Когда мы разрабатываем тут эту шкалу тонов, как можно видеть, мы обнаруживаем, что мы получаем шкалу, которая охватывает больше диапазонов, чем раньше, и эта шкала простирается от нуля до бесконечности. И здесь нас интересует диапазон от 0 до 28,0. Нас очень интересует этот диапазон.

Когда мы разрабатываем тут эту шкалу тонов, как можно видеть, мы обнаруживаем, что мы получаем шкалу, которая охватывает больше диапазонов, чем раньше, и эта шкала простирается от нуля до бесконечности. И здесь нас интересует диапазон от 0 до 28,0. Нас очень интересует этот диапазон.

Так вот, что же представляет собой «может быть»? Едва ли не весь этот диапазон является диапазоном «может быть»... едва ли не весь этот диапазон.

Так вот, что же представляет собой «может быть»? Едва ли не весь этот диапазон является диапазоном «может быть»... едва ли не весь этот диапазон.

«Может быть» – это просто мысль, в отношении которой не было принято решения. Вот мысль: «быть или не быть». Это «может быть». «Может быть это есть, может быть этого нет». «Я есть? Меня нет?» «Делать мне это? Не делать мне этого?» «Я знаю? Я не знаю?» «Я причина? Я следствие?» «Буду ли я использовать это движение?» И так далее. Это – «может быть».

«Может быть» – это просто мысль, в отношении которой не было принято решения. Вот мысль: «быть или не быть». Это «может быть». «Может быть это есть, может быть этого нет». «Я есть? Меня нет?» «Делать мне это? Не делать мне этого?» «Я знаю? Я не знаю?» «Я причина? Я следствие?» «Буду ли я использовать это движение?» И так далее. Это – «может быть».

Чтобы вы могли лучше понять, что представляет собой «может быть», я должен показать вам кое-что еще помимо вот этой шкалы. А именно, мы должны несколько более подробно рассмотреть то, что мы с вами уже рассматривали.

Чтобы вы могли лучше понять, что представляет собой «может быть», я должен показать вам кое-что еще помимо вот этой шкалы. А именно, мы должны несколько более подробно рассмотреть то, что мы с вами уже рассматривали.

Вы знаете первые несколько Аксиом Дианетики? Статика... тэта... обладает способностью оживлять МЭСТ, мобилизовать и оживлять МЭСТ. Это ранняя Аксиома. Что ж, давайте поднимемся на одну ступеньку выше этого. Статика обладает способностью создавать МЭСТ. А эта Аксиома находится еще немного раньше, но мы не собираемся заниматься этой Аксиомой, мы подойдем к этому предмету с той стороны, которая вам известна.

Вы знаете первые несколько Аксиом Дианетики? Статика... тэта... обладает способностью оживлять МЭСТ, мобилизовать и оживлять МЭСТ. Это ранняя Аксиома. Что ж, давайте поднимемся на одну ступеньку выше этого. Статика обладает способностью создавать МЭСТ. А эта Аксиома находится еще немного раньше, но мы не собираемся заниматься этой Аксиомой, мы подойдем к этому предмету с той стороны, которая вам известна.

А именно: каждое контрусилие потенциально является усилием. Каждое контрусилие потенциально является усилием. И мыслям, если они «о материальной вселенной», предшествуют контрусилия. Это ранние Аксиомы.

А именно: каждое контрусилие потенциально является усилием. Каждое контрусилие потенциально является усилием. И мыслям, если они «о материальной вселенной», предшествуют контрусилия. Это ранние Аксиомы.

Вы получаете какое-то движение... вот это вы. Вы получаете вот это движение, оно ударяет по вам, здесь у вас контрусилие. Оно ударяет по вам... бац! Так вот, если бы вы были абсолютно разумны, если бы вы обладали абсолютным душевным здоровьем, то теоретически у вас было бы право использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили. Если вы не можете использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили, то вы аберрированы. Вот и все, что тут можно сказать: если вы не можете использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили, то вы аберрированы.

Вы получаете какое-то движение... вот это вы. Вы получаете вот это движение, оно ударяет по вам, здесь у вас контрусилие. Оно ударяет по вам... бац! Так вот, если бы вы были абсолютно разумны, если бы вы обладали абсолютным душевным здоровьем, то теоретически у вас было бы право использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили. Если вы не можете использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили, то вы аберрированы. Вот и все, что тут можно сказать: если вы не можете использовать каждое движение, которое вы когда-либо получили, то вы аберрированы.

Таким образом, каждый раз, когда вы получаете контрусилие, вы получаете что-то, что вы, возможно, возьмете и используете в качестве усилия. А если вы не даете себе использовать это в качестве усилия, то вы застреваете в этом. Если вы получаете контрусилие и используете его, а затем говорите: «Э-э, нет, мне не следовало использовать это, я... Вернуть это на...», – вы застряли в «может быть», и это одно «может быть».

Таким образом, каждый раз, когда вы получаете контрусилие, вы получаете что-то, что вы, возможно, возьмете и используете в качестве усилия. А если вы не даете себе использовать это в качестве усилия, то вы застреваете в этом. Если вы получаете контрусилие и используете его, а затем говорите: «Э-э, нет, мне не следовало использовать это, я... Вернуть это на...», – вы застряли в «может быть», и это одно «может быть».

Иначе говоря, «может быть» – это такая ситуация, когда вы получаете контрусилие, которое вы не хотите использовать, и тем не менее вы начинаете егоиспользовать... и вот вы находитесь в середине «может быть». Это и есть «может быть». Таким образом, каждый основной инцидент – это инцидент на траке, в котором вы блокировали использование того или иного контрусилия.

Иначе говоря, «может быть» – это такая ситуация, когда вы получаете контрусилие, которое вы не хотите использовать, и тем не менее вы начинаете егоиспользовать... и вот вы находитесь в середине «может быть». Это и есть «может быть». Таким образом, каждый основной инцидент – это инцидент на траке, в котором вы блокировали использование того или иного контрусилия.

Когда вы блокируете использование того или иного контрусилия, вы создаете «может быть» в некоторой степени. Это и есть бэйсик в том, что касается «может быть». Это и есть бэйсик в том, что касается «может быть». Однако существует еще более основной бэйсик, а именно: «Для чего вы используете факсимиле?»

Когда вы блокируете использование того или иного контрусилия, вы создаете «может быть» в некоторой степени. Это и есть бэйсик в том, что касается «может быть». Это и есть бэйсик в том, что касается «может быть». Однако существует еще более основной бэйсик, а именно: «Для чего вы используете факсимиле?»

Аксиомы применимы к факсимиле в полной мере... к статике и к тому, что она делает в связи с факсимиле. В Технике 88 мы имеем дело с одним конкретным инцидентом на траке; в этом инциденте вас заставляют поверить в то, что у вас должно быть какое-то навязчивое состояние. И ваше навязчивое состояние заключается вот в чем: когда вы получаете контрусилие, вы должны использовать его в качестве усилия. Навязчивое состояние! Это превращает вас в зеркало, в раздражительно-ответный механизм. И это – навязчивое состояние. И с тех пор вы все берете и берете факсимиле, чтобы использовать факсимиле, берете факсимиле... вы создаете факсимиле, чтобы использовать факсимиле, и вы все продолжаете и продолжаете это делать. Это аберрация номер один. Таким образом, аберрация номер один заключается действительно в этом. А вот что более важно: когда вы начинаете все это сдерживать?

Аксиомы применимы к факсимиле в полной мере... к статике и к тому, что она делает в связи с факсимиле. В Технике 88 мы имеем дело с одним конкретным инцидентом на траке; в этом инциденте вас заставляют поверить в то, что у вас должно быть какое-то навязчивое состояние. И ваше навязчивое состояние заключается вот в чем: когда вы получаете контрусилие, вы должны использовать его в качестве усилия. Навязчивое состояние! Это превращает вас в зеркало, в раздражительно-ответный механизм. И это – навязчивое состояние. И с тех пор вы все берете и берете факсимиле, чтобы использовать факсимиле, берете факсимиле... вы создаете факсимиле, чтобы использовать факсимиле, и вы все продолжаете и продолжаете это делать. Это аберрация номер один. Таким образом, аберрация номер один заключается действительно в этом. А вот что более важно: когда вы начинаете все это сдерживать?

Понимаете, вот это вы и скажем... понимаете, в соответствии с законами движения происходит вот что: если ударить вот здесь по теннисному мячу, то он полетит вот по этой траектории, и он будет двигаться по этой траектории вот сюда, а затем, когда он попадет вот сюда, он по-прежнему будет двигаться с определенной скоростью, но уже в другом направлении.

Понимаете, вот это вы и скажем... понимаете, в соответствии с законами движения происходит вот что: если ударить вот здесь по теннисному мячу, то он полетит вот по этой траектории, и он будет двигаться по этой траектории вот сюда, а затем, когда он попадет вот сюда, он по-прежнему будет двигаться с определенной скоростью, но уже в другом направлении.

И на траке есть один инцидент, когда вы подвергаетесь воздействию движения до тех пор, пока у вас в конце концов не появится навязчивое состояние в связи с движением. До этого инцидента вы могли либо использовать движение, либо оставлять его без внимания. Вот по вам ударяет какое-то движение и вы говорите: «Ну и что ж, ну и что с того? Оно по мне ударило, пусть это идет своим путем. Пусть это пройдет сквозь меня. Ну и что с того? К черту это». Вас это не беспокоит. Но затем у вас появляется навязчивое состояние – вы стремитесь отразить это движение. И это навязчивое состояние они вырабатывают у вас в инциденте, который называется «Жевательная резинка».

И на траке есть один инцидент, когда вы подвергаетесь воздействию движения до тех пор, пока у вас в конце концов не появится навязчивое состояние в связи с движением. До этого инцидента вы могли либо использовать движение, либо оставлять его без внимания. Вот по вам ударяет какое-то движение и вы говорите: «Ну и что ж, ну и что с того? Оно по мне ударило, пусть это идет своим путем. Пусть это пройдет сквозь меня. Ну и что с того? К черту это». Вас это не беспокоит. Но затем у вас появляется навязчивое состояние – вы стремитесь отразить это движение. И это навязчивое состояние они вырабатывают у вас в инциденте, который называется «Жевательная резинка».

Я хочу, чтобы вы обратили особое внимание на эти технические термины, как например «Жевательная резинка».

Я хочу, чтобы вы обратили особое внимание на эти технические термины, как например «Жевательная резинка».

Итак, инцидент, который вынуждает вас действовать таким образом, на самом деле является бэйсик-инцидентом для факсимиле. До этого инцидента вам необязательно было иметь это навязчивое состояние, таким образом, это – ситуация номер один.

Итак, инцидент, который вынуждает вас действовать таким образом, на самом деле является бэйсик-инцидентом для факсимиле. До этого инцидента вам необязательно было иметь это навязчивое состояние, таким образом, это – ситуация номер один.

Затем у нас есть ситуация номер два, в которой возникает... извне поступает движение и вы говорите: «Нет!» И здесь возникает: «Может быть». Теперь вы понимаете, что такое «может быть»?

Затем у нас есть ситуация номер два, в которой возникает... извне поступает движение и вы говорите: «Нет!» И здесь возникает: «Может быть». Теперь вы понимаете, что такое «может быть»?

«Может быть» означает, что вы получили движение, но вы можете его использовать, а можете и не использовать. Если вы его не используете, вы зависаете в этом; если же вы его все-таки используете, вы зависаете в этом.

«Может быть» означает, что вы получили движение, но вы можете его использовать, а можете и не использовать. Если вы его не используете, вы зависаете в этом; если же вы его все-таки используете, вы зависаете в этом.

Например, в этом обществе существует своего рода аберрация, связанная со стрельбой в полицейских. В один прекрасный день вы идете по улице и в вас стреляет полицейский. Затем, в следующей жизни, вы идете по улице и видите полицейского... он вам почему-то не нравится, так что вы вытаскиваете пистолет и стреляете в него. После этого вас отправляют на электрический стул. Вы оказываетесь на электрическом стуле, кто-то включает рубильник, и в следующей жизни вам уже не нравится подвергаться воздействию шока. Но каждый раз, когда вы думаете: «Может быть, я должен кого-то убить», – у вас возникает головная боль. Это «может быть». К этому времени у вас появляется хорошее «может быть». Вы усвоили, что вы не должны стрелять в полицейских – этот урок на руку полицейским. Но вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «может быть».

Например, в этом обществе существует своего рода аберрация, связанная со стрельбой в полицейских. В один прекрасный день вы идете по улице и в вас стреляет полицейский. Затем, в следующей жизни, вы идете по улице и видите полицейского... он вам почему-то не нравится, так что вы вытаскиваете пистолет и стреляете в него. После этого вас отправляют на электрический стул. Вы оказываетесь на электрическом стуле, кто-то включает рубильник, и в следующей жизни вам уже не нравится подвергаться воздействию шока. Но каждый раз, когда вы думаете: «Может быть, я должен кого-то убить», – у вас возникает головная боль. Это «может быть». К этому времени у вас появляется хорошее «может быть». Вы усвоили, что вы не должны стрелять в полицейских – этот урок на руку полицейским. Но вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «может быть».

Вот что такое «может быть»... это просто вот что: «Да. У меня есть движение, которое дает мне право сделать это, но я не осмеливаюсь сделать этого». Или же: «Я не могу сделать этого». «Вот это движение; я его получил и вот оно у меня здесь, оно говорит о том, что если я его получил, я могу это сделать». Но как только вы это сделаете – после этого вы уже не можете этого сделать. И причина, по которой вы не можете этого сделать, связана с ситуацией номер три, вот с этой ситуацией. Понимаете, это создает зеркальную последовательность. Зеркала. Так что каждое из этих зеркал... понимаете, это обман, который порождается этим первым инцидентом, тем инцидентом, который вызывает у вас это навязчивое состояние. Сейчас я говорю о самой что ни на есть фундаментальной аберрации.

