Как у вас дела? У меня все в порядке. Теперь у меня есть звукоусилительная аппаратура.

Как у вас дела?

Есть несколько моментов, которых я хотел бы коснуться по ходу дела. Это не имеет никакого отношения к лекции.

Что ж, я очень рад, что вы все выжили после дианезина, которого вы не принимали вчера вечером! Это очень примечательно, вы знаете... очень примечательно, но я думаю, что если бы я говорил о дианезине достаточно убедительно, то вам вообще не пришлось бы его принимать. Я думаю, что именно так на самом деле и действует большая часть лекарств. Мне кажется, что раньше, в книге, которая называется «Саентология: 8-8008», это уже обсуждалось. Кроме того, в ходе шестидесяти четырех часов лекций, Филадельфия 1952-й год, также обсуждалась эта тема. Пожалуй, наиболее высоким уровнем аберрации является убежденность.

Один из них, что очень забавно, имеет отношение к состоянию Саентологии во всем мире. Это очень забавно, потому что Саентология становится организацией, находящейся в метре позади головы общества. И это на самом деле то, что представляет собой эта организация.

Это на самом деле постулат наиболее высокого уровня – «убежден». Действительно убежден. Что ж, так уж получается, что дианезин – это средство убеждения. Если у вас есть преклир, у которого никогда не было соматик, дайте ему немного дианезина! Дайте ему немного дианезина. Это его убедит.

Вот почему, когда к нам заявляются репортеры, я спрашиваю их: «Видите эту лестницу?»

Как бы то ни было, у нас есть огромные трудности, связанные со слишком большим количеством убеждений. К примеру, единственная причина, по которой работают электронные приборы, вероятно, заключается в том, что все убеждены в этом. А когда они не работают, это происходит потому, что все убеждены в этом. В один прекрасный день «Дженерал электрик», «Вестингауз», «Ма Белл» и так далee решат, что они больше не убеждены в этом, и тогда... никаких электронных приборов, понимаете?

Они отвечают: «Да».

Нет, в действительности, это имеет какое-то отношение к делу. Когда вы делаете что-то плотным... понимаете, плотным... это очень убедительно. Это очень, очень и очень убедительно. Плотность – это самое что ни на есть лучшее средство убеждения. Почему? Потому что это убежденность, которая стала плотной. Это просто, не так ли? И все, что вам нужно сделать, так это разобрать что-то на части, чтобы сделать это что-то неубедительным. На самом деле не существует никаких химических веществ, не существует никакой материи, никакой массы, в основе которых не было бы постулата... мысли. Вы убираете оттуда мысль, и это перестает существовать.

И я говорю им: «Так вот, самому по ней спускаться гораздо лучше...»

Так вот, единственная причина, по который вы этого не сделали, заключается в том, что вы не хотите этого делать. На самом деле первая мысль, которая приходит вам в голову, что это не так. Вы думаете, что вы с таким же успехом могли бы заставить исчезнуть эти колонны. Но я скажу вам, что существуют кое-какие небольшие техники, которые позволяют вам понять, почему вы не стали бы этого делать, и если достаточно хорошо провести преклиру процессинг с использованием этих техник, то он, вероятно, поднимется на такой уровень, на котором он сделал бы это. Однако мы имеем дело с отказом размокапливать эту вселенную.

В действительности мы меньше всего беспокоимся о рекламе. Самое забавное для нас – это видеть, что нас цитируют где только можно и что вокруг творится так много того, к чему мы приложили свою руку, и люди с большим удовольствием пожинают плоды всего этого, даже не осознавая, что мы в этом как-то замешаны.

Эта техника выполняется следующим образом; это потрясающая техника... все это началось в прошлом феврале, когда я сдался и сказал: «Что ж, это невозможно. Несуществует способа сделать так, чтобы тело продолжало существовать и было невосприимчиво к делению атомного ядра».

Например, в вашингтонских газетах появляются карикатуры. Карикатуристы вовсю эксплуатируют тему округа Колумбия, не имеющего права голоса в Конгрессе, а губернатор штата Мэриленд и прочие деятели спорят о том, должен ли Вашингтон или же, наоборот, не должен оставаться в подчинении федерального правительства и так далее.

И причина, по которой дело обстоит таким образом, очень проста, она заключается в том, что деление атомного ядра является источником материи. Деление атомного ядра находится на созидательном конце спектра, а не на другом его конце. И если бы вы сделали тело невосприимчивым к делению атомного ядра, то прежде всего произошло бы вот что: тело исчезло бы. Это интересно, но вы просто пойдите и спросите Джона Эдгара Дурера... просто пойдите и спросите его... и ему это не понравится. Ведь тогда вокруг будут летать все эти духи и делать нехорошие вещи. Все эти духи будут летать кругами... не будет никакой возможности взять у них отпечатки пальцев! Нe будет никакой возможности использовать в отношении них бертильонаж! Не будет никакой возможности идентифицировать, идентифицировать и идентифицировать. А если вы не можете идентифицировать, идентифицировать и идентифицировать, то вы не можете идентифицировать. А это было бы ужасно! Я не знаю, почему, по похоже, все думают, что это было бы ужасно.

В этом городе люди очень много болтают о разных событиях, и, к сожалению, эти события происходили не без нашего участия.

Так вот, это основное соглашение: должна существовать идентность. Вы должны быть в состоянии дать названия различным вещам. У вас должны быть какие-то слоги, которые соответствовали бы массам. У вас есть что-то и у вас должно быть название для этой вещи. Конечно же, этого достаточно для врачей... в Саентологии мы хотим иметь не только название, мы еще хотим использовать это. Глупо с нашей стороны, но мы этого хотим. Мы говорим: «Недостаточно знать 8672 части разума»... все они являются массой, понимаете? «Мы хотим знать, что они делают». И как только мы задаем этот вопрос, с предметом психологии происходит пшик! Поскольку все эти вещи ничего не делают, разве что только прилипают к вам.

Все мы, где бы мы ни были в этом мире, делаем что-то свое, и последствия этого расходятся словно круги по воде, и мы надеемся, что эти круги не разойдутся слишком далеко и не превратятся в цунами. Но иногда это именно так и выглядит, и иногда эти волны действительно бывают очень большими.

Таким образом, мы совершенно четко видим, что вещи являются настолько плотными, насколько люди убеждены в этом. Люди являются настолько сумасшедшими, насколько они убеждены в этом. Мир является миром до тех пор, пока существует убежденность в этом.

Например, вы можете не знать, что мы имеем какое-то отношение к тому, что квоты на прием беженцев из Венгрии были удвоены. Происходит много событий, и вы в действительности и не подозреваете, что мы как-то с этим связаны. Однако знаете ли вы, что душевное здоровье венгерских беженцев сейчас целиком и полностью находится в руках саентологов?

Сейчас я хочу воззвать к вам лично. Между нами, почему вы так убеждены? Зачем вы так держитесь за все эти убежденности? И тем не менее вы держитесь за все это! Это потрясающе.

Это кажется совершенно невероятным. Один из наших парней зашел в центр для беженцев из Венгрии и обнаружил там деньги в конвертах (а для саентолога найти деньги – это совершенно роковое событие), и эти деньги ни на что не использовались. Он считает, что их надо использовать. Это аберрация.И он нашел людей, которые недоумевали: «Что мы будем теперь делать? Откуда будут прибывать все эти беженцы? Для чего нужны все эти пожертвования? На что их надо тратить?»

Позвольте мне описать для вас технику, которая подводит нас ко всему этому. Возможно, вы захотите поэкспериментировать с этой техникой. Эта техника не оказывает особого терапевтического эффекта, но бог ты мой, какая же она забавная! И она выполняется следующим образом: это простая техника, она приводит к тому, что мокапы любого человека становятся слишком яркими... слишком, слишком яркими. При использовании этой техники кто угодно начнет создавать мокапы. Кто угодно... черные пятерки, чернильные десятки, обсидиановые двадцатки... вы можете сделать так, чтобы они начали создавать мокапы. Это их просто уничтожает, пугает до смерти, у них появляется желание удрать со всех ног. Но как же вам быть, если они попытаются это сделать? Вы просто усаживаетесь им на грудь и проводите им процессинг с использованием этой техники в течение еще некоторого времени, это просто!

Это было в Европе. И он сразу же сказал: «Конечно же, на процессинг!»

Что ж, вы говорите преклиру... при условии, что он находится в сессии: присутствует одитор, присутствует преклир и есть место для проведения одитинга... вы просите преклира принять решение создать мокап размером с эту стену. А потом вы говорите ему вспомнить о том, что это сведет на нет игру, и не делать этого. Это и есть все команды, которые используются в этой технике. Вот и все.

И он добился того, чтобы значительная часть этих денег была выделена на проведение процессинга этим очень истеричным людям. И саентологи сейчас занимаются этой работой. И вот эта группа беженцев, они добрались до Кэмп Килмера, многие из них добрались туда, не получив статуса беженца, и в Кэмп Килмере с ними возникли некоторые неприятности. Они ведут себя очень истерично. Они тычут друг в друга пальцами и говорят: «Он тайный агент полиции! Он тайный агент полиции!» И их судьба во многом еще остается неизвестной.

«Хорошо, – говорите вы, – так вот, хорошо. Так вот, примите решение создать мокап размером с эту стену». Вы не сказали ему создать мокап, понимаете, вы сказали:

Эта группа ведет себя совсем не так, как те группы, которым саентологи проводили групповой процессинг.

«Примите решение создать мокап размером с эту стену. Хорошо. Так вот, осознайте, что это сведет на нет игру, и не делайте этого». И он выполняет это, понимаете. В этом и заключается весь цикл. Вы просто повторяете это опять, опять, опять и опять, и вдруг этот мокап появляется там в трех измерениях, со всей массой, с пятьюдесятью четырьмя восприятиями и еще девятью, о которых я никогда не слышал, и это реальней реального, и люди, которые занимаются «Синерамой», просто позеленеют. Человек может это сделать.

Или взять это достижение на Олимпийских играх, когда парень внезапно взял и пробежал огромную дистанцию и побил множество мировых рекордов и так далее – он получал одитинг. Вы помните, как это произошло на Олимпийских играх? Тот странный случай с бегуном. Никто ничего не сказал о Саентологии.

Так вот, если вы будете делать это недостаточно долго, то произойдет вот что: человек получает этот мокап, потом вы возвращаетесь через час и говорите: «Хорошо, создайте мокап».

Британия не завоевала всех медалей на Олимпийских играх, но она перестала плестись в хвосте. Она всегда была одной из последних в некоторых командных видах спорта, а на этот раз она значительно улучшила свое положение, но не одержала победы. И кроме этого достижения ничего особенного не произошло. Однако в следующем году... простите, на следующих Олимпийских играх им повезет больше. Другими словами, в прошлом году тренировки британской олимпийской сборной были в значительной степени под нашим контролем.

• Какой мокап? – спрашивает он.

Надо сказать, что мы взялись за дело слишком поздно, и прошло очень много недель, прежде чем мы поняли, что должны были полностью контролировать тренировки. И тогда мы действительно стали полностью контролировать их. До того мы просто стояли в стороне и говорили: «Что ж, мы его приведем в порядок», при этом позволяя тренировкам продолжаться в обычном режиме. И обычные тренировки спортсменов очень сильно мешали их процессингу и так далее.

Возьмите, например, британскую команду по конному спорту. Им было сказано, что о лошади ничего нельзя сказать с уверенностью. Нет никакого способа заставить лошадь сделать что-либо предсказуемое. «Вы можете узнать все, что только можно знать о верховой езде, – я просто цитирую то, что говорили их тренеры, – узнать все, что только можно знать о верховой езде. Все, что только можно знать о дорожках, о стипль-чезах. Все, что только можно знать о судьях. Вы можете быть в отличной форме. Есть одно, о чем вы никогда ничего не узнаете, и это лошадь!»

