theories of the past that will surrender mathematically — and do they surrender! And what started me out on this particular channel was a singular discovery, a very singular discovery I made when I was a student in physics. And that was this: that there was no energy wavelength known to man, or computable, which could embrace and store thought. And that become [became] fascinating.

Что ж, я указываю на то обстоятельство, что школа материализма и та школа, в которой считалось, что мысль мгновенна и что нет никакого материализма... каждая из этих школ была наполовину права. А в чем каждая из них была неправа, так это в том, что... школа мгновенности мысли заявляла: «Нет никакого материализма», а другая школа заявляла: «Нет никакой мгновенности. Все происходит в результате случайности».

And there was nothing could embrace or store thought, if one followed out the cellular theory of the body. And that was a shocker. I fell onto it almost by accident. I was quite interested in the mind — India and all that sort of thing. And I probably, probably would have gone on being a — on the one side of the fence working away with electronics and never connecting it up with the human mind, and being on the other side of the fence a very good mystic. I'm a pretty good mystic, I'm a fairly good magician. And these things are very remarkable, in view of the fact of how I seem to condemn mysticism. The reason I condemn mysticism is so you won't trip and fall on your faces, not because I deplore or despise mysticism. Because it's, as I have mentioned before, full of booby traps. And it isn't that I know these booby traps and so I can avoid them; I went headlong on them too.

Существует множество теорий, созданных в прошлом, которые не выдерживают никакой критики с точки зрения математики... они совершенно не выдерживают критики! И что побудило меня начать двигаться в этом направлении, так это одно замечательное открытие, совершенно замечательное открытие, которое я сделал, когда изучал физику. И это открытие заключалось вот в чем: не существует длины волны потока энергии (такой длины волны, которая была бы известна человеку или которую можно было бы как-то рассчитать)... не существует длины волны потока энергии, которая могла бы вобрать в себя мысль и хранить ее. И это меня сильно заинтересовало.

And so we look over — look over this field, and it was not really by accident, but I was sort of vaguely interested in the mind and so on. And I suddenly employed a datum I knew from the field of the mind in my work in nuclear physics. I was saying, "Now, let's see, we're trying to figure out some small waves," just in nuclear physics, you see? "How small a wave could you transmit — create and transmit?" That's create in terms of convert from some other energy form and transmit. Now, how small a wave would this be? Now, you know the Brownian particle principle? You actually do get — wavelengths of light are shining on particles which are smaller than particles of light.

И не было ничего, что могло бы вобрать в себя мысль или хранить ее, если исходить из клеточной теории. Это было шоком. Я обнаружил это почти случайно. Меня очень интересовал разум... Индия и все такое. И я, вероятно... вероятно, я так и остался бы... с одной стороны, я так и продолжал бы заниматься электроникой, так и не связав ее с человеческим разумом, а с другой стороны, я так и оставался бы очень хорошим мистиком. Я довольно неплохой мистик, я довольно неплохой фокусник. И все это весьма примечательно, если принять во внимание, что я так осуждаю мистицизм. Я осуждаю мистицизм, поскольку я не хочу, чтобы вы споткнулись на этом и разбили себе лоб, а не потому что я отношусь к мистицизму с неодобрением или с презрением. Ведь в мистицизме, как я уже говорил раньше, полно всяких ловушек. И дело не в том, что я знаю эти ловушки и поэтому могу их обходить; я тоже налетал на них.

Now, that's very fascinating. You can look in a little jar, something like that — it's a very simple principle — and you look in the jar and you will find some of the wavelengths coming through. This is not with a microscope or anything, you just look in a jar and you'll see — you'll actually see shafts of light coming through the water, if the water is even vaguely cloudy. And you'll see these shafts of light coming through the water and they'll be hitting particles in the water. And if you get your angle just right, as you look at this, with some sunlight on this jar or something of the sort, you'll see motes or something dancing in the water. They're tiny. That's as small as man can see, and that's smaller than most microscopes can see, because you see the light shaft diverted as it hits the particle.

