Если вы изучите структуру физической вселенной, то вы обнаружите, что она состоит из материи, энергии, пространства и времени и что изменение положения материи и энергии в пространстве и времени создает движение.

Потому что, на самом деле, если бы вы атаковали самого преклира, вы бы увидели, что выбрали его как противоусилие, а его аберрации как свое усилие, и, естественно, вы бы потопили его.

На самом деле вполне возможно, что именно материя и энергия, изменяющие свое положение в пространстве и времени, создают это пространство и время. Однако возможно и то, что пространство и время, взаимодействуя друг с другом, создают материю и энергию.

Хотя этого было предостаточно в практике старой психотерапии, хотя этого немало делалось тут и там, в этой сфере не рекомендуется выбирать аберрации преклира в качестве своих союзников. Потому что тогда вы объединяете свои усилия так, что вы и его аберрации атакуете его и его основную личность, и он, конечно, не сможет подняться по шкале тонов.

Это расчет, который представляет собой своего рода замкнутый круг, но он со всей очевидностью показывает нам, что общим знаменателем в физической вселенной является сила. На самом деле основным общим знаменателем всего, что существует в физической вселенной, является движение. Но сила является главной особенностью любого движения.

Что вам надо сделать – взять преклира в качестве вашего усилия, а в качестве противоусилия взять его аберрации.

Не может существовать движения, которое не содержало бы в себе потенциальной или реальной силы. Так вот, это... не нужно слишком усложнять все это. Однако вы должны знать этот термин. Сила – это просто определенное количество футофунтов энергии, которое приложено к чему-то или может быть приложено... примерно такая вот единица энергии... которая может быть приложена к чему-либо или уже приложена.

Вот вы приходите к преклиру и говорите: «Вы всегда говорите “либо то, либо другое”, “либо то, либо другое”. Ну-ка, кто так говорил?» Вы делаете себя большим, суровым и сильным, делая защитника, усилие, из его противоусилий, и вы атакуете его. Поэтому вы заметно опускаете его по шкале тонов.

Например, вот здесь у нас есть вектор. У нас есть вектор, и давайте скажем, что этот вектор является символом, который представляет какое-то количество футофунтов энергии. Это просто значит х футофунтов энергии. Если бы этот вектор находился у меня в руке, то он представлял бы собой что-то, что можно было бы отпустить или что было бы отпущено и... это что-то, что можно было бы отпустить в любом направлении. Это сила. Это сила.

Если вы придете к нему и скажете – неважно, что это может для него звучать совершенно непривычно – если вы придете к нему и скажете: «Ты знаешь, при такой семье ты, наверное, должен быть чертовски жестким парнем, чтобы противостоять всем этим аберрациям». Он поднялся бы по шкале тонов, нравится ли ему это или нет, хотя он мог бы и ответить: «Какая сентиментальность!» – или что-то в этом роде. Он не смог бы иначе, потому что вы выбрали его как усилие, а его аберрации как противоусилие.

Так вот, когда я говорю, что это будет отпущено прямо вперед, это превращается в усилие, потому что усилие – это направленная сила. И когда ваш разум рассматривает такой предмет, как усилие, он добавляет к нему намерение, и это разумность.

Один из общественных механизмов контроля индивидуумов в наши дни: «Критика для тебя полезна. Мы критикуем тебя конструктивно». И, если вы достаточно покритикуете человека конструктивно, он перестанет существовать. Если вы вывалите на художника приличную дозу конструктивной критики, он бросит искусство к чертовой матери.

Итак, здесь у нас есть вектор, который мы собираемся отпустить; вектор, который может быть направлен или действительно направлен, например, вон на ту колонну. Можно сказать, это просто давление одного футофунта энергии, направленное на ту колонну.

Благодаря такой практике в американском университете, американский университет доказал свою полную неспособность обучать каким-либо искусствам, в любом университете, в любой части страны, при любом руководстве. Я тут не привередничаю и не придираюсь.

Намерение. Что ж, намерение, которое присутствует в этом сейчас, заключается в том, чтобы продемонстрировать вам силу и усилие. Но в этом присутствует какое-то намерение, понимаете?

В свое время опрос в Гильдии Американских Фантастов показал, что среди нас был только один обученный специалист – один – кто изучал писательское дело в университете. Это был хороший университет, и он изучил все от и до, и всегда получал 5 на всем протяжении учебы. Этот парень был литературным агентом. Видите, это помогло ему прекрасно устроиться.

Другое намерение: Мы направляем этот вектор на дверь. Для чего? Чтобы закрыть ее. Таким образом, усилие плюс намерение – это разумность. Рассудокдолжен включать в себя мысль плюс усилие. Понимаете? Мысль плюс усилие – это разумность.

Весь наш конструктивный критицизм, проверка парня на то и проверка на это, и потуги как-то усовершенствовать его, и сделать его лучше, и улучшить его воображение, и сделать с ним то и это, есть подтверждение его неспособностей и обесценивание его способностей.

Боюсь, что это покажется вам ужасно упрощенным, но на самом деле так уж получается, что в этом больше ничего и нет.

Область искусств должна оставаться наиболее самоопределенной из всех деятельностей человека. Художник, который не действует на основе собственных представлений и собственной интерпретации, или группа художников, которая не действует на основе своей интерпретации материальной вселенной, и человеческой расы, и динамик в целом, не будут творить искусство! Вот почему мы имеем Голливуд. (смех в аудитории)

Это можно описать так: когда вы едете на автомобиле по улице, вы едете на автомобиле по улице. Вы определяете направление своего движения, и вы задаете направление определенному количеству силы. Направленная сила – это усилие. Так что когда вы едете по улице на автомобиле, вы прилагаете какое-то усилие.

И когда перед нами конструктивный критицизм, это только злобный способ уменьшить самоопределение индивидуума, его способность и его силу мышления – чтобы удержать его от творчества. Печально!

Так вот, люди не просто ездят по улицам. Они ездят по улицам, чтобы попасть в какое-то место, чтобы сделать что-то, чтобы оказаться где-то. Если вы едете на автомобиле, просто чтобы ехать, вы все равно едете, чтобы ехать. То есть... таким образом, мысль плюс усилие – это разумность.

«Но знаешь, тебе нужно принять это, потому что я говорю это для твоего же блага. Я бы на самом деле не стал тебе это говорить, но люди действительно тебя не любят, и если я – они, конечно, этого не признают - они не скажут это тебе в лицо – но если бы ты просто одевался получше, я думаю, у тебя все было бы тип-топ». Очень овертный уровень.

Намерение, связанное с какой-либо силой, связь, существующая между намерением и какой-либо силой, дает нам данные и оценку. Что такое оценка? Это расчет усилия. Ценность. Когда мы говорим «оценка» или «ценность», – это означает, сколько усилия. Это может быть усилие в настоящем времени или в будущем.

И: «Да, дорогая, я считаю, у тебя потрясающая шляпка. Я так считаю уже много лет». Это на скрытом уровне. Но все это из той же оперы. То, что сегодня используют в общении нормальные люди, на самом деле есть очень злое, разрушительное оскорбление, если называть вещи своими именами. Моя критика американских университетов за их полную и безнадежную неспособность к обучению в сфере искусств не направлена на кого-то персонально в этих университетах. Это говорится только из сочувствия студенту, которому приходится такое терпеть.

Кстати, это относится и к воображению. Это относится и к эстетике. Сколько усилия?

Американские университеты два года назад выпустили двести восемьдесят тысяч бакалавров искусств – и ни одного художника. Допустим, вы выпустили в общество двести восемьдесят тысяч сметливых, хорошо обученных, хорошо натасканных, опытных художников. Вы бы увидели, что общество изменилось бы по форме, цвету, структуре за одно только поколение круче, чем можно представить себе в самых безумных фантазиях.

Между прочим, человеку, который сидит и все время мечтает о чем-то, хватает усилий только на то, чтобы мечтать. Но мечты направлены к какой-то цели. Они всегда направлены к какой-то цели! Так что это усилие представляет собой оценку различных факторов.

Двести восемьдесят тысяч художников. Еще долгое время никого больше не нужно было бы выпускать. Этот единственный выпуск за один год полностью изменил бы все общество.

«Так, надо подумать, я представляю себя э... очень богатой девушкой и э... у меня есть э... э... о, да, и я встречаю этого парня, и у него есть двенадцать "Кадиллаков" и так далее. Мы заходим с ним в магазин, и я покупаю это кольцо с брильянтом, и э...»

Видите! Видите, что можно сделать в образовательном плане, подтверждая индивидуума как способное существо!

Понимаете? Сплошные мечты, мечты, мечты. Что ж, они кажутся бесцельными. Только они вовсе не бесцельны, поскольку их первая цель – это постоянно развлекать человека, чтобы он оставался в движении. Так что видите, мечты помогают человеку оставаться в движении, они помогают ему оставаться живым. Или же это просто цель; это что-то, что можно делать. Это своего рода действие, поскольку человек не смог выполнить реальное действие. Так что это превращается в символическое действие, и это, кстати, объясняет, что такое символы. Символы – это просто кусочки чего-то... кусочки мысли... которые обозначают действие или состояние бытия в материальной вселенной. Это символы.

Преклир, разрешая себя одитировать, на самом деле делает себя очень, очень уязвимым. И он ожидает от вас, что вы, насколько возможно, утвердите его и его самоопределение и будете бороться против его аберраций. Если вы постоянно талдычите ему и настаиваете, что он подвержен аберрациям, это приведет к тому, что он сдастся им. Потому что вы что делаете – вы говорите ему: «Ты не можешь это проходить, потому что не можешь проходить такие вещи, потому что они слишком круты для тебя, и ты на самом деле ими являешься, и откуда ты знаешь, что это не ты, и где же тогда ты?» Он пришел бы в очень скверное состояние.

Хорошо. Вот эта девушка, погруженная в мечты. На самом деле она, конечно, занимается оценкой усилия, необходимого для того, чтобы найти мужа. И она переносит все это в будущее, она пытается рассчитать: «Так, посмотрим, как я буду одета, когда я встречу этого парня?» – и так далее. Она проверяет разные ситуации; она непрерывно проверяет разные ситуации. Она оценивает будущие усилия, поскольку когда-нибудь ей, возможно, придется приложить эти усилия.

В действительности, все искусство обращения к преклиру есть искусство его подтверждения и побуждения к уверенности в себе.

Так вот, чтобы думать, человеку не обязательно прилагать усилия. Но когда он думает, его мысли связаны с оценкой усилий. «С каким усилием мне придется столкнуться?» «Сколько усилия мне придется направить вовне?» «В каком направлении мне нужно будет приложить это усилие, чтобы продолжать существовать в этой материальной вселенной по всем динамикам?» «Что... что я буду делать с тем, с этим, и с этим?»

Для того чтобы получать с преклиром хорошие, стабильные результаты, вам нужно подтверждать его способность проходить инцидент. Вы даже можете поддержать, подбодрить преклира в середине инцидента, если он застрял, но без сочувствия. Не обесценивая его, вы понимаете, не сочувствуя – скажите: « Да, я знаю это чертовски трудно, но давай все-таки пройдем это».

Человек, который испытывает беспокойство, оценивает контрусилия.

Вам нужно сказать ему: «Эй, вперед, самое худшее, что эта штука может сделать – это убить тебя», – что-нибудь в таком духе. Считайте это чем-то вроде сарказма, которого он от вас не ждет; вы не сочувствуете ему. Если вы не сочувствуете ему, значит, вам его не жалко. Значит, он не внизу Шкалы Тонов. Значит, он, возможно, сможет это пройти.

Человек, который находится в несколько более хорошем состоянии – является ли это состояние хроническим или временным, – оценивает баланс между собственными усилиями и контрусилиями. Он оценивает, насколько хорошо все это сбалансировано, насколько хорошо все это сбалансировано. «Достаточно ли этого?» «Я слежу за тем, чтобы этого было достаточно». Контрусилие, усилие, оценка, оценка.

Или если вы скажете ему: «Хорошо, вперед, давай избавимся от того лока, где тебя переехал тот грузовик, и займемся настоящим делом». И ей-богу, этот инцидент с грузовиком, если вы это скажете, даже если он будет знать, что вы шутите, чуть ли не сорвется на этом, потому что он изменил свою оценку этого инцидента.

«Достаточно ли этого?» «Если я приложу столько-то и столько-то усилий, то их усилие будет таким-то и таким-то», – это очень, очень точная, усердно выполняемая оценка того, что приближается к человеку, и того, что исходит от него вовне.

Вот с кем-то произошел несчастный случай, люди стоят вокруг него и говорят с сочувствием: «Бедный парень. Как жаль, что это произошло. Ох, как я могу – сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе выкарабкаться». Это означает: «Ты бедный дуралей, я не представляю себе, как ты когда-нибудь оправишься после ТАКОГО, ты хиляк, и я как-нибудь помогу тебе, чтобы ты собрал в кучу свои размазанные конечности и отважился жить дальше».

