Аудитория: 19 марта, 12.

Аудитория: 19 марта, 12.

Девятнадцатое марта двенадцатого года. Первая лекция, которая не была там датирована, называлась «Плохой одитор». А эта лекция будет на тему механики подавления.

Девятнадцатое марта двенадцатого года. Первая лекция, которая не была там датирована, называлась «Плохой одитор». А эта лекция будет на тему механики подавления.

Довольно долгое время существует множество Аксиом. Возможно, вы слышали об этом. В них на самом деле содержатся базовые сведение о подавителях. Аксиомы, конечно, намного впереди нас. И всегда были. Привести технологию в соответствие Аксиомам — одна из моих самых трудных задач.

Довольно долгое время существует множество Аксиом. Возможно, вы слышали об этом. В них на самом деле содержатся базовые сведение о подавителях. Аксиомы, конечно, намного впереди нас. И всегда были. Привести технологию в соответствие Аксиомам — одна из моих самых трудных задач.

Подавитель уже предсказан в Аксиомах под заголовком «отрицания того что есть». И это просто «отрицание того что есть», и что такое «отрицание того что есть». В течение достаточно долгого времени я играл с «отрицанием того что есть» с самых разных точек зрения, но там в аксиомах есть простое утверждение — на самом деле даже более простое, чем я сейчас вам выдам.

Подавитель уже предсказан в Аксиомах под заголовком «отрицания того что есть». И это просто «отрицание того что есть», и что такое «отрицание того что есть». В течение достаточно долгого времени я играл с «отрицанием того что есть» с самых разных точек зрения, но там в аксиомах есть простое утверждение — на самом деле даже более простое, чем я сейчас вам выдам.

Там есть формулировка «того что есть», «искажения того что есть» и «отрицания того что есть». А «отрицание того что есть», как это ни странно, это просто подавленное «то что есть», вот и все.

Там есть формулировка «того что есть», «искажения того что есть» и «отрицания того что есть». А «отрицание того что есть», как это ни странно, это просто подавленное «то что есть», вот и все.

И если переопределить «отрицание того что есть» — это подавленное «то что есть»: это усилие, направленное на устранение «того что есть» из существования посредством энергии. Это усилие, направленное на подавление «того что есть». На крыльце у нас стоит слон, и мы говорим: «Ну, слоны не должны гулять по крыльцу, так что его там нет».

И если переопределить «отрицание того что есть» — это подавленное «то что есть»: это усилие, направленное на устранение «того что есть» из существования посредством энергии. Это усилие, направленное на подавление «того что есть». На крыльце у нас стоит слон, и мы говорим: «Ну, слоны не должны гулять по крыльцу, так что его там нет».

Все, что вы обнаруживаете в качестве средства стирания лжи в банке, обладает бесчисленным количеством применений, и есть гигантское количество способов применения этих конкретных Аксиом — когда вы стираете ложь из банка вы, конечно, стираете искажения того что есть или отрицания того что есть.

Все, что вы обнаруживаете в качестве средства стирания лжи в банке, обладает бесчисленным количеством применений, и есть гигантское количество способов применения этих конкретных Аксиом — когда вы стираете ложь из банка вы, конечно, стираете искажения того что есть или отрицания того что есть.

Ложь может просто сказать, что это что-то другое, что там на крыльце находится детская игрушка — хотя это живой слон, понимаете — мы можем сказать: «Это игрушка. Это развлекалка. Это просто надувная резиновая штука, изготовленная в рекламных целях». Или: «Этого нет». И вы обнаруживаете, что ложь на самом деле перекрывает искажение того что есть и отрицание того что есть.

Ложь может просто сказать, что это что-то другое, что там на крыльце находится детская игрушка — хотя это живой слон, понимаете — мы можем сказать: «Это игрушка. Это развлекалка. Это просто надувная резиновая штука, изготовленная в рекламных целях». Или: «Этого нет». И вы обнаруживаете, что ложь на самом деле перекрывает искажение того что есть и отрицание того что есть.

Искажение того что есть — это изменение. Оно приходится между «тем что есть» и подавлением. И вследствие этого здесь возникает чертовская путаница со временем, которое в основе своей, чисто механически, представляет собой ничто иное как изменение. Время — это изменение.

Искажение того что есть — это изменение. Оно приходится между «тем что есть» и подавлением. И вследствие этого здесь возникает чертовская путаница со временем, которое в основе своей, чисто механически, представляет собой ничто иное как изменение. Время — это изменение.

Цикл действия идет от несуществования через существование до несуществования. Это — цикл действия. И если вы просмотрите трак времени, то вы обнаружите, что цикл действия происходит так: ничего нет; потом сотворение; потом в этом творении возникает изменения, потом изменения в сторону деградации, но тем не менее это все равно изменения; и потом наконец мы снова получаем несуществование. Так проходит путь от несуществования через существование до несуществования. Это цикл действия.

Цикл действия идет от несуществования через существование до несуществования. Это — цикл действия. И если вы просмотрите трак времени, то вы обнаружите, что цикл действия происходит так: ничего нет; потом сотворение; потом в этом творении возникает изменения, потом изменения в сторону деградации, но тем не менее это все равно изменения; и потом наконец мы снова получаем несуществование. Так проходит путь от несуществования через существование до несуществования. Это цикл действия.

И в этом никогда не учитывался цикл действия. Мы просто говорили о: «Подумай о чем-нибудь. Подумай ни о чем. Подумай о чем-нибудь. Подумай ни о чем». Понимаете, такой вот тип переменного процесса, для устранения «может быть». И это находилось под заголовком «Анатомия ‘может быть'». «Может быть», неуверенность, догадка или, в восприятии множества людей, «неизвестность» — это всего-навсего ничто иное как простое механическое выражение неизвестности — просто некоторая дикая пустыня между уверенностью в том, что что-то есть и уверенностью в том, что этого нет.

И в этом никогда не учитывался цикл действия. Мы просто говорили о: «Подумай о чем-нибудь. Подумай ни о чем. Подумай о чем-нибудь. Подумай ни о чем». Понимаете, такой вот тип переменного процесса, для устранения «может быть». И это находилось под заголовком «Анатомия ‘может быть'». «Может быть», неуверенность, догадка или, в восприятии множества людей, «неизвестность» — это всего-навсего ничто иное как простое механическое выражение неизвестности — просто некоторая дикая пустыня между уверенностью в том, что что-то есть и уверенностью в том, что этого нет.

Итак, у нас есть эти две вещи. Уверенность в том, что что-то есть и уверенность в том, что этого нет. Между этими двумя вещами имеется «может быть». У нас тут что-то такое: «Это есть. Это есть… Это есть? Угу… Есть ли это? Нет, этого нет». И мы получаем цикл действия.

Итак, у нас есть эти две вещи. Уверенность в том, что что-то есть и уверенность в том, что этого нет. Между этими двумя вещами имеется «может быть». У нас тут что-то такое: «Это есть. Это есть… Это есть? Угу… Есть ли это? Нет, этого нет». И мы получаем цикл действия.

Так цикл действия выравнивается под «может быть». Можно сказать, что изменение — это «может быть». Это приближения, а не точные вещи.

Так цикл действия выравнивается под «может быть». Можно сказать, что изменение — это «может быть». Это приближения, а не точные вещи.

В реактивном уме это выглядит так, будто «может быть» — это середина цикла действия. Так что все изменения являются «может быть». Поэтому если что-то изменяется, то «может быть», его нет, понимаете? И всякие такие вещи.

В реактивном уме это выглядит так, будто «может быть» — это середина цикла действия. Так что все изменения являются «может быть». Поэтому если что-то изменяется, то «может быть», его нет, понимаете? И всякие такие вещи.

Если мы в Саентологии меняем техники, то множество людей начинает думать, что Саентология пропала. Понимаете? Они говорят: «Ну, он — Рон опять изменил свое мнение».

Если мы в Саентологии меняем техники, то множество людей начинает думать, что Саентология пропала. Понимаете? Они говорят: «Ну, он — Рон опять изменил свое мнение».

Да нет, Рон не менял своего мнения по поводу всего этого уже довольно долгое время. Они просто никогда не смотрят на определенности, которые у нас есть. Они смотрят на середину, понимаете? А мы создаем нечто невообразимое. Новый процесс. Это — процесс.

Да нет, Рон не менял своего мнения по поводу всего этого уже довольно долгое время. Они просто никогда не смотрят на определенности, которые у нас есть. Они смотрят на середину, понимаете? А мы создаем нечто невообразимое. Новый процесс. Это — процесс.

Для того, чтобы показать вам, насколько трудно непосредственно приблизиться к этому семантически, для того чтобы с этим можно было работать с помощью ума, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Процесс Что-то-Ничто довольно ограничен в применении. Он обладает некоторой ценностью. С его помощью можно делать всякие вещи. А все другие процессы по поводу «отрицания того что есть» и всякого такого — от них нет практически никакой пользы. Их было много. Были процессы лжи, о лжи и так далее, и их применение было выделено в класс явлений Шага 6: Создание. Работая с ложью, мы начинали уплотнять банк и получали разные другие проявления.

Для того, чтобы показать вам, насколько трудно непосредственно приблизиться к этому семантически, для того чтобы с этим можно было работать с помощью ума, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Процесс Что-то-Ничто довольно ограничен в применении. Он обладает некоторой ценностью. С его помощью можно делать всякие вещи. А все другие процессы по поводу «отрицания того что есть» и всякого такого — от них нет практически никакой пользы. Их было много. Были процессы лжи, о лжи и так далее, и их применение было выделено в класс явлений Шага 6: Создание. Работая с ложью, мы начинали уплотнять банк и получали разные другие проявления.

Это не имело большого успеха. Хотя в этом направлении делалось множество усилий. Единственное, ради чего я это здесь упоминаю — чтобы просто рассказать о том, что у всего этого имеется долгая история и в этом направлении было сделано множество усилий.

Это не имело большого успеха. Хотя в этом направлении делалось множество усилий. Единственное, ради чего я это здесь упоминаю — чтобы просто рассказать о том, что у всего этого имеется долгая история и в этом направлении было сделано множество усилий.

Множество вещей соединяется в одной точке, и мы ходили на грани открытия этого, как и множество других людей на полном траке ходило на грани открытия того, что открыли мы.

Множество вещей соединяется в одной точке, и мы ходили на грани открытия этого, как и множество других людей на полном траке ходило на грани открытия того, что открыли мы.

Суть моего сообщения здесь состоит в том, что я отыскать вполне проводимый процесс, который является процессом Класса 1. Кстати говоря, вы совершенно свободны провести этот процесс с кем-нибудь. Мне все равно, сделаете вы это или нет. Это пока еще не точно отработанный процесс, так что вам, вероятно, придется поупражняться над его формулировкой. Но на самом деле это просто вот что: «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет».

Суть моего сообщения здесь состоит в том, что я отыскать вполне проводимый процесс, который является процессом Класса 1. Кстати говоря, вы совершенно свободны провести этот процесс с кем-нибудь. Мне все равно, сделаете вы это или нет. Это пока еще не точно отработанный процесс, так что вам, вероятно, придется поупражняться над его формулировкой. Но на самом деле это просто вот что: «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет».

Когда ваш преклир поделает «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет» некоторое время, то он стронется с места на траке времени, однако обычно преклир выдаст вам способ непосредственного применения этого процесса к его кейсу. Он практически немедленно выдаст вам хроническую автоматику своего кейса или хроническую проблему настоящего времени, или еще что-то хроническое из своего кейса. Это довольно любопытно.

Когда ваш преклир поделает «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет» некоторое время, то он стронется с места на траке времени, однако обычно преклир выдаст вам способ непосредственного применения этого процесса к его кейсу. Он практически немедленно выдаст вам хроническую автоматику своего кейса или хроническую проблему настоящего времени, или еще что-то хроническое из своего кейса. Это довольно любопытно.

На самом деле вы, конечно, просто применяете к нему цикл действия. Вы работаете с теми двумя составляющими цикла действия, которые для него важны. И в виду того факта, что вы сказали «Это есть», и вслед за этим «Этого нет», вы не сказали, было ли это просто исчезновение или отрицание того что есть. А он всегда будет проходить это как подавитель.

На самом деле вы, конечно, просто применяете к нему цикл действия. Вы работаете с теми двумя составляющими цикла действия, которые для него важны. И в виду того факта, что вы сказали «Это есть», и вслед за этим «Этого нет», вы не сказали, было ли это просто исчезновение или отрицание того что есть. А он всегда будет проходить это как подавитель.