И вот мы окидываем все это взглядом... мы окидываем взглядом всю эту область и видим, что на самом деле это не было результатом какой-то случайности... разум как бы интересовал меня немного и так далее. И я вдруг взял одно данное, которое мне было известно из области разума, и применил его в своей работе в области ядерной физики. Я сказал: «Так вот, посмотрим, мы пытаемся обнаружить какие-то маленькие волны», – просто применил это к ядерной физике, понимаете?

Now, how small, then, can a — a particle can you see? Well, you can see a particle small enough to divert a light shaft. And how small is that? Well, most particles are so small that when you hit them with ultraviolet — ultra­ultraviolet light, the wavelength of ultra-ultraviolet is such that it leaves a trough bigger than the particle.

«Волну насколько малой длины можно передать... создать и передать?» Под созданием волны здесь понималось преобразование какой-то другой формы энергии в волну и передача этой волны. Так вот, насколько малой может быть такая волна? Так вот, вы знаете о принципе броуновских частиц? На самом деле происходит... световые волны попадают на частицы, которые меньше частиц света.

Now, you get the idea: You've got a wavelength romping along here, and let's say it's one inch in diameter. And it's going along one inch in diameter, and we suddenly say, "It's now going to hit a half-inch thing." Well, it won't. This wavelength — we're going to fit this half-inch thing in between these waves, and it's going to be pushed around, then, by this wave. And you'll find out mysteriously, the wavelength is too gross to do much to your half-inch thing. You'd have to get a force half-inch wave. And that would be something like radar. Radar will ignore something of that order, but — this is not in your common experience, but you can't get bigger waves to pick up smaller particles than they are, ordinarily, except with some kind of a principle like this Brownian motion, and so on.

Так вот, это чрезвычайно интересно. Вы можете посмотреть на небольшой стеклянный сосуд или что-то в этом роде... это очень простой принцип... если вы посмотрите на стеклянный сосуд, вы увидите, что некоторые световые волны проходят через него. Вы смотрите на это не через микроскоп или что-то такое, вы просто можете посмотреть на склянку и вы увидите... на самом деле вы увидите лучи света, проходящие сквозь воду, если вода в склянке будет хотя бы немного мутной. И вы увидите, что лучи света проходят сквозь воду и попадают на частицы, находящиеся во взвешенном состоянии в этой воде. И если вы будете смотреть на это под строго определенным углом зрения, вы увидите... когда на эту склянку попадают солнечные лучи или что-то в этом роде, вы увидите, что пылинки или что-то такое «приплясывают» в этой воде. Это крохотные частицы. Речь идет о самых крохотных частицах, которые в состоянии различить человеческий глаз, и это меньше, чем можно различить при помощи большинства микроскопов; и вы увидите, что луч света отклоняется, когда попадает на такую частицу.

All right. How small a wavelength exists? How small is energy? Let's answer that question. Nobody has answered this question. To this day nobody has answered that question. I keep finding smaller and smaller energy. And I said, "Let's see, the smallest thing I can think of is, well, let's see, ultra-ultraviolet oh, I don't know, that's pretty gross. Well, let's take ultra-ultraviolet and see how small it is. Let's see, but do I know one that is — some meter in the physical universe that would be small enough to really measure how small this is or how it does store or anything about it at all?" And I suddenly thought to myself, "Well, yeah, the mind can do that, cells can probably do that."

Так вот, насколько маленькую частицу в таком случае вы в состоянии увидеть? Что ж, вы в состоянии увидеть достаточно маленькую частицу, которая сможет отклонить луч света. Насколько же мала такая частица? Что ж, большая часть таких частиц настолько мала, что когда вы направляете на них ультрафиолетовое излучение... ультра-ультрафиолетовое излучение... длина волны ультра-ультрафиолетового излучения такова, что подобная частица будет меньше, чем подошва такой волны.

So, well, how do we do it with cells? Well, that's very easy, we got minds all over the place. Let's see if we get to work here and find out . . . And all of a sudden I said, "Boy, that human mind must store things that are awfully small. I wonder how small it does store?"

