Спасибо.

Спасибо.

Ну, лично я не считаю, что вы будете столь же счастливыми к концу этой лекции, потому что она – о последовательности «оверт – мотиватор». Но я рад видеть, что в начале лекции вы очень жизнерадостны... я очень рад видеть, что вы счастливы и чувствуете себя комфортно.

Ну, лично я не считаю, что вы будете столь же счастливыми к концу этой лекции, потому что она – о последовательности «оверт – мотиватор». Но я рад видеть, что в начале лекции вы очень жизнерадостны... я очень рад видеть, что вы счастливы и чувствуете себя комфортно.

Теперь, когда я вывел из рестимуляции все ваши инграммы, я не вижу никаких причин, чтобы у вас были еще какие-то инграммы. Вероятно, многие из вас стали клирами просто на последней лекции.

Теперь, когда я вывел из рестимуляции все ваши инграммы, я не вижу никаких причин, чтобы у вас были еще какие-то инграммы. Вероятно, многие из вас стали клирами просто на последней лекции.

Но вы помните это странное, едва уловимое ощущение, которое у вас возникло ближе к концу лекции, – ощущение, что, возможно, есть что-то такое, что вы не хотите конфронтировать? Что ж, я хочу дать вам один совет – не конфронтируйте это до окончания конгресса.

Но вы помните это странное, едва уловимое ощущение, которое у вас возникло ближе к концу лекции, – ощущение, что, возможно, есть что-то такое, что вы не хотите конфронтировать? Что ж, я хочу дать вам один совет – не конфронтируйте это до окончания конгресса.

Ну, если вы... если вы действительно горите желанием узнать, что собой представляет ваш банк... Знаете, это неплохая идея. Я готов поспорить, что здесь найдется кто-то, кто не знает, что представляет собой его банк.

Ну, если вы... если вы действительно горите желанием узнать, что собой представляет ваш банк... Знаете, это неплохая идея. Я готов поспорить, что здесь найдется кто-то, кто не знает, что представляет собой его банк.

Я готов поспорить, что среди присутствующих есть люди, которые не знают, что происходило с ними в шестнадцатом веке... Это новая мысль. Хуже того, я готов поспорить, что здесь есть люди, которые вовсе не уверены в том, что шестнадцатый век был. И я готов поспорить, что здесь есть кто-то, кому, если он действительно с этим столкнется, все это покажется ужасно нереальным.

Я готов поспорить, что среди присутствующих есть люди, которые не знают, что происходило с ними в шестнадцатом веке... Это новая мысль. Хуже того, я готов поспорить, что здесь есть люди, которые вовсе не уверены в том, что шестнадцатый век был. И я готов поспорить, что здесь есть кто-то, кому, если он действительно с этим столкнется, все это покажется ужасно нереальным.

Так вот, тема этой лекции – последовательность «оверт – мотиватор», и эта вещь не нацелена, не направлена на борьбу с инграммами. Так что возвращайтесь в настоящее время.

Так вот, тема этой лекции – последовательность «оверт – мотиватор», и эта вещь не нацелена, не направлена на борьбу с инграммами. Так что возвращайтесь в настоящее время.

С инграммами все в полном порядке. В Саентологии инграмма – это просто момент боли, бессознательности и экстериоризации. Очень просто – умственный образ-картинка, который постоянно прокручивается. Ничего особенного... вряд ли есть еще что-то такое, что о ней стоило бы узнать.

С инграммами все в полном порядке. В Саентологии инграмма – это просто момент боли, бессознательности и экстериоризации. Очень просто – умственный образ-картинка, который постоянно прокручивается. Ничего особенного... вряд ли есть еще что-то такое, что о ней стоило бы узнать.

Но почему у некоторых людей есть такое чувство, будто они подвергаются давлению? У вас когда-нибудь было такое чувство? Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему вы подвергаетесь давлению?

Но почему у некоторых людей есть такое чувство, будто они подвергаются давлению? У вас когда-нибудь было такое чувство? Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему вы подвергаетесь давлению?

У вас когда-нибудь было такое чувство, будто вами управляют? Не так, а вот так.

У вас когда-нибудь было такое чувство, будто вами управляют? Не так, а вот так.

У вас когда-нибудь было чувство, будто вами управляют? А?

У вас когда-нибудь было чувство, будто вами управляют? А?

Вы когда-нибудь чувствовали, что в окружающем вас пространстве есть какой-то уголок, в который вы не очень-то осмеливаетесь заглянуть? Было у вас когда-нибудь такое чувство? Вы когда-нибудь чувствовали, что жизнь не дает вам покоя?

Вы когда-нибудь чувствовали, что в окружающем вас пространстве есть какой-то уголок, в который вы не очень-то осмеливаетесь заглянуть? Было у вас когда-нибудь такое чувство? Вы когда-нибудь чувствовали, что жизнь не дает вам покоя?

А вот еще более шокирующий вопрос: вы когда-нибудь чувствовали, что являетесь жертвой?Так вот, механизм того, как не чувствовать себя жертвой, мы сейчас и рассмотрим.

А вот еще более шокирующий вопрос: вы когда-нибудь чувствовали, что являетесь жертвой?Так вот, механизм того, как не чувствовать себя жертвой, мы сейчас и рассмотрим.

Определение мотиватора – то, что случилось с человеком. Определение оверта – то, что человек сделал кому-то другому. Оверт – это где-то там.

Определение мотиватора – то, что случилось с человеком. Определение оверта – то, что человек сделал кому-то другому. Оверт – это где-то там.

Мотиватор – углмл.

Мотиватор – углмл.

Так вот, мы называем это последовательностью мотиватор-оверт потому, что обычно людям кажется, что с ними что-то произошло, и по этой причине они должны сделать что-то кому-то другому. И они выражают это в такой форме: «Я знаю, что я был ужасно жесток, но мои действия были полностью оправданы».

Так вот, мы называем это последовательностью мотиватор-оверт потому, что обычно людям кажется, что с ними что-то произошло, и по этой причине они должны сделать что-то кому-то другому. И они выражают это в такой форме: «Я знаю, что я был ужасно жесток, но мои действия были полностью оправданы».

«Я знаю, что мне пришлось застрелить его, уволить его, арестовать его, отчитать его, наорать на него. Но с другой стороны, он этого заслуживал».

«Я знаю, что мне пришлось застрелить его, уволить его, арестовать его, отчитать его, наорать на него. Но с другой стороны, он этого заслуживал».

«Я знаю, что мне не хотелось усыплять его. Он был хорошим псом, но потом он изжевал коврик...»

«Я знаю, что мне не хотелось усыплять его. Он был хорошим псом, но потом он изжевал коврик...»

Понимаете?

Понимаете?

Что ж, «изжевал коврик» – это оправдание тому, что собаку усыпили. Вы понимаете? Оверт – это усыпление собаки, а то, что собака изжевала коврик, – это мотиватор.

Что ж, «изжевал коврик» – это оправдание тому, что собаку усыпили. Вы понимаете? Оверт – это усыпление собаки, а то, что собака изжевала коврик, – это мотиватор.

Так вот, у этого есть еще две стороны. Как насчет такой ситуации, когда вы сделали что-то кому-то без мотиватора? Мы называем это... все это, кстати, описано в книге «История человека»... мы называем это ситуацией DED-DEDEX.

Так вот, у этого есть еще две стороны. Как насчет такой ситуации, когда вы сделали что-то кому-то без мотиватора? Мы называем это... все это, кстати, описано в книге «История человека»... мы называем это ситуацией DED-DEDEX.

В данном случае происходит вот что: индивидуум делает что-то, а затем он должен это объяснить. Он идет и пристреливает кого-то, или травит кого-то, или разводится с кем-то, что-то в этом роде, а затем он должен это объяснить.

В данном случае происходит вот что: индивидуум делает что-то, а затем он должен это объяснить. Он идет и пристреливает кого-то, или травит кого-то, или разводится с кем-то, что-то в этом роде, а затем он должен это объяснить.

Ну, я не думаю, что кто-либо из присутствующих хоть когда-нибудь совершал нечто подобное. Но на вопрос «Что вы сделали?» гораздо труднее ответить, чем на вопрос «Что было сделано вам?» Всегда! На вопрос «Что вы сделали?» гораздо труднее ответить, чем на вопрос «Что было сделано вам?»

Ну, я не думаю, что кто-либо из присутствующих хоть когда-нибудь совершал нечто подобное. Но на вопрос «Что вы сделали?» гораздо труднее ответить, чем на вопрос «Что было сделано вам?» Всегда! На вопрос «Что вы сделали?» гораздо труднее ответить, чем на вопрос «Что было сделано вам?»

Почему? Человек настолько упорно объясняет самому себе, почему он сделал все это, что он, можно сказать, в конце концов сам ставит себя в такое положение, когда он подвергается давлению. У него появляются всевозможные странные умственные реакции.

Почему? Человек настолько упорно объясняет самому себе, почему он сделал все это, что он, можно сказать, в конце концов сам ставит себя в такое положение, когда он подвергается давлению. У него появляются всевозможные странные умственные реакции.

Он постоянно, беспрерывно говорит: «Я сделал это. Я сделал то. Я это сделал из-за... из-за всего того, что было сделано мне». И поэтому у него голова, опухшая с одной стороны, он ходит с искривленным ухом, кровотечением из носа или с чем-то подобным, говоря: «Вот почему я это сделал». И обычно люди представляют собой ходячие объяснения того, почему они это сделали. И это сервисное факсимиле – новое определение.

Он постоянно, беспрерывно говорит: «Я сделал это. Я сделал то. Я это сделал из-за... из-за всего того, что было сделано мне». И поэтому у него голова, опухшая с одной стороны, он ходит с искривленным ухом, кровотечением из носа или с чем-то подобным, говоря: «Вот почему я это сделал». И обычно люди представляют собой ходячие объяснения того, почему они это сделали. И это сервисное факсимиле – новое определение.

Сервисное факсимиле объясняет, почему вы что-то сделали. Люди, у которых есть хронические соматики... психосоматические заболевания, как называли их врачи в девятнадцатом веке, давным-давно, когда были врачи. И эти люди... эти люди были совершенно убеждены, что существует такая вещь, как давление на умственном уровне, приводящее к заболеванию тела. И как они об этом узнали – я понятия не имею, поскольку у них не было ни малейших доказательств этому. Мы – единственные, у кого есть хоть какое-то доказательство. Так вот, это была просто счастливая догадка, высказанная наобум. И все вроде как чувствовали, что это так, поэтому они решили остановиться на том, что это так. У них в действительности не было никаких доказательств этому.

Сервисное факсимиле объясняет, почему вы что-то сделали. Люди, у которых есть хронические соматики... психосоматические заболевания, как называли их врачи в девятнадцатом веке, давным-давно, когда были врачи. И эти люди... эти люди были совершенно убеждены, что существует такая вещь, как давление на умственном уровне, приводящее к заболеванию тела. И как они об этом узнали – я понятия не имею, поскольку у них не было ни малейших доказательств этому. Мы – единственные, у кого есть хоть какое-то доказательство. Так вот, это была просто счастливая догадка, высказанная наобум. И все вроде как чувствовали, что это так, поэтому они решили остановиться на том, что это так. У них в действительности не было никаких доказательств этому.

