В данном случае словосочетание «может быть» близко по значению к слову «нерешительность». Кроме того, оно сродни турбулентности. Турбулентности. Так вот, вы понимаете, почему это возможно?

В данном случае словосочетание «может быть» близко по значению к слову «нерешительность». Кроме того, оно сродни турбулентности. Турбулентности. Так вот, вы понимаете, почему это возможно?

Вот здесь решение, видите... вжик... а здесь вообще никакого решения, только остановка. И ни в том, ни в другом случае нет никакой турбулентности. Если человек решает, что его ответ – «нет», и если он решает, что его ответом является «нет», и если потом он придерживается этого решения, что ж, тогда внутри него самого не будет никакой энтурбулированности по поводу этого решения. У него есть ответ: «нет». Что ж, это решение, и поскольку это является решением, это не вызывает никакого внутреннего конфликта.

Вот здесь решение, видите... вжик... а здесь вообще никакого решения, только остановка. И ни в том, ни в другом случае нет никакой турбулентности. Если человек решает, что его ответ – «нет», и если он решает, что его ответом является «нет», и если потом он придерживается этого решения, что ж, тогда внутри него самого не будет никакой энтурбулированности по поводу этого решения. У него есть ответ: «нет». Что ж, это решение, и поскольку это является решением, это не вызывает никакого внутреннего конфликта.

Здесь просто будет происходить вот что: «Нет. Может быть, это должно быть “да”, но я все равно скажу “нет”», – понимаете, так вот, это создает очень маленькую энтурбуляцию.

Здесь просто будет происходить вот что: «Нет. Может быть, это должно быть “да”, но я все равно скажу “нет”», – понимаете, так вот, это создает очень маленькую энтурбуляцию.

А потом человек говорит: «Нет, мне кажется... да, я вполне уверен. Нет. Да. Нет.

А потом человек говорит: «Нет, мне кажется... да, я вполне уверен. Нет. Да. Нет.

Я... наверное, я не буду». Понимаете, это создает еще немного энтурбуляции.

Я... наверное, я не буду». Понимаете, это создает еще немного энтурбуляции.

Теперь давайте посмотрим на крайнюю степень проявления этого. Человек говорит: «Что ж, нет... но, конечно же, я должен, и, э... да, но... так, нет, я... я... ну, если сделать так, то это будет иметь некоторые другие... нет, наверное, лучше мне этого не делать». Понимаете, стандартное «нормальное» состояние ума. Это нерешительность.

Теперь давайте посмотрим на крайнюю степень проявления этого. Человек говорит: «Что ж, нет... но, конечно же, я должен, и, э... да, но... так, нет, я... я... ну, если сделать так, то это будет иметь некоторые другие... нет, наверное, лучше мне этого не делать». Понимаете, стандартное «нормальное» состояние ума. Это нерешительность.

Теперь мы будем отталкиваться от этого, рассматривая решение как волну, и мы обнаружим, что когда человек начинает говорить... он говорит: «Да. Что ж, да. Да-а». Видите, это просто... он в самом деле решает – «да». На самом деле он решает «да» с некоторыми оговорками.

Теперь мы будем отталкиваться от этого, рассматривая решение как волну, и мы обнаружим, что когда человек начинает говорить... он говорит: «Да. Что ж, да. Да-а». Видите, это просто... он в самом деле решает – «да». На самом деле он решает «да» с некоторыми оговорками.

Так вот, он продвигается еще немного дальше в этом направлении и говорит:

Так вот, он продвигается еще немного дальше в этом направлении и говорит:

«Да. Да, и я собираюсь придерживаться своего решения. Да». Он продвигается еще дальше. И наконец он говорит: «Да», – и у него с этим не связано вообще никакой энтурбуляции. Он просто говорит: «Да, правильно».

«Да. Да, и я собираюсь придерживаться своего решения. Да». Он продвигается еще дальше. И наконец он говорит: «Да», – и у него с этим не связано вообще никакой энтурбуляции. Он просто говорит: «Да, правильно».

Так вот, и на том и на другом конце этой шкалы энтурбуляция отсутствует. Можно было бы сказать, что в действительности на одном конце этой шкалы находится ноль, а на другом – бесконечность. Ведь когда человек говорит «да», он получает поток действия. Такой поток появится, если человек примет решение «да» или «нет» по поводу вопроса: «Быть или не быть?» Так вот, он спрашивает: «Быть?» – и отвечает либо «нет», либо «да».И с решением «не быть» дело будет обстоять точно так же. Так что и в том, и в другом случае здесь будет принято решение: либо да, либо нет. Очень просто.

Так вот, и на том и на другом конце этой шкалы энтурбуляция отсутствует. Можно было бы сказать, что в действительности на одном конце этой шкалы находится ноль, а на другом – бесконечность. Ведь когда человек говорит «да», он получает поток действия. Такой поток появится, если человек примет решение «да» или «нет» по поводу вопроса: «Быть или не быть?» Так вот, он спрашивает: «Быть?» – и отвечает либо «нет», либо «да».И с решением «не быть» дело будет обстоять точно так же. Так что и в том, и в другом случае здесь будет принято решение: либо да, либо нет. Очень просто.

Вы можете решить: «Да, я не буду». Понимаете, каким образом это может быть? Это подразумевает некоторое действие. Человек может сказать: «Что ж, – вы заметите это, когда я буду говорить, – да, я собираюсь уйти на покой. Да, я собираюсь уйти на покой». Он принял решение. Но, понимаете, это как бы шиворот-навыворот.

Вы можете решить: «Да, я не буду». Понимаете, каким образом это может быть? Это подразумевает некоторое действие. Человек может сказать: «Что ж, – вы заметите это, когда я буду говорить, – да, я собираюсь уйти на покой. Да, я собираюсь уйти на покой». Он принял решение. Но, понимаете, это как бы шиворот-навыворот.

Так вот, давайте рассматривать все это исключительно с такой вот позиции: «нет» у нас будет обозначать отсутствие действия, а «да» будет обозначать действие. Вы обнаружите, что «да», обозначающее действие, – это плавная волна, а «нет» – это статика. «Не быть», «быть». А посередине, между этими двумя точками, находится энтурбуляция... да-нет, да-нет, да-нет.

Так вот, давайте рассматривать все это исключительно с такой вот позиции: «нет» у нас будет обозначать отсутствие действия, а «да» будет обозначать действие. Вы обнаружите, что «да», обозначающее действие, – это плавная волна, а «нет» – это статика. «Не быть», «быть». А посередине, между этими двумя точками, находится энтурбуляция... да-нет, да-нет, да-нет.

Это легко понять, если изобразить это с помощью векторов. Это... вы знаете, что такое вектор? Знаете, это... это, так сказать, маленькая линия, сантиметр длиной, и она обозначает небольшое количество силы. Она наглядно изображает небольшую силу. Длина этой линии один сантиметр, и это значит, что сантиметр – это один килограмм, в данном масштабе... и это, скажем, сантиметр силы. И теперь, когда мы говорим... этот килограмм, следовательно, движется в этом направлении. Если он во что-то ударяется... предположим, если он ударяется в чашу весов... бац! Стрелка весов внезапно подпрыгнет до отметки «1 килограмм», а потом снова вернется в прежнее положение. Иначе говоря, такова будет сила воздействия этого вектора: один килограмм.

Это легко понять, если изобразить это с помощью векторов. Это... вы знаете, что такое вектор? Знаете, это... это, так сказать, маленькая линия, сантиметр длиной, и она обозначает небольшое количество силы. Она наглядно изображает небольшую силу. Длина этой линии один сантиметр, и это значит, что сантиметр – это один килограмм, в данном масштабе... и это, скажем, сантиметр силы. И теперь, когда мы говорим... этот килограмм, следовательно, движется в этом направлении. Если он во что-то ударяется... предположим, если он ударяется в чашу весов... бац! Стрелка весов внезапно подпрыгнет до отметки «1 килограмм», а потом снова вернется в прежнее положение. Иначе говоря, такова будет сила воздействия этого вектора: один килограмм.

К примеру, начальная скорость пули измеряется в метрах в секунду. И если умножить вес пули на метры в секунду, то получится сила удара в килограммах.

К примеру, начальная скорость пули измеряется в метрах в секунду. И если умножить вес пули на метры в секунду, то получится сила удара в килограммах.

В наше время мощность реактивного двигателя измеряется не в лошадиных силах, а в килограмм-сила-метрах тяги. Иными словами, сколько килограмм-сила-метров он производит, чтобы запустить вас вперед, и со сколькими килограмм-сила-метрами он запускает вас вперед? Так вот, это очень просто; это можно сделать очень сложным. Долгое время люди пытались сделать реактивный двигатель очень сложным; на самом деле это очень простая штука. Единственное, что вам нужно сделать с реактивным двигателем, – это, во-первых, изобрести двигатель, который будет работать, а во-вторых, использовать его. Этим до сих пор не занимались, но в один прекрасный день это сделают. Что ж, единственная проблема сегодня состоит в том, что... я имею в виду, проблема с большинством изобретений... она состоит в том, что никто не потрудился выдумать эти вещи, прежде чем запускать их в работу.

В наше время мощность реактивного двигателя измеряется не в лошадиных силах, а в килограмм-сила-метрах тяги. Иными словами, сколько килограмм-сила-метров он производит, чтобы запустить вас вперед, и со сколькими килограмм-сила-метрами он запускает вас вперед? Так вот, это очень просто; это можно сделать очень сложным. Долгое время люди пытались сделать реактивный двигатель очень сложным; на самом деле это очень простая штука. Единственное, что вам нужно сделать с реактивным двигателем, – это, во-первых, изобрести двигатель, который будет работать, а во-вторых, использовать его. Этим до сих пор не занимались, но в один прекрасный день это сделают. Что ж, единственная проблема сегодня состоит в том, что... я имею в виду, проблема с большинством изобретений... она состоит в том, что никто не потрудился выдумать эти вещи, прежде чем запускать их в работу.

В наше время реактивные двигатели выходят из строя. В них затухает пламя и так далее. И когда-нибудь кому-нибудь в голову придет блестящая идея, и он придумает новый способ возобновлять горение пламени в этой штуке, в то время как двигатель будет работать со страшной скоростью... я хочу сказать, это будет просто, и будут спасены жизни многих пилотов. Но прямо сейчас пилоты из-за этого гибнут, и кому какое дело?

В наше время реактивные двигатели выходят из строя. В них затухает пламя и так далее. И когда-нибудь кому-нибудь в голову придет блестящая идея, и он придумает новый способ возобновлять горение пламени в этой штуке, в то время как двигатель будет работать со страшной скоростью... я хочу сказать, это будет просто, и будут спасены жизни многих пилотов. Но прямо сейчас пилоты из-за этого гибнут, и кому какое дело?

Ну, да ладно... килограмм-сила-метры тяги можно графически изобразить вот так. Я хочу, чтобы вы обратили на это внимание, поскольку это имеет очень большое значение в Технике 88.