Но заметьте, что прямо в этот момент что-то исходит вовне. У человека уже появилась идея о том, что у него есть усилие, которое он может противопоставить этим контрусилиям.

Я имею в виду, облачите это в другие слова и оставьте тот же смысл – и вы получите сочувствие.

Видите, мы снова чертим шкалу тонов.

Есть три уровня сделать что-то для преклира. Первое – сделать что-то для него и поднять его над его аберрациями, следующее – обеспечить ему комфорт, поддержать его, не дать ему упасть по тону; и если вы не можете этого, вы можете посочувствовать. Потому что, если вы не сможете сделать шаги один и два, он должен быть почти мертв. Он настолько близок ко дну и так близок к концу своего пути, что, конечно, если вы посочувствуете ему, это поднимет его до 0,5.

На уровне апатии у человека есть только контрусилие.

Сочувствие – это обоюдоострый меч. Это оружие, которое закоренелый злодей использует для убийства. Но также люди применяют его к умирающим, чтобы поднять их до уровня, на котором они могли бы выжить. От того, где находится преклир, зависит, можно ли ему хоть сколько-нибудь посочувствовать или совсем нельзя. Но у меня никогда не было случаев, когда сочувствие было бы оправдано.

На уровне горя человек по меньшей мере может протестовать против контрусилия; говоря иначе, он может направить на контрусилие усилие протеста.

Однажды пришел преклир, я помню этого парня, это был удивительный кейс, наглядный пример того, что движение проходит через кейс апатии – проходит через апатию. Потому что если бы вы потрогали его за мизинец, и даже ощупали бы его – движение просто прошло бы через него. Возможно, вы могли бы взять меч и проткнуть его насквозь, и он, наверное, даже бы не вздрогнул. Меч просто бы прошел сквозь него. Он даже не посмотрел бы на вас с укоризной. Я имею в виду, это потребовало бы слишком много движения. Он действительно был ниже плинтуса.

На уровне страха человек, определенно, оценивает контрусилия в надежде, что... и вот сколько надежды содержится в страхе... он прилагает усилие в надежде, что ему, возможно, удастся юркнуть куда-нибудь и уклониться от этого контрусилия. Страх – это состояние настороженности по отношению к контрусилиям, которые представляют угрозу выживанию. Когда человек испытывает страх, он становится настороженным. Он говорит: «Мм-дэ-дэ-дэ-дэ-дэ-дэ, что мне... что же мне делать? Что же мне делать?», и это всегда находится на границе между двумя состояниями. Страх – это переход от бездействия к действию, от бездействия к бездействию... от действия к бездействию и так далее. Это колебания в нерешительности, но это... в этом содержится надежда: «Может быть, мне удастся куда-нибудь юркнуть». Поскольку если бы в этом не было никакой надежды, то это была бы апатия.

И он вошел, сел и заговорил о том, насколько ему отвратителен мир. Ну, так как я не говорил ему, что мир ему отвратителен, то это застряло. Я ему сочувствовал. Я просто все время ему сочувствовал.

Ну хорошо, мы поднимаемся выше по шкале, и мы видим, что... вот к человеку приближают контрусилия, и он оценивает, каким образом он остановит эти контрусилия, остановит их, остановит, сдержит их, сдержит.

Внезапно он осознал, что я, наверное, не могу сочувствовать ему до такой степени, и он стал раздражаться. И он четко поднялся до 1.5. И он поднялся от 1.5, сузился до 2.2, и после этого стал работать как хорошо смазанные часы. Я просто делал это так, он говорит мне: «Моя мать – моя мать всегда третировала меня, она била меня каждый день».

На уровне антагонизма человек производит оценку и говорит: «Как я оценю это контрусилие?» или «Какова будет оценка этого контрусилия, чтобы я мог каким-то образом развернуть его и... направить его обратно туда, откуда оно пришло, и чтобы оно при этом принесло как можно больше разрушений? Бррр-роур!»

И я мог сказать: «Каждый день – Боже мой! Даже по воскресеньям?» (смех) И он заводился на это и выдавал что-то – и снова немного сочувствия, а затем вы могли бы сказать: «Хм, по воскресеньям? Значит, она была не христианка, что ли?» Какой-нибудь нелогичный вывод. И он поднимался по Шкале Тонов и демонстрировал мне, что может проходить инграммы – Раааааа-ррааррр – он проходил инграммы.

Да, это возмущение, антагонизм, открытая враждебность.

Хорошо. Ваше отношение к преклиру определяется тем, хотите вы или нет сделать что-то для преклира, собираетесь вы утверждать преклира или утверждать его аберрации.

Так вот, на уровне скуки мы снова видим этот баланс. Контрусилия, с которыми сталкивается человек, не обязательно кажутся ему опасными, но от них нет никакой пользы. И здесь встает проблема: зачем вообще оценивать какие-то усилия, которые можно противопоставить этим контрусилиям? Это оценка более высокого уровня по сравнению с той, которую человек делает, находясь ниже уровня 2,0, поскольку человек видит, что эти контрусилия не такие уж ужасные. Но в этом-то и заключается основная проблема.

И ваша готовность или неготовность помогать ему будет зависеть от того, есть ли у вас какая-нибудь тайная задумка – собираетесь ли вы использовать его аберрации для того, чтобы им управлять. Просто задайте себе такой вопрос.

Один из способов вывести человека из скуки – это вытащить пистолет 45 калибра и выстрелить в него пару раз. Это будет достаточно мощным контрусилием, которое заставит этого человека сразу же оценить свои собственные усилия, и он выйдет из скуки. О, я не рекомендую этого делать.

Вы очень часто обнаружите, что преклир напоминает вам двоюродную бабушку Агату, которой вы до смерти хотели бы размозжить голову. И тетей Агатой вы никогда не могли управлять, но уж этим преклиром теперь вы, безусловно, можете. Ха-ха! И вы собираетесь отыграться. А дальше будет вот что: вы обнаружите, что вы просто кромсаете этого преклира.

Хорошо. На уровне 3,0 человек проявляет внимательность и осторожность, он проявляет внимательность и осторожность, стараясь направить в обратную сторону такое усилие, чтобы оно сбалансировало те контрусилия, которые он получает. И если человек очень внимательно следит за тем, какое контрусилие он получает, и правильно оценивает его, и если он направляет свое собственное усилие и правильно оценивает его, то он может сохранять статус-кво. И это хорошо, это безопасно, это разумно, но чтобы добиться этого, человеку требуется как следует подумать, и мы не должны делать никаких резких движений, иначе это может открыть канал, по которому к нему могут приблизиться какие-то невидимые контрусилия.

И вы скажете: «Я поражаюсь, зачем я это делаю?» Шварк, шварк, шлеп, шмяк. «Ну, вы прошли это только наполовину. Ну, давайте перейдем к этому более позднему инциденту». Прекрасно зная, что более поздние инциденты сокращаются гораздо труднее, чем более ранние.

На уровне 3,5 мы опять видим состояние, когда человек довольно хорошо оценивает, что представляют собой контрусилия, которые он получает, и у него нет особых причин, по которым он должен постоянно направлять в обратную сторону свои усилия. Он просто может сдерживать контрусилия в той или иной степени и так далее. На самом деле это, опять же, скука... своего рода скука... но при этом человек находится далеко не в таком плохом состоянии, как на уровне 2,5.

Так что это очень хорошо спросить себя: «Давай посмотрим. Есть ли какая-либо причина, по которой я не хотел бы, чтобы этому преклиру стало лучше?» И вы с ужасом обнаружите – прямым проводом – тот факт, что вы не хотите, чтобы этому преклиру стало лучше. Почему не хотите? Ну – гм – ммм… возможно у вас есть ощущение, что этот человек нуждается в сочувствии. И потом вы обнаруживаете, что эта девица напоминает вам вашу первую девушку в этой жизни, и та девушка изменила вам, и вы с тех пор очень об этом печалитесь. Но когда она все-таки вернулась и попыталась помириться с вами, вы обнаружили, что чем больше вы ее мучаете, тем больше она чувствует, что… и у вас в голове крутится весь этот ужасный расчет по поводу какой-то девушки где-то у черта на куличках, не имеющий никакого отношения к этому преклиру.

Мы поднимаемся на уровень 4,0, и мы обнаруживаем, что человек делает кое-что интересное с контрусилиями. Он говорит: «Ура, ура! Кто-то меня атакует. Что-то происходит». И он очень веселится в связи с этим.

Так что задайте себе такой вопрос. Вы сорвете все эти сходства с этим преклиром более ранних людей или трудности, которые у вас есть в настоящем времени – финансовые, общественные, семейные; любые трудности, какие у вас есть в настоящем времени и которые могут сделать желаемым, чтобы этот преклир оставался на прежнем уровне и не рос.

«Так, давайте возьмем эти векторы контрусилий и посмотрим, что мы можем с ними сделать. Мы завяжем на них парочку бантиков и направим их обратно. Так, посмотрим, как мы можем справиться с этими контрусилиями?»

Будьте честными с самим собой. Вы очень часто обнаружите, что вопреки самому себе, вопреки собственной целостности, в действительности приняв решение сделать лучшее, что только сможете, для этого конкретного кейса, там все-таки сидит такая маленькая сумасшедшинка, и если вы откопаете ее и осознаете ее, вы вдруг обнаружите, что одитировать вашего преклира очень легко.

Давайте возьмем в качестве примера теннисную ракетку. Если вы примете мяч, немного отклонив ракетку от перпендикулярного положения по отношению к направлению движения мяча, и махнете ею, когда в нее попадет мяч, то сила мяча направит его обратно. На самом деле при этом вообще не требуется, чтобы игрок прилагал какие-либо усилия. Он просто делает взмах ракеткой, и мяч летит обратно. Хороший теннисист знает, как это делается.

Или вот еще что. Вы собираетесь проодитировать у преклира что-то, что у вас еще не одитировали – стандартный инцидент, например, Факсимиле Один. Вам нужно спросить себя: «Итак, хочу ли я одитировать этого преклира?» Вам нужно осознать: «У меня Факсимиле еще не пройдено. И, если я буду одитировать Факсимиле Один с этим преклиром, я могу рестимулироваться. Эти соматики могут включиться. Готов ли я к этому?» И если вы твердо решили – да: «Конечно, хорошо; что ж, остальное не важно. Возможно я не рестимулируюсь. Запостулирую, что не рестимулируюсь. Даже если рестимулируюсь, это не важно. И я пойду напролом и проодитирую преклира». Но затем, в середине сессии вы обнаружите, что не тянете, и говорите: «О, нет, я не могу продолжать, у меня так жутко болит голова. У меня болят все зубы и что-то режет в желудке. Я просто не могу больше одитировать этого преклира».

Что ж, так действует человек, который очень весело к этому относится. Он берет и использует эти контрусилия, как только он их получает. Он использует контрусилия, и он просто разворачивает их в обратном направлении – вжих! Он использует их.

Так что вам нужно позаботиться об этом. И если в середине сессии вы ищете какой-то благовидный предлог (вы так или иначе понимаете, что это просто предлог) закончить сессию, хотя время еще есть, вы хотите бросить и куда-нибудь смыться, вы вдруг вспоминаете, что у вас где-то назначена встреча – вы хватаете себя за загривок (вы можете, вы знаете?) и говорите себе: «Хорошо, давай посмотрим, гм, чего это я так захотел закончить сессию?» И вы обнаружите, что только что было задето что-то очень горячее – в вас! И вы просто стискиваете зубы и продолжаете. Понимаете, вы можете.

И поднимаясь по шкале тонов, человек в конце концов достигает такого уровня, на котором контрусилия даже не приближаются к нему.

Вам нет никаких причин опускаться по Шкале Тонов или рестимулироваться, или что-то еще, если вы этого не хотите. Помехи в одитинге преклира – это то, что вы должны оценивать для каждого преклира, которого вы одитируете. И вам нужно просматривать это перед каждой сессией, которую вы будете проводить преклиру, все ли в порядке: «У нас все чисто, и мы будем одитироваться хорошо», – и все будет хорошо.

На шкале тонов существует теоретический уровень, на котором человек мог бы заставить отскочить даже грузовик. Теоретически! Это теоретический уровень, вы понимаете. Но именно в этом направлении мы и экстраполируем.

Если вы хотите быть сверхосторожными, пока у вас полностью не проодитировано Факсимиле Один, сделайте это. И вы обнаружите, что стали одитировать гораздо лучше.

