Техника 88 – это самая исполинская, восхитительная, впечатляющая, непревзойденная, возвышенная, величайшая, грандиозная, колоссальная и выдающаяся техника, какая только доступна человеческому пониманию. Она такая же масштабная, как и полный трак со всеми инцидентами на нем. Именно к траку вы и применяете эту технику; это то, что происходило на траке.

Техника 88 – это самая исполинская, восхитительная, впечатляющая, непревзойденная, возвышенная, величайшая, грандиозная, колоссальная и выдающаяся техника, какая только доступна человеческому пониманию. Она такая же масштабная, как и полный трак со всеми инцидентами на нем. Именно к траку вы и применяете эту технику; это то, что происходило на траке.

В этой технике содержатся загадки и секреты, величайшие тайны всех времен. Вы могли бы разрекламировать ее, как какое-нибудь цирковое представление, но что бы вы ни сказали, какие бы прилагательные вы ни использовали, вы не смогли бы должным образом описать даже крохотную часть этой техники. Она не просто потрясает воображение – вы постесняетесь вообще что-то воображать. (Смех аудитории.)

В этой технике содержатся загадки и секреты, величайшие тайны всех времен. Вы могли бы разрекламировать ее, как какое-нибудь цирковое представление, но что бы вы ни сказали, какие бы прилагательные вы ни использовали, вы не смогли бы должным образом описать даже крохотную часть этой техники. Она не просто потрясает воображение – вы постесняетесь вообще что-то воображать. (Смех аудитории.)

Когда мы рассматриваем Технику 88, мы в действительности рассматриваем полный трак. Мы сталкиваемся – мне очень жаль, что приходится это говорить – с самыми отвратительными, ужасными подробностями, с такими вещами, как жажда власти, алчность, слава, секс... особенно секс.

Когда мы рассматриваем Технику 88, мы в действительности рассматриваем полный трак. Мы сталкиваемся – мне очень жаль, что приходится это говорить – с самыми отвратительными, ужасными подробностями, с такими вещами, как жажда власти, алчность, слава, секс... особенно секс.

Любой человек, которому позволили поднять такой шум, какой позволили поднять Зигмунду Фрейду, определенно, должен был что-то собой представлять. Он поступил отнюдь не глупо, сконцентрировавшись на сексе... хотя бы потому, что секс популярен.

Любой человек, которому позволили поднять такой шум, какой позволили поднять Зигмунду Фрейду, определенно, должен был что-то собой представлять. Он поступил отнюдь не глупо, сконцентрировавшись на сексе... хотя бы потому, что секс популярен.

Конечно, Фрейд пытался сказать, что секс – это все, и основные разногласия, которые были по поводу работ Зигмунда Фрейда, возникали из-за того, что кто-то вскакивал со словами: «Он, должно быть, имел в виду “социальный”; он, должно быть, имел в виду “социальный”, когда говорил “сексуальный”». Так вот, в действительности Фрейд должен был продолжать говорить «сексуальный», но поскольку он родился и вырос в среде, где было множество условностей и все соответствовало устоям, его воображения не хватало на то, чтобы представить, насколько сексуальным может быть секс. Что ж, это есть в Технике 88!

Конечно, Фрейд пытался сказать, что секс – это все, и основные разногласия, которые были по поводу работ Зигмунда Фрейда, возникали из-за того, что кто-то вскакивал со словами: «Он, должно быть, имел в виду “социальный”; он, должно быть, имел в виду “социальный”, когда говорил “сексуальный”». Так вот, в действительности Фрейд должен был продолжать говорить «сексуальный», но поскольку он родился и вырос в среде, где было множество условностей и все соответствовало устоям, его воображения не хватало на то, чтобы представить, насколько сексуальным может быть секс. Что ж, это есть в Технике 88!

Не думайте, что секс – это все, что есть в Технике 88. В ней есть и все остальное.

Не думайте, что секс – это все, что есть в Технике 88. В ней есть и все остальное.

Секс – это одна из восьми динамик.

Секс – это одна из восьми динамик.

Когда вы рассматриваете Технику 88, вы видите, что содержащиеся в ней загадки, тайны, техники, которым несть числа, – как отравить кому-нибудь жизнь, как не выживать, как стать Богом, как стать совершенным эгоцентристом... в ней есть техники на все случаи жизни; именно поэтому мы ее называем Техникой 88. Существует бесконечное количество техник внутри Техники 88, но эти техники не для применения; это абсолютная дрянь. Это техники, с помощью которых вы создаете человеческие существа.

Когда вы рассматриваете Технику 88, вы видите, что содержащиеся в ней загадки, тайны, техники, которым несть числа, – как отравить кому-нибудь жизнь, как не выживать, как стать Богом, как стать совершенным эгоцентристом... в ней есть техники на все случаи жизни; именно поэтому мы ее называем Техникой 88. Существует бесконечное количество техник внутри Техники 88, но эти техники не для применения; это абсолютная дрянь. Это техники, с помощью которых вы создаете человеческие существа.

Вы можете делать при помощи Техники 88 все, что угодно, потому что в ней содержится полная технология делания всего, что человек (или любое другое существо) когда-либо делал. Поэтому не ограничивайте себя, когда вы рассматриваетеэту технику; не становитесь узколобыми. Я ненавижу всякую мелочевку. Мне нравятся крупномасштабные вещи. Солидные, крупномасштабные... пусть у нас будет много пространства!

Вы можете делать при помощи Техники 88 все, что угодно, потому что в ней содержится полная технология делания всего, что человек (или любое другое существо) когда-либо делал. Поэтому не ограничивайте себя, когда вы рассматриваетеэту технику; не становитесь узколобыми. Я ненавижу всякую мелочевку. Мне нравятся крупномасштабные вещи. Солидные, крупномасштабные... пусть у нас будет много пространства!

Вы начинаете с пространства МЭСТ-вселенной, просто взяв его в качестве своего рода отправной точки, а затем выходите за пределы МЭСТ-вселенной и оказываетесь внутри того, что вы называете домашними вселенными. А затем вы продолжаете выходить за пределы этого, достигая размеров тэты в ее изначальном виде, но ее размер, разумеется, простирается до самой бесконечности. Существует бесконечное множество вселенных.

Вы начинаете с пространства МЭСТ-вселенной, просто взяв его в качестве своего рода отправной точки, а затем выходите за пределы МЭСТ-вселенной и оказываетесь внутри того, что вы называете домашними вселенными. А затем вы продолжаете выходить за пределы этого, достигая размеров тэты в ее изначальном виде, но ее размер, разумеется, простирается до самой бесконечности. Существует бесконечное множество вселенных.

Я очень сильно сомневался, выпускать ли Технику 88 вообще. Прежде всего, ее выпуск предвещает немедленное появление более упорядоченного состояния, чем когда-либо было известно человеку, и переход к более хаотичному существованию, чем он мог помыслить. Он не знает, насколько плохо обстояли дела.

Я очень сильно сомневался, выпускать ли Технику 88 вообще. Прежде всего, ее выпуск предвещает немедленное появление более упорядоченного состояния, чем когда-либо было известно человеку, и переход к более хаотичному существованию, чем он мог помыслить. Он не знает, насколько плохо обстояли дела.

Кто-нибудь из вас читал роман «1984»? Роман, написанный... по-моему, его звали Оруэлл... он покончил жизнь самоубийством. Вам нужно прочитать этот роман, потому что в нем описана тысячная доля того, насколько плохими были некоторые общества, в которых вы жили. Вы пережили «1984», и в нем показана разновидность общества, в котором были не столь суровые условия.

Кто-нибудь из вас читал роман «1984»? Роман, написанный... по-моему, его звали Оруэлл... он покончил жизнь самоубийством. Вам нужно прочитать этот роман, потому что в нем описана тысячная доля того, насколько плохими были некоторые общества, в которых вы жили. Вы пережили «1984», и в нем показана разновидность общества, в котором были не столь суровые условия.

Существовали общества с таким суровым контролем, какого вы никогда не видели: полицейский контроль, методы полицейского контроля, политический контроль, методы того, методы сего, методы почти что для чего угодно, за исключением того, как стать свободным и как стать здоровым. Теперь мы включили все это сюда же, и это вторая восьмерка.

Существовали общества с таким суровым контролем, какого вы никогда не видели: полицейский контроль, методы полицейского контроля, политический контроль, методы того, методы сего, методы почти что для чего угодно, за исключением того, как стать свободным и как стать здоровым. Теперь мы включили все это сюда же, и это вторая восьмерка.

Тэта приходит в столкновение с МЭСТ, или энтурбулируется до тех пор, пока не становится МЭСТ, после чего она удаляется (об этом говорилось в книге «Наука выживания»), забрав с собой то, чему она научилась, а затем снова атакует.

Тэта приходит в столкновение с МЭСТ, или энтурбулируется до тех пор, пока не становится МЭСТ, после чего она удаляется (об этом говорилось в книге «Наука выживания»), забрав с собой то, чему она научилась, а затем снова атакует.

Люди здесь, на Земле... большинство из них... были на этом траке шестьдесят триллионов лет, все больше и больше перемешиваясь с МЭСТ. Так вот, удалясь от МЭСТ, они забирают с собой все, чему научились, а это очень много. Если они могут удаляться от МЭСТ, возможно, не все потеряно... благодаря тому, чему они научились.

Люди здесь, на Земле... большинство из них... были на этом траке шестьдесят триллионов лет, все больше и больше перемешиваясь с МЭСТ. Так вот, удалясь от МЭСТ, они забирают с собой все, чему научились, а это очень много. Если они могут удаляться от МЭСТ, возможно, не все потеряно... благодаря тому, чему они научились.

К счастью, это правда, что человек, будучи тэтой, удалится и будет по-прежнему знать, чему научился. Это очень удачное обстоятельство. Потому что вы, бедолаги, проходили бы через все это снова и снова, если бы не извлекли парочку уроков на этом траке.

К счастью, это правда, что человек, будучи тэтой, удалится и будет по-прежнему знать, чему научился. Это очень удачное обстоятельство. Потому что вы, бедолаги, проходили бы через все это снова и снова, если бы не извлекли парочку уроков на этом траке.

Так что не преувеличивайте важность, которую имеет для вас как для человека знание того, как пройти все, что угодно, самостоятельно, потому что это ваш щит. С вами практически ничего не может случиться, если вы можете пройти это и стереть. Но вы не могли сделать этого раньше, поэтому, когда с вами что-то происходило, это просто продолжало накапливаться и усугубляться, усугубляться и усугубляться. В действительности, помимо этого, вы вообще не понимали, что вы делали.

Так что не преувеличивайте важность, которую имеет для вас как для человека знание того, как пройти все, что угодно, самостоятельно, потому что это ваш щит. С вами практически ничего не может случиться, если вы можете пройти это и стереть. Но вы не могли сделать этого раньше, поэтому, когда с вами что-то происходило, это просто продолжало накапливаться и усугубляться, усугубляться и усугубляться. В действительности, помимо этого, вы вообще не понимали, что вы делали.

Легкость и безрассудство, с которым вы аберрировали себя, – просто поражает. Вы просто сидите и смотрите на то, что произошло с некоторыми преклирами; как они стали такими, какие они есть, и с каким рвением они снова возвращаются к источнику их аберрации... восхитительно. Потому что они не знали, что их аберрировало, они не знали, почему положение дел становилось хуже. Что ж, причину этого вы узнаете в Технике 88.

Легкость и безрассудство, с которым вы аберрировали себя, – просто поражает. Вы просто сидите и смотрите на то, что произошло с некоторыми преклирами; как они стали такими, какие они есть, и с каким рвением они снова возвращаются к источнику их аберрации... восхитительно. Потому что они не знали, что их аберрировало, они не знали, почему положение дел становилось хуже. Что ж, причину этого вы узнаете в Технике 88.

Так вот, я не имею в виду, что это потрясающая техника, что она произведет революцию в данной области или что-то в этом роде. Я просто скажу, что это чертовски хорошая, самая великолепная, самая невероятная штука, какая только была у человека с начала времен.

Так вот, я не имею в виду, что это потрясающая техника, что она произведет революцию в данной области или что-то в этом роде. Я просто скажу, что это чертовски хорошая, самая великолепная, самая невероятная штука, какая только была у человека с начала времен.

Насколько высоко вы можете подняться по шкале тонов? Вы рассматривали это в теории... вы говорили: «Человек мог бы подняться вот так высоко. Разве это не замечательно?» Что ж, вы теперь можете подняться туда. И прямо с того момента, как вы начнете применять эту технику, и далее вы будете замечать, что поднимаетесь все выше, выше, выше, выше и выше. Вы скажете: «Это когда-нибудь закончится». Ну, я не знаю. Именно поэтому эта техника называется «бесконечность-бесконечность». Поскольку вы достигнете такого момента, когда вам вроде как наскучит заниматься собой, вы, вероятно, застрянете и пуститесь в какие-нибудь приключения.