Ну, да ладно... килограмм-сила-метры тяги можно графически изобразить вот так. Я хочу, чтобы вы обратили на это внимание, поскольку это имеет очень большое значение в Технике 88.

Это график. Если бы вот этот вектор перемещался со столькими-то килограмм-сила-метрами в этом направлении, вот этот перемещался бы со столькими-то килограмм-сила-метрами в этом направлении, вот этот просто перемещался бы вот в этом направлении, а вот этот – в этом направлении, и они бы никак не пересекались, то они так и двигались бы себе дальше, словно корабли, которые ходят по ночам, и при этом ничего не происходило бы. Не было бы никаких столкновений, отклонений от курса, никакого выброса энергии. Ничего бы не было. Эти штуки просто делали бы вжить-вжить. Ну и что?

Это график. Если бы вот этот вектор перемещался со столькими-то килограмм-сила-метрами в этом направлении, вот этот перемещался бы со столькими-то килограмм-сила-метрами в этом направлении, вот этот просто перемещался бы вот в этом направлении, а вот этот – в этом направлении, и они бы никак не пересекались, то они так и двигались бы себе дальше, словно корабли, которые ходят по ночам, и при этом ничего не происходило бы. Не было бы никаких столкновений, отклонений от курса, никакого выброса энергии. Ничего бы не было. Эти штуки просто делали бы вжить-вжить. Ну и что?

Так вот, давайте предположим, что у нас есть вот эти два килограмм-сила-метра и вот эти два килограмм-сила-метра, и вот эти движутся в этом направлении, а эти – вот в этом направлении, и они врезаются друг в друга. Что ж, это приведет к образованию тепла, и они окажут вот такое воздействие друг на друга. И если они будут в точности равны друг другу по величине, то получится давнишний... о, рано или поздно все профессора физики поднимут этот вопрос. Так было во времена Наполеона: кто-то там сказал, что если бы пушки выстрелили одновременно с двух холмов, при том что эти пушки смотрели бы точно в дула друг другу, и если бы они выстрелили одновременно, звуковые волны стали бы двигаться вперед и погасили бы друг друга. И если бы вы стояли прямо посередине между этими пушками, вы бы не услышали никакого выстрела. Когда они об этом говорят, они всегда упускают из виду... Понимаете, это... отсюда будут двигаться звуковые волны пушки А, а отсюда будут двигаться звуковые волны пушки Б, и эти звуковые волны просто встретятся и погасят друг друга. И они забывают упомянуть вот о чем: довольно велика вероятность того, что человек, который будет стоять вот здесь, не услышит ни одной пушки (в этом они абсолютно правы), поскольку получит по ядру... по одному ядру... в каждое ухо. Что ж, я всегда полагал, что это сводит на нет цель эксперимента.

Так вот, давайте предположим, что у нас есть вот эти два килограмм-сила-метра и вот эти два килограмм-сила-метра, и вот эти движутся в этом направлении, а эти – вот в этом направлении, и они врезаются друг в друга. Что ж, это приведет к образованию тепла, и они окажут вот такое воздействие друг на друга. И если они будут в точности равны друг другу по величине, то получится давнишний... о, рано или поздно все профессора физики поднимут этот вопрос. Так было во времена Наполеона: кто-то там сказал, что если бы пушки выстрелили одновременно с двух холмов, при том что эти пушки смотрели бы точно в дула друг другу, и если бы они выстрелили одновременно, звуковые волны стали бы двигаться вперед и погасили бы друг друга. И если бы вы стояли прямо посередине между этими пушками, вы бы не услышали никакого выстрела. Когда они об этом говорят, они всегда упускают из виду... Понимаете, это... отсюда будут двигаться звуковые волны пушки А, а отсюда будут двигаться звуковые волны пушки Б, и эти звуковые волны просто встретятся и погасят друг друга. И они забывают упомянуть вот о чем: довольно велика вероятность того, что человек, который будет стоять вот здесь, не услышит ни одной пушки (в этом они абсолютно правы), поскольку получит по ядру... по одному ядру... в каждое ухо. Что ж, я всегда полагал, что это сводит на нет цель эксперимента.

Так вот, предположим, что у нас есть один вектор вот здесь и другой вектор вот здесь. Этот движется вот в этом направлении и равен двум килограмм-сила-метрам, а этот движется в этом направлении и равен двум килограмм-сила-метрам, и они врезаются друг в друга. На самом деле, теоретически, они уравновесят друг друга каким-то образом и пойдут... если они в точности равны по величине и если они врежутся друг в друга. Понимаете, здесь должна быть большая точность.

Так вот, предположим, что у нас есть один вектор вот здесь и другой вектор вот здесь. Этот движется вот в этом направлении и равен двум килограмм-сила-метрам, а этот движется в этом направлении и равен двум килограмм-сила-метрам, и они врезаются друг в друга. На самом деле, теоретически, они уравновесят друг друга каким-то образом и пойдут... если они в точности равны по величине и если они врежутся друг в друга. Понимаете, здесь должна быть большая точность.

Понимаете, например, две машины сталкиваются на перекрестке, и если они врежутся друг в друга под углом... предположим, что эти две машины врезаются друг в друга на перекрестке вот таким образом... они должны будут удариться друг в друга точно в один и тот же момент, чтобы одну машину отбросило прямо вот сюда, а вторую

Понимаете, например, две машины сталкиваются на перекрестке, и если они врежутся друг в друга под углом... предположим, что эти две машины врезаются друг в друга на перекрестке вот таким образом... они должны будут удариться друг в друга точно в один и тот же момент, чтобы одну машину отбросило прямо вот сюда, а вторую

– прямо вот сюда. Обычно так не бывает. Одну машину развернет вот сюда, а вторая, вероятно, проедет еще какое-то расстояние или что-то вроде этого. Совершенно одинакового характера движения не наблюдается. Очевидно, что это возможно лишь на графике. Ладно. Между прочим, не проводите этот эксперимент; его уже проводили.

– прямо вот сюда. Обычно так не бывает. Одну машину развернет вот сюда, а вторая, вероятно, проедет еще какое-то расстояние или что-то вроде этого. Совершенно одинакового характера движения не наблюдается. Очевидно, что это возможно лишь на графике. Ладно. Между прочим, не проводите этот эксперимент; его уже проводили.

Так вот, здесь будет вектор силы и здесь будет вектор силы. И тут наблюдается вот такая тенденция: встретившись, они превратятся в один вектор силы только в том случае, если будут находиться в идеальном равновесии. Что ж, а что произойдет, если вот этот вектор будет намного сильнее вот этого и они столкнутся... вот этот ударит вот сюда, он не попадет точно в конец второго вектора. Получится... вот этот будет сильно закручен, а этот отклонится совершенно непредсказуемо. Так ведь? Перед вами простейшее графическое изображение энтурбуляции. И вы увидите множество таких векторов силы при использовании техники 88, и когда преклир будет их проходить, он будет сидеть и смотреть на них. Это восхитительно. Перед нами полное графическое изображение того, как использовать технику 88. Обо всем этом уже заранее позаботились за вас. Ну ладно...

Так вот, здесь будет вектор силы и здесь будет вектор силы. И тут наблюдается вот такая тенденция: встретившись, они превратятся в один вектор силы только в том случае, если будут находиться в идеальном равновесии. Что ж, а что произойдет, если вот этот вектор будет намного сильнее вот этого и они столкнутся... вот этот ударит вот сюда, он не попадет точно в конец второго вектора. Получится... вот этот будет сильно закручен, а этот отклонится совершенно непредсказуемо. Так ведь? Перед вами простейшее графическое изображение энтурбуляции. И вы увидите множество таких векторов силы при использовании техники 88, и когда преклир будет их проходить, он будет сидеть и смотреть на них. Это восхитительно. Перед нами полное графическое изображение того, как использовать технику 88. Обо всем этом уже заранее позаботились за вас. Ну ладно...

Так вот, предположим, мы имеем дело вот с такой ситуацией: один вектор движется в этом направлении, а этот – в этом направлении, но тут есть еще вот этот, который идет в этом направлении, а этот идет в этом направлении, этот – в этом направлении, а этот – в этом направлении, а вот этот идет вот сюда вниз, в этом направлении. А еще один идет вот в этом направлении, еще один – в этом направлении, еще один – в этом направлении, а еще один – в этом. Еще один идет вот оттуда сюда, еще один, большой, бьет вот с этой стороны, и еще один появляется вот отсюда. И еще один вон там, один вон там и один вон... Что ж, на самом деле таково состояние обычного разума. Это «может быть». Это «может быть», понимаете?

Так вот, предположим, мы имеем дело вот с такой ситуацией: один вектор движется в этом направлении, а этот – в этом направлении, но тут есть еще вот этот, который идет в этом направлении, а этот идет в этом направлении, этот – в этом направлении, а этот – в этом направлении, а вот этот идет вот сюда вниз, в этом направлении. А еще один идет вот в этом направлении, еще один – в этом направлении, еще один – в этом направлении, а еще один – в этом. Еще один идет вот оттуда сюда, еще один, большой, бьет вот с этой стороны, и еще один появляется вот отсюда. И еще один вон там, один вон там и один вон... Что ж, на самом деле таково состояние обычного разума. Это «может быть». Это «может быть», понимаете?

Если бы вы считали, что каждое из этих данных... каждое из этих данных имеет отношение к решению проблемы, и все они были бы совершенно неупорядочены... Это просто энтурбуляция. Это – «может быть».

Если бы вы считали, что каждое из этих данных... каждое из этих данных имеет отношение к решению проблемы, и все они были бы совершенно неупорядочены... Это просто энтурбуляция. Это – «может быть».

Тогда как вот здесь вы, вероятно, могли бы... да, это данное полетело бы под углом, но здесь всего лишь два данных, поэтому вы тем или иным образом могли бы с ними разобраться. Это все равно, что президентские выборы. Вы не хотите голосовать ни за первую кандидатуру, ни за вторую, но обычно кто-то из них все-таки становится президентом.

Тогда как вот здесь вы, вероятно, могли бы... да, это данное полетело бы под углом, но здесь всего лишь два данных, поэтому вы тем или иным образом могли бы с ними разобраться. Это все равно, что президентские выборы. Вы не хотите голосовать ни за первую кандидатуру, ни за вторую, но обычно кто-то из них все-таки становится президентом.

Так вот, здесь... здесь будет наблюдаться очень хаотичное состояние. Предположим, каждое из этих данных – это голос за ту или иную кандидатуру, и эти голоса разбросаны по всей стране. И никто не удосужился проверить, кто голосовал или сколько раз он голосовал или что-то в этом роде, и... Понимаете, никакой тебе основательной, добротной избирательной машины Трумэна... я имею в виду административную систему... никакой основательной, добротной структуры, понимаете? Предположим, мы взяли двадцать пять человек из четвертого округа и двадцать пять человек из пятого округа, и они пошли голосовать. И каждый голос стоил нам лишь пять долларов. Так вот, это операция, проведенная без сучка без задоринки. Вы будете точно знать, кто победит, еще задолго до выборов.