Вот что такое «может быть»... это просто вот что: «Да. У меня есть движение, которое дает мне право сделать это, но я не осмеливаюсь сделать этого». Или же: «Я не могу сделать этого». «Вот это движение; я его получил и вот оно у меня здесь, оно говорит о том, что если я его получил, я могу это сделать». Но как только вы это сделаете – после этого вы уже не можете этого сделать. И причина, по которой вы не можете этого сделать, связана с ситуацией номер три, вот с этой ситуацией. Понимаете, это создает зеркальную последовательность. Зеркала. Так что каждое из этих зеркал... понимаете, это обман, который порождается этим первым инцидентом, тем инцидентом, который вызывает у вас это навязчивое состояние. Сейчас я говорю о самой что ни на есть фундаментальной аберрации.

Этот первый инцидент навязывает вам идею о том, что вы не можете делать ничего другого, кроме как отражать движение. «Вы не можете ничего инициировать, вы не можете ничего придумать». Этот инцидент навязывает вам идею о том, что вы не можете делать ничего другого, кроме как отражать усилие, которое вы получили. Вот что вы думаете: «Так вот, если я буду узнавать о различных идеях, если я буду изучать эти книги, ходить в школу, делать то да се... затем я узнаю, что я могу комбинировать эти факсимиле, и тогда я смогу комбинировать эти факсимиле, которые я получил, чтобы появилось какое-то новое факсимиле, но я не должен ничего создавать!»

Этот первый инцидент навязывает вам идею о том, что вы не можете делать ничего другого, кроме как отражать движение. «Вы не можете ничего инициировать, вы не можете ничего придумать». Этот инцидент навязывает вам идею о том, что вы не можете делать ничего другого, кроме как отражать усилие, которое вы получили. Вот что вы думаете: «Так вот, если я буду узнавать о различных идеях, если я буду изучать эти книги, ходить в школу, делать то да се... затем я узнаю, что я могу комбинировать эти факсимиле, и тогда я смогу комбинировать эти факсимиле, которые я получил, чтобы появилось какое-то новое факсимиле, но я не должен ничего создавать!»

Бог ты мой, в колледжах на уроках по искусству преподаватели делают все возможное, чтобы вы ничего не создавали. Это все, чего они добиваются, понимаете? Они делают так, чтобы парень завис... может быть, может быть, может быть, может быть... и вот как они этого добиваются: они говорят ему, что он должен получать и выдавать, получать и выдавать. Они ведут его в галерею и показывают ему картины Ван Гога, затем они показывают ему картины Ван Пачкуна и они говорят ему: «Вот это живопись. Хах!» Студент получает какое-то движение; длина волны этого движения составляет ноль целых двадцать шесть нулей двадцать пять [0,0000000000000000000000000025]. Но как бы то ни было... (у Ван Гога длина волны составляет примерно 0,024 – его живопись не очень эстетична, но очень эмоциональна). Как бы то ни было, мы смотрим на эти картины... и что же должен делать студент? Создавать картину? Нет. Должен ли он все время писать такие же картины, как Ван Гог? Нет... можно продать лишь ограниченное количество таких картин. Что ж, он не может создавать; он должен делать то, что уже делалось раньше, но он не может делать то, что делалось раньше, поскольку такие творения никто не купит.

Бог ты мой, в колледжах на уроках по искусству преподаватели делают все возможное, чтобы вы ничего не создавали. Это все, чего они добиваются, понимаете? Они делают так, чтобы парень завис... может быть, может быть, может быть, может быть... и вот как они этого добиваются: они говорят ему, что он должен получать и выдавать, получать и выдавать. Они ведут его в галерею и показывают ему картины Ван Гога, затем они показывают ему картины Ван Пачкуна и они говорят ему: «Вот это живопись. Хах!» Студент получает какое-то движение; длина волны этого движения составляет ноль целых двадцать шесть нулей двадцать пять [0,0000000000000000000000000025]. Но как бы то ни было... (у Ван Гога длина волны составляет примерно 0,024 – его живопись не очень эстетична, но очень эмоциональна). Как бы то ни было, мы смотрим на эти картины... и что же должен делать студент? Создавать картину? Нет. Должен ли он все время писать такие же картины, как Ван Гог? Нет... можно продать лишь ограниченное количество таких картин. Что ж, он не может создавать; он должен делать то, что уже делалось раньше, но он не может делать то, что делалось раньше, поскольку такие творения никто не купит.

Студенту говорят: «Так вот, если ты будешь упорно учиться, если ты научишься подражать старым мастерам, мы сделаем из тебя бродягу, тупица. Но конечно же, мы сделаем это настолько педантично, насколько это возможно, используя при этом самую лучшую терминологию, которую мы только знаем».

Студенту говорят: «Так вот, если ты будешь упорно учиться, если ты научишься подражать старым мастерам, мы сделаем из тебя бродягу, тупица. Но конечно же, мы сделаем это настолько педантично, насколько это возможно, используя при этом самую лучшую терминологию, которую мы только знаем».

Как же звали того парня в Испании?*Имеется в виду Франсиско Хосе де Гойя (1746 – 1828), испанский живописец и гравер, один из величайших в Испании. Он ходил в школу живописи и они там вовсю... они там занимались тем, что копировали работы голландских мастеров, и копировали еще больше работ голландских мастеров, и еще больше работ голландских мастеров. И вот он там походил-походил, посмотрел на все это и сказал: «О, ослы!» Так что он начал рисовать ослов. И теперь в мире искусства... И между прочим, когда он начал рисовать это, то как только это увидел преподаватель, он взял уголек и почеркал пару картин. И этот парень, который был смертельно опасным фехтовальщиком и был чертовски крепким малым, поскольку работал разнорабочим, разорвал несколько полотен, надев их на голову этого преподавателя, устроил разгром в этой школе, всех обругал, вышел вон и больше его никогда не видели ни в одной школе живописи. Бац! А теперь о нем говорят с необычайным благоговением как о «единственном живописце, который когда-либо был в Испании». Замечательно. Какое безумие!

Как же звали того парня в Испании?*Имеется в виду Франсиско Хосе де Гойя (1746 – 1828), испанский живописец и гравер, один из величайших в Испании. Он ходил в школу живописи и они там вовсю... они там занимались тем, что копировали работы голландских мастеров, и копировали еще больше работ голландских мастеров, и еще больше работ голландских мастеров. И вот он там походил-походил, посмотрел на все это и сказал: «О, ослы!» Так что он начал рисовать ослов. И теперь в мире искусства... И между прочим, когда он начал рисовать это, то как только это увидел преподаватель, он взял уголек и почеркал пару картин. И этот парень, который был смертельно опасным фехтовальщиком и был чертовски крепким малым, поскольку работал разнорабочим, разорвал несколько полотен, надев их на голову этого преподавателя, устроил разгром в этой школе, всех обругал, вышел вон и больше его никогда не видели ни в одной школе живописи. Бац! А теперь о нем говорят с необычайным благоговением как о «единственном живописце, который когда-либо был в Испании». Замечательно. Какое безумие!

Невозможно научить человека создавать. Почему? Как только вы научите его создавать... Вот он здесь, этот механизм «ты получаешь только то движение, которое ты...» то есть «ты направляешь вовне только то движение, которое ты получил»... это делает из него подражателя, а не создателя. Итак, вы делаете из него подражателя, а потом проклинаете его, поскольку он ничего не создает. Это глупо.

Невозможно научить человека создавать. Почему? Как только вы научите его создавать... Вот он здесь, этот механизм «ты получаешь только то движение, которое ты...» то есть «ты направляешь вовне только то движение, которое ты получил»... это делает из него подражателя, а не создателя. Итак, вы делаете из него подражателя, а потом проклинаете его, поскольку он ничего не создает. Это глупо.

Так вот, вам говорят, что тэта подобна зеркалу. И что она, между прочим, обладает способностью быть, но это еще не все, на что она способна. Так вот, эти два зеркала вот здесь были одурачены, они оба были одурачены. Оба эти зеркала; каждое из них чувствует, что оно всего лишь зеркало... всего лишь зеркало, и не более того. Итак, затем одно из них, не следя за собой слишком внимательно, создает какое-то движение... понимаете, оно при этом не следит за своими действиями, поскольку это нарушило бы основное навязчивое состояние вот здесь... оно создает это движение и направляет его вот на этого человека. Так вот, это какой-то человек, этот человек создает то или иное движение, какую-то длину волны или что-то еще, и направляет это вот на этого человека. А этот человек поворачивается подобно зеркалу, берет вот здесь движение номер один и направляет его обратно. А вот этот человек, будучи зеркалом, поворачивает это движение и направляет его обратно. А этот человек, вот здесь, берет это движение, поворачивает его и направляет обратно. И каждый из них, конечно же, «не может ничего создавать», они «просто зеркала».

Так вот, вам говорят, что тэта подобна зеркалу. И что она, между прочим, обладает способностью быть, но это еще не все, на что она способна. Так вот, эти два зеркала вот здесь были одурачены, они оба были одурачены. Оба эти зеркала; каждое из них чувствует, что оно всего лишь зеркало... всего лишь зеркало, и не более того. Итак, затем одно из них, не следя за собой слишком внимательно, создает какое-то движение... понимаете, оно при этом не следит за своими действиями, поскольку это нарушило бы основное навязчивое состояние вот здесь... оно создает это движение и направляет его вот на этого человека. Так вот, это какой-то человек, этот человек создает то или иное движение, какую-то длину волны или что-то еще, и направляет это вот на этого человека. А этот человек поворачивается подобно зеркалу, берет вот здесь движение номер один и направляет его обратно. А вот этот человек, будучи зеркалом, поворачивает это движение и направляет его обратно. А этот человек, вот здесь, берет это движение, поворачивает его и направляет обратно. И каждый из них, конечно же, «не может ничего создавать», они «просто зеркала».

Итак, они не могут признаться сами себе в том, что каждый раз, когда эта штука ударяется об это зеркало, ее сила увеличивается, вместо того, чтобы уменьшаться. Как это можно доказать? Вы когда-нибудь видели, как один человек начинает сердиться на другого, а этот другой человек в ответ начинает сердиться на первого? Тогда в ответ на это первый начинает еще больше сердиться на второго, их ярость становится все сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее и сильнее пока что-нибудь не взорвется! Происходит достаточно сильный взрыв, чтобы один из них удовлетворился этим, и тогда эта цепочка движений разрывается. Вы когда-нибудь видели такое? Вы когда-нибудь видели, как двое начинают обсуждать, насколько все ужасно и какая апатия царит кругом? Что ж, это... и апатия становится все более и более глубокой, не так ли?

Итак, они не могут признаться сами себе в том, что каждый раз, когда эта штука ударяется об это зеркало, ее сила увеличивается, вместо того, чтобы уменьшаться. Как это можно доказать? Вы когда-нибудь видели, как один человек начинает сердиться на другого, а этот другой человек в ответ начинает сердиться на первого? Тогда в ответ на это первый начинает еще больше сердиться на второго, их ярость становится все сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее и сильнее пока что-нибудь не взорвется! Происходит достаточно сильный взрыв, чтобы один из них удовлетворился этим, и тогда эта цепочка движений разрывается. Вы когда-нибудь видели такое? Вы когда-нибудь видели, как двое начинают обсуждать, насколько все ужасно и какая апатия царит кругом? Что ж, это... и апатия становится все более и более глубокой, не так ли?

Откуда же берется это дополнительное движение? Что ж, это дополнительное движение гнева, как в случае с немцем, или апатии, как в случае с русским, на самом деле создается самим немцем и самим русским. Они создают это дополнительное движение и добавляют его к волне. Так что они не просто зеркала; они что-то добавляют к этому. Все это движение начинается и оно бумс-бумс... бумс... бумс, бамс, бамс, вжик, вжик, вжить, вжить, вжить, вжить, вжить, вжить, жрррррр!

Откуда же берется это дополнительное движение? Что ж, это дополнительное движение гнева, как в случае с немцем, или апатии, как в случае с русским, на самом деле создается самим немцем и самим русским. Они создают это дополнительное движение и добавляют его к волне. Так что они не просто зеркала; они что-то добавляют к этому. Все это движение начинается и оно бумс-бумс... бумс... бумс, бамс, бамс, вжик, вжик, вжить, вжить, вжить, вжить, вжить, вжить, жрррррр!

Так вот, у вас когда-нибудь бывало так, что вы входите в комнату и чувствуете контрэмоцию? По вам когда-нибудь ударяла стена контрэмоции? Вы когда-нибудь просили преклира пройти контрэмоцию? В этом случае вы на самом деле просите его пройти длину волны. Вы на самом деле просите его пройти саму волну. Вам нужны доказательства этого? Возьмите любого человека в банке преклира, который является закупоренным: по опыту работы с техниками, которые мы использовали в прошлом, вы знаете, что этот человек будет... он будет оставаться более или менее закупоренным до тех пор, пока вы не уберете из кейса смерть или не сделаете чего-то в этом роде. Поработайте с теми моментами, когда этот человек, который является закупоренным, гневно смотрел на вашего преклира, и получите ощущение вашего преклира, когда тот смотрит на черноту в том месте, где находится этот человек, и уклоняется от его гневного взгляда. Просто заставьте его сделать это несколько раз. Он уклоняется, уклоняется, уклоняется. И вдруг он почувствует своего рода «вжить». Он почувствует это факсимиле. И этот человек, который был закупорен, станет для преклира смутно различимым. И затем преклир начнет проходить все это как своего рода линейный заряд и стирать это с трака – все эти гневные взгляды и отражения, которые он получал от этого человека, и в конце концов преклир вдруг получит четкую картинку этого человека. Что же он при этом делает? Он проходит длину волны, которую испускает этот закупоренный человек.

