This is December the 12th, first afternoon lecture.

I think that we had better cover Standard Operating Procedure this afternoon. But I’m going to give you Game Procedure first. In this first hour or some fraction thereof, I’m going to give you game processing. And the reason why I’m going to give you game processing, just above this level, is because there is a spirit of play – a spirit of play which has to be recovered for your preclear.

And unless you understand this… The guy’s got no goal when he steps out of his head. He has no goal. He doesn’t think there’s anyplace else to go.

Полагаю, сегодня днем нам лучше рассмотреть «Стандартную процедуру действия». Но сначала я расскажу вам о процессинге игр. В течение первого часа я расскажу вам о процессинге игр. И причина, по которой я рассказываю вам о процессинге игр именно сейчас, состоит в том, что существует дух игры... дух игры, который необходимо возродить в вашем преклире.

And one of the reasons why you’ll see a theta clear hang up as exteriorized and stable outside, but no higher up the line, is that he doesn’t find there’s any reason to do anything. There’s no goal. He says, „Well, so what? Well, it would mean I’d disassociate myself from all of my friends if I went on and did all of these things. So the best thing for me to do is just kind of stay out here and just be a little freaky.“ Nothing to do and no place to go.

И если вы не понимаете... когда человек выходит из головы, у него нет цели. У него нет цели. Он не думает, что можно двигаться куда-то еще.

He doesn’t realize that there is a sensation above any physical or mental sensation he has ever felt, and that is, called the spirit of play. And that is more absorbing, more engrossing and headier than any other kind of activity he can do.

И одна из причин, по которой, как вы увидите, тэта-клир, находясь в стабильном экстеризованном состоянии, застревает и не продвигается дальше, состоит в том, что он не видит никаких причин на то, чтобы что-то делать. Нет цели. Он говорит: «Ну и что? Это значит, что если я и дальше продолжу всем этим заниматься, то я потеряю всех своих друзей. Так что лучшее, что я могу сделать, — это оставаться здесь и просто быть немного странным». Делать больше нечего и идти некуда.

It is the first and foremost ingredient which causes a thetan to come into this universe or start to build his own. That’s the highest level you’ve got.

Он не осознает, что существует ощущение выше, чем любое физическое или умственное ощущение, которое он когда-либо испытывал, и оно называется «дух игры». И оно поглощает, увлекает и опьяняет больше, чем любая другая деятельность, которой он может заниматься.

Now you’d think that was very strange, wouldn’t you, that we’d have as the highest level something a kid attains easily, and which we don’t pay any attention to his having attained. And yet all of you remember about the vividness of play. You don’t remember it very well, though, or you’d never have deserted it.

Это самый главный и самый важный фактор, который заставляет тэтана влезть в эту вселенную или начать строить свою собственную. Это самый высокий из уровней.

Now what a child feels as vividness of play is so minor and is so beset by the hectic environment in which he has to dwell that there’s hardly any comparison between the most vivid and interesting and exhilarating instant of a child’s life and what is simply the commonest feeling of being alive high on the tone scale.

Вы могли бы счесть очень странным — не так ли? — что в качестве самого высокого уровня у нас выступает то, чего ребенок достигает с легкостью, и при этом мы не придаем никакого значения тому, что он этого достигает. Однако все вы помните о том, какой яркой и живой может быть игра. Вы все же не очень хорошо помните это, а иначе вы никогда не забросили бы игру.

You would call… you would call a child’s headiest, most exciting moment of play uh… below the sensation known as ‘being alive’, high on the tone scale. See, Spirit of Play is the only way we can translate it here.

Ощущение яркости и живости игры у ребенка представляет собой нечто настолько незначительное и это чувство так сильно испорчено его беспокойным окружением, в котором ему приходится жить, что вряд ли можно сопоставить самый яркий, интересный и радостный момент в жизни ребенка с самым заурядным ощущением того, что ты жив, которое испытываешь, находясь высоко на Шкале тонов.

Now there’s an aberration, really then, if you might call it that. An enforcement and a necessity above just havingness – that’s time – that’s above time. There is something above Time. And that is this: There must be a game. And that is on Desire, and that is your highest level Desire there is. There must be a game.

Вы бы сказали, что самые пьянящие, самые увлекательные моменты игры у ребенка уступают ощущению того, что ты жив, присущему высоким уровням на Шкале тонов. Понимаете, «дух игры» — мы можем описать это лишь с помощью этих слов.

Now this DEI I’ve been talking to you about – Desire, Enforce, and Inhibit – can exist way up, and not quite so high up, and then not quite so high up. And then start DEI all over again.

Следовательно, на самом деле существует аберрация, если можно назвать это так... навязывание и потребность... которая располагается прямо над обладанием (а это время), это выше времени; есть нечто, что находится над временем. И вот что это такое: должна быть игра. И это располагается на уровне «Желать», и это самый высокий уровень «Желать», который только есть: должна быть игра.Эти «Желать-Навязывать-Препятствовать», о которых я вам говорил... «Желать», «Навязывать» и «Препятствовать»... могут присутствовать очень высоко, и немного ниже, и еще немного ниже, и затем цикл шкалы ЖНВ начинается снова.

The sequence of the whole is similar to the sequence of any part of the whole.

Вы понимаете, почему... что это такое? Вероятно, вы думали, что все эти циклы... возможно, у вас существует идея, что этот цикл может соответствовать лишь основному циклу. Вот основной цикл: 40, 20, 0.0. (См. рис. 1.) Вы полагаете, что это основной цикл... а это так и есть... но, возможно, вы мыслили только основными циклами. Если это так, то избавьтесь от этого. Пару раз я показывал вам, что последовательности элементов постепенных шкал составляют целое... такая формулировка будет правильной. Последовательность элементов целого, подобна последовательности элементов любой части данного целого.

Now here is the whole from 40 to 20. Now, we’ll fix this here with a bracket. And we’ll have here, Desire, Enforce and Inhibit. Now that’s all… all very well, but that’s… that’s the cycle of the whole.

Вот нечто целое: от 40 до 20. Поставим здесь скобку. И здесь у нас будут «Желать», «Навязывать» и «Препятствовать». Что ж, все это очень хорошо, но это цикл, относящийся к целому.

Now let’s look at this again and find the cycle of part small ‘a’ to part small ‘b’. And, what do we find? We find Desire, Enforce and Inhibit. See, here’s your little tiny part. Now you have uh… it’s on the same scale, you’ve got another small part and that might be down here and that would be from point. small ‘c’ to point small ‘e’. And maybe it’s Enforce, Inhibit, Desire. Enforce – same sequence. You can take this sequence any place here, then, and it could start out Inhibit and then go into Desire and Enforce.

Теперь давайте поглядим на это еще раз и увидим цикл от «а малое» до «b малое». И что мы здесь обнаруживаем? Мы обнаруживаем «Желать», «Навязывать» и «Препятствовать». Понимаете, вот это малюсенькая часть. Кроме того, у вас есть... на той же самой шкале есть еще одна небольшая часть, и это может быть здесь, внизу, от точки «с малое» до точки «е малое». И это, возможно, «Навязывать», «Препятствовать», «Желать», «Навязывать»... та же самая последовательность. Поэтому вы можете взять эту последовательность в любом месте, и она может начинаться с «Препятствовать», а затем пойдут «Желать» и «Навязывать».

What is the difference between area marked ‘1’ and area marked ‘2’ on this tone scale? We’ve got small cycles running in big cycles. And a big cycle is composed of sequences of small cycles which are identical to it, see? We are examining now the cycle 40.0 to 20.0 and we find out that that is the grand cycle. And the grand cycle is composed of what? Sequences of itself in smaller portions.

Чем различаются область, обозначенная единицей, и область, обозначенная двойкой? Внутри больших циклов проходят маленькие циклы. И большой цикл состоит из последовательностей маленьких циклов, которые идентичны ему, понимаете? Мы сейчас изучаем цикл от 40.0 до 20.0 и понимаем, что это основной цикл. А из чего состоит основной цикл? Из последовательностей самого себя в более мелких дозах.

So we go up here to the top and we find out it’s Desire, Enforce, Inhibit and then re… it’s Desire, Enforce, Inhibit; Desire, Enforce, Inhibit; Desire, Enforce, Inhibit. We take a section of that cycle at any time, any small section of a cycle, you might find a cycle of action in this case, ending and beginning. You can take that section of it. See how that is?

Итак, мы идем сюда, к вершине, и находим здесь «Желать», «Навязывать», «Препятствовать», и затем «Желать», «Навязывать», «Препятствовать», «Желать», «Навязывать», «Препятствовать» и «Желать», «Навязывать», «Препятствовать».

The part in this case is similar to the whole. If the part is similar to the whole, then you will find that from 4.0 to 2.0 you have a Desire- Enforce-Inhibit. DEI then fits on a small cycle, you see? Uh… enthusiasm would be making somebody desire, and uh… Conservatism would uh… would be something on the or… order of uh… rather inhibiting a desire. And just below that level somewhere there would be a desire. And then it would go into the enforcement of Antagonism.

В любое время мы берем часть этого цикла... любую небольшую часть этого цикла... и вы можете обнаружить, что внутри нее начинается и завершается цикл действия. Вы можете взять такую часть цикла. Понимаете, как все это выглядит?

It tells you that this… this… this is just a way of plotting.

В данном случае эта часть сходна с целым. Если часть подобна целому, то вы обнаружите, что от 4.0 до 2.0 идет «Желать», «Навязывать» и «Препятствовать». ЖНВ, следовательно, вписывается в маленький цикл, понимаете? Энтузиазм — это когда добиваются, чтобы другой человек желал, а консерватизм — это скорее блокирование желания, а прямо где-то ниже этого уровня будет желание. А затем все перейдет к навязыванию, свойственному антагонизму.

Now you’ve got… anger is a hold, really. It can be an inhibition. People are afraid people will get mad, so therefore it can be an inhibition. It’s also an enforcement. So it’s translatable according to Its direction and intention, see? It’s translatable according to its direction and intention.

Отсюда понятно, что это… это просто способ разметки уровней на шкале.

All right now we take then – this is made up of little tiny cycles and this line, this cycle here – this bracket – is the DEI grand cycle, and it is composed of what? It is a gradient scale of small cycles which are the same as itself. And, just to think better about it, it’s not only the same as itself, you could put on the grand scale here, DEI grand cycle, you could put chunks of any other cycle and just fit them in on the thing.

Скажем... гнев в действительности — это сдерживание. Он может быть препятствованием. Люди боятся, что кто-то разозлится, поэтому гнев может быть препятствованием. Он также представляет собой навязывание. Так что его можно истолковать в соответствии намерением и с тем, на что он направлен, понимаете? Его можно истолковать в соответствии с тем, на что он направлен и каково намерение.

And this way you can get the most fascinating complexity of interactions. Let’s take the emotional scale and put it in here in little sections. Fit your emotional scale where it belongs on the grand cycle, and it’ll spot emotions which don’t have names. And yet you know they exist. Such a thing… such a thing as uh… uh… Beautiful Brutality – you know there’s such a thing as Beautiful Brutality. That would be somewhere along the emotion of Brutality and uh… with the aesthetic perception band. And that’s what you would get out of that.