Так вот, здесь... здесь будет наблюдаться очень хаотичное состояние. Предположим, каждое из этих данных – это голос за ту или иную кандидатуру, и эти голоса разбросаны по всей стране. И никто не удосужился проверить, кто голосовал или сколько раз он голосовал или что-то в этом роде, и... Понимаете, никакой тебе основательной, добротной избирательной машины Трумэна... я имею в виду административную систему... никакой основательной, добротной структуры, понимаете? Предположим, мы взяли двадцать пять человек из четвертого округа и двадцать пять человек из пятого округа, и они пошли голосовать. И каждый голос стоил нам лишь пять долларов. Так вот, это операция, проведенная без сучка без задоринки. Вы будете точно знать, кто победит, еще задолго до выборов.

Ну да ладно... если рассматривать это как решения, то вы будете знать, каким будет итог. Все они сойдутся вместе, и на самом деле если они просто скомпенсируют друг друга, то вам вообще не нужно будет выносить никакого решения.

Ну да ладно... если рассматривать это как решения, то вы будете знать, каким будет итог. Все они сойдутся вместе, и на самом деле если они просто скомпенсируют друг друга, то вам вообще не нужно будет выносить никакого решения.

Так вот, вы делаете это постоянно. Вы говорите: «Мне нужно пойти на почту, поскольку мне нужно встретиться там с Мэйми». И другое данное: «Мэйми на почте не будет». Вам нет никакого смысла принимать какое-либо решение, не так ли? Все очень просто: эти два данных противопоставлены друг другу. Одно гласит: «Я очень голоден. Я очень голоден». И ему противопоставлено другое данное: «Я банкрот». Что ж, тут уже заложено решение; вы просто продолжаете быть голодным, вот и все. Обычно два данных не создают вообще никаких проблем. Проблемы начинаются, когда у вас появляется все больше и больше данных.

Так вот, вы делаете это постоянно. Вы говорите: «Мне нужно пойти на почту, поскольку мне нужно встретиться там с Мэйми». И другое данное: «Мэйми на почте не будет». Вам нет никакого смысла принимать какое-либо решение, не так ли? Все очень просто: эти два данных противопоставлены друг другу. Одно гласит: «Я очень голоден. Я очень голоден». И ему противопоставлено другое данное: «Я банкрот». Что ж, тут уже заложено решение; вы просто продолжаете быть голодным, вот и все. Обычно два данных не создают вообще никаких проблем. Проблемы начинаются, когда у вас появляется все больше и больше данных.

Так вот, давайте рассмотрим еще одно данное... еще одно данное по поводу «может быть». У нас есть вот такое данное, и оно гласит: «Там сидит саблезубый тигр».

Так вот, давайте рассмотрим еще одно данное... еще одно данное по поводу «может быть». У нас есть вот такое данное, и оно гласит: «Там сидит саблезубый тигр».

Следующее данное: «Саблезубые тигры, посидев спокойно какое-то короткое время, прыгают, особенно если они голодны». Это второе данное. Следующее данное: «Я стою здесь». Понимаете, здесь нам придется пошевелить мозгами. Что делать? Вы вырабатываете больше килограмм-сила-метров в этом направлении, чем саблезубый тигр вырабатывает их в этом направлении. Понимаете?

Следующее данное: «Саблезубые тигры, посидев спокойно какое-то короткое время, прыгают, особенно если они голодны». Это второе данное. Следующее данное: «Я стою здесь». Понимаете, здесь нам придется пошевелить мозгами. Что делать? Вы вырабатываете больше килограмм-сила-метров в этом направлении, чем саблезубый тигр вырабатывает их в этом направлении. Понимаете?

И, теоретически, ваша вторая картинка появится где-то вот здесь... вы бежите.

И, теоретически, ваша вторая картинка появится где-то вот здесь... вы бежите.

Это то, что называется реактивным движением.

Это то, что называется реактивным движением.

Так вот, можно изобразить графически весь предмет, называемый «внимание». Можно изобразить графически весь предмет, называемый «решение». Поймите это. И решение, и внимание можно изобразить графически. Странно. Между вниманием и решением, должно быть, есть нечто общее.

Так вот, можно изобразить графически весь предмет, называемый «внимание». Можно изобразить графически весь предмет, называемый «решение». Поймите это. И решение, и внимание можно изобразить графически. Странно. Между вниманием и решением, должно быть, есть нечто общее.

Предположим, у нас есть все эти штучки, на них нет никаких стрелочек, и это – внимание человека, которое никуда не направлено, которое находится в состоянии покоя... это внимание, которое никуда не направлено и находится в состоянии покоя. Хорошо. Что происходит, когда сюда врезается другой вектор силы? Все эти единицы внимания, которые находятся в состоянии покоя, просто разворачиваются и выстраиваются определенным образом, и у нас получается вот такая картина: они выстроятся оптимальным образом для того, чтобы сформировать многосоставной вектор, который погасит входящий вектор и пересилит его. Они могут сделать это, либо они могут выстроиться вот здесь... они могут сделать несколько вещей, понимаете? Они могут выстроиться вот здесь, либо они могут захватить этот вектор, развернув его, и, как это ни странно, присоединить его силу к себе. Иначе говоря, они могут погасить его вот здесь, столкнувшись с ним, либо они могут развернуться и подправить его направление... использовать движение.

Предположим, у нас есть все эти штучки, на них нет никаких стрелочек, и это – внимание человека, которое никуда не направлено, которое находится в состоянии покоя... это внимание, которое никуда не направлено и находится в состоянии покоя. Хорошо. Что происходит, когда сюда врезается другой вектор силы? Все эти единицы внимания, которые находятся в состоянии покоя, просто разворачиваются и выстраиваются определенным образом, и у нас получается вот такая картина: они выстроятся оптимальным образом для того, чтобы сформировать многосоставной вектор, который погасит входящий вектор и пересилит его. Они могут сделать это, либо они могут выстроиться вот здесь... они могут сделать несколько вещей, понимаете? Они могут выстроиться вот здесь, либо они могут захватить этот вектор, развернув его, и, как это ни странно, присоединить его силу к себе. Иначе говоря, они могут погасить его вот здесь, столкнувшись с ним, либо они могут развернуться и подправить его направление... использовать движение.

Либо может произойти вот что. Появляется этот вектор, а мы просто разворачиваемся и не трогаем его... разворачиваемся и не трогаем его.

Либо может произойти вот что. Появляется этот вектор, а мы просто разворачиваемся и не трогаем его... разворачиваемся и не трогаем его.

Либо может быть принято вот такое решение: вот единицы внимания, и, когда этот вектор проникает вот сюда, он просто выводит из строя несколько единиц внимания, а нас это не волнует, мы просто позволяем этому вектору силы пройти насквозь. Может быть принято любое из этих решений... любое из них.

Либо может быть принято вот такое решение: вот единицы внимания, и, когда этот вектор проникает вот сюда, он просто выводит из строя несколько единиц внимания, а нас это не волнует, мы просто позволяем этому вектору силы пройти насквозь. Может быть принято любое из этих решений... любое из них.

В данном случае все это скопление единиц внимания представляет собой разум человека. Они сталкиваются с каким-то данным и тут же предпринимают что-то в связи с ним.

В данном случае все это скопление единиц внимания представляет собой разум человека. Они сталкиваются с каким-то данным и тут же предпринимают что-то в связи с ним.

Так вот, помните вот о чем: данное опирается... Это просто данное. Кто-то приходит и говорит: «Ты потерял ключи от своей машины»... это просто данное, однако оно опирается на какое-то усилие, существовавшее ранее. На самом деле когда-то в прошлом он получил какую-то энергию. И когда какой-то человек говорит вам: «Ты потерял ключи от машины», он в действительности просто называет вам символы для какого-то существовавшего в прошлом усилия, о котором вы знаете, и чтобы полностью понять эти символы, вы в той или иной степени активизируете это прошлое усилие, анализируете его и облекаете в новые символы свой ответ. Вы понимаете?

Так вот, помните вот о чем: данное опирается... Это просто данное. Кто-то приходит и говорит: «Ты потерял ключи от своей машины»... это просто данное, однако оно опирается на какое-то усилие, существовавшее ранее. На самом деле когда-то в прошлом он получил какую-то энергию. И когда какой-то человек говорит вам: «Ты потерял ключи от машины», он в действительности просто называет вам символы для какого-то существовавшего в прошлом усилия, о котором вы знаете, и чтобы полностью понять эти символы, вы в той или иной степени активизируете это прошлое усилие, анализируете его и облекаете в новые символы свой ответ. Вы понимаете?

Всем мыслям в МЭСТ-вселенной... когда вы говорите, воспринимаете, общаетесь и так далее... всем этим мыслям предшествует какое-то усилие, существовавшее в тот или иной момент в прошлом. Вы не сможете объяснить человеку, что вы имеете в виду, когда пробиваете кулаком стену, если только этот человек не будет знать, что такое «стена», «кулак» и «пробивать». Вероятно, его первое знакомство со стеной состоялось тогда, когда он в нее врезался. Бац! «Стена!» Это был первый случай, когда у него в разуме отпечаталось, что стены важны. До этого момента он просто скоблил стены или что-то вроде этого, и они нисколько его не волновали, но на этот раз он врезался в стену – бац! «О, стена, сила... налетание на стену». И это данное классифицируется так: «налетание на стену».

Всем мыслям в МЭСТ-вселенной... когда вы говорите, воспринимаете, общаетесь и так далее... всем этим мыслям предшествует какое-то усилие, существовавшее в тот или иной момент в прошлом. Вы не сможете объяснить человеку, что вы имеете в виду, когда пробиваете кулаком стену, если только этот человек не будет знать, что такое «стена», «кулак» и «пробивать». Вероятно, его первое знакомство со стеной состоялось тогда, когда он в нее врезался. Бац! «Стена!» Это был первый случай, когда у него в разуме отпечаталось, что стены важны. До этого момента он просто скоблил стены или что-то вроде этого, и они нисколько его не волновали, но на этот раз он врезался в стену – бац! «О, стена, сила... налетание на стену». И это данное классифицируется так: «налетание на стену».

Далее, «кулак». Что ж, кулак не значит для него ничего, кроме того, что он в принципе может существовать, и так, наверное, было до тех пор, пока ему не врезали кулаком в челюсть. Что ж, теперь, когда ему врезали кулаком в челюсть, он очень четко понимает, что такое кулак. Поэтому мое утверждение «пробить кулаком стену» означает для вас весьма мощное действие. Понимаете, быть может, когда я сказал вам это, у вас возникло такое ощущение: «Ого. Кулаком – стену. Тут присутствует большая сила и мощный удар». Откуда вы это знаете? Вы просто просканировали что-то в прошлом, и то, что вы там нашли, – это усилия, которые имели место, когда вы впервые узнали о плотности стен, об ударах в стену, о кулаках, о нанесенных вам ударах кулаками и так далее, у вас на этот счет масса данных. Все эти данные связаны с усилиями, но они переведены в символы. Поэтому я могу сказать: «пробить кулаком стену», и нам не нужно будет выполнять все эти действия по... и вам не нужно идти и протыкать своим кулаком стену, чтобы понять, что означают эти слова. Поэтому слова – это удобная штука; они просты.