И саентолог, который взялся за эту работу, сказал: «Ну ничего себе! Хм. Так, что мне теперь делать?»

И он придумал, что делать. Он повел их в конюшню и стал проводить им процесс «Удержите лошадей в неподвижности». Вот и все, что он сделал. И спустя немного времени это стало очень забавным. Члены команды могли пойти в конюшню, знаете, посмотреть на лошадь и удерживать ее в неподвижности, и лошадь просто дззз

Он смотрит на вас очень серьезно и без малейшей критики в ваш адрес говорит:

– замирала на месте. Понимаете? И затем они переставали удерживать ее в неподвижности, и лошадь начинала снова есть из яслей, и затем они снова удерживали ее в неподвижности, и она останавливалась. Он сказал, что это очень странное явление.

«Что ж, это сведет на нет игру».

И после того, как они немного позанимались этим, ему пришлось избавлять их от того, чему их научили. Ему пришлось избавить их практически... я думаю, от девяноста процентов того, что они научились делать, прежде чем он вообще мог начать двигаться в каком-либо направлении. Ведь их тренировали исходя из того, что дисциплина – это единственное средство для обучения. Игры же состоят из свободы, целей и барьеров, а не из одних барьеров. И поэтому спортсмен, которого обучали, используя лишь барьеры, не будет хорошим спортсменом. И причина, но которой мировые рекорды таковы, каковы они есть, заключается в том, что так много внимания уделяют барьерам.

И вы спрашиваете: «Что ж, почему это сведет на нет игру?»

Кроме того, сегодня слишком сильно увлекаются руководством командой извне. Самой команде никогда не позволяют принять решение относительно того, какие действия она будет предпринимать. Кстати, сейчас в шлемы трехчетвертных защитников встраивают динамики, чтобы тренер, стоя на бровке, мог по радио говорить им, что делать и тому подобное.

«Ну, если я буду продолжать это очень долго, то все будут в состоянии видеть это. А если это произойдет, то какая тогда будет польза от уже созданного окружения, которое мы имеем на Земле?»

Это ведет к поражениям. В результате этого вы проиграете бессчетное количество игр.

Иначе говоря, это отсутствие игры. Это очень странно, не правда ли? Вот преклир, у которого есть проблемы. Бог ты мой, какие же у него проблемы. Он выглядит так, будто у него между бровями пропахали тремя плугами. Он весь согнут. Груз жизни слишком тяжел для него. И что бы вы думали... вы проходите с ним проблемы, сравнимые по величине, проблемы, сравнимые но величине, вы проводите этот процесс правильно, вы проводите его как следует, и в конце концов вы поднимаете этого человека на такой уровень, где у него вообще не остается проблем, где он осознает, что он просто создает проблемы, чтобы ему было чем заняться.

Что ж, это вполне нормально – обсудить, что следует делать с преклиром. Однако мы научились тому, что, если вы будете давать каждому одитору точные указания относительно того, как он должен держать свой мизинец в каждый момент сессии – так что он сам не будет брать никакой ответственности за кейс, – вы не получите результатов, независимо от того, какую технику вы применяете. Вы это понимаете?

И вы говорите: «Ха! Вот вам пожалуйста. Ха, ха, ха! Тц. (щелчок) Ничего сложного. Ничего сложного. Вот вам пожалуйста. Конец сессии. Ха-ха!» На следующий день вы встречаете его и у него пять борозд между... вы спрашиваете: «В чем дело, разве та сессия не сработала?»

Поэтому сейчас в НЦХ такая философия: «Я скажу тебе все, что ты хочешь знать о любом кейсе, но улучшить результаты теста на способность и поднять КИ – это твоя задача». Очень странно, по это приводит к несоизмеримо лучшим результатам. Другими словами, вы говорите одитору, что это его преклир. И независимо от того, сколько времени и сил уходит на подготовку этого одитора, преклир принадлежит ему, понимаете?

– Какая сессия? – спрашивает он.

И двигаясь в этом направлении, мы в Саентологии сталкиваемся с одним небольшим затруднением, которое заключается просто-напросто в том, что развитие жизни, по всей видимости, не шло по нескольким путям. Жизнь развивалась по одной главной линии постулатов и соглашений. И Саентология – это не что иное, как эта единственная линия постулатов и соглашений. И Саентология является тем, чем она является, а не тем, чем ее делаете вы или чем ее делаю я. Она является тем, чем она является. И это те вещи, с которыми мы имеем дело. И некоторые из нас знают их лучше, чем другие. Таким образом, существует некая область знания.

Иначе говоря, если вы сделаете свою работу слишком тщательно, у вас будут неприятности... до тех пор, пока человек по-прежнему считает, что ему жизненно необходимо иметь игру. Таким образом, это является камнем преткновения всегда, когда вы занимаетесь восстановлением способностей человека.

Но что это за область знаний? Это область знаний о том, чем занималась жизнь. Это область знаний о ключевых, основополагающих постулатах, на которых строится жизнь. И это учение, Саентология, представляет собой деятельность по выявлению такого рода вещей, выделению действительно важных данных из массы иного материала и последующему донесению их до людей без искажения.

У нас есть какой-то человек, который является полнейшим идиотом. Почему он идиот? Что ж, если бы он был идиотом в меньшей степени, у него было бы меньше игры. Но у него вообще нет никакой игры, он такой идиот. Он не видит в этом ничего неправильного. Это одна из тех проблем, когда вы движетесь по кругу. Вы постоянно сталкиваетесь с самим собой, когда снова приходите на то же место.

Таких учений могло бы быть много. Все, что вам нужно было бы сделать, – это внести небольшие изменения. И если вы, рассказывая людям о постулатах, находящихся на главной линии жизни, будете изменять их, эти люди не получат результатов, и не потому, что вы были правы или неправы, а потому, что у жизни действительно был определенный путь, по которому она прошла, определенная цепочка, определенная серия основополагающих согласованных постулатов, которые действительно сложились в некую систему, которую вы обнаруживаете у преклира.

Так вот, чего тэтан не любит делать, так это конфронтировать плотный объект. Почему? Тэтан не плотный. Что же все-таки представляет собой тэтан? Аксиома 1, Саентология: статика... не та статика, с которой воюют ребята, помешанные на электронике... нечто, что не имеет массы, не имеет движения, не имеет местоположения в пространстве, не имеет длины волны, обладающее способностью... Аксиома 2... создавать пространства, частицы, объекты, массы. Эта ужасная простота, судя по всему, является чем-то из ряда вон выходящим, чтобы кто-то мог это принять. Это невыносимая простота.

Кстати, когда я говорю о техниках, я всегда просто передаю эти знания. Это не является в какой-либо мере моими выводами, сделанными на основании этого. И когда я сообщаю вам какую-то аксиому, это аксиома. Когда я сообщаю вам какой-то факт, это значит, что были сделаны наблюдения и этот факт был выделен из результатов этих наблюдений, и это не было искажено, ради того чтобы произвести нужный эффект.

Так что кто-то берет и изобретает религию. Он говорит: «Эта штука отправляется в рай». Он говорит: «Это отправляется в ад». Что ж, мы знаем, что это отправляется в ад! Он говорит: «Эта штука... эта штука, – говорит он, – получает карму». Это что-то своего рода несъедобное – карма. Однако, в былые времена, занимаясь Дианетикой, мы ели эту штуку. Что такое карма? Цепь каких-то моментов, связанных с трудностями, когда кто-то что-то сделал. Карму можно стереть. Чего вы, судя по всему, не можете сделать с кармой, так это ее отработать. Итак, мы получаем карму.

Это одна из причин, по которой чрезвычайно аберрированному обществу трудно достичь согласия с Саентологией: в таком обществе все эти вещи подвергаются дополнительным усложнениям и искажениям. И если бы мы сделали какие-то наблюдения, но сообщали людям не результаты наших наблюдений, а что-то еще – то, что нам хотелось бы, чтобы люди думали о наших наблюдениях, тогда у нас получилась бы очень аберрированная область знания. И эта область знания не давала бы результатов.

Мы получаем самые разные странные вещи. Почему? Потому что никто не может терпимо относиться к такой ужасной простоте. Парень говорит: «Жизнь более сложна!» Так вот, когда я говорю это, я не цитирую всех и каждого, кто занимался разумом в течение последних пяти тысяч лет. Я не цитирую их. Я цитирую каждого, кто занимался разумом в течение последних ста миллиардов лет. Вот так просто. Это слишком просто. Это простота. Но человек не хочет иметь так много простоты. Он хочет иметь немного сложностей. Но он не хочет иметь слишком много сложностей. Хотел бы я, чтобы он определился, чего же он хочет!

Так вот, во всем мире Саентология объединяет в себе чрезвычайно много видов деятельности. И все эти виды деятельности не обязательно кто-то координирует, но, как ни странно, они довольно хорошо скоординированы.

Что ж, если мы посмотрим на эти хитросплетения жизни, мы обнаружим, что определенное количество сложностей является желательным. Но каждый без исключения индивидуум, судя по всему, принял решение, что он находится в согласии с каждым другим индивидуумом без исключения (и это не так), и что у каждого другого индивидуума есть ровно столько-то сложностей (и это не так). Каждый действует, используя разное количество сложностей. Мы называем это хаотичностью. (Некоторые называют это «хаббардичностью».)

И только там, где три или четыре группы ведут борьбу за обладание какой-то территорией или сферой в жизни общества, мы не продвигаемся вперед. Другими словами, несколько отдельных групп ведут борьбу друг с другом не по поводу самой области знания или по поводу того, как ее следует применять, а по поводу того, как они будут продвигаться вперед в данном обществе. И только в таких случаях мы терпим неудачи в распространении Саентологии в обществе.

На самом деле если вы просто попросите человека смокапить куб, то произойдет самая ужасная вещь. Вы говорите: «Смокапьте куб». Человек, возможно, может или не может мокапить... это не имеет значения. Вы говорите: «Смокапьте куб. Хорошо. Размокапьте его. Замечательно. Смокапьте куб. Хорошо. Размокапьте его. Смокапьте куб. Размокапьте его».

Иными словами, единственный человек – поймите это, пожалуйста, – единственный человек, который способен остановить Саентологию, – это саентолог. Только у него хватило бы ума для этого. Вы это понимаете?

Это будет замечательным образом сходить ему с рук в течение первых пятидесяти команд, или первых двадцати пяти команд, или в течение первой половины команды. В течение какого-то времени это, возможно, будет сходить ему с рук, но вдруг у него начинаются неприятности. Почему? Неожиданно в этот куб начинает втягиваться всякая всячина. Он создает там куб и всякая всячина начинает

И вот он начинает препираться с кем-то, кто находится на другом конце города, в бой вступают два тяжеловеса, и здесь с деятельностью покончено. Всю деятельность поглотили сражения и междоусобные распри.

зуум-зуум-зуум-зуум-буум!

Такое случается не слишком часто и не очень распространено, и во многих частях света главная причина неудач в распространении заключается не в этом.

Что ж, все, о чем вы его просили, так это создавать умственный образ-картинку простой геометрической фигуры. Это все, о чем вы его просили. И вот что тут забавно: если вы попросите его сделать это пятьсот раз... количество раз изменяется от преклира к преклиру... то в конце концов он сможет создать куб и всякая всячина уже не будет ззз-ззз-ззз-ззз-ззз-ззз-ззз.

Главная причина того, что распространения нет, – это отсутствие книг. Теперь, когда у нас появляются книги на других языках, распространение идет гораздо легче и быстрее. Однако пока все книги были на английском, у нас были трудности во всех странах, кроме англоязычных. У нас были значительные трудности.