Хорошо. Мы, следовательно, берем... это состоит из маленьких циклов. А эта линия, этот вот цикл — эта скобка — это основной цикл ЖНВ. И из чего он состоит? Это постепенная шкала небольших циклов, которые идентичны ему самому. И если подумать об этом получше, сам он идентичен не только самому себе: вы можете разместить внутри основной шкалы... вы можете разместить внутри основного цикла ЖНВ части любого другого цикла и просто вписать их туда.

So you could… you could dub in any part of another cycle into any part of this cycle. And you can just keep interchanging cycles, or interchanging sections of cycles. This doesn’t need to upset you. You’ve got a grand cycle and those grand cycles, and you work with those alone – you’ll come along all right. You don’t have to iner… but if you want to understand human behavior, interplay and so forth, completely, you better realize that right up here at 40.0 almost – there’s a DEI. There’s an Inhibition setting in way up.

И таким образом вы можете получить самые поразительные и сложные взаимодействия. Давайте возьмем шкалу эмоций и поместим ее сюда небольшими отрезками. Встройте шкалу эмоций туда, где она должна располагаться в основном цикле, и вы обнаружите эмоции, у которых нет названий. И тем не менее, вы знаете, что они существуют. Такая вещь, как… прекрасная жестокость... вы знаете, что существует такая вещь, как прекрасная жестокость. Это будет где-то в рамках эмоции жестокости и в диапазон эстетического восприятия. Вот что вы таким образом получите.

I’m jarring you a little bit. Some of you look like you’ve been backed up against the wall and kinda like you’re being brutalized. But that’s because you have yourself all beautifully set up in a gorgeous static called a cycle of action. And you didn’t allow any fluidity in this cycle of action. You said this cycle of action always goes from 40 to 20, in spite of the fact that your experience with preclears tells you there’s a complete cycle of action between 4.0 and 2.0, from sanity to insanity. And from 2.0 to 0.0, which is relatively sane and strictly fruitcake. Little gradient scales.

Итак, в любую часть этого цикла вы можете вставить любую часть другого цикла. И вы просто можете продолжать производить взаимный обмен циклами или частями циклов. Это не обязательно должно приводить вас в расстройство. У вас есть основной цикл, и эти основные циклы... если вы будете работать лишь с ними, то все у вас будет в порядке. Вам нет необходимости... Но если вы хотите полностью понять человеческое поведение, взаимодействие различных факторов и так далее, то вам стоит осознать, что прямо здесь, почти на уровне 40.0, имеется ЖНВ. Здесь, на очень высоком уровне, возникает воспрепятствование.

Why? This thing is made up of what? When you say Desire, Enforce, Inhibit, what are you saying? You’re saying Flow, Dispersal, Ridge. Now you could look at that in several ways. You can say… you could say your ridge… your ridge is desirable and enforcement of it would be the flow and the inhibition of it would be blowing it up.

Ну, я немного действую вам на нервы. Некоторые из вас выглядят так, как будто вас приперли к стенке и вроде как... творят с вами нечто жестокое. Но это потому, что вы сами замечательно устроили себя в превосходной статике, называемой циклом действия. И вы не допускаете никакой текучести в этом цикле действия. Вы сказали себе, что цикл действия всегда идет от 40 к 20... несмотря на тот факт, что ваш опыт работы с преклирами говорит вам, что существует полный цикл действия между 4.0 и 2.0, от душевного здоровья до безумия. И в промежутке между 2.0, относительным душевным здоровьем, и 0.0, полным помешательством... эти небольшие постепенные шкалы.

Let’s take… let’s take those three things on an automobile. Here’s an automobile. It’s desirable because it’s a chunk. So we get a flow to obtain the desirability – and somebody blows it up before it can be obtained. That’s one way of looking at it. That… that is in terms of objects. And we’ve got these ridge, flows and dispersals.

Почему это так? Из чего сделана эта штука? О чем вы говорите, произнося:

All right, now let’s look at that… let’s look at this again. As we come up here, we find now Desire has to do with space, RELATIVE space. So, your object is big there at the top. Your object’s got lots of space in it. And that space itself is Desire. And Flow is change of state. And Dispersal is dispersing the existing thing.

«Желать, Навязывать, Препятствовать»? Вы говорите о потоке, рассеивании, спайке. Вы можете посмотреть на это по-разному. Вы можете сказать... вы могли бы сказать, что спайка является чем-то желанным, и ее навязывание является потоком, а воспрепятствование осуществляется посредством ее взрыва.

Now I could start up at the top. You could figure this whole… whole schema of things.

Давайте рассмотрим это на примере автомобиля. Вот автомобиль: он является желанным, потому что это большой кусок материи. Так что мы создаем поток, чтобы достичь этой желательности, и кто-нибудь взрывает его, прежде чем кто-то еще сможет его заполучить. Это один из способов посмотреть на это; с точки зрения объектов. И мы получаем следующее: спайки, потоки и рассеивания.

Oh, by the way, there’s a cute way of figuring this. I MUST tell you about this: Somebody’s going to figure this out. After the other evening I… I gave you this talk about… about rarefaction-condensation of electronic waves? People are ready to blow their brains out over that until they realize one thing about it. It’s: Space is just full – MEST universe is just jammed and crammed with minute particles. If you don’t believe it, there sit’s the sun. Once upon a time there was an explosion there at the center, and your sun made a whole bunch of rarefaction- condensation ridges and then something brought it to a fast halt. And it left particles at exactly the harmonic distances from the sun that you now find planetary rings. Those rings evidently solidified and you have a planetary system, solar system size. It’s a very easy thing to explain.

Хорошо, давайте снова взглянем на это. Поднимаясь по шкале, мы обнаруживаем, что желание связано с пространством... с относительным объемом пространства. Так что ваш объект на вершине шкалы — большой. Объект там занимает значительное пространство, и само пространство — это «Желать». А поток — это изменение состояния, а рассеивание — это когда вы рассеиваете существующую вещь.

And furthermore, there is a harmonic in distance. You’ve got an intensity of that sort. And what happens? The sun keeps putting this out. It’s got a certain harmonic wave length. And it keeps putting into this band, ridges. It puts into the band of Earth, ridges and more ridges and more ridges and more ridges. How does it do that? Photons hit the Earth, they hit Earth. And every time they hit Earth, they splash.

Теперь я могу начать с самого верха. Вы могли бы представить себе всю схему этих вещей.

You’ve got then, Earth going around the sun and photons coming out of the sun and hitting Earth. And therefore on the orbit of Earth you have a continuous impact of particles. And as you get this continuous impact of particles, the Earth stays more or less in that orbit and all these particles being in balance with the solar system and native to the solar system, you of course, get Earth going around and not only being hit by all this, but what dust remains will gradually be collected by the Earth as it sweeps around in its orbit.

О, кстати, существует красивый способ во всем этом разобраться. Я ДОЛЖЕН рассказать вам об этом. Кто-нибудь в этом разберется. Позавчера вечером я беседовал с вами о сжатии и разрежении электронных волн. Люди могут мозги себе сломать, думая над этим, пока они не осознают одну вещь: пространство просто наполнено... пространство МЭСТ-вселенной просто набито, напичкано крошечными частицами. Если не верите, то посмотрите на Солнце. Когда-то давным-давно в его центре произошел взрыв, и Солнце породило целую серию спаек сжатия-разрежения, и затем что-то заставило этот процесс быстро прекратиться. В результате частицы расположились на гармонических расстояниях от Солнца, и теперь это имело вид планетных колец. Эти кольца, очевидно, затвердели, и вы получили планетарную систему размером с Солнечную систему. Это очень легко объяснить.

See, Earth’s sort of a big vacuum cleaner. These photons… photons are actually particles. They’re not mythical objects. They’re… they’re particles. And uh… that was a great shock to the boys when they realized that a cyclotron – that an electron had mass – awful shock when the… they first realized this.

Кроме того, имеются гармоники расстояний; это своего рода интенсивность потока частиц. И что происходит? Солнце постоянно выбрасывает частицы. У него есть определенная гармоническая длина волны. Солнце постоянно посылает в эту область спайки. Оно посылает в диапазон, где находится Земля, спайки, спайки, спайки. Как оно это делает? Фотоны ударяются о Землю... они ударяются о Землю, и каждый раз, когда это происходит, они разлетаются брызгами.

All right, so these mass things – it would be like… what happened if a whole bunch of airplanes were flying out of the sun and hitting Earth? And then Earth kept going around and around the orbit, and these scattered, crashed airplanes were staying more or less in the orbit. Earth would gradually sweep them all up, wouldn’t it? If they didn’t stay on Earth initially.

Итак, Земля вертится вокруг Солнца, а фотоны летят от Солнца и ударяются о Землю; частицы постоянно сталкиваются на орбите Земли. И пока происходят эти постоянные столкновения, Земля более-менее остается на своей орбите, и все эти частицы находятся в равновесии с Солнечной системой и не являются в ней чем-то чужеродным. И, разумеется, пока Земля путешествует по своей орбите, она не только подвергается бомбардировке — следуя по своей орбите, она постепенно собирает оставшуюся в космосе пыль.

Same way with the photon. Photon comes out of the sun, just like that airplane, hits Earth and then either escapes from the gravity of Earth and is picked up later as a fragment; and Earth is on a harmonic point for photons. And for sun energy.

Понимаете, Земля — это что-то вроде большого пылесоса. Эти фотоны... фотоны в действительности представляют собой частицы, это не какие-то мифические объекты, это частицы. И ученые были сильно потрясены, когда поняли, что циклотрон... что электрон обладает массой. Когда они впервые осознали это, для них это было огромным потрясением.

All right, so you’ve got bands building up. Earth could not help but get bigger and bigger and bigger and bigger and bigger. And the sun could not help, as it loses its photons, getting smaller and smaller and smaller and smaller. And so it is: The sun is getting less and less space, more and more dense.

Хорошо, все эти объекты, обладающие массой... Это все равно что... что произошло бы, если бы огромное количество самолетов взлетало с Солнца и ударялось о Землю? И далее Земля крутилась бы и крутилась по орбите, а эти разбросанные по космосу разбитые самолеты находились бы примерно в районе ее орбиты. Земля постепенно сгребла бы их все, не так ли? Если только они сразу не остались на Земле.

How dense can it get? It can get so dense that it can no longer… it is no longer possible for an electron to escape from the surface of the sun. Gravity of the sun is sufficient to overcome the impulse of the electron to leave. And the impulse of the electron to leave requires an impulse, you see. So as that impulse slows and as electrons leave slower and slower and there are less and less of this type of fissionable material to react on the sun, you get this strange phenomenon of a dark star, which isn’t dark at all. It’s a terrible thing, a dark star. The electrons go out from it and then turn around and fall back on it again.

