Хорошо.

All right.

Во второй лекции этой серии я хочу поговорить с вами об элементах проблемы, о самой проблеме и о тех вещах, которые были задействованы в решении этой проблемы.

Want to talk about now, in the second lecture of this series, the elements of the problem, the problem itself and the number of things which were involved in the solution of the problem.

С первого взгляда этот материал может показаться ужасно скучным, однако благодаря ему вы можете получить некоторое представление о том, с чем пришлось столкнуться человеку при отсутствии данных.

And this right at first glance might seem awfully dull material, but it nevertheless might give you some idea of what an individual was faced with in terms of no data.

Сама проблема состояла в явных расхождениях между тем, чего Жизнь, по всей видимости, хотела, и тем, что с ней происходило в этой вселенной, и это постоянно приводило к разочарованиям. Это огромное расхождение: Жизнь говорит, что она делает то-то и се-то, и она пытается делать это, но в конце концов всегда приходит к противоположному. Это превращается в головоломку. Это то, что обычно называют парадоксом или загадкой. И это приводит в расстройство живых существ уже на протяжении довольно долгого времени. С тех пор как люди стали немного опускаться по Шкале тонов, их начал волновать такой вопрос: они со всех сторон слышат, что должна соблюдаться этика, что люди должны быть честными, что они должны любить друг друга, что само общество должно быть честным и справедливым; но куда ни глянь, этого явно не происходит. Человек видит предательство, нечестность... много, много всего... войну и глупость в целом.

The problem itself consisted of apparent discrepancies and continuous disappointments between the evident desire of life and the things which occurred to life in this universe. Wide discrepancy there: life says it is doing this and it’s trying to do that and always winds up with the reverse. This makes a puzzle. It is what is commonly known as a paradox or an enigma. And this has been upsetting to living beings now for quite a while. Ever since people started a little bit down Tone Scale, they began to be concerned about this: that they hear on every hand that there should be ethics, that people should be honest, that man should love one another, that the society itself should be just and fair; and on every hand apparently this is not what is happening. One sees betrayal, dishonesty – many, many things – war, idiocies in general.

Если вы пойдете в суд, то вы увидите там некоторое количество людей, особенно в ночном суде или на одном из таких быстрых судебных заседаний, которые проводятся где-нибудь в городе... практически в каждом городе есть такой суд. Туда приводят людей, они заходят и судья говорит: «Виновен? Или не виновен?»

You go down to a court of law, you find there will be a number of individuals there, particularly in night court, or one of these quick court sessions and parked away in some corner of the town – nearly every town has such a court. Men are brought in there, they walk through, the judge says, „Guilty? Or not guilty?“

И парень, как правило, отвечает: «Ну, не виновен, ваша честь».

The fellow says, „Well, not guilty, Your Honor,“ the usual.

«Ну, мне кажется, что ты виновен». Бамс. «Тридцать долларов, тридцать дней.

„Well, look guilty to me.“ Pam. „Thirty dollars, thirty days. If you don’t have thirty dollars, thirty days.“

Если у тебя нет тридцати долларов, значит тридцать дней».

And the fellow says, „But I have a wife. And I couldn’t afford an attorney.“

И парень говорит: «Но у меня есть жена. Я не могу позволить себе адвоката».

„Well, haven’t any time for trial by jury here. I mean, that’s…“

«Что ж, у меня нет времени устраивать здесь слушание с присяжными. То есть, это...»

You think this doesn’t happen because it says in all the history books and storybooks and things like that that this sort of thing doesn’t happen.

Вы думаете, что этого не происходит, потому что во всех книгах по истории и детских сказках говорится, что таких вещей не происходит.

People are picked up by the police on the streets and they are arrested solely because they don’t have a dollar in their pocket or they’re not nicely dressed or they’re loitering or something of the sort And they go to court, and because they are dressed the way they are, and because they don’t act the way they do and so forth, the next thing you know, they find themselves in jail Just like that That’s not justice, that is adjudicating the Tightness and wrongness of a person in direct ratio to his buying power. Why, it doesn’t seem to have too much to do with it, but it’s the only rule that has been found workable, evidently, in courts of law. And you’ll see it there directly – if you cared to go down at this moment to the courts here, the night courts here, you would see this going on, and you would sit there horrified.

Полиция арестовывает людей на улицах только потому, что у них нет доллара в кармане, или они не очень хорошо одеты, или они слоняются без дела, или что-то в этом роде. И они попадают в суд, и поскольку они одеты так, как они одеты, поскольку они не ведут себя так, как они себя ведут, и так далее, они вдруг оказываются за решеткой. Раз – и все. Это не является правосудием, это система, при которой человека считают правым или неправым в прямой зависимости от того, насколько велика егопокупательная способность. Что ж, это, как кажется, не имеет никакого отношения к делу, но это, очевидно, единственное правило, которое, как было обнаружено в судах, работает. И вы можете наблюдать это непосредственно... если бы у вас было желание походить сейчас по судам, по ночным судам, то вы бы обнаружили, что именно это и происходит, и это повергло бы вас в ужас.

You would say, „This couldn’t possibly happen in a just society. Just because this fellow isn’t well dressed, he’s in jail.“ And yet that’s the only conclusion that you can draw.

Вы сказали бы: «Такого просто не может происходить в обществе, построенном на справедливости. Этот парень попадает за решетку только потому, что он не очень хорошо одет». И тем не менее это единственный вывод, к которому вы можете прийти.

He can’t hire an attorney, he can’t pay anybody anything; there’s no trial by jury for him.

