English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Динамики (ЛТЛ-4) - Л551008 | Сравнить
- Душа - Хорошая или Плохая (ЛТЛ-6) - Л551008 | Сравнить
- Исследования и Развитие Дианетики и Саентологии (ЛТЛ-1) - Л551008 | Сравнить
- Какого Уровня Можно Достичь (ЛТЛ-3) - Л551008 | Сравнить
- Машины Ума (ЛТЛ-7) - Л551008 | Сравнить
- Свобода Выбора и Селф-Детерминизм (ЛТЛ-8) - Л551008 | Сравнить
- Цели Дианетики и Саентологии (ЛТЛ-2) - Л551008 | Сравнить
- Человек Хороший (ЛТЛ-5) - Л551008 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ ЦЕЛИ ДИАНЕТИКИ И САЕНТОЛОГИИ Cохранить документ себе Скачать
ЛЕКЦИИ В ТЕАТРЕ ЛИНДСЕЙ (ЛТЛ), 2ЛЕКЦИИ В ТЕАТРЕ ЛИНДСЕЙ (ЛТЛ), 6

ЦЕЛИ ДИАНЕТИКИ И САЕНТОЛОГИИ

ДУША: ХОРОШАЯ ИЛИ ПЛОХАЯ

Лекция, прочитанная 8 октября 1955 года
56 минут
Лекция, прочитанная 22 октября 1955 года
50 минут

Большое спасибо.

Весь предмет под названием «разум» наводит на мысль о пьесах, которые когда-то ставились здесь, в Англии. В этих пьесах какой-нибудь персонаж - герой или героиня пьесы - попадает в беду, затем его искушает дьявол, а ангел спасает. Эти пьесы, если вы помните, ставились в крытых повозках, в этих повозках было два люка: один люк был в полу, а другой - в крыше повозки. И вот молодой человек, или девушка, или кто бы это ни был, испытывает ужасные страдания, и тут из-под пола появляется дьявол и говорит: «Мрр-мррр-ррр-рр» - и начинает обещать то да сё.

Я сейчас хочу поговорить с вами о целях Дианетики и Саентологии. Это интересная тема, поскольку это само по себе описание того, что можно было бы назвать процессингом. Вы когда-нибудь думали о процессинге с позиции Третьей динамики?

И в тот момент, когда герой пьесы уже готов был продать свою душу дьяволу, а зрители готовы были впасть в экстаз от перевозбуждения... И, между прочим, они действительно впадали в экстаз. Популярность этой пьесы было ни с чем не сравнить. Она не сходила со сцены столетиями. Есть упоминания о том, что эту пьесу ставили 141 раз подряд... её столетиями продолжали ставить по всей Англии. Множество гастрольных представлений.

Да, мы думали о процессинге... об использовании Дианетики и Саентологии... мы думали об этом с позиции индивидуума. Мы даже думали об этом с позиции процессинга групп, но в действительности это не является процессингом Третьей динамики.

И в тот момент, когда дьявол вот-вот должен был добиться своего, вдруг бац - из верхнего люка появлялся ангел. Понимаете? И ангел говорил: «Ай-яй-яй!»

Одитор уже усвоил, что для того, чтобы исправить с помощью процессинга семейную ситуацию, совершенно необходимо поработать со всеми членами этой семьи. Он уже это усвоил.

А дьявол говорил: «Ой! Шухер, фараоны!» - или что-нибудь в этом роде. И тут он открывал люк в полу и бац - он исчезал, публика начинала аплодировать, герой пьесы был спасён, и всё заканчивалось наилучшим образом.

Нет никакого смысла брать парня, который пребывает в приличном состоянии, делать его состояние отличным и оставлять его жену со временем реакции в десять секунд и способностью давать подтверждение с задержкой в неделю. В этом нет смысла. Если мы собираемся одитиро- вать человека, нам понадобится проодитировать его непосредственное окружение, в данном случае его семью.

Довольно интересная драма. Наверное, это была интересная драма, поскольку, как я уже сказал, она ставилась не один раз; её ставили по всей стране. Ярмарка не была ярмаркой, если на ней не были сооружены подмостки, оборудованные всем необходимым, чтобы дьявол мог проваливаться сквозь пол и чтобы ангел мог появляться на сцене, спускаясь сверху.

Что ж, к сожалению, точно также нет смысла одитировать человека или семью, а затем выпускать их в общество, время реакции которого измеряется в световых годах и у которого способность давать подтверждения находится на нулевом уровне... минус нулевом. (Смех.)

Любопытно, что люди проявляют такой интерес к драме о добре и зле. Это очень и очень интересно, это говорит о многом. Поскольку человек, судя по всему, очень основательно втянут во всё, что имеет к этому отношение. И когда кто-нибудь говорит: «Учение о разуме и весь этот предмет требует сугубо научного подхода, и дилетанты ни в коем случае не должны заниматься этим предметом, всё это очень и очень сложно, поэтому вообще никто не должен заниматься этим. На самом деле с человеческим разумом шутки плохи. Вы должны оставить в покое человеческий разум. При помощи человеческого разума не следует даже думать»...

Приведу вам пример: совершенно нормально, если вы знаете что-то и вы находитесь в хорошем состоянии, вы, тем не менее, неизбежно столкнётесь с огромными частями общества, состояние которых, вне всякого сомнения, не является наилучшим.

Так вот, нет ничего плохого в том, чтобы использовать научный подход 3 при решении этой проблемы, но, когда мы подходим к этой проблеме с научных позиций, мы в конце концов видим, как это ни ужасно... как это ни жутко и как это ни тяжело... мы в конце концов видим, что имеем дело с учением о добре и зле. Мы имеем дело с учением о выживании и смерти. Мы имеем дело с учением о душе и материи. Это и есть предмет под названием «человеческий разум».

И вы подозреваете, что сегодня в мире человека в действительности существуют области, которые можно улучшить? Известно ли вам, что прямо сейчас человечество делает то, что не является оптимальным? Я вполне уверен, что так оно и есть. И я думаю, если мы как следует посмотрим на свидетельства, мы обнаружим, что так оно и есть.

Этот предмет не имеет отношения к нейронам и к тому, как по синапсам передаются нервные сигналы. И этот предмет не имеет отношения к тому, как ведёт себя человек, движимый варварским импульсом, который идёт из глубин его подсознания. Этот предмет не имеет отношения к цензору, который стоит между двумя импульсами и решает, какому из них отдать предпочтение. Этот предмет не имеет отношения ко всему этому. Этот предмет не является целым собранием латинских терминов, образующих нечто непроизносимое и непостижимое. Всё это не является учением о разуме.

Так вот, по сути, жизнь - это игра.

Это очень и очень простая проблема. Это учение о добре и зле, жизни и смерти, душе и материи. И какую же роль во всём этом играет зло?

Величайший британец первым направил свой гений на этот предмет, парень по имени Билл Шекспир. И он написал довольно много о том, что жизнь - это сцена и игра и так далее. Это действительно так, в самом деле. На самом деле это и всё, чем является жизнь, пока она не прекратит быть игрой из-за того, что в неё слишком тяжело и сложно играть и никто не позволяет вам в неё играть. Или с другой стороны, из-за того, что нет никакого мира, в котором можно было бы играть в эту игру.

Давайте дадим определение злу. Зло - это некая вещь или некая деятельность, которые враждебны выживанию самого индивидуума и его собратьев. Это зло.

И, конечно же, я осознаю, что самая лучшая из современных наук в это не верит. На самом деле в Калифорнийском институте технологии, где очень много занимались разработкой атомной бомбы и так далее... Там создали множество ракет и так далее, но в особенности там занимались атомной бомбой. У них там на доске объявлений висит карикатура, и на ней говорится... что ж, там изображён профессор, и он стоит перед большой группой учёных, у него в руках малюсенький пузырёк, примерно вот такой. И он говорит: «Джентльмены, я должен сделать самое важное заявление в мире науки на сегодняшний день. Я держу в руках достаточно взрывчатого вещества, чтобы покончить со всей вселенной».

Что такое добро? Это та деятельность, которая способствует лучшему выживанию самого индивидуума и его собратьев.

Если развитие современной науки зайдёт слишком далеко, у нас в итоге не останется игрового поля.

А что же это за штука, называемая «душа»? Это жизненность, это бытийность человека. Это всё, что в нём есть живого. Только давайте не будем привязывать всё это к огромному количеству запутанных дефиниций прошлого. Давайте определим это следующим образом: давайте скажем, что душа - это жизнь, это дух, это мышление, это осознание или любой подобный термин, который вы воспринимаете в значении «жизнь» и «жизненность».

Вы когда-нибудь пытались играть в крикет или футбол без игрового поля? Это очень трудно, очень трудно... нет никакого трения. А если не останется производителей футболок, вы не сможете определить, с кем вы соревнуетесь. На самом деле попытка играть в игру вообще безо всякого игрового поля приведёт практически к замешательству.

Поскольку то, что мы имеем в виду, наиболее близко к тому, что человек называл словом «душа», этот термин очень легко использовать. Но поскольку этот термин может ввести людей в заблуждение, в Саентологии мы называем это «тэтан». Так вот, главный момент во всей этой проблеме заключается в понимании того факта, что человек - это не масса. Человек - это не его тело. Человек не является неким существом наподобие заводной куклы. Человек - это не мясо, которое бегает, и не кровь, которая течёт.

Я на днях говорил с одним физиком-ядерщиком и сказал ему об этом, и задержка общения, которую это у него вызвало, длилась две с половиной недели.

Если сравнить это с тем, как ребёнок играет с куклой... Именно жизненность человека заставляет куклу принимать участие в игре. У куклы не было бы никакой игры, если бы не жизненность этого ребёнка. Вы хорошо это понимаете? Эта кукла просто лежала бы и она бы даже не произносила «мама». Но когда ребёнок начинает играть с этой куклой, он наделяет её жизнью. И тогда кажется, что она говорит, кажется, что она ходит, кажется, что она хочет и не хочет. Кажется, что она общается и не общается. И это деятельность куклы.

Я сказал: «Весьма интересно, но похоже, что сегодня конечным продуктом физика-ядерщика является уничтожение игрового поля этой игры под названием “жизнь”».