Так что вы работаете непосредственно с подавителями. И та вещь, которую он наиболее напрямую и непосредственно подавляет, с наибольшей вероятностью появится в поле зрения. Скорее всего, его скрытый стандарт или непосредственно имеющаяся неисправность появится почти сразу.

Так что вы работаете непосредственно с подавителями. И та вещь, которую он наиболее напрямую и непосредственно подавляет, с наибольшей вероятностью появится в поле зрения. Скорее всего, его скрытый стандарт или непосредственно имеющаяся неисправность появится почти сразу.

Конечно, то, в отношении чего он пытается установить определенное мнение, происходит от того факта, что он в какой-то момент сказал, что это есть, и потом ему это не понравилось, и тогда он сказал, что этого нет. И это оставило его в состоянии «может быть» в отношении того, было это когда-либо вообще или нет.

Конечно, то, в отношении чего он пытается установить определенное мнение, происходит от того факта, что он в какой-то момент сказал, что это есть, и потом ему это не понравилось, и тогда он сказал, что этого нет. И это оставило его в состоянии «может быть» в отношении того, было это когда-либо вообще или нет.

Понимаете, вы никогда ничего не добьетесь, если будете проводить человеку процессинг таким образом: «Может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть». Вы никогда ничего не добьетесь таким способом. «Представьте себе может быть. Может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть». Человек будет впадать в туман, вылетать, рушиться в бессознательность и так далее. По сути, такой вещи, как «может быть», нет. Есть только создание и состояния создания. Потому что даже после того, как цикл действия прошел, он остается существовать в виде памяти. Человек помнит о том, что что-то там было.

Понимаете, вы никогда ничего не добьетесь, если будете проводить человеку процессинг таким образом: «Может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть». Вы никогда ничего не добьетесь таким способом. «Представьте себе может быть. Может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть, может быть». Человек будет впадать в туман, вылетать, рушиться в бессознательность и так далее. По сути, такой вещи, как «может быть», нет. Есть только создание и состояния создания. Потому что даже после того, как цикл действия прошел, он остается существовать в виде памяти. Человек помнит о том, что что-то там было.

Он женился, он развелся. На самом деле он не попадает снова в несуществование. Он сохраняет воспоминание о женитьбе. И где-то в глубинах банка — запись о том, что он был женат. Совершенно неважно, как невообразимо давно и туманно это все находится во времени, у него будет некоторое представление об этом.

Он женился, он развелся. На самом деле он не попадает снова в несуществование. Он сохраняет воспоминание о женитьбе. И где-то в глубинах банка — запись о том, что он был женат. Совершенно неважно, как невообразимо давно и туманно это все находится во времени, у него будет некоторое представление об этом.

Другими словами, вы никогда не получаете чистое несуществование после того, как пережили некоторое существование, понимаете? Единственное чистое несуществование — то, которое предшествует существованию.

Другими словами, вы никогда не получаете чистое несуществование после того, как пережили некоторое существование, понимаете? Единственное чистое несуществование — то, которое предшествует существованию.

Если у вас есть уверенное утверждение того-что-есть, за которым следует уверенное утверждение того-что-этого-нет, то это неизбежно породит воспоминания, озарения и различные другие умственные явления. Как ни странно, этот фантастически простой процесс — «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет» — может дать начало практически любому другому процессу в Саентологии. Он строится на существовании и несуществовании, которые, конечно, строятся на восприятии и нежелании воспринимать — что, конечно, сводится к созидательности и разрушительности. И вы все время скачете между огромными пропастями — изменениями.

Если у вас есть уверенное утверждение того-что-есть, за которым следует уверенное утверждение того-что-этого-нет, то это неизбежно породит воспоминания, озарения и различные другие умственные явления. Как ни странно, этот фантастически простой процесс — «Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет» — может дать начало практически любому другому процессу в Саентологии. Он строится на существовании и несуществовании, которые, конечно, строятся на восприятии и нежелании воспринимать — что, конечно, сводится к созидательности и разрушительности. И вы все время скачете между огромными пропастями — изменениями.

Вы получаете уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, и внезапно получаете все это изменение, которое начинает кипеть и выкипать. Потому что, конечно, изменение — это просто различные состояния существования, ведущие к несуществованию или новому состоянию уверенности.

Вы получаете уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, уверенность, что это есть и уверенность, что этого нет, и внезапно получаете все это изменение, которое начинает кипеть и выкипать. Потому что, конечно, изменение — это просто различные состояния существования, ведущие к несуществованию или новому состоянию уверенности.

Неуверенность кейса пропадает. А парень с шаткими мнениями, который ничего не знает, который не уверен, парень, который просто бубнит, но никогда не имеет озарений — он не может ничего понять, не имеет никаких воспоминаний полного трака, просто никогда не может распознать что это «может быть» — «Ну, я не могу сказать, что это так, хотя возможно это так, насколько я могу судить. Угу, наверное так, ну да, да…» — и все его разговоры выглядят примерно таким образом. Вы никогда не читали научных статей за последние лет двадцать-тридцать?

Неуверенность кейса пропадает. А парень с шаткими мнениями, который ничего не знает, который не уверен, парень, который просто бубнит, но никогда не имеет озарений — он не может ничего понять, не имеет никаких воспоминаний полного трака, просто никогда не может распознать что это «может быть» — «Ну, я не могу сказать, что это так, хотя возможно это так, насколько я могу судить. Угу, наверное так, ну да, да…» — и все его разговоры выглядят примерно таким образом. Вы никогда не читали научных статей за последние лет двадцать-тридцать?

«Если вселенная существует…». Они не желают останавливаться ни на каком существовании. Они не хотят брать на себя вину за это.

«Если вселенная существует…». Они не желают останавливаться ни на каком существовании. Они не хотят брать на себя вину за это.

«Я сидел перед Э-метром, конечно. Я сидел на стуле марки 6, в котором применяются такие навесные лампы. Отражающая способность экрана имела коэффициент 970 и я хм-м-м-м-м-м полагаю что я воспринимал что — угу — видимо, да, что в момент показания стрелки, если только этот прибор был включен, что должен был проконтролировать оператор этой машины — угу — что — если я правильно все вспоминаю, да — и если мне не отказывают мои каналы восприятия или это не противоречит восприятию моего начальника, что в тот день напряжение на провода подавалось около 230 вольт, как мне представляется».

«Я сидел перед Э-метром, конечно. Я сидел на стуле марки 6, в котором применяются такие навесные лампы. Отражающая способность экрана имела коэффициент 970 и я хм-м-м-м-м-м полагаю что я воспринимал что — угу — видимо, да, что в момент показания стрелки, если только этот прибор был включен, что должен был проконтролировать оператор этой машины — угу — что — если я правильно все вспоминаю, да — и если мне не отказывают мои каналы восприятия или это не противоречит восприятию моего начальника, что в тот день напряжение на провода подавалось около 230 вольт, как мне представляется».

Вот вам самая прямая научная формулировка. Это наибольшая степень прямолинейности, которую может позволить себе при сочинении статей научный работник, если не желает попасть под обстрел со стороны своих коллег.

Вот вам самая прямая научная формулировка. Это наибольшая степень прямолинейности, которую может позволить себе при сочинении статей научный работник, если не желает попасть под обстрел со стороны своих коллег.

Большинство парней из научных кругов злятся на меня просто потому, что я обычно говорю, что что-то есть или чего-то нет. И не даю никаких оговорок. Я не говорю: «Если только мои восприятия мне не лгут», понимаете, или что-то типа «тогда, как я могу предположить, что это может рассматриваться как деепричастное подчиненное предложение, определяющее абзац Б, и что эта отглагольная фраза определяет глагол Г, по причине чего можно попытаться выразить предположение о том, что», — понимаете? И в виду того факта, что я не выражаюсь подобным образом, они полагают, что я ненаучен. Для того чтобы быть ученым, надо выражаться туманно и неуверенно.

Большинство парней из научных кругов злятся на меня просто потому, что я обычно говорю, что что-то есть или чего-то нет. И не даю никаких оговорок. Я не говорю: «Если только мои восприятия мне не лгут», понимаете, или что-то типа «тогда, как я могу предположить, что это может рассматриваться как деепричастное подчиненное предложение, определяющее абзац Б, и что эта отглагольная фраза определяет глагол Г, по причине чего можно попытаться выразить предположение о том, что», — понимаете? И в виду того факта, что я не выражаюсь подобным образом, они полагают, что я ненаучен. Для того чтобы быть ученым, надо выражаться туманно и неуверенно.

Что, само собой, подвешивает этих ребят в какой-то жуткой отвратительной массе, так ведь? А самое смешное в этом то, что вы можете взять человека именно с таким вот образом мышления и заставить его говорить: «Это есть, этого нет, это есть, этого нет, это есть, этого нет. Представь себе, что это есть. Представь себе, что этого нет».

Что, само собой, подвешивает этих ребят в какой-то жуткой отвратительной массе, так ведь? А самое смешное в этом то, что вы можете взять человека именно с таким вот образом мышления и заставить его говорить: «Это есть, этого нет, это есть, этого нет, это есть, этого нет. Представь себе, что это есть. Представь себе, что этого нет».

Парень говорит: «Представить себе, что что есть? Что?».

Парень говорит: «Представить себе, что что есть? Что?».

Вы говорите: «Просто это. Хоть что. Это. Это. Это».

Вы говорите: «Просто это. Хоть что. Это. Это. Это».

«Фу… я не понимаю, что ты от меня хочешь», — вот так.

«Фу… я не понимаю, что ты от меня хочешь», — вот так.

Он может начать здорово спорить по поводу последнего. Это будет выглядеть довольно смешно, потому что, конечно, он старается представить себе, что это есть и при этом съезжает в может быть, и не может представить себе, что это есть, в чистом виде. Так же как и чистое представление о том, что этого нет.

Он может начать здорово спорить по поводу последнего. Это будет выглядеть довольно смешно, потому что, конечно, он старается представить себе, что это есть и при этом съезжает в может быть, и не может представить себе, что это есть, в чистом виде. Так же как и чистое представление о том, что этого нет.

Вы должны на самом деле восстановить его до состояния способности иметь чистое представление о том, что что-то было, и что чего-то не было. Следите за этим. Потому что те, кто отвечает за атомные бомбы и то, чем мы дышим, в данный момент находятся именно в таком состоянии ума.

Вы должны на самом деле восстановить его до состояния способности иметь чистое представление о том, что что-то было, и что чего-то не было. Следите за этим. Потому что те, кто отвечает за атомные бомбы и то, чем мы дышим, в данный момент находятся именно в таком состоянии ума.

Вы знаете о том, что борцы против ядерного вооружения зря тратят силы? Они все время только зря тратят силы. Если бы они на самом деле хотели уничтожить бомбы, они бы не волновались об этом. Они должны были бы просто настоять на том, чтобы все атомные ученые и политики, которые имеют какое-то отношение к ядерным вооружениям, были обязаны предоставлять соответствующие справки о своем умственном состоянии и проходили проверки у психиатров, и все такое. Таким образом можно было бы довести до белого каления кого угодно.

Вы знаете о том, что борцы против ядерного вооружения зря тратят силы? Они все время только зря тратят силы. Если бы они на самом деле хотели уничтожить бомбы, они бы не волновались об этом. Они должны были бы просто настоять на том, чтобы все атомные ученые и политики, которые имеют какое-то отношение к ядерным вооружениям, были обязаны предоставлять соответствующие справки о своем умственном состоянии и проходили проверки у психиатров, и все такое. Таким образом можно было бы довести до белого каления кого угодно.

Самое смешное, что из всех этих ребят никто бы такой проверки не прошел. Потому что: «Может быть, сбросить ее — это нормально, хотя может быть и нет, но это не так и не эдак». И даже к этому они умудряются добавить отсутствие ответственности. Они все стоят где-то посредине. Это отношение исключает какую-либо ответственность.

Самое смешное, что из всех этих ребят никто бы такой проверки не прошел. Потому что: «Может быть, сбросить ее — это нормально, хотя может быть и нет, но это не так и не эдак». И даже к этому они умудряются добавить отсутствие ответственности. Они все стоят где-то посредине. Это отношение исключает какую-либо ответственность.

