English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Динамики (ЛТЛ-4) - Л551008 | Сравнить
- Душа - Хорошая или Плохая (ЛТЛ-6) - Л551008 | Сравнить
- Исследования и Развитие Дианетики и Саентологии (ЛТЛ-1) - Л551008 | Сравнить
- Какого Уровня Можно Достичь (ЛТЛ-3) - Л551008 | Сравнить
- Машины Ума (ЛТЛ-7) - Л551008 | Сравнить
- Свобода Выбора и Селф-Детерминизм (ЛТЛ-8) - Л551008 | Сравнить
- Цели Дианетики и Саентологии (ЛТЛ-2) - Л551008 | Сравнить
- Человек Хороший (ЛТЛ-5) - Л551008 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ МАШИНЫ УМА Cохранить документ себе Скачать
ЛЕКЦИИ В ТЕАТРЕ ЛИНДСЕЙ (ЛТЛ), 8ЛЕКЦИИ В ТЕАТРЕ ЛИНДСЕЙ (ЛТЛ), 7

СВОБОДА ВЫБОРА И СЕЛФ-ДЕТЕРМИНИЗМ

МАШИНЫ УМА

Лекция, прочитанная 29 октября 1955 года
67 МИНУТ
Лекция, прочитанная 29 октября 1955 года
69 минут

Я хотел бы немного поговорить с вами об этой вещи, которая называется «селф-детерминизм». Мы уже говорили с вами об автоматизме. И мы говорили о некоторых других вещах. Вероятно, ваши собственные машины уже работают через пень-колоду.

Как у вас сегодня дела?

Говорить о чьём-то автоматизме очень опасно... Очень забавно проделать с актёром такую штуку. Мы спрашиваем у какого-нибудь актёра... (Вероятно, вы не осознаёте, что это трюк, хохма... способ подурачить кого-нибудь.) Актёр входит и совершает определённые действия, и вы спрашиваете его:

Вы видите, что я, как обычно, совершенно не подготовился к тому, чтобы читать вам лекцию. Я даже не представляю, о чём буду с вами говорить... не имею ни малейшего представления! Но есть два-три незначительных момента, о которых я, возможно, упомяну мимоходом, и, быть может, по ходу дела мне в голову придёт что-нибудь, о чём можно будет сказать. Вас это устраивает?

  • Как именно вы играете? Как вы делаете это?

Что ж, когда я сегодня днём шёл сюда, в этот театр, я подумал, что человеку неизвестно одно обстоятельство, касающееся человека. Это чрезвычайно странно, что ему неизвестно это обстоятельство, и оно заключается в том, что у человека есть некоторая надежда. Очень немногие люди знают об этом. Остальные думают, что всё просто будет идти своим чередом, события будут развиваться по замыслу судьбы, в планы которой входит, а может быть и не входит, что спустя несколько десятилетий на Земле будет человек; они думают, что события будут развиваться тем или иным образом и, конечно же, рано или поздно всё неизбежно закончится полным фиаско.

  • Ну, я... я... что ж, я скажу вам: я прошёл обучение в театре «Эбби плейерз» и так далее, и тому подобное. И я применяю школу Станиславского, и я делаю то-то и то-то. И это положение рук означает... ну, оно выразительно - и всё такое прочее.
  • И когда я размышлял обо всём этом, я подумал, что на самом деле человек, наверное, не знает этого одного обстоятельства, касающегося человека: у него есть некоторая надежда. На самом деле вся та пропаганда, которую вы читаете в газетах... в газетах, между прочим, печатают не новости, в них печатают пропаганду - тем или иным способом газетчик пытается убедить вас, что у них там всё плохо. И всё это сводится к тому, что нас поджидает огромная опасность, или к тому, что человек - это довольно дрянное создание.

    Это просто фантастика. Он не придумал ничего лучшего, кроме как объяснять вам, как он играет, понимаете? И когда он в следующий раз выходит на сцену, он как будто окосевший. Он должен принять у дворецкого чайный поднос, и он роняет его и так далее. Он в полнейшем замешательстве.

    Так вот, на самом деле эти люди не являются компетентными наблюдателями, эти газетчики не являются компетентными наблюдателями по той простой причине, что они выискивают новости. И поэтому они печатают только то, что, по мнению человека, относится к разряду новостей. Но они печатают всё это уже очень давно, так что они совершенно упускают из виду тот факт, что есть некоторая надежда.

    Вы наполовину вывели его из автоматического режима. Понимаете, вы заставили его как раз в достаточной мере осознать свой автоматизм - эти машины, которые говорят ему, как он должен действовать. Кстати, под словом «машины» мы именно их и имеем в виду. Человек действительно создаёт их как машины. А вы наполовину вывели его из автоматического режима. Но он разговаривал не с машиной, он разговаривал с вами - и это делает его ещё в большей степени следствием машины и снижает его селф-детерминизм в отношении его способности играть на сцене.

    Хотя я вообще ничего не знаю о данной ситуации, в течение последних недель, насколько я понимаю, было много разговоров о финансах Великобритании. Какой-то парень, который вне всяких сомнений является хорошим человеком, выступал с какими-то заявлениями по поводу бюджета, по поводу налогообложения и так далее. Я просмотрел эти материалы и во всём этом прослеживается такое вот общее мнение «у них там всё плохо».

    Забавно тут то, что ему не нужны никакие машины, для того чтобы знать, как играть на сцене. Это самая что ни на есть невероятная вещь. Ему не нужна для этого машина. Единственное, что ему нужно, - это знать, как играть на сцене, и он будет это делать.

    Что ж, обстоятельства таковы, что эта ситуация вне всяких сомнений будет разрешена тем или иным образом. О чём газеты никогда не сообщают, так это о том, что стоит за всей этой историей... этот парень является хорошим человеком, и он вместе с другими парнями, которые действительно что-то понимают в финансах, рано или поздно, как мы надеемся, вероятно, предложит какое-то приемлемое решение. Если это решение окажется неприемлемым, то рано или поздно это станет ясно и будет предложено другое решение. Газеты никогда об этом не сообщают. Понимаете? Никогда не упоминают об этом. Газетчики говорят лишь: «Тяв-тяв-тяв-тяв-тяв, ррр-ррр-ррр-ррр-ррр». Понимаете?

    Но он уже совершил ошибку. Он поручил актёрскую игру машине, а затем она стала говорить ему, как играть. И теперь он играет, и он держит руки определённым образом и ставит ноги в определённую позицию, и это означает то-то и сё-то, он строит рожи и так далее. Время от времени его довольно сильно раздражает то, что какой-нибудь молодой актёр, который нигде не учился, выходит на сцену и играет гораздо лучше. Ммммм. Парень нигде не учился, никогда не читал ни одной книги по этому предмету, и тем не менее он умеет играть.

    В действительности финансы - это не такой уж плохой предмет, это 3 не очень трудный предмет. Я знаю... на самом деле я знаток экономики.

    Почему так бывает? Что ж, этот молодой парень не знал, что это трудно. Но, побыв рядом с этим актёром некоторое время, он это узнает. И тогда ему придётся учиться, чтобы снова узнать, как играть.

    Я... знаток? Это уж точно.

    Это очень хорошо можно видеть на примере писателей. Просто 3 замечательно. Они начинают так: огромный энтузиазм и очень низкая техничность. Но если этот парень вообще способен писать, то в его работе есть свежесть и непосредственность, и благодаря этому множество людей начинают читать его книги. Ведь сама его книга полна жизни. Дело вовсе не в точности, с которой одни слова следуют за другими словами, а те следуют за другими словами, а те следуют за абзацами. Дело не в этом. Дело в том, что то, о чём он пишет, живёт. Это ему интересно. Он ожидает, что это будет интересно людям. И людям это интересно.

    Вы когда-нибудь слышали о дормафоне? Какой-то парень, у которого было больше деловой хватки, чем знаний о разуме, выдумал такую вот штуку: вы одеваете грампластинку на штырёк небольшого граммофона, надеваете наушники или кладёте под подушку динамик и всю ночь напролёт, пока вы спите, эта штука говорит вам всякую всячину. У меня есть такое приспособление, только на нем обычно надета не грампластинка, а юбка... (Смех.) Но как бы то ни было, это чертовски интересное устройство; предполагается, что человек станет знатоком в любом предмете, о котором ему будет говорить эта штука. Понимаете? Предполагается, что таким образом вы можете изучать языки и всё, что угодно.

    А со временем он, как правило, встречает достаточно писателей, которые говорят ему, что он должен учиться. И он учится. И после того, как он учится очень упорно, очень долго и очень напряжённо, он начинает писать технично-претехнично. Теперь он в совершенстве владеет мастерством расстановки запятых, но больше не владеет интересом публики.

    Что ж, ближе к конц}' войны мне в голову пришла идея, что никто из нас не знает, ради чего сражается, так что я воспользовался представившейся мне возможностью пройти обучение по такому предмету, как «Военная администрация». Я чертовски устал... я устал не от войны, а от содержимого консервных банок, которое, как нам говорили, было съедобным. Нам действительно так говорили, нам говорили, что это съедобно. Это один из наиболее интересных аспектов данной войны.

    Занятно, не правда ли? Человек достиг совершенства в грамматике, а количество денег на его банковском счёте достигло нуля. Средняя продолжительность жизни профессионального писателя составляет всего три года - три года популярности. Казалось бы, это заявление, которое можно оспорить. Но можно оспорить любое заявление, сделанное кем угодно, в том числе и мной. Можно назвать несколько писателей, которые остаются популярными в течение десяти-двадцати лет, но это исключения.

    Так что я вернулся в Принстонский университет и прошёл там курс по военной администрации. Там собрали самых выдающихся преподавателей США - это факт - и на скорую руку состряпали курс; самые лучшие парни, специализировавшиеся в самых разных предметах, как сумасшедшие читали лекции по военной администрации, пытаясь сделать из нас таких людей, которые смогли бы снова привести в порядок наиболее изувеченные экономические и политические системы, оставшиеся после... думаю, вы согласитесь со мной, если я скажу: после довольно исступлённых усилий, направленных на то, чтобы разрушить всё и вся. И, конечно же, в результате этих усилий, кроме всего прочего, были разрушены экономическая и политическая системы. А когда экономическая и политическая системы разрушены, нет никакой хоть чего-нибудь стоящей Третьей динамики, никто не знает, как прийти к согласию друг с другом, и поэтому экономика, как правило, приходит в упадок.

    Молодой парень, чьи статьи не попадают на первые страницы журналов и чьи книги не появляются регулярно в книжных магазинах, но который вместе с такими же, как он, пишет большинство книг, продающихся в этих магазинах... молодые ребята, которые пишут большую часть книг и статей, - это не давнишние, закоренелые писатели. Это люди, которые начинают писать, учатся писать и прекращают писать. Они теряют своих читателей.

    Что ж, это был замечательный курс... просто прекрасный курс! Я всё время был уставший, как собака. Троих ребят, с которыми я жил в одной комнате в Принстоне, так же, как и меня, прислали на этот курс из районов боевых действий, так что каждую ночь нас по большей части мучили кошмары, поэтому мы никогда толком не спали. И когда мы не спали, мы отправлялись в Филадельфию и покупали то, что во время войны сходило за виски... я хочу сказать, что это был замечательный курс. (Смех.)

    Слишком часто мы видим, как выходит чей-то первый роман, и он потрясающе свеж и очень интересен. Затем мы хотим прочесть вторую книгу этого писателя, и, возможно, нам удаётся увидеть второй роман, и в нём всё ещё есть что-то интересное. А затем мы видим третий роман, а четвёртого мы не видим вообще - его даже не издают.

    Как бы то ни было, я стал знатоком экономики, это уж точно. Я никогда не осознавал, каким знатоком экономики может стать человек. По утрам первое занятие у нас было по экономике. Мы приходили в классную комнату, в которой всегда было слишком жарко. Там поддерживалась температура больше 30 градусов. Дворник думал, что это был хороший способ оказать поддержку тем, кто участвовал в войне. И вот я садился там вместе с другими офицерами, а этот парень - он был превосходным лектором - начинал читать лекцию. И, конечно же, я засыпал, а через час просыпался и шёл на следующее занятие, на котором мы изучали, кажется, труд. А эти занятия были столь изнурительными, что мне обычно удавалось продержаться на них в бодрствующем состоянии, и я так и не узнал ничего об этом предмете.

    Мы все наблюдали, как это происходит у писателей, и вот что именно с ними происходит: писатель превращает себя в придаток своей речевой машины, и в конце концов он начинает писать с помощью какой-то части своей головы. Он поставил всё это на автомат. Он не осознаёт, что именно он включает этот автомат и выключает его. Он утратил эту способность. Другими словами, селф-детерминизм отсутствует, а присутствует машино-детерминизм. Человеком управляет его образование, опыт, а не его собственный выбор.

    Однако спустя несколько месяцев после того, как я покинул Принстон, я заметил - и это было очень интересно, - что я стал считать себя большим авторитетом в экономике. Я приходил на какую-нибудь вечеринку или что-то в этом роде, замечал, что кто-то говорит об экономике, и вот я уже сам читал лекцию по экономике. Очень любопытно. Я смотрел на себя как бы со стороны и думал: «Господи! И когда же это ты успел стать таким знатоком?» Понимаете? Невероятно. Я цитировал все эти правила и всё такое. А потом я вспомнил, что спал на всех курсах по экономике!

    Так вот, вы могли бы отметить такой забавный момент: машины, автоматические реакции, контуры - все они неживые. Они не являются такими же живыми, как и сам человек, но они могут казаться более живыми, чем он, если его селф-детерминизм в отношении них практически сошёл на нет. Сам человек может быть едва живым, но при этом он целиком и полностью является набором заученных реакций.

