You're training for a graduate designation of Professional Auditor. All right. That is granted to you. You're expected to go forward from there.

Вы обучаетесь, чтобы при выпуске получить звание профессионального одитора. Хорошо. Это звание у вас будет. И от вас ожидается, что затем вы будете и дальше двигаться вперед.

There is no large, wide demonstration of use included in that. We have to be fairly sure you can get results.

Это обучение не включает значительной, обширной демонстрации применения материала. Мы должны быть вполне уверены в том, что вы можете получать результаты.

But your next grade up from that depends upon the use you have made of it. It depends upon your having gotten very wide usage out of it, and so on. Training in this field is not really a finite affair; it doesn't just suddenly start and stop. You get to a certain point where you know theory and practice. And then there's another point where you are practised in being able to practice. And then there's another point further than that where you're practised in being able to practice in a great many areas of knowledge and beingness. Now, we'll take all those things in due course.

Но каким будет уровень, которого вы достигнете вслед за этим, – это зависит от того, как вы будете использовать этот материал. Это зависит от того, станете ли вы очень широко применять его и так далее. Обучение в этой области на самом деле не является чем-то конечным, оно не просто внезапно начинается и заканчивается. Вы достигаете определенного уровня, когда вы становитесь знакомы с теорией и практикой. А затем есть другой уровень, на котором, получив практику, вы будете способны действовать на практике. И затем есть следующий уровень, на котором, получив практику, вы будете способны действовать на практике в очень многих областях знания и бытия. Так вот, мы рассмотрим все это в свое время.

And I want to give you the limits of what a professional auditor is expected to know.

И я хочу очертить для вас круг тех знаний, которыми должен обладать профессиональный одитор.

You have a mimeograph sheet. Has that mimeograph sheet been issued to you? Has this class had this mimeograph sheet? [See Standard Operating Procedure for Theta Clearing in the Appendix of this volume.]

У вас есть мимеографированный текст. Вам его раздали? Эта группа получила этот мимеографированный текст?

Male voice: Here's one.

Он у вас есть?

Another male voice: Yeah.

Мимеографированный текст. Один лист бумаги, и на нем есть списки всего, что нужно.

Another male voice: Yes. I did issue them.

Так вот, от нас ожидается, что мы будем знать дефиниции всего, что там перечислено, и что мы будем знать, как все перечисленное на этом листе формирует целый предмет.

Do you have them?

Так вот, вас здесь просят делать кое-что такое, чего никогда не просили делать в гуманитарных науках. И человек стал очень небрежен по отношению к гуманитарным наукам. Никто ничего не знал! Никто ничего не знал! И меня не волнует, захотите ли вы сопоставить это с психоанализом или копанием канав или сравнивать строчки, – суть в том, что никто ничего не знал; это ужасная истина.

Male voice: Yes, I think so.

Эти парни, в чьих руках оказываются ценные и важные люди, – парни, которые, как считается, хорошо обучаются и которые работают в сфере разума, – они не знают! Они ничего не знают. Это просто невероятно! Большинству из вас не приходилось с этим сталкиваться лично. Я до 1948 года не знал о том, что такое имеет место – настолько это выходило за пределы моей способности понимать идиотизм. И вы знаете, необходимо иметь особые способности, чтобы понимать идиотизм. Этопримечательно. Но вы заметите, что обычно вы пытаетесь найти смысл для чего-то совершенно идиотского.

A mimeographed sheet. One sheet of paper, and it's got all the lists of everything on it.

Кто-то поставит здесь какую-то штуковину с большим количеством циферблатов и измерительных приборов и с парой мигающих лампочек наверху. И если бы вы вошли и увидели посреди комнаты эту штуковину, то вы бы, вероятно, стали бы оживленно обсуждать между собой, для чего она предназначена.

Now, we're expected to know the definitions of each one of these and how each one of these items on this sheet integrates into a whole subject.

Вы бы предположили что-нибудь очень странное, что-нибудь такое, что на самом деле вы не имели права предполагать, а именно: что у этой штуки имеется какое-то предназначение. Или что она что-то знает или умеет что-то делать. А на самом деле это может быть просто штуковина с циферблатами и парой лампочек сверху. И в чем ее предназначение? Да ни в чем. Зачем ее собрали? Может быть, ее собрали просто для того, чтобы найти какое-то применение нескольким измерительным приборам и лампочкам, которые валялись без дела.

Now, something is being asked of you here which has not been asked in the humanities. And man has gotten into a very sloppy habit with regard to the humanities. Nobody knew! Nobody knew! And I don't care how you want to compare this with psychoanalysis or compare it with ditch digging or do comparisons of lines, the point is that nobody knew; that's the horrible truth of the matter.

Однако вы бы поразились тому, как люди напрягали свои мозги, брались за предмет и просто зубрили его, не задав себе предварительно этого вопроса: «А есть ли у этого какое-то предназначение? Лежит ли что-то в основе этого? Есть ли у этого какое-то обоснование? И является ли оно логичным и убедительным?» Вместо того чтобы вернуться и задать эти вопросы, они берут готовую вещь или готовое данное и принимают их в качестве отправной точки, как будто у них имеется какое-то обоснование.

Your boys out there now, having valuable and important cases put in their hands, training allegedly good, and working in the field of the mind, do not know! They do not know anything. It is just fabulous! You haven't had that experience, most of you. I did not know that this condition existed until 1948 – it was so far outside my ability to grasp idiocy. And you know, you have to have a special ability to grasp something idiotic. It's remarkable. But you'll notice the tendency in yourselves of trying to make something sensible which is idiotic.

Вы обнаружите, что в гуманитарных науках человек исходит из абстракций высокого уровня, которые никогда не были доказаны. Например, он делает предположение, что человеческое поведение будет подобно поведению мышей и крыс. Он делает такое предположение в психологических лабораториях. Для этого нет никаких оснований. Люди живые, и мыши живые, но он не доказал ничего помимо этого... они живые. Он даже не дал определения понятию «живой».

Somebody would put in here something with a lot of dials and meters on it and with a couple of lights that flashed on the top of it. And if you walked in and you saw that thing sitting in the center of the floor, why, you'd probably have quite a little discussion amongst yourselves as to what the purpose of this thing was.

Так вот, мы исходим из этого в гуманитарных науках. Кто-то пишет картину. Великолепная картина – она вызывает у вас эмоциональную реакцию. Вы смотрите на эту восхитительную картину и... все хотят знать: «По какой причине он ее написал?» Что ж, забавно, но в области эстетики нет необходимости для существования каких бы то ни было причин. Битвы в области эстетики происходят вокруг «Почему?», «По какой причине?», и «Вот она». А у нее нет никакой цели. У нее не обязательно должна быть цель, в области эстетики этого не требуется. Поэтому вы видите критиков искусства, которые очень логично пишут о том, в чем нет никакой логики. Сутью эстетики является значительное различение, это самая ее суть... а не логика.

You'd have assumed something very strange and that you didn't really have any right to assume – and that was that it had a purpose. Or that it knew anything or could do anything. The truth of the matter is it simply might be a gadget with some dials and a couple of lights on top. And what is its purpose? None. Why was it built? Well, maybe it was just built to use up some meters and some lights that were lying around.

Так вот, я продемонстрировал вам эти три категории – отождествление, ассоциация (или сходство) и различение. По мере того как вы поднимаетесь по шкале тонов, вы обнаруживаете, что вы все дальше и дальше продвигаетесь в сторону различения.

And yet you would be surprised how man has strained his brains, has gotten down and just ground without first asking "Does it have any purpose? Is there anything back of this? Is there any reason back of this? Or is the reason back of this a logical or a good reason?" Instead of going back and asking that, he takes the accomplished item or datum and goes forward from that accomplished item or datum just as though it had a reason.

Следовательно, чтобы подниматься по шкале тонов, человек должен быть все более и более способен проводить различия.

Now, you will find him proceeding in the humanities from high- level abstractions which were never proven. He assumes, for instance, that human behavior would be akin to the behavior of mice or rats. He assumes that in psychological laboratories. There is no reason for the assumption. Man is alive and mice are alive, but he has not proven anything beyond that – they're alive. He hasn't even defined what alive is.

Так вот, поскольку в гуманитарной сфере существует нехватка различения, мы здесь на Земле приобрели привычку думать очень, очень небрежно. Мы думаем, что никто ничего не знал, так что сойдет все, что угодно.

Now, we take off from that in the humanities. Somebody paints a picture. Gorgeous picture – it has an emotional reaction upon you. You look at this lovely thing and: "Now what was the reason he painted it?" everyone wants to know. Well, that's a funny thing, but there doesn't happen to be any reason in the field of aesthetics. The battle in aesthetics is Why? and What is the reason? and There it is. There isn't any point in it. There doesn't have to be a point in it; that is not demanded in the field of aesthetics. So you have such things as art critics who write very logically on something where there is no logic. The essence of aesthetics is a wide differentiation – the very essence of it – not logic.

На днях я читал один журнал – в него написал кто-то из «Безнадежного центра» или чего-то в этом роде – парень, которого я... время от времени я пытался заставить его заставить меня провести ему процессинг, потому что у нас возникали проблемы с этим парнем. Он прибегал и убегал – неизменно с широко раскрытыми безумными глазами и так далее. И вот он пишет: «Что ж, мы, наконец-то, разобрались с тем, что такое подлинная аберрация, и все, в чем заключается аберрация...» – это было напечатано в журнале несколько дней назад, – «все, что представляет собой аберрация, – это отход от Божьей воли; неповиновение тому, чего требует Бог. И если вы не повинуетесь этому, то это аберрация».

Now, I showed you these three categories of identification, association or similarity, and differentiation. As you go up tone scale, you'll find one getting further and further toward differentiation. Therefore, to go up tone scale one must be further and further able to differentiate.

О, ей-богу, давайте все пустим себе пулю в лоб! И тем не менее все повсюду начнут связывать эти вещи между собой, как будто это Дианетика или как будто в этом есть хотя бы тень Дианетики. О, нет. Нет. Видите ли, я уже упоминал, что в этом предмете есть две стороны, если говорить о том, о чем я здесь рассказываю. Я говорю с вами о данных и о законах, в соответствии с которыми что-то происходит, и так далее. И я сообщаю вам свое мнение о них. Для вас вполне очевидно, что является моим мнением, но вам должно быть также очевидно, что является данными.

Now, we have, through lack of differentiation in the humanities, fallen into a very, very sloppy habit of thinking here on Earth. We think nobody knew, so anything goes.

Данные дают результаты. Они дают результаты не в одном или двух случаях. Начните использовать эти техники, и вы обнаружите, что эти техники всегда вызывают у преклиров изменения к лучшему. Один преклир может быть труднее другого, кейс одного может быть сложнее разрешить, чем кейс другого, но вы не столкнетесь внезапно с чем-то очень уж необычным. Вы не окажетесь внезапно перед явной необходимостью вставить заводную ручку в левую ногу преклира и крутить ее полчаса. Так вот, в той области, которую называли гуманитарными науками... эти антигуманные методы контроля над людьми, которые, смешно сказать, называли гуманитарными науками.

I was reading in a magazine the other day – somebody writing from the "Pathetic Foundation" or something – a guy I... Once in a while I used to try to get him to get me to process him, because we used to have trouble with this boy. He used to rush in and rush out, always wild-eyed and so forth. And he writes down and he says, "Well, we finally have figured it out that the real aberration, and all that aberration is" – this was in a magazine a very few days ago – he says, "is a departure from the will of God; a disobedience of what God demands. And when you disobey that, then that's aberrated."

Вы размещаете, размещаете и размещаете человека в пространстве и времени и не позволяете ему ничего размещать в пространстве и времени, до тех пор пока он наконец не окажется в апатии, а затем вы прицепляете его к машине и позволяете ему дергать за рычаг. Или вы прицепляете его к письменному столу и позволяете ему определенным образом двигать авторучкой. Он в вашей власти. Вы пригвоздили его на траке времени с помощью собственности и необходимости. Вы сделали так, что он находится в теле, которое умрет, если только человек не встроит его в существующую систему экономики. И это называлось «гуманностью». Ну да ладно.