Так вот, у вас когда-нибудь бывало так, что вы входите в комнату и чувствуете контрэмоцию? По вам когда-нибудь ударяла стена контрэмоции? Вы когда-нибудь просили преклира пройти контрэмоцию? В этом случае вы на самом деле просите его пройти длину волны. Вы на самом деле просите его пройти саму волну. Вам нужны доказательства этого? Возьмите любого человека в банке преклира, который является закупоренным: по опыту работы с техниками, которые мы использовали в прошлом, вы знаете, что этот человек будет... он будет оставаться более или менее закупоренным до тех пор, пока вы не уберете из кейса смерть или не сделаете чего-то в этом роде. Поработайте с теми моментами, когда этот человек, который является закупоренным, гневно смотрел на вашего преклира, и получите ощущение вашего преклира, когда тот смотрит на черноту в том месте, где находится этот человек, и уклоняется от его гневного взгляда. Просто заставьте его сделать это несколько раз. Он уклоняется, уклоняется, уклоняется. И вдруг он почувствует своего рода «вжить». Он почувствует это факсимиле. И этот человек, который был закупорен, станет для преклира смутно различимым. И затем преклир начнет проходить все это как своего рода линейный заряд и стирать это с трака – все эти гневные взгляды и отражения, которые он получал от этого человека, и в конце концов преклир вдруг получит четкую картинку этого человека. Что же он при этом делает? Он проходит длину волны, которую испускает этот закупоренный человек.

Если вы не видите отца на траке времени, пройдите все случаи, когда отец смотрел на вас сердито. О, вы этого не видите? Что ж, проходите то, что вы не видите. Просто проходите черные пятна, которых вы не видите. Просто проходите их; вы будете проходить их в течение некоторого времени и не успеете вы и глазом моргнуть, как почувствуете себя совершенно жалким, а затем в поле вашего зрения вдруг появится папа. Вот он, в конце концов он не был покойником.

Если вы не видите отца на траке времени, пройдите все случаи, когда отец смотрел на вас сердито. О, вы этого не видите? Что ж, проходите то, что вы не видите. Просто проходите черные пятна, которых вы не видите. Просто проходите их; вы будете проходить их в течение некоторого времени и не успеете вы и глазом моргнуть, как почувствуете себя совершенно жалким, а затем в поле вашего зрения вдруг появится папа. Вот он, в конце концов он не был покойником.

Так вот, это одна часть данного механизма. Другая часть этого механизма, конечно же, заключается вот в чем: когда папа умер, вы решили, что это вы убили его... и вероятно именно так оно и было!

Так вот, это одна часть данного механизма. Другая часть этого механизма, конечно же, заключается вот в чем: когда папа умер, вы решили, что это вы убили его... и вероятно именно так оно и было!

Итак, вот этот механизм зеркала, и это – ситуация номер три. И этот механизм зеркала действует следующим образом: от человека А к человеку В идет волна, затем эта волна отражается от В и идет к А, затем она отражается от А и направляется к В, и снова отражается от В и направляется к А, а потом отражается от... И всякий раз каждый из этих людей усиливает эту волну.

Итак, вот этот механизм зеркала, и это – ситуация номер три. И этот механизм зеркала действует следующим образом: от человека А к человеку В идет волна, затем эта волна отражается от В и идет к А, затем она отражается от А и направляется к В, и снова отражается от В и направляется к А, а потом отражается от... И всякий раз каждый из этих людей усиливает эту волну.

В чем же тут заключается их соперничество? А соперничество заключается вот в чем: они, как правило, стремятся выяснить, кто же из них является причиной, если только они не пытаются добиться одной и той же цели. А если они пытаются добиться одной и той же цели, то они посмотрят друг на друга, и их энтузиазм будет становиться все сильнее и сильнее, все сильнее и сильнее, все сильнее и сильнее. Понимаете, это та или иная длина волны... ее интенсивность увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается. Но если они сердятся друг на друга, то рано или поздно один из них опустится до апатии, поскольку кто-то из них победит. Один человек переборет своей длиной волны другого.

В чем же тут заключается их соперничество? А соперничество заключается вот в чем: они, как правило, стремятся выяснить, кто же из них является причиной, если только они не пытаются добиться одной и той же цели. А если они пытаются добиться одной и той же цели, то они посмотрят друг на друга, и их энтузиазм будет становиться все сильнее и сильнее, все сильнее и сильнее, все сильнее и сильнее. Понимаете, это та или иная длина волны... ее интенсивность увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается, увеличивается. Но если они сердятся друг на друга, то рано или поздно один из них опустится до апатии, поскольку кто-то из них победит. Один человек переборет своей длиной волны другого.

И здесь мы имеем... человек борется за то, чтобы подняться по шкале тонов, но он терпит неудачу, поскольку он направляет ту или иную длину волны на каждое человеческое существо, которое он знает, и получает ее обратно. И если он этого не знает, он не сможет быть душевно здоровым и при этом быть человеком.

И здесь мы имеем... человек борется за то, чтобы подняться по шкале тонов, но он терпит неудачу, поскольку он направляет ту или иную длину волны на каждое человеческое существо, которое он знает, и получает ее обратно. И если он этого не знает, он не сможет быть душевно здоровым и при этом быть человеком.

Насколько неправым вы можете быть? Что ж, вы неправы настолько, насколько это возможно, когда вы – труп. Но если вы хотите быть весьма неправым, то просто будьте человеком. Хотите быть весьма неправым – просто будьте человеком.

Насколько неправым вы можете быть? Что ж, вы неправы настолько, насколько это возможно, когда вы – труп. Но если вы хотите быть весьма неправым, то просто будьте человеком. Хотите быть весьма неправым – просто будьте человеком.

Таким образом, я рассказал вам... первое действительно важное данное, о котором я вам рассказал, – это время. Когда вы находитесь низко на этой шкале времени, вы совершаете очень мало движения за огромный период времени. А когда вы находитесь высоко на этой шкале, вы совершаете огромное количество движения за очень небольшое время. Вот ребенок, он находится высоко на шкале тонов, и дни для него тянутся целую вечность. Сколько бы дел он ни переделал, ему все мало. Он просто никак не может найти для себя достаточно дел в единицу времени. Он гулял во дворе целое утро, он знает, что это так, – а прошло полчаса. Ему пришлось просидеть в школе восемь лет, прежде чем наступили каникулы. А когда он становится старым, он садится и говорит: «Я закончу это за пару минут». Он только что встал с постели, но вот он замечает, что на улице уже горят фонари, так что он отправляется в постель. И год у ребенка – это один день. То есть, это просто потрясающе, как дети представляют себе время. Взрослые, не понимая этого, отправляют детей в школу. Но взрослые... у них просто нет времени, чтобы сделать то, что они хотят сделать, и в результате они ничего не делают.

Таким образом, я рассказал вам... первое действительно важное данное, о котором я вам рассказал, – это время. Когда вы находитесь низко на этой шкале времени, вы совершаете очень мало движения за огромный период времени. А когда вы находитесь высоко на этой шкале, вы совершаете огромное количество движения за очень небольшое время. Вот ребенок, он находится высоко на шкале тонов, и дни для него тянутся целую вечность. Сколько бы дел он ни переделал, ему все мало. Он просто никак не может найти для себя достаточно дел в единицу времени. Он гулял во дворе целое утро, он знает, что это так, – а прошло полчаса. Ему пришлось просидеть в школе восемь лет, прежде чем наступили каникулы. А когда он становится старым, он садится и говорит: «Я закончу это за пару минут». Он только что встал с постели, но вот он замечает, что на улице уже горят фонари, так что он отправляется в постель. И год у ребенка – это один день. То есть, это просто потрясающе, как дети представляют себе время. Взрослые, не понимая этого, отправляют детей в школу. Но взрослые... у них просто нет времени, чтобы сделать то, что они хотят сделать, и в результате они ничего не делают.

Между прочим, вы когда-нибудь видели человека, которому нужно было сделать чертовски много всего, которому нужно было сделать столько всего, что у него не было вообще никакого времени на то, чтобы это сделать? Он вообще ничего не делает, и тратит все свое время, объясняя вам, как много ему нужно сделать. «У меня совершенно нет времени», – говорит он вам. Он все говорит и говорит вам об этом изо дня в день. Но он никогда ничего не делает в то время, которым он располагает. Что не так с этим человеком, так это его представление о времени – он думает, что у него нет времени. И дни проносятся друг за другом с сумасшедшей скоростью. Бррррт... дни проносятся друг за другом. Этот человек находится низко на шкале тонов.

Между прочим, вы когда-нибудь видели человека, которому нужно было сделать чертовски много всего, которому нужно было сделать столько всего, что у него не было вообще никакого времени на то, чтобы это сделать? Он вообще ничего не делает, и тратит все свое время, объясняя вам, как много ему нужно сделать. «У меня совершенно нет времени», – говорит он вам. Он все говорит и говорит вам об этом изо дня в день. Но он никогда ничего не делает в то время, которым он располагает. Что не так с этим человеком, так это его представление о времени – он думает, что у него нет времени. И дни проносятся друг за другом с сумасшедшей скоростью. Бррррт... дни проносятся друг за другом. Этот человек находится низко на шкале тонов.

Так вот, когда у нас имеется такое положение дел со временем, мы должны знать вот об этих трех этапах. Первой Аксиоме предшествует Аксиома, в которой говорится, что тэта может создавать длину волны и энергию, пространство и время. Тэта может создавать длину волны и энергию, пространство и время. И чтобы пригвоздить ее в МЭСТ-вселенной, ее необходимо аберрировать и вызвать навязчивое состояние у существа... у тэта-существа... тэта-существо нужно убедить в том, что оно может лишь отражать энергию, пространство и время, которые оно получает. Это должно существовать, прежде чем тэтан сможет это сделать. Так вот, к тому моменту, когда он к этому приходит, он опускается очень низко по шкале тонов. И мы получаем эффект теннисного мячика, который ударяется о стену: теннисный мячик ударяется об одну сторону стены, разворачивается и летит в обратном направлении. Так что тэтан становится зеркалом... отражающим механизмом.

Так вот, когда у нас имеется такое положение дел со временем, мы должны знать вот об этих трех этапах. Первой Аксиоме предшествует Аксиома, в которой говорится, что тэта может создавать длину волны и энергию, пространство и время. Тэта может создавать длину волны и энергию, пространство и время. И чтобы пригвоздить ее в МЭСТ-вселенной, ее необходимо аберрировать и вызвать навязчивое состояние у существа... у тэта-существа... тэта-существо нужно убедить в том, что оно может лишь отражать энергию, пространство и время, которые оно получает. Это должно существовать, прежде чем тэтан сможет это сделать. Так вот, к тому моменту, когда он к этому приходит, он опускается очень низко по шкале тонов. И мы получаем эффект теннисного мячика, который ударяется о стену: теннисный мячик ударяется об одну сторону стены, разворачивается и летит в обратном направлении. Так что тэтан становится зеркалом... отражающим механизмом.

Затем мы получаем этап номер два: это процесс, при котором человек получает какое-то движение и останавливает его... останавливает себя, не позволяя себе использовать это движение. И каждый раз, когда он это делает, это большущее «может быть».

Затем мы получаем этап номер два: это процесс, при котором человек получает какое-то движение и останавливает его... останавливает себя, не позволяя себе использовать это движение. И каждый раз, когда он это делает, это большущее «может быть».

И затем мы получаем ситуацию, в которой человек... в ситуации номер три... что бы он ни делал, он становится зеркалом по отношению ко всему, что он делает. И так действует каждый, таким образом, каждый становится зеркалом по отношению ко всем остальным людям. И мы получаем одну из хронических аберраций, и это главная аберрация, а именно АРО.

И затем мы получаем ситуацию, в которой человек... в ситуации номер три... что бы он ни делал, он становится зеркалом по отношению ко всему, что он делает. И так действует каждый, таким образом, каждый становится зеркалом по отношению ко всем остальным людям. И мы получаем одну из хронических аберраций, и это главная аберрация, а именно АРО.

Помните, когда-то я нарисовал два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь и сказал, что здесь у нас представлены все возможные аберрации? Это было в одном из приложений.*Имеется в виду приложение № 1 к «Науке выживания», которое называется «Все возможные аберрации». Его можно найти в книге приложений, которая входит в данную серию лекций. Вот здесь было А-Р-О для единицы, и затем мы могли взять номер пять вот здесь и мы получали А-Р-О вот здесь, ниже. Так что взаимодействие между единицей в этой первой линии, которая идет к А у пятерки... О, О, Р, Р... иначе говоря, все эти компоненты и их комбинация... И когда мы нарисовали все это для всех этих динамик, мы получили все возможные аберрации. Помните, я вам об этом рассказывал? Помните тот рисунок?

Помните, когда-то я нарисовал два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь и сказал, что здесь у нас представлены все возможные аберрации? Это было в одном из приложений.*Имеется в виду приложение № 1 к «Науке выживания», которое называется «Все возможные аберрации». Его можно найти в книге приложений, которая входит в данную серию лекций. Вот здесь было А-Р-О для единицы, и затем мы могли взять номер пять вот здесь и мы получали А-Р-О вот здесь, ниже. Так что взаимодействие между единицей в этой первой линии, которая идет к А у пятерки... О, О, Р, Р... иначе говоря, все эти компоненты и их комбинация... И когда мы нарисовали все это для всех этих динамик, мы получили все возможные аберрации. Помните, я вам об этом рассказывал? Помните тот рисунок?

Что ж, мне незачем рисовать все эти линии. Я покажу вам, что такое аберрация. Вот вам пожалуйста: АРО! Любое АРО – это аберрация. Следовательно, все, что находится в диапазоне от 0 до 28,0... то есть объединение людей в МЭСТ-вселенной... в сравнении с потенциально возможным уровнем душевного здоровья, все это является аберрированным, не так ли?

Что ж, мне незачем рисовать все эти линии. Я покажу вам, что такое аберрация. Вот вам пожалуйста: АРО! Любое АРО – это аберрация. Следовательно, все, что находится в диапазоне от 0 до 28,0... то есть объединение людей в МЭСТ-вселенной... в сравнении с потенциально возможным уровнем душевного здоровья, все это является аберрированным, не так ли?

Почему же дело обстоит таким образом? А вот почему: номер один – человек отражает... он должен использовать только те усилия, которые он получает; номер два – он останавливает усилия, которые он получил; и номер три – он начинает этот взаимообмен со всеми людьми, со всем человечеством, он начинает направлять все это в других людей и останавливать это, туда сюда, туда сюда, туда сюда. И эти три механизма в конце концов приводят вот к чему: когда человек, у которого есть навязчивое состояние в отношении ситуации номер один, попадает в общество... номер три вот здесь, метод три... ему приходится чертовски трудно, поскольку он просто зеркало по отношению к людям, которых он знает. Он в ужасном состоянии. И все, кто находится в этом диапазоне тона... в том диапазоне тона, в котором вы обладаете жизненным потенциалом... все они потенциально могут находиться в этом состоянии. Вы это понимаете?