Так вот, поймите вот что: у вас тут проносится какая-то волна, и, скажем, высота этой волны составляет два сантиметра. Итак, высота этой волны составляет два сантиметра, а теперь мы вдруг говорим: «Сейчас эта волна столкнется с частицей, размер которой составляет один сантиметр». Что ж, эта волна не столкнется с такой частицей. Длина этой волны... эта сантиметровая частица умещается в промежутке между гребнями такой волны, и затем мы говорим, что эта волна будет воздействовать на такую частицу. Но вы обнаружите нечто непостижимое: эта волна слишком велика, чтобы оказать сколько-нибудь значительное воздействие на частицу диаметром один сантиметр. Чтобы оказать воздействие на такую частицу, вам потребуется силовая волна высотой в один сантиметр. А это будет что-то вроде тех волн, которые используются в радарах. Радар не будет регистрировать частицы такой величины, но... обычно вам не приходится иметь дела с подобными вещами, но, как правило, волна не может оказать воздействие на что-то, что имеет меньшие размеры, чем длина самой этой волны, если, конечно, не использовать что-то вроде броуновского движения и так далее.

And scratched my head over this for a while and fooled around with it for a while and finally said, "Well, all right, we'll take the smallest conceivable wave here in terms of actuality. And we'll compute with that smallest conceivable wave in terms of actuality on the basis of cellular storage. Now let's find out how much a cell has to store for a perception."

Хорошо. Насколько малой может быть длина волны? Насколько малой может быть энергия? Давайте ответим на этот вопрос. Никто еще не дал на него ответа. До сегодняшнего дня еще никто не ответил на этот вопрос. Я продолжал обнаруживать все меньшую и меньшую энергию. И я сказал: «Посмотрим, самая маленькая длина волны, о которой мне известно, это, что ж, посмотрим, ультрафиолетовое излучение... о, ну не знаю, это довольно большая длина волны. Что ж, давайте возьмем ультра-ультрафиолетовое излучение и посмотрим, насколько мала эта длина волны. Ну-ка посмотрим, но знаю ли я... известно ли мне о каком-нибудь приборе в физической вселенной, с помощью которого можно было бы измерять достаточно малые величины, чтобы действительно определить, насколько мала такая длина волны или как все это хранится, или чтобы вообще узнать что-нибудь обо всем этом?» И я вдруг подумал: «Что ж, да, на это способен разум; вероятно, клетки на это способны».

And I figured this all out, and I figured it to the right and the left and up and down and back and forth and so forth, and I found out that if you got a hundred holes in a molecule and stored a thousand perceptions per hole, you had enough memory — if a person only recorded the gross things he perceived — you had enough memory to last a man three months.

Итак, как же все это происходит в клетках? Что ж, это очень легко узнать, у нас тут повсюду есть разум. Ну-ка посмотрим, если мы возьмемся за работу и выясним... И вдруг я подумал: «Бог ты мой, человеческий разум, должно быть, хранит чертовски маленькие штуки. Интересно, насколько малы те вещи, которые хранятся в человеческом разуме?»

I — "Whoa! Something's wrong with this. So let's go back over this thing again, and now let's figure the number of cells in the body. Well, let's see, and the number of protein molecules in the neurones and so on." That's a big number, by the way. It's ten-to-the-twenty-first power binary digits. Big numbers. "And we'll take a hundred holes in each one of those molecules and we will store a thousand perceptions in each one of these things, and then we will have enough memory to last three months.

В течение какого-то времени я ломал голову над этим, я возился со всем этим и в конце концов сказал: «Что ж, хорошо, давайте возьмем самую маленькую длину волны, которую только можно представить и которая действительно существует. И мы просчитаем такую вот самую маленькую длину волны, которая действительно существует, исходя из того, как клетки хранят информацию. Так вот, давайте выясним, сколько информации должна хранить в себе клетка, чтобы уместить в себе одно восприятие».