Oh, by God, let's all go blow our brains out! And yet, guys all around the shop will integrate that as though that's Dianetics or has some shadow of Dianetics in it. Oh, no. No. You see, I told you before that there's two sides to this subject, as far as I talk to you here. I talk to you about data and laws of action, and so on, and I give you my opinion of them. It is pretty obvious to you what my opinion is, but it should be equally obvious which is the data.

То, что мы изучаем, – это ряд законов... мы говорим не об их ценности в общем, мы говорим о том, что их можно применять на том же уровне и так же активно, как и любой другой естественный закон. Вы обнаружите, что эти законы не изменяются. Это естественные законы.

This data produces results. It doesn't produce results in one case or two cases. You go down the line with these techniques and you will find that your preclear will respond uniformly to these techniques. One preclear may be tougher than another, one may be less solvable than another, but there isn't anything freaky going to suddenly step in on you. You're not all of a sudden going to find out that you really have to apply a crank to his left foot or something and wind it for a half an hour. Now, that's the field of what was called the humanities – those inhuman methods of controlling people that were laughingly called the humanities.

Очень немногие люди привыкли изучать или наблюдать что-то точное. Точность не слишком известна людям, и ее, несомненно, нет в том, что называлось гуманитарными науками, но она присутствовала в физике. В химии она присутствовала в меньшей степени, но она там присутствовала. В химии вы кладете в воду натрий... вы кладете натрий, маленький кусочек натрия, в воду, и он – бабах! И вы берете еще немного натрия и кладете его в воду, и он – бабах! И вы берете еще немного натрия, кладете его в воду, и он – бабах! Вот что я называю естественным законом. Это закон, применимый во всех случаях.

You place somebody in time and space and place him in time and space and place him in time and space and don't let him place anything in time and space, until he's finally in apathy, and then you book him up to a machine and let him pull a lever. Or you hook him up to a desk and let him make a certain motion with a pen. You got him. You got him nailed on the time track with possessions and necessity. You've got him in a body that will die unless he fits it into his economic system. And this was what was called "humanity."

Так вот, в гуманитарных науках дело обстояло так: вы брали натрий и клали его в воду, и он – зззть! Затем вы брали еще немного натрия и клали его в воду, и раздавался звон колокольчика. А затем вы брали еще немного натрия и клали его в воду, и у вас получались чернила. И потом эти ребята стояли вокруг с гордым видом.

All right. What we're studying is a series of laws – we're not talking about general value, but we're talking about they have the same level or same activity of application as any other natural law. You'll find these things don't go varying on you. They are natural laws.

Так вот, когда мы говорим: «Добейтесь, чтобы ваш преклир разместил что-то в пространстве и во времени – в собственном пространстве и времени», то это именно то, что вы делаете. Вы не размещаете его иногда в энергии, иногда – в «Роллс-Ройсах», иногда – где-то с лопатой в руке; вы размещаете его в пространстве и времени. Пространстве и времени.

Now, very few people have the habit of either studying or looking at precision. It's not very well known and it certainly does not exist in what were called the humanities, but it existed in physics. It existed to a lesser degree in chemistry, but it did exist in chemistry. You put sodium in water in chemistry – you put sodium, a little blob of sodium, in some water – and it'll go bang! And you take some more sodium and you put it in the water and it goes bang! And you take some more sodium, you put it in the water and it goes bang! Now, that's what I mean by a natural law; it's a universally applicable law.

Когда мы говорим «градиентная шкала», мы говорим, что она идет от ничего к почти ничему, далее к почти всему, далее ко всему – со всеми промежуточными этапами, и там нет никаких пропущенных этапов. И эта шкала полезна для вас.

Now, in the humanities, it worked this way: You took the sodium and you put it in the water and it went zzzt! And then you took some sodium and you put it in water and it rang a bell. And then you took some sodium and you put it in some water and you had ink. And then people stood around and looked proud.

Вероятно, бестактно с моей стороны упоминать о точности этих законов. Но это было бы бестактным, если бы это были мои законы.

Now, when we say "You get your preclear to locate something in time and space – his time and space," that's what you do. You don't locate him in energy sometimes, and you don't locate him sometimes in Rolls Royces, and you don't locate him sometimes with a spade in his hand – you'd locate him in time and space. Time and space.

Так вот, мы вторглись в область физики, и мы обогнали физику. И с той информацией, которая имеется у нас сегодня, мы можем делать с электричеством больше, чем кто-либо ранее. Усвойте это как следует. Вы в своем обучении опережаете специалистов в области электричества; когда вы закончите обучение, вы будете знать об энергии больше, чем знает физик-ядерщик. Наше знание проще, вот и все. Но предсказуемые законы не являются чем-то неизвестным в других областях. Они не являются чем-то неизвестным. Их просто не подвергли оценке, и они не были упорядочены. И если бы все это было просто взято с потолка и основывалось только на моем мнении, то вы могли бы ходить вокруг этого материала и говорить: «Что ж, может быть» и «Вероятно» и так далее. Но если вы сделаете это, то этот материал накажет вас – ведь к настоящему времени через него пробежали более сотни тысяч человек.

When we say gradient scale, we say it goes from nothing to almost nothing, to almost everything, to everything – with all the stops in between, and it doesn't have any missing stops in it – and that is a useful scale to you.

Профессор физики в Колумбийском университете взглянул на первую книгу – хотя на самом деле некоторые разделы в этой книге были весьма неточны – и он отправился прямо в Нью-Джерси. Он был расстроен! Он был действительно расстроен! Это был человек, который был обучен точно мыслить и который, к своему ужасу, вдруг увидел перед собой точный закон в области мышления. И он говорил о нем такими примерно словами: «дьявольская точность ваших предсказаний о том, что произойдет, если вы сделаете то-то и то-то». Он был оскорблен в своих чувствах. Он был оскорблен в своих чувствах по следующей причине: он понял, что на Земле есть кто-то, кто может разобрать его на части точно так же, как он может разобрать радиоприемник. Было бы плохо, если бы это было так. Однако мы имеем дело с чем-то таким, что немного труднее поднять на более высокий уровень точности.

It perhaps is bad taste for me to mention the fact that these laws are precise. It would be if they were my laws.

Но все это ведет нас просто вот к чему: когда вы изучаете это, вы изучаете закон. И когда вы смотрите на этот закон... Допустим, мы имеем дело с физикой, и это закон о том, что такое мощность. Так вот, слово «мощность» имеет множество разных значений в гуманитарных науках, но в физике оно имеет только одно значение. И когда вы спрашиваете: «Что такое мощность?», то вы получаете дефиницию мощности. Или вы спрашиваете: «Что такое инерция?» «Инерция – это...» Так вот, вы можете видеть все эти вещи, и вы можете видеть их очень отчетливо. И ваша способность использовать их – это ваша способность давать точное определение тому, о чем идет речь. Это и есть ваша способность использовать.

Now, we have moved in on the science of physics and have gone over the top of the science of physics. And we can do, with our information today, more with electricity than has been done with electricity. Nail that one down. You are studying in advance of the electrician; you will know more about energy when you finish up than a nuclear physicist knows. It just happens that it's simpler. But the laws that fall into line are not unknown in other fields. They're not unknown, they're just not evaluated and they're not lined up. And if all of this thing was a dream-up out of the blue and it rested solely on my opinion, yes, you could walk around this material and say, "Well, maybe," and "I guess," and so forth. But if you do, it'll bite you – because it's been tripped over by about a hundred thousand human beings to date.

Так вот, я мог бы зайти в класс физики, который находится вон там – кто-то преподает физику, и первый семестр почти закончился – и мы смотрим на студентов, и некоторые студенты говорят нам: «У меня все замечательно». Другие говорят: «Ну, это непонятно, у меня с этим проблемы».

The chair of physics at Columbia took one look at the first book – as imprecise, really, as some of the portions of that first book are – and he had to come right straight over to New Jersey. He was upset! He was really upset! Here was a man who was trained in precision thinking who had suddenly, to his horror, gazed upon precision law in the field of thought. And he spoke of it in the terms of "the diabolical accuracy of your predictions as to what will happen when you do thus and so." He was offended. The reason why he was offended: he realized that somebody existed on Earth that could probably take him apart the same way he could take apart a radio set. That would have been unfortunate if it were true. We're dealing something that's a little harder to get up on a higher level of that.

Вы говорите:

But all this is leading just to this, and that is, that when you're studying this you're studying a law. And if you look at this law... Let's say it's in the field of physics and it's the law of "What is power?" Now, power means many things in the humanities, but it means just one thing in physics. And when you say "What is power?" now you know the definition What is power? Or you say, "What is inertia?" Now, you can observe those things, you can observe them very sharply. And your ability to use them is your ability to define exactly what's said; that is your ability to use.

• С чем у вас проблемы?

Now, I can walk into a physics class down here – somebody's teaching physics and the first semester is practically gone – and we look at the students, and some of the students say to us, "Well, I'm getting along fine." Some of them say, "Well, it's sort of vague and I have trouble with this."

You say, "You have trouble with what?"

И вы спрашиваете у него:

"I have trouble with... Well, all this stuff about steam engines, and so forth – figuring this out about steam engines. This is just silly – I mean the stuff about steam engines – because I can't figure this stuff out about steam engines and I never was able to figure out anything what happened with these steam engines!" And he's kind of mad about steam engines.

• Послушайте, а что такое британская тепловая единица?

You say to him, "Hey, what is a British thermal unit?"

"Oh," he says, "it's a... Tsk! Uh... it's something those British have! And we have something different." And then he'll give you this terrific, imaginative rundown on the thing.

And you say, "Well, what's a calorie? Does that have any bearing on a British thermal unit?"

"Oh no, they'd be different things; calories come in food."

И вы говорите: «Где, черт возьми, вы были весь этот семестр!» Именно это вы и спросите, потому что британская тепловая единица – это точное количество единиц тепла. И вы измеряете это, поднимая определенное число фунтов угля, необходимое, чтобы нагреть определенное число фунтов воды... забыл точно, сколько это... это 776 фут-фунтов энергии. (Да, мне нужно освежить этот материал.)

And you say, "Where the hell have you been all this semester!" That's just what you'd ask, because a British thermal unit is exactly so many heat units. And you measure that by raising the number of pounds of coal necessary to raise the number of pounds of water – it's 776 foot – pounds of energy. (Let's see, I have to go back over that.)

Сколько... сколько фунтов угля необходимо для того, чтобы нагреть один галлон воды на один градус Фаренгейта – по-моему, так. Но чему бы она ни равнялась (пусть в следующий раз кто-нибудь посмотрит эту цифру и скажет мне)... чему бы она ни равнялась, эта единица лежит в основе измерения параметров паровых двигателей. Но мы знаем, что такое калория. Мы знаем, что такое калория. Это единица тепла. Опять-таки, мы имеем дело с точными единицами. В дефиниции калории есть цифры. В дефиниции калории говорится что-то конкретное.

How many pounds of coal is it to raise one gallon of water one degree Fahrenheit, I think it is. Whatever that is (look it up somebody, next time, and tell me), it is the basis of measurement of steam engines. But we know what a calorie is. We know what a calorie is. That's a unit of heat. Again, we have precision units. It has numbers in it. It says so-and-so and so-and-so.

Первый закон Ньютона – это интересный закон, поразительно интересный закон. В нем говорится: «Тело склонно оставаться в покое или продолжать неизменное движение, если только на него не воздействуют внешние силы». Дин-дон-абра-кадабра! Это и есть инерция. И инерция – это именно это и ничего более.

Newton's law of inertia is an interesting law, a fantastically interesting law. It says that "the tendency of a body is to remain at a state of rest or a state of uniform motion unless acted upon by outside forces." Ding-zee-abrhra-bong! And that's inertia. And that's all inertia is, and it isn't anything else.

Если у вас есть маленький шарик и он движется по прямой без какого-либо трения, то он останется в этом же самом состоянии движения, пока что-то не остановит его. Этим чем-то может быть трение, гравитация или ваша рука.