Почему же дело обстоит таким образом? А вот почему: номер один – человек отражает... он должен использовать только те усилия, которые он получает; номер два – он останавливает усилия, которые он получил; и номер три – он начинает этот взаимообмен со всеми людьми, со всем человечеством, он начинает направлять все это в других людей и останавливать это, туда сюда, туда сюда, туда сюда. И эти три механизма в конце концов приводят вот к чему: когда человек, у которого есть навязчивое состояние в отношении ситуации номер один, попадает в общество... номер три вот здесь, метод три... ему приходится чертовски трудно, поскольку он просто зеркало по отношению к людям, которых он знает. Он в ужасном состоянии. И все, кто находится в этом диапазоне тона... в том диапазоне тона, в котором вы обладаете жизненным потенциалом... все они потенциально могут находиться в этом состоянии. Вы это понимаете?

Таким образом, вы не можете быть человеком и при этом быть правым. И причина, по которой вы не можете быть человеком и при этом быть правым, заключается вот в чем: вы думаете, что должны отражать движения, которые получаете от людей, а люди неправы. Теперь вы это понимаете?

Таким образом, вы не можете быть человеком и при этом быть правым. И причина, по которой вы не можете быть человеком и при этом быть правым, заключается вот в чем: вы думаете, что должны отражать движения, которые получаете от людей, а люди неправы. Теперь вы это понимаете?

Так вот, если вы не отражаете эти движения (вот серьезный конфликт, с которым вы сталкиваетесь), если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два... если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два, это запутывает все ваши факсимиле. Почему? Потому что каждый раз, когда вы получаете контрусилие, вам приходится использовать какое-нибудь старое факсимиле, чтобы остановить это контрусилие и не позволить ему превратиться в ваше усилие. Так что каждый раз, когда вы останавливаете поступающее извне усилие, а оно устремляется вовне, вы помещаете туда факсимиле и при помощи этого факсимиле удерживаете данное усилие, и вы говорите: «Я должен остановить это усилие, поскольку иначе меня могут...», – о, с вами может произойти какой-нибудь пустяк: вас могут казнить, вас могут посадить на электрический стул или сделать что-то в этом роде... «...если я возьму и застрелю этого полицейского. Этого нельзя делать». Я не знаю, как к этому относятся в Аризоне, но в Нью-Йорке к этому относятся серьезно. Вы можете себе это представить? Так что парень использует одно факсимиле, чтобы остановить другое факсимиле, и мы получаем «может быть».

Так вот, если вы не отражаете эти движения (вот серьезный конфликт, с которым вы сталкиваетесь), если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два... если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два, это запутывает все ваши факсимиле. Почему? Потому что каждый раз, когда вы получаете контрусилие, вам приходится использовать какое-нибудь старое факсимиле, чтобы остановить это контрусилие и не позволить ему превратиться в ваше усилие. Так что каждый раз, когда вы останавливаете поступающее извне усилие, а оно устремляется вовне, вы помещаете туда факсимиле и при помощи этого факсимиле удерживаете данное усилие, и вы говорите: «Я должен остановить это усилие, поскольку иначе меня могут...», – о, с вами может произойти какой-нибудь пустяк: вас могут казнить, вас могут посадить на электрический стул или сделать что-то в этом роде... «...если я возьму и застрелю этого полицейского. Этого нельзя делать». Я не знаю, как к этому относятся в Аризоне, но в Нью-Йорке к этому относятся серьезно. Вы можете себе это представить? Так что парень использует одно факсимиле, чтобы остановить другое факсимиле, и мы получаем «может быть».

Какое же факсимиле он использует, чтобы остановить данное факсимиле? Он использует факсимиле, похожее на то факсимиле, которое он пытается остановить. И как только он хватается за это второе факсимиле, чтобы остановить первое факсимиле, у него оказывается два факсимиле, которые заклинивают, а это и есть «может быть». И вы можете изобразить «может быть» как вот это факсимиле, которое заклинило вместе с вот этим факсимиле. И на самом деле все это выглядит, как символ бесконечности, вот почему вы можете это опознать – поскольку здесь одна петля заходит за другую. Вот у вас ум и заходит за разум.

Какое же факсимиле он использует, чтобы остановить данное факсимиле? Он использует факсимиле, похожее на то факсимиле, которое он пытается остановить. И как только он хватается за это второе факсимиле, чтобы остановить первое факсимиле, у него оказывается два факсимиле, которые заклинивают, а это и есть «может быть». И вы можете изобразить «может быть» как вот это факсимиле, которое заклинило вместе с вот этим факсимиле. И на самом деле все это выглядит, как символ бесконечности, вот почему вы можете это опознать – поскольку здесь одна петля заходит за другую. Вот у вас ум и заходит за разум.

Так вот, вы останавливаете одно факсимиле при помощи другого факсимиле, чтобы остановить вот это. Так что у вас есть выбор: ситуация три – вы можете просто стать зеркалом по отношению ко всему, что делают вам люди, и просто делать им то же самое. О, в этом обществе так жить невозможно – тут есть законы, тут есть то да се, из-за чего вы не можете так поступать. Так что, если вы не можете действовать таким образом, вы должны действовать в соответствии с ситуацией номер два. Какое ужасное положение дел! Если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два, то каждый раз, когда вы получаете движение, вы должны использовать какое-то старое факсимиле, чтобы остановить это новое факсимиле. И тогда все на траке начинает сворачиваться в клубок и превращается в плотный комок МЭСТ. И по ощущениям ваш трак просто становится похож на МЭСТ. Вы начинаете думать, а это тяжелая штука. И ваше время становится таким, что одна секунда длится целую вечность. Понимаете, это просто... вы думаете, что прошел час, а прошла всего лишь секунда. Нет, наоборот: вы думаете, что прошла секунда, а прошел уже целый час. Именно так, поскольку вы находитесь в самом низу, в МЭСТ. МЭСТ – это мысль, которая продолжается вечно... не в пример тому, как строят здесь, в Фениксе... что ж, на год или два.

Так вот, вы останавливаете одно факсимиле при помощи другого факсимиле, чтобы остановить вот это. Так что у вас есть выбор: ситуация три – вы можете просто стать зеркалом по отношению ко всему, что делают вам люди, и просто делать им то же самое. О, в этом обществе так жить невозможно – тут есть законы, тут есть то да се, из-за чего вы не можете так поступать. Так что, если вы не можете действовать таким образом, вы должны действовать в соответствии с ситуацией номер два. Какое ужасное положение дел! Если вы действуете в соответствии с ситуацией номер два, то каждый раз, когда вы получаете движение, вы должны использовать какое-то старое факсимиле, чтобы остановить это новое факсимиле. И тогда все на траке начинает сворачиваться в клубок и превращается в плотный комок МЭСТ. И по ощущениям ваш трак просто становится похож на МЭСТ. Вы начинаете думать, а это тяжелая штука. И ваше время становится таким, что одна секунда длится целую вечность. Понимаете, это просто... вы думаете, что прошел час, а прошла всего лишь секунда. Нет, наоборот: вы думаете, что прошла секунда, а прошел уже целый час. Именно так, поскольку вы находитесь в самом низу, в МЭСТ. МЭСТ – это мысль, которая продолжается вечно... не в пример тому, как строят здесь, в Фениксе... что ж, на год или два.

Как бы то ни было, вы можете поступить таким вот образом, или же вы можете предпринять ответное действие. Как же вы поступите? Вы не можете быть человеком и предпринимать ответные действия в отношении всего и вся. Но вы не сумеете остановить эти движения, которые устремляются вовне, если вы не знаете, что вы можете сжечь это движение. Я открою вам один секрет. Если вы относительно неаберрированны, если у вас нет навязчивого состояния номер один, то когда извне поступает движение, вы его рассматриваете, вы делаете «бззззыть» и оно исчезает. Теоретически, если кто-то в вас стреляет, эта пуля обладает очень большой скоростью, вы смотрите как она в вас летит и говорите: «Хочу ли я получить это движение? Нет». Понимаете, у вас много времени. Эта пуля летит со скоростью всего лишь тысяча триста пятьдесят метров в секунду; вы находитесь высоко на шкале тонов, и вот пуля летит в вас с такой скоростью.

Как бы то ни было, вы можете поступить таким вот образом, или же вы можете предпринять ответное действие. Как же вы поступите? Вы не можете быть человеком и предпринимать ответные действия в отношении всего и вся. Но вы не сумеете остановить эти движения, которые устремляются вовне, если вы не знаете, что вы можете сжечь это движение. Я открою вам один секрет. Если вы относительно неаберрированны, если у вас нет навязчивого состояния номер один, то когда извне поступает движение, вы его рассматриваете, вы делаете «бззззыть» и оно исчезает. Теоретически, если кто-то в вас стреляет, эта пуля обладает очень большой скоростью, вы смотрите как она в вас летит и говорите: «Хочу ли я получить это движение? Нет». Понимаете, у вас много времени. Эта пуля летит со скоростью всего лишь тысяча триста пятьдесят метров в секунду; вы находитесь высоко на шкале тонов, и вот пуля летит в вас с такой скоростью.

И вы говорите: «Нет»... Ссссс! Она исчезла. Она в вас не попала. А если она в вас все-таки попала? Тогда вы просто пройдете эту соматику. Вы скажете: «Эй, за что ты в меня выстрелил? О, ты зол на меня? О? О, да... О, ты будешь продолжать злиться на меня? Ззззззз! У кого-нибудь есть венок?»

И вы говорите: «Нет»... Ссссс! Она исчезла. Она в вас не попала. А если она в вас все-таки попала? Тогда вы просто пройдете эту соматику. Вы скажете: «Эй, за что ты в меня выстрелил? О, ты зол на меня? О? О, да... О, ты будешь продолжать злиться на меня? Ззззззз! У кого-нибудь есть венок?»

Это изменяет взаимоотношения людей в обществе.

Это изменяет взаимоотношения людей в обществе.

Таким образом, если у человека есть навязчивое состояние номер один, «Жевательная резинка», и он не знает о своей способности создавать энергию... ведь он создает свои иллюзии из действительно существующей энергии... так вот, если он не знает об этой своей способности и у него есть навязчивое состояние номер один, тогда у него есть два способа выживать, и оба они контрвыживательные. Вот что не так с этой чертовой вселенной! Вот что тут пошло наперекосяк: после того, как у вас вызвали это навязчивое состояние, у вас остается только два способа действия и каждый из них создаст вам трудности. Но причина этого заключается вот в чем: это вселенная статики, в которой присутствует большое количество движения. Иначе говоря, множество людей работают над этой вселенной. Множество индивидуумов работает над этой вселенной, и они все объединяют и объединяют вселенные, и эта штука все расширяется, расширяется и расширяется, она становится все больше, больше и больше. Она получает все больше и больше согласия, все больше и больше согласия, и ни в один момент времени она не является творением одного существа.

Таким образом, если у человека есть навязчивое состояние номер один, «Жевательная резинка», и он не знает о своей способности создавать энергию... ведь он создает свои иллюзии из действительно существующей энергии... так вот, если он не знает об этой своей способности и у него есть навязчивое состояние номер один, тогда у него есть два способа выживать, и оба они контрвыживательные. Вот что не так с этой чертовой вселенной! Вот что тут пошло наперекосяк: после того, как у вас вызвали это навязчивое состояние, у вас остается только два способа действия и каждый из них создаст вам трудности. Но причина этого заключается вот в чем: это вселенная статики, в которой присутствует большое количество движения. Иначе говоря, множество людей работают над этой вселенной. Множество индивидуумов работает над этой вселенной, и они все объединяют и объединяют вселенные, и эта штука все расширяется, расширяется и расширяется, она становится все больше, больше и больше. Она получает все больше и больше согласия, все больше и больше согласия, и ни в один момент времени она не является творением одного существа.

И поскольку она никогда не является творением одного существа, вы приходите в очень плохое состояние. Ведь чтобы вообще выживать в этой вселенной, вы должны достигать согласия с другими людьми в отношении того, что создают они. Эта вселенная требует от вас определенной степени неправоты – это является обязательным условием ее существования.

И поскольку она никогда не является творением одного существа, вы приходите в очень плохое состояние. Ведь чтобы вообще выживать в этой вселенной, вы должны достигать согласия с другими людьми в отношении того, что создают они. Эта вселенная требует от вас определенной степени неправоты – это является обязательным условием ее существования.

Что произошло бы с этой вселенной, если бы кто-нибудь из вас разошелся не на шутку и задействовал бы всю свою мощь, которая необходима, чтобы взорвать эту вселенную? Вы говорите: «Мне не нравится это солнце, оно будит меня каждое утро. Кроме того, мне надоело просыпаться. И в любом случае, оно, вероятно, единственное, что удерживает здесь Землю». Что ж, конечно же, это невообразимо. Я имею в виду, что это абсурд. Но если бы все, независимо друг от друга, начали думать таким образом, и если бы два-три человека согласились с тем, что это плохая вселенная, если бы они решили создать другую вселенную, что ж, им пришлось бы поместить вот эту вселенную в «тогда», не так ли? Они даже не стали бы взрывать ее. Они сказали бы:

Что произошло бы с этой вселенной, если бы кто-нибудь из вас разошелся не на шутку и задействовал бы всю свою мощь, которая необходима, чтобы взорвать эту вселенную? Вы говорите: «Мне не нравится это солнце, оно будит меня каждое утро. Кроме того, мне надоело просыпаться. И в любом случае, оно, вероятно, единственное, что удерживает здесь Землю». Что ж, конечно же, это невообразимо. Я имею в виду, что это абсурд. Но если бы все, независимо друг от друга, начали думать таким образом, и если бы два-три человека согласились с тем, что это плохая вселенная, если бы они решили создать другую вселенную, что ж, им пришлось бы поместить вот эту вселенную в «тогда», не так ли? Они даже не стали бы взрывать ее. Они сказали бы:

«Тогда». Пустота. Пустое пространство. Это теоретические рассуждения, в высшей степени теоретические рассуждения. Вам даже не пришлось бы сжигать эту вселенную. Вы просто сказали бы: «Тогда». Понимаете, это промежуточный метод. И это единственный метод, имеющийся в распоряжении этой вселенной, при помощи которого можно от чего-то избавиться; он заключается в том, чтобы сказать: «Это было тогда! тогда! тогда! тогда!»