Далее, «кулак». Что ж, кулак не значит для него ничего, кроме того, что он в принципе может существовать, и так, наверное, было до тех пор, пока ему не врезали кулаком в челюсть. Что ж, теперь, когда ему врезали кулаком в челюсть, он очень четко понимает, что такое кулак. Поэтому мое утверждение «пробить кулаком стену» означает для вас весьма мощное действие. Понимаете, быть может, когда я сказал вам это, у вас возникло такое ощущение: «Ого. Кулаком – стену. Тут присутствует большая сила и мощный удар». Откуда вы это знаете? Вы просто просканировали что-то в прошлом, и то, что вы там нашли, – это усилия, которые имели место, когда вы впервые узнали о плотности стен, об ударах в стену, о кулаках, о нанесенных вам ударах кулаками и так далее, у вас на этот счет масса данных. Все эти данные связаны с усилиями, но они переведены в символы. Поэтому я могу сказать: «пробить кулаком стену», и нам не нужно будет выполнять все эти действия по... и вам не нужно идти и протыкать своим кулаком стену, чтобы понять, что означают эти слова. Поэтому слова – это удобная штука; они просты.

Но вы понимаете, что, когда мы используем язык, мы всегда сопоставляем символы с усилиями, имевшими место в прошлом. Это старые добрые Аксиомы в действии, Аксиомы, выпущенные в октябре; они по-прежнему справедливы.

Но вы понимаете, что, когда мы используем язык, мы всегда сопоставляем символы с усилиями, имевшими место в прошлом. Это старые добрые Аксиомы в действии, Аксиомы, выпущенные в октябре; они по-прежнему справедливы.

Так вот, когда я говорю, что данное приходит в столкновение с человеческим разумом... вот здесь единицы внимания... вот здесь единицы внимания. И на самом деле эти единицы внимания выстраиваются в соответствии с шаблонами факсимиле, полученных в прошлом. И вы можете создавать единицы внимания. И те единицы внимания, которые свободны и находятся в действии, или те единицы внимания, которые содержатся в факсимиле, или те единицы внимания, которые причиняют вам боль, – на самом деле все они, вероятно, были созданы вами самими, и вы же сами обратили их против себя, поскольку они по-прежнему подчинены шаблону какого-то старого факсимиле и действуют в соответствии с ним.

Так вот, когда я говорю, что данное приходит в столкновение с человеческим разумом... вот здесь единицы внимания... вот здесь единицы внимания. И на самом деле эти единицы внимания выстраиваются в соответствии с шаблонами факсимиле, полученных в прошлом. И вы можете создавать единицы внимания. И те единицы внимания, которые свободны и находятся в действии, или те единицы внимания, которые содержатся в факсимиле, или те единицы внимания, которые причиняют вам боль, – на самом деле все они, вероятно, были созданы вами самими, и вы же сами обратили их против себя, поскольку они по-прежнему подчинены шаблону какого-то старого факсимиле и действуют в соответствии с ним.

Так вот, это не так уж сложно. У вас есть факсимиле стены, и когда вы думаете о стене, чтобы активизировать это факсимиле в настоящем времени... вы получаете идею... вы получаете старое факсимиле и приводите какое-то количество единиц внимания в контакт с этим факсимиле, это и есть стена.

Так вот, это не так уж сложно. У вас есть факсимиле стены, и когда вы думаете о стене, чтобы активизировать это факсимиле в настоящем времени... вы получаете идею... вы получаете старое факсимиле и приводите какое-то количество единиц внимания в контакт с этим факсимиле, это и есть стена.

Не пытайтесь это усложнить. Это просто. Это так же просто, как и... когда я говорю, что вы пробегаете единицами внимания по старому факсимиле, я имею в виду вот что: вы испытываете те же ощущения, и они так же реальны для вас, как и те ощущения, которые вы испытываете, когда берете и в самом деле проводите пальцами по стене. Единицы внимания до такой степени реальны, и факсимиле настолько же реально для этих единиц внимания. Мы не имеем дело с чем-то чрезвычайно туманным. У нас есть факсимиле, и оно обладает самой настоящей плотностью, однако если это факсимиле по-прежнему в диапазоне мысли, то плотность ему даете именно вы и ваши единицы внимания. Именно поэтому вы с такой готовностью соглашаетесь и именно поэтому преклиры довольно быстро поправляются, когда им говорят: «Вы

Не пытайтесь это усложнить. Это просто. Это так же просто, как и... когда я говорю, что вы пробегаете единицами внимания по старому факсимиле, я имею в виду вот что: вы испытываете те же ощущения, и они так же реальны для вас, как и те ощущения, которые вы испытываете, когда берете и в самом деле проводите пальцами по стене. Единицы внимания до такой степени реальны, и факсимиле настолько же реально для этих единиц внимания. Мы не имеем дело с чем-то чрезвычайно туманным. У нас есть факсимиле, и оно обладает самой настоящей плотностью, однако если это факсимиле по-прежнему в диапазоне мысли, то плотность ему даете именно вы и ваши единицы внимания. Именно поэтому вы с такой готовностью соглашаетесь и именно поэтому преклиры довольно быстро поправляются, когда им говорят: «Вы

сами делаете себя больным».

сами делаете себя больным».

Конечно, они делают это сами. У преклира вот тут есть факсимиле – кто-то другой дал ему по голове, и это теперь позволяет преклиру делать то же самое, ведь его единицы внимания в самом деле сталкиваются с этим старым факсимиле, и именно они причиняют ему боль. Понимаете, у вас не появится головная боль только из-за того, что у вас там есть такое факсимиле. Факсимиле – это картинка, вы это понимаете. Когда оно находится намного выше нуля на шкале, это картинка.

Конечно, они делают это сами. У преклира вот тут есть факсимиле – кто-то другой дал ему по голове, и это теперь позволяет преклиру делать то же самое, ведь его единицы внимания в самом деле сталкиваются с этим старым факсимиле, и именно они причиняют ему боль. Понимаете, у вас не появится головная боль только из-за того, что у вас там есть такое факсимиле. Факсимиле – это картинка, вы это понимаете. Когда оно находится намного выше нуля на шкале, это картинка.

Так вот, вы приводите ваши единицы внимания в контакт с этим факсимиле, и вы создаете мокап. Я вам говорил, что существуют и другие способы мышления? Что ж, это форма мышления, основанная на тяжелой энергии и на приблизительном воссоздании. Вот что вы делаете: вы берете свои единицы внимания, и с их помощью приблизительно воссоздаете факсимиле и говорите: «Да, вот оно. Никаких сомнений, у меня были мигрени». Вы это делаете с помощью своих единиц внимания. Вы понимаете, как это происходит?

Так вот, вы приводите ваши единицы внимания в контакт с этим факсимиле, и вы создаете мокап. Я вам говорил, что существуют и другие способы мышления? Что ж, это форма мышления, основанная на тяжелой энергии и на приблизительном воссоздании. Вот что вы делаете: вы берете свои единицы внимания, и с их помощью приблизительно воссоздаете факсимиле и говорите: «Да, вот оно. Никаких сомнений, у меня были мигрени». Вы это делаете с помощью своих единиц внимания. Вы понимаете, как это происходит?

Так вот, если вы удерживаете на месте несколько факсимиле и это хотя бы чуть-чуть выходит за пределы вашей способности создавать энергетические волны или единицы внимания, то всякий раз, когда вы начинаете осознанно создавать поток единиц внимания, они наталкиваются на факсимиле, которые вы взяли откуда-то еще и старательно удерживаете на месте, и эти единицы внимания, которые вы пытаетесь создать, останавливаются, еще не полностью сформировавшись, стеной из единиц внимания, которые мокапят какое-то старое факсимиле, – это, кстати говоря, тоже делаете вы.

Так вот, если вы удерживаете на месте несколько факсимиле и это хотя бы чуть-чуть выходит за пределы вашей способности создавать энергетические волны или единицы внимания, то всякий раз, когда вы начинаете осознанно создавать поток единиц внимания, они наталкиваются на факсимиле, которые вы взяли откуда-то еще и старательно удерживаете на месте, и эти единицы внимания, которые вы пытаетесь создать, останавливаются, еще не полностью сформировавшись, стеной из единиц внимания, которые мокапят какое-то старое факсимиле, – это, кстати говоря, тоже делаете вы.

Так вот, на самом деле нет никаких причин, по которым вы не могли бы посмотреть вот на эту стену и сжечь слой краски на ней, вас сдерживает лишь то, что вы выставили какое-то факсимиле, которое говорит, что сжигать краску на стенах – это не очень-то хорошо. Ну, вот факсимиле, и вы делаете мокап этого факсимиле, которое не дает вам сжечь краску, следовательно, ваши единицы внимания наталкиваются на большое количество ваших же собственных единиц внимания. Следите за мыслью? Это очень просто. Вас это может очень, очень сильно озадачить.

Так вот, на самом деле нет никаких причин, по которым вы не могли бы посмотреть вот на эту стену и сжечь слой краски на ней, вас сдерживает лишь то, что вы выставили какое-то факсимиле, которое говорит, что сжигать краску на стенах – это не очень-то хорошо. Ну, вот факсимиле, и вы делаете мокап этого факсимиле, которое не дает вам сжечь краску, следовательно, ваши единицы внимания наталкиваются на большое количество ваших же собственных единиц внимания. Следите за мыслью? Это очень просто. Вас это может очень, очень сильно озадачить.

Что ж, это не значит, что вы осознаете своими единицами внимания, поскольку осознаете вы не ими. Вы действуете с помощью своих единиц внимания, и вы можете осознанно направлять куда-то свои единицы внимания, вы можете осознанно вступать в контакт со своими единицами внимания... вот тут-то на сцену и выходит тэта-тело. У тэта-тела в действительности есть механизм, который начинает осознавать поток ваших единиц внимания и получает возможность направлять их. И в этом случае вы, конечно же, осознаете единицы внимания, когда направляете их.

Что ж, это не значит, что вы осознаете своими единицами внимания, поскольку осознаете вы не ими. Вы действуете с помощью своих единиц внимания, и вы можете осознанно направлять куда-то свои единицы внимания, вы можете осознанно вступать в контакт со своими единицами внимания... вот тут-то на сцену и выходит тэта-тело. У тэта-тела в действительности есть механизм, который начинает осознавать поток ваших единиц внимания и получает возможность направлять их. И в этом случае вы, конечно же, осознаете единицы внимания, когда направляете их.