Так вот, больные люди в самую последнюю очередь признали бы, что они что-то объясняют. Психосоматическое заболевание – это просто объяснение. Вот и все. Если это DEDEX, то это более серьезно, чем если это оверт. Конечно, человек должен это объяснить, после того как он это сделал. Если у него было объяснение до того, тогда все в порядке, но если объяснение у него появляется после...

Так вот, больные люди в самую последнюю очередь признали бы, что они что-то объясняют. Психосоматическое заболевание – это просто объяснение. Вот и все. Если это DEDEX, то это более серьезно, чем если это оверт. Конечно, человек должен это объяснить, после того как он это сделал. Если у него было объяснение до того, тогда все в порядке, но если объяснение у него появляется после...

Иными словами... иными словами, вот он выходит из дома и пристреливает лошадь. Понимаете, он просто встает однажды утром, завтракает и чувствует себя неважно, хотя завтрак не был плохим; не было... не было никакой причины. Он просто встает, не может найти этому никакой причины, ни с того ни с сего берет ружье, видит за окном лошадь и пристреливает ее. После этого он, скорее всего, скажет вам, что ему пришлось застрелить эту лошадь, потому что ее круп, то есть труп, начал так плохо пахнуть. Нелепость, правда? Итак, он передвигает во времени дурно пахнущий труп лошади, чтобы это выглядело последовательно, и пытается найти объяснение тому, что он застрелил лошадь! Он пытается поместить мотиватор перед овертом. Понимаете? И это группер. Это все, что представляет собой группер.

Иными словами... иными словами, вот он выходит из дома и пристреливает лошадь. Понимаете, он просто встает однажды утром, завтракает и чувствует себя неважно, хотя завтрак не был плохим; не было... не было никакой причины. Он просто встает, не может найти этому никакой причины, ни с того ни с сего берет ружье, видит за окном лошадь и пристреливает ее. После этого он, скорее всего, скажет вам, что ему пришлось застрелить эту лошадь, потому что ее круп, то есть труп, начал так плохо пахнуть. Нелепость, правда? Итак, он передвигает во времени дурно пахнущий труп лошади, чтобы это выглядело последовательно, и пытается найти объяснение тому, что он застрелил лошадь! Он пытается поместить мотиватор перед овертом. Понимаете? И это группер. Это все, что представляет собой группер.

Группер – это скомканный трак. Это нечто такое, из-за чего трак оказывается скомкан. Ну, бэйсик-группер в действительности не имеет отношения к механике. Это последовательность «оверт – мотиватор» в обратном порядке. Человек сделал что-то, затем объяснил это, а затем попытался сделать так, чтобы объяснение предшествовало действию, чтобы это был мотиватор. Понимаете?

Группер – это скомканный трак. Это нечто такое, из-за чего трак оказывается скомкан. Ну, бэйсик-группер в действительности не имеет отношения к механике. Это последовательность «оверт – мотиватор» в обратном порядке. Человек сделал что-то, затем объяснил это, а затем попытался сделать так, чтобы объяснение предшествовало действию, чтобы это был мотиватор. Понимаете?

И после того, как человек пошел и убил десять миллионов крестьян во имя Советской России, – о, держу пари, что ему придется выдумать какую-нибудь совершенно невероятную бессмыслицу, чтобы каждую смерть объяснить тем, что этот человек сделал ему, хотя на самом деле тот ничего ему не сделал!

И после того, как человек пошел и убил десять миллионов крестьян во имя Советской России, – о, держу пари, что ему придется выдумать какую-нибудь совершенно невероятную бессмыслицу, чтобы каждую смерть объяснить тем, что этот человек сделал ему, хотя на самом деле тот ничего ему не сделал!

Я держу пари, что прямо сейчас где-нибудь в Китае, или в России, или где-то еще живет кто-то, у кого есть маленький ребенок, всего лишь нескольких лет от роду, и ребенку этому приходится ой как несладко – психосоматические заболевания и все такое, он кашляет, чихает, хрипит, просто ужасно себя чувствует, – и настоящее имя этого малыша – Сталин. Он пытается все это оправдать, понимаете. И он не может придумать так много мотиваторов. Человек начинает испытывать жажду мотиваторов, и очень часто бывает так, что он ходит и говорит: «Казните меня».

Я держу пари, что прямо сейчас где-нибудь в Китае, или в России, или где-то еще живет кто-то, у кого есть маленький ребенок, всего лишь нескольких лет от роду, и ребенку этому приходится ой как несладко – психосоматические заболевания и все такое, он кашляет, чихает, хрипит, просто ужасно себя чувствует, – и настоящее имя этого малыша – Сталин. Он пытается все это оправдать, понимаете. И он не может придумать так много мотиваторов. Человек начинает испытывать жажду мотиваторов, и очень часто бывает так, что он ходит и говорит: «Казните меня».

Если вы попытаетесь руководить организацией, то изумитесь тому, как много людей будет подходить к вам и просить: «Казните меня».

Если вы попытаетесь руководить организацией, то изумитесь тому, как много людей будет подходить к вам и просить: «Казните меня».

И вы говорите: «В чем дело? В чем дело? Что вы сделали? Вы же ничего такого не сделали. Идите и занимайтесь своей работой. Дел очень много».

И вы говорите: «В чем дело? В чем дело? Что вы сделали? Вы же ничего такого не сделали. Идите и занимайтесь своей работой. Дел очень много».

Через несколько дней вы слышите глухой удар за входной дверью. Вы выходите и видите, что один из цветочных горшков разбился, и осколки рассыпались повсюду. И

Через несколько дней вы слышите глухой удар за входной дверью. Вы выходите и видите, что один из цветочных горшков разбился, и осколки рассыпались повсюду. И

вы спрашиваете: «Что с вами?» Вы замечаете, что это тот же парень, понимаете. «В чем дело? Зачем вы это сделали? Для чего?»

вы спрашиваете: «Что с вами?» Вы замечаете, что это тот же парень, понимаете. «В чем дело? Зачем вы это сделали? Для чего?»

Он говорит: «Казните меня».

Он говорит: «Казните меня».

Вы заставляете его подмести пол, понимаете, заставляете его все подмести и привести в порядок, проходит несколько дней, и на сей раз до вас доносится с улицы звучный удар, треск и грохот, вы выглядываете в окно и видите, что обломки микроавтобуса организации разлетелись по всей улице. А за рулем сидел тот самый парень. Не тратьте время на вопрос о том, зачем он это сделал – он хочет, чтобы его казнили.

Вы заставляете его подмести пол, понимаете, заставляете его все подмести и привести в порядок, проходит несколько дней, и на сей раз до вас доносится с улицы звучный удар, треск и грохот, вы выглядываете в окно и видите, что обломки микроавтобуса организации разлетелись по всей улице. А за рулем сидел тот самый парень. Не тратьте время на вопрос о том, зачем он это сделал – он хочет, чтобы его казнили.

Что ж, когда вы это поймете, вы действительно можете и дальше казнить людей. Так вот, в жизни, куда бы мы ни посмотрели, мы найдем это «казните меня», или последовательность «оверт – мотиватор», или психосоматическое заболевание и так далее, и все это выходит на поверхность как нарушение баланса между тем, что сделано человеку, и тем, что этот человек сделал другим.

Что ж, когда вы это поймете, вы действительно можете и дальше казнить людей. Так вот, в жизни, куда бы мы ни посмотрели, мы найдем это «казните меня», или последовательность «оверт – мотиватор», или психосоматическое заболевание и так далее, и все это выходит на поверхность как нарушение баланса между тем, что сделано человеку, и тем, что этот человек сделал другим.

Оптимальное решение – это наибольшее благо для наибольшего числа динамик. Очень немногие люди действуют на основе оптимального решения. Вы найдете это в Книге Один. Очень немногие люди действуют на основе оптимального решения.

Оптимальное решение – это наибольшее благо для наибольшего числа динамик. Очень немногие люди действуют на основе оптимального решения. Вы найдете это в Книге Один. Очень немногие люди действуют на основе оптимального решения.

Состояние кейса можно определить моментально, просто попросив человека сделать мгновенный расчет по поводу воображаемой ситуации.

Состояние кейса можно определить моментально, просто попросив человека сделать мгновенный расчет по поводу воображаемой ситуации.

Вы спрашиваете: «Вот вам воображаемая ситуация: водитель сбил маленькую девочку. Решение?»

Вы спрашиваете: «Вот вам воображаемая ситуация: водитель сбил маленькую девочку. Решение?»

«Ну, не надо разрешать людям водить машину».

«Ну, не надо разрешать людям водить машину».

Видите, это инверсия решения. Отрицательная динамика.

Видите, это инверсия решения. Отрицательная динамика.

Другой человек говорит: «Маленьких детей не нужно пускать на улицу». Вторая динамика находится на уровне этого ответа. Вероятно, это инверсия второй динамики, потому что это ограничение общения, понимаете?

Другой человек говорит: «Маленьких детей не нужно пускать на улицу». Вторая динамика находится на уровне этого ответа. Вероятно, это инверсия второй динамики, потому что это ограничение общения, понимаете?

Появляется еще кто-то и говорит: «Правительство должно взять на себя ответственность за эти происшествия и должно казнить каждого водителя». Инверсия третьей динамики.

Появляется еще кто-то и говорит: «Правительство должно взять на себя ответственность за эти происшествия и должно казнить каждого водителя». Инверсия третьей динамики.

Ни одно из этих решений не является оптимальным.

Ни одно из этих решений не является оптимальным.

«Правительство и общество должны взять на себя ответственность за транспортные средства и за детей, и они должны дать возможность людям в достаточной мере познакомиться с вождением машин и с улицами, а также дать возможность детям в достаточной мере ознакомиться с улицами и с уличным движением, чтобы они не попадали под машины». Вот какое-то подобие оптимального решения.

«Правительство и общество должны взять на себя ответственность за транспортные средства и за детей, и они должны дать возможность людям в достаточной мере познакомиться с вождением машин и с улицами, а также дать возможность детям в достаточной мере ознакомиться с улицами и с уличным движением, чтобы они не попадали под машины». Вот какое-то подобие оптимального решения.

Так вот, состояние кейса, определяемое всего лишь по мгновенному ответу на вопрос: «Каково оптимальное решение?»... сколько динамик это решение включает?

Так вот, состояние кейса, определяемое всего лишь по мгновенному ответу на вопрос: «Каково оптимальное решение?»... сколько динамик это решение включает?

Что ж, каждый раз, когда человек принимает скороспелое решение и сокращает количество динамик, которым оно приносит пользу, он все больше и больше приближается к чему-то вроде абсолютного оверта.

Что ж, каждый раз, когда человек принимает скороспелое решение и сокращает количество динамик, которым оно приносит пользу, он все больше и больше приближается к чему-то вроде абсолютного оверта.

Абсолютному оверту можно дать определение. Это было бы «нечто разрушительное по всем восьми динамикам»... Служба внутренних доходов.

Абсолютному оверту можно дать определение. Это было бы «нечто разрушительное по всем восьми динамикам»... Служба внутренних доходов.

Итак, вот перед нами эта картина абсолютного оверта.

Итак, вот перед нами эта картина абсолютного оверта.