Насколько высоко вы можете подняться по шкале тонов? Вы рассматривали это в теории... вы говорили: «Человек мог бы подняться вот так высоко. Разве это не замечательно?» Что ж, вы теперь можете подняться туда. И прямо с того момента, как вы начнете применять эту технику, и далее вы будете замечать, что поднимаетесь все выше, выше, выше, выше и выше. Вы скажете: «Это когда-нибудь закончится». Ну, я не знаю. Именно поэтому эта техника называется «бесконечность-бесконечность». Поскольку вы достигнете такого момента, когда вам вроде как наскучит заниматься собой, вы, вероятно, застрянете и пуститесь в какие-нибудь приключения.

Но вот человек... вот человек. Он хомо сапиенс. Он вроде как уравновешенный; он довольно-таки сильно поизносился. Бог ты мой, да он в кошмарном состоянии... ужасном! Но вот он здесь: вот где он оказался на траке.

Но вот человек... вот человек. Он хомо сапиенс. Он вроде как уравновешенный; он довольно-таки сильно поизносился. Бог ты мой, да он в кошмарном состоянии... ужасном! Но вот он здесь: вот где он оказался на траке.

Вы знаете, до чего сейчас докатываются некоторые люди? Они не идут на полный трак, они не продолжают перемещаться по полному траку. Какая-то часть людей находится в очень скверном состоянии. Им слишком сильно досталось.

Вы знаете, до чего сейчас докатываются некоторые люди? Они не идут на полный трак, они не продолжают перемещаться по полному траку. Какая-то часть людей находится в очень скверном состоянии. Им слишком сильно досталось.

Человек может перенести почти что неограниченное количество наказаний. Большинство этих людей... в психиатрических больницах и так далее... трак у них заканчивается прямо здесь. Поэтому в действительности вы смотрите (если говорить об ограниченном промежутке времени), на тот момент, где многим людям приходит конец.

Человек может перенести почти что неограниченное количество наказаний. Большинство этих людей... в психиатрических больницах и так далее... трак у них заканчивается прямо здесь. Поэтому в действительности вы смотрите (если говорить об ограниченном промежутке времени), на тот момент, где многим людям приходит конец.

Понимаете, большинство из вас было в команде номер один... команде номер один МЭСТ-вселенной. А это свалка, на которой вы в конце концов оказались. Земля – это что-то вроде тюрьмы. Вы были на траке примерно шестьдесят триллионов лет. Вы обнаружите, что здесь оказались и члены других команд. Кстати, на эти названия люди откликаются – те, кто были здесь гораздо меньше времени, около трех триллионов лет, что-то около того.

Понимаете, большинство из вас было в команде номер один... команде номер один МЭСТ-вселенной. А это свалка, на которой вы в конце концов оказались. Земля – это что-то вроде тюрьмы. Вы были на траке примерно шестьдесят триллионов лет. Вы обнаружите, что здесь оказались и члены других команд. Кстати, на эти названия люди откликаются – те, кто были здесь гораздо меньше времени, около трех триллионов лет, что-то около того.

Но все время происходит поступление новой «крови» в эту вселенную, все время поступает новая тэта, прибывают новые тэта-существа. И постепенно те, кто здесь уже давно... они обучали людей, они были здесь, они переделали все, они повидали все, их пинали туда-сюда, они руководили всем, что только существует, их превращали в рабов всех известных видов и мастей... наконец они, так сказать, проваливаются ниже самого дна, и они могут прийти в такое плохое состояние, что их отправляют на Землю, куда было бы вполне логично отправиться, чтобы выпутаться из всего этого и развернуть трак вспять. Потому что, по логике вещей, вы попали бы в самое худшее место из всех существующих, и это место довольно плохое. Вы тоже будете так думать, когда начнете одитировать преклиров по полному траку.

Но все время происходит поступление новой «крови» в эту вселенную, все время поступает новая тэта, прибывают новые тэта-существа. И постепенно те, кто здесь уже давно... они обучали людей, они были здесь, они переделали все, они повидали все, их пинали туда-сюда, они руководили всем, что только существует, их превращали в рабов всех известных видов и мастей... наконец они, так сказать, проваливаются ниже самого дна, и они могут прийти в такое плохое состояние, что их отправляют на Землю, куда было бы вполне логично отправиться, чтобы выпутаться из всего этого и развернуть трак вспять. Потому что, по логике вещей, вы попали бы в самое худшее место из всех существующих, и это место довольно плохое. Вы тоже будете так думать, когда начнете одитировать преклиров по полному траку.

Я не хочу преувеличивать значение этой техники. Это невозможно.

Я не хочу преувеличивать значение этой техники. Это невозможно.

Вам доводилось видеть людей, которым проводили двести, пятьсот часов процессинга, но они не очень-то изменились; они теперь счастливее, с ними стало немного легче жить, и, возможно, они стали немного увереннее, избавились от психосоматических заболеваний... что-то вроде этого. Но на данный момент ни у кого не выросли вдруг крылья на пятках; вы не видели никого, кто бы шел по улице с полуметровым ореолом вокруг головы. А когда вы сидите в комнате, в которой полно народу, и справа от вас пепельница, для вас является привычным делом, что если пепельница и перемещается, то это люди подходят, берут ее и относят туда, где они сидят. Другими словами, это самые обычные вещи, которые вы и ожидаете видеть.

Вам доводилось видеть людей, которым проводили двести, пятьсот часов процессинга, но они не очень-то изменились; они теперь счастливее, с ними стало немного легче жить, и, возможно, они стали немного увереннее, избавились от психосоматических заболеваний... что-то вроде этого. Но на данный момент ни у кого не выросли вдруг крылья на пятках; вы не видели никого, кто бы шел по улице с полуметровым ореолом вокруг головы. А когда вы сидите в комнате, в которой полно народу, и справа от вас пепельница, для вас является привычным делом, что если пепельница и перемещается, то это люди подходят, берут ее и относят туда, где они сидят. Другими словами, это самые обычные вещи, которые вы и ожидаете видеть.

Если вы хотите поехать в центр города, вы обычно пользуетесь транспортом. Если вы деретесь с кем-то, вы разбиваете ему нос или подаете на него в суд. Не так уж много изменилось. В действительности диапазон переносимости человека на данный момент практически эквивалентен диапазону переносимости тела: какую скорость оно может выдержать, насколько высоко или низко оно может переместиться и все еще дышать, какую температуру оно может вытерпеть. Это очень узкий диапазон переносимости. Человек может подняться лишь на четыре-пять тысяч метров, будучи в состоянии дышать; он может опуститься лишь на несколько десятков метров, будучи в состоянии дышать; он может выдерживать не очень-то высокую температуру. В действительности его диапазон переносимости температуры, если на нем нет никакой одежды, будет где-то между пятнадцатью и тридцатью двумя градусами, что-то вроде этого, если у него нет пищи – никакой, если он без одежды и крова... очень узкий диапазон.

Если вы хотите поехать в центр города, вы обычно пользуетесь транспортом. Если вы деретесь с кем-то, вы разбиваете ему нос или подаете на него в суд. Не так уж много изменилось. В действительности диапазон переносимости человека на данный момент практически эквивалентен диапазону переносимости тела: какую скорость оно может выдержать, насколько высоко или низко оно может переместиться и все еще дышать, какую температуру оно может вытерпеть. Это очень узкий диапазон переносимости. Человек может подняться лишь на четыре-пять тысяч метров, будучи в состоянии дышать; он может опуститься лишь на несколько десятков метров, будучи в состоянии дышать; он может выдерживать не очень-то высокую температуру. В действительности его диапазон переносимости температуры, если на нем нет никакой одежды, будет где-то между пятнадцатью и тридцатью двумя градусами, что-то вроде этого, если у него нет пищи – никакой, если он без одежды и крова... очень узкий диапазон.

Другими словами, будучи полностью убежденным, что вы – МЭСТ-тело и ничто иное, вы влачите свое существование, будучи поставленными в самые что ни на есть узкие рамки. Вот такой узенький диапазон МЭСТ-тела. Что ж, с этим не очень-то можно пуститься в приключения. Предположим, что вы просто расширили диапазон переносимости в два раза. Предположим, что вы могли бы жить на высоте восьми тысяч метров, и предположим, что вы могли бы жить в море на глубине тридцати метров, и предположим, что вы могли бы жить при температуре пятьдесят градусов или при температуре ноль градусов... при той, и при другой температуре... видите, как много возможностей перед вами открывается. Если бы вы могли прожить три-четыре дня без еды, не испытывая ужасного дискомфорта, вы опять-таки увидели бы, что у вас появляется больше свободы.

Другими словами, будучи полностью убежденным, что вы – МЭСТ-тело и ничто иное, вы влачите свое существование, будучи поставленными в самые что ни на есть узкие рамки. Вот такой узенький диапазон МЭСТ-тела. Что ж, с этим не очень-то можно пуститься в приключения. Предположим, что вы просто расширили диапазон переносимости в два раза. Предположим, что вы могли бы жить на высоте восьми тысяч метров, и предположим, что вы могли бы жить в море на глубине тридцати метров, и предположим, что вы могли бы жить при температуре пятьдесят градусов или при температуре ноль градусов... при той, и при другой температуре... видите, как много возможностей перед вами открывается. Если бы вы могли прожить три-четыре дня без еды, не испытывая ужасного дискомфорта, вы опять-таки увидели бы, что у вас появляется больше свободы.

Если бы полиции было хоть немного труднее вас сцапать, жизнь могла бы стать немного более захватывающей. Если бы вам нужно было для жизни гораздо меньше МЭСТ... опять-таки... что если бы вам не нужно было работать? Это было бы чем-то невообразимым. Предположим, что вдруг никому не нужно было бы работать. «Ну, – скажете вы, – тогда все рухнет». Что ж, на самом деле если бы все оставались на том же уровне шкалы тонов и никто не работал, то все рухнуло бы, совершенно верно. Но предположим, что мы стали бы достаточно сообразительными и достаточно умными, чтобы дела просто замечательным образом шли сами по себе и никому не пришлось бы много работать над этим.

Если бы полиции было хоть немного труднее вас сцапать, жизнь могла бы стать немного более захватывающей. Если бы вам нужно было для жизни гораздо меньше МЭСТ... опять-таки... что если бы вам не нужно было работать? Это было бы чем-то невообразимым. Предположим, что вдруг никому не нужно было бы работать. «Ну, – скажете вы, – тогда все рухнет». Что ж, на самом деле если бы все оставались на том же уровне шкалы тонов и никто не работал, то все рухнуло бы, совершенно верно. Но предположим, что мы стали бы достаточно сообразительными и достаточно умными, чтобы дела просто замечательным образом шли сами по себе и никому не пришлось бы много работать над этим.

Что ж, это трудно представить, потому что ничего подобного раньше не было.

Что ж, это трудно представить, потому что ничего подобного раньше не было.

Общественные реформы имеют место тогда, когда в технологии какого-то общества происходят изменения, изменения значительных масштабов, способные принести определенные результаты. Общественные реформы идут вслед за этими изменениями. Если вы вдруг запустите в общество несколько доселе неизвестных электронных устройств, вы измените общественное устройство.

Общественные реформы имеют место тогда, когда в технологии какого-то общества происходят изменения, изменения значительных масштабов, способные принести определенные результаты. Общественные реформы идут вслед за этими изменениями. Если вы вдруг запустите в общество несколько доселе неизвестных электронных устройств, вы измените общественное устройство.

Предположим, что вы могли бы изменить сознание человека или его состояние существования... вы бы вызвали изменения в обществе. В прошлом существовали всевозможные общества... отражавшие падение по шкале тонов.

Предположим, что вы могли бы изменить сознание человека или его состояние существования... вы бы вызвали изменения в обществе. В прошлом существовали всевозможные общества... отражавшие падение по шкале тонов.

В действительности на Земле дела идут не так уж плохо... здесь дела идут не так уж плохо. Я не хочу клеветать на людей. Что представлял собой этот старый...

В действительности на Земле дела идут не так уж плохо... здесь дела идут не так уж плохо. Я не хочу клеветать на людей. Что представлял собой этот старый...

«Несокрушимые», кажется, или что-то в этом роде, или «Неисправимые»... тот британский полк. Это очень хорошо описывает человека. Он практически настолько несокрушим, насколько это только возможно. Он должен быть таким, из-за того что он пережил в прошлом.