Так вот, спустя два месяца мы находим этого парня и спрашиваем его: «Что является оптимальной художественной формой?»

Но, как только книги начали выходить на других языках, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Куб. – отвечает он.

Очень забавно, что лишь сейчас мы выявили, что именно позволяло нам идти вперед, и обнаружили, что это настолько просто. И то, что мы не всегда использовали это, весьма примечательно. Но то, что я сам не использовал это и не знал об этом, несмотря на то что я делал это в прошлом, достойно порицания. Я не собираюсь с этим мириться.

Почему? Потому что его проодитировали. Потому что куб – это единственная вещь, которая будет оставаться неиспорченной и чистой, как простота. Вы это понимаете? Просто единственная вещь, которая будет оставаться там, это куб.

Так вот, истина такова, истина такова: у нас был совершенный метод распространения. И он был настолько совершенным, что мы не замечали его. И пока он применялся, мы добивались больших успехов, а когда его использование в той или иной мере прекращалось, мы все ощущали это, и больше всех это ощущали центральные организации.

Художественные формы, которые являются сложными, не являются художественными формами. Мы видим... о, существуют различные периоды в архитектуре, есть эпоха Возрождения, есть период Тедди Рузвельта, есть период Ранней Элеоноры. Эти периоды в искусстве, которые отличаются чрезвычайной сложностью, не являются искусством... это споры.

И что же это был за метод?

В конце концов вы продвигаетесь настолько вот далеко по траку, и стоит вам просто произнести слово «искусство», как это сразу же смыкает терминалы с такой штукой, как «спор», и вот вам пожалуйста. Все, что представляет собой искусство, как нечто высоко ценимое... все, что представляет собой искусство, это нечто высоко ценимое... что может, так сказать, сохранять в себе некоторую степень простоты, которую ничто не нарушает. Это всего лишь то, что нравится тэтану. Если это нравится тэтану, то это искусство. При условии, что это является чем-то стабильным.

Что ж, этот метод имеет отношение к согласию, существующему в обществе относительно книги. Книга, очевидно, знает больше, чем человек. И это согласие настолько укоренилось в обществе, что общество добивается наибольшего прогресса, если в авангарде у него идет какая-нибудь книга. Другими словами, что бы мы ни делали, если в авангарде у нас будет книга, мы добьемся успеха. Не очень важно, что это будет за книга, лишь бы она давала немного массы.

Он не может терпимо относиться к чему-то, что не является стабильным, так что он говорит, что это не искусство. Это наука. Так что тэтан вообще не связывает со словом «искусство» никаких представлений о сложности. Это просто что-то, на что он может посмотреть и сказать: «(вздох) Как славно». Это и есть искусство.

Удивительным в этой истории является то, что мне, писателю, нужно было это открывать.

Современное писательское дело... у нас всегда существовала писательская школа с... с незапамятных времен, у нас были писательские школы, которых на самом деле не было. Это нельзя было назвать ни школами, ни писательской деятельностью. И эти школы заявляли: "Что ж, чтобы писать, нужно драматизировать все те литературные стили, которыми никогда не восхищались». У нас есть школы живописи, которые именуют себя школами искусства, но все, что они делают, так это драматизируют все те стили живописи, которыми никогда не восхищались. Мы видим кого-то в цирке, кто устраивает большое представление, падая с каната. Это комедия, но это не искусство. Почему? Этим никогда не восхищались. Итак, мы видим, что люди настаивают на искусстве.

Невероятным в этой истории является то, что это вообще нужно было открывать.

Давным-давно, где-то в 122 году, этот парень... в восемнадцатом... мы не используем это слово «реинкарнация» в Саентологии, поскольку оно не соответствует действительности. Реинкарнация – это просто цепь идентностей. И вам незачем ударяться в такие сложности, как реинкарнация... это чертовски сложная штука. Как это ни ужасно, но так уж получается, что это действительно правда – люди живут не только один раз. Однако, как правило, они совершенно забывают об этих жизнях. Ах, они протестуют в разговорах друг с другом по поводу того, что они живут только один раз. Очевидно, что этим никогда не восхищались, поскольку такое положение дел продолжает существовать. Люди настаивают на этом.

Но это нужно было открыть!

Что ж, мы берем какого-нибудь парня и отправляем его в назад в 1002 год, год наиболее сильного упадка римского искусства, и он пишет картину. На самом деле он был пьян... он вернулся домой после какой-то вечеринки, он был пьян, а там лежали какие-то кисти, и там был плохо подготовленный холст, на один угол которого уже было пролито ведро красной краски. И вот он приходит и говорит: «Я думаю, что я напишу великую картину». Это вроде одного из тех стихотворений, которые вы пишите, проснувшись посреди ночи, и которые так прекрасны. А утром... утром вы смотрите на этот лист бумаги и там написано: «Убба губба губба, губба губба убба убба». И вы говорите: «Бог ты мой, это было прекрасное стихотворение». Что ж, как бы то ни было, он пишет эту картину, понимаете? Он макает в краску большую кисть и делает сффссс, сффссс, фффф! Пара рабов берут его и укладывают в постель. На следующее утро он знает, что он написал прекрасную картину. Он говорит: «Вчера ночью, когда я пришел домой, я был по-настоящему вдохновлен. Римское искусство вот-вот возродится. Я написал эту картину, которая перекартинит собою все картины. И я привел в исполнение великолепность». К сожалению, он не идет туда и не смотрит на все это.

Примерно год назад произошел внезапный спад в деятельности британского офиса. Ни с того ни с сего – никакой деятельности! Доход офиса остановился на определенной отметке и словно приклеился к ней. Мы делали рассылку по почте, мы писали брошюры, мы говорили с людьми, мы улучшали качество предоставления услуг, мы совершенствовали работу офиса – мы делали все, что только могли придумать, и на протяжении восьми месяцев мы не могли изменить доход этого офиса ни на один фунт!

К нему на завтрак заглядывает пара друзей и он говорит: «Джентльмены, Рим вновь превзойдет Грецию. Я создал величайший из всех шедевров». Он рассказывает им об этом, понимаете? К сожалению, эта пара его друзей – самые большие сплетники и самые острые языки среди его компании... Колизейской компании. Когда они заканчивают завтрак, он подводит их к этому шедевру. Он сам даже не бросает взгляда на полотно; он говорит: «Смотрите». Они смотрят на это и говорят: «Хмммф!» Он смотрит на это сам, и он тоже не видит в этом полотне ничего хорошего. Он говорит... но он не осмеливается ничего с этим сделать. Он уже расхвалил это полотно... он сказал, что это прекрасное искусство. И он растрачивает все свои таланты, он забывает всех своих подруг, он начинает придерживаться морали и все такое, просто чтобы иметь школу, которая продвигает картины такого рода, чтобы убедить всех в том, что это искусство.

Иными словами, мы проводили почтовую рассылку, мы рассылали брошюры, мы читали лекции для публики, мы делали все, что только могли придумать, – и никаких изменений! И однажды я кое-что обнаружил: спад в деятельности британского офиса точно совпал с прекращением распространения книг британским издателем. До этого в Великобритании распространялись две книги: «Дианетика: современная наука душевного здоровья» (британское прилизанное издание; американское издание пользуется гораздо большей популярностью) и «Самоанализ в Дианетике». И эти две книги издавал в твердом переплете Деррик Риджвэй в Лондоне. И он зарабатывал столько денег, что не мог найти, чем бы ему заняться; поэтому ему пришлось создать нехватку денег. И не из-за этих двух книг, а из-за нескольких других факторов (эти две книги в его ассортименте по-прежнему приносили прибыль) он обанкротился.

Иначе говоря, он пытается быть правым. Это все, чего он пытается добиться. Он пытается быть правым несмотря ни на что. Таким образом, чем меньше восхищения вызывает эта картина, чем меньше восхищения вызывает эта школа, тем сильнее он настаивает на том, что это действительно искусство, тем сильнее он настаивает на величии этого. Что ж, это не искусство. Это аберрация.

И книги были изъяты из магазинов. Книги больше не поставляли в магазины. А до того все происходило автоматически. С момента открытия британского офиса книги всегда были в магазинах. В британском офисе никогда не думали, что наличие книг в магазинах имеет какое-то значение, и поэтому не обращали на это никакого внимания.

Так вот, когда мы видим нечто подобное, глядя на жизнь в целом, мы видим людей тут и там, везде и всюду, которые в тот или иной момент своей жизни слегка спятили. Которые, так сказать, действуют слегка безрассудно. Которые «тронулись умом», можно использовать и другие технические термины. Такой человек создал какой-то мокап и сказал: «Я испытываю отвращение к тушеной капусте. Она несъедобна. Она то, она се», – и так далее.

И я не обратил никакого внимания на то, что книги исчезли из магазинов. Но книги исчезли из магазинов, и в деятельности наступил резкий спад!

Что ж, этот человек сопротивлялся, а все вокруг говорили ему: «Послушай, ты не можешь испытывать отвращение к тушеной капусте. Здесь, в России, у нас нет другой пищи». Позже этот парень рождается где-нибудь в Америке, попадает к вам и вы видите, что у него аллергия на какую-то пищу. Мы не знаем, на какую пищу у него аллергия. В конце концов выясняется, что это капуста. Несмотря ни на что он настаивает, что он не может есть капусту. Кому изначально принадлежала эта идея? Ему.

Мы снова организовали распространение книг, и дела круто пошли в гору, хотя не прошло и трех недель! Как вам это нравится?

Но он знает, что если он вдруг поест капусты, он будет неправ. Однако в чем и в чьих глазах он будет неправ? Он не будет неправ в том, что касается капусты... просто в той жизни он никогда не хотел, чтобы его мать была права. Ему не нравилось, что его брат был всегда настолько прав в той жизни, вы понимаете? Итак, вот вам пожалуйста

Так вот, раз уж мы заговорили о книгах, у меня есть небольшое объявление но этому поводу. Я широко не объявлял об этом, хотя это упоминалось несколько раз. И вот это объявление: Вашингтонская организация теперь полностью владеет американским изданием книги «Дианетика: современная наука душевного здоровья»: всеми печатными формами, всеми ее экземплярами и всем остальным.

– у него аллергия на капусту. Что ж, это аберрация, не так ли? Но бог ты мой, он может превратить это в самое настоящее искусство! Да, он может превратить это в артистичную аберрацию.

Потребовалось почти шесть лет, чтобы вернуть эту книгу, поскольку она представляла собой большую ценность. И нам удалось выкупить ее только потому, что ее владельцы занялись изданием Библии, и им не нужно было платить автору Библии авторский гонорар, и они думали, что это очень ловкое надувательство. И они были готовы прекратить какую-либо деятельность, связанную с книгой «Дианетика: современная наука душевного здоровья». Они лгали нам о том, как быстро она продавалась, однако мы вычислили это, взяв то количество книг, которое у них было в начале переговоров, и то количество, которое они в конечном итоге вернули. Очевидно, что недостающие книги были проданы за это время.

Он основывает целое общество, которое работает над тем, чтобы уничтожить капусту. Он пропагандирует это. Он доказывает, что причиной всех заболеваний человека, крушения политических талантов, причиной детской преступности (чем бы это ни было) является капуста. Так вот, почему это является сумасшествием, а республиканская партия является душевно здоровой? В чем разница? Просто никто не мог согласиться в отношении того, что этот парень говорил о капусте, но все согласились в отношении нехватки денег. Иначе говоря, с теми или иными положениями соглашаются или не соглашаются, уж как получится, и этим определяется, является ли что-то аберрацией или душевным здоровьем. Мне жаль, но так уж получается, что дело обстоит именно так.

Другими словами, эта книга спустя все эти годы идет в магазинах нарасхват, если люди могут ее достать и если они знают о ней. Книге уже шесть лет, а она все еще продается как бестселлер.