И с такими кейсами вы поимеете множество трудностей. Такой кейс достаточно низок по состоянию. Вам с трудом будет удаваться привести этого человека к уверенному представлению о том, что что-то было или что чего-то не было. Он не сможет сформировать никакого подобного ясно очерченного представления. Он будет говорить: «Что-то было, мне кажется», и «Чего-то не было, ррррр, наверное».

И с такими кейсами вы поимеете множество трудностей. Такой кейс достаточно низок по состоянию. Вам с трудом будет удаваться привести этого человека к уверенному представлению о том, что что-то было или что чего-то не было. Он не сможет сформировать никакого подобного ясно очерченного представления. Он будет говорить: «Что-то было, мне кажется», и «Чего-то не было, ррррр, наверное».

И он всегда находится на грани внезапного выявления чего-то. И это пугает его до смерти. Из таких получаются очень плохие одиторы. На самом деле, такие даже не станут говорить с вами по поводу того, чтобы кого-то поодитировать. Они скорее выпрыгнут из своих научных мантий и мгновенно и немедленно начнут пространно высказываться в стиле Папы Римского Пия, который заявлял, что никто не должен валять дурака с человеческим умом. Думаю, это прямая цитата. «Никто не должен валять дурака с человеческим умом». «Ни вы, ни я никогда не должны допускать кого-либо в эти места». Думаю, это прямая цитата. Такая вот. Это папская булла. «Следовательно, вы не должны поощрять попытки кого-либо заниматься вашим умом». Верно. «В виду того факта, что у нас есть висхолды, мы не хотели бы вторжений».

И он всегда находится на грани внезапного выявления чего-то. И это пугает его до смерти. Из таких получаются очень плохие одиторы. На самом деле, такие даже не станут говорить с вами по поводу того, чтобы кого-то поодитировать. Они скорее выпрыгнут из своих научных мантий и мгновенно и немедленно начнут пространно высказываться в стиле Папы Римского Пия, который заявлял, что никто не должен валять дурака с человеческим умом. Думаю, это прямая цитата. «Никто не должен валять дурака с человеческим умом». «Ни вы, ни я никогда не должны допускать кого-либо в эти места». Думаю, это прямая цитата. Такая вот. Это папская булла. «Следовательно, вы не должны поощрять попытки кого-либо заниматься вашим умом». Верно. «В виду того факта, что у нас есть висхолды, мы не хотели бы вторжений».

Есть такое состояние ума, которое постоянно зациклено на представлении об откровениях. Только все эти откровения, позвольте отметить, весьма иллюзорны. Гигантское количество ангелов, поющих на острие булавки. Вы внезапно столкнетесь с видением какого-то святого мессии, который стоит перед ними, держа свою голову на блюде.

Есть такое состояние ума, которое постоянно зациклено на представлении об откровениях. Только все эти откровения, позвольте отметить, весьма иллюзорны. Гигантское количество ангелов, поющих на острие булавки. Вы внезапно столкнетесь с видением какого-то святого мессии, который стоит перед ними, держа свою голову на блюде.

Слово спустится вниз по лучу света с небес, понимаете, и тогда все внезапно станет прекрасно; но правильные лучи проходят только за левым плечом. Вы сталкиваетесь с жуткими суевериями. Вы сталкиваетесь со всевозможными типами религиозных откровений.

Слово спустится вниз по лучу света с небес, понимаете, и тогда все внезапно станет прекрасно; но правильные лучи проходят только за левым плечом. Вы сталкиваетесь с жуткими суевериями. Вы сталкиваетесь со всевозможными типами религиозных откровений.

Таким же образом возникают научные откровения. Естественно, наше настоящее научное откровение настолько вышло из-под контроля, что приняло форму ядерной бомбы. Это откровение. Бумм! И конечно, никто не может встать лицом с таким откровением, так что они говорят: «Ну, этого нет». Таким образом люди продолжают привлекать внимание к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе.

Таким же образом возникают научные откровения. Естественно, наше настоящее научное откровение настолько вышло из-под контроля, что приняло форму ядерной бомбы. Это откровение. Бумм! И конечно, никто не может встать лицом с таким откровением, так что они говорят: «Ну, этого нет». Таким образом люди продолжают привлекать внимание к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе, к ядерной бомбе.

Никто не может посмотреть на эту ядерную бомбу, понимаете? Обратить внимание надо на того, кто нажимает кнопку, на того, кто нажимает кнопку, на того, кто нажимает кнопку. Ха-ха-ха-ха-ха. Вот тогда бы на него посмотрели.

Никто не может посмотреть на эту ядерную бомбу, понимаете? Обратить внимание надо на того, кто нажимает кнопку, на того, кто нажимает кнопку, на того, кто нажимает кнопку. Ха-ха-ха-ха-ха. Вот тогда бы на него посмотрели.

Надо сказать: «Мы требуем психиатрического обследования всех людей, которые будут работать с этой кнопкой».

Надо сказать: «Мы требуем психиатрического обследования всех людей, которые будут работать с этой кнопкой».

И тогда вся общественность немедленно заинтересуется этим, понимаете? Потому что они могут стоять лицом к этой кнопке и к тому, кто ее будет нажимать — чего нельзя сказать о бомбе.

И тогда вся общественность немедленно заинтересуется этим, понимаете? Потому что они могут стоять лицом к этой кнопке и к тому, кто ее будет нажимать — чего нельзя сказать о бомбе.

Получается, что все эти марши противников бомбы просто направлены на слишком большое откровение для общественности. Все, что им нужно сделать — понизить уровень. Очень простой механизм. Просто понизить уровень откровения, раз-раз, понимаете?

Получается, что все эти марши противников бомбы просто направлены на слишком большое откровение для общественности. Все, что им нужно сделать — понизить уровень. Очень простой механизм. Просто понизить уровень откровения, раз-раз, понимаете?

Вы делаете это в Саентологии. Вы говорите: «Ну, мы делаем Клиров, делаем то и это, вы становитесь более здоровым и всякое такое. Это просто классно — вы становитесь более интеллектуальным и так далее», — а это все просто-напросто слишком большое откровение.

Вы делаете это в Саентологии. Вы говорите: «Ну, мы делаем Клиров, делаем то и это, вы становитесь более здоровым и всякое такое. Это просто классно — вы становитесь более интеллектуальным и так далее», — а это все просто-напросто слишком большое откровение.

Если бы вы просто сказали этому парню: «У тебя что-нибудь болит?».

Если бы вы просто сказали этому парню: «У тебя что-нибудь болит?».

Он отвечает: «Ну да, на самом деле меня беспокоит боль в пояснице — в пояснице, в пояснице».

Он отвечает: «Ну да, на самом деле меня беспокоит боль в пояснице — в пояснице, в пояснице».

И вы отвечаете: «Ну, Саентология может тебе здорово в этом помочь».

И вы отвечаете: «Ну, Саентология может тебе здорово в этом помочь».

«Хо, это вполне может быть правдой».

«Хо, это вполне может быть правдой».

И потом вы можете выделывать с ним всякие удивительные трюки. Вы можете сказать: «Ну, сейчас я тебе покажу. Просто покажу. Представь себе, что там есть боль. Хорошо. Представь себе, что ее там нет. Хорошо. Представь себе, что там есть боль. Хорошо. Представь себе, что ее там нет…».

И потом вы можете выделывать с ним всякие удивительные трюки. Вы можете сказать: «Ну, сейчас я тебе покажу. Просто покажу. Представь себе, что там есть боль. Хорошо. Представь себе, что ее там нет. Хорошо. Представь себе, что там есть боль. Хорошо. Представь себе, что ее там нет…».

«Ооо!».

«Ооо!».

Вы говорите: «Вот, понимаешь? Это Саентология».

Вы говорите: «Вот, понимаешь? Это Саентология».

Парень говорит: «Да ты мне чуть башку не снес! Это Саентология?».

Парень говорит: «Да ты мне чуть башку не снес! Это Саентология?».

Ну, вы говорите, можете ответить: «Ну, а боль все еще есть?».

Ну, вы говорите, можете ответить: «Ну, а боль все еще есть?».

«Да нет, на самом деле, ее нету».

«Да нет, на самом деле, ее нету».

«Вот, хорошо. Нет боли? Саентология».

«Вот, хорошо. Нет боли? Саентология».

«Нет боли; Саентология. А еще минуту назад страшно болело».

«Нет боли; Саентология. А еще минуту назад страшно болело».

Тем не менее он мог конфронтировать это, потому что это немного было. Вы никогда над этим не задумывались?

Тем не менее он мог конфронтировать это, потому что это немного было. Вы никогда над этим не задумывались?

Он может страдать от жуткой боли. Его желудок может испытывать тотальную агонию, однако он ее полностью подавляет. Он этого не знает. Понимаете, он просто разваливается на куски, но совершенно не замечает этого до тех пор, пока вы просто не начнете проводить общее «Это есть или этого нет». И он работал на этой основе и думал этими идеями. Я бы проверил это: «Ты выполнил команду одитинга?» или «Ты упустил команду одитинга?». Я бы делал это через каждые шесть-восемь команд, если бы проводил этот процесс, понимаете. Просто проверьте завершающий рудимент. Провели пять-шесть команд. «Ты упустил команду одитинга?».

Он может страдать от жуткой боли. Его желудок может испытывать тотальную агонию, однако он ее полностью подавляет. Он этого не знает. Понимаете, он просто разваливается на куски, но совершенно не замечает этого до тех пор, пока вы просто не начнете проводить общее «Это есть или этого нет». И он работал на этой основе и думал этими идеями. Я бы проверил это: «Ты выполнил команду одитинга?» или «Ты упустил команду одитинга?». Я бы делал это через каждые шесть-восемь команд, если бы проводил этот процесс, понимаете. Просто проверьте завершающий рудимент. Провели пять-шесть команд. «Ты упустил команду одитинга?».

«Ну да, я вот ту не понял». Я бы довел ее до него и потом провел еще несколько раз. Сделал бы так, чтобы он ее на самом деле выполнил. И вы удивитесь. В тех частях тела, где есть какие-то дисфункции, будут внезапно включаться самые дикие боли, которые до сих пор не осознавались.

«Ну да, я вот ту не понял». Я бы довел ее до него и потом провел еще несколько раз. Сделал бы так, чтобы он ее на самом деле выполнил. И вы удивитесь. В тех частях тела, где есть какие-то дисфункции, будут внезапно включаться самые дикие боли, которые до сих пор не осознавались.

«Безболезненная дисфункция» — вот что просто сводит врачей с ума. Этого они просто не могут понять. Что такое «безболезненная дисфункция»? С ней не связано никакой боли. С ней не связано никакой агонии. Человек просто отключен от этого. Хотя в стоячем положении по форме напоминает штопор — у него все классно и ничего не болит.

«Безболезненная дисфункция» — вот что просто сводит врачей с ума. Этого они просто не могут понять. Что такое «безболезненная дисфункция»? С ней не связано никакой боли. С ней не связано никакой агонии. Человек просто отключен от этого. Хотя в стоячем положении по форме напоминает штопор — у него все классно и ничего не болит.

Вы пытаетесь чем-то ему помочь, и, конечно, ничего не болит и ничего не происходит. А почему ничего не происходит? Потому что он просто подавляет и вас тоже.

Вы пытаетесь чем-то ему помочь, и, конечно, ничего не болит и ничего не происходит. А почему ничего не происходит? Потому что он просто подавляет и вас тоже.

Вы хотите прийти к такому вот парню, скрученному в бараний рог и болеющему всем сразу без разбора — попытаться как-то ему помочь, он вам позволяет, но у него нет никаких озарений, ничего не происходит, и у вас просто сердце разрывается. Единственное, что происходит — он просто подавляет вас и всю вашу работу заодно.

Вы хотите прийти к такому вот парню, скрученному в бараний рог и болеющему всем сразу без разбора — попытаться как-то ему помочь, он вам позволяет, но у него нет никаких озарений, ничего не происходит, и у вас просто сердце разрывается. Единственное, что происходит — он просто подавляет вас и всю вашу работу заодно.

О, но вы заставляете его говорить: «Это есть, ха-ха, этого нет, это есть, ха, этого нет». Неважно, каким образом вы заставите его говорить «это есть» или «этого нет». Возможно, вы можете добиться этого с помощью: «Почувствуй это, там ли оно? Теперь не чувствуй этого. Не чувствуй этого, а почувствуй что-то другое. Не чувствуй этого. Хорошо. Теперь почувствуй, почувствуй это. Хорошо. Теперь не чувствуй». И тогда произойдет что-то дикое.