«Несокрушимые», кажется, или что-то в этом роде, или «Неисправимые»... тот британский полк. Это очень хорошо описывает человека. Он практически настолько несокрушим, насколько это только возможно. Он должен быть таким, из-за того что он пережил в прошлом.

Прямо сейчас он живет в замечательном обществе, застывшем на одном уровне; оно превращается в замечательную экономическую статику. Что-то происходит, люди работают с восьми до пяти, дела идут своим чередом, не так уж много нужно бороться за жизнь, диких зверей на Земле приручили. Другими словами, скукотища.

Прямо сейчас он живет в замечательном обществе, застывшем на одном уровне; оно превращается в замечательную экономическую статику. Что-то происходит, люди работают с восьми до пяти, дела идут своим чередом, не так уж много нужно бороться за жизнь, диких зверей на Земле приручили. Другими словами, скукотища.

Вы начинаете вносить небольшие изменения, связанные с электроникой... атомная бомба – это штука не хитрая... вы начинаете вносить в общество какие-то реальные, самые настоящие изменения, связанные с электроникой, и социальная структура этого общества сразу же меняется. Но предположим, что вы могли бы вызвать изменения в обществе, непосредственно меняя разумы некоторых или многих людей, так чтобы они начали думать очень, очень быстро, чтобы они сами были очень быстрыми и их было бы очень трудно поймать. Если бы такое произошло, это общество разлетелось бы бзззп! бац! во всех направлениях, как часы, которые завели слишком сильно.

Вы начинаете вносить небольшие изменения, связанные с электроникой... атомная бомба – это штука не хитрая... вы начинаете вносить в общество какие-то реальные, самые настоящие изменения, связанные с электроникой, и социальная структура этого общества сразу же меняется. Но предположим, что вы могли бы вызвать изменения в обществе, непосредственно меняя разумы некоторых или многих людей, так чтобы они начали думать очень, очень быстро, чтобы они сами были очень быстрыми и их было бы очень трудно поймать. Если бы такое произошло, это общество разлетелось бы бзззп! бац! во всех направлениях, как часы, которые завели слишком сильно.

Поэтому мы не пытаемся разнести вдребезги эту цивилизацию, но она находится в статичном состоянии и в действительности постепенно сползает вниз, заметили ли это люди или нет.

Поэтому мы не пытаемся разнести вдребезги эту цивилизацию, но она находится в статичном состоянии и в действительности постепенно сползает вниз, заметили ли это люди или нет.

Но мы даем вам различные техники не потому, что это общество нужно изменить или потому, что положение дел на Земле нужно изменить или потому, что было бы хорошо изменить это общество или изменить положение дел на Земле. Есть лишь одна причина, чтобы давать вам множество техник, одна-единственная причина, чтобы давать вам эти техники, эту информацию и это знание; и эта причина – хаотичность.

Но мы даем вам различные техники не потому, что это общество нужно изменить или потому, что положение дел на Земле нужно изменить или потому, что было бы хорошо изменить это общество или изменить положение дел на Земле. Есть лишь одна причина, чтобы давать вам множество техник, одна-единственная причина, чтобы давать вам эти техники, эту информацию и это знание; и эта причина – хаотичность.

Я описывал в более ранних лекциях первые строительные блоки: иллюзия становится реальностью, а затем с реальностью обращаются каким-то определенным образом. Затем мы попадаем в ряд инцидентов, число которых ограничено: первый инцидент – это отделение от тэты... просто, легко проходить. Человек чувствует, что его вроде как изгнали... его только что отделили... теперь он – индивидуум. Он чувствует, что его отвергли; это бэйсик на цепи отвержений.

Я описывал в более ранних лекциях первые строительные блоки: иллюзия становится реальностью, а затем с реальностью обращаются каким-то определенным образом. Затем мы попадаем в ряд инцидентов, число которых ограничено: первый инцидент – это отделение от тэты... просто, легко проходить. Человек чувствует, что его вроде как изгнали... его только что отделили... теперь он – индивидуум. Он чувствует, что его отвергли; это бэйсик на цепи отвержений.

И вот этот парень существует какое-то время и сталкивается с домашней вселенной. Он начинает придумывать свою собственную вселенную, и там есть какие-то другие существа, они сотрудничают с ним.

И вот этот парень существует какое-то время и сталкивается с домашней вселенной. Он начинает придумывать свою собственную вселенную, и там есть какие-то другие существа, они сотрудничают с ним.

Существует один странный инцидент, в котором домашняя вселенная обрастает плесенью. Это вторжение МЭСТ-вселенной. В один прекрасный день расширяющаяся МЭСТ-вселенная вдруг натолкнулась на то, что у вас было, и поглотила это. Причем она это сделала каким-то ужасным, странным и жестоким образом. Вы обнаружите, что человек неожиданно застывает в полной неподвижности, с ним происходят всякие прочие вещи, и он не может это объяснить. Вы обнаружите это в банке каждого преклира. Он будет задаваться вопросом, не может ли он разгадать секрет МЭСТ-вселенной и так далее. Ему это не удается.

Существует один странный инцидент, в котором домашняя вселенная обрастает плесенью. Это вторжение МЭСТ-вселенной. В один прекрасный день расширяющаяся МЭСТ-вселенная вдруг натолкнулась на то, что у вас было, и поглотила это. Причем она это сделала каким-то ужасным, странным и жестоким образом. Вы обнаружите, что человек неожиданно застывает в полной неподвижности, с ним происходят всякие прочие вещи, и он не может это объяснить. Вы обнаружите это в банке каждого преклира. Он будет задаваться вопросом, не может ли он разгадать секрет МЭСТ-вселенной и так далее. Ему это не удается.

И он продолжает жить. Спустя какое-то время он учится парить свободно; с ним происходит инцидент, которому можно было бы дать название «Жевательная резинка» (это лишь некоторые из инцидентов). «Жевательная резинка»... Это похоже на жевательную резинку; именно поэтому мы так называем этот инцидент. С тем же успехом мы могли бы назвать его «Мухоловкой», потому что каждый раз, когда тэтан наносит по этой штуке удар, она наносит удар в обратном направлении и в конце концов вызывает у него навязчивое состояние в отношении движения. Кто-то вытаскивает его оттуда. Это первый инцидент на траке, в котором есть слова, и если брать трак сколько-нибудь значительной длины, то обычно это последний инцидент, содержащий какие-либо словака миллионы лет вперед. Он стоит совершенно отдельно; это словесный имплант... мысленный имплант.

И он продолжает жить. Спустя какое-то время он учится парить свободно; с ним происходит инцидент, которому можно было бы дать название «Жевательная резинка» (это лишь некоторые из инцидентов). «Жевательная резинка»... Это похоже на жевательную резинку; именно поэтому мы так называем этот инцидент. С тем же успехом мы могли бы назвать его «Мухоловкой», потому что каждый раз, когда тэтан наносит по этой штуке удар, она наносит удар в обратном направлении и в конце концов вызывает у него навязчивое состояние в отношении движения. Кто-то вытаскивает его оттуда. Это первый инцидент на траке, в котором есть слова, и если брать трак сколько-нибудь значительной длины, то обычно это последний инцидент, содержащий какие-либо словака миллионы лет вперед. Он стоит совершенно отдельно; это словесный имплант... мысленный имплант.

В этом инциденте... в «Жевательной резинке»... у человека появляется навязчивое состояние, когда он возвращает каждое приходящее к нему движение. Каждый раз, когда он наносит удар, эта штука наносит удар по нему... удар, удар, бац, бац, хрясь, хрясь. Из-за этого у него появляется очень сильное навязчивое состояние.

В этом инциденте... в «Жевательной резинке»... у человека появляется навязчивое состояние, когда он возвращает каждое приходящее к нему движение. Каждый раз, когда он наносит удар, эта штука наносит удар по нему... удар, удар, бац, бац, хрясь, хрясь. Из-за этого у него появляется очень сильное навязчивое состояние.

Это электронные инциденты. Я не думаю, что вы смогли бы пройти электронный инцидент, не зная, как проходить единицы внимания. И здесь прохождение единиц внимания не просто представляет важность, здесь от этого зависит все, потому что эти инциденты очень тяжелые. Вы проходите электронные поля и что-то в этом роде. В действительности то, что представляет собой ваша идентность в то время, когда это происходит... это что-то вроде поля.

Это электронные инциденты. Я не думаю, что вы смогли бы пройти электронный инцидент, не зная, как проходить единицы внимания. И здесь прохождение единиц внимания не просто представляет важность, здесь от этого зависит все, потому что эти инциденты очень тяжелые. Вы проходите электронные поля и что-то в этом роде. В действительности то, что представляет собой ваша идентность в то время, когда это происходит... это что-то вроде поля.

Что ж, были разного рода приключения. После инцидента «Жевательная резинка», вас обычно вытаскивали из «Жевательной резинки»; есть что-то вроде приторно-милой вселенной, находящейся на самом краю этой вселенной, и все там настолько милы с вами. Если вы может представить себе какую-нибудь милую, милую, милую старую леди, которая организовала все без исключения церковные благотворительные базары в ее родном городе, – что ж, именно такая персона приветствует вас, когда вы выходите из пузыря в жевательной резинке. Вы оказываетесь там: вы приходите в довольно сильную растерянность по поводу того, как же вы туда попали. И вам говорят: «Так вот, милый, я уверена, что ты здесь будешь счастлив. Все здесь любят тебя». И вы получаете большое количество навязанного АРО. И, конечно же, это не продолжается долго; это вовсе не продолжается долго. Через некоторое время вы устаете от этого, уходите и ищете больше хаотичности.

Что ж, были разного рода приключения. После инцидента «Жевательная резинка», вас обычно вытаскивали из «Жевательной резинки»; есть что-то вроде приторно-милой вселенной, находящейся на самом краю этой вселенной, и все там настолько милы с вами. Если вы может представить себе какую-нибудь милую, милую, милую старую леди, которая организовала все без исключения церковные благотворительные базары в ее родном городе, – что ж, именно такая персона приветствует вас, когда вы выходите из пузыря в жевательной резинке. Вы оказываетесь там: вы приходите в довольно сильную растерянность по поводу того, как же вы туда попали. И вам говорят: «Так вот, милый, я уверена, что ты здесь будешь счастлив. Все здесь любят тебя». И вы получаете большое количество навязанного АРО. И, конечно же, это не продолжается долго; это вовсе не продолжается долго. Через некоторое время вы устаете от этого, уходите и ищете больше хаотичности.

Где-то в то время вы начинаете встречать других духовных существ. Кстати, вы, возможно, стали ангелом или кем-то в этом роде... мы называем это областью «Милых душ»... милые старые души. Они учат вас быть религиозным, любить ближнего своего и всему такому. Это было миллиарды лет назад... триллионы лет назад... ничего особо нового.

Где-то в то время вы начинаете встречать других духовных существ. Кстати, вы, возможно, стали ангелом или кем-то в этом роде... мы называем это областью «Милых душ»... милые старые души. Они учат вас быть религиозным, любить ближнего своего и всему такому. Это было миллиарды лет назад... триллионы лет назад... ничего особо нового.

Это было самым обычным явлением. Это похоже на «Мулов Финка». В старых театрах Пантагеса каждое эстрадное представление, которое хоть чего-то стоило, заканчивалось выступлением «Мулов Финка».

Это было самым обычным явлением. Это похоже на «Мулов Финка». В старых театрах Пантагеса каждое эстрадное представление, которое хоть чего-то стоило, заканчивалось выступлением «Мулов Финка».

Вы обнаружите, что каждый раз, когда в том или ином месте на траке времени становилось скучно, кто-то совершал какой-то религиозный акт по отношению к вам. Все вдруг становятся религиозными, а затем все перестают быть религиозными. Затем все идут и стреляют друг в друга, а затем все сжигают друг друга. А потом все словно с цепи срываются и решают, что Бога нет. А после этого, не успеешь и глазом моргнуть, все утихомиривается, а затем жизнь продолжается на обычном уровне хаотичности – стычки, сражения и все такое прочее. А затем однажды вдруг появляется кто-то с новым религиозным имплантом... новым факсимиле «Один»... и опять пошло-поехало. Все становятся очень религиозными, они становятся очень набожными, они открывают для себя нового Бога, они торопятся в новый храм, все помогают друг другу. И они в конце концов обнаруживают, что от этого нет вообще никакого проку. И начинается большой переполох, люди сжигают всех монашек, разбивают вдребезги храмы, казнят всех священников и разбираются со всеми весталками тем единственным способом, которым вы можете разобраться с весталкой! И... Я просто не буду рассказывать всю эту последовательность религиозных инцидентов – будем считать, что тут все и так понятно. Это просто продолжает случаться. Ладно.