Не существует никакого душевного здоровья. Не существует душевного здоровья какого бы то ни было вида. И того, чего вы ищете, нет. Однако существует широкое согласие в отношении определенной процедуры. И можно сказать, что это является нормальным или имеющим место состоянием бытия, но это нельзя назвать душевным здоровьем. Итак, если не существует такой штуки, как безумие, то когда же, черт возьми, все перестанут говорить, что кто-то является сумасшедшим? Разве это не ужасный финт? Как вообще может существовать профессия, представители которой работают с чем-то, чего не существует... с безумием?

И мы случайно сделали так, что она исчезла из магазинов. Другими словами, изъяв ее у того издателя и передав Вашингтонской организации, мы, сами того не желая, остановили это действие по распространению. И в тот момент, когда оно было остановлено, с Вашингтонской организацией произошло то, что произошло. Вот так! И никак иначе...

Если бы у нас существовало громадное несогласие от человека к человеку в отношении того, как должны обстоять дела, то у нас был бы безумный мир. Поскольку в этом случае у нас не было бы толком АРО, и каждый выглядел бы сумасшедшим. С чьей точки зрения? С точки зрения любого другого. Следовательно, у нас могла бы существовать профессия, представители которой работали бы с согласием, но я не думаю, что у нас могла бы существовать профессия, представители которой работали бы с безумием. Поскольку безумие не является чем-то таким, с чем вы стали бы работать.

Вы говорите, что люди, которые покупают книги в магазинах, – это не обязательно те люди, которые станут одиторами. О нет, боюсь, что во всем этом есть что-то мистическое и магическое. Если книги есть в книжных магазинах, дела у нас идут хорошо. Если их в книжных магазинах нет, что ж... И нет нужды собирать статистику. Это просто происходило с нами слишком много раз.

Прежде всего, это не является таким предметом, которым можно заниматься. На самом деле это не является даже таким предметом, который можно описать. Поскольку все, о чем это говорит, так это: «Вот этот парень находится в несогласии вот с этими парнями». Таким образом, если бы вы были единственным «душевно здоровым» (в кавычках) человеком, приземлившимся на планете системы Арктура, то вас заперли бы в психушку. Вы это понимаете?

Ну хорошо. У нас есть «Саентология: основы жизни». У нас есть «Дианетика: современная наука душевного здоровья», у нас есть «Дианетика 55!» и несколько других книг, и мы возвращаем их в книжные магазины. Мы возвращаем их настолько быстро, насколько мы можем, но после такой задержки общения трудно наверстывать упущенное.

Следовательно, мы не можем сказать, что вот это является безумием, и вон то является безумием, и что-то еще является безумием, и что мы должны работать с таким-то безумием, должны лечить еще какое-то безумие и так далее. Стоит нам это сказать – и мы конченые люди. Если мы говорим, что у этого человека шизофрения medull'ы oblongat’ы, то это просто слова. Возможно, их приятно перекатывать на языке, но они вообще ничего не означают.

Однако еще более важным является то, что мы открыли очень и очень ценный метод распространения. И этот метод распространения состоит в размещении рекламных объявлений, причем эти объявления должны не предлагать прийти и получить одитинг или рассказывать о том, как замечательны Дианетика и Саентология, а предлагать покупать книги, и это должна быть реклама в журналах, и это будет идеальная реклама.

Этот индивидуум не находится в общении со своими собратьями. Это мы можем сказать. Все, чему психиатрам удалось обучить душевнобольных людей, так это держать свои рты на замке. Но на самом деле это именно то, что было не так с душевнобольными людьми изначально, – они держали свои рты на замке. Так что вы могли бы обучить душевнобольных людей тому, что они являются душевнобольными, если бы они были душевнобольными, если бы у вас были какие-нибудь ярлыки, которые обозначали бы душевнобольных. Но после этого вы, определенно, не смогли бы исправить это состояние. Это состояние не поддается исправлению. Тут нет никакого «состояния», которое можно было бы исправить.

Всего несколько дней назад вышел журнал «Фэйт». Маленький журнал, ничего особенного. Там было маленькое рекламное объявление, и сразу же в Центр распределения посыпались заказы – бац-бац-бац-бац-бац!

Это очень и очень интересное учение. Вы достигаете максимальной степени сложности в чем-то, что находится вне согласия со всем остальным миром, и вы получаете нечто, что можно охарактеризовать как безумие. Но если мы теперь скажем, что эта вещь является безумием, то это само по себе будет безумием. Вы говорите:

Другими словами, все, что вам нужно сделать, – это разместить рекламу, предлагающую купить книгу по Дианетике или Саентологии: «Вот, пожалуйста, напишите и получите» – и более или менее подробное описание книги, и дело в шляпе.

«Мы обнаружили вид сумасшествия, которое имеет отношение к большому пальцу ноги. Да, мы называем это “большепальцозис", “вели-копальцозис”. У людей появляется идея о большом пальце ноги и они сходят с ума». Так вот, это противоположный взгляд на вещи, понимаете? Это прямо противоположный подход. Кто-то выходит из согласия и выбирает для себя что-нибудь, например, фиксацию на большом пальце ноги, и тогда вы можете сказать, что этот человек не находится в согласии со всем остальным миром. И вы могли бы сказать: «Что ж, он сумасшедший».

Толстые журналы для этого не подходят. Начнем с того, что стоимость рекламы в толстых журналах неоправданно высока.

Вы видите, как все это происходит... как это работает? Дело не обстоит таким образом, что у человека появляется какая-то идея и он сходит с ума. Вы это поняли? Идеи даже не являются опасными. Однако нехватка идей опасна. Нехватка новых идей, нехватка новых мыслей свидетельствуют о вырождении и упадке не только индивидуума, но и общества в целом. Когда у людей начинают иссякать идеи, смотрите в оба. Поскольку они зафиксируются на определенных идеях и тогда вы получите такое вот интересное состояние бытия, которое называется «вне согласия».

Вы, вероятно, не понимаете принцип, на котором основана реклама в толстых журналах. Реклама в толстых журналах предназначена не для того, чтобы что-то продать, а для того, чтобы поддерживать платежеспособность рекламных агентств. Вот каково в действительности ее основное предназначение.

Но может произойти так, что большая группа индивидуумов целиком и полностью согласится с одной идеей и среди них не будет никаких других идей, и тогда эта группа окажется в «замороженном», зафиксированном состоянии. Девяносто процентов того, что не так с коммунизмом, связано не с тем, что коммунизм является неработающей системой, а с тем, что это фиксированная идея. Он основан на определенных фиксированных идеях, и эти идеи, вероятно, замечательно сработали в двух-трех районах России... но больше они никогда не работали. И как только эти ребята попытались распространить эти идеи за пределы своих границ, они не получили в общем-то никакого согласия. И люди, находящиеся за этими границами, сказали: «А, мы знаем, что такое коммунизм», – и они взяли свою излюбленную фиксированную идею и начали действовать, основываясь на ней. А затем в один прекрасный день туда пришел комиссар и сказал: «Вы знаете, ребята, то, чем вы занимаетесь, это не коммунизм... головы с плеч».

Сегодня «Сэтердей ивнинг пост» берет – я не знаю – десять тысяч, пятнадцать, двадцать пять тысяч за страницу. Однако, если бы мы поместили объявление размером на страницу в «Сэтердей ивнинг пост», собственно рекламная ценность этого равнялась бы нулю. Я хочу сказать, что мы, быть может, продали бы штук пять книг.

В Красном Китае постоянно поступают таким образом. Китайцы просто великолепны в этом отношении. Китаец стоит перед вами и говорит... понимаете, он говорит... он соглашается, соглашается и соглашается, вот только он не присутствует тут, чтобы хоть с чем-то согласиться. И вот вы рассказали ему все о том, как нужно обращаться с фотоаппаратом. Вы его обучили. Теперь он знает, как в точности нужно обращаться с фотоаппаратом. Вы рассказали ему все это. Так вот, спустя месяц или что-то около того, вы видите, как он обращается с фотоаппаратом. И он держит его вверх тормашками, он заправляет в него пленку так и эдак. Он делает фотографии. Мы вообще не можем понять, каким образом ему это удается. Теперь вы пытаетесь изменить это. Нет, вы не должны этого делать! Целые народы, целые армии превращались в пыль, пытаясь изменить одну идею в уме одного жителя Поднебесной. Они приходят в фиксированное состояние. Это то, что у них получается лучше всего... они держатся стойко.

Нет, это не то, что вы должны делать. Большие объявления в толстых журналах – это не решение. Большие радиопередачи и все такое – это не решение.

Что ж, должно быть, существует что-то, что называется «безумием», иначе никто не беспокоился бы об этом. Должно быть, существует что-то, лечением чего можно заниматься, иначе не было бы громадных ассигнований и огромного количества людей. Это мультимиллиардный бизнес на этой планете, в данное время... должно быть, тут что-то есть. Должно быть, есть что-то, по поводу чего можно что-то сделать. Должно быть.

Если вы готовите радиопередачу, то продавайте в ней книгу. Не продавайте в ней больше ничего.

Послушайте, если люди тратят на что-то столько денег, то тут должно что-то быть! Так что мы просто продолжаем тратить еще больше денег и получаем еще больше экспертов в области чего? То, чем восхищаются в наименьшей степени, чаще всего продолжает существовать. Так что, я полагаю, идея о том, что все являются сумасшедшими, никогда не была популярна. Она никогда не была популярна, поэтому она продолжает существовать как одержимая. Как римская живопись.

Другими словами, книга будет авангардом нашего движения, но не разговоры о нем.

Ну ладно. Так вот, я не просто отпускаю тут шуточки о том и о сем, на самом деле я могу сделать для вас кое-какое интересное объявление. И оно заключается вот в чем: хотя конкретные случаи безумия не могут существовать и не существуют, есть состояние, способствующее возникновению такого состояния, которое следует характеризовать как безумие и которое излечимо.

Так вот, какие бы мероприятия вы не готовили, продавайте книгу. Однако интерес публики определяется тем, сколько раз вы разместите рекламу конкретных книг. Поэтому я хочу попросить участников этого конгресса сделать кое-что для меня.

Так вот, вы понимаете, что безумие можно сделать более распространенным двумя различными способами. Во-первых, увеличивая классификацию, и во-вторых, сильнее критикуя всех и вся. И тем самым вы сделаете безумие более распространенным, статистически. Вероятно, сегодня люди являются более душевно здоровыми, чем они были когда-либо в прошлом. Но если дело обстоит таким образом... если дело обстоит таким образом... то у безумия действительно есть какая-то основа, раз уж все так беспокоятся об этом.

Есть огромное количество книг, которые никогда не появляются... точнее говоря, журналов, которые никогда не появляются в газетных киосках. Ими там и не пахнет. Я могу без подготовки назвать вам полдюжины профессиональных журналов. Знаете, «Национальный вестник водопроводчика» или что-то в этом роде. Это профессиональные журналы того или иного рода, и их не продают в газетных киосках. И я не знаю никакого другого действенного способа собрать эти журналы, кроме как обратиться к широкому кругу саентологов с просьбой: если им известно о существовании подобных журналов или если они увидят их где-нибудь в кабинете стоматолога, или мануального терапевта, или кого-то вроде этого, то пусть сунут их себе в карман и отошлют мне. Вам понятно?

Это не какая-то сущность, которую можно излечить. Но существует состояние, из-за которого люди становятся критично настроены и которое затем побуждает их заявлять, что безумие широко распространено. Вы следите за мыслью? Иначе говоря, каждый может стать очень критичным и заявить, что все остальные являются сумасшедшими. Вызывает сомнение, что безумие вообще когда-нибудь поражает отдельного человека. Есть одна старая поговорка насчет безумия: если вы думаете, что вы душевно здоровы, а все остальные – сумасшедшие, смотрите в оба; но если у вас есть какие-то сомнения на собственный счет, то вы в порядке. Это утверждение имеет отношение всего лишь к критичности.