То же самое происходит с фотоном. Фотон летит от Солнца, подобно самолету, ударяется о Землю и затем может преодолеть гравитацию Земли и позднее притянуться к ней как осколок. И Земля располагается в гармонической точке для фотонов и для энергии Солнца.

And of course, the thing doesn’t shine. It couldn’t possibly shine, because any photon that gets into it, doesn’t get out of it. And any photon that’s in it trying to get out of it, can’t escape from it. So you no longer have a sun shining.

Вот так выстраиваются определенные диапазоны. Земля не может не становиться все больше, больше, больше и больше. А Солнце, по мере того как оно теряет свои фотоны, не может не становиться все меньше, меньше, меньше и меньше. И так оно и происходит: Солнце занимает все меньше и меньше пространства, оно становится все более и более плотным.

That is the way suns go out. Their electrons find it impossible to emit beyond this gravity point and are pulled back in, so the sun doesn’t shine.

Насколько плотным оно может стать? Оно может стать настолько плотным, что электрон больше не сможет оторваться от его поверхности. Гравитации Солнца будет достаточно, чтобы импульс электрона, направленный от Солнца, не смог ее преодолеть. Чтобы электрон покинул Солнце, требуется импульс, понимаете? По мере того, как этот импульс будет замедляться и по мере того, как электроны будут покидать Солнце все медленнее и медленнее, и в нем будет оставаться все меньше и меньше вещества, способного к ядерному делению, вы получите нечто странное — темную звезду, которая вовсе не будет темной. Это нечто ужасное, темная звезда. Электроны покидают ее, а затем возвращаются и снова падают на нее.

But as long as the sun is shining and as long as any sun shines, as long as the Milky Way shines, the number of photons per cubic centimeter in space – if you were really to do a job of counting – would be beyond an individual’s ready power to add up on a modern calculating machine.

И, разумеется, такая звезда не светит. Она никак не может светить, потому что любой фотон, который попадает на нее, не покидает ее. А любой находящийся на ней фотон, который пытается покинуть ее, не может вырваться. Так что эта звезда больше не светит.

There are just lots of them out there, and they’re flowing like mad in all directions. Arcturus’ photons are flowing through that space; the Milky Way is composed of suns bigger than, most of them, sun 12, which is our sun here. And the fact is that all these stars are flying photons off in all directions, and these photons, actually, because they are not measurable, not being an electron mass – it’s just like swimming. I mean, it’s not empty space.

Так гаснут звезды. Электроны не могут преодолеть гравитацию, и их притягивает обратно, и в результате звезда не светит.

It isn’t even vaguely empty space. If it were empty space you wouldn’t have any sunlight at this minute. You see how bright that sunlight is out there? Well, that’s photons. It looks bright because the photons are hitting air particles and they’re making the air particles shine. Or they’re hitting fog particles and they’re making the fog particles shine. And if you don’t think that’s lots of photons…

Но пока солнце светит, пока любое солнце продолжает светить, пока светит Млечный путь, количество фотонов на кубический сантиметр пространства, если бы вам действительно нужно было заняться их подсчетом, превышало бы то количество, которое можно было бы посчитать на современной вычислительной машине.

Well now, we’re clear out here in the one, two, three – third planetary ring from the sun, and yet the sun is putting out enough photons to make this air do this trick.

Их просто великое множество, и они летают во все стороны как сумасшедшие. Через это пространство летят фотоны с Арктура, Млечный путь состоит из звезд, которые больше... большинство из них... чем Солнце 12, то есть наше солнце. Факт состоит в том, что эти звезды испускают фотоны во всех направлениях, и в действительности, поскольку фотоны, которые не обладают хотя бы массой электрона, невозможно измерить... Это можно сравнить с плаванием... я хочу сказать, это не пустое пространство, это даже близко не напоминает пустое пространство.

Now you wonder about radio waves getting to the sun, or radio waves getting across space. „Well, radio waves couldn’t get across empty space.“ But they haven’t got any in this universe. There isn’t any empty space.

Если бы пространство было пустым, то в эту минуту не было бы никакого солнечного света. Видите, какой на улице яркий солнечный свет? Что ж, это фотоны... свет яркий, потому что фотоны ударяются о частицы, из которых состоит воздух, и заставляют их светиться. Или они ударяются о частицы воздуха и пыли и заставляют их светиться. И если вы не думаете, что этих фотонов великое множество...

Now there’s your rarefaction-condensation at work. You want to go out and test this with Geiger counters or something easy, do it. It’s very simple to do. You couldn’t exhaust, for instance, out of a bell jar, all the photons – you could exhaust all the air, but not all the photons.

Мы находимся прямо на... раз, два, три... третьем планетном кольце от Солнца, и все же оно испускает достаточно фотонов, чтобы с воздухом происходило это явление.

So the boys really got fouled up on air. They’d fire a pistol in an empty jar and say, „See! You can’t hear it. But light shines through it. So if light shines through it, the light is waving on linear waves and there’s some kind of a spooky wave called a linear wave and we don’t know anything about it but we can kid everybody that we do. It doesn’t work in formulas and it’s unpredictable, and we don’t know what these statics storms are and they couldn’t possibly be dispersal areas moving across Earth.“ And so you get a foul-up.

Вам интересно, как радиоволны попадают на Солнце или как они преодолевают космическое пространство. «Ну, радиоволны не могли бы преодолеть пустое пространство». Но в этой вселенной вообще нет пустого пространства. Пустого пространства вообще не существует.

Now what’s all this got to do with our subject at hand here? Simply means that this is the doggonedest, crammed, jammed-up space imaginable.

Итак, вот эти сжатия и разрежения в действии. Вам следовало бы пойти и проверить это с помощью счетчика Гейгера или чего-то в этом роде... это легко, проделайте это. Это очень легко проделать. Например, вы не можете удалить все фотоны из стеклянной колбы. Вы можете удалить из нее весь воздух, но не все фотоны.

Now if you were to deal, then, with totally empty space you’d at least have space. You’d at LEAST have space. And that space is desirable. Right now you’d say, „Gosh, I wish I could fix up some totally empty, unassociated space that had nothing to do with the MEST universe. I sure wish I could – my own space.“

Имея дело с воздухом, ребята действительно изрядно запутались. Они выстреливают из пистолета в пустой емкости и говорят: «Вот видите! Вы не слышите выстрела. Но свет проходит сквозь него. Итак, если свет проходит через него, то он распространяется по линейным волнам. Существует загадочная разновидность волн, называемая “линейной волной”, и мы ничего о ней не знаем, но мы можем заставить всех поверить в то, что знаем. Ее поведение не описывается формулами, ее невозможно предсказать, и мы не знаем, что это за статические штормы, и это никак не могут быть проходящие через Землю области рассеивания». И поэтому возникла путаница.

All right, that means that space is desirable.

А какое это имеет отношение к теме, которую мы сейчас обсуждаем? Просто это пространство, которое чертовски плотно набито, напичкано всем подряд, так что это даже трудно вообразить!

Now something will happen about that to a gradient that is almost indescribably faint. The second you’ve got that space, there’s a slight enforcement to have it. You enforce it on yourself. You say, „All right now… now uh… now I want this space. Now I’m putting out these anchor points, now keep those anchor points right there.“ That’s enforce. „And uh… now I’ve got to put force on those anchor points. And look, those anchor points show a tendency to move out or move in. Let’s stop their motion. Heh-heh.“ In other words, inhibit.

Даже если бы вам пришлось иметь дело с совершенно пустым пространством, то у вас по меньшей мере было бы пространство. У вас по меньшей мере было бы пространство. И это пространство является желанным. Прямо сейчас вы могли бы сказать:

And that would all be practically in the same thought breath, the same instant of thought. You would say, „I want this space. I have to put out the anchor points to enforce its existence and I’m going to inhibit the motion of the anchor points.“ And you’ve talked about a little tiny cycle of action that would take place clear up here between uh… ‘F’ and ‘G’. And between ‘F’ and ‘G’ here is a complete DEI.

«Бог ты мой, хотел бы я создать некоторый объем совершенно пустого, ни с чем не связанного пространства, которое не имело бы совершенно никакого отношения к МЭСТ-вселенной. Конечно, я хотел бы, чтобы я мог... мое собственное пространство».

Now that’s true of any of your cycles of action. How vast a pattern do you want to work on? Or how vast a game do you want to play?

Хорошо, это означает, что пространство — это нечто желанное.

Now there are fellows that go down to the old men’s club and they sit over the chessboards and they play a good fast game of chess. If you were to give them adequate sized pieces, they would just squirrel. The way to play chess is to play it with live players… play it with good live players and uh… play it on a board of some size – oh, 200 feet by 200 feet – something like that. That’s good aesthetic chess. He can sit up above that and he can play chess.

Итак, по этому поводу произойдет нечто по такому неуловимо маленькому градиенту, что это почти невозможно описать. В тот самый момент, когда вы получаете это пространство, возникает некоторое навязывание иметь его. Вы навязываете его себе. Вы говорите: «Ладно, сейчас… сейчас я хочу это пространство. Сейчас я расставляю эти якорные точки; теперь удерживаю эти якорные точки вот здесь». Это навязывание. «А сейчас я должен применить силу к этим якорным точкам. И смотрите, у этих якорных точек наблюдается тенденция отдаляться или придвигаться. Давайте-ка остановим их движение... хе-хе!» Иначе говоря, препятствование.

But a guy has to sort of reduce down in mass so he doesn’t have as much space-mass ratio. And they get these little tiny boards, and so on.

И все это практически на одном «мысленном дыхании»... в один и тот же момент мысли. Вы говорите: «Я хочу это пространство. Я должен выставить якорные точки, чтобы навязать его существование, и я препятствую движению якорных точек». Мы говорили о крохотном цикле действия, который имеет место прямо здесь, между «f» и «g». И между «f» и «g» располагается полная шкала ЖНВ.

Did you ever play chess on a miniature pegboard? Well, if you will plot the games played on a miniature pegboard and if you could plot the games played on a big board, you’d find out they’d be different games. There’s a little more bravery and dash on the bigger board. And a guy gets pretty conservative on those little tiny pegboards. That’s just relative size.

Это верно в отношении любого из ваших циклов действия. Насколько обширное поле вы хотите избрать для работы? В игру каких масштабов вы хотите играть?

All right, then, the magnitude of the game – we move right into it – depends upon the space-mass ratios involved. If you’ve got very, very little mass for lots and lots and lots of space, you’re going to play a game that is very airy and of very quick duration – very fast duration. I mean, it’s just Zing! Swish! Swoosh! – fast game. All kinds of space and very little playingness.

Есть те, которые идут в клуб для пожилых людей, сидят за шахматными досками и очень хорошо, оживленно играют в шахматы. Если бы вы дали им фигуры надлежащего размера, то они просто почувствовали бы себя не в своей тарелке. Правильный способ играть в шахматы — это играть в них живыми игроками, играть в них настоящими живыми игроками и играть в них на доске размером... семьдесят на семьдесят метров, где-то около того. Это хорошая, эстетичная игра в шахматы. Вы можете сидеть на возвышении и играть в шахматы.