Вы обнаружите, что каждый раз, когда в том или ином месте на траке времени становилось скучно, кто-то совершал какой-то религиозный акт по отношению к вам. Все вдруг становятся религиозными, а затем все перестают быть религиозными. Затем все идут и стреляют друг в друга, а затем все сжигают друг друга. А потом все словно с цепи срываются и решают, что Бога нет. А после этого, не успеешь и глазом моргнуть, все утихомиривается, а затем жизнь продолжается на обычном уровне хаотичности – стычки, сражения и все такое прочее. А затем однажды вдруг появляется кто-то с новым религиозным имплантом... новым факсимиле «Один»... и опять пошло-поехало. Все становятся очень религиозными, они становятся очень набожными, они открывают для себя нового Бога, они торопятся в новый храм, все помогают друг другу. И они в конце концов обнаруживают, что от этого нет вообще никакого проку. И начинается большой переполох, люди сжигают всех монашек, разбивают вдребезги храмы, казнят всех священников и разбираются со всеми весталками тем единственным способом, которым вы можете разобраться с весталкой! И... Я просто не буду рассказывать всю эту последовательность религиозных инцидентов – будем считать, что тут все и так понятно. Это просто продолжает случаться. Ладно.

Где-то к тому времени, когда вы покидаете область «Милых душ», вы, вероятно, думаете, что вы – ангел или кто-то в этом роде; вы летаете тут и там. И кстати... кстати, картины воздушных сражений, которые вы видели в этой жизни, обычно рестимулировали эти последовательности инцидентов, в которых фигурировали ангелы. Знаете, человек... «Фоккер» заходит в хвост «Спаду», и, знаете, пулемет «Шпандау» на «Фоккере» та-та-та-та-та-та-та, и «Спад» падает. Что-то подобное происходило с ангелами.

Где-то к тому времени, когда вы покидаете область «Милых душ», вы, вероятно, думаете, что вы – ангел или кто-то в этом роде; вы летаете тут и там. И кстати... кстати, картины воздушных сражений, которые вы видели в этой жизни, обычно рестимулировали эти последовательности инцидентов, в которых фигурировали ангелы. Знаете, человек... «Фоккер» заходит в хвост «Спаду», и, знаете, пулемет «Шпандау» на «Фоккере» та-та-та-та-та-та-та, и «Спад» падает. Что-то подобное происходило с ангелами.

Вы парите себе, летите куда-то, и неожиданно встречаете какого-нибудь ангела и начинаете состязание типа «Кто кого пересмотрит». Существует целая последовательность инцидентов «Кто кого пересмотрит», и это жутчайшая штука.

Вы парите себе, летите куда-то, и неожиданно встречаете какого-нибудь ангела и начинаете состязание типа «Кто кого пересмотрит». Существует целая последовательность инцидентов «Кто кого пересмотрит», и это жутчайшая штука.

Состязание «Кто кого пересмотрит» происходит очень просто... это делается просто: вы направляете взгляд, и получаете взгляд в ответ. Если вы направили взгляд первым, что ж, вероятно, вы победите. А вот если вы не направили взгляд первым, вы не победите. Потому что с точки зрения физики устройство энергии очень простое: когда оппонент первым начинает направлять взгляд, вы после этого добавляете энергию вашего взгляда к энергии его взгляда, эта энергия возвращается и бьет по вам, и вы обычно направляете ваш взгляд на него, а из-за того, что эта энергия возвращается, вы этими взглядами сами себя вбиваете в апатию. И после этого ваш противник говорит: «Хе-хе-хе!», и вы терпите полное поражение.

Состязание «Кто кого пересмотрит» происходит очень просто... это делается просто: вы направляете взгляд, и получаете взгляд в ответ. Если вы направили взгляд первым, что ж, вероятно, вы победите. А вот если вы не направили взгляд первым, вы не победите. Потому что с точки зрения физики устройство энергии очень простое: когда оппонент первым начинает направлять взгляд, вы после этого добавляете энергию вашего взгляда к энергии его взгляда, эта энергия возвращается и бьет по вам, и вы обычно направляете ваш взгляд на него, а из-за того, что эта энергия возвращается, вы этими взглядами сами себя вбиваете в апатию. И после этого ваш противник говорит: «Хе-хе-хе!», и вы терпите полное поражение.

Но вы обычно обнаружите тысячи инцидентов «Кто кого пересмотрит»; таких сражений было множество. Обычно не очень многие из них важны для вас... может быть, двадцать, тридцать... что-то около того.

Но вы обычно обнаружите тысячи инцидентов «Кто кого пересмотрит»; таких сражений было множество. Обычно не очень многие из них важны для вас... может быть, двадцать, тридцать... что-то около того.

Но важнее инцидентов «Кто кого пересмотрит», были случаи, когда другие тэтаны решали, что вы не должны свободно перемещаться, или вы решали, что они не должны свободно перемещаться. Вы обнаружите, что у вас было и то, и другое. И существует последовательность тэта-ловушек.

Но важнее инцидентов «Кто кого пересмотрит», были случаи, когда другие тэтаны решали, что вы не должны свободно перемещаться, или вы решали, что они не должны свободно перемещаться. Вы обнаружите, что у вас было и то, и другое. И существует последовательность тэта-ловушек.

Тэта-ловушка – очень интересная штука. Она обычно представляет собой столб, и она находится где-то в пространстве, или на какой-нибудь планете, или где-то еще, и все, что она собой представляет, – это столб, вокруг которого есть поле. Тэтан приближается к нему, и он... до этого момента у него не было тела; другими словами, он совершенно счастлив. У него есть индивидуальность, он знает, что он – это он, и он получает огромное удовольствие от жизни и все такое, но у него нет такой штуки, которая называется тело... это будет позже, прямо после того, как он попадает в тэта-ловушки.

Тэта-ловушка – очень интересная штука. Она обычно представляет собой столб, и она находится где-то в пространстве, или на какой-нибудь планете, или где-то еще, и все, что она собой представляет, – это столб, вокруг которого есть поле. Тэтан приближается к нему, и он... до этого момента у него не было тела; другими словами, он совершенно счастлив. У него есть индивидуальность, он знает, что он – это он, и он получает огромное удовольствие от жизни и все такое, но у него нет такой штуки, которая называется тело... это будет позже, прямо после того, как он попадает в тэта-ловушки.

Так вот, тэтан натыкается на тэта-ловушку, и она вроде как втягивает его... слюрп! Он натыкается на нее и борется с ней. На самом деле он думает, что ловушка облепляет и облепляет его чем-то. В действительности же он облепляет ее единицами внимания. Ловушка тем или иным образом бьет по нему при помощи полей, которые не сочетаются друг с другом, и он размазывается по пространству до тех пор, пока не станет более или менее шарообразным; тэтан пытается подавить эту энергию. Энергия разбивает его вдребезги, вот и все... энергетические поля. Они бьют по нему все сильнее, сильнее и сильнее, он нагромождает единицы внимания, единицы внимания, единицы внимания, единицы внимания, все больше, больше и больше.

Так вот, тэтан натыкается на тэта-ловушку, и она вроде как втягивает его... слюрп! Он натыкается на нее и борется с ней. На самом деле он думает, что ловушка облепляет и облепляет его чем-то. В действительности же он облепляет ее единицами внимания. Ловушка тем или иным образом бьет по нему при помощи полей, которые не сочетаются друг с другом, и он размазывается по пространству до тех пор, пока не станет более или менее шарообразным; тэтан пытается подавить эту энергию. Энергия разбивает его вдребезги, вот и все... энергетические поля. Они бьют по нему все сильнее, сильнее и сильнее, он нагромождает единицы внимания, единицы внимания, единицы внимания, единицы внимания, все больше, больше и больше.

А затем кто-то приходит, берет его и помещает в другое поле на пару минут... очень забавно. Но когда тэтан проходит через все это, он создает тело. Правда, это тело не двигается, это просто что-то вроде куска мяса. И им нужно прийти и прострелить те места, где у него должны быть суставы; они по-настоящему хорошо его обрабатывают. К счастью, это всего лишь инграмма.

А затем кто-то приходит, берет его и помещает в другое поле на пару минут... очень забавно. Но когда тэтан проходит через все это, он создает тело. Правда, это тело не двигается, это просто что-то вроде куска мяса. И им нужно прийти и прострелить те места, где у него должны быть суставы; они по-настоящему хорошо его обрабатывают. К счастью, это всего лишь инграмма.

А затем он живет несколько столетий или несколько тысяч лет с телом, потому что как только вам дали тело, из вас могут сделать раба, понимаете? Я имею в виду, именно так вы обзаводитесь рабочей силой. Вы устанавливаете ловушку и ловите кого-то. И вы заставляете их создать тело и вручаете им лом и лопату, а затем вы придумываете какой-то метод контролировать их.

А затем он живет несколько столетий или несколько тысяч лет с телом, потому что как только вам дали тело, из вас могут сделать раба, понимаете? Я имею в виду, именно так вы обзаводитесь рабочей силой. Вы устанавливаете ловушку и ловите кого-то. И вы заставляете их создать тело и вручаете им лом и лопату, а затем вы придумываете какой-то метод контролировать их.

Вы заставляете их возвращаться в какое-то место каждый раз, когда они, например, умирают, и даете им новое тело. Вы делаете различные хитроумные штучки. Подходил любой способ сохранять их в обращении, любой способ контролировать их. Общества... «кнопочное» общество, где вас всех «включают», вы каждое утро ходите на работу, вы каждый вечер идете спать под воздействием лучей, которые облучают весь этот район. Кто-то нажимает на кнопку, время отдыха... все счастливы и все идут отдыхать. Кто-то еще нажимает на кнопку, пора спать, и все идут спать... пток! О, да. Кто-то еще нажимает на кнопку, пора есть; это включает чувство голода.

Вы заставляете их возвращаться в какое-то место каждый раз, когда они, например, умирают, и даете им новое тело. Вы делаете различные хитроумные штучки. Подходил любой способ сохранять их в обращении, любой способ контролировать их. Общества... «кнопочное» общество, где вас всех «включают», вы каждое утро ходите на работу, вы каждый вечер идете спать под воздействием лучей, которые облучают весь этот район. Кто-то нажимает на кнопку, время отдыха... все счастливы и все идут отдыхать. Кто-то еще нажимает на кнопку, пора спать, и все идут спать... пток! О, да. Кто-то еще нажимает на кнопку, пора есть; это включает чувство голода.

Билл рассказывал мне об одной... о большой башне в каком-то месте, и когда у кого-то появлялась какая-то контрвыживательная мысль, тут же звонил колокол и что-то предпринималось по поводу этой контрвыживательной мысли. О, действительно организованная... замечательная, на совесть сработанная цивилизация. Очень жестко контролируемая. И была веская причина, по которой эта цивилизация находилась под жестким контролем: это потому, что люди, которые там находились, были в действительности довольно-таки необузданными.

Билл рассказывал мне об одной... о большой башне в каком-то месте, и когда у кого-то появлялась какая-то контрвыживательная мысль, тут же звонил колокол и что-то предпринималось по поводу этой контрвыживательной мысли. О, действительно организованная... замечательная, на совесть сработанная цивилизация. Очень жестко контролируемая. И была веская причина, по которой эта цивилизация находилась под жестким контролем: это потому, что люди, которые там находились, были в действительности довольно-таки необузданными.

Что ж, существует целый ряд событий на траках, когда вы были в теле, а затем кто-то появлялся, цивилизация разрушалась или что-то в этом духе, и вы вдруг оказывались без тела и вспоминали, кем вы были, начинали новую жизнь, и все было замечательно на протяжении длительного времени... четыре-пять миллионов лет... затем вы попадали еще в одну тэта-ловушку.

Что ж, существует целый ряд событий на траках, когда вы были в теле, а затем кто-то появлялся, цивилизация разрушалась или что-то в этом духе, и вы вдруг оказывались без тела и вспоминали, кем вы были, начинали новую жизнь, и все было замечательно на протяжении длительного времени... четыре-пять миллионов лет... затем вы попадали еще в одну тэта-ловушку.

Также имеется последовательность инцидентов, когда несколько духовных существ без тел неожиданно появляются, видят, как вы, бедняжка, работаете, и вы им вроде как нравитесь. И все они смотрят на вас, а затем они «псст!» хлоп! – и вот вы свободны. Это, кстати, отнюдь не правило, но такое случалось довольно часто.