"Well, men remember longer than three months; therefore, it's a smaller wave. All right, now let's just go up and let's take ten thousand holes per molecule and let's take ten thousand recordings per hole and let's figure out how long a man can go on that." Well, we found out a man can go a couple of years on that.

И я вычислял все это, я вычислял это слева направо и справа налево, и сверху вниз и снизу вверх, и вперед и назад и так далее и выяснил, что если в одной молекуле будет сто дырок и в каждой дырке будет храниться тысяча восприятий, то вашей памяти хватит на то, чтобы... если человек будет помнить лишь самые основные свои восприятия... то ему хватит памяти на то, чтобы помнить события трех последних месяцев его жизни.

Rrruh! And then we found out something horrible. A cell subdivides and divides with its new mate, its memory bank. Just — just — ahhh! You train cell A to do something just take a bunch of cells in a laboratory jelly .. .

И я... «Тпру! Здесь что-то не так. Давайте снова все это проверим, давайте подсчитаем, сколько клеток содержится в теле. Что ж, ну-ка посмотрим, и сколько протеиновых молекул содержится в нейронах и так далее». И между прочим, это большое число. Это десять в двадцать первой степени двоичных цифр. Это большое число. «Предположим, что в каждой из этих молекул есть сто дырок, а в каждой такой дырке хранится тысяча восприятий, и тогда нашей памяти хватит на то, чтобы хранить воспоминания, накопленные за три месяца».

And I was — by the way, by this time I was driving the university nuts. I was over in the wrong departments all the time, and people would come in at midnight and find me messing around with their favorite concoctions and stealing typhoid germs off of them or something of the sort, and "What are you doing?"

«Что ж, люди помнят больше, чем события трех месяцев; следовательно, длина этой волны должна быть еще меньше. Хорошо, давайте просто увеличим порядок величин и скажем, что в каждой молекуле есть десять тысяч дыр, а в каждой такой дырке хранится десять тысяч записей, и давайте подсчитаем, насколько человеку хватило бы такой памяти». Что ж, я выяснил, что такой памяти человеку хватило бы на пару лет.

"I'm physics department."

Рррра! А затем я узнал нечто ужасное. Когда клетка делится, она передает новой клетке копию своего банка памяти. Просто... просто... ааа! Если обучить чему-то клетку «А»... если просто взять культуру клеток в лаборатории...

"Well, what are you doing over here? This is biology!"

И я... между прочим, к тому времени весь университет уже просто сходил с ума из-за того, что я делал. Я постоянно чем-то занимался не на тех факультетах. Кто-нибудь приходил в полночь в лабораторию и видел, как я вожусь с его любимыми смесями или краду его культуру брюшного тифа или что-то в этом роде. И этот человек спрашивает: «Что вы делаете?»

"And when did you think that physics didn't have something to do with biology?"

• Я с факультета физики.

"Well, it doesn't have." Big joke on them.

Now, over in the psychology department, I used to run rats through mazes and see what happened. And I found that — some interesting things about rats, and the main thing I found about rats is that you couldn't run men through the same mazes. I know. I tried. To put hot electrical plates and try to get some Homo sapiens to go across the electrical plate to get a girl, something of the sort — I mean, this really has to — when you start to experiment and research in that field, people consider you just a little bit outside the pale. Just a little bit.

Well, anyway, here I was confronted with a terrible mystery — and as a mystery, tackled it. Instead of finding the smallest possible wave by looking at the human mind, I found that the human mind must be doing something fantastic, because no known wave, no matter how small, served as memory. And this — and no matter how many ways I figured it, the materialist was wrong!

It was not a matter of cells, because you train cell A, and you get him all trained and then you let him procreate, and you be very careful to pick up the procreation cell. I mean, the one that's divided.