Таким образом, на самом верху этой шкалы усилий и контрусилий человек поднимается на такой уровень, что если бы он стоял на середине автомагистрали и к нему приближался бы грузовик на скорости 90 километров в час, то он мог бы просто продолжать стоять там, и грузовик подлетел бы в воздух, или его унесло бы в кювет, или произошло бы что-то вроде этого. Другими словами, контрусилие... контрусилие вообще не оказалось бы поблизости от этого человека. Это как если бы вокруг него существовал какой-то силовой экран или что-то в этом роде.

Например, однажды – я редко бывал в старых Фондах, почти никогда не заходил ни в одну из организаций старого Фонда после июля 1950 г. – и я столкнулся в холле с одитором, членом персонала, и спросил: «Как поживаешь? Я помню, кто-то говорил мне по телефону, что ты одитируешь психотика. Как у тебя дела?»

Между прочим, я видел, как такое происходило. Очень удивительно. Среди нас есть большое количество людей, с которыми просто ничего не может произойти. Вот и все. Таких людей много. Никогда нельзя с полной уверенностью сказать, как так получается, но по той или иной причине все, что начинает ломаться или выходить из-под контроля рядом с таким человеком, или все, что вот-вот готово нанести ему удар или что-то в этом роде, просто неожиданно приостанавливается. Происходит что-то очень неожиданное. И кстати, это не затрагивает никого, кто находится рядом с этим человеком.

«Гм. Ну, все хорошо. Все прекрасно – и – гм…»

Например, я видел таких людей на последней войне. Вот этот человек появляется в каком-то месте, и там не происходит никаких действий... то есть, все останавливается. Все останавливается.

Любезность. Я повернулся к кому-то и спросил: «А как психотик?»

Допустим, у нас есть корабль, который побывал в самых жарких передрягах и который постоянно подвергался ударам со всех сторон, и вот неожиданно там появляется новый офицер или кто-то в этом роде. Он поднимается на борт, и в течение следующего года этот корабль участвует в сражениях, вступает в контакт с врагом, но в него не попадает ни один снаряд, с этим кораблем ничего не происходит... ни один человек из тех, что находится на борту, не получает ранений, ни у кого не начинается психоз, ничего не происходит.

Ну, вчера муж забрал ее домой. Она была здесь только два дня. Понятно, у них не было другого выхода. Психотик впала в истерику и не могла здесь находиться. Муж взял ее домой, мы ничего не могли для нее сделать. Дианетика не может ей помочь». Вот что они там практиковали.

Кстати, это вызывает сильное отвращение у людей, которые находятся очень низко на шкале тонов. И это, кстати, проблема тех, кто подвержен несчастным случаям. Но это только теоретическая проблема. Это теоретический уровень, на котором может находиться человек, и я привел вам этот пример, чтобы дать некоторое представление о двух возможных крайностях.

«Что у вас тут делается?» – спрашиваю я.

Так вот, самый крайний нижний уровень – это, конечно, уровень, на котором абсолютно любое контрусилие – если существует хоть малейшая вероятность того, что оно может быть направлено на человека, – попадает в него и проходит сквозь него; это апатия. Если по закону совпадений существует хотя бы ничтожная вероятность того, что что-то может произойти, что человек может оказаться в самом невероятном положении, то обстоятельства сложатся именно таким образом, что этот человек получит удар. Так что эта соломинка, которую несет с собой ветер, не задевает больше никого на улице, но каким-то образом так получается, что она попадает этому человеку в правое ухо, и он становится глухим. Я хочу сказать, что вот такого рода вещи происходят на нижних уровнях шкалы тонов.

«Ну, она просто ужасный психотик, нет никакой надежды сделать для нее вообще что-либо! И так как я не могла ничего для нее сделать, то гуманнее было разрешить забрать ее домой».

Кстати, находиться рядом с таким человеком очень опасно, если вы сами находитесь в низком тоне. В любом случае находиться рядом с таким человеком опасно, потому что он как бы изменяет неблагоприятным образом обстоятельства, которые вас окружают.

И я спросил: «Вы когда-нибудь были связаны с психотиками?»

Я знал одного человека, который отличался тем, что, где бы он ни оказался и что бы он ни делал, он и люди, находящиеся поблизости от него, всегда получали травмы. Неважно, что именно происходило, с кем-нибудь обязательно что-нибудь случалось. Кто-нибудь умудрялся каким-то образом получить травму или он сам получал какую-нибудь травму. Это человек, который подвержен несчастным случаям.

И эта одитор сглотнула и говорит: «Ну, я была ассистентом психиатра в Психиатрической Клинике Бруклина», – или что-то в этом роде.

«Национальная страховая компания» может доказать, что такая вещь, как подверженность несчастным случаям, действительно существует. Страховая компания внимательно проверяет документы корпораций, чтобы удостовериться... кстати, я не думаю, что эту информацию предполагалось распространять, но никто не брал с меня обязательство держать это в секрете... страховая компания проверяет документы определенных корпораций, которые являются ее клиентами, чтобы удостовериться, что они не принимают на работу личностей, хорошо известных своей подверженностью несчастным случаям. Это можно было бы назвать черным списком работодателя, но иметь некоторых людей в организации просто смертельно. Они усвоили это на опыте и вели учет такого рода вещей. И это бесстрастные, точные цифры, полученные крупной компанией, которая считает все эти статистики и собирает их в Нью-Йорке.

И я сказал: «Да? Был ли у вас какой-либо опыт с психотиком, напоминающим вам эту женщину?» И эта девушка, этот одитор, она была в шоке – обычно она была очень хорошим одитором – но в этот момент ее всю просто затрясло.

Так вот, если вы хотите выяснить, насколько человек является помехой для общества, судя по шкале тонов... вы можете оценить, насколько человек ценен для общества или насколько он является помехой для общества, просто оценив, как он справляется с контрусилиями. Какие свои усилия он использует, чтобы справиться с теми или иными контрусилиями?

И вдруг она сказала: «Ах! Ну, да!» – У нее не было опыта, у нее была катастрофа!

Давайте рассмотрим это с точки зрения чего-нибудь очень, очень, очень земного. Давайте возьмем, например, бокс. Вот два боксера. Предположим, боксер А находится в апатии, а боксер Б – просто боксер. Боксер А получает удар от боксера Б. К нему приближается контрусилие, но оно не встречает на своем пути никакой защиты. Боксер получает удар, который сбивает его с ног, и он лежит на ринге. Это апатия, понимаете.

На этого одитора напала девушка – лицом и фигурой почти точная копия преклира, она ворвалась, напала, царапалась, чуть не вырвала ей один глаз, вырывала ей волосы клоками – и никто не пришел ей на помощь. И она просто похоронила весь инцидент и разрешила забрать бедного психотика домой, за четыреста или пятьсот миль от организации, пропустив Шаг Один.

Так вот, как ни странно, если боксер А находится в апатии, то боксер Б, как правило, наносит ему гораздо больше ударов гораздо большей силы.

Когда она начала проходить с психотиком инцидент, когда она начала работать с этим психотиком, у нее не было рестимуляции, никакого намека на то, что что-то не так. Но не успела она проработать с ней пять минут, как что-то все же пошло не так.

Мы поднимаемся немного выше по шкале тонов, и мы видим, что боксер А находится в таком состоянии, что он уверен, что ему сейчас нанесут удар. В любом случае он, вероятно, уже проиграл чемпионат и так далее. И он наносит удар, и потом в какой-то степени защищается, возвращаясь в прежнее положение, но он просто продолжает получать наказание, наказание. Он находится в горе, и он на самом деле как бы специально привлекает к себе эти контрусилия со стороны боксера Б.

Вместо того, чтобы в этот момент остановить сессию и сказать себе: «Как-то этот человек меня рестимулирует; должна быть причина, почему я не могу сделать этому человеку лучше», – и выйти выпить чашечку кофе, и дать преклиру посидеть на кушетке и поразмышлять о грехах этого мира, эта одитор продолжила, все больше и больше вталкивая преклира в соматики.

Хорошо. Давайте рассмотрим страх. Вот боксер А. Он знает, что на него будут направлены эти контрусилия. Он знает, что они достигнут его. Он в смятении, и контрусилия достигают его. Все, что нужно сделать боксеру Б, – это сделать обманное движение правой рукой и нанести удар левой. Все, что ему нужно сделать, – это заставить боксера А оценить, что удар будет нанесен с другой стороны, и тогда он сможет ударить его. Поскольку боксер А зафиксируется, как только решит, что он знает, с какой стороны на него будет направлено контрусилие. На самом деле страх – это своего рода состояние незнания контрусилий.

Что этот одитор пытался сделать с этим преклиром? Она пыталась так изуродовать преклира, чтобы он не смог на нее напасть. И будучи одитором и работая с… быстрее молнии – как парализовать преклира – ну, включить достаточно соматик и оставить достаточно из них включенными, чтобы преклира совершенно скрючило и он не мог ударить вас, и выцарапать вам глаза, и вырвать вам волосы.

Давайте посмотрим, как ведет себя боксер А, если он находится на уровне 1,5 шкалы тонов. Бах, бах. Он хочет уничтожить боксера Б, и он делает это так, что сам не ставит никакой защиты. Он останавливает удары всем своим телом, он сдерживает каждый удар, который ему наносит соперник; он направляет все свои усилия на то, чтобы уничтожить боксера Б, так что он в большей или меньшей степени будет сохранять одинаковый темп движения на протяжении всего поединка.

И она даже осознала расчет – в ту же секунду, как она получила это. Вы понимаете, что это значило для нее?

Теперь давайте посмотрим, как он ведет себя на уровне 2,5, в скуке... боксер А в скуке. Боксер Б то и дело наносит удар то с одной стороны, то с другой и так далее. А этот парень просто отбивает эти удары. Он отбивает эти удары. Он не заинтересован. Он не наносит удары боксеру Б. Он просто отводит его удары. Бах... боксер Б наступает... удар, удар, удар, а боксер А в скуке просто продолжает отводить от себя эти удары, вот и все; и, кстати, он делает это довольно небрежно. Так что мы можем видеть, что... понимаете, боксер Б в моем примере – это контрусилие, а боксер А – это усилие.

Вы можете назвать это прочищением на сессию. И если вы простым воспоминанием прочиститесь на сессию, вы обнаружите, что сама сессия займет гораздо меньше времени.

Теперь давайте рассмотрим человека на уровне 3,0: он боксирует осторожно. Он не хочет проиграть. Он боксирует умело. Если соперник наносит ему повреждение, то он с таким же успехом нанесет повреждение и ему, практически в равной степени. Если соперник не очень активно дерется, то этот парень на уровне 3,0 тоже будет не очень уж активно драться. Он стремится сохранить статус-кво. И он будет стараться сохранить статус-кво.

Если вы отойдете и присядете в углу лицом к стене и пару раз проговорите алфавит задом наперед, и исполните несколько ритуалов… это займет у вас два часа перед каждой сессией: обнаружить и просканировать и вывести на чистую воду любую причину, по которой вы не хотите, чтобы этому преклиру стало лучше – вы сохраните время трех часовых сессий, если вы проведете два из этих часов, вычисляя, почему вы не хотите чтобы этому преклиру стало лучше. Потому что Факсимиле Один утверждает, что вы не хотите, чтобы кому-то стало хорошо. Люди опасны. Людей лучше контролировать. И это формирует локи непосредственно в настоящем времени.

На уровне 3,5 мы видим боксера А, который, опять же, не особенно стремится одержать победу. Он отмахивается от ударов и так далее. И кстати, на уровне 3,5 присутствует некоторая беззаботность или капризность, которая время от времени приводит... понимаете, этот человек питает некоторый интерес к жизни, несмотря даже на то, что все это продолжает вызывать у него своего рода скуку, но на самом деле он скрыто проявляет одну вещь... он скрыто проявляет тон 4,0. Он находится немного ниже этого уровня, он проявляет его скрыто, и иногда он наносит удар боксеру Б, чтобы это выглядело смешно, или наносит ему удар в какое-нибудь смешное место или в такое место, что это оказывается полнейшей неожиданностью. Боксер Б наносит невероятно сильный удар, а боксер А в тоне 3,5 отбивает его. Когда боксер Б двигается мимо, боксер А запросто может... в этот момент он, вероятно, мог бы нанести ему такой удар, что бой на этом бы закончился. Но он не делает этого. Он немного отступает и слегка шлепает боксера Б по макушке, а потом смотрит, как тот продолжает двигаться. Знаете, такого рода реакция... вот так он действует. Вы обнаружите, что человек в тоне 1,1 будет делать это слишком принужденно, чтобы казаться смешным, но человек в тоне 3,5 действительно это сделает.

