Весьма примечательно... весьма примечательно, что, как мы внезапно обнаружили, с дианезином, который тут продается, поосторожничали. И нам нужно вновь изменить его состав, поскольку фармацевт включал в него очень слабую, безобидную форму никотиновой кислоты с неимоверным ущербом для своего же будущего банковского счета.

Хорошо.

Это просто означает, что в дианезин, очевидно, включен никотинамид, и на самом деле это не более, чем гак-бомба, для вас. Понимаете, в дианезине достаточно тех элементов, которые входят в гак-бомбу, но никотиновой кислоты там не хватает. Так вот, чтобы этот препарат задал вам перцу, я бы порекомендовал вам... я говорю именно об этой партии дианезина... вам нужно принимать дополнительно от двухсот до трехсот миллиграмм никотиновой кислоты (обычно это никотиновая кислота производства «Эббот», она стоит не очень дорого), чтобы эта штука вас встряхнула и начала работать.

Я сказал вам на этом конгрессе, что я буду беседовать с вами о дианезине, радиации и антирадиации. И я это сделал, так?

Формула дианезина, правильная формула, такова: старая добрая гак-бомба, куда входит В1, дикальцийфосфат и аскорбиновая кислота. Очевидно, что эти три вещества следует принимать вместе, иначе может возникнуть сильный дисбаланс. И принимать их нужно примерно вот в таком соотношении, примерно вот в таком соотношении: где-то от двадцати пяти до пятидесяти миллиграмм В1 (скажем, пятьдесят миллиграмм В1); 1 300 миллиграмм дикальцийфосфата... не важно, есть ли там эргостерин или нет, есть ли там витамин D или нет (он замечательно срабатывает и вместе с ними, обычно в таком виде его и покупают), но это должен быть дикальцийфосфат, а не глюконат кальция или какая-то подобная форма кальция, это должен быть дикальцийфосфат и, как я уже сказал, в количестве где-то 1 300 миллиграмм; и аскорбиновая кислота – где-то от двухсот пятидесяти до пятисот миллиграмм. Любая из этих доз будет вполне приемлемой. К этому можно добавить где-то 1 000 миллиграмм железа в форме глюконата железа или коллоидного железа. Конечно же, если вы будете принимать коллоидное железо, доза должна быть гораздо меньше; но глюконата железа должно быть примерно 1 000 миллиграмм... 1 000 миллиграмм. Это довольно много, но, вне всякого сомнения, необходимо. И никотиновая кислота в прежнем виде, в котором ее продает «Эббот». Прежняя никотиновая кислота... триста миллиграмм. Все это нужно принимать вместе, один раз в день. Дополнительные дозы не особенно влияют на результат всего курса приема дианезина.

И я говорил, что я расскажу вам о безумии, его причинах и методах исцеления... я и это сделал, так?

Так вот, эту бомбу принимали... принимали одну лишь никотиновую кислоту, одну лишь никотиновую кислоту, без каких-либо серьезных отрицательных последствий. Похоже, что, если ее принимать в составе старой доброй гак-бомбы, она срабатывает немного быстрее. Но не принимайте В1 без дикальцийфосфата. Не принимайте дикальцийфосфат без аскорбиновой кислоты. Эти три вещества следует принимать вместе. И любая компания, которая продает одно из этих веществ, непродавая при этом двух других, на самом деле напрашивается на неприятности с клиентами.

Что ж, осталось еще кое-что, и это шкала обладания, вопрос осознания. Осознание – это очень интересный предмет. Если вы прочитаете книгу «Дианетика: современная наука душевного здоровья», вы обнаружите, что практически все зависит от осознания; там говорится о единице, осознающей осознание, об осознании того и осознании сего и так далее. Слову «осознание» там не дается определения. Мы жили шесть лет, не имея хорошего определения для слова «осознание».

Им не очень много известно о витаминах. Вероятно, наша работа в этой области уникальна, она ведется где-то с 1950 года. Но ребята принимали от трехсот миллиграмм старой никотиновой кислоты до тысячи ста в день... раз в день... и получали хорошие результаты. Они принимали и по пятьсот миллиграмм никотиновой кислоты в час и не убили себя. Они принимали по сто миллиграмм в час. Они принимали ее по-разному. Смертельная доза очень, очень, очень велика. Я не знаю, какая именно... кто-то мне однажды сказал, что это где-то 5 800 миллиграмм. Какое-то невероятное количество... я не знаю, какова смертельная доза. И я не думаю, что тот человек назвал мне правильную цифру. Поскольку я не видел, чтобы он убил кого-то, дабы выяснить это, а я свято верю в доказательства! (смех)

Так вот, когда мы в Саентологии даем чему-то определение, это должно давать возможность разобрать то, чему дается определение, на составляющие. Вы можете сказать: «Эта колонна состоит из материи»... этим вы ничего не сказали. Вы ничего не сказали. Что такое материя? Эта дефиниция не позволяет вам построить колонну или разобрать ее на составляющие. Вместо «колонна» вы сказали «материя». Иными словами, определения обычно даются посредством замены слов, и если вы замените достаточное количество слов на достаточное количество других слов, то вы создадите достаточное количество замешательства.

Поэтому в критической ситуации, если у нас плохо с наличностью или с поставками... вы можете получить хороший результат, если будете использовать только никотиновую кислоту, от трехсот до пятисот миллиграмм, один раз в день, до или после еды, не важно.

И если вы скажете, что осознание – это смотрение, то вы не получите никакой дефиниции. Вы просто заменили одно слово другим. И я боюсь, что так вы ни к чему не придете. Вы скажете: «Люди осознают какие-то вещи, когда они смотрят на вещи». Что ж, на самом деле это не очень хорошая дефиниция, поскольку люди осознают и те вещи, на которые не смотрят.

Эффект наступит где-то через пять минут и продержится где-то минут пятьдесят,

Итак, мы приступаем к рассмотрению вопроса о том, что такое осознание. Чтобы разрешить проблемы разума и проблемы «психе»... это греческое слово, оно не принадлежит психологам; психологи – это единственная организация в мире, не верящая в существование «психе».

– и все. Так вот, у вас может быть небольшая головная боль, или остаточные явления, или небольшая тошнота и так далее. Что ж, вы можете обеспокоиться этим и принять еще немного. Вы можете сделать это и пройти все эти проявления до конца. Но лучше всего – не обращать на них внимания и принять еще немного на следующий день.

Когда у вас есть осознание, что у вас есть? Что ж, у вас есть способность, у вас есть интеллект, у вас есть алертность. Ладно, а откуда все это взялось? Что ж, если вам хочется иметь интеллект, способность, алертность... если вам хочется иметь все это, вам необходимо иметь осознание. Хорошо, так что же это такое?

Женский голос: Рон, а как же витамин А?

Ну, это сложный вопрос. Это напоминает мне истории из фольклора индейцев племени Черноногих – одного из самых интересных фольклоров Америки. У них есть история о крысе-барахолыцице. И крыса-барахольщица... я уже рассказывал вам эту историю, потому что она всегда меня завораживала. Один шаман рассказал мне этуисторию, когда я был еще ребенком. Я много раз смеялся над ней. Он сопровождал свой рассказ множеством драматических жестов, чего я делать не буду.

Это несущественно.

Жила-была маленькая крыса-барахольщица, которая еще не была барахольщицей, и сидела она на берегу ручья. И она чувствовала себя прекрасно. Она полностью подготовилась к наступающей зиме, она запаслась едой, и все было в порядке.

Женский голос: А глутаминовая... глутаминовая кислота?

И вот появился Старик. Так вот, вы должны знать, что у Черноногих Старик – это тот, кто создал всех животных в мире... у каждого народа есть кто-то такой. Он создал всех животных, он наделил их всеми повадками и всем остальным. И вот пришел Старик и увидел эту крысу-барахолыцицу (которая тогда еще не была барахольщицей), и он спросил:

Несущественно. Мы опробовали множество других витаминов, но они ни на что никак не влияли. Было обнаружено, что, если человек до отказа накачает себя одной только никотиновой кислотой, ему станет немного не хватать В, или что-то в этом роде. У него начнутся кошмары или что-то такое. Это не очень серьезно. Не очень серьезно.

• Что ты делаешь? И крыса ответила:

Женский голос: А как насчет сульфата железа, который мы использовали?

Сульфат железа не так хорошо усваивается, как глюконат железа, и его нужно больше. Вам, очевидно, придется принимать где-то по 2 000 миллиграмм сульфата железа.

Все эти дозировки витаминов вилами по воде писаны, поскольку эксперименты проводились на курах. И не особо много можно выяснить о человеческом существе, давая различные дозы курам. Но вот что самое главное: если вы принимаете В1, то, очевидно, жизненно необходимо принимать еще и дикальцийфосфат и аскорбиновую кислоту, примерно в таком соотношении. Скажем, на пятьдесят миллиграмм В1 необходимо принимать, как минимум, двести пятьдесят миллиграмм аскорбиновой кислоты и как минимум 1 300 миллиграмм дикальцийфосфата, обычно с эргостерином. Это трио, принимать эти вещества нужно вместе. В теле человека они взаимодействуют; не знаю, как они ведут себя в теле курицы.

Понимаете, во всей нашей работе мы опираемся на человеческие реакции, поэтому некоторые из наших цифр отличаются. Но, как правило, никотиновую кислоту лучше всего принимать с этими тремя веществами, которые я только что назвал; ее можно принимать без них. И если вы принимаете никотиновую кислоту старого типа, вы получаете реакцию, если же вы принимаете никотиновую кислоту нового типа, а это, как очевидно, совершенно другой препарат, вы вовсе не получаете той же реакции. Поэтому я и даю вам эти данные, которые у нас есть об этом.

Сколько должен продолжаться курс приема? На самом деле принимать это следует до тех пор, пока не прекратятся яростные реакции. Если никакие бурные реакции больше не появляются, у вас все в порядке. Это не лекарство от простуды. Но оно само по себе время от времени будет включать странный вид простуды.