Так вот, на факультете психологии я занимался тем, что гонял крыс по лабиринтам и смотрел, что при этом происходит. И я выяснил, что... я узнал о крысах кое-какие интересные вещи, и самое главное, что я узнал о крысах, так это то, что людей невозможно заставить бегать по тем же самым лабиринтам. Я это знаю. Я пытался. Если вы установите в лабиринте пластины, находящиеся под напряжением, и попытаетесь заставить какого-нибудь хомо сапиенса пройти по этим пластинам, чтобы заполучить девушку или что-то в этом роде... я хочу сказать, что это действительно должно... когда вы начинаете ставить такие эксперименты и заниматься исследованиями в этой области, люди начинают думать, что вы несколько выходите за рамки допустимого. Ну так, самую малость.

And now let's split that generation ... Boy, for a physicist who knows nothing, you see, about biology and something like the horrible — my namesake Ronald Ross. Old Ronald was over in India. And he was doing wonders discovering malaria. And he knew nothing about cutting up frogs. And — he couldn't have cut up a frog, and all of a sudden he was doing the anatomy of a mosquito. I mean, this is — under a microscope. Complete no training. He had his difficulties, believe me. Now, when you couldn't cut up a frog and get him to cut up right, think of cutting up a mosquito.

Что ж, как бы то ни было, здесь я столкнулся с ужасной тайной... и я занялся этим как тайной. Вместо того чтобы обнаружить самую маленькую существующую волну, исследуя человеческий разум, я обнаружил, что человеческий разум, должно быть, делает что-то невероятное, поскольку ни одна известная нам волна, какой бы малой ни была ее длина, не годится для хранения памяти. И это... и неважно, сколько бы различных способов расчета я ни использовал, материалисты все равно были неправы!

Well, I did this series of experiments and I did them several times and I kept working with this, and I was still working with it in 1938 when the world fell in on me and I got the common denominator in survival.

Дело было не в клетках, поскольку вы можете обучить чему-то клетку «А», вы чему-то обучаете эту клетку, а затем позволяете ей произвести потомство, и вы со всей возможной осторожностью забираете порожденную клетку. То есть ту клетку, которая разделилась.

And the darnedest things will happen. You can still repeat these experiments, whether they work or not. You can take and condition cells. You can teach cells that nicotine — cigarette smoke — is quite dangerous and quite sickening, and then have the third generation know all about this by blowing steam at the third generation.

Затем это поколение клеток начинает делиться... Бог ты мой, для физика, который ничего не знает о биологии и о чем-то, вроде ужасного... мой тезка Рональд Росс. Старина Рональд был в Индии. И он там просто творил чудеса, когда занимался исследованиями, в результате которых он открыл малярию. Он ничего не знал о препарировании лягушек. Он не смог бы препарировать лягушку, и вдруг он начинает анатомировать комара. Я хочу сказать, что это... под микроскопом. Он вообще не был обучен этому. У него были свои трудности, поверьте мне. Так вот, если человек не может препарировать лягушку, не может препарировать ее правильно, то представьте, каково ему, когда он берется препарировать комара.

But let's blow steam at a generation which is not conditioned, and has never been taught that smoke is bad. They don't mind it. They don't mind steam. They're not upset about cool steam at all. It's just mist. But blow cigarette smoke at them and they know that.

Что ж, я провел серию этих экспериментов, я провел их несколько раз, я продолжал работать со всем этим, и я все еще работал со всем этим в 1938 году, когда на меня обрушился целый мир и я обнаружил, что общим знаменателем является выживание.

Now, in other words, you've got two variables there that you can shift around: you've got steam, you've got cigarette smoke. Cells will fly away from — mobile cells — will fly away from the corner of the microscope slide, for instance, toward which you push a little tiny jet of smoke, nicotine smoke. And they go over to the other side. And you'll think it's taste or something; it's not. They evidently perceive this. They each — each one of these little tiny life forms has evidently a life of its own. Oh, fantastic work. Of course, if some person who was an expert in this work were to go back over it again, he'd have fits. He would just have fits.

И будут происходить самые невероятные вещи. Вы можете повторить эти эксперименты, чтобы проверить, работает это или нет. Вы можете выработать у клеток условный рефлекс. Вы можете обучить клетки тому, что никотин, сигаретный дым, очень опасен, он просто отвратителен, а затем у вас появляется третье поколение этих клеток, и когда вы направляете пар на это поколение клеток, вы обнаруживаете, что они знают все, чему вы обучили то первое поколение.