Теперь давайте сузим область рассмотрения и скажем: «Ну, например, мать убивает младенца». Что ж, возможно, это было бы весьма отвратительным преступлением, но в действительности это оверт лишь по первой, второй и в небольшой степени по третьей динамике. Понимаете, он охватывает только три динамики. Так что могут быть вещи и похуже. Понимаете, это наносит вред группе тем, что она лишается одного человека – хотя, если дело было в Индии, то это спорный вопрос. Вторая динамика... это, безусловно, пренебрежение второй динамикой, и это, безусловно, пренебрежение своей первой динамикой. Так что это плохо сказывается на трех динамиках.

Теперь давайте сузим область рассмотрения и скажем: «Ну, например, мать убивает младенца». Что ж, возможно, это было бы весьма отвратительным преступлением, но в действительности это оверт лишь по первой, второй и в небольшой степени по третьей динамике. Понимаете, он охватывает только три динамики. Так что могут быть вещи и похуже. Понимаете, это наносит вред группе тем, что она лишается одного человека – хотя, если дело было в Индии, то это спорный вопрос. Вторая динамика... это, безусловно, пренебрежение второй динамикой, и это, безусловно, пренебрежение своей первой динамикой. Так что это плохо сказывается на трех динамиках.

Допустим, человек пристрастился к выпивке и каждый день напивается до бесчувствия. Это оверт, но это оверт по первой динамике. В обществе отношение к этому скорее терпимое. И вы увидите, что в этом плане общество, по большей части, скорее плывет по течению, смотря на подобные вещи как на оптимальное решение.

Допустим, человек пристрастился к выпивке и каждый день напивается до бесчувствия. Это оверт, но это оверт по первой динамике. В обществе отношение к этому скорее терпимое. И вы увидите, что в этом плане общество, по большей части, скорее плывет по течению, смотря на подобные вещи как на оптимальное решение.

Вы можете более или менее точно установить, что общество считает плохим, посмотрев на то, против скольких динамик оно грешит.

Вы можете более или менее точно установить, что общество считает плохим, посмотрев на то, против скольких динамик оно грешит.

Так вот, если мы посмотрим на мотиваторы, то обнаружим, что равновесие наблюдается редко. Человек должен подвести себя к тому, чтобы быть сразу многими динамиками, чтобы достичь равновесия между овертами и мотиваторами.

Так вот, если мы посмотрим на мотиваторы, то обнаружим, что равновесие наблюдается редко. Человек должен подвести себя к тому, чтобы быть сразу многими динамиками, чтобы достичь равновесия между овертами и мотиваторами.

Допустим, человек полностью разрушает группу. Как ему получить мотиватор? Он является первой и седьмой динамиками. В основном этот человек является ими. Понимаете, он является собой как человек, и он является собой как дух – седьмая динамика. Первая динамика, седьмая динамика.

Допустим, человек полностью разрушает группу. Как ему получить мотиватор? Он является первой и седьмой динамиками. В основном этот человек является ими. Понимаете, он является собой как человек, и он является собой как дух – седьмая динамика. Первая динамика, седьмая динамика.

Ладно. Так как же ему получить достаточно большой мотиватор, чтобы оправдать разрушение этой группы? Ну, ему придется быть группой, так ведь? Вы столкнетесь с людьми, которые являются группами. Это совершенно невероятно. Им нужно быть группой, чтобы получить мотиватор – что-то должно случиться с ними, чтобы оправдать уничтожение группы с их стороны. Вы понимаете?

Ладно. Так как же ему получить достаточно большой мотиватор, чтобы оправдать разрушение этой группы? Ну, ему придется быть группой, так ведь? Вы столкнетесь с людьми, которые являются группами. Это совершенно невероятно. Им нужно быть группой, чтобы получить мотиватор – что-то должно случиться с ними, чтобы оправдать уничтожение группы с их стороны. Вы понимаете?

Если они восстанавливают равновесие, ведя себя таким образом, то они действительно сходят с ума, потому что индивидуум никогда не является группой.

Если они восстанавливают равновесие, ведя себя таким образом, то они действительно сходят с ума, потому что индивидуум никогда не является группой.

Вот почему война вызывает такой подъем патриотизма – индивидуумы совершают оверт против большей группы под названием нация, так что у индивидуума нет иного выбора, кроме как самому стать чем-то вроде собственной нации. Уловили идею? Вам это ясно?

Вот почему война вызывает такой подъем патриотизма – индивидуумы совершают оверт против большей группы под названием нация, так что у индивидуума нет иного выбора, кроме как самому стать чем-то вроде собственной нации. Уловили идею? Вам это ясно?

И тогда индивидуум движется по различным динамикам, чтобы ответить за свои оверты против различных динамик. Оверт против себя; против семьи, детей, секса; против группы; против человечества; против пятой динамики, царства животных; против шестой динамики, физической вселенной; против седьмой динамики, духа; против восьмой динамики, бесконечности.

И тогда индивидуум движется по различным динамикам, чтобы ответить за свои оверты против различных динамик. Оверт против себя; против семьи, детей, секса; против группы; против человечества; против пятой динамики, царства животных; против шестой динамики, физической вселенной; против седьмой динамики, духа; против восьмой динамики, бесконечности.

Так в каком же жутком состоянии вы застанете человека, который, возможно, был главным государственным палачом? Где вы найдете этого парня на траке? В каком состоянии вы его найдете?

Так в каком же жутком состоянии вы застанете человека, который, возможно, был главным государственным палачом? Где вы найдете этого парня на траке? В каком состоянии вы его найдете?

С самого начала он совершил нечто ужасное. Он сказал: «Действия, которые я совершаю, являются действиями государства и представляют собой оверты нации, на которую я работаю». Это полностью избавляет его от ответственности за собственные действия, не так ли?

С самого начала он совершил нечто ужасное. Он сказал: «Действия, которые я совершаю, являются действиями государства и представляют собой оверты нации, на которую я работаю». Это полностью избавляет его от ответственности за собственные действия, не так ли?

Так вот, послушайте, я не буду заходить так далеко, чтобы говорить, что правительства у нас сумасшедшие потому, что ни один государственный служащий не несет личной ответственности за свои действия. Тем не менее определение сумасшедшего таково: это человек, который не несет личной ответственности за собственные действия. Вы согласны?

Так вот, послушайте, я не буду заходить так далеко, чтобы говорить, что правительства у нас сумасшедшие потому, что ни один государственный служащий не несет личной ответственности за свои действия. Тем не менее определение сумасшедшего таково: это человек, который не несет личной ответственности за собственные действия. Вы согласны?

Нет, я не буду заходить настолько далеко, чтобы утверждать это. Из этого не следует автоматически, что все государственные служащие являются сумасшедшими, но они к этому придут!

Нет, я не буду заходить настолько далеко, чтобы утверждать это. Из этого не следует автоматически, что все государственные служащие являются сумасшедшими, но они к этому придут!

Индивидуум был почти уничтожен в тот день, когда кто-то выдумал эту штуку под названием «действие государства». Придумали именно эту вещь – «действие государства»... это было выдумано. Никто не придумывал такой вещи, как «действие индивидуума». Но кто-то придумал эту штуку под названием «действие государства». Оно определяется так: «Действие, которое я совершаю в отношении другой динамики и за которое я не несу никакой ответственности». Если парень накапливает их достаточно много, то ему конец, потому что он не берет на себя никакой ответственности.

Индивидуум был почти уничтожен в тот день, когда кто-то выдумал эту штуку под названием «действие государства». Придумали именно эту вещь – «действие государства»... это было выдумано. Никто не придумывал такой вещи, как «действие индивидуума». Но кто-то придумал эту штуку под названием «действие государства». Оно определяется так: «Действие, которое я совершаю в отношении другой динамики и за которое я не несу никакой ответственности». Если парень накапливает их достаточно много, то ему конец, потому что он не берет на себя никакой ответственности.

Теперь для поддержания баланса он должен получать мотиваторы, связанные с безответственностью. А это довольно нелегко. Ему придется попадать под машины пьяных водителей, сбегающих с места происшествия, и с ним всегда будет случаться что-то такое, к чему он не имеет никакого отношения. Вы видите, как это будет работать?

Теперь для поддержания баланса он должен получать мотиваторы, связанные с безответственностью. А это довольно нелегко. Ему придется попадать под машины пьяных водителей, сбегающих с места происшествия, и с ним всегда будет случаться что-то такое, к чему он не имеет никакого отношения. Вы видите, как это будет работать?

Вся эта тема овертов и мотиваторов довольно интересна, потому что это то, что скручивает в клубок трак времени. Это бэйсик-группер. Это, по существу, закупоривание... это закупоривание. Философия закупоривания в своей окончательной форме полностью содержится в этой штуке. Это идея нахождения в ловушке.

Вся эта тема овертов и мотиваторов довольно интересна, потому что это то, что скручивает в клубок трак времени. Это бэйсик-группер. Это, по существу, закупоривание... это закупоривание. Философия закупоривания в своей окончательной форме полностью содержится в этой штуке. Это идея нахождения в ловушке.

Интересно то, каким образом тэтан попадает в ловушку. Он полностью убеждается в том, что тэта-ловушки ловят тэтанов, так что после этого он совершает оверты против тэта-ловушек. А после этого его можно поймать в ловушку – только после этого его и можно поймать в ловушку.

Интересно то, каким образом тэтан попадает в ловушку. Он полностью убеждается в том, что тэта-ловушки ловят тэтанов, так что после этого он совершает оверты против тэта-ловушек. А после этого его можно поймать в ловушку – только после этого его и можно поймать в ловушку.

В тэта-ловушку никто не попадается просто так. Иными словами, вас нельзя поймать, если вы не совершили оверта против того, что вас ловит. У вас не может быть неудачного брака, если вы только что не разрушили семью самым мастерским образом. Уловили идею?

В тэта-ловушку никто не попадается просто так. Иными словами, вас нельзя поймать, если вы не совершили оверта против того, что вас ловит. У вас не может быть неудачного брака, если вы только что не разрушили семью самым мастерским образом. Уловили идею?

Тот факт, что вы об этом не знаете, совершенно не влияет на ваш кейс. Вы можете сказать: «Я ничего об этом не знаю. Это было много жизней назад, и мне тогда приходилось нелегко, и, знаете ли, сделать я с этим ничего уже не могу. Что ж, по-моему, я могу обо всем этом забыть».

Тот факт, что вы об этом не знаете, совершенно не влияет на ваш кейс. Вы можете сказать: «Я ничего об этом не знаю. Это было много жизней назад, и мне тогда приходилось нелегко, и, знаете ли, сделать я с этим ничего уже не могу. Что ж, по-моему, я могу обо всем этом забыть».

И вдруг вы женитесь и чувствуете, что вы в ловушке. Вы говорите: «Ой, что это?

И вдруг вы женитесь и чувствуете, что вы в ловушке. Вы говорите: «Ой, что это?

Ну, должно быть, я жертва. Теперь я жертва. Это самое лучшее решение».

Ну, должно быть, я жертва. Теперь я жертва. Это самое лучшее решение».

Но послушайте, совершив оверт против института брака и против женщины, этот мужчина после этого будет постоянно, беспрерывно драматизировать свои оверты. Он просто будет совершать все больше, больше и больше овертов. Но забавно в этом то, что чем больше овертов он совершает, тем больше мотиваторов он должен иметь! Таким образом он делает себя больным. Таким образом он сводит себя с ума.

