Итак, нам хотелось бы очень много чего сделать, но на данном конкретном конгрессе у нас довольно сжатая программа.

Итак, нам хотелось бы очень много чего сделать, но на данном конкретном конгрессе у нас довольно сжатая программа.

Хотелось бы вам услышать что-нибудь по поводу прохождения инграмм? Ну хорошо.

Хотелось бы вам услышать что-нибудь по поводу прохождения инграмм? Ну хорошо.

Хорошо, в следующий час – бзззз – я проведу вам ППК. Ладно?

Хорошо, в следующий час – бзззз – я проведу вам ППК. Ладно?

А потом вы попытаетесь использовать этот материал, и вы пожалеете.

А потом вы попытаетесь использовать этот материал, и вы пожалеете.

Ну ладно. Вы должны понимать сегодня... вы должны понимать сегодня, что мы в действительности достигли состояния, именуемого «Тэта-клир». Мы не собираемся проводить огромное различие между МЭСТ-клиром и тэта-клиром, выстраивать всевозможные иерархии клиров и создавать аристократию клиров. Клир – это клир. Но некоторые – больше клиры, чем другие.

Ну ладно. Вы должны понимать сегодня... вы должны понимать сегодня, что мы в действительности достигли состояния, именуемого «Тэта-клир». Мы не собираемся проводить огромное различие между МЭСТ-клиром и тэта-клиром, выстраивать всевозможные иерархии клиров и создавать аристократию клиров. Клир – это клир. Но некоторые – больше клиры, чем другие.

Клир – это просто человек, которого не беспокоят инграммы. Это самое простое определение. Его инграммы не включаются, и у него не возникает требуемая психологией «раздражительно-ответная» реакция каждый раз, когда мимо него проходят маршем ассоциации. Вот и все.

Клир – это просто человек, которого не беспокоят инграммы. Это самое простое определение. Его инграммы не включаются, и у него не возникает требуемая психологией «раздражительно-ответная» реакция каждый раз, когда мимо него проходят маршем ассоциации. Вот и все.

Так что... Так что вам не следует впадать в замешательство по этому поводу и говорить: «Ну, раньше они не делали настоящих клиров, ведь теперь они делают клиров получше».

Так что... Так что вам не следует впадать в замешательство по этому поводу и говорить: «Ну, раньше они не делали настоящих клиров, ведь теперь они делают клиров получше».

Нет, у нас всегда было это разделение – МЭСТ-клир, тэта-клир и ОТ. Оно существовало у нас очень, очень долгое время. И мы на самом деле достигли состояния тэта-клир, и я хотел бы объявить это вам на этом конгрессе. Спасибо за аплодисменты. (Аплодисменты, смех). Так-то лучше. Мне нужно... мне нужно каким-то образом получать какую-то плату.

Нет, у нас всегда было это разделение – МЭСТ-клир, тэта-клир и ОТ. Оно существовало у нас очень, очень долгое время. И мы на самом деле достигли состояния тэта-клир, и я хотел бы объявить это вам на этом конгрессе. Спасибо за аплодисменты. (Аплодисменты, смех). Так-то лучше. Мне нужно... мне нужно каким-то образом получать какую-то плату.

По мере того как человек поднимается вверх, он обнаруживает, что клир – такой, каких мы делали на 19-м, 20-м ППК и так далее, – это нижняя ступенька лестницы. Еще ниже существует такая штука, как «релиз». Это человек, который может мыслить, не получать при этом по зубам. И в окружающем нас обществе очень-очень мало людей, которые поднялись до уровня «релиз». Это практически единственный уровень ниже клира. А все, кто находится еще ниже, – это аберрированные люди.

По мере того как человек поднимается вверх, он обнаруживает, что клир – такой, каких мы делали на 19-м, 20-м ППК и так далее, – это нижняя ступенька лестницы. Еще ниже существует такая штука, как «релиз». Это человек, который может мыслить, не получать при этом по зубам. И в окружающем нас обществе очень-очень мало людей, которые поднялись до уровня «релиз». Это практически единственный уровень ниже клира. А все, кто находится еще ниже, – это аберрированные люди.

Так вот, насколько низко человек может опуститься... весьма низко, как вы замечали. То есть, если у вас хороший обнозис, вы это замечали.

Так вот, насколько низко человек может опуститься... весьма низко, как вы замечали. То есть, если у вас хороший обнозис, вы это замечали.

Но суть в том, что большинство клиров немедленно скажут вам: сейчас они знают, что находятся на нижней ступеньке лестницы. По крайней мере они уже на этой лестнице, и, как правило, именно это они вам говорят.

Но суть в том, что большинство клиров немедленно скажут вам: сейчас они знают, что находятся на нижней ступеньке лестницы. По крайней мере они уже на этой лестнице, и, как правило, именно это они вам говорят.

Они говорят: «Ну, я сейчас уже на лестнице. Вот и все. Это очень высокая, длинная лестница, но, по крайней мере, я на нее встал».Это просто поразительно – продвижение от аберрированного состояния на восемь-девять световых лет вперед (как ракета, запущенная русскими), результатом чего является это состояние. Человек достигает его, и тогда... ого! Он обнаруживает, что он на нижней ступеньке лестницы. Но послушайте, дамы и господа, это важно знать.

Они говорят: «Ну, я сейчас уже на лестнице. Вот и все. Это очень высокая, длинная лестница, но, по крайней мере, я на нее встал».Это просто поразительно – продвижение от аберрированного состояния на восемь-девять световых лет вперед (как ракета, запущенная русскими), результатом чего является это состояние. Человек достигает его, и тогда... ого! Он обнаруживает, что он на нижней ступеньке лестницы. Но послушайте, дамы и господа, это важно знать.

Такие люди ходят и говорят: «У меня все в порядке. У меня все в порядке. У меня все в порядке».

Такие люди ходят и говорят: «У меня все в порядке. У меня все в порядке. У меня все в порядке».

Они также знают, что у них не произойдет внезапный слом и что их состоянию необязательно ухудшаться каждый раз, когда меняется погода. Вы понимаете? Они обладают куда большей стабильностью.

Они также знают, что у них не произойдет внезапный слом и что их состоянию необязательно ухудшаться каждый раз, когда меняется погода. Вы понимаете? Они обладают куда большей стабильностью.

Так вот, если вы осознаете, что человек... человек действительно влияет на свое окружение, на действия окружения против себя; в таком случае он может влиять и на действия окружения в свою пользу. Правильно? И это означает, что мы находимся где-то посередине между клиром и ОТ. Мы где-то на этом отрезке. Человек влияет на окружение в свою пользу.

Так вот, если вы осознаете, что человек... человек действительно влияет на свое окружение, на действия окружения против себя; в таком случае он может влиять и на действия окружения в свою пользу. Правильно? И это означает, что мы находимся где-то посередине между клиром и ОТ. Мы где-то на этом отрезке. Человек влияет на окружение в свою пользу.

Кстати, достаточно остановиться на... Между прочим, сегодня я собираюсь обсуждать с вами три темы. Вторая наша лекция будет посвящена последовательности «оверт – мотиватор» и человеческим взаимоотношениям, и ее подзаголовок таков:

Кстати, достаточно остановиться на... Между прочим, сегодня я собираюсь обсуждать с вами три темы. Вторая наша лекция будет посвящена последовательности «оверт – мотиватор» и человеческим взаимоотношениям, и ее подзаголовок таков:

«Как разрешить семейные проблемы».

«Как разрешить семейные проблемы».

А третья лекция, раз уж мы полностью разобрались с будущим Саентологии... я рассказал вам об этом в самом начале, так чтобы вам больше нечего было ждать... так вот, я собираюсь прочитать вам лекцию по поводу лидерства. Это интересный предмет; он больше подходит для сержантов, чем для саентологов, но раз уж я нашел ему решение, почему бы мне не рассказать вам об этом? По всей видимости, никто раньше не находил ему решение. Если вы не верите – оглядитесь вокруг.

А третья лекция, раз уж мы полностью разобрались с будущим Саентологии... я рассказал вам об этом в самом начале, так чтобы вам больше нечего было ждать... так вот, я собираюсь прочитать вам лекцию по поводу лидерства. Это интересный предмет; он больше подходит для сержантов, чем для саентологов, но раз уж я нашел ему решение, почему бы мне не рассказать вам об этом? По всей видимости, никто раньше не находил ему решение. Если вы не верите – оглядитесь вокруг.

Так вот, мы много, очень много обсуждали, как сделать стандартного клира... и существуют публикации на эту тему. Существует процедура клирования ППК; очень хорошая процедура. Я рекомендую ее вам. Техники того, как создать клира, сейчас изучаются на курсе «Клирующий саентолог Хаббарда». И этот курс состоит из материалов 20-го ППК и из ничего больше... его преподают люди, которые успешно закончили 20-й ППК. Это очень хороший курс.

Так вот, мы много, очень много обсуждали, как сделать стандартного клира... и существуют публикации на эту тему. Существует процедура клирования ППК; очень хорошая процедура. Я рекомендую ее вам. Техники того, как создать клира, сейчас изучаются на курсе «Клирующий саентолог Хаббарда». И этот курс состоит из материалов 20-го ППК и из ничего больше... его преподают люди, которые успешно закончили 20-й ППК. Это очень хороший курс.

Ну а как насчет следующей ступеньки – прохождения инграмм? Что вы делаете в первую очередь? Давайте рассмотрим суть дела. Что вы делаете? Прежде всего, вы приводите человека в такое состояние, что с ним можно проходить инграммы. Как вы это делаете? Вы разбираетесь с последовательностью «оверт – мотиватор» – бац! Если он сидит в группере, вы проводите разведку трака. И тяжелым трудом... в журнале «Ability», который вам выдали на этом конгрессе, содержится «Прямой провод по разрывам АРО», и этот «Прямой провод» распрямляет трак преклира. Это может занять немало времени, но он распрямляет трак.

Ну а как насчет следующей ступеньки – прохождения инграмм? Что вы делаете в первую очередь? Давайте рассмотрим суть дела. Что вы делаете? Прежде всего, вы приводите человека в такое состояние, что с ним можно проходить инграммы. Как вы это делаете? Вы разбираетесь с последовательностью «оверт – мотиватор» – бац! Если он сидит в группере, вы проводите разведку трака. И тяжелым трудом... в журнале «Ability», который вам выдали на этом конгрессе, содержится «Прямой провод по разрывам АРО», и этот «Прямой провод» распрямляет трак преклира. Это может занять немало времени, но он распрямляет трак.