Вот проявления, которые включает этот препарат: небольшое покалывание кожи, жар и покраснение, будут проявляться рисунки старых солнечных ожогов и облучения. Будут проявляться участки облучения рентгеновскими лучами... места, которые подверглись воздействию рентгеновских лучей, вы это почувствуете. Все это дозы сверх допустимого количества рентген. (Мне нравится это «допустимое количество рентген»... я не допускаю никакого количества вообще!)

Так уж вышло, что когда Старик сердился на животных, он делал с ними разные интересные вещи... например, давал им три хвоста или оставлял вообще без хвоста. На самом деле всеми своими странностями животные обязаны тем фокусам, которые он с ними проделывал.

И у вас будут все эти проявления, но постепенно они полностью сойдут на нет. Единственная опасность при приеме этого препарата заключается в том, что вы попринимаете его немного, напугаете себя до полусмерти, прекратите прием и останетесь в этой точке трака. Чтобы из этого выйти, нужно через это пройти, как в одитинге. Это не дополнение... прошу прощения, не замена одитинга... он отнюдь не может делать то же, что и одитинг, но это довольно универсальная терапия радиации.

И крыса сказала:

Вы принимаете этот препарат... в виде таблеток... побеспокойтесь о том, чтобы у вас была, по меньшей мере, дополнительная пара сотен доз никотиновой кислоты и вы сможете делать сальто назад. Хорошо?

• Ик! Буджум. (Интересно, что это за буджум?) Нет, а что это? Старик ответил:

Отлично, я подумал, что вам захочется узнать об этом побольше, раз уж этот конгресс был назван конгрессом по радиации.

Вам, возможно, будет интересно узнать, что многие проявления, которые называют сенной лихорадкой, включаются, вероятно, небольшим количеством никотиновой кислоты, содержащейся в цветочной пыльце, сигаретах и так далee, они просто «запускают» соматику. Есть вероятность, что рак легких на самом деле вызван сигаретами, поскольку в сигарете не содержится достаточного количества никотиновой кислоты... ее хватает лишь на то, чтобы вызвать раздражение и «запустить» соматику. Так вот, я не пытаюсь сказать вам, что мы разобрались с проблемой рака. Итак, крохотное количество никотиновой кислоты, содержащейся в цветочной пыльце и в других веществах, в том числе и в сигаретах, могут «включить» малую толику этой соматики. Это и будет сенной лихорадкой.

Так вот, поскольку пыль действительно заражена солнечной радиацией в определенные времена года, у нас есть все необходимое, чтобы вызвать совершенно, совершенно отвратительный синусит, сенную лихорадку или аллергию. Никотиновая кислота «запускает» устранение воздействия радиоактивной пыли. Вот вам и пожалуйста. Это все, что нужно, чтобы хорошенько заболеть.

Так вот, чтобы с этим справиться, нужно начать принимать от трехсот до пятисот миллиграмм никотиновой кислоты в день... раз в день, всю дозу... и вы обнаружите, что эти проявления начнут быстро меняться. Я не говорю вам, что у нас есть лекарство от рака. Если это лечит рак, ладно. Если это не лечит рак, ладно. Свидетельства указывают на то, что лечит, но я не буду утверждать, что так оно и есть.

И крыса затряслась от страха. И с тех пор... с тех пор госпожа Крыса стала крысой-барахольщицей. Она тащит к себе все отовсюду и складывает в надежде на то, что что-нибудь окажется буджумом.

Понимаете, данные, которые я даю вам, основаны на наблюдениях. Тут все несколько иначе. Я не стану рассказывать вам о чем-то, если я не видел этого своими собственными глазами. Саентологический этический кодекс очень сильно отличается от кодекса фармацевтических фирм. Приведу пример: вероятно, тяжелые курсы биохимических антибиотиков... тяжелые курсы пенициллина, ауреомицина, хлоромицетина... вероятно, вызывают анемию, вероятно, способствуют появлению рака и, вероятно, ускоряют отравление организма радиацией. И, вероятно, сегодня это одна из самых опасных вещей, ведь это разрушает иммунитет тела. И несмотря на это, антибиотики раздают литрами... кувшинами. Вы можете принять немного ауреомицина и нарушить баланс в теле на всю оставшуюся жизнь, если для вас это было передозировкой. Хлоромицетин может вызвать анемию. Так что этот мир лекарственных препаратов – это интересный мир, не так ли?

Так вот, я боюсь, что осознание относится к вещам такого же рода. Все говорят вам: «Вы должны быть сообразительными, вы должны быть алертными, вы должны быть такими-то, вы должны быть сякими-то, вы должны быть осознающими, вы должны быть умными, вы должны быть такими-то и такими-то». И все это недостижимо. В прошлом это было настолько недостижимо, что в каждой книге о разуме (в книгах, претендовавших на то, что они имеют отношение к разуму, – согласно тому, чему обучали в университетах) говорилось, что интеллект не изменяется. Невозможно изменить качества личности. Личность является такой, какая она есть. И с возрастом личность меняется, чтобы соответствовать возрасту, но никак иначе.

Что ж, я видел, как такое происходило, поэтому и рассказываю вам об этом. Я не просто критичен... когда рассказываю вам об антибиотиках. Что нужно, чтобы быть здоровым? Что ж, единственное, что нужно, чтобы быть здоровым, – это способность иметь тело. Вот что нужно, чтобы быть здоровым. А остальные слагаемые здоровья состоят в следующем: «Быть в состоянии позволять телу конфронтировать вещи и самому быть в состоянии конфронтировать те же самые вещи».

Ничего невозможно изменить.

Поскольку распад атомного ядра, радиация... это результат попыток уклониться.

Так вот, Саентология просто разносит это в пух и прах, так что кусочки взлетают выше крыши. У нас есть шкафы и ящики, в которых полным-полно документов, подтверждающих изменения, которые были зафиксированы при помощи самых лучших из общепринятых тестов. Так что мы взорвали все эти положения, и осколки взлетели до небес. Но это делает Саентология и ничто иное.

Это результат отступления.

Тем не менее мир считал, что невозможно изменить даже интеллект, что невозможно изменить подход человека, что невозможно никоим образом изменить качества личности, невозможно изменить способности... но они должны были у вас быть. Вы должны были быть способными! Вас нанимали и увольняли – иными словами, позволяли есть или не позволяли – в зависимости от того, оказывались ли ваш интеллект и ваши способности приемлемыми или недостаточными.

Вы никого не сможете поймать в ловушку, если только не заставите уклоняться. Вы сажаете кого-то в ловушку и говорите: «Ха! Ты не можешь выбраться» – и он говорит: «О-о-о-о!» Он уклоняется. В противном случае, если бы он просто был спокоен, не напряжен, он бы проплыл сквозь ловушку; он бы даже не узнал, что она там есть. Если бы он хорошо переносил плотные объекты, если бы он очень хорошо их переносил, понимаете, это... было бы очень интересно... если бы он очень, очень, очень хорошо переносил плотные объекты, он бы размокапил какой-то фрагмент стены, вытащил бы через эту дыру свое тело и смокапил бы этот фрагмент стены снова.

Иначе говоря, человек в этом обществе мог быть приговорен к смерти за то, что у него нет некоторого количества буджума. Он не знает, что это такое. Вокруг околачивается кучка ребят, которые притворяются, будто измеряют его, но никто не знает, что это такое.

Я хотел бы обратить ваше внимания на то, что это не оптимально и полиции это не понравится. На самом деле я слышал, как они говорили, что Саентология освобождает людей. Она в самом деле на пути к тому, чтобы освободить людей полностью.

Что такое интеллект? Что ж, один очень, очень умный профессор, который был бесконтрольным сквирелом-радикалом в сфере психологии, в конце концов сказал... он дал определение слову «интеллект». Он сказал: «Интеллект – это то, что измеряется при помощи тестов». По-моему, это самая лучшая дефиниция, какую я только слышал. Это то, что измеряется при помощи тестов. Я считаю, что это просто потрясающе, не так ли? Мне как-то раз сказал об этом один саентолог... он меня действительно просветил. Это самая лучшая дефиниция интеллекта, какая только существовала.

Но какой путь вы избрали бы, если бы вам нужно было одитировать человека с весьма и весьма специфичной болезнью? Что ж, сегодня вы можете избрать почти какой угодно путь, лишь бы человек начал конфронтировать свою болезнь. Вы можете избрать какой угодно путь, лишь бы к человеку вернулась способность конфронтировать эту болезнь.

И тем не менее, если у вас его нет, то вы идете ко дну! Так вот, мы знаем, что у разных людей он разный, и мы знаем, что можем его изменять, но что это такое? Буджум. Если у вас нет какого-то количества этого, господь знает, что с вами станется.

Так вот, если человеку известно все о его болезни, если он просто авторитет по части этой болезни, но она у него по-прежнему есть, можете быть совершенно уверены, что его информация ошибочна. Если бы он мог конфронтировать эту болезнь, у него ее не было бы. Боюсь, все обстоит именно так.

Так вот, что такое способность? Что ж, способность легко измерить. Кто-то садится в самолет и летит: замечательно, он способен летать на самолете. Кто-то другой садится в самолет и – ха! – вот он, размазанный по земле на другом конце взлетной полосы. В чем разница? В чем разница? Один способен летать на самолете, другой не способен летать на самолете. Что ж, это факт, который можно наблюдать, не так ли? Так что мы можем принять это как само собой разумеющееся: некоторые люди могут это делать, некоторые – нет.

Защитник может продолжать аберрировать человека только потому, что этот человек использует какой-то механизм, позволяющий ему и дальше конфронтировать защитника после того, как защитник отошел в мир иной. И какую часть защитника он продолжает конфронтировать? К сожалению, ту его часть, которую он никогда не конфронтировал. Иначе говоря, защитник продолжает жить.

Но что это за штука, которая так меняется? Что это за штука, которая так меняется? Почему? Мы говорим: «Ну, одного научили летать, а другого – не научили». О, нет!

