Сегодня вечером я расскажу вам кое-что новое. Мы, к сожалению, довольно часто находим новые способы, которые позволяют быстрее добиваться результата.

Сегодня вечером я расскажу вам кое-что новое. Мы, к сожалению, довольно часто находим новые способы, которые позволяют быстрее добиваться результата.

Знаете, пару лет назад вы могли работать с кейсом и... «Найдите такую-то фразу, найдите такую-то фразу, найдите такую-то фразу» – и состояние человека улучшалось! Вы могли проходить инграммы, и состояние человека улучшалось и так далее.

Знаете, пару лет назад вы могли работать с кейсом и... «Найдите такую-то фразу, найдите такую-то фразу, найдите такую-то фразу» – и состояние человека улучшалось! Вы могли проходить инграммы, и состояние человека улучшалось и так далее.

Я думаю, у каждого из вас в какой-то момент жизни было такое, что вы шли по улице и говорили себе: «Почему я постоянно думаю об этом? Надо подумать о чем-нибудь другом», и вот вы смотрите на витрину, видите там платье и восхищаетесь им – или что-то в этом роде. «Но я все равно продолжаю думать об этом». «Почему я не могу избавиться от этой мысли!»

Я думаю, у каждого из вас в какой-то момент жизни было такое, что вы шли по улице и говорили себе: «Почему я постоянно думаю об этом? Надо подумать о чем-нибудь другом», и вот вы смотрите на витрину, видите там платье и восхищаетесь им – или что-то в этом роде. «Но я все равно продолжаю думать об этом». «Почему я не могу избавиться от этой мысли!»

Мелодия, которая постоянно крутится у вас в голове... и вы говорите: «Я не хочу слышать эту мелодию. Я подумаю о другой мелодии. “Музыка ходит и ходит по кругу и вот тут выходит”». Возможно, это именно то, что происходит у вас в голове. А потом вы говорите: «Надо подумать о чем-нибудь другом. Надо подумать о мелодии “Побей меня, папа; восемь ударов в такте” или о “Копуше” или что-нибудь в этом роде». Вы стараетесь, но музыка все ходит и ходит по кругу и вот тут выходит.

Мелодия, которая постоянно крутится у вас в голове... и вы говорите: «Я не хочу слышать эту мелодию. Я подумаю о другой мелодии. “Музыка ходит и ходит по кругу и вот тут выходит”». Возможно, это именно то, что происходит у вас в голове. А потом вы говорите: «Надо подумать о чем-нибудь другом. Надо подумать о мелодии “Побей меня, папа; восемь ударов в такте” или о “Копуше” или что-нибудь в этом роде». Вы стараетесь, но музыка все ходит и ходит по кругу и вот тут выходит.

В чем же дело? Вы держитесь за запись в памяти... вы просто держитесь за запись в памяти, вот и все; вы схватились за запись, которой вы не владеете... запись, которую вы никогда не считали своей и которой вы не управляете, вот и все. Она находится за пределами области вашего влияния. И чем упорнее вы пытаетесь отталкивать ее от себя, тем настойчивее вы говорите ей: «Я не владею ею», поэтому она постоянно с вами. И чем упорнее вы пытаетесь избавиться от этих незначительных навязчивых мыслей... Пэйдж, что он написал? «Великая одержимость»... нас тревожат не великие навязчивые идеи, нас тревожат незначительные навязчивые идеи. На самом деле вы просто отказались быть владельцем этой идеи, вы отказались взять за нее ответственность, вы отказались иметь с ней что-либо общее. И этим вы, конечно, сказали: «Я не могу управлять ею», и вот вам пожалуйста. Я имею в виду, она приклеилась к вам. Это и есть психосоматическое заболевание.

В чем же дело? Вы держитесь за запись в памяти... вы просто держитесь за запись в памяти, вот и все; вы схватились за запись, которой вы не владеете... запись, которую вы никогда не считали своей и которой вы не управляете, вот и все. Она находится за пределами области вашего влияния. И чем упорнее вы пытаетесь отталкивать ее от себя, тем настойчивее вы говорите ей: «Я не владею ею», поэтому она постоянно с вами. И чем упорнее вы пытаетесь избавиться от этих незначительных навязчивых мыслей... Пэйдж, что он написал? «Великая одержимость»... нас тревожат не великие навязчивые идеи, нас тревожат незначительные навязчивые идеи. На самом деле вы просто отказались быть владельцем этой идеи, вы отказались взять за нее ответственность, вы отказались иметь с ней что-либо общее. И этим вы, конечно, сказали: «Я не могу управлять ею», и вот вам пожалуйста. Я имею в виду, она приклеилась к вам. Это и есть психосоматическое заболевание.

У человека есть запись в памяти, которая содержит много боли, и человек говорит: «Эта запись мне не принадлежит; я возлагаю вину на нее; в ней нет ничегохорошего; я не хочу, чтобы она у меня была; она не может мне ничего сделать», и она постоянно преследует его. Ха! Человек ее не контролирует. Он ее не контролирует. И чем настойчивее он говорит: «К черту ее!», «К дьяволу ее!», «В ней нет ничего хорошего», «Я не хочу ее», тем труднее становится с нею справиться, ведь он тем самым говорит: «Я не могу управлять этим, я не могу управлять этим. Почему у меня такое ощущение, будто мне перерезают горло? Я не могу этим управлять; это все, что я... знаете, это ужасно, но каждый раз, когда Мэри (это кто-то другой, которого можно обвинить, понимаете)... каждый раз, когда Мэри говорит что-то подобное, с моим горлом что-то происходит. Будь она проклята за то, что она со мной делает! Мне хотелось бы, чтобы она не говорила так; у меня болит горло, когда я слушаю ее!» И вы довольно яростно утверждаете это, вы снова и снова говорите об этом; вы снова и снова думаете об этом. И не успеете вы и глазом моргнуть, как вы пытаетесь поговорить... Вы идете к врачу, и врач говорит: «Что ж, у нас есть средство против этого. Ложитесь на стол, мы перережем вам горло». И, конечно, вы не берете ответственность за первоначальное факсимиле – вы просите, чтобы вам сделали операцию.

У человека есть запись в памяти, которая содержит много боли, и человек говорит: «Эта запись мне не принадлежит; я возлагаю вину на нее; в ней нет ничегохорошего; я не хочу, чтобы она у меня была; она не может мне ничего сделать», и она постоянно преследует его. Ха! Человек ее не контролирует. Он ее не контролирует. И чем настойчивее он говорит: «К черту ее!», «К дьяволу ее!», «В ней нет ничего хорошего», «Я не хочу ее», тем труднее становится с нею справиться, ведь он тем самым говорит: «Я не могу управлять этим, я не могу управлять этим. Почему у меня такое ощущение, будто мне перерезают горло? Я не могу этим управлять; это все, что я... знаете, это ужасно, но каждый раз, когда Мэри (это кто-то другой, которого можно обвинить, понимаете)... каждый раз, когда Мэри говорит что-то подобное, с моим горлом что-то происходит. Будь она проклята за то, что она со мной делает! Мне хотелось бы, чтобы она не говорила так; у меня болит горло, когда я слушаю ее!» И вы довольно яростно утверждаете это, вы снова и снова говорите об этом; вы снова и снова думаете об этом. И не успеете вы и глазом моргнуть, как вы пытаетесь поговорить... Вы идете к врачу, и врач говорит: «Что ж, у нас есть средство против этого. Ложитесь на стол, мы перережем вам горло». И, конечно, вы не берете ответственность за первоначальное факсимиле – вы просите, чтобы вам сделали операцию.

Так вот, проходит несколько лет, и в течение всего этого времени у вас не возникает подобных проблем, но в один прекрасный день вы говорите: «Странно, у меня неприятное ощущение в горле. Очень неприятное ощущение в горле; не понимаю, почему у меня в горле неприятное ощущение. Гмм, ужасно. Гмм, бьюсь об заклад, что все дело в той операции, которую мне сделал врач». Таким образом вы сразу же отказываетесь от своей причастности к этой операции... вы не берете никакой ответственности за нее. Вы сказали: «Это не должно оказывать на меня никакого воздействия, потому что это не мое; эта запись в памяти не принадлежит мне!», а это все равно, что сказать: «Я не могу ею управлять», и поэтому ваше горло начинает болеть все сильнее и сильнее.

Так вот, проходит несколько лет, и в течение всего этого времени у вас не возникает подобных проблем, но в один прекрасный день вы говорите: «Странно, у меня неприятное ощущение в горле. Очень неприятное ощущение в горле; не понимаю, почему у меня в горле неприятное ощущение. Гмм, ужасно. Гмм, бьюсь об заклад, что все дело в той операции, которую мне сделал врач». Таким образом вы сразу же отказываетесь от своей причастности к этой операции... вы не берете никакой ответственности за нее. Вы сказали: «Это не должно оказывать на меня никакого воздействия, потому что это не мое; эта запись в памяти не принадлежит мне!», а это все равно, что сказать: «Я не могу ею управлять», и поэтому ваше горло начинает болеть все сильнее и сильнее.

Понимаете, когда речь идет о реальной деятельности, то между мыслью и усилием не существует никакой разницы. Вы думаете о чем-то, и все, что оказывает влияние на эту мысль, которую вы думаете, может запутаться в аберрации... умственной аберрации.

Понимаете, когда речь идет о реальной деятельности, то между мыслью и усилием не существует никакой разницы. Вы думаете о чем-то, и все, что оказывает влияние на эту мысль, которую вы думаете, может запутаться в аберрации... умственной аберрации.

Если какая-то запись в памяти содержит боль, вы можете почувствовать эту боль. А когда вы чувствуете боль, содержащуюся в этой записи, – это уже психосоматическое заболевание. Другими словами, у вас есть запись о чем-то, и в ней содержатся всевозможные восприятия, в ней содержится восприятие боли и всего остального, и вы можете вспомнить эту боль.

Если какая-то запись в памяти содержит боль, вы можете почувствовать эту боль. А когда вы чувствуете боль, содержащуюся в этой записи, – это уже психосоматическое заболевание. Другими словами, у вас есть запись о чем-то, и в ней содержатся всевозможные восприятия, в ней содержится восприятие боли и всего остального, и вы можете вспомнить эту боль.

Так вот, это новая мысль. Еще совсем недавно об этом явлении никому не было известно. На самом деле не было даже точно установлено, что представляет собой сама память; я не думаю, что вы найдете в старых учебниках точное описание того, каким образом человек что-то помнит.

Так вот, это новая мысль. Еще совсем недавно об этом явлении никому не было известно. На самом деле не было даже точно установлено, что представляет собой сама память; я не думаю, что вы найдете в старых учебниках точное описание того, каким образом человек что-то помнит.

Хорошо. У вас есть запись в памяти; она содержит в себе силу. Что представляет собой эта запись в памяти? Скажем, это восприятие физической вселенной. Или же восприятие того, как кто-то разговаривает, – что тоже является физической вселенной. Эта запись в памяти представляет собой восприятие физической вселенной.

Хорошо. У вас есть запись в памяти; она содержит в себе силу. Что представляет собой эта запись в памяти? Скажем, это восприятие физической вселенной. Или же восприятие того, как кто-то разговаривает, – что тоже является физической вселенной. Эта запись в памяти представляет собой восприятие физической вселенной.