Он не может нанять адвоката, он не может никому заплатить; для него не существует суда присяжных.

The thing down there in Washington called the Bill of Rights – we all agree to that Bill of Rights; we think that’s wonderful. And the president of the United States a few years ago dared forward himself into great unpopularity by advocating that it be enforced fat a change. That’s a fact. Why, you had states of the Union saying they were going to secede – just oh, wonderful. We were going to enforce the Bill of Rights, and yet that Bill of Rights isn’t as complete, if you thought it over, as you would like to see it.

Эта штука в Вашингтоне, которая называется «Биллем о правах»... мы все соглашаемся с этим «Биллем о правах», мы считаем, что это замечательная штука. Президент Соединенных Штатов несколько лет назад осмелился снискать себе огромную непопулярность, пропагандируя необходимость ввести этот билль в действие для разнообразия. Это факт. Что ж, штаты США заявляли, что они собираются отделиться... о, это просто великолепно. Мы собирались вводить в действие «Билль о правах», но если подумать, этот «Билль о правах» не такой уж полный, каким вам хотелось бы его видеть.

That Bill of Rights should have two other clauses in it one, a man has a right to his own sanity and, two, a man has a right to his own life. And that, in its narrowest sense, should be in the Bill of Rights. I don’t mean any of the philosophic meanderings which could go on from those two things, but just those two things: a man has a right to his own sanity; a man has a right to live and not be killed.

В «Билле о правах» должно содержаться два дополнительных положения: первое, человек имеет право на собственное душевное здоровье, и второе, человек имеет право на собственную жизнь. Вот таким, в самом узком смысле этого слова, должен быть «Билль о правах». Я не имею в виду всякую философскую бессмыслицу, которую можно вывести из этих двух положений, я имею в виду просто эти два положения: человек имеет право на собственное душевное здоровье; человек имеет право жить и не оказаться убитым.

And yet a fellow walks down here to a hospital the other day – a young man, he’s in good health, but occasionally he has bad headaches. They took him and said, „Well, the thing for you, so-and-so and so-and-so. Oh, I guess, oh, go to Room 13,“ and so on. They turned him in and put him on an operating table and says, „We’re going to adjust something in your head.“ And he said he didn’t want this. And he says, „Well, the doctor says you’ve got to have this.“ And he said he didn’t want it. So they gave him a shot of morphine and wheeled him down to the operating room and killed him dead with a transorbital leukotomy, because he had a headache.

Тем не менее один парень зашел на днях в больницу... молодой человек. У него хорошее здоровье, но иногда у него бывали головные боли. Его взяли и сказали: "Ну. вам нужно то-то и то-то, то-то и то-то. О, я думаю, о, сходите в тринадцатый кабинет», и так далее. Они взяли его, положили на операционный стол и сказали: «Мы кое-что подправим у вас в голове». Он сказал, что не хочет, чтобы они это делали. Он сказал:

There’s no data on record anyplace – nowhere, nowhere is there any data on record that a transorbital leukotomy, a prefrontal lobotomy has cured a headache. It’s cured a man’s life, it’s cured him of living, it’s cured him of moving, but it hasn’t cured a headache the way we understand curing a headache, which is to say, making somebody feel good and not have a headache after they’ve had a headache.

«Это врач считает, что мне это нужно». Но он сам этого не хотел.

Today I was informed of this – a very reliable authority – by a medical doctor that I asked to investigate this matter. I spent a great deal of money, by the way, in the last three years getting the records straight There’s a lot of things on record; we can hazard a lot of guesses.

Так что ему вкололи морфий, откатили его в операционную и убили его, проведя ему трансорбитальную лейкотомию, и все потому, что у него были головные боли.

I had a research chemist review – also had, by the way, a degree in English – review the records of electric shocks, transorbital lobotomies and other psychiatric treatments. Review the hospital records and the journal records and nothing else, and without an opinion – the hospital records and the journal records – and compile them to find out if medicine was saying what it knew. And it was saying it every time: that a person is at the complete mercy in this society of mental treatment for political reasons. Fascinating, isn’t it?

Нигде нет данных... нигде, нигде нет данных о том, что трансорбитальная лейкотомия или префронтальная лоботомия помогла исцелить человека от головной боли. Она помогала исцелить его жизнь, исцелить его от жизни, исцелить его от движения, но она не помогала исцелить его от головной боли так, как мы представляем себе исцеление от головной боли, то есть когда человек чувствует себя хорошо и у него больше не болит голова.

Reminds me of an officer – all due respect to the United States Navy. I like the United States Navy. I was a navy junior myself, been in the navy. A good organization, a good outfit, best navy in the world, but it’s a navy.

Сегодня мне рассказали об этом... очень надежный источник... врач, которого я просил расследовать это дело. Я, кстати говоря, потратил немалую сумму денег в течение последних трех лет, пытаясь установить истинное положение вещей. Существует множество записанных данных; мы можем выдвигать множество предположений.

The United States Navy had a little – well, they had an accident, a small accident called Pearl Harbor a few years ago. And there was a commanding officer with a brilliant combat record in World War I; excellent condition this officer was in; beautiful fellow. He was out of port at the time Pearl Harbor happened, and for six months he’d been saying, „The increased signs of Japanese military activity in the Pacific demonstrate that we had better be extremely alert.“ Nobody was alert So he went out and got alert. And he was smart enough not to be in that harbor.