У человека есть некоторое желание продолжать конфронтировать бабушку. Но у бабушки был особенный кашель, и усилие этого человека конфронтировать бабушку, приводит лишь к тому, что он начинает кашлять. У него может быть кашель, у него не может быть бабушки; он хочет еще немного поконфронтировать бабушку, у него начинается кашель. Что ж, он никогда не был в состоянии конфронтировать кашель. Он, должно быть, конфронтировал бабушку. Поскольку, если бы он в самом деле смело конфронтировал кашель, ему бы приходилось постоянно мокапить его, чтобы он у него оставался. Иначе он бы не остался.

Вы берете двух парней, даете им одних и тех же инструкторов, обращаетесь с ними одинаково непринужденно, проявляете к ним одинаковое внимание, но один из них способен летать, способен учиться, способен ухватывать суть, координировать движения и летать на самолете, а другой оказывается размазан по земле на другом конце взлетной полосы. Что же это за штука?

Давайте рассмотрим это еще разок. Вам это интересно?

И в тот момент, когда эту штуку отделяют от наблюдаемых фактов и отводят ей место в неведомой призрачной земле под названием «что же это?», в обществе возникают всевозможные предрассудки. Мы говорим: «Некоторые люди умеют рисовать, а некоторые – нет. Некоторые люди сильны в математике, а некоторые – нет. Люди, которые сильны в искусствах, не сильны в математике». Да ну? Я слышал такое. Я также слышал, что люди, которые сильны в искусствах, обычно сильны и в математике. Поэтому возникают предрассудки, связанные с мастерством. Появляется эта идея о талантах... «У этого человека огромный талант!» Это еще один буджум.

В нашем разуме присутствует несколько странностей, и одна из этих странностей – вэйланс. Под вэйлансом мы имеем в виду личность или бытийность, принятую человеком осознание или неосознанно. И когда он принимает этот вэйланс, он демонстрирует черты характера этого вэйланса. Это настолько верно, что если вы зададите удачный вопрос по прямому проводу, то сможете излечить практически любую психосоматику. Раньше мы делали такое в Дианетике, но это было слишком ненадежно. Мы и сейчас можем делать это, но это слишком ненадежно

Родители сажают маленького Роско за рояль и говорят: «Роско, играй!» Роско сидит за роялем, и спустя пять лет он по-прежнему терзает всем слух. И люди говорят:

Многие люди так и не приобрели этот навык. Поскольку это особый навык.

«Что ж, у Роско просто нет таланта». Вот что в конце концов говорит учитель.

Человек начинает кашлять (сильный кашель).

Но вот за рояль сажают малютку Мэри и говорят ей: «Играй!» И она играет концерт Чайковского в соль-бемоль мажоре... с ходу, понимаете, бамс! И люди говорят: «У нее большой талант!» Что это такое? Это буджум!

Вы говорите:

Итак, один человек может играть, а другой – нет. У одного есть склонность к математике, у другого нет. Один может летать на самолете, а другой – нет.

• Кто так кашлял?

Что ж, мы могли бы дать этому объяснение с точки зрения Дианетики: «Когда-то раньше на траке с людьми случались разные несчастья, когда они что-то делали, и когда эти люди оказываются в этой жизни, они обнаруживают, что не могут делать этого». Так вот, это неплохое объяснение, и на самом деле оно основано на фактах. Когда в одной жизни приобретаются какие-то навыки, они очень часто оказываются утраченными в следующей жизни, поскольку была утрачена эта жизнь. Однако это не является вопросом способности; это вопрос пережитого опыта, инграмм, рестимуляции и всех тех вещей, которые подавляют желание и готовность делать. Желание и готовность делать, желание и готовность быть. И мы в Дианетике и Саентологий уже давно поняли, что желание и готовность человека делать или быть может измениться под воздействием пережитого опыта... опыт изменяет его желание и готовность делать или быть... и что можно проследить этот опыт в обратном направлении, углубившись довольно далеко в прошлое.

Но мы знаем кое-что еще. Мы знаем, что тэтан, даже не имея этого опыта, который ему нелегко достался, может научиться делать что угодно. Что ж, это звучит так, будто мы в конечном итоге получили просто более сложный буджум. Но это не так, поскольку сегодня мы можем изменять этот фактор весьма легко... весьма легко.

Это связано со шкалой обладания. И позавчера вы делали первые на этом конгрессе упражнения по конфронтированию. Помните? Помните, как я одитировал вас в отношении конфронтирования? Хорошо.

Конфронтирование – это осознание. Человек может осознавать... это ответ на вопрос на восемь миллиардов и семьсот шестьдесят два доллара... человек может осознавать только то, что он в какой-то степени готов и желает конфронтировать. Необходимо некоторое желание и готовность конфронтировать, чтобы существовало явление, известное как осознание.

Хорошо. На том его кашель и заканчивается. Парень больше не кашляет. Один вопрос прямого провода – бум!

Человек может осознавать те вещи, которые он в какой-то степени готов и желает конфронтировать. Прежде всего, если у него есть готовность и желание конфронтировать что-то – даже в какой-то небольшой мере – то он может начать осознавать это. Но если он не может это конфронтировать, если он не хочет это конфронтировать и если у него есть идея о том, что он не должен это конфронтировать, то спустя какое-то время это полностью исчезнет из виду и он больше не будет способен осознавать это. И в этом-то и заключены КИ, способности, талант и прочие подобные вещи.

Почему это произошло? Да потому, что вы попросили человека конфронтировать источник кашля. Как только он это сделал, (щелчок) кашель исчез. Поскольку он неосознанно держался за кашель дедушки... неосознанно держался за него. И задав ему вопрос по прямому проводу, вы побудили его осознанно конфронтировать его. Как только он это сделал, кашель прекратился. Но нужно, чтобы человек вспомнил это довольно ясно и четко.

Ну, скажем... человек идет по узкому проходу и натыкается на черную пантеру. Он кричит: «Яуууу!» – и убирается оттуда. Но помните, он видел ее, и он знал, что это черная пантера. Он знал, что это черная пантера.

Одним из наиболее интересных состояний, которое я однажды наблюдал, был рак кожи на носу одного парня. Болезнь зашла уже довольно далеко. И я спросил этого парня, знал ли он какого-нибудь человека, у которого были какие-нибудь проблемы с кожей носа. Да... спустя какое-то время он ответил:

Ладно. Если он знал, что это черная пантера, если он вообще мог ее видеть, то у него имелась готовность и желание конфронтировать ее. Вы понимаете? Даже если она напугала его до смерти, здесь все же присутствовало некоторое желание и готовность конфронтировать ее... иначе он бы ее и не увидел. Он не увидел бы вообще никакой черной пантеры.

• Да, да, это был мой отец.

Так вот, в этом и состоит секрет того, почему один парень может летать на самолете, а другой не может; почему один парень плавно взлетает, а другой оказывается размазанным по земле на другом конце взлетной полосы; почему тот маленький мальчик садится за рояль и спустя пять лет так и не умеет играть, а та маленькая девочка садится за рояль и тут же с легкостью начинает играть.

• Что ж, ваш отец беспокоился по этому поводу?

В чем разница? У мальчика не было готовности и желания конфронтировать музыку, а у девочки все это очень даже было. Вот в чем разница. Вот и вся разница, и никакой другой нет.

Я прошу прощения, если это сводится к чему-то столь простому. Я осознаю, что это лишает вас игры. Я, несомненно, осознаю, что это полностью уничтожает множество извинений и оправданий.

Очень интересно то, как удобно иметь в жизни оправдания. Они играют в жизни свою роль... они очень удобны. Например, время от времени наши родители говорят нам: «Я не могу купить то, и я не могу купить то, и я не могу дать тебе то-то, и я не могу дать тебе се-то». Когда мы были маленькими, папаша говорил нам: «Ну, я просто не могу это купить. Я трачу на тебя просто-таки целое состояние» – и так далее. «Ты всегда выпрашиваешь у меня деньги», что-то вроде этого.

Конечно, очевидный ответ, до которого я додумался годы спустя, когда было уже слишком поздно, – это: «А почему бы тебе не пойти и не заработать побольше денег?» Очевидная вещь: «В чем дело, почему ты зарабатываешь так мало?» Совершенно разгромное утверждение, не так ли? Да, в чем дело? Если семье нужно больше денег, почему он не зарабатывает больше? Просто и напрямик... все! Это бы действительно его осадило.

И я сказал:

Что ж, может быть, он не зарабатывает деньги потому, что он не готов и не желает конфронтировать их. Он не очень-то хорошо осознает их. Может быть, он зарабатывает столько денег, сколько он осознает, или может осознавать, или готов и желает осознавать. Он полагает, что есть что-то ужасное в необходимости осознавать миллиард долларов. Есть что-то очень предосудительное в том, чтобы осознавать столько денег.

• А вы помните точное время и место?

И если вы начнете проверять, каково обладание людей в отношении денег, вы обнаружите, что большинство ваших преклиров, которых вы вытащили с улицы, на самом деле не могут иметь больше, чем два-три цента. Это так. Таково количество денег, которое они могут осознавать, количество денег, которое они могут конфронтировать.

Что такого опасного в деньгах? Что ж, уверяю вас, на полном траке с деньгами было связано много опасностей. У вас был верный и преданный раб, чей уровень приятия в отношении денег составлял тысячу кропотников, и кто-то насыпал ему тысячу кропотников, а он насыпал вам в еду мышьяка. Иными словами, деньги – это нечто такое, что может уничтожить верность, нечто такое, что разлагает души, нечто такое, из-за чего вы изгоняете людей из храмов, деньги – это то, деньги – это се, деньги – это плохо, и вообще там все плохо.

Три минуты спустя у этого парня уже не было рака кожи. Впечатляет, да?

Для правительства республиканцев это стало таким плохим, что они теперь вообще боятся выпускать какие-то деньги. Но они полностью упустили из виду один чрезвычайно интересный момент, касающийся денег... упустили его из виду целиком и полностью. Они настолько поглощены идеями о бизнесе или идеями милитаризма, что они полностью упустили из виду главную функцию национального правительства, которая состоит в том, чтобы создавать деньги.