Хорошо, из чего она состоит? Если вы просто стоите и смотрите на что-то, вы не чувствуете никакой боли, но вот что странно: когда вы вспоминаете этот инцидент, вы можете вспомнить его настолько хорошо, что вы почувствуете в ногах вес собственного тела! Что это такое? Это просто еще одно восприятие. Такое же как зрительное восприятие; восприятие веса.

Хорошо, из чего она состоит? Если вы просто стоите и смотрите на что-то, вы не чувствуете никакой боли, но вот что странно: когда вы вспоминаете этот инцидент, вы можете вспомнить его настолько хорошо, что вы почувствуете в ногах вес собственного тела! Что это такое? Это просто еще одно восприятие. Такое же как зрительное восприятие; восприятие веса.

Другими словами, восприятие – это восприятие. И когда вы получаете удар по руке, у вас возникает восприятие в каком-то нервном канале, которое вы называете болью или силой.

Другими словами, восприятие – это восприятие. И когда вы получаете удар по руке, у вас возникает восприятие в каком-то нервном канале, которое вы называете болью или силой.

И если вы захотите вспомнить этот инцидент, вы снова почувствуете эту силу.

И если вы захотите вспомнить этот инцидент, вы снова почувствуете эту силу.

Что это такое? Это просто еще одно восприятие.

Что это такое? Это просто еще одно восприятие.

Так что же представляет собой запись в памяти? Это просто набор восприятий, вот и все. И если вы захотите действительно как следует вспомнить что-то, то вы сможете почувствовать все, что сопутствовало этому. Если ваш разум находится в хорошем рабочем состоянии – вы находитесь высоко на шкале тонов, – то вы можете выбирать и отбрасывать эти записи по собственному желанию. Любые записи, какие только хотите, – вы можете выбирать их или отбрасывать по собственному желанию. Вы можете вспомнить мелодию «Побей меня, папа: восемь ударов в такте» и потом перестать вспоминать ее.

Так что же представляет собой запись в памяти? Это просто набор восприятий, вот и все. И если вы захотите действительно как следует вспомнить что-то, то вы сможете почувствовать все, что сопутствовало этому. Если ваш разум находится в хорошем рабочем состоянии – вы находитесь высоко на шкале тонов, – то вы можете выбирать и отбрасывать эти записи по собственному желанию. Любые записи, какие только хотите, – вы можете выбирать их или отбрасывать по собственному желанию. Вы можете вспомнить мелодию «Побей меня, папа: восемь ударов в такте» и потом перестать вспоминать ее.

Следовательно, вы можете начинать и останавливать любой цикл памяти. Вы можете делать это настолько хорошо и настолько быстро, что эти ребята из прошлого... по-моему, их называли френологами... френологи считали, что существует «бессознательный ум». Они считали, что этот бессознательный ум оказывает ужасное воздействие на индивидуума, что он постоянно готов наброситься на индивидуума; в нем содержится какая-то зеленая слизь, и им движут ужасные животные побуждения. И бог ты мой, они действительно придумали для себя такой ум; нет ничего более глупого в сказках братьев Гримм, чем рассказ об этом бессознательном уме.

Следовательно, вы можете начинать и останавливать любой цикл памяти. Вы можете делать это настолько хорошо и настолько быстро, что эти ребята из прошлого... по-моему, их называли френологами... френологи считали, что существует «бессознательный ум». Они считали, что этот бессознательный ум оказывает ужасное воздействие на индивидуума, что он постоянно готов наброситься на индивидуума; в нем содержится какая-то зеленая слизь, и им движут ужасные животные побуждения. И бог ты мой, они действительно придумали для себя такой ум; нет ничего более глупого в сказках братьев Гримм, чем рассказ об этом бессознательном уме.

Как бы то ни было, они считали, что этот бессознательный ум только и ждет, чтобы схватить индивидуума; и префронтальная лоботомия, во время которой психиатр (это не френология, это психиатрия, прошу прощения) просверливает в черепе человека большую дырку... Они просверливают эту дырку в черепе, и все это делается для того, чтобы выпустить из черепа зеленую слизь бессознательного ума; такова основная философия, которая стоит за всем этим. Они тщательно сливают из черепа эту жидкость, снова затыкают дырку и сажают человека обратно в камеру. Прекрасный эксперимент. В любом случае он показывает, что в человеческом черепе можно просверлить дырку. Да.

Как бы то ни было, они считали, что этот бессознательный ум только и ждет, чтобы схватить индивидуума; и префронтальная лоботомия, во время которой психиатр (это не френология, это психиатрия, прошу прощения) просверливает в черепе человека большую дырку... Они просверливают эту дырку в черепе, и все это делается для того, чтобы выпустить из черепа зеленую слизь бессознательного ума; такова основная философия, которая стоит за всем этим. Они тщательно сливают из черепа эту жидкость, снова затыкают дырку и сажают человека обратно в камеру. Прекрасный эксперимент. В любом случае он показывает, что в человеческом черепе можно просверлить дырку. Да.

Так вот, у нас есть модус операнди; бессознательный ум работает так: вы вспоминаете что-то... вы не можете избавиться от этой записи в памяти. Что ж, причина, по которой вы не можете избавиться от этой поверхностной записи в памяти, заключается в том, что под ней, вероятно, есть кое-что еще, что вы также можете вспомнить. Я хочу сказать, что нет ничего сложного в том, чтобы помнить это, но люди просто не смотрят глубже и не пытаются найти то, что удерживает эту запись, ведь есть что-то более раннее, и это что-то, вероятно, говорит человеку: «Я не должен думать о таких вещах; я не должен помнить это; я не хочу иметь с этим ничего общего». И как только происходит что-то, что напоминает об этом, у вас появляются записи, которыми вы не можете управлять. И не успеваете вы и глазом моргнуть, как вы думаете, что окружение каким-то особенным образом воздействует на вас; кто-то вас гипнотизирует, и стены как-то влияют на вас и так далее. Это механизм рестимуляции инграммы.

Так вот, у нас есть модус операнди; бессознательный ум работает так: вы вспоминаете что-то... вы не можете избавиться от этой записи в памяти. Что ж, причина, по которой вы не можете избавиться от этой поверхностной записи в памяти, заключается в том, что под ней, вероятно, есть кое-что еще, что вы также можете вспомнить. Я хочу сказать, что нет ничего сложного в том, чтобы помнить это, но люди просто не смотрят глубже и не пытаются найти то, что удерживает эту запись, ведь есть что-то более раннее, и это что-то, вероятно, говорит человеку: «Я не должен думать о таких вещах; я не должен помнить это; я не хочу иметь с этим ничего общего». И как только происходит что-то, что напоминает об этом, у вас появляются записи, которыми вы не можете управлять. И не успеваете вы и глазом моргнуть, как вы думаете, что окружение каким-то особенным образом воздействует на вас; кто-то вас гипнотизирует, и стены как-то влияют на вас и так далее. Это механизм рестимуляции инграммы.

Так вот, инграмма оказывает особенно тяжелое воздействие являясь записью в памяти, поскольку в тот момент, когда инграмма была получена, она была получена со всеми присутствовавшими в тот момент восприятиями. Это можно легко доказать... за исключением разве что того времени, когда вы были очень молоды и согласились на то, чтобы вам провели операцию по удалению миндалин или что-то в этом роде, вы согласились с тем, что вы не будете ничего чувствовать или не будете ничего знать об этом; как правило, этого добиваются при помощи анестезии.

Так вот, инграмма оказывает особенно тяжелое воздействие являясь записью в памяти, поскольку в тот момент, когда инграмма была получена, она была получена со всеми присутствовавшими в тот момент восприятиями. Это можно легко доказать... за исключением разве что того времени, когда вы были очень молоды и согласились на то, чтобы вам провели операцию по удалению миндалин или что-то в этом роде, вы согласились с тем, что вы не будете ничего чувствовать или не будете ничего знать об этом; как правило, этого добиваются при помощи анестезии.

Анестезия – это нечто совершенно новое, это... я не думаю, что ей больше семидесяти или восьмидесяти лет. Люди практически ничего не знают о том, что такое анестезия. Как они могут что-либо авторитарно заявлять об анестезии, я не знаю, поскольку никто никогда не изучал ее. Им известно только то, что люди неожиданно бам! Врачу это очень даже на руку, поскольку пациент не корчится.

Анестезия – это нечто совершенно новое, это... я не думаю, что ей больше семидесяти или восьмидесяти лет. Люди практически ничего не знают о том, что такое анестезия. Как они могут что-либо авторитарно заявлять об анестезии, я не знаю, поскольку никто никогда не изучал ее. Им известно только то, что люди неожиданно бам! Врачу это очень даже на руку, поскольку пациент не корчится.

Так вот, в первые годы появления анестезии об этом заявляли открыто. У врачей возникало столько трудностей, когда они пытались резать живот пациенту, пока тот находился в совершенно бодрствующем состоянии... у них возникало столько трудностей при этом, что они не могли удержать его неподвижно.

Так вот, в первые годы появления анестезии об этом заявляли открыто. У врачей возникало столько трудностей, когда они пытались резать живот пациенту, пока тот находился в совершенно бодрствующем состоянии... у них возникало столько трудностей при этом, что они не могли удержать его неподвижно.

Что ж, если вы немного изучите это... проведите преклиру немного процессинга усилия... бог ты мой, вы можете зашвырнуть его в момент его последней операции по удалению аппендицита, вжих! О, это происходит очень быстро.

Что ж, если вы немного изучите это... проведите преклиру немного процессинга усилия... бог ты мой, вы можете зашвырнуть его в момент его последней операции по удалению аппендицита, вжих! О, это происходит очень быстро.

Однако у него есть запись в памяти набора восприятий, о которых он согласился ничего не знать. Вот маленький Освальд. Маленькому Освальду собираются удалить зуб; маленькому Освальду около трех лет. Ему говорят: «Послушай, Освальд, ты будешь сидеть в кресле зубного врача, и добрый врач будет играть с тобой в игру, он наложит на твое лицо вот эту штучку, и ты заснешь; ты ничего не будешь знать о происходящем. Поэтому тебе не будет больно; тебе не будет больно, если ты не будешь знать об этом» – или что-то в этом роде.

Однако у него есть запись в памяти набора восприятий, о которых он согласился ничего не знать. Вот маленький Освальд. Маленькому Освальду собираются удалить зуб; маленькому Освальду около трех лет. Ему говорят: «Послушай, Освальд, ты будешь сидеть в кресле зубного врача, и добрый врач будет играть с тобой в игру, он наложит на твое лицо вот эту штучку, и ты заснешь; ты ничего не будешь знать о происходящем. Поэтому тебе не будет больно; тебе не будет больно, если ты не будешь знать об этом» – или что-то в этом роде.

Маленький Освальд говорит: «Угу. Хорошо». Конечно, он не хочет, чтобы ему было больно. Так что это просто еще один способ постулировать, чтобы не было больно. Так вот, он помнит... на самом деле он может вспомнить этот инцидент, но к тому времени, как с ним произойдет примерно сорок или пятьдесят таких инцидентов (и каждый раз он будет впадать в бессознательность, впадать в бессознательность, впадать в бессознательность), он совершенно потеряет контроль над всем этим.

Маленький Освальд говорит: «Угу. Хорошо». Конечно, он не хочет, чтобы ему было больно. Так что это просто еще один способ постулировать, чтобы не было больно. Так вот, он помнит... на самом деле он может вспомнить этот инцидент, но к тому времени, как с ним произойдет примерно сорок или пятьдесят таких инцидентов (и каждый раз он будет впадать в бессознательность, впадать в бессознательность, впадать в бессознательность), он совершенно потеряет контроль над всем этим.