Я попросил одного фармацевта-исследователя проверить... он, кстати, имел также ученую степень по английскому языку... проверить записи, которые были сделаны при проведении электрошоков, трансорбитальных лоботомий и других психиатрических методов лечения. Проверить истории болезней и отчеты, публикуемые в журналах, и ничего больше, и без каких-либо мнений... истории болезни и отчеты, публикуемые в журналах... и собрать их вместе таким образом, чтобы можно было увидеть, действительно ли медицина говорит о том, что она знает. И в каждом случае там говорилось именно это: человек в этом обществе полностью отдан на милость тех, кто проводит психиатрическое лечение по политическим мотивам. Потрясающе, не так ли?

So he sailed back in, and he went up to headquarters and he said, „My God! What have you done?“ „Now,“ he said, „let’s patch this up right away and let’s get the squadron I have here alert We’ll get those aircraft carriers, and we’ll at least repair it to that degree, because you people have made a terrible mess of things.“

Это напомнило мне об одном офицере... следует отдать должное военно-морским силам Соединенных Штатов. Мне нравятся военно-морские силы. Я сам сын офицера ВМС, я был в ВМС. Хорошая организация, хорошая группа, самые лучшие ВМС в мире, но это ВМС.

You know what they did to that officer? It wasn’t Monday morning after December the seventh when that man was in a hospital room, under detention as a dangerous psychotic, and was shipped to Saint Elizabeth and retained there until it wasn’t likely that he would give any story to the press.

В ВМС США произошло небольшое... ну, там несколько лет назад произошел несчастный случай, маленький несчастный случай, который называется Перл-Харбор. У них был командующий с превосходным послужным списком за сражения в первой мировой войне; этот офицер находился в великолепном состоянии; замечательный парень. Когда произошел Перл-Харбор, его не было в порту; и на протяжении шести месяцев до этого он твердил: «Признаки повышенной военной активности японцев на Тихом океане говорят о том, что нам следует проявлять огромную бдительность». Но никто не проявлял бдительности. Так что он уехал и стал бдительным. Он оказался достаточно умен, чтобы не находиться в тот момент в этом порту.

I know that man. I’ve been down there several times around Saint Elizabeth’s, and it’s interesting the use which is occasionally made of insanity. All you have to say about a man in the society is, „He’s crazy!“ Everybody says, „Well, then, the guy isn’t talking right.“

И вот он вернулся обратно, поднялся в штаб-квартиру и сказал: «Боже мой! Что вы наделали?» Он сказал: «Давайте немедленно исправим это, давайте приведем в боевую готовность эскадрилью, которая у нас тут есть. Мы воспользуемся этими авианосцами и исправим ситуацию по крайней мере таким образом; ведь вы, ребята, все совершенно испортили».

Of course, an awful lot of – there’s enough truth in this, you see; there’s an awful lot of crazy people that do say very crazy things. But a man has a right to his own sanity.

Вы знаете, что сделали с этим офицером? Не успело наступить утро понедельника после седьмого декабря, как он оказался в больничной палате, находясь под арестом как опасный психотик, потом его перевезли в больницу святой Елизаветы и держали там до тех пор, пока не стало ясно, что он вряд ли расскажет что-нибудь прессе.

A Korean veteran married a little high-school kid. She didn’t know anything; the psychiatrist says to her, „Now, your husband needs electric shocks, and you’ve got to okay it“

Я знаю этого человека. Я был в больнице святой Елизаветы несколько раз. Интересно, какое же применение находят иногда безумию. Все, что вам нужно сказать о человеке, – это «Он сумасшедший!», и все в этом обществе скажут: «Ну, тогда то, что он говорит, – это неправда».

And she says, „Is that best? Will that cure him?“

Конечно, очень многие... в этом есть доля истины, понимаете; существует очень много сумасшедших, которые действительно говорят совершенно безумные вещи. Но человек имеет право на собственное душевное здоровье.

„Oh, yes, yes, yes. Always cures them, cures them. Now you just sign on the dotted line. And if you don’t sign and if you don’t give us permission to give him electric shocks, we’ll kick him out of the hospital.“ She signed and he died.

Один ветеран корейской войны женился на молодой девушке, которая училась в школе. Она ничего не знала обо всем этом; и психиатр сказал ей: «Вашему мужу нужны электрошоки, вы должны дать на это разрешение».

He didn’t have the right to say whether or not he was going to get an electric shock or not.

его?»

Does this picture – and of course, I’m emphasizing the mind rather than wide, broad injustices – does this picture agree then with what you commonly suppose to be healing? Well, just in that little field it doesn’t agree. Well, in the broad field it doesn’t agree either.

И она спросила: «Это самое лучшее, что можно сделать? Это поможет вылечить «О, да, да, да. Это всегда помогает вылечить, всегда помогает вылечить. Простопоставьте подпись на пунктирной линии. А если вы не подпишете и не дадите разрешения на проведение ему электрического шока, мы вышвырнем его из больницы». Она подписала, и он умер.

A man is a good fellow; he works all his life, he tries to help people, he does this, he does that, and sure enough, why, at the last minute somebody picks up a club from behind and fixes his clock for him but good. The universe demonstrates a discrepancy: what it says it is doing is opposed to what it is evidently doing.

У него не было права сказать свое слово по поводу того, нужен ему электрошок или нет.

Now, what we consider a downscale operation is where these condemned activities on the whole, in a society, occupy greater number of incidents than the activities which we supposedly uphold. And when a society cracks across that 50 percent barrier it starts down very rapidly, and this we know as a dwindling spiral.

Согласуется ли это... и конечно, я делаю акцент на разуме, а не на какой-то большой, громадной несправедливости... согласуется ли это с тем, что они, по общим представлениям, должны лечить? Что ж, если рассматривать вот эту небольшую область, то это не согласуется. Если рассматривать более широкую область, то это все равно не согласуется.