«Тогда». Пустота. Пустое пространство. Это теоретические рассуждения, в высшей степени теоретические рассуждения. Вам даже не пришлось бы сжигать эту вселенную. Вы просто сказали бы: «Тогда». Понимаете, это промежуточный метод. И это единственный метод, имеющийся в распоряжении этой вселенной, при помощи которого можно от чего-то избавиться; он заключается в том, чтобы сказать: «Это было тогда! тогда! тогда! тогда!»

Парень говорит: «Я все забыл». «О, я поместил все это позади себя. Я больше не аберрирован. Я оставил все это позади. Это больше не оказывает на меня воздействия». Но замечаете ли вы, что происходит со всеми этими вещами, когда вы помещаете их позади себя? Они вовсе не оказываются позади вас, они, как правило, остаются у вас перед носом. Так что это решение не работает. Однако вся терапия, которая была у людей в прошлом, заключалась в том, чтобы поместить что-то в «тогда». И они как следует запихивают это в «тогда», они запихивают это в «тогда» настолько усердно, что все это расплющивается и становится форгетером. Так что на самом деле психотик ежеминутно изменяет для себя свою идентность. В каждый последующий момент он уже не является самим собой, поскольку каждый момент оказывается забытым. Иначе говоря, он не помнит. То есть у него нет временного промежутка.

Парень говорит: «Я все забыл». «О, я поместил все это позади себя. Я больше не аберрирован. Я оставил все это позади. Это больше не оказывает на меня воздействия». Но замечаете ли вы, что происходит со всеми этими вещами, когда вы помещаете их позади себя? Они вовсе не оказываются позади вас, они, как правило, остаются у вас перед носом. Так что это решение не работает. Однако вся терапия, которая была у людей в прошлом, заключалась в том, чтобы поместить что-то в «тогда». И они как следует запихивают это в «тогда», они запихивают это в «тогда» настолько усердно, что все это расплющивается и становится форгетером. Так что на самом деле психотик ежеминутно изменяет для себя свою идентность. В каждый последующий момент он уже не является самим собой, поскольку каждый момент оказывается забытым. Иначе говоря, он не помнит. То есть у него нет временного промежутка.

Так вот, это был бы превосходный метод... время, пространство и все такое... если бы при этом существовал какой-то способ найти и вытащить все это. И судя по всему, Дианетика – это первая попытка, предпринятая на траке, с целью положить конец этому порочному кругу. Это факт. Было бы очень и очень замечательно, если бы я нашел какого-нибудь преклира, у которого в прошлом был бы стерт какой-нибудь инцидент. Но я изучал кейсы всех преклиров, которых я знаю, и я находил множество моментов, когда они были вне тел, и когда они располагали знанием, и когда они были на тэта-траке, однако при этом я находил лишь два вида терапии: одна терапия – это переключение идентности... одна терапия – это переключение идентности; такая вот терапия. Это превращает индивидуума в кого-то другого. А вторая терапия заключалась просто в том, чтобы упаковать все факсимиле в круглый ком и назвать это «МЭСТ», что, по сути, то же самое. Но я не нашел ни одного преклира... я обнаружил, что у всех преклиров ранние инциденты оставались нетронутыми. И хотя эти инциденты не являются аберрирующими, хотя с тех пор произошли всякие другие вещи, которые лишили их силы, и хотя применялись эти другие виды терапии, эти инциденты оставались нетронутыми; они не были стерты.

Так вот, это был бы превосходный метод... время, пространство и все такое... если бы при этом существовал какой-то способ найти и вытащить все это. И судя по всему, Дианетика – это первая попытка, предпринятая на траке, с целью положить конец этому порочному кругу. Это факт. Было бы очень и очень замечательно, если бы я нашел какого-нибудь преклира, у которого в прошлом был бы стерт какой-нибудь инцидент. Но я изучал кейсы всех преклиров, которых я знаю, и я находил множество моментов, когда они были вне тел, и когда они располагали знанием, и когда они были на тэта-траке, однако при этом я находил лишь два вида терапии: одна терапия – это переключение идентности... одна терапия – это переключение идентности; такая вот терапия. Это превращает индивидуума в кого-то другого. А вторая терапия заключалась просто в том, чтобы упаковать все факсимиле в круглый ком и назвать это «МЭСТ», что, по сути, то же самое. Но я не нашел ни одного преклира... я обнаружил, что у всех преклиров ранние инциденты оставались нетронутыми. И хотя эти инциденты не являются аберрирующими, хотя с тех пор произошли всякие другие вещи, которые лишили их силы, и хотя применялись эти другие виды терапии, эти инциденты оставались нетронутыми; они не были стерты.

Так что мы поступаем ужасно подло по отношению к МЭСТ-вселенной. Как бы то ни было... Это так. Это так. На самом деле Дианетика это плохая штука! Это скверно, это ужасно: как же вас контролировать, если с вами невозможно будет ничего сделать? Ну в самом-то деле. Как людям... допустим, вы живете одну жизнь за другой, вы накапливаете знания, вы просто продолжаете и продолжаете узнавать обо всем на свете.

Так что мы поступаем ужасно подло по отношению к МЭСТ-вселенной. Как бы то ни было... Это так. Это так. На самом деле Дианетика это плохая штука! Это скверно, это ужасно: как же вас контролировать, если с вами невозможно будет ничего сделать? Ну в самом-то деле. Как людям... допустим, вы живете одну жизнь за другой, вы накапливаете знания, вы просто продолжаете и продолжаете узнавать обо всем на свете.

Допустим, вы могли бы... что же делать, скажем, преподавателям музыки, которые обучают людей играть на фортепьяно, если вы помните, как играть на клавикордах, и поэтому можете играть на фортепьяно? Допустим, вы стали хорошим инженером-электронщиком, и вы очень хорошо играете в поло. И вот в следующей жизни вам два года и вы говорите: «Эй, па, пошли сыграем парочку чуккеров, а?»

Допустим, вы могли бы... что же делать, скажем, преподавателям музыки, которые обучают людей играть на фортепьяно, если вы помните, как играть на клавикордах, и поэтому можете играть на фортепьяно? Допустим, вы стали хорошим инженером-электронщиком, и вы очень хорошо играете в поло. И вот в следующей жизни вам два года и вы говорите: «Эй, па, пошли сыграем парочку чуккеров, а?»

А он говорит: «А?» И вот вы начинаете играть, вам пять лет и вы... вдруг обнаруживается, что вы гений игры в поло, или что вы чемпион, или что-то в этом роде. Это было бы ужасно; подумайте о колледжах, которые остались бы без оплаты. Вы нарушили бы весь существующий порядок.

А он говорит: «А?» И вот вы начинаете играть, вам пять лет и вы... вдруг обнаруживается, что вы гений игры в поло, или что вы чемпион, или что-то в этом роде. Это было бы ужасно; подумайте о колледжах, которые остались бы без оплаты. Вы нарушили бы весь существующий порядок.

Короче говоря, этот цикл устроен просто великолепно, но он находится в состоянии очень неустойчивого равновесия. Если бы не то обстоятельство, что Земля является тюрьмой, и поэтому не важно, что с ней происходит, выпуск Дианетики был бы неприятным опытом. Это было бы неприятностью для тех, кто стремится контролировать эту систему. Таким образом, тем, кто держит в своих руках рычаги контроля, Дианетика внушает крайнее отвращение, поскольку она позволяет осуществлять контроль вам. Так вот, я позволю вам еще долго изучать этот курс, прежде чем вы вдруг со всей ясностью поймете то, о чем я говорю.

Короче говоря, этот цикл устроен просто великолепно, но он находится в состоянии очень неустойчивого равновесия. Если бы не то обстоятельство, что Земля является тюрьмой, и поэтому не важно, что с ней происходит, выпуск Дианетики был бы неприятным опытом. Это было бы неприятностью для тех, кто стремится контролировать эту систему. Таким образом, тем, кто держит в своих руках рычаги контроля, Дианетика внушает крайнее отвращение, поскольку она позволяет осуществлять контроль вам. Так вот, я позволю вам еще долго изучать этот курс, прежде чем вы вдруг со всей ясностью поймете то, о чем я говорю.

Зачем вам тело? Зачем вам руки? Кирки и лопаты. Зачем вам тело? Что ж, у тела есть отпечатки пальцев. Сила полиции. Сила полиции невозможна без тела. Хотел бы я посмотреть, как вы будете брать отпечатки пальцев у тэта-тела. А что произойдет с файлами ФБР, если вы вдруг начнете клировать множество людей и делать из них тэта-клиров? Что произойдет? Что произойдет с правопорядком? Хе, хе, хе, хе! Как бы то ни было...

Зачем вам тело? Зачем вам руки? Кирки и лопаты. Зачем вам тело? Что ж, у тела есть отпечатки пальцев. Сила полиции. Сила полиции невозможна без тела. Хотел бы я посмотреть, как вы будете брать отпечатки пальцев у тэта-тела. А что произойдет с файлами ФБР, если вы вдруг начнете клировать множество людей и делать из них тэта-клиров? Что произойдет? Что произойдет с правопорядком? Хе, хе, хе, хе! Как бы то ни было...

Я продолжу... так вот, я описал вам эти три стадии, чтобы мы знали, что выше этого уровня, находится вторая Аксиома, которая предшествует всем Аксиомам: состояние знания может быть достигнуто за счет приблизительного воссоздания ситуации и за счет проникновения. Состояние знания может быть достигнуто за счет приблизительного воссоздания ситуации и за счет проникновения. А в скобочках вы можете добавить к этому: помимо того, что оно может быть достигнуто при помощи факсимиле. Существуют иные способы мышления, нежели мышление посредством факсимиле. Вам необязательно иметь опыт, чтобы знать. Фокус тут заключается в том, что если у вас есть опыт, вы оказываетесь привязаны к траку времени. Если вам необходим опыт, чтобы знать, то вас можно контролировать при помощи этих методов. Поскольку, если сделать ваш опыт недоступным для вас, вы не будете располагать знанием. Видите, как это работает? Так что тогда вы не станете причиной и вас можно будет заставить ходить по струнке.

Я продолжу... так вот, я описал вам эти три стадии, чтобы мы знали, что выше этого уровня, находится вторая Аксиома, которая предшествует всем Аксиомам: состояние знания может быть достигнуто за счет приблизительного воссоздания ситуации и за счет проникновения. Состояние знания может быть достигнуто за счет приблизительного воссоздания ситуации и за счет проникновения. А в скобочках вы можете добавить к этому: помимо того, что оно может быть достигнуто при помощи факсимиле. Существуют иные способы мышления, нежели мышление посредством факсимиле. Вам необязательно иметь опыт, чтобы знать. Фокус тут заключается в том, что если у вас есть опыт, вы оказываетесь привязаны к траку времени. Если вам необходим опыт, чтобы знать, то вас можно контролировать при помощи этих методов. Поскольку, если сделать ваш опыт недоступным для вас, вы не будете располагать знанием. Видите, как это работает? Так что тогда вы не станете причиной и вас можно будет заставить ходить по струнке.

Хорошо. Вот здесь, вверху, у нас есть эти два метода знания. Проникновение.

Хорошо. Вот здесь, вверху, у нас есть эти два метода знания. Проникновение.

Проникновение означает «быть там».

Проникновение означает «быть там».

Проникновение означает быть там в настоящем времени. Вы хотите знать, что говорится в «Британской энциклопедии» о том-то и о том-то – вам необязательно вспоминать о том, что в 1792 году вы прочитали «Британскую энциклопедию» от корки до корки. Вам необязательно это вспоминать – вы просто проникаете в «Британскую энциклопедию» и вот вы знаете. Но зачем проникать в «Британскую энциклопедию»? Почему бы вам не проникнуть в сам предмет, о котором вы хотите что-то узнать, скажем в паросиловую установку? Вы знаете, как выглядит паросиловая установка...

Проникновение означает быть там в настоящем времени. Вы хотите знать, что говорится в «Британской энциклопедии» о том-то и о том-то – вам необязательно вспоминать о том, что в 1792 году вы прочитали «Британскую энциклопедию» от корки до корки. Вам необязательно это вспоминать – вы просто проникаете в «Британскую энциклопедию» и вот вы знаете. Но зачем проникать в «Британскую энциклопедию»? Почему бы вам не проникнуть в сам предмет, о котором вы хотите что-то узнать, скажем в паросиловую установку? Вы знаете, как выглядит паросиловая установка...

На самом деле вы можете метнуть свою бытийность на достаточно большое расстояние... метнуть свою бытийность на достаточно большое расстояние, чтобы проникнуть в какой-то предмет. Уловили идею?

На самом деле вы можете метнуть свою бытийность на достаточно большое расстояние... метнуть свою бытийность на достаточно большое расстояние, чтобы проникнуть в какой-то предмет. Уловили идею?

Зачем изучать, из чего состоит бетон, если вы можете почувствовать этот бетон?

Зачем изучать, из чего состоит бетон, если вы можете почувствовать этот бетон?

Так вот, когда вы повысите чей-нибудь уровень восприятия, вы будете лучше знать, что все это такое. Когда вы немного повысите собственный уровень восприятия, вы посмотрите на поверхность бутылки с молоком... вам захочется узнать, что представляет собой поверхность бутылки с молоком, вы не станете смотреть на эту поверхность. Вы производите это наблюдение как некий радар. Вы как бы ударяетесь о молочную бутылку и чувствуете, какая у нее жирная поверхность.

Так вот, когда вы повысите чей-нибудь уровень восприятия, вы будете лучше знать, что все это такое. Когда вы немного повысите собственный уровень восприятия, вы посмотрите на поверхность бутылки с молоком... вам захочется узнать, что представляет собой поверхность бутылки с молоком, вы не станете смотреть на эту поверхность. Вы производите это наблюдение как некий радар. Вы как бы ударяетесь о молочную бутылку и чувствуете, какая у нее жирная поверхность.