Однако на самом деле все может быть устроено вот таким образом: все может усложниться настолько, что поток ваших единиц внимания будет непрерывно следовать вот в этом направлении. Далее, другой поток единиц внимания будет пересекать все это, двигаясь вот в этом направлении, и говорить вам о том, что вы ничего не знаете о том потоке единиц внимания, который следует вот в этом направлении. Еще один поток единиц внимания будет следовать по направлению к вам и говорить вам о том, что вы не имеете никакого права знать хоть что-то о тех двух потоках. И, конечно же, все это будет перечеркиваться целым фонтаном единиц внимания, который будет бить вот в этом направлении и создавать мокап какого-нибудь черного факсимиле или чего-то подобного, и он будет говорить вам, что вы в любом случае не можете видеть того, что вы делаете вон там, поскольку знать об этом плохо. Но где-то по другую сторону от этого вы будете смутно осознавать, что вообще-то вы должны это знать.

Однако на самом деле все может быть устроено вот таким образом: все может усложниться настолько, что поток ваших единиц внимания будет непрерывно следовать вот в этом направлении. Далее, другой поток единиц внимания будет пересекать все это, двигаясь вот в этом направлении, и говорить вам о том, что вы ничего не знаете о том потоке единиц внимания, который следует вот в этом направлении. Еще один поток единиц внимания будет следовать по направлению к вам и говорить вам о том, что вы не имеете никакого права знать хоть что-то о тех двух потоках. И, конечно же, все это будет перечеркиваться целым фонтаном единиц внимания, который будет бить вот в этом направлении и создавать мокап какого-нибудь черного факсимиле или чего-то подобного, и он будет говорить вам, что вы в любом случае не можете видеть того, что вы делаете вон там, поскольку знать об этом плохо. Но где-то по другую сторону от этого вы будете смутно осознавать, что вообще-то вы должны это знать.

Таким образом, у вас есть поток единиц внимания, который пытается убедить вас в том, что он не собирается делать ничего иного, кроме как не давать вам знать, и что предпочтительнее всего иметь один поток единиц внимания там, а один – там. И эти два потока, в свою очередь, противодействуют друг другу и говорят вам, что вы не должны ничего знать о том потоке, который находится вон там... Это изображение аберрированного человека.

Таким образом, у вас есть поток единиц внимания, который пытается убедить вас в том, что он не собирается делать ничего иного, кроме как не давать вам знать, и что предпочтительнее всего иметь один поток единиц внимания там, а один – там. И эти два потока, в свою очередь, противодействуют друг другу и говорят вам, что вы не должны ничего знать о том потоке, который находится вон там... Это изображение аберрированного человека.

Так вот, когда вы начинаете получать много факсимиле, которые говорят вам о том, что это – апатия, это – что-то еще, а это – что-то еще, это – боль, то причиняет боль, вы не должны делать того-то, поскольку это скажется вон на том... это самый обычный разум, где, вероятно, текут сотни триллионов отдельных противоречащих друг другу потоков единиц внимания, которые настолько запутывают единицы внимания, что вы оказываетесь вообще не в состоянии запустить вперед направленный поток чистых единиц внимания.

Так вот, когда вы начинаете получать много факсимиле, которые говорят вам о том, что это – апатия, это – что-то еще, а это – что-то еще, это – боль, то причиняет боль, вы не должны делать того-то, поскольку это скажется вон на том... это самый обычный разум, где, вероятно, текут сотни триллионов отдельных противоречащих друг другу потоков единиц внимания, которые настолько запутывают единицы внимания, что вы оказываетесь вообще не в состоянии запустить вперед направленный поток чистых единиц внимания.

Поэтому вместо вот такой упорядоченной системы у вас здесь образуется скомканный, энтурбулированный поток. Так вот, это нечто совершенно иное, не так ли? Это что?

Поэтому вместо вот такой упорядоченной системы у вас здесь образуется скомканный, энтурбулированный поток. Так вот, это нечто совершенно иное, не так ли? Это что?

Так вот, вначале я сказал вам о том, что все это векторы. Это векторы. И если вы начертите все это на листе бумаги, вы обнаружите, что, когда у вас есть целый ряд вот таких потоков, они гасят силу друг друга. Они гасят силу друг друга. Вся эта мешанина не создает ни одного килограмм-сила-метра давления. Никаких килограмм-сила-метров. Если какой-то из этих потоков и создаст некоторое количество килограмм-сила-метров, то это будет чистой случайностью – например, человека в один прекрасный день вдруг осенит блестящая идея.

Так вот, вначале я сказал вам о том, что все это векторы. Это векторы. И если вы начертите все это на листе бумаги, вы обнаружите, что, когда у вас есть целый ряд вот таких потоков, они гасят силу друг друга. Они гасят силу друг друга. Вся эта мешанина не создает ни одного килограмм-сила-метра давления. Никаких килограмм-сила-метров. Если какой-то из этих потоков и создаст некоторое количество килограмм-сила-метров, то это будет чистой случайностью – например, человека в один прекрасный день вдруг осенит блестящая идея.

Но если вы сможете взять все эти... потенциал всех этих векторов... и упорядочить их все, взять вон те векторы и собрать их в один поток, что произойдет? Берегись!

Но если вы сможете взять все эти... потенциал всех этих векторов... и упорядочить их все, взять вон те векторы и собрать их в один поток, что произойдет? Берегись!

На самом деле вы обнаружите, что когда-то очень давно на траке ваш преклир отговаривал других людей делать что-то подобное. А позже на траке папа оказался закупоренным. Он относительно неаберрированный мальчик, но у него такое чувство, что он слабый и все такое, и вдруг папа пристально смотрит на него. И в этот момент внимание папы оказывается настолько сконцентрированным, что папа испускает настоящий энергетический поток мощностью, как минимум, в парочку эргов, и все эти эрги бьют по маленькому Реджинальду. И они делают папу черным в банке Реджинальда, поскольку всякий раз, когда он пытается изучить факсимиле папы, он создает мокап энергетических потоков, которые папа испускал в прошлом. Вы понимаете, как такое может быть? Реджинальд создает мокап папы, и этот мокап, конечно же, отгораживает от него папу. Но здесь присутствовал настоящий поток.

На самом деле вы обнаружите, что когда-то очень давно на траке ваш преклир отговаривал других людей делать что-то подобное. А позже на траке папа оказался закупоренным. Он относительно неаберрированный мальчик, но у него такое чувство, что он слабый и все такое, и вдруг папа пристально смотрит на него. И в этот момент внимание папы оказывается настолько сконцентрированным, что папа испускает настоящий энергетический поток мощностью, как минимум, в парочку эргов, и все эти эрги бьют по маленькому Реджинальду. И они делают папу черным в банке Реджинальда, поскольку всякий раз, когда он пытается изучить факсимиле папы, он создает мокап энергетических потоков, которые папа испускал в прошлом. Вы понимаете, как такое может быть? Реджинальд создает мокап папы, и этот мокап, конечно же, отгораживает от него папу. Но здесь присутствовал настоящий поток.

Если вы этому не верите, если вы этому не верите, возьмите преклира... выберите какого-нибудь человека, воспоминания о котором закупорены, и рассматривайте лишь те моменты, когда этот человек пристально смотрел на преклира. Только это. Просто выберите какой-то момент, когда этот человек пристально смотрел на преклира. Вызовите в памяти преклира момент пристального взгляда, момент пристального взгляда, и внезапно это факсимиле начнет становиться все более четким и ясным. И вы получите некоторые более ранние факсимиле, которые уже не будут черными.

Если вы этому не верите, если вы этому не верите, возьмите преклира... выберите какого-нибудь человека, воспоминания о котором закупорены, и рассматривайте лишь те моменты, когда этот человек пристально смотрел на преклира. Только это. Просто выберите какой-то момент, когда этот человек пристально смотрел на преклира. Вызовите в памяти преклира момент пристального взгляда, момент пристального взгляда, и внезапно это факсимиле начнет становиться все более четким и ясным. И вы получите некоторые более ранние факсимиле, которые уже не будут черными.

Нам известно о контрэмоции. Ее можно было бы называть и контрэнергией, поскольку это не что иное, как энергетический поток, и он имеет свою длину волны. И этот поток имеет определенную длину волны на всех уровнях шкалы тонов... определенный характер волны и силу волны. Так что вы – да и любой другой человек – можете создавать волны любого характера... волны любой длины, иначе говоря... на любом уровне шкалы тонов.

Нам известно о контрэмоции. Ее можно было бы называть и контрэнергией, поскольку это не что иное, как энергетический поток, и он имеет свою длину волны. И этот поток имеет определенную длину волны на всех уровнях шкалы тонов... определенный характер волны и силу волны. Так что вы – да и любой другой человек – можете создавать волны любого характера... волны любой длины, иначе говоря... на любом уровне шкалы тонов.

В середине диапазона эмоций длина волны необычайно большая. Где-то 0,024 сантиметра. Это длинная волна. Она ни в какое сравнение не идет со световой волной... я хочу сказать, световая волна – это ничто по сравнению с этой волной. Длина световой волны составляет где-то четыре, пять, шесть нулей... после запятой... примерно таков диапазон световой волны... один, два, три или что там идет после нулей. По-моему, длина волны ультрафиолетового излучения равняется 0,0000006 или 0,0000003, что-то вроде этого. В инфракрасной области спектра длина волны измеряется десятитысячными долями сантиметра, что-то вроде того.

В середине диапазона эмоций длина волны необычайно большая. Где-то 0,024 сантиметра. Это длинная волна. Она ни в какое сравнение не идет со световой волной... я хочу сказать, световая волна – это ничто по сравнению с этой волной. Длина световой волны составляет где-то четыре, пять, шесть нулей... после запятой... примерно таков диапазон световой волны... один, два, три или что там идет после нулей. По-моему, длина волны ультрафиолетового излучения равняется 0,0000006 или 0,0000003, что-то вроде этого. В инфракрасной области спектра длина волны измеряется десятитысячными долями сантиметра, что-то вроде того.

Так вот, внезапно это наводит вас на одну мысль. Вы имеете дело не с чем-то, что... когда вы имеете дело с человеческими существами и межличностными отношениями, вы не имеете дело с кем-то, чей процесс мышления протекает каким-то невероятно эзотерическим, непостижимым образом и вообще не поддается измерению. О, нет. Вы имеете дело с волнами очень большой длины... с волнами, которые относительно легко измерить. Но из-за всей этой жуткой сложности никто из людей не испускает достаточного количества волн, чтобы вы могли поймать их в прицел. Я хочу сказать, вы можете попросить человека смотреть на датчики, подключенные к осциллографу или чему-то подобному, но вы не получите особо мощных сигналов. Вы получите какие-то помехи.