Не имеет значения, насколько «черный» перед вами кейс. Если вам удастся удерживать его на месте, сидеть у него на голове достаточно долго, чтобы провести полную разведку трака и добиться, чтобы он разобрался... установил положение на траке каждой инграммы, которую он находит, установил ее время... Если он находит инграмму, то вы спрашиваете его, где она располагается, определяете ее местоположение с помощью Е-метра и выясняете ее точную позицию на траке времени, и все в тесном сотрудничестве с преклиром. Она выходит из рестимуляции, как только определена ее точная позиция на траке времени, что просто поразительно.

Не имеет значения, насколько «черный» перед вами кейс. Если вам удастся удерживать его на месте, сидеть у него на голове достаточно долго, чтобы провести полную разведку трака и добиться, чтобы он разобрался... установил положение на траке каждой инграммы, которую он находит, установил ее время... Если он находит инграмму, то вы спрашиваете его, где она располагается, определяете ее местоположение с помощью Е-метра и выясняете ее точную позицию на траке времени, и все в тесном сотрудничестве с преклиром. Она выходит из рестимуляции, как только определена ее точная позиция на траке времени, что просто поразительно.

Так вот, то, что вам выдали на этом «Конгрессе успеха» в журнале «Ability», – это бюллетень ОХС. «Прямой провод по разрывам АРО» не предназначен для того, чтобы заниматься им поверхностно. Его можно проводить кому угодно, но лучше всего он подходит тому бедолаге, который сидит посреди целой кучи инграмм. Он сидит в группере, или в старом импланте с полного трака, или в чем-то подобном. А вы просто распутываете все это с помощью Е-метра, задаете преклиру только один вопрос и не вступаете в В-и-О с его оригинациями.

Так вот, то, что вам выдали на этом «Конгрессе успеха» в журнале «Ability», – это бюллетень ОХС. «Прямой провод по разрывам АРО» не предназначен для того, чтобы заниматься им поверхностно. Его можно проводить кому угодно, но лучше всего он подходит тому бедолаге, который сидит посреди целой кучи инграмм. Он сидит в группере, или в старом импланте с полного трака, или в чем-то подобном. А вы просто распутываете все это с помощью Е-метра, задаете преклиру только один вопрос и не вступаете в В-и-О с его оригинациями.

Вот что вам нужно знать, чтобы проводить этот процесс так, как написано: вам нужно знать команду «Вспомните разрыв АРО». Ну хорошо; преклир, которому вы проводите этот процесс, – саентолог. А что бы вы стали делать вместо процесса «Вспомните разрыв АРО»? Вы бы стали объяснять ему, что значит эта команда? Или что бы вы сделали?

Вот что вам нужно знать, чтобы проводить этот процесс так, как написано: вам нужно знать команду «Вспомните разрыв АРО». Ну хорошо; преклир, которому вы проводите этот процесс, – саентолог. А что бы вы стали делать вместо процесса «Вспомните разрыв АРО»? Вы бы стали объяснять ему, что значит эта команда? Или что бы вы сделали?

Ну, на самом деле вы могли бы проходить процесс по последовательности «оверт – мотиватор», но это было бы немного менее результативно. «Разрыв АРО» – это новое понятие в языке, и это составная команда, и она будет довольно длинной, если вы расшифруете все, что она означает. «Разрыв АРО» – это просто сокращенное обозначение неожиданного и болезненного уменьшения аффинити, реальности или общения человека. Можно сказать, что это внезапное потрясение, вызванное нарушением аффинити, реальности и общения.

Ну, на самом деле вы могли бы проходить процесс по последовательности «оверт – мотиватор», но это было бы немного менее результативно. «Разрыв АРО» – это новое понятие в языке, и это составная команда, и она будет довольно длинной, если вы расшифруете все, что она означает. «Разрыв АРО» – это просто сокращенное обозначение неожиданного и болезненного уменьшения аффинити, реальности или общения человека. Можно сказать, что это внезапное потрясение, вызванное нарушением аффинити, реальности и общения.

Вы обнаружите, что большинство людей понимают это и могут проходить этот процесс, как ни странно. Но команда одитинга такова: «Вспомните разрыв АРО»; и вы должны помнить, что каждый раз, когда преклир выдает оригинацию... каждый раз, когда он выдает оригинацию, вы используете ТУ 4 и ничего больше... ничего больше.

Вы обнаружите, что большинство людей понимают это и могут проходить этот процесс, как ни странно. Но команда одитинга такова: «Вспомните разрыв АРО»; и вы должны помнить, что каждый раз, когда преклир выдает оригинацию... каждый раз, когда он выдает оригинацию, вы используете ТУ 4 и ничего больше... ничего больше.

Он говорит: «Ого!» Он говорит: «Ого, ничего себе! Вот он я. О, боже мой. Боже, я никогда не знал, что я был китайцем. Конечно, если не считать того факта, что у меня длинные ногти, я очень вежлив, я просто обожаю рис и... но мне это никогда не приходило в голову».

Он говорит: «Ого!» Он говорит: «Ого, ничего себе! Вот он я. О, боже мой. Боже, я никогда не знал, что я был китайцем. Конечно, если не считать того факта, что у меня длинные ногти, я очень вежлив, я просто обожаю рис и... но мне это никогда не приходило в голову».

На пятом лондонском ППК один парень сказал: «Это никак не может быть инграммой, потому что все эти симптомы были у меня всю жизнь – эту жизнь!»

На пятом лондонском ППК один парень сказал: «Это никак не может быть инграммой, потому что все эти симптомы были у меня всю жизнь – эту жизнь!»

Итак, преклир говорит вам... он говорит: «Я никогда не знал, что я был китайцем; и вот он я. У них там есть способ избавляться от людей с помощью такого шнурка для удушения. Кажется, я куда-то иду, и, кажется, кого-то судят. Ха-ха! Кого-то там судят. Я не знаю, кого именно, но... так вот. Кажется, я судья. Да, я думаю, что я... Нет. Нет. Нет, нет, нет. Я палач. Нет. Нет, нет! Нет. Нет, я не палач. Интересно; наверно, я жена жертвы или что-то такое. Дайте-ка посмотреть, дайте-ка посмотреть. Ой, чего это они подходят ко мне с этим шнурком?»

Итак, преклир говорит вам... он говорит: «Я никогда не знал, что я был китайцем; и вот он я. У них там есть способ избавляться от людей с помощью такого шнурка для удушения. Кажется, я куда-то иду, и, кажется, кого-то судят. Ха-ха! Кого-то там судят. Я не знаю, кого именно, но... так вот. Кажется, я судья. Да, я думаю, что я... Нет. Нет. Нет, нет, нет. Я палач. Нет. Нет, нет! Нет. Нет, я не палач. Интересно; наверно, я жена жертвы или что-то такое. Дайте-ка посмотреть, дайте-ка посмотреть. Ой, чего это они подходят ко мне с этим шнурком?»

И в этот момент вас так и подмывает спросить: «И что же они делают со шнурком?» Вы понимаете, этому соблазну почти невозможно противостоять. Одитор, который любит кино, всегда хочет узнать, что там в следующем эпизоде. Но если вы зададите преклиру этот вопрос, вы забросите его в инграмму. Дело не в том, что вы не сможете вытащить его оттуда; но вы должны понять ошибочность деяний ваших.

И в этот момент вас так и подмывает спросить: «И что же они делают со шнурком?» Вы понимаете, этому соблазну почти невозможно противостоять. Одитор, который любит кино, всегда хочет узнать, что там в следующем эпизоде. Но если вы зададите преклиру этот вопрос, вы забросите его в инграмму. Дело не в том, что вы не сможете вытащить его оттуда; но вы должны понять ошибочность деяний ваших.

В технике прохождения инграмм есть одно правило, и оно называется «правило последнего самого крупного объекта». Чтобы вернуть преклира в инграмму после того, как он выскочил из нее, вы просите его описать последний самый крупный объект, который он называл при ее прохождении; тогда он возвращается прямо в инграмму. Метаться туда-сюда, как ртутный шарик, нынче не позволяется. Правило последнего самого крупного объекта.

В технике прохождения инграмм есть одно правило, и оно называется «правило последнего самого крупного объекта». Чтобы вернуть преклира в инграмму после того, как он выскочил из нее, вы просите его описать последний самый крупный объект, который он называл при ее прохождении; тогда он возвращается прямо в инграмму. Метаться туда-сюда, как ртутный шарик, нынче не позволяется. Правило последнего самого крупного объекта.

Существует также правило следующего эпизода, и вы постоянно используете его при прохождении инграмм. «И что произошло потом? А что происходит сейчас?» – сказал бы человек, применявший Дианетику прежних лет; а человек, применяющий современную Саентологию, сказал бы: «Что происходит сейчас?» Понимаете? И он бы продвинулся вперед по инграмме.

Существует также правило следующего эпизода, и вы постоянно используете его при прохождении инграмм. «И что произошло потом? А что происходит сейчас?» – сказал бы человек, применявший Дианетику прежних лет; а человек, применяющий современную Саентологию, сказал бы: «Что происходит сейчас?» Понимаете? И он бы продвинулся вперед по инграмме.

Все, чем является инграмма, лучше всего... как бы... если вы представите себе пьесу, разыгрываемую на сцене, в трех измерениях, и преклир надеется, что все это только на сцене и понарошку, но внезапно это становится реальной действительностью, – тогда вы примерно представите себе, что такое прохождение инграммы.

Все, чем является инграмма, лучше всего... как бы... если вы представите себе пьесу, разыгрываемую на сцене, в трех измерениях, и преклир надеется, что все это только на сцене и понарошку, но внезапно это становится реальной действительностью, – тогда вы примерно представите себе, что такое прохождение инграммы.

Так что по мере того как вы перемещаете преклира... именно одитор перемещает преклира вперед и назад, так чтобы тот занял положение, соответствующее инграмме. И если вы просите преклира описывать происходящее подробнее, если вы просите его описывать это все подробнее, подробнее и подробнее, описывать это подробнее, подробнее и подробнее, внезапно он «Фьюююю

Так что по мере того как вы перемещаете преклира... именно одитор перемещает преклира вперед и назад, так чтобы тот занял положение, соответствующее инграмме. И если вы просите преклира описывать происходящее подробнее, если вы просите его описывать это все подробнее, подробнее и подробнее, описывать это подробнее, подробнее и подробнее, внезапно он «Фьюююю

– бац!» Он окажется прямо в инграмме, он уже не будет проходить «Прямой провод по разрывам АРО». И тут-то вы скажете себе: «Бог ты мой! Что Рон говорил на конгрессе? Так-так, так-так. Что он говорил? Что он говорил? Что он говорил? Я знаю, что там была какая-то команда. Да. Это команда "Вспомните разрыв АРО"».