One: the unreasonable assumptions and the crudities and grossness of experiment and all of this sort of thing. But here was a physicist working completely out of what he considered to be his field. He was working in the field of biology in order to study wavelengths. And the more you studied, the more you found out that the cellular theory was good as an analogy, but untenable in practice.

Но если вы пустите пар на клетки, у которых не был выработан условный рефлекс, которых никогда не обучали тому, что дым это плохо...

Very fascinating. "Man the mud" went by the boards. Man is mud — it had to go by the boards.

Они не будут возражать против этого. Они не будут возражать против пара. Они нисколько не расстраиваются из-за того, что на них попадает прохладный пар. Это просто туман. Но если вы пустите на них сигаретный дым – они знают, что это такое.

That man runs as a stimulus-response organism dependent wholly upon what's fed into him in order to feed something out, I was still clinging to a year ago — hopefully, hopefully. And it has now become susceptible to such easy proof that it can no longer be held to, even to agree with the world of so-called science. Because it's just so patent that — it's so patent that you are dealing with this nonwavelength location in time and space, and discover and locate time and space, and originate them, and matter and energy and so on — it's so patent that you're dealing with that thing, and it's so easy to prove you're dealing with such a thing, that you don't have to try to agree anymore on the other line. And the best proof, by the way, you have — which is processing.

Иначе говоря, здесь мы имеем две переменные, с которыми мы можем работать: у нас есть пар, и у нас есть сигаретный дым. Клетки будут убегать... подвижные клетки... они будут убегать из того угла на стекле микроскопа, на который вы направите небольшую струйку дыма, дыма, в котором есть никотин. Они перемещаются на другую сторону стекла микроскопа. Вы можете подумать, что все дело во вкусе или в чем-то таком; но это не так. Очевидно, что клетки воспринимают все это. Очевидно, что каждая из этих крохотных форм жизни обладает своей собственной жизнью. О, невероятные эксперименты. Конечно, если кто-то, кто является экспертом в этой области, повторит эти эксперименты, у него начнется припадок. У него просто начнется припадок.

Now, you find just a little bit of this processing with that assumption is very, very good, and processing nothing but heavy effort — slow — very, very slow. It's ratios of hundreds to one in processing.

Во-первых: неоправданные допущения, грубое исполнение эксперимента и все такое. Но здесь у нас был физик, который работал в совершенно чуждой, как он считал, для него области. Он работал в области биологии, чтобы изучить волны. И чем больше вы все это изучаете, тем больше вы убеждаетесь, что клеточная теория памяти хороша как аналогия, но она несостоятельна на практике.

When you assume something and it works out and you can make it work in the material universe, then you have really the only proof that exists for its existence — is does it work? Does it work? Because if Einstein tomorrow were to say, "The atomic bomb will not explode," it'd explode, because there you're talking in the field of the physical sciences, which go more or less by natural law.

Невероятно интересно. Теория «человек – грязь» рассыпалась в пух и прах.

And it's a very funny thing, but if Freud were to come to life and say, "Psychoanalysis does not work," and he really went on a campaign and demonstrated that it didn't work, it wouldn't work. Its workability level would fall way off. Now get the difference between those two fields.

Человек есть грязь... она должна была рассыпаться в пух и прах.

Now, if we can close those together, and I tell you this process and I tell you how to do this process, and you went on doing this process, and I were to suddenly get on the soapbox and say this process does not work — I discredited it and I beat the drum and I hammered and pound it and tried to prove that it didn't work — it would go right on working.