If you've got a little ball and it's running down here on a frictionless line, and so on, that ball has the tendency to remain in that state of motion unless something stops it. That something can be friction, it can be gravity, it can be your hand.

Третий закон Ньютона гласит: «Для каждого действия есть равное и противоположное противодействие». Это проще простого; я имею в виду, это просто

Newton's law of interaction is "For every action there is an equal and contrary reaction." There's nothing to this; I mean, it's just zing! You take a look at it, you say, "It's a number of words" at first. And then you say to yourself, "Well, let's see, could I think of an example of this?" and you kind of get it unscrambled. And then you say, "Well, let's see, for every action there is an equal and contrary reaction. Let's take a croquet mallet and hit a croquet ball. Well, the croquet ball goes out that-a-way. Well, I guess they mean the mallet. Oh. The mallet is hit by the croquet ball as hard as the croquet ball is hit by the mallet. Hm, that's interesting. Never thought about the mallet before. So you've got that sort of an action. And then the croquet ball is hit by the tree it runs into as hard as it hits the tree. Ho, ho. Law of interaction."

вжик! Вы смотрите на этот закон и сначала говорите: «Это просто набор слов». А затем вы думаете: «Что ж, посмотрим, могу ли я найти пример этого?», и до вас начинает доходить. И тогда вы говорите: «Что ж, для каждого действия есть равное и противоположное противодействие». Давайте возьмем крокетный молоток и ударим им по крокетному шару. Что ж, крокетный шар летит в ту сторону. Так, я думаю, что они имеют в виду молоток. О. Крокетный шар ударяет по молотку с той же силой, с которой молоток ударяет по шару. Хм, это интересно. Раньше я никогда не думал о молотке. Так что у нас есть вот такое действие. А затем дерево ударяет по крокетному шару с той же силой, с какой он ударяет по дереву. Хо-хо. Закон взаимодействия».

Fascinating, but what do you know, those are a couple of the basic laws of motion. The third one is the law of acceleration. But here are your basic laws of motion. They don't just happen to apply to Earth or apply to the island of Palduvia or apply once in a while when a psychiatrist gets around to it. They work all the time on any planet anywhere. Anywhere you've got matter, energy, space and time you will find these three laws of motion operative. And you start to build something that has something to do with motion in an ignorance of these three laws...

Это поразительно интересно, но что бы вы думали, это два основных закона движения. Есть еще один закон – это закон ускорения. Но это основные законы движения. Они действуют не только на Земле или на острове Пальдувия, и они действуют не только тогда, когда у психиатра до этого доходят руки. Они действуют всегда и везде и на любой планете. Везде, где есть материя, энергия, пространство и время, вы обнаружите эти три закона движения в действии. И если вы, не зная этих трех законов, начнете конструировать что-то, что связано с движением...

Do you know why we didn't have a steam engine before Isaac Newton? We had some things that went whirr-clank-boom! and took the engineer with them. Or why we didn't have airplanes and why we didn't have railroad trains and all kinds of other things here on Earth? Because nobody knew the three laws of motion; it was simple as that.

Знаете ли вы, почему до Исаака Ньютона у нас не было парового двигателя? Были такие штуки, которые взрывались – уирр-дзынъ-бабах! – и уносили с собой конструктора. Или почему у нас на Земле не было самолетов, поездов и всевозможных подобных вещей? Потому что никто не знал трех законов движения; вот настолько просто.

All sorts of superstitious and wonderful things existed. Oh, just wonderful. There was the caloric theory of heat: Heat was really a fluid. And although you couldn't pour it from one glass into another, it was a strange fluid and it had various limitations. And it sort of ran uphill; it kind of defied the law of gravity. But that was all right, it was still a fluid! And a student of those days would have been flunked flat if he had dared say that heat was not a strange and mysterious fluid which got poured around.

Существовали всевозможные суеверия и поразительные убеждения. О, просто поразительные. Существовала теория теплорода: считалось, что тепло на самом деле является жидкостью. И хотя вы не могли перелить теплород из одного стакана в другой, это была странная жидкость с разнообразными ограничениями. И она вроде как могла течь вверх! Она как бы нарушала закон тяготения. Но это ничего не меняло, тепло все равно оставалось жидкостью! И студенту тех лет тут же поставили бы двойку, если бы он осмелился заявить, что тепло не является странной и загадочной жидкостью, которая разливается повсюду.

Actually, heat is – demonstrably – heat is a transfer of vibration. Heat is something which is an increased motion. And then, as it touches other things, it increases the motion of other things, the speed of motion of other things. And that speed of motion is such that, when you, for instance, introduce your delicate little finger onto something which has had its motion motioned up the line to red-hottedness, your finger doesn't like that much motion and it has a tendency to come away from there real quick or cease to exist as a finger. It's very positive, very positive in its definition.

На самом деле тепло... это можно продемонстрировать... тепло представляет собой передачу вибрации. Тепло – это усилившееся движение. А затем, соприкасаясь с другими объектами, оно усиливает движение в других объектах, повышает скорость движения в других объектах. И эта скорость движения такова, что когда вы, например, кладете свой хрупкий мизинчик на какой-нибудь предмет, в котором движение додвигалось до красного каления, то вашему мизинчику не нравится столько движения, и он, как правило, очень быстро убирается оттуда либо прекращает существовать как мизинчик. Тепло – это очень точная штука, очень точная в своем определении.

And at the risk of seeming terribly didactic and very mean – and I wouldn't for a moment be didactic or mean about this sort of thing if we had the next twenty years to kill on this subject. Just for the sake of speed – just for the sake of speed – when we run across one of these laws (there is a finite number of them, they aren't very many), we run across one of these Axioms, or something of the sort, take the thing, look at it. Don't examine it to find out whether or not it confirms your superstitions; we're not interested in your superstitions, we're going to wipe them all off anyhow. But we'll process you down to nothing if you persist in that line! I mean...

И несмотря на риск показаться ужасно дидактичным и очень придирчивым... и я бы ни на мгновение не стал проявлять дидактичность или придирчивость по поводу таких вещей, если бы мы имели возможность потратить на этот предмет еще двадцать лет. Просто ради скорости, просто ради скорости... когда мы сталкиваемся с одним из этих законов (их число является конечным, их не так уж много), когда мы сталкиваемся с одной из этих Аксиом или чем-то в этом роде, возьмите этот закон и посмотрите на него. Не для того, чтобы выяснить, подтверждает ли он ваши предрассудки или нет; нас не интересуют ваши предрассудки, мы в любом случае собираемся их уничтожить. Но если вы будете упорно действовать в том же духе, мы вас так заодитируем, что от вас ничего не останется! Я имею в виду...

You just take that and look in the real universe, or in your own imagination, or in something, or in some energy level or whatever it applies to. Take a look at it and then say to yourself, "Let's see, how does that apply? How does that apply? Let's see, can I get an example of it? Can I get an example of it?" And you get an example of it. And you get this example of it and you think this example over. And then you say, "I wonder – let's see – how that would apply to other people and other things." And as soon as you see how that will apply to other people and other things, you own it. It's then yours; that law is then yours. And until you have done that, you could memorize it and memorize it and parrot it and parrot it, and all of a sudden there sits your preclear: Your preclear is screaming. Your preclear is screaming loud enough to be heard two blocks down the street. And don't think a preclear can't scream that loud, because they can. I have had neighbors from two blocks away sending the police down to see what was happening, and all I had done was get this preclear into a light engram. I didn't ever know before Dianetics that the human voice had that many decibels of sound in it.

Просто возьмите этот закон и посмотрите в реальной вселенной, или в собственном воображении, или где-то, или на каком-то энергетическом уровне, или к чему там этот закон относится, что бы это ни было. Посмотрите на него, а затем скажите: «Давайте-ка посмотрим, как он применим? Как он применим? Давайте-ка посмотрим, могу ли я найти пример его действия? Могу ли я найти пример?» И вы находите пример его действия. И вы берете этот пример и обдумываете его. И затем вы говорите: «Интересно... давайте выясним, как его можно применить к другим людям и ко всему остальному». И как только вы увидите, как его можно применить к другим людям и ко всему остальному, вы овладеете им. Тогда этот закон станет вашим; этот закон станет вашим. А до тех пор, пока вы не сделаете этого, вы можете зубрить и зубрить этот закон, повторять и повторять его как попугай, – и вот перед вами вдруг сидит ваш преклир. Ваш преклир кричит. Ваш преклир кричит так, что его слышно за два квартала. И не думайте, что преклиры не могут так громко кричать – они могут. Случалось, что мои соседи, жившие через два квартала, вызывали полицию, чтобы та выяснила, что тут происходит, когда я всего-навсего отправил преклира в легкую инграмму. До Дианетики я и понятия не имел, что в человеческом голосе может быть столько децибел.

Just recently I was processing somebody and we got a couple of those, didn't we? It's a case, a specific case, known as a screamer. The person is not too well off when they do this sort of thing. But I have seen a Foundation just so shaken to the core by somebody having processed a screamer all morning... Gee! But the human voice just can't stand the strain, that's all. And after you bring them up to present time and they're out of the session and everything, they walk out and they're smiling and cheerful and they're all happy.

Вот только на днях я одитировал кого-то, и у нас была парочка таких кейсов, не так ли? Это тип кейса, конкретный тип кейса, известный как «крикун». Когда с человеком такое происходит, он находится не в слишком хорошем состоянии. Но я видел, как один Центр был потрясен до основания, потому что кто-то все утро одитировал «крикуна»... О-о-о! Но человеческий голос просто не может выдержать такого напряжения, вот и все. И после того, как вы возвращаете таких преклиров в настоящее время и они выходят из сессии и так далее, они выходят, они улыбаются, они веселы и все они довольны.

All right. There you are. And you're sitting there, and this preclear has just hit eighty decibels, or whatever it is, and high G: Boy, that is not the time for you to take out a book of rules and look through and start wondering, "Let's see. What is the exact definition of a secondary? Let's see, what is a secondary? That means the thing you run second? Oh, that's what I should have done second in the case. Well, it's called a secondary, so I didn't think it was important. Oh, I guess that must be what's wrong with him. Or maybe... maybe... maybe he's got demoniac possession! Let's see, did Ron say something about demoniac possession? I'm sure he did. Or was that something I read in an old book? Let's see..."

Хорошо. Вот вы оказываетесь в такой ситуации. И вы сидите там, и этот преклир только что достиг громкости в восемьдесят децибел или сколько там, и взял «соль» третьей октавы. Ей-богу, это не тот момент, когда можно взять учебник, просмотреть его и задуматься: «Так. Какова точная дефиниция вторичной инграммы? Давайте-ка посмотрим, что такое вторичная инграмма? Это то, что вы проходите во вторую очередь? О, это то, что я должен сделать в кейсе во вторую очередь. Что ж, она называется вторичной инграммой, так что я не думал, что это важно. О, я думаю, именно в этом проблема с этим преклиром. Или, может быть... может быть... может быть, он одержим демонами! Так, а говорил ли Рон что-нибудь об одержимости демонами? Я уверен, что говорил. Или я читал это в какой-то старой книге? Так, посмотрим...»

Well, boy, if you get something like that on your hands and you're in that state of unknowingness, you want to watch out: Because that's the only time you blow up as an auditor. Other auditors will sit around unsympathetically running it out of you probably for a couple of days. It's just whether or not you know the definition.

О боже, если вы имеете дело с чем-то в этом роде и находитесь в таком состоянии незнания, то вам нужно быть начеку. Потому что это единственная ситуация, когда вы как одитор выходите из себя. Другие одиторы будут безо всякого сочувствия проходить это с вами – возможно, в течение нескольких дней. Все дело лишь в том, знаете ли вы дефиницию или нет.

Now, in order to know a definition you have to speak a language. And there is a language called Scientology. There's another language called algebra. There's another language called French. There's another one called English. There's another one called MERSIGS, which is merchant signal codes. There's another one called naval codes. There's another language called International Morse. There's another one called International Semaphore. These are all languages. And don't make a mistake on this; they are languages.