И в один прекрасный день одно из этих факсимиле совершенно неожиданно всплывет на поверхность. Это просто запись в памяти. Это может быть случай, когда его ударили по голове... бейсбольной битой в детстве или что-нибудь в этом роде, и у него появится головная боль. «Странно. Откуда у меня взялась эта головная боль?»

И в один прекрасный день одно из этих факсимиле совершенно неожиданно всплывет на поверхность. Это просто запись в памяти. Это может быть случай, когда его ударили по голове... бейсбольной битой в детстве или что-нибудь в этом роде, и у него появится головная боль. «Странно. Откуда у меня взялась эта головная боль?»

Так вот, общество считает, что причиной головной боли являются нервы. Люди возлагали вину на нервы, иногда они возлагали вину на давление в костях, иногда они возлагали вину на что-то еще; но они никогда не возлагали вину на память. В результате вы можете очень легко избавиться от головной боли. Вам нужно принять бромосельтцер, вот и все.

Так вот, общество считает, что причиной головной боли являются нервы. Люди возлагали вину на нервы, иногда они возлагали вину на давление в костях, иногда они возлагали вину на что-то еще; но они никогда не возлагали вину на память. В результате вы можете очень легко избавиться от головной боли. Вам нужно принять бромосельтцер, вот и все.

Так что, если вы можете заставить людей постулировать, что когда они принимают бромосельтцер, их головная боль исчезает, то у вас все готово. Вы можете продать миллиард тонн этого вещества. Как-то раз у Дона, где он занимался одним из своих проектов, я увидел какую-то совершено отвратительную грязь, и представьте, что я собираюсь получить патент на эту грязь, и... она выглядит очень отвратительно... и потом оплатить достаточно радиорекламы, чтобы убедить всех людей создать абсолютный постулат о том, что эта грязь сделает для них нечто удивительное. Так и будет, так и будет. Понимаете, в этом нет ничего сложного. Нужно просто добиться, чтобы человек создал постулат, и это произойдет.

Так что, если вы можете заставить людей постулировать, что когда они принимают бромосельтцер, их головная боль исчезает, то у вас все готово. Вы можете продать миллиард тонн этого вещества. Как-то раз у Дона, где он занимался одним из своих проектов, я увидел какую-то совершено отвратительную грязь, и представьте, что я собираюсь получить патент на эту грязь, и... она выглядит очень отвратительно... и потом оплатить достаточно радиорекламы, чтобы убедить всех людей создать абсолютный постулат о том, что эта грязь сделает для них нечто удивительное. Так и будет, так и будет. Понимаете, в этом нет ничего сложного. Нужно просто добиться, чтобы человек создал постулат, и это произойдет.

Довольно отвратительно рассказывать детям историю про три желания. Приходит добрая фея и дает ребенку возможность загадать три желания; ребенок использует два желания, но происходят такие ужасные вещи, что он использует свое последнее желание, чтобы отменить первые два, и у него больше не остается ни одного желания. Классическая сказка, которую рассказывают из поколения в поколение. И самое ужасное в этом то, что это правда. Ваши желания исполняются. Вы все получали чего хотели. Вы получали от жизни именно то, чего вы хотели... чего, как вы сказали, вы хотели в тот момент. А потом жизнь сыграла с вами злую шутку: она продолжала давать вам все это. Это что-то вроде того, как вы начинаете кормить ребенка чем-то потому, что это «полезно для него», но потом он начинает сопротивляться, и вы уже кормите его потому... «потому что он сопротивляется»!

Довольно отвратительно рассказывать детям историю про три желания. Приходит добрая фея и дает ребенку возможность загадать три желания; ребенок использует два желания, но происходят такие ужасные вещи, что он использует свое последнее желание, чтобы отменить первые два, и у него больше не остается ни одного желания. Классическая сказка, которую рассказывают из поколения в поколение. И самое ужасное в этом то, что это правда. Ваши желания исполняются. Вы все получали чего хотели. Вы получали от жизни именно то, чего вы хотели... чего, как вы сказали, вы хотели в тот момент. А потом жизнь сыграла с вами злую шутку: она продолжала давать вам все это. Это что-то вроде того, как вы начинаете кормить ребенка чем-то потому, что это «полезно для него», но потом он начинает сопротивляться, и вы уже кормите его потому... «потому что он сопротивляется»!

Так вот, есть один фокус, связанный с памятью. Вы создавали постулаты, то есть вы принимали решения. Вы сказали: «Ну, я не хочу идти на вечеринку».

Так вот, есть один фокус, связанный с памятью. Вы создавали постулаты, то есть вы принимали решения. Вы сказали: «Ну, я не хочу идти на вечеринку».

А кто-то спрашивает вас: «Почему ты не хочешь идти на вечеринку?»

А кто-то спрашивает вас: «Почему ты не хочешь идти на вечеринку?»

«Ну, просто не хочу... ну, это не вежливо. Я на самом деле не могу сказать им, что... я не могу сказать им, что у них просто ужасная мебель; что спиртное, которым они угощают, просто отвратительно; и я просто не выношу слушать, как она гогочет каждый раз, когда он рассказывает анекдот. Боже мой, у меня болит голова». И у вас начнет болеть голова, прямо точно как...

«Ну, просто не хочу... ну, это не вежливо. Я на самом деле не могу сказать им, что... я не могу сказать им, что у них просто ужасная мебель; что спиртное, которым они угощают, просто отвратительно; и я просто не выношу слушать, как она гогочет каждый раз, когда он рассказывает анекдот. Боже мой, у меня болит голова». И у вас начнет болеть голова, прямо точно как...

Жизнь требует от вас невероятной целостности и честности. Я имею в виду, вы никогда не доверяли себе; люди не доверяли вам; вы не доверяли другим людям и всему остальному, и бог ты мой, вы действительно... вы действительно держите свое слово! Вы действительно держите свое слово. Спустя сорок лет у вас по-прежнему болит глаз или что-то в этом роде. Вы говорите: «Я... ты повредил мне глаз! У меня болит глаз». Спустя сорок лет у вас по-прежнему болит глаз. Такие невероятные целостность и честность должны быть вознаграждены! И я стараюсь как могу, чтобы вознаградить вас за такую честность, показывая вам, как вы можете собрать все это в кучу и выбросить, быстро вышвырнуть все это в окно.

Жизнь требует от вас невероятной целостности и честности. Я имею в виду, вы никогда не доверяли себе; люди не доверяли вам; вы не доверяли другим людям и всему остальному, и бог ты мой, вы действительно... вы действительно держите свое слово! Вы действительно держите свое слово. Спустя сорок лет у вас по-прежнему болит глаз или что-то в этом роде. Вы говорите: «Я... ты повредил мне глаз! У меня болит глаз». Спустя сорок лет у вас по-прежнему болит глаз. Такие невероятные целостность и честность должны быть вознаграждены! И я стараюсь как могу, чтобы вознаградить вас за такую честность, показывая вам, как вы можете собрать все это в кучу и выбросить, быстро вышвырнуть все это в окно.

Так вот, я хочу рассмотреть книгу «Продвинутая процедура и Аксиомы», те шаги, которые там описаны. Для некоторых из вас, кто еще не изучал этот материал, он может показаться несколько странным, тем не менее это то, что мы должны рассмотреть. Во-первых, это достаточно новый материал, так что у студентов, которые здесь находятся, до сих пор возникают споры по поводу всего этого. И хотя какой-нибудь студент может обладать полным и совершенным селф-детерминизмом, каким только можно обладать, и может принять решение... он может делать все, что угодно, при условии, что он применяет Дианетику в точности так, как я ему говорю.

Так вот, я хочу рассмотреть книгу «Продвинутая процедура и Аксиомы», те шаги, которые там описаны. Для некоторых из вас, кто еще не изучал этот материал, он может показаться несколько странным, тем не менее это то, что мы должны рассмотреть. Во-первых, это достаточно новый материал, так что у студентов, которые здесь находятся, до сих пор возникают споры по поводу всего этого. И хотя какой-нибудь студент может обладать полным и совершенным селф-детерминизмом, каким только можно обладать, и может принять решение... он может делать все, что угодно, при условии, что он применяет Дианетику в точности так, как я ему говорю.

Так вот, на это есть веская причина, на это есть веская причина. Было изучено большое количество материалов... огромное количество материалов. И то, что нам нужно, – это подготавливать студентов... подготавливать одиторов настолько хорошо, насколько это только возможно, и так быстро, как это только возможно. Итак, нам нужно обучить одитора проводить в высшей степени стандартную процедуру, которая, как нам известно, хорошо работает и не подведет одитора, если он будет применять ее так, как нужно. Так что первое, что его должно интересовать, – это данная процедура. А когда он как следует усвоит ее, бог ты мой, существует еще множество явлений, о которых он может беспокоиться. Я имею в виду, что он сможет крутить эту процедуру и так и эдак, он сможет изучить ее со всех сторон. В Дианетике я обнаружил, думаю, порядка двухсот новых явлений, связанных с разумом, о существовании которых до сих пор никому не было известно. Это довольно много, и не все они перечислены.

Так вот, на это есть веская причина, на это есть веская причина. Было изучено большое количество материалов... огромное количество материалов. И то, что нам нужно, – это подготавливать студентов... подготавливать одиторов настолько хорошо, насколько это только возможно, и так быстро, как это только возможно. Итак, нам нужно обучить одитора проводить в высшей степени стандартную процедуру, которая, как нам известно, хорошо работает и не подведет одитора, если он будет применять ее так, как нужно. Так что первое, что его должно интересовать, – это данная процедура. А когда он как следует усвоит ее, бог ты мой, существует еще множество явлений, о которых он может беспокоиться. Я имею в виду, что он сможет крутить эту процедуру и так и эдак, он сможет изучить ее со всех сторон. В Дианетике я обнаружил, думаю, порядка двухсот новых явлений, связанных с разумом, о существовании которых до сих пор никому не было известно. Это довольно много, и не все они перечислены.

Меня просто поражает то, что я время от времени обнаруживаю в своей корреспонденции: Техника 23; от нее отказались как от неработающей в августе 1947 года. Но кто-то неожиданно говорит, что это «новая техника»... «совершенно новая».

Меня просто поражает то, что я время от времени обнаруживаю в своей корреспонденции: Техника 23; от нее отказались как от неработающей в августе 1947 года. Но кто-то неожиданно говорит, что это «новая техника»... «совершенно новая».

Например, Е-терапия. Я начал приходить в ярость по поводу этой «терапии с помощью “инспектора”» еще очень давно, потому что она совершенно не работает. Но тут со мной поменялись ролями. Один парень по имени Брайс (из филиала Нью-Йоркского офиса) был здесь несколько недель назад... нет, это было летом. Брайс сказал мне: «Но эта “Терапия с помощью «инспектора»”... вы ее порекомендовали!»

Например, Е-терапия. Я начал приходить в ярость по поводу этой «терапии с помощью “инспектора”» еще очень давно, потому что она совершенно не работает. Но тут со мной поменялись ролями. Один парень по имени Брайс (из филиала Нью-Йоркского офиса) был здесь несколько недель назад... нет, это было летом. Брайс сказал мне: «Но эта “Терапия с помощью «инспектора»”... вы ее порекомендовали!»