Что человек – это организм, который работает на основе раздражительно-ответного механизма и действия которого целиком и полностью определяются тем, что в него было заложено... год тому назад я все еще цеплялся за эту теорию... с надеждой, с надеждой. Но сегодня можно с величайшей легкостью доказать, что эта теория несостоятельна, что она не согласуется даже с миром так называемой науки. Ведь это совершенно очевидно, что... совершенно очевидно, что мы имеем дело с чем-то, что не имеет длины волны и задает положение во времени и пространстве, это что-то, что может обнаруживать пространство и время и задавать положение в них, и создавать их, а также материю и энергию, и так далее... и это совершенно очевидно, что мы имеем дело именно с этой штукой, и это совершенно легко доказать, что вы имеете дело с этой штукой, так что вам больше незачем пытаться согласиться с той другой теорией. И самым лучшим доказательством всего этого, между прочим, является процессинг.

You might work it a little bit warily — you'd say, "Well, it didn't do Hubbard any good, he evidently went mad," but that is what authority has to do with this whole picture.

Так вот, вы увидите, что если провести совсем немного процессинга, основываясь на этом положении, то вы получите очень и очень хорошие результаты, а если вы будете проводить процессинг лишь в отношении тяжелых усилий... такой процессинг будет проходить медленно... очень и очень медленно. Такой процессинг будет в сотни раз медленнее.

And when you orient, then, your concept of these things, remember that you are dealing with a thing which is cause, which is above energy, and with a thing which is effect, which is energy in time and space on its manifestations. And that the effect is dependent for its continuance upon the continuance of the cause. And the continuance of the cause is to create an effect.

Когда вы делаете какое-то предположение, и это позволяет вам получать результаты, и вы можете добиться, чтобы это сработало в материальной вселенной, то единственным доказательством всего этого является вот что: работает ли это? Работает ли это? Ведь если Эйнштейн скажет завтра: «Атомные бомбы не будут взрываться», – они все равно будут взрываться, поскольку здесь мы имеем дело с такими науками, как физика и так далее, которые в той или иной мере подчиняются естественным законам.

And when we say cause and effect, we are dealing on the one side with the highest-level spiritualism — any kind of upper nonenergy instantaneousism that there is. And we're dealing above any such point anybody ever dealt before. You're way up there.

И вот что очень забавно: если бы Фрейд ожил и сказал: «Психоанализ не работает», – если бы он действительно начал целую кампанию и стал бы доказывать, что психоанализ не работает, то психоанализ и не работал бы. Его эффективность очень сильно снизилась бы. Уловите разницу между этими двумя областями деятельности.

This is an abstract beyond any abstract that man ever abstracted. First place, he even thought a static had a motion in it — he'd show you a static and it'd be something held in place by an equilibrium of forces. We've got a static. This is the first time, oddly enough, that a static has ever been postulated. There is some important points in this work which has completely escaped notice. One gets very anxious to get on with the preclear and all that sort of thing, but there's an interesting little point that's of interest to a mathematician. A mathematician looks at that and he says, "Oh, no," he says, "you're right. Yeah, we've never postulated a static before. Not a real static." That's a real static. No wavelength, no space, no time, no matter, no location of any kind. And regardless of what cause is in it, we say that is a static because it's — is a that. And we call that a mathematical symbol: theta. Now, we say this has the additional characteristics of being able to create matter, energy, space and time. Fascinating, huh?

Так вот, если мы совместим эти две области, если я расскажу вам о каком-то процессе, расскажу вам, как его следует проводить, и вы начнете использовать этот процесс, а потом я вдруг залезу на табуретку и заявлю, что этот процесс не работает... если я скажу, что этот процесс гроша ломаного не стоит, и начну изо всех сил убеждать вас в этом, начну всячески доказывать, что этот процесс не работает... этот процесс все равно будет работать.

Now, I don't care how wild you want to get with that one, that's really wild. And don't lose sight of the fact that it's wild. Don't think that I got this all buttoned up. I pushed this football up to that level and got it connected back to effect again and got the interaction of the two, and at the same moment you don't know all there is to know about that static.

Возможно, вы стали бы проводить этот процесс с некоторой осторожностью... вы бы сказали: «Что ж, это не принесло Хаббарду никакой пользы, судя по всему, он сошел с ума», но это показывает, какое отношение ко всему этому имеет авторитет.