Yes, the first thing we face is that life is evidently not doing what it says it’s doing in this universe. It says it’s doing one thing, it’s evidently doing something else. It’s at least doing something else a lot of the time. When a doctor of medicine considers killing as good as curing, this is real weird, isn’t it?

Вот человек – он хороший парень; он работает всю жизнь, он пытается помогать людям, он делает то, он делает се, но в последнюю минуту кто-нибудь обязательно достанет дубинку и отделает его как следует. В этой вселенной существует одно несоответствие: то, что, по ее словам, она делает, противоположно тому, что, по нашим наблюдениям, она делает.

Somebody goes to a place which advertisedly helps people and gets his spine broken or is disabled completely. And he doesn’t have anything to say about whether or not it’s going to happen to him. Big discrepancy.

Так вот, когда в обществе количество подобных отвратительных действий в целом превышает количество действий, которые мы, как предполагается, поддерживаем, мы считаем, что общество опускается в низ Шкалы тонов. И когда это соотношение переваливает за 50 процентов, общество начинает очень быстро катиться вниз, и это явление известно нам как нисходящая спираль.

In the matter of the state, people are continually, over and over, betrayed by governments. Over and over. This is the oldest story in Latin America which can be told. The government rides in on a great rosy mist of „Everything is going to be better,“ and as soon as it is there, immediately turns on the people and enslaves them to an even greater extent than the last government. That is the usual cycle.

Да, первое, с чем мы сталкиваемся, так это с тем, что Жизнь, по-видимому, не делает того, что, по ее словам, она делает в этой вселенной. Она говорит, что делает одно, но в действительности мы видим, что она делает другое. По крайней мере, такое происходит часто. Когда врачи считают, что убивать – это также хорошо, как лечить, то это кажется очень странным, не так ли?

Then there’s something wrong, if this happens over and over and over.

Вот человек направляется в какое-то место, которое рекламировали как место, где помогают людям, но в результате ему ломают позвоночник или он становится совершенно неспособным. И он не может ничего сказать по поводу того, нужно ли, чтобы с ним произошло это или нет. Большое несоответствие.

Yes, there’s something wrong all right, but one had to look pretty deep to find out what was wrong.

Если рассматривать это в масштабах государства, то можно увидеть, что правительства постоянно предают свое население, это происходит снова и снова. Снова и снова. В Латинской Америке это происходит испокон веков. Появляется какое-то правительство, которое представляет все в радужном свете и говорит: «Дела пойдут лучше», но как только оно приходит к власти, оно тут же набрасывается на людей и порабощает их даже в большей степени, чем предыдущее. Таков обычный цикл.

It sounds funny, possibly might not meet your eye instantly, but (this is a horrible thing to tell an audience), but a thing, a being or an entity which is immortal and which cannot do anything but survive is made to fight like mad because it is afraid it can’t.

Значит, что-то идет не так, раз все это происходит снова, снова и снова.

It is utterly impossible for a thetan to do anything but survive. And so we have to add some duress to it As soon as you recognize that, the problem will fall apart in your hands.

Да, что-то определенно идет не так, но нужно было заглянуть довольно глубоко, чтобы выяснить, что же идет не так.

Survive as the basic drive of existence answers up all necessary qualifications for Homo sapiens. It describes what he’s doing. What he’s doing can immediately be reduced understandably to survive. Yes, he’s trying to survive against the obstacles imposed upon him by the MEST universe. That’s what he’s trying to do, he thinks. But we look behind that scene, we get this discrepancy of he says he’s trying to survive and then is succumbing all over the place.

Это кажется забавным, и, возможно, это не бросается вам в глаза, но... ужасная вещь, чтобы рассказывать ее аудитории... но существо или сущность, которая являетсябессмертной и которая не может делать ничего, кроме как выживать, вынуждена как одержимая сражаться, поскольку она боится, что не сможет выживать.

Do you know that it’s quite a trick for a person to walk across a street and not see the traffic light? That’s quite a trick! A person has to work awfully hard to get hurt in this society. The whole society is rigged so that he can’t get hurt. He can’t get hurt You see that? You see what a dreadful conflict and what a logical mess this would make out of everything; trying to force, whip, beat, nag something into surviving when it can’t do anything else. That is the terrible pity of it! That is the worst thing that could happen to anybody.

Тэтан просто не может делать ничего, кроме как выживать. Таким образом, нам нужно добавить к этому такую вещь, как принуждение. Как только вы осознаете это, вся проблема развалится у вас в руках.

The Greeks had a play – I remember there’s a young fellow, he wanted eternal life. Oh, he lived a thousand years, and one by one – and here he is beautiful, young, and he watches all of his friends dying off and things change and he’s dropping out of it and dropping out of it, and he can’t die. Terrible. And of course, he finally winds up just begging the gods and sacrificing everything and anything just to die.

Выживание как основная движущая сила существования подходит для хомо сапиенса во всех отношениях. Оно представляет собой то, что он делает. То, что он делает, можно сразу же свести к выживанию, что вполне понятно. Да, он пытается выживать, несмотря на те препятствия, которые ставит перед ним МЭСТ-вселенная. Вот что он пытается делать, как он считает. Но если мы посмотрим на то, что стоит за всем этим, то мы увидим это несоответствие: человек говорит, что он пытается выживать, но он только и делает, что погибает.

If that were written in this society at this time, the end of it would be that – the final solution was that he couldn’t die. And it would end on that solemn note of apathy.