Одитор, некоторое время поодитировав преклиров, если у него самого не пройдены ранние инциденты, попадает в состояние, когда он достаточно силен, чтобы продолжать, пытаться, пытаться и пытаться, и он думает, что борется с преклирами, но это совсем не так. Он борется со всей суммой случаев, когда он не прочищал преклиров, прежде чем их одитировать – не прочищал у себя.

Так вот, на уровне 4,0 вы скорее всего увидите такую картину: каждый раз... боксер А находится в тоне 4,0... каждый раз, когда боксер Б пытается нанести мощный удар, он подается корпусом вперед. И вы увидите, как боксер А выжидает, когда боксер Б подастся вперед. И тогда боксер А использует это движение в качестве основной силы удара. Он поставит свой кулак в такое положение, что боксер Б просто ударится о него челюстью, понимаете? Боксер А использует движение боксера Б, чтобы ударить боксера Б. И это уровень 4,0.

И в конце концов он приходит к точке, когда он чувствует, что бредет по клею, и для него преклиры перестали одитироваться, потому что он выбрал их в качестве противоусилий. Он выбирает их как индивидуумов в качестве противоусилий, он выбирает их аберрации как противоусилия, и затем он выбирает себя как противоусилие себе. Почему бы просто не бросить бомбу в преклира и на этом закончить? (смех)

Так вот, мы продолжаем подниматься вверх по шкале тонов по той же самой гармонике, и мы достигаем такого уровня – я думаю, это уровень тяжелой мысли, – где боксер А... если бы на этом теоретическом уровне они занимались боксом... вот боксер Б начинает подниматься на ринг, чтобы задать жару боксеру А, но не успевает он подняться на ринг, как вступает ногой в ведро с водой и летит вверх тормашками, однако каким-то чудом он не получает ни единого повреждения, он просто не может продолжать бой. И потом судьи каким-то странным образом решают, что бой состоялся и присуждают звание чемпиона боксеру А, который, конечно, совершенно не заслужил этого, и можно ожидать, что это скажут все остальные, но на этом теоретическом уровне все остальные аплодировали бы этому парню и считали бы присуждение ему звания чемпиона совершенно справедливым.

В этом нет ничего особо мистического или метафизического; это очень реально, это покажет ваш тон голоса. Это проявится в вашем общем отношении к преклиру, как бы вы ни пытались это подавить.

Итак, это, опять же, шкала тонов с точки зрения усилия и контрусилия. Я надеюсь, теперь вы совершенно четко понимаете, что я имею в виду под «контрусилием». Нет никакого смысла ходить вокруг да около и придумывать для этого какие-то другие названия, чтобы сделать это простым или легким. Это усилие, направленное против выживания данного индивидуума.

С тех пор, как у меня однажды был преклир которого я – вероятно просто по злобности характера – я ненавидел его. Я до сих пор так и не стер этого преклира у себя в банке. Я ненавидел его, так что я постоянно выбирал его в качестве противоусилия.

Человек прилагает усилие, чтобы выживать, и он сталкивается на своем пути с чем-то неподвижным или с чем-то, что находится в движении и что не особенно хочет, чтобы он выживал. Поскольку те усилия, с которыми человек сталкивается и которые он использует для собственного выживания, конечно же, не являются контрусилиями. Они являются усилиями.

Он заходил и после жуткого возмущения, обесценивания, крика, спора, отказа от своих слов и тому подобного, все-таки соглашался на сессию, и это происходило каждую сессию.

Например, человек выращивает овощи у себя на огороде. Эти растения, пробивающиеся из земли, не являются контрусилиями по отношению к человеку, который их посадил. Они являются его усилиями. Даже если его там нет и овощи растут сами по себе и так далее, любое усилие, предпринимаемое этими растениями, предпринимается ради этого человека, поэтому это его усилие. Так что видите, у нас есть продолжение усилия.

С ним можно было ежедневно убивать два – три часа из четырех – пяти часов одитинга на споры по поводу ничтожнейших вещей, о том, о сем. И он был настолько изворотливо умен, что мог бы ухитриться просочиться сквозь кольчугу.

В старые времена в психоанализе говорили об «альтер эго». Что ж, давайте для наших целей выразим это более понятным языком, давайте скажем, что усилия... давайте возьмем, например, маму и Джимми; Джимми – это ее сын; он очень сообразительный мальчик, и вот он становится чемпионом штата по прыжкам с шестом. Но что бы вы думали... это усилие мамы. Она говорит это сама себе. Это до такой степени является ее усилием, как если бы она сама пошла и взяла этот шест... сняв кружевной воротничок или что-то в этом роде... пробежала и прыгнула с шестом, завоевав звание чемпиона. Если только она не находится низко на шкале тонов, иначе для нее это будет слишком много движения и она выберет Джимми в качестве контрусилия и будет обращаться с ним соответствующим образом.

Вместо того, чтобы проходить инграммы, он что-то бормотал на выдохе. Он мог прошептать: «Ах, ты коварный глупец, ну, ты просто надутый идиот, правда же?»

Это является еще и ответственностью, не так ли, – если задуматься об этом на мгновение.

«Что ты сказал?» - переспрашиваешь его.

Как вы думаете, сколько контрусилий или сколько усилий в этой вселенной служат вам или являются вашими? Вашими не как человека в тоне 1,5, «Я», – а просто вашими как индивидуума. Сколько усилий в этой вселенной вы готовы принять как собственные? Чем больше усилий вы принимаете как собственные, тем меньше вы получаете ударов. И это не что иное, как ответственность... уровень ответственности. За какое количество усилий вы готовы взять ответственность? Ведь вы будете получать как контрусилие любое усилие, за которое вы не берете никакой ответственности.

«Ничего не сказал», - отвечает он, полностью переворачивая вашу реальность обо всем. И затем внезапно начинал хвастаться чудовищными, отвратительными поступками. Типа садистских изнасилований маленьких детей. И так гордиться этим, так упиваться этим всем.

Давайте рассмотрим человека А и человека Б, они не дерутся за деньги... они встречаются на улице, и Б бросает вызов А, потому что Б вообразил, что А что-то ему сделал. Если А отказывается взять за это ответственность, то вместе с этим он принимает Б как контрусилие, и в этот момент Б ударит его, толкнет или сделает ему что-то тем или иным образом.

Ну, таких можно поднять по Шкале Тонов, а можно и опустить. (смех)

Совсем наоборот... давайте посмотрим на это с другой стороны... если А принимает протест Б как свой собственный протест и неожиданно говорит: «Ого, это очень плохо; с этим нужно что-то сделать», то он застанет Б врасплох и тот обнаружит, что стал союзником А и теперь направляет усилие против контрусилий, существующих в окружении. И никакой драки не может быть! Это ответственность. Колонка ответственности, которая приведена в настольной книге, как раз и содержит эту самую оценку усилия, оценку контрусилия и то, насколько кто-то признает тот факт, что что-то принадлежит ему.

После четвертой сессии, скажу вам, он стал вежливым. Он стал вежлив со всеми!

Вы осознаете, например, что человек, который старательно помечает землю, которой он владеет, метр за метром или километр за километром, и говорит: «Это мое»... как только он ставит вокруг забор, он прекращает владеть всеми усилиями, которые существуют за забором, и они тут же начинают бить по забору как контрусилия.

Много позже другой одитор взялся за этого преклира и начал всячески его поднимать и вернул его к положению на Шкале Тонов, где он снова стал прежним собой, и познал все о том, как я провалил его кейс.

Так что основной закон, существующий на Земле, имеет отношение к воде, земле и обнесению их забором. Это основной закон среди всех законов: право на владение водой и право на владение землей.

Конечно, преклир получил после этого еще четыре или пять сессий и его снова привели в низ Шкалы Тонов. (смех) Это одна из причин, по которой я написал «Руководство для преклиров». Вам нужно хорошенько понять такой факт: время от времени вам будет попадаться кто-то, которого вы бы скорее утопили. Вы бы скорее сожгли их заживо дюйм за дюймом, чем хотя бы прикоснулись к ним. И возможно, вы не найдете почему, если вы не проодитировали основные факсимиле.

[В этом месте запись обрывается в оригинале.]

Если вы продираетесь через это и прорабатываете каким-то образом, не прочистив полностью свой собственный банк, вы время от времени будете в это попадать. И вы будете тщетно вопрошать: «Он похож на Дедушку? Он похож на Бабушку? Нет, мне нравятся Дедушка и Бабушка. Он смахивает на того наемного рабочего? Нет, это не тот конюх, который бил лошадь. Кто это был?» И вы найдете кого-то, кто в 1035 году закопал монахиню, с которой вы дружили, или что-то в этом роде. Я имею в виду, что это будет что-то глубоко запрятанное, похороненное, запутанное и давно потерянное.

Другими словами, количество усилий МЭСТ-вселенной, которое принимает человек, напрямую определяет количество контрусилий, которое он будет получать от МЭСТ-вселенной. И то, в какой мере он признает эту вселенную своим собственным усилием, определяет то, в какой мере контрусилия будут обходить его стороной.

Тем не менее, вы можете сесть за психометр и спросить себя: «Есть ли какие-то причины, по которым я не хочу одитировать этого преклира?» И если есть, он даст показание. И вы спрашиваете: «Это в этой жизни?» Нет ответа. «Более ранняя жизнь? Насколько ранняя? Десять жизней назад? Двадцать жизней назад? Две тысячи лет назад? Тысячи лет назад? Десятки тысяч лет назад?» Показание.

И это очень интересно. Это неоспоримое утверждение, это очень плотный концепт, это не что-то расплывчатое. Однажды какой-то человек... о, он был просто в ужасном состоянии, он угрожал и так далее, говорил, что сделает то-то и то-то, то-то и то-то. И кто-то сказал мне, что он звонит по телефону, и я... «А, такой-то и такой-то. О, да. Так, посмотрим, пожалуй, я приму его на сто процентов как усилие». Другими словами, я взял полную ответственность за все, что этот человек делает и говорит, я запостулировал это, и я взял трубку и поговорил с ним. Я даже не успел сказать ему ничего очень вразумительного, как он тут же утихомирился, и в течение последующих двадцати четырех часов сделал пару вещей, которые я давно хотел, чтобы были сделаны, причем я даже не упомянул об этом. Его гнев просто растаял.

И оказывается, что этот преклир похож на обезьяну. И вы внезапно почувствуете слабую соматику, как обезьяна отгрызает вам нос, когда вы умираете. Или что-то другое, не важно, но вы действительно можете найти это на приборе.

Так вот, если люди хотят, чтобы их принимали... понимаете, человек хочет, чтобы его приняли, но это что-то очень туманное; этому понятию не было дано определения.

Иногда, возможно, у вас не будет под рукой прибора, и вы просто скорее бы убили этого преклира – или, иногда, сам преклир – ходячий, живой оверт. (смех) И в этот момент (и это не единственная причина, вовсе нет), но в тот момент, когда вы понимаете, что ситуация становится весьма трудной, вы берете кого-то из его окружения, кто ненавидит этого человека или хочет его принуждать и управлять им; объяснить им как это «Руководство» даст возможность им делать это без проблем; и сделайте их ответственными за то, чтобы преклир проработал руководство. И преклир вернется к вам гораздо менее мерзким и будет гораздо легче одитироваться. Это одно из применений «Руководства».

Принятый. Принятый обществом. Но что общество должно сделать? Выдать вам лицензию на выживание или что-то в этом роде? Что, по-вашему, должно сделать общество, чтобы принять вас? Вы хотите, чтобы общество использовало ваши усилия как свои. Это и есть «принятие». Если группа принимает индивидуума, это означает, что она готова использовать усилия этого индивидуума как усилия группы.

Но атака на преклира должна содержать тот факт, что некоторые преклиры, в глазах даже самых святых из нас, просто не заслуживают стать чуть лучше! (смех)

И кстати, практически все искусство управления группой строится на одном этом законе. Понятие о внесении вклада и о том, что вы должны делать с тем вкладом, который вносят люди, строится на этом законе.

[В этом месте в исходной записи разрыв]

Одна из основных причин, по которым что-то было не в порядке в первых организациях, к которым я имел хоть какое-то отдаленное отношение, заключается в том, что их руководство не принимало усилий других людей, оно отвергало их, и это доходило даже до насилия. Эти организации никого не принимали; их руководство привело их к провалу, поскольку они получали контрусилия.

Вы обнаружите, что многие преклиры будут использовать самые разумные, но полностью дутые причины, чтобы вы не делаете свою работу хорошо. Они будут находить причины, чтобы вы не делаете хорошей работы. Они будут искать поводы водить вас за нос.

Что вы делаете с революционером? Если бы вы находились в правительстве и на вас со всех сторон наседали бы ярые революционеры, то как бы вы с ними справились? Стали бы вы их расстреливать? У-у. Стали бы вы делать им выговор? У-у. Стали бы вы устраивать широкую пропагандистскую компанию против них? У-у.