О, но вы заставляете его говорить: «Это есть, ха-ха, этого нет, это есть, ха, этого нет». Неважно, каким образом вы заставите его говорить «это есть» или «этого нет». Возможно, вы можете добиться этого с помощью: «Почувствуй это, там ли оно? Теперь не чувствуй этого. Не чувствуй этого, а почувствуй что-то другое. Не чувствуй этого. Хорошо. Теперь почувствуй, почувствуй это. Хорошо. Теперь не чувствуй». И тогда произойдет что-то дикое.

То есть имеются различные способы, которыми вы это можете сделать. Это появляется, это не появляется. Это просто «что-то есть, чего-то нет». Есть различные вариации. Но вам, как ни странно, нет никакой необходимости прибегать к этим вариациям. Ум старается отправиться в путешествие по десяткам вариаций в тот самый момент, когда вы начинаете думать об этом. Потому что это превращается в навязчивое изменение.

То есть имеются различные способы, которыми вы это можете сделать. Это появляется, это не появляется. Это просто «что-то есть, чего-то нет». Есть различные вариации. Но вам, как ни странно, нет никакой необходимости прибегать к этим вариациям. Ум старается отправиться в путешествие по десяткам вариаций в тот самый момент, когда вы начинаете думать об этом. Потому что это превращается в навязчивое изменение.

Если бы вы стали проводить это самому себе, то я могу гарантировать, что через пять-шесть команд вы бы уже проводили какую-то другую команду. Понимаете, я просто это гарантирую. Потому что вы будете проводить другую команду и даже не заметите никакого изменения. Вы перейдете к тому, что было горячее. Вот как вы объясните это самому себе, да? Как, черт побери, можно перейти к чему-то более горячему, если «Это есть, этого нет» включило более горячую вещь. Ха-ха-ха. Вы возвращаетесь к проведению «Это есть, этого нет, это есть, этого нет, это есть, этого нет». И тогда та более горячая вещь, на которую вы перескочили, просто пропадет.

Если бы вы стали проводить это самому себе, то я могу гарантировать, что через пять-шесть команд вы бы уже проводили какую-то другую команду. Понимаете, я просто это гарантирую. Потому что вы будете проводить другую команду и даже не заметите никакого изменения. Вы перейдете к тому, что было горячее. Вот как вы объясните это самому себе, да? Как, черт побери, можно перейти к чему-то более горячему, если «Это есть, этого нет» включило более горячую вещь. Ха-ха-ха. Вы возвращаетесь к проведению «Это есть, этого нет, это есть, этого нет, это есть, этого нет». И тогда та более горячая вещь, на которую вы перескочили, просто пропадет.

Это просто то что есть и отрицание того что есть — вот что вы просите проработать. Вы просите его напрямую пройти подавителей.

Это просто то что есть и отрицание того что есть — вот что вы просите проработать. Вы просите его напрямую пройти подавителей.

Вы говорите: «Вот этот предмет в неподавленном виде. Хорошо. Ха. Вот он в подавленном. Ха-ха. Хорошо».

Вы говорите: «Вот этот предмет в неподавленном виде. Хорошо. Ха. Вот он в подавленном. Ха-ха. Хорошо».

Вы делаете то же самое. «Вот этот предмет — свеженький, красиво созданный. Это здорово. Вот этот предмет красиво исчез, но все еще находящийся там. Спасибо». Уловили?

Вы делаете то же самое. «Вот этот предмет — свеженький, красиво созданный. Это здорово. Вот этот предмет красиво исчез, но все еще находящийся там. Спасибо». Уловили?

«Вот он нераздавленный вами. Вот он раздавленный вами. Спасибо». Вот что вы получаете. И вы, конечно, получаете продолжительные, последовательные появления. Потому что вы заставляете появиться все, что это парень до сих пор задавливал.

«Вот он нераздавленный вами. Вот он раздавленный вами. Спасибо». Вот что вы получаете. И вы, конечно, получаете продолжительные, последовательные появления. Потому что вы заставляете появиться все, что это парень до сих пор задавливал.

Вы заставляете его двигаться по траку времени и запускаете этот цикл действия. Вы начинаете с ним завершать циклы действия. Неважно, каким способом он их завершает. Некоторые люди завершают вот так: «Это есть, этого нет». И это — цикл действия. Некоторые завершают их вот как: «Этого нет, это есть». Довольно жутко. Понимаете, как это работает?

Вы заставляете его двигаться по траку времени и запускаете этот цикл действия. Вы начинаете с ним завершать циклы действия. Неважно, каким способом он их завершает. Некоторые люди завершают вот так: «Это есть, этого нет». И это — цикл действия. Некоторые завершают их вот как: «Этого нет, это есть». Довольно жутко. Понимаете, как это работает?

Есть только две вещи, которые могут случиться: либо ничего не появится, либо что-то появится. Это единственное, что может произойти с человеком.

Есть только две вещи, которые могут случиться: либо ничего не появится, либо что-то появится. Это единственное, что может произойти с человеком.

Даже последствия от появления чего-то — это просто появление чего-то. Так что два состояния любой игры — это появление и непоявление. И мы получаем анатомию игр, и именно в этом направлении я проводил исходные исследования.

Даже последствия от появления чего-то — это просто появление чего-то. Так что два состояния любой игры — это появление и непоявление. И мы получаем анатомию игр, и именно в этом направлении я проводил исходные исследования.

Я изучал игры и в конце концов довел вычисления до этого уровня. Нам не требуется особенно много знать по поводу игр. В книжке Саентология: Основы Мысли написано по этому поводу все, что требуется.

Я изучал игры и в конце концов довел вычисления до этого уровня. Нам не требуется особенно много знать по поводу игр. В книжке Саентология: Основы Мысли написано по этому поводу все, что требуется.

Вы приходите к наиболее фундаментальным основам, и приходите к факту, что это и есть игра. Что-то есть, ничего нет. И есть всевозможные разветвления «Это есть». Вам необязательно говорить, что именно есть, понимаете, но вы можете сказать: «Возьмите любой элемент игры и поработайте с ним таким образом».

Вы приходите к наиболее фундаментальным основам, и приходите к факту, что это и есть игра. Что-то есть, ничего нет. И есть всевозможные разветвления «Это есть». Вам необязательно говорить, что именно есть, понимаете, но вы можете сказать: «Возьмите любой элемент игры и поработайте с ним таким образом».

Возьмите противника. Хорошо. Он есть или его нет? Находится ли он перед вашими воротами или позади ваших ворот, перед его собственными воротами или позади их, или перед вами?

Возьмите противника. Хорошо. Он есть или его нет? Находится ли он перед вашими воротами или позади ваших ворот, перед его собственными воротами или позади их, или перед вами?

Это «то что есть» посредством местоположения, которое представляет собой промежуточную точку. Но вот давайте рассмотрим общую цель игры. А общая цель игры состояла в том, что вы были кашалотами, а они — акулами. И «кашалоты появляются, акулы пропадают». Так что абсолютная цель игры, которой вы желаете достичь — «есть кашалоты» и «нет акул». А противников — «есть акулы, нет кашалотов». Возникает базовое разногласие, которое и дает вам игру.

Это «то что есть» посредством местоположения, которое представляет собой промежуточную точку. Но вот давайте рассмотрим общую цель игры. А общая цель игры состояла в том, что вы были кашалотами, а они — акулами. И «кашалоты появляются, акулы пропадают». Так что абсолютная цель игры, которой вы желаете достичь — «есть кашалоты» и «нет акул». А противников — «есть акулы, нет кашалотов». Возникает базовое разногласие, которое и дает вам игру.

«Это есть, этого нет» — это все, что дает показание на Э-метре. Середина между этим — вот что дает показание. Количество «есть», которое человек способен воспринять, в сравнении с количеством «нет», которое человек способен воспринять, служит источником несогласия между «нет» и «есть», и дает вам показание.

«Это есть, этого нет» — это все, что дает показание на Э-метре. Середина между этим — вот что дает показание. Количество «есть», которое человек способен воспринять, в сравнении с количеством «нет», которое человек способен воспринять, служит источником несогласия между «нет» и «есть», и дает вам показание.

Все, что показывает Э-метр — несогласие, а это — базовое несогласие. Базовое несогласие — вы сидите с пресвитерианином в комнате, и он говорит, что в эту качалку только что приземлился ангел. А вы говорите, что там нет никакого ангела. Он же утверждает, что есть, и возникает базовое несогласие.

Все, что показывает Э-метр — несогласие, а это — базовое несогласие. Базовое несогласие — вы сидите с пресвитерианином в комнате, и он говорит, что в эту качалку только что приземлился ангел. А вы говорите, что там нет никакого ангела. Он же утверждает, что есть, и возникает базовое несогласие.

Если имеется два вейланса в уме, атеист и пресвитерианин — скажем, эти два вейланса оказались в Массе Проблемы Целей — то вы получите чудовищное показание, попав в любой из них.

Если имеется два вейланса в уме, атеист и пресвитерианин — скажем, эти два вейланса оказались в Массе Проблемы Целей — то вы получите чудовищное показание, попав в любой из них.

Отчего возникает чудовищное показание на атеисте? По причине наличия давления на это со стороны невидимого в данный момент пресвитерианина. Почему вы получаете такой гигантский заряд каждый раз, когда попадаете на пресвитерианина? По причине невидимого атеиста. Просто поразительно.

Отчего возникает чудовищное показание на атеисте? По причине наличия давления на это со стороны невидимого в данный момент пресвитерианина. Почему вы получаете такой гигантский заряд каждый раз, когда попадаете на пресвитерианина? По причине невидимого атеиста. Просто поразительно.

Если вы получите противотерминал, вы снимете ровно столько же заряда, сколько и с помощью терминала. Если вы составите список терминалов, терминалов преклира — которые постоянно причиняют ему причиняют ему боль — и вы получите ровно столько ручки тона, ровно столько заряда и ровно столько срывов, сколько и с правильно обнаруженным противотерминалом, точно обнаруженным противотерминалом.

Если вы получите противотерминал, вы снимете ровно столько же заряда, сколько и с помощью терминала. Если вы составите список терминалов, терминалов преклира — которые постоянно причиняют ему причиняют ему боль — и вы получите ровно столько ручки тона, ровно столько заряда и ровно столько срывов, сколько и с правильно обнаруженным противотерминалом, точно обнаруженным противотерминалом.

Иногда вы столкнетесь с постепенными шкалами противотерминалов. Другими словами, вы получите как-то связанные с этим противотерминалы, которые находятся от него на некотором расстоянии, и постепенно подойдете ближе и в конце концов столкнетесь с правильным противотерминалом. Таким образом вы дотянетесь до одной стороны картины, и потом дотянуться до другой ее стороны на некотором расстоянии.

Иногда вы столкнетесь с постепенными шкалами противотерминалов. Другими словами, вы получите как-то связанные с этим противотерминалы, которые находятся от него на некотором расстоянии, и постепенно подойдете ближе и в конце концов столкнетесь с правильным противотерминалом. Таким образом вы дотянетесь до одной стороны картины, и потом дотянуться до другой ее стороны на некотором расстоянии.

Но в конце концов, если вы снимете гигантский заряд с кейса, поработав с «атеистом», то где-то в другом месте и в другое время — может быть, когда вы начнете искать противотерминал — что ж, вы получите идола. Тем или иным способом вы получите что-то другое — то, что в конце концов приведет вас к нужной вещи, к пакету, который создал Массу Проблемы Целей — проблему против проблемы. Вы внезапно обнаружите ту ужасно горячую вторую сторону — другую сторону. Когда он попадает в атеиста, который просто делает — зууууум! Потом, через десять проходов, совершенно по другому поводу, вы вдруг попадаете на этого пресвитерианина. И вдруг видите хрясь! Шмяк! Бам! И вылетает энергия и сила не меньшие, чем только что вы видели на атеисте, потому что для равновесия эти пункты должны быть равными. И вся масса теряет равновесие, когда вы снимаете заряд с одного, но вы его полностью не разрядите. Это разрядит и другой, и потом они оба пропадут. Возникают неприятности, когда вы разряжаете один, и иногда не сразу обнаруживаете противотерминал, потому что он от вас как-то ускользает. Я просто привожу вам примеры.