Но послушайте, совершив оверт против института брака и против женщины, этот мужчина после этого будет постоянно, беспрерывно драматизировать свои оверты. Он просто будет совершать все больше, больше и больше овертов. Но забавно в этом то, что чем больше овертов он совершает, тем больше мотиваторов он должен иметь! Таким образом он делает себя больным. Таким образом он сводит себя с ума.

Одна девушка... эта девушка была известна как «Мышьяковая Мэри» – так ее называли в газетах елизаветинской эпохи. Мышьяк только-только начал использоваться как яд... довольно эффективный метод развода. Ей пришла в голову счастливая идея о том, что ей нужны деньги. Она очень долго была бедной – подружка Нелл Гвин или вроде того.

Одна девушка... эта девушка была известна как «Мышьяковая Мэри» – так ее называли в газетах елизаветинской эпохи. Мышьяк только-только начал использоваться как яд... довольно эффективный метод развода. Ей пришла в голову счастливая идея о том, что ей нужны деньги. Она очень долго была бедной – подружка Нелл Гвин или вроде того.

И она сказала: «Ну, не знаю. Самое лучшее – это выйти замуж за этого парня... и я унаследую все его бабки. Просто».

И она сказала: «Ну, не знаю. Самое лучшее – это выйти замуж за этого парня... и я унаследую все его бабки. Просто».

И она отправила на тот свет с полдюжины мужей, унаследовала все их состояние, стала очень богатой и дожила до глубокой старости, и никто ее не разоблачил – она была советницей королевы, и все в таком роде, понимаете. Потрясающе, знаете: превосходная жизнь, большой успех!

И она отправила на тот свет с полдюжины мужей, унаследовала все их состояние, стала очень богатой и дожила до глубокой старости, и никто ее не разоблачил – она была советницей королевы, и все в таком роде, понимаете. Потрясающе, знаете: превосходная жизнь, большой успех!

А в 1959 году она в один прекрасный день неожиданно говорит своему мужу:

А в 1959 году она в один прекрасный день неожиданно говорит своему мужу:

«Ты пытаешься меня отравить». Психиатр сказал бы, что она сумасшедшая. Она не сумасшедшая. Она пытается получить мотиватор, в котором она долго нуждалась! И она даже не знает, что нуждается в нем. О ней даже нельзя сказать, что у нее галлюцинации.

«Ты пытаешься меня отравить». Психиатр сказал бы, что она сумасшедшая. Она не сумасшедшая. Она пытается получить мотиватор, в котором она долго нуждалась! И она даже не знает, что нуждается в нем. О ней даже нельзя сказать, что у нее галлюцинации.

Ничто не обладает такой ужасающей разумностью, как реактивный ум. Самый разумный механизм, о котором вы когда-либо слышали. Изумительный механизм. Абсолютно точный!

Ничто не обладает такой ужасающей разумностью, как реактивный ум. Самый разумный механизм, о котором вы когда-либо слышали. Изумительный механизм. Абсолютно точный!

Она знает: чтобы покончить с этим неприятным ощущением в желудке, она должна быть несколько раз отравлена, поэтому она идет к местному эскулапу. Тот начинает пичкать ее препаратами.

Она знает: чтобы покончить с этим неприятным ощущением в желудке, она должна быть несколько раз отравлена, поэтому она идет к местному эскулапу. Тот начинает пичкать ее препаратами.

«Ну, – говорит он, – есть одно очень загадочное средство, которое... это антибиотик, и над ним работало много людей, и он очень дорогой, и компания "Парк-Либби" получает прибыль всего лишь десять долларов всякий раз, когда я продаю одну штуку, но вкус у него просто ужасный!»

«Ну, – говорит он, – есть одно очень загадочное средство, которое... это антибиотик, и над ним работало много людей, и он очень дорогой, и компания "Парк-Либби" получает прибыль всего лишь десять долларов всякий раз, когда я продаю одну штуку, но вкус у него просто ужасный!»

Она говорит: «О, вот это для меня». Пьет бутылку за бутылкой, понимаете. «Ух ты, восхитительно».

Она говорит: «О, вот это для меня». Пьет бутылку за бутылкой, понимаете. «Ух ты, восхитительно».

Вероятно, всякий пьяница в прошлом порабощал людей, вливая им в глотки алкоголь. Все это настолько буквально, что это просто потрясает. И это звучит до ужаса осуждающе. Но если вы хотите справиться с людскими бедами, то вам надо это понимать, потому что человек осуждает себя сильнее, чем любой судья или суд присяжных. Он инстинктивно знает, что правильно. Он инстинктивно знает, что неправильно. И основано это на восьми динамиках. Восемь динамик, мораль, этика – все эти вещи идут рука об руку.

Вероятно, всякий пьяница в прошлом порабощал людей, вливая им в глотки алкоголь. Все это настолько буквально, что это просто потрясает. И это звучит до ужаса осуждающе. Но если вы хотите справиться с людскими бедами, то вам надо это понимать, потому что человек осуждает себя сильнее, чем любой судья или суд присяжных. Он инстинктивно знает, что правильно. Он инстинктивно знает, что неправильно. И основано это на восьми динамиках. Восемь динамик, мораль, этика – все эти вещи идут рука об руку.

Он знает, когда он поступает правильно. Но после того, как он совершил слишком много овертов и не может получить достаточно мотиваторов, он говорит самому себе: «Я ничего не могу сделать, чтобы расплатиться со своими долгами перед обществом, поэтому не имеет значения, что я делаю». И вот перед вами преступник.

Он знает, когда он поступает правильно. Но после того, как он совершил слишком много овертов и не может получить достаточно мотиваторов, он говорит самому себе: «Я ничего не могу сделать, чтобы расплатиться со своими долгами перед обществом, поэтому не имеет значения, что я делаю». И вот перед вами преступник.

Он еще раньше был вынужден принять такое решение. Он не смог расплатиться по счетам. Он не смог пострадать столько же, сколько он заставил страдать людей. И поэтому он должен просто сказать: «Ну, теперь не имеет значения, что я делаю». И теперь он начинает действительно напропалую совершать оверты, но уже не неся абсолютно никакой ответственности.

Он еще раньше был вынужден принять такое решение. Он не смог расплатиться по счетам. Он не смог пострадать столько же, сколько он заставил страдать людей. И поэтому он должен просто сказать: «Ну, теперь не имеет значения, что я делаю». И теперь он начинает действительно напропалую совершать оверты, но уже не неся абсолютно никакой ответственности.

Я как-то раз проводил процессинг одному преступнику... судьи иногда отправляют преступников ко мне. И одному бедняге пришлось прошагать около тысячи миль или даже больше. Судья сказал ему: «Ну, если вы отправитесь туда и встретитесь с Хаббардом, то я вас отпущу, если вы пообещаете туда отправиться».

Я как-то раз проводил процессинг одному преступнику... судьи иногда отправляют преступников ко мне. И одному бедняге пришлось прошагать около тысячи миль или даже больше. Судья сказал ему: «Ну, если вы отправитесь туда и встретитесь с Хаббардом, то я вас отпущу, если вы пообещаете туда отправиться».

И этот парень пообещал. У него не было ни гроша, и он добирался до меня автостопом. Он пришел ко мне, и что мне было с ним делать? Общество не делает никаких послаблений тем, кто пытается кому-то помочь, оно лишь выделяет ассигнования заезжим немецким ученым.

И этот парень пообещал. У него не было ни гроша, и он добирался до меня автостопом. Он пришел ко мне, и что мне было с ним делать? Общество не делает никаких послаблений тем, кто пытается кому-то помочь, оно лишь выделяет ассигнования заезжим немецким ученым.

У этого преступника... не этого, а другого, которого я подобрал как-то раз, была парализована правая рука. Последовательность «оверт – мотиватор» – самая жуткая вещь на свете.

У этого преступника... не этого, а другого, которого я подобрал как-то раз, была парализована правая рука. Последовательность «оверт – мотиватор» – самая жуткая вещь на свете.

Можно было бы спросить: «Ну, а чем он зарабатывал себе на жизнь?»

Можно было бы спросить: «Ну, а чем он зарабатывал себе на жизнь?»

Что ж, он находил какого-нибудь парня, заманивал его в аллею и бил кулаком – к тому времени уже левым – он бил его кулаком, отбирал у него деньги и уходил, и вот так он зарабатывал себе на жизнь.

Что ж, он находил какого-нибудь парня, заманивал его в аллею и бил кулаком – к тому времени уже левым – он бил его кулаком, отбирал у него деньги и уходил, и вот так он зарабатывал себе на жизнь.

У него уже была парализована одна рука и начинался паралич другой, но этот парень никак не мог понять, как все эти вещи связаны. Каждый раз, когда он бил человека, его паралич самую малость усиливался. Улавливаете?

У него уже была парализована одна рука и начинался паралич другой, но этот парень никак не мог понять, как все эти вещи связаны. Каждый раз, когда он бил человека, его паралич самую малость усиливался. Улавливаете?

Неважно, какова его реакция на его собственные оверты, они продолжаются. И реакция продолжает усиливаться. Это очень, очень интересно.

Неважно, какова его реакция на его собственные оверты, они продолжаются. И реакция продолжает усиливаться. Это очень, очень интересно.

У этого парня я нашел включение, произошедшее в этой жизни. Его внезапно разбудила мать, и он замахнулся, чтобы ударить ее, и вдруг увидел, что это его мать, и удержал свой кулак от удара. Это был оверт, который он не смог совершить. Я нашел также и тот, который он драматизировал. Когда он был маленьким мальчиком, он продавал газеты, и каждый раз, когда он заканчивал работу, приходил хулиган гроза района (вероятно, дело происходило перед местным отделением полиции, под носом у полицейских), избивал его и отбирал у него деньги. И с тех пор он просто все время это драматизировал. Но, конечно, это началось так давно, и он занимался этим так много жизней, что простое прохождение этих инграмм нисколько не помогло разрешению его кейса.

У этого парня я нашел включение, произошедшее в этой жизни. Его внезапно разбудила мать, и он замахнулся, чтобы ударить ее, и вдруг увидел, что это его мать, и удержал свой кулак от удара. Это был оверт, который он не смог совершить. Я нашел также и тот, который он драматизировал. Когда он был маленьким мальчиком, он продавал газеты, и каждый раз, когда он заканчивал работу, приходил хулиган гроза района (вероятно, дело происходило перед местным отделением полиции, под носом у полицейских), избивал его и отбирал у него деньги. И с тех пор он просто все время это драматизировал. Но, конечно, это началось так давно, и он занимался этим так много жизней, что простое прохождение этих инграмм нисколько не помогло разрешению его кейса.

Я добился того, что его рука приобрела немного большую гибкость, а затем сказал: «Ну что ж, этот парень уже частично сам себя остановил. Если я не собираюсь продолжать работу и разрешать кейс полностью, тогда... оставлю его как есть». Он частично разрешил эту проблему с помощью паралича. Все, что ему нужно сделать, –

Я добился того, что его рука приобрела немного большую гибкость, а затем сказал: «Ну что ж, этот парень уже частично сам себя остановил. Если я не собираюсь продолжать работу и разрешать кейс полностью, тогда... оставлю его как есть». Он частично разрешил эту проблему с помощью паралича. Все, что ему нужно сделать, –

это парализовать свою руку, и, может быть, в один прекрасный день он перестанет этим заниматься.