Так вот, внезапно это наводит вас на одну мысль. Вы имеете дело не с чем-то, что... когда вы имеете дело с человеческими существами и межличностными отношениями, вы не имеете дело с кем-то, чей процесс мышления протекает каким-то невероятно эзотерическим, непостижимым образом и вообще не поддается измерению. О, нет. Вы имеете дело с волнами очень большой длины... с волнами, которые относительно легко измерить. Но из-за всей этой жуткой сложности никто из людей не испускает достаточного количества волн, чтобы вы могли поймать их в прицел. Я хочу сказать, вы можете попросить человека смотреть на датчики, подключенные к осциллографу или чему-то подобному, но вы не получите особо мощных сигналов. Вы получите какие-то помехи.

В МТИ провели серию экспериментов, в ходе которых было установлено, что взгляд человека способен убить дрожжевые грибки. Так вот, это их очень сильно расстроило и... это было где-то в 1937-38 году... но ребята невероятно весело проводили время. Они выращивали огромные колонии дрожжевых грибков, а потом приводили людей и просили пристально смотреть на них. А потом они клали эти колонии под микроскоп, который делал микрофотографии (это для того, чтобы никто не смотрел пристально в микроскоп), и разглядывали фотографии тех дрожжей, на которые никто не смотрел пристально, и фотографии тех дрожжей, на которые смотрели пристально, – видели бы вы, какая там была разница!

В МТИ провели серию экспериментов, в ходе которых было установлено, что взгляд человека способен убить дрожжевые грибки. Так вот, это их очень сильно расстроило и... это было где-то в 1937-38 году... но ребята невероятно весело проводили время. Они выращивали огромные колонии дрожжевых грибков, а потом приводили людей и просили пристально смотреть на них. А потом они клали эти колонии под микроскоп, который делал микрофотографии (это для того, чтобы никто не смотрел пристально в микроскоп), и разглядывали фотографии тех дрожжей, на которые никто не смотрел пристально, и фотографии тех дрожжей, на которые смотрели пристально, – видели бы вы, какая там была разница!

Ну, конечно, это же было в МТИ, а «все знают», что в МТИ занимаются инженерией, а не человеческим разумом, так что эти данные не имели никакой ценности.

Ну, конечно, это же было в МТИ, а «все знают», что в МТИ занимаются инженерией, а не человеческим разумом, так что эти данные не имели никакой ценности.

Но энергия действительно вырабатывается, и когда вы начинаете поднимать преклира по шкале тонов... существует прямая зависимость между способностью человека быть причиной и количеством вырабатываемой им энергии, и это проявляется в том, каким объемом внимания человек в действительности располагает.

Но энергия действительно вырабатывается, и когда вы начинаете поднимать преклира по шкале тонов... существует прямая зависимость между способностью человека быть причиной и количеством вырабатываемой им энергии, и это проявляется в том, каким объемом внимания человек в действительности располагает.

Так вот, в нашей цивилизации с этим вопросом связана довольно большая путаница. Наши предшественники, к примеру, думали, что этот поток единиц внимания исходит из центра лба, они говорили о третьем глазе. Это просто соматика. Я могу уничтожать третий глаз у людей с той же скоростью, с какой вы можете его включать. О, но с точки зрения мистики это прекрасный трюк.

Так вот, в нашей цивилизации с этим вопросом связана довольно большая путаница. Наши предшественники, к примеру, думали, что этот поток единиц внимания исходит из центра лба, они говорили о третьем глазе. Это просто соматика. Я могу уничтожать третий глаз у людей с той же скоростью, с какой вы можете его включать. О, но с точки зрения мистики это прекрасный трюк.

А немного позже люди думали, что поток энергии исходит из глаз. Гипнотизер... что ж, на самом деле он довольно неплохо продвинулся... парень, который довольно хорошо владеет гипнозом. Он настолько уверен в том, что поток энергии исходит из его глаз, что всегда заставляет преклира, или пациента, или кем бы там ни был человек, с которым он работает... он всегда заставляет его смотреть себе вот в этот глаз. На самом деле все, что человек там видит, – это похожую на стекло, блестящую поверхность, а блестящие поверхности всегда оказывали гипнотическое воздействие. Пациента усыпляет не поток энергии.

А немного позже люди думали, что поток энергии исходит из глаз. Гипнотизер... что ж, на самом деле он довольно неплохо продвинулся... парень, который довольно хорошо владеет гипнозом. Он настолько уверен в том, что поток энергии исходит из его глаз, что всегда заставляет преклира, или пациента, или кем бы там ни был человек, с которым он работает... он всегда заставляет его смотреть себе вот в этот глаз. На самом деле все, что человек там видит, – это похожую на стекло, блестящую поверхность, а блестящие поверхности всегда оказывали гипнотическое воздействие. Пациента усыпляет не поток энергии.

Древние гипнотизеры выкидывали довольно славные номера с помощью этого. Они всегда показывали пациенту левый глаз, находящийся с той стороны тела, которая приносит несчастье. Это, между прочим, факсимиле. Существует факсимиле, которое разделяет тело на две половины, в результате чего сторона, приносящая несчастье, и хорошая сторона вступают в конфликт. «Полагаю, это заставит тебя держаться в рамках», понимаете? Дом раскололся на две враждующие половины. Разделяй и властвуй.

Древние гипнотизеры выкидывали довольно славные номера с помощью этого. Они всегда показывали пациенту левый глаз, находящийся с той стороны тела, которая приносит несчастье. Это, между прочим, факсимиле. Существует факсимиле, которое разделяет тело на две половины, в результате чего сторона, приносящая несчастье, и хорошая сторона вступают в конфликт. «Полагаю, это заставит тебя держаться в рамках», понимаете? Дом раскололся на две враждующие половины. Разделяй и властвуй.

Так вот, до тех пор пока вам будет удаваться поддерживать такую чехарду и энтурбуляцию среди единиц внимания человека, вы еще как сможете его контролировать. Примером тому служит гипноз. Гипнотизер использует в своей работе не что иное, как замешательство. Он демонстрирует маленькому мальчику, что если стать в дверном проеме, поместив руки на боковые косяки, и какое-то время постоять так, очень сильно надавливая на них руками, – это будет первым шагом к тому, чтобы оказаться загипнотизированным. Потом он просит мальчика сделать шаг от двери и говорит: «Теперь твои руки поднимутся вверх». И, безусловно, под действием остаточного мышечного напряжения, которое сам же мальчик и создал, его руки волей-неволей поднимутся в воздух. И мальчик говорит: «Что со мной происходит?» И тут же добавляет: «Я себя больше не контролирую», – он приходит в полнейшее замешательство, и гипнотизер может беспрепятственно имплантировать в это замешательство свои внушения.

Так вот, до тех пор пока вам будет удаваться поддерживать такую чехарду и энтурбуляцию среди единиц внимания человека, вы еще как сможете его контролировать. Примером тому служит гипноз. Гипнотизер использует в своей работе не что иное, как замешательство. Он демонстрирует маленькому мальчику, что если стать в дверном проеме, поместив руки на боковые косяки, и какое-то время постоять так, очень сильно надавливая на них руками, – это будет первым шагом к тому, чтобы оказаться загипнотизированным. Потом он просит мальчика сделать шаг от двери и говорит: «Теперь твои руки поднимутся вверх». И, безусловно, под действием остаточного мышечного напряжения, которое сам же мальчик и создал, его руки волей-неволей поднимутся в воздух. И мальчик говорит: «Что со мной происходит?» И тут же добавляет: «Я себя больше не контролирую», – он приходит в полнейшее замешательство, и гипнотизер может беспрепятственно имплантировать в это замешательство свои внушения.

Он может сказать: «Ты теперь собака», «Теперь ты то и се», – и ребенок начнет гавкать.

Он может сказать: «Ты теперь собака», «Теперь ты то и се», – и ребенок начнет гавкать.

Хотите знать, что такое гипноз? Да вот что. Вы можете ввести любой сенсорный канал тела в такое сильное замешательство, что человек погрузится в гипнотическое отупение. И это не что иное как замешательство, в которое другой человек может внедрить поток единиц внимания.

Хотите знать, что такое гипноз? Да вот что. Вы можете ввести любой сенсорный канал тела в такое сильное замешательство, что человек погрузится в гипнотическое отупение. И это не что иное как замешательство, в которое другой человек может внедрить поток единиц внимания.

Так вот, внутри загипнотизированного человека происходит вот что: длинный поток единиц внимания проходит насквозь и достигает центров, контролирующих двигательные функции тела. И если вы хотите, чтобы это состояние достигло своего пика, введите пациента в... я хочу сказать, чтобы оно достигло крайней степени проявления, чтобы человек находился в состоянии раппорта и так далее... просто подвергните человека месмерическому воздействию. Вы можете взять на себя управление его центрами, контролирующими двигательные функции тела... вы двигаетесь – он двигается.

Так вот, внутри загипнотизированного человека происходит вот что: длинный поток единиц внимания проходит насквозь и достигает центров, контролирующих двигательные функции тела. И если вы хотите, чтобы это состояние достигло своего пика, введите пациента в... я хочу сказать, чтобы оно достигло крайней степени проявления, чтобы человек находился в состоянии раппорта и так далее... просто подвергните человека месмерическому воздействию. Вы можете взять на себя управление его центрами, контролирующими двигательные функции тела... вы двигаетесь – он двигается.

Это, между прочим, и является психозом. Можете сходить в психиатрическую больницу, там сплошные психотики. Когда вы поднимете свою правую руку, они поднимут свою правую руку, точно так же. Я знаю одну страну, в которой это когда-то практиковали. Это разновидность месмеризма; это психоз. Но это великолепный способ контроля.

Это, между прочим, и является психозом. Можете сходить в психиатрическую больницу, там сплошные психотики. Когда вы поднимете свою правую руку, они поднимут свою правую руку, точно так же. Я знаю одну страну, в которой это когда-то практиковали. Это разновидность месмеризма; это психоз. Но это великолепный способ контроля.

Так вот, вы можете основательно ввести человека в состояние раппорта и затем ущипнуть себя – даже если у него будут завязаны глаза и вы больше не будете находиться с ним в контакте, – и вы увидите, как у него на теле появится покраснение. Он подпрыгнет и воскликнет: «Ой!»

Так вот, вы можете основательно ввести человека в состояние раппорта и затем ущипнуть себя – даже если у него будут завязаны глаза и вы больше не будете находиться с ним в контакте, – и вы увидите, как у него на теле появится покраснение. Он подпрыгнет и воскликнет: «Ой!»

Между прочим, то, что я вам сейчас сказал, – это не какое-то необоснованное утверждение. Это очень легко доказать. Это старый, старый, старый фокус. Вы найдете упоминание о нем во всех учебниках то тут, то там. Все говорят: «Ну разве это не странно?» Что ж, нет, это не очень-то странно. С помощью месмеризма вы заставляете единицы внимания человека кружиться, не производя при этом никакой энергии, человек не может противиться никаким вашим действиям, вы находитесь прямо там, ваш энергетический поток проходит прямо сквозь него. Вы ударяете по его центрам, контролирующим двигательные функции тела. Если вы ударяете по ним, тогда, конечно же, любые действия, которые вы будете производить с ними через свои собственные центры... любые такие ваши действия будут заставлять его единицы внимания в этой области кружиться, так же как кружатся ваши единицы внимания. Здесь... вот и все, что можно сказать по этому поводу.