– бац!» Он окажется прямо в инграмме, он уже не будет проходить «Прямой провод по разрывам АРО». И тут-то вы скажете себе: «Бог ты мой! Что Рон говорил на конгрессе? Так-так, так-так. Что он говорил? Что он говорил? Что он говорил? Я знаю, что там была какая-то команда. Да. Это команда "Вспомните разрыв АРО"».

Когда вы просите преклира описать... вы просите преклира описать что-то, в особенности какой-то крупный объект, вы просите его рассказать о том, что произошло потом, – и вы проходите инграммы. Итак, эти два метода очень, очень четко различаются.

Когда вы просите преклира описать... вы просите преклира описать что-то, в особенности какой-то крупный объект, вы просите его рассказать о том, что произошло потом, – и вы проходите инграммы. Итак, эти два метода очень, очень четко различаются.

Так вот, если у человека трак сгруппирован, если у него черное поле... он не может перемещаться по траку времени, он не видит картинки... Он проходит «Прямой провод по разрывам АРО» очень гладко, но он начинает нервничать. И у него очень легко возникают разрывы АРО с вами. Так что вам необходимо работать очень искусно.

Так вот, если у человека трак сгруппирован, если у него черное поле... он не может перемещаться по траку времени, он не видит картинки... Он проходит «Прямой провод по разрывам АРО» очень гладко, но он начинает нервничать. И у него очень легко возникают разрывы АРО с вами. Так что вам необходимо работать очень искусно.

В этом процессе он возвращается назад по траку и проходит целые жизни. И это процесс, который полностью восстанавливает в памяти человека последние несколько тысяч лет.

В этом процессе он возвращается назад по траку и проходит целые жизни. И это процесс, который полностью восстанавливает в памяти человека последние несколько тысяч лет.

Знаете, «где я был в 1310 году? Дайте-ка посмотреть, 10 июля».

Знаете, «где я был в 1310 году? Дайте-ка посмотреть, 10 июля».

Кстати, вы знаете, почему мы начали этим заниматься? Знаете, я начал говорить:

Кстати, вы знаете, почему мы начали этим заниматься? Знаете, я начал говорить:

«У меня серьезная амнезия». Знаете, я сидел и думал. «С моим разумом что-то не так»,

«У меня серьезная амнезия». Знаете, я сидел и думал. «С моим разумом что-то не так»,

• повторял я. «Я не помню, где я был в 1310 году в четверг в два часа дня. Это полностью закупорено. Я не помню, звали ли ее Изабель... ну, это к делу не относится».

• повторял я. «Я не помню, где я был в 1310 году в четверг в два часа дня. Это полностью закупорено. Я не помню, звали ли ее Изабель... ну, это к делу не относится».

Я чувствовал, как на большом отрезке времени моя память то открывается, то перекрывается. Ну, я понимаю, что практически у всех людей память полностью перекрыта и они считают это естественным. Боже мой, это примерно так же естественно, как такая ситуация:

Я чувствовал, как на большом отрезке времени моя память то открывается, то перекрывается. Ну, я понимаю, что практически у всех людей память полностью перекрыта и они считают это естественным. Боже мой, это примерно так же естественно, как такая ситуация:

• В каком городе вы родились? Подумайте об этом. Вы это помните?

• В каком городе вы родились? Подумайте об этом. Вы это помните?

Итак, «Прямой провод по разрывам АРО» восстанавливает целостность трака. Вы принимаете ту информацию, которую преклир дает вам, и вы понимаете, что он вам сказал. Далее вы даете этому подтверждение. Вот и все, что вы делаете!

Итак, «Прямой провод по разрывам АРО» восстанавливает целостность трака. Вы принимаете ту информацию, которую преклир дает вам, и вы понимаете, что он вам сказал. Далее вы даете этому подтверждение. Вот и все, что вы делаете!

Вы идете по очень, очень, очень узкому краю очень, очень глубокой пропасти!

Вы идете по очень, очень, очень узкому краю очень, очень глубокой пропасти!

Это просто потрясающе! Это просто – ого-го! Не сходите с этого края.

Это просто потрясающе! Это просто – ого-го! Не сходите с этого края.

Преклир неожиданно говорит: «Ого, ничего себе! Я этого не знал». Вы имеете право спросить:

Преклир неожиданно говорит: «Ого, ничего себе! Я этого не знал». Вы имеете право спросить:

• Что это?

• Что это?

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» проходится циклично, как и любой другой процесс прямого провода. И преклир уходит очень, очень далеко назад по траку – невообразимо далеко, гораздо дальше, чем любой преклир, которого вы когда-либо видели на «Прямом проводе АРО». Преклир уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; он уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; вопрос за вопросом, вопрос за вопросом. По мере того как вы задаете вопрос за вопросом, преклир уходит все дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше в прошлое. Но довольно скоро он как бы застревает там на некоторое время – иногда на целый час; он наткнулся на инграмму. Ну а вскоре после этого он начинает... он начинает двигаться к настоящему времени, но не подходит к настоящему времени вплотную, а снова начинает двигаться назад. Понимаете? А потом он подходит ближе, ближе, ближе, ближе.

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» проходится циклично, как и любой другой процесс прямого провода. И преклир уходит очень, очень далеко назад по траку – невообразимо далеко, гораздо дальше, чем любой преклир, которого вы когда-либо видели на «Прямом проводе АРО». Преклир уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; он уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; вопрос за вопросом, вопрос за вопросом. По мере того как вы задаете вопрос за вопросом, преклир уходит все дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше в прошлое. Но довольно скоро он как бы застревает там на некоторое время – иногда на целый час; он наткнулся на инграмму. Ну а вскоре после этого он начинает... он начинает двигаться к настоящему времени, но не подходит к настоящему времени вплотную, а снова начинает двигаться назад. Понимаете? А потом он подходит ближе, ближе, ближе, ближе.

И почти единственное, что вам нужно знать, это «Когда?»

И почти единственное, что вам нужно знать, это «Когда?»

При проведении этого процесса вы проявляете максимальную терпимость. Вы просите:

При проведении этого процесса вы проявляете максимальную терпимость. Вы просите:

• Вспомните разрыв АРО.

• Вспомните разрыв АРО.

понимаете, похоже на то, что он застрял где-то здесь... вы спрашиваете: «Когда?» Вы интересуетесь: «Когда это было?»

понимаете, похоже на то, что он застрял где-то здесь... вы спрашиваете: «Когда?» Вы интересуетесь: «Когда это было?»

• Ну, я не знаю, кажется, что это прямо сейчас, – отвечает он. О-о-ох. Выбирайтесь оттуда.

• Ну, я не знаю, кажется, что это прямо сейчас, – отвечает он. О-о-ох. Выбирайтесь оттуда.

«Кажется, что это прямо сейчас». О, это... все готово.

«Кажется, что это прямо сейчас». О, это... все готово.

Так вот, я подскажу вам... если бы вы проходили инграммы, то в этот момент за три команды вы могли бы полностью подчинить его ино-детерминизму и заставить кататься по полу, издавая леденящие душу вопли. Вы это понимаете? Вы не хотите этого делать. Вам просто нужно распрямить трак этого человека. Вам нужно восстановить его память.

Так вот, я подскажу вам... если бы вы проходили инграммы, то в этот момент за три команды вы могли бы полностью подчинить его ино-детерминизму и заставить кататься по полу, издавая леденящие душу вопли. Вы это понимаете? Вы не хотите этого делать. Вам просто нужно распрямить трак этого человека. Вам нужно восстановить его память.

Вы спрашиваете: «Когда? Когда, по вашему мнению?» И вы сидите перед ним, держа в руках Е-метр.

Вы спрашиваете: «Когда? Когда, по вашему мнению?» И вы сидите перед ним, держа в руках Е-метр.

– Не знаю, – отвечает он.

– Не знаю, – отвечает он.

Не докучайте ему больше. Просто спросите: «Было ли это больше чем 500 лет назад? Меньше чем 500 лет назад? Больше чем 1000 лет назад? Меньше чем 1000 лет назад?» Стрелка реагирует на «больше», понимаете?

Не докучайте ему больше. Просто спросите: «Было ли это больше чем 500 лет назад? Меньше чем 500 лет назад? Больше чем 1000 лет назад? Меньше чем 1000 лет назад?» Стрелка реагирует на «больше», понимаете?

«Больше чем 2000 лет назад? Меньше чем 2000 лет назад? О, меньше чем 2000 лет назад. О, хорошо. Больше чем 1800 лет назад? Меньше чем 1800 лет назад? О, больше чем 1800 лет назад. Хорошо. Было ли это больше, чем 1900 лет назад? Или меньше, чем 1900 лет назад? О, чуть больше, чем 1900 лет назад. Было ли это 1910 лет назад? Ладно. Больше чем 1910? Меньше чем 1910? 1908? Больше чем 1908? Меньше чем 1908? 1909? Да, 1909». Стрелка нырнула дальше всего.

«Больше чем 2000 лет назад? Меньше чем 2000 лет назад? О, меньше чем 2000 лет назад. О, хорошо. Больше чем 1800 лет назад? Меньше чем 1800 лет назад? О, больше чем 1800 лет назад. Хорошо. Было ли это больше, чем 1900 лет назад? Или меньше, чем 1900 лет назад? О, чуть больше, чем 1900 лет назад. Было ли это 1910 лет назад? Ладно. Больше чем 1910? Меньше чем 1910? 1908? Больше чем 1908? Меньше чем 1908? 1909? Да, 1909». Стрелка нырнула дальше всего.

Ну хорошо, вы установили это. Когда стрелка ныряет, это означает: «Да». Вот и все, что вам нужно знать о Е-метре. Когда стрелка ныряет, это означает «Да». И чем дальше она ныряет, тем больше это означает «Да». Кто угодно может работать с Е-метром. Ну ладно.

Ну хорошо, вы установили это. Когда стрелка ныряет, это означает: «Да». Вот и все, что вам нужно знать о Е-метре. Когда стрелка ныряет, это означает «Да». И чем дальше она ныряет, тем больше это означает «Да». Кто угодно может работать с Е-метром. Ну ладно.