Так вот, для того чтобы знать дефиницию, вам нужно говорить на соответствующем языке. И существует язык под названием «Саентология». Существует другой язык под названием «алгебра». Существует еще один язык, который называется «французский». И есть еще один язык, который называется «английский». Есть еще язык под названием «сигнальные коды торгового флота». Есть еще один – под названием «военно-морские коды». Есть еще один – под названием «международная азбука Морзе». Есть еще один – под названием «международная семафорная азбука». Все это языки. И не допустите тут ошибки – это действительно языки.

You walk in the room, you want a chair. And it's in France, and you want this chair and you say, "May I have a chair?"

Вы входите в комнату, вам нужен стул. И дело происходит во Франции, и вам нужен этот стул, и вы спрашиваете: «Можно взять стул?»

And they say, "Comment?"

И вам отвечают: «Комман?»

And you say, "May I have a chair?"

Вы говорите: «Можно взять стул?» И вас переспрашивают: «Комман?»

They say, "Comment?"

И вы говорите... И они говорят: «Мм!» Глупо, не так ли? Что ж, это потому, что вы не знаете, как по-французски «стул», вот и все.

And you say... And they say, "Mm!" That's silly, isn't it? Well, that's because you didn't know the French word for chair, that's all.

Так вот, когда вы говорите преклиру: «Теперь дайте мне...» Вы хотите рубануть сплеча, вы хотите сказать преклиру... И, кстати, вам очень часто приходится использовать самые старые техники, какие только существуют. К вам будут приходить преклиры и говорить: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля».

And by the way, you very often use the oldest techniques there are. Preclears will come in to you and say, "Yap-yap-yap-yap- yap."

И потом вы говорите что-то, и они отвечают: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля» – то же самое «ля-ля». И вы находите этому какие-то объяснения, и после этого они говорят:

And at the end then you say something or other, and they say, "Yap-yap-yap-yap-yap"-same yap-yap. And you explain that away and then they say, "Yap-yap-yap-yap-yap."

«Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля».

And you say, "What do you know! This person is a dramatizing psychotic running the recording of a prenatal engram." You know that, you'll have his skin texture, and so forth, and that's what he's running. Unfortunately, that's what you run.

И вы говорите: «Ну надо же! Этот человек – драматизирующий психотик, проигрывающий запись пренатальной инграммы». Вы знаете это, вы видите текстуру его кожи и так далее, и он воспроизводит именно это. К сожалению, как раз это вы и проходите.

Here I sat one time in Phoenix. I had a preclear, I had these brand-new, glossy techniques, all polished up with the dials bright, and so forth. And he sits down – and I'm just itching to run these on somebody myself. I'd been watching a couple of auditors that were researching on the line, running them, and so on, and I just – all set, see?

Все эти совершенно новые... Однажды в Финиксе у меня был случай. У меня был преклир. У меня были эти новехонькие, отполированные техники, начищенные, с блестящими циферблатами и так далее. И он садится... и у меня просто руки чешутся: я хочу сам применить к кому-то эти техники. Я наблюдал за работой парочки одиторов, которые проводили исследования в этой области, используя эти техники и так далее, и я просто... в полной готовности, понимаете?

And he says, "Yap-yap-yap-yap-yap."

И он говорит: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля». И я говорю: «Что ж, хорошо».

And I say, "Well, all right."

И тогда он говорит: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля».

And then he says, "Yap-yap-yap-yap-yap-yap."

«О, нет. О, нет».

And "Oh, no. Oh, no."

Он говорил вот что: «Ну, я просто должен избавиться от этого. Вот и все. Я просто не знаю, что мне делать, если я не избавлюсь от этого. И я давно уже думал, что мне нужно это сделать, но у меня какие-то сомнения по поводу нравственности этого... может быть, мне не следует избавляться от этого, но на самом деле мне нужно избавиться от этого».

What he was saying was specifically this, and this is the one: "Well, I've just got to get rid of it. That's all. I just don't know what I will do if I don't get rid of it. And it's something I've been thinking I ought to do for a long time, but I kind of have a moral feeling about it – like maybe I shouldn't get rid of it, but really I ought to get rid of it."

И вы говорите:

And you say, "Well, we'll try to run it if we can," and so forth.

• Ну, мы попытаемся пройти это, если сможем.

"Well, really, I've got to be rid of it. But I have been arguing with myself about it. I don't know whether I ought to get rid of it or not, because it just doesn't seem moral to me to get rid of it."

• Ну, на самом деле я должен избавиться от этого. Но я спорил с собой по этому поводу. Я не знаю, избавляться мне от этого или нет, потому что мне кажется, что избавляться от этого безнравственно.

You say, "Well, if you just think this over for a moment. Now, let's get..."

И вы говорите:

"Now – well, really, do you think I can get rid of it? Do you think it's all right for me to get rid of it if I want to get rid of it?"

• Что ж, если вы сейчас просто чуть-чуть подумаете об этом – давайте...

And you say, "Oh, no. Mama in doubt about having an AA done. There it is: prenatal." Honest, we left prenatals clear back in 1950. Nobody runs any prenatals anymore, and yet here sits a preclear who doesn't know anything about Dianetics at all who insists on dramatizing this prenatal!

Now, what can you do about it? You use Technique 80 on it. Only he doesn't want to use Technique 80 on it. He never heard of Technique 80. He doesn't want anything to do with it. He wants to run a prenatal. He just thinks if he could get rid of it... So what do you do? You start him in on it and you run it. And he gets well!

И вы говорите: «О, нет. Мама испытывает сомнения по поводу того, стоит ли совершить попытку аборта. Вот оно: пренатал». Честное слово, мы оставили работу с пренаталом еще в 1950 году. Никто больше не проходит пренатал, однако вот перед вами сидит преклир, который ничего не знает о Дианетике и который настойчиво драматизирует этот пренатал!

So you say to him, "The somatic strip will now go to the beginning of the incident." Well, don't you be sitting around wondering what a somatic strip is. You learn your language. What's a somatic strip? Well, it's an old term, and so on, but it's there! It's there, and it's the only set of words – somatic strip – which describe this thing that is there. You could call it your focus of attention, but that isn't it. It's some kind of a preselector device that gimmeygahoodjits back of the whatchawubs, or does something – you don't know quite what it does. I don't know what this thing does myself. You tell somebody "Your somatic strip will now go to..."

Так вот, что вы можете с этим сделать? Вы применяете к этому Технику 80. Только этот преклир не хочет применять к этому Технику 80. Он никогда не слышал о Технике 80. Он вообще не хочет с ней связываться. Он хочет проходить пренатал. Он просто думает, что если он сможет избавиться от этого... Так что же вам делать? Вы начинаете проходить с преклиром этот инцидент, и вы проходите его. И преклиру становится лучше!

And he says, "Zung-zung-zunt, it's there."

И вы говорите ему: «Сейчас соматическая лента пойдет в начало инцидента». Что ж, не сидите, раздумывая о том, что такое соматическая лента. Изучите язык, которым вы пользуетесь. Что такое соматическая лента? Ну, это старый термин и так далее, но он есть! Он есть, и это единственный набор слов – «соматическая лента», – описывающий эту штуковину, которая реально существует. Вы могли бы называть ее «фокусом внимания», но она не является этим. Это своего рода устройство предварительного выбора, которое гундибрюкает позади финтихлюфеля, или что она там делает – вы не знаете точно, что она делает. Я сам точно не знаю, что она делает. Вы говорите кому-нибудь: «Сейчас ваша соматическая лента пойдет в...»

"Now, the first words of the engram will flash." And they will. And he'll be back down the time track a dozen or a dozen million years – wherever you told the somatic strip to go. That's what's fascinating.

И он говорит: «Зум-зум-зунт, она там».

Actually, what it is, is you tell the thetan that he knows this and to focus his attention upon it. But if you call this a somatic strip, your preclear says, "What is the somatic strip?"

«Сейчас у вас в уме возникнут первые слова инграммы». И они возникнут. И он вернется назад по траку времени на двенадцать лет или на двенадцать миллионов лет назад – туда, куда вы направили соматическую ленту. Вот что поразительно.

"Well, that's something that locates aches and pains and incidents."

На самом деле это вот что: вы говорите тэтану, что он знает это и что ему нужно сфокусировать на этом внимание. Но если вы называете это соматической лентой, то ваш преклир спросит:

"Oh, yeah? Well, all right."

• Что такое соматическая лента?

"Now, the somatic strip will go so-and-so," and it goes – kaboom! This surprises you.

But you're learning a language and the language is called Scientology. And if you are drifting around anyplace, if you wonder what these laws are all about, if you're not quite sure of what is taking place, it's because you don't speak Scientology. So you come into the room and you say, "Give me a chair," but nobody there speaks anything but Scientology.

And they say, "Comment?" or "Somatic strip?"

And you say, "A chair, a chair, a chair."

Но вы изучаете язык, и он называется саентологическим языком. И если вы блуждаете вокруг, если вы ломаете голову над тем, в чем суть этих законов, если вы не вполне уверены в том, что происходит, то это потому, что вы не говорите по-

"Never heard of it."

саентологически. Так что вы входите в комнату и говорите: «Дайте мне стул», но там никто не говорит ни на каком языке, кроме саентологического.

Psychoanalyst comes in and he says, "Give us your libido theory."

И вам говорят: «Комман?» или «Соматическая лента?» И вы говорите:

And you say as a Scientologist, "What? What? What?" You see, you have to learn psychoanalysis to talk to a psychoanalyst. This is necessary. It's true! It is true! He won't learn your language, you learn his. And it's quite a language. There's a lot of language to it.

• Стул, стул, стул.

We only have one bridging word, and that is the word transfer. That is used in psychoanalysis and it's used in Scientology. And in Scientology the word means "the incident or a type of incident wherein the thetan is snapped into a head." It is a specific incident.

The psychoanalyst calls it, amongst other things, the feeling the patient gets by transferring to the psychoanalyst, and so on. And it's very interesting. But what he's really doing, probably, is restimulating something or other so that the psychoanalyst, after all, is the head – or something. I've mocked this up and tried to figure out just exactly why this worked that way, and that seemed to me to be the way it worked. But that's just opinion.

Психоаналитик приходит к вам и говорит: «Расскажите нам о вашей теории либидо».

That's one word that bridges. All of the rest of the words are different. You might as well go to Turkestan and try to be understood as try to go into the world of psychoanalysis and be understood when you're talking Scientology – and that's on purpose!

И вы как саентолог говорите: «Что? Что? Что?» Понимаете, вам нужно изучить психоанализ, чтобы говорить с психоаналитиком; это необходимо. Правда! Правда! Он не станет учить ваш язык, вы должны выучить его язык. И это действительно язык. Он очень обширен.

We didn't ever try to reevaluate a single term which existed, but have tried, by the process of converting adjectives into nouns, to form a descriptive language which was exact and definite in its meaning.

У нас есть только одно общее слово, и это слово «перенос». Это слово используется в психоанализе, и оно используется в Саентологии. И в Саентологии это слово означает: «инцидент – или тип инцидента – когда тэтана закидывают в голову». Это конкретный тип инцидента.

There are no hazy words in Scientology. When you say TURN NINE in Scientology, you mean turn 90 degrees to the right. It's that plain.

Психоаналитик, вероятно, на самом деле... среди всего прочего, называет этим словом ощущение, которое возникает у пациента, когда тот осуществляет перенос на психоаналитика и так далее. И это очень интересно. Но на самом деле пациент, вероятно, делает вот что: он рестимулирует что-то таким образом, что психоаналитик в конце концов начинает играть роль головы или чего-то в этом роде. Я смокапил это и попытался точно разобраться, почему это происходит таким образом, и мне показалось, что это происходит вот так. Но это просто мнение.

There's only one really coined word in Scientology and that's anaten. I didn't make that word up. It's of limited use, but it means "analytical attenuation" or "a shortening of awakeness." It's going blotto; it's going unconscious. And that is anaten and that's a composite word. And it was dreamed up by a doctor and a nuclear physicist one night when it was very late. And I woke up the next morning and found this had been incorporated into an article and one of my words had been changed in the article and this other one substituted for it, and so it became a word. And here it is, it's riding there, but it's really the only example of this – of taking four or five words and maybe coining one word out of them.