Когда я впервые заставил сделать это одного преклира, тот очень перепугался.

Когда я впервые заставил сделать это одного преклира, тот очень перепугался.

На самом деле вы видите то, что вас окружает, как бы при помощи радара. Это тот еще трюк, из-за которого вы становитесь следствием, из-за которого вы оказываетесь вынуждены видеть что бы то ни было при помощи фотонов. Понимаете, как это работает? На самом деле тэта-существо видит как бы при помощи радара. Оно направляет вовне луч, этот луч что-то ощущает и возвращается назад. И между прочим, если человек не в состоянии видеть как бы при помощи радара, из него не получится хороший летчик.

На самом деле вы видите то, что вас окружает, как бы при помощи радара. Это тот еще трюк, из-за которого вы становитесь следствием, из-за которого вы оказываетесь вынуждены видеть что бы то ни было при помощи фотонов. Понимаете, как это работает? На самом деле тэта-существо видит как бы при помощи радара. Оно направляет вовне луч, этот луч что-то ощущает и возвращается назад. И между прочим, если человек не в состоянии видеть как бы при помощи радара, из него не получится хороший летчик.

Так вот, здесь мы имеем дело с проникновением... вы проникаете в тот или иной предмет. А второй способ достижения состояния знания заключается в том, чтобы сделать мокап. Вы создаете какую-то иллюзию... это даже не факсимиле... вы просто создаете какие-то смутные очертания иллюзии, и эта иллюзия приблизительно воссоздает ту ситуацию, которая имеет место вот здесь. Вы просто понимаете, что вон там имеет место определенная ситуация, вы создаете мокап этой ситуации и вы изменяете в ней пару моментов, чтобы разрешить данную проблему. Вы знаете, когда в ней происходят эти изменения: вы как бы создаете свой мокап и он – щелк! Так что вы идете вот сюда и происходит щелк! И какой-нибудь парень спрашивает вас: «Где вы освоили... или где вы изучали паровые машины?»

Так вот, здесь мы имеем дело с проникновением... вы проникаете в тот или иной предмет. А второй способ достижения состояния знания заключается в том, чтобы сделать мокап. Вы создаете какую-то иллюзию... это даже не факсимиле... вы просто создаете какие-то смутные очертания иллюзии, и эта иллюзия приблизительно воссоздает ту ситуацию, которая имеет место вот здесь. Вы просто понимаете, что вон там имеет место определенная ситуация, вы создаете мокап этой ситуации и вы изменяете в ней пару моментов, чтобы разрешить данную проблему. Вы знаете, когда в ней происходят эти изменения: вы как бы создаете свой мокап и он – щелк! Так что вы идете вот сюда и происходит щелк! И какой-нибудь парень спрашивает вас: «Где вы освоили... или где вы изучали паровые машины?»

«Я не изучал паровые машины», – отвечаете вы.

«Я не изучал паровые машины», – отвечаете вы.

И он говорит: «Вы, должно быть, изучали паровые машины. Ведь вы подошли прямо к этому вентилю».

И он говорит: «Вы, должно быть, изучали паровые машины. Ведь вы подошли прямо к этому вентилю».

И вы отвечаете: «Что ж, три минуты тому назад я еще даже не знал, что этот вентиль существует». И в течение всей войны я сводил с ума механиков по горной технике... то есть помощников механика, поскольку я не знал, что я делал с двигателями внутреннего сгорания и с дизельными двигателями компании «Буда». Но на самом деле это происходило именно так, и до совсем недавнего времени я не знал этого. В самом деле; как бы то ни было.

И вы отвечаете: «Что ж, три минуты тому назад я еще даже не знал, что этот вентиль существует». И в течение всей войны я сводил с ума механиков по горной технике... то есть помощников механика, поскольку я не знал, что я делал с двигателями внутреннего сгорания и с дизельными двигателями компании «Буда». Но на самом деле это происходило именно так, и до совсем недавнего времени я не знал этого. В самом деле; как бы то ни было.

Но суть вот в чем: вы спускаетесь в машинное отделение и смотрите на двигатель.

Но суть вот в чем: вы спускаетесь в машинное отделение и смотрите на двигатель.

Парень говорит: «Что ж, это из-за того, что распределительный вал с левой стороны от диффербамба весь крякнулся».

Парень говорит: «Что ж, это из-за того, что распределительный вал с левой стороны от диффербамба весь крякнулся».

Вы спрашиваете: «А какую функцию он выполняет?»

Вы спрашиваете: «А какую функцию он выполняет?»

А парень продолжает: «Что ж, для этого потребуется сто двадцать комплектов столовых принадлежностей», – и так далее. «И нам придется простоять в порту восемьдесят два дня». Вы смотрите на этого парня, и вы знаете, что ваш корабль находится неподалеку от Сан-Диего, а у этого парня в Сан-Диего есть девушка. Так что вы смотрите... вы стоите на ступеньках лестницы, смотрите на этот двигатель и у вас возникает такое чувство, что на этой стороне двигателя недостаточно масла. Так что вы спрашиваете: «Что случилось с вашим масломером, который находится вон там, у левого борта?»

А парень продолжает: «Что ж, для этого потребуется сто двадцать комплектов столовых принадлежностей», – и так далее. «И нам придется простоять в порту восемьдесят два дня». Вы смотрите на этого парня, и вы знаете, что ваш корабль находится неподалеку от Сан-Диего, а у этого парня в Сан-Диего есть девушка. Так что вы смотрите... вы стоите на ступеньках лестницы, смотрите на этот двигатель и у вас возникает такое чувство, что на этой стороне двигателя недостаточно масла. Так что вы спрашиваете: «Что случилось с вашим масломером, который находится вон там, у левого борта?»

«О, ничего. С ним все в порядке».

«О, ничего. С ним все в порядке».

Один из мотористов смотрит на масломер и говорит: «Он забился!» И он смотрит на вас... Вы поднимаетесь по ступенькам, и вам не нужно заходить в порт и стоять там сто сорок пять дней, чтобы установить сто двадцать семь комплектов столовых принадлежностей.

Один из мотористов смотрит на масломер и говорит: «Он забился!» И он смотрит на вас... Вы поднимаетесь по ступенькам, и вам не нужно заходить в порт и стоять там сто сорок пять дней, чтобы установить сто двадцать семь комплектов столовых принадлежностей.

Что ж, а вы знаете, что каждый, кто разбирается в технике, кому хоть немного сопутствует удача в работе с ней, каждый, кто чувствует технику, использует именно этот метод? Посмотрите на людей, которые помешаны на электронике. Эти парни... они смотрят на эту большую модель электронной схемы и кто-то из них говорит: «Что ж, зачем вы чертите эту схему? Почему бы вам просто не собрать ее на скорую руку?» И какой-нибудь очень эрудированный парень отвечает: « Ну, я не смогу собрать ее на скорую руку, я не смогу этого сделать». Он вычерчивает схемы, делает эскизы, он заглядывает в книги Ла Салле инститьют, заглядывает в учебник Электроникс инститьют, и в материалы ICS инститьют, и в справочник RCA, он заглядывает туда, он заглядывает сюда, он все больше и больше это усложняет, а схема работает все хуже и хуже. Он собирает схему в соответствии с тем, что написано в учебниках, но она не работает. Но вот приходит один из таких парней, которые помешаны на электронике, берет макетную плату, вставляет катушку вот сюда, а сюда вставляет конденсатор. Затем он говорит: «Вжик!», – подсоединяет вот сюда проводок, припаивает его.

Что ж, а вы знаете, что каждый, кто разбирается в технике, кому хоть немного сопутствует удача в работе с ней, каждый, кто чувствует технику, использует именно этот метод? Посмотрите на людей, которые помешаны на электронике. Эти парни... они смотрят на эту большую модель электронной схемы и кто-то из них говорит: «Что ж, зачем вы чертите эту схему? Почему бы вам просто не собрать ее на скорую руку?» И какой-нибудь очень эрудированный парень отвечает: « Ну, я не смогу собрать ее на скорую руку, я не смогу этого сделать». Он вычерчивает схемы, делает эскизы, он заглядывает в книги Ла Салле инститьют, заглядывает в учебник Электроникс инститьют, и в материалы ICS инститьют, и в справочник RCA, он заглядывает туда, он заглядывает сюда, он все больше и больше это усложняет, а схема работает все хуже и хуже. Он собирает схему в соответствии с тем, что написано в учебниках, но она не работает. Но вот приходит один из таких парней, которые помешаны на электронике, берет макетную плату, вставляет катушку вот сюда, а сюда вставляет конденсатор. Затем он говорит: «Вжик!», – подсоединяет вот сюда проводок, припаивает его.

А тот парень спрашивает его: «Что ты делаешь?»

А тот парень спрашивает его: «Что ты делаешь?»

«О, я собираю хвиндихрюлину и... сорок ом». Он устанавливает конденсатор вот здесь, а вот здесь устанавливает фильтр и говорит: «Почему-то эта штука... что ж, тут нужен 6RL-24», – раз, раз, припаял, припаял. «Ну-ка посмотрим. Да, но я думаю, что вот сюда надо добавить пару конденсаторов. Да, да». Через эту штуку еще ни разу не был пропущен ток.

«О, я собираю хвиндихрюлину и... сорок ом». Он устанавливает конденсатор вот здесь, а вот здесь устанавливает фильтр и говорит: «Почему-то эта штука... что ж, тут нужен 6RL-24», – раз, раз, припаял, припаял. «Ну-ка посмотрим. Да, но я думаю, что вот сюда надо добавить пару конденсаторов. Да, да». Через эту штуку еще ни разу не был пропущен ток.

Затем он переносит все это вот сюда, включает... и оттуда раздается музыка или происходит что-то в этом роде. Все спрашивают: «Что это за схема?»

Затем он переносит все это вот сюда, включает... и оттуда раздается музыка или происходит что-то в этом роде. Все спрашивают: «Что это за схема?»

И тогда этот парень с очень умным видом говорит: «Что ж, это схема, которая была вычленена из примбамбасины. Я очень упорно изучал это и так далее, но...» Черта с два он это изучал! Он просто взял и собрал эту схему, через которую пошел ток. И как же он это сделал? Он создал факсимиле инструмента, через который мог бы пройти ток.

И тогда этот парень с очень умным видом говорит: «Что ж, это схема, которая была вычленена из примбамбасины. Я очень упорно изучал это и так далее, но...» Черта с два он это изучал! Он просто взял и собрал эту схему, через которую пошел ток. И как же он это сделал? Он создал факсимиле инструмента, через который мог бы пройти ток.

А что же он сделал с конденсаторами? Он добавлял туда конденсаторы до тех пор, пока ток, который шел у него через это факсимиле, не был в достаточной степени сконденсирован. Он сделал в настоящем времени мокап этой штуки во всех деталях. И он работает над этим мокапом. Вы спрашиваете его, что он делает, но он не знает, что он делает... он просто приблизительно воссоздает ситуацию, приблизительно воссоздает ситуацию, приблизительно воссоздает ситуацию. Он создал факсимиле, и теперь он приблизительно воссоздает ситуацию, отраженную в этом факсимиле. Он хочет знать, как что-то работает, и он приблизительно воссоздает ситуацию, в которой это отражено. Только он не создает реальное факсимиле. Это не факсимиле... это не что-то такое, что он видит. Это просто мысленный мокап. Это иллюзия, которую он создает или разрушает по своему желанию. Эту штуку нельзя назвать «факсимиле», поскольку она не обладает той плотностью, которой обладают факсимиле. Он ее создает и разрушает. И она настолько... она настолько крохотная, ее длина волны настолько мала, что этот парень даже не знает, что она у него есть. И он создает этот мокап во всех деталях, не зная об этом.

А что же он сделал с конденсаторами? Он добавлял туда конденсаторы до тех пор, пока ток, который шел у него через это факсимиле, не был в достаточной степени сконденсирован. Он сделал в настоящем времени мокап этой штуки во всех деталях. И он работает над этим мокапом. Вы спрашиваете его, что он делает, но он не знает, что он делает... он просто приблизительно воссоздает ситуацию, приблизительно воссоздает ситуацию, приблизительно воссоздает ситуацию. Он создал факсимиле, и теперь он приблизительно воссоздает ситуацию, отраженную в этом факсимиле. Он хочет знать, как что-то работает, и он приблизительно воссоздает ситуацию, в которой это отражено. Только он не создает реальное факсимиле. Это не факсимиле... это не что-то такое, что он видит. Это просто мысленный мокап. Это иллюзия, которую он создает или разрушает по своему желанию. Эту штуку нельзя назвать «факсимиле», поскольку она не обладает той плотностью, которой обладают факсимиле. Он ее создает и разрушает. И она настолько... она настолько крохотная, ее длина волны настолько мала, что этот парень даже не знает, что она у него есть. И он создает этот мокап во всех деталях, не зная об этом.

Это и есть два способа знания и два способа мышления, которые находятся на более высоком уровне, чем комбинации факсимиле. Комбинации факсимиле являются тяжелыми, с ними трудно управляться, они медленные, они требуют огромного опыта и много чего другого.

Это и есть два способа знания и два способа мышления, которые находятся на более высоком уровне, чем комбинации факсимиле. Комбинации факсимиле являются тяжелыми, с ними трудно управляться, они медленные, они требуют огромного опыта и много чего другого.

Так вот, вы видите, что существует два способа знания. Возможно, вы не согласитесь ни с одним из этих способов знания. Возможно, вы не согласитесь с тем, что человек может знать просто зная.

Так вот, вы видите, что существует два способа знания. Возможно, вы не согласитесь ни с одним из этих способов знания. Возможно, вы не согласитесь с тем, что человек может знать просто зная.

А что касается времени, если вы имеете дело с чистой мыслью, вы не имеете дела ни с каким временем. Так что вы, конечно же, можете знать будущее, прошлое, можете знать систему сигнализации флажками и все на свете. Не важно, что это будет. Поскольку вы не имеете дела ни со временем ни с пространством. Вы не создаете размеры, формы во времени или в пространстве.