Такие журналы никогда не продаются в газетных киосках. Вы никогда не увидите их там, где обычно продается периодика. Например, журнал, посвященный мистике, который распространяется по подписке тиражом в пять тысяч экземпляров, никогда не попадает в киоски. Он никогда не попадает к нам, и мы ничего о нем не слышали.

Что ж, это большой, громадный мир. В этом мире огромное множество людей. Но люди, которые едут по этой дороге, ведущей к этому ложному постулату, к этой убежденности в том, что существует безумие, не знают об этом. Они не знают, что там существует мир, в котором полно людей. Они не знают, что существуют люди, которые находятся рядом с ними. Когда они сталкиваются с каким-нибудь человеческим существом на улице, они не имеют ни малейшего представления, с чем же они столкнулись.

Есть такой журнал... маленький журнал под названием «Орион». Вы, возможно, и не слышали о таком журнале. Я знаю, что это должен быть хороший журнал и в то же время он должен быть хорошим носителем рекламы: на днях я заглянул в него, и оказалось, что в нем печатаются трое моих старых добрых знакомых – авторы научной фантастики. Только публика, конечно же, не знает, что они авторы научной фантастики. Они думают, что это мистики. Это довольно интересно.

Так вот, это... следовательно, это не является состоянием, которое можно было бы называть безумием. Это состояние крайней нехватки. Убежденность в том, что существует нехватка, – это нечто отличное от того состояния, когда действительно существует нехватка. Человек может быть убежден, что существует нехватка молока, тогда как на самом деле он плавает в баке с молоком. Таким образом, у людей действительно возникает идея о том, что существует нехватка чего-то, в то время как это имеется в изобилии... и порой у них возникает идея о том, что что-то имеется в изобилии, тогда как существует нехватка этого. Иначе говоря, идея о том, что имеется изобилие или нехватка чего-то, зависит от убежденности, которая имеет очень незначительное отношение к изобилию или нехватке этого.

Вот эти парни, вот эти ребята. Они пишут маленькие статьи и широко рассылают их, и их произведения никогда не появляются в газетных киосках этой страны.

Так вот, в «Саентологии 8-8008» и в СРП 8, которые появились годы тому назад, есть этот материал. Я обращаю на это ваше внимание. Поскольку этот материал существует уже около четырех лет. Но до самого недавнего времени я не осознавал, что мы на самом деле обнаружили нечто, что позволит устранить весь этот вздор о безумии. И этот материал был у нас в течение четырех лет.

Сколько существует таких журналов? Ну, я не знаю. Но в каждом из них есть рекламное пространство, и это рекламное пространство относительно дешево. Более того, когда вы помещаете объявление, от вас в какой-то мере ожидают, что вы напишете небольшую статью.

Если устранить нехватку, если создать у человека идею о том, что имеется изобилие, то это избавит его от всей этой идеи о безумии. Позвольте мне показать вам, как это работает. Вам это интересно?

Сколько таких журналов в стране? Я не знаю. Однако это то, что нам нужно. То, что нам нужно.

Аудитория: Да.

В следующие четыре месяца мы намереваемся разместить в этих журналах многие десятки объявлений. И каждое объявление продает книгу. И все. Оно не пытается сообщить кому-либо что-либо еще, оно просто продает книгу. И мы распространяем книги в обществе, и они снова становятся нашим авангардом.

Хорошо, позвольте мне показать вам, как это работает. Вот какой-то парень, у него есть тело. Он является тэтаном, духом, у него есть тело. И все вокруг него говорит ему, что это единственное тело, которое у него когда-либо может быть, которое он вообще может иметь. Он думает, что он должен беречь себя. Иначе он может поступить чересчур безрассудно с этой штукой, нехватку которой он ощущает. Это тело единственное, он не должен бросать его в ту мусорную кучу, в которую его бросать не следует. Он должен быть осторожным, чтобы не наткнуться на кирпичную стену. Он должен носить теплое белье и застегивать пальто. Ведь он ощущает нехватку тел.

И я могу сказать вам по опыту, который у меня действительно есть, что еще до конца 1957 года все это снова превратится в бушующий степной пожар. Без проблем.

Семьи очень хороши в этом отношении. На самом деле семьи по сути осознают, что какой-то тэтан пришел, взял одну из генетических линий и управляет ею. У семьи есть корыстный интерес во всем этом, так что эти члены семьи постоянно говорят:

У нас есть решение. Это решение было слишком очевидным. Я сказал вам, что вы должны просить человека создавать мокап куба, и создавать мокап куба, и создавать мокап куба. Понимаете? Это слишком простое решение.

«Джонни... Джонни, не ходи туда и не обжигайся о плиту... так не следует поступать». Вы удивляетесь тому, что им приходится говорить ему об этом. Он обожжется только раз. А если он не помнит этого из какой-нибудь прошлой жизни, он тупица!

А как вообще все это стало известным? Что ж, это стало известным потому, что я написал книгу, чтобы изложить в ней все, что я знал об этой области знания. И я сделал это потому, что я устал излагать все, что я знал об этой области знания, в каждом письме, которое я писал в ответ на очередной вопрос. Я отдал эту книгу человеку, который руководил издательством, публиковавшем учебники по психиатрии, – не потому, что я доверял ему или знал его. Просто он сказал, что хотел бы ее опубликовать. И я ответил: «Что ж, хорошо. Это избавит меня от необходимости самому печатать эту книгу!»

Существует нехватка тел. Хорошо. Итак, вот эти тела, два миллиарда тел на этой планете, и каждого из них абсолютно не хватает. Существуют громадные организации, которые работают над тем, чтобы замедлить развитие генетической линии. Я не буду называть никаких имен, поскольку эти организации получают хорошие вклады. И кроме того, не следует упоминать римскую католическую церковь по воскресеньям, поскольку воскресенье – это святой день.

Да уж, это действительно избавило меня от этой необходимости – через шесть лет книга вернулась ко мне! В течение этих шести лет о ней не сообщали публике, ее не распространяли и не рекламировали. Это просто невероятно. «Зачем ее рекламировать? – сказали мне пару раз. – Она хорошо продается! Почему кто-то должен знать о ней? Ведь книга продолжает продаваться».

Так вот, послушайте. Эти ребята говорят: «Никакого секса, никакого секса, никакого секса, никакого секса. Бог ты мой, какая нехватка тел! Сынок, ты отправляешься в ад» – Так, минутку. Разве вам не кажется, что тут есть некоторое замешательство? Похоже на то, что кто-то не может иметь тела. Похоже на то, что уже существует ужасная нехватка тел... такая нехватка, что вы не должны создавать никаких тел. Так вот, конечно же, эти ребята на самом деле не говорят: «Не создавайте никаких тел». Они просто-напросто создают столько ограничений в этом, что создавать тела становится невозможно.

Для них это было совершенно логичным. Книга была для них просто стабильно продающимся товаром. Им было необходимо работать над теми книгами, которые не продавались. Иными словами, философия книгоиздания заключается в том, чтобы взять книгу, которая не продается, и, раз она не вызывает восхищения, заставить ее продолжить свое существование.

Так вот, это не является едким замечанием в адрес Римской католической церкви. Папа Римский сказал много вещей, которые я полностью одобряю. Полностью одобряю. Недавно он проклинал на чем свет стоит медицину, психологию и психиатрию, и я целиком и полностью это одобряю. И я сказал: «В следующий раз, когда я буду прохаживаться по адресу Римской католической церкви, я не буду упоминать папу Римского». Так я и поступил, понимаете?

Таким образом, решение, вне всякого сомнения, связано с книгами. Понимаете, это – решение. Когда книга расходится, распространяется тем или иным способом, это значит, что общество живет и группа живет.

Ну хорошо. Итак, мы говорим: «Сынок, если ты собираешься жениться, тебе будет нужна работа, тебе будет нужен доход, тебе нужно будет избежать призыва в армию, тебе нужно будет сделать то, тебе нужно будет сделать се, ты должен осознавать, что если ты женишься, на тебя будут возложены огромные обязательства». Большая часть супружеских пар живут, надеясь, что они справляются со всеми этими обязательствами. Никто из них не уверен в полной мере, в чем же заключаются эти обязательства, и в результате они упускают из виду 90 процентов этих обязательств. Поскольку их первое обязательство – жить и веселиться. Об этом говорится прямо в Декларации независимости... единственный законный документ, написанный в Америке!

Если бы вы сразу же давали каждому, кто когда-либо приходил в вашу группу, книгу «Саентология: основы жизни» – просто выслали бы ее им по почте, – то дела у вас наладились бы быстрее, чем вы могли бы ожидать.

Ну хорошо. Итак, вот эти два миллиарда тел, которых не хватает, и каждое из этих тел нужно заставить жить до 108 лет. Поскольку мы не должны создавать никаких новых тел, ведь их уже и так совершенно не хватает. Иначе говоря, мы не имеем дела с предметом, для которого характерна хоть какая-то разумность, когда мы имеем дело с таким, характеризующимся разумностью предметом, как тело. Тело – это предмет, для которого характерна очень высокая степень разумности. Для этого предмета характерна очень и очень высокая степень разумности. Тем не менее, пожалуй, единственная разумная вещь в отношении этого предмета заключается в том, что тело можно ощутить*Примечание переводчика: здесь используется игра слов, основанная на том, что в английском языке слова «разумный» (sensible) и «ощутить» (sense) являются однокоренными словами..

Мы уже пробовали так делать, мы уже провели такой эксперимент. Книга ходит по рукам. Она переходит от человека к человеку.

Вот эта идея о том, что существует нехватка тел. У кого-то появляется эта идея и он говорит: «Вы знаете, это единственное тело, которое у меня есть. Вы знаете, если я врежусь в автомобиль, в котором сидит другое тело... это тело является единственным телом, которое когда-либо может быть у того другого человека». Бум! «О, интересно, зачем я это сделал? Я не должен этого делать». Эти ребята ходят тут и там: ум заходит за разум, ум за разум, ум за разум, ум за разум, ум за разум по поводу того, чтобы защищать тело, защищать тело, прятать его, не иметь его, нехватка... вы уловили идею?

И все же гораздо лучше продавать книги. Вы сами можете мне сказать об этом. Это то же самое, что одитировать человека бесплатно, – он не очень ценит это. Если ему приходится платить за процессинг, тогда он тоже вносит свой вклад. Потому что вносить вклад... Во что он может внести свой вклад?.. Вносить вклад – для человека это всегда интересней, чем получать его от кого-то другого. Вам это понятно? Не давая людям возможности купить книгу, вы в какой-то мере лишаете их игры.

К какому выводу приходят люди в первую очередь? Они не должны заставлять тело слишком много работать. Иначе оно износится. И первый симптом, свидетельствующий об отходе от общего согласия жизни и жизненности, заключается именно в этом: «Я не должен слишком много работать». А если продолжить эти рассуждения еще немного, то мы получим преступность. Чего не может делать преступник, так это работать. Он вообще не может работать. Он не может ничего иметь, если только он не украдет этого, не стащит или не ограбит кого-нибудь.

Так вот, если вы узнаете о небольшом еженедельнике, который выходит каждую пятницу и печатает каталог товаров сети супермаркетов «Сейфуэй», купите там рекламное пространство размером пять на пять сантиметров и поместите туда рекламное объявление о продаже книги, указав свой почтовый ящик – просто напишите, чтобы вам прислали доллар, а вы в обмен отправите книгу, – то вы обнаружите нечто интересное: необходимо продать двадцать пять книг, чтобы получить одного саентолога. Продайте двадцать пять книг – и у вас есть саентолог.