Так вот, это единственное общее слово. Все остальные слова отличаются. Если вы отправитесь в мир психоанализа и, говоря на саентологическом языке, попытаетесь добиться, чтобы вас поняли, то вы с таким же успехом можете отправиться в Туркестан и попытаться добиться понимания – и это сделано специально! Мы никогда не пытались дать новое значение хотя бы одному из уже существовавших терминов, но мы пытались, путем превращения прилагательных в существительные, сформировать описательный язык, в котором высказывания имели бы точные и определенные значения.

The rest of them are either entire makeups or they are adjectives turned into nouns. And that's a good way to make a new language, because the language then looks kind of familiar; people are used to pronouncing words of that character, but they're now nouns. And do you know that there aren't very many words in that language? There are less than eighty words in Scientology. That isn't very many words. And you get the precision meaning of eighty words and you get the precision definition of each one of these laws which are listed and, boy, you've got it – you've got it. And you can think with it and you can use it.

В Саентологии нет слов с неопределенным значением. Когда в Саентологии вы говорите: «поворот-девятка», вы имеете в виду поворот на 90 градусов вправо. Это вот настолько ясно.

But it works exactly. You want it to work exactly, don't you? Do you want to be able to do this and that to a human being and have that take place? Not this take place. When you want that to take place, you do this and that, and that takes place. And if that doesn't take place, then you do this and that to get that to take place again, and you go through this single cycle to get that to take place, and pretty soon you get it to take place. No matter how rough this case is, it will take place. The manifestation will take place. You want it to work that way.

В Саентологии есть только одно слово, которое действительно было искусственно создано, и это слово «анатен». Не я придумал это слово. Оно имеет ограниченное применение, но оно означает «аналитическое ослабление» или «уменьшение осознания». Это опьянение; это потеря сознания. Это анатен, и это составное слово. Его придумали однажды очень поздним вечером врач и ядерный физик. И на следующее утро я проснулся и обнаружил, что это слово включили в мою статью и что в ней одно из использованных мной слов было заменено и вместо него было использовано это слово, и вот так «анатен» стал словом. И вот оно, оно присутствует здесь, но на самом деле это единственный пример – когда берутся четыре или пять слов и из них создается, может быть, одно слово.

Now, let's go even further than that: let's fix up the boss so that he gives you a raise. Let's get very, very common about this whole thing. Let's fix him up so he'll give you a raise. Just that – kaboom! How do you do it? Superior knowledge, superior skill – ought to be pretty easy. All you do is locate the poor guy on the tone scale. From there on, anything can happen because you know exactly how to agree with him. You know how he will go into a state of being a bosom buddy with you from there on.

Все остальные слова либо просто придуманы «с нуля», либо представляют собой прилагательные, превращенные в существительные. И это хороший способ создавать новый язык, потому что в этом случае язык кажется знакомым тем людям, которые привыкли произносить подобные слова, только теперь эти слова стали существительными. И знаете ли вы, что в этом языке не так уж много слов? В саентологическом языке менее восьмидесяти слов. Это не такое уж большое число. И если вы усваиваете точное значение восьмидесяти слов и точное определение каждого из законов, включенных в список, то, ей-богу, эти данные ваши – они ваши. И вы можете оперировать ими в своих рассуждениях, и вы можете использовать их.

He's at 1.5. When you come in, damn everything. Don't damn him, just damn everything. "Clerks are no good, the shop's no good, the people who work are no good; they all ought to be destroyed. Labor ought to be all blown up. Everything ought to be all blown up; it ought to be destroyed. Motion is taking place; it ought to be stopped," so forth. And you'd be surprised. You wouldn't think that talking to somebody like that about his business would get you anywhere at all. And the first thing you know, he's just: "Gee, there you are again," and is he glad to see you. He'll make you a partner.

Но все это работает очень точно. Вы ведь хотите, чтобы это работало точно, не так ли? Вы хотите, чтобы вы могли сделать с человеком то и се и в результате произошло бы то-то и то-то? Не что-то другое. Когда вы хотите, чтобы произошло что-то другое, то вы делаете с человеком то и се, и это другое происходит. А если это другое не происходит, то вы делаете то и се, чтобы это другое произошло, и вы выполняете только этот цикл, чтобы это другое произошло, и очень скоро вы добиваетесь того, что это происходит. Неважно, насколько труден этот кейс, это произойдет. Необходимые проявления возникнут. Вы хотите, чтобы все это работало таким образом.

You want to sell somebody a box of soap. He's a dead soap buyer as far as you're concerned. I mean, he'll buy; he can't help but buy. If he's in apathy, you convince him the soap is terrible and it will ruin him, and he'll buy it.

Давайте пойдем еще дальше: давайте обработаем начальника так, чтобы он повысил вам жалование. Давайте опустимся до чего-то очень, очень вульгарного. Давайте обработаем его так, чтобы он повысил вам жалование. Именно так – бумс! Как это сделать? Более высокий уровень знания, более высокий уровень навыков... это должно быть очень легко. Все, что вам нужно сделать, – это определить положение этого бедолаги на шкале тонов. А после этого может случиться что угодно, потому что вы точно знаете, как соглашаться с ним. Вы знаете, каким образом он после этого навечно станет вашим закадычным другом.

To sell a farmer in apathy a tractor, you would have to convince him that it'll break down, it'll be uneconomical, it will be very expensive for him to run, that he couldn't possibly use it on his farm – he'll buy it. He's on the succumb side of the tone scale and, as a result, he will want to be helped only to do one thing, and that's succumb. So you show him ways and means to succumb, and he'll succumb. He's very good at it.

Он в тоне 1,5... когда вы входите в офис, проклинайте все на свете. Не проклинайте его, просто проклинайте все на свете. «Служащие никуда не годятся, магазин никуда не годится, те, кто здесь работает, никуда не годятся. Их всех нужно уничтожить. Всех работников нужно взорвать. Все нужно взорвать; все нужно уничтожить. Тут происходит движение; его нужно остановить», и так далее. И вы будете поражены. Вы бы не подумали, что добьетесь каких бы то ни было результатов, разговаривая так с человеком о его бизнесе. И не успеете вы и глазом моргнуть, как он будет реагировать на вас вот так: «О, вы опять пришли», и он будет рад вас видеть. Он сделает вас своим партнером.

Now, you take somebody who's in a level of covert hostility: How do you sell him something? You show him that it is damaging, but nobody would suspect it. That it might even damage him, but nobody would suspect it and he might not even suspect it either. He'll buy it.

Ваш тон должен соответствовать любому... Вы хотите продать кому-то ящик мыла. С вашей точки зрения, как покупатель мыла он мертв. Я имею в виду, он купит. Он не может не купить. Если он в апатии, то вы убеждаете его, что мыло – это что-то ужасное и что оно погубит его, и тогда он его купит.

You see, your uses and applications of these things are terrible, because here you've got as prey this poor fellow, Homo sapiens, who is a stimulus-response character who is usually below 2.0 on the tone scale and is having a rough time. This really surprises anybody and makes him ashamed of himself if he starts to use this on a control side of the ledger. And he generally will just back off and he won't use it on the control side of the ledger anymore. I don't. Because it kind of makes you ashamed of yourself. Supposing you went down the street and took candy away from every little baby you saw that had any candy – you just made a practice of this.

Чтобы продать трактор фермеру, пребывающему в апатии, вам пришлось бы убедить его, что трактор будет ломаться, что он будет неэкономичным, что его эксплуатация будет обходиться очень дорого, что фермер никак не сможет использовать его на своей ферме – и он купит этот трактор. Что он... что он купит? Он находится в той части шкалы тонов, которая близка к гибели, и в результате он захочет получать помощь только в одном – в том, чтобы погибнуть. Так что вы показываете ему способы и средства погибнуть, и он погибнет. У него это очень хорошо получается.

Or supposing you had rabbits who were tied up by the collar out to your fence. And you could go out there every morning, and you had a double-barreled shotgun that went off every time, and the cartridges cost you nothing, and that's what you're going to use to kill this rabbit? Oh, no. No. If you have any sport in it at all, if you're going in on the side of killing things, or something of the sort, the least you could do would be to take a lighter-gauge gun and let the rabbit run. But it's something like shooting sitting ducks; it's insidious, it's horrible and... The best thing that happens with it is when you start to use it on control. What happens? You say, "Ha-ha. No, no, no, there's no randomity there."

Так вот, давайте возьмем кого-то, кто находится на уровне скрытой враждебности. Как вам продать ему что-то? Вы показываете ему, что ваш товар принесет вред, но так, что никто и не заподозрит этого. Он может повредить даже самому покупателю, но никто этого не заподозрит, и, быть может, даже сам покупатель этого не заподозрит. Он купит ваш товар.

The fellow is a 1.5. You look at him, you look at his build, you look at his beingness and you say, "Yeah, that's what we're going to do." Then you suddenly say, "Well, it's a wonder to me that you really don't do more about these employees, in view of the way they think about you and talk about you and so forth. It's just a wonder to me."

Вы понимаете, то, как вы применяете эти вещи – это просто ужасно, потому что вашей жертвой является этот бедняга, хомо сапиенс, – этот тип, который действует по принципу «раздражитель-ответ», который обычно находится ниже 2,0 на шкале тонов и которому приходится несладко. И тут внезапно приходите вы и думаете: «Боже, что мне придется...»

And the fellow will say, "Well, yes, I just have to restrain myself."

Любой человек действительно будет удивлен и ему станет стыдно за себя, если он начинает использовать этот материал для того, чтобы контролировать других. И обычно он просто пойдет на попятную и больше не будет использовать этот материал для того, чтобы контролировать других. Я так не делаю. Потому что это вызывает чувство стыда за себя. Вы... это все равно, что отбирать конфеты у... Представьте себе, что вы идете вдоль по улице и отбираете конфеты у всех малышей, у которых вы увидели конфеты... что вы просто взяли это себе за правило.

And you say, "Well, and it's too bad that there isn't a more effective control system over these employees," and so forth, "and it gets them longer hours and shorter pay," and so forth.

Или представьте, что к вашему забору за шею привязаны кролики и что вы можете каждое утро отправляться туда... у вас есть двустволка, которая не дает осечек, и патроны ничего вам не стоят, и вы используете все это для того, чтобы убивать кроликов? О, нет. Нет. Если вы хотите, чтобы в этом был какой-то интерес – если уж вы хотите убивать кого-то или что-то в этом роде – то вы, по крайней мере, могли бы взять ружье меньшего калибра и дать кроликам возможность бежать. А так это легкая добыча; это коварно, это ужасно, и в лучшем случае, когда вы пытаетесь использовать это для контроля... что происходит? Вы говорите: «Ха-ха. Нет, нет, нет, нет, здесь нет никакой хаотичности».

And he'd say, "Yes, there is; that's too bad – too bad there isn't. The good old days were different, you know? We used to have a feudal system; that used to be good. But they don't know their places these days."

Человек находится в тоне 1,5. Вы смотрите на него, смотрите на его телосложение, вы смотрите на его бытийность и говорите: «Да, вот что мы собираемся сделать». И затем вы вдруг говорите: «Меня удивляет, почему вы не предпримете еще чего-нибудь в отношении этих служащих, в свете того, что они думают о вас, говорят о вас и так далее. Это просто удивляет меня».

And you say, "No sir! They don't know their places, that's what! They insult you!"

И этот человек ответит: «Да, да, мне просто приходится сдерживаться».

And he says, "You sure they do?" Boy, you're in agreement with him.

И вы говорите: «И как плохо, что не существует системы, которая позволила бы контролировать этих служащих более эффективно...» – и так далее – «...и заставила бы работать их дольше и за меньшую плату» – и так далее.

Fascinating. You go in to talk to a government employee. You want him to sign this voucher. He's in apathy, of course. He's sitting there and you say, "Well, I guess it's just... probably take too long to sign it, and it's overtime anyway. And it'll probably make you late to get home. And..." Just point out all the ways this voucher is going to make him succumb, and you'll get your signature on it. Fabulous.