Но почему же кукла занимается всей этой деятельностью? Да потому, что с ней играет ребёнок. Ребёнок играет в игру, и кукла находится в центре этой игры. Но вот мы удаляем ребёнка из комнаты, вот он уходит, и в мгновение ока кукла становится совершенно безжизненной. В ней нет жизни.

И этот парень посмотрел на меня и кивнул, продолжил курить свою сигарету, возиться с какими-то математическими формулами и так далее.

И когда мы говорим о жизни человека, мы, возможно, допускаем ошибку, используя этот термин, «душа», поскольку душа - это нечто, что должно отлетать и попадать в рай. Угол атаки её крыльев неизвестен. Никто никогда не изучал, какова в действительности её сила тяги, и никто никогда не проверял, какие у неё шасси - убирающиеся или неубирающиеся. Но мы действительно знаем, что она отлетает в рай или в другое, менее привлекательное место. Место, при описании которого, как ни странно, всегда используются такие слова и такие образы, которые меньше всего нравятся тому народу, которому это место описывают. Это странно.

Я подумал: «Ну, этот парень пропал, понимаете, совершенно пропал. На том конце телефонной линии никого нет». (Смех.) Проходит короткое время, две с половиной недели, и он мне звонит и спрашивает:

Я никогда не мог понять, почему существует столько различных описаний ада. Но как-то раз я был у эскимосов, и в одном племени, которое находилось немного южнее нас, начались ужасные беспорядки - там разразилась настоящая эпидемия убийств. Люди погибали от копий и ножей, и не было никаких видимых причин всему этому. Судя по всему, эти эскимосы целиком посвятили себя уничтожению своих соплеменников. Затем приехал полицейский из Королевской северо-западной конной полиции, он добрался туда на собачьей упряжке и мы с ним поговорили. И он сказал: «Вы никогда не слышали ничего более странного. Мы только что остановили эту эпидемию убийств. Судя по всему, у этих эскимосов побывал миссионер, который с ними побеседовал и сказал им, что ад - это такое место, в котором вечно горит огонь, и что убийство - это самый верный способ попасть туда». И, естественно, эти эскимосы, которым холодно в течение всей зимы... для них это выглядело привлекательно!

  • Рон, ты понял, что сказал?

Так вот, первое описание ада было дано на Ближнем Востоке (и, между прочим, не в христианстве, а в других религиях; это древняя идея), и, конечно же, в этом регионе слишком часто бывает жарко. Так что, естественно, те, кто описывал ад, сказали, что там жарко, чтобы вызвать у людей отвращение к этому месту. Ад наделили и множеством других свойств. Но это интересно. Это невероятно интересно. Это самая потрясающая вещь, которую вы когда-либо исследовали.

  • Когда?
  • Но когда начинаешь по-настоящему, скрупулёзно изучать всё это при помощи микроскопов, биоскопов и прочих вещей, то оказывается, что эта самая душа не может попасть в ад. Это невозможно. Неосуществимо. Она на самом деле не может туда попасть, даже если она искренне, от всей души этого захочет, по одной простой причине: когда она покидает тело...

  • Когда мы беседовали в моём офисе. Ты знаешь, ведь это правда!
  • Очень забавно говорить вам об этом... излагать вам научную информацию на такую тему, как душа. Это происходит впервые. Это очень забавно... это очень забавно, поскольку в тот или иной исторический период мы все притворялись, что обладаем очень глубокими познаниями в этой области, но никто так и не откопал никаких данных, с помощью которых можно было бы установить длину, ширину и толщину этого предмета. Понимаете? Это предмет, о котором постоянно кто-то говорил.

    До него впервые дошло, что если забросать атомными бомбами всю Россию, то атмосфера будет заражена настолько, что жизнь на других континентах станет невозможной. Что если забросать атомными бомбами всю Азию и всю Северную Америку, то в воздухе образуется столько радиоактивной пыли, что всем будет причинён вред, и к тому же не маленький. И если они достаточно долго продолжат работать над своими исследованиями, они, вероятно, изобретут какие-нибудь бомбы, которые всё это и сделают, понимаете? Бомба, которая взрывается в Москве, уничтожает и Северную Америку... это экономия.

    Учёные не смогли измерить душу при помощи своих инструментов, поэтому они заявили, что никакой души не существует, и таким образом они поставили крест на этой проблеме. Понимаете? Мы не смогли измерить душу. Мы не смогли измерить её...

    Игра зависит от наличия игрового поля. А также от людей, которые могут играть в эту игру. А когда люди больше не могут играть в эту игру, они проворачивают вот такой невероятный трюк: уничтожают игровое поле и создают другое состояние.

    Много лет тому назад я подошёл к решению этой проблемы иначе. Я попытался измерить ватты и вольты души, и я обнаружил, что у неё нет никаких ватт и вольт, но я также выяснил, что я действительно измерял нечто. Я просто не сказал: «К чёрту всё это. Раз мне не удаётся измерить это при помощи приборов, которые есть у меня здесь, в лаборатории, я больше не буду обращать на это внимание». Нет, мне не казалось, что было бы практично поступать таким образом. Мы не смогли измерить её вольты, ватты и так далее, но всё же существовало нечто, что побуждало тело к движению и что оставалось не вполне понятным, и поскольку у нас было огромное множество объяснений того, как действует тело, ни одно из которых не оказалось удовлетворительным, мы, определённо, должны были выяснить, что же заставляет тело действовать. И конечным результатом всех этих исследований стало то, что годы и годы спустя нам удалось измерить человеческую душу... при помощи штангенциркуля и так далее.

    Жизнь, в которой слишком много слишком тяжёлой работы, слишком мало свободы, слишком много рутины, слишком мало улыбок, - это уже больше не игра. На самом деле жизнь может перестать быть игрой просто потому, что не ведётся вообще никакая деятельность. Ни у кого нет никаких идей по поводу игры.

    И одна из особенностей души заключается в следующем: когда душа покидает тело, она в принципе не может попасть в ад по той простой причине, что, когда она вселилась в тело, она как раз и оказалась в аду. Так что все представления о... у кого-то была неправильная карта. Это что-то вроде тех карт, которые выпускает испанское туристическое агентство. Вы потеряли свою карту местности, карту, которая была выпущена клубом автолюбителей Великобритании, и вы говорите: «Дайте мне карту той местности, в которой я нахожусь» - и они дают вам эту штуку. И на этой карте огромное множество всяких названий, и огромное множество прекрасных, асфальтированных четырёхполосных автострад, но как-то так получается, что все эти автострады не совсем существуют. Понимаете? Вы испытываете определённое чувство нереальности в отношении всего этого, когда ваша машина стоит в кювете, увязнув в грязи. Вы говорите: «Тут сказано, что здесь есть дорога, но, похоже, здесь просто-напросто нет никакой дороги». И ваша реальность в отношении карты дорог опустится до очень низкого уровня.

    Тем не менее вовсе не обязательно развязывать войну. Не обязательно развязывать войну, чтобы иметь игру. Это немецкая идея. На самом деле немцы целиком и полностью уверены в том, что это здорово. Я однажды говорил с одним немцем, и я сказал:

    Так вот, точно также обстоит дело и с адом. У нас была прекрасная карта, на которой было сказано, что если вы злодей, то вы попадёте в ад; когда вы умрёте, вы попадёте в ад. Но, судя по всему, этого не происходит.

    • Почему бы тебе не заняться крокетом? - Понимаете, парень даже не знал, что это за игра!

    Как бы то ни было, вот эта проблема, связанная с мёртвым телом. Это 7 проблема. Это является проблемой для огромного количества людей.

    И он спрашивает:

    На самом деле полицейские драматизируют это. Как например, тот полицейский из Королевской северо-западной конной полиции, который отправился к эскимосам и стал допрашивать их, чтобы выяснить, почему все эти тела лежат и не двигаются. Вот в чём суть: тела, которые вообще не двигаются. Проблема.

    • А чем в неё играют, артиллерией или самолётами? (Смех.)

    Итак, это всегда было проблемой. Вот лежит это тело; оно мертво. Вы к нему прикасаетесь - вообще никакого движения. Вы поднимаете его ногу - бух. Вы говорите: «Джо, почему ты не встаёшь, чтобы мы продолжили состязание в фехтовании?» А он не произносит ни слова. И в конце концов мы берём его с отвращением, выносим наружу, копаем яму, кладём его туда и засыпаем землёй. Это один способ разрешить эту проблему. По крайней мере, Джо больше не будет лежать в спортивном зале, и люди больше не будут об него спотыкаться.

    Вот состояние, когда индивидуум оказывается в какой-то области, 4 где никто не может играть в игру. Это весьма интересно. Вы можете в итоге оказаться в такой ситуации. Вы сами можете иметь достаточно здравое представление о существовании и хороший этический взгляд на правила... понимаете, нельзя кусаться в клинчах и так далее, понимаете? А этика нужна лишь для того, чтобы игра продолжалась. Вы начинаете слишком сильно кусаться в клинчах, и вот у вас нет противника. Это не оптимальное состояние.

    Однако эта проблема так и не была разрешена. Вот парень жив, и вот он мёртв. Когда начался век машин и в Швейцарии стали производить часы, а англичане, получив их в своё распоряжение, освоили навигацию и начали завоёвывать мировой океан, обнаружилось, что если в часовой механизм воткнуть шило или что-нибудь в этом роде, часы остановятся. И тогда мы сказали: «Уфф. Мы разрешили проблему смерти. Разве это не замечательно? Вот почему Джо больше не двигался после того, как я проткнул его рапирой. Теперь мы знаем: шило... щёлк». Мы берём часы, бьём по ним молотком - не идут; не работают. Мы говорим: «Мы решили эту проблему». И с тех пор мы жили в хаосе.

    Вы могли бы оказаться в ситуации, когда вы могли бы играть в игру, но вокруг вас не было бы никого, кто мог бы играть в эту игру, и не было бы игрового поля, на котором в неё можно было бы играть. Когда дела начинают обстоять так, как они обстоят сейчас, позвольте мне обратить ваше внимание на то, что мы как раз в этом направлении и начинаем двигаться.