Также имеется последовательность инцидентов, когда несколько духовных существ без тел неожиданно появляются, видят, как вы, бедняжка, работаете, и вы им вроде как нравитесь. И все они смотрят на вас, а затем они «псст!» хлоп! – и вот вы свободны. Это, кстати, отнюдь не правило, но такое случалось довольно часто.

Другими словами, вы проходите целую череду цивилизаций... или, может быть, это была одна цивилизация вроде Арслайкуса... каждая из них имеет свое название; вы были в одних и тех же местах. Вы знали друг друга раньше, потому что большинство из вас, будучи командой номер один, двигались, в общем и целом, по одному и тому же траку и переживали в значительной степени схожие события.

Другими словами, вы проходите целую череду цивилизаций... или, может быть, это была одна цивилизация вроде Арслайкуса... каждая из них имеет свое название; вы были в одних и тех же местах. Вы знали друг друга раньше, потому что большинство из вас, будучи командой номер один, двигались, в общем и целом, по одному и тому же траку и переживали в значительной степени схожие события.

Существовало примерно десять таких обществ, в которых вас ловили и использовали как рабочую силу. Но в течение продолжительного периода времени вы существуете как рабочая сила, как раб, – вы никогда и не слышали ни о чем подобном. Вас кормят как раба: они открывают вам рот, берут что-то вроде пистолета и выстреливают холодную овсянку вам в желудок. Это обеспечивало вас питанием на шесть недель. Обычная история. Именно поэтому некоторые люди не любят холодную овсяную кашу.

Существовало примерно десять таких обществ, в которых вас ловили и использовали как рабочую силу. Но в течение продолжительного периода времени вы существуете как рабочая сила, как раб, – вы никогда и не слышали ни о чем подобном. Вас кормят как раба: они открывают вам рот, берут что-то вроде пистолета и выстреливают холодную овсянку вам в желудок. Это обеспечивало вас питанием на шесть недель. Обычная история. Именно поэтому некоторые люди не любят холодную овсяную кашу.

Некоторые из этих обществ настолько статичны... то есть рутина все продолжается, продолжается и продолжается... вы обнаружите, что человек проживает десять-двенадцать тысяч лет, и это одна жизнь. Но это просто отвратительно. Он проживает эту жизнь, делая одно и то же, а затем, когда его жизнь подходит к концу, он умирает, понимаете? Какую-то небольшую часть его тела сохраняют, и они возбуждают клетки этой части тела, и это причиняет ему боль, потому что он убежден, что когда они делают это, ему это причиняет боль. Он является обратно. Он является... он только что умер и так далее, его подбирают в одной из этих тэта-ловушек, потому что у него есть форма, и дают ему новое тело. И он остается связанным с этим новым телом. Кстати, так было на Арслайкусе.

Некоторые из этих обществ настолько статичны... то есть рутина все продолжается, продолжается и продолжается... вы обнаружите, что человек проживает десять-двенадцать тысяч лет, и это одна жизнь. Но это просто отвратительно. Он проживает эту жизнь, делая одно и то же, а затем, когда его жизнь подходит к концу, он умирает, понимаете? Какую-то небольшую часть его тела сохраняют, и они возбуждают клетки этой части тела, и это причиняет ему боль, потому что он убежден, что когда они делают это, ему это причиняет боль. Он является обратно. Он является... он только что умер и так далее, его подбирают в одной из этих тэта-ловушек, потому что у него есть форма, и дают ему новое тело. И он остается связанным с этим новым телом. Кстати, так было на Арслайкусе.

Они говорили: «Это номер 7862. Он стекольщик». И вот вы полностью обучены на стекольщика. Вы даже не возвращаетесь в школу. Вот так. Вы продолжаете заниматься стекольным делом.

Они говорили: «Это номер 7862. Он стекольщик». И вот вы полностью обучены на стекольщика. Вы даже не возвращаетесь в школу. Вот так. Вы продолжаете заниматься стекольным делом.

А потом однажды леса ломаются, или вы что-то говорите прорабу. Вы решили, что вы больше не будете этим заниматься. Вы говорите: «Я не буду вставлять еще одно стекло!» Они говорят: «Бабах!», понимаете? Вы взрываетесь, понимаете... вы взрываетесь или происходит что-то в этом роде, потому что вы взбунтовались.

А потом однажды леса ломаются, или вы что-то говорите прорабу. Вы решили, что вы больше не будете этим заниматься. Вы говорите: «Я не буду вставлять еще одно стекло!» Они говорят: «Бабах!», понимаете? Вы взрываетесь, понимаете... вы взрываетесь или происходит что-то в этом роде, потому что вы взбунтовались.

А затем вы снова оказываетесь там, и они говорят: «Это номер семь тысяч столько-то и столько-то. Он стекольщик». Вас помещают в тело, тело быстро растет, вы идете заниматься стекольным делом. Попробуйте заниматься этим... попробуйте заниматься этим пятьдесят жизней подряд, или сотню жизней подряд, или две тысячи жизней подряд; вы через какое-то время устанете. Нет ничего удивительного в том, что вы хотите иметь возможность менять свою идентность каждый раз, как вы умираете.

А затем вы снова оказываетесь там, и они говорят: «Это номер семь тысяч столько-то и столько-то. Он стекольщик». Вас помещают в тело, тело быстро растет, вы идете заниматься стекольным делом. Попробуйте заниматься этим... попробуйте заниматься этим пятьдесят жизней подряд, или сотню жизней подряд, или две тысячи жизней подряд; вы через какое-то время устанете. Нет ничего удивительного в том, что вы хотите иметь возможность менять свою идентность каждый раз, как вы умираете.

У вас появляется что-то вроде настороженности, когда вам исполняется два года, и вы говорите: «Попробуй только! Попробуй только сказать мне, что я стекольщик. Нет! Я – это просто я! Я никогда раньше не жил! Ха! Вы не сможете заставить меня работать».

У вас появляется что-то вроде настороженности, когда вам исполняется два года, и вы говорите: «Попробуй только! Попробуй только сказать мне, что я стекольщик. Нет! Я – это просто я! Я никогда раньше не жил! Ха! Вы не сможете заставить меня работать».

В действительности у многих людей это переломный момент в жизни. Кто-то пытается заставить кого-то работать и в ответ слышит: «Неееет!» Потому что у них все это на траке перепуталось с совершенно рабской работой... ужаснейшая штука.

В действительности у многих людей это переломный момент в жизни. Кто-то пытается заставить кого-то работать и в ответ слышит: «Неееет!» Потому что у них все это на траке перепуталось с совершенно рабской работой... ужаснейшая штука.

О, вы увидите на траке самые поразительные изобретения и некоторые из самых удивительных архитектурных строений и самые замечательные хитроумные механизмы и электронные процессы, а также процессы, связанные с покраской и стекольными работами, произведения искусства, скульптуру и методы передвижения и что угодно еще, что вы только могли себе представить. Бог ты мой, все это там есть, вы не услышите об этом просто от какого-то одного преклира, у которого галлюцинации. О нет, не путайте это с галлюцинацией.

О, вы увидите на траке самые поразительные изобретения и некоторые из самых удивительных архитектурных строений и самые замечательные хитроумные механизмы и электронные процессы, а также процессы, связанные с покраской и стекольными работами, произведения искусства, скульптуру и методы передвижения и что угодно еще, что вы только могли себе представить. Бог ты мой, все это там есть, вы не услышите об этом просто от какого-то одного преклира, у которого галлюцинации. О нет, не путайте это с галлюцинацией.

Вы можете получить одну и ту же формулу из области электроники от трех разных преклиров, которые не имеют совершенно никакого отношения друг к другу. Это были бы формулы из области электроники, которые заставили бы Эйнштейна сказать: «О! Я и не знал, что эта задача уже решена!» Она была решена триллион лет назад.

Вы можете получить одну и ту же формулу из области электроники от трех разных преклиров, которые не имеют совершенно никакого отношения друг к другу. Это были бы формулы из области электроники, которые заставили бы Эйнштейна сказать: «О! Я и не знал, что эта задача уже решена!» Она была решена триллион лет назад.

В МЭСТ вселенной, понимаете, мы знали в МЭСТ-вселенной... знание существовало на протяжении бог знает какого времени. Почему? Потому что вы могли наблюдать это эмпирически, потому что люди, которые были на траке, могли наблюдать то, что на самом деле происходит, все то время, пока они находились на траке, а знание просто добавлялось и добавлялось к культуре. Но оно оказывалось уничтоженным здесь, там... обрывки и так далее.

В МЭСТ вселенной, понимаете, мы знали в МЭСТ-вселенной... знание существовало на протяжении бог знает какого времени. Почему? Потому что вы могли наблюдать это эмпирически, потому что люди, которые были на траке, могли наблюдать то, что на самом деле происходит, все то время, пока они находились на траке, а знание просто добавлялось и добавлялось к культуре. Но оно оказывалось уничтоженным здесь, там... обрывки и так далее.

Отсюда нежелание работать – разумеется, вы хотите забыть. Это одна из причин, по которой вы забываете свои прошлые жизни; это вроде как глупо. Масса такого материала подвисла на этом месте, которое называется Арслайкус. Что ж, на траке есть десять таких мест, как Арслайкус.

Отсюда нежелание работать – разумеется, вы хотите забыть. Это одна из причин, по которой вы забываете свои прошлые жизни; это вроде как глупо. Масса такого материала подвисла на этом месте, которое называется Арслайкус. Что ж, на траке есть десять таких мест, как Арслайкус.

Существует целая последовательность космической оперы. Космическая опера продолжается десять-двенадцать миллионов лет в жизни одного индивидуума здесь и там; не со всеми происходили события в космосе. Редко с кем это было. Только с бездельниками, бродягами... отбросами общества.

Существует целая последовательность космической оперы. Космическая опера продолжается десять-двенадцать миллионов лет в жизни одного индивидуума здесь и там; не со всеми происходили события в космосе. Редко с кем это было. Только с бездельниками, бродягами... отбросами общества.

Кстати, никому не нравятся космонавты, пока они космонавты. Людям они на самом деле не нравятся, потому что у космонавтов нет никакого дома. Понимаете, это очень легко. Требуется слишком много времени, чтобы совершить перелет из одного места в другое. Какая-то галактика где-то на отшибе или что-то такое. И к тому времени, когда космонавты прибывают в эту новую галактику и так далее, они не оседают на месте или что-то в этом духе... они прибывают туда и вот они там. Они улетают оттуда и отправляются куда-то еще и так далее. Они совершают регулярные рейсы на каком-нибудь полузаржавевшем корабле внутри одной системы, что-то вроде этого. Они будут мотаться туда-сюда, а затем однажды они устанут от этого, и какой-нибудь горячий боцман или кто-то такой устроит мятеж и убьет всех офицеров, или же офицеры подавят мятеж и убьют всех боцманов. И бог ты мой, вы, определенно, можете затеряться во вселенной. Нет ничего проще, чем устроить мятеж. Затем вы отправляетесь куда-то еще и живете там, не подчиняясь существующим законам и устанавливая свои собственные. Существует множество планет, огромное пространство и не так уж много законов, которым нужно следовать... замечательно.

Кстати, никому не нравятся космонавты, пока они космонавты. Людям они на самом деле не нравятся, потому что у космонавтов нет никакого дома. Понимаете, это очень легко. Требуется слишком много времени, чтобы совершить перелет из одного места в другое. Какая-то галактика где-то на отшибе или что-то такое. И к тому времени, когда космонавты прибывают в эту новую галактику и так далее, они не оседают на месте или что-то в этом духе... они прибывают туда и вот они там. Они улетают оттуда и отправляются куда-то еще и так далее. Они совершают регулярные рейсы на каком-нибудь полузаржавевшем корабле внутри одной системы, что-то вроде этого. Они будут мотаться туда-сюда, а затем однажды они устанут от этого, и какой-нибудь горячий боцман или кто-то такой устроит мятеж и убьет всех офицеров, или же офицеры подавят мятеж и убьют всех боцманов. И бог ты мой, вы, определенно, можете затеряться во вселенной. Нет ничего проще, чем устроить мятеж. Затем вы отправляетесь куда-то еще и живете там, не подчиняясь существующим законам и устанавливая свои собственные. Существует множество планет, огромное пространство и не так уж много законов, которым нужно следовать... замечательно.

Иногда вам попадается человек, который был галактическим полицейским или полицейским, наблюдающим за всей системой, и так далее... хорошо обученный полицейский. Он должен следить за чем-то таким. Здесь вы обнаружите самые оригинальные и удивительные полицейские методы, с какими вы только сталкивались.