И он ответит: «Да, верно; это очень плохо... очень плохо, что ее не существует. В старые добрые времена было по-другому, вы знаете? У нас была феодальная система; вот это было хорошо. Но в наши дни люди просто не знают свое место».

And of course, you get up in tone, then you're going to run into something terrible. You're going to run into anti-enthusiasmism. That's a special cult that exists amongst Homo sapiens here, is anti-enthusiasmism. But you'll find a great many people – you've probably not been able to understand this in your youth – will resent with brutality any effort on your part to look at the bright side or the enthusiastic side of anything.

И вы говорите: «Точно! Они не знают свое место, именно! Они оскорбляют вас». И он говорит: «Вы уверены... так и есть!» Ого, между вами существует согласие.

You see, they have it confused. They're so undifferentiative that they identify it with antagonism. And they think you're pointing it right straight at them and that you're being antagonistic. And they have it all mixed up. A man's pretty bad off when he does this, by the way.

Поразительно. Вы приходите на прием к чиновнику... вы хотите, чтобы он подписал вам какое-то свидетельство. Он, разумеется, в апатии. Он сидит там, и вы говорите: «Ну, я думаю, что это просто... вероятно, на подписание уйдет слишком много времени, и в любом случае, рабочее время уже закончилось. И, вероятно, из-за этого вы слишком поздно попадете домой. И...» Просто укажите ему на все способы, которыми это свидетельство подтолкнет его к гибели, и вы получите подпись. Фантастика.

So you walk in, you're all enthusiastic. You say, "We're going to do this and that! And how about this? And what do you know, I just walked down the street and I found this fellow down there and he wants to have done exactly what we're trying to do. And we're going to meet our payrolls after all, and everything's going to be fine!"

И, разумеется, если вы подниметесь в тоне, вы столкнетесь с чем-то ужасным. Вы столкнетесь с «антиэнтузиазмизмом». Это такой особый культ среди хомо сапиенсов – антиэнтузиазмизм. Но вы обнаружите, что очень многие люди – вы, вероятно, не могли понять этого в юности – очень многие люди беспощадно отвергают любую вашу попытку увидеть в чем бы то ни было светлую сторону или что-либо заслуживающее энтузиазма.

And the fellow says, "What's the idea coming in here like that?"

Понимаете, у них в голове это перепуталось... они до такой степени неспособны проводить различия, что они отождествляют это с антагонизмом. И они полагают, что вы направляете свою эмоцию прямо на них, что вы проявляете антагонизм. У них все это перепуталось. Кстати, человек находится в весьма неважном состоянии, если такое с ним происходит.

You just can't quite add that up. You see, he's in a stop-motion or a hold and you were in a state of flow. This person, by the way, at the same time, will keep you from being afraid. He'll be nice to you. If you seem to be afraid or ready to walk off from something, then he'll be nice to you. It's fascinating. What a contradictory character he seems to be. You try to tell him something good news, he hates you for it. You try to walk away from something, he tries to make you stand there and encourages you.

Итак, вы входите, вы полны энтузиазма. Вы говорите: «Мы собираемся сделать и то, и это! А как насчет вот этого? И что бы вы думали, я только что шел по улице, и там я встретил этого парня, и он хочет сделать именно то, что мы пытаемся сделать. И мы в конце концов уложимся в фонд зарплаты, и все будет замечательно!»

No. But you can be sure about this character, by the way: Every time he encourages you about something, he thinks you're scared. It's fascinating, but it's just the Chart of Attitudes at work.

И этот человек говорит: «Ну, а зачем так вламываться ко мне?»

Your people at your hold-motion positions hold motion, and the people on the flow positions flow.

Вы просто не можете взять в толк, в чем тут дело. Понимаете, он находится в том положении на шкале, для которого характерно останавливать движение или сдерживать, а вы находитесь в состоянии, которому соответствует поток. И вот вы высоко поднимаетесь по шкале тонов и... кстати, в тоже самое время этот человек будет пытаться сделать так, чтобы вы не боялись. Он будет любезен с вами. Если вы будете производить впечатление, что вы испуганы или готовы отступиться от чего-то, то он будет любезен с вами. Это поразительно.

All right. We add all this information together, we do get a control of human beings. You have a worse thing than that. You actually have, inherent in this subject, ways and means of making a human being into an abject slave – insidiously true. That is one of the reasons why the material never could have been released in its primitive form without very adequate methods of undoing what it could do.

Каким он кажется противоречивым. Вы пытаетесь сообщить ему какие-то хорошие новости, и он ненавидит вас за это. Вы пытаетесь отступиться от чего-то, он пытается удержать вас на месте и ободряет вас.

The discovery that narcosynthesis, no matter how deep, yet was implantable as hypnotism – that a person was commanded by and would obey commands given to him when in the deepest state of unconsciousness – opened up the doors to the greatest black operation that ever could have appeared on the face of this earth.

Но, кстати, вы можете быть уверены в этом типе: всякий раз, когда он ободряет вас по какому-то поводу, он думает, что вы испуганы. Это поразительно, но это просто Таблица отношений в действии.

What would have happened? Mr. Blow goes out for an evening's conference. He walks out of his house, he gets into his car... And he wakes up the next morning – and he knows he went to the conference – and he says, "You know, it's a funny thing, but I've been thinking it over and I think that I'm no longer in favor of the Labor Party; I'm really in favor today of, oh, Digism. It's something new and it's something I ought to do," and so forth.

Люди, занимающие те положения на шкале, для которых характерно сдерживание движения, сдерживают движение; а люди, занимающие те положения, которым соответствует поток, порождают поток.

Or worse than that, he comes home one night and his wife looks a little bit pale but no different otherwise. "Did anything happen, dear?"

Сложив все эти данные вместе, мы получаем контроль над людьми. Тут есть и еще более скверный момент: неотъемлемая часть данного предмета – способы превращения человека в подобострастного раба... как это ни коварно, это так. Это одна из причин, по которым этот материал не мог быть опубликован в его самой изначальной форме без адекватных методов исправления того, что можно было бы сделать с его помощью.

"No, nothing's ever happened, dear."

Открытие того факта, что при наркосинтезе – неважно, насколько он глубокий, – можно ставить импланты, как при гипнозе, и что человек будет повиноваться командам, отданным ему в то время, когда он находился в глубочайшей бессознательности, – это открытие сделало возможной самую грязную деятельность, какая только могла появиться на Земле.

She starts to sell him on the idea of Digism, or why he should suddenly blow up the morgue, or the darnedest things. Because she's a woman and he has to obey women or something, he does.

Что могло произойти? Мистер Блоу отправляется на вечернее совещание. Выходит из дому, садится в машину... И на следующее утро он просыпается – и он знает, что он ездил на совещание... И он говорит: «Вы знаете, это странно, но я обдумал этот вопрос, и я думаю, что я больше не поддерживаю лейбористскую партию; на самом деле сегодня я поддерживаю... о, дигизм. Это нечто новое, и я должен этим заняться» – и так далее.

What happened? What happened in the blank moments? That's all. Just a pocket handkerchief around the guy's neck, pressure against the two nerve centers in his throat, or even so far as a shot in the arm, lost consciousness, pain in the head – twist his ear or something – and say, "You will now do so-and-so and so-and-so and so-and-so. And any time in the future that you hear such and such, and such and such, you will do so-and-so and so- and-so. And you know this is the truth and you do not know where you heard this and you do not know who said this to you and you have no idea. And you will now go in the house and you will lie down on your bed and you'll be there. You wake up the next morning, you will not know anything happened to you at all." There he goes – black magic.

Или еще хуже, однажды вечером он приходит домой, и его жена выглядит немного бледной, но в остальном она такая же, как раньше.

Why, a certain one of these techniques controlled all of Asia once. The Sharif Mohammedan cult – hashshashin (from which we get the word assassin – controlled Asia by simply taking young men, knocking them out with hashish, making them wake up in a garden where there was milk, honey and a lot of beautiful damsels, and then telling them that they couldn't come back there again unless they performed a certain deed and act. "You really do want to come back there. This is paradise," they're told. "This is the only way you can go to heaven."

• Что-нибудь случилось, дорогая?

Out they go with hashish; the person wakes up and finds himself in far-off Baghdad. He knows what he's got to do: All he's got to do is walk up to Prince Ali Bullah and slip a shiv in his guts; that's all he got to do. Just as crude and as blunt as that, and he'll wind up in paradise. How can anybody stop an assassin who doesn't care if he's killed, but who wants to get killed?

And all hashshashin's – all that whole cult had to do, for three hundred years, was simply to write a note to any such Prince Ali Bull, anyplace in Asia, and say, "We would like to have forty- five camel loads of silk, eighteen trained dancing girls, one carload lot of ivory, F.O.B. your town. Signed ______." And it came. Boy, it didn't come slow! It came on high-speed camel freight with runners going along before saying, "It's coming! It's coming! No, no. It's coming, really!"

Она начинает рекламировать ему дигизм или объяснять, почему он вдруг должен взорвать морг или сделать еще какую-нибудь дичайшую вещь. И поскольку она женщина, а он должен слушаться женщин или что-то в этом роде, он делает это.

Three hundred years that went on and all of Asia was monitored by a small group of people who sat in a mighty citadel. That citadel was not reduced until one day in sport a fellow said, "What? There's a castle that hasn't been pulled down?" So he went over and pulled it to pieces. He didn't even know about what they did over there – force being as idiotic as the other force.

Что произошло? Что произошло в те моменты, на месте которых остались провалы в памяти? Вот в чем весь вопрос. Это просто носовой платок вокруг шеи человека, нажатие на два нервных узла на его шее, или даже просто укол в руку, потеря сознания, боль в голове... выкрутите ему ухо или что-то в этом роде... и скажите:

When you have an unknown phenomenon loose in a society, this is what it can do. So don't know this stuff poorly; know it very well. Because a lot of it depends on you figuring out what it can do.

«Ты теперь будешь делать то-то и то-то, то-то и то-то, то-то и то-то. И в любой момент в будущем, когда ты услышишь то-то и то-то, ты сделаешь то-то и то-то, и то-то и то-то. И ты знаешь, что это так, и ты не знаешь, где ты это услышал, и ты не знаешь, кто сказал это тебе, и у тебя нет ни малейшего представления об этом. И сейчас ты войдешь в дом, и ты ляжешь на свою кровать и будешь находиться там. Завтра утром ты проснешься, и ты совершенно не будешь знать, что с тобой случилось». И вот пожалуйста... черная магия.

If you could make a man well, believe me, you can make him sick. And if here we have the techniques to make people well and also the techniques exist to make those people sick, you, and the few publications which are around, are the only single bulwark that stands between a completely controlled society of man and a free man! So it isn't unimportant that you learn these things well. It's not even vaguely unimportant.

Что ж, при помощи определенной разновидности этих техник кое-кто одно время держал под контролем всю Азию. Суф-магометанская секта под предводительством Хашшишина (отсюда происходит английское слово «ассасин», означающее «убийца») контролировала Азию просто вот так: молодых людей «отключали» с помощью гашиша, пробуждали их в саду, где текли молоко и мед и было множество прекрасных гурий, а затем говорили им, что они не смогут вернуться сюда, если только не совершат определенное деяние. А они... туда действительно хочется вернуться. «Это рай, – говорили им. – Это единственный способ, каким ты можешь попасть на небо».

They did this weird trick with the atom bomb. My very good friends rushed in and invented an atom bomb. That was great! They let three billion dollars be appropriated to the construction of an atom bomb. And I said to Bob Cornard, "What was the appropriation for the force screen?"

Человек отключается под воздействием гашиша, приходит в себя и обнаруживает, что находится в далеком Багдаде. Он знает, что он должен сделать: все, что он должен сделать, – это подойти к принцу Алабулле и всадить ему в живот нож; вот и все. Совершить вот такой незамысловатый и тупой поступок – и он окажется в раю. Каким образом можно остановить убийцу, которого не волнует, убьют ли его, и который, напротив, хочет, чтобы его убили?