Посмотрите, как плохо у него обстоят дела с обладанием к этому времени. Он находится вот тут, в том диапазоне, где он вообще не может иметь тело.

Один из этих людей в среднем... мы берем среднее по очень большому количеству, один из этих людей внезапно вдохновится в достаточной степени, чтобы начать делать что-то в обществе.

И теперь если мы пройдем еще чуть-чуть дальше по этому спектру, мы оказываемся вот здесь и мы обнаруживаем... психбольница. Все, что можно сказать о сумасшедшем человеке, так это то, что он находится в неиспользуемом теле. Правильно. Правильно, оно просто не используется. Вы видите какого-нибудь больного человека и вы говорите: «Что ж, он... я полагаю, он не очень-то хорошо использовал это тело». Но если вы имеете в виду, что он использовал это тело на полную катушку и создал для него неприятности, то вы не правы. Он не создал для него достаточного количества неприятностей.

Это говорит нам об одном очень интересном факте. Это говорит нам о том, что, применяя лишь одну эту систему, можно заинтересовать Саентологией каждого двадцать пятого человека в США. Это статистика, это не так на самом деле, это просто статистика, но так это выглядит.

Так вот, это известно нам благодаря наблюдениям. Ни один спортсмен, который стал звездой беговой дорожки, не добился бы ничего, не побегав немного по этой дорожке. Иначе говоря, он должен был использовать тело на полную катушку, чтобы сделать его способным. Однако оно не износилось. Вы знаете, что все спортсмены в конце концов начинают страдать расширением сердца? Как-то в больницу в Окленде поступил один парень и у него было расширение сердца. Там есть парочка молодых умных врачей, я начал обсуждать это с ними и сказал: «Что ж, почему бы вам не натренировать его вновь?» Моего мнения никто не спрашивал, понимаете? И вот на следующий день они сами пришли к этой идее и они заставили его возобновить тренировки.

И сколько же книг вам придется продать? Всего сто шестьдесят семь миллионов! Это не так много, потому что в этом случае книги должны были бы получить даже маленькие дети.

Этому парню было тридцать шесть лет и у него было расширенное сердце. И вот на следующий день он начал тренироваться. С каждым днем он понемногу увеличивал расстояние, которое он проходил, и в конце концов он развил свое тело настолько, что оно стало соответствовать этому большому сердцу. Вы понимаете? А затем его заставили прекратить тренироваться... по-прежнему держа его в больнице, его заставили снижать с каждым днем нагрузку до тех пор, пока его сердце не вернулось в нормальное состояние. Парень умер, но это был впечатляющий метод излечения.

И если бы вы сделали это, то вы довольно сильно изменили бы это общество.

Иначе говоря, тело необходимо в какой-то мере использовать. Его необходимо в какой-то мере использовать. Однако, в связи с этим появляются самые разные аберрации, которые препятствуют свободному использованию тела. Вам говорят, что вы не должны делать того, не должны делать сего, что вы должны делать то-то и то-то и так далее, и что если вы выйдете на улицу и походите вокруг квартала, когда идет дождь, то вы простудитесь и сляжете в постель и подхватите аберрацию или что-то вроде этого. Вам говорят самые разные вещи, связанные с заботой о теле, с заботой о теле, с заботой о теле, с заботой о теле.

Вы бы предоставили огромному количеству людей то, что они могут использовать.

Между прочим, мы действительно становимся известными, понимаете, Саентология. Я имею в виду, что вы начинаете... мы видим все больше, больше и больше информации об этом. Недавно в одном медицинском журнале было написано: «современная фиксация на заботе о теле». Кто-то подсматривал. Как бы то ни было, мы... мы уже годами говорим об этом.

Например, это могли бы использовать инженеры Комиссии но атомной энергии. Причина, по которой они принимают такие серьезные меры безопасности, состоит в том, что люди могут прийти туда и выяснить, что они там прячут.

Но... забота о теле, сохраняйте его, сохраняйте его, не расходуйте его, обращайтесь с ним осторожно, существует нехватка этого... это все высказывания одного и того же рода. Вы уловили идею? Как только вы отнесете все эти высказывания к одной категории, вы получите ответ на загадку безумия: тот внешний вид человеческого существа, который побуждает другие человеческие существа говорить «Он безумен».

Вы не верите в это. Вы не верите в это. Но я не знаю никакой другой причины для такой секретности, что вам даже не говорят, почему запрещается заходить на территорию, где копают ямы и где туда-сюда ездят бульдозеры? В густонаселенной местности где-то близ Детройта сейчас строится реактор, и на эту территорию не допускают посторонних, потому что это секретный объект.

Безумия как такового не существует. Не существует цепочки каких-то идей или же комбинаций зафиксированных состояний, которые в конце концов превращаются в безумие. Однако существует состояние, когда у парня есть тело, которое он не использует. И когда он не использует это тело, когда он не использует этот разум, все это обрушивается на него, и он оказывается целиком и полностью в ловушке, поскольку все это является более драгоценным, чем он, это имеет большую ценность, чем он. И это, между прочим, позволяет объяснить все проявления безумия, если вы действительно возьмете и понаблюдаете за ними.

Что происходит на этой территории? Они копают какие-то ямы. Я в первый раз слышу, чтобы для ямы была необходима такая секретность! Это просто создание тайны.

У человека, который умирает, и у сумасшедшего банк ведет себя очень похожим образом. Инграммы летят сюда и приходят вот сюда, и всякая всячина взрывается вот тут, а вон там друг с другом сражается парочка демонов; все это происходит – вообще без какого бы то ни было контроля. Это похоже на классную комнату, из которой вышла учительница. Это похоже на цех, из которого ушел бригадир. Все и вся движется во всех направлениях, за исключением правильного направления. Иначе говоря, кто-то отказался от контроля за всем этим.

В обществе произошло бы очень много изменений, если бы было начато хорошо продуманное, эффективное, широкое распространение книг. Я думаю, здесь вы согласитесь со мной.

Когда индивидуум начинает ощущать нехватку тел до такой вот степени, у него не остается желания и готовности растратить тело. Когда у него не остается желания и готовности растратить его, он начинает испытывать страх по поводу того, что он может неправильно его контролировать. Если он неправильно его контролирует, то у него появляется страх и он начинает думать, что не должен его контролировать, и тогда он уже знает, что он не может его контролировать. И то же самое происходит с умственным «оборудованием» тела. Если человек боится этого, или же если это становится невероятно ценным, или же разум... я не знаю, что такое разум, честное слово, поскольку каждый раз, когда мне в руки попадает разум, я его стираю! Как бы то ни было, я не знаю, что такое разум, но, должно быть, всем невероятно интересно быть настолько заинтересованными в этой штуке, которая называется разумом. Я знаю, что такое тэтан, что такое постулаты и что такое энергетические формы. Но я, хоть убей, не могу понять, как какой-нибудь нейрон может передавать нервные импульсы по синапсам или как это может иметь какое-то отношение к мышлению. И я не думаю, что это имеет отношение к мышлению.

Так вот, какую ответственность несет человек, когда он что-то знает? Некий человек твердо уверен в чем-то. Ложится ли при этом на него хоть какая-то ответственность?

Я не думаю, что что-либо из этого умственного «оборудования» как такового имеет такое уж непосредственное отношение к мышлению. Я думаю, что парень включает умственный образ-картинку вот тут, затем быстренько помещает туда ту идею, которая там должна у него быть, затем получает эту идею обратно и говорит: «О, так вот что это такое».

Если говорить о первой динамике, если учитывать только первую динамику – нет, он не несет вообще никакой ответственности. Но есть еще семь динамик. Соотношение семь к одному, и это говорит в пользу того, чтобы он рассказал кому-нибудь о том, что он узнал.

Что ж, если вы перестаете контролировать действия картинок, если вы перестаете контролировать действия мышц, в то время, как они все еще живы, вы получаете хаос... неконтролируемый хаос. И если это именно то, что мы имеем в виду, когда говорим «безумие»... что ж, ладно. Но этот человек не контролирует этого просто потому, что постепенно он полностью вышел из согласия. И основное согласие жизни – это жить.

Если он видит, как общество или культура приходит в упадок, и просто сидит, как зритель, сложа руки, наблюдая за этим, хотя сам зависит от нее очень сильно, то, я боюсь, этот человек не берет на себя свою социальную ответственность перед собой, даже перед собой, не говоря уже об остальных динамиках. Это невозможно – сидеть вот так, сложа руки.

Когда вы перестаете жить, вы начинаете умирать. И на самом деле не существует разницы между умственным состоянием умирающего человека и умственным состоянием безумного человека. Я более чем достаточно беседовал и с теми и с другими, и я знаю, о чем я говорю. Тут на самом деле нет разницы. Иначе говоря, у умирающего человека, человека, который покидает свое тело, сантиметр за сантиметром, шаг за шагом... который не может контролировать его, у него нет над ним контроля, он его утратил... и у человека, у которого ум заходит за разум в какой-нибудь психушке, наблюдаются одинаковые явления.

Если вы хотите справиться с чем-то, вам, по меньшей мере, нужно дать этому определение. И мы уже сказали, что нехватка тел создает нечто, что люди называют состоянием безумия, и что в действительности никакого особого состояния нет: это просто постепенное угасание жизни. Вам это понятно?

Не потому, что безумие – это смерть, а потому, что безумие – это «не могу использовать», а смерть – это «буду не в состоянии использовать». Иначе говоря, когда человек перестает использовать тело, когда он перестает жить, это заставляет его утратить АРО со всем и вся. И когда тело должно контролироваться, но не контролируется, и в то же время является одним из двух миллиардов тел, но, судя по всему, является одним единственным телом, мы получаем достаточное количество несогласий и расстройств, чтобы это вызвало полное неумение приспособиться.

Люди, у которых больше нет интересов в этой вселенной, постепенно угасают, и в конце концов они приходят именно к этому: они ничем не владеют в этой вселенной. У них не хватает семи динамик, даже если они сильны по одной динамике, только они больше не сильны по одной динамике, потому что эта динамика ослабевает в той мере, в какой ослабевают другие динамики. Можно сказать, что неумение приспособиться к своему окружению – это крайняя безответственность по всем динамикам, включая отсутствие ответственности за самосохранение. А это значит, что человек покатится по наклонной плоскости и на этом все будет кончено. Необходимо брать некоторую ответственность за остальные динамики, иначе вы мертвы.

Что же является решением проблемы безумия? Что может излечить безумие? Это решение было у нас перед носом в течение четырех лет. Не расстраивайтесь из-за того, что вы его не заметили, поскольку я тоже его не заметил. Вот и все, что представляет собой безумие. Это все, что представляет собой безумие: решение проблемы безумия – это изобилие тел.

Можно, конечно, сказать, что Саентология – это просто хорошая игра и она не имеет большого значения. Она может вообще не иметь никакого значения. Но если она не имеет значения, тогда нам надо посовещаться и послать экспедицию на какую-нибудь близлежащую планету, чтобы выяснить, можно ли там начать генетическую линию. Я серьезно! Я бы начал смотреть вокруг и искать какую-нибудь близлежащую планету, которую можно привести в порядок. Это так.

Что ж, если это и есть все, что представляет собой безумие, и если причиной безумия является отказ контролировать тела, то что же является решением проблемы контролирования тел? Ха! Чтобы исправить это, нужно создать изобилие тел. О, если индивидуум не может работать или если у него нет никаких устремлений, что является частью того же спектра, который я вам только что описал... понимаете, вот этот спектр: «действовать на полную катушку, жить», а затем «не могу работать слишком усердно», затем «не контролирует это», а затем эта кривая опускается и приводит нас непосредственно к неспособности жить, что является безумием... то когда мы исправляем обладание в том, что касается тел, человек сразу же поднимается по этой кривой и начинает действовать на полную катушку.