    Но эта проблема решена: «Человек мёртв потому, что его механизм не работает». Понимаете? Ну разве это не славное решение проблемы? Мы покончили со всем этим, теперь мы можем расчистить место на палубе и заняться чем-нибудь другим, например совершить политическое самоубийство и сделать множество прочих вещей.

    Не будет никакой пользы, если у отдельного индивидуума или у отдельной организации будет достаточно хорошая скорость реакции, достаточно хорошая способность улыбаться, достаточный уровень храбрости, чтобы жить, достаточная способность ценить различные вещи по достоинству, чтобы наслаждаться жизнью. Короче говоря, не будет никакой пользы ни для этого индивидуума, ни для этой группы, если они будут в состоянии играть в игру, а вокруг не будет больше никого, кто мог бы в неё играть.

    Но загвоздка в том, что если вы очень внимательно посмотрите на живую ткань, вы обнаружите, что не можете дать исчерпывающего объяснения тому, как всё это работает.

    Случалось ли с вами когда-нибудь такое, что вы оказывались единственным ребёнком в округе и больше вообще не было детей? Вам становилось одиноко. Вы можете вспомнить моменты, когда поблизости не было других детей.

    Мы отпиливаем макушку с головы какого-нибудь парня, как это в последнее время начали делать психиатры, мы заглядываем туда и говорим: «Нет здесь никаких часов». Спешно пришиваем макушку на место. Мы хотели что-то починить, но там не оказалось ничего, что можно было бы починить.

    Что ж, теперь предположим, что вы получили процессинг, и предположим, что скорость вашей реакции стала... скорость вашей реакции стала такой же как у лётчиков-истребителей, понимаете, она стала в самом деле хорошей. И вы стали хорошо схватывать ситуацию, вы стали способны ценить по достоинству различные вещи, вы стали чувствовать, что жизнь - это стоящая штука и на свете есть вещи, которыми стоит заняться и так далее. И вы единственный, кто чувствует себя подобным образом. Вас это вообще не будет радовать.

    Конечно же, психиатры на самом деле идут ещё дальше. Они отпиливают парню макушку и втыкают туда шило, затем приставляют макушку обратно и говорят: «Теперь он должен быть душевно здоров». Вам когда-нибудь доводилось отремонтировать часы подобным образом? Понимаете, их теория... они отошли даже от этой теории.

    Разумеется, другое решение тоже не годится: просто сохранить медленную скорость реакции, изо дня в день тянуть лямку, чтобы заработать на хлеб насущный, и не особенно наслаждаться жизнью. Видите, невозможно выбрать что-то из этих двух вещей. Но если индивидуум или группа, если все мы просто останемся на том уровне, на котором мы не играем в игру в какой-то значительной степени, если мы не вступим в эту большую, масштабную игру под названием «жизнь», то мы должны понимать, что сочетание обстоятельств, которые существуют сегодня в обществе, рассчитано и нацелено, прежде всего из-за принуждения и экономических треволнений, на то, чтобы никто не был в состоянии играть в игру, а если говорить о науке - на то, чтобы не было игрового поля. И если мы просто оставим эту проблему в покое, вообще не будем меняться и уровень наших способностей будет оставаться прежним и не выше, цикл будет просто вот таким: не будет никакого игрового поля, никакой игры.

    Мы берём сердце этого парня и говорим: «Итак, вы видите? Вы видите, сердце этого парня бьётся потому, что... что ж, оно бьётся». И мы заявляем: «Человеческое тело в действительности - не что иное, как углеродно-кислородный двигатель». (Я сам так говорил, между прочим. Это доказывает, что вы ни в коем случае не должны полагаться ни на одно моё слово, поскольку я сам так говорил в своих лекциях.) «Человеческое тело есть не что иное, как углеродно-кислородный двигатель, который работает при температуре 36,6 градусов Цельсия; скорость горения топлива такая-то и такая-то; срок эксплуатации - семьдесят лет. Вот что представляет из себя тело».Всё это замечательно, но когда мы пытаемся создать двигатель... углеродно-кислородный тепловой двигатель, который работал бы при температуре 36,6 градусов Цельсия, он не работает. Наверное, мы просто плохие механики, говорим мы. Наверняка тело - это двигатель. Это просто должно быть так... мы так надеемся. Поскольку, если это не двигатель, который сам себя побуждает к движению и работает автономно, то нам не остаётся ничего другого, кроме как дать всему этому какое-то другое объяснение, а у нас его нет. Так что мы должны держаться за это объяснение: углеродно-кислородный тепловой двигатель, работающий при температуре 36,6 градусов, поскольку, когда втыкаешь шило в часы, они останавливаются.

    И всё, ради чего вы трудились, будь то в Саентологии, или на своей работе, или где-то ещё, - всё, ради чего вы трудились, больше не будет существовать. И ребёнок, которого вы так старательно растите, и жена, которую вы пытаетесь сделать счастливой, тоже прекратят существование. Невероятно, слишком отвратительно. Человечество в большинстве своём не способно посмотреть на это. Мы способны посмотреть на это.

    А знаете ли вы, что почти все попытки починить этот углеродно-кислородный тепловой двигатель, работающий при 36,6 градусах, оканчиваются неудачей? Этот двигатель проделывает очень любопытную штуку: он сам себя чинит. Только давайте не будем принимать во внимание это данное. Вот часы, мы втыкаем в них шило, и они останавливаются. Мы вынимаем из них шило, они тут же ремонтируют свои шестерёнки и продолжают тикать. Это странные часы. В Швейцарии таких не делают, уж я-то знаю... последние часы, по которым я ударил молотком, так и остались лежать там, где лежали. Они себя вовсе не отремонтировали.

    Как раз недавно один парень, врач, посмотрел на ситуацию в мире, застрелил пятерых своих детей и вышиб мозги себе. Поскольку он знал, что через... он занимался генетическими исследованиями для Комиссии по атомной энергии, и он знал, что радиоактивная пыль, весьма вероятно, в следующие пять или десять лет поставит точку в жизнях всех его детей, причём не быстро, как пуля, а медленно, исторгая у них крик. Ему это не понравилось, поэтому он убил себя.

    Но если мы слегка уколем рапирой этого парня, Джо, а затем вытащим из него рапиру и вытрем её, поскольку мы чистоплотны, то он в течение долгого времени будет лежать и всем своим бледным, расстроенным видом показывать, что мы не должны были этого делать, но затем он залечит свою рану, выйдет из дома и ввяжется в новую дуэль.

    Что ж, довольно серьёзно. Это всё серьёзные вещи. Если о них много говорить, ваша кровь начнёт стынуть в жилах. Но есть определённые вещи, такие как смерть, на которые люди сегодня не смотрят. Атомная бомба - это как смерть, понимаете?

    Это любопытно. Это очень любопытно. Что же здесь происходит? Что ж, учёные говорят: «Внутри этого парня есть целая куча всяких механизмов. Они называются фагоцитами, и они пожирают все микробы. И ещё есть гемоглобин, и есть ещё кровяные тельца и...» Механизмы. Понимаете?

    Я хочу сказать, вы не думаете о том, что однажды умрёте. Что ж, вы не думаете об атомной бомбе. Настало время, чтобы кто-то подумал об этом! И настало время, чтобы кто-то подумал о человеческом обществе в целом. Если кто-нибудь действительно об этом не подумает, произойдёт именно это. Мне безразлично, пройдёт ли пять, десять, двадцать или пятьдесят лет, всему всё равно придёт конец. И, вероятно, это произойдёт в течение вашей имеющей пределы жизни. Мы с вами доживём до этого, если только кто-нибудь не сделает что-то по этому поводу.

    Что ж, однажды у меня была кучка клеток, я рассматривал их через микроскоп, и я положил эти клетки на сломанные часы. (Смех.) Уж и не знаю, чем они там занимались. Что-то здесь неправильно, что-то во всём этом неправильно.

    Что ж, конечно же, легко говорить: «Ну, кто-то другой может что-то сделать по этому поводу». Позвольте обратить ваше внимание на то, что за последнее десятилетие никто другой ничего по этому поводу не сделал. Никто не появился и ничего не сделал по этому поводу. И это как бы обременяет всех, кто может что-то сделать по этому поводу, идеей о том, чтобы сделать что-то по этому поводу. И хотя кажется очень тщеславным с нашей стороны говорить, что мы можем сесть и сделать что-то по поводу этой всемирной ситуации, и немного продлить существование этого игрового поля, и сделать так, чтобы в эту игру стоило играть и так далее... кажется, что с нашей стороны несколько эгоцентрично и тщеславно считать, что мы могли бы сделать это... не думаю, что будет правильно позволить нашему чувству скромности взять верх и убить нас через десять - двадцать лет. Не думаю, что это будет правильно. Мне кажется, это слишком высокая цена за чувство скромности. Некоторые люди так не думают, но я думаю.

    Так или иначе, часам всё равно, живут они или умирают, а вот человеку нет. В этом и заключается отличие. И когда человеку становится всё равно, живёт он или умирает, он начинает вести себя, как если бы он был часами. Если он ломается, то уже не восстанавливает себя. И всё сводится лишь к одному: есть ли человеку дело до того, живёт он или умирает. Вот мы легонечко укололи человека рапирой - не сильно, мы просто слегка укололи его рапирой, а он берёт и умирает. Мы говорим: «Это надувательство. Что здесь произошло? На самом деле мы не повредили ни один из жизненно важных органов этого парня, а он взял и умер». А затем мы узнаём, что за день до этого его бросила девушка. Или мы узнаём, что он разорился или произошло ещё что-нибудь в этом роде. Он не хотел жить, поэтому он и умер.

    Иными словами, мы и есть те, кто может с этим что-то сделать.

    Что же это за штука, которая не хочет жить или не хочет умирать? А, это что-то новенькое. Часам всё равно, а человеку нет. В этом-то и заключается суть данной проблемы.

    Так вот, мы здесь не тешимся какими-то невероятно драматичными идеями на эту тему. Мы не говорим о том, чтобы пойти и пристрелить кого-то. Если бы это была какая-то другая страна, а мы не были бы англосаксами, что ж, мы могли бы сказать: «Самое лучшее решение для этой проблемы - немедленно начать раздавать ружья. Нам нужна новая революция и диктатор получше».