Однажды мы работали с кейсом человека, у которого был зоб размером с маленький баскетбольный мяч. Зоб был довольно большим. Кто-то проходил с этим парнем инграмму и наткнулся на защитника, у которого был точно такой же зоб, и за полчаса эта штуковина уменьшилась и бесследно исчезла.

Бизнесмен получает свои деньги посредством торговли. Он забирает их у отдельных людей. Военный забирает их у бизнесмена и у отдельных людей под дулом пистолета. Он говорит: «Ррр! Плати дань!» Это метод, испытанный временем.

Чудеса исцеления! Так вот, мы видели их время от времени, подобные вещи... мы видели чудеса исцеления. Что ж, почему мы должны были продолжать называть их чудесами? Да потому что мы по-прежнему не вполне понимали, что происходит. Мы знали правильный вопрос, но мы не знали точно, почему он работает. Мы добивались, чтобы человек конфронтировал источник трудности или правильного владельца трудности, именно поэтому вопрос и срабатывал.

Когда в правительстве намешано слишком много бизнесменов и слишком много военных, то и те, и другие забывают, что первый принцип правительства требует, чтобы деньги создавались в достаточном количестве, с тем чтобы на них можно было покупать товары, существующие в стране. Вот что должно делать правительство; это часть его обязанностей. Об этом сказано даже в Конституции: Конгресс должен чеканить деньги.

На следующем человеке он не работал, но совсем недавно мы обнаружили в связи с этим нечто весьма интересное. С тем парнем, у которого был рак кожи носа... если мы спрашиваем, у кого это было, он отвечает, что у отца, мы говорим: «Вы когда-нибудь видели, как ваш отец делает это?» – «Да, я пом...» – «Вспомните момент, когда вы видели, как ваш отец...», а рак кожи не исчезает... это не означает, что техника не работает. Это означает, что мы затронули недостаточно низкий уровень. Вот и все, мы просто затронули недостаточно низкий уровень.

Между прочим, одна из основных причин американской революции... это очень интересно. Бен Франклин основательно приложил к этому руку. Британская корона, находящаяся по другую сторону Атлантики на огромном расстоянии, которое мы сейчас пролетаем за десять минут... по-моему, время полета сейчас снижается примерно до такого. Они оставляют в запасе достаточно времени, чтобы плавно приблизиться к месту прибытия; им всегда придется так делать. Им всегда придется оставлять время на плавное приближение, пока кто-нибудь не изобретет аэродром, принимающий самолеты автоматически.

Парень никогда не мог конфронтировать отца. Вот с этого мы и должны были начать: «Что связанное с отцом вы могли бы конфронтировать?» И мы бы получили то же самое чудесное исцеление. Мы действительно вычислили человека у которого были такие же трудности, понимаете? Но парень не мог конфронтировать не только трудность, он не мог конфронтировать владельца этой трудности, поэтому тут никакого релиза и быть не могло. Нам нужно было добиться, чтобы преклир конфронтировал владельца трудности.

Так вот, Англия не высылала в колонии достаточно денег. Там было недостаточно фунтов, шиллингов и пенсов. И дело дошло до того, что в Пенсильвании стала невозможной всякая торговля, а ведь вы знаете, каковы пенсильванцы. Что ж, это было концом британского правления в Штатах. Это произошло на несколько десятилетий раньше, чем американская революция, но суть здесь в том, что денег не хватало. Что ж, в какой-то момент у кого-то не было готовности и желания конфронтировать некоторое количество денег и он не хотел их создавать. Возможно, это случилось в Англии, это могло случиться среди тех британских торговцев, которые вели торговлю с Пенсильванией, это могло случиться практически где угодно.

Так вот, градиентные шкалы... вот где на сцену выходят градиентные шкалы. Вы спрашиваете, где и что связанное с владельцем трудности человек мог бы конфронтировать. Что ж, может быть, он мог бы конфронтировать шнурки отца, или пепел его сигарет, или его шляпу, но не самого отца. Но мы начинаем по градиенту и постепенно увеличиваем конфронт: «Назовите мне что-то связанное с вашим отцом, что вы были бы не против конфронтировать». Может быть мы дойдем аж до его детства, о котором преклир никогда не рассказывал. И в конце концов мы повысим уровень его конфронта до такой степени, что он будет конфронтировать отца, и рак кожи исчезнет, понимаете?

Но началась нехватка денег, и в какой-то момент король Георг III сошел с ума, и единственное... кстати, может быть, вы об этом не знаете, но на самом деле Георг III сошел с ума из-за американской революции. Это так, он совсем помешался. После американской революции он бродил по пустынным сырым коридорам дворца и твердил:« Где мои американские колонии?» Американцы, как правило, этого не знают. Он окончательно свихнулся.

Все эти чудесные исцеления происходили лишь потому, что они были... преклир уже был готов конфронтировать того человека, но никогда не замечал, что он не был готов конфронтировать болезнь этого человека. И то, что преклир не конфронтировал в этом человеке, продолжало существовать в преклире, и вот какому закону это подчинено: то, чем не восхищаются, склонно продолжать существовать. То, что не конфронтируют, склонно продолжать существовать. Это говорит нам о том, что в последнее время никто не смотрел на эту вселенную.

Ситуация здесь состояла в том, что не предоставлялось достаточное количество финансов. Кто-то отказался конфронтировать проблему, связанную с деньгами. Кто-то отказался конфронтировать сами деньги и создал их нехватку.

Хорошо. Вот маленькая девочка. Она выходит и играет с другой маленькой девочкой. И та другая девочка делает какие-то странные вещи. И маленькая девочка А, которую мы рассматриваем, приходит домой и начинает делать те же самые странные вещи. Осознаете ли вы, что вы ничего не добьетесь, если будете пытаться менять поведение ребенка, говоря ему больше так не делать; ведь это уже превысило способность ребенка конфронтировать, иначе он не делал бы этого. Задумайтесь об этом на мгновенье. Посмотрите на это с точки зрения наказания и поведения. Ребенок не желал конфронтировать эти плохие привычки или образцы поведения другого ребенка, и поскольку он не желал этого, он перенял их. А потом приходите вы и говорите: «Ты не должна так делать», что означает: «Ты не должна конфронтировать это». И это становится навязчивым.

Посмотрите, насколько просто мы можем это сформулировать. Мы говорим:

Мне бы очень не хотелось говорить вам, как обанкротить все компании по производству сигарет в мире... просто настаивайте на том, чтобы дети курили. Они больше не будут курить. Что ж, вот так все и обстоит. И люди собираются сделать этот мир хорошим, а? Где единственное, что продолжает свое существование, – это плохие привычки других.

«Кто-то не хотел конфронтировать деньги, поэтому он не создавал никаких денег. Он не хотел конфронтировать деньги, поэтому он не выпускал никаких денег в обращение».

Что ж, к счастью, в каждом человеческом существе заложено чрезвычайно много состояния знания, к счастью в нем очень много вдумчивости, к счастью в нем очень много этики, способности и воображения. И эти способности контролируют более навязчивые и неконфронтируемые вещи. Но время от времени кто-нибудь обескураживает людей. Он приходит и говорит: «У вас нет никаких причин быть хорошими и нет вообще никаких причин жить, все это блеааа и ммьеа и так далее. И вы ничего не должны делать для людей. Понимаете, вы действительно... вы вносите вклад в жизнь других людей, саентологов и последователей Дианетики лишь потому, что вы находитесь во власти навязчивой идеи, будто вы должны помогать. Хе-хе!» Этот человек критикует потому, что вносить вклад во что-то – для него это слишком высоко на шкале и он не имеет ни малейшего представления об этом. Понимаете?

Один из способов не конфронтировать деньги – это положить их все в задний карман, накопить восемь миллионов долларов на банковском счету, никогда не глядеть даже на пенни, изъять таким образом все деньги из обращения... и это в значительной степени является мотивом некоторых капиталистов. Не иметь деньги, не покупать деньги, а изъять все деньги из обращения, чтобы людям не приходилось их конфронтировать. Вы думаете, я шучу, но вы перестанете так думать, когда проодитируете это у нескольких преклиров.

Люди помогают другим не потому, что ими движет задабривание. Если бы их побуждало к этому задабривание, то они помогали бы другим неосознанно, а неосознанная помощь сведется, вероятно, к хирургической операции или к чему-то подобному. Либо человек в итоге просто поймет, что он никакого понятия не имеет о том, как кому-то помочь, и его ум окажется во власти чрезвычайно навязчивой идеи о том, что любая группа, которая может помогать, мошенничает и обманывает, поскольку сам он оказался мошенником. Понимаете, как такое может быть?

Папа, который не зарабатывал достаточно денег, не мог конфронтировать их. Поэтому он даже не осознавал, что он разорился! Он думал, что у него все в порядке, понимаете? Он как-то существовал на свои три доллара в неделю или сколько там ему платили. Он думал, что у него все в порядке; вот столько должен зарабатывать человек его профессии – может быть, он так думал. Он даже не осознавал, что ему их не хватает. Так вот, это невероятно. И вот насколько никудышным может стать конфронт денег.

Время от времени одитор задается вопросом: «Может я одитирую преклиров потому, что я сам сумасшедший?» – или что-то в этом роде. «Неужели я одитирую преклиров просто потому-то и потому-то?» Что ж, на самом деле еще в Книге Один мы говорили о том, что одна из обязательных черт одитора – храбрость. Вы, ребята, которые одитируют людей, – отважны. Вы более отважны, чем все остальное человечество. Это уж точно... я не пытаюсь вам льстить.

Есть много замечательных одиторов, у которых загвоздка заключается просто в том, что они не способны конфронтировать деньги. Поэтому они все время одитируют людей бесплатно, одитируют их бесплатно, одитируют их бесплатно, и в один прекрасный день такой одитор обнаруживает, что своим одитингом он не может заработать себе на жизнь, и прекращает одитировать людей, поскольку ему нужно зарабатывать какие-то деньги. Так что он бросает свою одиторскую карьеру и начинает заниматься какими-нибудь глупостями. Вы понимаете? Я хочу сказать, он просто не может конфронтировать эту идею. Он говорит: «Я не могу просить людей об этом».