Or, because that’s such a fast game, hardly any game at all. Or it could be an infinitely slow game, because, my God! Once you’ve got that much space your viewpoint, as far as time is concerned, is just all haywire. You’ve got all this space and practically no mass in it. And that would require… that would require a lot of airy, wide playing.

Но человеку приходится как бы уменьшать массу, чтобы не было такого большого отношения пространства к массе. И у него появляются крохотные доски, и так далее.

Probably if you were playing a game like that and it had speeches in it, or something like that, there would probably be all kinds of things to do in order to try to balance off this small particle mass. Nobody would be trying to do anything fast. They’d be trying desperately to do everything slowly. And the slowness with which they would operate would just be like flashing lightning. Lightning bolt flashes, the game has begun and ended.

Играли ли вы когда-нибудь в шахматы на миниатюрной доске фигурками со штырьками? Если бы вы могли проследить, как играют в шахматы на миниатюрной доске и как играют в них на большой доске, то вы обнаружили бы, что это разные игры. При игре на доске большего размера люди проявляют больше смелости и задора. А при игре на миниатюрных досках фигурками на штырьках человек становится довольно консервативным. Дело просто в относительном размере.

Uh… the… the uh… for instance, a speech of proposal of a game with all that space and with that very little mass would probably be very lengthy, it would have lots of ideas in it, it would be terribly complex. It would probably have an awful lot of grave courtesy in it. All backed up by a terrific spirit of play, see? And it would probably, this ornate, long, involved speech and probably each move would be accompanied by sweeping flourishes and uh… there would probably… they’d try to have to put together rituals to take the place of mass – no matter there, you see, to amount to anything, so the fellow says, „Well now, let’s see.“ The ritual by which we lose a particle. Of course, the value of a particle in all that vastness of space becomes great.

Хорошо, следовательно, масштаб игры... мы приступаем прямо к этому... зависит от существующих соотношений пространства и массы.

This is to demonstrate, if you ever go into the heart of Africa or someplace and find a white man… Or did you ever go out in the desert anyplace and find somebody who’s been living there for a long time, and he hasn’t seen very many people. And you show up, you get treated like a prince – terrific ceremony and great courtesy, and he’s so really, genuinely glad to see you. You see, you’re valuable – you’re precious to him. I mean, he’s very happy to see you. You’d think it would be the opposite. He’s out there because he hates things, and so forth. That isn’t the case.

Если у вас очень, очень мало массы, приходящейся на большое, большое, большое пространство, то вы будете играть в очень легковесную и кратковременную игру... очень непродолжительную игру. Я хочу сказать, все просто вжик! Фъютъ! Ф-фух! Быстрая игра. Всевозможные виды пространства и очень мало игры.

You can go rattling around the world, hit the sparse places, because the welcome mat in them is always out and you are valuable, your opinions are valuable, your news is valuable. All this is value. So you get terrific value per particle.

Либо, поскольку это такая быстрая игра, это вряд ли вообще можно было бы назвать игрой. Либо это может быть безмерно медленная игра. Потому что, Бог ты мой, раз у вас столько пространства, то у вас просто совершенно ненормальное восприятие времени. У вас есть все это пространство, и в нем практически нет никакой массы. И в результате требуется широкое, просторное ведение игры.

Now let’s crush it down to about half, and you have the space and the particles balancing in value, space at the top, at the beginning of the game is completely without value. There’s so much of it, and value is established by scarcity. So there’s all this space, so you’ve got all kinds of space. Nobody would dream up a top scale game for fighting for an area of space.

Вероятно, если бы вы играли в подобную игру и в ней присутствовали бы речи или что-то вроде этого; вероятно, требовалось бы проделывать всевозможные вещи, чтобы компенсировать столь незначительную массу частиц. Никто не пытался бы сделать что-либо быстро. Все отчаянно пытались бы делать все медленно. И неторопливость, с которой они действовали бы, была бы просто как вспышка молнии. Пока длится вспышка молнии, игра успела бы начаться и закончиться.

You get a bunch of boys together, you know, a lot of minds and so forth. And they… they oh… „How about – let’s have this game and we’ll have this boundary line.“ They say, „What?“ „A boundary line – you have half of this space.“ „Half of what space?“

Например, речь с предложением игры, при наличии всего этого пространства и очень малой массы, была бы, вероятно, очень длинной; в ней было бы множество идей, она была бы чрезвычайно сложной. В ней было бы, вероятно, чрезвычайно много степенной вежливости... и все это при потрясающем духе игры, понимаете? И, вероятно, произносилась бы витиеватая, длинная, обстоятельная речь, и каждое движение сопровождалось бы невероятно цветистыми выражениями, и, возможно... они попытались бы создать ритуалы, которые заменили бы массу… Нет почти никакой материи, понимаете, потому человек говорит: «Так, давай посмотрим». Каков будет ритуал, при потере частицы? Конечно, ведь ценность частицы во всем этом безбрежном пространстве становится огромной.

„Well, half of all that area. And we’ll take the other half of that area, and then we’ll defend these two areas.“

Вот демонстрация: случалось ли вам попасть в центр Африки или еще куда-то, и встретить там белого человека? Или было ли такое, что вы отправились в пустыню и встретили там того, кто жил там в течение долгого времени и редко видел людей? Вы появляетесь, и с вами обращаются как с принцем... с огромной церемонностью и большой вежливостью, и человек так искренне, от всей души рад вас видеть. Понимаете, вы ценны... вы представляете для него ценность. Я хочу сказать, он счастлив видеть вас. Вы могли бы подумать, что дело обстоит совсем наоборот... что он находится там, потому что всех ненавидит и так далее. Это не так.

The guy will say, „You must be nuts! There couldn’t be a game like that.“

Вы можете объездить весь мир, посетить малонаселенные места... ведь там всегда наготове ковровая дорожка, которую расстилают перед вами, и вы ценны, ваши мнения ценны, ваши новости ценны. Все это имеет ценность. Так что каждая частица ценится чрезвычайно высоко.

And you’d say, „Yeah, you could play a game like that. You divide this space in half, and you defend…“

Теперь давайте резко опустимся примерно до середины. Там ценность пространства и частиц уравновешивается. На вершине, в начале игры, пространство не имеет совершенно никакой ценности. Его так много, а ценность определяется редкостью. Имеется все это пространство, у вас есть всевозможные виды пространства... никто не придумывал бы верхнеуровневой игры, чтобы бороться за некую область пространства.

„You must be nuts! You couldn’t possibly do that. Uh… this… what’s the point? What… what’s… what’d be the point in this game?“

Вы собираете группу людей, понимаете, множество умов, и так далее. И вы говорите:

And you say, „Well, to take your space, and you try to take our space.“

• Как насчет… давайте сыграем; у нас будет граница.

Uh-uh. You’d never get it through anybody’s head at that level, or through your own head at that level. You’d just look at all this space and you’d say, „Winning space, that’s nothing.“

Now, all right. Right there at that level you’d say, „All right, now you see this small particle? That’s one electron. That is the wienie in this game. That’s what we’re all going to be after.“ That’s a Hollywood term, by the way. In the old movies with – they always had a treasure or something of the sort. And uh… this big treasure uh… that everybody was after, if everybody in the movie was after the girl, or if everybody in the movie uh… was after a position, or what anybody in the movie was after, old Hollywood writer slang was that was a ‘wienie’. And by the way, you take the wienie out of a picture or a story and it just goes right straight out of the game classification and ceases to be a story. Inelegant term, but quite expressive.

All right, one particle. And you say, „Now look, your whole team is after this particle and our whole team is after this particle.“

And they’d say, „Gee, that’s a good game. Oh boy! Yeah, let’s go! Now how do we do this?“

„We’ll make it so this one particle is unchangeable, it’s unalterable -so no matter who gets it, he couldn’t stash it behind him or something of this sort. That one particle can’t be altered. Ha-ha.“ So therefore it can’t be destroyed so that it can be won. Because if it could be destroyed, then at the moment the other side was going to win, why they wouldn’t have any… any… any game. So it’s got to be an indestructable particle.

Парень ответит:

So, here we’ve got all this space and this indestructible particle. All right, now let’s sit around here and see who can think of the biggest idea or the smallest idea, and the one who has the best one – we’ll put the judges over there – and the one who has the best one wins the particle. Wouldn’t be any action to amount to anything, you see. There’s just too much space. Action – what… what’s the idea of floating around in all this space? On, no! You don’t mean we… we’re supposed to MOVE in this stuff? There’s just too much space.

• Ты, верно, спятил! Такой игры не может быть. А вы:

Well, let’s go down scale from that and at 20-20 we find out that space and particles are equally valuable. And that the space… to make the particles in the space equally valuable, boy, do you have to have a vastitude. You have to have a vastitude of particles and a vastitude of space, really, to start making this game interesting and really get action.

But you get these and you get terrific action. Fast motion – now that game could be played brutally, which is heavy wave, or aesthetically, which would mean very tiny wave. And it could exist brutally or aesthetically at around 20.0. Either way – brutally or aesthetically.

And very often you will get the aesthetic team versus the brutal team. And they set that up today in their little miniature games called wrestling. You’ve got the brute and you’ve got the hero. And your hero is usually very pretty, and your brute is very crude, and so on. So this… you just play dichotomies when you get to the middle of the scale.

You have the top of the wave band at the center of the scale, aesthetic wave at scale center, versus brutality at scale middle.

Не-ет. Вам никогда не удастся добиться, чтобы это дошло до кого-либо на этом уровне или чтобы вы сами поняли это, находясь на этом уровне. Вы бы просто посмотрели на все это пространство и сказали: «Завоевание пространства — это ерунда».

Well, let’s got down scale and look at this game called ‘being a human being’. And we find out that there’s damn little space and terrific numbers of particles and that the game is rendered utterly haywire by this factor: In order to get any kind of scarcity, people are so used to the idea that space has no value; they still think they’re top scale, you see, space has no value. So particles must be valuable – and good Christ! They’ve got bodies made out of billions to the billionth power of particles. And they’ve got all of this terrific space – I don’t know how many particles there are in the body. If you just start talking about a particle… a particle, and you make that particle an electron, God knows how many electrons a person’s got in his body. I don’t think even the smart boys could calculate it up.

Ну ладно. Прямо на этом уровне вы сказали бы: «Видите эту маленькую частицу? Это один электрон. Это будет “горячей сосиской” в нашей игре. Это то, что мы все будем пытаться заполучить». Это, кстати, голливудский термин. В старых фильмах... всегда было сокровище или что-то в этом роде, огромное сокровище, за которым все охотились; если все в фильме пытались заполучить девушку, или все в фильме пытались заполучить определенный пост, или что бы они там ни пытались заполучить, старые голливудские сценаристы называли этот предмет стремлений “горячей сосиской”. И, кстати, изымите эту «сосиску» из картины или повести — и они просто перестанут быть игрой... это перестанет быть повестью. Не очень изящный термин, но довольно выразительный.