    И, похоже, это было очень легко просто быть профессором. Понимаете? Я делал всё это полностью на автомате. Если мне нужно было получить какое-нибудь мнение по тому или иному вопросу, связанному с экономикой, я просто опускал в прорезь монетку и в ответ получал мнение. Ничего сложного. Замечательно. Замечательный способ знать какой-либо предмет. Замечательный способ знать этот предмет. Я был большим знатоком. Обычно мои мнения были ошибочны, но то, что я говорил, звучало весьма учёно. Я излагал свои мнения весьма учёно. И спустя некоторое время я подумал: «Что ж, поскольку у меня есть все эти невероятно интересные мнения по предмету экономики, наверное, я действительно что-то знаю об этом предмете. Может быть так и есть, а может быть и нет. Откуда, чёрт возьми, всё это взялось?» И тогда, конечно же, мне пришлось начать разбираться со всем этим.

    Очень часто вы встречаете полицейского, который является настоящим полицейским-машиной - вы замечали? Его решения от него не зависят. Он заполняет бланки и задаёт вопросы, и он делает то, делает сё, и на самом деле он уже не присутствует. Он как бы является рабом своей умственной машины. Это любопытно. Но вы можете очень сильно расстроить его - это любопытно - тем, что не будете чётко играть ту роль, исполнения которой ожидают от вас машины. Вы просто не играете предписанную роль.

    Человеку, который проглотил во сне пилюлю под названием «экономическое образование», чтобы затем просто выдавать абзацы текста один за другим, делать всё это было легко. Очень легко. Всё, что вам нужно сделать, когда вам требуется высказать какое-нибудь мнение, так это просто выдать первый попавшийся абзац. Понимаете? Ничего сложного. Вам не нужно думать об этом; вот так. Это звучало очень учёно, так что все с этим соглашались. Замечательно.

    Можно проделать такую замечательную штуку: расследовать действия того, кто расследует ваши действия. Кто-то приходит и начинает расследовать ваши действия. Вы тут же начинаете расследовать его действия и нарушаете работу его умственной машины. Он может очень сильно расстроиться, но, если вы будете вести себя очень приятно и мило, он не сможет найти никаких причин сердиться на вас, понимаете? Однако он превратится в объект расследования.

    Единственная проблема была в том, что я начинал беспокоиться по поводу этого предмета. Я начинал беспокоиться. Я обнаружил, что мне было очень трудно заводить и останавливать эту пластинку. И через некоторое время я всё-таки достал пару учебников по военной экономике и просмотрел их; мне пришлось кое-что узнать об этом предмете, чтобы защитить самого себя. Мне пришлось кое-что узнать об этом предмете. До этого момента у меня была лишь машина, которая что-то об этом знала. Понимаете?

    Полицейский, который заставляет вас остановиться на обочине, будет изрядно обескуражен, если вы вытащите из бардачка карандаш и блокнот примерно того же размера, что и его книжечка штрафных квитанций, выйдете из машины, поставите ногу на колесо его автомобиля (или что-то в этом роде) и начнёте его расспрашивать о его работе в полиции. При этом вы отнюдь не отказываетесь предъявлять свои водительские права и так далее, но всему своё время. Сначала вы хотите знать, законно ли то, чем он занимается.

    Но я не мог позволить, чтобы такая машина управляла мной, поэтому я начал изучать данный предмет и через некоторое время я выработал парочку экономических принципов, которыми я был вполне доволен. Я выяснил, что люди покупают товары и продают товары. Вот насколько далеко я продвинулся.

    Если вы сделаете это достаточно естественно и достаточно хладнокровно и горделиво, если вы будете достаточно вежливы с ним и так далее, то очень, очень вероятно, что он просто сядет в свою машину и уедет. Если вы сделаете это недостаточно мягко, то он, вероятно, посадит вас в свою машину и уедет. Тем не менее это всё равно может быть лучше, чем получить штрафную квитанцию.

    Но это очень и очень интересно - мы носим с собой некий механизм, или некий разум, или некую бытийность, которые могут проделывать подобные штуки. Это очень интересно. Это весьма интересно; и возникает огромное искушение обучать всех таким способом. Кроме того, возникает огромное искушение управлять правительством таким вот образом: вы просто устанавливаете где-нибудь в правительстве машину, которая время от времени выдаёт большие абзацы текста. Понимаете? А все говорят: «Что ж, это звучит вполне учёно, мы примём эту политику». Это интересно, но это не очень-то эффективная система. Вы можете включать образовательные машины сколько вашей душе угодно, вы можете создавать самые что ни на есть сложные художественные шаблоны.

    Так вот, когда нас делают следствием различных проявлений автоматизма в обществе, когда нас делают следствием шаблонных реакций, как у полицейских, когда нас делают следствием разные бюро, правительственные ведомства, мы остаёмся следствием только до тех пор, пока мы сами не говорим что-то в ответ. Но выше этого уровня есть ещё кое-что, известное как селф-детерминизм. Свобода выбора: селф-детер- минизм можно назвать свободой выбора.

    - Понимаете, какой-нибудь художник стоит и пишет большую картину, к нему подходят и спрашивают: «Как вы это делаете?»

    Знаете ли вы, что человек зачастую опускается на такой низкий уровень, 5 что теряет детерминизм даже над собственными действиями? Он просто продолжает функционировать. Он идёт по жизни... умственные машины говорят ему делать то-то и то-то, и правительство говорит ему делать то-то и то-то, и окружающие его люди говорят ему делать то-то и то-то, и он просто продолжает, продолжает и продолжает функционировать. Он не испытывает счастья. Ему не из-за чего быть счастливым. Он сам практически перестал существовать. Его не увидеть, не обнаружить. Мы ищем в этом человеке какие-то проблески жизни и не находим их.

    И он отвечает: «О, у меня просто чутьё». Я имею в виду, что он не... он не обращает на это внимания. У него есть небольшой выключатель вот здесь, он его включает и пишет картину, а затем выключает.

    Каким образом мы могли бы наделить его жизнью? Мы могли бы восстановить его свободу выбора. Скажем, из человека, которого забрали в армию по призыву, редко получается хороший солдат. Это до такой степени верно, что остаётся только удивляться, зачем армия пытается покончить жизнь самоубийством, делая это. Зачем ей вообще нужно кого-то призывать? Этот обычай был введён Наполеоном, и он находится в абсолютном противоречии с убеждениями и образом действий англосаксов. О, вероятно, он существовал ещё задолго до Наполеона. Он называется levy. Наполеон начал применять его в масштабах всей страны. Он его хорошо отладил.

    В этом нет ничего плохого, мы все так делаем. Вы садитесь в автомобиль, поворачиваете ключ зажигания, нажимаете на стартёр, включаете нужную передачу, отпускаете педаль тормоза, включаете сцепление и так далее. У вас есть не только машина, называемая «автомобиль», у вас есть ещё одна маленькая машина, которая ведёт автомобиль. И в этом нет ничего плохого, если вы знаете, что вы ведёте автомобиль, если вы знаете, что у вас есть выключатель, который запускает машину под названием «вождение автомобиля», которая в свою очередь запускает двигатель автомобиля. Понимаете? Если вы осознаёте, что вы делаете всё это, то вы вообще никогда не попадёте ни в какие неприятности.

    Воинская повинность является просто-напросто признанием вооружённых сил в том, что они больше не способны вызвать достаточный интерес к себе, чтобы люди стали служить в них. Понимаете, это просто-напросто то же самое, что сказать: «Мы больше не можем никого заинтересовать; нам приходится использовать силу. Мы больше не можем ничем привлечь молодого человека и не можем достаточно платить ему, мы не в состоянии найти оправдания этому, следовательно, мы должны забрать его по призыву». Вот в чём признаются вооружённые силы. Я бы как следует подумал, прежде чем сделать такое заявление, но они совершенно потеряли всякий стыд. Они призывают людей даже в мирное время.

    Но что произойдёт, если в один прекрасный день вы сядете в автомобиль и скажете: «Что... ну-ка посмотрим, ничего не происходит. Я не могу вести автомобиль. Что-то произошло». Что ж, всё, что здесь произошло, так это то, что вы забыли нажать на выключатель. Вы поставили на автомат работу самого выключателя.

    Но забавно тут то, что человек, которого забрали по призыву, редко становится хорошим солдатом. Он остаётся штатским - тем, кем он был как раз перед тем, как его свобода выбора была побеждена превосходящей силой. И, как правило, происходит следующее: человек продолжает быть тем, кем он был в последний раз перед тем, как какая-то превосходящая сила лишила его свободы выбора. В большинстве случаев человек будет цепляться за своё последнее выражение свободы выбора. Призванный в армию молодой человек остаётся штатским. Он был штатским более или менее по своему выбору. Но ещё важнее то, что он, скажем, готовился стать бакалейщиком. И вот его призвали. И он служит в армии, оставаясь бакалейщиком. А вы знаете, что бакалейщик в качестве стрелка из пулемёта гроша ломаного не стоит. На самом деле бакалейщики стреляют неважно. Куда вероятнее, что они будут перекидывать кочаны капусты или делать что-нибудь в этом роде. Это интересно: парень пытается сохранить последнюю свободу выбора, которая у него имелась.

    Уловили идею? Время от времени мы видим человека в состоянии некоего медиумического транса или чего-то в этом роде, и этот человек говорит на арабском языке, или на языке суахили, или на санскрите, или ещё на каком-нибудь языке. Он тараторит и тараторит как сумасшедший и... на полуслове переключается на неправильные глаголы немецкого языка, продолжает тараторить на немецком, а затем его речь становится очень и очень многозначительной, поскольку теперь он говорит на испанском так, как на нём говорили тысячу лет тому назад. Всё это выглядит очень таинственно и все вокруг говорят: «Ух ты».

    На всём протяжении одной из последних войн... эти войны уже как бы 6 начинают путаться у вас в голове, знаете ли... так вот, на всём протяжении одной из последних войн снова и снова повторялась эта поразительная ситуация: какой-нибудь офицер приходил к нам и говорил: «Ну, до того, как я поступил на эту службу, я был одним из руководителей в страховой компании, вы знаете?» Он был офицером, призванным из запаса, или кем-то в этом роде. «Я был одним из руководителей в страховой компании, и я был хорошим руководителем в страховой компании, и работа в страховом бизнесе в качестве руководителя - это то-то и то-то... Я ушёл с работы, где получал 90 000 фунтов в год, - он даже приукрашивает это, понимаете, приукрашивает до неправдоподобия, - чтобы стать младшим лейтенантом, и вот теперь я служу здесь младшим лейтенантом». Все мы таких встречали.

    Ну, я не знаю, чего это они все говорят «ух ты». Этот человек просто растерял свои выключатели. У него нет выключателей, при помощи которых он мог бы включать и выключать всё это. Он начинает говорить и продолжает говорить, не прекращая. Он на самом деле не знает, когда он начнёт говорить, а когда он не начнёт говорить. Как бы вам понравилось, если бы вы ходили по Лондону, не зная, начнёте вы говорить по-французски или по-английски?

    На самом деле его приход в вооружённые силы мог произойти задолго до того, как сработало призывное ведомство, но его свобода выбора была в какой-то степени - возможно, в значительной степени - побеждена превосходящей силой. И поэтому он продолжает оставаться тем, кем он был в последний раз, когда обладал свободой выбора. Он убеждён, что только таким образом он может продолжать существовать, дышать и в какой-то мере быть самим собой. Ему необходимо в какой-то мере проявлять свободу выбора. Когда мы всё это рассматриваем, это становится очень интересным, ведь свобода выбора - это в действительности самый низкий уровень принятия решения. Нам уже представили две (или более) ситуации, чтобы мы проявляли свободу выбора, выбирая между ними, но это всё-таки сродни решению. Это всё-таки связано с принятием решения.

    Что ж, дело сводится лишь к контролю над автоматизмом. Нет ничего плохого в автоматизме, но очень плохо, когда вы забываете о том, что это вы контролируете автоматизм. И когда эта функция тоже переключается на автомат, глядите в оба. Что-то произойдёт. Начнёт проделывать самые разные вещи. И в действительности с механистической точки зрения к этому в общем-то и сводится вся аберрация... человеческая аберрация.

    Человек говорит: «Не хочу ветчину. Хочу жареное мясо. Оно жёсткое, но я буду жареное мясо». Теперь предположим, что он пришёл, и ему просто подали жареное мясо. Даже если оно хорошо приготовлено, человек будет жаловаться, что оно жёсткое. Понимаете, он не располагал свободой выбора относительно того, что ему подадут. Кто-то просто подал ему жареное мясо. Человек практически всегда выражает недовольство, когда ему что-то дают таким образом. Он не располагает свободой выбора.

    Что ж, у нас тут есть сцена. Это напоминает о том, что практически... ну, я не знаю, я думаю, что за последнее время было снято два фильма, которые не имели отношения к безумию. Я хочу сказать, что за последние пару лет было снято два фильма, которые не имели отношения к безумию. Но имена почти всех снимавшихся в них актеров и актрис, вы найдете в списке тех, кто подал заявки на процессинг в МАСХ. Это интересно, не так ли?

    Чтобы сохранить мир между поварами и солдатами, хороший интендант обязательно позаботится о том, чтобы в меню всегда было два пункта. И на раздаче всегда будут стоять два разных котла. И даже если в одном из них будет варёная собачатина, а в другом - варёная ослятина, у него всё равно останется возможность спросить: «Вы что будете: варёную собачатину или варёную ослятину?»