Между прочим, то, что я вам сейчас сказал, – это не какое-то необоснованное утверждение. Это очень легко доказать. Это старый, старый, старый фокус. Вы найдете упоминание о нем во всех учебниках то тут, то там. Все говорят: «Ну разве это не странно?» Что ж, нет, это не очень-то странно. С помощью месмеризма вы заставляете единицы внимания человека кружиться, не производя при этом никакой энергии, человек не может противиться никаким вашим действиям, вы находитесь прямо там, ваш энергетический поток проходит прямо сквозь него. Вы ударяете по его центрам, контролирующим двигательные функции тела. Если вы ударяете по ним, тогда, конечно же, любые действия, которые вы будете производить с ними через свои собственные центры... любые такие ваши действия будут заставлять его единицы внимания в этой области кружиться, так же как кружатся ваши единицы внимания. Здесь... вот и все, что можно сказать по этому поводу.

Вы заводите руку себе за спину и щипаете себя... он даже не знает, что вы себя ущипнули, но он подпрыгнет и воскликнет: «Ой!»

Вы заводите руку себе за спину и щипаете себя... он даже не знает, что вы себя ущипнули, но он подпрыгнет и воскликнет: «Ой!»

В чем тут разница? Это совсем не трудно объяснить, если начать рассматривать единицы внимания. И вы увидите, что здесь есть поток единиц внимания, который вытекает из этой области и течет вот сюда, эта область перестраивается, и вы, находясь в физическом контакте с человеком, в действительности доводите его до такого состояния, что все, что ударяет по вашим единицам внимания, ударяет и по его единицам внимания. Почему? Да потому, что ваш энергетический поток поступает к его единицам внимания. И в этом энергетическом потоке нет ничего эзотерического. Он настолько же плотный... его можно измерить с помощью осциллоскопа.

В чем тут разница? Это совсем не трудно объяснить, если начать рассматривать единицы внимания. И вы увидите, что здесь есть поток единиц внимания, который вытекает из этой области и течет вот сюда, эта область перестраивается, и вы, находясь в физическом контакте с человеком, в действительности доводите его до такого состояния, что все, что ударяет по вашим единицам внимания, ударяет и по его единицам внимания. Почему? Да потому, что ваш энергетический поток поступает к его единицам внимания. И в этом энергетическом потоке нет ничего эзотерического. Он настолько же плотный... его можно измерить с помощью осциллоскопа.

Конечно же, при нынешней аберрированности людей и при нынешней нечувствительности осциллоскопов это довольно сложно сделать, поскольку существует не так уж много людей, которые могли бы вызвать на этих осциллоскопах какие-то показания. Но это можно продемонстрировать в небольшом эксперименте; весьма интересно. И даже если это нельзя продемонстрировать механически, так уж случилось, что эта теория является самой... это единственная работающая теория, которую можно использовать на практике, из всех, что были когда-либо выдвинуты для объяснения такого явления, как месмеризм.

Конечно же, при нынешней аберрированности людей и при нынешней нечувствительности осциллоскопов это довольно сложно сделать, поскольку существует не так уж много людей, которые могли бы вызвать на этих осциллоскопах какие-то показания. Но это можно продемонстрировать в небольшом эксперименте; весьма интересно. И даже если это нельзя продемонстрировать механически, так уж случилось, что эта теория является самой... это единственная работающая теория, которую можно использовать на практике, из всех, что были когда-либо выдвинуты для объяснения такого явления, как месмеризм.

Вы могли бы увидеть это по поведению стрелки, но в этом нет необходимости. Просто посмотрите на это, и вы увидите, что такого рода вещи еще никогда никак не объяснялись.

Вы могли бы увидеть это по поведению стрелки, но в этом нет необходимости. Просто посмотрите на это, и вы увидите, что такого рода вещи еще никогда никак не объяснялись.

Но послушайте. Здесь мы видим энтурбулированную область внимания. И вдруг в нее врезается какое-то данное, имеющее направление. И оно, конечно же, проходит прямо сквозь эту область энтурбуляции.

Но послушайте. Здесь мы видим энтурбулированную область внимания. И вдруг в нее врезается какое-то данное, имеющее направление. И оно, конечно же, проходит прямо сквозь эту область энтурбуляции.

Все бегают... Горит большой дом, и все бегают вокруг, бегают вокруг, бегают вокруг, и там... кто-то выносит кукольную чашечку и ставит ее на тротуар, кто-то еще выносит сервант и ставит его на чашечку и... Это типичные действия во время пожара, пока вдруг не появляется пожарный с очень громким голосом и не приказывает: «Всем отойти сюда!» И если он сможет достать до нужного контакта, все отойдут туда, куда он сказал. Они погрузятся в транс в ту же секунду, как только до них дойдут позитивные команды.

Все бегают... Горит большой дом, и все бегают вокруг, бегают вокруг, бегают вокруг, и там... кто-то выносит кукольную чашечку и ставит ее на тротуар, кто-то еще выносит сервант и ставит его на чашечку и... Это типичные действия во время пожара, пока вдруг не появляется пожарный с очень громким голосом и не приказывает: «Всем отойти сюда!» И если он сможет достать до нужного контакта, все отойдут туда, куда он сказал. Они погрузятся в транс в ту же секунду, как только до них дойдут позитивные команды.

Если среди людей царит паника, то внезапно поданная четкая команда превратит их в кучу роботов. Иногда паника может быть настолько сильной, что люди находятся совершенно вне общения, поскольку они полностью дезориентированы. И в таком случае вам просто понадобится установить над ними достаточно сильный контроль, или достаточно мощный контроль, или достаточно упорядоченный контроль, чтобы успокоить их.

Если среди людей царит паника, то внезапно поданная четкая команда превратит их в кучу роботов. Иногда паника может быть настолько сильной, что люди находятся совершенно вне общения, поскольку они полностью дезориентированы. И в таком случае вам просто понадобится установить над ними достаточно сильный контроль, или достаточно мощный контроль, или достаточно упорядоченный контроль, чтобы успокоить их.

На самом деле именно так раньше обучали солдат. Солдат приводили в полное замешательство, определяли их во взвод новобранцев: «Сено, солома». «Они ни на что не годятся». «Теперь они в армии». «Ты просто новобранец». Ля, ля, ля. «Подними-ка вот это». «Хорошо, беги сюда». «Хорошо, рой тут яму». «Ты уже все вырыл?» «Немного выровняй этот угол». «Выровнял?» «Закопай эту яму». И делайте то, делайте се, пятое, десятое, и человек приходит во все большее и большее замешательство, и не успеваете вы оглянуться, как приходит сержант и говорит: «Плюй!» – и этот рядовой еще сообразить не успевает, что от него требуется, а уже плюет.

На самом деле именно так раньше обучали солдат. Солдат приводили в полное замешательство, определяли их во взвод новобранцев: «Сено, солома». «Они ни на что не годятся». «Теперь они в армии». «Ты просто новобранец». Ля, ля, ля. «Подними-ка вот это». «Хорошо, беги сюда». «Хорошо, рой тут яму». «Ты уже все вырыл?» «Немного выровняй этот угол». «Выровнял?» «Закопай эту яму». И делайте то, делайте се, пятое, десятое, и человек приходит во все большее и большее замешательство, и не успеваете вы оглянуться, как приходит сержант и говорит: «Плюй!» – и этот рядовой еще сообразить не успевает, что от него требуется, а уже плюет.

Я могу прочитать вам целую серию лекций... целую серию лекций, прослушав которые вы станете полностью квалифицированы для того, чтобы пойти и с помощью этих принципов создать войска, состоящие из полнейших роботов.

Я могу прочитать вам целую серию лекций... целую серию лекций, прослушав которые вы станете полностью квалифицированы для того, чтобы пойти и с помощью этих принципов создать войска, состоящие из полнейших роботов.

Что такое контроль? Что такое контроль, если не превращение человеческого существа в робота? Находясь под контролем, он будет делать в точности то, что вы ему скажете. Можно пройти целый курс по этой теме. И, наверное, я запишу лекции... как-нибудь на днях я приду сюда, когда здесь будет тихо, когда здесь никого не будет, и запишу лекции о единицах внимания, я расскажу, как именно это делается, каковы основные принципы, и я тут же попрошу каких-нибудь русских сделать перевод и переправлю эти лекции в Москву. Поскольку там именно над этим и бьются. Поскольку в этой области существует предел переносимости, достигнув которого человек становится до такой степени роботом, что от него уже никому не будет никакого толка.

Что такое контроль? Что такое контроль, если не превращение человеческого существа в робота? Находясь под контролем, он будет делать в точности то, что вы ему скажете. Можно пройти целый курс по этой теме. И, наверное, я запишу лекции... как-нибудь на днях я приду сюда, когда здесь будет тихо, когда здесь никого не будет, и запишу лекции о единицах внимания, я расскажу, как именно это делается, каковы основные принципы, и я тут же попрошу каких-нибудь русских сделать перевод и переправлю эти лекции в Москву. Поскольку там именно над этим и бьются. Поскольку в этой области существует предел переносимости, достигнув которого человек становится до такой степени роботом, что от него уже никому не будет никакого толка.

Ладно. То, что я вам тут показываю... это просто поведение единиц внимания. Так вот, вы видите, что единицы внимания человека разбросаны повсюду, они все перемешаны: ему будет очень сложно упорядочить их, чтобы разобраться с какой-то проблемой или с каким-то предметом, не так ли? Ему будет очень сложно упорядочить их. Почему? Да потому, что они разбросаны повсюду.

Ладно. То, что я вам тут показываю... это просто поведение единиц внимания. Так вот, вы видите, что единицы внимания человека разбросаны повсюду, они все перемешаны: ему будет очень сложно упорядочить их, чтобы разобраться с какой-то проблемой или с каким-то предметом, не так ли? Ему будет очень сложно упорядочить их. Почему? Да потому, что они разбросаны повсюду.

Если вы столкнетесь с каким-нибудь человеком, чье внимание зафиксировано на каком-то объекте... зафиксировано... если вы подойдете и произведете какой-то резкий звук вот здесь (а его единицы внимания зафиксированы вот здесь), то какая-то часть его единиц внимания попытается отделиться, переместиться вот сюда и перейти вот к этому.

Если вы столкнетесь с каким-нибудь человеком, чье внимание зафиксировано на каком-то объекте... зафиксировано... если вы подойдете и произведете какой-то резкий звук вот здесь (а его единицы внимания зафиксированы вот здесь), то какая-то часть его единиц внимания попытается отделиться, переместиться вот сюда и перейти вот к этому.