Вы знаете, что перейти улицу, не увидев при этом светофор, – это тот еще фокус? Это тот еще фокус! Вам нужно очень сильно постараться, чтобы получить какую-то травму в этом обществе. Все общество устроено таким образом, что вы не можете получить травму. Вы не можете получить травму. Вы понимаете? Вы видите, какой ужаснейший конфликт и какую логическую мешанину все это может породить – если пытаться с помощью силы, плети, побоев или уговоров заставлять выживать что-то, что не может делать ничего другого? Такова самая печальная сторона всего этого! Это самое плохое, что может с кем-то произойти.

But that’s what’s happening. Everyone is hiding this fact. But one can survive at different levels; one can live at different levels.

У греков была одна драма... помнится, это был молодой человек, который хотел жить вечно. О, он прожил тысячу лет, и один за другим... он был молод, красив, и он видел, как умирают его друзья, как все вокруг меняется, он выпадал из всего этого и выпадал из всего этого, и он не мог умереть. Ужасно. И конечно, в конце концов он просто начал умолять богов, принося в жертву все и вся, чтобы они даровали ему смерть.

And when a society becomes entirely too intense on the business of surviving, it gets very, very, very unhappy. It gets worse and worse and worse, and its level of survival, the interest in living decreases markedly. And in order to reach up to a goal where people can be a bit happier and a bit freer is the desirable goal, not just the goal of nuking somebody survive because he can’t do anything else.

Если бы эта драма была написана в этом обществе в это время, то она закончилась бы... конечный результат состоял бы в том, что он не смог бы умереть. И она закончилась бы на такой вот мрачной ноте апатии.

But you could evidently take somebody and with various duress make him insane. He wouldn’t die, you understand. And that’s the only non-survival thing that theta, life can do: go mad. It’s the final answer: „You’ve made me mad. I’m insane now, I’m done. Stop punishing me.“

Но именно это и происходит. Все скрывают этот факт. Но человек может выживать на различных уровнях; человек может жить на различных уровнях.

And insanity itself comes about when a person can’t destroy himself in any other way; he has to become insane and unconscious and unknowing. And that, in a very small package, is insanity. That’s the one thing that can happen to life. It’s a dreadful thought, isn’t it? There isn’t any route up, but there’s a route down.

И когда общество начинает слишком старательно заниматься выживанием, оно становится очень, очень и очень несчастным. Его состояние все ухудшается, ухудшается и ухудшается, и уровень его выживания, интерес, который оно проявляет к жизни, значительно снижаются. И чтобы достичь такого уровня, на котором люди могут быть немного более счастливыми и немного более свободными... это желательная цель, и это не просто цель, состоящая в том, чтобы заставить кого-то выживать, поскольку человек не может делать ничего другого.

A being that has been over a certain curve can come in, evidently, into a new life, according to para-Scientology, and for a short time on the hope that things are going to be all right, will carry on and survive and then fall off even much more rapidly again because things aren’t He can’t survive as Homo sapiens.

Но вы, по-видимому, можете взять какого-нибудь человека и, используя принуждение того или иного рода, свести его с ума. Он не умрет, вы понимаете. И это единственное иевыживательное действие, которое тэта, Жизнь, может сделать: сойти с ума. Это последнее решение: «Вы свели меня с ума. Теперь я душевно больной, мне крышка. Перестаньте наказывать меня».

So you have this discrepancy of the basic knowledge which is hidden from everyone, even from himself, that he can’t do anything but survive; he can’t do anything but survive – because it’s really too horrible to face. And he says he’s got to survive as the answer. And these two facts do not equate, and they drive one into the franticness of delivering cruel punishments, injustice, betrayal, destruction, misery as a revolt against an untruth that one has to work very hard to survive when one can’t really do anything else but survive. Do you see that clearly? It sounds like almost idiocy, and yet it explains so much.

Само безумие возникает тогда, когда человек не может разрушить себя каким-либо другим способом; он должен стать душевно больным, он должен впасть в бессознательность и в состояние незнания. И это столь небольшое количество факторов и является безумием. Это единственное, что может произойти с Жизнью. Ужасная мысль, не так ли? Не существует никакого пути, ведущего наверх, но существует путь, ведущий вниз.

By being a body, life can at least go through the motions of dying. Most societies will make this – when they really get downscale, they make this more and more beautiful. Lay out these corpses and so forth, and they burn candles and joss and they – the older the society gets, the more – till they finally even get noisy about it like the Chinese. Terrific ceremony.

Духовное существо, которое прошло определенную кривую, по-видимому, может вернуться и начать новую жизнь (согласно данным парасаентологии), и в течение короткого времени, надеясь на то, что все будет хорошо, оно будет продолжать выживать, но потом оно снова начнет двигаться вниз с еще большей скоростью, поскольку все не идет так хорошо. Духовное существо не может выживать как хомо сапиенс.

I’m not asking you to buy immortality, but as you process a preclear, you cannot help but find out this terrible fact that this preclear is afraid of surviving, and he can’t do anything else. And he’s telling you the truth all the time in that his activities are motivated by survival. He’s telling you the truth. And so you get these terrific discrepancies of „The way to survive is to succumb,“ „The way to succumb is to survive.“

Таким образом, у нас есть это несоответствие в базовых знаниях, которое скрыто от всех, даже от него самого, и которое заключается в том, что он не может делать ничего, кроме как выживать; он не может делать ничего, кроме как выживать... на самом деле это слишком ужасно, чтобы кто-то мог посмотреть этому в лицо. И человек в ответ заявляет, что он должен выживать. И эти два факта не согласуются, они ввергают человека в неистовство, и он начинает прибегать к жестоким наказаниям, несправедливости, предательству, разрушению и страданиям в знак протеста против неправды, заключенной в идее о том, что человек должен очень много работать, чтобы выживать, тогда как человек не может делать ничего, кроме как выживать. Вы ясно понимаете это? Это кажется практически идиотизмом, и тем не менее это очень многое объясняет.