    Вот какая-нибудь актриса играет роль в фильме, который называется «Змеиная яма» или что-то вроде этого, и на протяжении всего этого фильма она играет роль сумасшедшей. Понимаете? Она играет роль на протяжении всего этого фильма, а когда фильм заканчивается, она не щёлкает выключателем. Так вот, она начинает играть на автомате. Она спрашивает себя: «Что представляет собой безумный человек?» И она моделирует всё это, а затем становится в соответствующие позы, говорит соответствующие бессмыслицы с соответствующим выражением лица — она действует так, будто она слегка сумасшедшая. Понимаете?

    И войска в общем и целом будут более-менее довольны работой интендантской службы. Они будут считать, что эта служба работает не так уж плохо, ведь им позволили - в этой крошечной степени - реализовать свою свободу выбора. Но если мы подаём им только варёный армейский паёк - даже если он вкусный, - то мы будем слышать только бурчание, бурчание, бурчание, бурчание по поводу жратвы.

    И в профессии актёра есть одно небольшое правило, которое приобретает особое значение при съёмках в кино: вы входите в образ, когда находитесь на сцене или на съёмочной площадке, и вы выходите из образа, когда покидаете сцену; но это не означает «когда вы играете в какой-нибудь сцене» и «когда вы закончили играть в этой сцене». Это означает, что, когда вы приходите утром, вы входите в образ, а когда вы уходите во второй половине дня, вы выходите из образа. Вот так актёры и делают.

    Почему они на самом деле бурчат? Чем они на самом деле расстроены? По поводу чего весь этот шум? Всё дело просто в том, что никто не предоставил им свободу выбора.

    И, конечно же, последняя сцена фильма снимается в первую очередь. А сразу же после этого снимается первая сцена фильма, поскольку эта сцена снимается на той же самой съёмочной площадке. А затем снимаются несколько других сцен, действие которых происходит на том же месте, и в одной из этих сцен герой фильма погибает. Понимаете? А затем съёмочная группа переходит на другую съёмочную площадку, на сооружение которой была потрачена огромная сумма денег, и актриса снимается в сцене, в которой она ещё только встречает героя фильма. Он только что погиб у неё на руках, понимаете... но она начинает сниматься в этой следующей сцене, и тут она его встречает.

    И точно так же в жизни вообще: вы могли бы сказать, что там, где 7 вы обнаруживаете... это можно сказать о людях в целом... там, где вы обнаруживаете массу расстройств и недовольства, там, где много шума, крика и замешательства, - там просто не хватает этой вещи, которую называют свободой выбора. А она может существовать... это настолько мощный фактор, что он может существовать в самой убогой, самой суррогатной форме, и люди всё равно будут мириться с этим и выполнять свои функции - как в примере с варёной собачатиной и варёной ослятиной.

    Что ж, это чертовски интересно. Когда я был в Голливуде, меня это очень и очень заинтересовало, поскольку в ходе съёмок время от времени кто-нибудь говорил: «Измените то-то. Измените то-то и то-то в этом сценарии. Эту сцену нужно изменить». Я смотрел, как они делали то и сё. «Эту сцену нужно изменить... ну-ка посмотрим, что мы сейчас снимаем?» Понимаете? И им приходилось просто выбрасывать всё, что было сделано, и начинать всё сначала, заново читать сценарий, исправлять последовательность сцен, а затем изменять эти слова. Поскольку если бы это не было исправлено, то получилось бы так, что кто-то в фильме упоминает главного героя, знакомя с ним, когда тот уже мёртв. Понимаете?

    Они будут выбирать между двумя людьми, которые баллотируются на какую-то должность, хотя никому из этих двоих нельзя доверять даже чистить сбрую в конюшне. Но людям позволено реализовать свою свободу выбора. Им позволяют принять участие в голосовании, им сообщают: «Вот, на эту должность будет назначен либо Джинкс, либо Джонс». Люди могут выбрать одного из них. Следовательно, в какой-то степени они будут мириться с правительством. Понимаете, Джинкс и Джонс... выбора-то вообще никакого нет, понимаете? Как они вообще были выдвинуты кандидатами - это остаётся огромнейшей загадкой, которую лучше всего мог бы объяснить чей-то денежный мешок.

    Что ж, всё это не было бы так плохо, если бы актрисы играли... здесь появляется элемент замешательства... возможно, актриса играет на сцене роль какой-нибудь безумной женщины. Актриса приходит на работу и играет всю пьесу от начала до конца, и в конце этой пьесы она умирает или же происходит что-то в этом роде, или же она излечивается, и затем актриса уходит. И на следующий вечер она снова играет всю пьесу от начала до конца и... умирает или излечивается и уходит. Она выполняет цикл действия, не так ли? Здесь нет никакого замешательства. Но в кино дело обстоит иначе. Понимаете, здесь возникает замешательство. Итак, этот человек, играя сумасшедшего в течение долгого времени - а обычно требуется не один месяц, чтобы снять фильм, - на самом деле находится в замешательстве относительно последовательности событий. Он сходит с ума.

    Но предположим, что Джинкс внезапно вышел и сказал: «Теперь я являюсь официальным представителем всего этого района, и вы будете делать то, что я скажу». Не-е-е-ет! Так поступать опасно.

    Однако что же, в сущности, он делает? Он начинает играть этот персонаж на автомате, а потом забывает, что это он нажал на выключатель, и он не нажимает на этот выключатель снова, чтобы выключить автоматизм. А потом этот человек приходит и говорит: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь со мной. Я целыми днями слышу эти голоса в голове». Этот человек продолжает играть в фильме, он так и не закончил сниматься в нём, понимаете... так и не закончил сниматься. Он, так сказать, застрял на съёмочной площадке и всё ещё находится там.

    Учтите, людям было бы ничуть не лучше, если бы эту должность занял Джонс, но никто не реализовал свою свободу выбора между Джинксом и Джонсом. Так что Джинкс выходит, говорит, что он тут главный, свобода выбора не реализована, и не успеете вы оглянуться, как его наделяют недвижимым имуществом - тремя аршинами земли. Понимаете?

    Что ж, это только выглядит так. На самом деле он установил у себя целую машину, всё действие которой сводится к тому, что она включает эту роль и выключает её. А затем человек становился всё более и более небрежен и в итоге забыл выключить эту машину. А затем он вообще забыл, что это он сам когда-то включил её и что на нём лежит ответственность за то, чтобы её выключить. И в результате эта актриса, возможно, до конца своих дней так и будет играть роль сумасшедшей женщины, если ей не поможет какой-нибудь саентолог или какой-нибудь другой целитель... Невероятно, не правда ли?

    Что ж, примерно вот на такой низкий уровень можно опуститься в том, что касается свободы выбора, - политика, голосование и так далее, - если только само общество не будет способно с самого начала заявить о своём выборе. Если бы вы по-настоящему хотели, чтобы люди были довольны правительством, при том, что дела у правительства шли бы хуже некуда (я имею в виду ситуацию, когда всё повсюду рушится, но все довольны правительством), то вы бы обнаружили, что имеет место следующее: всем позволили совершенно свободно выбирать, какие кандидаты в конце концов примут участие в выборах. И мало того, им позволено ещё и выбирать комитеты, которые выбирают кандидатов. И если бы все выбирали всё на основании собственного решения, то когда они в конце концов решили бы арестовать Джинкса - который в данный момент ничуть не лучше, чем когда бы то ни было, - то все бы сказали: «Что ж, мы его выбрали. Вот, пожалуйста».

    Это интересно, поскольку предполагается, что у каждого из нас должно 7 быть нечто, называемое «характером» или «личностью». И когда эта личность или характер начинает выходить из под контроля, когда мы замечаем, что в той или иной ситуации ведём себя неоптимальным образом, у нас просто появляется такое вот интересное чувство: мы чувствуем, что в этот момент нам дали неподходящую роль и машина просто... работает не та машина, которая должна была бы работать.

    Но мы бы также чувствовали, что можем с ним разговаривать. И таким образом задействуются и более низкие уровни способностей. Становится возможным общение. Он находится там, где он находится, потому что мы сказали, что он будет там, и мы верим в это. Хорошо.

    Понимаете, скажем, у себя в офисе мы очень часто надеваем старую одежду, идём в какое-нибудь подсобное помещение или что-то в этом роде и начинаем наводить там порядок. При этом мы ругаемся и клянём всё на свете, когда перетаскиваем с места на место всякое барахло и выносим оттуда мусор, удивляясь, как это все мы умудрились накопить здесь столько хлама. Это не наша обычная роль, но мы это делали, мы установили соответствующую машину, и мы должны следить за всем этим. А затем в один прекрасный день мы находимся в главном офисе, где мы должны что-то кому-то продавать или встречаться с клиентами и так далее, и мы начинаем вести себя так же, как тогда, когда выбрасываем мусор. Кто-нибудь скажет, что мы слегка сошли с ума. Но странно здесь то, что сам человек согласится с этим, он скажет: «Да, я не должен был так себя вести».

    Если бы мы могли общаться с ним, то велика вероятность того, что общество в целом соглашалось бы не только с его решениями, но и с другими, очень, очень логичными и хорошо продуманными решениями. Люди не просто злились бы из-за того, что Джонс выдвинул то или иное предложение, понимаете? Группа поддерживала бы общение внутри себя. Люди разговаривали бы друг с другом. Различные вопросы, таким образом, легко улаживались бы, потому что люди продолжали бы общаться друг с другом.

    Довольно интересно, что многие парни всё говорят и говорят о трудностях войны. Понимаете? У них есть машина, которая была установлена, поскольку она была нужна в условиях войны и соответствовала обстоятельствам того времени; эти парни включили у себя эту машину, они играли эту роль совершенно серьёзно, но потом им так и не представилось шанса выключить эту машину. Понимаете? Они просто не выключили её, вот и всё. Они не сняли её с автоматического управления.

    Когда мы сводим свободу выбора на нет, люди перестают разговаривать 8 друг с другом. Это весьма интересно, но это так. Друг с другом начинают разговаривать машины. Мы сводим свободу выбора на нет, и она исчезает. Общение тоже исчезает.

    Так вот, когда индивидуум устанавливает такую машину, то в какой-то степени он устанавливает её для того, чтобы она контролировала его, в какой-то степени. Мы учимся разговаривать на том или ином языке. У нас есть языковая машина. Мы установили эту языковую машину таким образом, чтобы она заставляла нас говорить на этом языке. Понимаете? Если вас интересует по-настоящему впаянная машина, то это как раз и есть языковая машина. Вся наша жизнь в той или иной мере фильтруется такой вот языковой машиной. Большая часть нашей деятельности связана с тем, что именно кто-то сказал, и что именно сказали мы сами, что именно кто-то написал в письме или чего он не написал, и что именно мы сами написали или не написали - такого рода вещи. Поскольку общение является самым что ни на есть центром существования.

    Одна из причин этого состоит в следующем: вот выходит Джинкс и говорит: «Теперь я Архиглавный Генералиссимус, и всякого, кто со мной не согласен, в соответствии с настоящим Постановлением 86, которое висит здесь на стенке, должно предать смертной казни через расстреляние».

    Что же происходит с человеком, если он начинает всё время жить на автомате, если он начинает исполнять на автомате всю свою роль, если он не испытывает ни малейшей необходимости действовать самостоятельно, действовать вопреки машине, которая диктует ему, как он должен действовать?

    О-хо-хо. И люди говорят: «Няаа-рррр! Давайте посмотрим, как мы можем ухитриться проявить хоть какую-то свободу выбора. Давайте создадим революционные партии. Давайте уйдём в подполье. Давайте устроим какую-нибудь контрреволюцию. Давайте что-нибудь сделаем. Ведь очевидно, что мы не можем общаться с этим парнем, поскольку у нас никогда не было никакого выбора относительно того, быть ли ему на этом месте».

    Так вот, когда я говорю «машина», я, конечно же, имею в виду определённый шаблон мысли, который может иметь массу, а может и не иметь массы, шаблон мысли, который был установлен где-то в бытийности человека или же не был там установлен. Но это просто шаблон мысли, который человек запускает и останавливает. Если этот шаблон начинает действовать полностью на автомате, то его запускает уже не человек, его запускает окружение человека. Человек видит перед собой грузовик, и это запускает его машину «управления автомобилем в экстренной ситуации». Понимаете? Эта машина берёт контроль на себя и управляет действиями человека в экстренной ситуации, а затем человек в какой-то степени отключает эту машину, тяжело дышит и так далее. Он не врезался в грузовик и всё такое.

    Что же они предпринимают? Они устраивают достаточно сильную суматоху, так что Джинксу приходится назначать достаточное количество капитанов гвардии, чтобы сохранить мир, и у них ничего не выходит, поскольку они никоим образом не могут остановить подпольную революционную деятельность, и ему приходится создавать тайную полицию. И не успеваете вы и глазом моргнуть, как любого, кто разговаривает с кем-то ещё, начинают подозревать в том, что он доносчик. Поэтому никто не осмеливается говорить с кем бы то ни было, и состояние этих людей становится хуже некуда.

    Что ж, в один прекрасный день он не выключает эту машину, в результате он так и продолжает действовать, словно пытается объехать грузовик. В автоматизме нет ничего плохого, но не очень-то хорошо, когда вы забываете, что именно вы и создали эту машину, вы включаете её по своему выбору, и вы можете выключить её в любой момент, когда захотите - ведь это вы установили её.

    Я бы не дал за такую страну и пяти рублей... я не намекаю на какую-то конкретную страну. (Смех.) Не дал бы. Было бы небезопасно жить в такой стране или ожидать что-то от неё. Нет никакой свободы выбора.