Now you’ve got all these particles, these electrons, here on Earth, in Earth, in… you’ve got mass, objects, objects, objects and that’s cheap. Rrrrrr! You have to work and work and work. And we have to invest an idea in an object to make it good. We have to invest a lot of time and craftsmanship to make it good, in order to increase its havingness. And to increase its havingness more and more and more we finally get to – a wienie.

Хорошо, одна частица. Вы говорите:

Guys have to own lots of particles. Space is still of no value. That’s really aberrated, because. boy! it’s so, they’re… we’re so short on space. Do you know of a single place here on Earth where you can go a thousand miles an hour – except right here at this spot on the surface where you are at this moment, going a thousand miles an hour – do you know anyplace on Earth where you could turn loose and go a thousand miles an hour? That’s on the Earth’s surface. Well, you sure don’t. The uh… various things… the… out there on the deserts and down at Daytona Beach and that sort of thing, and your sea… waves make it impossible to really step up to any speed like that. And you just don’t have ‘length’ to really travel fast.

• Смотрите. За этой частицей охотится вся ваша команда, и за ней же охотится вся наша команда.

As far as your upper atmosphere’s concerned, the stuff is jammed. Boy, this is really packed in. Air – 15 pounds per square inch. And if you don’t think there are a lot of particles of air, you’re crazy. They talk about the wall of sound. Every once in a while some plane goes 650 miles an hour, or whatever it is, and he suddenly slows down and goes through this ‘sound barrier’ – crash! Everybody’s windows go „Boo-oo-oom!“ miles away.

И они сказали бы:

So, not a lot of motion involved in this game. Down here they can play chess and think it’s a game. Now the game has therefore gotten very serious, mostly because it doesn’t have any point. They… you… you can’t actually… you… you’ve got to work and work and work and work and work. In a depression they have to burn oranges with kerosene and pour milk in the rivers in order to starve the kids in order to make milk and oranges scarce.

• Вот это да, это хорошая игра. Надо же! Да, давайте! Как мы будем делать это?

And what do you know? There is no such thing as scarcity. There is such a superabundance that men have to sit down and work overnight to try to dress something up to make it valuable. There is no scarcity. There is such a superabundance of particles that this Earth could feed at this moment over a hundred times its present population with modern equipment – photosynthesis.

A photon… they thought the algae converted 28 percent of sunlight. The boys were going around thinking this, and they thought this and they’d never made a test, so they just went on thinking this. There was a doctor by the name of Warburg. Hitler – clever old fellow, Hitler. Oh, he was a smart boy, he was. He was just as clever as hell. Uh… he wrecked more games in less space of time and provided less games than any man I’ve ever heard of.

Итак, у нас здесь есть все это пространство и неразрушаемая частица. Хорошо. Теперь сядем здесь и посмотрим, кто придумает самую грандиозную идею или самую ничтожную идею. И тот, у кого будет лучшая идея... вот здесь мы поставим судей... и тот, у кого будет лучшая идея, завоюет частицу.

And yet he was apparently trying to go in the direction of games, whereas actually he was uh… merely a despoiler of games. He set up games which would wreck. And that was the only goal at the end of each game that was set up – wreckage. I mean, his own wreckage too. I mean, he set this up very carefully. Terrific inventive power and productive power of the German people, and what’s he do? He uses it to try to knock apart everybody else’s game in the world, instead of playing a game. He would not permit it, that anybody could play ball with Hitler – nobody. He had wrecked all the games – boom-crash! „Und herring und garbage. Ach!“ Boy, he was a great boy.

Здесь не было бы практически никакого активного действия, понимаете? Просто имеется слишком много пространства. Действие... что за идея — кружиться во всем этом пространстве? «Ну, нет! Вы же не хотите сказать, что мы должны ПЕРЕМЕЩАТЬСЯ в этой штуковине?» Просто слишком много пространства.

Anyway, a guy like Hitler comes along and he takes all the aesthetic value, everything else that he can possible mass together, and all he does is crash games.

Что ж, давайте пойдем оттуда вниз по шкале к 20.0... мы обнаруживаем, что при

20.0 пространство и частицы обладают одинаковой ценностью. И что пространство... чтобы частицы и пространство обладали одинаковой ценностью — Боже, какое же колоссальное количество всего этого вам надо иметь! Вам в действительности необходимо иметь колоссальное количество частиц и колоссальный объем пространства, чтобы эта игра начала становиться интересной и вы получили настоящее действие. Но вы получаете все это, и вы получаете невероятно много действия. Быстрое движение. Теперь в эту игру можно играть грубо, что является тяжелой волной, или эстетично, что служило бы признаком очень короткой волны. И она могла бы существовать в грубом или эстетичном исполнении в районе 20.0. В любом исполнении... в грубом или эстетичном.

Hitler chased out Warburg. And War… Dr. Warburg, 1933, ‘34, went to the University of Maryland, where he has since conducted tests on photosynthesis vats. And the algae converts something like 88 percent of the sunlight that hits it, not 28. And this gives you a green yield per vat acre of 500 tons of food per annum; the highest yield we have today on an acre of ground is alfalfa at 5 tons an acre per annum. And the usual yield is about 2 tons per acre per annum of the very arable land. Isn’t that fascinating?

И очень часто эстетичная команда будет против грубой команды. И именно таким образом все организовано в очень маленьких играх, называемых «рестлинг». Есть грубиян, и есть герой. Герой обычно очень красивый, а грубиян весьма неотесан, и так далее. Добравшись до середины шкалы, вы просто играете в дихотомии.

And al… and algae eats minerals and we have all kinds of those. Minerals and water and you’ve got lots of water, don’t let anybody kid you you haven’t got lots of water. There are methods of refining sunlight – I mean refining sea water – to such a degree that you could have all the fresh water you wanted.

В центре шкалы существует вершина волнового диапазона... волна эстетики против грубости.

For instance, even in California. The governor there… the governor there, of course, keeping up the law of scarcity doesn’t make it possible, offered a prize of a million dollars to anybody who could invent a process which would turn sea water cheaply into fresh water. Who’s he kidding? Himself or the public, or who? Because it can be done with considerable ease. He’s got nothing but solid deserts back of him – the damnedest, biggest desert you ever saw in your life – huge, natural filter plants, HUGE. And uh… the… the… the… all he needs is pumping systems. It doesn’t cost very much to pump water around. You could filter salt out of salt water and put fresh lakes back of Los Angeles until hell wouldn’t have it.

Что ж, давайте спустимся по шкале и посмотрим на игру, которая называется «быть человеком». И мы обнаруживаем, что существует чертовски мало пространства и колоссальное количество частиц и что вся игра становится абсолютно сумасшедшей из-за следующего фактора: люди настолько привыкли к идее, что пространство не имеет никакой ценности, что для того чтобы получить недостаток чего-то... они до сих пор думают, что находятся на вершине шкалы, понимаете... пространство не имеет ценности, так что ценными должны быть частицы. И, Бог ты мой, их тела состоят из миллиардов в миллиардной степени частиц, и у них есть все это колоссальное пространство... я не знаю, сколько частиц есть в теле. Если уж заводить разговор о частицах... пусть это будет электрон… Бог его знает, сколько электронов в теле человека. Я не думаю, что даже какие-нибудь умники смогли бы вычислить их количество.

Only trouble is it would spoil the scarcity. Everybody’s very well aware of it here on Earth that we must have a scarcity of particles in order to increase wantingness. And they’ve increased it and it’s gotten out of gear to a point where there can be no real game for the majority of people here… they’re not even aware of the fact they’re in a game until they’re pretty solidly processed. They’ll come up the level and they’ll… all of a sudden they’ll get back their spirit of play. They’re practically dead because scarcity is space, really, but space has no value. And scarcity… enforced scarcity of particles when there is such an abundance of particles and an abundance of potential food production that you couldn’t keep up with it.

Сейчас у вас есть все эти частицы, эти электроны, здесь, на Земле, в Земле... у вас есть масса, объекты, объекты, объекты, и все это дешево... бр-р-р-р-р! Вы должны работать, работать и работать. И вы должны вкладывать идею в объект, чтобы он стал чем-то хорошим. Вы должны тратить массу времени и проявлять огромное мастерство, чтобы он стал чем-то хорошим и чтобы повысить его обладательность. И повышая эту обладательность все больше, больше и больше, мы наконец получаем «сосиску» — предмет стремлений.

Now as far as birth control is concerned, you say, „Well, yes, birth control, we’ll just overreach this food supply.“ Oh no it wouldn’t.

Люди следует владеть большим количеством частиц. Пространство по-прежнему не имеет ценности. Это действительно аберрированное состояние, потому что, ребята, оно... нам его так недостает. Знаете ли вы хоть одно место здесь, на Земле, где можно было бы мчаться со скоростью полторы тысячи километров в час... за исключением непосредственно этого места на поверхности Земли, где прямо в данный момент вы мчитесь со скоростью полторы тысячи километров в час... знаете ли вы какое-нибудь место на Земле, где вы могли бы дать себе полную волю и помчаться со скоростью полторы тысячи километров в час? Речь идет о поверхности Земли. Нет, вы наверняка не знаете такого места. Встречаются различные объекты... в пустынях, и на скоростных трассах в Дейтона-Бич*Дейтона-Бич: курортный город в северо-восточной Флориде на побережье Атлантического океана. На его твердых белопесчаных пляжах, проводятся испытания и гонки с начала 1900-х годов., и так далее. И на море... из-за волн становится невозможным действительно набрать такую скорость. И просто не существует достаточно длинных дорог, чтобы можно было мчаться по ним по-настоящему быстро.

Uh… the auditors who have discovered this to date have asked me not to mention it, but theta clearing provides uh… pregnancy termination uh… at will. We mustn’t mention this because, God help us all, there goes the moral code. Penicillin took out the disease level and uh… now if a person… a girl can take a couple of beams of energy, just move out back of her head and take a couple of beams of energy and terminate a pregnancy…

Что касается верхних слоев атмосферы, то там все заполнено. Боже, там действительно все забито. Воздух... больше двух килограмм на один квадратный сантиметр. И если вы не считаете, что в воздухе много частиц, то вы сумасшедший. Говорят о стене звука. Время от времени какой-нибудь самолет летит на скорости тысяча километров в час, или какая там у него скорость, и внезапно замедляется и проходит через «звуковой барьер» — трах! И на много километров оттуда стекла у всех дз-зы-ы-н-нь!

Now it didn’t… nothing… nothing wild or forceful or upsetting or anything like that. Just make sure that the tube opens. That’s very simple. There’re uh… there’re muscles, and so forth, and that sort of thing, and pregnancies that were as much as three months advanced, and that sort of thing, have been terminated this way. In how long? 24 hours. With what kind of a set-up? None. What kind of repercussions? None. Isn’t this fascinating?

Таким образом, в этой игре не так много движения. Здесь люди могут играть в шахматы и думать, что это игра. В результате игра стала очень серьезной, главным образом потому, что она не имеет никакого смысла. Вы в действительности не можете... вы должны работать, работать, работать, работать, работать. Во времена депрессии приходилось сжигать апельсины, обливая их керосином, и выливать молоко в реки, чтобы детишки голодали, и чтобы в результате молока и апельсинов не хватало.