это парализовать свою руку, и, может быть, в один прекрасный день он перестанет этим заниматься.

В то же время он говорит: «Ну, не имеет значения, что я делаю». Он продолжает: «Я ничего не могу с этим поделать, так что не имеет значения, что я делаю».

В то же время он говорит: «Ну, не имеет значения, что я делаю». Он продолжает: «Я ничего не могу с этим поделать, так что не имеет значения, что я делаю».

Очень интересная штука, эта последовательность «оверт – мотиватор», не так ли? Мы знали о ней на протяжении многих лет, но мы не знали до конца, к чему она приводит. Что ж, она приводит ко многим вещам – к возникновению группера, к закупоренному кейсу и так далее.

Очень интересная штука, эта последовательность «оверт – мотиватор», не так ли? Мы знали о ней на протяжении многих лет, но мы не знали до конца, к чему она приводит. Что ж, она приводит ко многим вещам – к возникновению группера, к закупоренному кейсу и так далее.

Что ж, как вам справиться с такими вещами? Это довольно легко. Есть соответствующая команда одитинга.

Что ж, как вам справиться с такими вещами? Это довольно легко. Есть соответствующая команда одитинга.

Вот она: «Что вы сделали кому-либо?» – или: «Вспомните что-нибудь, что вы сделали кому-либо».

Вот она: «Что вы сделали кому-либо?» – или: «Вспомните что-нибудь, что вы сделали кому-либо».

Просто продолжайте задавать человеку этот вопрос. Если вы хотите использовать еще более мягкий подход, вы спрашиваете просто: «Что вы сделали?» Пусть он вспоминает случай за случаем, как в любом другом процессе прямого провода... попросите его установить, когда это было, определите местоположение инцидента на траке с помощью Е-метра, если хотите. Вы понимаете?

Просто продолжайте задавать человеку этот вопрос. Если вы хотите использовать еще более мягкий подход, вы спрашиваете просто: «Что вы сделали?» Пусть он вспоминает случай за случаем, как в любом другом процессе прямого провода... попросите его установить, когда это было, определите местоположение инцидента на траке с помощью Е-метра, если хотите. Вы понимаете?

Просто: «Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали?» Человек будет чувствовать себя все лучше и лучше, а банк будет становиться все более и более рыхлым, и давление будет все уменьшаться и уменьшаться.

Просто: «Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали? Что вы сделали?» Человек будет чувствовать себя все лучше и лучше, а банк будет становиться все более и более рыхлым, и давление будет все уменьшаться и уменьшаться.

Но тот малый, который действительно находится под принуждением, который раздавлен и в то же время исключительно добр ко всем, как это очень часто бывает... хотя для этого совершенно не обязательно находиться в таком положении, потому что быть добрым к людям – это довольно естественно.

Но тот малый, который действительно находится под принуждением, который раздавлен и в то же время исключительно добр ко всем, как это очень часто бывает... хотя для этого совершенно не обязательно находиться в таком положении, потому что быть добрым к людям – это довольно естественно.

Я обожаю психологов. Я надеюсь, с психологом никогда не случится ничего плохого, если он окажется в ваших руках. Самое плохое, что может с ним случиться... я не думаю, что он заслуживает хорошего одитинга, я думаю, его должны одитировать студенты, не проучившиеся еще и недели. Он когда-нибудь прорвется, даже несмотря на это, но ему не нужно предоставлять легкого пути, потому что он им не воспользуется. У него недостаточно мотиваторов. Но он говорит нам, что человек – это хищный зверь, что он животное!

Я обожаю психологов. Я надеюсь, с психологом никогда не случится ничего плохого, если он окажется в ваших руках. Самое плохое, что может с ним случиться... я не думаю, что он заслуживает хорошего одитинга, я думаю, его должны одитировать студенты, не проучившиеся еще и недели. Он когда-нибудь прорвется, даже несмотря на это, но ему не нужно предоставлять легкого пути, потому что он им не воспользуется. У него недостаточно мотиваторов. Но он говорит нам, что человек – это хищный зверь, что он животное!

Фрейд, в викторианскую эпоху, считал, что это ужасное чудовище спрятано у человека где-то, по-моему, как раз под левым ухом. И это ужасное чудовище все время строило козни, козни, козни, козни, козни. Я не знаю, какой контур был у Фрейда, но этот контур определенно строил козни. И у Фрейда был цензор, который сдерживал этого малого. Вероятно, это был отец Фрейда. Боже мой, у него была самая густонаселенная голова из всех людей, о которых я когда-либо слышал. Контуры и вэйлансы, контуры и вэйлансы, просто в огромном количестве.

Фрейд, в викторианскую эпоху, считал, что это ужасное чудовище спрятано у человека где-то, по-моему, как раз под левым ухом. И это ужасное чудовище все время строило козни, козни, козни, козни, козни. Я не знаю, какой контур был у Фрейда, но этот контур определенно строил козни. И у Фрейда был цензор, который сдерживал этого малого. Вероятно, это был отец Фрейда. Боже мой, у него была самая густонаселенная голова из всех людей, о которых я когда-либо слышал. Контуры и вэйлансы, контуры и вэйлансы, просто в огромном количестве.

Но правда состоит в том, что человек – не хищный зверь, человек не злой. Но, делая другим то, что другие считают злом, – именно так все происходит, – человек считает, что он совершил зло. А если бы он не был хорошим и если бы он не был в основе своей добрым и порядочным, то он бы никогда не стал протестовать против злого или неправильного поступка, так ведь? Стал бы он вызывать у себя болезнь только из-за того, что он совершил что-то злое, если бы он не был в основе своей хорошим?

Но правда состоит в том, что человек – не хищный зверь, человек не злой. Но, делая другим то, что другие считают злом, – именно так все происходит, – человек считает, что он совершил зло. А если бы он не был хорошим и если бы он не был в основе своей добрым и порядочным, то он бы никогда не стал протестовать против злого или неправильного поступка, так ведь? Стал бы он вызывать у себя болезнь только из-за того, что он совершил что-то злое, если бы он не был в основе своей хорошим?

И это одно из самых веских доказательств того, что такова основа природы человека.

И это одно из самых веских доказательств того, что такова основа природы человека.

Так вот, вы начинаете очищать этот кейс. Этот кейс весь смят и скручен в клубок, понимаете?

Так вот, вы начинаете очищать этот кейс. Этот кейс весь смят и скручен в клубок, понимаете?

И вы спрашиваете:

И вы спрашиваете:

• Что вы сделали?

• Что вы сделали?

А этот малый отвечает:

А этот малый отвечает:

• Что я сделал? Что я сделал? Что я сделал? Что я сделал? Ничего... Ничего. Ничего. Я ничего не сделал. – Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп. – Я просто несчастная маленькая жертва! То, что сделали со мной – ужасно, но что я сделал... да ничего.

• Что я сделал? Что я сделал? Что я сделал? Что я сделал? Ничего... Ничего. Ничего. Я ничего не сделал. – Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп. – Я просто несчастная маленькая жертва! То, что сделали со мной – ужасно, но что я сделал... да ничего.

И вы говорите:

И вы говорите:

• Ладно, ладно. Спасибо. Спасибо. Я повторю вопрос одитинга. Что вы сделали? Хлюп, хлюп.

• Ладно, ладно. Спасибо. Спасибо. Я повторю вопрос одитинга. Что вы сделали? Хлюп, хлюп.

Не столь уж необычное явление – получить в качестве первого ответа: «Я думаю, я убил своего отца». И он задумывается на некоторое время: «Нет, я не мог этого сделать, он ведь еще жив! Ну-ка, так что же я сделал? Я не знаю, не помню, чтобы я когда-нибудь сделал хоть что-нибудь!» Иногда задержка общения продолжается полчаса, сорок пять минут, час; и, наконец, он говорит: «Ну, когда я был маленьким мальчиком, я ударил другого маленького мальчика хлыстом...» Хлюп.

Не столь уж необычное явление – получить в качестве первого ответа: «Я думаю, я убил своего отца». И он задумывается на некоторое время: «Нет, я не мог этого сделать, он ведь еще жив! Ну-ка, так что же я сделал? Я не знаю, не помню, чтобы я когда-нибудь сделал хоть что-нибудь!» Иногда задержка общения продолжается полчаса, сорок пять минут, час; и, наконец, он говорит: «Ну, когда я был маленьким мальчиком, я ударил другого маленького мальчика хлыстом...» Хлюп.

Следующий ответ может прозвучать через пятнадцать, двадцать минут:

Следующий ответ может прозвучать через пятнадцать, двадцать минут:

• Я надерзил своей сестре.

• Я надерзил своей сестре.

Следующий ответ – через четыре или пять минут:

Следующий ответ – через четыре или пять минут:

• Эх! Я... Я однажды украл немного денег... пять центов из маминого комода. Следующий ответ – примерно через минуту:

• Эх! Я... Я однажды украл немного денег... пять центов из маминого комода. Следующий ответ – примерно через минуту:

Именно так – у него тяжесть свалилась с плеч! Вы сняли у него с плеч целую кучу мотиваторов. И он должен был притянуть эти мотиваторы, чтобы оправдать то, что он делал, но он не мог объяснить то, что он делал, и он даже не помнил об этом, когда вы задали ему вопрос в первый раз. Он не то чтобы не хотел сознаться в этом, он просто не помнил, что он это делал!

Именно так – у него тяжесть свалилась с плеч! Вы сняли у него с плеч целую кучу мотиваторов. И он должен был притянуть эти мотиваторы, чтобы оправдать то, что он делал, но он не мог объяснить то, что он делал, и он даже не помнил об этом, когда вы задали ему вопрос в первый раз. Он не то чтобы не хотел сознаться в этом, он просто не помнил, что он это делал!

Вы скажете: но как же так, этот парень каждый вечер избивает свою жену и на следующий день об этом не помнит? Тем не менее это так. И этот парень не сумасшедший. Мы не говорим о личностях с отклонениями, это мы оставляем психиатрам. Этот парень не чокнутый и не больной на голову. Он не сумасшедший. У него есть работа, и он, вероятно, преуспевает в жизни.

Вы скажете: но как же так, этот парень каждый вечер избивает свою жену и на следующий день об этом не помнит? Тем не менее это так. И этот парень не сумасшедший. Мы не говорим о личностях с отклонениями, это мы оставляем психиатрам. Этот парень не чокнутый и не больной на голову. Он не сумасшедший. У него есть работа, и он, вероятно, преуспевает в жизни.

То, что каждый закупоренный кейс каждый вечер избивает жену – это не обязательно верно. Это слишком широкое обобщение. Ну, может быть, не каждый, а через вечер. И может быть, не жену, а собаку. Но он где-то что-то кому-то делает, весьма навязчиво, и иногда одитору требуется весьма продолжительное время, чтобы докопаться до этого.

То, что каждый закупоренный кейс каждый вечер избивает жену – это не обязательно верно. Это слишком широкое обобщение. Ну, может быть, не каждый, а через вечер. И может быть, не жену, а собаку. Но он где-то что-то кому-то делает, весьма навязчиво, и иногда одитору требуется весьма продолжительное время, чтобы докопаться до этого.