    Существует ещё одна странность: время от времени машины нам устанавливают другие люди. То, как мы ведём себя за столом, вероятно... это поведение было заложено в нас с огромным трудом. А через некоторое время у нас появляется склонность к тому, чтобы терять контроль над потреблением пиши, и мы начинаем прибегать ко всяким диетам, мы начинаем делать различные вещи, пытаясь выключить машину, управляющую потреблением пищи, или взять её под контроль. Что произошло? Что ж, возможно, нас научили есть, и, возможно, при этом кто-то заложил в нас свою машину. Этот кто-то включил её, и мы по-прежнему ждём, чтобы он вернулся и выключил её. Вот только этот человек, конечно же, умер несколько лет тому назад.

    Что ж, когда мы рассматриваем все эти факторы, которые связаны с процессом выбора, мы тут же понимаем, что жизнь достаточно сложна, поэтому мы не можем сами делать выбор во всех ситуациях, какие только бывают. Это было бы невозможно. Что ж, главным образом это невозможно потому, что существуют другие живые существа, - этот момент некоторые люди упускают из виду. И если мы будем делать выбор за всех живых людей, которые только есть на белом свете, - понимаете ли вы, что тогда нам тоже не с кем будет поговорить? Вы видите, что мы вышли бы из общения.

    Могут возникнуть очень интересные проблемы, не так ли?

    Пожалейте бедного Франко. Пожалейте этого бедного малого. Вот он сидит, и не с кем ему поговорить. В один прекрасный день он решил, что создаст монархию, - возможно, просто потому, что тогда у него появилась бы возможность поговорить с кем-то, равным ему по рангу. Это потрясающе. Он вышел из общения, потому что он стремился делать выбор за всех и каждого, а этого не может никто. Этого не может никто. Ведь у каждого есть собственные интересы, а если ни у кого не останется хоть какой-то свободы выбора, у нас появятся очень большие трудности. У нас не останется живых людей, за которых мы могли бы делать выбор. Таков неизбежный результат.

    Что ж, вся жизнь сводится к тому, что мы играем подходящие или неподходящие роли. Мы играем определённые роли. Мы встречаем людей, которые играют определённые роли. И трудности в жизни возникают только тогда, когда мы не можем играть ту или иную роль или когда нам приходится играть какую-то роль вопреки своему желанию. Понимаете? И тогда мы утрачиваем контроль над машиной, над бытийностью, над телом и над самой жизнью. И после этого мы, как правило, просто плывём по течению в реке жизни; кто-то взмахивает флажком, и это означает, что мы должны сделать то-то и то-то. А кто-то говорит: «Ты собака», и это означает, что мы должны разозлиться и поднять кулаки. А кто-то ещё говорит: «О, дорогая, мне всегда нравилась эта шляпка», и дама, к которой это относилось, говорит: «Какое язвительное замечание». Понимаете? Мы должны делать всякие такие вещи, так что всё это превращается в своего рода раздражительно-ответный механизм, у обоих действуют машины.

    Это до ужаса сложно. Просто начните делать выбор за всех живых людей: мы будем выбирать, что им есть на завтрак и что им есть на ужин, на ком им жениться и сколько кропотников им нужно положить на поднос для сбора пожертвований или денег на вечеринку... разница небольшая.

    Так вот, всё это было бы очень хорошо, при условии, что у всех людей машины действительно реагировали бы на различные стимулы, поступающие из окружения. Если бы люди воспринимали окружение одинаково и включали бы правильную машину каждый раз, когда они правильно воспринимают те или иные вещи в своём окружении, то мы всё равно смогли бы добиться, чтобы эта система была эффективной. И тогда, теоретически, мы могли бы создать общество, в котором все люди были бы своего рода заводными куклами. Понимаете? Каждый играл бы свои роли именно таким образом, вы действовали бы в соответствии со своей ролью и когда случалось бы то-то и то-то, происходило бы то-то и сё-то, а когда случалось бы то-то и сё-то, происходило бы то-то и то-то... у каждого человека были бы включены его машины, и никто не помнил бы, что это именно он включил их, и никто не помнил бы, что он может их выключить.

    И мы выбираем то и выбираем это, устанавливаем то, и сё, и пятое-десятое, и мы осуществляем выбор за каждого. А потом мы удивляемся, почему уровень культуры этого общества падает, падает, падает и падает. Разумеется, он падает. Ни один человек не проявляет никакого селф-детер.минизма. Это чрезвычайно важно.

    Итак, мы могли бы создать некое подобие общества при условии, что ни одна машина никогда не будет ломаться, и при условии, что у всех нас машины всегда будут включаться в нужное время в нужной ситуации. Совершенство. Понимаете? Если... при условии, что у каждого... в нужный момент включается нужная машина. Вы отправляетесь на званый обед, у всех присутствующих на званом обеде включена машина «Званый обед». Понимаете? Вы отправляетесь на бой боксёров, и у всех присутствующих включена машина «Бой боксёров». Вы читаете что-то о правительстве, вы говорите с правительством, и у правительства включена его машина «Правительство», а у вас включена ваша машина «Правительство». Всё в порядке. Понимаете? Я хочу сказать, что всё это работало бы просто превосходно... до тех пор, пока кто-нибудь, придя на званый обед, не включил бы свою машину «Бой боксёров». Понимаете? Или до тех пор, пока кто-нибудь, разговаривая с правительством, не включил бы свою машину «Ведение войны». Понимаете? Именно так на самом деле и начинаются революции: только что закончилась какая-нибудь война, вокруг много людей, у которых работает их машина «Война», эти люди разговаривают с правительством, их машина «Война» включается, и вот вам пожалуйста - революция. Это просто самый что ни на есть раздражительно-ответный механизм.

    Иногда вы разрываетесь на части, пытаясь развернуть активную деятельность и добиться какой-то эффективности там и сям и в то же время помня о том, что нельзя подавлять и уничтожать ту жизнь, которая уже существует. Это интересный выбор, позвольте вас заверить.

    Что ж, к счастью... к счастью дело необязательно должно доходить до этого. Всё это необязательно должно произойти. Нет необходимости в том, чтобы всё общество функционировало на автомате. Нет необходимости в том, чтобы все в обществе сталкивались то с одним, то с другим раздражительно-ответным механизмом. Нет необходимости в том, чтобы все действовали на автомате. Поскольку если бы так и было, то общество быстро развалилось бы на куски. Если обществу постоянно внушают, что дело обстоит именно так, то всё это может произойти.

    Так вот, когда проявляется свобода выбора, мы видим, что здесь в какой-то мере присутствует жизнь. Если мы хотим получить больше жизни, мы разрешаем людям иметь больше свободы выбора. Мы увеличиваем детерминизм индивидуума.

    Довольно интересно, что когда машины говорят с машинами, получается не так уж много общения. Кто-то должен присутствовать, чтобы начинать и останавливать движение частиц по коммуникационным линиям. Если мы начинаем делать всё на автомате и если каждый человек в обществе проникается убеждением, что он просто заводная кукла, то мы сталкиваемся с такой вот величайшей странностью: общение внутри общества сходит на нет. Люди нажимают на неподходящие рычаги неподходящих для общественного устройства машин, в результате действия людей всё меньше и меньше согласуются с этим общественным устройством. У кого-то есть машина «Безумие», и она включается, когда человек оказывается на званом обеде и... понимаете? Такого рода вещи.

    Что ж, он увеличивается, начиная просто с Первой динамики, с самого человека - мы называем это Первой динамикой, - он увеличивается, начиная просто с Первой динамики и далее по всем динамикам. Детерминизм: способность определять ход вещей и принимать решения по поводу них. И для того, чтобы человек был в очень, очень хорошем состоянии, у него должна быть достаточно большая свобода выбора, или способность принимать решения, или детерминизм - всё это означает практически одно и то же - по всем динамикам.

    Что ж, если никто не контролирует машины, то они сходят с ума. Просто представьте себе, что произошло бы на улице Бэйсвотер, если бы все водители куда-то исчезли, а движение транспорта не остановилось. Получилось бы интересное нагромождение машин, не правда ли? На такое зрелище почти что стоило бы посмотреть.

    И если у него будет способность принимать решения и свобода выбора по всем динамикам, мы получим душевно здоровое общество, что очень интересно. В нём кое-где будет присутствовать замешательство, но вот вы появляетесь в таком обществе - и с вами обязательно кто-то поговорит. Люди обязательно будут с вами разговаривать, каждый будет находиться в общении со всеми остальными. Они будут чувствовать, что имеют на это право.

    Но необязательно ставить эксперимент, чтобы узнать, каковы будут последствия. Последствия уже очевидны. Если люди в обществе перестали общаться друг с другом, то общество не в состоянии понять жизнь, контролировать её или что-то делать с жизнью. В таком обществе жизнь превращается для людей в нечто такое, с чем они не в состоянии иметь дело. Жизнь становится для них непосильной ношей, и они заявляют, что больше не хотят жить. Они говорят, что лучше просто разрушить всё это. «Давайте просто выйдем из этой игры, в которой машины взаимодействуют с машинами; давайте выйдем из этой игры, в которой действуют машины, в которой автоматизм взаимодействует с автоматизмом». Это гибель: «Давайте не будем жить, давайте умрём». И тогда, конечно же, общество действительно рассыпается в пух и прах.

    Если вы появитесь в обществе, где нет свободы выбора, где существует ужасающее пренебрежение свободой выбора по различным динамикам, - что ж, вы обнаружите, что с вами вообще никто не общается. Таковы эти два признака.

    Это довольно интересно. Если все действуют лишь на основе своих раздражительно-ответных механизмов, если человек делает всё на автомате, если он больше ни в малейшей степени не контролирует свои машины, и если все вокруг находятся в такой же ситуации, то можно не сомневаться, что такая группа рассыплется в пух и прах, поскольку в этой группе нет жизни, и поэтому она начнёт умирать. Вот насколько это просто.

    А что мы имеем в виду, когда говорим «по всем динамикам»? Динамик существует восемь, и это просто стремление к выживанию, выражаемое индивидуумом, - Первая динамика; посредством детей... секса и детей - Вторая динамика; группы, как например клубы, партии, государства, - Третья динамика; человечество - Четвёртая динамика; царство животных и прочие живые организмы - Пятая динамика; затем Шестая динамика, физическая вселенная; Седьмая динамика, понятие о духе, бытийность; и Восьмая динамика - это, конечно, динамика бесконечности. На самом деле это динамика вселенных, но большинство называет её динамикой Бога. Вот так.

    Когда мы обучаем роту солдат, мы, как правило, устанавливаем в них машины, которые никогда не должны выключаться. Понимаете? Мы устанавливаем в них машины таким образом, чтобы эти солдаты маршировали по команде, стреляли по команде, чтобы они делали то по команде и сё по команде. И что бы вы думали? Такой парень приходит из армии, и у него по-прежнему в какой-то мере действует эта машина, так что вы можете неожиданно сказать ему: «Смирно!», и хотя он идёт по улице в котелке и с зонтиком, он, вероятно, щёлкнет каблуками; он будет выглядеть глупо. Иначе говоря, вы всегда можете запустить эту машину.

    Итак, это возможные области выбора. Вероятно, их существует и больше, но в основном их можно свести к этим восьми составляющим. И вы видите, что каждая из них - это всё более обширная сфера выбора. Так вот, вы думаете, что теоретически полный селф-детерминизм - это как раз то, что надо. Полный селф-детерминизм - о, это было бы здорово.

    Так вот, если вы хотите предотвратить возникновение такой ситуации, если вы хотите снова вдохнуть в общество немного жизни, если вы хотите снова собрать это общество по кусочкам, чтобы у него действительно появилось немного желания выживать, если вы хотите сделать жизнь немного лучше, то на самом деле всё, что вам нужно сделать, так это добиться, чтобы человек начал в несколько большей степени контролировать свои действия и свои реакции. Это на самом деле всё, что вам нужно сделать. Но, конечно же, на словах это звучит слишком просто. Это не так просто сделать. Вам потребуется что-то вроде Саентологии, чтобы взять человека и привести его в такое состояние, когда он может по своему желанию включать и выключать свои машины.

    Если бы Первая динамика, сам человек, мог выбрать для себя всё, что только можно, мы бы сказали: «Это замечательное состояние». Нет, это почти так же плохо, как и не иметь вообще никакой свободы выбора. Ведь у него не остаётся никакой игры. Нет никого, с кем он мог бы пообщаться. Нет ничего, что ему нужно было бы выяснять, узнавать. Нет никакого движения или действия, в котором он мог бы принять участие. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не является следствием. И как индивидуум он в таком же плохом состоянии, как и тот, кто всегда является следствием. Иными словами, он всегда создаёт исходящий поток. Кто-то другой всегда принимает входящий поток. И то, и другое состояние в равной степени труднодостижимо.

    Довольно интересно вот что: очень часто индивидуум совершенно теряет всё это из поля зрения, в результате он не знает, что его контролируют машины. Но вот вы выуживаете его из этих машин и говорите: «Эй, включи-ка эту машину, выключи эту машину. Давай-ка немного поупражняемся во всём этом. Давай обустроим жизнь немного лучше, а теперь вернёмся в прежнее состояние и так далее. Давай активно и осознанно примем решение сделать то, сделать сё».

    Некоторым людям бывает трудно постичь, что такое селф-детерминизм, лишь по одной причине. Она состоит в том, что если человек проявляет селф-детерминизм, совершенно не беря в расчёт все остальные динамики, - то есть ни один человек и ни одна группа не берётся в расчёт, а только ты сам, - это приводит к полному отсутствию игры.

    И неожиданно человек говорит: «Вы знаете, я могу контролировать эту штуку. И эту штуку я тоже могу немного контролировать».