    Вы можете сделать так, что человеку станет всё равно, и тогда он угаснет сразу же или будет угасать постепенно в течение следующих двадцати лет.

    И у нас было слишком уж много революций и диктаторов, слишком уж много. Как вы считаете, возможно ли разумное решение для всего этого?

    Мы можем взять этого человека и добиться, чтобы у него в голове были определённые мысли, и в результате его машина начнёт функционировать правильно. Или мы можем взять этого человека и починить его «основную пружину», но его машина по-прежнему будет функционировать неправильно; однако мы можем «починить» некоторые мысли человека, и тогда он начнёт функционировать правильно. Итак, эта штука способна мыслить, способна думать. Ей небезразлично, живёт человек или умирает, она способна мыслить, способна думать, и дальнейшие эксперименты показывают, что когда человек мёртв, это значит, что ребёнок покинул комнату. И это всё, что тут произошло: кто-то больше не хочет играть с этой куклой. Кто-то не стал чинить её вновь.

    Так вот, конечно же, существуют люди, которые не хотят разумных решений. Но меньшинство полагает, что было бы неплохо иметь разумное решение, и я взываю к этому меньшинству.

    Вплоть до сего момента этот кто-то, или эта мысль, или это нечто (которому не всё равно, живёт оно или умирает, которому не всё равно, живут вещи или умирают) хотело перемещать эту куклу с места на место и наделять её жизнью. А затем, в один прекрасный день, это что-то перестало хотеть этого, и с тех пор кукла навсегда осталась лежать в углу, неподвижная.

    Хорошее, простое, разумное решение для этого состояния мирового хаоса вполне может существовать. Пока всё обстояло так, что в Италии или среди масаев в Африке могла вспыхнуть революция и это никак не отражалось на каких бы то ни было коммуникационных линиях; пока всё обстояло так, никому нигде и не требовалось сильно уж беспокоиться. Но сегодня в мире уровень взаимного общения, а также быстрота и жестокость оружия таковы, что вы не можете взорвать бомбу в одном месте, не повлияв на другие нации.

    И именно в этом кроется объяснение. И вы понимаете, что, используя это объяснение, мы делаем невероятные вещи. Используя сугубо научный подход, мы просто увеличиваем способности человека, повышаем его коэффициент интеллекта и всё остальное. Никто и никогда прежде не работал с этим «нечто» подобным образом. Никто и никогда прежде не делал ничего подобного. А сегодня в Саентологии мы делаем всё это.

    Так вот, в Соединённых Штатах провели ряд испытаний, и радиоактивная пыль разлетелась повсюду. В газетах вышли огромные статьи: «Радиоактивная пыль не причиняет вреда. Радиоактивная пыль не причиняет вреда»... а люди заполнили больницы до отказа.

    И почему же нам удаётся делать всё это? Да просто потому, что мы работаем с этой штукой, с этим нечто, которому не всё равно.

    Мне это кажется безумием. Мы взрываем какую-то атомную бомбу на атолле Бикини, и радиоактивная пыль убивает группу японских рыбаков, которые даже не находились поблизости от этого атолла. Происходят всевозможные интересные вещи, понимаете? Никто не винит в этом людей, которые это делают, они просто делают это. Они что-то делают и затем обнаруживают, что это было неправильно, и когда они это обнаруживают, они пытаются подкорректировать это и затем делают что-то ещё, а это тоже делать неправильно. Понимаете, это метод проб и ошибок, с акцентом на ошибках. Не то чтобы этим занимались только США, поскольку все народы Земли внесли в создание атомной бомбы свою лепту в виде помощи и надежды.

    И рассматривая эту ситуацию, мы видим, что существует своего рода градиентная шкала того, насколько индивидуум присутствует, градиентная шкала того, насколько ему не всё равно, градиентная шкала того, насколько он способен принимать участие в этой игре под названием «жизнь». И как ни странно, мы обнаруживаем, что когда жизнь уходит, не остаётся ничего, кроме смерти. И жизнь есть не что иное, как добро, и когда жизнь начинает уходить, она не оставляет после себя ничего, кроме импульса, что бы это ни было... импульс, который не способен отличить добро от зла. Уходя, жизнь оставляет после себя часы.

    Но у нас есть оружие, о котором теперь нельзя сказать: «Это происходит вон там., поэтому не может коснуться нас», поскольку оно неизбежно нас коснётся.

    И порой мы видим людей, которые почти не живы. Они всё ещё продолжают тикать. Это просто потому, что нечто недостаточно хотело и недостаточно хочет продолжать играть с этой куклой. Это чертовски интересный факт.

    Вы сбрасываете на Россию достаточное количество атомных бомб, и Европа оказывается сметена с лица Земли. И вы сбрасываете достаточное количество атомных бомб, чтобы уничтожить Соединённые Штаты, и знаете, что произойдёт? Что ж, та же участь постигнет, по крайней мере, Мексику и Канаду. Любой, кто думает иначе, не читал учебники по ядерной физике. А в этих учебниках совершенно конкретно и совершенно однозначно говорится о быстроте и жестокости атомной бомбы.

    Когда это нечто, которое хочет, чтобы кукла жила, в результате столкновений и конфликтов со своим окружением всё больше и больше убеждается, что никто и ничто не хочет, чтобы оно присутствовало, тогда оно начинает удаляться, делая это как бы в соответствии с градиентной шкалой. Оно всё в меньшей и меньшей степени принимает участие в различных событиях. Его всё меньше и меньше интересует происходящее. У него остаётся всё меньше и меньше желания работать, творить добро, помогать. У него остаётся всё меньше и меньше желания жить и исцелять тело. Это нечто и есть индивидуум.

    Итак, когда коммуникационные линии выходят на этот уровень и когда вы имеете дело вот с такой большой областью влияния, кому-то следует заинтересоваться. И на Земле не так уж много людей, которые могут заинтересоваться. Но способ не заинтересоваться - это: «Революция. Раздайте ружья». Это не способ заинтересоваться. Неправильным способом заинтересоваться было бы также предоставление кому-то совершенно новой идеологии, предназначенной исключительно для того, чтобы сделать что-то странное в области экономики или других областях.

    Индивидуум проделывает замечательный трюк. Он говорит: «Я человек, и я знаю лишь то, что знает этот человек. И благодаря этому я смогу всё выдерживать: я смогу жить и играть с этой куклой». Это потрясающе* это очень интересно, это любопытный механизм. Невероятно интересно работать с этим механизмом, работать с настоящей бытийностью человека, работать в непосредственном контакте с величайшей загадкой, которая когда-либо существовала, и видеть, что тут нет вообще никакой загадки и что всё это очень просто. Но все великие истины просты.

    Известно ли вам, что существует разумный способ заинтересоваться этим, способ, который не ведёт к войне, голоду, междоусобицам и конфликтам с правительствами? Вполне возможно, что сегодня правительства не в силах положить конец этой проблеме, вполне может быть.

    Люди тысячелетиями говорили о человеческой душе и затем пытались использовать эти разговоры для того, чтобы контролировать её. Вам нужно лишь взглянуть на неё, начать понимать её, и тогда начнут происходить всевозможные вещи... невероятные вещи.

    И почему какое-нибудь правительство ещё не положило ей конец? Есть правительства, обладающие огромной властью... они должны были справиться с ней, может быть, они что-то сделали по этому поводу, говорите вы. Но послушайте. Это искренние люди, они пытались сделать что-то с этой проблемой, и они ничегошеньки с ней не сделали. Мы живём многие годы спустя после событий в Хиросиме, и по-прежнему нет действующего плана в этом отношении.

    Что же остаётся, когда эта живая единица... давайте говорить об этом гораздо более простым языком. Давайте не будем «испытывать на прочность» чью-либо доверчивость разговорами о привидениях, вурдалаках и всяких штуках, которые ухают в ночи, давайте не будем говорить о тэтанах или о чём-то таком. Давайте сейчас просто поговорим о гораздо более реальных вещах, давайте посмотрим на всё это вот с такой точки зрения: когда индивидуума начинает в меньшей степени интересовать, живёт он или умирает, то он начинает в меньшей степени принимать участие в жизни общества, он начинает в меньшей степени принимать участие в игре под названием «семья» и в игре под названием «Земля». Его начинает в меньшей степени интересовать, что происходит со всем этим. Его начинает в меньшей степени интересовать, что вообще происходит.

    Что ж, решение есть. Быть может, это не окончательное решение, но это решение, которое несёт с собой какую-то надежду. И оно заключается в изучении энтурбуляции, существующей сейчас в обществе, здесь, на Земле. Энтурбуляция в самом деле присутствует, и, если мы её рассмотрим, мы обнаружим, что эта энтурбуляция концентрируется вокруг отсутствия общения. Это весьма интересно. Это просто невероятно прямое утверждение: энтурбуляция представляет собой неспособность общаться.

    Таким образом, индивидуум как бы частично отстраняется. Он не совсем здесь, как мы выражаемся в разговорной речи. Он не совсем присутствует. Так что же индивидуум оставляет после себя?

    Когда вода движется вот так, никто не может направлять туда своё общение, никто не знает, что под ней скрывается. Это слишком большое замешательство, чтобы в него влезать.

    Его жизнедеятельность осуществляется при помощи раздражительноответного механизма. Когда он получает извне какое-либо движение, он устраивает так, чтобы тело создало соответствующее движение, направленное вовне. И прежние исследователи допустили ошибку, решив, будто это и есть всё, что представляет собой жизнь. Это просто раздражительно-ответный механизм. Он работает таким вот образом, и в действительности вы можете при помощи своего рода хирургии удалить этот раздражительно-ответный механизм.

    Когда мы имеем дело с какой-нибудь ситуацией в клубе, где президент настроен против секретаря, где вот тут образовалась какая-то клика из членов клуба и руководству нужно вести дела вот таким образом, чтобы эта клика не выкинула вот такой номер и чтобы они могли проголосовать с таким-то результатом и получить новый чайный сервиз... (Смех.)

    Это просто невероятно, но вы действительно можете как бы удалить этот механизм из тела, и оно по-прежнему будет жить и функционировать. Этот раздражительно-ответный механизм обеспечивает стандартные реакции на стандартные раздражения, так что это своего рода арифмометр или компьютер. Так что когда кто-нибудь говорит этому парню «бу», он должен сказать в ответ «бу», или же он должен сказать в ответ «кошки», или же он должен сказать в ответ «учебник». Понимаете?