So, you get Schopenhauer saying, „The way to handle life is to die.“ And so, we get Zeno back in Roman times in his apatheia, saying, „Why do anything about it because you can’t do anything about it anyway. And that is why you shouldn’t strive or try, because striving and trying is what they try to get you to do so as to prove to you that you can’t do anything about it“ – apatbeia*apatheia: a reference to one of the central themes of the school of philosophy founded by the Greek philosopher Zeno (ca. 334-ca. 262 B.C.). It taught that man should be free from passion and indifferent to emotion, pleasure and pain, but not without rational feelings. Apatheia means without feelings.

Являясь телом, Жизнь по меньшей мере может делать вид, что она умирает. Большинство обществ начинают делать это... когда они действительно опускаются по шкале, они начинают делать это все более и более эстетично. Они кладут трупы и так далее, они зажигают свечи и воскуривают благовония, они... чем дольше существует общество, тем более оно... пока оно в конце концов не начинает устраивать шумные мероприятия в связи с этим, как это делают китайцы. Потрясающая церемония.

Now, we have in all of the philosophies of the past the succumbers: „Let’s all die. Please, please, please, let’s die.“ And we have the survivors, who are saying, „Well, not only can we live, but we can live well and be happy about it“ And so these two philosophies immediately derive.

Я не прошу вас поверить в бессмертие, но когда вы проводите процессинг преклиру, вы не можете не обнаружить такой вот ужасный факт: что этот преклир боится выживать, но не может делать ничего другого. Он все время говорит вам правду о том, что его действиями движет выживание. Он говорит вам правду. Таким образом, мы видим эти огромные несоответствия: «Чтобы выживать, нужно погибнуть», «Чтобы погибнуть, нужно выживать».

Unfortunately, the impossible philosophy is the succumb philosophy; that’s an impossible philosophy of „Let’s not live. Let’s try to live low scale enough so that we can pretend we’re dead even though we’re still alive.“ It’s really not workable although out through the society you will find it being attempted at every hand.

Поэтому Шопенгауэр говорит: «Способ совладать с жизнью – это умереть». Поэтому Зенон в далекие времена Римской империи говорил в своей Apatheia: «Зачем делать что-то с этим, ведь с этим все равно ничего нельзя сделать. Поэтому не нужно даже пытаться, ведь именно это вас и пытаются заставить делать, чтобы доказать вам, что вы ничего не можете с этим сделать» – Apatheia.

You go into a beer joint, and here in this beer joint you’ll find fellows who have a very happy solution: They’re just unconscious.

Так вот, во всех философиях прошлого существовали сторонники гибели:

You go aboard a train… I don’t know why this is, but almost every time I go on board a train or a boat, at least one passenger will say to me, „You know, they ought to have a capsule or something, and you take it as you get on the train and it wears off as you get off the train.“ And the last one was quite inventive and he said, „You ought to have a series of capsules which are issued with the ticket and measured according to the destination.“ The answer is, of course, to be unconscious and to not know that you’re surviving.

«Давайте все умрем. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, давайте умрем». И существовали сторонники выживания, которые говорили: «Что ж, мы не только можем жить, но мы можем жить хорошо и быть счастливыми». Таким образом, мы сразу же получаем эти две философии.

Now, on the acceptance level on processing – is very interesting if you start on most preclears to feed them, in mock-up form in brackets, anesthetics, morphine, anything that will induce unconsciousness. It just seems that you just process and process and process and those quantities – you just can’t get enough of them mocked up to satiate this craving.

К сожалению, неосуществимой философией является философия гибели; это неосуществимая философия: «Давайте не будем жить. Давайте попробуем жить на достаточно низком уровне шкалы, чтобы мы могли притворяться мертвыми, оставаясь все еще живыми». Это на самом деле невыполнимая философия, хотя вы обнаружите, что ее пытаются применять в этом обществе на каждом шагу.

The fellow, first he has to waste it, you see, because he can’t have it, he knows he can’t have it And you finally get him so that he actually can have things that make him unconscious, and then you get the Pacific Ocean all full of beer, and you get all the space between here and Arcturus completely full of phenobarbital, and he takes that, and the bank is just insatiable on this. There is a terrific desire for unconsciousness. And if you didn’t know this about this preclear, you would go on trying to make him more alert.

Вот вы заходите в пивную, и в этой пивной вы увидите ребят, которые нашли для себя очень замечательное решение: они просто находятся в бессознательности.

Communication depends upon a greater awareness and the ability to put out further space. And you take somebody whose entire ambition is tied up in being unconscious so that he won’t survive and you say, „Come on now, fellow, let’s have some more space.“ Oh no. No, he doesn’t want any of that That will make him survive!

Если вы сядете в поезд... я не знаю, почему это происходит, но практически каждый раз, когда я сажусь в поезд или на пароход, по крайней мере один пассажир говорит мне: «Знаете, у них должны быть капсулы или что-то в этом роде; когда садишься в поезд, принимаешь одну такую капсулу, а когда выходишь из поезда, она прекращает действовать». А последний оказался очень изобретательным и сказал:

Now, maybe you don’t see completely how this problem is idiotic. It’s even turned away at the present time to the extent where, although most people will vaguely admit that there is such a thing as a human spirit, and this in most of the lands of the world, it’s a sort of a disgraceful thing.