    И некоторые весьма глупые люди думают, что когда мы говорим «селф-детерминизм», мы имеем в виду, что сам индивидуум должен иметь полную свободу решения и свободу выбора по отношению ко всему остальному. И мы наблюдаем примерно такие глупые вещи... я знал одного парня, который придерживался такого мнения. Вот мячик. Мячик лежит на полу. И парень объясняет девочке, которая стоит рядом:

    Что ж, когда целый народ решает вести свои финансы на автомате и никто вообще ничего не говорит и не думает по поводу финансов этого министерства в правительстве, тогда все становятся всего лишь следствием этого министерства. Понимаете?

    • Сейчас я покажу тебе, что такое селф-детерминизм, что это такое на самом деле. Вот этот мяч лежит на полу. Хорошо. Так вот, если я захочу этот мяч, я его возьму. Вот это и есть селф-детерминизм.

    Мы говорим: «Что ж, мы больше не несём ответственность за финансы. Обо всём этом теперь будет заботиться автоматизм под названием... мы будем называть это “Министерство финансов”. И пусть оно делает всё, что считает нужным делать». Что ж, на самом деле эти ребята будут продолжать делать всё, что они могут сделать, но при этом всё, что они делают, ставит в положение следствия всех и каждого в этой стране. Почему их действия ставят в положение следствия всех и каждого в этой стране? Да потому, что эта страна ведёт свои финансы на автомате, и у людей нет переключателя, при помощи которого они могли бы включать и выключать эту машину... если только они не пользуются с умом возможностью голосовать и делать выбор на избирательных участках — это даёт им некоторый контроль над данным автоматизмом. Но все текущие решения это министерство принимает самостоятельно, люди этих решений не принимают. Это министерство находится слишком далеко от них. Поэтому все в известной мере становятся следствием.

    И эта маленькая девочка - маленькая девочка - спрашивает:

    Чтобы быть уравновешенным индивидуумом, человек должен быть отчасти причиной и отчасти следствием. Он должен уметь быть следствием по отношению к различным вещам, иначе он никогда не сможет ничего испытать. Если человек не умеет становиться время от времени следствием, то эта игра не принесёт ему вообще никакой радости. Но постоянно находиться в состоянии следствия немыслимо трудно. Вам когда-нибудь приходилось жить с человеком, который постоянно говорил сам, а вас вообще никогда не слушал? Что ж, такой человек постоянно делает из вас следствие, и вам это не нравится. Но забавно здесь то, что если бы вам пришлось постоянно говорить самому, то вам бы это тоже не понравилось.

    • А что если я захочу этот мяч?

    Понимаете? Иначе говоря, вы хотите быть как причиной, так и следствием, если только у вас не нарушился батане между причиной и следствием.

  • Ну, если ты потянешься за ним, тебя просто сметёт с моего пути - тут тебе и крышка.
  • Давайте рассмотрим министерство, на деятельность которого вы не можете оказать никакого влияния. Вы не можете принимать вообще никаких решений в отношении его деятельности. Люди из этого министерства говорят, что теперь каждую неделю в вашем кармане будет становиться на десять фунтов стерлингов меньше, и всё тут. В вашем кармане каждую неделю становится на десять фунтов стерлингов меньше. А это на два фунта стерлингов больше, чем вы вообще зарабатываете. Вам это говорят, и вам крышка. Хорошо. Вы не имеете права голоса в решении этого вопроса.

    Для меня это не было похоже на селф-детерминизм. Это было похоже на психоз.

    Что ж, у вас не будет права голоса в решении этого вопроса только в том случае, если вы будете молчать. Так вот, я вовсе не пытаюсь раззадорить вас, я не говорю, что вы должны отправиться в Министерство финансов и сказать этим ребятам пошевеливаться. Понимаете? Дело не в этом. Это просто пример, который кое-что поясняет относительно разума. Но у вас не будет права голоса только в том случае, если вы будете молчать. Вы понимаете? Это одно из этих идиотских - просто идиотских - решений. Понимаете?

    Интересно то, что настоящее, полное проявление селф-детерминизма или пан-детерминизма заключалось бы в следующем: готовность позволить кому-то ещё тоже выбирать. И для этого требуется, чтобы существовало какое-то общение.Парень скажет:

    Хорошо. Сейчас мы рассмотрим всё это применительно к вашей бытийности, которая является некоей ограниченной бытийностью: вы являетесь человеком, деятельность которого в общем-то связана с его окружением, но у вас есть также определённые дела, которые касаются лично вас. Понимаете? Есть вещи, о которых вы думаете, которые вам доставляют радость, вещи которые вы делаете сами. Понимаете? Но если вы выберете какую-то небольшую часть своей бытийности и станете полным следствием этой части своей бытийности, то позвольте мне уверить вас, что через некоторое время вы устанете от этого.

    • Я хочу этот мяч.

    Вы удивитесь, если узнаете, что некоторые люди носят с собой эти маленькие машины, которые работают у них в головах, так сказать. На самом деле они находятся не совсем в их головах, но это даёт вам более наглядное представление о них. Такие маленькие машины. Человек что-то делает и у него в голове вдруг раздаётся голосок или мелькают такие вот мысли: «Ты думаешь, что действительно поступил правильно?» Вы знаете, что люди проделывают такие штуки? Просто диву даёшься, когда доводится пройтись по улице... если бы вы могли, пройдясь по улице... заглянуть в головы людей и посмотреть, что там на самом деле творится. Это невероятно, совершенно невероятно - то, что там происходит. «Ты действительно думаешь, что поступил правильно?»

  • Я тоже хочу этот мяч, - ответит маленькая девочка.
  • Вы говорите кому-нибудь из своих друзей: «Ты знаешь, я довольно неплохо играю в гольф. Я довольно неплохо играю в гольф». И эта маленькая машина произносит: «Хм, хм, хм, хм, хм. Снова хвастаемся».

  • Ну ладно. А кому он больше нужен? И что мы собираемся с ним делать? Может быть, мы оба можем иметь этот мяч.
  • Вот ещё одна разновидность таких машин. Вы говорите: «Доброе утро, мистер... мистер... ха! Доброе утро, мистер...» Уловили идею? Это такая маленькая машина - вы начинаете общаться, и она делает чик! Она просто говорит вам, что вы не можете вспомнить, вот и всё. Вот и всё, что она постоянно вам говорит. Неважно, делает ли она своё дело при помощи листов бумаги, зеркал или ещё чего-нибудь. Просто каждый раз, когда вы пытаетесь что-то вспомнить, она говорит вам, что вы не можете вспомнить. В этом и заключается всё действие этой машины.

    И девочка говорит:

    Это просто идиотизм - эта так называемая плохая память. Парень просто поставил на автомат процесс вспоминания или невспоминания. Понимаете? Он начинает что-то вспоминать, это запускает машину, и она говорит ему, что он не может вспомнить. Изначально он установил у себя эту машину, поскольку он сказал себе: «Что ж, есть очень плохие вещи, которых я не должен помнить, и если я вспомню эти очень плохие вещи, со мной произойдёт что-то ужасное». Итак, он начинает вспоминать имя мистера Брауна, а машина говорит: «Чик/» Так что этот человек произносит: «Как дела, мистер Л/з-зз-зз...» Понимаете? Вот так он себя и ведёт.

    • Ну хорошо. Хорошо.

    Он просто поставил на автомат ещё и свою память; порой люди так поступают. У них есть машины памяти. Сам парень как бы стоит себе, а машина говорит ему: «Сейчас ты вспомнишь, что тебе надо сесть в автобус номер семь, а сейчас ты вспомнишь, что должен принести домой шесть булок». Понимаете? Эта машина говорит вам то и сё. А в один прекрасный день она перестаёт говорить. Что с ней случилось? Вы этого не знаете, но вы сказали, что в этой машине содержится вся ваша память, и она всё для вас вспоминала, а затем в этой машине что-то пошло не так, и вы утратили всякий контроль над ней, и она сломалась, она перестала работать, и вы лишились своей памяти. Видите, как это получается?

    И они начнут катать мяч друг другу, и у них будет игра. А иначе вы бы стали свидетелем такой вот интересной картины: человек сидит и крепко сжимает мяч в руках.

    Но эту машину установили именно вы. Почему бы вам не установить другую машину памяти? Это легко сделать. Если уж вам необходимо, чтобы ваша память работала на автомате.

    «Всё для одного» означает «ничего для всех». И как следствие - никакой игры. Интересно, что люди вокруг нас не осознают, что их радость и счастье на самом деле определяются не столько тем, чтобы добиваться своего, сколько тем, чтобы одновременно самим добиваться своего и позволять другим тоже добиваться своего. Как ни странно, это так.

    Хорошо. Это очень просто. Просто взгляните на эту ситуацию с правительством. Вы понимаете, что если все начнут говорить... сейчас эти ребята довольно неплохо разговаривают друг с другом по поводу этой ситуации с бюджетом... но если вы начнёте говорить, обращаясь к людям в этом конкретном министерстве, и скажете им: «Эй, вы получили всё это образование. Вы знаете, парни, какие вы умные. Давайте-ка пошевеливаться. Разберитесь со всем этим. Сделайте всё как следует. Давайте же, меня не устраивает эта ситуация. Так вот, вы должны найти решение». Если бы вы начали говорить с каким-то конкретным министерством таким вот образом, то, поверьте мне, сразу же произошли бы самые что ни на есть невероятные вещи.

    Человек, который действительно находится в хорошем состоянии, не возражает, чтобы другие тоже могли сами принимать решения. И когда всё так и происходит, получается игра. В этом случае человек не думает, что всё вокруг «только для меня» и тому подобное. «Всё для меня» - такого никогда не получается, если только при этом нет и «всё для тебя». И когда один говорит «всё для меня» и другой говорит «всё для меня», вы получаете войну. Подход «всё для меня» не работает, если только вы не хотите бесконечной войны.

    И в подтверждение вот вам случай, свидетелем которого мне довелось быть. Кто-то решил начать промывание мозгов в армии США, в военно-морских силах США, в морской пехоте США и в военно-воздушных силах США... русские занимались промыванием мозгов, поэтому кто-то решил, что и в Соединённых Штатах можно делать то же самое. Было заявлено, что причина, по которой это делалось, заключалась в том, чтобы провести психологическую обработку этим военнослужащим... провести им психологическую обработку, чтобы они не были подвержены слому в том случае, если им когда-нибудь проведут промывание мозгов. Таким образом, если вы проводите им промывание мозгов, то их мозги будут промыты, так что если затем кто-то ещё вздумает промыть им мозги, то их мозги уже будут промыты. Что ж, как бы то ни было, эти люди проявили недюжинную сообразительность, разобравшись во всём этом, и они занимались промыванием мозгов в течение многих месяцев. Они пропустили через один лагерь двадцать девять тысяч человек. Они промывали мозги налево и направо. На самом деле многие парни были просто сломлены в ходе всего этого, и когда они затем вернулись в свои подразделения, то начали совершать множество ошибок - они вообще были не в состоянии выполнять свои обязанности. Обработка, которой они подверглись, была вовсе не безобидной.

    Например, у нас была одна нация, одно интересное государство. Я не знаю, что с ним происходит сейчас. Недавно я поднял пару кирпичей и заглянул под них, пытаясь найти это государство, но эта попытка не увенчалась большим успехом... эта страна называется Алеманией. Она недавно развязала войну с несколькими другими государствами, потому что она утверждала: «Всё для меня». Но никто с ней не соглашался. «Всё для меня. Мы - высшая раса. Поэтому всё принадлежит n?M.Jawohlb»

    Так вот. Они занимались этим в течение многих месяцев. Они потратили миллионы и миллионы долларов на строительство лагерей, предназначенных для промывания мозгов. Люди, которые собственно этим и занимались, были военнопленными в корейской войне и так далее, они были одеты в такую же форму, какую носили во времена космической оперы. И, о, это было просто великолепно. Я хочу сказать, что кое-кто сошёл с ума. И в один прекрасный день туда пришёл репортёр из газеты «Ньюсуик» и написал обо всём этом статью.

    Они утверждали, что все остальные должны быть рабами высшей расы... создавая одну высшую расу. Они не осознают... иногда люди читают недостаточно учебников или им не хватает здравого смысла... кстати, если людям не хватает собственного здравого смысла, обычно они читают учебники. Это, между прочим, относится практически ко всем... они инстинктивно знают, что является правильным, но потом у них возникает невероятная путаница относительно того, что же является правильным, и требуется, чтобы пришёл кто-то другой и снова сказал им, что является правильным, чтобы они могли избавиться от некоторых вещей, которые они проглотили и не смогли переварить... это на самом деле единственное, для чего нужна Саентология.

    Правительству пришлось пустить эту статью в печать: у него не было выбора. Итак, этот репортёр опубликовал её. В один из дней статья появилась на первой странице газеты - ситуация была обрисована очень мягко. На следующий день эту статью перенесли на вторую страницу. Ещё на следующий день её перенесли на третью страницу. Ещё на следующий день её перенесли примерно на шестую страницу. А ещё на следующий день её напечатали на последней странице в самом низу. Ну, а на следующий день эту статью вообще не стали печатать. И правительство сказало: «Ну что ж, мы взяли под контроль... теперь мы определённо взяли под контроль ситуацию с общественностью. Теперь у нас всё в порядке». А на следующий день эта статья появилась на первой странице. Вот сколько прошло времени, прежде чем общественность Америки отреагировала на это. И люди стали засыпать письмами всех сенаторов, все газеты, армию, военно-морские силы, морскую пехоту, командиров и своих сыновей, служащих в армии. Каждая мать, у которой сын был в армии и которая могла писать, сказала: «Рррррр».