Но в конце концов, если вы снимете гигантский заряд с кейса, поработав с «атеистом», то где-то в другом месте и в другое время — может быть, когда вы начнете искать противотерминал — что ж, вы получите идола. Тем или иным способом вы получите что-то другое — то, что в конце концов приведет вас к нужной вещи, к пакету, который создал Массу Проблемы Целей — проблему против проблемы. Вы внезапно обнаружите ту ужасно горячую вторую сторону — другую сторону. Когда он попадает в атеиста, который просто делает — зууууум! Потом, через десять проходов, совершенно по другому поводу, вы вдруг попадаете на этого пресвитерианина. И вдруг видите хрясь! Шмяк! Бам! И вылетает энергия и сила не меньшие, чем только что вы видели на атеисте, потому что для равновесия эти пункты должны быть равными. И вся масса теряет равновесие, когда вы снимаете заряд с одного, но вы его полностью не разрядите. Это разрядит и другой, и потом они оба пропадут. Возникают неприятности, когда вы разряжаете один, и иногда не сразу обнаруживаете противотерминал, потому что он от вас как-то ускользает. Я просто привожу вам примеры.

А почему эти два вейланса противопоставлены друг другу и почему на них такой заряд, один против другого, который выявляется Э-метром? Это происходит потому, что один заявляет о том, что определенные принципы имеют место, а другой говорит, что нет. Первый из упомянутых мной терминалов говорит о наличии каких-то принципов, а второй — что таких принципов не существует. По этой причине они попадают в яростное противостояние.

А почему эти два вейланса противопоставлены друг другу и почему на них такой заряд, один против другого, который выявляется Э-метром? Это происходит потому, что один заявляет о том, что определенные принципы имеют место, а другой говорит, что нет. Первый из упомянутых мной терминалов говорит о наличии каких-то принципов, а второй — что таких принципов не существует. По этой причине они попадают в яростное противостояние.

Вы заметите, что общим знаменателем каждого противопоставления в пакете Массы Проблем Целей является то факт, что там имеется священник против атеиста или что-то в этом роде. Девственница и проститутка. Дитя и мать. Те вещи, которые создают проблемы, одна против другой. Они будут составлять разнообразные противопоставления.

Вы заметите, что общим знаменателем каждого противопоставления в пакете Массы Проблем Целей является то факт, что там имеется священник против атеиста или что-то в этом роде. Девственница и проститутка. Дитя и мать. Те вещи, которые создают проблемы, одна против другой. Они будут составлять разнообразные противопоставления.

И вы получите святошу против дьявола. Это просто несогласие между этими двумя людьми. Одна выступает на стороне существования и несуществования определенных вещей, другая выступает на стороне существования и несуществования определенных вещей.

И вы получите святошу против дьявола. Это просто несогласие между этими двумя людьми. Одна выступает на стороне существования и несуществования определенных вещей, другая выступает на стороне существования и несуществования определенных вещей.

Дело не в том, что одна выступает на стороне существования, а другая на стороне несуществования определенных вещей. Но практически все, что одна признает существующим, другая признает несуществующим.

Дело не в том, что одна выступает на стороне существования, а другая на стороне несуществования определенных вещей. Но практически все, что одна признает существующим, другая признает несуществующим.

Таким образом возникает гигантское количество пунктов. Все эти существования, противопоставленные несуществованиям. Потом те существования, противопоставленные несуществованиям. И потом — все просто скручивается в один хаос. Вы попадаете в эти два, получаете сильно заряженную массу, которая, конечно, не будет разряжаться, и у человека возникнут соматики, и все будет лететь к чертям каждый раз, когда вы будете наталкиваться на такие вещи в банке. Это рестимулируется и захватывает полное управление человеком, и это жестоко. И это так только по причине всех этих несогласий.

Таким образом возникает гигантское количество пунктов. Все эти существования, противопоставленные несуществованиям. Потом те существования, противопоставленные несуществованиям. И потом — все просто скручивается в один хаос. Вы попадаете в эти два, получаете сильно заряженную массу, которая, конечно, не будет разряжаться, и у человека возникнут соматики, и все будет лететь к чертям каждый раз, когда вы будете наталкиваться на такие вещи в банке. Это рестимулируется и захватывает полное управление человеком, и это жестоко. И это так только по причине всех этих несогласий.

Отчего это можно обнаружить на Э-метре? Просто оттого, что это полно несогласий, вот и все. И это — «что-то есть» или «чего-то нет».

Отчего это можно обнаружить на Э-метре? Просто оттого, что это полно несогласий, вот и все. И это — «что-то есть» или «чего-то нет».

Самое любопытное в этом всем состоит в том, что эта теория, вероятно, может быть применена в любом процессе. Вероятно — я не говорю, что это надо делать, но, вероятно, можно было бы проводить предпроверку с нулевым вопросом типа: «Вы когда-либо считали другого несуществующим?» или «Вы когда-либо настаивали на несуществовании другого?». Использовать это как нулевой вопрос. Конечно, это будет достаточно сложно и долго, но он точно сработает.

Самое любопытное в этом всем состоит в том, что эта теория, вероятно, может быть применена в любом процессе. Вероятно — я не говорю, что это надо делать, но, вероятно, можно было бы проводить предпроверку с нулевым вопросом типа: «Вы когда-либо считали другого несуществующим?» или «Вы когда-либо настаивали на несуществовании другого?». Использовать это как нулевой вопрос. Конечно, это будет достаточно сложно и долго, но он точно сработает.

Я это не рекомендую делать, но как таковое это будет работать. «Вы когда-нибудь настаивали на том, что что-то было?». И вы получите гигантское количество овертов, потому что, конечно, каждый имеющийся у него оверт либо состоит из настаивания на том, что что-то было, либо из настаивания на том, что чего-то не было. И на самом деле все оверты можно разделить по этому признаку.

Я это не рекомендую делать, но как таковое это будет работать. «Вы когда-нибудь настаивали на том, что что-то было?». И вы получите гигантское количество овертов, потому что, конечно, каждый имеющийся у него оверт либо состоит из настаивания на том, что что-то было, либо из настаивания на том, что чего-то не было. И на самом деле все оверты можно разделить по этому признаку.

Когда вы разрушаете что-то, вы стараетесь настоять на том, что этого нет. А когда вы создаете что-то, вы стараетесь настоять на том, что это есть. А когда кто-то другой что-то создает, вы можете либо помогать ему создавать это, либо мешать создавать это.

Когда вы разрушаете что-то, вы стараетесь настоять на том, что этого нет. А когда вы создаете что-то, вы стараетесь настоять на том, что это есть. А когда кто-то другой что-то создает, вы можете либо помогать ему создавать это, либо мешать создавать это.

А когда он старается отрицать существование чего-то, вы можете либо помогать ему отрицать существование этого, либо мешать ему отрицать существование этого. И подобные состояния ума, видимо, просто белое и черное, вопреки противникам Аристотеля.

А когда он старается отрицать существование чего-то, вы можете либо помогать ему отрицать существование этого, либо мешать ему отрицать существование этого. И подобные состояния ума, видимо, просто белое и черное, вопреки противникам Аристотеля.

Аристотель сказал, что все на свете либо белое, либо черное, а не-аристотельская логика — это любимая логика семантики и современной науки, которые настаивают на том, что имеется фантастическое количество оттенков серого. Что нет ни положительного ни отрицательного. И это представляется мне одной жуткой Массой Проблемы Целей. Я признаю, что существует множество оттенков серого. Я признаю шкалы постепенности и всякие другие подобные вещи, но утверждение о том, что ничего нельзя утверждать определенно, с точки зрения чьей-либо реальности — это уж слишком. Это слишком.

Аристотель сказал, что все на свете либо белое, либо черное, а не-аристотельская логика — это любимая логика семантики и современной науки, которые настаивают на том, что имеется фантастическое количество оттенков серого. Что нет ни положительного ни отрицательного. И это представляется мне одной жуткой Массой Проблемы Целей. Я признаю, что существует множество оттенков серого. Я признаю шкалы постепенности и всякие другие подобные вещи, но утверждение о том, что ничего нельзя утверждать определенно, с точки зрения чьей-либо реальности — это уж слишком. Это слишком.

Можно говорить о том, что абсолюты недостижимы. Это факт. Это факт. Это утверждение о бесконечности, о тотальном присутствии или тотальном отсутствии нуля. Такие вещи существуют, но их невозможно поддерживать. Но утверждать, что простые определенности — не абсолюты, но определенности — не могут существовать — это было бы чистым маразмом. И я боюсь, что именно на этом маразме основаны все основные ошибки современной науки.

Можно говорить о том, что абсолюты недостижимы. Это факт. Это факт. Это утверждение о бесконечности, о тотальном присутствии или тотальном отсутствии нуля. Такие вещи существуют, но их невозможно поддерживать. Но утверждать, что простые определенности — не абсолюты, но определенности — не могут существовать — это было бы чистым маразмом. И я боюсь, что именно на этом маразме основаны все основные ошибки современной науки.

Но вы начинаете работать с определенностями — в конце концов, вы обладаете определенностью. Вот прямо сейчас вы сидите на стуле, так? Так. Это достаточно хорошая определенность. Мы не утверждаем, что это абсолют. Но вы совершенно определенны в этом отношении.

Но вы начинаете работать с определенностями — в конце концов, вы обладаете определенностью. Вот прямо сейчас вы сидите на стуле, так? Так. Это достаточно хорошая определенность. Мы не утверждаем, что это абсолют. Но вы совершенно определенны в этом отношении.

И вы сейчас не дома, так? Прямо в этот момент, вы не дома, так?

И вы сейчас не дома, так? Прямо в этот момент, вы не дома, так?

Мужской голос: Нет.

Мужской голос: Нет.

И это достаточно определенно, не так ли? Вы не дома. Это зависит от того, оставили ли вы что-то дома, и собираетесь ли туда возвращаться, но это снижает абсолютность понятия «дома», но не понятия «вы». И если призадуматься над тем, что вы не будете сидеть здесь весь вечер, то тогда станет ясно, что и в понятии «здесь» нет никакой абсолютности.

И это достаточно определенно, не так ли? Вы не дома. Это зависит от того, оставили ли вы что-то дома, и собираетесь ли туда возвращаться, но это снижает абсолютность понятия «дома», но не понятия «вы». И если призадуматься над тем, что вы не будете сидеть здесь весь вечер, то тогда станет ясно, что и в понятии «здесь» нет никакой абсолютности.

То есть по мере протекания времени определенность понижается. Чем меньшее представление человек имеет о времени, тем менее определенными становятся всякие вещи. Улавливаете.

То есть по мере протекания времени определенность понижается. Чем меньшее представление человек имеет о времени, тем менее определенными становятся всякие вещи. Улавливаете.

У нас есть все наши концепты настоящего времени, концепты «здесь» и «сейчас». Бывало с вами когда-либо так, что с вами проводили обладательность, и внезапно стены становились ужасно яркими? Да, ведь это самое заурядное переживание.

У нас есть все наши концепты настоящего времени, концепты «здесь» и «сейчас». Бывало с вами когда-либо так, что с вами проводили обладательность, и внезапно стены становились ужасно яркими? Да, ведь это самое заурядное переживание.

На самом деле вы вовсе не сделали стены тверже или ярче — просто вы стали лучше осознавать настоящее мгновение. Вот что на самом деле произошло. Все, что вам требуется — это очень хорошо осознавать «настоящесть» мгновения, и вы тогда получите достаточно большое количество существования. Самое странное в этом то, что вы получите множество «того-что-есть».

На самом деле вы вовсе не сделали стены тверже или ярче — просто вы стали лучше осознавать настоящее мгновение. Вот что на самом деле произошло. Все, что вам требуется — это очень хорошо осознавать «настоящесть» мгновения, и вы тогда получите достаточно большое количество существования. Самое странное в этом то, что вы получите множество «того-что-есть».

Но ваше «отрицание того-что-есть» переходит от не «отрицания того-что-есть» до несуществования.

Но ваше «отрицание того-что-есть» переходит от не «отрицания того-что-есть» до несуществования.

Вот человек сидит там, окруженный всеми этими массами. Это просто массы, массы, массы. Он просто пыхтит под давлением этих масс, они все валятся и валятся и валятся на него. Хотя он довольно худощав, для того, чтобы его при этом сдвинуть с места, нужен бульдозер.

Вот человек сидит там, окруженный всеми этими массами. Это просто массы, массы, массы. Он просто пыхтит под давлением этих масс, они все валятся и валятся и валятся на него. Хотя он довольно худощав, для того, чтобы его при этом сдвинуть с места, нужен бульдозер.