А что касается времени, если вы имеете дело с чистой мыслью, вы не имеете дела ни с каким временем. Так что вы, конечно же, можете знать будущее, прошлое, можете знать систему сигнализации флажками и все на свете. Не важно, что это будет. Поскольку вы не имеете дела ни со временем ни с пространством. Вы не создаете размеры, формы во времени или в пространстве.

Вы выбираетесь из города и встречаете этого знахаря по имени Фармер Браун, и вы спрашиваете: «Что ж, как дела?»

Вы выбираетесь из города и встречаете этого знахаря по имени Фармер Браун, и вы спрашиваете: «Что ж, как дела?»

А он отвечает: «Завтра будет дождь».

А он отвечает: «Завтра будет дождь».

«Откуда вы это знаете?»

«Откуда вы это знаете?»

И он говорит: «Что ж, меня мучает ревматизм». Черта с два он его мучает. Он говорит вам это просто потому, что он привык объяснять это таким образом. Он видит будущее. И будущее говорит ему: «Дождь».

И он говорит: «Что ж, меня мучает ревматизм». Черта с два он его мучает. Он говорит вам это просто потому, что он привык объяснять это таким образом. Он видит будущее. И будущее говорит ему: «Дождь».

Порой он говорит вам... он с трудом говорит вам: «Что ж, это из-за древесных лягушек». Вы прислушиваетесь... и не слышите никакого кваканья. Тогда вы спрашиваете: «И что они?»

Порой он говорит вам... он с трудом говорит вам: «Что ж, это из-за древесных лягушек». Вы прислушиваетесь... и не слышите никакого кваканья. Тогда вы спрашиваете: «И что они?»

«Что ж, они квакали сегодня днем, я знаю. Они всегда квакают перед дождем. Понимаете, есть очень научная точка зрения по поводу этих лесных лягушек». И он приводит вам длинное, сложное объяснение, основанное на факсимиле; объяснение того, что он сделал просто при помощи предсказания. Он скажет вам, что у лесной лягушки есть какой-то клапан и пузырь вот здесь, в горле, и когда атмосферное давление быстро изменяется, лесная лягушка не успевает адаптировать клапаны в своем пузыре, и поэтому пузырь раздувается, от этого лягушке становится больно и она все квакает и квакает, поэтому я знаю, что, когда давление падает, чтобы...

«Что ж, они квакали сегодня днем, я знаю. Они всегда квакают перед дождем. Понимаете, есть очень научная точка зрения по поводу этих лесных лягушек». И он приводит вам длинное, сложное объяснение, основанное на факсимиле; объяснение того, что он сделал просто при помощи предсказания. Он скажет вам, что у лесной лягушки есть какой-то клапан и пузырь вот здесь, в горле, и когда атмосферное давление быстро изменяется, лесная лягушка не успевает адаптировать клапаны в своем пузыре, и поэтому пузырь раздувается, от этого лягушке становится больно и она все квакает и квакает, поэтому я знаю, что, когда давление падает, чтобы...

Вот что я вам скажу, у меня были самые хитроумные барометры... самые лучшие барометры, которые когда-либо производились. Древесные лягушки позволяют предсказывать дождь неизменно, как говорят. Что ж, о барометрах этого не скажешь. Мне доводилось видеть, как стрелки барометров падали аж на столько-то сантиметров всего лишь за столько-то секунд, и при этом ничего не происходило. И мне доводилось видеть, как стрелки барометров поднимались и при этом начиналось настоящее светопреставление. Все зависит от того, в какой части страны был сделан тот или иной барометр, и от настроения того парня, который его собрал.

Вот что я вам скажу, у меня были самые хитроумные барометры... самые лучшие барометры, которые когда-либо производились. Древесные лягушки позволяют предсказывать дождь неизменно, как говорят. Что ж, о барометрах этого не скажешь. Мне доводилось видеть, как стрелки барометров падали аж на столько-то сантиметров всего лишь за столько-то секунд, и при этом ничего не происходило. И мне доводилось видеть, как стрелки барометров поднимались и при этом начиналось настоящее светопреставление. Все зависит от того, в какой части страны был сделан тот или иной барометр, и от настроения того парня, который его собрал.

Так вот, я очень быстро изложил тут для вас основные данные о времени, об усилии, об этих Аксиомах. Возможно, кому-то из вас показалось, что я рассказывал все это слишком быстро. Что ж, я сообщаю вам лишь начальные данные. Многие из этих данных мы рассмотрим подробнее позже. Но это некоторые принципы, лежащие в основе того материала, который мы будем рассматривать в дальнейшем.

Так вот, я очень быстро изложил тут для вас основные данные о времени, об усилии, об этих Аксиомах. Возможно, кому-то из вас показалось, что я рассказывал все это слишком быстро. Что ж, я сообщаю вам лишь начальные данные. Многие из этих данных мы рассмотрим подробнее позже. Но это некоторые принципы, лежащие в основе того материала, который мы будем рассматривать в дальнейшем.

Как вам разрешить проблему с «может быть»? Все это напрямую относится вот к чему: «Что представляет собой “может быть”?» Вы должны знать, что оно собой представляет, прежде чем вы сможете разрешить эту проблему.

Как вам разрешить проблему с «может быть»? Все это напрямую относится вот к чему: «Что представляет собой “может быть”?» Вы должны знать, что оно собой представляет, прежде чем вы сможете разрешить эту проблему.

Вы познакомились с этой идеей ноль/бесконечность. Вы познакомились тут с большим количеством материала. Я очень быстро вам все это рассказал. Что ж, не теряйтесь, если вы не усвоили все это; на самом деле во всей этой болтовне, которую вы тут от меня услышали, содержится всего лишь три или четыре очень важных момента. Я изложил вам все рассуждения и все, что лежит в основе этих важных моментов.

Вы познакомились с этой идеей ноль/бесконечность. Вы познакомились тут с большим количеством материала. Я очень быстро вам все это рассказал. Что ж, не теряйтесь, если вы не усвоили все это; на самом деле во всей этой болтовне, которую вы тут от меня услышали, содержится всего лишь три или четыре очень важных момента. Я изложил вам все рассуждения и все, что лежит в основе этих важных моментов.

А теперь, если хотите, я отвечу на несколько вопросов. Да.

А теперь, если хотите, я отвечу на несколько вопросов. Да.

Мужской голос: Вы сказали, что «они» вырабатывают у нас это навязчивое состояние номер один. Не объясните ли вы нам сейчас, кто это – «они»? Или же это просто...

Мужской голос: Вы сказали, что «они» вырабатывают у нас это навязчивое состояние номер один. Не объясните ли вы нам сейчас, кто это – «они»? Или же это просто...

Что ж, разве вы не знаете, что среди людей с самого начала существования человечества всегда упоминаются какие-то таинственные «они»?

Что ж, разве вы не знаете, что среди людей с самого начала существования человечества всегда упоминаются какие-то таинственные «они»?

Мужской голос: Нет, я не знал.

Мужской голос: Нет, я не знал.

Что ж, «Они сделали это». «Они знают». Приведите сюда ребенка и спросите его: «Что ж, откуда тут взялось это? Откуда там взялась эта дорога?»

Что ж, «Они сделали это». «Они знают». Приведите сюда ребенка и спросите его: «Что ж, откуда тут взялось это? Откуда там взялась эта дорога?»

«Ну, они ее построили», – это таинственное «они». Это просто удобное местоимение.

«Ну, они ее построили», – это таинственное «они». Это просто удобное местоимение.

Мужской голос: Ладно.

Мужской голос: Ладно.

Вот что я вам скажу, откровенно говоря, это сделали вы. Вы сделали это себе, и вы сделали это себе, и вы сделали это себе. Но вы, вы и вы, которые сделали это себе,

Вот что я вам скажу, откровенно говоря, это сделали вы. Вы сделали это себе, и вы сделали это себе, и вы сделали это себе. Но вы, вы и вы, которые сделали это себе,

– это все «они». Вы понимаете? «Они» это очень удобное слово. Нам незачем быть параноиками по отношению к этой вселенной. Мы все приложили руку к тому, чтобы устроить в ней кавардак. Следующий вопрос. Да?

– это все «они». Вы понимаете? «Они» это очень удобное слово. Нам незачем быть параноиками по отношению к этой вселенной. Мы все приложили руку к тому, чтобы устроить в ней кавардак. Следующий вопрос. Да?

Женский голос: Несколько раньше, когда вы говорили о том, что каждый человек создает свою собственную иллюзию, а затем достигает согласия, вы имели в виду людей, которые были в тэта-телах и еще не...

Женский голос: Несколько раньше, когда вы говорили о том, что каждый человек создает свою собственную иллюзию, а затем достигает согласия, вы имели в виду людей, которые были в тэта-телах и еще не...

Что ж, я должен разграничивать эти понятия и использовать такие названия, как «существа», «человеческие существа» и так далее. Но на самом деле не важно, где на траке все это для них началось, не важно, в какой расе все это для них началось, не важно, в каких по счету завоевательных силах они были, когда все это для них началось в этой вселенной, не важно, какими по счету создателями они были или что угодно еще, – все это не важно, ведь в конце концов они так или иначе стали людьми. Возможно, у кого-то из них есть щупальца, а у кого-то – рога, но они все равно люди. Поскольку они оказались на том же самом траке. Не важно, из какой вселенной пришел сюда тот или иной человек, он состоит из тех же частей: из мысли, эмоции и усилия. Это совершенно точно. Мы имеем дело с мыслью, эмоцией и усилием. Мы имеем дело с той анатомией мысли, которая применима к любой вселенной. А МЭСТ-вселенная, так уж получилось, является вселенной средней руки... средненькой вселенной... она не является настолько плохой, насколько она могла бы быть, и определенно не является настолько хорошей, насколько она могла бы быть. Да?

Что ж, я должен разграничивать эти понятия и использовать такие названия, как «существа», «человеческие существа» и так далее. Но на самом деле не важно, где на траке все это для них началось, не важно, в какой расе все это для них началось, не важно, в каких по счету завоевательных силах они были, когда все это для них началось в этой вселенной, не важно, какими по счету создателями они были или что угодно еще, – все это не важно, ведь в конце концов они так или иначе стали людьми. Возможно, у кого-то из них есть щупальца, а у кого-то – рога, но они все равно люди. Поскольку они оказались на том же самом траке. Не важно, из какой вселенной пришел сюда тот или иной человек, он состоит из тех же частей: из мысли, эмоции и усилия. Это совершенно точно. Мы имеем дело с мыслью, эмоцией и усилием. Мы имеем дело с той анатомией мысли, которая применима к любой вселенной. А МЭСТ-вселенная, так уж получилось, является вселенной средней руки... средненькой вселенной... она не является настолько плохой, насколько она могла бы быть, и определенно не является настолько хорошей, насколько она могла бы быть. Да?

Женский голос: Вы сказали, что это МЭСТ-тело является частью различных факсимиле или комбинацией различных факсимиле. Когда вы одитируете преклира и стираете его факсимиле, вы убиваете его, медленно, по частям, и тем самым вы совершаете оверт.

Женский голос: Вы сказали, что это МЭСТ-тело является частью различных факсимиле или комбинацией различных факсимиле. Когда вы одитируете преклира и стираете его факсимиле, вы убиваете его, медленно, по частям, и тем самым вы совершаете оверт.

Я этого не говорил.

Я этого не говорил.

Женский голос: Что ж, значит я вас неправильно поняла.

Женский голос: Что ж, значит я вас неправильно поняла.

Да.

Да.

Женский голос: Я бы хотела, чтобы вы пояснили этот момент, поскольку я всегда считала, что одитинг это хорошее дело, и что одитор делает человека свободным, я чувствовала себя лучше от этого, я не чувствовала себя плохо. Не могли бы вы пояснить...

Женский голос: Я бы хотела, чтобы вы пояснили этот момент, поскольку я всегда считала, что одитинг это хорошее дело, и что одитор делает человека свободным, я чувствовала себя лучше от этого, я не чувствовала себя плохо. Не могли бы вы пояснить...

Вас очень легко разочаровать!

Вас очень легко разочаровать!

Женский голос: Ну, возможно; вот поэтому я хотела бы, чтоб вы пояснили этот момент.

Женский голос: Ну, возможно; вот поэтому я хотела бы, чтоб вы пояснили этот момент.

Позвольте мне пояснить это для вас. Вы сказали, будто я говорил... будто я говорил, что когда вы одитируете преклира, вы его убиваете. Я этого не говорил. (К счастью, у меня есть пленка с записью лекции, так что это можно доказать.) Я сказал, что одитор думает, будто он убивает преклира, поскольку идея о забывании и идея о стирании могут перепутаться в его представлении.

Позвольте мне пояснить это для вас. Вы сказали, будто я говорил... будто я говорил, что когда вы одитируете преклира, вы его убиваете. Я этого не говорил. (К счастью, у меня есть пленка с записью лекции, так что это можно доказать.) Я сказал, что одитор думает, будто он убивает преклира, поскольку идея о забывании и идея о стирании могут перепутаться в его представлении.

Существует определенный период между жизнями, когда эти самые «они» вышибают идентность человека, и это... я использовал сейчас слово «они» намеренно, поскольку когда-нибудь с этими «они» сделают то же самое, точно также как вы когда-то делали все это кому-то еще. Итак, там вышибают факсимиле; их просто собирают в одну кучу и отбрасывают в сторону. И фокус тут заключается вот в чем: вам показывают серию картинок и говорят: «Эй, смотри, все твои воспоминания исчезают». Я очень подробно описываю вам этот инцидент. Это действительно серия картинок, которые мелькают у вас перед глазами, и они всего лишь приблизительно соответствуют тому, что, возможно, произошло с вами в этой жизни, которую вы только что прожили. Эти картинки вовсе не являются вашими воспоминаниями. Это своего рода мокап ваших воспоминаний. Они мелькают у вас перед глазами, а по вам при этом ударяют замечательным экраном... замечательным волновым движением... вы видите, как эти штуки мелькают перед вами, и вам говорят: «Видишь, мы стираем для тебя твою память, и теперь ты будешь чувствовать себя гораздо лучше». И вам это нравится, поскольку вам кажется, что это хорошая идея.