Вы вполне можете ожидать от преклира, который только что получил невероятное достижение от какой-то сессии, что он вдруг отмочит вам такой финт, что если вы не ожидаете этого, вы просто рот разинете.

Вы точно выясняете, где располагаются революционеры и кто они такие, и вы публикуете официальное объявление, в котором говорится, что вы очень хотите связаться с этими ребятами, потому что у них есть некоторые идеи и они могут оказаться полезными для вас. И затем вы объясняете этим людям, в чем ваши проблемы, вы просите их, чтобы они рассмотрели эти проблемы, изучили ситуацию и посмотрели, как их идеи могут помочь общему благосостоянию группы. После того как вы выслушали их идеи и дали им четкое представление о тех проблемах, которые перед вами стоят, вы даете им область действий. На Земле не произошло бы ни одной революции, если бы руководство или правительство всегда поступало таким образом. Понимаете, как это происходит?

Потому что вы сидите весь из себя гордый тем, что улучшили этого преклира, а преклир говорит: «Ну я видел одитинг получше - на скотобойне», - что-нибудь в этом роде.

Конечно, когда человек находится ниже уровня 2,0, он хочет погибнуть. Каков самый быстрый способ погибнуть? Взять все свои потенциальные усилия и решить, что они являются контрусилиями, и гибель не заставит себя долго ждать. Это быстрый процесс. Если кто-то хочет помочь вам, не позволяйте ему это сделать; если кто-то подходит к вам и говорит вам доброе слово, дайте ему понять, что это слово было недобрым; если кто-то хочет использовать те же вещи, которые используете вы, дайте ему ясно понять, что он не может этого делать.

Если вы будете ошеломлены этим, то вот что вы сделали не так – вы неправильно оценили положение преклира на шкале тонов. Потому что вы довольно часто одитируете кого-то гораздо ниже 2.0, гораздо ниже 1.0, довольно часто, но не осознаете это по-настоящему, пока не увидите, как они начинают переходить границы.

И если вы как следует это сделаете, если вы сделаете это очень внезапно и в очень широком масштабе, то вам, вероятно, удастся погибнуть за один или за два часа. Я не знаю, почему люди используют пистолеты, чтобы совершить самоубийство. Если вы знаете этот закон, вы можете совершить самоубийство практически в считанные секунды. Конечно, не в ваших силах решать, насколько болезненной будет ваша смерть, но вы на самом деле можете взять достаточное количество усилий, существующих в окружении, и создать достаточное количество контрусилий. Понимаете, все, что вы делаете, – это берете эти усилия и превращаете их в контрусилия, и, конечно же, они сразу же ударят по вам, как только вы их развернете. Бах! И тогда вы придете в ужасное состояние.

Щелк – и они поднялись. Они поднялись до скрытой враждебности. Помните, что скрытая враждебность лучше и выше по тону, чем горе, независимо от того, насколько легким кажется обращение с человеком в горе или апатии. Вы поднимаете его руку - и он остается в этом положении. Вы говорите: «Вы, наверное, хотите сейчас что-то сказать», - и он говорит. В таком кейсе вы являетесь их самоопределением.

Тело начинает разрушаться, когда человек опускается по шкале тонов. Что оно при этом делает? Мало-помалу, кусочек за кусочком, орган за органом, сустав за суставом, – человек перестает признавать свою причастность к тому, что происходит в той или иной области тела, и тем или иным образом выбирает это в качестве действий, направленных против него самого. И таким образом эта часть тела больше не является частью «группы», и она начинает работать против человека.

Но если вы поднимете этого человека по тону и он достигнет 1.1 или 1.5, он выдаст вам такое коленце, может очень явно, может очень скрытно.

Думаю, можно натренировать человека в этом так, что он сможет вызвать у себя практически любое заболевание по желанию. Вы могли бы постоянно говорить себе:

Внезапно он может сказать – у вас все было хорошо с этим преклиром – этой девочкой, она была такой трогательной и выглядела так мило и все такое, и вы так помогли ей. И вдруг она говорит: «Я, может быть, не должна вам этого говорить, но помните преклира, которого вы одитировали на прошлой неделе? Ну того, которому вы так помогли. Так вот, кажется, вчера ее родственники положили ее в психушку». Бац! Видите? Превозносит вас – вы гордитесь тем, что сделали – и затем - Бэмс! Откалывает вам такой вот финт. Или внезапно набрасываются на вас в гневе.

«Мое левое ухо не принадлежит мне. Мое левое ухо не принадлежит мне. Мое левое ухо постоянно причиняет мне боль. У меня звенит в левом ухе, и мне это не нравится; оно некрасивой формы», и вы можете продолжать совершенно ясно показывать, что ваше левое ухо является не вашим усилием, а вашим контрусилием; в нем появятся нарывы, оно загноится и вызовет у вас воспаление мозга, оно может сделать с вами практически все, что угодно.

Вы понимаете, если вы ответите в том же тоне, вы затолкаете их обратно в тон, который вам не нравился с самого начала, и вы сведете на нет плоды своей же работы.

Вы понимаете, как это происходит? Это сразу же говорит вам кое-что о физическом состоянии людей. Человек обращается с собой по больше части так же, как он обращается со своим окружением. Поскольку он сам, то есть его тело тоже является частью его окружения, тоже является частью МЭСТ-вселенной. И человек обращается со своим телом и его действиями так же, как он обращается с МЭСТ-вселенной. Так что вы можете понаблюдать, как человек обращается с различными вещами в МЭСТ-вселенной, и вы будете знать, как он обращается с самим собой.

Помните, вы готовы соглашаться со своим преклиром, вы с ним в аффинити и поэтому вы можете быть очень поражены этим. Потому что ваш тон – вы оцениваете их тон как апатию, так что, чтобы быть в согласии с ними, вам нужно до некоторой степени опустить себя до апатии. И вы поднимаете их по Шкале Тонов, и они внезапно обрушиваются на апатию с гневом. И это тяжко придавит вас, если вы не будете ясно понимать это.

Если он, например, разбивает все машины, на которых он ездит, и если он разрушает то, разрушает се, то вы знаете, что он может еще и заболеть или уже заболел какой-то болезнью. Если вы посмотрите, как он заботится о себе, или как он ухаживает за собой, или как он не ухаживает за собой, то вы обнаружите, что он точно так же будет поступать и с МЭСТ-вселенной, которая его окружает, потому что он обращается с ней точно так же, как он обращается с самими собой. Следовательно, вы можете оценить, как человек будет делать что-то для вас, посмотрев, как он обращается с самим собой, потому что он будет делать это точно так же, ведь мы исходим из того, как вы обращаетесь с усилиями. Выбираете ли вы их в качестве усилий? Выбираете ли вы их в качестве контрусилий? Выбирает ли этот человек свою одежду в качестве контрусилия?

Ну, если вы подняли преклира выше 2.0, вы уже на плаву. Конечно, вам нужно подготовиться к полосе 2.5. Эта полоса говорит «Ну, у меня более-менее все нормально; но какой в этом прок? Не знаю, чего это мы так упираемся. Я думаю все уже пройдено; все сделано, насколько это вообще можно сделать. Нет особого смысла продолжать. Я не должен – жить особо незачем, но если вам все равно, то и это не важно.

Знаете, почти у каждого человека в обществе... в каждом раннем детстве его жизни... почти у каждого человека в каждом раннем детстве были взрослые, которые выбирали в качестве контрусилия для ребенка одежду.

Конечно, это похоже на смесь… вам это может показаться апатией – похоже, будто они снова на дне. Нет. Они просто уперлись в 2.5.

Знаете: «Ты не можешь сегодня надевать свои туфли, тебе нужно надеть другие туфли, а вот эти туфли ты будешь носить по воскресеньям; тебе нужно заботиться о своей одежде, у тебя постоянно дырки на коленках, ты постоянно рвешь свое платье, тебе следует позаботиться об этой одежде» – и так далее, и так далее, и так далее. И вы говорите: «Твоя одежда, твои туфли являются контрусилиями, твои туфли являются контрусилиями, твоя одежда является контрусилием, твоя одежда является контрусилием». И совершенно неожиданно у человека возникает идея, что одежда является контрусилием. И после этого он как бы начинает сражаться с ней. И вы увидите, что он будет носить одежду со слишком тесным воротником. Вы увидите, что он будет носить туфли, которые ему жмут, и так далее. Он выбрал их в качестве контрусилий, и они будут действовать, как контрусилия. Он говорит: «Мои туфли жмут», и он обязательно купит туфли, которые будут ему жать. Ему нужно доказать это.

Затем на этом уровне они начинают: «Ну, ладно – ну, все хорошо. Это уже пройдено. Это проодитировано. О, меня уже тошнит от мысли о том, чтобы это проходить. Зачем опять это проходить? Мне придется это проходить – о, это… Я так устал от этого». Они в 2.5 – и только на волос выше.

Потому что фактор, который стоит за всем этим, заключается в том, что он... никто не может быть неправ. Вы не можете быть неправы... разум должен быть прав, он создан для того, чтобы быть правым, и так далее. Так что если человек выбрал свои туфли в качестве контрусилия, если он уже сделал это, то когда он получит удобные туфли, они не будут представлять собой контрусилие, не так ли? И тогда он будет неправ.

Хорошо, в следующий раз, когда вы проходите с ним инцидент, он уже выше – или в следующий раз, когда вы видите его в сессии – он еще немного выше, так что он уже легкомысленный и явно выше по тону.

Дело не в том, будет ли ему более удобно или менее удобно, будет ли он лучше выглядеть или хуже, дело в том, будет ли он прав или неправ. Он сказал: «Мои туфли являются контрусилиями. Никто никогда не позволял мне владеть своими туфлями и никто не сделал для меня ничего с помощью туфель. Поэтому эти туфли являются контрусилиями».

Он говорит о матери: Ну, старушка делает то-то и то-то и затем, конечно, после того как она сует мою голову в бочку с кипящей смолой, что же, идем дальше – там остаток инцидента, и все такое, вот и все об этом инциденте. И предполагается, что вы засмеетесь: «Ха-ха-ха», - и оставите это покое, потому как тут больше ничего тут быть не может. О, нет! Смотрите, в инциденте, который вы проходили, этот человек был обожжен, и мама положила на ожог мазь, и оно горело и щипало. По его замечанию можно судить, что в инциденте еще что-то осталось.

Чтобы туфли представляли собой контрусилия, они должны жать. Так что единственный тип туфель, который вы можете себе купить, – это такие туфли, которые будут вам жать. Это очевидно, не так ли?

И как вам теперь достать это, не слишком наезжая на преклира и не говоря: «Посмотри, ты по-прежнему говоришь на основе своих аберраций», – нет, такого вы преклиру не говорите. Когда вы беретесь за него, он практически не говорит никак иначе, чем на основе своих аберраций, но в этом-то и дело. Не нужно подтверждать ему это.

И потом, поскольку вы не хотите, чтобы кто-нибудь заподозрил, что вас вообще беспокоит вопрос о том, правы вы или неправы... ведь это само по себе является признанием того, что вы можете быть неправы... вам нужно придумать какое-нибудь длинное объяснение, почему вы носите туфли, которые вам слишком тесны.

«Хорошо, давай еще разок пройдем это просто для надежности». И затем они проходят этот инцидент, в котором его голова едва не сварилась в смоле или что-то в этом роде. И рассказывают об этом абсолютно легкомысленно.

Вы говорите: «Ну, в Нью-Йорке есть гангстер, которым я очень восхищаюсь, и он носит туфли с удлиненными носками, как эти, они очень стильные и так далее, это такой стиль, поэтому я их и ношу». И это маскировка, это попытка избежать признания:

Когда они поднимаются до полного релиза по этому инциденту, он для них смешной. Они смеются над ним. Смеются гораздо больше, чем, по вашим представлениям, можно было бы вообще над чем-то смеяться. Иногда это очень сильно обескураживает одитора, когда он не может остановить смеющегося преклира. Потому что семье преклира может показаться, что он внезапно попал в истерическую манию, и совершенно сошел с ума, потому что он не может перестать смеяться. Им кажется, что это неестественный, деланный смех, потому что это ужасно громко и он никогда раньше не смеялся.

«Я неправ. Я могу быть неправ, потому что я не могу быть прав в том, что касается этих туфель. Следовательно, мне нужно придумать длинное объяснение; мне нужно иметь оправдание тому, что я выбрал что-то в качестве контрусилия». И он очень тщательно этому следует. Так вот, уясните этот следующий шаг.