Я сказал: «Не я!»

Я сказал: «Не я!»

И он сказал: «Да, именно вы!» – и быстро вытащил из кармана старый экземпляр статьи под заголовком «Дианетика: эволюция науки», перевернул пару страниц и показал мне абзац, и провалиться мне на этом месте, там говорилось о Е-терапии!

И он сказал: «Да, именно вы!» – и быстро вытащил из кармана старый экземпляр статьи под заголовком «Дианетика: эволюция науки», перевернул пару страниц и показал мне абзац, и провалиться мне на этом месте, там говорилось о Е-терапии!

Да, это Е-терапия. С ее помощью вы можете проделывать некоторые очень «замечательные» трюки.

Да, это Е-терапия. С ее помощью вы можете проделывать некоторые очень «замечательные» трюки.

И я сказал: « Но она никогда не предназначалась ни для чего большего, кроме исследований!»

И я сказал: « Но она никогда не предназначалась ни для чего большего, кроме исследований!»

А он сказал: «Надо было так и сказать!»

А он сказал: «Надо было так и сказать!»

Что ж, нам доставляет удовольствие валять дурака с Е-терапией. Но если у вас есть собака, которую вы не любите, установите у нее в разуме контур-инспектор. Это очень просто... я расскажу вам, как это можно сделать. Усадите преклира в кресло... это самый лучший способ, это самый быстрый из всех известных мне способов. Вы усаживаете преклира в кресло, берете дубинку, бьете преклира по левому виску и говорите: «Теперь у тебя в голове есть маленький, тихий голос, который будет говорить тебе, какую именно инграмму тебе нужно проходить. Он будет проходить за тебя все твои инграммы; тебе больше не нужно будет беспокоиться о них». Когда вы приведете его в сознание, так все и будет! Он будет двигаться вперед и назад по траку, вперед и назад по траку, вперед и назад по траку, вперед и назад по траку... и неожиданно он начнет приписывать причину чему-то, что находится у него в голове, и этот голос будет становиться все сильнее и сильнее, он будет звучать все громче и громче, и не успеете вы и глазом моргнуть, как этот голос станет самим преклиром. И он будет ходить и рассказывать людям, как нужно проходить инграммы или что-то в этом роде. Может и у меня в голове есть такая штука? Как бы то ни было... (Смех.)

Что ж, нам доставляет удовольствие валять дурака с Е-терапией. Но если у вас есть собака, которую вы не любите, установите у нее в разуме контур-инспектор. Это очень просто... я расскажу вам, как это можно сделать. Усадите преклира в кресло... это самый лучший способ, это самый быстрый из всех известных мне способов. Вы усаживаете преклира в кресло, берете дубинку, бьете преклира по левому виску и говорите: «Теперь у тебя в голове есть маленький, тихий голос, который будет говорить тебе, какую именно инграмму тебе нужно проходить. Он будет проходить за тебя все твои инграммы; тебе больше не нужно будет беспокоиться о них». Когда вы приведете его в сознание, так все и будет! Он будет двигаться вперед и назад по траку, вперед и назад по траку, вперед и назад по траку, вперед и назад по траку... и неожиданно он начнет приписывать причину чему-то, что находится у него в голове, и этот голос будет становиться все сильнее и сильнее, он будет звучать все громче и громче, и не успеете вы и глазом моргнуть, как этот голос станет самим преклиром. И он будет ходить и рассказывать людям, как нужно проходить инграммы или что-то в этом роде. Может и у меня в голове есть такая штука? Как бы то ни было... (Смех.)

Такова суть «Терапии с помощью “инспектора”»; это ее простейшая форма. Если вы хотите попробовать ее, попробуйте. Самый лучший способ установить «инспектора»

Такова суть «Терапии с помощью “инспектора”»; это ее простейшая форма. Если вы хотите попробовать ее, попробуйте. Самый лучший способ установить «инспектора»

– это гипноз... то есть это не самый лучший способ... второй после лучшего способ установить «инспектора» – это гипноз. Самый лучший способ... О, если вам когда-нибудь придется вытаскивать кого-то, кто вам не нравится, из-под обломков после автомобильной аварии, то просто скажите ему эти несколько слов. А затем произнесите: «Бедняга, он ехал слишком быстро» – и поместите его в машину скорой помощи. Бог ты мой, в каком же плохом состоянии он будет. А все почему? Просто потому, что у него есть нечто пережитое им, над чем он не имеет полного контроля.

– это гипноз... то есть это не самый лучший способ... второй после лучшего способ установить «инспектора» – это гипноз. Самый лучший способ... О, если вам когда-нибудь придется вытаскивать кого-то, кто вам не нравится, из-под обломков после автомобильной аварии, то просто скажите ему эти несколько слов. А затем произнесите: «Бедняга, он ехал слишком быстро» – и поместите его в машину скорой помощи. Бог ты мой, в каком же плохом состоянии он будет. А все почему? Просто потому, что у него есть нечто пережитое им, над чем он не имеет полного контроля.

Так вот, он мог бы контролировать этот пережитый инцидент, и он на самом деле мог бы вспомнить очень многое об этом инциденте, если бы его кейс к этому времени уже не был ужасно закупорен. Если его кейс уже был очень сильно закупорен и у него уже были трудности в управлении собственной памятью, то это... это просто отвратительно. Поэтому если вы установите контур-инспектор человеку, который находится низко на шкале тонов... этот человек считает, что им так или иначе управляет его окружение, и он действительно испытает слом, поскольку вы дадите ему еще больше окружения.

Так вот, он мог бы контролировать этот пережитый инцидент, и он на самом деле мог бы вспомнить очень многое об этом инциденте, если бы его кейс к этому времени уже не был ужасно закупорен. Если его кейс уже был очень сильно закупорен и у него уже были трудности в управлении собственной памятью, то это... это просто отвратительно. Поэтому если вы установите контур-инспектор человеку, который находится низко на шкале тонов... этот человек считает, что им так или иначе управляет его окружение, и он действительно испытает слом, поскольку вы дадите ему еще больше окружения.

На самом деле проведение одитинга и получение одитинга – это плохо! Одитинг нужно проводить большому количеству кейсов, которые находятся внизу на уровне невроза. И его определенно нужно проводить тем кейсам, которые находятся в диапазоне психоза. Но это плохо! Почему? Потому что во время одитинга один человек управляет памятью другого человека! И как только одитор начинает управлять памятью другого человека, другой человек ослабляет свой контроль над собственной памятью.

На самом деле проведение одитинга и получение одитинга – это плохо! Одитинг нужно проводить большому количеству кейсов, которые находятся внизу на уровне невроза. И его определенно нужно проводить тем кейсам, которые находятся в диапазоне психоза. Но это плохо! Почему? Потому что во время одитинга один человек управляет памятью другого человека! И как только одитор начинает управлять памятью другого человека, другой человек ослабляет свой контроль над собственной памятью.

Конечно, одитор может избавить преклиров от ряда плохих воспоминаний и он может устранить много психосоматических заболеваний и всего остального, но если в конце сессии или в конце программы процессинга, которую он использует, он не добьется, чтобы преклир снова взял контроль над собственной памятью, то преклир останется как бы подвешенным в воздухе! Так вот, все, что преклиру нужно сделать, – это всего лишь снова взять в свое владение собственную память; это очень просто.

Конечно, одитор может избавить преклиров от ряда плохих воспоминаний и он может устранить много психосоматических заболеваний и всего остального, но если в конце сессии или в конце программы процессинга, которую он использует, он не добьется, чтобы преклир снова взял контроль над собственной памятью, то преклир останется как бы подвешенным в воздухе! Так вот, все, что преклиру нужно сделать, – это всего лишь снова взять в свое владение собственную память; это очень просто.

Когда вы думаете, вы, очевидно, управляете всеми этими воспоминаниями, всеми этими факсимиле в различных комбинациях. Вы контролируете их, вы делаете все настолько быстро и контролируете такое большое количество факсимиле, что вы можете просматривать их... даже в тот период жизни, когда вы наиболее аберрированы, когда вам сильнее всего достается от жизни и когда с вами обращаются наиболее жестоко, вы все равно можете просматривать все эти факсимиле так быстро, что с вами не сравнится ни одна электронная вычислительная машина со своими релейными переключателями. Память преобразуется в физические действия за десятую долю миллисекунды. Нужен вот такой огромный прибор, чтобы измерить одну десятую миллисекунды... это одна десятая от одной тысячной секунды. Вот как быстро это происходит, это физическое действие. Единственная причина, по которой для этого вообще требуется какое-то время, заключается в том, что существуют синапсы, которые открываются и закрываются... и требуется одна десятая доля миллисекунды, чтобы синапсы открылись и пустили импульс по нервным каналам.

Когда вы думаете, вы, очевидно, управляете всеми этими воспоминаниями, всеми этими факсимиле в различных комбинациях. Вы контролируете их, вы делаете все настолько быстро и контролируете такое большое количество факсимиле, что вы можете просматривать их... даже в тот период жизни, когда вы наиболее аберрированы, когда вам сильнее всего достается от жизни и когда с вами обращаются наиболее жестоко, вы все равно можете просматривать все эти факсимиле так быстро, что с вами не сравнится ни одна электронная вычислительная машина со своими релейными переключателями. Память преобразуется в физические действия за десятую долю миллисекунды. Нужен вот такой огромный прибор, чтобы измерить одну десятую миллисекунды... это одна десятая от одной тысячной секунды. Вот как быстро это происходит, это физическое действие. Единственная причина, по которой для этого вообще требуется какое-то время, заключается в том, что существуют синапсы, которые открываются и закрываются... и требуется одна десятая доля миллисекунды, чтобы синапсы открылись и пустили импульс по нервным каналам.

Так вот. У записей в памяти как таковых нет скорости. Когда вы управляете памятью, вы на самом деле управляете не физическими объектами. Но вот что очень странно: чем более аберрированным становится человек, тем в большей степени он воспринимает память как некий физический объект. Для людей, которые находятся очень низко на шкале тонов, для очень аберрированных людей слова являются предметами!

Так вот. У записей в памяти как таковых нет скорости. Когда вы управляете памятью, вы на самом деле управляете не физическими объектами. Но вот что очень странно: чем более аберрированным становится человек, тем в большей степени он воспринимает память как некий физический объект. Для людей, которые находятся очень низко на шкале тонов, для очень аберрированных людей слова являются предметами!

Вы когда-нибудь пытались поговорить с кем-то... вы говорите ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля: «Наверное, я схожу на ярмарку». И этому человеку не приходит в голову, что вы собираетесь сходить на ярмарку. Что приходит ему в голову, так это тот факт, что вы сказали «ярмарка».

Вы когда-нибудь пытались поговорить с кем-то... вы говорите ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля: «Наверное, я схожу на ярмарку». И этому человеку не приходит в голову, что вы собираетесь сходить на ярмарку. Что приходит ему в голову, так это тот факт, что вы сказали «ярмарка».

И он говорит: «О, это не ярмарка!» А вы говорите: «Ну... а что это?»

И он говорит: «О, это не ярмарка!» А вы говорите: «Ну... а что это?»

«Это выставка. Вот что на самом деле там сейчас происходит».

«Это выставка. Вот что на самом деле там сейчас происходит».

«О, я думал, что это ярмарка».

«О, я думал, что это ярмарка».