Мы притаскиваем какого-нибудь человека с улицы и говорим ему одитировать кого-то еще, и он просто рассыпается на части. Он не протестует, он просто рассыпается на части. Идея конфронтировать чужой разум и чужие инграммы... это настолько превышает его способности, что он, скорее всего, скажет вам: «Что ж, Господь сотворил его таким, он должен таким и остаться». Иначе говоря, он находится очень низко по шкале.

Что ж, давайте это проанализируем: он не может на это смотреть. Вы это понимаете? Я имею в виду, это можно проанализировать просто вот так: бам-бам! – запросто, понимаете? «Я не могу ни о чем просить людей; я... я просто...» – и так далее. Это просто сводится к тому... это даже проще, чем «Я не могу конфронтировать то, как кто-то сидит у меня и дает мне какую-то сумму денег». Это даже проще. Суть просто в том... что это за объект? Деньги. Что этот человек делает? Он их не конфронтирует, и на том конец. Он не конфронтирует деньги; у него нет желания и готовности делать это. Спустя некоторое время он перестает осознавать их. Они больше не существуют.

Обучение в наши дни – это в самом деле нечто. Оно жесткое, но в то же время мягкое. Мы больше не обучаем новым процессам в академии. Мы не делаем этого. Мы обучаем тем процессам, о которых вы слышали уже давным-давно... некоторым из этих процессов уже по четыре, а то и по пять лет. Программа обучения стабильна уже многие, многие, многие месяцы. Почему она настолько стабильна? Да потому, что мы обнаружили, что, если человек может работать с этими техниками, он может работать с чем угодно. Поэтому мы выбрали те техники, с которыми человек должен уметь работать. Затем мы сможем дать ему любую технику, и он сможет использовать ее в одитинге.

Целое общество может впасть в такое умонастроение. Это одна из самых смешных вещей, которая может произойти с правительством и происходила.

На что направлено наше обучение? Наше обучение направлено на поощрение способности одитора конфронтировать эти явления в других людях и в себе. Он начинает осознавать их, он обретает способность конфронтировать их, он становится хорошим одитором. Но люди, которые приходят к нам, чтобы стать одиторами и чтобы учиться одитингу, намного превосходят тех людей, которые гуляют по бульварам. Мне очень неприятно говорить вам это, поскольку это похоже на грубую лесть. Похоже на грубую лесть, но мы, вероятно, имеем дело с лучшими десятью тысячами человеческих существ в мире. Вы говорите: «Ого, я-то знаю, в каком ужасном состоянии я нахожусь... в каком же состоянии находятся они?» Что ж, их счастье в том, что они этого не осознают. И говорить, что это счастье, – это все равно, что говорить, будто им повезло, что их головы засунуты в чан с кипящей водой.

Знаете, когда-то был один парень, который сделал все деньги... между прочим, он был первым коммунистом... в Средиземноморье. Да-да, он был первым коммунистом. Оттуда-то и началась вся коммунистическая деятельность: Спарта.

Нет, сегодня в обучении мы используем все то, что мы узнали, а узнали мы невероятно много вещей, которые ведут человека вперед и увеличивают сто способность конфронтировать. Но мы берем самую небольшую часть этих техник, и мы берем среднего человека, приводим его в класс, мы собираемся обучить его одитировать... я имею в виду человека с очень средненькими способностями... и, как я уже сказал, он просто разваливается на части. Он рассыпается на кусочки. Он сидит, выполняет какую-то механическую процедуру и вдруг осознает, что его просят конфронтировать что-то, и он просто сбегает. Он может сбежать, просто зачахнув.

Это был первый коммунистический строй в мире, хорошо продуманный, и это замечательно зафиксировано в документах, и русские взяли это на вооружение целиком и полностью. Это спартанская философия. Один парень (по-моему, его звали Ликург) появился там и все продумал, я не знаю, кто это был. С него все и началось, но это был о-го-го какой парень. И он до такой степени перестал осознавать деньги, что решил, что никто не может их иметь, поэтому он сделал все деньги железными. Понимаете, он сделал такие огромные штуки размером с мельничные жернова целиком из железа, и никто не мог носить их с собой, и он заявил, что исцелит всех от любви к деньгам. По его мнению, именно в них и была проблема.

Но он не может сконфронтировать. Он не желает знать, что у кого-то тоже есть разум. Он не желает знать никаких механизмов, связанных с разумом. Он полагает, что это слишком ужасные вещи, чтобы о них знать. Он полагает, что есть какая-то причина, по которой все эти знания должны быть погребены. Он полагает, что за всем этим стоит какое-то высокое понимание, которое выше его понимания, поэтому он должен и дальше оставаться неосознающим. Он был создан.

А в чем была проблема с ним? Он не мог их конфронтировать, поэтому он сделал их такими, чтобы их нельзя было конфронтировать. Никто не мог катать такие колеса. Они на самом деле были размером с колесо телеги. Вот такими были его деньги. И конечно же, они вышли из обращения, и коммунизм был неизбежен.

Тем не менее вы начинаете поднимать по шкале даже таких людей, и они могут подняться до уровня, на котором «в них необходимо вносить вклад». Вы можете поработать с ними еще немного и вы обнаружите, что их можно поднять так, что они не будут против, чтобы другие люди на них смотрели... фактически, они настаивают на том, чтобы люди смотрели на них, когда они идут по улице: «меня необходимо конфронтировать». Мы одитируем их еще немного и обнаруживаем, что они начинают рассказывать нам обо всех тех случаях, когда их имели. «Я жертва». Мы одитируем их еще немного, и вот они могут растрачивать, заменять на что-либо, растрачивать, не успеете вы и глазом моргнуть, как они смогут иметь что-то... пылинку, но они действительно смогут ее иметь.

Коммунизм имеет место тогда, когда люди скатываются до того, что больше не могут конфронтировать деньги или товары, и они превращают и то, и другое в ничто. Они больше не могут конфронтировать ни то, ни другое. Вы никогда не увидите, чтобы при коммунизме особо много чего-то производили.

Что ж, это странная штука – «иметь». Это еще не «конфронтировать». Это способность владеть, обладать и не обращать на это особого внимания. И когда вы будете проводить этому преклиру процессы по обладанию, он вдруг обнаружит нечто очень странное: ему достаточно, чтобы это находилось вон там, чтобы он чувствовал, что может владеть этим. С чем это вы столкнулись? С конфронтированием. Он поднимается к уровню пространства. А если терпимость человека по отношению к пространству нельзя поднять настолько высоко, то перед лицом распада атомного ядра его песенка будет спета.

Нет, просто большое количество людей, сидящих наверху, становятся неспособны конфронтировать товары, становятся неспособны конфронтировать деньги, и они превращают и то, и другое в ничто. Когда вы начинаете превращать деньги в ничто, вы начинаете превращать товары в ничто, это верное дело. Понятно?

Две частицы рентгеновских лучей... или две волны – смотря что нынче модно... его прикончат. Его шансы устоять перед существующим количеством стронция-90, эйнштейна-60 совсем невелики. Он не осознает этого... что-то его беспокоит, что-то его сжигает и в один прекрасный день он превращается в золу. Что его подкосило? Он прочел статью в «Сэтэдэй ивнинг пост» о распаде атомного ядра. Вот и все, что понадобилось. Вот и все, что понадобилось. Просто статья. Этого было достаточно, чтобы немного рестимулировать его банк, и он сломался.

И как только у человека пропадает желание и готовность конфронтировать что-то, это что-то становится ничем для него. Это очень странно... он может до такой степени перестать осознавать людей, что будет смотреть прямо сквозь них. Он будет натыкаться на них на улицах. Вам когда-нибудь встречался человек, который постоянно на всех натыкался? Он просто не осознавал. Мы говорим, что он неуклюжий, что он такой-то, что он сякой-то. Нет, у него до такой степени отсутствует желание и готовность конфронтировать людей, что он вообще их не видит. Они перестали существовать. Вот куда пропало его осознание.

Если бы такой человек услышал, что дианезин включает соматику, он рванул бы прочь как сумасшедший. Он бы стал говорить, что это яд, как делают некоторые, понимаете? У него была бы такая же реакция.

Возьмем парня, который размазался по земле на другом конце взлетной полосы, когда мы пытались научить его летать. Знаете ли вы, что если бы кто-нибудь взял его и спросил: «Что перед тобой?» – он ответил бы: «Ну, это... не подсказывайте. Это бетон!»

Способность конфронтировать – это способность иметь пространство. Вам нужно иметь пространство, чтобы иметь вселенную. А пространство – это свобода. Поэтому, если человек собирается быть свободным, он должен обрести способность конфронтировать. Человек, который бежит от врага, никогда после этого не станет свободен. Назовем ли мы это виной, трусостью... как бы мы это ни назвали, он никогда больше не станет свободным. Он был бы свободнее, если бы его тело было мертвее мертвого. «Тот, кто сражается и бежит с поля боя сегодня, выживает для того, чтобы воспротивиться призыву в армию завтра». Это не вполне справедливо, поскольку сражаться и быть призванным – это не одно и то же. Мне жаль тех бедняг, которых призывают... подумайте только о том, насколько одержимо им приходится искать в себе силы постоянно конфронтировать сержантов.

Кто-нибудь сказал бы:

Так вот, послушайте. Если это так много значит, если эта штуковина под названием свобода зависит от конфронтирования, вне всякого сомнения нам стоит как следует знать, что это такое. Если способность управлять, контролировать, иметь, использовать, расширять бытийность, жизненность зависит от тех вещей, которые я вам зачитал из этого списка... обладание, конфронтирование и так далее... то нам стоит об этом очень много знать. А мы и в самом деле знаем об этом очень многое. Я полагаю, что когда-нибудь мы будем знать об этом намного больше. Но прямо сейчас я могу сказать вот что: вовсе не обязательно, что все должно развиваться таким образом, чтобы человек начал думать, будто он не может конфронтировать. Но все же как получается, что человек приходит к мысли, будто он не может конфронтировать вещи?