И преклир говорит: «О да!» Он говорит: «Да, да, да. Примерно тогда. Примерно тогда. Ага. Давайте-ка посмотрим. Давайте-ка посмотрим, давайте сосчитаем, сколько лет прошло от рождества Христова. Конечно, тогда еще мы не использовали эту систему». И внезапно все это встает на свое место на траке времени – цок! И если вы хорошо выполнили свою работу, то инцидент выходит из рестимуляции.

И преклир говорит: «О да!» Он говорит: «Да, да, да. Примерно тогда. Примерно тогда. Ага. Давайте-ка посмотрим. Давайте-ка посмотрим, давайте сосчитаем, сколько лет прошло от рождества Христова. Конечно, тогда еще мы не использовали эту систему». И внезапно все это встает на свое место на траке времени – цок! И если вы хорошо выполнили свою работу, то инцидент выходит из рестимуляции.

Так вот, если вы хотите продемонстрировать свое упрямство, вы можете установить эту дату с точностью до месяца, до недели, дня, часа и минуты. Е-метр поможет вам это сделать, сколько бы тысяч лет ни прошло с того момента.

Так вот, если вы хотите продемонстрировать свое упрямство, вы можете установить эту дату с точностью до месяца, до недели, дня, часа и минуты. Е-метр поможет вам это сделать, сколько бы тысяч лет ни прошло с того момента.

По мере того как вы проводите этот процесс... по мере того как вы проводите этот процесс, преклир возвращается в настоящее время и уходит обратно в прошлое, а потом снова возвращается в настоящее время. Все, что вы делаете, – это устанавливаете, когда произошли инциденты. Вы восстанавливаете трак, а он вспоминает разрыв АРО! Он вспоминает разрыв АРО, ну а вы устанавливаете время, время, время, время. Вам это ясно?

По мере того как вы проводите этот процесс... по мере того как вы проводите этот процесс, преклир возвращается в настоящее время и уходит обратно в прошлое, а потом снова возвращается в настоящее время. Все, что вы делаете, – это устанавливаете, когда произошли инциденты. Вы восстанавливаете трак, а он вспоминает разрыв АРО! Он вспоминает разрыв АРО, ну а вы устанавливаете время, время, время, время. Вам это ясно?

И когда вы устраняете разрывы АРО, его понимание расширяется, а следовательно, улучшается его память.

И когда вы устраняете разрывы АРО, его понимание расширяется, а следовательно, улучшается его память.

Далее, картинки на самом деле мешают памяти; они никак не помогают что-либо вспоминать. Картинки мешают памяти. Я думаю, люди обзаводятся картинками, чтобы можно было забывать. Вам вовсе необязательно хранить какую-то картинку, для того чтобы помнить, что вас когда-то казнили. Как правило, вы должны быть способны знать эти ничем не примечательные факты о себе. Вам не нужно делать зарубки на пистолете, чтобы знать, скольких вы убили... или делать зарубки на губной помаде.

Далее, картинки на самом деле мешают памяти; они никак не помогают что-либо вспоминать. Картинки мешают памяти. Я думаю, люди обзаводятся картинками, чтобы можно было забывать. Вам вовсе необязательно хранить какую-то картинку, для того чтобы помнить, что вас когда-то казнили. Как правило, вы должны быть способны знать эти ничем не примечательные факты о себе. Вам не нужно делать зарубки на пистолете, чтобы знать, скольких вы убили... или делать зарубки на губной помаде.

Итак, трак человека приходит в порядок. И то, что, как вы обнаружите, являлось группером, – это, как правило, имплант с полного трака. Те импланты, которые ставились людям здесь, на Земле, очень просты. Эти импланты ставились в области между жизнями, и они ставились... я знаю это на личном опыте... очень недавно, еще в 1125 году нашей эры.

Итак, трак человека приходит в порядок. И то, что, как вы обнаружите, являлось группером, – это, как правило, имплант с полного трака. Те импланты, которые ставились людям здесь, на Земле, очень просты. Эти импланты ставились в области между жизнями, и они ставились... я знаю это на личном опыте... очень недавно, еще в 1125 году нашей эры.

Такие инциденты с полного трака обычно являются основой групперов, и они очень просты. Все, что нужно сделать, это... они берут человека, поражают его огромным потоком электричества и показывают ему картинки, в то время как он находится под напряжением в этом потоке электричества. Мы могли бы научить психиатров так делать, и они были бы самыми счастливыми людьми на Земле.

Такие инциденты с полного трака обычно являются основой групперов, и они очень просты. Все, что нужно сделать, это... они берут человека, поражают его огромным потоком электричества и показывают ему картинки, в то время как он находится под напряжением в этом потоке электричества. Мы могли бы научить психиатров так делать, и они были бы самыми счастливыми людьми на Земле.

Создается целый ряд картинок... целая жизнь из картинок обрушивается на человека, находящегося под значительным напряжением, и эти картинки движутся очень быстро: зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз, каждый «зз» – это смерть или какое-то происшествие.

Создается целый ряд картинок... целая жизнь из картинок обрушивается на человека, находящегося под значительным напряжением, и эти картинки движутся очень быстро: зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз, каждый «зз» – это смерть или какое-то происшествие.

А прямо позади этого работает «машина для поставки идей»... можно сказать, это голос, который объявляет: «Это произошло три триллиона лет назад, а это произошло 18 триллионов лет назад, а это произошло 99 триллионов лет назад, а это произошло 200 триллионов лет назад, а это произошло 300 триллионов лет назад. Вот что ты делал тогда, и вот что ты делал... и ты ничего не можешь с этим поделать, так ведь?»

А прямо позади этого работает «машина для поставки идей»... можно сказать, это голос, который объявляет: «Это произошло три триллиона лет назад, а это произошло 18 триллионов лет назад, а это произошло 99 триллионов лет назад, а это произошло 200 триллионов лет назад, а это произошло 300 триллионов лет назад. Вот что ты делал тогда, и вот что ты делал... и ты ничего не можешь с этим поделать, так ведь?»

И всего за несколько минут в человека «вливают» целый трак. Время на нем размечено как «столько-то лет назад», и эти временны́ е отметки постоянно дают вам неправильные показания на Е-метре. Весь этот имплант... всего за долю секунды жертва видит смерть, свою экстериоризацию, видит то или иное происшествие, оно... все это неподвижные картинки, они не согласуются, они лишены всякого смысла, и сразу после каждой картинки идет следующая.

И всего за несколько минут в человека «вливают» целый трак. Время на нем размечено как «столько-то лет назад», и эти временны́ е отметки постоянно дают вам неправильные показания на Е-метре. Весь этот имплант... всего за долю секунды жертва видит смерть, свою экстериоризацию, видит то или иное происшествие, оно... все это неподвижные картинки, они не согласуются, они лишены всякого смысла, и сразу после каждой картинки идет следующая.

Когда вы проводите ему «Прямой провод по разрывам АРО», он начинает распутывать все эти штуки. Вам не нужно ему помогать, они просто распутываются. И внезапно после... ну, я не знаю, может быть... о, требуется много часов, очень много часов «Прямого провода по разрывам АРО»... преклир у вас... о, вот он лежит на кровати, и ему ставят имплант.

Когда вы проводите ему «Прямой провод по разрывам АРО», он начинает распутывать все эти штуки. Вам не нужно ему помогать, они просто распутываются. И внезапно после... ну, я не знаю, может быть... о, требуется много часов, очень много часов «Прямого провода по разрывам АРО»... преклир у вас... о, вот он лежит на кровати, и ему ставят имплант.

И он говорит: «Боже, я знаю, где я сейчас нахожусь. И я знаю, что происходит. Я начинаю понимать, что происходит». А потом ни с того ни с сего – бац – вот он лежит на кровати, на которой ему ставили имплант, и получает картинку того, как ему ставят имплант на кровати. (Свист) Боже, это самый запутанный кавардак, который вам когда-либо доводилось видеть!

И он говорит: «Боже, я знаю, где я сейчас нахожусь. И я знаю, что происходит. Я начинаю понимать, что происходит». А потом ни с того ни с сего – бац – вот он лежит на кровати, на которой ему ставили имплант, и получает картинку того, как ему ставят имплант на кровати. (Свист) Боже, это самый запутанный кавардак, который вам когда-либо доводилось видеть!

И ваш Е-метр начинает указывать на триллионы лет, сотни триллионов лет, он начинает вычерчивать вам эту схему.

И ваш Е-метр начинает указывать на триллионы лет, сотни триллионов лет, он начинает вычерчивать вам эту схему.

И через некоторое время вы скажете: «Да он тут просто проходит содержимое импланта».

И через некоторое время вы скажете: «Да он тут просто проходит содержимое импланта».

Вы совсем притихли. Я не хотел вас рестимулировать. Мне всегда очень стыдно, если я так делаю.

Вы совсем притихли. Я не хотел вас рестимулировать. Мне всегда очень стыдно, если я так делаю.

Но стрелка ныряет... лучше вам знать об этом, чем отгораживаться от этого...

Но стрелка ныряет... лучше вам знать об этом, чем отгораживаться от этого...

Стрелка ныряет из-за импланта.

Стрелка ныряет из-за импланта.

Вот в чем суть. Время, вставленное как часть имплантов, господствует в кейсе, пока вы не попадаете на настоящий трак преклира; у него есть просто имплантированные инграммы, они просто имплантированы – та-та-та-та-та-та-та. Многие люди, которые давно занимаются Дианетикой, сталкивались с такими штуками. Они не очень хорошо представляли себе, что с ними делать, но они видели их в действии.

Вот в чем суть. Время, вставленное как часть имплантов, господствует в кейсе, пока вы не попадаете на настоящий трак преклира; у него есть просто имплантированные инграммы, они просто имплантированы – та-та-та-та-та-та-та. Многие люди, которые давно занимаются Дианетикой, сталкивались с такими штуками. Они не очень хорошо представляли себе, что с ними делать, но они видели их в действии.

Но это... у вас будут появляться инциденты такого рода просто один за другим (щелчки). Там будут смерти, происшествия, катастрофы, кораблекрушения и «то, что вы сделали». Боже, этого там предостаточно.

Но это... у вас будут появляться инциденты такого рода просто один за другим (щелчки). Там будут смерти, происшествия, катастрофы, кораблекрушения и «то, что вы сделали». Боже, этого там предостаточно.