    Мы обнаруживаем нечто весьма странное. Мы обнаруживаем, что человек неизбежно, неизменно в его собственной области и с его собственной точки зрения является хорошим. Невероятное утверждение перед лицом всех свидетельств обратного: человек в основе своей хороший.

    Кого-то обучают инженерному делу следующим образом. Кто-нибудь приходит и говорит: «Квадратный корень из минус трёх на квадратный корень из шестнадцати равняется напряжению балок моста. Это верно?» '• И все эти данные должны поступить в машину вот здесь, попасть вот сюда и с жужжанием выскочить вот отсюда, и тогда этот парень скажет: «Да». Ведь по такому принципу люди могут создавать электронный мозг.

    Вы принимаете такую точку зрения и выигрываете. Вы забываете об этом и проигрываете. И вот мы берём все эти клики в клубе, собираем их вместе и говорим:

    Я неплохо могу ладить с ребятами, которые занимаются электронным мозгом, за исключением лишь того, что у меня с ними возникают ужасные споры по одному вопросу. Я всегда обращаю их внимание на одно обстоятельство. Хотя электронный мозг может отвечать на всевозможные вопросы, у него есть одно слабое место: он не может сам задавать себе вопросы. И я постоянно обращаю внимание этих ребят на данное обстоятельство: «Вы стоите рядом с машиной и вводите в неё эти вопросы».

    — Джентльмены, что нам делать с этим чайным сервизом?

    А мне отвечают: «О нет, я этого не делаю, нет, нет. Эта штука работает автономно».

    И одна клика говорит:

    И я говорю: «Хорошо. Пусть электронный мозг выдаст какую-нибудь информацию, относящуюся к астрономии».

    • Он слишком дорогой, мы обанкротимся.

    Этот парень отвечает мне: «Хорошо» - а затем записывает вопрос на листочке бумаги и начинает засовывать этот листочек в машину. И он говорит: «Да, смотрите, эта штука может решать задачи по астрономии. Видите, какая она хорошая?»

    Другая клика говорит:

    И я отвечаю: «Послушайте, это я спросил, может ли эта штука отвечать на вопросы в электронной форме, относящиеся к астрономии, и это вы записали вопрос на перфоленту, и эта перфолента была вложена в машину живым существом. И ответы, выдаваемые этой машиной, читаем мы с вами, и эта машина не способна осознать, что мы существуем».

    • Он нам нужен, нам нужно произвести впечатление на новых гостей, которые собираются прийти.

    И мне говорят: «Нет, нет, нет, вы не так поняли. Эта машина думает. Она выполняет все действия, необходимые для того, чтобы думать. И если вы правильно организуете группу таких машин, то они смогут задавать вопросы друг другу, и вы получите общество». Не-а.

    И президент говорит:

    Время от времени появляется кто-нибудь, кто пишет: «Всё хорошо, что хорошо кончается», а затем сообщает это обществу. И люди, занимающиеся инженерным делом, неуверенно говорят: «Он был просто машиной». Нет, он не был машиной. Поскольку общество умирает, если кто-нибудь не задает ему время от времени вопросов, если оно настаивает на том, чтобы функционировать автоматически.

    • О, не знаю, мне кажется, мы могли бы купить чайный сервиз подешевле.

    Как бы то ни было, машина начинает функционировать и человек перестаёт жить в той мере, в какой этот человек не хочет жить и ему становится всё равно. Это просто невероятно. Об этом страшно подумать. Человек всё больше и больше становится часами, он всё больше и больше превращается в электронный мозг или в часы, по мере того как сама жизнь всё меньше и меньше действует одновременно с машиной.

    И кто-то ещё говорит:

    А когда человек абсолютно жив, когда ему действительно не всё равно, как это бывает в момент опасности (у каждого из нас бывает пара таких моментов в жизни), то человек полностью присутствует. Он присутствует целиком и полностью. Его в полной мере интересует происходящее. И всё, что он делает в такие моменты, он делает, не задействуя машину ни в малейшей степени. Весь дом в огне, в гостиной стоит рояль, двое ребят хватают его и вытаскивают на лужайку перед домом. Но вот пожар потушили, и обратно в дом рояль заносят пятеро грузчиков. Вам когда-нибудь приходилось слышать подобные истории?

    • Ну, это не самая важная штука в мире, если уж речь идёт о том, что мы из-за неё можем обанкротиться, мы не... не думали об этом.

    Когда человек присутствует в полной мере, он способен действовать практически в полной мере, и его действия не зависят от его машин, ведь машина не может работать так быстро. Исследования показывают, что у раздражительно-ответного механизма слишком большое время реакции.

    И какой-то другой парень говорит:

    Интересно, что когда человек использует машины, задержки общения становятся большими. А у самого индивидуума, когда он полностью присутствует, нет никакой задержки общения - шёлк!

    • Ну, президент в действительности... секретарь сказал, что он в действительности не против этого.

    Каков же конечный результат всего этого? Всё это означает, что раздражительно-ответный механизм не несёт никакой ответственности за состояние других людей, так ведь? Да? Этот электронный мозг не волнует, кто задаёт ему вопросы и какие вопросы. Совершенно не волнует. Машина просто работает себе и работает, и выдаёт ответы. Она выдаёт их кому угодно. Кто-нибудь может прийти и повесить на неё большую табличку: «Безопасность! Ты больше не будешь давать никаких ответов русским, когда они придут и заложат в тебя перфоленту с вопросами». Но вот приходят русские, и машина даёт им ответы. Кто-нибудь приходит и говорит: «Машина, ты не должна была этого делать. Ты не должна была этого делать». Бух! Машина не работает. Кто-то говорит: «Она была предателем». (Смех.)

    Не успеваете вы и глазом моргнуть, что ж, они как бы обсудили это и нашли чайный сервиз по средней цене. И воцарился мир и порядок, клика исчезла, вы смотрите на клубную комнату, и там всё спокойно.

    Вот что произошло бы, если бы человек действовал исключительно на основе раздражительно-ответного механизма. Мы получили бы нечто, неспособное сделать никакого выбора, нечто, не знающее никаких критериев, не имеющее ни малейшего представления о том, что правильно и что неправильно, что такое добро и зло, и этому нечто было бы совершенно безразлично, живёт оно или нет. И это, несомненно, была бы машина. И эта машина работала бы очень хорошо. Она бы делала добро или зло в зависимости от того, как эти понятия истолкованы жизнью, и не более того. У этой машины не было бы никакой морали, никакой этики, вообще ничего. Вы могли бы заложить в неё какие-нибудь моральные нормы; вы могли бы заложить в неё какие-нибудь представления об этике. Но вот что забавно: чем больше мы пытаемся сделать человека моральным, тем менее моральным он становится. Но с машиной дело обстоит иначе. Она неспособна выбирать, а человек способен.

    Всё, что вам понадобилось сделать, чтобы разэнтурбулировать эту область, - это установить немного общения между ними и дать им большую свободу. И что вы имеете в виду под свободой? Просто позвольте им говорить, позвольте им общаться друг с другом. Сделайте так, чтобы они могли это сделать. И после того как вы это сделаете, вы обнаружите, что от энтурбуляции, замешательства, ненависти и подозрительности ничего не останется. Это интересно.

    И мы могли бы сказать: «Ну, человек - это просто машина более высокого уровня сложности». Но вот что забавно: когда мы обращаемся с человеком просто как с машиной более высокого уровня сложности, нам не удаётся повысить его КИ до невероятного уровня.

    На самом деле всё, что вам нужно сделать с любой областью замешательства в общении... ведь есть лишь один тип замешательства: это замешательство в общении... эта область замешательства, скорее всего, лишится замешательства и разэнтурбулируется сразу же, стоит лишь просто пообщаться по поводу неё.

    Чем сильнее индивидуум отстраняется от общества, чем сильнее его отстраняют от этой игры, тем больше он будет делать зла. Вот жизнерадостный ребёнок, который хочет играть с куклой. Но мы отстраняем его от игры с ней, и тогда он начинает ломать куклу. Мы ещё немножко отстраняем ребёнка от куклы, чтобы он не ломал её, и через некоторое время видим, что он нехотя возится с этой куклой. И если у него вообще будет такая возможность, он просто заведёт эту куклу и позволит ей действовать на автомате, а сам будет сидеть в углу и скучать, ему будет уже всё равно, что с этой куклой произойдёт или не произойдёт. Вы понимаете, что такое может случиться?

    Это невероятно. Я хочу сказать, здесь не нужно возводить новые барьеры, не нужно принимать новые предупредительные меры, не нужно всё загромождать и блокировать. Так вы не справитесь, вы определённо не справитесь так с замешательством.

    Что ж, бытийность и жизненность человека не только может, но и делает именно это. Чем сильнее человека отстраняют от игры, тем в большей степени умирает он сам и общество. И когда всё общество больше не хочет работать (это общество может быть хорошим или плохим - это уж как вам будет угодно на это посмотреть), если во всём обществе людям не позволяли вносить свой вклад в то, чтобы это общество существовало и продолжало функционировать, мы получаем общество, дела в котором идут не очень-то хорошо.

    С ним нужно справляться иначе. Нужно сказать: «Это замешательство. Я уверен, с ним можно разобраться. Давайте посмотрим на различные составляющие этого замешательства. И давайте посмотрим, не получится ли у нас рассмотреть их немного получше. Давайте поговорим об этом».

    И тогда нам потребуется парень, который будет «задавать вопросы» всем этим вычислительным машинам. Кто-то должен будет управлять всем этим. Такое общество становится всё менее и менее селф-детерминированным. Оно всё в меньшей и в меньшей степени добивается успеха.

    И мы обнаруживаем, что каждый элемент замешательства в основе своей имеет хорошее намерение, но находится в конфликте с другими хорошими намерениями. Это может быть совершенно невероятным. Быть может, на Земле нет ни одного злого человека. Быть может, в этой ситуации с атомной бомбой или с правительствами нет никакого злодея. Или в тех ситуациях, которые существуют в психушках и тюрьмах или в любой другой области недоброжелательности, замешательства и хаоса среди людей. Быть может, нигде нет ни одного человека с плохими намерениями. Быть может, так оно и есть. Однако многие люди могут показаться таковыми, поскольку их добрым намерениям противостоят добрые намерения других людей с такой яростью и жестокостью, что сам конфликт кажется насквозь пропитанным злом. Понимаете, как это может быть?