Иногда вам попадается человек, который был галактическим полицейским или полицейским, наблюдающим за всей системой, и так далее... хорошо обученный полицейский. Он должен следить за чем-то таким. Здесь вы обнаружите самые оригинальные и удивительные полицейские методы, с какими вы только сталкивались.

Но что произошло с космонавтами? Вернемся к этой теме, потому что вам, к сожалению, придется разрешать кейсы некоторых из этих космонавтов... вы, вероятно, через какое-то время будете очень хорошо знакомы с этим. Как бы дико это не звучало... человек стоит здесь и бесцеремонно заявляет вам, что приблизительно двенадцать миллионов лет назад... в этой комнате есть, вероятно, два или три человека, которые путешествовали там и сям двенадцать миллионов лет назад, или десять миллионов лет назад, или восемь миллионов лет назад; и в этой комнате точно есть по меньшей мере один человек, который взорвал планету и убил всех, кто на ней был. Факт. Не нужно так смеяться (смех в аудитории).

Но что произошло с космонавтами? Вернемся к этой теме, потому что вам, к сожалению, придется разрешать кейсы некоторых из этих космонавтов... вы, вероятно, через какое-то время будете очень хорошо знакомы с этим. Как бы дико это не звучало... человек стоит здесь и бесцеремонно заявляет вам, что приблизительно двенадцать миллионов лет назад... в этой комнате есть, вероятно, два или три человека, которые путешествовали там и сям двенадцать миллионов лет назад, или десять миллионов лет назад, или восемь миллионов лет назад; и в этой комнате точно есть по меньшей мере один человек, который взорвал планету и убил всех, кто на ней был. Факт. Не нужно так смеяться (смех в аудитории).

Поскольку такая свобода перемещения создавала проблемы, совершенно обычным было то, что космонавта накачивали наркотиками и таким образом заставляли летать по заданному маршруту. Так что он выходит из одного космического фургона... «Велисарий шестнадцатый» или что-то в этом роде... он выходит из этой космической жестянки, заваливается на боковую, а потом дико напивается в каком-нибудь городе, стреляет в жителей этого города, у него возникают проблемы с полицией, местные жители вышвыривают его оттуда, что-то в этом духе. Он возвращается на космодром, видит трап и поднимается по нему. Врач на борту этой штуки говорит: «Иди туда». Он проходит в кабинет или ложится на койку. Как правило, койки космического корабля были устроены следующим образом: он ложится на койку, раздается звонок или что вроде того – и он выключается, как лампочка. Он получает имплант.

Поскольку такая свобода перемещения создавала проблемы, совершенно обычным было то, что космонавта накачивали наркотиками и таким образом заставляли летать по заданному маршруту. Так что он выходит из одного космического фургона... «Велисарий шестнадцатый» или что-то в этом роде... он выходит из этой космической жестянки, заваливается на боковую, а потом дико напивается в каком-нибудь городе, стреляет в жителей этого города, у него возникают проблемы с полицией, местные жители вышвыривают его оттуда, что-то в этом духе. Он возвращается на космодром, видит трап и поднимается по нему. Врач на борту этой штуки говорит: «Иди туда». Он проходит в кабинет или ложится на койку. Как правило, койки космического корабля были устроены следующим образом: он ложится на койку, раздается звонок или что вроде того – и он выключается, как лампочка. Он получает имплант.

«Между вами и офицерами есть барьер» или «Между вами и членами команды есть барьер». (Такой имплант ставили и офицерам.) «Между вами и офицерами есть барьер, и вы не должны нападать на офицеров, вы должны им подчиняться, и вы должны подчиняться старшинам, и вы верны и преданы славному кораблю “Велисарий шестнадцатый”».

«Между вами и офицерами есть барьер» или «Между вами и членами команды есть барьер». (Такой имплант ставили и офицерам.) «Между вами и офицерами есть барьер, и вы не должны нападать на офицеров, вы должны им подчиняться, и вы должны подчиняться старшинам, и вы верны и преданы славному кораблю “Велисарий шестнадцатый”».

Разумеется, через какое-то время это становится запутанным, потому что до этого был «Велисарий четырнадцатый», «Арктон восемнадцать», «Гравитон четырнадцать» и «XL-394», и есть этот корабль, тот корабль и еще один корабль, корабли, корабли, корабли. Каждый раз, когда он являлся на борт, чтобы отправиться в новый полет, он получал имплант. Через какое-то время это надоедает.

Разумеется, через какое-то время это становится запутанным, потому что до этого был «Велисарий четырнадцатый», «Арктон восемнадцать», «Гравитон четырнадцать» и «XL-394», и есть этот корабль, тот корабль и еще один корабль, корабли, корабли, корабли. Каждый раз, когда он являлся на борт, чтобы отправиться в новый полет, он получал имплант. Через какое-то время это надоедает.

Кстати, эти импланты становились перепутанными на траке только тогда, когда человек сам начинал устанавливать своим людям импланты или что-то в этом роде... оверт и так далее. В противном случае эти вещи как бы «спят», и они проходятся в одитинге довольно быстро, довольно легко. Людям устанавливали импланты только для того, чтобы они срабатывали в случае мятежа на корабле, и, конечно же, они не срабатывали в других обстоятельствах.

Кстати, эти импланты становились перепутанными на траке только тогда, когда человек сам начинал устанавливать своим людям импланты или что-то в этом роде... оверт и так далее. В противном случае эти вещи как бы «спят», и они проходятся в одитинге довольно быстро, довольно легко. Людям устанавливали импланты только для того, чтобы они срабатывали в случае мятежа на корабле, и, конечно же, они не срабатывали в других обстоятельствах.

Так вот, на цепи космической оперы вы обнаружите множество несчастных случаев и катастроф. Корабль попадает в атмосферу, и, поверьте мне, он сгорает.

Так вот, на цепи космической оперы вы обнаружите множество несчастных случаев и катастроф. Корабль попадает в атмосферу, и, поверьте мне, он сгорает.

Космические корабли не так часто разбивались, но они, несомненно, очень часто сгорали. Вы когда-нибудь видели, что происходит, когда метеор попадает в атмосферу? Он сгорает, не так ли? Что ж, то же самое происходит и с космическим кораблем. Поверхность корабля нагревается, нагревается, нагревается, нагревается... фухх! все погибли.

Космические корабли не так часто разбивались, но они, несомненно, очень часто сгорали. Вы когда-нибудь видели, что происходит, когда метеор попадает в атмосферу? Он сгорает, не так ли? Что ж, то же самое происходит и с космическим кораблем. Поверхность корабля нагревается, нагревается, нагревается, нагревается... фухх! все погибли.

Иногда вам будет попадаться космонавт, который крутит разные ручки управления, а корабль накаляется все сильнее, сильнее и сильнее, и он пытается остановить корабль, а затем неожиданно умирает. Он зависнет в этом инциденте... вы не сможете проодитировать ничто другое на траке, пока не наткнетесь на этот инцидент. Он по-прежнему пытается остановить все движение в нем, ему жарко и все такое.

Иногда вам будет попадаться космонавт, который крутит разные ручки управления, а корабль накаляется все сильнее, сильнее и сильнее, и он пытается остановить корабль, а затем неожиданно умирает. Он зависнет в этом инциденте... вы не сможете проодитировать ничто другое на траке, пока не наткнетесь на этот инцидент. Он по-прежнему пытается остановить все движение в нем, ему жарко и все такое.

Происходят и другие вещи. Человек попадает в метеоритный дождь. Он отклоняется от курса, что-то в этом духе, оставляет на мостике какого-нибудь лейтенанта, чтобы тот управлял кораблем, и вот он лежит на койке и неожиданно слышит кланг! кланг! Это сигнал метеорной тревоги. Он только успевает вскочить с постели, как метеоры пролетают через переборку, проносятся мимо дверей. Он тянется за своим шлемом и вдруг оказывается в пустом пространстве, и два метеорита разрезают его пополам и фьюю! – он умирает. Это не легкая смерть. Все произошло слишком неожиданно, потому что это случилось настолько быстро. Другими словами, происходят всевозможные катаклизмы.

Происходят и другие вещи. Человек попадает в метеоритный дождь. Он отклоняется от курса, что-то в этом духе, оставляет на мостике какого-нибудь лейтенанта, чтобы тот управлял кораблем, и вот он лежит на койке и неожиданно слышит кланг! кланг! Это сигнал метеорной тревоги. Он только успевает вскочить с постели, как метеоры пролетают через переборку, проносятся мимо дверей. Он тянется за своим шлемом и вдруг оказывается в пустом пространстве, и два метеорита разрезают его пополам и фьюю! – он умирает. Это не легкая смерть. Все произошло слишком неожиданно, потому что это случилось настолько быстро. Другими словами, происходят всевозможные катаклизмы.

Работая с некоторыми из таких линий космической оперы, вы обнаружите, что люди оказываются пойманными в ловушку на планетах с сильной гравитацией и не могут оттуда выбраться. Очень часто это серьезный инцидент, потому что люди тратят оставшуюся часть жизни, пытаясь покинуть это место, и это происходит на протяжении многих жизней, и это неожиданно всплывет позже. Они думают о нахождении в каком-то месте, и это представляется им просто ужасным. И если это с кем-то случалось... Разумеется, когда они умирали, они обычно снова являлись в штаб. Но к тому времени, когда космическая опера началась для большинства людей, для них стало абсолютно привычным забывать предыдущую жизнь. Это было хорошим решением; никто больше не заставит их работать стекольщиком.

Работая с некоторыми из таких линий космической оперы, вы обнаружите, что люди оказываются пойманными в ловушку на планетах с сильной гравитацией и не могут оттуда выбраться. Очень часто это серьезный инцидент, потому что люди тратят оставшуюся часть жизни, пытаясь покинуть это место, и это происходит на протяжении многих жизней, и это неожиданно всплывет позже. Они думают о нахождении в каком-то месте, и это представляется им просто ужасным. И если это с кем-то случалось... Разумеется, когда они умирали, они обычно снова являлись в штаб. Но к тому времени, когда космическая опера началась для большинства людей, для них стало абсолютно привычным забывать предыдущую жизнь. Это было хорошим решением; никто больше не заставит их работать стекольщиком.

Так вот, как бы дико это ни звучало, я не говорю о таких романтических вещах, какие я прохожу с преклирами в одитинге. Вам определенно лучше быть готовыми к тому, чтобы одитировать такого рода материал, потому что вы могли бы начать избегать это, и тогда вы будете избегать преклира.

Так вот, как бы дико это ни звучало, я не говорю о таких романтических вещах, какие я прохожу с преклирами в одитинге. Вам определенно лучше быть готовыми к тому, чтобы одитировать такого рода материал, потому что вы могли бы начать избегать это, и тогда вы будете избегать преклира.

В космической опере происходили всевозможные странные инциденты. Однако обычно вы не обнаружите слишком большого количества зависших инцидентов. В промежутке в миллионы лет есть лишь два-три инцидента, которые достаточно серьезны, чтобы стать запутанными и превратиться в «может быть». Вы обнаружите, что каждый из таких инцидентов (если они зависли) представляет собой одно из тех «может быть», которые были описаны в Технике 80. Ну ладно.

В космической опере происходили всевозможные странные инциденты. Однако обычно вы не обнаружите слишком большого количества зависших инцидентов. В промежутке в миллионы лет есть лишь два-три инцидента, которые достаточно серьезны, чтобы стать запутанными и превратиться в «может быть». Вы обнаружите, что каждый из таких инцидентов (если они зависли) представляет собой одно из тех «может быть», которые были описаны в Технике 80. Ну ладно.

Все это самые обычные инциденты... легкие, простые инциденты. Это становится немного сложнее, когда мы сталкиваемся с инцидентами «двойного трака». У парня здесь есть тело, и его гипнотизируют, помещают в электронное поле и говорят ему, что он здесь. Так что он уходит... большая его часть... уходит отсюда, находясь под контролем людей здесь, и начинает жить с МЭСТ-телом вот здесь. Понимаете, МЭСТ-

Все это самые обычные инциденты... легкие, простые инциденты. Это становится немного сложнее, когда мы сталкиваемся с инцидентами «двойного трака». У парня здесь есть тело, и его гипнотизируют, помещают в электронное поле и говорят ему, что он здесь. Так что он уходит... большая его часть... уходит отсюда, находясь под контролем людей здесь, и начинает жить с МЭСТ-телом вот здесь. Понимаете, МЭСТ-

тело не является чем-то важным; он в любом случае не является своим МЭСТ-телом. Так что человек рождается здесь, его забирают, гипнотизируют, отправляют вот сюда. И он продолжает жить здесь, но одновременно с этим он живет вот здесь.