У этого преклира в данный момент срывается практически вся жизнь, причем срывается на заоблачных децибелах. Это линейный заряд. Я видел преклиров, у которых линейный заряд продолжался дни, и дни, и дни. Самый долгий заряд, который я могу вспомнить на вскидку, длился около семи дней. В старом Фонде время от времени получали четыре-пять часов, иногда десять часов, иногда двадцать четыре часа – редко больше. Это очень здорово. Если вам удалось запустить линейный заряд на преклире, вы можете показать ему любое слово, любую фразу, и он немедленно разразится хохотом в очередной раз. Что он делает – он срывает целую цепь ассоциаций.

Когда человек выбирает что-то в качестве контрусилия, ему нужно иметь какое-то объяснение, чтобы не быть неправым. Конечно, это совершенно неправильно выбирать что-либо в качестве контрусилия. Но чтобы не быть неправым, человеку нужно какое-то объяснение. Так что человек заявляет, что туфли совершили против него оверт, и у него есть оправдание для совершения в ответ оверта против туфель, – он выбирает их в качестве контрусилия. Видите, это замкнутый круг.

Если вы начнете подкидывать ему очень печальные вещи, он будет смеяться даже сильнее. Например, вы говорите: «Ну хорошо, посмотри. Посмотри, давай взглянем на это серьезно. Давай будем серьезными», – обратим вектор на него. Он смеется: вы пытаетесь сделать его серьезным. И чем больше вы пытаетесь сделать его серьезным, тем сильнее он смеется. И вы говорите: «Ну хорошо, давай вспомним что-то печальное. Давай вспомним момент, когда твоя мать чуть не умерла».

Так вот, когда человек ввязывается в драку с кем-то, он начинает беспокоиться по поводу того, что это не он сам выбрал это контрусилие в качестве контрусилия, это было сделано не по его воле. Кто-то другой выбрал это в качестве контрусилия, и теперь он должен страдать из-за этого.

«Да что ты? Ха-ха», - и следующий приступ хохота.

Другими словами, он получает оверт... он пытается доказать, что он сам получает этот оверт. Так что у него есть оправдание для того, чтобы сделать что-нибудь туфлям в ответ; теперь у него есть оправдание всему, что он делает с туфлями. У него есть оправдание тому, что он выбирает их в качестве контрусилия; у него есть оправдание тому, что он использует усилие против контрусилия.

Над чем он смеется? Ну, он смеется от внезапного облегчения от осознания, что мать не умерла. Он выразит это как-то по-другому. И вы только побуждаете его смеяться еще.

Так вот, это... это должно сказать вам очень многое о том механизме, который использует человек... о тех процессах, которые протекают у него в уме в связи с МЭСТ-вселенной. Понимаете, к несчастью, если бы вообще не существовало никаких контрусилий, то не существовало бы никакого действия. Не существовало бы вообще никакого действия.

Другая вещь, которая может произойти с одитором – это когда доводишь преклира до середины инцидента, и преклир начнет вопить. Что же, преклир может вопить. Не стройте иллюзий, что преклиры не орут. Орут.

И что бы вы сделали, чтобы получить действие? Что бы вы сделали, чтобы его получить? Не было бы ничего, что могло бы создать действие. Вам пришлось бы найти какую-нибудь другую вселенную. Но что бы вы сделали с этой другой вселенной? Вы сказали бы: «Ну, она является контрусилием по отношению к этой вселенной, так что нам придется расправиться с ней».

У меня был преклир, который начал орать в два часа утра. Вошел, прислонился к дверному косяку, почти свалился мне в руки – сказал, что он в ужасной форме, и я одитировал его – просто стал вычищать данные сканированием локов. И он попал прямо в инцидент, который зацепил другой одитор, но не прошел. Этот парень и сам по себе был в плохом состоянии. Он был психотиком.

Так вот, когда вы говорите: «Все эти контрусилия, которые меня окружают, являются моими усилиями», вы на самом деле снижаете уровень своего действия... вынужденного действия. И кстати, очень полезно снизить этот уровень, чтобы подняться по шкале тонов до некоторой степени. Но выше этого уровня вы должны быть способны свободно выбирать для себя контрусилия.

А тут он вошел в начало инцидента и начал вопить. Окна были во двор, два часа ночи – нам потом жаловались из домов за два квартала от нашего.

Что мы выбираем в качестве контрусилия? Выбираем ли мы другого человека в качестве контрусилия? Выбираем ли мы животных в качестве контрусилий? Выбираем ли мы усилие жизни, направленное на выживание, в качестве контрусилия? Все это совершенно нерационально, не так ли? Да, наверное, единственное, что действительно можно безопасно выбрать в качестве контрусилия... единственное усилие, которое можно безопасно превратить в контрусилие, – это МЭСТ-вселенная. Если человек сражается с МЭСТ-вселенной и упорядочивает МЭСТ-вселенную, он может иметь много действия и оставаться высоко на шкале тонов, поскольку у него находится на низком уровне только одна динамика, и, откровенно говоря, это не динамика мысли, а динамика материальной вселенной. Так что он свободен сражаться с этой вселенной.

Вы спрашиваете, какая громкость звука? Человеческое существо не способно производить такой сильный звук – вот все, что я могу об этом сказать! Это раздирало уши, раздирало нервы, о-о-о! Вот с какой громкостью звука вы можете столкнуться с кем-нибудь из них.

На самом деле человек, который сражается с этой вселенной и в огромной степени упорядочивает силы вселенной, который приводит различные вещи в такое состояние... приводит их в порядок, делает их полезными в физической вселенной... такой человек обычно находится в довольно хорошем состоянии. И обычно его принимают как человека, который делает что-то хорошее.

Сядьте, заткните уши и скажите: «Пройди это снова». Работать с крикуном – это, между прочим, испытание для одитора.

Так вот, всякий раз когда физики работают в этом направлении и добиваются побед на этом поприще, все говорят: «Здорово, здорово, здорово», а потом появляется кто-то еще и выбирает это усилие физиков как что-то, что можно использовать против жизни. И все говорят: «О, нет, нет, нет, нет, нет, нет». Понимаете, это неправильно.

Или заряд ужаса: заряд ужаса может быть так велик, что на самом деле может заставить кровать ходить ходуном. Заряд гнева может быть столь тяжел, что преклир склонен пробить кулаком стену. Много раз. Преклир бывает настолько вовлечен в инцидент, который проходит, что совершенно не осознает окружающее, он полностью перепроживает инцидент, он начнет бить головой о стену, нанося себе серьезные травмы. Ну, конечно, вам нужно сделать вот что… Ну, неплохо было бы попытаться подсунуть подушку между ним и стеной.

Что вам нужно сделать, так это взять атомную бомбу и использовать ее против материи, энергии, пространства и времени. Вы можете очень многое сделать с ее помощью. Например, вы могли бы... о, мне бы очень не хотелось перечислять все, что вы можете делать с помощью атомной бомбы. Но самое последнее, что вы могли бы сделать... если вы находитесь очень низко на шкале тонов... это взорвать других людей. Понимаете, это неправильно.

Иногда преклир катается взад-вперед по кровати. Вы как одитор можете получить жуткое головокружение, наблюдая, что происходит с преклиром. Потому что вы будете сдерживать себя, чтобы не дать преклиру скатиться с кровати, и вы будете сокращать свои голосовые связки, чтобы не дать ему сорвать свои, и вы попытаетесь вызвать у себя слезы на глазах, чтобы заставить его плакать, и проделаете множество других нелепых вещей. Вы подхватите его соматики, лишь бы он мог от них избавиться. И между прочим, вы включите свои собственные соматики, чтобы получить его соматики на себя. Вы будете пытаться, и пытаться, и пытаться включить его соматики, его соматики, его соматики – и вдруг приходят ваши собственные. А его - нет.

Так вот, физическая вселенная представляет собой хаос, и когда вы вносите порядок в этот хаос, что вы делаете? Вы выполняете основное действие жизни, и это действие заключается в том, что вы собираете кусочки силы... частички силы, которые могут быть направлены на вас, а могут и не быть направлены на вас... и выстраиваете их в ряд, чтобы нанести удар по еще большей силе в физической вселенной, которая может быть направлена на вас, а может и не быть направлена на вас, чтобы затем взять эту силу и упорядочить ее.

Короче говоря, вы действительно можете поработать над этим, и если у вас есть инграммы – в особенности Факсимиле Один – если оно у вас на месте, вы просто должны быть готовы пройти через немножко больше ада, чем вы обычно ожидаете в повседневной жизни.

Итак, вот что вы при этом получаете: сначала вас окружают эти беспорядочные векторы действия... хаос МЭСТ-вселенной. Вы берете небольшое количество этого хаоса и говорите: «Эта сила... эта хаотичность представляет собой силу, и я выбираю ее в качестве усилия. Так что теперь это усилие».

Но ни в коем случае одитор не должен отступать! Ни в коем случае одитор не должен не суметь закончить инцидент, несмотря на капризы, слова или эмоции преклира.

Кстати, вы делаете это, создавая тэта-факсимиле этого. Так что когда вы создадите достаточное количество тэта-факсимиле этого, вы неожиданно поймете основной закон, который стоит за всем этим. Вы превратили это в усилие. Так вот, вы выбрали огромное количество других вещей в качестве потенциальных контрусилий, но вы делаете так, что они попадают в это усилие, которое устроено вами таким образом, что всякий раз, когда в него попадает какое-то контрусилие, это контрусилие разворачивается и превращается в усилие. Так что ваше усилие становится все больше и больше, сильнее и сильнее, оно становится все более и более упорядоченным.

Вы понимаете, что люди низко на шкале Тонов – ниже 4.0 – имеют большие проблемы с овертами. Одитинг выглядит как оверт. Возможно, где-то вы убили какую-то девушку, или кошку, или кого там, и она кричала, и вы впоследствии очень переживали об этом. Преклир начинает кричать, и вдруг к вам приходит мысль, что вы совершаете оверт против преклира. Так что вы останавливаетесь и пытаетесь как-то исправить ситуацию, вместо того чтобы дать ему кричать.

Инженер может взять под контроль реку, если будет использовать силы реки, чтобы справиться с ней. Но он не сможет взять под контроль реку, если будет уничтожать ее, поскольку это вовсе не то, что он пытается сделать. Он, вероятно, пытается построить плотину или сделать что-то еще. Однако если он использует силу реки, чтобы справиться с рекой, то он одержит победу. А если он использует силу реки, чтобы затопить людей, то он не одержит победы. И если он будет использовать силу реки для того, чтобы больше никто не смог справиться с этой рекой, то он не одержит победы.

Вы как одитор должны быть готовы раскромсать этого преклира – просто раскромсать с точки зрения: позволить ему кричать, позволить ему проходить соматики, позволить ему ранить себя, позволить выпускать эмоции и тому подобное. Это не оверт.

Например, в Северном Китае начинается война, и этот человек рушит дамбы вдоль Желтой реки, чтобы затопить японскую армию... и заодно несколько миллионов китайских жителей... никто, даже сам человек, который это сделал, не думал, что это хорошее действие. Желтая река пронеслась по Северному Китаю и принесла разруху на огромные территории, потому что она должна была быть очень тщательно огорожена дамбами, очень тщательно. Она текла гораздо выше ее... уровня равнины вокруг нее. Она нанесла столько ила, что ее уровень поднялся. На самом деле это была искусственная река, текшая очень высоко, и тщательно огороженная дамбами из мешков с песком.

Это просто при одитинге преклира рестимулировался ваш собственный старый оверт против другой динамики. Поэтому вы ощущаете себя в положении обидчика.

Японская армия начинает наступать. Первое, что может прийти в голову любому, – это, конечно: «Давайте затопим их всех». Так что они выпустили Желтую реку, но потом никто даже не побеспокоился о том, чтобы отремонтировать все эти дамбы. И в течение многих лет эта река гуляла туда-сюда по равнинам Северного Китая, не находя себе постоянного русла.

Реакция обидчика - попытка сожалеть об этом и исправить это. И, конечно, это сочувствие, и оно погубит вашего преклира!

Это не принесло никому никакой пользы. Японская империя потерпела настолько сильное поражение, что теперь знает, что ей вообще не стоило начинать войну; Соединенные Штаты потеряли очень многое, но они могли бы не потерять всего этого, если бы хоть раз поговорили об этом с японским правительством, а не выбирали его в качестве контрусилия; а что касается Китая, то волна усилия, которую он направил против Японии, распахнула двери коммунизму, и Китай потерял все.

Так что иногда вы будете проходить этот инцидент, и преклир попадет в заряд ужаса, и начнет кричать. И что вы сделаете?

Таким образом, вы видите, что, когда вы поступаете настолько нерационально, что выбираете человека в качестве контрусилия, вы теряете контроль над физической вселенной; поскольку для того, чтобы одолеть физическую вселенную, требуется упорядочить векторы усилий всех людей, и тогда эта цель будет достойна похвалы. Но когда человек воюет с человеком, мы знаем, что это неправильно, поскольку в этом случае человек катится по наклонной плоскости. Если человек использует законы физической вселенной против человека, то тем самым он помогает физической вселенной сражаться с человеком... независимо от того, на чьей стороне он находится. Вы понимаете, как это происходит?