Существует определенный период между жизнями, когда эти самые «они» вышибают идентность человека, и это... я использовал сейчас слово «они» намеренно, поскольку когда-нибудь с этими «они» сделают то же самое, точно также как вы когда-то делали все это кому-то еще. Итак, там вышибают факсимиле; их просто собирают в одну кучу и отбрасывают в сторону. И фокус тут заключается вот в чем: вам показывают серию картинок и говорят: «Эй, смотри, все твои воспоминания исчезают». Я очень подробно описываю вам этот инцидент. Это действительно серия картинок, которые мелькают у вас перед глазами, и они всего лишь приблизительно соответствуют тому, что, возможно, произошло с вами в этой жизни, которую вы только что прожили. Эти картинки вовсе не являются вашими воспоминаниями. Это своего рода мокап ваших воспоминаний. Они мелькают у вас перед глазами, а по вам при этом ударяют замечательным экраном... замечательным волновым движением... вы видите, как эти штуки мелькают перед вами, и вам говорят: «Видишь, мы стираем для тебя твою память, и теперь ты будешь чувствовать себя гораздо лучше». И вам это нравится, поскольку вам кажется, что это хорошая идея.

Так вот, одитор на самом деле стирает болезненные моменты. Так что если этот мокап перепутается в его представлении с действительной терапией, которую проводит он, то он сам застрянет в этом мокапе и решит, будто он делает то же самое, что было сделано ему, и из-за этого он зависнет в «может быть». Одитинг... помните об этом... одитинг является единственным известным мне способом выбраться из всего этого. Устранив эти тяжелые инциденты, вы можете восстановить состояние знания человека, сдернуть занавес с его бытийности и, особенно, убрать с его пути те вещи, которые сводят на нет его способность создавать и уничтожать МЭСТ. Вы даете ему возможность быть.

Так вот, одитор на самом деле стирает болезненные моменты. Так что если этот мокап перепутается в его представлении с действительной терапией, которую проводит он, то он сам застрянет в этом мокапе и решит, будто он делает то же самое, что было сделано ему, и из-за этого он зависнет в «может быть». Одитинг... помните об этом... одитинг является единственным известным мне способом выбраться из всего этого. Устранив эти тяжелые инциденты, вы можете восстановить состояние знания человека, сдернуть занавес с его бытийности и, особенно, убрать с его пути те вещи, которые сводят на нет его способность создавать и уничтожать МЭСТ. Вы даете ему возможность быть.

Но если одитор аберрирован, то довольно часто бывает так, что он смотрит на человека и думает... он одитирует человека и видит, что тот весь вытянулся – он проходит с ним смерть. Что ж, может быть у этого одитора есть какая-то прошлая жизнь или что-то в этом роде, где он кого-то убил. Вот он смотрит на этого преклира, а здесь кто-то умирает, так что он зависает на этом и думает, что он как бы убивает преклира. И тогда, вместо того, чтобы стремиться одитировать этого преклира и довести свою работу до конца, он стремится уйти от этого инцидента. Что тут нужно сделать, так это пройти данный инцидент. И что тут нужно сделать, так это найти такого одитора, который не будет зависать на мысли, будто он совершает оверт против преклира тогда, как он этого не делает. Это просто замешательство, только и всего. Так вот, надеюсь, теперь вам это ясно. Верно?

Но если одитор аберрирован, то довольно часто бывает так, что он смотрит на человека и думает... он одитирует человека и видит, что тот весь вытянулся – он проходит с ним смерть. Что ж, может быть у этого одитора есть какая-то прошлая жизнь или что-то в этом роде, где он кого-то убил. Вот он смотрит на этого преклира, а здесь кто-то умирает, так что он зависает на этом и думает, что он как бы убивает преклира. И тогда, вместо того, чтобы стремиться одитировать этого преклира и довести свою работу до конца, он стремится уйти от этого инцидента. Что тут нужно сделать, так это пройти данный инцидент. И что тут нужно сделать, так это найти такого одитора, который не будет зависать на мысли, будто он совершает оверт против преклира тогда, как он этого не делает. Это просто замешательство, только и всего. Так вот, надеюсь, теперь вам это ясно. Верно?

Женский голос: Спасибо.

Женский голос: Спасибо.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Мужской голос: Может ли эта градиентная шкала идти от центральной точки наружу?

Мужской голос: Может ли эта градиентная шкала идти от центральной точки наружу?

В обе стороны?

В обе стороны?

Мужской голос: Не вверх, просто вовне из центральной точки?

Мужской голос: Не вверх, просто вовне из центральной точки?

Конечно. Вы пытаетесь соотнести со временем и пространством что-то, что существует исключительно в виде концепта. Например, невозможно начертить в двух измерениях градиентную шкалу, на которой были бы отражены ноль и бесконечность. И невозможно начертить градиентную шкалу, на которой были бы отражены все градиенты какой-либо градиентной шкалы.

Конечно. Вы пытаетесь соотнести со временем и пространством что-то, что существует исключительно в виде концепта. Например, невозможно начертить в двух измерениях градиентную шкалу, на которой были бы отражены ноль и бесконечность. И невозможно начертить градиентную шкалу, на которой были бы отражены все градиенты какой-либо градиентной шкалы.

Такие трудности всегда возникают, когда мы пытаемся представить что-то в графическом виде. Это то еще искусство. Это очень интересно, что вы можете изобразить какой-то графический символ и тем самым сообщить другому человеку массу информации, и эта информация приходит к другому человеку в виде концепта, а не в виде графического символа. Это весьма примечательно... способность разума воспринимать символы и использовать их... самые из ряда вон выходящие символы.

Такие трудности всегда возникают, когда мы пытаемся представить что-то в графическом виде. Это то еще искусство. Это очень интересно, что вы можете изобразить какой-то графический символ и тем самым сообщить другому человеку массу информации, и эта информация приходит к другому человеку в виде концепта, а не в виде графического символа. Это весьма примечательно... способность разума воспринимать символы и использовать их... самые из ряда вон выходящие символы.

Да.

Да.

Женский голос: Вы начали рассказывать о цветах и об эстетике, о том что все это вызывает... вызывает изменения в различных частях тэты, что у этого есть длины волн и что-то там еще. Я в этом запуталась.

Женский голос: Вы начали рассказывать о цветах и об эстетике, о том что все это вызывает... вызывает изменения в различных частях тэты, что у этого есть длины волн и что-то там еще. Я в этом запуталась.

О, вам нужна эта дефиниция. Я поясню это для вас. Тэта не имеет длины волны. Тэта обладает способностью оживлять и мобилизовать материю, энергию, пространство и время. Тэта это статика. Это положение нисколько не изменилось. Но из этой статики может исходить созданная волна. Эта статика не только оживляет, мобилизует материю, энергию, пространство и время, она также создает материю, энергию, пространство и время. Так что, вместе с этим... мы не изменили положений о характерных особенностях статики, о ее способностях, мы ничего такого не изменили, но вы вдруг заметили, что из этой статики что-то испускается, а именно – движение. Статика может создавать движение, также как и отражать его.

О, вам нужна эта дефиниция. Я поясню это для вас. Тэта не имеет длины волны. Тэта обладает способностью оживлять и мобилизовать материю, энергию, пространство и время. Тэта это статика. Это положение нисколько не изменилось. Но из этой статики может исходить созданная волна. Эта статика не только оживляет, мобилизует материю, энергию, пространство и время, она также создает материю, энергию, пространство и время. Так что, вместе с этим... мы не изменили положений о характерных особенностях статики, о ее способностях, мы ничего такого не изменили, но вы вдруг заметили, что из этой статики что-то испускается, а именно – движение. Статика может создавать движение, также как и отражать его.

Да?

Да?

Мужской голос: Так они сбросят водородную бомбу?

Мужской голос: Так они сбросят водородную бомбу?

Нет! О, это опустило вас до апатии, товарищ?

Нет! О, это опустило вас до апатии, товарищ?

Мужской голос: Нет.

Мужской голос: Нет.

Женский голос: Что ж, вы были чертовски напуганы всеми этими делами с бомбой...

Женский голос: Что ж, вы были чертовски напуганы всеми этими делами с бомбой...

Теперь этого не случится.

Теперь этого не случится.

Женский голос: ...в том, что касается одитинга.

Женский голос: ...в том, что касается одитинга.

Да. Вы отдаете себе отчет в том, что генетическая линия создавалась в течение миллионов лет? И что тела, которые вы носите туда-сюда, состоят из огромного количества различных факсимиле, из факсимиле смерти, из генетических факсимиле, из огромного количества опыта, что вот так и получилась эта сложная штука, которая называется телом? И оно развилось так же, как развилось тело кошки или что угодно еще. Или как растение. Это тело прошло очень сложное эволюционное развитие, и за всем этим стоит тэта. И оно просто великолепно сконструировано. А затем кто-то вдруг берет и сбрасывает водородную бомбу... бумс!

Да. Вы отдаете себе отчет в том, что генетическая линия создавалась в течение миллионов лет? И что тела, которые вы носите туда-сюда, состоят из огромного количества различных факсимиле, из факсимиле смерти, из генетических факсимиле, из огромного количества опыта, что вот так и получилась эта сложная штука, которая называется телом? И оно развилось так же, как развилось тело кошки или что угодно еще. Или как растение. Это тело прошло очень сложное эволюционное развитие, и за всем этим стоит тэта. И оно просто великолепно сконструировано. А затем кто-то вдруг берет и сбрасывает водородную бомбу... бумс!

Вы узнаете, что как тэта-тело вы больше всего любите забавляться с МЭСТ-телами.

Вы узнаете, что как тэта-тело вы больше всего любите забавляться с МЭСТ-телами.

Но вам не нужно застревать в МЭСТ-теле. Это плохо. Ну зачем вам зависать в МЭСТ-теле? Ведь каждый раз, когда ему делают хирургическую операцию, кому-то приходится накачивать это тело какой-нибудь гадостью, которая приводит тэту в сонное состояние и все такое. Почему вы не можете положить тело на операционный стол и отойти в другой конец комнаты, прислониться к радиоприемнику, поймать станцию QGP и послушать какую-нибудь программу, пока врачи будут вырезать вам гландалоиды или что-то еще? А затем сказать: «Раз... мы пройдем и сотрем этот инцидент», забрать свое тело и заплатить доктору пять баксов. Или же обвести его вокруг пальца... он убивает тело, а вы уходите, не заплатив ему.

Но вам не нужно застревать в МЭСТ-теле. Это плохо. Ну зачем вам зависать в МЭСТ-теле? Ведь каждый раз, когда ему делают хирургическую операцию, кому-то приходится накачивать это тело какой-нибудь гадостью, которая приводит тэту в сонное состояние и все такое. Почему вы не можете положить тело на операционный стол и отойти в другой конец комнаты, прислониться к радиоприемнику, поймать станцию QGP и послушать какую-нибудь программу, пока врачи будут вырезать вам гландалоиды или что-то еще? А затем сказать: «Раз... мы пройдем и сотрем этот инцидент», забрать свое тело и заплатить доктору пять баксов. Или же обвести его вокруг пальца... он убивает тело, а вы уходите, не заплатив ему.

Так вот, я не хочу, чтобы кто-то из вас решил, будто мы говорим о каких-то диких вещах. Когда-то давно я рассказал людям о том, что существуют пренатальные инграммы. Через два года после этого в «Ридерс дайджест», в «Коронет» и так далее, серьезными медицинскими фразами была высказана идея о том, что пренатальные инграммы существуют. Врачи в наше время держат ухо востро; они всего лишь на два года отстают от Дианетики. И вы увидите, что тут и там по всей стране врачи втайне вполне соглашаются с Дианетикой, поскольку они увидели, что она работает. И если вы заметили, я больше не подшучиваю над врачами, так что они, должно быть, соглашаются со мной!

Так вот, я не хочу, чтобы кто-то из вас решил, будто мы говорим о каких-то диких вещах. Когда-то давно я рассказал людям о том, что существуют пренатальные инграммы. Через два года после этого в «Ридерс дайджест», в «Коронет» и так далее, серьезными медицинскими фразами была высказана идея о том, что пренатальные инграммы существуют. Врачи в наше время держат ухо востро; они всего лишь на два года отстают от Дианетики. И вы увидите, что тут и там по всей стране врачи втайне вполне соглашаются с Дианетикой, поскольку они увидели, что она работает. И если вы заметили, я больше не подшучиваю над врачами, так что они, должно быть, соглашаются со мной!

Что касается психиатров, что касается психологии, то это была наша вина, и ничья больше. Мы неожиданно обрушились на них с такими вещами, которые были просто оскорблением их реальности, все это было совершенно вне их реальности. И мы сказали: «Вы должны принять это, мы запихнем это вам в глотку, вы, ребята, ни на что не годитесь», – и они на нас несколько разозлились. Но сейчас они постепенно пришли к тому, что они уже используют все эти термины и так далее, и они называют все это как-то иначе, и что интересно, они все ближе и ближе подходят к этой области. И я сыграл очень грязную шутку: я выпустил книгу «Процессинг символов», которая позволяет консультанту провести больше консультаций за меньшее количество времени, зная обо всем этом меньше, чем кто-либо, кого вы когда-либо видели. И при этом он будет получать больше результатов.

Что касается психиатров, что касается психологии, то это была наша вина, и ничья больше. Мы неожиданно обрушились на них с такими вещами, которые были просто оскорблением их реальности, все это было совершенно вне их реальности. И мы сказали: «Вы должны принять это, мы запихнем это вам в глотку, вы, ребята, ни на что не годитесь», – и они на нас несколько разозлились. Но сейчас они постепенно пришли к тому, что они уже используют все эти термины и так далее, и они называют все это как-то иначе, и что интересно, они все ближе и ближе подходят к этой области. И я сыграл очень грязную шутку: я выпустил книгу «Процессинг символов», которая позволяет консультанту провести больше консультаций за меньшее количество времени, зная обо всем этом меньше, чем кто-либо, кого вы когда-либо видели. И при этом он будет получать больше результатов.

Ну хорошо, друзья, спасибо вам за то, что вы пришли, и до свидания.

Ну хорошо, друзья, спасибо вам за то, что вы пришли, и до свидания.