Если вам как-нибудь захочется увидеть, как кто-нибудь подскакивает и начинает нервничать, сделайте так, чтобы его единицы внимания как следует зафиксировались на каком-то объекте... на блестящей монете, стеклянном шаре, на чем угодно... пусть он сядет где-нибудь в тихой комнате и пристально смотрит на этот объект, а вы потом возьмите и выстрелите из пистолета справа от него, бах! Понимаете, зафиксируйте его единицы внимания, а потом внезапно обесценьте его. Вы перечеркиваете силу его единиц внимания, и вы даете ему понять, что они не должны отклоняться вот сюда... они находятся здесь... он остается в дураках. Таким образом, это сделает его неправым, и он тут же погрузится в гипнотический транс, поскольку его единицы внимания не переключатся на пистолет, они просто окажутся выдернутыми наружу и перестроятся в соответствии вот с таким шаблоном.

Если вам как-нибудь захочется увидеть, как кто-нибудь подскакивает и начинает нервничать, сделайте так, чтобы его единицы внимания как следует зафиксировались на каком-то объекте... на блестящей монете, стеклянном шаре, на чем угодно... пусть он сядет где-нибудь в тихой комнате и пристально смотрит на этот объект, а вы потом возьмите и выстрелите из пистолета справа от него, бах! Понимаете, зафиксируйте его единицы внимания, а потом внезапно обесценьте его. Вы перечеркиваете силу его единиц внимания, и вы даете ему понять, что они не должны отклоняться вот сюда... они находятся здесь... он остается в дураках. Таким образом, это сделает его неправым, и он тут же погрузится в гипнотический транс, поскольку его единицы внимания не переключатся на пистолет, они просто окажутся выдернутыми наружу и перестроятся в соответствии вот с таким шаблоном.

Так вот, если вы не верите в то, что это очень мощное действие, я дам вам одну технику, которую вы можете иногда использовать в качестве небольшой вспомогательной техники. Она не очень-то важна... несколько лет назад она всего-навсего справилась бы с проблемами душевного здоровья в этом мире... но мы здесь упомянем ее как бы мимоходом. Эта техника имеет отношение к прохождению зафиксированных и незафиксированных единиц внимания.

Так вот, если вы не верите в то, что это очень мощное действие, я дам вам одну технику, которую вы можете иногда использовать в качестве небольшой вспомогательной техники. Она не очень-то важна... несколько лет назад она всего-навсего справилась бы с проблемами душевного здоровья в этом мире... но мы здесь упомянем ее как бы мимоходом. Эта техника имеет отношение к прохождению зафиксированных и незафиксированных единиц внимания.

Вы могли бы взять преклира и просто поработать с ним над фиксированием и расфиксированием единиц внимания. Вам не нужно просить его подключаться к какому-то факсимиле или что-то в этом роде. Вы просто просите его закрыть глаза.

Вы могли бы взять преклира и просто поработать с ним над фиксированием и расфиксированием единиц внимания. Вам не нужно просить его подключаться к какому-то факсимиле или что-то в этом роде. Вы просто просите его закрыть глаза.

«Теперь давайте найдем моменты, когда ваши единицы внимания были зафиксированы и что-то их расфиксировало. Получите следующую идею: ваши единицы внимания зафиксированы, и затем они вдруг резко приходят в замешательство». Не успеете вы и глазом моргнуть, как в поле зрения появятся самые потрясающие инциденты. Почему? Да потому, что вы просто снимаете налет, вы, так сказать, моете окна, отделяющие вас от большого количества старых факсимиле.

«Теперь давайте найдем моменты, когда ваши единицы внимания были зафиксированы и что-то их расфиксировало. Получите следующую идею: ваши единицы внимания зафиксированы, и затем они вдруг резко приходят в замешательство». Не успеете вы и глазом моргнуть, как в поле зрения появятся самые потрясающие инциденты. Почему? Да потому, что вы просто снимаете налет, вы, так сказать, моете окна, отделяющие вас от большого количества старых факсимиле.

Так вот, давайте проделаем обратное; проделаем обратное... рассмотрим случаи, когда ваше внимание не было зафиксировано и что-то внезапно его зафиксировало. «Теперь почувствуйте, что ваши единицы внимания разбросаны, а потом что-то вдруг резко – бам! – и это фиксирует ваши единицы внимания». И преклир неожиданно вытащит все моменты, когда ему слишком быстро сообщали какие-то новости, он вытащит те моменты, когда в его машину сзади врезалась другая машина, он вытащит то, вытащит это... моменты шока, моменты шока. И сила шока зависит от... зависит от... скорости, с которой единицы внимания фиксировались или расфиксировались. Если они сначала зафиксированы, а потом приходят в движение, человек испытает значительный шок. Если они находятся в движении или не зафиксированы, а потом вдруг резко фиксируются, человек опять-таки испытает значительный шок. И в том, и в другом случае он испытает шок. И сила шока будет зависеть от быстроты, с которой единицы внимания либо фиксируются, либо расфиксируются (в зависимости от обстоятельств).

Так вот, давайте проделаем обратное; проделаем обратное... рассмотрим случаи, когда ваше внимание не было зафиксировано и что-то внезапно его зафиксировало. «Теперь почувствуйте, что ваши единицы внимания разбросаны, а потом что-то вдруг резко – бам! – и это фиксирует ваши единицы внимания». И преклир неожиданно вытащит все моменты, когда ему слишком быстро сообщали какие-то новости, он вытащит те моменты, когда в его машину сзади врезалась другая машина, он вытащит то, вытащит это... моменты шока, моменты шока. И сила шока зависит от... зависит от... скорости, с которой единицы внимания фиксировались или расфиксировались. Если они сначала зафиксированы, а потом приходят в движение, человек испытает значительный шок. Если они находятся в движении или не зафиксированы, а потом вдруг резко фиксируются, человек опять-таки испытает значительный шок. И в том, и в другом случае он испытает шок. И сила шока будет зависеть от быстроты, с которой единицы внимания либо фиксируются, либо расфиксируются (в зависимости от обстоятельств).

Таким образом, вы будете применять эту технику, чтобы работать со всеми теми случаями, когда единицы внимания были зафиксированы, а потом кто-то внезапно попытался их расфиксировать. А затем вы пройдете те моменты, когда единицы внимания были расфиксированы. И, кстати говоря, даже не пытайтесь специально заставлять его чувствовать замешательство – вам нужно, чтобы он просто проходил моменты, когда они не были зафиксированы; ему вспомнятся случаи, когда он мечтал, ему вспомнится то и это. С помощью этой техники вы вытащите самые ошеломляющие инциденты.

Таким образом, вы будете применять эту технику, чтобы работать со всеми теми случаями, когда единицы внимания были зафиксированы, а потом кто-то внезапно попытался их расфиксировать. А затем вы пройдете те моменты, когда единицы внимания были расфиксированы. И, кстати говоря, даже не пытайтесь специально заставлять его чувствовать замешательство – вам нужно, чтобы он просто проходил моменты, когда они не были зафиксированы; ему вспомнятся случаи, когда он мечтал, ему вспомнится то и это. С помощью этой техники вы вытащите самые ошеломляющие инциденты.

Вот маленький ребенок, быть может, двух лет от роду. Некоторые преклиры будут неожиданно вытаскивать этот инцидент; он все время там был. Этот ребенок сидит на стуле и мечтает себе ни о чем. Неожиданно мама кричит на него, и это сильно расшатывает его нервы. После этого он превращается в нервного ребенка. И вы пытаетесь найти какой-то инцидент, с которого можно было бы начать работу с этим кейсом. Что ж, в этом инциденте единицы внимания были не зафиксированы и внезапно попытались зафиксироваться... что-то попыталось их зафиксировать.

Вот маленький ребенок, быть может, двух лет от роду. Некоторые преклиры будут неожиданно вытаскивать этот инцидент; он все время там был. Этот ребенок сидит на стуле и мечтает себе ни о чем. Неожиданно мама кричит на него, и это сильно расшатывает его нервы. После этого он превращается в нервного ребенка. И вы пытаетесь найти какой-то инцидент, с которого можно было бы начать работу с этим кейсом. Что ж, в этом инциденте единицы внимания были не зафиксированы и внезапно попытались зафиксироваться... что-то попыталось их зафиксировать.

В этом и заключается техника. Это само по себе является техникой. Вы можете вооружиться ею и начать одитировать преклиров, и результаты, которые вы получите, будут лучше, чем все те, что вы получали прежде.

В этом и заключается техника. Это само по себе является техникой. Вы можете вооружиться ею и начать одитировать преклиров, и результаты, которые вы получите, будут лучше, чем все те, что вы получали прежде.

Так вот, это... это очень интересно, и это станет еще более интересным, когда я покажу вам все остальные варианты поведения единиц внимания. Поскольку этих вариантов очень много... очень много.

Так вот, это... это очень интересно, и это станет еще более интересным, когда я покажу вам все остальные варианты поведения единиц внимания. Поскольку этих вариантов очень много... очень много.

Давайте рассмотрим вот такой аспект: единицы внимания поднимаются по шкале тонов. Вы помните, в первой книге говорилось о методах действия: атака, избегание, игнорирование, отступление, отдаление... об этом говорилось в первой книге. В калифорнийской серии лекций я представил шкалу тонов в отношении движения. И движение происходит как выше, так и ниже уровня 2,0, и оно имеет характер атаки, удержания, отступления и игнорирования, когда что-то не оказывает воздействия. Это и есть шкала тонов в отношении движения.

Давайте рассмотрим вот такой аспект: единицы внимания поднимаются по шкале тонов. Вы помните, в первой книге говорилось о методах действия: атака, избегание, игнорирование, отступление, отдаление... об этом говорилось в первой книге. В калифорнийской серии лекций я представил шкалу тонов в отношении движения. И движение происходит как выше, так и ниже уровня 2,0, и оно имеет характер атаки, удержания, отступления и игнорирования, когда что-то не оказывает воздействия. Это и есть шкала тонов в отношении движения.

Насколько это важно для вас? Что ж, это в самом деле очень, очень важно для вас, поскольку все странные и непонятные соматики у некоторых преклиров, соматики, до которых вам не удавалось добраться, удерживаются тем или иным шаблоном поведения единиц внимания.

Насколько это важно для вас? Что ж, это в самом деле очень, очень важно для вас, поскольку все странные и непонятные соматики у некоторых преклиров, соматики, до которых вам не удавалось добраться, удерживаются тем или иным шаблоном поведения единиц внимания.

И позвольте мне показать вам, как эти единицы внимания ведут себя в разных диапазонах шкалы тонов. Но прежде чем я начну разговор об этом, давайте сделаем перерыв.

И позвольте мне показать вам, как эти единицы внимания ведут себя в разных диапазонах шкалы тонов. Но прежде чем я начну разговор об этом, давайте сделаем перерыв.