И у него есть эти массы, массы. Это все отрицания того-что-есть. Это все несуществования.

И у него есть эти массы, массы. Это все отрицания того-что-есть. Это все несуществования.

Первое, что он о них скажет, это что все это суть несуществования. Вот его первое заявление в отношении этого: «Этого не существует».

Первое, что он о них скажет, это что все это суть несуществования. Вот его первое заявление в отношении этого: «Этого не существует».

И вы видите, что по мере того, как он поднимается в настоящее время, стены становятся ярче, и эти вещи пропадают, понимаете? Но когда вы работаете с каким-то человеком по обладательности, то это проходит от отрицания того что есть до несуществования по настолько четко проложенному пути, что по мере того как вы проводите с ним обладательность и делаете стены более реальными, его банк материализуется, и он начинает видеть в этой комнате стоящих рядом людей.

И вы видите, что по мере того, как он поднимается в настоящее время, стены становятся ярче, и эти вещи пропадают, понимаете? Но когда вы работаете с каким-то человеком по обладательности, то это проходит от отрицания того что есть до несуществования по настолько четко проложенному пути, что по мере того как вы проводите с ним обладательность и делаете стены более реальными, его банк материализуется, и он начинает видеть в этой комнате стоящих рядом людей.

Вы просто снимаете отрицание того что есть посредством работы с помощью существования стены. Стена для него становится гораздо более реальной, и его трак времени разравнивается, и он в большей степени попадает в этот конкретный момент сейчас, и он начинает постоянно смотреть в угол, и вы наконец спрашиваете: «Что там, в том углу?».

Вы просто снимаете отрицание того что есть посредством работы с помощью существования стены. Стена для него становится гораздо более реальной, и его трак времени разравнивается, и он в большей степени попадает в этот конкретный момент сейчас, и он начинает постоянно смотреть в угол, и вы наконец спрашиваете: «Что там, в том углу?».

«А, да там просто стоит моя тетя Агата, хотя я знаю, что ее там нет, однако она там, во всех трех измерениях».

«А, да там просто стоит моя тетя Агата, хотя я знаю, что ее там нет, однако она там, во всех трех измерениях».

Еще несколько команд. «Ну, как там тетя Агата?».

Еще несколько команд. «Ну, как там тетя Агата?».

«А, да она пропала. А чего это вы разволновались по поводу тети Агаты? Я об этом вообще не беспокоился».

«А, да она пропала. А чего это вы разволновались по поводу тети Агаты? Я об этом вообще не беспокоился».

Другими словами, отрицание того что есть, которое вытолкнуло этот макет тети Агаты в невидимое состояние, высвободилось по мере того, как повышалась реальность этого человека в отношении этой стены. Вы стерли невидимость существования. Здесь вы начинаете понимать, что человек на самом деле может иметь такое суждение — о несуществовании этих листов бумаги, при этом глядя точно на них. В реактивном банке имеется интересный механизм, с помощью которого он может как бы подавить энергию. Заставляя при этом умственный образ-картинку просто исчезать. А вы заставляете стену становиться более реальной и, конечно, вы стираете это его отрицание того что есть, и что же происходит?! Он видит эту трехмерную картинку, раз! Он видит тетю Агату посреди комнаты.

Другими словами, отрицание того что есть, которое вытолкнуло этот макет тети Агаты в невидимое состояние, высвободилось по мере того, как повышалась реальность этого человека в отношении этой стены. Вы стерли невидимость существования. Здесь вы начинаете понимать, что человек на самом деле может иметь такое суждение — о несуществовании этих листов бумаги, при этом глядя точно на них. В реактивном банке имеется интересный механизм, с помощью которого он может как бы подавить энергию. Заставляя при этом умственный образ-картинку просто исчезать. А вы заставляете стену становиться более реальной и, конечно, вы стираете это его отрицание того что есть, и что же происходит?! Он видит эту трехмерную картинку, раз! Он видит тетю Агату посреди комнаты.

Иногда, одитируя кого-то, и добиваясь хороших успехов в проведении того или иного процесса, неважно какого именно — обладательности, с банком, предпроверки или еще какого-то — преклир может заполучить два-три трупа, которые будут лежать прямо в этой комнате, одновременно, ужасно твердые. Настолько твердые, что он будет совершенно уверен в том, что может протянуть руку и потрогать их, и ощутить их твердость. Но если парень очень хорошо приспособлен к существованию, и одитор проводит сессию очень гладко, то вы зачастую даже не получите сообщения об этом факте.

Иногда, одитируя кого-то, и добиваясь хороших успехов в проведении того или иного процесса, неважно какого именно — обладательности, с банком, предпроверки или еще какого-то — преклир может заполучить два-три трупа, которые будут лежать прямо в этой комнате, одновременно, ужасно твердые. Настолько твердые, что он будет совершенно уверен в том, что может протянуть руку и потрогать их, и ощутить их твердость. Но если парень очень хорошо приспособлен к существованию, и одитор проводит сессию очень гладко, то вы зачастую даже не получите сообщения об этом факте.

Он говорит: «Хорошо», он знает, что это такое. Это проявление банка, и оно пройдет. Проходит. И он забывает об этом.

Он говорит: «Хорошо», он знает, что это такое. Это проявление банка, и оно пройдет. Проходит. И он забывает об этом.

Произошло на самом деле вот что: они всегда были там, но он отрицал то-что-есть таким образом, что никогда не видел этого. Однако, боже ж ты мой, до чего осторожным ему приходилось быть в жизни. Каждый раз, когда он садился в какой-либо комнате, ему надо было убедиться в том, что это тело, это тело и вот то тело отрицаются как-есть. Кто-нибудь его спрашивает: «Как дела, Джо?».

Произошло на самом деле вот что: они всегда были там, но он отрицал то-что-есть таким образом, что никогда не видел этого. Однако, боже ж ты мой, до чего осторожным ему приходилось быть в жизни. Каждый раз, когда он садился в какой-либо комнате, ему надо было убедиться в том, что это тело, это тело и вот то тело отрицаются как-есть. Кто-нибудь его спрашивает: «Как дела, Джо?».

И он отвечал? «Я сегодня читал биржевые новости и прочитал там кое что интересное». И никто даже и не замечает, что он так и не сказал ни слова о том, как у него дела. Ха-ха. Вот так-то.

И он отвечал? «Я сегодня читал биржевые новости и прочитал там кое что интересное». И никто даже и не замечает, что он так и не сказал ни слова о том, как у него дела. Ха-ха. Вот так-то.

Вы говорите: «Как насчет небольшого одитинга, Джо?».

Вы говорите: «Как насчет небольшого одитинга, Джо?».

«Ну, я не думаю, что мне… На самом деле, у меня практически нет времени, понимаешь?».

«Ну, я не думаю, что мне… На самом деле, у меня практически нет времени, понимаешь?».

Потому что вы можете добиться материализации мертвого тела номер один, два и три. И ему просто не нравится смотреть на них. То есть я хочу сказать, что после того как вы прикончили несколько человек, понесли ответственность за их смерти, то вам вряд ли понравится заполучить их прямо перед своими глазами. Ну, не для каждого это так. Есть странные люди.

Потому что вы можете добиться материализации мертвого тела номер один, два и три. И ему просто не нравится смотреть на них. То есть я хочу сказать, что после того как вы прикончили несколько человек, понесли ответственность за их смерти, то вам вряд ли понравится заполучить их прямо перед своими глазами. Ну, не для каждого это так. Есть странные люди.

Я-то знаю, что иногда я упивался злорадством. Не то что вы на полном траке — вы всегда вели себя социально приемлемо в отношении этого. А я был достаточно наглым, чтобы стоять и говорить: «Ха-ха», — но это нехорошо, понимаете? Так что мне теперь приходиться скрывать это.

Я-то знаю, что иногда я упивался злорадством. Не то что вы на полном траке — вы всегда вели себя социально приемлемо в отношении этого. А я был достаточно наглым, чтобы стоять и говорить: «Ха-ха», — но это нехорошо, понимаете? Так что мне теперь приходиться скрывать это.

На самом деле ему известно, потому что он знает это из опыта, что если сесть в определенном типе помещения, то это состояние начинает освобождаться, и он начинает чувствовать себя как-то странно, и ему приходится изображать большой интерес, делать страшно занятой вид и ни минуты не сидеть спокойно.

На самом деле ему известно, потому что он знает это из опыта, что если сесть в определенном типе помещения, то это состояние начинает освобождаться, и он начинает чувствовать себя как-то странно, и ему приходится изображать большой интерес, делать страшно занятой вид и ни минуты не сидеть спокойно.

Как то раз одна женщина сделала мне любопытное замечание. Я ей говорю: «Так, мне надо присесть ненадолго и отдохнуть».

Как то раз одна женщина сделала мне любопытное замечание. Я ей говорю: «Так, мне надо присесть ненадолго и отдохнуть».

Она спрашивает: «А что ты будешь делать?».

Она спрашивает: «А что ты будешь делать?».

Отвечаю: «Ничего».

Отвечаю: «Ничего».

«А, ты что-то почитаешь?».

«А, ты что-то почитаешь?».

«Нет, нет, нет. Просто ничего».

«Нет, нет, нет. Просто ничего».

«Будешь размышлять о чем-то?».

«Будешь размышлять о чем-то?».

«Нет, нет, нет».

«Нет, нет, нет».

«Как так?».

«Как так?».

У нее вдруг чуть крыша не съехала. Она чуть не сошла с ума, пытаясь представить себе, как это можно просто сидеть, ничего не думая ни о чем, ничего не делая, и ничем не обременяя свой ум.

У нее вдруг чуть крыша не съехала. Она чуть не сошла с ума, пытаясь представить себе, как это можно просто сидеть, ничего не думая ни о чем, ничего не делая, и ничем не обременяя свой ум.

Отчего же такое состояние? От того, что необходимо постоянно отвлекаться. Если не продолжать отвлекать себя, то что-то появится.

Отчего же такое состояние? От того, что необходимо постоянно отвлекаться. Если не продолжать отвлекать себя, то что-то появится.

Вопрос в том, что появится. На самом деле, появиться может только умственный образ картинка. И ничего больше. А человек до смерти боится умственных образов-картинок или появления чего-то.

Вопрос в том, что появится. На самом деле, появиться может только умственный образ картинка. И ничего больше. А человек до смерти боится умственных образов-картинок или появления чего-то.

Хорошо. Если вы кого-то одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете, и при этом ничего не достигаете, и у него нет никаких картинок — оооо, это классический случай. Это полное подавление. Ничего не появится. Что с ним такое. Появления чего он опасается? Это простой вопрос.

Хорошо. Если вы кого-то одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и продолжаете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете и одитируете, и при этом ничего не достигаете, и у него нет никаких картинок — оооо, это классический случай. Это полное подавление. Ничего не появится. Что с ним такое. Появления чего он опасается? Это простой вопрос.

Вы составляете список вещей: «Обнаружения кого или чего ты мог бы опасаться?». Вы запрашиваете появление, понимаете? Просто пусть он даст вам список этих штук. Ахххххх! Это будет самое ужасное из всего, что вы пытались проделать с этим беднягой. Это его прикончит. Прикончит его кейс. Самое любопытное в этом то, что по мере того как вы будете все глубже и глубже проникать в это, находить противотерминалы для обнаруженных вами терминалов, обнаруживать другие аналогичные линии и так далее, вы будете получать появления. Иногда будет возникать час пик. Начнут появляться горы трупов. Да. Хотя до того он ухитрялся довольно ловко их не замечать. Иногда из них течет что-то зеленое — короче, зрелище волнующее.

Вы составляете список вещей: «Обнаружения кого или чего ты мог бы опасаться?». Вы запрашиваете появление, понимаете? Просто пусть он даст вам список этих штук. Ахххххх! Это будет самое ужасное из всего, что вы пытались проделать с этим беднягой. Это его прикончит. Прикончит его кейс. Самое любопытное в этом то, что по мере того как вы будете все глубже и глубже проникать в это, находить противотерминалы для обнаруженных вами терминалов, обнаруживать другие аналогичные линии и так далее, вы будете получать появления. Иногда будет возникать час пик. Начнут появляться горы трупов. Да. Хотя до того он ухитрялся довольно ловко их не замечать. Иногда из них течет что-то зеленое — короче, зрелище волнующее.