Вы скажете: «Боже мой, вот я заставил его кричать. Душу я его, что ли?» - то, что вы сделали – кому-то когда-то раньше.

Так вот, вы видите, сколько всего можно понять и узнать о поведении человека, если рассматривать его с точки зрения лишь только усилия. Что такое усилие? Что вы выбираете в качестве усилия? Что будет вашим усилием? Что для вас является контрусилием?

И вы говорите: «Ну, гм, гм, хм, есть ли какой-нибудь лок на этом? Есть ли какие-то локи на этом? Есть ли лок настоящего времени на этом?» - И преклир скажет: «Да. Гм, да». И перестанет кричать. «Да, на этом есть лок настоящего времени».

Ваши цели, да и вся проблема, связанная с целями, на самом деле представляют собой не что иное, как вашу идею или идею вашего преклира о том, какие усилия следует выбрать в качестве контрусилий и какие контрусилия следует превратить в усилия. Это и есть цели. И это все, к чему они сводятся. Это общий знаменатель всех целей.

«Что произошло?»

Вы хотите, чтобы преклир разобрался со своими целями? Все, что вам нужно сделать, – это начать работать с ним и спросить у него: «Что противодействует вам?», «Что может ударить по вам?», «Что вы можете сделать, чтобы дать отпор?» – и тогда он осознает, оценив все это, что ему следует делать с целями.

«Ну, я увидел, как кричит эта девочка. Да. Я думаю, мать вытаскивала занозу у ней из пальца, и она кричала. Правда».

Но существует кое-что более важное. Когда он впервые по собственной свободной селф-детерминированной воле выбрал своих врагов, которые у него есть в настоящем времени, в качестве контрусилий? Между прочим, если он осознает это, вся его проблема, связанная с целями, скорее всего, исчезнет, и уж точно исчезнет его неуверенность по поводу настоящего времени. Совершенно неожиданно он осознает этот ужасный, коварный факт... о котором я расскажу вам позднее... он осознает, что он сделал это сам.

«Хорошо, начни с начала этого лока».

Вы выбираете что-то в качестве контрусилия, тогда как вам следовало бы выбрать это в качестве усилия, и рано или поздно эта вещь начнет создавать для вас неприятности.

Ф-фу. И вы чувствуете потрясающее облегчение внутри себя. «Боже, похоже я выбрался из этого».

Так вот, если подойти к усилиям и контрусилиям с точки зрения их технического применения, то можно обнаружить, что, рассматривая факсимиле, мы имеем дело с факсимиле или картинкой старых усилий и контрусилий в том виде, в каком они были получены человеком. И это очень, очень легко понять.

Да, вы выбрались, но оставили преклира с ужасным зарядом. Так можно вызвать у человека серьезную болезнь. Пройдите это! Пробейте это! Проломите это! Тем или другим способом.

Вот стоит человек, и он пытается оставаться в состоянии покоя, но в него попадает бейсбольный мяч. Бейсбольный мяч говорит ему, что он должен отойти, но этот человек решил оставаться в состоянии покоя, так что он не отходит и мяч попадает прямо в него, и поскольку он не отошел, бейсбольный мяч не прошел сквозь него... и теперь у него подбитый глаз. Бейсбольный мяч был контрусилием, а усилие этого человека было направлено на то, чтобы стоять неподвижно, когда этот мяч попадет в него.

Лучшим средством для одитора, конечно, является такое состояние ума, когда он готов совершить любой оверт, лишь бы преклиру стало лучше – любой оверт, лишь бы преклиру стало лучше. Такое состояние ума.

И когда вы проходите факсимиле, вы обнаруживаете следующее: вы обнаруживаете усилие этого человека стоять неподвижно и усилие мяча сбить его с ног. И вы обнаруживаете кое-что очень интересное. Решение оставаться в неподвижности было принято немного раньше, чем в него попал мяч. Но оно определенно усилилось, как только в этого человека попал мяч... в самый первый момент.

Между прочим, такое состояние ума – даже слегка подразнить его: «Ну что, вперед, пройди это! Итак, это тебя прикончит; что ж, пройди его. Ты говоришь, что у тебя легкие болят от крика? Ну что ж, поглядим, поглядим. Может быть, если мы пройдем этот более ранний инцидент, ты сможешь вообще убрать их из своей груди. Давай пройдем это!» И вы будете поражены, насколько часто преклир внизу Шкалы Тонов будет отвечать на это, и подниматься по Шкале Тонов до вашего уровня, и проходить это. Но вы должны быть готовы совершить оверт.

И хотя ему в глаз, как кажется, попал бейсбольный мяч и он тут же упал и хотя он будет говорить вам, что бейсбольный мяч сбил его с ног, на самом деле здесь произошло вот что: в этого человека попал бейсбольный мяч, и в первое мгновение удара он наклонился в сторону бейсбольного мяча! Он на самом деле ударил бейсбольный мяч своим глазом. Причем сильно. Он наклонился прямо по направлению к бейсбольному мячу, хватаясь за него всем своим существом и пытаясь заставить этот бейсбольный мяч исчезнуть, и он опустился по шкале тонов в отношении всего этого, когда осознал, что это было контрусилие. Но он пытался превратить его в усилие тем или иным образом, или же пытался схватить его или впитать эту вещь, которая в него попала, и в результате мы видим подбитый глаз.

Это не означает, что вы на самом деле вы выйдете, возьмете бейсбольную биту и огреете его ею по голове. Но если бы вы считали, что огреть его бейсбольной битой по голове поможет пройти инцидент и даст ему улучшение, огрейте его бейсбольной битой по голове. Я имею в виду, что таким должен быть ваш настрой. «Мы собираемся сделать так, чтобы этому человеку стало лучше. Бац. Единственное, что делает его больным – это аберрация. Он хочет стать лучше, и я хочу, чтобы он стал лучше. Ну и что? Давай начнем. Он хочет стать лучше, вот и все». Уверенность. Суждение.

И когда вы проходите в одитинге этот подбитый глаз, вы обнаруживаете, что этот человек склонен оставаться в состоянии покоя. Он делает одно из трех. Он склонен оставаться в состоянии покоя независимо от того, что по нему бьет, и в первое мгновение, когда что-то пытается вывести его из состояния покоя, он пытается оставаться в состоянии покоя.

Возьмите бизнес, когда им управляет человек, который боится обидеть людей. Этот бизнес обречен. Работники будут несчастны, и обиженных людей будет много. Тот, кто боится обидеть людей, обидит многих и многих. Что я хочу здесь донести до вас – вы можете нанести вред многим преклирам, если будете бояться нанести им вред. Потому что единственный способ нанести вред преклиру - это не давать ему проходить инциденты. И если вы сможете не дать ему пройти достаточное количество инцидентов, если вы сможете не дать ему пройти то горе, если вы сможете не дать ему пройти тот ужас, если вы сможете не пустить его – не дать ему пройти через все эти конвульсии, что же, вы молодец. Вы сделали его больным навечно. Не то чтобы другой одитор не сможет это исправить. Но вы изрядно снизите его доступность. И какому-то другому одитору придется поднимать этого преклира с самого дна. Почему? Потому что вы не хотели навредить ему. Вы сочувствовали ему: это может быть очень серьезно. Кодекс Одитора из книги «Наука Выживания» следует знать очень хорошо. Есть две важные вещи, которых вы не должны делать.

Если вы не знаете этого маленького данного, вы можете пропустить самое начало факсимиле. А это самая важная часть, она содержит больше всего боли. Ему не было больно после того, как он принял эту силу бейсбольного мяча. Но когда он пытался сказать: «Нет никакого бейсбольного мяча» – и полностью уничтожить этот мяч своим правым глазом, он не использовал для этого соответствующие мистические символы или что-то в этом роде, и у него появился синяк под глазом; он потерпел неудачу.

Вы не должны обесценивать данные преклира. Вы не должны говорить ему «О, ну это дубляж. Давай пройдем что-то реальное. О, знаешь, чем проходить это, давай лучше пройдем что-нибудь другое».

Хорошо. Следующий шаг: человек пытается оставаться в состоянии движения. Предположим, он идет по улице; кто-то положил поперек тротуара доску на уровне голени. И вот этот человек продолжает идти по улице, и он ударяется голенью об эту доску. В первое мгновение после столкновения он пытается продолжать идти. Его голень продолжает толкать доску. И на самом деле доска не ударила его жестоко и не оттолкнула его голень, и его голень была совершенно не причем и так далее... такого рода вещи. Ему нужно просто продолжать идти, и он пытается пройти прямо сквозь эту доску.

Откуда вы знаете, что это не реально? Вы же не сидите внутри его головы. Вы не жили его жизнь.

И он обнаруживает, что у него не так уж хорошо получается проходить сквозь дырки в пространстве или что-то в этом роде. И в этот момент у него возникает идея, что у него должна появиться соматика... боль. И потом ему придется отодвинуть ногу от этой доски. И потом он начинает обвинять во всем эту доску и говорит: «Эта доска...», а потом «Человек, который положил ее сюда...», а потом весь мир вообще и вся эта вселенная в частности, и он просто начинает считать контрусилием все большую и большую область по мере того, как его тон снова поднимается, и потом область, которую он выбрал в качестве контрусилия, снова сужается, после того как его голень перестает болеть, и он в порядке.

Конечно, если он проходит восемнадцать крушений поездов, которые произошли в один и тот же год, а вы знаете, что он живет в деревне и там нет поездов, вы можете предположить, что он проходит нечто слегка спорное. Но не будьте уверены в этом до такой степени, чтобы его обесценивать. Нет, просто избавьте его от темы крушения поездов – просто освободите его от темы крушения поездов.

Так что вы можете увидеть, как человек, испытав боль такого рода, проводит через всю шкалу тонов и снова поднимается. Но вот что здесь произошло: МЭСТ-

[Женский голос: «Какая прекрасная лекция!»]

вселенная или какая-то часть МЭСТ-вселенной... какое-то контрусилие было неподвижным, а человек пытался двигаться. И неподвижность, относительная неподвижность этой доски помешала селф-детерминированному усилию человека продолжать движение. Таким образом стремление человека оставаться в движении было нарушено неподвижностью, существовавшей в физической вселенной.

Не обесценивайте его данные, и точка. Он будет страдать каждый раз, когда его данные обесценивают.

Так вот, человек идет в каком-то направлении, и что-то... ему в плечо попадает снежок, который пытается заставить его двигаться в другом направлении, понимаете, он пытается заставить его повернуть. И первое, что попытается сделать этот человек, – это продолжать идти в том же направлении. И его усилие продолжать идти в том же направлении соединяется с усилием противостоять этому снежку, и вы обнаружите, что в первое мгновение он на самом деле двигается в направлении снежка. Он реагирует на снежок.

Вот вы проходите с преклиром инцидент, вы проходите инцидент, где он просто должен и полон решимости пройти то время, когда в четыре года его переехала машина. Отец выезжал задом из гаража и переехал его машиной. И он намерен проходить этот инцидент. Он просто ни о чем другом не хочет слышать, он должен пройти этот инцидент.

Даже если человек находится в апатии, в его клетках еще сохранился достаточный уровень тонуса, чтобы заставить его сопротивляться снежку. Это и есть боль. Это когда человек не хочет, чтобы контрусилие изменило его состояние покоя на состояние движения, или когда он не хочет, чтобы его состояние движения изменилось на состояние отсутствия движения из-за наличия контрусилия, или когда он прилагает усилие, чтобы продолжать двигаться в том же самом направлении, несмотря на усилие отговорить его, помешать ему или каким-то образом сбить его с этого направления. Вы улавливаете идею? Вот и все, что можно об этом сказать.

Понимаете, это был случай, когда отец ему что-то сделал, и он хочет показать вам, что у него есть оправдания для того, что он сделал отцу или отцам вообще.

Когда вы будете проходить все эти контрусилия, вы обнаружите, что контрусилие – это отдельное усилие. Кроме того, вы обнаружите, что преклир может быть контрусилием. Он может быть снежком. На самом деле он может дойти до того, что... вы никогда не просите его сделать это... но он на самом деле может быть снежком, который летит в воздухе и попадает ему в плечо. Он может быть снежком, он может ударить снежок и почувствовать соматики снежка! Конечно, он никогда, в сущности, не несет ответственности за материальную вселенную. Я имею в виду, что он никогда не мог быть усилием физической вселенной. Ерунда!