Там вам показывают все ваши преступления. Конечно, вы не совершали ни одно из этих преступлений. Вы совершили множество преступлений, но вот этих вы не совершали. Так что когда человек начинает во всем этом разбираться, у него возникают самые различные впечатления. Это реальный инцидент или это фальшивка?

Там вам показывают все ваши преступления. Конечно, вы не совершали ни одно из этих преступлений. Вы совершили множество преступлений, но вот этих вы не совершали. Так что когда человек начинает во всем этом разбираться, у него возникают самые различные впечатления. Это реальный инцидент или это фальшивка?

Через некоторое время после того, как он столкнулся с имплантом, ему начинает казаться, что все, появляющееся перед его глазами, – фальшивка. Он видит себя ребенком в этой жизни, видит, как он идет в школу – и думает, не имплант ли это тоже? Конечно, это имплант. Как бы то ни было...

Через некоторое время после того, как он столкнулся с имплантом, ему начинает казаться, что все, появляющееся перед его глазами, – фальшивка. Он видит себя ребенком в этой жизни, видит, как он идет в школу – и думает, не имплант ли это тоже? Конечно, это имплант. Как бы то ни было...

Что самое поразительное... Между прочим, я хочу упомянуть одну вещь, раз уж мы говорим об этом. Что поразительно, так это то, что область между жизнями... и она, между прочим... это невероятно. Весь этот эпизод невероятен. Никто не просит, чтобы вы в это верили, просто испытайте это на опыте, если вы новичок в этом деле... Хм! (Смех в аудитории.)

Что самое поразительное... Между прочим, я хочу упомянуть одну вещь, раз уж мы говорим об этом. Что поразительно, так это то, что область между жизнями... и она, между прочим... это невероятно. Весь этот эпизод невероятен. Никто не просит, чтобы вы в это верили, просто испытайте это на опыте, если вы новичок в этом деле... Хм! (Смех в аудитории.)

Когда вы приводите все это в порядок, вы видите, почему люди так старательно цепляются за представление о том, что они живут только один раз. Ведь боже мой, когда у них постепенно начинает появляться представление о том, что они жили больше одного раза, они могут неожиданно попасть в один из этих имплантов или что-то в этом роде; и они говорят: «Ввввррр».

Когда вы приводите все это в порядок, вы видите, почему люди так старательно цепляются за представление о том, что они живут только один раз. Ведь боже мой, когда у них постепенно начинает появляться представление о том, что они жили больше одного раза, они могут неожиданно попасть в один из этих имплантов или что-то в этом роде; и они говорят: «Ввввррр».

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» продирается напрямую сквозь эти штуки, и у человека начинает восстанавливаться память о том, что на самом деле с ним происходило. И кстати, импланты исчезают сами, не требуя того, чтобы их проходили. Они приходят в порядок. О, приведение в порядок одного такого импланта требует часов и часов работы... огромное время.

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» продирается напрямую сквозь эти штуки, и у человека начинает восстанавливаться память о том, что на самом деле с ним происходило. И кстати, импланты исчезают сами, не требуя того, чтобы их проходили. Они приходят в порядок. О, приведение в порядок одного такого импланта требует часов и часов работы... огромное время.

Итак, импланты уходят один за другим, и в конце концов преклир попадает в центральный инцидент; а потом он выходит из центрального инцидента и попадает в ту самую точку, где он на самом деле получил имплант. И вы обнаружите, что, возможно, это было не более пятисот, шестисот, восьмисот лет назад. Вы понимаете? А он говорил о триллионах лет и так далее.

Итак, импланты уходят один за другим, и в конце концов преклир попадает в центральный инцидент; а потом он выходит из центрального инцидента и попадает в ту самую точку, где он на самом деле получил имплант. И вы обнаружите, что, возможно, это было не более пятисот, шестисот, восьмисот лет назад. Вы понимаете? А он говорил о триллионах лет и так далее.

Теперь вы можете вернуться и выяснить, что именно происходило триллионы лет назад. Понимаете? И вы распутаете трак.

Теперь вы можете вернуться и выяснить, что именно происходило триллионы лет назад. Понимаете? И вы распутаете трак.

Так вот, нет никакой причины, по которой вы не могли бы помнить, что вы делали в 100-м году до нашей эры или в 100-м году нашей эры или в 1065 году или... и помнить, сколько именно лошадей вы потеряли в битве при Гастингсе. Нет никаких причин, по которым вы не могли бы помнить все эти вещи, если не считать того, что у вас эти воспоминания были тщательно закупорены. И согласие, принятое в обществе в настоящее время, совершенно недвусмысленно гласит: человек живет лишь однажды, а когда он умирает... всего несколько десятилетий назад люди говорили: «Ну а когда он умирает, он отправляется на небеса». Держу пари: прямо сейчас множество тэтанов пытаются отыскать эти небеса. Если задуматься, их стоит пожалеть. Они могут найти ад с величайшей легкостью – у нас тут есть множество вулканов. Тэтан запрыгивает в вулкан, сидит там несколько лет и заявляет: «Теперь я побывал в аду». Он может это проделать. Но он не может найти небеса. Подлая шутка.

Так вот, нет никакой причины, по которой вы не могли бы помнить, что вы делали в 100-м году до нашей эры или в 100-м году нашей эры или в 1065 году или... и помнить, сколько именно лошадей вы потеряли в битве при Гастингсе. Нет никаких причин, по которым вы не могли бы помнить все эти вещи, если не считать того, что у вас эти воспоминания были тщательно закупорены. И согласие, принятое в обществе в настоящее время, совершенно недвусмысленно гласит: человек живет лишь однажды, а когда он умирает... всего несколько десятилетий назад люди говорили: «Ну а когда он умирает, он отправляется на небеса». Держу пари: прямо сейчас множество тэтанов пытаются отыскать эти небеса. Если задуматься, их стоит пожалеть. Они могут найти ад с величайшей легкостью – у нас тут есть множество вулканов. Тэтан запрыгивает в вулкан, сидит там несколько лет и заявляет: «Теперь я побывал в аду». Он может это проделать. Но он не может найти небеса. Подлая шутка.

В действительности большинство имплантов, установленных на полном траке, имеют такой девиз: «Потеряйся, парень, потеряйся. Потеряйся во времени, потеряйся в пространстве» – и тому подобное.

В действительности большинство имплантов, установленных на полном траке, имеют такой девиз: «Потеряйся, парень, потеряйся. Потеряйся во времени, потеряйся в пространстве» – и тому подобное.

Так вот, этот процесс позволяет вам разобраться с любым преклиром, которого вы только можете заставить сидеть спокойно, и с любым преклиром, чей кейс вы улучшили с помощью процессов КОО и процессов по контролю – знаете, всего того, чему обучают на курсах НСА/НРА. Вы улучшили кейс настолько, что он может сидеть спокойно достаточно долго, чтобы распутать свой трак. Вы это понимаете?

Так вот, этот процесс позволяет вам разобраться с любым преклиром, которого вы только можете заставить сидеть спокойно, и с любым преклиром, чей кейс вы улучшили с помощью процессов КОО и процессов по контролю – знаете, всего того, чему обучают на курсах НСА/НРА. Вы улучшили кейс настолько, что он может сидеть спокойно достаточно долго, чтобы распутать свой трак. Вы это понимаете?

А после того как вы это сделаете, прохождение инграммы даже с самым закупоренным, самым нереальным кейсом превращается в пару пустяков. Это пара пустяков.

А после того как вы это сделаете, прохождение инграммы даже с самым закупоренным, самым нереальным кейсом превращается в пару пустяков. Это пара пустяков.

Этот труднейший кейс обнаружит где-то на траке место, где у него все в трех измерениях и он находится в собственном вэйлансе. Так вот, одитор, который умеет проходить инграммы, ухватится за это место обеими руками! Он распознает это место и пройдет эту инграмму. И все получится просто превосходно. У преклира будет полная реальность и все остальное.

Этот труднейший кейс обнаружит где-то на траке место, где у него все в трех измерениях и он находится в собственном вэйлансе. Так вот, одитор, который умеет проходить инграммы, ухватится за это место обеими руками! Он распознает это место и пройдет эту инграмму. И все получится просто превосходно. У преклира будет полная реальность и все остальное.

Ну хорошо. Теперь давайте рассмотрим человека, который... более или менее обычный кейс. Я только что говорил вам о труднейшем кейсе, а это обычный кейс... и вы просто берете Е-метр и находите инграмму, необходимую для разрешения кейса, – раз-два. Вы находите ее, и для этого вам необязательно уходить назад по траку на миллиарды лет или что-то в этом роде; как правило, вы найдете ее в пределах последних двух столетий... последняя пара столетий. Вы находите то, что дает вам самое большое падение стрелки, и спрашиваете: «Ну и что там происходит?»

Ну хорошо. Теперь давайте рассмотрим человека, который... более или менее обычный кейс. Я только что говорил вам о труднейшем кейсе, а это обычный кейс... и вы просто берете Е-метр и находите инграмму, необходимую для разрешения кейса, – раз-два. Вы находите ее, и для этого вам необязательно уходить назад по траку на миллиарды лет или что-то в этом роде; как правило, вы найдете ее в пределах последних двух столетий... последняя пара столетий. Вы находите то, что дает вам самое большое падение стрелки, и спрашиваете: «Ну и что там происходит?»

• Ну, там, похоже, такое огромное-огромное дерево. Правило последнего самого крупного объекта.

• Ну, там, похоже, такое огромное-огромное дерево. Правило последнего самого крупного объекта.

• И какой это сук? – спрашиваете вы.

• И какой это сук? – спрашиваете вы.

Вы добрались до конца инцидента – экстериоризации.

Вы добрались до конца инцидента – экстериоризации.

• Ну, – отвечает преклир, – я не знаю. Кажется, я сижу тут в седле. Кажется, руки... не могу развести руки.

• Ну, – отвечает преклир, – я не знаю. Кажется, я сижу тут в седле. Кажется, руки... не могу развести руки.

Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание. В этом весь фокус. И если вы просто будете это делать, вы, вероятно, пройдете с ним всю инграмму. Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание.

Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание. В этом весь фокус. И если вы просто будете это делать, вы, вероятно, пройдете с ним всю инграмму. Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание.