• Что? Самолет бетонный? А парень ответил бы:

Между прочим, это происходит не из-за того, что он принимает решение. На раннем траке он уже усвоил для себя определенный шаблон поведения, девиз которого «достаточно вещей для конфронтирования, чтобы конфронтировать». Он должен иметь достаточно вещей для конфронтирования, чтобы конфронтировать. Если у него их недостаточно, он не имеет.

И все это сводится к тому, о чем говорится в книге «Саентология 8-8008» по поводу изобилия чего бы то ни было. Самый легкий способ исправить конфронтирование состоит в том, чтобы заставить индивидуума мокапить вещи для конфронтирования. Иначе говоря, у него становится все меньше и меньше вещей для конфронтирования, и спустя какое-то время он приходит к выводу, что он не может их конфронтировать. Естественно, это так. Он не может конфронтировать кафедру, которой перед ним нет. Но спустя какое-то время он говорит: «Чтобы можно было конфронтировать кафедру, она должна быть здесь». А это неправильно. Это реакция. Это девиз реактивного ума, этим и объясняется появление реактивности. «Это должно быть здесь, чтобы я мог это конфронтировать. Если этого здесь нет, я не могу это конфронтировать. Из этого должно следовать, что я боюсь конфронтировать это. Поэтому я должен полностью об этом забыть». И на этом уровне шкалы все зависит от количества. И единственное, что вам нужно сделать, – это провести исправление в отношении количества вещей, которые он мог бы иметь или конфронтировать, и дело в шляпе. Достаточное количество вещей для конфронтирования, вот и все.

Если у вас куча солдат, которые ни разу не побывали в сражении, они спустя какое-то время превратятся в трусов. Не потому, что они трусы. А потому, что не было никаких врагов, чтобы их конфронтировать. И спустя какое-то время солдаты приходят к выводу, что, должно быть, они не в состоянии конфронтировать врага, раз они не конфронтируют никаких врагов, поэтому они никудышные солдаты. И они покупают большие столы из ореха или из красного дерева. Спустя какое-то время они приходят к выводу, что они трусы.

• Ну, это самолет, кто угодно это знает. – Он просто повторяет то, что сказал этот другой парень. Он, возможно, даже его не видит!

Я бы ни за что не оставлял группу солдат без дела. Я бы либо распустил их и отправил домой конфронтировать семью, дела, жизнь... можно привести к слому всю страну, если не давать куче солдат воевать. Еще одно возможное решение: скажем, у республиканцев есть армия и у демократов есть армия и каждый вторник они дерутся. И утверждается законопроект той стороны, которая одерживает победу. (смех) Боюсь, что именно так вам и нужно поступать, хоть это и кажется глупым.

Интересная штука. Для него этот самолет расплывается перед глазами, понимаете? Он, так сказать, в тумане. У него есть детали, которых этот парень никогда не видит... знаете, ручка управления самолетом, элерон, руль направления. И вот вы пытаетесь научить его летать на чем-то, а он даже не знает, что это существует. И дело кончается тем, что он размазывается по земле на другом конце взлетной полосы.

Если у вас есть армия, используйте ее. Если у вас есть танковые войска, бога ради, позволяйте им хотя бы время от времени разнести в щепки какой-нибудь лес. Хрясь, хрясь, трах-тарарах. Пусть они находятся в движении. Если у вас есть военно-морские силы, пусть хотя бы какая-то их часть создаст даб-ин и будет пиратами, а остальные пусть их ловят. Иначе рано или поздно военно-морские силы ополчатся против своего же собственного правительства. Почему? Да потому, что никак иначе и быть не может. Они не могут сражаться с врагом. В один прекрасный день произойдет революция, как это было в Германии.

Маленький Роско сидит за роялем и собирается играть... на чем? Что находится перед ним? О, он скажет: «Все знают, что находится передо мной... ничего!»

Известно ли вам, что случилось в Германии? Вы знаете, как закончилась Первая мировая война? Об этом знают очень немногие. Они отступали. Войска отступали, отступали и отступали. Но они все еще сражались и все еще были лояльны. Но в каком-то порту находилось одно соединение, которое не сделало ни единого выстрела с самого Ютландского сражения, если мне не изменяет память... Великий флот. И великий флот Германии стоял в гавани и ничего не делал, никого не конфронтировал и это все продолжалось и продолжалось. А армия отступала, армия уже осознала, что она не может полностью сконфронтировать врага, но она все еще была довольна лояльна. И вдруг флот поднял мятеж. Почему? Он даже не воевал. Он поднял мятеж и подал пример, а некоторые части армии заразились этим, никто не успел оглянуться, как Германия сама у себя совершила переворот с помощью своих же собственных войск.

Возьмем различие звуков по высоте... различие между звуками. Некоторые люди осознают его, некоторые – нет. Различия между тонами.

В России годом раньше это уже произошло. Царским солдатам не давали ружей, чтобы воевать. Они назначили какого-то эрцгерцога ответственным за покупку снаряжения, но тот купил любовниц. Иначе говоря, он не... нужно было купить очень много ружей, но он нашел деньгам другое применение. И Россия пошла «воевать с Германией» (в кавычках): первая шеренга шла с ружьями, а вторая должна была подбирать эти ружья, когда кого-то застрелят в первой. И тогда они не смогли сконфронтировать германскую армию. И спустя какое-то время они сказали: «Что ж, мы не в состоянии сконфронтировать врага. Мы солдаты, мы должны быть в состоянии конфронтировать что-то» – и поэтому они пошли и убили царя.

Да, но это сводится к гораздо более серьезной проблеме – проблеме осознания звука. Если у кого-то есть готовность и желание конфронтировать звук, он будет очень, очень хорошо проводить различия в нем. Если же у него нет готовности и желания конфронтировать его, то он услышит лишь полную тишину. А если у него есть лишь посредственная готовность и желание конфронтировать звук, тот просто будет его раздражать. И здесь мы видим шкалу тонов, которая располагается между полной готовностью иметь полное осознание и нижней частью шкалы: «Этого нет». И реакцию на что угодно, находящуюся в промежутке между этими двумя точками, мы называем эмоциональным откликом или его отсутствием.

Люди падают по шкале в отношении того, что они готовы конфронтировать, и если вы даете людям конфронтировать какую-то невероятно огромную цель, то если они терпят неудачу в этом, следующее, что они делают, – это находят что-то поменьше. Очень опасно держать рядом бездействующие войска. Очень, очень опасно. Солдаты расстраиваются, становятся нелояльными, и в один прекрасный день вы их зовете, а они не приходят. Конечно, такое происходит спустя годы, годы и годы. Вы можете воевать лишь раз в пятнадцать-двадцать лет, и все же армия не придет к слому. Но даже и не думайте воевать лишь раз в сто лет. Или раз в семьдесят пять лет. Задолго до этого военные уже совершат переворот. Конфронтировать нечего. Они должны что-то конфронтировать. Что мне конфронтировать? Что ж, конфронтировать нечего, потому что война – это зло. Что ж, если война – зло, зачем нужна армия?

В сущности, это и есть шкала тонов. Это готовность и желание конфронтировать. Так вот, конфронт – это интересная штука, поскольку это лишь часть шкалы, которую мы называем шкалой обладания. Мы по-прежнему называем ее шкалой обладания, чтобы вам было понятно, о чем идет речь, но в действительности это не шкала обладания. Это шкала осознания, или шкала конфронта. Вы это понимаете?

Так вот, одна из наиболее интересных сторон поведения военных объясняется на самом деле конфронтированием. Если войска выполняют хотя бы учебные маневры, если их держат в хорошей форме и если их тренируют, то с ними все будет в порядке. Но если вы позволите им сидеть в какой-нибудь крепости достаточно долго... боже мой!

Так вот, это то, что лежит в основе интеллекта, способности, умения, таланта и так далее. Это готовность и желание конфронтировать, вот и все.

Например, военно-воздушным силам – тогда это был корпус армейской авиации

Даже если что-то пугает человека до посинения, он должен иметь некоторую готовность и желание конфронтировать это, чтобы он мог увидеть это и чтобы это могло его напугать. Понимаете?

– долгое время не позволяли летать. Дисциплина и форма одежды остались, а все остальное пошло прахом. Все просто развалилось. Никто не закупил для них достаточно горючего. У них не было достаточно самолетов. И боже мой, им и впрямь пришлось потом наводить там порядок! Почему? Да потому, что эти ребята должны были летать, но никто не позволял им конфронтировать воздух. Вы понимаете?

Так вот, у тех людей, которые не осознают того и не осознают сего, больше нет готовности и желания конфронтировать эти вещи... у них больше нет готовности и желания конфронтировать эти вещи. Они больше не желают конфронтировать политику, или политиков, или полицейских, или кого-то еще. И знаете, дело становится настолько плохо, что спустя некоторое время все правительство для них исчезает. Полиция для них исчезает.

Ладно, вы берете человека, который может делать разные вещи и говорите:

Я знаю целое государство, в котором полиция исчезла для населения. Это очень спокойное государство, поскольку там живут хорошие люди. Но у них там столько полиции и эта полиция настолько жалкая, что население больше не считает полицию полицией... оно просто надеется, что полиции нет. Они больше не дают себе труд соблюдать закон; они не дают себе труд как-то реагировать на полицию. Полицейские должны быть очень, очень настойчивы, чтобы привлечь к себе хоть чье-то внимание. Им пришлось одеть в другую форму дорожную полицию по всей стране, совершенно в другую форму, дать им другие знаки отличия и все такое, чтобы автомобили останавливались, когда постовой поднимает руку. Я не преувеличиваю; это Испания. Они там просто... «Нет больше никакого смысла соблюдать закон. Я имею в виду, мы... мы просто продолжаем жить так же, как жили многие годы, и обходимся друг с другом любезно, если можем, и в любом случае неизвестно, какие законы будут приняты» – так они это объясняют. Но они не находятся в состоянии осознания. У них больше нет желания и готовности осознавать полицию или вооруженные силы страны.