Он хочет пройти этот инцидент. Хорошо, дайте ему пройти этот инцидент. Не устраивайте из этого большой склоки. В конце концов, возможно, что колесо перекатилось через его ногу и ее отрезали – это что-то умеренное, не такое, как те огромные, ранние инциденты, которые действительно уделали его как тэтана. Я взял неудачный пример, когда сказал: «ему переехали ногу». Это, наверное, был бы немного более серьезный инцидент, потому что он мог остаться без ноги и это могло рестимулироваться. А шансы вырастить ногу в его нынешнем аберрированном состоянии равны нулю. Я не говорю, что он мог бы вырастить ногу в другом состоянии, и не говорю, что не мог бы.

Это нелепо, но я хочу, чтобы вы осознали, что индивидуум может быть контрусилием. Вам не нужно заставлять его оставаться в вэйлансе... не настаивайте на том, чтобы он оставался в этом вэйлансе и продолжал получать удар от этого снежка. Измените его точку зрения и позвольте ему быть усилием этого снежка. Позвольте ему обладать этим снежком. И спустя некоторое время после того, как вы начнете проходить с ним этот попадающий в него снежок, вы услышите, как он скажет: «Ну, я... он пытался развернуть меня».

Как бы то ни было, он хочет проодитировать этот инцидент, так что вы начинаете и проводите его по инциденту. И он стирает его, и в конце это становится кристально ясным, и он прекрасно чувствует себя по поводу этого инцидента, ему нравится инцидент, он считает его классным. И он приходит домой и разговаривает по телефону со своей мамой. Мама живет в Южной Дакоте, и так уж случилось, находится в тоне 1,2. И он говорит: «Помнишь, когда папа на меня наехал? У тебя было зеленое пальто с фиолетовыми пятнышками. И я вспомнил дату, мне было четыре – и я посмотрел в дом и увидел все те картинки с ангелами, которые у тебя были…»

И вы говорите: «Хорошо. Пусть сила разворачивает вас». Если бы вы сказали:

А мать ему: «Знаешь, у меня тогда не было никаких картинок с ангелами. Я купила их, когда тебе было восемь».

«Будьте силой, которая вас разворачивает», то он в самом деле сидел бы там на кушетке, и вы увидели бы, как он подергивает своим плечом... подергивает плечом. Он ощущает соматику, пытаясь... в том месте, куда попал снежок. И у него возникает также странное ощущение, будто он является тем, что его ударило.

Он говорит: «Да но я прошел этот инцидент, и эта старая машина Максвелл выезжала: би-бип, хрусть, би-бип, хр…»

Если вы разовьете это в полной мере, то вы обнаружите, что на самом деле он

«Твой отец купил машину Максвелл только в 1921г.»

был этим все время, так что это не имеет значения.

Он совершенно упустил из виду, что машины Максвелл в 1921 году не выпускались; я думаю, их перестали выпускать раньше. Я думаю, что в то время стали выпускать модель «Кардинал» или какой-нибудь «Рикенбакер». Я забыл, какая точно – но и мама тоже. Забыла ли она? Она намного старше, чем ваш преклир, и ее в этом инциденте не задели и мизинцем, так что ее данные о нем не особенно надежны.

Ничто равно бесконечности равно ничто, и мы все когда-то давно в прошлом согласились с тем, что что-то существует, так что понимаете, это очень просто. Конечно, я оставлю Эйнштейну делать все математические расчеты. Пожалуйста, пусть считает.

Но, возможно ей не нравится, когда преклир что-то знает: внутренний голос говорит ей, мол, опасно, если мальчик будет знать все. Так что она автоматически начинает шлепать ему по рукам, по рукам – что он ни скажи.

Хорошо. Вот, по сути, и все, что можно сказать об усилиях. И на самом деле это примерно все, что вы должны об этом знать.

«Но машина выехала из гаража и наехала меня, и у нас был доктор Ватсон».

Когда вы будете работать с чем-то простым, с какими-то простыми усилиями, вы очень скоро обнаружите, что те разнообразные комбинации, которые я вам назвал, действительно являются разнообразными комбинациями. Это просто комбинации людей, которые пытаются оставаться в состоянии покоя или пытаются оставаться в состоянии движения, и контрусилий, которые пытаются оставаться в состоянии покоя или в состоянии движения, и эти конфликты порождают... вместе с этими двумя дополнительными факторами, связанными с изменениями... эти конфликты порождают всю боль, все соматики и все конфликты, которые могут быть у человека где-либо в его банке.

И она говорит: «Ну, смотри… машина действительно наехала на тебя, но она тебя не переехала полностью, и твой отец очень жалел об этом. И это произошло, когда тебе было девять. И твой отец очень сожалел об этом, и по правде говоря, мы возместили тебе все. Мы купили тебе новый велосипед. И машина не переехала тебя, а ты наверно так испугался, что подумал, что переехала. Так что, ха-ха, мы не совершали никакого оверта против тебя. У нас нет оверта против тебя. Мы этого не делали. Мы этого не делали. Мы этого не делали», - Это все что она говорит. «Закрой эту тему, - говорит она. - Закрой – гм – давай поговорим о чем-нибудь еще. Я имею в виду, что это не реально». Он возвращается к вам, вы пытаетесь одитировать его и обнаруживаете, что у него пропал соник. И видео тоже. Его рикол съежился до шестнадцати лет, а раньше он ничего вспомнить не может. Замечательно.

Хорошо, давайте сделаем передышку.

А обесценивание прошлых жизней: если вы одитируете преклира вдоль и поперек Процессингом Усилия, вы неизбежно доодитируете его до какой-нибудь прошлой жизни, кем бы он там ни был. Даже если он сегодня самый крутой ученый-материалист на Земле, проодитировав где-нибудь три простых шаблонных усилия, я заведу его в прошлую жизнь.

Он окажется в толпе, которая глазеет на Бенджамина Франклина, запускающего змея. И он хмыкнет и скажет: «Ха, мне кажется, я это все выдумываю». А вы ему: «Ну, хорошо. Давайте вернемся в момент когда вы упали с лошади», - просто предполагая, что он, возможно, упал с лошади в той жизни – лошади есть лошади.

И он идет в тот момент – и внезапно говорит: «О, ты знаешь, у меня страшная головная боль!» Скажем: «Хорошо, давай пройдем инцидент падения с лошади». И вот он падает с лошади. И мы обнаруживаем, что это большие скачки в Бостоне, и его зовут Арман, и его родня живет в доме 322 по Бэк Бэй, и он получает весь заряд, и все это становится для него реальнее, реальнее и реальнее.

Это наводит его на одну очень интересную мысль. Это вдруг наводит его на мысль: «Я жил не только одну жизнь».

Самый скверный трюк, который можно с кем-нибудь проделать– это убедить его, что он проходит через все это всего один раз и другого шанса у него никогда не будет. Что он рожден в этом мире и так и умрет. И когда умрет, он умрет навсегда. И у него больше никогда ничего не будет.

Тогда для него станет чрезвычайно важно все, что он потеряет; все, в чем он проколется, он будет жутко жалеть. Вы можете удерживать индивидуума внизу Шкалы Тонов, доказав ему, что у него всего одна попытка, что он никак не выживает как индивидуальность.

Я вам говорю о феномене, который можно продемонстрировать. Я говорю вам об этом, потому что это очень, очень важно, чтобы вы установили для собственного удовлетворения существование предыдущих существований, до того как вы продемонстрируете кому-либо, что вы не хотите, чтобы они существовали, говоря им, что они не будут существовать.

Другими словами, не давайте этому механизму контроля распространяться, потому что нет ни единого доказательства, что индивидуум живет только раз. Нет ни одного доказательства! И есть достаточно веское, адекватное явление и доказательство, что индивидуум живет, и живет, и живет. У нас есть явление, у нас есть доказательство: это продемонстрирует любой детектор лжи. Любой полицейский может спросить любого преступника на детекторе лжи: «Жил ли ты до этой жизни?» И детектор лжи скажет: Бац! Да.

Это явление лежит прямо на поверхности. Это то, на что люди не хотят смотреть. Потому что их учили другому. Так что индивидуум проходит эту прошлую смерть, он проходит эту прошлую жизнь. Вдруг он осознает что-то, похожее на удар молнии. Его риколы внезапно восстанавливаются по всему траку, и он говорит: «Ты знаешь, я жил много раз!» Ого, это означает для него, что он будет жить снова. Это значит для него, что у него будет другой шанс. Это как вытащить приговоренного человека из камеры и сказать: «Здесь светит солнце!»

А потом он встречает где-нибудь какого-то гнусного типа, и тот говорит: «Никто на свете до этой жизни не жил, и все это знают». Это самое лучшее объяснение, вы понимаете, «все знают», что никто не жил раньше. «И потом, ты говоришь о Римской империи, так вот, чтоб ты знал, Римская империя рухнула в 221 году и после этого там правили только финикийцы, и ко всему прочему, их сменили египтяне, и оттуда пошли масоны».

Неважно, насколько сумасшедшие у него доводы, главное, что некто бомбит индивидуума и говорит ему: тебя не было! тебя не было! тебя не было! Они не просто говорят: «Прошлой жизни нет». Они говорят ему: «Ты сидишь в глубокой, темной клетке, откуда ты никогда больше не увидишь солнечный свет – у тебя никогда не будет другого шанса!»

И они не просто говорят ему, что он лжец, или что он неправ; они говорят ему: «Когда ты мертв, ты мертв, и ты будешь мертв всегда. И любой твой малый вклад в это общество обречен. В нем нет смысла. Ты ничего не готовишь для своего будущего. Возвращайся в свою темницу, и закрой дверь, и живи в темноте, парень». - Вот что они говорят ему. И тон преклира от обесценивая прошлых жизней ныряет, как ракетоплан – кувырк!

С этим можно сделать только одно: проодитируйте их до такого высокого уровня реальности, что их нельзя будет обесценить. И сами будьте очень внимательны насчет обесценивания преклиров, когда начнете одитировать что-то странное, особенное и чудаковатое.

Когда-то давно в Элизабет был бедный ребенок, над которым забавлялся весь персонал. И знаете, что он проходил? Он проходил прошлую жизнь на Марсе. И что вы думаете – конечно, это невозможно, только вот что я вам скажу: позже с очень разумными преклирами я сталкивался с прошлой жизнью на Марсе.

А тогда его чуть не свели с ума. У него был хороший шанс выбраться, и вернуться в строй, и быть в хорошей форме, но они искромсали его этим обесцениванием.

На Каких данных они основывались? Ни на каких, кроме желания навредить! Конечно, Факсимиле Один говорит вам, что вы живете только один раз. Вам не полагается знать!

И другое очень важное данное: не оценивайте данные преклира за него. Вы здесь для того, чтобы заставить его думать, а не для того, чтобы думать за него! И хотя это очень любезно с вашей стороны сказать: «Ну, ты помнишь инцидент, который мы проходили вчера?» И он говорит: «Ну, да, помню».

И вы говорите: «Ну, знаешь, тот, когда тебя переехала машина, когда тебе было четыре, и ты вспомнил ангелов?» И он говорит: «Да. Ну, я этого не вспоминал».

«Ну, - говорите вы, - Ты знаешь, ты думал, что это было очень реально». Данные, Данные, Данные, Данные, Данные, Данные, Данные – пичкаете его. И видите, как он падает по шкале тонов.

Вы делаете с ним тот же самый трюк, который с ним делали множество людей, вы говорите: «Ты не можешь думать или оценивать сам за себя. Я должен думать, и оценивать, и помнить за тебя».

Вы приходите в дом, где, например, муж чувствует себя не очень уверенно, и очень часто вы обнаружите, что его жена упорно отвечает на все вопросы, которые вы задаете мужу – встревая сплошь и рядом – даже если вы просто дружески болтаете с мужем. Вы говорите: «Ну, держу пари, что это было где-то около 1918». И он говорит: «Ну, на самом деле…»

И тут встревает она: «Ну, на самом деле – это было довольно скверно, не так ли дорогой?»

Все его мнения – она пичкает его мнениями прежде чем он сможет их высказать. И этот парень будет в плохом состоянии!

Вы как одитор можете затолкать преклира вниз Шкалы Тонов, рассказывая преклиру, что о чем он должен думать. Вас не касается, о чем он думает.

И самый простой путь не оценивать за него – это не обращать внимания на то, что оценивает он. Потому что, если вы будете делать свою работу, он автоматически будет оценивать.

И ваша работа создать условия, где он сможет оценивать, а не оценивать за него.

Есть два способа разрушить преклира: первый – это оценивать за него, а второй – обесценивать его.

И единственное действие, которое вы можете сделать неправильно – это струсить и из-за своей трусости не позволить ему проходить инцидент.

Эти три вещи при атаке на преклира становятся чрезвычайно важными, и вы должны уделять огромное внимание Кодексу Одитора в целом.

Большое вам спасибо.