Однако я боюсь, что вопрос стоит так: либо-либо. Либо привести эту планету в такое состояние, что она сможет выжить, либо найти такую, которую можно привести в такое состояние, что на ней захочется жить! И если существует еще какая-то альтернатива, то мне о ней не известно. Если вообще есть какие-то другие альтернативы, то я о них не слышал.

И решением этого является обладание. Решением этого является изобилие тел. Не создание изобилия тел... существует более чем достаточно тел. Посмотрите! Множество тел. Но существует множество людей, которые считают, что не существует множества тел. Так вот, как же они оказались в таком состоянии? Есть два способа сделать это. Один из них заключается в том, чтобы действительно создать нехватку тел. К примеру, все западные аберрации, касающиеся женщин, существовавшие столетие тому назад, были целиком и полностью основаны на идее о том, что на западе нет никаких женщин. И с первыми женщинами, которые туда попали, обходились до отвращения вежливо, так что у тех едва не поехала крыша.

К несчастью, ни у меня, ни у вас нет такой альтернативы: «Что ж, давайте просто посидим и посмотрим, как пойдут дела». В течение многих лет мы знали, каким будет неправильное действие в отношении чего угодно. Мы можем не знать, каким будет правильное действие, но, черт возьми, мы знаем, каким будет неправильное действие при любых обстоятельствах и в любой ситуации, и это – бездействие.

Это довольно интересно. Я знаю, я встретил одну очень... однажды я встретил девушку, которая находилась в области, где ощущалась такая нехватка, и все обращались с ней как с чем-то настолько хрупким, настолько ценным, что она вообще не могла ничего добиться. И я посочувствовал ей... что ж, это уже другая история.

В любой ситуации вы садитесь и думаете: «Что делать?» Всегда есть одно данное, в котором вы, как правило, можете быть уверены. Вы можете быть абсолютно уверены в одном: бездействие будет ошибкой.

Что же, по сути, представляет собой эта штука, называемая «нехваткой»? Какова анатомия нехватки? Когда возникает нехватка чего-то, это что-то становится ценным. Чтобы стать ценным, индивидуум или какая-то вещь стремятся сделать так, чтобы возникла их нехватка. Вы поняли эти два момента? Следовательно, когда индивидууму говорят, что он не важен, он стремится представить все таким образом, будто существует нехватка его. Иначе говоря, как вам сделать себя ценным? Создайте нехватку себя. Вы уловили идею?

Людям, которые быстро устают, трудно принять такую точку зрения. Однако вы столкнетесь с чем-то совершенно невероятным, если будете рассматривать те ситуации, когда мы говорим: «Ну, я ничего не могу сделать по этому поводу. Это меня не касается. Что я – каждой бочке затычка, лезть в это дело?» И дальше мы говорим:

Ладно. Если возникнет слишком большое изобилие вас, вы почувствуете, что вы уже не являетесь столь ценным. Вы понимаете?

«Что ж. Я ничего не буду делать по этому поводу. Теперь я знаю об этом. Что я должен сделать по этому поводу? Ничего!»

[В этом месте запись обрывается в оригинале.]

Неужели? Это правильное решение? Отмечайте развитие этой ситуации на траке времени, неделя за неделей. Когда-нибудь в будущем, поскольку вы ничего не делали, та же самая ситуация как бабахнет! И вы спросите: «Что случилось?»

И он навязывает их другим людям, но те совершенно не восхищаются этой идеей. А это приводит к тому, что он оказывается застрявшим в этом, в этой идее о том, что существует нехватка его. И в конце концов у него появляется представление о том, что существует нехватка его. А если у него появляется представление о том, что существует нехватка его, то он уже одной ногой в могиле. Поскольку после этого он не будет работать слишком усердно, он не будет контролировать тело слишком хорошо, и вдруг окажется, что он уже не может делать все это.

Не всегда бывают такие совпадения и не все так просто, ведь жизнь гораздо сложнее, чем нам хотелось бы. Не все так просто, как в следующей ситуации. Вы заметили, что у автомобиля вашего соседа что-то не так с шиной. Поскольку это вас не касается, вы ничего ему об этом не говорите. Понимаете, это упрощенная ситуация. Три дня спустя вам звонят и сообщают, что ваша жена попала в больницу. Как она там оказалась? Она попала в аварию. Какую аварию? Лопнула покрышка у машины. У какой машины? У машины вашего соседа.

Вот и все, что представляет собой безумие. Как предмет или как некая вещь безумие не существует, если только это не состояние, когда индивидуум выпадает из согласия с самой жизнью, которая говорит: «Живи!» И следовательно, по мере того, как индивидуум опускается по шкале АРО, он сходит с ума. По по какому же в точности маршруту он при этом движется? Этим маршрутом является одна вещь – это не что иное, как нехватка.

Видите, это слишком просто. Очень легко проследить эту цепочку. Такие ситуации происходят нечасто.

Не требуется, чтобы с этим была связана еще хоть какая-то идея. Так вот, то, о чем я вам сейчас рассказываю, является отдельной идеей, и когда-то эта идея о нехватке вовсе не рассматривалась в качестве какой-то отдельной идеи. Иначе говоря, существовало, возможно, множество других вещей, которые являлись причиной этого состояния. Сегодня я могу сказать вам, что не существует множества других вещей, которые являются причиной этого состояния. Существует лишь одна вещь, которая является причиной этого состояния. И это очень рискованное и странное заявление для кого бы то ни было... особенно для меня. Я говорю вам, что нехватка тел порождает состояние, которое известно нам как безумие.

Тем не менее я хорошо помню один случай. Я хорошо помню, как я сказал себе, что мне нет никакого дела до неурядиц в одной семье, жившей на той же улице, что и я. Я сказал, что меня это не касается, и я никак не вмешивался в их отношения, хотя я и мог кое-что сделать по этому поводу. Понимаете, я знал об этом, и я мог с ними поговорить, и я мог как-то заинтересоваться этим. Я совершенно забыл, что эти люди – часть общества. Я совершенно забыл об этом.

Неспособность работать, нежелание и неготовность или же неспособность контролировать тела являются промежуточными этапами на пути к состоянию «нет тел». Иначе говоря, вот этот парень... множество тел, ему незачем относиться к себе как к кому-то, кто невероятно важен, другие люди, которые его окружают, запросто могут сказать ему: «Как дела, Джо?», – они относятся к нему, как к человеку, который имеет некоторую важность. Вы это понимаете? У него все в порядке.

И в один прекрасный день я разговаривал с учителем местной школы. У него в классе на первой парте сидели два малыша, которые ничему не могли научиться. Они не могли учиться. Они были в состоянии нервного истощения. И я решил помочь этим двум малышам. И только на следующий день я выяснил, что они из той самой семьи, которая распалась. Я начал действовать слишком поздно! Понимаете? Но я сделал кое-что по этому поводу, хотел ли я этого или нет.

Но затем он оказывается в таком месте, где все говорят ему: «Джо, ты наименее важный тип среди нас. Что ты тут делаешь? Кто ты такой?» Мама говорит: «Я все равно не хотела ребенка». Отец говорит: «Теперь, когда ты появился, мне приходится работать в два раза больше». Учительница говорит: «У меня слишком много детей в этом классе».

Что ж, перед нами открывается ужасная перспектива, потому что в таком случае человеку необходимо быть каждой бочке затычкой и развивать бурную деятельность. Однако если вы хотите знать, почему дела до такой степени идут наперекосяк, посмотрите, сколько раз ничего не было сделано! А теперь возьмите все те случаи за последние семьдесят шесть триллионов лет, когда ничего не было сделано, и вы увидите, откуда взялась та самая проблема, которая у вас есть прямо сейчас! Вы отказывались от контроля, ответственности и общения! И у вас есть проблемы, много проблем.

И что же делает этот парень? Он говорит: «Вы знаете, мне нужно сделать себя более важным». Он должен возвысить себя. Он должен сделать себя более важным. Поскольку его постоянно бомбардируют заявлениями о том, насколько он не важен.

Ведь что вы, в сущности, делаете? Что это? Вот есть придуманная кем-то штуковина, хорошенькая, маленькая штуковина. Это реальность, аффинити и общение. Жизнь есть жизнь, и любой ныне здравствующий тэтан – это ваш брат или сестра. И

Итак, что же он делает? Он говорит: «Есть только один я». Он придумывает фантазию о том, что он живет лишь раз. Он придумывает фантазию о невероятной печали, связанной со смертью ребенка. Вы уловили идею? Он делает так, чтобы это вызывало жалость. Он делает так, чтобы это стало просто катастрофой, если он вдруг исчезнет с лица Земли. И вдруг в одни прекрасный день он чувствует себя уставшим и он не может понять, почему он чувствует себя уставшим. Что ж, он чувствует себя уставшим потому, что возникла нехватка его.

всякий раз, когда вы замечаете какую-то ситуацию и ничего не делаете по этому поводу, вы игнорируете вот эту сторону треугольника. Вы говорите: «Этого больше нет». И вы думаете, что после этого у вас будет какая-то реальность в отношении жизни и аффинити к ней? Вы понимаете, о чем я говорю?

А затем в один прекрасный день он говорит: «Вы знаете, я бы очень хотел брать барьеры, как я делал это раньше». Но он больше не может брать барьеры как раньше. Почему? Он дошел до того, что уже не может так хорошо себя контролировать. А затем в один прекрасный день он говорит: «Вы знаете, я ужасно беспокоюсь по поводу своего разума». Почему? Существует нехватка этого парня.

Не важно, было ли это что-то хорошее или плохое. Хорошее и плохое – это просто инструменты, с помощью которых одни люди заставляют других действовать. Понимаете? Хорошее или плохое – само по себе это не существует. Однако существовало нечто, и мы сказали: «Я не хочу общаться с этим. Я не хочу делать что-либо по этому поводу». Какова разница между двумя этими высказываниями? Можно видеть, что никакой разницы нет. «Я не хочу делать что-либо по этому поводу. Я не хочу общаться с этим».

Так вот, как же вам вытащить его из всего этого? Эта техника была у нас много лет. Вы делаете так, чтобы индивидуум растрачивал тела впустую до тех пор, пока он не поймет, насколько ценными они являются. Сделайте так, чтобы он исправил свое обладание в отношении тел, а зачем, в конце концов, поднимите его на более высокий уровень, где ценность тел не будет для него инвертированной... то есть когда они не будут представлять для него вообще никакой ценности; я хочу сказать, что у парня просто произошел слом в этом отношении... и поднять его до уровня «они невероятно ценны», и до уровня «это тела». Вы видите, как он может это сделать?

Что происходит с вашей реальностью? Что происходит с вашим аффинити? Что происходит с реальностью и аффинити других динамик?

Что ж, сегодня с помощью саентологического процессинга это можно сделать. И это еще одна проблема, с которой мы разделались.

В результате мы получаем крайнюю обособленность. Нет ничего плохого в том, чтобы быть индивидуумом, но также нет ничего плохого в том, чтобы быть кем-то еще. Нет ничего плохого в первой динамике, если у вас все в порядке с семью остальными динамиками. Нет ничего плохого в том, что вы – пуп земли, если все остальные настолько же важны, как и вы. Вы действительно это поняли?

Спасибо.

Единственное, что вам не нравится в важных персонах, – это то, что они слишком часто ведут себя так, будто все остальные люди – полные ничтожества.

Вы действительно важны. Однако вы настолько важны, насколько важны семь остальных динамик – для вас.