    Как бы то ни было... я расскажу вам одну интересную вещь про эскимосов. Знаете, белый человек, как правило, очень, очень гордится своим происхождением. Он думает, что относится к своего рода высшей расе. Очень интересно путешествовать среди туземцев и разных варварских племён, частиц Четвёртой динамики, человечества, и сталкиваться время от времени с философией, которая не совсем правильная... не совсем такая, какой придерживается белый человек в отношении себя самого.

    Так что правительство «похоронило» эту статью, а она вновь появилась на первой странице. Тогда все пропагандисты, все агенты и так далее энергично взялись за дело и добились, чтобы на следующий день эту статью снова перенесли на третью страницу. Понимаете? «Ха-ха. Что ж, мы добиваемся своего». На первую страницу! Все начали протестовать против того, чтобы эта статья была на третьей странице.

    Однажды я был у эскимосов. И там был один эскимос, который никак не хотел работать. Он никогда не давал себе труда взять часть улова и отнести его на место или сделать с ним что-нибудь ещё. И остальные начали ругать его. Они говорили: «Йап, йап» - и так далее. Эскимосский язык такой сложный, что на нём не может говорить никто, кроме эскимосов. Но они очень сильно ругали этого эскимоса, они просто разделывали его под орех. И в их речи постоянно проскакивало одно слово. Они продолжали бранить этого ленивого эскимоса, и они твердили ему одно и то же. В конце концов мне стало настолько любопытно, что я спросил одного из главных:

    И вдруг молодые люди стали обходить стороной призывные пункты. Они перестали подходить к ним даже на пушечный выстрел. Никто не хотел иметь ничего общего с армией и военно-морскими силами. А ну их к чёрту, понимаете? Люди стали писать своим сенаторам и так далее. Что ж, я не знаю каковы были результаты в плане финансов, но американская общественность не захотела, чтобы эта машина работала на автомате. И инстинктивно люди предприняли правильное действие - они стали общаться с этой машиной. Таким образом, вместо того, чтобы быть полным следствием, они отчасти стали причиной... за счёт чего? За счёт общения. Так вот, существует ещё один фактор, который более важен, чем общение, и это способность принимать решения. Способность человека принимать решения более важна, чем его способность общаться. Решения, мыслительная деятельность, способность принимать решения, определять ход развития чего-либо важнее, чем само решение общаться, которое, конечно же, является особым решением. Но когда мы имеем... когда речь идёт о причине и следствии, общение - это действие, которое предпринимает индивидуум. Таким образом, после того, как парень принял решение написать что-то, он пишет это. Если он просто что-то пишет до того, как он принял решение написать это, он не является причиной, он всё равно является следствием. Понимаете, он не знает, что он о чём-то говорит.

    • Что означает это слово?

    Здесь мы имеем решение что-то сделать. Так вот, теоретически, если бы вы могли достаточно хорошо решить, если бы ваша способность принимать решения была настолько велика... если бы каждый раз, когда вы приходите в ресторан...

    И он ответил:

    Я хочу сказать, что это элементарно просто. Жизнь - это элементарная вещь. Понимаете? Место жизни не в учебнике. Место жизни не на университетской кафедре. Место жизни там, где она есть... и там, где она есть, она дышит, она живёт. И знание о жизни, определённо, не принадлежит никому, кроме того парня, который живёт. И я никогда не видел, чтобы так уж много профессоров жили полноценной жизнью. Им было бы трудно жить полноценной жизнью с той зарплатой, которую они получают, да и по другим причинам. Конечно же, в университетах много хорошеньких студенток; сейчас, когда я об этом подумал... возможно, жизнь в этих университетах не так уж и тяжела, но как бы то ни было...

    • Оно означает «белый человек». (Смех.)

    Знание жизни должно принадлежать тем, кто живёт. Вот кому должно принадлежать знание жизни, а не профессорам или кому-то ещё.

    Таким образом, здесь мы видим различие между точками зрения разных рас. Немецкая нация в любом случае не могла одержать победу. Она не могла одержать даже временную победу, просто потому что она говорила: «Всё для меня. Всё для меня, а рабство для тебя, приятель». Это не работает. Они даже не могли достаточно долго вести войну, не говоря уже о том, чтобы править миром.

    Вы приходите в ресторан, садитесь, вам дают меню и вы говорите: «Так, ну что ж, посмотрим. Хм, мм, мм». Вы читаете меню. «Э, хм, хм, хм, хм. Что ж, ну-ка посмотрим. Хм, ветчина? Нет, (бормотание) ветчина. Э, жаркое.

    Так что любой, кто практикует философию «всё для меня и ничего для тебя», на самом деле совершенно не обладает селф-детерминизмом. Он пытается уничтожить самого себя, потому что он не сможет иметь никакой игры. Ему будет не с кем поговорить. Никто не будет ему ничего платить, поскольку не будет ни одного сравнимого с ним терминала - никого, кто был бы такого же размера, как и он, - кто мог бы ему что-то платить. Хотя бы по этой причине селф-детерминизм не сможет существовать только по Первой динамике.

    Э... нет, это э... хм, хм, хм, хм, хм... омлет. Нет, я...» Я бы не сказал, что ваша способность принимать решения в отношении еды очень уж высока. Конечно же, я уверен, что к вам это не относится, но я уверен, что вам доводилось бывать в ресторане с кем-нибудь, кто берёт...

    Так вот, противоположностью этого будет отсутствие селф-детерминизма по Первой динамике и полный селф-детерминизм у группы. И мы получаем государство рабов. Никто в этом государстве не может жить для себя. Никто не имеет права выбирать, на какой печи он будет спать всю зиму. Группа говорит человеку, на какой печи он будет спать. Понимаете? И он спит на этой печи. Вот и всё.Но его заставили поверить, что Третья динамика должна жить, а Первая динамика должна страдать соответственно, и он никогда не должен работать ради себя. Таким образом, противоположностью «всё для меня» становится «ничего для меня». На самом деле вы можете убедить людей в том, что они должны жить на основе принципа «ничего для меня, всё для группы», понимаете? Мы могли бы убедить людей в этом, так что они сами потом никогда не будут проявлять селф-детерминизма, и такое государство тоже погибнет. Оно тоже рассыплется в прах.

    Что ж, если мы просматриваем меню, наша способность принимать решения зависит, скажем, от самого меню, зависит от цен и зависит от некоего чувства, которое как бы подсказывает нам, что происходит на кухне. Мы пытаемся учесть все эти факторы и принять решение. Мы чувствуем, что если бы мы пришли и сказали... вообще не глядя в меню... если бы мы пришли в ресторан и сказали: «Ветчина, кофе, чипсы. Больше ничего», то кто-то почувствовал бы себя оскорблённым.

    Почему? Потому что мы пытаемся усиливать одну динамику за счёт другой. Так что Первая динамика человека может находиться в очень хорошем состоянии, а Третья - в очень плохом. Другими словами, стремление к выживанию в качестве индивидуума находится на очень высоком уровне, а стремление к выживанию в качестве группы - на очень низком. Это невыживательно, это не будет работать.

    И если бы мы обладали достаточно хорошей способностью принимать решения, то данных, на основе которых мы принимаем решения, оказалось бы вполне достаточно. Если мы приходим в ресторан и говорим: «Ветчина, кофе, чипсы» - и при этом мы обладаем достаточно хорошей способностью принимать решения и достаточно хорошей способностью знать, то на самом деле в ресторане была бы ветчина, эта ветчина была бы лучшим блюдом, которое вы могли бы заказать в данный момент, в ресторане были бы чипсы и автомат для приготовления кофе не был бы сломан. Таким образом, существует более высокий уровень, чем общение, и мы не должны забывать об этом.

    Или же Первая динамика, выживание самого индивидуума, может находиться на очень низком уровне, а выживание группы - на очень высоком. Это тоже не будет работать. Во-первых, вы не можете допускать существование такого разрыва между динамиками и по-прежнему иметь игру, или общение, или что-нибудь ещё. Так что индивидуум сам должен решить, сколько он для себя выберет и зачем, и сколько выберет другой индивидуум и зачем. И процесс, в ходе которого люди достигают соглашения об этом, называется общением. Мы постоянно так или иначеобщаемся - высказываем свои мнения тем или иным образом, обсуждаем различные вещи, - это и есть плата. Можно сказать, что единственная плата, которая только существует, - это общение.

    Но давайте просто рассмотрим эту ситуацию с автоматизмами, о которых мы говорили. Человек должен обладать способностью принимать решения. Он должен быть в состоянии определить, что существует нечто... это относится к принятию решений чуть-чуть более низкого уровня... чтобы решить, надо или не надо поворачивать этот выключатель. Понимаете? Человек должен обладать способностью принимать решения, чтобы .сказать: «Что ж, сейчас мы будем говорить по-испански», щёлк. Тра-та-та, ля-ля-ля. «Ungato escaldado agua fria huye». А потом сказать: «Что ж, а теперь я не буду говорить по-испански», щёлк. Человек должен быть в состоянии принять решение в отношении того, что должно происходить с чем-либо... а именно с той или иной машиной. Именно это самое главное.

    Так вот, когда человек существует исключительно для себя и ни для кого другого или когда он существует исключительно для всех остальных, а не для себя, он погибает. И в том, и в другом случае у человека нет сильного побуждения двигаться вперёд. Его умственные машины, его автоматизмы, его решения разбалансируются, а он сам в действительности не присутствует, чтобы что-то могло ему нравиться или не нравиться. Он исчезает.

    Так вот, допустим человек заявляет: «Сейчас я буду говорить по-испански», а машина памяти, которая присоединена вот здесь к машине, говорящей по-испански, и социальная машина, которая присоединена вот здесь, и которая как бы сломана... обе эти машины могут сразу же включиться, или они уже работают. Человек должен обладать достаточно хорошей способностью принимать решения, чтобы взять каждую из этих машин и либо выключить, либо включить её в зависимости от обстоятельств. И всё это кажется ему невероятно сложным. Однако у него всегда есть ещё один довод, который он может использовать; всегда есть ещё кое-что, что он может сделать. Самое лучшее, что он может сделать, это просто принять решение или не принимать решения - в зависимости от обстоятельств. Но он всегда может сделать ещё кое-что: он может общаться.

    Что с ним происходит? Он как бы отстраняется. У него нет какого-то реального интереса к происходящему. Он может вообразить, что раз все такие злые и недоброжелательные, раз все такие плохие, а он единственный, у кого благие намерения, то он не должен ни с кем разговаривать. Он никому не должен предоставлять свободу мыслезаключений. Решения, которые принимают другие люди, слишком опасны. Решения, которые принимают другие люди, приводят к большим расстройствам; в них слишком мало мудрости. Следовательно, никто, кроме него самого, не должен принимать решения. Это состояние, достойное жалости. Это состояние, достойное глубокой жалости. В конце концов человек не принимает никаких решений ни за себя, ни за кого-либо другого. Он просто вконец выматывается.

    Вот здесь, вверху, мы почти вплотную приблизились к состоянию знания, затем идёт принятие решений в отношении состояния знания или достижение состояния знания при помощи решений... понимаете, возможно, чтобы что-то знать, вы просто принимаете решение, что есть нечто, о чём вы можете знать, понимаете... состояние знания находится вверху, затем идёт состояние знания, достигаемое посредством принятия решений, а затем идёт просто принятие решений само по себе. «Это будет, этого не будет» - что ж, это детерминизм. А на более низком уровне есть ещё кое-что, что вы можете сделать и что имеет тот же порядок значимости, - вы можете общаться.

    Аналогично если ни с одним человеком не считаются и если эта штука под названием «группа», которой на самом деле никто не управляет, должна действовать на автомате и тем или иным образом делать всё для нас, то она тоже прекратит своё существование. Нет никого, кто бы ей управлял. И в том, и в другом случае мы погибнем.

    Так вот, автоматическая машина (вроде Министерства финансов, бюро бюджета) включается и функционирует, она включается без чьего-либо выбора. Я уверен, что там не было никого, кто сказал бы: «Начальник бюджетного управления сейчас приведёт это в порядок». Понимаете? Внезапно машина включилась. Это произошло неожиданно. Никто по-настоящему не принимал решения о том, чтобы она включилась. Мы как бы знали, что это произойдёт, но мы не ожидали этого. Мы были удивлены. Совершенно неожиданно машина начинает работать. Понимаете?

    Так вот, у людей в целом... у людей в целом происходит внутренняя борьба между страхом, что чьи-то неправильные решения к добру не приведут, и чувством, что сами они не осмеливаются принимать какие-либо решения, потому что никто не будет их слушать. Это интересное умонастроение, но оно в какой-то мере отражает состояние человека сегодня.

    Мы запустили этот автоматизм по Третьей динамике, по динамике групп в этой стране. У нас не было никакого контроля над этим автоматизмом. Что ж, я уверен, что вы, определённо, не сможете... возможно, кто-то из присутствующих настолько хорош, что смог бы это сделать, однако в данное время и в данном месте вероятность этого не очень-то высока... что вы вдруг измените своё решение в отношении бюро бюджета и это бюро исчезнет. Вероятность этого не очень-то высока. Но всё же нет никаких причин впадать в апатию по этому поводу, если вы просто не можете изменить своё решение и сделать так, чтобы это бюро исчезло. Вспомните, что чуть ниже решений находится общение. А эта штука ставит вас в положение следствия, не так ли?

    Что же человек собирается делать? Что человек собирается делать сегодня? Мы видим, что он заполняет созданные им же самим сумасшедшие дома. Мы видим, какую замечательную работу он проводит в международном масштабе. На самом деле он не мог бы выполнять работу лучше, чем он уже это делает; он делает это настолько хорошо, что сейчас в международном масштабе ничего не происходит. Была создана «Организация Объединённых Наций», но потом никто не взял за неё ответственность, а колёса продолжали себе крутиться. Все ожидают, что ООН сделает что-то по поводу атомной бомбы. ООН - это Третья динамика, в которой не существует прав для отдельного человека. Поэтому эта организация никогда не будет функционировать. Она никогда и не функционировала. Вы читаете самые замечательные вещи в документах ООН, но вы не видите, чтобы какие-либо замечательные вещи происходили в результате действий ООН. Причина этого заключается в том, что там никого нет. Это прекрасная группа... прекрасная группа, в которой у индивидуума отсутствует свобода выбора.