И инграмма будет двигаться вперед и вперед, как пьеса на сцене. А когда она дойдет до конца, она вернется к началу и возобновит движение вперед; вам необязательно просить преклира это делать. И обычный кейс... он просто будет проходить через нее, и проходить через нее, и проходить через нее.

И инграмма будет двигаться вперед и вперед, как пьеса на сцене. А когда она дойдет до конца, она вернется к началу и возобновит движение вперед; вам необязательно просить преклира это делать. И обычный кейс... он просто будет проходить через нее, и проходить через нее, и проходить через нее.

Единственное затруднение состоит в том, что в инграмме содержится много компонентов. И после того как вы убрали основную силу из какой-либо инграммы, вы непременно обнаружите, что там есть что-то еще более сильное.

Единственное затруднение состоит в том, что в инграмме содержится много компонентов. И после того как вы убрали основную силу из какой-либо инграммы, вы непременно обнаружите, что там есть что-то еще более сильное.

Преклир дошел до момента, когда вы его спросили:

Преклир дошел до момента, когда вы его спросили:

• Ну хорошо, вы говорите, что вы смотрите на дерево. Насколько большим кажется вам это дерево?

• Ну хорошо, вы говорите, что вы смотрите на дерево. Насколько большим кажется вам это дерево?

Ха-ха-ха!

Ха-ха-ха!

Он выскочил из этой инграммы. Так что используйте правило последнего самого крупного объекта. Какой последний самый крупный объект он описывал вам или видел? Лошадь, или шериф, или что-то еще, что он упоминал, вернет его в инцидент. Но это должно быть то, что он сам упоминал.

Он выскочил из этой инграммы. Так что используйте правило последнего самого крупного объекта. Какой последний самый крупный объект он описывал вам или видел? Лошадь, или шериф, или что-то еще, что он упоминал, вернет его в инцидент. Но это должно быть то, что он сам упоминал.

Так вот, основная трудность, которая возникает при прохождении инграмм, заключается в том, что одиторы обожают писать сценарии. Мы называем их «сценаристы». Они обожают писать сценарий, так что вы получаете примерно такую ситуацию.

Так вот, основная трудность, которая возникает при прохождении инграмм, заключается в том, что одиторы обожают писать сценарии. Мы называем их «сценаристы». Они обожают писать сценарий, так что вы получаете примерно такую ситуацию.

Преклир говорит: «Вот я на ферме. Вот он я, я на ферме-ферме. Ага, и... погодите минутку, я на космическом корабле. Ага, ага, ну, я был на ферме, на космическом корабле. Да, меня выкинули через воздушный шлюз. Ага, они выкинули меня через воздушный шлюз и избавились от меня».

Преклир говорит: «Вот я на ферме. Вот он я, я на ферме-ферме. Ага, и... погодите минутку, я на космическом корабле. Ага, ага, ну, я был на ферме, на космическом корабле. Да, меня выкинули через воздушный шлюз. Ага, они выкинули меня через воздушный шлюз и избавились от меня».

И одитор говорит себе: «Теперь я знаю, что там произошло».

И одитор говорит себе: «Теперь я знаю, что там произошло».

Черта с два он знает. Он не знает, что произошло, пока преклир ему не расскажет! Ведь инграмма является инграммой, и инграмма совершенно запутана именно потому, что она бессмысленна, она лишена всякого смысла. И когда вы как одитор пишете разумный сценарий этой инграммы, вы не просите преклира по-настоящему войти в нее и проходить ее. Вы этого не делаете, потому что вы постоянно допускаете ошибки при написании сценария.

Черта с два он знает. Он не знает, что произошло, пока преклир ему не расскажет! Ведь инграмма является инграммой, и инграмма совершенно запутана именно потому, что она бессмысленна, она лишена всякого смысла. И когда вы как одитор пишете разумный сценарий этой инграммы, вы не просите преклира по-настоящему войти в нее и проходить ее. Вы этого не делаете, потому что вы постоянно допускаете ошибки при написании сценария.

В данном конкретном случае одитор говорит: «О, я понял. Он был сыном фермера, а потом его похитили, насильно завербовали и отправили на этот корабль, он служил на корабле какое-то время, и наверное... у них, наверно, было какое-то сражение или что-то в этом роде, его убили и выкинули с корабля, вот так. Теперь мне все понятно».

В данном конкретном случае одитор говорит: «О, я понял. Он был сыном фермера, а потом его похитили, насильно завербовали и отправили на этот корабль, он служил на корабле какое-то время, и наверное... у них, наверно, было какое-то сражение или что-то в этом роде, его убили и выкинули с корабля, вот так. Теперь мне все понятно».

Так что одитор говорит:

Так что одитор говорит:

• Хорошо, идите к тому периоду, когда вы были просто сыном фермера. Разрыв АРО номер один!

• Хорошо, идите к тому периоду, когда вы были просто сыном фермера. Разрыв АРО номер один!

Понимаете, здесь писатель пишет сценарий, а это не имеет ничего общего с прохождением инграмм. Инграмма – это инграмма. Произошло то, что произошло, а не то, что придумал одитор.

Понимаете, здесь писатель пишет сценарий, а это не имеет ничего общего с прохождением инграмм. Инграмма – это инграмма. Произошло то, что произошло, а не то, что придумал одитор.

Преклир говорит:

Преклир говорит:

• Не был я никаким сыном фермера. Это был рейд! Мы были десантом с космического корабля, и мы обстреливали ферму!

• Не был я никаким сыном фермера. Это был рейд! Мы были десантом с космического корабля, и мы обстреливали ферму!

Каждый раз, когда создается разрыв АРО, инцидент зарывается еще глубже... до него становится труднее добраться.

Каждый раз, когда создается разрыв АРО, инцидент зарывается еще глубже... до него становится труднее добраться.

Со стороны одитора было бы умно спросить:

Со стороны одитора было бы умно спросить:

• Ну а что же произошло на этом космическом корабле?

• Ну а что же произошло на этом космическом корабле?

• Ну, я не знаю. Команда сделала со мной что-то такое, и они выбросили меня через шлюз. Ничего особенного. Хм. Как я рад от этого избавиться!

• Ну, я не знаю. Команда сделала со мной что-то такое, и они выбросили меня через шлюз. Ничего особенного. Хм. Как я рад от этого избавиться!

И одитор говорит: «Ну, пожалуй, вот и все. Простой инцидент».

И одитор говорит: «Ну, пожалуй, вот и все. Простой инцидент».

Но знаете ли вы, что одитор, который исходит из собственного предположения о том, что там такое произошло, может проходить это снова, снова и снова? А преклир будет – зиз-ззт, зизззт. Зрамп.

Но знаете ли вы, что одитор, который исходит из собственного предположения о том, что там такое произошло, может проходить это снова, снова и снова? А преклир будет – зиз-ззт, зизззт. Зрамп.

Что там пропущено? Что именно команда сделала с ним. Что команда сделала с ним с помощью тупого ножа?

Что там пропущено? Что именно команда сделала с ним. Что команда сделала с ним с помощью тупого ножа?

Итак, это жутко увлекательно. Но для того чтобы пройти инграмму, вам необходимо получить данные об этой инграмме у преклира – не у своего банка.

Итак, это жутко увлекательно. Но для того чтобы пройти инграмму, вам необходимо получить данные об этой инграмме у преклира – не у своего банка.

Почти у каждого человека есть «машина для логики». Все люди логичны, чрезвычайно логичны, и они заполняют пустые места с помощью логичных предположений; но это как раз то, что отсутствует в инграмме, – логика. Никакая инграмма не бывает логичной!

Почти у каждого человека есть «машина для логики». Все люди логичны, чрезвычайно логичны, и они заполняют пустые места с помощью логичных предположений; но это как раз то, что отсутствует в инграмме, – логика. Никакая инграмма не бывает логичной!

Я приведу вам пример. Гимнастка на трапеции выступает на улице во Франции в 1872 году. Она, падая с трапеции, должна схватить рукой канат, но она не хватает этот канат, она падает на мостовую, и лев откусывает верхнюю часть ее головы.

Я приведу вам пример. Гимнастка на трапеции выступает на улице во Франции в 1872 году. Она, падая с трапеции, должна схватить рукой канат, но она не хватает этот канат, она падает на мостовую, и лев откусывает верхнюю часть ее головы.

Вы говорите «Что? Что? Смотрите-ка. Хорошо. Теперь давайте вернемся в начало инцидента». Мы так и делаем – там нет никакого льва. Вы говорите: «Ну, это просто действовал группер, инциденты сжались вместе, и инцидент со львом... она ударилась головой при падении, так что инцидент со львом переплелся с этим инцидентом, но сейчас эти инциденты разделились».

Вы говорите «Что? Что? Смотрите-ка. Хорошо. Теперь давайте вернемся в начало инцидента». Мы так и делаем – там нет никакого льва. Вы говорите: «Ну, это просто действовал группер, инциденты сжались вместе, и инцидент со львом... она ударилась головой при падении, так что инцидент со львом переплелся с этим инцидентом, но сейчас эти инциденты разделились».

Но где-то к десятому прохождению вы слышите: «И после того как я ударилась о землю, этот лев, с которым мы дружили...» (вторичная инграмма, заряд горя)... Она упала с трапеции на арену со львом! Имало того, что она сорвалась с двенадцатиметровой высоты; лев, который почуял кровь, взял и откусил верхнюю часть ее головы! Очень трудно выбираться из головы, когда ее верхнюю часть откусили.

Но где-то к десятому прохождению вы слышите: «И после того как я ударилась о землю, этот лев, с которым мы дружили...» (вторичная инграмма, заряд горя)... Она упала с трапеции на арену со львом! Имало того, что она сорвалась с двенадцатиметровой высоты; лев, который почуял кровь, взял и откусил верхнюю часть ее головы! Очень трудно выбираться из головы, когда ее верхнюю часть откусили.

И мало того... в этом инциденте была трудная часть... в конце концов... одна из трудных частей. Одна из трудных частей инцидента состояла в том, что ей в конце концов пришлось признаться, что она совершила самоубийство. Ни один хороший воздушный гимнаст не упускает канат просто так; это было самоубийство. Это оказался очень, очень длинный и запутанный инцидент.

И мало того... в этом инциденте была трудная часть... в конце концов... одна из трудных частей. Одна из трудных частей инцидента состояла в том, что ей в конце концов пришлось признаться, что она совершила самоубийство. Ни один хороший воздушный гимнаст не упускает канат просто так; это было самоубийство. Это оказался очень, очень длинный и запутанный инцидент.