На каждом из нас лежит определенная ответственность в этой области, в этой вселенной, какой бы большой она ни была. И сколько раз мы не вступили в общение, столько раз мы были вне общения. Поэтому мы всегда можем сказать: «Неправильное действие – это бездействие».

«Вот большая атомная бомба. Что я могу сделать с атомной бомбой! Я – это просто я. Я ничего особого собой не представляю».

А почему вы – это просто вы? Как вы дошли до такого состояния, когда вы – это «просто вы»?

«Ну, все разорились, пять штатов бедствуют, на Среднем Западе засуха, и у нас избыток продовольствия». Я не знаю, как мы умудряемся увязать одно с другим. «И нет денег, чтобы покупать продукты, и с распределением у нас то-то и то-то и так далее». И вы говорите: «Ну, я – это просто я. Я ничего не могу сделать».

Каким образом вы дошли до такого состояния, когда вы – это просто вы, который ничего не может сделать по этому поводу? Вы дошли до такого состояния из-за того, что ничего не делали по этому поводу. Понимаете?

Когда-то, рано или поздно, каждому придется атаковать дьяволов, которые его преследуют. Когда-то. Вы можете сделать это в процессинге, а можете – в жизни. Каким образом? Делая что-то по этому поводу.

Какими бы ни были действия, правильными или неправильными, все равно ошибка никогда не будет такой, как в случае, когда «ничего не делается по этому поводу». Вам понятно?

Невозможно сделать что-то и быть неправым в той степени, в которой вы будете неправы, если не сделаете ничего. Даже если вы врезались на автобусе в стену: вы пытались вписаться в поворот в последний момент и врезались боком в гору, и – бабах! в аварии погибло пятнадцать человек. Вы говорите: «Если бы я не вывернул руль, они все остались бы живы. Ах! Ах! Ах!» Чего ради вы выбрали этот последний момент, а? Как вообще возникла эта ситуация? Что ж, вполне возможно, что, когда вы поехали, у автобуса был какой-то странный стук в двигателе, а от тормозов пахло гарью, и вы ничего не сделали по этому поводу. Позднее вы сделали что-то, а затем вы говорите, что были неправы, когда сделали что-то.

Люди не любят, когда их слишком сильно беспокоят другие люди, поэтому они постоянно говорят другим, что те неправы, когда они действуют, двигаются и дышат. По мнению этих людей, во вселенной есть только два преступления: первое преступление – это общаться, а второе – присутствовать. Итак, присутствие и общение – это два наитягчайших преступления из всех, какие только могут быть. Понимаете, это два наиболее тяжелых преступления (по мнению тех людей, которые хотят вам только зла).

Если бы вы хотели всем только зла, вы бы очень старательно учили людей следующему: «Послушай, Джо, есть две неправильные вещи. Первая – это общаться, а вторая – присутствовать. Не дай бог я замечу, что ты делаешь что-то из этого». Это прикончило бы Джо, не так ли?

Итак, в сущности, когда мы окидываем взглядом всю картину того, что связано с распространением... я говорю обо всем этом не только для того, чтобы поговорить о распространении, но раз уж я начал говорить о распространении, то мне надо закончить говорить о нем.

Когда мы смотрим на общество в целом и видим, что оно понемногу начинает распадаться, когда люди говорят: «Что толку в этой демократии? Зачем все это? Я хочу сказать, что один голос... что значит один голос в сотне миллионов голосов? Что это решает?» – когда вы слышите, что люди говорят это, когда вы видите, что фашизм принимают за демократию, когда вы видите всякого рода события, когда то тут, то там поднимают свою голову тираны... они становятся ужасно смелыми, если не обломать им рога.

И обламывать рога тиранам необходимо тогда, когда вы еще способны сделать это! Большинство людей в наше время слишком склонны к тому, чтобы ждать, пока тираны не вырастут настолько, что до рогов будет не достать, а сами люди не станут такими маленькими, что не посмеют даже пошевелиться. В жизни необходимо немного предвидения. И если у вас есть немного предвидения, то вы способны видеть, что происходит.

Обсуждать с кем-то такую тему, как «человек» или сказать кому-то, что он не настолько сложный, чтобы его нельзя было понять, что он может существовать, что он может быть счастлив, – такого рода вещи, – сегодня это настоящая сенсация! Бывали случаи, когда люди говорили мне: « Вы хотите сказать, что я мог бы понять себя?»

И я отвечаю: «Ну, я не уверен насчет того, чтобы вы поймете себя, но вы, определенно, могли бы понять кого-нибудь еще».

И он говорит: «Правда? Нет, вряд ли. Вы хотите сказать, что и мою мать тоже можно понять?»

Конечно, некоторые люди настолько сложны, что вы предлагаете им нечто простое и – подобно тому как это происходит с умственной энергией на белом кубе, мокап которого вы создаете, – все, что их окружает, обрушивается на них. Все приходит в движение.

Это один из интересных фактов. Я, бывало, мог сказать кому-нибудь: «Знаете, нет никакой причины, по которой вы не могли бы постулировать, что вы клир».

Что ж, я могу сказать, почему большинство людей считают, что это трудно или рискованно. Человек говорят себе: «Хорошо, я клир. И зачем я это сказал?»

Ведь что случилось. Он сказал: «Я – это нечто простое». И в ту же секунду, когда он сказал: «Я – это нечто простое», – все сложное было выпущено на свободу, и начинается свистопляска, все это перемешивается и он приходит в замешательство. Понимаете?

Другими словами, похоже, что простота – это как бы приглашение к сложности. Для существования сложности необходима простота, следовательно, простота разрушает сложность. Простота всегда обладает большей реальностью. У простоты всегда большая реальность, чем у сложности. Вы это понимаете?

Если у нас есть две вещи, которые мы считаем реальными, и одна из них очень сложная, а другая – довольно простая, и мы задаемся вопросом: «У какой из этих двух вещей в действительности большая реальность?» – то на этот вопрос можно дать универсальный ответ: «Простая вещь обладает большей реальностью, чем сложная». И мы обычно обнаруживаем, что это правило справедливо, скажем, в таких вещах, как техническое проектирование. Это хороший, работающий принцип.

Допустим, есть человек, который должен проверять конструкторскую документацию, прежде чем она будет передана дальше, – знаете, схемы, чертежи, – и он должен их проверять, и в конце концов он обнаруживает комплект конструкторской документации, который состоит из этого, этого и вот этого, и еще несколько других комплектов, которые состоят из тра-та-та-та-та-та и тра-та-та-та-та-та и еще пяти дополнительных чертежей, и при этом оба комплекта разработаны для достижения одной и той же цели. Человек может подумать, что ни один из этих комплектов не годится. Однако странность состоит в том, что он будет чаще прав, чем не прав, если он, просто взглянув на всю эту документацию, возьмет более простой комплект и займется его дальнейшей разработкой, вместо того, чтобы изучать документацию обоих комплектов. Понимаете?

Причина этого в том, что нечто сложное – это просто набор неправильно соединенных простых вещей. И как только вы привносите в какую-то ситуацию новую простоту, все начинает рушиться.

Так вот, вы предлагаете людям книгу. Допустим, книга написана довольно просто. Она написана на английском, а не на «профессорском» языке. Вы предлагаете людям книгу, и все начинают: «Ля-ля-ля. Ля-ля-ля-ля-ля-ля. Сложность, сложность, критика-критика-критика. Бах! Бах! Гав! Гав! Бах! Бах! Тра-та-та-та-та!»

Вам нужно расстраиваться только в том случае, когда этого не происходит! Если этого вообще не происходит, значит, у вас нет ни простоты, ни влияния.

Вы были бы удивлены тем, что произошло, если бы наша политика распространения в масштабах этой страны заключалась в следующем: мы не делаем ничего другого, а только излагаем некоторые из тех принципов, в отношении которых у нас есть хорошая, большая субъективная реальность и хорошая объективная реальность, просто излагаем эти принципы на нескольких страницах и распространяем это в виде брошюр или книжек. Бабах! Вы были бы потрясены. Кажется, что здесь и делать-то нечего. Кажется, что ничего особенного не произойдет. Отнюдь. Отнюдь.

Можно взять нечто простое и сделать это достаточно сложным, чтобы это могли переварить «сложные люди». Но знаете, от этого не рухнет ни один из их сложных риджей и, следовательно, эти люди не изменятся.

Если бы вы написали «Дианетику» на «профессорском языке», то это уже была бы не «Дианетика», и от этого ничего не рухнуло бы в разуме ни у одного профессора. Она лишилась бы одного из ее самых больших достоинств.

Вы были бы удивлены той дискуссией о литературных достоинствах книги «Дианетика: современная наука душевного здоровья», которая продолжается и по сей день.

Некоторые люди говорили мне: «Я не могу читать ее. Не могу я читать ее, знаете. Я не могу, знаете, не могу. Я не понимаю тот английский, на котором она написана!»

Дело не в том. Дело не в английском. Человек опирается на некий принцип, и его собственные принципы, основанные на этом принципе, очень сложны, и они рушатся при столкновении с этой книгой. И человек говорит: «О-о-о-о! Со мной случилось что-то ужасное».

Человек, у которого нет интересов в сфере разума, читает книгу объективно и говорит: «Знаете, это хороший английский. Это современный научный английский».

Один университетский профессор как-то сказал, что эта книга написана самым литературным языком из всех научных книг этого столетия. Это интересное утверждение. Меня не волнует, так это или не так. Однако этот человек смог взглянуть на книгу объективно. Почему? Потому что он был надежно защищен всеми литературными течениями, направлениями и жанрами. Ему не нужно было думать о содержащихся в книге принципах, а она не посягала на принципы литературы, поэтому в разуме этого человека ничего не рухнуло. Понимаете? Он мог просто читать ее.

Но человек, чьи корыстные интересы лежат в сфере разума, опирается на определенные принципы и не знает об этом. Поэтому он испытывал болезненные ощущения. У него упрощался его собственный банк, нравилось это ему или нет. Поэтому вы что-то сделали для него, даже если вы привели его в неописуемую ярость!

Таким образом, программа распространения представляет значительный интерес для нас по нескольким причинам. Во-первых, ее следует считать – и это так и есть – первым саентологическим проектом по третьей динамике.

И этот проект по третьей динамике представляет собой не что иное, как распространение простых истин Саентологии. Понимаете?

А это в сочетании с аберрацией «книги знают, а люди – нет» означает, что мы должны распространять книги. А внимательное изучение этого вопроса приводит нас к выводу, что распространять книги – значит распространять их так, чтобы люди могли обращаться к нам, чтобы купить книги. Люди должны обращаться к нам, чтобы приобрести книги.

И по этой причине я хочу сказать вам, что сегодня у нас есть книга, которая в силу свой простоты, по всей видимости, пользуется большой популярностью. И это «Саентология: основы жизни». Это небольшая книга. Она вышла недавно, но по числу продаж она уже превзошла все остальные книги, которые у нас есть.

Мы печатаем очень много этих книг. Первый заказ, заказ на печать, – двадцать пять тысяч экземпляров. Он еще не был доставлен. Довольно трудно собрать такое количество копий, пока вы не наладите все это как следует, и пока мы их не собрали. Но тем не менее у нас уже есть на много сотен экземпляров больше, чем нужно для удовлетворения спроса нашей публики, существующего в данный момент.

У нас много программ. Большинство из них довольно сложные, большинство из них трудно выполнить, большинство из них сначала очень, очень трудно понять – пока их не выполнишь. Однако я хотел бы прямо сейчас объявить вам о том, что у нас есть дианетическая и саентологическая программа номер один, а именно размещение в журналах и газетах по всей стране объявлений, целью которых является продажа отдельных книг индивидуальным покупателям, и сегодня это наша программа номер один, и я уже знаю по опыту, что это принесет нам победу.

Спасибо.