    Так вот, общение - это взаимообмен идеями между двумя терминалами... вот и всё, что оно из себя представляет. Один из этих терминалов является причиной, а другой - следствием. А затем второй терминал становится причиной, а другой терминал, который находится вот здесь, в свою очередь становится следствием. Вот и всё, что мы имеем в виду, когда говорим «причина» и «следствие»: следствие идеи, которая преодолела определённое расстояние. Конечно же, иногда идеи бывают невероятно твёрдыми, подобно пятитонной авиабомбе, но это всё равно частица. Ну хорошо.

    Однако государства на Земле очень склонны играть в эту игру «всё для меня и ничего для тебя». Они очень склонны играть в эту игру. И когда это происходит, они оказываются в очень сложной ситуации. Другие говорят: «Идите вы к чёрту. Мы установим здесь ещё одну границу. Мы поставим здесь ещё один тарифный барьер. Мы добавим ещё одну таможню между вами и нами, и точка». И всё это, конечно, заканчивается путаницей или конфликтом. Эти государства не сотрудничают друг с другом в игре под названием «жизнь», они противостоят друг другу, и каждый их из них непоколебимо уверен в том, что другой не должен принимать решения. Конечно, когда возникает подобная ситуация, игра опять-таки прекращается и всё гибнет.

    Далее, ниже состояния знания находится решение, а ниже решения находится состояние общения. И вот эта машина включается и говорит: «Теперь каждую неделю у всех вас будет на десять фунтов стерлингов меньше» - или что-то в этом роде. А вы зарабатываете лишь восемь фунтов, так что в результате этого вы остаётесь должны два фунта стерлингов. Вы не принимали этого решения; вы решили, что это... где-то было принято неправильное решение.

    Так вот, если вы не можете принимать решения за кого-то другого, но думаете, что вы должны это сделать... этот человек не принимает никаких решений. Вы знаете, что, если вы будете разговаривать с ним в приятной и любезной манере, он в конце концов придёт к тому, чтобы принять решение? Но обычно вы очень беспокоитесь по поводу принятия решения. Вам нужно, чтобы оно было принято прямо сегодня, прямо сейчас, прямо во время этого разговора, и вы беседуете с этим человеком, а он похоронен где-то глубоко под своими умственными машинами, жизнь на него давит, на него всё обрушивается - гррррр, - а вы говорите: «Примите решение сейчас же».

    И что бы вы думали? Вы всё ещё можете кое-что сделать по этому поводу. Понимаете, вы всё ещё можете кое-что сделать по этому поводу. Вы можете сказать: «Ой!» Вы можете сказать: «Эй, ты». Вы всё равно можете общаться с этим автоматизмом, существующим в этой группе. Вы всё равно можете с ним общаться. Понимаете, этот автоматизм собирался поставить вас в положение следствия, не так ли? И если вы так ничего и не скажете, то вы просто-напросто так и будете оставаться следствием этого автоматизма, не так ли? Понимаете, эта штука что-то сказала и вы получили её сообщение, а после этого вы вообще ничего не сделали. Вы продолжали...

    Что ж, для него эта идея о том, что он должен принять решение, является настолько новой, что то, о чём вы говорите, дойдёт до него только через три или четыре дня. И вот вам пожалуйста. Вы говорите ему: «Давай...»

    Вы знаете, что уже из-за этого механического действия вам придётся подчиниться этому автоматизму? Это самая странная вещь в мире. Просто тот факт, что вы получили сообщение, а затем... вы это знали, и вы не собирались ничего предпринимать по этому поводу, вы не собирались ничего и никогда говорить в ответ - это поставило вас в положение следствия по отношению к этому автоматизму, и вы так и будете продолжать оставаться следствием по отношению к нему. Вы это понимаете, м-м? Иначе говоря, вы так и не открыли рта.

    Поэтому вы делаете вывод, что бесполезно разговаривать с ним. Что ж, с ним бесполезно разговаривать, если ему нужно принять решение относительно сложившийся ситуации прямо в эту секунду. Потому что он не может так быстро принимать решения... это слишком новая мысль для него. Вы должны быть готовы к тому, что вам придётся набраться немного терпения и подождать некоторое время, пока его умственные машины не отступят на задний план и пока он сам не начнёт действовать.

    Что ж, это незаконченный цикл действия. Машина что-то сказала, вы получили её сообщение, но вы так и не ответили на него. Половина формулы общения была выполнена. Но дальше этого дело не пошло.

    Если вы внимательно посмотрите на всё это, то вы увидите, что произойдёт нечто невероятное. Предположим, вы маленький ребёнок, и вы просите кого-то: «Дай мне шесть пенсов на кино».

    Чтобы не быть следствием чего-то, ему нужно что-нибудь говорить. Разве это не идиотизм? Я знаю, что порой, когда вы это делаете, эта штука может практически снести вам голову с плеч, но позвольте мне уверить вас, что порой бывает лучше, когда вам сносят голову с плеч, чем когда вы просто продолжаете оставаться следствием. Понимаете? Бывают ситуации похуже той, когда вам сносят голову с плеч, поверьте мне. В самом деле бывают. Это когда у вас две головы и вы лишаетесь их обеих.

    А он говорит: «Гмммм! Нет. Рррмммм, гммммм. Отстань! Вечно ты просишь у меня денег. Рррммм, рррммм, рррммм».

    Таким образом, если какая-нибудь машина начинает работать и ставит нас в положение следствия по отношению к себе... у нас нет способности принимать решение в отношении запуска этой машины, мы никогда не знали, где находятся её выключатели, мы не знали, как она включается и выключается, мы думали, что это всё равно не наша машина, мы не несли за неё никакой настоящей ответственности... и всё-таки мы можем кое-что сделать: мы можем начать общаться и что-нибудь сказать в ответ этой машине.

    У вас не хватает терпения. Вы решаете, что вы не можете пойти в кино, поэтому вы уходите прочь. Почему бы вам не прийти к нему через полчаса? Он даст вам шесть пенсов. С вами когда-нибудь происходило такое? А? Он будет чувствовать себя... он начнёт чувствовать вину, или произойдёт что-нибудь ещё... до него дойдёт, что его попросили о чём-то.

    И это невероятно эффективно, это настолько эффективно, что, как правило, машина оказывается не в состоянии сказать нам что-нибудь в ответ, поскольку она очень редко бывает живой, а мы с вами живые. Она исчезает. Вот что обычно при этом происходит. Какая-нибудь машина начинает работать, и вы обнаруживаете, что говорите по-немецки. Вы вдруг начинаете говорить по-немецки, хотя вы не собирались говорить по-немецки. Это кажется очень и очень странным, но вы на самом деле являетесь следствием какого-нибудь автоматизма, который разговаривает по-немецки. Понимаете? И этот автоматизм приказывает вам говорить по-немецки.

    Первый ответ вы, конечно, получили от машины, понимаете? Это был просто автоматический ответ: «Кто-то разговаривает со мной. Что-то... - если бы вы были маленьким ребёнком, - что-то, что создаёт ужасно много шума, замешательства и суматохи, разговаривает со мной. Так что самое лучшее, что мне следует сделать, - это оттолкнуть это и отделаться от этого». А затем ваше сообщение проходит очень длинный путь и в конце концов добирается до самого этого человека. Оно проходит через различные обходные пути, провода, телеграфные агентства и передаточные пункты, туда, сюда... возможно, сообщение дойдёт до него через полчаса или на следующее утро, но вам от этого уже не будет толку. Он скажет: «Я должен был дать ему шесть пенсов». К тому времени будет уже слишком поздно. Но люди всегда так поступают.

    Что ж, вы уже установили у себя эти штуки, вы с ними согласились. Однако посмотрите, насколько странно это выглядит: что-то включается, и вдруг у вас появляется импульс говорить: ja, ja - и всякие другие слова, которых нет в английском языке. Вы говорите: «Что же мне с этим делать? Эта штука в известном смысле сводит меня с ума... я довольно бестолковый. Хм! Вместо того, чтобы сказать “да”, я говорю “ja,jcT, и “jawohl”, и... мне это не нравится. Я прекращу это делать».

    У людей бывают задержки общения в полжизни. «Я должен был лучше относиться к маме. А теперь она мертва». Глупо, правда? Но именно столько времени потребовалось, чтобы до человека дошло. На самом деле это не механизм «стыд, вина, сожаление». Просто до человека только что дошло сообщение.

    О, нет. Вы пытаетесь задействовать свою способность принимать решения и использовать её в той области, в которой вы сами не можете принимать решений. Понимаете, вы не можете принимать решений в этой области; вы не находитесь в таком положении или на таком уровне состояния знания, когда вы могли бы должным образом принять решение. И вы говорите: «Нет, я это прекращу». Первое, что вы делаете, вы говорите: «О, я приму решение». Но кнопки не отключаются. Теперь машина говорит: «Ты действительно будешь говорить “ja,ja”, и “jawohl”». Понимаете? Видите, что произойдёт? Вы говорите: «Что ж, я остановлю этот поток. Я больше не буду обращать внимания на эту машину. Pppp!Ja,ja>. Вот так вы можете действительно впаять её намертво.

    Вам нужно делать всё это более искусно. Вам нужно проложить новый коммуникационный канал, беседуя с этим человеком в очень приятной манере, потому что единственное, что может проложить коммуникационный канал, - это аффинити. Что-либо другое просто заставит человека всё перекрыть. Он вам нравится потому, что он вам нравится, а не потому, что вы говорите, что он вам нравится. Вот так.

    Что же вы сделали? Машина сказала: «Говори по-немецки». Она что-то сказала, не так ли? Так что она является причиной. А затем вы говорите: «Я перестану быть следствием». О, правда? Изначально эта машина была устроена таким вот образом... изначально она была устроена таким вот образом: она могла говорить и она могла не говорить в зависимости от вашего решения заставить её говорить. А затем на эту машину так долго не обращали внимания, вы так долго были её следствием, вы так долго вообще ничего не говорили ей в ответ, что теперь, когда она говорит, у вас нет никакой коммуникационной линии, при помощи которой вы могли бы заставить эту машину ощутить ваше решение. Уловили идею?

    Вы пытаетесь прорубить канал, понимаете? Вы в конце концов пробьётесь к этому парню, и если вы работаете над этим правильно... если вы проложили этот канал очень тщательно, если вы время от времени разговаривали с парнем, если вы разговаривали с ним в приятной манере, то потом вы подходите к нему и говорите: «Дай мне шесть пенсов на кино».

    У вас не осталось никакой коммуникационной линии. Вы слишком долго ждали. Вы слишком долго были следствием. Так что вся эта линия превратилась просто в линию входящего потока. Понимаете? И вы берёте эту линию входящего потока или что-то в этом роде и говорите: «Остановись». Нет, нет. Не-а. Однако очень забавно, что вам нужно лишь говорить что-то в ответ этой машине. И, вероятно, тогда она шлёп. У вас, вероятно, включится какая-нибудь странная головная боль или произойдёт что-то ещё в этом роде. Однако не надо прекращать говорить с этой машиной.

    И он ответит: «Пожалуйста. Никаких проблем».

    Это очень странно... вы не говорите «остановись», не обращая больше никакого внимания на эту' машину; вы просто говорите ей что-нибудь в ответ, и вы больше не будете следствием этой машины. Так вот, это действие самого низкого уровня, которое вы можете предпринять по отношению к автоматизму.

    Что произошло? Вы минуете все промежуточные точки. Именно они и являются причиной задержки общения.

    Вы обнаруживаете, что плохо водите автомобиль; ваша машина вождения автомобиля уже не так хороша, как она была когда-то. А почему? Вы учились водить автомобиль несколько лет тому назад, но с тех пор были изменены некоторые правила дорожного движения. С тех пор изменились модели самих автомобилей. Поэтому ваша машина постоянно подстраивается тем или иным образом, но изначальная машина, которая, как вы решили, должна была у вас работать, была сломана из-за того, что теперь вы управляете автомобилем в других условиях. Ваша машина вождения автомобиля может до такой степени переключиться на автомат, что ваше время реакции сократится до нуля. У вас будет очень незначительная способность принимать решения, связанные с вождением автомобиля.

    Этот человек... с ним самим не очень-то часто разговаривали, понимаете? Вы разговариваете с ним несколько чаще, и у вас создаётся коммуникационный канал. Не потому, что вы от него чего-то хотите, а просто потому, что вы хотите находиться в общении с ним.

    И вот, что здесь очень странно: вы можете как бы получить представление о том, где находится ваша машина вождения, и тогда вы можете сказать: «Хорошо, а теперь ты начнёшь работать лучше». Вы будете удивлены тем, что произойдёт после этого. Затем вы получаете представление, что эта машина находится у вас в голове или вот здесь, слева от вас, или справа- просто говорите ей что-нибудь в ответ. Не сердито. Просто говорите с ней, скажите ей: «Хорошо, а теперь приведи себя в порядок» - и так далее. Это очень странно... кое-что может произойти, если вы это сделаете.