"Oh," he says, "you're talking Buck Rogers stuff now." He says, "You've always been talking to me about Buck Rogers stuff."

И все, что банде Хашшишина... все, что этой секте нужно было делать на протяжении трехсот лет, – это просто написать записку любому такому принцу Алабулле, в любой точке Азии, в которой говорится: «Мы бы хотели получить сорок пять верблюдов, груженых шелком, восемнадцать обученных танцовщиц, один воз слоновой кости, погрузка за ваш счет в вашем городе. Подпись». И груз прибывал. О! Он прибывал не как-то медленно, он прибывал высокоскоростным верблюжьим караваном, и перед ним бежали гонцы и кричали: «Он прибывает! Он прибывает! Нет, нет. Он прибывает, правда!»

"What about the force screen? Where was the money appropriated for the force screen at the same time it was appropriated for the atom bomb?"

Это продолжалось на протяжении трехсот лет, и всю Азию контролировала маленькая группа людей, сидевших в мощной крепости. Эта крепость не была разрушена до тех пор, пока однажды какой-то парень по имени Тимур-и-ленг в шутку не сказал: «Что? Есть не снесенный замок?» Так что он взял и разнес его на кусочки. Он даже не знал, что они там делали, – эта сила была такой же идиотской, как любая другая сила.

"Oh," he said, "never heard of such a thing."

Вот что может сделать неизвестный фактор, когда он свободно действует в обществе. Так что нельзя знать этот материал плохо; знайте его очень хорошо. И понимайте его, потому что здесь многое зависит от того, поймете ли вы, какие результаты он может давать.

I said, "Well, you've let loose upon the world an unlimited weapon against which there is no defense." That's how important the force screen was. You just don't do things like that and still maintain any kind of stability or advance or progress in a society. You don't make an unlimited weapon, against which there's no defense, and then use it. Because the result will be destruction on every hand.

Если вы можете сделать так, чтобы человек выздоровел, то, поверьте мне, вы можете сделать так, что он заболеет! И раз у нас есть техники, позволяющие сделать человека здоровым, а также техники, позволяющие сделать его больным, то вы, да и несколько сделанных публикаций, являетесь единственным барьером, отделяющим общество полностью контролируемых людей от общества свободных людей! Так что хорошее знание этого материала – это не что-то маловажное. Вовсе не маловажное.

And at this moment we don't like to think about it; it isn't quite nice, it isn't polite, it isn't anything we do. We like to preserve a rather quiet, detached attitude toward this whole thing.

С атомной бомбой проделали странную штуку. Мои очень хорошие друзья закатали рукава и изобрели атомною бомбу. Это было великолепно! Было позволено выделить три миллиарда долларов на создание атомной бомбы. И я спросил Боба Корнога:

But there isn't a capital of a nation on the face of the earth today which has anything like security. There isn't a government on the face of the earth today, if it came right down to that, that could enforce its sovereignty, because sovereignty, by international law, is dependent upon the government's ability to defend its own borders and its people. And its right to exist depends upon its ability to defend, against aggressors, its lands and people. And that's a national government.

• Сколько было ассигновано на создание силового экрана?

And when you have an unlimited missile weapon loose in the world, which asks of no borders, which no army can stop, you'll get a decentralization and an enturbulence of central governments – even before it's used against them. They try to centralize. They recognize this. They try to pull everything in quick, try to make everything hard and tough, and stand up to it and hold on, because they know they're on their way. And nobody appropriated three billion dollars for the force screen. And so they unstabilized all of society.

Fifteen hundred B.C., horsemen with swords swept out of the steppes of Asia onto the plains of Europe. And for two hundred years there was no civilization in Europe – so much so, probably most of you in glancing through school histories don't really know that there was any civilization in existence in that day. It was wiped flat! It takes a very, very hard search ethnologically and archaeologically to discover that civilization, but it was a pretty interesting one.

Fifteen hundred B.C. until 1300 B.C. there wasn't an organization, there wasn't a village, there wasn't anything any larger, for instance, than the unit of one man that could organize or hold any commerce, trade, in Europe. And it was a time of pestilence, of famine, of disaster on every hand. No man could have a home, peace, anything. It was a world of brigandage, because nothing could stop this unlimited weapon. It was a horseman with a saber. And he could go through any foot troops. And anybody who could get hold of a horse and a saber became a missile weapon.

Foot troops – wasn't till ages afterwards they invented pikes. There wasn't anything to stop these people. Sweep through a village, knock down any existing armies, and the heck of it is, is cavalry can't fight cavalry. Oh, you read of these thrilling actions about cavalry fighting cavalry, and then you say quickly, "Well, who won?" And they say, "Well, the infantry came up and..." They're very thrilling, but they never held a thing because cavalry is a 100 percent striking force and no defensive force. That's military tactics.

Я сказал: «Что ж, вы выпустили в мир всесокрушающее оружие, против которого нет защиты». Вот насколько был важен силовой экран. Нельзя делать такие вещи и при этом сохранять какую бы то ни было стабильность, движение вперед или прогресс в обществе. Нельзя создать всесокрушающее оружие, против которого нет защиты, и использовать его. Поскольку результатом будет повсеместное разрушение.

And you have the whole world today involved in this silly operation of an unlimited weapon which can be aimed at any capital on Earth by any capital on Earth, practically, now. Nearly everybody's got atom bombs now. There's nothing to this.

И в данный момент нам не нравится думать об этом; это не совсем пристойно, это невежливо, это не то, что мы делаем. Мы предпочитаем сохранять довольно спокойное, отстраненное отношение ко всему этому.

One of these days the Argentine will haul off and bomb France. And France will say, "That was Russia," and bomb Russia.

Но сегодня на Земле нет ни одной столицы государства, где было бы гарантировано хоть какое-то подобие безопасности. Если уж на то пошло, на Земле сегодня нет ни одного правительства, которое могло бы отстоять свою независимость, поскольку независимость, согласно международному праву, определяется способностью правительства защитить свои границы и свой народ. И право на существование правительства зависит от его способности защитить свои земли и свой народ от агрессоров. Вот что такое национальное правительство.

And Russia will say, "Well, we knew the United States was going to do it!" and so they blow up the United States. And there we go.

И когда в мир выпускается всесокрушающее оружие, которое не задает вопросов о границах, которое не может остановить никакая армия, то в результате вы получите децентрализацию центральных правительств и их энтурбуляцию – еще до того, как это оружие будет использовано против них. Они пытаются централизоваться. Они осознают это. Они пытаются быстро подтянуть все к себе, пытаются добиться, чтобы все было прочным и стойким, пытаются достойно встретить угрозу и держаться, потому что они знают, что они скоро уйдут со сцены. И никто не выделил три миллиарда долларов на создание силового экрана. И таким образом было дестабилизировано все общество.

Fascinating. No safety, no safeguard.

Полторы тысячи лет назад... прошу прощения, в 1500 году до нашей эры всадники с саблями хлынули из азиатских степей на равнины Европы. И на протяжении двухсот лет в Европе не было цивилизации... это настолько верно, что, вероятно, большинство из вас, просматривая школьные учебники по истории, на самом деле не может понять, что в те дни существовала хоть какая-то цивилизация. Она была начисто стерта! Требуются очень, очень напряженные этнографические и археологические изыскания, чтобы обнаружить эту цивилизацию, но это была очень интересная цивилизация.

Well, we did it the other way around in Dianetics, because you have an unlimited weapon in Dianetics unless you have processing. And that's why we have to have fast processing. You don't want slow processing. Slow processing is a terrible liability. You want the fastest process that you can use, for two reasons: (1) The fellow goes back into his environment and gets enturbulated faster than you can pick him up if you have a slow process. You can process him and then he'll come back next week and he's in worse shape, and you process him and he comes back the week after, he's in worse shape. You're just watching the frog: he's climbing up three inches and falling back four. So, you've got to have a fast process.

С 1500 до 1300 года до нашей эры не существовало никакой организации, не было ни одной деревни, не было никакого объединения более чем из одного человека, которое могло бы организовать или поддерживать какую бы то ни было торговлю в Европе. И это было время повсеместного мора, голода, бед. Ни у одного человека не могло быть ни дома, ни мира – ничего. Это была земля, в которой царил разбой, потому что ничто не могло остановить это всесокрушающее оружие. Всадника с саблей. И он мог пройти как нож сквозь масло сквозь любую пехоту. И любой, кто мог раздобыть лошадь и саблю, становился подобен ракете наших дней.

You take him out of the environment, process him and send him home, and the environment says, "Yap-yap-yap-yap-yap-yap," and he comes back and he's still better. That's fast processing.

Пехота... лишь века спустя были придуманы пики. Не было ничего, что могло бы остановить этих людей. Они проносились по деревне, разбивали любые имевшиеся войска, и самое главное, черт побери, состоит в том, что кавалерия не может сражаться с кавалерией. О, вы читаете эти захватывающие истории о том, как кавалерия сражается с кавалерией, и вы тут же спрашиваете: «Ну а кто победил?» А там написано:

And on the other hand, it doesn't take very long to make an implant with Black Dianetics; it just doesn't take long. It takes ten minutes, maybe. And so, if it only takes ten minutes to make an implant, how long does it take to pick one up? Supposing you had to run it as an engram, then run off all the chain of all the implants there were on the track. How fascinating, how fascinating – you'd never get there.

«Что ж, подошла пехота и...» Это очень захватывающие истории, но они никогда не выдерживали проверки на достоверность, потому что кавалерия – это на сто процентов наступательная сила, а не оборонительная. Это военная тактика.

So you need a technique that'll make somebody sane in the same ten minutes on that subject. You've got one. It would be impossible – particularly these dumb Ruskovitches. Oh, they think it takes seventy days to implant somebody in a cell. The last couple of fellows they did it to – Mindszenty, and so forth – they think it takes all this time and, oh, they make hard work out of it. I guess it's because they got all those steppes and wolves or something, and they figure... I don't know, I never quite figured it out. But the Russian, if it takes the Russian ninety hours to do something efficiently, he'll always figure out a way to do it in 880 or something. Because that's a fact about that – that he thinks it takes about seventy days to get a fellow's wits shaken!

И сегодня весь мир вовлечен в эту дурацкую деятельность по созданию всесокрушающего оружия, которое сейчас может быть нацелено на любую столицу на

It doesn't. It just takes ten minutes! All you have to do is figure out your implant – very restimulative – put in a lot of bouncers, groupers and denyers in your phraseology, read it right straight off, let him wake up again. Oh, is he in terrible shape! He'll be all right that afternoon; nothing will be wrong with him. Next afternoon he's all right. Next day he's probably all right. And then all of a sudden he hits the key-in. There he goes. After that on that subject, he'll be completely gone – he'll just run a record.

Земле практически любой столицей на Земле. Почти у всех сейчас есть атомные бомбы. Проще простого.

If you don't get him real good the first time, hit him again, hit him again, hit him again. They're always available. There aren't enough police on earth to stop anything like that.

В один прекрасный день Аргентина размахнется и швырнет бомбу на Францию.

One group, possessing only Black Dianetics, with no remedy for it, by keeping it secret, could run civilization off the rails. This has always been true, but nobody ever made it quite that efficient before.

А Франция скажет: «Это была Россия», и сбросит бомбу на Россию.

We've got a technique, and we use this technique which will undo it as fast as it's done. And you are the first class to be taught this technique. And that's why I am stressing this at this time. And I can come out much more in the open about it in case somebody else thinks it up.

А Россия скажет: «Ну, мы знали, что Соединенные Штаты собирались это сделать», так что они взорвут Соединенные Штаты. Все, приплыли.

Now, the essence of any technique, however, is a precision knowledge of the language of the subject.

Поразительно. Никакой безопасности, никаких средств защиты.

You are studying a point which has neither space nor time, but has the capability of creating space and time, and of generating energy. And this point has a personality and a beingness, and is the personality and beingness of a genus Homo sapiens. It is detachable from the body. It could actually operate and work in full knowingness, completely independent of a body. It could work a mechanical doll as well as it could work one of these flesh- and-blood things. It has been aberrated and used in certain ways. From thetan to thetan the history is almost exactly the same. They vary in their potentiality and beingness from thetan to thetan – there's a wide variety of them. It does not need a body to stay alive.