«Нет, это не ярмарка; это выставка».

«Нет, это не ярмарка; это выставка».

И вы говорите: «Ну, хорошо, я пойду на выставку». И он говорит: «Фууууууух!»

И вы говорите: «Ну, хорошо, я пойду на выставку». И он говорит: «Фууууууух!»

Люди ужасно беспокоятся по поводу слов. Они не следят за самой идеей, они следят только за словами... слово за словом. С вами когда-нибудь было такое, что кто-то перебил вас и сказал, что... с вами такое происходило? Что ж, этот человек настолько беспокоится по поводу слов, что его уровень сознания практически соответствует уровню сознания самой инграммы. Такова правда. Поскольку лишь в глубине самой инграммы слова воспринимаются настолько же буквально; в глубине самой инграммы слова воспринимаются довольно буквально.

Люди ужасно беспокоятся по поводу слов. Они не следят за самой идеей, они следят только за словами... слово за словом. С вами когда-нибудь было такое, что кто-то перебил вас и сказал, что... с вами такое происходило? Что ж, этот человек настолько беспокоится по поводу слов, что его уровень сознания практически соответствует уровню сознания самой инграммы. Такова правда. Поскольку лишь в глубине самой инграммы слова воспринимаются настолько же буквально; в глубине самой инграммы слова воспринимаются довольно буквально.

Таким образом, «Продвинутая процедура» направлена не на то, чтобы одитор управлял памятью человека, а на то, чтобы восстановить способность человека управлять собственной памятью... управлять собственными записями. И все, что вы делаете для этого человека, сводится к тому, что вы приводите его в такое состояние, когда он может управлять собственными записями. С этого момента он сам распоряжается своей памятью.

Таким образом, «Продвинутая процедура» направлена не на то, чтобы одитор управлял памятью человека, а на то, чтобы восстановить способность человека управлять собственной памятью... управлять собственными записями. И все, что вы делаете для этого человека, сводится к тому, что вы приводите его в такое состояние, когда он может управлять собственными записями. С этого момента он сам распоряжается своей памятью.

Скорость, с которой проводится эта техника, не такая уж маленькая. Мне сообщили, что причина... причина, по которой у одиторов возникают некоторые трудности с этой техникой... существует неверное представление о том, сколько требуется времени, как показало небольшое исследование... неверное представление о том, сколько требуется времени. Я не знаю, как главный инструктор вообще позволил им допустить такую ошибку, но он это сделал. Именно скорость, с которой выполняется эта процедура, имеет значение.

Скорость, с которой проводится эта техника, не такая уж маленькая. Мне сообщили, что причина... причина, по которой у одиторов возникают некоторые трудности с этой техникой... существует неверное представление о том, сколько требуется времени, как показало небольшое исследование... неверное представление о том, сколько требуется времени. Я не знаю, как главный инструктор вообще позволил им допустить такую ошибку, но он это сделал. Именно скорость, с которой выполняется эта процедура, имеет значение.

Так вот, на самом деле здесь говорится, что существует пятнадцать действий, которые одитор выполняет с преклиром, одно за другим. Он выполняет их по очереди. На самом деле скоро будет выпущена книга по самопомощи, которую будут использовать преклиры; преклир будет выполнять большинство из этих шагов самостоятельно, а одитор будет просто подбадривать его и говорить: «Молодец! Молодец!» – и так далее. А потом состояние преклира ухудшится, и он скажет:

Так вот, на самом деле здесь говорится, что существует пятнадцать действий, которые одитор выполняет с преклиром, одно за другим. Он выполняет их по очереди. На самом деле скоро будет выпущена книга по самопомощи, которую будут использовать преклиры; преклир будет выполнять большинство из этих шагов самостоятельно, а одитор будет просто подбадривать его и говорить: «Молодец! Молодец!» – и так далее. А потом состояние преклира ухудшится, и он скажет:

«Сегодня утром мой гунгахосис сильно обострился!» – а одитор ответит: «Сейчас буду!» Одитор приходит к преклиру, одитирует его... его сервисное факсимиле... устраняет его, приводит преклира в порядок, возвращает в настоящее время и позволяет ему завершить остальную работу над кейсом. Вот примерно к чему все это и сводится. Вот что представляет собой этот процесс.

«Сегодня утром мой гунгахосис сильно обострился!» – а одитор ответит: «Сейчас буду!» Одитор приходит к преклиру, одитирует его... его сервисное факсимиле... устраняет его, приводит преклира в порядок, возвращает в настоящее время и позволяет ему завершить остальную работу над кейсом. Вот примерно к чему все это и сводится. Вот что представляет собой этот процесс.

Но вы, одиторы, начиная работать с преклирами, в какой-то момент обязательно столкнетесь с невротиком или психотиком. И тогда вы должны использовать именно эту процедуру. Не важно, зовут ли преклира Трумэн или как-либо еще, при работе с ним вы используете именно эту процедуру. Единственное, для чего вы выполняете каждый шаг, – это чтобы удостовериться, что преклир может перейти к следующему шагу. Это не означает, что вы должны выполнять каждый шаг так тщательно, как это только возможно.

Но вы, одиторы, начиная работать с преклирами, в какой-то момент обязательно столкнетесь с невротиком или психотиком. И тогда вы должны использовать именно эту процедуру. Не важно, зовут ли преклира Трумэн или как-либо еще, при работе с ним вы используете именно эту процедуру. Единственное, для чего вы выполняете каждый шаг, – это чтобы удостовериться, что преклир может перейти к следующему шагу. Это не означает, что вы должны выполнять каждый шаг так тщательно, как это только возможно.

Возьмем первый шаг: хороший одитор обычно всегда выполняет первый шаг, он просто оценивает свое отношение к преклиру. Давайте я приведу вам пример. Этим летом здесь была одна девушка... Какой-то мужчина из соседнего города привез сюда свою жену, она находилась в очень плохом состоянии, и я получил информацию, что во вторник этот человек уехал домой и забрал свою жену. Почему? Я спросил одитора (эту девушку). Я сказал: «В чем дело?»

Возьмем первый шаг: хороший одитор обычно всегда выполняет первый шаг, он просто оценивает свое отношение к преклиру. Давайте я приведу вам пример. Этим летом здесь была одна девушка... Какой-то мужчина из соседнего города привез сюда свою жену, она находилась в очень плохом состоянии, и я получил информацию, что во вторник этот человек уехал домой и забрал свою жену. Почему? Я спросил одитора (эту девушку). Я сказал: «В чем дело?»

«Я не смогла ничего сделать для нее. Я не могла вступить в общение с ней».

«Я не смогла ничего сделать для нее. Я не могла вступить в общение с ней».

Правда? Это был первый психотик на моем веку, с которым невозможно было вступить в общение. Иногда это бывает несколько трудно, иногда приходится постоянно уворачиваться от бритвенных лезвий и так далее, но вы все равно можете вступить в общение с таким человеком. Так что я задумался на минуту, а потом сказал:

Правда? Это был первый психотик на моем веку, с которым невозможно было вступить в общение. Иногда это бывает несколько трудно, иногда приходится постоянно уворачиваться от бритвенных лезвий и так далее, но вы все равно можете вступить в общение с таким человеком. Так что я задумался на минуту, а потом сказал:

«Ты когда-нибудь знала человека, который был похож на этого психотика или говорил так же, как она?»

«Ты когда-нибудь знала человека, который был похож на этого психотика или говорил так же, как она?»

Девушка сказала: «Да!»

Девушка сказала: «Да!»

«Где?»

«Где?»

«Ну, я работала в психиатрическом отделении в больнице Истерн, и там была женщина, которая выглядела точно так же как и эта, она схватила блюдо и разбила его о мою голову!»

«Ну, я работала в психиатрическом отделении в больнице Истерн, и там была женщина, которая выглядела точно так же как и эта, она схватила блюдо и разбила его о мою голову!»

Естественно, эта женщина-психотик уехала домой на следующий день. Эта девушка была напугана... одитор боялся этой женщины. Стоило девушке только взглянуть на нее, как она сказала: «Когда у этой женщины начинается психоз, она разбивает блюда о чью-нибудь голову. Я не хочу, чтобы этот психотик стал буйным; я хочу, чтобы она сидела спокойно... ушла куда-нибудь». И ее забрали домой.

Естественно, эта женщина-психотик уехала домой на следующий день. Эта девушка была напугана... одитор боялся этой женщины. Стоило девушке только взглянуть на нее, как она сказала: «Когда у этой женщины начинается психоз, она разбивает блюда о чью-нибудь голову. Я не хочу, чтобы этот психотик стал буйным; я хочу, чтобы она сидела спокойно... ушла куда-нибудь». И ее забрали домой.

Что ж, с тем человеком сыграли грязную шутку; он питал надежды, он привез сюда свою жену, и вдруг бумс! – ничего не происходит. Так вот, вам этого не нужно. Это произошло потому, что одитор пропустил первый шаг. Одитор должен был просто задать себе вопрос, хочет ли он, чтобы состояние преклира улучшилось, вот и все. Не напоминает ли ему преклир какого-нибудь человека? Есть ли что-то в прошлом, что может создать лок или заставить одитора специально допускать ошибки при работе с этим преклиром? Одитор просто изучает кейс. Не важно, займет ли это... если одитору вдруг требуется больше трех или четырех минут на это, значит у него на самом деле очень много вещей в банке, о которых напоминает ему этот преклир, так что одитору лучше потратить на это какое-то время. Однако обычно бывает достаточно устранить парочку локов, которые напоминают вам что-то... это занимает три или четыре минуты. Это происходит быстро.

Что ж, с тем человеком сыграли грязную шутку; он питал надежды, он привез сюда свою жену, и вдруг бумс! – ничего не происходит. Так вот, вам этого не нужно. Это произошло потому, что одитор пропустил первый шаг. Одитор должен был просто задать себе вопрос, хочет ли он, чтобы состояние преклира улучшилось, вот и все. Не напоминает ли ему преклир какого-нибудь человека? Есть ли что-то в прошлом, что может создать лок или заставить одитора специально допускать ошибки при работе с этим преклиром? Одитор просто изучает кейс. Не важно, займет ли это... если одитору вдруг требуется больше трех или четырех минут на это, значит у него на самом деле очень много вещей в банке, о которых напоминает ему этот преклир, так что одитору лучше потратить на это какое-то время. Однако обычно бывает достаточно устранить парочку локов, которые напоминают вам что-то... это занимает три или четыре минуты. Это происходит быстро.

В следующем действии одитору просто необходимо выяснить, не путает ли преклир одитора с кем-то еще. Здесь мы имеем дело с групповым процессингом. Одитор приводит себя в такое состояние, что он не испытывает антагонизма к преклиру и не расстраивается в отношении него из-за каких-то неправильных представлений о нем; то же самое происходит и с преклиром. Вы задаете преклиру вопрос: «Вы когда-нибудь знали человека, который был похож на меня?»

В следующем действии одитору просто необходимо выяснить, не путает ли преклир одитора с кем-то еще. Здесь мы имеем дело с групповым процессингом. Одитор приводит себя в такое состояние, что он не испытывает антагонизма к преклиру и не расстраивается в отношении него из-за каких-то неправильных представлений о нем; то же самое происходит и с преклиром. Вы задаете преклиру вопрос: «Вы когда-нибудь знали человека, который был похож на меня?»