    Победы добивается наиболее селф-детерминированное общество, а наименее селф-детерминированное общество терпит поражение. Таким образом, можно сказать, что если дела в обществе идут не очень хорошо, значит, по мере того, как индивидуум в этом обществе становится всё старше и старше, ему всё меньше и меньше позволяют использовать свои подлинные способности, ему всё меньше и меньше позволяют заботиться о том, что происходит, всё меньше и меньше позволяют принимать участие в жизни общества. И он может дойти до того, что его на самом деле уже не будет интересовать, живёт он или умирает. И когда он доходит до такого состояния, он начинает творить добро или зло - для него это не имеет значения, он просто позволяет действовать электронному мозгу. Как индивидуум он не становится ни менее живым, ни менее мёртвым, но ему как индивидууму просто становится всё равно.

    Быть может, эта многочисленная категория людей, называемая «преступные элементы», не содержит в себе плохих людей вообще, такое может быть, понимаете? Но может быть, вот тут есть какие-то люди, которые мокапят плохих людей в этой категории и затем наказывают их, поскольку люди, входящие в эту категорию, плохие. Понимаете, как это может произойти?

    Его даже не волнует, знает он об этом или нет. Таким образом, если мы убиваем желание людей работать, желание принимать участие в жизни общества и желание вести игру, мы можем получить общество, которое будет действовать на автомате. На самом деле общество - как бы вы на это ни посмотрели - является хорошим или плохим и оно является отражением своего хозяина (хорошего или плохого) в той мере, в какой никто в этом обществе не участвует в игре.

    Знаете... ну, предположим, предположим, что мы выбрали наобум разных представителей общества и начали искать человека с совершенно плохими намерениями. Не ищите человека с хорошими намерениями, просто ищите человека с плохими намерениями. Помните, его намерения должны быть плохими с его точки зрения, прежде чем мы его примем. И мы обнаружим, что вот у этого закоренелого преступника есть собака. И мы обнаружим, что он послал деньги матери. И мы обнаружим, что он беспокоится о своём младшем братишке... боится, что тот станет преступником. И мы обнаружим, что его хорошие намерения или действия в жизни постоянно разбиваются о совершеннейшую неспособность функционировать или действовать в соответствии с этими намерениями. И что его самого смокапили в качестве злого элемента, и он начал вести себя, подчиняясь своего рода драматизации.

    И нам нужно лишь добиться, чтобы эта жизненность, эта бытийность начала обращать немного больше внимания на происходящее, начала немного больше заботиться обо всём этом, чтобы у неё появилось желание принимать чуть больше участия в этой игре, и тогда человек становится более оживлённым, он становится лучше, становится более способным. Но этим дело не ограничивается, его побуждения становятся всё лучше, лучше, лучше и лучше. Да и может ли быть иначе, если его побуждения, так же как и он сам, по природе своей очень хорошие. Плохие побуждения могут быть только у машины. Поэтому, чем в большей степени человек принимает участие в игре, тем лучше становится сама игра.

    Вы несказанно поразитесь, если побеседуете с самым ужасным преступником на Земле и обнаружите, что у него нет целой кучи плохих намерений. Единственное, что у него есть, - это плохие понимания. Другие люди - не человеческие существа. Люди - не человеческие существа. Он здесь, он человеческое существо, но вот эти создания, которых он грабит, или убивает, или избивает, не являются человеческими существами. Он не считает их человеческими существами. Он считает, что общество пропитано злом, и поэтому у него есть полное право его атаковать.

    Лишите людей в обществе желания принимать участие в происходящем, желания работать, и вы убьёте это общество. Это всё, что для этого нужно сделать. Вы даже не увидите лежащих тут и там трупов; они двигаются как живые, они закованы в цепи, они работают. О, а работают ли они? Их ничего не волнует.

    Новый взгляд? Всё, что ему в действительности нужно сделать, - это выяснить, что такое общество, и выяснить, что оно не является какой-то пропитанной злом массой, которая противостоит ему и блокирует каждое его желание. Он исправится. Он не исправится, если посадить его в тюрьму, выведя тем самым из общения. Он так никогда и не узнает, что общество добропорядочно. Он думает, что общество недобропорядочно. Просто изучите этих людей и поговорите с ними, и вы придёте в изумление.

    Единственное сокровище, которое существует в обществе работающих людей, - это желание работать. И когда вы убиваете это желание, вы убиваете всё.

    Так вот, мы берём какого-нибудь архизлодея, какого-нибудь невероятного диктатора, который такой-то и сякой-то и так далее. Мы обнаружим человека, который находится в очень плохом общении и который очень плохо осведомлён, если он действует, руководствуясь злыми намерениями в отношении своих собратьев. Он сражается с кучей риджей, которые он смокапил и сказал, что они пропитаны злом.

    Следовательно, вы не можете сделать людей хуже, чем они есть. Человек просто отстраняется и сохраняет статус-кво, он начинает меньше заботиться о происходящем, и всё общество начинает действовать на автомате. Так оно и продолжает тикать. Оно превращается в часы. Ему безразлично, что с вами происходит, ему безразлично, что происходит со мной или с ним самим. Люди отстранились до такой степени, что если вы отстраните их ещё немного, они просто умрут.

    И снаружи нет никаких злых людей, с которыми нужно было бы сражаться, что ставит его в странное положение. Он сказал: «Ну, теперь нам нужно сделать всё возможное для всех живых человеческих существ. Все живые человеческие существа должны двигаться вперёд, жить, и мы должны быть с ними в хороших отношениях. В эту категорию входят мой начальник штаба, моя любовница и её собака Пого, и, может быть... мы не очень уверены... может быть, начальник стражи. Эти люди живы, и больше нет ни одного живого существа.

    Вы можете подвергать людей шоку, вы можете использовать боль, принуждение, хлыст, наказание, страх, но всё, чего вы добьётесь... этот источник добра, эта бытийность человека, которая на самом деле есть не что иное, как его жизненность, его бытийность, то есть он сам - вы, там, где вы сейчас находитесь, в каком-то положении на градиентной шкале желания жить или заботиться о чём-то... вы можете до такой степени отстранить человека от участия в жизни общества, что происходящее будет заботить его ещё меньше, и тогда всё общество начнёт действовать на автомате и превратится в машину.

    И у нас хорошие намерения, мы знаем, что мы будем делать, мы создадим что-то такое, что намного улучшит положение всех тех, кто живой, понимаете, всех тех, кто живой». И он отправляется воевать и так далее... с чем он сражается? Он сражается со злом.

    И тогда мы получим великолепное общество-машину, которое не заботит, живёт оно или умирает. Такое общество просто продолжает вращать своими шестерёнками, без морали, без этики, без целей, без каких-либо устремлений. И затем такое общество умирает, целиком.

    Нет ничего более потрясающего, чем взять вражеского солдата и вынуть письма из его карманов. Это приводит в большое уныние. Вот он там сидел, снайпер. И он готовил вам смерть, а вы убили его. И вы подходите, обшариваете его карманы, и вот письмо от его жены, его верность своему правительству и его разнообразные мысли, судя по которым он считает, что он выполняет миссию - несёт добро в этот мир. Вы его убили! Почему вы его убили? Потому что вы знали, что он злой. Если бы он убил вас и пошарил по вашим карманам, он бы обнаружил ваши письма и ваши намерения. И вот идёт невероятная битва, и каждая сторона убеждена, что другая сторона злая, но ни там, ни там нет ни одного человека, который был бы злым. Это самая сбивающая с толку вещь из всех, которую кто-либо когда-либо рассматривал.

    И когда мы работаем с человеком, мы должны всего лишь показать ему, что принимать участие в этой игре не опасно, что это достойное занятие, мы должны показать ему, что это хорошее, стоящее дело. И тогда способности человека начнут повышаться, повышаться, повышаться, повышаться и повышаться, они достигнут самой вершины. Мы не создали ничего нового. Мы просто сказали: «Послушай, ты тоже можешь участвовать в этой игре».

    Так вот, очень странно вот что: всё, что вам нужно сделать, чтобы внести порядок в любое замешательство, - это просто привнести в него общение, общение о нём, и это замешательство придёт в порядок. Почему? Да потому что в основе его не лежит никакого зла. Всё, что оно собой представляет, - это конфликт добрых, доброжелательных усилий, направленных против сил, которые, по мнению этих усилий, являются злом. И когда мы вносим сюда общение, происходят странные и интересные вещи. Риджи или энергетические массы, которые пропитаны злом, растворяются, и оставляют после себя лишь добрые намерения.

    Человек говорит: «Что ж, многие люди говорили мне, что я неспособен участвовать в этой игре. Они говорили мне, что я не смогу играть в эту игру. Они говорили мне, что как раз это я и не должен делать - что я не должен играть в эту игру».

    Солдаты на нейтральной полосе начинают распевать рождественские гимны в окопах на обеих сторонах... о, боже, могу поспорить, что генералам придётся сильно попотеть, чтобы заставить их снова сражаться друг с другом. Обе стороны, распевающие рождественские гимны, в итоге встречаются на ничейной полосе и начинают праздновать.

    И вы говорите ему: «Они были неправы. Ну, давай же. Играй в эту игру».

    Это просто общение, даже не обязательно сентиментальное общение. Они могли начать вот такое общение: какой-нибудь парень из одного окопа мог бы начать орать какому-нибудь парню из другого окопа: «У меня есть грампластинки получше, чем у вас» - и поставить одну из них.

    И он отвечает: «Что ж, хорошо. Ладно. Возможно, у меня получится».

    Или он просто мог бы начать разговор с ним. И по мере того как они бы перекидывались репликами в ходе этого разговора, туда-сюда, всё большая и большая часть этого сектора теряла бы силу. И не было бы вообще никакой войны.