Иногда кто-нибудь приходит в достаточно ослабленное состояние, снимает свое внимание в одной и таких штук, и она вдруг материализуется. Агггггггг! Это его просто уничтожает. У него от страха могут мозги из головы выскочить!

Иногда кто-нибудь приходит в достаточно ослабленное состояние, снимает свое внимание в одной и таких штук, и она вдруг материализуется. Агггггггг! Это его просто уничтожает. У него от страха могут мозги из головы выскочить!

Он скажет, что его просто задавили. Я знаю один случай, когда человек сидел в кабинете врача или что-то вроде того, и вдруг ни с того ни с сего над его телом возникла гора фантастических, ужасных и страшных конусов.

Он скажет, что его просто задавили. Я знаю один случай, когда человек сидел в кабинете врача или что-то вроде того, и вдруг ни с того ни с сего над его телом возникла гора фантастических, ужасных и страшных конусов.

И парень просто завис с выпученными глазами. Пошел домой и сидел там безвылазно целый год, пока наконец не получил одитинг по этой инграмме. Было это в ранние годы Дианетики. И это не какой-то исключительный случай, понимаете?

И парень просто завис с выпученными глазами. Пошел домой и сидел там безвылазно целый год, пока наконец не получил одитинг по этой инграмме. Было это в ранние годы Дианетики. И это не какой-то исключительный случай, понимаете?

Просто на какое-то мгновение этот кейс забыл отрицать как-есть какую-то конкретную массу, и она пришла в действие. Кейс определенным образом изменил свое мнение, и эта штуковина материализовалась, понимаете?

Просто на какое-то мгновение этот кейс забыл отрицать как-есть какую-то конкретную массу, и она пришла в действие. Кейс определенным образом изменил свое мнение, и эта штуковина материализовалась, понимаете?

Она там и была все это время, просто он убрал свое отрицание как-есть, и она сделала вжжжжж, и потом он остановил ее с помощью нового подавления.

Она там и была все это время, просто он убрал свое отрицание как-есть, и она сделала вжжжжж, и потом он остановил ее с помощью нового подавления.

И потом говорит, что с ним что-то произошло. Да, это правда. Что-то с ним произошло. Он просто перестал на время отрицать то что есть. Довольно отчаянное состояние. И впоследствии этот кейс в одитинге, конечно, будет просто более тщательно отрицать то что есть и потом отвечать на вопрос одитинга. Отрицать то что есть и потом отвечать на вопрос одитинга. Только он не будет делать это сознательно для того, чтобы это никогда не пропадало. И такой кейс никогда не будет иметь никакого продвижения вообще. Ха-ха-ха-ха-ха. Кейс знает, что лучше не давать своему уму возможности измениться.

И потом говорит, что с ним что-то произошло. Да, это правда. Что-то с ним произошло. Он просто перестал на время отрицать то что есть. Довольно отчаянное состояние. И впоследствии этот кейс в одитинге, конечно, будет просто более тщательно отрицать то что есть и потом отвечать на вопрос одитинга. Отрицать то что есть и потом отвечать на вопрос одитинга. Только он не будет делать это сознательно для того, чтобы это никогда не пропадало. И такой кейс никогда не будет иметь никакого продвижения вообще. Ха-ха-ха-ха-ха. Кейс знает, что лучше не давать своему уму возможности измениться.

В действительности там происходят довольно жуткие события. Возникают разнообразные ощущения, движения, тошнота, спазмы в животе, боли в затылке, пропадание носа — внезапно преклир смотрит и не видит самого себя ниже пупка, все просто исчезает. Вы волнуетесь.

В действительности там происходят довольно жуткие события. Возникают разнообразные ощущения, движения, тошнота, спазмы в животе, боли в затылке, пропадание носа — внезапно преклир смотрит и не видит самого себя ниже пупка, все просто исчезает. Вы волнуетесь.

В такой момент надо просто продолжать, понимаете, и не позволять преклиру остановиться на подобном явлении или впасть в расстройство по поводу подобных явлений, потому что вы просто сталкиваетесь с проявлениями типа «есть» и «нет». И если вам удается получить «это есть», то вы определенно рано или поздно получите «этого нет». И это в ранние годы время от времени приводило одиторов в шок, когда они проводили «Не-Знать» — не знать в отношении голов, шляп и тому подобных предметов, «Что вы можете не-знать об этом?». Одиторы просто сходили с ума на этом время от времени. Практически никого невозможно было заставить проводить это чисто, потому что преклиры говорили: «Да, я это сделал».

В такой момент надо просто продолжать, понимаете, и не позволять преклиру остановиться на подобном явлении или впасть в расстройство по поводу подобных явлений, потому что вы просто сталкиваетесь с проявлениями типа «есть» и «нет». И если вам удается получить «это есть», то вы определенно рано или поздно получите «этого нет». И это в ранние годы время от времени приводило одиторов в шок, когда они проводили «Не-Знать» — не знать в отношении голов, шляп и тому подобных предметов, «Что вы можете не-знать об этом?». Одиторы просто сходили с ума на этом время от времени. Практически никого невозможно было заставить проводить это чисто, потому что преклиры говорили: «Да, я это сделал».

И одитор говорил, ничего не подозревая: «Что сделал?».

И одитор говорил, ничего не подозревая: «Что сделал?».

«Я не знаю его голову, хорошо. Вот он топает по улице без головы».

«Я не знаю его голову, хорошо. Вот он топает по улице без головы».

И тут одитором овладевало любопытство — это самая большая неприятность в этом процессе, и это причина того, почему мы его больше не используем — одитор останавливался и начинал задавать преклиру вопросы о том, что произошло, и как произошло, и всякое такое разное, ходить вокруг да около этого, и не заканчивать процесс и упускать всю его суть. Естественно, это создавало страшную рестимуляцию на кнопке «не обнаружено», так ведь? Направление было прямо на отрицание того-что-есть, и одитор вдруг начинал проводить этот процесс — не осознавая, что ему грозит такая большая опасность — процесс, который включает и выключает отрицание того-что-есть. Оооооооох, ооооооох. Хотя все это могло пойти и в другую сторону.

И тут одитором овладевало любопытство — это самая большая неприятность в этом процессе, и это причина того, почему мы его больше не используем — одитор останавливался и начинал задавать преклиру вопросы о том, что произошло, и как произошло, и всякое такое разное, ходить вокруг да около этого, и не заканчивать процесс и упускать всю его суть. Естественно, это создавало страшную рестимуляцию на кнопке «не обнаружено», так ведь? Направление было прямо на отрицание того-что-есть, и одитор вдруг начинал проводить этот процесс — не осознавая, что ему грозит такая большая опасность — процесс, который включает и выключает отрицание того-что-есть. Оооооооох, ооооооох. Хотя все это могло пойти и в другую сторону.

У многих людей нет трака времени. У них есть просто серия отрицаний того-что-есть. У многих людей вообще нет никакого настоящего времени; у них есть просто некое обобщенное и комфортабельное отрицание того-что-есть. Это такие спокойные люди, понимаете? Спокойные как рыбки в томатном соусе.

У многих людей нет трака времени. У них есть просто серия отрицаний того-что-есть. У многих людей вообще нет никакого настоящего времени; у них есть просто некое обобщенное и комфортабельное отрицание того-что-есть. Это такие спокойные люди, понимаете? Спокойные как рыбки в томатном соусе.

Как бы то ни было, проявления, наблюдаемые вами как результат этой конкретной деятельности по отрицанию того что есть, приводят к восприятию того что есть. Потому что когда отрицание того что есть пропадает, материализуется восприятие того что есть. И можно уверенно гарантировать, что иногда это просто пугает преклиров до полусмерти.

Как бы то ни было, проявления, наблюдаемые вами как результат этой конкретной деятельности по отрицанию того что есть, приводят к восприятию того что есть. Потому что когда отрицание того что есть пропадает, материализуется восприятие того что есть. И можно уверенно гарантировать, что иногда это просто пугает преклиров до полусмерти.

И после того как это с ним разок произошло, он старается обеспечить, чтобы ничего с его кейсом не происходило. «О, этого со мной больше не случится. Нет. Мне надо постараться не допустить этого снова», — то есть не воспроизводить, дабы ничего не случилось. Ясно?

И после того как это с ним разок произошло, он старается обеспечить, чтобы ничего с его кейсом не происходило. «О, этого со мной больше не случится. Нет. Мне надо постараться не допустить этого снова», — то есть не воспроизводить, дабы ничего не случилось. Ясно?

Восприятие того что есть появилось потому, что отрицание того что есть стерлось. И тогда вы видите проявление. Вы получаете картинки. На самом деле, прямо рядом с преклиром в комнате начнут появляться твердые предметы. Всякие другие невероятные события.

Восприятие того что есть появилось потому, что отрицание того что есть стерлось. И тогда вы видите проявление. Вы получаете картинки. На самом деле, прямо рядом с преклиром в комнате начнут появляться твердые предметы. Всякие другие невероятные события.

Я знаю, что это такое, потому что однажды я сам проходил через что-то и на кое-что натолкнулся. Я натолкнулся на сражение в Европе, в котором колонны солдат, трава под их ногами, ружья, дым и все другие восприятия были более реальными, чем события настоящего времени. Они стояли шеренгой, стреляя друг в друга, понимаете? И это меня здорово ошеломило. Здорово ошеломило.

Я знаю, что это такое, потому что однажды я сам проходил через что-то и на кое-что натолкнулся. Я натолкнулся на сражение в Европе, в котором колонны солдат, трава под их ногами, ружья, дым и все другие восприятия были более реальными, чем события настоящего времени. Они стояли шеренгой, стреляя друг в друга, понимаете? И это меня здорово ошеломило. Здорово ошеломило.

Это продолжалось не очень долго — я даже не успел сориентироваться и драпануть оттуда, но… Мягко говоря, меня это ошарашило. Это возникло в виде гораздо более материальном, чем эта самая комната в настоящем времени.

Это продолжалось не очень долго — я даже не успел сориентироваться и драпануть оттуда, но… Мягко говоря, меня это ошарашило. Это возникло в виде гораздо более материальном, чем эта самая комната в настоящем времени.

Стоять в шеренге и обмениваться залпами с другой компанией — с головными ее отрядами. Ха, немаленький в этом скрыт оверт. Всего двадцать шагов между рядами. Резня, понимаете?

Стоять в шеренге и обмениваться залпами с другой компанией — с головными ее отрядами. Ха, немаленький в этом скрыт оверт. Всего двадцать шагов между рядами. Резня, понимаете?

Там есть большое восприятие того что есть, потому что палить из ружья — означает воевать с бытийностью. Кто-то приходит и говорит: «Не такой уж ты и большой».

Там есть большое восприятие того что есть, потому что палить из ружья — означает воевать с бытийностью. Кто-то приходит и говорит: «Не такой уж ты и большой».

И вы немедленно раздуваетесь как жаба. Ффффффф! «Я есть! Вот он я. Я есть. Я большой. Я большой парень. Я совсем не то, что ты пытаешься отрицать как-есть». Улавливаете? «Ооооо».

И вы немедленно раздуваетесь как жаба. Ффффффф! «Я есть! Вот он я. Я есть. Я большой. Я большой парень. Я совсем не то, что ты пытаешься отрицать как-есть». Улавливаете? «Ооооо».

Девушка немедленно намазывается помадой гуще. Мужчина распрямляется и вытаскивает наган. В зависимости от того, в какой цивилизации вы живете. Женщины могут кипеть и возмущаться. Трудно вообразить, до чего они могут дойти в таком проявлении. Но все это — просто проявление восприятия того что есть.

Девушка немедленно намазывается помадой гуще. Мужчина распрямляется и вытаскивает наган. В зависимости от того, в какой цивилизации вы живете. Женщины могут кипеть и возмущаться. Трудно вообразить, до чего они могут дойти в таком проявлении. Но все это — просто проявление восприятия того что есть.

Кто-то приходит и говорит: «Ты нехороший. Ты не должен это делать! Краска дрянь. Одежда дрянь. Надо быть естественным». Разнообразные кампании.

Кто-то приходит и говорит: «Ты нехороший. Ты не должен это делать! Краска дрянь. Одежда дрянь. Надо быть естественным». Разнообразные кампании.

«О, господи, какая красивая шляпка. Я навсегда полюбила этот фасон с прошлого года».

«О, господи, какая красивая шляпка. Я навсегда полюбила этот фасон с прошлого года».