We have, as our definition, that highest Q. What can the static do? In other words, we have defined what is cause. In the final analysis, what is cause? And that's cause. It's something without space, without time, without form, a true static which has the potential of creating, conserving, altering or destroying matter, energy, space and time.

Таким образом, когда вы приводите в соответствие свои представления обо всем этом, помните, что вы имеете дело с причиной, которая находится выше энергии, а также вы имеете дело со следствием, которое представляет собой энергию во времени и в пространстве, если говорить о проявлениях этого следствия. И помните, что продолжение существования следствия зависит от продолжения существования причины. А продолжение существования причины заключается в создании следствия.

And that is cause and it can become a noun with a capital C. That's Cause. Nobody has ever defined a god at that elevation. So don't lose sight of how high that elevation is. No god has ever been defined at that elevation. They have defined a god as being capable of making this universe. Somebody has occasionally thought maybe he made many universes. But nobody ever broke this down to a point of where he also imparted his ability to do this to everything he made, and so defined, in terms of God, the human soul.

И когда мы говорим «причина и следствие», то с одной стороны мы имеем дело со спиритуализмом наивысшего уровня... мы имеем дело с любым неэнергетическим мгновенностизмом высшего уровня, какой только существует. И мы действуем на более высоком уровне, чем кто-либо действовал когда-либо раньше. Мы находимся на очень высоком уровне.

Это абстракция за пределами любой абстракции, до которой когда-либо абстрагировался человек. Прежде всего, человек даже думал, что статика содержит в себе движение... он показывает вам что-то, что, по его мнению, статично, тогда как на самом деле это что-то остается на одном месте лишь благодаря тому, что силы, действующие на это, находятся в равновесии. У нас есть статика. Как ни странно, это вообще первый раз, когда было сделано допущение о существовании статики. В этой работе есть кое-какие важные моменты, которые совершенно упускают из виду. Одитор очень беспокоится о том, чтобы поскорее начать работать с преклиром и все такое, но тут есть один маленький любопытный момент, который представляет интерес для математика. Математик смотрит на все это и говорит: «О, нет, вы правы. Да, мы никогда раньше не постулировали существование статики. Мы не постулировали настоящую статику». Это настоящая статика Нет длины волны, нет пространства, нет времени, нет материи, нет какого бы то ни было положения в пространстве. И независимо от того, какая причина содержится в этом, мы говорим, что это и есть статика поскольку это... это и есть она. И мы обозначаем ее математическим символом

– тэта. Так вот, мы говорим, что у нее есть дополнительные свойства она способна создавать материю, энергию, пространство и время. Чертовски интересно, а?

Так вот, меня не волнует, насколько все это кажется вам невероятным, и это действительно нечто невероятное. Не упускайте из виду то обстоятельство, что это нечто невероятное. И не думайте, что я полностью завершил всю эту работу. Я поднял все это на этот уровень, и я снова соединил все это со следствием и установил, как одно взаимодействует с другим, но в то же время вы не знаете всего, что только можно знать об этой статике.

У нас есть это наивысшее Q, которое мы используем в качестве дефиниции. Что может делать статика? Иначе говоря, мы определили, что представляет собой причина.

Что, в конечном счете, представляет собой причина? Это и есть причина. Это нечто, что не имеет пространства, не имеет времени, не имеет формы; это истинная статика, которая обладает потенциалом создавать, сохранять, изменять и разрушать материю, энергию, пространство и время.

Это и есть причина, и это можно сделать существительным, которое будут писать с заглавной буквы «П». Это причина. Никто никогда не давал богу столь возвышенного определения. Так что не упускайте из виду, насколько возвышенным является этот уровень. Ни одному богу никогда не давали столь возвышенного определения. Богу давали определение как чему-то, что способно создать эту вселенную. Некоторым иногда приходила в голову мысль, что, возможно, бог создал много вселенных. Но никто никогда не приходил к тому, что бог наделил своей способностью делать все эти вещи еще и то, что он создал, и, следовательно, никто не использовал слово « Бог», чтобы дать определение человеческой душе.