тело не является чем-то важным; он в любом случае не является своим МЭСТ-телом. Так что человек рождается здесь, его забирают, гипнотизируют, отправляют вот сюда. И он продолжает жить здесь, но одновременно с этим он живет вот здесь.

Другими словами, он движется вдоль одного временного трака; он думает, что он целиком там и что он полностью бодрствует там, и однажды его там убивают, и он пробуждается в другом месте, потому что у него приходит в действие указание: «Как только ты умрешь, ты вернешься сюда» – а часть его единиц внимания все еще остается с тем, другим телом. Замечательный механизм, позволяющий возвращать тэта-тела, потому что их трудно поймать в ловушку.

Другими словами, он движется вдоль одного временного трака; он думает, что он целиком там и что он полностью бодрствует там, и однажды его там убивают, и он пробуждается в другом месте, потому что у него приходит в действие указание: «Как только ты умрешь, ты вернешься сюда» – а часть его единиц внимания все еще остается с тем, другим телом. Замечательный механизм, позволяющий возвращать тэта-тела, потому что их трудно поймать в ловушку.

Человеку устанавливают имплант: «Ты должен делать то-то и то-то, должен делать то-то и то-то, так-то и так-то и так далее» – и вот вам пожалуйста.

Человеку устанавливают имплант: «Ты должен делать то-то и то-то, должен делать то-то и то-то, так-то и так-то и так далее» – и вот вам пожалуйста.

Это происходит прямо в данный момент, и есть последовательность инцидентов, которая имеет место прямо в данный момент; я знаю четыре таких последовательности, которые влияют на Землю. Это политические игры. Любой, кто хочет добиться выполнения чего-то здесь на Земле... Приземлиться на Земле? Вы думаете, что они сумасшедшие или хотят стать такими? Требуется мужество, чтобы проникнуть через атмосферу и приземлиться здесь на Земле, потому что это... это дурдом. Люди гадают, почему летающие тарелки никогда не зависают и не говорят:

Это происходит прямо в данный момент, и есть последовательность инцидентов, которая имеет место прямо в данный момент; я знаю четыре таких последовательности, которые влияют на Землю. Это политические игры. Любой, кто хочет добиться выполнения чего-то здесь на Земле... Приземлиться на Земле? Вы думаете, что они сумасшедшие или хотят стать такими? Требуется мужество, чтобы проникнуть через атмосферу и приземлиться здесь на Земле, потому что это... это дурдом. Люди гадают, почему летающие тарелки никогда не зависают и не говорят:

«Привет». А они не знают, что вы будете делать. Они на самом деле не заинтересованы.

«Привет». А они не знают, что вы будете делать. Они на самом деле не заинтересованы.

Но политические интриги осуществляются через посредство Земли. Это факт, и он достоин сожаления, поскольку это тяжелые для прохождения инциденты, так как преклир выражает протест. Он говорит: «Я здесь», в то время как он на самом деле в другом месте. И только после того, как он сотрет пару смертей других тел на Марсе... понимаете, тело будет продолжать жить, находясь в более или менее законсервированном состоянии в каком-то поле, может быть, на протяжении двух, трех, четырех, пяти тысяч лет, и дела у него будут идти просто замечательно. Преклир возвращается назад, он возвращается сюда, он возвращается туда, он возвращается сюда, он возвращается туда, он возвращается сюда. Он возвращается туда, ему внедряют определенный инцидент, в результате чего он становится кем-то еще и возвращается сюда. Понимаете, каждый раз, когда он умирает на Земле, он автоматически является туда, получает новые приказы и продолжает жить дальше.

Но политические интриги осуществляются через посредство Земли. Это факт, и он достоин сожаления, поскольку это тяжелые для прохождения инциденты, так как преклир выражает протест. Он говорит: «Я здесь», в то время как он на самом деле в другом месте. И только после того, как он сотрет пару смертей других тел на Марсе... понимаете, тело будет продолжать жить, находясь в более или менее законсервированном состоянии в каком-то поле, может быть, на протяжении двух, трех, четырех, пяти тысяч лет, и дела у него будут идти просто замечательно. Преклир возвращается назад, он возвращается сюда, он возвращается туда, он возвращается сюда, он возвращается туда, он возвращается сюда. Он возвращается туда, ему внедряют определенный инцидент, в результате чего он становится кем-то еще и возвращается сюда. Понимаете, каждый раз, когда он умирает на Земле, он автоматически является туда, получает новые приказы и продолжает жить дальше.

Это работает замечательно, а затем в один прекрасный день он там умирает, и вот он возвращается и (щелк)... он умер. Ему дали твердое обещание, что он будет находиться там в целости и сохранности. И это его расстраивает, он идет к психиатрам здесь; он хочет знать, что случилось. Они обрабатывают его другим электронным полем, но это ему не помогает. Он приходит в ужасное замешательство.

Это работает замечательно, а затем в один прекрасный день он там умирает, и вот он возвращается и (щелк)... он умер. Ему дали твердое обещание, что он будет находиться там в целости и сохранности. И это его расстраивает, он идет к психиатрам здесь; он хочет знать, что случилось. Они обрабатывают его другим электронным полем, но это ему не помогает. Он приходит в ужасное замешательство.

Что ж, в солнечной системе, очевидно, есть и другие места, которые находят и используют как контролирующие пункты таким же образом. Это замечательная игра. На самом деле это своего рода игра в шахматы, в которую люди играют. Вы – пешки. Давным-давно вы играли в эти «шахматы», а кто-то другой был пешкой.

Что ж, в солнечной системе, очевидно, есть и другие места, которые находят и используют как контролирующие пункты таким же образом. Это замечательная игра. На самом деле это своего рода игра в шахматы, в которую люди играют. Вы – пешки. Давным-давно вы играли в эти «шахматы», а кто-то другой был пешкой.

Но это... «Тело, тело. Где ты, мое тело?» Вы сталкиваетесь с этим... вы сталкиваетесь с этим при работе с преклиром, и он приходит в очень сильное замешательство.

Но это... «Тело, тело. Где ты, мое тело?» Вы сталкиваетесь с этим... вы сталкиваетесь с этим при работе с преклиром, и он приходит в очень сильное замешательство.

У одного довольно известного кейса в Дианетике было очень много трудностей. Если говорить об одитинге по одной жизни, эта женщина была клиром... если говорить об одной жизни. Она по-прежнему была калекой и ходила на костылях, у нее был полиомиелит с двух лет, и она болела им на протяжении тридцати пяти лет; у нее была хроническая соматика в спине, которую никто не мог локализовать. Она не верила в прошлые жизни, она не могла поверить в их существование. Никто не мог распутать ее кейс.

У одного довольно известного кейса в Дианетике было очень много трудностей. Если говорить об одитинге по одной жизни, эта женщина была клиром... если говорить об одной жизни. Она по-прежнему была калекой и ходила на костылях, у нее был полиомиелит с двух лет, и она болела им на протяжении тридцати пяти лет; у нее была хроническая соматика в спине, которую никто не мог локализовать. Она не верила в прошлые жизни, она не могла поверить в их существование. Никто не мог распутать ее кейс.

Как-то вечером я дал ей в руки банки и одитировал ее примерно пять-шесть часов. Эта женщина была в 1851 году на побережье Джерси в тот момент, когда на берег обрушился прибой, попала в волну прибоя, по-видимому сломала позвоночник, прибой начал ее сносить, она почти утонула, и в этот момент она проснулась в сумасшедшем доме на другой планете солнечной системы. В этот момент ее, конечно же, схватили санитары, потому что она сказала: «Я тону»... а они знают, как нужно поступать в таких случаях... ее схватили санитары и сказали: «Забудь об этом». Они погладили ее по головке, и она продолжала жить там – но мало того, что она была очень озадачена, она чувствовала глубокую апатию, и она знала, что была там около десяти тысяч лет, и не могла понять, почему. Она отдала там концы через несколько дней.

Как-то вечером я дал ей в руки банки и одитировал ее примерно пять-шесть часов. Эта женщина была в 1851 году на побережье Джерси в тот момент, когда на берег обрушился прибой, попала в волну прибоя, по-видимому сломала позвоночник, прибой начал ее сносить, она почти утонула, и в этот момент она проснулась в сумасшедшем доме на другой планете солнечной системы. В этот момент ее, конечно же, схватили санитары, потому что она сказала: «Я тону»... а они знают, как нужно поступать в таких случаях... ее схватили санитары и сказали: «Забудь об этом». Они погладили ее по головке, и она продолжала жить там – но мало того, что она была очень озадачена, она чувствовала глубокую апатию, и она знала, что была там около десяти тысяч лет, и не могла понять, почему. Она отдала там концы через несколько дней.

Она очнулась на Земле и попыталась сказать врачу: «Я кое-что знаю – я где-то умерла», и побоялась рассказать об этом врачу; она попыталась сказать об этом мужу, но никто не понимал ее. После этого она влачила весьма жалкое существование – она оставалась калекой всю оставшуюся жизнь, и это держалось на этом большом «может быть». Она продолжала жить... по всей видимости, одну или две жизни все было нормально... она продолжала жить, и вот в этой жизни, в возрасте двух лет, у нее появился полиомиелит, и это произошло совершенно неожиданно.

Она очнулась на Земле и попыталась сказать врачу: «Я кое-что знаю – я где-то умерла», и побоялась рассказать об этом врачу; она попыталась сказать об этом мужу, но никто не понимал ее. После этого она влачила весьма жалкое существование – она оставалась калекой всю оставшуюся жизнь, и это держалось на этом большом «может быть». Она продолжала жить... по всей видимости, одну или две жизни все было нормально... она продолжала жить, и вот в этой жизни, в возрасте двух лет, у нее появился полиомиелит, и это произошло совершенно неожиданно.

И что мы здесь видим? Ужасный инцидент. У нас есть два трака времени; то есть трак времени один и тот же, но есть два тела, которые одновременно движутся по этому траку времени, и каждое имеет свой набор соматик. И человек не может отличить траки времени, соматики или что-то еще, он не знает, где находится, и больше вообще ничего не знает.

И что мы здесь видим? Ужасный инцидент. У нас есть два трака времени; то есть трак времени один и тот же, но есть два тела, которые одновременно движутся по этому траку времени, и каждое имеет свой набор соматик. И человек не может отличить траки времени, соматики или что-то еще, он не знает, где находится, и больше вообще ничего не знает.

Понимаете, из-за чего этот кейс был трудным? Она не только застряла в прошлой жизни, но и находилась на двух траках времени. Никто не мог разрешить этот кейс, а ее одитировали лучшие одиторы.

Понимаете, из-за чего этот кейс был трудным? Она не только застряла в прошлой жизни, но и находилась на двух траках времени. Никто не мог разрешить этот кейс, а ее одитировали лучшие одиторы.

Так вот, соматика в спине прошла, физиологическая сторона кейса изменилась коренным образом всего лишь после пяти часов одитинга этого инцидента, вот и все. Никакой реальности по поводу этого инцидента у нее не было, она не верила в это, не доверяла этому, она проходила это исключительно и всецело благодаря тому, что одитор проталкивал ее через этот инцидент, используя данные, которые он получал с помощью Е-метра... только те данные, которые он получал с помощью Е-метра, – всплески стрелки. Она даже не отвечала на вопросы как положено, но она проходила этот материал, когда от нее это требовали; ее протолкнули, протащили, пропихнули через этот инцидент; она вышла с другого конца и прошла заряд горя, связанный с крушением домашней вселенной... не веря и этому. Другими словами, она все еще остается серьезно застрявшей в тяжелых, тяжелых, тяжелых инцидентах с электронными полями, и эти инциденты обесценивают ее и делают недоверчивой.

Так вот, соматика в спине прошла, физиологическая сторона кейса изменилась коренным образом всего лишь после пяти часов одитинга этого инцидента, вот и все. Никакой реальности по поводу этого инцидента у нее не было, она не верила в это, не доверяла этому, она проходила это исключительно и всецело благодаря тому, что одитор проталкивал ее через этот инцидент, используя данные, которые он получал с помощью Е-метра... только те данные, которые он получал с помощью Е-метра, – всплески стрелки. Она даже не отвечала на вопросы как положено, но она проходила этот материал, когда от нее это требовали; ее протолкнули, протащили, пропихнули через этот инцидент; она вышла с другого конца и прошла заряд горя, связанный с крушением домашней вселенной... не веря и этому. Другими словами, она все еще остается серьезно застрявшей в тяжелых, тяжелых, тяжелых инцидентах с электронными полями, и эти инциденты обесценивают ее и делают недоверчивой.