«Предостережение, предостережение, безопасность, безопасность, ограничение, ограничение, нельзя, нельзя»... и спустя какое-то время он просто скажет вам: «Я трус. Это тело слишком ценно. Я не могу его контролировать. Я не могу его перемещать туда-сюда. Я ничего не могу делать с ним. Я болен». Возможно, говорить это начнет все общество, но оно начнет говорить это хором, и никто не заметит, что раньше никогда такого не было, чтобы все говорили это хором. И мир кончается всхлипом, а не взрывом.

Это поразительно. Буквально несколько месяцев назад я был в Испании и спросил кого-то: «У них там в форте до сих пор есть мавры?» И просто показал рукой направление вдоль улицы.

Понимаете, как такое может быть? Тела созданы для того, чтобы их использовали, – необязательно, чтобы сражались. Вы делаете что-то с их помощью. Если вы в какой-то области обучились до небывалых высот, но вам не позволяют применять свои навыки, вы в конце концов обнаружите, что не можете их применять.

И парень ответил (вы не поверите):

Возьмем художника... молодой художник... он весьма успешно делал иллюстрации к нескольким женским журналам до войны. В конце войны он утратил свою способность рисовать. Вторая мировая война. Он действительно так долго не конфронтировал холсты, что теперь он не может конфронтировать холсты. Вы понимаете? Так вот, что совершенно точно поможет этому парню снова обрести свой навык художника? Холст.

• Форт? Форт никем не занят.

Мне вспоминаются братья Дюма, они весьма интересные писатели. Один из младших Дюма поднял жуткий бунт... он отказывался писать так много слов. И его запирали в его комнату... старшие... они запирали его в его комнате, и давали ему еду только после того, как он просовывал им под дверь какое-то определенное количество исписанных страниц. Вы скажете: «Это жестокость. Как такой человек вообще мог стать писателем?» Что ж, он не только стал писателем, дела у него шли прекрасно.

Именно поэтому мы иногда думаем, что жестокие, злые или злобные методы работают, и мы допускаем ошибку. Мы полагаем, что результаты дают жестокость, злобность и угроза наказания. Нет, это не так. Результат получают в том случае, если от человека требуют конфронтировать что-то.

С помощью наказания, цель которого не дать человеку делать что-то, человека лишь делают хуже. Если с помощью угроз наказания не давать человеку действовать, вы неизбежно сделаете его хуже. Странно, но это так. Вы сделаете его менее активным. Поскольку тем самым вы снизите уровень его осознания. Это снизит его способность конфронтировать жизнь.

Я ответил:

А что если поступить иначе? Что если применить наказание, угрозы и принуждение для того, чтобы заставить человека конфронтировать что-то? К несчастью, это работает! И те из нас, кто очень много имел дело с миром людским и с миром принуждения, знают, что это работает, и из-за этого мы очень часто впадаем в заблуждение, полагая, что работает наказание.

• Да нет, база... гарнизон. Мавры до сих пор несут гарнизонную службу в городе? Гарнизон, форт, казармы, армейский штаб... прямо там.

Иногда, бывало, я с командой экспедиции... погода ужасно плохая, все так устали и вымотались, что им плевать, потонет корабль или нет. И мне приходилось вырастать под пять метров ростом, отращивать себе по два кулака на каждой руке и надевать тяжелые морские ботинки, чтобы заставить хоть кого-то встать у насоса, взяться за канаты или делать что-то еще. Выбравшись невредимым из такого приключения, корабль по-прежнему на плаву... вы в самом деле заставили их слезть с коек, отодрать себя от палуб, – наплевав на то, обессилены они или нет, – и сделать что-то. Вы выбираетесь из такого приключения и, скорее всего, вы станете последователем новой философии. Скорее всего она будет такой: «Наказание – это то, что нужно». Вы понимаете, почему она ошибочна? Вы скорее всего скажете: «Что ж,

Он посмотрел в том направлении, и разговор угас. В тот момент я не понял этого явления. Я подумал: «Ну и рассеянный же этот парень». Он не боялся всего этого, но каждый день в полутора кварталах от его дома солдаты маршировали туда-сюда, отдавали честь, горны трубили, ружья стреляли и все такое – прямо в центре города, а этот парень работал в таком месте, что оттуда можно было все это наблюдать, но он не видел ровным счетом ничего из этого.

наказание – это то, что нужно... мы будем ограничивать этого парня с помощью наказания, и он станет лучше». Вы видите, в чем тут основная ошибка? Это вовсе не так.

Этого парня основательно потрепало во время испанской революции, так что он больше не желал осознавать и не хотел конфронтировать что-либо из этого. И он, очевидно, создал постулат о том, что он продолжит жить в Испании и просто забудет обо всем этом. Иначе говоря, «забудет обо всем этом»... больше не будет конфронтировать какую бы то ни было часть этого. И в этот момент это прекращает существовать.

Очень печально, что вам пришлось использовать наказание, чтобы заставить человека конфронтировать что-то. Но добившись от него конфронтирования – тем или иным способом, – вам очень часто удавалось поднять его способность, и он мог продолжать действовать.

Так вот, мы знаем... мы точно знаем... что если бы мы сделали так, чтобы водитель конфронтировал автомобиль, а автомобиль – водителя и чтобы они прикасались, прикасались, прикасались, прикасались к различным вещам – просто 8-К,

Поэтому будет очень глупо относиться к подрастающему поколению с позиции:

– мы бы получили более хорошего водителя. Мы могли бы брать людей, которые не могут сдать экзамен по вождению, и не особенно-то обучать их вождению, а просто просить их прикасаться к рулю, прикасаться к колпакам на колесах, прикасаться к задней части автомобиля, к передней части автомобиля... иными словами, мы провели бы им 8-К. Мы бы просили их прикоснуться к этому автомобилю, прикоснуться к этому автомобилю, прикоснуться к этому автомобилю, установить и разорвать общение, установить и разорвать общение, снова и снова, снова и снова. И если бы мы захотели пойти немного дальше, мы бы попросили его поездить немного на этом автомобиле. Но езда на автомобиле не важна.

«Что ж, жизнь довольно зла, она довольно жестока, и мы защитим их, и мы научим их не конфронтировать вещи для их же собственного блага».

В таких экспериментах для меня самого это всегда было загадкой, поскольку я провел несколько таких экспериментов и обнаружил, что на людей оказывало положительное воздействие не столько обучение вождению, сколько контакт с транспортным средством. И я обнаружил, что это было большим шагом вперед. Когда они устанавливали контакт с транспортным средством и когда вы проводили их через этот процесс в течение долгого времени, дела у них шли замечательно. Но если вы тратили уйму времени на то, чтобы обучать их вождению – начать, изменить и остановить транспортное средство, – вы не так хорошо продвигались в своей учебной программе. Вы не продвигались так хорошо, как если бы вы просто просили людей прикасаться к автомобилю.

В одном английском городе заботились о безопасности, и на главной автомагистрали ни один ребенок не погиб в дорожно-транспортном происшествии. Что ж, в других городах тоже постоянно твердили о безопасности... «не конфронтируй, не конфронтируй»... и у них была масса погибших. В чем же была разница?

И что же это все значит? Что ж, все это сводится к конфронтированию. Вы показываете им, что они могут конфронтировать этот автомобиль. Вы показываете им, что конфронтировать что-то возможно; вы показываете им, что здесь что-то есть, и когда они это осознают, они осознают это настолько основательно, что теперь, конечно же, могут контролировать этот автомобиль. Вы заставили их осознавать автомобиль посредством конфронтирования. И это лежит в основе всех этих вещей, которые мы называем интеллектом и так далее.

На самом деле в том городе почти случайно получилось так, что всех детей побуждали конфронтировать дорожное движение. Дети с ним освоились. Они соприкасались с дорожным движением, дурачились с ним, забавлялись. Им не говорили: «Не ходите по дорогам». Им говорили: «Ходите по дорогам... вот так». И потом заставляли их ходить по дорогам именно так. В других местах детям просто говорили: «Держитесь подальше от дорог, держитесь подальше от дорог, держитесь подальше от дорог». В один прекрасный день они садились за руль и тут же попадали в аварию. Почему? Да потому, что они не могли конфронтировать автомобиль. Вот и все.

Так вот, «готовность и желание иметь» – это явление, связанное с конфронтом и находящееся ниже на шкале. «Растрачивать», «заменять на что-либо»... это все находится ниже на шкале. «Создавать» находится наверху шкалы. Но человек не будет создавать то, что он не готов и не желает конфронтировать.

Очень плохо, что во время обучения мы не можем сделать так, чтобы человек несколько раз попал в аварию. Если бы у нас была такая машина, в которой он попал бы в парочку аварий или несчастных случаев и так далее... вы скажете: «Что ж, это научит его не конфронтировать». Что ж, это научит его этому только в том случае, если эти искусственно созданные аварии или несчастные случаи причинят ему боль. На самом деле главное во всех этих авариях или несчастных случаях то, что они пугают человека до полусмерти. Он пребывает в таком шоке, что цепляется за соматики, поэтому ему больно. Посмотрите на это с другой стороны.

У этого есть и некоторые другие аспекты, которые имеют отношение к количеству, к тому, как именно предметы исчезают и как именно выглядит эта шкала, но в сущности, все сводится к этому: люди, которые не готовы и не желают что-то конфронтировать, не осознают этого. И их осознание целиком зависит от их желания и готовности конфронтировать. Их интеллект – это их желание и готовность конфронтировать. Ведь что такое интеллект, как не осознание, и что такое осознание, как не желание и готовность конфронтировать?