Преклир говорит: «Нет, только мой дядя Джордж. По правде говоря, он бегал за мной с ножом. Да. Да, вы напомнили мне о моем дяде Джордже, да, верно. Ха-ха». Следующее действие. Это занимает много времени, понимаете? Я имею в виду, ужасно много времени.

Преклир говорит: «Нет, только мой дядя Джордж. По правде говоря, он бегал за мной с ножом. Да. Да, вы напомнили мне о моем дяде Джордже, да, верно. Ха-ха». Следующее действие. Это занимает много времени, понимаете? Я имею в виду, ужасно много времени.

Иногда вам будут попадаться очень застенчивые преклиры. «Ну, давайте же, скажите, что вам во мне не нравится» – вам придется уговаривать его.

Иногда вам будут попадаться очень застенчивые преклиры. «Ну, давайте же, скажите, что вам во мне не нравится» – вам придется уговаривать его.

А преклир скажет: «О-о, все нравится! Вы... вы мне нравитесь...»

А преклир скажет: «О-о, все нравится! Вы... вы мне нравитесь...»

И вы говорите: «Хорошо, напоминаю ли я вам кого-нибудь? Или что-нибудь?»

И вы говорите: «Хорошо, напоминаю ли я вам кого-нибудь? Или что-нибудь?»

«Нет, о-о-о-о, нет. Нет, никого... только моего отца».

«Нет, о-о-о-о, нет. Нет, никого... только моего отца».

«Что именно во мне напоминает вам о вашем отце?»

«Что именно во мне напоминает вам о вашем отце?»

«Ну, есть что-то. Ах, да. Да, у вас рыжие волосы». Бумс!

«Ну, есть что-то. Ах, да. Да, у вас рыжие волосы». Бумс!

Так вот, не проявляйте к преклиру сочувствия по этому поводу, поскольку все это, как правило, исчезает, если только ваш преклир не находится в очень плохом состоянии. В таком случает вам придется выполнять с этим преклиром первый, второй, третий и четвертый шаги в течение многих и многих часов. Поскольку первые четыре шага предназначены для работы с психотиком.

Так вот, не проявляйте к преклиру сочувствия по этому поводу, поскольку все это, как правило, исчезает, если только ваш преклир не находится в очень плохом состоянии. В таком случает вам придется выполнять с этим преклиром первый, второй, третий и четвертый шаги в течение многих и многих часов. Поскольку первые четыре шага предназначены для работы с психотиком.

Но если у человека есть хоть какая-то способность к распознаванию, если он находится не в очень плохом состоянии... другими словами, если его уровень выше нормального, то все это происходит быстро. Так что вы переходите к следующему действию. С тех пор, как вы начали одитировать преклира, прошло, наверное, минут десять или пятнадцать... если вы работаете с обычным преклиром.

Но если у человека есть хоть какая-то способность к распознаванию, если он находится не в очень плохом состоянии... другими словами, если его уровень выше нормального, то все это происходит быстро. Так что вы переходите к следующему действию. С тех пор, как вы начали одитировать преклира, прошло, наверное, минут десять или пятнадцать... если вы работаете с обычным преклиром.

Третье действие заключается в том, что вы очищаете те факсимиле преклира, которые существуют в настоящем времени, с тем чтобы у преклира не было путаницы в отношении окружения. «Вы когда-нибудь были в каком-нибудь месте, похожем на это?»

Третье действие заключается в том, что вы очищаете те факсимиле преклира, которые существуют в настоящем времени, с тем чтобы у преклира не было путаницы в отношении окружения. «Вы когда-нибудь были в каком-нибудь месте, похожем на это?»

«Нет, разве что в тюрьме Мемфиса». Вы добиваетесь, чтобы преклир начал осознавать тот факт, что у него есть парочка факсимиле, или, другими словами, что у него есть парочка записей, которые он путает с чем-то другим.

«Нет, разве что в тюрьме Мемфиса». Вы добиваетесь, чтобы преклир начал осознавать тот факт, что у него есть парочка факсимиле, или, другими словами, что у него есть парочка записей, которые он путает с чем-то другим.

На самом деле можно взять многих из здесь присутствующих и выполнить с ними этот один шаг: «Какую гостиную, в которой вы бывали раньше, напоминает вам эта комната?» Человек задумается на мгновение, и не успеете вы и глазом моргнуть, как эта комната начнет ассоциироваться у него с чем-то не очень хорошим, что происходило в какой-то гостиной, где он раньше бывал. Или же человек вспомнит случай, когда ему было больно; возможно, он был совсем маленьким и ему было больно... его постоянно шлепали в гостиной. Пусть он посмотрит вокруг, и он неожиданно обнаружит... Недавно у него были очень сильные боли в спине, люмбаго, и если вы проследите корни этих болей, то вы найдете момент, когда его отшлепали! Когда его шлепали, он смотрел на вазу. Кто-то положил его себе на колено и отшлепал, а прямо перед ним на шкафчике или на столе стояла ваза. И у него в гостиной есть ваза похожая на ту. Кто-то из членов семьи принес ее домой. Каждый раз, когда этот человек проходит мимо этой вазы... ведь он так и не признал, что его отшлепали... для него это было огромной несправедливостью; этого не должно было произойти! Во всем виноват его отец... сам он не имеет к этому факсимиле никакого отношения. Что ж, после этого факсимиле может делать все, что угодно. Вот здесь стоит ваза, и человек проходит мимо нее, и у него возникает резкая боль в спине. Он проходит мимо вазы, и у него возникает резкая боль в спине. В конце концов эта боль становится довольно сильной! И тогда он становится «нормальным» человеком.

На самом деле можно взять многих из здесь присутствующих и выполнить с ними этот один шаг: «Какую гостиную, в которой вы бывали раньше, напоминает вам эта комната?» Человек задумается на мгновение, и не успеете вы и глазом моргнуть, как эта комната начнет ассоциироваться у него с чем-то не очень хорошим, что происходило в какой-то гостиной, где он раньше бывал. Или же человек вспомнит случай, когда ему было больно; возможно, он был совсем маленьким и ему было больно... его постоянно шлепали в гостиной. Пусть он посмотрит вокруг, и он неожиданно обнаружит... Недавно у него были очень сильные боли в спине, люмбаго, и если вы проследите корни этих болей, то вы найдете момент, когда его отшлепали! Когда его шлепали, он смотрел на вазу. Кто-то положил его себе на колено и отшлепал, а прямо перед ним на шкафчике или на столе стояла ваза. И у него в гостиной есть ваза похожая на ту. Кто-то из членов семьи принес ее домой. Каждый раз, когда этот человек проходит мимо этой вазы... ведь он так и не признал, что его отшлепали... для него это было огромной несправедливостью; этого не должно было произойти! Во всем виноват его отец... сам он не имеет к этому факсимиле никакого отношения. Что ж, после этого факсимиле может делать все, что угодно. Вот здесь стоит ваза, и человек проходит мимо нее, и у него возникает резкая боль в спине. Он проходит мимо вазы, и у него возникает резкая боль в спине. В конце концов эта боль становится довольно сильной! И тогда он становится «нормальным» человеком.

Вы обнаружите, что у любого человека существует подобная ассоциация, которая приводит к путанице между существующим окружением и окружением, которое существовало в прошлом. Место, в котором вы одитируете преклира, должно казаться ему совершенно безопасным.

Вы обнаружите, что у любого человека существует подобная ассоциация, которая приводит к путанице между существующим окружением и окружением, которое существовало в прошлом. Место, в котором вы одитируете преклира, должно казаться ему совершенно безопасным.

Так вот, вы выяснили, что эта комната напоминает ему гостиную, в которой он бывал раньше. Теперь уберите несколько постулатов о том, что ему не нравится вещь, которая напоминает ему об этом месте. И неожиданно преклир почувствует себя комфортно. До этого момента он немного нервничал; вы не могли получить все его внимание. Теперь у вас есть все его внимание. С тех пор, как вы начали его одитировать, прошло уже, наверное, двадцать минут.

Так вот, вы выяснили, что эта комната напоминает ему гостиную, в которой он бывал раньше. Теперь уберите несколько постулатов о том, что ему не нравится вещь, которая напоминает ему об этом месте. И неожиданно преклир почувствует себя комфортно. До этого момента он немного нервничал; вы не могли получить все его внимание. Теперь у вас есть все его внимание. С тех пор, как вы начали его одитировать, прошло уже, наверное, двадцать минут.

Далее, четвертое действие: установление доступности преклира для самого себя. В некоторых случаях на это требуется довольно много времени, поскольку здесь мы имеем дело с прошлыми, настоящими и будущими проблемами. Преклир может быть настолько озабочен настоящим временем, что он полностью ушел из него, он находится где-то в прошлом на траке; он не хочет иметь ничего общего с настоящим временем. Или же ему кажется, что настоящее время представляет большую опасность, и он не хочет возвращаться в настоящее время! И вы просто добиваетесь, чтобы он определил относительную ценность ценностей, которые существует в настоящем времени, и разобрался, из-за чего он завис в прошлом, и вы... неожиданно этот человек примет решение, что настоящее время либо является опасным, либо не является опасным, ведь он был подвешен в состоянии «может быть». Он находится в настоящем времени, может быть, но это только может быть. «Может быть, мне безопасно находиться в настоящем времени, а может быть, и нет. Может быть, Джордж будет вести себя таким вот образом, или, может быть, Билл будет вести себя таким вот образом, или, может быть, я не женюсь на следующей неделе, и вся проблема состоит в том, что машина может сломаться...»

Далее, четвертое действие: установление доступности преклира для самого себя. В некоторых случаях на это требуется довольно много времени, поскольку здесь мы имеем дело с прошлыми, настоящими и будущими проблемами. Преклир может быть настолько озабочен настоящим временем, что он полностью ушел из него, он находится где-то в прошлом на траке; он не хочет иметь ничего общего с настоящим временем. Или же ему кажется, что настоящее время представляет большую опасность, и он не хочет возвращаться в настоящее время! И вы просто добиваетесь, чтобы он определил относительную ценность ценностей, которые существует в настоящем времени, и разобрался, из-за чего он завис в прошлом, и вы... неожиданно этот человек примет решение, что настоящее время либо является опасным, либо не является опасным, ведь он был подвешен в состоянии «может быть». Он находится в настоящем времени, может быть, но это только может быть. «Может быть, мне безопасно находиться в настоящем времени, а может быть, и нет. Может быть, Джордж будет вести себя таким вот образом, или, может быть, Билл будет вести себя таким вот образом, или, может быть, я не женюсь на следующей неделе, и вся проблема состоит в том, что машина может сломаться...»

Вы говорите: «Ну хорошо. Какие предметы из тех, с которыми вы живете в настоящее время, вам не нравятся? Какие предметы вам не нравятся?»

Вы говорите: «Ну хорошо. Какие предметы из тех, с которыми вы живете в настоящее время, вам не нравятся? Какие предметы вам не нравятся?»

«Мне не нравится “Форд”!»

«Мне не нравится “Форд”!»

«Почему вам не нравится “Форд”?» Он никогда не думал об этом; он просто знал, что ему не нравится «Форд».

«Почему вам не нравится “Форд”?» Он никогда не думал об этом; он просто знал, что ему не нравится «Форд».

«Ну, однажды я разбил одну машину, которая похожа на эту! Точно».

«Ну, однажды я разбил одну машину, которая похожа на эту! Точно».

«А вы собираетесь разбивать эту?»