Когда вы говорите: «Вспомните разрыв АРО... Вот этот», – вы обычно подбираете и мотиватор и оверт одновременно. С кем этот разрыв АРО? И очень часто преклир скажет: с самим собой. И в действительности именно это и представляет собой оверт – всегда. Это разрыв АРО с самим собой. Это разрыв АРО по первой динамике.

Когда вы говорите: «Вспомните разрыв АРО... Вот этот», – вы обычно подбираете и мотиватор и оверт одновременно. С кем этот разрыв АРО? И очень часто преклир скажет: с самим собой. И в действительности именно это и представляет собой оверт – всегда. Это разрыв АРО с самим собой. Это разрыв АРО по первой динамике.

Вы задаете вопрос человеку, который делает что-то плохое. Он отвечает: «Я знаю, как мне следует поступать, но у меня никак не получается поступить таким образом». Если бы он действительно свихнулся, то он не знал бы, как он должен поступать, не знал бы о том, что совершает какие-то поступки, и даже не знал бы, здесь ли он! Но он к этому идет.

Вы задаете вопрос человеку, который делает что-то плохое. Он отвечает: «Я знаю, как мне следует поступать, но у меня никак не получается поступить таким образом». Если бы он действительно свихнулся, то он не знал бы, как он должен поступать, не знал бы о том, что совершает какие-то поступки, и даже не знал бы, здесь ли он! Но он к этому идет.

Это не означает, что человек, без конца накапливая оверты, рано или поздно сойдет с ума. Он, вероятно, может продержаться в течение многих и многих жизней, а затем вдруг случается что-нибудь – он гибнет при взрыве или что-то в этом роде. Он думает: «Ого, вот это достаточный мотиватор. Это достаточный мотиватор». Он просто оставляет все это, и, до тех пор пока одитор не возвратится к этому вновь, он не будет это затрагивать, но это будет стоять у него на пути при продвижении к клиру. Он столкнется с этим рано или поздно, несмотря даже на то, что он все это не трогает.

Это не означает, что человек, без конца накапливая оверты, рано или поздно сойдет с ума. Он, вероятно, может продержаться в течение многих и многих жизней, а затем вдруг случается что-нибудь – он гибнет при взрыве или что-то в этом роде. Он думает: «Ого, вот это достаточный мотиватор. Это достаточный мотиватор». Он просто оставляет все это, и, до тех пор пока одитор не возвратится к этому вновь, он не будет это затрагивать, но это будет стоять у него на пути при продвижении к клиру. Он столкнется с этим рано или поздно, несмотря даже на то, что он все это не трогает.

Этот малый, который еще совсем молодым взорвал галактику, – как насчет него? Обычно, начав его одитировать, вы обнаружите, что он является солнцами, лунами и звездами. Он должен быть галактикой, чтобы он мог получить мотиватор в отношении галактик. Понимаете?

Этот малый, который еще совсем молодым взорвал галактику, – как насчет него? Обычно, начав его одитировать, вы обнаружите, что он является солнцами, лунами и звездами. Он должен быть галактикой, чтобы он мог получить мотиватор в отношении галактик. Понимаете?

Чтобы получить свое, человек должен быть жертвой. Он кого-нибудь пристреливает, и тогда, чтобы получить свое за то, что он застрелил человека, – что является овертом, – он должен сам быть застрелен. И это самое поразительное, если почитать истории жизней людей.

Чтобы получить свое, человек должен быть жертвой. Он кого-нибудь пристреливает, и тогда, чтобы получить свое за то, что он застрелил человека, – что является овертом, – он должен сам быть застрелен. И это самое поразительное, если почитать истории жизней людей.

Вы читаете биографии, и вот эта биография ну никак не укладывается у вас в голове. Там сказано, что господин Снодграсс понимаете, это биография знаменитого человека, – так вот, этот господин Снодграсс дрался на дуэли со своим партнером, Джейкобом Снортом, продырявил ему грудь и убил его насмерть. И вы дочитываете книгу до конца... понимаете, вы читаете об этом в книге, а потом дочитываете ее до конца и видите, что господин Снодграсс умер от чахотки в возрасте сорока двух лет.

Вы читаете биографии, и вот эта биография ну никак не укладывается у вас в голове. Там сказано, что господин Снодграсс понимаете, это биография знаменитого человека, – так вот, этот господин Снодграсс дрался на дуэли со своим партнером, Джейкобом Снортом, продырявил ему грудь и убил его насмерть. И вы дочитываете книгу до конца... понимаете, вы читаете об этом в книге, а потом дочитываете ее до конца и видите, что господин Снодграсс умер от чахотки в возрасте сорока двух лет.

Что ж, это неочевидно, потому что мы имеем дело лишь с одной жизнью, и у вас нет данных, понимаете. Но что такое чахотка? Это, несомненно, дыра у него в груди. Он подобрал на траке инграмму, в которой его застрелили, объединил ее в пару со случаем, когда он застрелил своего партнера, и отомстил сам себе. Это странно. Это странно. Иными словами, он со всем этим разобрался.

Что ж, это неочевидно, потому что мы имеем дело лишь с одной жизнью, и у вас нет данных, понимаете. Но что такое чахотка? Это, несомненно, дыра у него в груди. Он подобрал на траке инграмму, в которой его застрелили, объединил ее в пару со случаем, когда он застрелил своего партнера, и отомстил сам себе. Это странно. Это странно. Иными словами, он со всем этим разобрался.

Далее, иногда вы увидите такую ситуацию. Парень выходит на улицу и пристреливает кого-нибудь, а через несколько дней вы видите, как этот человек приходит куда-то с незаряженным пистолетом или чем-то таким и его пристреливают! И никто не может понять, почему его пистолет не был заряжен. Не смог бы понять этого и он сам, если бы он был еще жив и мог говорить. Понимаете? Он просто случайно забывает зарядить свой пистолет, кладет его в кобуру, выходит на улицу и его пристреливают.

Далее, иногда вы увидите такую ситуацию. Парень выходит на улицу и пристреливает кого-нибудь, а через несколько дней вы видите, как этот человек приходит куда-то с незаряженным пистолетом или чем-то таким и его пристреливают! И никто не может понять, почему его пистолет не был заряжен. Не смог бы понять этого и он сам, если бы он был еще жив и мог говорить. Понимаете? Он просто случайно забывает зарядить свой пистолет, кладет его в кобуру, выходит на улицу и его пристреливают.

Я уверен, что в давние времена в США было немало бандитов, поступивших таким вот образом.

Я уверен, что в давние времена в США было немало бандитов, поступивших таким вот образом.

Ну, иногда для этого требуется какое-нибудь необычное обстоятельство. Спустя много жизней приходится привлекать внимание человека к тому, что он сейчас по-прежнему совершает оверты.

Ну, иногда для этого требуется какое-нибудь необычное обстоятельство. Спустя много жизней приходится привлекать внимание человека к тому, что он сейчас по-прежнему совершает оверты.

Дикий Билл Хикок – это интересный пример. Сколько там людей он застрелил? – семьдесят пять человек, что-то около этого. А затем в один прекрасный день он слышит шум драки в закусочной, расположенной на этой улице. У него есть молодой помощник, который ему очень нравится. Он говорит помощнику, чтобы тот оставался в офисе, а он пойдет и займется дракой в закусочной. Итак, он бежит по улице, влетает в закусочную и начинает разбираться с этим. А его молодой помощник, думая, что что-то не в порядке, – по-моему, он услышал выстрел в закусочной, – он прибегает, врывается в боковую дверь, и Дикий Билл Хикок, не задумываясь, убивает его. Он никогда больше никого не убивал. По-моему, это был семьдесят шестой убитый им человек. Он никогда больше никого не убивал.

Дикий Билл Хикок – это интересный пример. Сколько там людей он застрелил? – семьдесят пять человек, что-то около этого. А затем в один прекрасный день он слышит шум драки в закусочной, расположенной на этой улице. У него есть молодой помощник, который ему очень нравится. Он говорит помощнику, чтобы тот оставался в офисе, а он пойдет и займется дракой в закусочной. Итак, он бежит по улице, влетает в закусочную и начинает разбираться с этим. А его молодой помощник, думая, что что-то не в порядке, – по-моему, он услышал выстрел в закусочной, – он прибегает, врывается в боковую дверь, и Дикий Билл Хикок, не задумываясь, убивает его. Он никогда больше никого не убивал. По-моему, это был семьдесят шестой убитый им человек. Он никогда больше никого не убивал.

Что ж, мы можем это понять. Это совершенно понятно; это означает, что после этого он чувствовал сожаление по поводу того, что убил человека, так что с этого момента он сдерживал себя. Нет-нет, дело в том, что убийство этого молодого помощника вызвало у него включение. Он, должно быть, чувствовал сожаление по поводу того, что убил столько людей, и вот что странно: в каждом из этих семидесяти пяти случаев, когда он убивал людей, он тоже чувствовал сожаление по поводу этого! Понятно? Хотя он уже настолько навязчиво драматизировал оверты, что не мог остановиться, не мог даже задуматься над этим или даже осознать это. И прежде чем можно будет восстановить память этого человека, прежде чем можно будет привести его в порядок, прежде чем этого человека, Дикого Билла Хикока, можно будет сделать клиром, вам придется перелопатить весь полный трак, отыскивая оверты и мотиваторы. И когда вы разберетесь с ними, то дело будет сделано.

Что ж, мы можем это понять. Это совершенно понятно; это означает, что после этого он чувствовал сожаление по поводу того, что убил человека, так что с этого момента он сдерживал себя. Нет-нет, дело в том, что убийство этого молодого помощника вызвало у него включение. Он, должно быть, чувствовал сожаление по поводу того, что убил столько людей, и вот что странно: в каждом из этих семидесяти пяти случаев, когда он убивал людей, он тоже чувствовал сожаление по поводу этого! Понятно? Хотя он уже настолько навязчиво драматизировал оверты, что не мог остановиться, не мог даже задуматься над этим или даже осознать это. И прежде чем можно будет восстановить память этого человека, прежде чем можно будет привести его в порядок, прежде чем этого человека, Дикого Билла Хикока, можно будет сделать клиром, вам придется перелопатить весь полный трак, отыскивая оверты и мотиваторы. И когда вы разберетесь с ними, то дело будет сделано.

Это одна из причин того, почему процесс «Помощь» так эффективно срабатывает на кейсах. Проводя этот процесс, с этими вещами как бы работают в очень обобщенной форме.

Это одна из причин того, почему процесс «Помощь» так эффективно срабатывает на кейсах. Проводя этот процесс, с этими вещами как бы работают в очень обобщенной форме.

Но правда заключается в том, что слишком много людей извлекли выгоду из этого механизма, чтобы мы стали использовать его вновь в Саентологии в качестве способа сделать вас хорошими. Забавно в этом то, что как только вы это поймете, вы больше не будете обязаны быть хорошим! Но как только вы полностью поймете и пройдете это, то вы будете хорошим и ничего с этим поделать не сможете. У вас пропадает всякое стремление или желание быть злым. Так что этот механизм сам себя защищает.

Но правда заключается в том, что слишком много людей извлекли выгоду из этого механизма, чтобы мы стали использовать его вновь в Саентологии в качестве способа сделать вас хорошими. Забавно в этом то, что как только вы это поймете, вы больше не будете обязаны быть хорошим! Но как только вы полностью поймете и пройдете это, то вы будете хорошим и ничего с этим поделать не сможете. У вас пропадает всякое стремление или желание быть злым. Так что этот механизм сам себя защищает.