«Нужно, чтобы у них было несколько разных капсул, которые выдавались бы вместе с билетом в зависимости от того, как далеко человек едет». Решением, конечно, является находиться в бессознательности и не знать, что ты выживаешь.

„Well, yes, when I was younger I went to church,“ they will always say. I don’t know quite what church has to do with this. I’ve been puzzled about this lately. But they will say this: „Yes, when I was younger I used to believe in this. But of course then I realized that…“

Так вот, что касается уровня приятия в процессинге... это очень интересно, если при работе с большинством преклиров вы начнете давать им в форме мокапов (и с использованием вилок) анестетики, морфий, что угодно еще, что вызывает бессознательность. Кажется, что вы просто одитируете, одитируете, одитируете, а эти вещества... вы просто не можете смокапить их в таком количестве, чтобы удовлетворить эту жажду.

Scientific world today is tremendously interested in teaching people, teaching them, see, „There’s no such thing as a human soul. You understand that Of course, you can make up your own mind about it, students, but there really isn’t any such thing as a human soul. You know that.“

Сначала нужно, чтобы этот парень растрачивал все это впустую, понимаете, потому что он не может это иметь, он знает, что он не может это иметь. В конце концов вы приводите его в такое состояние, что он на самом деле становится способен иметь то, что вызывает у него бессознательность, и потом вы наполняете пивом Тихий океан, вы заполняете фенобарбиталом все пространство отсюда до Арктура, и он принимает все это, его банк просто не может насытиться этим. Это огромная жажда бессознательности. И если бы вы не знали этих данных о преклире, то вы продолжали бы пытаться сделать его более осознающим.

And if you were to go into a physics classroom and try to convince the students there that something existed in this universe which could manufacture energy without using other fuel, he would say, „It’s against the law of conservation of nature.“ And you could ask him in vain which Senate or House resolution or bill this was.

Общение зависит от высокого осознания и способности создавать больше пространства. И вот вы берете кого-то, кто стремится лишь к тому, чтобы находиться в бессознательности и таким образом не выживать, и вы говорите ему: «Давай, парень, создай немного больше пространства». О, нет. Нет, ему это не нужно. Это поможет ему выживать!

He would ask you, by the way, probably to change the mass of something by creating its energy, because he’s demonstrated many times that he can take time, space, energy, matter one way or the other and show you that they’re still there.

Так вот, возможно, вы даже не осознаете до конца, насколько идиотской является эта проблема. В настоящее время с ней напрочь отказываются иметь дело, и доходит даже до того, что, хотя большинство людей смутно признают существование такой вещи, как человеческий дух (и это происходит на большей части территории Земли), это считается чем-то постыдным.

They have very cute experiments. They take something and burn it and trap all of its gases and ashes, and they weigh it before they burn it and they weigh it after they burn it and it weighs the same, outside of the moisture which has been lost through heat. And they demonstrate this conclusively: that matter cannot be destroyed.

«Ну, да, когда я был моложе, я ходил в церковь» – так всегда говорят. Я не совсем понимаю, какое отношение к этому имеет церковь. Меня это озадачило недавно. Но вам будут говорить это: «Да, когда я был моложе, я верил в это. Но потом я, конечно, осознал, что...»

And when you buy that one as a preclear or when your preclear buys that one as a preclear, the next time he tries to rub out this facsimile – brrww. Shocking.

Научный мир сегодня ужасно заинтересован в том, чтобы учить людей, учить их, понимаете: «Такой вещи, как человеческая душа не существует. Вы понимаете это. Конечно, у вас, студенты, может быть свое мнение на этот счет, но на самом деле такой вещи, как человеческая душа, не существует. Вы это знаете».

But you go around and you find other people that just go whoo-whoo, and they’re all gone! All this energy is gone. But the fellow who really buys conservation of energy, he’s in a bad way, because he’s bought the fact that energy cannot be destroyed, it can only be converted. And that’s what this universe would love you to believe. It’s really survival conscious; it’s going to survive in spite of anything. Its space is going to survive. The great protagonists of this universe advocate the fact that space is space is space is space. That’s their definition of space: space.

Если бы вы зашли в классную комнату, где преподают физику, и попытались убедить сидящих там студентов в том, что в этой вселенной существует что-то, что способно производить энергию, не используя при этом какое-то другое топливо, то вам сказали бы: «Это противоречит закону сохранения природы». И вы могли бы тщетно просить их указать вам, в какой резолюции сената или палаты представителей или в каком законопроекте это написано.

And „Space is space,“ and ‘Two things couldn’t occupy the same space.“ Korzybski. He’s wrong, unfortunately wrong. Two things can occupy the same space or one thing can be in two different spaces. But not in this universe. He didn’t add that He was a man of lots of words.

Вас, кстати, могли бы попросить, чтобы вы изменили массу чего-нибудь, создав энергию, из которой эта вещь состоит, поскольку эти ребята многократно демонстрировали, что они могут тем или иным образом взять время, пространство, энергию и материю и показать, что все это по-прежнему находится на месте.

Now, when it comes to understanding life by studying the behavior of the MEST universe, it’s somewhat like learning all about cows by studying cowbells or something, because it doesn’t work out.

Они проводят очень хитрые эксперименты. Они берут что-то и сжигают это, они собирают все выделившиеся при этом газы и пепел, и они взвешивают все это до сжигания и после сжигания, и вес оказывается одинаковым, не считая влаги, которая испарилась при нагревании. И они окончательно доказывают, что материю невозможно уничтожить.