«А вы собираетесь разбивать эту?»

«Нет!»

«Нет!»

«Что ж, хорошо, мы разобрались с “Фордом”».

«Что ж, хорошо, мы разобрались с “Фордом”».

Так вот, давайте усложним нашу задачу. «Кто из тех людей, с которыми вы живете, как вы чувствуете, вызывает у вас некоторое расстройство? Как насчет вашего начальника?»

Так вот, давайте усложним нашу задачу. «Кто из тех людей, с которыми вы живете, как вы чувствуете, вызывает у вас некоторое расстройство? Как насчет вашего начальника?»

«О, с ним все в порядке. Он старый брюзга. Это меня не беспокоит; в любом случае, мне до него нет никакого дела!»

«О, с ним все в порядке. Он старый брюзга. Это меня не беспокоит; в любом случае, мне до него нет никакого дела!»

«Кого именно он вам напоминает или о какой ситуации из вашей жизни это вам напоминает?»

«Кого именно он вам напоминает или о какой ситуации из вашей жизни это вам напоминает?»

«Ну...»

«Ну...»

Кстати, таким образом я однажды высвободил заряд горя у одного преклира, просто задав этот вопрос. Вдруг слезы.... уаааам! Начальник был барьером – большим барьером – на пути достижения самых первых целей этого человека. Начальник символизировал для него человека, который заставляет его нажимать кнопку табельных часов, который заставляет его работать; он должен был иметь работу, он должен был сам себя содержать, он должен был быть ответственным. А он на самом деле хотел уйти в море, но не мог бросить работу. Так вот, кто заставлял его оставаться на этой работе? Начальник! Но этот человек не мог вычислить это. Начальник заставлял его оставаться на этой работе, но она была ему не нужна! И мы разобрались со всем этим и в конце концов обнаружили, что начальник напоминал ему его дедушку. И совершенно неожиданно дедушка и начальник разделились для него – бах! Через три дня после этого я попытался позвонить этому преклиру; его жена сказала, что его нет... он отправился в море.

Кстати, таким образом я однажды высвободил заряд горя у одного преклира, просто задав этот вопрос. Вдруг слезы.... уаааам! Начальник был барьером – большим барьером – на пути достижения самых первых целей этого человека. Начальник символизировал для него человека, который заставляет его нажимать кнопку табельных часов, который заставляет его работать; он должен был иметь работу, он должен был сам себя содержать, он должен был быть ответственным. А он на самом деле хотел уйти в море, но не мог бросить работу. Так вот, кто заставлял его оставаться на этой работе? Начальник! Но этот человек не мог вычислить это. Начальник заставлял его оставаться на этой работе, но она была ему не нужна! И мы разобрались со всем этим и в конце концов обнаружили, что начальник напоминал ему его дедушку. И совершенно неожиданно дедушка и начальник разделились для него – бах! Через три дня после этого я попытался позвонить этому преклиру; его жена сказала, что его нет... он отправился в море.

Да, очень опасно проводить людям процессинг. Они могут сделать все, что угодно... они могут начать себя вести рационально по отношению к вам. А если человек рационально подходит к своему образу жизни, то это не обязательно означает, что между ним и всеми остальными людьми и вещами, которые его окружают, существует полное АРО и что с этим у него все в порядке. Понимаете?

Да, очень опасно проводить людям процессинг. Они могут сделать все, что угодно... они могут начать себя вести рационально по отношению к вам. А если человек рационально подходит к своему образу жизни, то это не обязательно означает, что между ним и всеми остальными людьми и вещами, которые его окружают, существует полное АРО и что с этим у него все в порядке. Понимаете?

Например, у нас есть парень по имени Билл. Родители считают, что сейчас он хороший парень. Раньше он был буйным, но сейчас он ведет себя хорошо. Он женат, остепенился и так далее, они одобряют его. Все одобряют его. Они думают, что он в хорошем состоянии. Если мы посмотрим на Билла, то мы увидим, что у него есть психосоматические заболевания. Почему у него есть психосоматические заболевания?

Например, у нас есть парень по имени Билл. Родители считают, что сейчас он хороший парень. Раньше он был буйным, но сейчас он ведет себя хорошо. Он женат, остепенился и так далее, они одобряют его. Все одобряют его. Они думают, что он в хорошем состоянии. Если мы посмотрим на Билла, то мы увидим, что у него есть психосоматические заболевания. Почему у него есть психосоматические заболевания?

Он так старается получить одобрение от всех, кто его окружает, что он уже не является Биллом. Ему противостоит большое количество людей, и в мире много таких людей, которые проявляют к вам симпатию, только пока вы делаете то, что они хотят; они используют это в качестве средства контроля над вами. И пока вы делаете то, что они хотят, приносит это вам пользу или нет, они выражают вам свое одобрение, и предполагается, что вы должны радоваться. Так человек полностью отказывается от собственной независимости.

Он так старается получить одобрение от всех, кто его окружает, что он уже не является Биллом. Ему противостоит большое количество людей, и в мире много таких людей, которые проявляют к вам симпатию, только пока вы делаете то, что они хотят; они используют это в качестве средства контроля над вами. И пока вы делаете то, что они хотят, приносит это вам пользу или нет, они выражают вам свое одобрение, и предполагается, что вы должны радоваться. Так человек полностью отказывается от собственной независимости.

Итак, вот пример того, как мы применяем это действие: мы начинаем одитировать Билла и обнаруживаем... Билл неожиданно для себя обнаруживает, что он делает, и он может сбежать из этого окружения. Или в следующий раз, когда мы его встретим, окажется, что где-то там произошла большая потасовка. И во всем этом виновата Дианетика. Семья обвиняет Дианетику. Однако все, что мы сделали, – это восстановили что-то в жизни человека, какие-то его жизненные свойства. Это все, что мы для него сделали. Мы просто сделали его немного более живым. Понимаете, в мире много людей, для которых «живой» объект – это что-то, что нужно быстро остановить. Вижу, мы попали в точку. Да?

Итак, вот пример того, как мы применяем это действие: мы начинаем одитировать Билла и обнаруживаем... Билл неожиданно для себя обнаруживает, что он делает, и он может сбежать из этого окружения. Или в следующий раз, когда мы его встретим, окажется, что где-то там произошла большая потасовка. И во всем этом виновата Дианетика. Семья обвиняет Дианетику. Однако все, что мы сделали, – это восстановили что-то в жизни человека, какие-то его жизненные свойства. Это все, что мы для него сделали. Мы просто сделали его немного более живым. Понимаете, в мире много людей, для которых «живой» объект – это что-то, что нужно быстро остановить. Вижу, мы попали в точку. Да?

Так вот, вы можете долго работать с прошлыми, настоящими и будущими проблемами, поскольку... и вот что забавно: каждое из этих действий представляет собой целую отдельную терапию. Все действия вплоть до четвертого включительно представляют собой целый отдельный набор действий.

Так вот, вы можете долго работать с прошлыми, настоящими и будущими проблемами, поскольку... и вот что забавно: каждое из этих действий представляет собой целую отдельную терапию. Все действия вплоть до четвертого включительно представляют собой целый отдельный набор действий.

Но мы переходим к пятому действию, которое представляет собой просто оценку. Проводить оценку очень интересно. Мы обнаруживаем, что у преклира есть определенные характерные особенности или определенные боли. Нам нужно найти источник этих болей. Нам нужно выяснить, что они собой представляют, поскольку каждая боль, которая ему не нравится, каждая умственная особенность, которая ему не нравится, связана с какой-то записью в памяти, за которую он не берет ответственность и которой он не может управлять. Важно, чтобы вы знали, что все, что не в порядке с человеком в любой момент его жизни, возникает в результате того, что он отказывается взять контроль над этой записью, отказывается взять полную ответственность за нее и таким образом отказывается от своей способности управлять ею. Он продолжает отталкивать ее от себя, а она продолжает приближаться к нему, и он начинает обвинять ее, он делает с ней что-то еще, он играет с ней в волейбол, и потом... он делает все, что угодно, но он не использует ее просто как запись в памяти. Как только он успокоится и начнет использовать ее как запись в памяти, она больше не сможет причинить ему вред.

Но мы переходим к пятому действию, которое представляет собой просто оценку. Проводить оценку очень интересно. Мы обнаруживаем, что у преклира есть определенные характерные особенности или определенные боли. Нам нужно найти источник этих болей. Нам нужно выяснить, что они собой представляют, поскольку каждая боль, которая ему не нравится, каждая умственная особенность, которая ему не нравится, связана с какой-то записью в памяти, за которую он не берет ответственность и которой он не может управлять. Важно, чтобы вы знали, что все, что не в порядке с человеком в любой момент его жизни, возникает в результате того, что он отказывается взять контроль над этой записью, отказывается взять полную ответственность за нее и таким образом отказывается от своей способности управлять ею. Он продолжает отталкивать ее от себя, а она продолжает приближаться к нему, и он начинает обвинять ее, он делает с ней что-то еще, он играет с ней в волейбол, и потом... он делает все, что угодно, но он не использует ее просто как запись в памяти. Как только он успокоится и начнет использовать ее как запись в памяти, она больше не сможет причинить ему вред.

Во второй части этой лекции я собираюсь поговорить с вами о причине и следствии, однако я хочу сразу сказать, что именно благодаря им вы испытываете радость жизни. Это основной способ получить радость от жизни, нужно выбрать противника; вы выбираете что-то, что будет находиться за пределами вашей области контроля, и вы получаете действие!

Во второй части этой лекции я собираюсь поговорить с вами о причине и следствии, однако я хочу сразу сказать, что именно благодаря им вы испытываете радость жизни. Это основной способ получить радость от жизни, нужно выбрать противника; вы выбираете что-то, что будет находиться за пределами вашей области контроля, и вы получаете действие!

Вы можете сделать это... если вам скучно или что-то в этом роде, попробуйте как-нибудь сделать это. Попробуйте. Если у вас есть автомобиль, то он, вероятно, все еще работает благодаря репутации завода, на котором он был изготовлен. Вы не так уж и много можете сделать с автомобилем. Если говорить о выращивании цветов, то этим усиленно занимается мать-природа, так что вы не очень-то многое можете сделать в этой области. Возьмите что-нибудь из той области, в которой вы сами создаете, скажем, вы шьете одежду или делаете стол или что-то в этом роде. Откажитесь нести ответственность за свои инструменты и за то, что они делают. И вы повеселитесь. Откажитесь нести ответственность за завершение продукта; если вы и сможете завершить его, то только потому, что кто-то другой поможет вам в этом, а не потому, что вы это сделаете. И так это происходит со всей вашей жизнью.

Вы можете сделать это... если вам скучно или что-то в этом роде, попробуйте как-нибудь сделать это. Попробуйте. Если у вас есть автомобиль, то он, вероятно, все еще работает благодаря репутации завода, на котором он был изготовлен. Вы не так уж и много можете сделать с автомобилем. Если говорить о выращивании цветов, то этим усиленно занимается мать-природа, так что вы не очень-то многое можете сделать в этой области. Возьмите что-нибудь из той области, в которой вы сами создаете, скажем, вы шьете одежду или делаете стол или что-то в этом роде. Откажитесь нести ответственность за свои инструменты и за то, что они делают. И вы повеселитесь. Откажитесь нести ответственность за завершение продукта; если вы и сможете завершить его, то только потому, что кто-то другой поможет вам в этом, а не потому, что вы это сделаете. И так это происходит со всей вашей жизнью.