Вам не нужно ходить и говорить: «Я не должен наступать на таракана, потому что иначе потом мне придется стать тараканом, чтобы на меня могли наступить». Я бы не говорил об этом, если бы это не происходило сегодня на Земле. Почему, вы думаете, в Индии говорят о реинкарнации в качестве таракана? Они сами ужасно боятся наступать на тараканов. Как вы думаете, сколько тараканов убил средний индиец за последние сорок или пятьдесят поколений? Эта страна кишит ими. Когда вы хотите пообедать, ваш обед непременно оказывается изрядно сдобрен тараканами. Мне очень неприятно об этом говорить. Но оверты этих людей против насекомых становятся настолько большими, что после этого они считают всех насекомых неприкосновенными. Понимаете, они должны охранять всех насекомых. Они не должны никого убивать.

Вам не нужно ходить и говорить: «Я не должен наступать на таракана, потому что иначе потом мне придется стать тараканом, чтобы на меня могли наступить». Я бы не говорил об этом, если бы это не происходило сегодня на Земле. Почему, вы думаете, в Индии говорят о реинкарнации в качестве таракана? Они сами ужасно боятся наступать на тараканов. Как вы думаете, сколько тараканов убил средний индиец за последние сорок или пятьдесят поколений? Эта страна кишит ими. Когда вы хотите пообедать, ваш обед непременно оказывается изрядно сдобрен тараканами. Мне очень неприятно об этом говорить. Но оверты этих людей против насекомых становятся настолько большими, что после этого они считают всех насекомых неприкосновенными. Понимаете, они должны охранять всех насекомых. Они не должны никого убивать.

Они едят столько говядины, что они вообще не должны убивать коров. Понимаете? А затем вы, может быть, обнаружите, что кто-то из них присутствует в образе священной коровы, в которую он превратился на одну жизнь, чтобы посмотреть, не сможет ли он расплатиться за это. Но расплата не наступает, потому что никто не станет трогать священную корову!

Они едят столько говядины, что они вообще не должны убивать коров. Понимаете? А затем вы, может быть, обнаружите, что кто-то из них присутствует в образе священной коровы, в которую он превратился на одну жизнь, чтобы посмотреть, не сможет ли он расплатиться за это. Но расплата не наступает, потому что никто не станет трогать священную корову!

Вы приобрели бы в Индии огромную популярность, если бы ходили и высказывали ужаснейшую мысль... и никто бы не мог понять, отчего вы так популярны. Никто бы не мог понять, отчего вы так популярны. Вы бы говорили: «Нам нужно убить всех священных коров в Индии». Вы ожидаете, что все сразу же начнут на вас нападать. А на самом деле вы бы стали еще популярнее, если бы сказали: «Мы не только должны убить их всех, мы еще должны их и помучить перед тем, как убить». Вот таким образом и появляются жестокие вожди, и именно поэтому в обществе они довольно часто одерживают победу. Так объясняется механизм, за счет которого люди иногда избирают совершенно необузданных, жестоких вождей. Они избирают тех, кто даст им достаточное количество мотиваторов!

Вы приобрели бы в Индии огромную популярность, если бы ходили и высказывали ужаснейшую мысль... и никто бы не мог понять, отчего вы так популярны. Никто бы не мог понять, отчего вы так популярны. Вы бы говорили: «Нам нужно убить всех священных коров в Индии». Вы ожидаете, что все сразу же начнут на вас нападать. А на самом деле вы бы стали еще популярнее, если бы сказали: «Мы не только должны убить их всех, мы еще должны их и помучить перед тем, как убить». Вот таким образом и появляются жестокие вожди, и именно поэтому в обществе они довольно часто одерживают победу. Так объясняется механизм, за счет которого люди иногда избирают совершенно необузданных, жестоких вождей. Они избирают тех, кто даст им достаточное количество мотиваторов!

Любого, кто находится у руля в любом обществе, рано или поздно начнут избирать на роль палача. Самое трудное на свете – это не стать палачом! Бог ты мой, эти кандидаты! Они приносят собственные плахи и топоры. Они плетут веревку прямо перед вами, на вашем столе.

Любого, кто находится у руля в любом обществе, рано или поздно начнут избирать на роль палача. Самое трудное на свете – это не стать палачом! Бог ты мой, эти кандидаты! Они приносят собственные плахи и топоры. Они плетут веревку прямо перед вами, на вашем столе.

Иногда случается, что вы пристреливаете кого-то, будто бы даже не задумываясь – этот парень просто напрашивался и напрашивался, чтобы его казнили, вы не могли добиться выполнения хоть какой-то работы, так что вы его казнили, понимаете? Боже мой, после этого вы, скорее всего, станете еще популярнее, чем были до того, и это довольно трудно понять, но в аберрированном обществе люди испытывают жажду мотиваторов. А когда в обществе все очень спокойно, когда все идет очень гладко, люди становятся несчастными и начинают вызывать у себя включение, потому что единственное, что может послужить им мотиваторами в этом обществе – это их инграммы. Вы это понимаете?

Иногда случается, что вы пристреливаете кого-то, будто бы даже не задумываясь – этот парень просто напрашивался и напрашивался, чтобы его казнили, вы не могли добиться выполнения хоть какой-то работы, так что вы его казнили, понимаете? Боже мой, после этого вы, скорее всего, станете еще популярнее, чем были до того, и это довольно трудно понять, но в аберрированном обществе люди испытывают жажду мотиваторов. А когда в обществе все очень спокойно, когда все идет очень гладко, люди становятся несчастными и начинают вызывать у себя включение, потому что единственное, что может послужить им мотиваторами в этом обществе – это их инграммы. Вы это понимаете?

Таким образом, мы объяснили еще один механизм – почему общество, в котором все тихо и мирно, сходит с ума. Это просто. Человек устроен так, что его жизни по три раза на день должно что-то угрожать. Если ничто не угрожает ему трижды в день, то он займется этим сам.

Таким образом, мы объяснили еще один механизм – почему общество, в котором все тихо и мирно, сходит с ума. Это просто. Человек устроен так, что его жизни по три раза на день должно что-то угрожать. Если ничто не угрожает ему трижды в день, то он займется этим сам.

Что ж, по мере изучения последовательности «оверт – мотиватор» мы видим, как приоткрываются многие кейсы, которые до этого не открывались. Давайте просто выясним, что сделали эти ребята и что было сделано им.

Что ж, по мере изучения последовательности «оверт – мотиватор» мы видим, как приоткрываются многие кейсы, которые до этого не открывались. Давайте просто выясним, что сделали эти ребята и что было сделано им.

Так вот, необходимо выяснить, что было сделано им, чтобы сохранить баланс. Это невозможно, я в это не верю – проходить только одну часть последовательности «оверт – мотиватор». Неизбежно всплывет другая часть. Поэтому «Прямой провод по разрывам АРО» – саентолог понимает его как работу и с овертами, и с мотиваторами, и так, и этак, – в действительности проникает чуть глубже, но это не совсем то же самое, что и: «Что вы сделали?» и «Что было сделано вам?» Эти процессы немного отличаются, понимаете? Ни один из них не включает в себя другой полностью. Оба они, однако, приводят к цели.

Так вот, необходимо выяснить, что было сделано им, чтобы сохранить баланс. Это невозможно, я в это не верю – проходить только одну часть последовательности «оверт – мотиватор». Неизбежно всплывет другая часть. Поэтому «Прямой провод по разрывам АРО» – саентолог понимает его как работу и с овертами, и с мотиваторами, и так, и этак, – в действительности проникает чуть глубже, но это не совсем то же самое, что и: «Что вы сделали?» и «Что было сделано вам?» Эти процессы немного отличаются, понимаете? Ни один из них не включает в себя другой полностью. Оба они, однако, приводят к цели.

Далее, если вы одитируете человека, который не имеет понятия о саентологической терминологии, не может ею пользоваться, и у него разрыв АРО... он не знает, что такое разрыв АРО. Как ни странно, большинство людей, судя по всему, разбираются в этом очень быстро. Вам, безусловно, придется пройти «Что вы сделали?» или «Вспомните что-нибудь, что вы сделали кому-либо». И иногда вам придется перемежать это вопросом: «Что было сделано вам?» Но не задавайте его так же часто, как и первый вопрос, потому что мотиваторы более ценны. С овертами ему будет легче расстаться.

Далее, если вы одитируете человека, который не имеет понятия о саентологической терминологии, не может ею пользоваться, и у него разрыв АРО... он не знает, что такое разрыв АРО. Как ни странно, большинство людей, судя по всему, разбираются в этом очень быстро. Вам, безусловно, придется пройти «Что вы сделали?» или «Вспомните что-нибудь, что вы сделали кому-либо». И иногда вам придется перемежать это вопросом: «Что было сделано вам?» Но не задавайте его так же часто, как и первый вопрос, потому что мотиваторы более ценны. С овертами ему будет легче расстаться.

В отношении овертов и мотиваторов существует интересный механизм – это совершенно не по теме, просто в качестве примечания к этой лекции. Знаете ли вы, что у человека может возникнуть разрыв АРО с вами, хотя вы никогда ничего ему не делали? Знаете вы это? Вы знаете, как такое происходит?

В отношении овертов и мотиваторов существует интересный механизм – это совершенно не по теме, просто в качестве примечания к этой лекции. Знаете ли вы, что у человека может возникнуть разрыв АРО с вами, хотя вы никогда ничего ему не делали? Знаете вы это? Вы знаете, как такое происходит?

Вы похожи на кого-то или на что-то, знакомое ему по десятому столетию или вроде того, или он нечаянно делает вам что-то. Из-за этого у него возникает разрыв АРО с вами. Вы даже и не знаете об этом. Понимаете?

Вы похожи на кого-то или на что-то, знакомое ему по десятому столетию или вроде того, или он нечаянно делает вам что-то. Из-за этого у него возникает разрыв АРО с вами. Вы даже и не знаете об этом. Понимаете?

Что ж, спустя очень короткое время этот человек, у которого теперь уже есть один оверт против вас, совершит еще один. Но сейчас он злится на вас еще больше. Вы еще ничего ему не сделали. Поэтому проходит еще какое-то время, и он делает вам еще что-нибудь. Сейчас он действительно зол на вас. Боже мой, до чего же он разгневан! Вы даже и не знали об этом. И вдруг вы оказываетесь лицом к лицу с этим разъяренным тигром! Боже, как он сердит на вас! Ну и злодей же вы! А вы не сделали ничего.

Что ж, спустя очень короткое время этот человек, у которого теперь уже есть один оверт против вас, совершит еще один. Но сейчас он злится на вас еще больше. Вы еще ничего ему не сделали. Поэтому проходит еще какое-то время, и он делает вам еще что-нибудь. Сейчас он действительно зол на вас. Боже мой, до чего же он разгневан! Вы даже и не знали об этом. И вдруг вы оказываетесь лицом к лицу с этим разъяренным тигром! Боже, как он сердит на вас! Ну и злодей же вы! А вы не сделали ничего.