Предположим у вас есть руль автомобиля и так далее, автомобиль едет, и если вы сделаете так-то и так-то, то автомобиль резко свернет в сторону и врежется в стену. Обитую мягким материалом, понимаете? Бах! Все стекла вдребезги, все разлетается в разные стороны и так далее. Вы говорите человеку: «Теперь выбирайся из машины», вставляете стекла и так далее, вставляете новые панели и снова сажаете его за руль. Машина (с каким-нибудь экраном или с чем-то в этом роде), видимо, едет по дороге и заезжает в кювет... бах, понимаете? Вы просите человека выйти из машины, приводите ее в порядок, и человек... боюсь, так вы обучите лучшего гонщика в мире.

Таким образом, поскольку мы с большим интересом проследили все это и поскольку всякий раз, когда мы находили в Саентологии что-то работающее, мы бережно сохраняли это и продолжали это использовать, мы в конечном счете перешли к этой сфере и выяснили, что дело не в контакте, а в конфронте.

И как это ни странно, в один прекрасный день кто-нибудь действительно врежется в его машину и спихнет в сторону на повороте, и он, теряя запчасти, врежется в телеграфный столб... выйдет из машины, стряхнет с себя осколки стекла и так далее и будет недоумевать, почему другой парень лежит мертвый. Ведь, понимаете, ничто не оправдывает смерть тэтана. Это происходит просто на основе соглашения.

Существует много явлений, которые доказывают эту теорию. Существует много явлений одного порядка, которые основаны на этой доктрине о конфронте и демонстрируют ее, но одна из лучших демонстраций – просто попросить человека смотреть вокруг и находить что-то, с чем он готов общаться, или попросить его смотреть вокруг и прикасаться к предметам. В комнате становится ярче, его зрение изменяется, происходят другие вещи.

Тело оправится от чего угодно, если тэтан не будет пытаться заставить его и все, что с ним связано, выживать. Запомните это. Самые великие выживатели на свете –

Разумеется, его зрение изменяется... ведь у него есть желание и готовность осознавать предметы, так что теперь он, естественно, может их видеть.

тэтаны. Они просто помешались на этом; они душевно здоровы в отношении этого; они ничего другого не могут делать! Они могут притвориться, что впали в бессознательность, а потом очнуться несколько лет спустя и сказать: «О, я просто снова родился, меня только что создали». Это интересная игра, но это не соответствует действительности.

Так вот, в действительности дело не в том, что люди злонамеренны или просто упрямы. Дело не в том, что они своенравны, – не из-за этого они не желают конфронтировать. Существует другой механизм, стоящий за этим механизмом осознания, который чрезвычайно интересен, поскольку это просто идея о желании и готовности, но идею можно разрушить. И я расскажу вам об этом на следующей лекции.

Осознаете ли вы, что если бы этот стул, на котором вы сидите, взял бы и сломался прямо под вами, хрясь, а вы бы его починили и снова на него сели бы... со стулом в действительности ничего не произошло, понимаете? Он просто сломался, бах, а вы снова прикрепили бы к нему ножки, подремонтировали его и сели на него... знаете что? Разрушение стула не продолжается. Это что-то, что уже случилось. Позвольте мне обратить на это ваше внимание: это уже случилось. Это действие не продолжается в физической вселенной. Единственное существо, которое заставляет его продолжаться, – это вы. Вы единственное существо, которое обладает хоть какой-то способностью продолжать существование чего бы то ни было. И если вам станет больно, когда под вами сломается стул, то единственная причина, по которой соматика будет продолжать существовать... как нам известно из дианетического одитинга, поскольку мы стирали такие картинки... эта причина состоит в том, что вы заставляете продолжать существовать картинку всего инцидента, и вы сделали так, что этот инцидент продолжает существовать вечно, начиная с этого момента. Но не МЭСТ-вселенная сделала это... это сделали вы.

Спасибо.

Почему вы поддерживаете ее существование? Да потому, что у вас недостаточно вещей для конфронтирования. Вы сказали: «Посмотри-ка на этот милый, колоритный инцидент. Я не могу его иметь, но я могу его иметь... но я заставлю его продолжать существовать». Поэтому вы накапливаете все эти вещи. Они становятся драгоценными. Как вам их убрать? Как вам от них избавиться? Создайте их в достаточном количестве.

Для этого существует команда одитинга. Она просто вот такая... просто вот такая... используется только она и больше ничего... кроме начала сессии и так далее:

«Смокапьте что-то для конфронтирования». Это и все, что вы говорите. «Смокапьте что-то еще для конфронтирования. Смокапьте что-то еще для конфронтирования. Смокапьте что-то еще для конфронтирования».

Сначала преклир скажет: «О, нет, я... я смокапил, но, понимаете, это... это не реально, конечно» – и так далее. А спустя какое-то время, его мокапы будут становиться все реальнее и реальнее. И поначалу он будет говорить: «Мне ничего из этого не нужно. Я не хочу на самом деле конфронтировать ничего из этого. Я в действительности не могу конфронтировать ничего из этого в реальной жизни». А спустя какое-то время он преодолеет этот барьер и... ам-ам-ам-ам... замечательно! Ням, ням, ням.

Люди застревают в состоянии причины не потому, что они хотят быть причиной, а потому, что, как они обнаруживают, им нужно быть ею, если они хотят, чтобы хоть что-то происходило. Вы хотите, чтобы что-то происходило, тогда будет лучше, если вы сделаете так, чтобы это происходило, поскольку ничто другое не сможет этого сделать. Все вокруг вас мертвое. Заштатный городишко. Если вы хотите, чтобы он сгорел, вам самим придется его сжечь. МЭСТ-вселенная слишком стабильна, она не услужлива. Вы понимаете, как такое может быть? Вы видите, что из этого следует?

Итак... «Смокапьте что-то для конфронтирования». Так вот, у вас, конечно же, есть ваше «Трио» по обладанию. У вас есть и другие вещи. Вы можете сказать преклиру: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растрачивать впустую. Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растрачивать впустую». Вы можете сказать: «Посмотрите вокруг и найдите замену для матери». Мать не присутствует, но МЭСТ-вселенная присутствует, так что вы находите замену для матери. Вы повторяете эту команду достаточно часто и избавляетесь от ее вэйланса.

«Посмотрите вокруг и найдите замену для отца». «Посмотрите вокруг и найдите замену для вашей жены». «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что растратило бы впустую вашу жену».

Вы можете работать на любом уровне этой шкалы, понимаете? Очень скоро вы обнаружите, что парень начнет проходить шкалу саму по себе. И в конце концов вы поднимете его на тот уровень, на котором он сможет мокапить вещи для конфронтирования, и его мокапы будут очень, очень яркими.

Тот быстрый метод, о котором я рассказал вам где-то в первый день этого конгресса, здесь не подходит, поскольку парень не желает конфронтировать эти мокапы. Вы просто грубо заставляете его делать его мокапы очень яркими. Ему это не правится. Почему ему это не нравится? Да потому, что он не хочет их конфронтировать. Потому что он не может их конфронтировать – он так чувствует. Почему он не может их конфронтировать? Да потому, что у него их не много. Если вы дадите ему немного больше – он сможет их сконфронтировать. Вот и все. Люди не любят несчастные случаи потому, что таких случаев у них не много. Звучит глупо, но это правда. Тела не оправляются после болезней потому, что они редко болеют. Ладно. Некоторые люди тратят всю свою жизнь на попытки исправить свое обладание в отношении болезней для конфронтирования.

Хорошо. Мы смотрим на всю эту картину конфронтирования и обнаруживаем, что это связано с количеством. Человек чувствует, что он должен иметь больше... он чувствует, что не может конфронтировать вещи, поскольку у него недостаточно вещей для конфронтирования. Вы добиваетесь, чтобы он исправил это тем или иным образом, и его интерес к жизни, его способность управлять своим телом и контролировать его, как это ни странно, тут же намного улучшится. Почему она улучшится? Что ж, если он сможет заставить свое тело... если вокруг есть вещи для конфронтирования – в достаточном количестве, – то он может заставить свое тело конфронтировать эти вещи. Если он может заставить свое тело конфронтировать эти вещи, значит, он может его контролировать. Что ж, на самом деле это не очень-то сложно.

Вы можете делать с телами многое. Есть одна ограниченная техника:

«Смокапьте свое тело и заставьте его конфронтировать стену». Почему она не работает? Что ж, возможно, парень не в состоянии заставить свое тело конфронтировать стену, и это для него слишком тяжело.

Поэтому очень часто мы обнаруживаем, что, когда мы проводим процесс по конфронтированию... «Смокапьте что-то для конфронтирования; смокапьте что-то для конфронтирования»... мы обнаруживаем, что обладание человека начинает падать. Почему его обладание начинает падать? Что ж, потому, что конфронтирование вещей дает ему пространство, это сказывается на его обладании, а ему это не нравится. Он перенапрягается. Поэтому очень часто вы будете обнаруживать, что вам нужно прерваться и провести «Трио». Вам нужно сказать: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы иметь» – снова, снова и снова. Но если не сработает и это, вы можете сказать: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растратить впустую». «Посмотрите вокруг и найдите замену чему-то, что вы могли бы иметь».

Вот такая техника, вот такая шкала, и вот так обстоят дела. Что скажете?

Что ж, на самом деле наш конгресс до сих пор проходил совершенно замечательно.

Мне было очень приятно говорить с вами. Я весьма польщен тем, что вы пришли. Надеюсь, все, что мне пришлось вам рассказать, или все, что мы смогли для вас тут сделать, оказалось для вас полезным. Вы были очень, очень, очень хорошими слушателями. Надеюсь увидеть вас еще много, много раз. Но особенно... особенно хотелось бы отметить вот что: я думаю, вы уже сделали ужасно много для Саентологии, и я хочу поблагодарить вас за это прямо здесь и прямо сейчас. Можно? Спасибо.

Надеюсь увидеть всех вас снова на июньском конгрессе. А пока хочу пожелать вам огромной удачи, я буду работать засучив рукава, надеюсь, что и вы будете делать то же самое, и, возможно, нам все-таки удастся сделать из всего этого новый мир.

Спасибо большое.