    Допустим, у вас есть начальник и вы просите его о повышении зарплаты. Вы входите к нему в кабинет и говорите:

    Но вот, что забавно: возможно, вы находитесь вне общения с автомобилем, и если вы... это выглядит чертовски забавно, когда люди разговаривают с неодушевлёнными предметами. Понимаете? Это выглядит очень глупо. Все знают, что этого не следует делать. Но только те, кто хочет, чтобы вы были чокнутым, не позволят вам делать этого. Подойдите к автомобилю и начните прикасаться к его различным частям... а это и есть общение. Понимаете? Вы прикасайтесь к различным частям автомобиля; не нужно, чтобы автомобиль как бы прикасался к вам. Понимаете, вы садитесь в автомобиль и руль сам ложится вам в руки, стартёр поднимается снизу вверх, ходит туда-сюда. Понимаете? Это очень интересно. Ну хорошо.

    • Босс, нельзя ли повысить мне зарплату?

    Если мы хотим делать это хорошо - в том, что касается изучения этого автомобиля, - то мы должны быть в состоянии говорить что-то в ответ. И это всё, что вам нужно уметь делать. Даже если вам снесут голову, вы всё равно можете кое-что сделать наперекор этим запутанным автоматизмам и таким образом отстаивать и утверждать свой селф-детерминизм.

    Он отвечает:

    Спасибо.

    • Нет. Убирайся к чёрту. - Стандартная реакция, понимаете?

    Прежде всего, вы попытались открыть коммуникационную линию, которую вы на самом деле используете редко. Кроме того, вы попытались открыть её, преследуя ваши личные интересы, понимаете? Вы сделали это одним махом. Конечно же, ваше общение не дошло до него. Он не сказал вам «нет». Вот что самое забавное. Он не сказал «нет». Его умственные машины отреагировали, они-то и ответили «нет». Вы не разговаривали с этим парнем; вы разговаривали с механическим устройством, понимаете?

    Вам следовало продемонстрировать ему, что существует определённое соотношение между Третьей динамикой и Первой динамикой. Если бы вы больше разговаривали с ним о работе, если бы вы чаще беседовали с ним, если бы вы чаще инициировали общение, а не просто подскакивали всякий раз, когда он говорил: «Идите сюда» - или что-то в этом роде... если бы вы инициировали больше общения, адресованного ему, и всё такое прочее, то вы в конце концов установили бы с ним коммуникационную линию, несмотря на все его машины. И что самое странное, если вы сделаете это действительно хорошо, то в один прекрасный день он, вероятно, скажет: «Как вы посмотрите на повышение зарплаты на два фунта?» Такое вполне можно ожидать, понимаете? Эта мысль придёт в голову ему, Причём вы не просили его всё это время о повышении зарплаты.

    Это два различных подхода к одной и той же проблеме: один из них не приводит к успеху, другой сравнительно надёжно приводит к успеху.

    Но я должен сказать вам одну ужасную вещь: когда вы думаете, что у вас есть коммуникационная линия, очень часто у вас её на самом деле нет, понимаете? Вы думаете, что коммуникационная линия есть, а её нет. Это очень интересно. Очень интересно.

    Я приведу вам наглядный пример этого. Вы полагаете, что население страны находится в тесном общении с тем, кто распоряжается её бюджетом. Это интересное допущение. Так ли это? Что ж, вот наилучший ответ на этот вопрос: а находитесь ли вы в тесном общении с этим человеком? Что ж, вы - это население страны. Так что если вы не находитесь, то и остальные тоже. Стало быть, что-то происходит на автомате, понимаете? Здесь не существует коммуникационной линии. Как вы создаёте коммуникационную линию? Начинаете общаться. Понимаете? Это просто.

    Конечно, когда линия была перекрыта в течение долгого времени (я должен предостеречь вас) или когда линии вообще не существует, а там, куда вы её прокладываете, кто-то частенько впадает в гнев, то, когда вы её прокладываете, она зачастую взрывается. Бум! Взрывается на всём своём протяжении. И вы говорите: «Где же левая половина моей головы?» (Смех.)

    Вы должны осознавать это. Поэтому в первый раз общение должно быть лёгким. Не помещайте на линию слишком много значимости. Знаете, не то чтобы я рекомендовал кому-то проделать такое, потому что бюджетное ведомство обо всём догадается... но если этого не произойдёт, я пойду и поговорю с ними. Это было бы очень забавно. «Чёртов янки, что ты здесь делаешь?»

    Я отвечу: «Я проспал массу курсов по экономике в Принстоне. Поэтому я имею право высказать своё авторитетное мнение». Это с таким же успехом откроет перед вами двери... по крайней мере, это интересно. Ну ладно.

    Вы без какого-либо нажима прокладываете линию, с которой не связано много значимости. И затем вы обнаружите, что вы можете проложить ещё одну линию, затем ещё одну и ещё одну.

    Так вот, одно из наиболее тщательно охраняемых учреждений в мире на днях общалось со мной - очень мило, открыто, сплошные «хорошие дороги, хорошая погода». У него репутация организации, которая никогда ни с кем не общается. Безопасность там настолько высокая, настолько потрясающая, её обеспечивают настолько усердно, что там даже нельзя публиковать приказы об усилении мер безопасности. Это хорошая организация. Я имею в виду, безопасность там действительно хорошо обеспечивается. Единственное, что попадает к кому-либо на письменный стол, — это чек на зарплату. Но вы знаете, из соображений безопасности сумма на нём часто не указывается.

    Так вот, эта организация... когда я впервые вступил в общение с ней, всё 16 взорвалось прямо мне в лицо. Я позвонил туда, чтобы поговорить о чём-то.Я позвонил по телефону... слишком быстрая коммуникационная линия. Номер телефона был в телефонной книге, так что я нашёл его и позвонил. Я хотел поговорить с кем-то, чтобы узнать, какова степень секретности каких-то материалов. Мне нужно было это знать. Они соединили меня с кем-то там, и он сказал: сРрра-ра-рамммм». Хрясь!

    И я подумал: «Подозреваю, что с этой организацией никогда не общался ни один человек из публики. Бьюсь об заклад, так и есть». Поэтому я написал учтивое письмо, в котором спрашивал, есть ли у них какой-нибудь информационный бюллетень, в котором говорилось бы, каким образом в их организации распределяются ассигнования. Понимаете, в том, чтобы запросить такого рода информацию, нет абсолютно ничего страшного, поскольку в каждом ведомстве есть документ, называемый «отчёт о распределении ассигнований». Они прислали ответное письмо, в котором спрашивали, зачем мне нужно это знать. Я не потрудился объяснять им это и не стал снова поднимать этот вопрос. Я просто написал, что хотел назначить с кем-нибудь встречу, чтобы выяснить, можно ли с кем-то из них побеседовать. Они ответили мне, что такое возможно. Поэтому я написал письмо, в котором спрашивал: «С кем?» И они написали мне, с кем.

    И знаете, задержка общения, время, которое потребовалось на то, чтобы получить ответ на первое письмо, составило семь недель. На следующее письмо ответ пришёл через месяц. На следующее - через неделю. А на следующие несколько писем ответ приходил как раз за то время, которое требуется, чтобы письмо дошло туда и обратно. Улавливаете? Я не знаю, но может статься, это распространилось на всю организацию. Может быть, все начали справляться с делами подобным образом. Как знать? Я не смотрел на другие коммуникационные линии.

    Но здесь мы имеем дело с чрезвычайно странной ситуацией, с чрезвычайно странной: организация, правительственная организация вступает в общение с отдельным гражданином. И это действительно произошло, назначались встречи, и мы обсуждали то и сё при помощи писем, которые ходили туда-сюда. Я, между прочим, даже близко туда не подходил. Всё это не представляло для меня интереса, за исключением одной вещи: я хотел знать, сколько времени потребуется, чтобы они вступили в общение. И в конце концов я добился, чтобы они вступили в общение, и на это ушло три месяца. Но вы часто действуете слишком быстро.

    Вы хотите, чтобы ваша жена сказала вам, хочет она пойти на спектакль или нет, или вы хотите, чтобы ваш муж сказал, хочет ли он пойти куда-нибудь поужинать. И вы совершаете ошибку, задавая вопрос раньше времени, не имея особенно хорошей коммуникационной линии, по которой мог бы пройти ваш вопрос. Таким образом, вы получаете большую задержку общения, понимаете? Вы просите, чтобы он задействовал в отношении этого вопроса свою способность принимать решения, и вы, скорее всего, получите большую задержку общения, так сказать, сбой в машине, и затем это обернётся против вас, и если спектакль был плохим или ужин - невкусным, то вас хорошенько отругают. Понимаете? С вами такое случалось. Что ж, это из-за того, что у него не было свободы выбора.

    Поэтому вы просто создаёте коммуникационную линию настолько мягко, настолько спокойно, насколько вы можете, вы создаёте линию и затем оставляете её там, где она есть, и вы используете её, когда это вам необходимо, но вы постоянно держите её открытой. И вот у вас есть линии, и вы просто прокладываете линии в различные части света, или в правительство, или к различным людям, и таким образом вы расширяете свою коммуникационную сеть. В противном случае вы будете следствием всего существующего, и вы окажетесь в состоянии «всё ни для кого», понимаете? Первая динамика... Первая динамика практически исчезнет. Почему? Просто вы не находитесь в общении с самим собой и с теми, кто вас окружает.

    Чуть ли не наилучшей возможной терапией было бы просто взять хохмы ради и мягко открыть какую-нибудь коммуникационную линию, которая, как вы считали, была весьма основательно перекрыта. Было бы очень интересно это проделать. Вы многому научитесь. Открывая коммуникационную линию, вам необходимо поддерживать весьма хорошую реальность. Иными словами, вам придётся говорить о чём-то, что встретит некоторое согласие, и вам придётся задействовать весьма хорошее аффинити. Вам нужно будет дать человеку понять, что вы не злитесь по поводу этого и именно поэтому вы открываете линию. И вам потребуется общаться и быть не против, чтобы с вами общались. Но таким образом вы сможете открыть коммуникационные линии в самые что ни на есть проклятые места, какие только бывают. И вы сможете говорить с кем угодно, при условии, что вы не будете ждать, что получите ответ в две секунды.

    Вы могли бы общаться даже с правительством. И они будут общаться с вами. Они не будут просто посылать вам в ответ стандартную форму. Самое занятное здесь то, что когда вы начинаете писать в правительство, оно становится всё более и более живым. Это очень забавно, но практически единственные люди... единственные люди, с которыми полицейские хорошо ладят, - это преступники - просто потому, что они так много общаются друг с другом.

    Входит преступник, и полицейский говорит: «О, у тебя пистолет? Ладно, бросай его сюда, под стол. Как дела, Бенни? Как оно воруется в последнее время? Хорошо?» Понимаете?

    Входите вы, и он говорит: «Чего надо? Ррррр». Вам следует почаще с ними общаться.

    Знаете, в обществе будут происходить самые потрясающие вещи, если люди будут время от времени заглядывать в местный полицейский участок и спрашивать: «Ну, как дела, сержант?» Полицейские стали бы чрезвычайно похожими на людей.

    И вот что здесь самое интересное: любой человек в обществе, любая динамика, с которыми, как вы думаете, у вас имеются трудности... у вас есть и другая мысль по поводу них: вы не можете общаться с ними. Понимаете? Если у вас есть трудности с кем-то или с чем-то, значит, у вас, должно быть, есть и такая мысль по этому поводу: «Я не могу с этим общаться».

    Просто поразмыслите над этим. В следующий раз, когда у вас возникнет мысль о том, что что-то доставляет вам ужасные неприятности, просто задайтесь вопросом: можете ли вы с этим общаться? И если бы вы пообщались с этим достаточно мягко, вы не получили бы в ответ слишком резкой реакции. Если вы немного просчитались и стали общаться слишком много, или слишком быстро, или со слишком большой скоростью, тогда то, что вернётся к вам в ответ, скорее всего, снесёт вам голову. Но здесь нет ничего страшного, просто приставьте голову обратно и продолжайте общаться. Это то, что вы всегда должны делать. Причина, по которой вы прекратили общаться, заключается прежде всего в том, что вы потеряли несколько голов, но что такое голова? Попользовался - и выбросил.

    То, что вы должны делать, - это вновь общаться по этому каналу. Если вы проделаете это несколько раз, то обнаружите следующее: кто бы ни пытался снести вам голову, он как бы впадёт в апатию и будет общаться с вами. Очень, очень примечательно.

    Что ж, в Саентологии мы получаем довольно много ответов на различные вопросы. Это ответы, которые вы когда-то давно знали, если вы не знаете их сейчас. Но эти ответы были погребены в огромной куче очень впечатляющих фактов, - в громаднейшей куче фактов, каждый из которых является в равной степени истинным. Все капли воды в океане - это капли воды, и если посмотреть на каждую из них как на факт, то она представляет ту же важность, что и любой другой факт. Только это не так. Есть факты, которые важны. Есть капли в этом океане воды, которые представляют важность, и некоторые факты в этой куче представляют важность, и всё, что делает Саентология (и так она одерживает победу), — это вновь предоставляет в ваше распоряжение факты, истинность которых вам уже была известна, и позволяет вам отбросить, благодаря внезапному осознанию этой истинности, огромное количество всякого хлама и мыслезаключений, которые не только не являются истинными, но и весьма обременительны и не стоят того, чтобы таскать их с собой.

    Иными словами, Саентология меньше нагружает вас багажом, если говорить об образовании и тому подобных вещах. Но что более важно, имея в результате большую власть над фактами и властвуя над жизнью, вы, конечно же, больше можете сделать с самой жизнью, поскольку вас больше не удерживает от общения со всем подряд убеждение, что существует какой-то огромный барьер между вами и какой-то динамикой или всем миром. Между вами и всей остальной частью этой или любой другой вселенной не стоит ничего. Если вы хотите проверить это, предлагаю вам это сделать. Вы станете более счастливым человеком.

    Спасибо.