Так вот, на самом деле вы проживете жизнь, независимо от того, насколько отклирован ваш кейс, независимо от того, насколько возросли ваши умственные способности, вы все равно будете... чтобы у вас в жизни было какое-то действие, чтобы у вас в жизни была какая-то радость... вам все равно нужно выбрать противника, а потом выбрать еще одного противника здесь, и еще одного противника там. Вы говорите: «Я не несу ответственности за эту область, и за эту область, и за эту область». И вы получите действие.

Так вот, на самом деле вы проживете жизнь, независимо от того, насколько отклирован ваш кейс, независимо от того, насколько возросли ваши умственные способности, вы все равно будете... чтобы у вас в жизни было какое-то действие, чтобы у вас в жизни была какая-то радость... вам все равно нужно выбрать противника, а потом выбрать еще одного противника здесь, и еще одного противника там. Вы говорите: «Я не несу ответственности за эту область, и за эту область, и за эту область». И вы получите действие.

Знаете, почему психиатрия не поддерживает Дианетику? Я выбрал психиатров в качестве области хаотичности. Хорошее сражение! В нем не было необходимости. Все, что мне нужно было сделать, – это посмотреть на первого психиатра, с которым я обсуждал Дианетику, и сказать себе: «Я беру полную ответственность за тебя, кретин, даже несмотря на то, что ты кретин». Мне нужно было сказать, что я беру ответственность за это, я беру ответственность за электрический шок, за метразол, за префронтальную лоботомию, за все эти практики, за те практики, которые применяются в психбольницах. Мне нужно было сказать: «Все в порядке; это самое лучшее, что ребята могли сделать в то время. Есть более хорошие способы работы с этим». Сейчас, вероятно, в Американской психиатрической ассоциации было бы в порядке вещей расстреливать любого психиатра, который не использует в своей работе Дианетику. Но я сказал: «Электрический шок – рррр! Префронтальная лоботомия – рррр! Условия содержания в психушках – фууу-фу-фууу!» Естественно, теперь мы сражаемся! Но это было интересно.

Знаете, почему психиатрия не поддерживает Дианетику? Я выбрал психиатров в качестве области хаотичности. Хорошее сражение! В нем не было необходимости. Все, что мне нужно было сделать, – это посмотреть на первого психиатра, с которым я обсуждал Дианетику, и сказать себе: «Я беру полную ответственность за тебя, кретин, даже несмотря на то, что ты кретин». Мне нужно было сказать, что я беру ответственность за это, я беру ответственность за электрический шок, за метразол, за префронтальную лоботомию, за все эти практики, за те практики, которые применяются в психбольницах. Мне нужно было сказать: «Все в порядке; это самое лучшее, что ребята могли сделать в то время. Есть более хорошие способы работы с этим». Сейчас, вероятно, в Американской психиатрической ассоциации было бы в порядке вещей расстреливать любого психиатра, который не использует в своей работе Дианетику. Но я сказал: «Электрический шок – рррр! Префронтальная лоботомия – рррр! Условия содержания в психушках – фууу-фу-фууу!» Естественно, теперь мы сражаемся! Но это было интересно.

Что ж, это дает вам некоторое представление о тех масштабах, в которых вы можете действовать.

Что ж, это дает вам некоторое представление о тех масштабах, в которых вы можете действовать.

Так вот, это просто оценка. Вы выясняете, что не в порядке с преклиром.

Так вот, это просто оценка. Вы выясняете, что не в порядке с преклиром.

Седьмое действие заключается в том, что вы... это действие включено в процедуру не столько как действие; оно включено просто, чтобы выяснить, использует ли преклир свой собственный контролирующий центр. Является ли он левшой, которого превратили в правшу? Является ли он мужчиной, который пытается быть женщиной? Является ли он женщиной, которая пытается быть мужчиной? Кем он является? Что он собой представляет? Просто установите это для себя, так, чтобы это вас удовлетворило и чтобы вам не пришлось начинать работу с кейсом без подготовки; если вы выясните, что преклир сначала был левшой, потом правшой, а потом снова левшой, то вы не оставите у него в кейсе ничего, не завершив работу с этим. Или если этот человек вдруг скажет вам робко: «Ну, я влюбилась в одну девочку в школе». И вы говорите: «Да? Хорошо» – и записываете в блокнот. В школе что-то произошло, и это сместило факсимиле девушки таким образом, что она вела себя в некоторой степени как мужчина в течение определенного периода времени. Здесь что-то не так. И эта неправильность возникла просто из-за того, что она использует неправильный контролирующий центр.

Седьмое действие заключается в том, что вы... это действие включено в процедуру не столько как действие; оно включено просто, чтобы выяснить, использует ли преклир свой собственный контролирующий центр. Является ли он левшой, которого превратили в правшу? Является ли он мужчиной, который пытается быть женщиной? Является ли он женщиной, которая пытается быть мужчиной? Кем он является? Что он собой представляет? Просто установите это для себя, так, чтобы это вас удовлетворило и чтобы вам не пришлось начинать работу с кейсом без подготовки; если вы выясните, что преклир сначала был левшой, потом правшой, а потом снова левшой, то вы не оставите у него в кейсе ничего, не завершив работу с этим. Или если этот человек вдруг скажет вам робко: «Ну, я влюбилась в одну девочку в школе». И вы говорите: «Да? Хорошо» – и записываете в блокнот. В школе что-то произошло, и это сместило факсимиле девушки таким образом, что она вела себя в некоторой степени как мужчина в течение определенного периода времени. Здесь что-то не так. И эта неправильность возникла просто из-за того, что она использует неправильный контролирующий центр.

Понимаете, у нас есть два контролирующих центра... один здесь, и один вот здесь. Две стороны головы, две стороны тела. Вы можете отрезать любую из них или приделать любую из них. Но одна из них является главной от природы. И когда этот природный командный центр тела перестает функционировать, контроль в свои руки берет подчиненный контролирующий центр, который не является командным центром от природы. Обычно природный контролирующий центр удерживает этот подчиненный контролирующий центр в нижнем диапазоне шкалы тонов. Поэтому иногда можно быстро избавить человека от безумия – вжить! Ведь подчиненный контролирующий центр довольно часто находится в диапазоне безумия.

Понимаете, у нас есть два контролирующих центра... один здесь, и один вот здесь. Две стороны головы, две стороны тела. Вы можете отрезать любую из них или приделать любую из них. Но одна из них является главной от природы. И когда этот природный командный центр тела перестает функционировать, контроль в свои руки берет подчиненный контролирующий центр, который не является командным центром от природы. Обычно природный контролирующий центр удерживает этот подчиненный контролирующий центр в нижнем диапазоне шкалы тонов. Поэтому иногда можно быстро избавить человека от безумия – вжить! Ведь подчиненный контролирующий центр довольно часто находится в диапазоне безумия.

Если человек использует свой правильный контролирующий центр, то все идет как по маслу; человек рационален и так далее. Однако другую сторону своего тела он контролировал, заставляя подчиненный контролирующий центр разума погружаться так глубоко в апатию, как это только возможно; и тогда он мог контролировать его. А когда человек выводит из строя свой основной контролирующий центр и в игру внезапно вступает другой контролирующий центр, мы наблюдаем это явление, известное как амнезия. Старая хохма: человека бьют по голове, он теряет память и становится другим человеком на шесть месяцев. Он просто переключился с одного контролирующего центра на другой.

Если человек использует свой правильный контролирующий центр, то все идет как по маслу; человек рационален и так далее. Однако другую сторону своего тела он контролировал, заставляя подчиненный контролирующий центр разума погружаться так глубоко в апатию, как это только возможно; и тогда он мог контролировать его. А когда человек выводит из строя свой основной контролирующий центр и в игру внезапно вступает другой контролирующий центр, мы наблюдаем это явление, известное как амнезия. Старая хохма: человека бьют по голове, он теряет память и становится другим человеком на шесть месяцев. Он просто переключился с одного контролирующего центра на другой.

Что ж, это происходит постепенно. Это не происходит резко и неожиданно.

Что ж, это происходит постепенно. Это не происходит резко и неожиданно.

А потом мы наблюдаем еще и такое явление, как вэйланс. Человек меняет ряд вэйлансов, что является симптомом шизофрении. Красивое слово; хотелось бы, чтобы кто-нибудь его понимал.

А потом мы наблюдаем еще и такое явление, как вэйланс. Человек меняет ряд вэйлансов, что является симптомом шизофрении. Красивое слово; хотелось бы, чтобы кто-нибудь его понимал.

Далее, восьмое действие является очень важным. На этом шаге требуется, чтобы преклир знал хорошую надежную процедуру прямого провода и сканирования локов, поскольку все, что вы делаете на этом шаге, – это немного ослабляете его банк. Вы просто добиваетесь, чтобы человек восстановил кусочки своей жизни и так далее.

Далее, восьмое действие является очень важным. На этом шаге требуется, чтобы преклир знал хорошую надежную процедуру прямого провода и сканирования локов, поскольку все, что вы делаете на этом шаге, – это немного ослабляете его банк. Вы просто добиваетесь, чтобы человек восстановил кусочки своей жизни и так далее.

Удивительно. Вы начинаете работать с такими вещами, как «начать» и «остановить», и в конце концов вы вдруг обнаружите, что в окружении человека есть кто-то, кто постоянно заставляет его ждать. И это ожидание, эта неприязнь к отсутствию движения, к ожиданию и так далее привели преклира в состояние скуки, и это именно то, что привело его в состояние скуки. Вот и все, что с ним не в порядке.

Удивительно. Вы начинаете работать с такими вещами, как «начать» и «остановить», и в конце концов вы вдруг обнаружите, что в окружении человека есть кто-то, кто постоянно заставляет его ждать. И это ожидание, эта неприязнь к отсутствию движения, к ожиданию и так далее привели преклира в состояние скуки, и это именно то, что привело его в состояние скуки. Вот и все, что с ним не в порядке.

И вы просто проходите с преклиром «ожидание»... вы просто сканируете все моменты, когда ему приходилось ждать; и неожиданно он поднимется по шкале тонов. Ведь что он делает с этими факсимиле? Кто-то заставляет его ждать, и факсимиле... он неожиданно хватается за факсимиле, он решает, что он не может контролировать свои собственные записи в памяти; что ему не хочется... я расскажу вам об этом во второй части лекции... и у него появляется факсимиле, которое содержит фразу «Жди» или «Я должен остановиться». Или у него есть постулат, который говорит; «Я должен остановиться; я должен бросить курить. Так и сделаю; брошу курить. Теперь я принял решение, что должен бросить курить».

И вы просто проходите с преклиром «ожидание»... вы просто сканируете все моменты, когда ему приходилось ждать; и неожиданно он поднимется по шкале тонов. Ведь что он делает с этими факсимиле? Кто-то заставляет его ждать, и факсимиле... он неожиданно хватается за факсимиле, он решает, что он не может контролировать свои собственные записи в памяти; что ему не хочется... я расскажу вам об этом во второй части лекции... и у него появляется факсимиле, которое содержит фразу «Жди» или «Я должен остановиться». Или у него есть постулат, который говорит; «Я должен остановиться; я должен бросить курить. Так и сделаю; брошу курить. Теперь я принял решение, что должен бросить курить».

Давайте сделаем перерыв.

Давайте сделаем перерыв.