Но причина того, что в этом инциденте то все было понятно, то ничего не было понятно, состояла в том, что, когда лев подошел к ней, чтобы откусить верхнюю часть ее головы, она выбралась наружу и подвергла его неестьности, и она сделала это настолько хорошо, что от льва осталась только кисточка на хвосте. И вот у нее эта глупая картинка – кисточка хвоста льва.

Но причина того, что в этом инциденте то все было понятно, то ничего не было понятно, состояла в том, что, когда лев подошел к ней, чтобы откусить верхнюю часть ее головы, она выбралась наружу и подвергла его неестьности, и она сделала это настолько хорошо, что от льва осталась только кисточка на хвосте. И вот у нее эта глупая картинка – кисточка хвоста льва.

Она выяснила, что это не сработало, так что она передвинулась в сторону, забралась в голову льва и попыталась найти центры, контролирующие двигательные функции его организма, чтобы заставить его отойти! Она не одержала победу и здесь, вернулась в собственную голову, экстериоризировалась должным образом и ушла. Вот почему экстериоризацию в этом инциденте не удавалось пройти. Она таки экстериоризировалась! И постулат, который присутствовал в этом инциденте, был очень занятным, конечно же... отличный постулат: «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». В этом и заключался активный постулат в текущей жизни преклира; в этом и заключался активный постулат. Этот преклир никак не могла ниоткуда уйти; даже если нахождение там терзало ее и раздирало ее на кусочки, она оставалась там. «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». Понимаете? Просто прекрасно.

Она выяснила, что это не сработало, так что она передвинулась в сторону, забралась в голову льва и попыталась найти центры, контролирующие двигательные функции его организма, чтобы заставить его отойти! Она не одержала победу и здесь, вернулась в собственную голову, экстериоризировалась должным образом и ушла. Вот почему экстериоризацию в этом инциденте не удавалось пройти. Она таки экстериоризировалась! И постулат, который присутствовал в этом инциденте, был очень занятным, конечно же... отличный постулат: «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». В этом и заключался активный постулат в текущей жизни преклира; в этом и заключался активный постулат. Этот преклир никак не могла ниоткуда уйти; даже если нахождение там терзало ее и раздирало ее на кусочки, она оставалась там. «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». Понимаете? Просто прекрасно.

Вот это инграмма!

Вот это инграмма!

Инграммы не имеют никакого смысла. Они никогда не бывают логичными. И поскольку они всегда неразумны и нелогичны... последовательность событий совершенно нелогична... Допустим, в этой жизни человек идет в здание Пентагона, чтобы возглавить армию. И в этот момент он обнаруживает, что он находится в ракете, движущейся к Марсу. Вы бы сказали: «Ну, это у него старый инцидент из космической оперы перепутался с Пентагоном».

Инграммы не имеют никакого смысла. Они никогда не бывают логичными. И поскольку они всегда неразумны и нелогичны... последовательность событий совершенно нелогична... Допустим, в этой жизни человек идет в здание Пентагона, чтобы возглавить армию. И в этот момент он обнаруживает, что он находится в ракете, движущейся к Марсу. Вы бы сказали: «Ну, это у него старый инцидент из космической оперы перепутался с Пентагоном».

Нет, нет, он находился внутри ракеты с инспекцией, а они не заметили, что он был внутри, когда они запустили эту ракету. Вот и все. Это просто. Вы понимаете? Но когда он начинает проходить этот инцидент, он не понимает, каким образом армейские начальники могли приказать ему отправиться на Марс без кислорода!

Нет, нет, он находился внутри ракеты с инспекцией, а они не заметили, что он был внутри, когда они запустили эту ракету. Вот и все. Это просто. Вы понимаете? Но когда он начинает проходить этот инцидент, он не понимает, каким образом армейские начальники могли приказать ему отправиться на Марс без кислорода!

И именно это он будет говорить вам вначале: «Я, должно быть, получил приказ отправиться на Марс. Я просто не могу в этом разобраться». Это чистая правда.

И именно это он будет говорить вам вначале: «Я, должно быть, получил приказ отправиться на Марс. Я просто не могу в этом разобраться». Это чистая правда.

В этом и состоит затруднение, связанное с инграммами. Они совершенно нелогичны. И инграмма, необходимая для разрешения кейса, всегда бессмысленна, всегда. Она напрочь лишена всякого смысла; вот почему она так прочно застряла. С ней невозможно ничего сделать, в ней невозможно даже разобраться. И вы проходите такую инграмму, проходите ее, проходите ее. Довольно скоро преклир оказывается способен в ней разобраться; но когда само это событие происходило, он не мог в нем разобраться. Оно просто сидело там, и он с тех пор так в нем и не разобрался. Вы понимаете?

В этом и состоит затруднение, связанное с инграммами. Они совершенно нелогичны. И инграмма, необходимая для разрешения кейса, всегда бессмысленна, всегда. Она напрочь лишена всякого смысла; вот почему она так прочно застряла. С ней невозможно ничего сделать, в ней невозможно даже разобраться. И вы проходите такую инграмму, проходите ее, проходите ее. Довольно скоро преклир оказывается способен в ней разобраться; но когда само это событие происходило, он не мог в нем разобраться. Оно просто сидело там, и он с тех пор так в нем и не разобрался. Вы понимаете?

С какой стати он замужем за королем Людовиком? Примерно таким образом он впервые сталкивается с этим инцидентом, понимаете? Это просто не имеет никакого смысла. Преклир вообще не помнит, чтобы он когда-нибудь был женщиной. Так вот, когда началось сражение, жена короля подъехала к штандарту, и он был настолько поражен, увидев ее величество рядом с королевским штандартом посреди сражения, что он поднял свою глупую голову, и ее снесло пушечное ядро. И он сам рикошетирует, как пушечное ядро.

С какой стати он замужем за королем Людовиком? Примерно таким образом он впервые сталкивается с этим инцидентом, понимаете? Это просто не имеет никакого смысла. Преклир вообще не помнит, чтобы он когда-нибудь был женщиной. Так вот, когда началось сражение, жена короля подъехала к штандарту, и он был настолько поражен, увидев ее величество рядом с королевским штандартом посреди сражения, что он поднял свою глупую голову, и ее снесло пушечное ядро. И он сам рикошетирует, как пушечное ядро.

Он находится не в том человеке, не в том времени, имеет не ту идентность, и все это напрочь лишено смысла. С какой стати он стоит на вершине холма и обозревает сражение как королева? Ведь королевы никогда не появляются на поле битвы, а он рассказывает вам целую историю о том, как он был королевой. И он не может разобраться в том, что он делал и почему; опять-таки, это лишено смысла.

Он находится не в том человеке, не в том времени, имеет не ту идентность, и все это напрочь лишено смысла. С какой стати он стоит на вершине холма и обозревает сражение как королева? Ведь королевы никогда не появляются на поле битвы, а он рассказывает вам целую историю о том, как он был королевой. И он не может разобраться в том, что он делал и почему; опять-таки, это лишено смысла.

А потом он внезапно говорит: «О нет, я не был королевой, я был королем». Вот откуда у нас появляется так много королей. В конце концов мы находим его правильное место: самый младший из всего младшего лейтенантства. И настоящее замешательство в этом инциденте вызвано тем, что он только что приобрел офицерское звание, его семья только что отдала все деньги, чтобы приобрести для него это офицерское звание, он только что купил себе новую форму, а другой человек еще не отдал ему карточный долг в пять тысяч флоринов. Буквально на следующей неделе он собирался жениться на богатой наследнице... а он поднимает свою глупую голову, и ее сносит пушечное ядро. Вы понимаете? Это все нагромождено одно на другое.

А потом он внезапно говорит: «О нет, я не был королевой, я был королем». Вот откуда у нас появляется так много королей. В конце концов мы находим его правильное место: самый младший из всего младшего лейтенантства. И настоящее замешательство в этом инциденте вызвано тем, что он только что приобрел офицерское звание, его семья только что отдала все деньги, чтобы приобрести для него это офицерское звание, он только что купил себе новую форму, а другой человек еще не отдал ему карточный долг в пять тысяч флоринов. Буквально на следующей неделе он собирался жениться на богатой наследнице... а он поднимает свою глупую голову, и ее сносит пушечное ядро. Вы понимаете? Это все нагромождено одно на другое.

Но это невозможно сконфронтировать. Такие ужасы просто невозможно сконфронтировать! Так что куда лучше быть королевой, понимаете? На самом деле, когда его убили, он ненадолго заскочил в голову королевы... на пути прочь. Вы понимаете? И в тот момент у него имелся такой расчет: «Мужчины не убивают женщин. Так что безопаснее всего быть женщиной. Ближайшая женщина – королева. Вот он я!» Вы понимаете?

Но это невозможно сконфронтировать. Такие ужасы просто невозможно сконфронтировать! Так что куда лучше быть королевой, понимаете? На самом деле, когда его убили, он ненадолго заскочил в голову королевы... на пути прочь. Вы понимаете? И в тот момент у него имелся такой расчет: «Мужчины не убивают женщин. Так что безопаснее всего быть женщиной. Ближайшая женщина – королева. Вот он я!» Вы понимаете?

И вот что примечательно: я не считаю, что хоть одна современная инграмма... инграмма из этой жизни стоит того, чтобы ее проходить. Я так не считаю. Такие инграммы не разрешают кейсы. Вот почему я так прямо и открыто говорю с вами о прошлых жизнях.

И вот что примечательно: я не считаю, что хоть одна современная инграмма... инграмма из этой жизни стоит того, чтобы ее проходить. Я так не считаю. Такие инграммы не разрешают кейсы. Вот почему я так прямо и открыто говорю с вами о прошлых жизнях.

У вас нет никакого шанса на успех, если вы попытаетесь стереть что-то из этой жизни. У вас просто нет никакого шанса на успех. Вы можете возиться, возиться, возиться и возиться с этой инграммой.

У вас нет никакого шанса на успех, если вы попытаетесь стереть что-то из этой жизни. У вас просто нет никакого шанса на успех. Вы можете возиться, возиться, возиться и возиться с этой инграммой.

У вас была тяжелая смерть в этой жизни? Ну, если в этой жизни у вас не было тяжелой смерти, я могу гарантировать, что любая смерть хуже, чем та жизнь, которую вы живете. Следовательно, чаще всего инграммой, которую вы найдете, будет именно прошлая смерть... нелогичная и совершенно запутанная прошлая смерть.