Так вот, этот парень должен придумывать всевозможные глупые причины, почему он так относится к вам. Он будет говорить, что все дело в шнурках ваших ботинок или в том, что он вас не любит, доктор Фелл. Самое лучшее объяснение на этот счет у психологов заключалось в следующем: «Я не люблю вас, доктор Фелл. За что – я не уразумел. Но я не люблю вас, доктор Фелл, доктор Фелл». На этом докторе Фелле они и погорели. Это был верх того, до чего они могли дойти в своих рассуждениях в девятнадцатом веке.

Так вот, этот парень должен придумывать всевозможные глупые причины, почему он так относится к вам. Он будет говорить, что все дело в шнурках ваших ботинок или в том, что он вас не любит, доктор Фелл. Самое лучшее объяснение на этот счет у психологов заключалось в следующем: «Я не люблю вас, доктор Фелл. За что – я не уразумел. Но я не люблю вас, доктор Фелл, доктор Фелл». На этом докторе Фелле они и погорели. Это был верх того, до чего они могли дойти в своих рассуждениях в девятнадцатом веке.

Ну, это вполне... вполне объяснимо. Этот парень совершает против вас оверт, а затем решает, что он вас не любит. А потом он совершает еще один оверт против вас и решает, что с вами что-то очень сильно не в порядке. А потом он совершает еще один оверт против вас и начинает лгать о вас всем подряд. Разве это не удивительно? Иными словами, кто действующие лица этой драмы? Только он один! Никакого взаимообмена вообще не происходит.

Ну, это вполне... вполне объяснимо. Этот парень совершает против вас оверт, а затем решает, что он вас не любит. А потом он совершает еще один оверт против вас и решает, что с вами что-то очень сильно не в порядке. А потом он совершает еще один оверт против вас и начинает лгать о вас всем подряд. Разве это не удивительно? Иными словами, кто действующие лица этой драмы? Только он один! Никакого взаимообмена вообще не происходит.

Вот вы приходите на работу, и там есть стенографистка. Стенографистка сидит за столом и работает на вас, и день ото дня вы замечаете, что она начинает разговаривать с вами все более резко. Вероятно, она ворует скрепки.

Вот вы приходите на работу, и там есть стенографистка. Стенографистка сидит за столом и работает на вас, и день ото дня вы замечаете, что она начинает разговаривать с вами все более резко. Вероятно, она ворует скрепки.

Понимаете, случилось вот что: она украла скрепку и не осознавала, что она ее украла, до тех пор, пока не ушла из офиса. Затем она осознала, что совершила против вас оверт, украв одну из ваших скрепок. Вы поняли? Но это была достаточная причина для того, чтобы украсть еще одну скрепку, и чем больше скрепок она ворует, тем больше она вас ненавидит. Разве не удивительно?

Понимаете, случилось вот что: она украла скрепку и не осознавала, что она ее украла, до тех пор, пока не ушла из офиса. Затем она осознала, что совершила против вас оверт, украв одну из ваших скрепок. Вы поняли? Но это была достаточная причина для того, чтобы украсть еще одну скрепку, и чем больше скрепок она ворует, тем больше она вас ненавидит. Разве не удивительно?

Если вы умны, вы никогда не позволите себе оказаться в положении, когда люди совершают против вас оверты, а вы бездействуете. Самое меньшее, что вы можете сделать, – это дать им мотиватор.

Если вы умны, вы никогда не позволите себе оказаться в положении, когда люди совершают против вас оверты, а вы бездействуете. Самое меньшее, что вы можете сделать, – это дать им мотиватор.

Я не использую против людей такие штучки. Но просто в качестве маленькой хохмы... я посмотрел очень пристально на одного человека и сказал: «Я знаю, почему вы меня не любите!»

Я не использую против людей такие штучки. Но просто в качестве маленькой хохмы... я посмотрел очень пристально на одного человека и сказал: «Я знаю, почему вы меня не любите!»

Этот человек говорит: «А?»

Этот человек говорит: «А?»

«Да, разве вы не помните, как много лет назад я не дал вам ссуды, которую вы просили?» Понимаете, такого не было.

«Да, разве вы не помните, как много лет назад я не дал вам ссуды, которую вы просили?» Понимаете, такого не было.

И человек: «Слерп!»

И человек: «Слерп!»

Понимаете, он совершил против меня оверты, и я дал ему мотиватор, имевший место до того, – совершенно ложный мотиватор. И он ходит целыми днями и грустит по поводу этой ссуды. Это совершенно изумительно!

Понимаете, он совершил против меня оверты, и я дал ему мотиватор, имевший место до того, – совершенно ложный мотиватор. И он ходит целыми днями и грустит по поводу этой ссуды. Это совершенно изумительно!

Что ж, в любом случае последовательность «оверт – мотиватор» объясняет очень многие вопросы, связанные с браком. Муж делает что-то своей жене, о чем она даже и не знает. А потом он вдруг начинает сердиться на жену. Но это он сделал что-то жене!

Что ж, в любом случае последовательность «оверт – мотиватор» объясняет очень многие вопросы, связанные с браком. Муж делает что-то своей жене, о чем она даже и не знает. А потом он вдруг начинает сердиться на жену. Но это он сделал что-то жене!

Проходят дни, и он совершает все больше и больше овертов против жены, и все больше и больше злится на нее. Проходят месяцы, годы, и он все более, более, более и более нетерпимо относится к своей жене, и все больше недоволен ею. А она даже и не знает, что происходит. Довольно дико, а?

Проходят дни, и он совершает все больше и больше овертов против жены, и все больше и больше злится на нее. Проходят месяцы, годы, и он все более, более, более и более нетерпимо относится к своей жене, и все больше недоволен ею. А она даже и не знает, что происходит. Довольно дико, а?

Аналогично... аналогично, она идет на вечеринку, выходит в сад, там стоит молодой человек, и она... он быстро ее целует, понимаете. Об этом она не может рассказать своему мужу. Он быстро ее целует, и она говорит: «У-ух». Понимаете? И получается, что она совершила оверт против мужа.

Аналогично... аналогично, она идет на вечеринку, выходит в сад, там стоит молодой человек, и она... он быстро ее целует, понимаете. Об этом она не может рассказать своему мужу. Он быстро ее целует, и она говорит: «У-ух». Понимаете? И получается, что она совершила оверт против мужа.

Что ж, еще несколько вечеринок и еще несколько поцелуев – и происходит то, что происходит. И вдруг она просто в ярости! Она просто готова его убить! Почему? Он не дает ей никаких мотиваторов... это одно из лучших объяснений, но факт состоит в том, что она набрасывается на него просто-таки как разъяренная фурия.

Что ж, еще несколько вечеринок и еще несколько поцелуев – и происходит то, что происходит. И вдруг она просто в ярости! Она просто готова его убить! Почему? Он не дает ей никаких мотиваторов... это одно из лучших объяснений, но факт состоит в том, что она набрасывается на него просто-таки как разъяренная фурия.

Вы обнаружите, что почти любой брак очищается целиком и полностью, до конца, если вы просто вычистите мотиваторы и оверты. Вы подумаете: ну, второй супруг этого не вынесет. Самое забавное, что второй супруг, вероятно, уже знает об этом все или кое-что.

Вы обнаружите, что почти любой брак очищается целиком и полностью, до конца, если вы просто вычистите мотиваторы и оверты. Вы подумаете: ну, второй супруг этого не вынесет. Самое забавное, что второй супруг, вероятно, уже знает об этом все или кое-что.

Так вот, когда человек сталкивается с тем, что отношения с другим человеком разрушаются, это правда, что у него может и не быть решения этой проблемы. Может быть так, что все дело в другой стороне. Вы понимаете? У него может вообще не быть данных по этому вопросу! Отношения распадаются. Если отношения распадаются, и он в самом деле осознает, что ничего не сделал для их распада, то ему следует знать одно: другой человек постоянно и непрерывно совершает против него оверты, из-за чего отношения ухудшаются.

Так вот, когда человек сталкивается с тем, что отношения с другим человеком разрушаются, это правда, что у него может и не быть решения этой проблемы. Может быть так, что все дело в другой стороне. Вы понимаете? У него может вообще не быть данных по этому вопросу! Отношения распадаются. Если отношения распадаются, и он в самом деле осознает, что ничего не сделал для их распада, то ему следует знать одно: другой человек постоянно и непрерывно совершает против него оверты, из-за чего отношения ухудшаются.

Если он хочет их восстановить, то все, что ему нужно сделать – это взять Е-метр и добиться, чтобы тот человек сказал ему о том, о чем он сказать не может, заставить его сознаться в нескольких овертах, очистить их. Или, если сам он обнаруживает, что его отношения с кем-то распадаются, то в действительности все, что ему нужно в какой-то момент сделать, – это просто очистить коммуникационные линии: рассказать человеку, за что он так на него сердится. Вы скажете, что это загубит все. Но вот что странно: насколько я знаю, это, безусловно, ни разу еще ничего не загубило. Вы понимаете?

Если он хочет их восстановить, то все, что ему нужно сделать – это взять Е-метр и добиться, чтобы тот человек сказал ему о том, о чем он сказать не может, заставить его сознаться в нескольких овертах, очистить их. Или, если сам он обнаруживает, что его отношения с кем-то распадаются, то в действительности все, что ему нужно в какой-то момент сделать, – это просто очистить коммуникационные линии: рассказать человеку, за что он так на него сердится. Вы скажете, что это загубит все. Но вот что странно: насколько я знаю, это, безусловно, ни разу еще ничего не загубило. Вы понимаете?

Так вот, вместе с пониманием этого возникает целая наука о том, как спасать браки, как спасать семьи от распада.

Так вот, вместе с пониманием этого возникает целая наука о том, как спасать браки, как спасать семьи от распада.

Почему дети так злятся на родителей в подростковом возрасте? К этому моменту они совершили уже достаточно овертов против родителей, чтобы разъяриться на них. Родители ничего особенного им не сделали. Понимаете?

Почему дети так злятся на родителей в подростковом возрасте? К этому моменту они совершили уже достаточно овертов против родителей, чтобы разъяриться на них. Родители ничего особенного им не сделали. Понимаете?

Каждый раз, когда вы допускаете, чтобы баланс был тем или иным образом нарушен... чтобы с чьей-либо стороны начала работать последовательность «оверт – мотиватор»... как только вы разрушаете коммуникационные линии любых социальных отношений между двумя людьми, их взаимоотношения будут ухудшаться. И это единственная причина, по которой у вас ухудшаются взаимоотношения с кем бы то ни было где бы то ни было. Либо вы совершаете оверты против этого человека, о которых он не знает, либо он совершает оверты против вас, о которых вы не знаете.

Каждый раз, когда вы допускаете, чтобы баланс был тем или иным образом нарушен... чтобы с чьей-либо стороны начала работать последовательность «оверт – мотиватор»... как только вы разрушаете коммуникационные линии любых социальных отношений между двумя людьми, их взаимоотношения будут ухудшаться. И это единственная причина, по которой у вас ухудшаются взаимоотношения с кем бы то ни было где бы то ни было. Либо вы совершаете оверты против этого человека, о которых он не знает, либо он совершает оверты против вас, о которых вы не знаете.

Все, что вам нужно сделать, – это привести это в порядок, очистить это, и успех обеспечен. Это изумительное ощущение – быть в ладах с миром.

Все, что вам нужно сделать, – это привести это в порядок, очистить это, и успех обеспечен. Это изумительное ощущение – быть в ладах с миром.

Спасибо.

Спасибо.