Что ж, в Дианетике мы поступили наоборот, ведь Дианетика представляет собой всесокрушающее оружие, если у вас нет процессинга. И именно поэтому нам необходим быстрый процессинг. Вам не нужен медленный процессинг. Медленный процессинг – это ужасная помеха. Вам нужен самый быстрый процесс, какой вы только можете использовать, и нужен он по двум причинам: во-первых, если у вас медленный процесс, то человек, возвращаясь в свое окружение, энтурбулируется быстрее, чем вы можете поднимать его вверх. Вы можете провести ему процессинг, а на следующей неделе он вернется и будет в еще худшей форме, чем раньше, и вы проводите ему процессинг, и он приходит неделю спустя в еще худшей форме. Вы просто смотрите на лягушку, которая взбирается вверх на пять сантиметров и падает назад на шесть. Так что вам нужен быстрый процесс.

And you are studying what this thing is, what its goals are, how to increase its potentiality, how to cause it to better handle the physical universe. And you are trying to use it – on a very low level, you will think of it as trying to use this energy in an effort to handle or improve or control a body. That's the lowest level of application, and it's very usable in that level. But that's something like using your double-barreled, twelve-gauge shotgun to shoot a young rabbit who is tied by the collar; it's just too much weapon.

Вы забираете его из его окружения, проводите ему процессинг и отправляете домой, его окружение говорит ему: «Тяф-тяф-тяф-тяф-тяф-тяф-тяф», и тем не менее, он возвращается к вам в лучшем состоянии, чем был раньше. Это быстрый процесс.

Now, here this beingness is. You, as you go through with training, will have the experience yourself, sooner or later, of all of a sudden taking a look at your body and saying, "What am I doing in that?" And say, "Well, here I am."

И, с другой стороны, на то, чтобы с помощью черной Дианетики поставить имплант, не требуется много времени; на это просто не требуется много времени. На это требуется, быть может, десять минут. Ну и вот, если на установку импланта требуется десять минут, сколько времени уходит на удаление импланта? Предположим, вам необходимо пройти его как инграмму, затем удалить цепь всех имплантов, которые были на траке. Как интересно, как интересно – вы никогда не доберетесь до конца.

"Where are you?" the auditor will say.

Так что вам нужна техника, которая вернет человеку душевное здоровье в отношении этого предмета за те же десять минут. У вас есть такая техника. Это было бы невозможно-особенно эти глупые руссковичи. О, они думают, что для того, чтобы поставить кому-нибудь в тюремной камере имплант, требуется семьдесят дней. Та пара человек, с кем они сделали это в прошлый раз – Миндсенти и так далее... они думают, что для этого требуется такое большое время, и они превращают это в трудную задачу. Я думаю, это потому, что у них есть все эти степи и волки или что-то в этом роде, и они считают... Я не знаю, я так никогда в этом и не разобрался. Но русские... если русскому необходимо 90 часов, чтобы сделать что-то, действуя рационально, то он всегда придумает как сделать это за 880 или около того, ведь это факт: русские думают, будто требуется семьдесят дней, чтобы перетрясти человеку мозги!

"Well," you'll say, "here I am, over against the wall."

Это не так. На это требуется всего лишь десять минут! Все, что вам нужно сделать, так это обдумать ваш имплант... очень рестимулирующий... включить туда множество баунсеров, групперов и денайеров, прочесть этот имплант от начала до конца, и позволить человеку проснуться. О, он будет в ужасной форме. В этот день с ним все будет в порядке, никаких проблем. На следующий день с ним все будет в порядке. На следующий день с ним, вероятно, все будет в порядке. А затем у него внезапно произойдет включение. И он приехал. После этого он будет совершенно безнадежен в том, что касается этого предмета, – он будет просто проигрывать запись.

"Well, can you see me?"

Если вы не достали его как следует в первый раз, задайте ему еще, еще, еще. До него всегда можно добраться. На Земле недостаточно полиции, чтобы пресечь что-то подобное.

"Yes, of course."

Одна группа, имея в своем распоряжении только черную Дианетику, держа ее в секрете, в отсутствии средств для исправления могла бы сбросить цивилизацию под откос. Это всегда было верно, но никто до сих пор еще не делал такую группу настолько эффективной.

Or the fellow will be saying, "I know I'm outside. I can't see my body very well. I don't know where you are. Yeah, I can feel the wall. Yeah. I know something is there; it's cold. Yeah, but I guess the body is over in that way. Gee, this feels awful strange. Maybe I'd better get back in the body again."

У нас есть техника, и мы используем эту технику, которая устранит результаты черной Дианетики с той же скоростью, с какой они достигаются. И вы первая группа, которую будут обучать этой технике. И вот почему я сейчас делаю на этом такой акцент. И я могу открыто сказать обо всем этом еще больше, если кто-то еще это придумает.

Or you'll have these various variations of experience. What you're trying to do is to learn a technology which is in excess of the data which was possessed by this being hitherto to this date. You're trying to learn how to keep this being from getting into the state he got into – Earth, 1952 A.D. And that is as important as getting him out of the state he's in. You're trying to learn the techniques by which he can increase his perception and his power.

Однако сутью любой техники является точное знание языка соответствующего предмета.

And it is a study of something which does not exist in space and time, which can create or perceive space, time and energy – create, perceive, destroy, change, space, time and energy. It's capable of doing that. And its level of capability includes being able to produce very definite beams of energy which will do the strange trick, for instance, of the thetan walks over to this meter and he keeps hitting one of the terminals of the meter and the needle keeps going bzzzt! bzzzt! There's nobody else near that meter except the operator. And the operator says, All right, make it go over to the other side of the pin," and it goes – bzzrruh! If a physicist were in there, he'd go mad. And yet, this would seem very ordinary to an auditor and a preclear.

Вы изучаете точку, которая не имеет ни пространства, ни времени, но которая способна создавать пространство и время и производить энергию. И эта точка имеет личность и бытийность, и она является личностью и бытийностью представителя вида хомо сапиенс. Она отделима от тела. Она действительно могла бы действовать и работать всецело в состоянии знания совершенно независимо от тела. Она могла бы управлять механической куклой так же хорошо, как и этими штуковинами из плоти и крови. Ее определенными способами аберрировали и использовали. История почти полностью повторяется от тэтана к тэтану. Тэтаны отличаются своим потенциалом и бытийностью... существует большое разнообразие. И этой точке не нужно тело, чтобы продолжать жить.

Now, there are those of you who are pretty badly mired down. This thetan is so closely identified and associated with the beingness of the body that the thetan believes it's the body – believes it implicitly and completely – and that it's less than the body, and is so much less that it doesn't even exist, but only the body exists. That's the subzero tone scale. And believing it so, maybe this thetan is not only in a body, in the skull, but it's got energy ridges all around here. And every time this thetan tries to get out or to become detached, its vested interest in this body is such that it runs into these ridges – it cannot budge, it cannot move out of the line at all.

Вы изучаете, чем является эта штука, каковы ее цели, как повысить ее потенциал, и как добиться, чтобы она лучше могла управлять физической вселенной. И вы пытаетесь использовать это... на очень низком уровне вы будете думать об этом как о попытках использовать эту энергию для того, чтобы управлять телом, улучшать или контролировать его. Это самый низкий уровень применения этого материала, и он очень полезен на этом уровне. Но это что-то вроде использования двустволки двенадцатого калибра для стрельбы по молодому кролику, привязанному за шею; это чересчур мощное оружие.

You've got to learn the techniques of how you solve that. And some of you, unable to get out, will have to learn the techniques anyway, and someday, maybe – who knows – get out.

Так вот, есть эта бытийность. Продвигаясь в своем обучении, вы рано или поздно испытаете следующее: вы неожиданно поглядите на свое тело и скажете: «Что это я в нем делаю?» Вы скажете:

All of you are going to get out. But you'd be surprised how fellow auditors can lose interest in a V. They're all flying around having a wonderful time, feeling good, and they're all polished up and life is wonderful and bright, and here's this poor Class V sitting there – he can't get out. He keeps trying. He can feel himself tug. Once in a while he'll get an instant, momentary glimpse of a side profile of his head, or something of the sort, and he'll say, "Yeah, it can be done. There is a reality on it. And I can't make it. Huh!" Just horrible.

• Ну, вот я.

How do you do this? Well, you're here to learn the theoretical height of this being, the capabilities of the being and how to make that being perform. And that's done by learning the language of Scientology and learning the laws and their application in this process.

• Да, конечно.

Или этот парень будет говорить: «Я знаю, что я снаружи. Я не очень хорошо вижу тело. Я не знаю, где вы. Да, я чувствую стену. Да. Да. Я знаю, что там что-то есть; оно холодное. Да, но я думаю, что тело находится вон там. О-ох, это ужасно странное ощущение. Может быть, мне лучше снова вернуться в тело».

Или же вы столкнетесь с разнообразными вариантами этого. Что вы пытаетесь сделать, так это изучать технологию, превосходящую все данные, которыми это существо обладало до сегодняшнего дня. Вы пытаетесь научиться тому, как не дать этому существу попасть в то состояние, в котором он оказался – Земля, 1952 год нашей эры. И это так же важно, как вывести его из состояния, в котором он пребывает. Вы пытаетесь изучить техники, с помощью которых он может повысить уровень своего восприятия и свою мощь.

И это изучение чего-то такого, что не существует в пространстве и времени, что может создавать или воспринимать пространство, время и энергию... создавать, воспринимать, разрушать пространство, время и энергию. Эта точка способна делать это. И в ее способности входит способность создавать весьма отчетливые лучи энергии, которые могут, например, проделать такую странную штуку: тэтан подходит к этому Е-метру, ударяет и ударяет по одному из электродов Е-метра, и стрелка – бзззть! бзззть! Рядом с этим Е-метром нет никого, кроме оператора. И оператор говорит:

«Хорошо, заставь ее качнуться в другую сторону», и стрелка – жжжих! Если бы там был физик, он бы сошел с ума. Однако одитору и преклиру все это кажется обычным делом.

Среди вас есть те, кто очень сильно завяз. Тэтан настолько прочно отождествил и ассоциировал себя с бытийностью тела, что верит, будто является телом – верит в это полностью и без тени сомнений, – верит в то, что он является чем-то меньшим, чем тело, настолько меньшим, что даже не существует – существует только тело. Это шкала тонов ниже нуля. И, полагая, что это так, этот тэтан, возможно, не просто находится в теле, в черепе, но у него к тому же со всех сторон имеются энергетические риджи. И всякий раз, когда тэтан пытается выйти наружу или отделиться, его кровная заинтересованность в сохранении этого тела такова, что он натыкается на эти риджи – он не может пошевелиться, он никак не может сорваться с поводка.

Вы должны изучить техники, с помощью которых эти проблемы можно разрешить. И некоторые из вас, те, кто неспособны выйти наружу, все равно должны будут изучить эти техники, и однажды, быть может, – кто знает – они выйдут наружу.

Вы все выйдете наружу. Но вы поразитесь тому, как ваши братья-одиторы могут утратить интерес к «пятерке». Они все порхают вокруг, им хорошо, они отлично себя чувствуют, их мастерство безупречно, и жизнь замечательна и светла, и вот этот бедный кейс шага V, который сидит там – он не может выйти наружу. Он пытается и пытается. Он может почувствовать свое усилие. Время от времени он на секунду, на мгновение будет ловить вид своей головы в профиль или что-то в этом роде, и он скажет: «Да, это можно сделать. У меня есть реальность в отношении этого. И я не могу этого сделать. Хм». Просто ужасно.

Как же вам... как же вам сделать это? Что ж, вы здесь для того, чтобы узнать гипотетический рост этого существа, его способности и то, как добиться, чтобы это существо начало действовать соответственно. И это достигается посредством изучения языка Саентологии, изучения законов и их применения в этом процессе.