Так вот, одитора (в данном случае меня) не волновало, верит ли она в это или нет; я протолкнул ее, протащил ее, пропихнул ее через этот инцидент, «утопил» ее несколько раз. Она вышла с другого конца... с тех пор у нее не было этой соматики в спине, а ведь прошло несколько месяцев. Это причиняло ей страдания всю жизнь. Стало быть, это очень важно.

Так вот, одитора (в данном случае меня) не волновало, верит ли она в это или нет; я протолкнул ее, протащил ее, пропихнул ее через этот инцидент, «утопил» ее несколько раз. Она вышла с другого конца... с тех пор у нее не было этой соматики в спине, а ведь прошло несколько месяцев. Это причиняло ей страдания всю жизнь. Стало быть, это очень важно.

Она говорила мне: «Этот инцидент, и тот инцидент, и еще вот этот инцидент – они волнуют меня». Каждый раз, когда она говорила: «Я так беспокоюсь по поводу того-то» – и на Е-метре... (пауза). «Меня так сильно беспокоит то-то» – и на Е-метре... (пауза).

Она говорила мне: «Этот инцидент, и тот инцидент, и еще вот этот инцидент – они волнуют меня». Каждый раз, когда она говорила: «Я так беспокоюсь по поводу того-то» – и на Е-метре... (пауза). «Меня так сильно беспокоит то-то» – и на Е-метре... (пауза).

«Жили ли вы до этой жизни?» Бах! «Находится ли тот инцидент, который мы ищем, в прошлой жизни?» Бах!

«Жили ли вы до этой жизни?» Бах! «Находится ли тот инцидент, который мы ищем, в прошлой жизни?» Бах!

«Меня очень, очень сильно беспокоит то-то и то-то...» – что-то из текущей жизни, понимаете, одитор не обращает на это никакого внимания.

«Меня очень, очень сильно беспокоит то-то и то-то...» – что-то из текущей жизни, понимаете, одитор не обращает на это никакого внимания.

«Какова приблизительная дата несчастного случая, в котором была повреждена спина? Это после 1850-го?» Бах! «Это 1860-ый?» «Это меньше, чем 1855-ый?» Да. «О. 1854-ый? 3-ий? 2-ой? 1-ый?» Бах! «Хорошо. Где это произошло? В Соединенных Штатах?» Бах! «На восточном побережье?» Бах! «Где вы были в тот момент? Дома или снаружи?» «Снаружи»... бах! Просто находите, где она была.

«Какова приблизительная дата несчастного случая, в котором была повреждена спина? Это после 1850-го?» Бах! «Это 1860-ый?» «Это меньше, чем 1855-ый?» Да. «О. 1854-ый? 3-ий? 2-ой? 1-ый?» Бах! «Хорошо. Где это произошло? В Соединенных Штатах?» Бах! «На восточном побережье?» Бах! «Где вы были в тот момент? Дома или снаружи?» «Снаружи»... бах! Просто находите, где она была.

Она все время только и делала, что говорила о других вещах, и: «Ха, ха...» – я просто шел дальше.

Она все время только и делала, что говорила о других вещах, и: «Ха, ха...» – я просто шел дальше.

«Итак, где... вы неожиданно проснулись на какой-то другой планете, в то время как думали, что утонули на этой?» Бах!

«Итак, где... вы неожиданно проснулись на какой-то другой планете, в то время как думали, что утонули на этой?» Бах!

«Говорю же вам, ничего подобного не было. Я помню, как я ехала на лошади и... меньше двух недель назад я ехала на лошади, и лошадь упала вместе со мной, я ушибла спину, и вот тогда это включилось».

«Говорю же вам, ничего подобного не было. Я помню, как я ехала на лошади и... меньше двух недель назад я ехала на лошади, и лошадь упала вместе со мной, я ушибла спину, и вот тогда это включилось».

«На какой другой планете это было?»

«На какой другой планете это было?»

Иными словами, это было так, словно преклир говорил с каким-то человеком здесь, а я разговаривал бы с кем-то еще тут. Интересно. Кстати, это была очень милая женщина, но я получил огромное удовольствие от того, какое изменение это произвело в ее кейсе. Я не знаю, верит ли она теперь в прошлые жизни или нет.

Иными словами, это было так, словно преклир говорил с каким-то человеком здесь, а я разговаривал бы с кем-то еще тут. Интересно. Кстати, это была очень милая женщина, но я получил огромное удовольствие от того, какое изменение это произвело в ее кейсе. Я не знаю, верит ли она теперь в прошлые жизни или нет.

Понимаете, это к делу не относится. Откуда у вас такая... или откуда у всех людей такая фобия: «Какая разница, кто во что верит?» Понимаете?

Понимаете, это к делу не относится. Откуда у вас такая... или откуда у всех людей такая фобия: «Какая разница, кто во что верит?» Понимаете?

Вы пытаетесь быть причиной. Ну так создавайте следствие! Какова реакция? Вас не волнует, любит ли вас человек за это или не любит, верит ли он вам, обесценивает ли он вас или что-то в этом роде. Если вас это волнует, вы не причина; вы – следствие. Вы просто хотите создать следствие, вы вызываете следствие; вы хотите облегчить соматики. Поэтому вы просто делаете это и облегчаете соматики. Вот и все... просто и эффективно. Если вы работаете над этим с таким отношением, то вы пройдете это благополучно.

Вы пытаетесь быть причиной. Ну так создавайте следствие! Какова реакция? Вас не волнует, любит ли вас человек за это или не любит, верит ли он вам, обесценивает ли он вас или что-то в этом роде. Если вас это волнует, вы не причина; вы – следствие. Вы просто хотите создать следствие, вы вызываете следствие; вы хотите облегчить соматики. Поэтому вы просто делаете это и облегчаете соматики. Вот и все... просто и эффективно. Если вы работаете над этим с таким отношением, то вы пройдете это благополучно.

Так вот, эта последовательность двойного трака не просто имеет место здесь, в Солнечной системе. Вы обнаружите, что это до некоторой степени происходило на Арслайкусе, где это впервые началось, – там хранили кусочек мяса. Они делали операцию, забирали несколько ваших живых клеток, и поддерживали жизнь в этих клетках – помните, как та маленькая штучка Алексиса Кэррела, которая поддерживает жизнь в клетках. Они находятся там на этом траке времени, а вы – в другом месте на этом траке времени. И они могут свистнуть вас домой при помощи этих клеток. Поэтому каждый раз, когда вы ведете себя не так, как следует, они действительно могут показать вам, где раки зимуют.

Так вот, эта последовательность двойного трака не просто имеет место здесь, в Солнечной системе. Вы обнаружите, что это до некоторой степени происходило на Арслайкусе, где это впервые началось, – там хранили кусочек мяса. Они делали операцию, забирали несколько ваших живых клеток, и поддерживали жизнь в этих клетках – помните, как та маленькая штучка Алексиса Кэррела, которая поддерживает жизнь в клетках. Они находятся там на этом траке времени, а вы – в другом месте на этом траке времени. И они могут свистнуть вас домой при помощи этих клеток. Поэтому каждый раз, когда вы ведете себя не так, как следует, они действительно могут показать вам, где раки зимуют.

Вы начинаете дерзить кому-то или не делаете то, что вам сказали, и так далее, и получаете дьявольскую боль. Психиатры со своей префронтальной лоботомией лишь драматизируют это; они отрезают слои ткани от лобных долей. Они очень часто делали это на Арслайкусе. Ну ладно.

Вы начинаете дерзить кому-то или не делаете то, что вам сказали, и так далее, и получаете дьявольскую боль. Психиатры со своей префронтальной лоботомией лишь драматизируют это; они отрезают слои ткани от лобных долей. Они очень часто делали это на Арслайкусе. Ну ладно.

Таким образом, здесь есть обширная категория инцидентов... некоторые из них запутанные, некоторые из них более или менее готовы для прохождения. Но вы обнаружите, что вплоть до этого момента самыми запутанными инцидентами будут инцидент двойного трака и ситуация с сущностями.

Таким образом, здесь есть обширная категория инцидентов... некоторые из них запутанные, некоторые из них более или менее готовы для прохождения. Но вы обнаружите, что вплоть до этого момента самыми запутанными инцидентами будут инцидент двойного трака и ситуация с сущностями.

Вам попадутся люди, которые думают, что они являются несколькими другими людьми, и они переключаются из одной личности в другую. Вот что здесь происходит: у вас есть четыре-пять тел, которые хранятся в четырех-пяти местах, и они «выстрелены» в вас. Люди, которые являются этими телами, могут быть «выстрелены» в вас или внедрены в вас, или вас могут просто заставить поверить в то, что все эти люди находятся с вами, или же вы были этими людьми в прошлом и думаете, что они все существуют одновременно. Вы умерли в пяти разных жизнях и вы думаете, что все эти пять различных смертей произошли одновременно; все это может оказаться для вас сваленным в кучу.

Вам попадутся люди, которые думают, что они являются несколькими другими людьми, и они переключаются из одной личности в другую. Вот что здесь происходит: у вас есть четыре-пять тел, которые хранятся в четырех-пяти местах, и они «выстрелены» в вас. Люди, которые являются этими телами, могут быть «выстрелены» в вас или внедрены в вас, или вас могут просто заставить поверить в то, что все эти люди находятся с вами, или же вы были этими людьми в прошлом и думаете, что они все существуют одновременно. Вы умерли в пяти разных жизнях и вы думаете, что все эти пять различных смертей произошли одновременно; все это может оказаться для вас сваленным в кучу.

Вы можете спросить человека: «Ваша левая сторона является женщиной? Ваша правая сторона является мужчиной?» и так далее; вы получите ответы на эти вопросы... это сущности.

Вы можете спросить человека: «Ваша левая сторона является женщиной? Ваша правая сторона является мужчиной?» и так далее; вы получите ответы на эти вопросы... это сущности.

Картина является запутанной лишь по одной причине: существует огромное количество вариантов того, что происходит. Прежде всего, тэта-тело можно сделать более податливым в различных местах при помощи электронных полей, которые затем позволяют имплантировать в этих областях новые личности. Вот вы – плохой мальчик (одна личность), но в вас внедрено что-то, что придет в действие и заставит вас стать новой личностью, вот и все. На вас, вне всякого сомнения, можно играть Штрауса или «Обезьянки Дудль». Кто угодно может делать это, если у него есть что-то на уме.

Картина является запутанной лишь по одной причине: существует огромное количество вариантов того, что происходит. Прежде всего, тэта-тело можно сделать более податливым в различных местах при помощи электронных полей, которые затем позволяют имплантировать в этих областях новые личности. Вот вы – плохой мальчик (одна личность), но в вас внедрено что-то, что придет в действие и заставит вас стать новой личностью, вот и все. На вас, вне всякого сомнения, можно играть Штрауса или «Обезьянки Дудль». Кто угодно может делать это, если у него есть что-то на уме.

Так вот, я даже не прошу вас понимать эту ситуацию с сущностями, потому что это не столь важно.

Так вот, я даже не прошу вас понимать эту ситуацию с сущностями, потому что это не столь важно.

Итак, по-видимому, существуют очень сложные инциденты, которые могут заставить вас делать то, се и так далее, и вам будет очень туго. Но вам не нужно слишком беспокоиться по поводу этих инцидентов. Вам стоит знать, что они собой представляют, но я лучше запишу все это, дам вам полный перечень того, что у меня есть и буду его обновлять, чем стоять здесь и описывать вам анатомию каждого из этих инцидентов.

Итак, по-видимому, существуют очень сложные инциденты, которые могут заставить вас делать то, се и так далее, и вам будет очень туго. Но вам не нужно слишком беспокоиться по поводу этих инцидентов. Вам стоит знать, что они собой представляют, но я лучше запишу все это, дам вам полный перечень того, что у меня есть и буду его обновлять, чем стоять здесь и описывать вам анатомию каждого из этих инцидентов.

Они потрясающи. Потрясающи. Что вы сделали и какими вы были. Что вы сделали другим и что они сделали вам. Времена, когда вы были гордым завоевателем, который топтал ногами планеты и космическое пространство, и когда вы были презренным, покорным, никудышным, грязным рабом, которого топтали ногами.

Они потрясающи. Потрясающи. Что вы сделали и какими вы были. Что вы сделали другим и что они сделали вам. Времена, когда вы были гордым завоевателем, который топтал ногами планеты и космическое пространство, и когда вы были презренным, покорным, никудышным, грязным рабом, которого топтали ногами.

Это спады и подъемы, как «американские горки». И мне чрезвычайно приятно видеть, что вы вообще находитесь здесь.

Это спады и подъемы, как «американские горки». И мне чрезвычайно приятно видеть, что вы вообще находитесь здесь.