    И вдруг он становится более оживлённым, он становится лучше, он становится более способным. И он обнаруживает, как это ни загадочно, что независимо от того, что он думал, независимо от того, во что его приучили верить... когда вы это делаете, в девяти случаях из десяти человек обнаруживает, что никакой игры-то и нет. Игра на самом деле не была плохой или хорошей. Когда человек собирается принять участие в игре, то в любом обществе, которое действует на автомате, он обнаруживает, что он сам должен создать новую игру - не посредством революции, а просто привнося в игру новое мышление, новую бытийность, новую жизненность, новую верность. И только так он сможет создать игру, в которую ему захочется играть. И именно к этому мы идём в Саентологии.

    Война может существовать лишь в отсутствие общения. Аберрация, безумие, состояния замешательства среди людей могут существовать только в отсутствии общения. Какими бы ни были технические элементы... не важно, чем это объясняется... зло - это мыслезаключение, которое существует у кого-то по поводу кого-то другого. Вот, что такое зло.

    Спасибо.

    Так вот, это похоже практически на чудодейственное лекарство - не так ли? - простое общение о чём-то.

    Понимаете, с общением на все эти темы сопряжена одна трудность. Известно ли вам, что когда все эти риджи и энергетические массы взрываются, они, скорее всего, взорвутся вам в лицо? Поэтому вам нужно делать это осторожно. Немного общения сначала, затем немного больше общения и ещё немного больше. И вдруг ваши линии дошли куда надо, и по ним всё гладко проходит. Если вы отправите слишком много общения слишком резко - бум. Это расстраивает.

    Бывало ли когда-нибудь так, что под вами или перед вами взрывалась шашка динамита или чего-то подобного? Это расстраивает, пугает вас. Когда вы поджигали её, ваши намерения были добрыми, но вы не... (Смех.)

    Таким образом, слишком большая поспешность в этом деле, или, иными словами, слишком неэффективные действия в этом направлении могут причинить боль людям тут и там. Людям это может причинить боль, это, определённо, правда. Но если подходить к этому без невероятно громких фанфар, мягко, тихо, легонечко, такая программа может привести к победе.

    Что ж, каким образом это может относиться к нам?

    О, мы не сможем иметь игру, если мы будем в одиночестве, если мы будем лишь одной организацией. Предположим, в самом обществе существуют разнообразные цели, которые мы намереваемся разэнтурбулировать. И мы намереваемся разэнтурбулировать их не за счёт того, чтобы просто говорить, что они плохие, а за счёт того, чтобы говорить что-то туда, в них. Так вот, вы понимаете, что эти области энтурбуляции в действительности не распадутся, если вы будете постоянно твердить им, какие они плохие.

    К примеру, возьмём ребёнка и скажем ему: «Ты плохой». Вы говорите: «Странно, он не ведёт себя как следует. Джонни, ты очень плохой. Как странно, теперь он ведёт себя ещё хуже. О, нам в самом деле нужно его наказать и исправить его поведение. Джонни, если ты ещё раз так сделаешь, мы тебе голову оторвём. Посмотрите на него, посмотрите на него. Он только что разбил кружку и расплескал всё молоко по полу. Чертовски странная вещь, но мы никак не можем заставить Джонни вести себя хорошо. Джонни, мерзавец... шмяк! Очень странно, но Джонни не может учиться. Непохоже, чтобы Джонни хотел ладить с семьёй. Но мы его заставим, мы его исправим, мы сделаем из него общественное животное». (Смех.)

    Так вот, беда в том, что Джонни не животное. Его не следует дрессировать кнутом. Джонни способен развить невероятную деятельность. И если он думает, что все вокруг него плохие, то он думает, что он единственный человек с хорошими намерениями во всём мире. Он «один-единственный», не так ли?

    Что ж, хитрость в том, что люди с хорошими намерениями повсюду. Повсюду... даже посреди всех этих замешательств и хаоса.

    Я клянусь, если бы вы вошли в штаб-квартиру самого агрессивного правительства в мире, если бы вам удалось пройти мимо всех секретарей, которые знают, что вы само зло и несёте с собой пистолет, чтобы застрелить кого-то, если бы вы могли пройти мимо всех кордонов секретарей того или иного рода и в итоге оказаться в центральной штаб-квартире, просто начните говорить. Мне всё равно о чём! И вы говорите, что вы англичанин, англосакс или китаец или что-то в этом роде. «Ну, что вы пытаетесь сделать? Что вы здесь делаете?» О, вы услышите о том, какие реформы они проводят и как они приносят все блага всем вокруг и так далее. И вы говорите; «Знаете, мы делаем то же самое».

    И вам ответят; «Вы никак не можете делать то же самое. Нет, согласно нашим данным о вас, вы убиваете младенцев и едите матерей». (Смех.) Весьма поразительно, весьма поразительно.

    У меня однажды состоялся разговор с главой лечебного заведения. Он был абсолютно уверен, что Дианетика и Саентология - это самый ужасный рэкет из всех, что когда-либо изобретались. Он был в этом уверен. И он начал об этом говорить. Понимаете, он говорил: «Джонни - ты само зло», понимаете?

    Я с ним разобрался. Я говорю:

    • Если бы я больше знал о том, как вы занимаетесь своим рэкетом, тогда бы я знал лучше, как мне заниматься моим.

    Я хочу сказать, он вдруг хрясь:

    • Я не занимаюсь рэкетом.

    И я ответил:

    • Я тоже.
  • А какое у меня есть доказательство этого?
  • Тот факт, что вы этим не занимаетесь.
  • Мм-ухх. (Смех.)
  • Мы стали друзьями. Выбора не было.

    Очень часто я говорю одитору, который где-то в поле упорно работает в полном одиночестве, на которого обрушиваются слухи, слухи, расстройства, замешательства того или иного рода... Кто-то приходит и говорит: «Ну, только что случилось то-то и то-то, и это ужасно, плохо» - и так далее. Он доходит до того, что начинает беспокоиться об этом. Он редко беспокоится о моих намерениях. Отдам ему в этом должное, поскольку мои намерения довольно хорошо известны. Но он иногда беспокоится о намерениях кого-то из организации, и ему не нравится то, что они делают или как они пытаются это делать. Но он начинает волноваться по поводу их намерений. И он говорит: «У них плохие намерения. Я это знаю» - понимаете? «Они намереваются уничтожить меня, они вообще не намереваются приводить что-то в порядок, они пытаются перекрыть всем кислород, и они с огромным энтузиазмом предаются этому занятию».

    Что ж, я говорю такому парню... я говорю:

    • Твои намерения в отношении твоей области и твоих преклиров плохие или хорошие?
  • Ну, хорошие.
  • Ты намереваешься улучшить состояние людей, с которыми работаешь, не так ли?
  • Точно.
  • Расскажи мне о таком-то парне из такого-то отделения в МАСХ.
  • Ну... ну, не думаете же вы, что его намерения хорошие, но он думает, что мои намерения плохие. А мои намерения хорошие, но я думаю, что его намерения плохие. Может быть, мы конфликтуем из-за этого?
  • Точно.
  • И стоит вам только установить общение между этими двумя парнями, как они неизбежно обнаружат, что оба хорошие ребята. Одна из самых интересных вещей, которые вы когда-либо хотели видеть, происходит тогда, когда вы устанавливаете общение между двумя этими ребятами. Или говорите о них двоих в их присутствии. Вы просто говорите о них. Вам даже не нужно быть очень вежливым или милым.

    Вы просто начинаете говорить о них, и они говорят: «Ну, коммуникационная линия возможна через Рона, коммуникационная линия возможна здесь. Как поживаешь, Джо? Знаешь, я многие годы жутко злился на тебя, но...»

    Наблюдать за тем, как происходит разэнтурбуляция, даже на близком 11 расстоянии, в организации, просто благодаря короткому разговору, - это самая невероятная вещь, которую вы когда-либо видели. Мы обнаруживаем, что никто не может очень долго общаться с кем-то другим... и я действительно имею в виду общение... не обнаруживая при этом, что намерения другого человека в его окружении и с его точки зрения являются хорошими. Это самая потрясающая штуковина, которую вы когда-либо видели. Человек жив настолько, насколько хороши его намерения, а когда его намерения оказываются насквозь пропитаны злом, он будет совершенно мёртв. Это будет его концом. Если бы у кого-то были плохие намерения... если бы они были.

    Возьмём полицию... вы могли бы подумать, что у полиции плохие намерения. У них плохие намерения в отношении тех людей, которые не живые (преступников), поскольку они пытаются защищать общество. И они начинают приписывать плохие намерения, плохие намерения, и они просто наказывают Джонни. Они никогда не получат хорошего мальчика.

    Самое странное, что можно увидеть в жизни, - это сержант уголовной полиции, беседующий с тремя или четырьмя преступниками просто так, а не в рамках расследования. Не успеете вы и глазом моргнуть, как он скажет: «Хм, что здесь происходит? Мы сажали этих ребят в тюрьму. Мы делали с ними всевозможные вещи, а этот парнишка начинает... он пытается помочь своей маме.

    А этот парнишка, этот парень, не делает ничего ужасно жестокого. Интересно, что тут происходит?»

    Конечно, люди в обществе действительно делают что-то плохое... мы об этом читаем. Помните это. Мы об этом читаем. Мы всегда слышим об этом и никогда не сталкиваемся с этим. Это словно за пределами нашего поля зрения. Человек с плохими намерениями всегда за пределами нашего поля зрения. Никогда не удаётся пожать ему руку. Поскольку когда вы начинаете жать ему руку, это не человек с плохими намерениями. Очень странно.

    Когда вы говорите о любой существующей в мире ситуации, не нужно ругать её, просто говорите о ней или говорите внутрь неё, и она в значительной степени разэнтурбулируется.

    Так вот, вероятно, вы не думаете, что вы как индивидуум можете проникнуть так далеко, и это единственная причина, по которой вы этого не делаете. Вы говорите: «Ну, существует много всего, что имеет плохие намерения, и я никак не могу проникнуть во всё это». Очень странно... вы можете.

    Барьер должен быть установлен вами. Вы должны возвести этот барьер.