У вас была тяжелая смерть в этой жизни? Ну, если в этой жизни у вас не было тяжелой смерти, я могу гарантировать, что любая смерть хуже, чем та жизнь, которую вы живете. Следовательно, чаще всего инграммой, которую вы найдете, будет именно прошлая смерть... нелогичная и совершенно запутанная прошлая смерть.

Ну а команды одитинга, с помощью которых проходят инграммы, когда вы проталкиваете преклира через них... эти команды очень просты.

Ну а команды одитинга, с помощью которых проходят инграммы, когда вы проталкиваете преклира через них... эти команды очень просты.

«Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – после того, как вы достигли согласия относительно того, что это за инцидент. Если преклир все еще как в тумане, то можно описать инцидент: «Какую часть этого инцидента, произошедшего полторы тысячи лет назад, вы можете конфронтировать?» Но эта команда несколько хуже, чем «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?», потому что он... он довольно прочно оказывается в нем... очень быстро.

«Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – после того, как вы достигли согласия относительно того, что это за инцидент. Если преклир все еще как в тумане, то можно описать инцидент: «Какую часть этого инцидента, произошедшего полторы тысячи лет назад, вы можете конфронтировать?» Но эта команда несколько хуже, чем «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?», потому что он... он довольно прочно оказывается в нем... очень быстро.

Когда вы сгладите это настолько, что преклир будет знать-знать, что инцидент находится не в том месте, где находится он, а в другом месте... все это в основном сглажено, преклир чувствует себя довольно комфортно в этом инциденте... Вы начинаете проходить: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

Когда вы сгладите это настолько, что преклир будет знать-знать, что инцидент находится не в том месте, где находится он, а в другом месте... все это в основном сглажено, преклир чувствует себя довольно комфортно в этом инциденте... Вы начинаете проходить: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

Такова следующая команда, которую проходят с преклиром. И когда все это будет сглажено... вы полностью сгладили инцидент, в том что касается этой команды...

Такова следующая команда, которую проходят с преклиром. И когда все это будет сглажено... вы полностью сгладили инцидент, в том что касается этой команды...

Кстати, я слышал, что иногда команду «ответственны» нужно проходить перед командой «конфронтировать». Это весьма интересно. Я не знаю, у меня не было такого опыта, но я просто упоминаю об этом в качестве предостережения. Мы проходили этот процесс с преклирами, используя сначала «конфронтировать», а потом «ответственны».

Кстати, я слышал, что иногда команду «ответственны» нужно проходить перед командой «конфронтировать». Это весьма интересно. Я не знаю, у меня не было такого опыта, но я просто упоминаю об этом в качестве предостережения. Мы проходили этот процесс с преклирами, используя сначала «конфронтировать», а потом «ответственны».

Ну а потом: «Какую часть этого инцидента...» Это третья команда, которую вы сглаживаете применительно к тому же самому инциденту, прокручивая его... «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?»

Ну а потом: «Какую часть этого инцидента...» Это третья команда, которую вы сглаживаете применительно к тому же самому инциденту, прокручивая его... «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?»

И прежде чем дать подтверждение, вы задаете второй вопрос... Он говорит: «О, я мог бы конфронтировать шлем часового».

И прежде чем дать подтверждение, вы задаете второй вопрос... Он говорит: «О, я мог бы конфронтировать шлем часового».

Вы спрашиваете: «И как долго?»

Вы спрашиваете: «И как долго?»

Это двойной вопрос. «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?» «Как долго?»

Это двойной вопрос. «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?» «Как долго?»

А потом: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

А потом: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

«Как долго?»

«Как долго?»

Благодаря этому вы разбираетесь со всеми факторами времени в этом инциденте. Они очень клейкие, вязкие; иногда их бывает очень, очень трудно проходить.

Благодаря этому вы разбираетесь со всеми факторами времени в этом инциденте. Они очень клейкие, вязкие; иногда их бывает очень, очень трудно проходить.

Но команды: «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «И как долго?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «И как долго?» – они довольно хорошо очищают инграмму, и именно эти команды используются в работе с инграммами.

Но команды: «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «И как долго?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «И как долго?» – они довольно хорошо очищают инграмму, и именно эти команды используются в работе с инграммами.

Но если вы начали использовать любую из этих команд для прохождения инграммы, вам придется завершить работу с этой инграммой, потому что они не выходят из рестимуляции. Они не выходят из рестимуляции.

Но если вы начали использовать любую из этих команд для прохождения инграммы, вам придется завершить работу с этой инграммой, потому что они не выходят из рестимуляции. Они не выходят из рестимуляции.

Удостоверьтесь, что вы нашли именно ту инграмму, которая необходима для разрешения кейса. Требования к ней таковы: все имеет три измерения; преклир находится в своем вэйлансе, знает свое местоположение и имеет хотя бы слабое представление о том, что происходит. Пусть он войдет в эту инграмму, проведите его через нее, не трусьте. Это основное требование. И так вы пройдете с преклиром инграмму. Это займет у вас от пятидесяти до семидесяти пяти часов.

Удостоверьтесь, что вы нашли именно ту инграмму, которая необходима для разрешения кейса. Требования к ней таковы: все имеет три измерения; преклир находится в своем вэйлансе, знает свое местоположение и имеет хотя бы слабое представление о том, что происходит. Пусть он войдет в эту инграмму, проведите его через нее, не трусьте. Это основное требование. И так вы пройдете с преклиром инграмму. Это займет у вас от пятидесяти до семидесяти пяти часов.

Добавьте к этому еще примерно пятьдесят-семьдесят пять часов тщательной разведки трака, если кейс очень сильно закупорен. И добавьте к этому где-то двадцать пять, тридцать, сорок часов на то, чтобы пройти еще две, три, пять, шесть инграмм, в том числе «рок». И вы получите клира; для этого потребуются примерно такие действия.

Добавьте к этому еще примерно пятьдесят-семьдесят пять часов тщательной разведки трака, если кейс очень сильно закупорен. И добавьте к этому где-то двадцать пять, тридцать, сорок часов на то, чтобы пройти еще две, три, пять, шесть инграмм, в том числе «рок». И вы получите клира; для этого потребуются примерно такие действия.

Не думайте, что это очень просто. Я описываю это вам... более просто... это не так просто, как кажется. Необходимо помнить правило последнего самого крупного объекта, направлять внимание преклира, добиваться, чтобы преклир осознал реальность инцидента. Все это включает в себя хитрости того или иного рода.

Не думайте, что это очень просто. Я описываю это вам... более просто... это не так просто, как кажется. Необходимо помнить правило последнего самого крупного объекта, направлять внимание преклира, добиваться, чтобы преклир осознал реальность инцидента. Все это включает в себя хитрости того или иного рода.

Преклир вылетает слишком далеко из инцидента – вы можете сказать: «Какую часть этого...» «Какова самая неважная часть этого инцидента? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще?..» Бац! И преклир снова в нем.

Преклир вылетает слишком далеко из инцидента – вы можете сказать: «Какую часть этого...» «Какова самая неважная часть этого инцидента? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще?..» Бац! И преклир снова в нем.

О прохождении инграмм нужно знать очень многое, нужно иметь очень хорошие навыки. Главное, нужно уметь одитировать совершенно безупречно, потому что эти инциденты очень мощные.

О прохождении инграмм нужно знать очень многое, нужно иметь очень хорошие навыки. Главное, нужно уметь одитировать совершенно безупречно, потому что эти инциденты очень мощные.

Если преклиру отрубают голову, поверьте мне, ему ее отрубают, еще как. Никакого дурачества – ему отрубают голову. Топор проходит прямо насквозь. А если он кого-то вешает, то слезы жертвы разбрызгиваются по всему его лицу, понимаете? Другими словами, когда вы проходите инграмму таким образом, она совершенно реальна.

Если преклиру отрубают голову, поверьте мне, ему ее отрубают, еще как. Никакого дурачества – ему отрубают голову. Топор проходит прямо насквозь. А если он кого-то вешает, то слезы жертвы разбрызгиваются по всему его лицу, понимаете? Другими словами, когда вы проходите инграмму таким образом, она совершенно реальна.

Люди могут это выдерживать. Как-то раз один парень сказал... Молодой человек упал с лошади. И парочка местных мужиков подошли, взяли раскаленный докрасна железный прут и приложили к его уху, чтобы прижечь его и предотвратить воспаление. Но только они... понимаете, он рассек себе ухо, когда упал с лошади... вместо того чтобы прижечь ухо, они воткнули раскаленный докрасна железный прут прямо ему в голову!

Люди могут это выдерживать. Как-то раз один парень сказал... Молодой человек упал с лошади. И парочка местных мужиков подошли, взяли раскаленный докрасна железный прут и приложили к его уху, чтобы прижечь его и предотвратить воспаление. Но только они... понимаете, он рассек себе ухо, когда упал с лошади... вместо того чтобы прижечь ухо, они воткнули раскаленный докрасна железный прут прямо ему в голову!

И этот преклир сказал: «Я знаю, что если я попаду в эту часть инграммы, мне придет конец. Я знаю, что мне придет конец. Это убьет меня. Я ни за что не смогу подойти к этому и близко».

И этот преклир сказал: «Я знаю, что если я попаду в эту часть инграммы, мне придет конец. Я знаю, что мне придет конец. Это убьет меня. Я ни за что не смогу подойти к этому и близко».

Его одитор никак не мог втолкнуть его в инцидент, и в конце концов инструктор ППК сказал: «Идите в инцидент самой сильной боли». Бац!

Его одитор никак не мог втолкнуть его в инцидент, и в конце концов инструктор ППК сказал: «Идите в инцидент самой сильной боли». Бац!

Инструктор удерживал голову преклира у себя на коленях, в то время как одитор удерживал его ноги: «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – и довел прохождение инграммы до конца. И преклир остался жив после этого.

Инструктор удерживал голову преклира у себя на коленях, в то время как одитор удерживал его ноги: «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – и довел прохождение инграммы до конца. И преклир остался жив после этого.

Так что и вы тоже можете остаться живы, пройдя инграмму.

Так что и вы тоже можете остаться живы, пройдя инграмму.

Но если у вас аллергия на инциденты, если инциденты вас хоть как-то расстраивают, то используйте гораздо более простые процессы.

Но если у вас аллергия на инциденты, если инциденты вас хоть как-то расстраивают, то используйте гораздо более простые процессы.

Спасибо.

Спасибо.