So you’ve got something like birth control sitting right there in theta clearing. A lot of experimentation could be done with something like this, in order to get it all down fine. But the three auditors who have had anything to do with it have discovered that it was just deadly: One-two-three.

И что бы вы думали? Нет такой вещи как недостаток. Существует такой переизбыток, что людям приходится сидеть и работать ночами, чтобы приукрасить что-то и сделать это ценным. Нехватки не существует. Существует такой переизбыток частиц, что эта Земля в настоящее время могла бы прокормить более чем в сто раз больше людей, чем есть на ней в данный момент, при применении современного оборудования... с использованием фотосинтеза.

Well, if you’ve got… if you’ve got birth control under control, if you have food in plenty – gosh! It looks to me like the game could get very interesting and very easy here on Earth. Yes, it could. Because look at… look at what people are mainly concerned of. Uh… it’s all right for us in this country; we’ve got plenty of food, but uh… gee! They’ve got an abundance of babies as the goal of the society of India and China. Oh, no! It’s just… just… you just don’t…

Фотон... ученые думали, что водоросли преобразуют 28 процентов попадающего на них солнечного света. Ученые расхаживали и думали таким образом, думали таким образом, и они так и не проверили это, так что они просто продолжали так думать. Был такой доктор Варбург*Варбург, Отто Генрих (1883 - 1970), немецкий биохимик, физиолог и врач. Обладатель Нобелевской премии по медицине за 1931 год.. А Гитлер... умный старина Гитлер. О, он умный малый... был. Он был умен, как черт. Он разрушил большее количество игр за меньшее количество времени и создал меньшее количество игр, чем любой человек, о котором я когда-либо слышал. И все же существовала видимость, что он двигался в направлении игр, тогда как в действительности он просто лишал других игр. Он создавал игры, которые разрушали, и это была единственная конечная цель в каждой создававшейся игре... разрушение. Я имею в виду, это включало в себя его собственное разрушение. Я хочу сказать, он очень тщательно организовал все это. У немецкого народа колоссальная творческая энергия и колоссальная способность производить, и что делает Гитлер? Вместо того чтобы играть в игру, он использует ее для того, чтобы разрушить игры всех людей в мире. Он не позволил бы никому сыграть с ним в мяч... кому бы то ни было. Он испытывал потребность в разрушении всех игр... трах! бах! — и «чушь унд ерунда, эх!» Да, он был велик.

Puerto Rico with one of the heaviliest populated areas in the world is playing a game down there now of having 18 children per family. Oh, it’s just grim! Well, you provide a superfluity of human beings like this, they get so cheap that there’s no role for them in any game.

Как бы то ни было, человек вроде Гитлера приходит, сосредотачивает в своих руках все эстетические ценности нации и все остальное, что только можно собрать, и все, что он делает, — это разрушает игры.

And do you know that nowhere here on Earth do they have a Games Umpire, nowhere here on Earth do they have a Games Supervisor, nowhere on… here on Earth do they have an Office of Maker of Games, Substation Earth – noplace. There’s nobody going around thinking about games – nobody. So what do we do about something like this? Why you can just upset this old applecart left and right, by studying what is basically a game.

Здесь, на Земле, довольно трудно создавать игры по причине изобилия пищи. Поэтому игра создается на таком уровне нехватки, который преодолевает это изобилие и приводит к тому, что игра в действительности не доставляет никому удовольствия. Работа, работа, работа. Нехватка, нехватка, нехватка, нехватка.

Now in the first place, everybody… there’s another right that other people might contest, is: Anybody has a right to play in a game, some game. That’s right. Now people who are playing a game have a right to exclude people from playing a game, but they do not have a right to set it up so that those people can’t play in another game.

Гитлер изгнал Варбурга. И доктор Варбург в 1933-34 годах отправился в Университет Мэриленда, где он с тех пор проводит эксперименты по фотосинтезирующим ваннам. И водоросли преобразуют где-то 88 процентов солнечного света, попадающего на них, а не 28. И это дает вам с акра ванночек пятьсот тонн зеленой массы в год. На сегодняшний день самый большой урожай на акр земли дает нам люцерна: пять тонн с акра в год. А обычный урожай составляет примерно две тонны в год на самой лучшей пахотной земле. Разве не поразительно?

So there’s a lot of rights of games. And when you’ve… when you have examined and expanded rights of games, you have overreached and much more than restored and outlined the rights of man – much more. Because it adds something else. All the rights of man do is give a man a right to be bored. If they gave him the… gave him the outermost freedom of action, all these ‘freedom froms’, it would wind up with its final goal as the right to be bored, because there’s nothing with which to gain… engage his interest. Nobody’s taking any responsibility for engaging anybody’s interest except a handful of artists and a few entrepreneurs here on Earth. They… they’re just of no… they’re… they’re given every single kind of roadblock.

И все, чем питаются водоросли, — это минералы, а минералы у нас имеются самые разные. Минералы и вода. У нас есть громадное количество воды... не позволяйте никому надувать вас, что, дескать, у нас нет громадного количества воды. Существуют методы опреснения морской воды, так что вы можете иметь столько пресной воды, сколько захотите.

It’s from these people alone, really, that interest in existence stems. Oh, they’ve just set this game up so haywire that the game is just completely out of control and the whole game MEST universe is going about in the same direction. The game was set up with a 180 degree wrong vector and, of course, as it comes out along the line it drifts further and further over on to the wrong side for the individuals involved in the game. And that’s no good.

Даже, например, в Калифорнии тамошний губернатор — конечно, следование закону о необходимости поддержания нехватки делает это невозможным — предложил приз в миллион долларов любому, кто смог бы изобрести дешевый процесс превращения соленой морской воды в пресную воду. Кого он дурачит? Себя, или публику, или кого? Ведь это можно проделать очень легко. Позади него нет ничего, кроме пустынь с твердым грунтом... самые колоссальные, самые обширные пустыни, которые вы только видели. Огромные естественные фильтровальные заводы... огромные. И все, что ему необходимо, — это системы перекачки. Перекачка воды стоит не очень дорого. Можно отфильтровать соль из соленой воды и создать пресные озера под Лос-Анджелесом, так что воду девать будет некуда. Одна беда — это ликвидирует ее нехватку.

So, at the start of it, however, the feeling that there must be a game would be your highest echelon of compulsion. There isn’t any reason why you have the feeling there must be a game, but if you’re here, you’ve gone through that strata, and you still have that feeling there must be a game. And I’m not telling you to get rid of that feeling; I’m telling you to rehabilitate the spirit of play. And then you can look over the upper strata and find out if you want to get rid of the other one.

Все здесь, на Земле, очень хорошо осознают, что для того чтобы увеличить нужду, необходимо создать нехватку частиц. И они увеличили ее, и этот процесс вышел из-под контроля до такой степени, что для большинства находящихся здесь людей не может существовать настоящая игра и они даже не осознают тот факт, что они в игре, до тех пор, пока их весьма основательно не проодитируют. Они поднимутся на более высокий уровень, и внезапно вернут свой дух игры. Они практически мертвы, поскольку пространства в действительности не хватает, но пространство не имеет ценности, и имеет место навязанная нехватка частиц, в то время как существует такое изобилие частиц и такие потенциальные возможности производить продукты в изобилии, что потребность не смогла бы существовать.

But you’re not going to get rid of the other one until you’ve rehabilitated the spirit of play. You’ve got to go up through this cycle of action you see on the board here, up through the area I’ve marked ‘1’ there, at least the ‘AB’ strata, before you could even know the sensation Spirit of Play. It doesn’t take too long to get to that stage, but it is gotten and attained by drilling in emotion… putting emotion on things and taking it off again. And not forgetting exhilaration and way above that, Spirit of Play… Spirit of Play.

Если уж говорить о контроле над рождаемостью... вы ведь скажете: «Ну, да, контроль над рождаемостью, иначе мы превысим эти запасы продовольствия». О нет, это не так.

Now somebody who gets up to 40.0 and hits serenity – nobody ever put serenity at 40.0 – it is ABOVE 40.0 and it’s ABOVE ‘there must be a game’. And a guy who can get it up to feeling serenity without feeling ‘There must be a game’ has simply gotten… it’s just one of these things has happened; he’s gotten on the subway at 42nd and Broadway and has arrived in the Bronx without travelling on the subway. He just… it just… in this agreement pattern, and in the pattern of backtracking out of this universe and rehabilitation, it just can’t happen. You couldn’t hit REAL serenity without having gone through the most hectic, compulsive aspects of Spirit of Play – unless you’ve known Spirit of Play in its heaviest sense, there could be no serenity for you, because Spirit of Play would still lie there as a basic underlying compulsion.

Одиторы, которые уже обнаружили это, просили меня не упоминать об этом, но тэта-клирование позволяет прерывать беременность по собственному желанию. Мы не должны упоминать об этом, потому что, помоги нам Господи, это затрагивает моральный кодекс. Пенициллин избавил человечество от болезней, а теперь женщина может просто выйти из головы назад, направить пару лучей энергии и прервать беременность.

And you talk about Serenity, you better know what you’re talking about, because there isn’t anybody in this room has ever felt it, I’m sure of that – not… maybe, for 74 trillion years anyway.

Я хочу сказать, это просто... ничего... здесь нет ничего дикого, или болезненного, или огорчительного — ничего подобного. Просто обеспечить раскрытие матки. Это очень просто... Там есть мышцы, и тому подобное, и подобные вещи, и были прерваны беременности на третьем месяце. В течение какого времени? В течение двадцати четырех часов. С оборудованием какого типа? Безо всякого оборудования. Какие это имело негативные последствия? Никаких. Разве не поразительно?

Serenity – oh, brother! You can… Serenity. You… you get next to somebody who’s really serene, you feel like you’ve, on a hot summer day, walked into a beautifully cool lake of water. You just feel like „Uhh-huhh!“

Так что в тэта-клировании заключено нечто подобное контролю над рождаемостью. Что касается подобных вещей, то здесь можно проводить множество экспериментов, чтобы все это хорошо изложить в письменном виде. Но три одитора, которые были как-то связаны с этим, обнаружили, что это было просто нечто! Раз, два и готово.

But there’s HIGH, FREE feelings in these upper scale emotions in the games. Boy! This feeling about 22.0 – it’s… you’ve got… you’ve got a flock of teammates and there’s a… all this thing is running this way and that. I mean, everybody’s so dead serious. Oh, they… they… they are serious too, to a point of brutality, if they are playing on the brutal side of this thing. You talk about playing for keeps! Because there isn’t very much to lose, you see? I mean a guy can’t be hurt bad. A guy who can be hurt as bad as homo sapiens couldn’t play such a game. They really play for keeps.

Если вы установили контроль над рождаемостью и если есть большое количество еды — ух ты! Мне кажется, игра здесь, на Земле, могла бы стать очень интересной и очень легкой. Да, это могло бы быть так. Потому что посмотрите, чем главным образом озабочены люди? Здесь у нас, в нашей стране, все в порядке, у нас много продовольствия, но, Боже, у них... изобилие детей — это общественная цель в Индии и Китае. О, нет! Это просто...