Различные типы, степени и классы восприятия и отрицания того что есть.

Различные типы, степени и классы восприятия и отрицания того что есть.

Да, где человек в банке настаивал на существовании, а кто-то другой настаивал на отрицании существования, или наоборот — в этом месте вы получаете различные проявления банка. Они включаются и выключаются, и тут даже трудно понять, что происходит.

Да, где человек в банке настаивал на существовании, а кто-то другой настаивал на отрицании существования, или наоборот — в этом месте вы получаете различные проявления банка. Они включаются и выключаются, и тут даже трудно понять, что происходит.

Но преклир впадает в беспокойство там, где это застревает. Так что если он на это наталкивается, то начинает бояться обнаруживать, что это. Какие-то вещи начинают материализоваться. Что-то может возникнуть. Что-то может появиться. Причем никто не знает что именно. Кто-то что-то говорит о его банке, и при этом совершенно неясно, что получится. И он начинает опасаться появления всяких штук. И это — единственный недостаток плохого одитора.

Но преклир впадает в беспокойство там, где это застревает. Так что если он на это наталкивается, то начинает бояться обнаруживать, что это. Какие-то вещи начинают материализоваться. Что-то может возникнуть. Что-то может появиться. Причем никто не знает что именно. Кто-то что-то говорит о его банке, и при этом совершенно неясно, что получится. И он начинает опасаться появления всяких штук. И это — единственный недостаток плохого одитора.

Он начинает отслеживать, как бы что не появилось. Преклир может что-нибудь материализовать. Он может рестимулироваться. Трудно заранее сказать, что может произойти.

Он начинает отслеживать, как бы что не появилось. Преклир может что-нибудь материализовать. Он может рестимулироваться. Трудно заранее сказать, что может произойти.

Однако надо просто заставить его преодолеть эту боязнь. Как я уже сказал, это можно сделать с помощью просвещения. Можно — непосредственно с помощью какого-то процесса. Прежде у нас для этой цели служило только просвещение. А теперь у нас есть прямой процесс для преодоления этого. Можно помочь преклиру преодолеть отрицание того что есть различными способами.

Однако надо просто заставить его преодолеть эту боязнь. Как я уже сказал, это можно сделать с помощью просвещения. Можно — непосредственно с помощью какого-то процесса. Прежде у нас для этой цели служило только просвещение. А теперь у нас есть прямой процесс для преодоления этого. Можно помочь преклиру преодолеть отрицание того что есть различными способами.

«Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет». Это довольно долго.

«Это есть. Этого нет. Это есть. Этого нет». Это довольно долго.

3D Крест Накрест, различные типы отрицания того что есть в вопросах Предпроверки. Но более важным, чем все эти проявления, на данный момент является… вы можете делать это, и я дам вам бюллетень по этому поводу. И если это не сработает — ничего страшного. Я знаю, что это сработает, потому что я проводил с этим тестирование и проверки — и это то изменение в системе вытягивания висхолдов, которое дает вам то же самое проявление. Система висхолдов проходит через Что, Когда, Все и Кто. Так?

3D Крест Накрест, различные типы отрицания того что есть в вопросах Предпроверки. Но более важным, чем все эти проявления, на данный момент является… вы можете делать это, и я дам вам бюллетень по этому поводу. И если это не сработает — ничего страшного. Я знаю, что это сработает, потому что я проводил с этим тестирование и проверки — и это то изменение в системе вытягивания висхолдов, которое дает вам то же самое проявление. Система висхолдов проходит через Что, Когда, Все и Кто. Так?

Голоса в аудитории: У-гу.

Голоса в аудитории: У-гу.

Это полное описание системы висхолдов.

Это полное описание системы висхолдов.

Отлично. Давайте-ка освежим Систему висхолдов и обустроим ее для работы с подавителями. И я думаю (хотя и не могу гарантировать, потому что я еще недостаточно все это испытал), что вы можете спокойно работать таким способом с инграммами. Так, чтобы при проведении предпроверки, если вы натолкнулись на инграмму… и это главная причина того, почему не стоит работать с этим по полному траку — потому что это может не стереть инграмму. Я думаю, что с этим добавлением вы обнаружите, что это будет работать на инграмме —это некое мое предположение. Как спец, я могу такое предположить — если добавить Появиться перед Кто…

Отлично. Давайте-ка освежим Систему висхолдов и обустроим ее для работы с подавителями. И я думаю (хотя и не могу гарантировать, потому что я еще недостаточно все это испытал), что вы можете спокойно работать таким способом с инграммами. Так, чтобы при проведении предпроверки, если вы натолкнулись на инграмму… и это главная причина того, почему не стоит работать с этим по полному траку — потому что это может не стереть инграмму. Я думаю, что с этим добавлением вы обнаружите, что это будет работать на инграмме —это некое мое предположение. Как спец, я могу такое предположить — если добавить Появиться перед Кто…

Вот у вас есть ваш нулевой вопрос. У вас есть ваш вопрос Кто. Я работал над этим, стараясь упростить Предпроверку ради вас. Я внес еще кое-какие небольшие изменения в Предпроверку — я приведу для вас их позже, но это вы можете использовать сразу. Это касается только того, как находить предмет для нулевого вопроса, так что никак не влияет на то, о чем я вам рассказываю в этот момент.

Вот у вас есть ваш нулевой вопрос. У вас есть ваш вопрос Кто. Я работал над этим, стараясь упростить Предпроверку ради вас. Я внес еще кое-какие небольшие изменения в Предпроверку — я приведу для вас их позже, но это вы можете использовать сразу. Это касается только того, как находить предмет для нулевого вопроса, так что никак не влияет на то, о чем я вам рассказываю в этот момент.

Вы говорите Когда, точно как ранее, говорите Все, точно как ранее, Появиться и Кто. Как вы формулируете вопрос Появиться? «Что могло обнаружиться в этот момент?» или «Что могло появиться в этот момент?» или «Есть что-то, что должно было открыться в этот момент?» или «Есть что-то, что не появилось?».

Вы говорите Когда, точно как ранее, говорите Все, точно как ранее, Появиться и Кто. Как вы формулируете вопрос Появиться? «Что могло обнаружиться в этот момент?» или «Что могло появиться в этот момент?» или «Есть что-то, что должно было открыться в этот момент?» или «Есть что-то, что не появилось?».

Понимаете, любой вопрос на тему появления. «Что могло открыться в этот момент?». И просто пройдите это перед тем как спросить Кто и Что.

Понимаете, любой вопрос на тему появления. «Что могло открыться в этот момент?». И просто пройдите это перед тем как спросить Кто и Что.

Говорите: «Что могло появиться?».

Говорите: «Что могло появиться?».

И преклир говорит: «Ну, ха-ха, полиция!».

И преклир говорит: «Ну, ха-ха, полиция!».

«Кто не знал об этом?».

«Кто не знал об этом?».

«Полиция, конечно!».

«Полиция, конечно!».

Да, вот так. И вы снимаете подавитель с полиции. Понимаете? Так что это просто удаление подавителей. Просто небольшое устройство для удаления подавителей с висхолда, который должен привести индивида в гораздо более пригодное для чистки состояние.

Да, вот так. И вы снимаете подавитель с полиции. Понимаете? Так что это просто удаление подавителей. Просто небольшое устройство для удаления подавителей с висхолда, который должен привести индивида в гораздо более пригодное для чистки состояние.

Однако я на самом деле подвожу к использованию этой системы вопросов для прохождения инграммы. Я не ожидал, что это поможет проходить инграммы. Я просто думал, что это поможет снимать локи с висхолдов.

Однако я на самом деле подвожу к использованию этой системы вопросов для прохождения инграммы. Я не ожидал, что это поможет проходить инграммы. Я просто думал, что это поможет снимать локи с висхолдов.

Однако моя мысль дошла до той степени, когда я начал предполагать возможность непосредственного применения этого к инграммам. Не в том смысле, что это надо напрямую использовать к инграмме, а в том, что если ваш преклир на нее наткнется, то так и работать.

Однако моя мысль дошла до той степени, когда я начал предполагать возможность непосредственного применения этого к инграммам. Не в том смысле, что это надо напрямую использовать к инграмме, а в том, что если ваш преклир на нее наткнется, то так и работать.

«Что должно было появиться?». Понимаете?

«Что должно было появиться?». Понимаете?

«Должно было что-то появиться?». Любая осмысленная формулировка с использованием слова «открыться» или «появиться» (с вопросительной интонацией). Вы снимаете с этого «может быть». И просто прорабатывайте это. Это хорошо. Вы можете начать это делать и по первой допускать ошибки, поскольку привыкли к Когда, Все, Кто. А это Когда, Все, Появиться, Что.

«Должно было что-то появиться?». Любая осмысленная формулировка с использованием слова «открыться» или «появиться» (с вопросительной интонацией). Вы снимаете с этого «может быть». И просто прорабатывайте это. Это хорошо. Вы можете начать это делать и по первой допускать ошибки, поскольку привыкли к Когда, Все, Кто. А это Когда, Все, Появиться, Что.

«Это все об этом? А что должно было появиться? Хорошо, а кто должен был обнаружить это, но не обнаружил?». Я полагаю, что это поснимает подавители с этого.

«Это все об этом? А что должно было появиться? Хорошо, а кто должен был обнаружить это, но не обнаружил?». Я полагаю, что это поснимает подавители с этого.

С точки зрения одитинга, ум обладает структурой и устойчивостью. Я вам первый раз рассказывал это — в лекции о препятствиях у одитора. Там было еще кое что в плане того, что происходит с преклиром.

С точки зрения одитинга, ум обладает структурой и устойчивостью. Я вам первый раз рассказывал это — в лекции о препятствиях у одитора. Там было еще кое что в плане того, что происходит с преклиром.

И если преклир материализует что-то, что потом таинственно пропадает, и с тех пор преклир неизменно пребывает в комфорте, ха-ха! Я вам говорю, что вы промахнулись. Вы видите, что произошло.

И если преклир материализует что-то, что потом таинственно пропадает, и с тех пор преклир неизменно пребывает в комфорте, ха-ха! Я вам говорю, что вы промахнулись. Вы видите, что произошло.

Преклир говорит: «Жуткая боль в —. Ну, вот и все. Продолжайте работать над следующим вопросом одитинга. У меня все нормально».

Преклир говорит: «Жуткая боль в —. Ну, вот и все. Продолжайте работать над следующим вопросом одитинга. У меня все нормально».

Он просто задавил это явление напрочь. И как вы собираетесь это обойти? Не стоит это делать. Потому что если вы работаете над подавителями, все остальное пропадет само собой. Не потребуется никакого особого или специального приема, если вы просто пройдете «появление».

Он просто задавил это явление напрочь. И как вы собираетесь это обойти? Не стоит это делать. Потому что если вы работаете над подавителями, все остальное пропадет само собой. Не потребуется никакого особого или специального приема, если вы просто пройдете «появление».

В ранних сессиях, которые вы проводите с человеком, он довольно часто подавляет что-то — прошлые жизни, какие-то воспоминания и так далее. Теперь, если вы поработаете с висхолдами, вы, скорее всего снимете все эти подавители и проявится то, с чем вы работаете.

В ранних сессиях, которые вы проводите с человеком, он довольно часто подавляет что-то — прошлые жизни, какие-то воспоминания и так далее. Теперь, если вы поработаете с висхолдами, вы, скорее всего снимете все эти подавители и проявится то, с чем вы работаете.

Возможно, есть и другие способы работы с подавителями. Несомненно, есть. Есть, возможно, более ловкие способы работы с этим, и они будут со временем разработаны. Лично я на данный момент считаю то, что у нас уже есть, вполне адекватным нашим целям.

Возможно, есть и другие способы работы с подавителями. Несомненно, есть. Есть, возможно, более ловкие способы работы с этим, и они будут со временем разработаны. Лично я на данный момент считаю то, что у нас уже есть, вполне адекватным нашим целям.

Все, что теперь надо сделать — полностью отладить Предпроверку как метод нахождения нулевого вопроса, точно и мгновенно для каждого данного преклира, и я над этим тоже поработал. Но сейчас уже поздно, и я поговорю с вами об этом в следующий раз.

Все, что теперь надо сделать — полностью отладить Предпроверку как метод нахождения нулевого вопроса, точно и мгновенно для каждого данного преклира, и я над этим тоже поработал. Но сейчас уже поздно, и я поговорю с вами об этом в следующий раз.

Спасибо.

Спасибо.