    Кто-то другой может думать, что у вас плохие намерения, но, как только он получит одно или два письма от вас или послушает вас немного... что ж, у вас нет плохих намерений, все дружелюбны. Это настолько верно, что если бы мы начали всего одну кампанию, очень тихую кампанию... вы понимаете, мы не пытаемся «спасти мир от всех этих злодеев», понимаете? Вероятно, мир не перенесёт ещё одного «спасения». (Смех.) Это выше его сил. И я устал от этого, и вы, вероятно, тоже. Ещё одно спасение будет гибельным. Ладно.

    Мы берём вот эту кучу замешательства вот здесь, видите? Вот эту кучу замешательства. Что это за куча замешательства? Это куча замешательства в общении. Вот что это за куча замешательства. Вы это понимаете? Это запутанное общение.

    Всё, что вам нужно сделать, - это начать говорить прямо внутрь него, не важно, получаете вы при этом подтверждение или нет. И ваша ошибка в том, чтобы говорить только до тех пор, пока вы получаете подтверждение.

    Она объясняется тем, что вы хотите получить что-то от замешательства. Вам ничего не нужно от замешательства. Нам не важно, даёт оно подтверждение или нет. Просто начните говорить внутрь этого замешательства, и оно начнёт разваливаться на кусочки.

    Конечно, я предостерегаю вас: вы можете говорить внутрь каких-нибудь из этих замешательств и заставлять их делать бац. бац. и до тех пор, пока вы не начнёте сразу же допускать, что они будут продолжать делать бац. бац. и пока вы будете продолжать говорить внутрь них, они вдруг разэнтурбулируются и там не останется никаких замешательств. Так вот, это ужасно похоже просто на теорию, и это чрезвычайно эффективно. И в этом решение... решение, несомненно, для главных трудностей, в которые в данный момент вовлечён мир.

    Звучит весьма странно, но это так. Трудности, в которые сейчас вовлечён мир, - это трудности, вызванные отсутствием общения или плохим общением, что ведёт к отсутствию понимания. И всем этим людям с хорошими намерениями никогда не предоставляется шанс выяснить, что у людей хорошие намерения, поэтому они убеждены в обратном. Они так свято верят в то, что у людей... даже Платон, который написал это длинное эссе, в котором он возвёл на человека наихудшую клевету, какую вы только видели... невероятная клевета - мнение Платона о человеке.

    Я не знаю, кто сказал это Платону, но он установил это не в результате тесного контакта. Нельзя отойти на тысячи миль назад в тыл огневых линий и решить, что они собой представляют. Это вообще не имеет смысла делать, поскольку вы не находитесь в общении с ними. Вы слушаете того парня, вы слушаете этого парня, кто-то ещё говорит, что это так-то и так-то. Это единственная причина, по которой эти огневые линии остаются огневыми линиями, поскольку никто в действительности не смотрит на них. Все только что-то говорят о них, понимаете? Говорят о них. И поэтому они продолжают себя вести в этой области так, как и вели.

    Если бы вы взялись и если бы мы взялись за самую мягкую из всех программ... цель которой не какая-то огромная бредовая галлюцинация «мировое господство и величие Саентологии» (смех)... если бы мы просто взялись за то, чтобы потихоньку, полегоньку установить более хорошее общение во всём мире, особенно общение, идущее в области взбудораженности, и не обращали внимание на редкие случаи небольших взрывов или небольшой отдачи, а просто бы продолжали говорить, могло бы статься, что вся ситуация мило и славно прояснилась бы. Поскольку вы даёте миру большую свободу. И вы не можете дать миру большую свободу, не дав ему больше любви. Вы не можете дать большую свободу миру, не дав большую реальность в отношении проблем этого мира и более хорошее понимание того, что же мы все пытаемся сделать. И вы вообще не сможете добиться этих результатов без общения.

    Сейчас я опишу вам, очень кратко, небольшой процесс, в основе которого лежит как раз это; вы, возможно, захотите его использовать. Это такая невероятная истина, такая невероятная истина, что, если вы выполните этот процесс, ваши собственные трудности, просто по Первой динамике, по крайней мере, скорее всего, ослабнут и станут намного меньше. Просто применяйте те же самые принципы, о которых я вам говорил, рассматривая Третью динамику.

    И вы говорите: «Посмотрим, какие у меня неприятности? Какие у меня неприятности? Какие трудности я испытываю?»

    Запишите их, составьте их список. Вот они, вот они, вот они: «Я одержим идеей о том, что мой арендодатель в любой момент может выселить меня и...»

    Теперь даже не нужно идти и говорить с арендодателем. Вот в чём странность. Конечно, реальность в виде некоторой суммы наличности, которую можно ему заплатить, весьма хороша. Но если у нас нет никакой наличности, об этом тоже нет смысла беспокоиться. Понимаете? Одно дело быть арестованным и другое дело беспокоиться о том, что вас арестуют, и расстраиваться из-за того, что вас арестовали. Если вас арестовали, вы арестованы. Зачем об этом беспокоиться? (Смех и аплодисменты.)

    Ладно. Так вот, мы составляем список всех этих маленьких проблем и затем читаем их. Прочитайте первую, которую вы записали и просто скажите себе: «Как мне разделаться с этой проблемой?»

    Видите, это своего рода общение, направленное к ней, не так ли, а?

    Вы говорите: «Как мне разделаться с этой проблемой? Ну я сделаю то-то и то-то, то-то и то-то».

    Переходите к следующей проблеме: «Как мне разделаться с ней? Ну, я сделаю то-то и то-то, то-то и то-то».

    Что ж, очень часто вы обнаружите, что сидите и: «Гыыы».

    Полчаса спустя вы чувствуете, как мимо проносятся риджи и всё такое, вы говорите: «Я это запишу. Вот как я собираюсь разделаться с ней, я запишу это». (Смех.)

    И вы переходите к следующей проблеме: «Как мне разделаться с этой проблемой?» Зонг, зонг, зонг.

    Ладно. Теперь мы снова возвращаемся к первой проблеме, мы говорим: «Как мне теперь с ней разделаться?»

    Но обратите внимание на то, как вы это формулируете для себя: «Как мне разделаться с этой проблемой? Как мне к ней подобраться?» Иными словами: «Как я буду общаться с самой проблемой?» И вы обнаружите, что произойдут самые невероятные вещи. Невероятно!

    Вы сидите, беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь. Почему вы беспокоитесь? Да потому, что вы не разделываетесь с проблемой... она разделывается с вами, а вы разделываетесь с ней. Понимаете, беспокойство, беспокойство, беспокойство, беспокойство, беспокойство.

    А теперь вы вывели из равновесия всю эту штуковину. Вы сказали: «Так, как мне разделаться с этой проблемой?» Новая мысль. Вы думали, что вы должны о ней беспокоиться. Видите разницу? Вы думали, что вы должны о ней беспокоиться, и теперь вы должны направлять общение в неё, понимаете, разделываться с ней.

    Скажите: «Как мне разделаться с этой проблемой?» Сама мысль о том, чтобы разделаться с этой проблемой, обычно нова и свежа для вас. Так и есть.

    Вы говорите: «Вот такая ситуация: моя тёща приходит нас навестить, и навещает нас каждые выходные. Ещё одного визита я не перенесу». Беспокойство, беспокойство, беспокойство, беспокойство, беспокойство.

    Так вот, запишите это, чтобы не забыть, и начните разделываться с какой-нибудь другой проблемой, понимаете?

    И вы говорите: «Тёща навещает меня каждые выходные, это проблема. Ладно. Так, как мне разделаться с этой проблемой? Пристрелить тёщу!» (Смех.) «Хорошо. Отлично. Теперь перейдём к следующей проблеме».

    Забавно в этом то, что после того, как вы несколько раз ответите на этот вопрос, ситуация как-то изменится. Вы в действительности смотрите не на мистику, чёрную магию или чары удачи. Вы просто испускаете общение в этом направлении. И если вы испускаете общение в этом направлении, ваша область влияния в этом направлении расширяется. И всё там начинает лучше получаться. Это вот настолько легко, настолько легко.

    Так вот, поскольку вам может начать жутко не хватать проблем... теперь, когда у вас есть этот славный механизм их решения... пройдя по этому списку единожды, обязательно составьте другой список проблем, сравнимых по величине, которые вы могли бы иметь.

    Так вот, вы поняли, что вам делать теперь. Просто сядьте, подумайте обо всех проблемах, которые у вас были, и просто составьте их список. Затем идите по этому списку и говорите: «Как мне разделаться с этими проблемами? Как мне разделаться вот с этой проблемой?» И придумайте то или иное решение, понимаете? «Как мне разделаться с этой проблемой?» Придумайте какое-то решение. «Я с ней разделаюсь». Вложите в неё решение, понимаете? Когда вы так пройдётесь по всему списку, что ж, пройдитесь по нему снова: «Как мне теперь разделаться с первой проблемой?» Вы удивитесь тому, что произойдёт.

    Быть может, вам придётся задавать себе вопрос: «Как мне разделаться с первой проблемой?» - несколько раз, такая у вас будет склонность. Но на самом деле вы не должны этого делать. Вы должны просто преодолеть это. Составьте короткий список, пройдитесь по нему один раз и пройдитесь по нему ещё один раз.

    Однако после того как вы пройдётесь по нему парочку раз или три-четыре раза, помните вот о чём: вот здесь... вам лучше сделать это, прежде чем вы начнёте, вы, скорее всего, полностью увязнете, понимаете... напишите: «Проблемы, сравнимые по величине... проблемы, такие же большие, как и вот эти». И мы придумываем проблему, сравнимую по величине с визитами тёши по выходным, понимаете?

    «Посмотрим... землетрясение стирает Англию с лица земли». (Смех.)

    После того как мы закончим составлять этот список, понимаете, давайте начертим третью колонку, новый ряд проблем, сравнимых по величине. Вы перестанете беспокоиться, вот и всё.

    Ладно. Вот чем вы можете заняться. И когда вы посмотрите на это, просто помните мои слова. Но если вы можете в какой-то степени решить свои собственные проблемы таким образом, то вполне может быть, что ваше и моё общение о беспокойствах и энтурбуляциях человека, а также ваше и моё общение, направленное в эти беспокойства и энтурбуляции, вполне может решить и все эти проблемы.

    Вы были очень хорошей аудиторией. Спасибо большое за то, что пришли.