We’ve got this Team A, they’re the Whites, and Team B, they’re the Blacks in this game. And they consider themselves teams, they’ve got divided sides and this and that. And boy, the code of ethics that goes for a team- mate is tougher and bigger than anything you ever had when knighthood was in flower.

Пуэрто-Рико, будучи одной из самых густонаселенных местностей в мире, сейчас играет в такую игру: иметь восемнадцать детей в семье. О, это просто ужас! Если вы будете создавать такое изобилие людей, то их ценность снизится настолько, что для них не будет никакой роли ни в какой игре.

When we picked up the chivalric condition of knighthood and its vows – was probably picked up back on the track from some team or some degraded uh… bit of team ethic. And uh… yes, that’s superlative. And, oh, a guy would do anything on a team basis. He’ll get himself killed to save a teammate, and that’s all. Teammate’s in danger and he can prevent that danger from occurring, he’ll get himself killed. And that’s just expected.

И знаете ли вы, что нигде на Земле сейчас нет третейского судьи по играм? Нигде здесь, на Земле, нет того, кто осуществлял бы надзор над играми. Нигде здесь, на Земле, нет Офиса с табличкой «Создатель игр, подстанция Земля»... нигде. Никто не ходит и не думает об играх, никто. Что же можно поделать в такой обстановке? Мы просто можем направо и налево нарушать это устоявшееся положение вещей, изучая, что в своей основе представляет собой игра.

That isn’t heroic. Down here on Earth a guy goes out and gets himself knocked off to save the company, or something of this sort, Christ, they give him medals and they string it all over the place and he’s in all the war savings bonds ads and… and uh… the government…

Прежде всего, каждый человек... существует еще одно право, которое другие люди могут поставить под сомнение, и оно состоит в следующем: каждый имеет право играть в игру... в какую-нибудь игру. Это так. Люди, которые играют в игру, имеют право исключать людей из игры, но они не имеют права делать так, чтобы эти люди не могли играть в другую игру.

By the way, this government never commercializes bravery. I don’t want you to get that idea. This government has not cheapened every medal and honor it could offer. This government would not cheapen anything. This government’s a pure, upstanding, noble group, and it has no ulterior motive in being… a politician in the government, there is none of those. Nobody ever gets any graft or anything like that.

Итак, существует множество прав, связанных с играми. И когда вы изучите права, связанные с играми, и расширите эти права, вы сделаете нечто гораздо большее, чем просто восстановите и обрисуете права человека... гораздо больше. Ведь в результате появится кое-что еще. Все, что делают права человека — это дают ему право скучать. Если предоставить человеку самую полную свободу действия, все эти «свободы от», то конечной целью всего этого окажется право скучать, поскольку нет ничего, что могло бы привлечь интерес человека. Здесь, на Земле, никто не берет никакой ответственности за то, чтобы привлекать чей-то интерес, за исключением горстки артистов и антрепренеров*Антрепренер: а) владелец или директор частного зрелищного предприятия, напр., театра, цирка, б) устроитель представлений (особ. музыкальных).. На их пути ставят всевозможные препоны. В действительности именно эти люди являются создателями интереса к существованию.

You know the country’s in apathy on crooked government right now? They even let the Republicans in.

О, они просто устроили эту игру настолько ненормально, что она находится совершенно вне контроля, и вся игра в целом, МЭСТ-вселенная, идет примерно в том же направлении. Игра идет по вектору на 180 градусов неправильному; и, конечно, по мере продолжения она заносит того, кто в ней участвует, все дальше и дальше туда, куда не следовало. И это скверно.

Well, anyhow, here’s team play. And… and you talk about playing for keeps: They’re playing for this particle, or they’re playing for this planet or something of this sort. It isn’t covert play. You see, Earth really isn’t being played for. There is a crew that would like to think it’s playing for Earth, but they’re pinned down. They’re pinned down like a soldier with 88 millimeter shells passing over his head at the rate of one per millisecond. And there’s… there’s… they… there’s a covert infiltration, and you pick it up in preclears every once in a while, monitoring action that takes place here on Earth from a between-lives area. And you’d think this was very powerful and it’s REALLY getting some place – naw. Because it isn’t a game. Because the people who are doing that are too degraded on team play to stand up against the team that’s playing the other game. There isn’t any game going on here. Unless it’s a game called ‘rehabilitation’, or it’s a game called ‘exit depot’. Now uh… – which it could be.

Однако в начале игры самым высоким уровнем компульсии является чувство, что игра должна существовать. Нет никакой причины, из-за которой вы чувствуете, что должна существовать игра; но если вы находитесь здесь, то вы прошли через этот пласт и у вас до сих пор есть чувство, что должна быть игра. И я не призываю вас избавиться от этого чувства. Я призываю вас возродить дух игры. И тогда вы сможете изучить высший пласт и решить, хотите ли вы избавиться от него.

All right, now here we have, then, this whole… this whole sphere of interest and activity called the MEST universe which started out as a game. But don’t think the MEST universe is the only game there is. This would be something like saying, „There is only the Rose Bowl.“ They think of this in California and I’m sure they’re convinced of it. Every five Californians that you picked up with and met, you would ask, „Is there any other stadium in the world?“

Но вы не избавитесь от него, пока не возродите дух игры. Вы должны пройти через этот цикл действия, изображенный здесь на доске, пройти через область, которую я обозначил цифрой «1», хотя бы через слой а-b, прежде чем сможете хотя бы узнать ощущение духа игры. На то, чтобы дойти до этого этапа, уходит не слишком много времени; но он достигается путем тренировки с эмоциями... помещения эмоций в вещи и убираете их оттуда... и не забывайте о веселье и о находящемся гораздо выше него духе игры. Дух игры.

He’d say, „No. The Californians invented stadiums and they invented football. And they built the Rose Bowl and now that they have built the Rose Bowl, this is the only bowl in this world, besides being the biggest bowl in the world.“

Человек, который поднимается до 40.0 и достигает безмятежности... никто никогда не помещал безмятежность на уровень 40.0, она ВЫШЕ 40.0 и ВЫШЕ чувства «Должна существовать игра». И человек, который может подняться до ощущения безмятежности, не испытав чувства «Должна существовать игра», просто проделал... просто произошло нечто вроде следующего: он сел на метро на углу 42-й улицы и Бродвея и прибыл в Бронкс, не преодолевая этого расстояния на метро. Он просто... при этой структуре согласия и этом способе выбраться из этой вселенной и восстановить свои способности таких вещей просто не может быть. Вы не можете достичь НАСТОЯЩЕЙ безмятежности, не испытав духа игры в его самых лихорадочных, компульсивных проявлениях. Не познав дух игры в его наивысшей степени, для вас не может быть никакой безмятежности, потому что дух игры все так же будет присутствовать в виде основной компульсии.

Now California is second only to Texas in the naivity about its uh… environs, and so forth. That’s not the case. The… the games played in the Rose Bowl are not the only football games or ball games played in the world. I don’t want you to get the idea there are just because you talked to a Californian.

И если вы говорите о безмятежности, вам стоит знать, о чем вы говорите, так как в этой комнате нет никого, кто когда-либо ощущал ее, я уверен в этом. По крайней мере на протяжении последних семидесяти четырех триллионов лет.

But that’s kind of like the MEST universe. The MEST universe would have you believe this is the only game there is anyplace in the whole of anything. That’s not true! Not even vaguely true. Games are going on with all kinds of rules, terrific interest levels and so forth.

Безмятежность — о, бог ты мой! Вы можете... безмятежность... вы приближаетесь к кому-то, кто действительно безмятежен, и вы чувствуете себя так, как будто в жаркий летний день зашли в озеро с чудесной прохладной водой. Вы просто чувствуете... «Уф-ф-ф!» (вздох).

All right, I’m going to read off for you this paper just so we’ve got it on the tape. How many minutes we got? – five minutes. That’s plenty.

Но в играх на высших уровнях эмоций присутствуют ЯРКИЕ, СВОБОДНЫЕ чувства. Ребята, это чувство в районе 22.0… это… вот у вас есть группка товарищей по команде, и все движется во все стороны. И все так ужасно серьезны. О, они тоже серьезны до грубости, если они играют на грубой стороне игры. Да уж, они играют на все сто процентов! Ведь им и терять особенно нечего, понимаете? Я хочу сказать, парень не может получить сильное повреждение. Парень, которому можно нанести такое повреждение, как хомо сапиенсу, не смог бы играть в такую игру. Они действительно играют всерьез.

„The aberration above time is ‘there must be a game’. Now there’s a postulate up there, ‘there must be a game’ and there’s an interest level and therefore it enters into a flow. And ‘there must be a game’ and ‘there must not be a game’. So you have the Un-maker of Games quite as important as the Maker of Games.“

В игре есть команда А, это белые, и команда В, это черные. И они считают себя командами, и они разделились на стороны и так далее. И Бог ты мой, этический кодекс для члена команды гораздо более жесткий и обширный, чем что-либо из того, что существовало во времена расцвета рыцарства.

Now we get „The rules of games are as follows: Limitations on self and others, obedience to rules, unconsciousness of rules to add reality“ – we pretend the rules are real. „ARC with others to play. Pain as a penalty which will be obeyed“ – you have to have a penalty that will be obeyed. Otherwise, nobody will stick with the rules. „Agreement to rules and penalties is necessary to continue a game.“ And boy, are they! „Deterioration of a game until no game“ – cycle of action shows you the whole game is an object with no action. You know, the… the… the wienie finally becomes everything there is, and there is no action even to get the wienie.

Когда у нас появилось рыцарское поведение и рыцарские обеты, вероятно, мы позаимствовали их на полном траке у какой-нибудь команды или команды со слегка деградировавшей этикой. Да, он превосходен. И... будучи в команде, человек сделал бы что угодно. Дал бы убить себя, чтобы спасти товарища по команде; я хочу сказать, это включает в себя все. Товарищ по команде в опасности, и он может его вызволить оттуда... он дает себя убить. Это просто от него ожидается. Это не героизм. Здесь, на Земле, человек выходит и принимает смерть, чтобы спасти своих друзей, или что-то в этом роде... Бог ты мой, им дают медали, и так усердно расписывают их подвиги, их изображают в рекламе сберегательных облигаций военного времени, и правительство...

„Work is admission of inability to play“ – if you have to work, you can’t play, obvious. They really yap about that here. „A game of complexity and levels“ – the Tone Scale is such a game. It’s just a map of MEST universe games.

Кстати, это правительство никогда не превращает храбрость в источник коммерческой выгоды. Я не хочу, чтобы у вас создалось такое представление. Это правительство не роняло достоинство ни одной медали или награды, которые оно могло бы предложить. Это правительство не роняло ничье достоинство. Это правительство — группа чистых, честных, благородных людей, и, находясь в правительстве, они не преследуют какие-то свои скрытые мотивы... нет ничего такого. Никто никогда не берет взяток, ничего подобного.

„Peculiarity or liability of a maker of game, people attempting to play the game of Maker of Games“ – it’s a game itself. Your big capitalista or commissar will do that. „The game called Maker of Games results in No Game. And the game called Unmaking Games results in a game. 8008.“

Знаете ли вы, что прямо сейчас страна находится в апатии по поводу бесчестности своего правительства? Люди даже допускают к власти республиканцев.

„There’s a game called freedom,“ which is what you’re playing right at this minute. „And Games contain trickery and misdirection to win“ – your 180 degree vector of Have and Agree.

Ну да ладно. Вот командная игра. И вы говорите об игре без оглядки: они играют за эту частицу, либо за эту планету, либо за что-то в таком роде. Это не какая-то скрытная игра. Понимаете, никто в действительности не играет на планету Земля. Есть одна компания, которая хотела бы думать, что она играет на планету Земля, но этих ребят зажали в угол. Их зажали в угол, и они не могут двинуться, вроде солдата, у которого над головой проносятся 88-миллиметровые снаряды, тысяча за секунду.

„The prize of winning is making a new game“ – what do you know? „Or permitting a new game to be made or making it possible for a new game to be played.“ Those are all prizes, and that’s all the prizes there are. „The necessity“ – oh, of course, there’s these gimmicks, these wienies and so forth. But everybody just knows that they’re spurious as hell.

Существует скрытое проникновение, — и время от времени вы поднимаете это, работая с преклирами — управляющее действиями людей здесь, на Земле, из области «между жизнями». И вы могли бы подумать, что это нечто очень мощное и что они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО чего-то добиваются... нет! Ведь это не игра. Люди, которые занимаются этим, так деградировали в плане командной игры, что не могут противостоять команде, которая играет в другую игру. Здесь нет никакой игры, если только речь не идет об игре под названием «реабилитация» или об игре под названием «точка выхода». И это... это могло бы быть такой игрой.

Uh… „The necessity to have a new game coded before one ends the old game.“ Otherwise, everyone becomes a maker of games with no game.

Итак, вот вся эта сфера интересов и деятельности под названием «МЭСТ-вселенная», которая началась как игра. Но не думайте, что МЭСТ-вселенная — это единственная из всех существующих игр. Это все равно, что сказать, что существует лишь стадион «Роуз Боул». Так думают в Калифорнии; я уверен, что они убеждены в этом. Каждый пятый калифорниец, которого вы встретили бы, спроси вы его: «Есть ли в мире какой-либо еще стадион?» — сказал бы: «Нет. Калифорнийцы придумали стадионы, и они придумали футбол, и они построили «Роуз Боул», и теперь, когда они построили «Роуз Боул», это единственный в мире стадион, не говоря уже о том, что это самый большой в мире стадион».

Now, „The value of pieces. Ownership of pieces may be also the ownership of players. And the difference between players and pieces, and the difficulty of pieces becoming players“ – boy, when a piece becomes a player, there’s really a hell of an upset in the game; it’ll just blow. Oh, the quarterback walks out of the football game and all of a sudden starts to run the whole football game, and nobody can tell him „No.“ That football game’s dead.

Калифорния по своей наивности в своем представлении о том, что существует вокруг, уступает лишь Техасу. Это не так... в футбол или в мяч играют не только в «Роуз Боул», и я не хочу, чтобы у вас возникла идея, что это так, просто потому что вы поговорили с калифорнийцем.

Now… so you’ve got to hide the rules from the pieces, otherwise this is going to happen.

Но так же обстоит дело и с МЭСТ-вселенной. МЭСТ-вселенная хотела бы заставить вас поверить в то, что она представляет собой единственную игру где бы то ни было. Это неверно! Это даже близко не напоминает правду. Есть различные игры, в которых имеются различные правила, они вызывают огромный интерес, и так далее.

„Now the caste system of game consist of this: The Maker of Games, he has no rules, he runs by no rules. The player of the games, rules known but he obeys them. And the assistant players merely obey the players. And the pieces obey rules as dictated by players, but they don’t know the rules.“ And then, what do you know. There’s broken pieces, and they aren’t even in the game, but they’re still in the game. And they’re in a terrible maybe: „Am I in the game or am I not in the game?“

Я собираюсь зачитать вам эту бумагу, чтобы это осталось у нас на пленке. Сколько у нас есть времени? Пять минут. За глаза хватит.

Now, „How to make a piece. This is how to make’ a piece: First, deny there is a game. Second, hide the rules from them. Three, give them all penalties and no wins. Four, remove all goals“ – all goals. „Enforce them… their playing. Inhibit their enjoying. Make them look like but forbid their being like players“ – look like God but uh… you can’t be God.

«’Должна существовать игра’ — это аберрация, стоящая выше времени».

„To make a piece continue to be a piece, permit it to associate only with pieces and deny the existence of players.“ Never let the pieces find out that there are players.

Итак, здесь есть постулат: «Должна существовать игра», — и существует определенный уровень интереса, и поэтому он принимает форму потока. И здесь есть «Должна существовать игра» и «Не должно существовать игры», так что разрушитель игр имеет такое же значение, как и создатель игр.

Now out of these you’re going to get games. Now here’s a process that has to do with the making of games, and all this process adds up to, is you just address to those factors which I just gave you, oh, run and change postulates and any creative process that you can think of and shift postulates around, you get a whole process.

«Правила игр таковы: ограничения, накладываемые на себя и на других; подчинение правилам; отсутствие осознания правил, чтобы повысить реальность» — мы притворяемся, что правила реальны. «АРО с другими, чтобы играть. Боль — наказание, которому будут подчиняться» — необходимо иметь наказание, которому будут подчиняться. Иначе никто не будет действовать в соответствии с правилами.

But remember, that up at the top of it there is a big postulate, „There must be a game.“ Therefore if you want to regain the Spirit of Play, people have got to unmake postulates they’ve made all along, saying, „There mustn’t be a game. There mustn’t be a game. It can’t be a game. Don’t play with me. I mustn’t be played with. Life is serious. This isn’t a game. We’re playing for keeps. I’ll never get out of this,“ and so forth. In other words, the postulates which they’ve made to convince themselves that these are the rules and the only rules that can be played, and these that I’ve just read off to you.

«Согласие с правилами и с наказаниями необходимо для продолжения игры», —

I’m going to have this typed and you can figure it out more or less as you want to. I could, of course, give you even further rundown on this, if you wanted me to, but it takes… takes a little while to do so. It’s actually the backbone of what we are doing. But let’s take a break.

до чего же это верно!

«Игра вырождается до тех пор, пока не исчезает совсем» — цикл действия, показывает, что вся игра — это объект, в котором действие отсутствует. Понимаете, предмет стремлений, «сосиска», в конце концов становится всем, что только существует, и не предпринимается никаких действии даже для достижения «сосиски».

«Работа — это признание неспособности играть» — если вам приходится работать, то вы не можете играть, это очевидно. Вот об этом действительно идут всякие разговоры.

«Игра, в которой присутствует сложность и имеются уровни...» Шкала тонов представляет собой такую игру; это просто карта игр в МЭСТ-вселенной.

«Создатель игры обладает собственными особенностями или слабостями; люди пытаются играть в создателя игр» — это само по себе игра. Этим занимается крупный капиталист или комиссар.

«Игра под названием “создатель игр” приводит к отсутствию игры», а игра под названием “разрушение игр” приводит к появлению игры»... 8008.

Существует «игра под названием “свобода”» — это то, во что вы играете прямо в данную минуту. И «для победы в играх применяются уловки и введение в заблуждение» — этот ваш на 180 градусов противоположный вектор «Обладать» и «Соглашаться».

«Приз за победу — создание новой игры» — подумать только! — «либо позволение создать новую игру, либо предоставление возможности играть в новую игру». Это все призы, и это все призы, которые только есть. «Прежде чем...» — ну, конечно, существуют все эти штуки, все эти «сосиски» и так далее. Но все знают, что это просто фальшивки.

«Прежде чем будет завершена старая игра, необходимо сформулировать правила новой игры. А иначе все превратятся в создателей игр и игры не будет».

Далее: «Ценность фигур. Собственность фигур может также быть собственностью игроков. И различие между игроками и фигурами, и трудность для фигур стать игроками» — боже, когда фигура становится игроком, в игре возникает чертова куча расстройств, она просто взрывается. Скажем, футболист выходит из игры и вдруг начинает руководить всей игрой. И никто не может сказать ему: «Нет». И эта футбольная игра испорчена.

Итак… поэтому вы должны скрывать правила от фигур, иначе такое произойдет.

«Кастовая система игра такова: Создатель игр — для него нет правил, он управляет игрой, не подчиняясь никаким правилам; игрок — правила известны ему, но он подчиняется им; помощники игроков просто подчиняются игрокам; и фигуры подчиняются правилам, как им это диктуют игроки, но они не знают правил». И затем, что бы вы думали... есть битые фигуры. И они даже не участвуют в игре, но все еще находятся в игре. И они находятся в ужасном «может быть»: в игре я или не в игре?

«Как создать фигуру. Вот как следует создавать фигуру. Первое: отрицайте, что существует игра. Второе: скрывайте от фигуры правила. Третье: только наказывайте их и не давайте одерживать никаких побед. Четвертое: уничтожьте все их цели...» — все цели.

«Навязывайте им игру. Препятствуйте получение ими удовольствия от игры. Придайте им вид игроков, но запретите им быть такими, как они» — выглядишь, как Бог, но… не можешь быть Богом.

«Чтобы заставить фигуру продолжать быть фигурой, позволяйте ей общаться и объединяться лишь с фигурами и отрицайте существование игроков» — никогда не позволяйте фигурам узнать, что существуют игроки.

Таким образом вы получите игры.

Вот процесс, который имеет отношение к созданию игр, и все, к чему сводится этот процесс, так это к тому, что вы просто работаете с теми факторами, которые я вам только что перечислил... о, прохождение и изменение постулатов, и любые процессы по созданию, которые вы только можете придумать, и изменение постулатов... вы получаете целый процесс.

Но помните, что на самом верху имеется мощный постулат: «Должна существовать игра». Следовательно, если вы хотите возвратить людям дух игры, они должны «рассоздать» постулаты, которые они создавали все это время, говоря себе: «Не должно существовать игры. Не должно существовать игры. Это не может быть игрой. Не играйте со мной. Со мной нельзя играть. Жизнь — серьезная штука. Это не игра. Мы играем всерьез. Я никогда не выберусь из этого» — и так далее. Иными словами, речь идет о постулатах, которые люди создали, чтобы убедить себя, что таковы правила и что это единственные правила, по которым можно играть... те, которые я только что вам зачитал.

Я собираюсь отдать это, чтобы это напечатали, и вы можете разобраться в этом так, как сочтете нужным. Если бы вы захотели, то я, разумеется, мог бы предоставить вам еще больше информации об этом; но для этого потребовалось бы еще немного времени.

Это в действительности самая основа того, чем мы занимаемся. Но давайте сделаем перерыв.