You don’t understand life by understanding mud. And the test for this is entirely empirical. I believe, thirty-five hundred years of written history, men have been trying to solve life by saying it was mud. And some guy decided that the human spirit, as advertised and sold in certain packages by certain organizations in the world, was not quite what the human spirit was, and that life did not necessarily have to be the material universe, and he decided that things didn’t necessarily have to be, and so he looked at the problem. And then all of a sudden you could change the mental attitude and physical attitude, to a large degree, of a human being. And up to that time, the changes were very limited. You could put him on a chopping block and cut his head off, and that sure changed him, but that was not considered nice.

И если вы покупаетесь на это как преклир или если ваш преклир покупается на это, то в следующий раз, когда он попытается стереть это факсимиле, брррр. Ужасно.

Now, we look at all this and we find out that we’re involved with studying something which is nothing in this universe. And so, of course, it’s very hard to study. But that doesn’t say it’s nothing in every universe and that we just needn’t get so arbitrary about it. Just because we look around and we see one universe is no reason why we suppose that there’s only one universe.

Но вы можете найти других людей, которые просто вшть-вшть, и ничего нет! Вся эта энергия исчезла. Но человек, который действительно верит в сохранение энергии, находится в плохом состоянии, поскольку он поверил в то, что энергию невозможно уничтожить, что ее можно только преобразовать. И эта вселенная очень хотела бы, чтобы вы поверили именно в это. Она на самом деле озабочена выживанием; она будет выживать несмотря ни на что. Ее пространство будет выживать. Великие поборники этой вселенной утверждают, что пространство – это пространство – это пространство. Таково их определение слова «пространство»: пространство.

You can immediately – can experience three universes. Immediately. There’s your universe, and you know that doesn’t necessarily agree with this universe. And if you look around at all, you will find out there’s probably somebody else in the world, and his universe doesn’t necessarily agree with your universe, or haven’t you ever had an argument? So, there’s three universes you can experience and three different kinds of ideas.

«Пространство – это пространство» и «Две вещи не могут занимать одно и то же пространство». Коржибский. Он неправ, к сожалению, неправ. Две вещи могут занимать одно и то же пространство, и одна вещь может находиться в двух разных пространствах. Но не в этой вселенной. Он забыл это добавить. Он был человеком, который знал много слов.

A mathematician can draw up a great many symbols which will represent all sorts of situations that wouldn’t apply to this universe. So, it is fairly safe to assume that we aren’t dealing with one universe or three universes, we’re probably dealing with a lot of universes. Fairly safe to assume such a thing. Much safer than to assume there are only one, three or two universes. See, that’s not a safe assumption. Was considered a safe assumption once.

Так вот, когда дело доходит до понимания Жизни, то пытаться понять Жизнь, изучая поведение МЭСТ-вселенной, – это все равно что пытаться узнать все о коровах, изучая их колокольчики или что-то в этом роде, поскольку это не дает нужных результатов.

A fellow by the name of Piazzi, I think it was, walked out and discovered the eighth planet He was careless. He had a telescope and he pointed it at the sky. And the world was running a wonderful cycle of „don’t look.“

Вы не сможете понять Жизнь, пытаясь понять грязь. И это можно проверить исключительно эмпирическим способом. Я полагаю, что в течение трех с половиной тысяч лет, которые описаны в истории, люди пытались разрешить проблему Жизни, говоря, что она является грязью. А какой-то парень решил, что человеческий дух, как его расписывают в определенных материалах определенные организации в мире, пытаясь заставить людей поверить в это, является не совсем тем, чем он является, и Жизнь не обязательно должна представлять собой материальную вселенную, и он решил, что вещи не обязательно должны быть, и таким образом он посмотрел на эту проблему. И потом совершенно неожиданно стало возможно в значительной степени изменять умственное и физическое состояние человеческого существа. До этого момента изменения были очень ограниченными. Человека можно было положить на колоду для рубки мяса и отрезать ему голову, и это определенно вызывало в нем изменения, но считалось, что это нехорошо.

I’ve forgotten who it was, I think it was Hegel. Hegel had just written a book proving conclusively the number of planets available in this solar system consisted of eight – seven. And here was somebody with the eighth. And he had proven conclusively „because seven is a mystic number and is a whole number and doesn’t factor itself,“ or something – that there could only be seven planets. And he proved this without looking. And Piazzi pointed a telescope up there and saw the eighth planet and reported it Everybody said, „We know there can’t be one. Hegel said there wasn’t any more. That’s that“ Do you know, it just took years for somebody else to find that eighth planet again.

Так вот, если мы посмотрим на все это, то мы обнаружим, что мы изучаем что-то, что в этой вселенной является ничем. Поэтому изучать это, конечно, очень трудно.

It’s not a safe thing to do to say there is only one of anything, or that it is conclusively ended. Something always comes along. That can also apply to me, by the way. All right.

Но это не означает, что это является ничем в любой вселенной, и нам не нужно вводить здесь такую произвольность. То, что мы видим вокруг лишь одну вселенную, еще не означает, что мы должны предположить, будто существует только одна вселенная.

Let’s take a few of these elements of this universe and find out how it is that life, from whatever universe it is or whatever thing it is, how can it exist in this universe. It isn’t that life is this universe necessarily and it isn’t that life is coincident with this universe completely, but there must be something in common at least between life and this universe, otherwise they would never get together.

Вы сразу же можете ощутить три вселенные. Сразу же. Существует ваша вселенная; вы знаете, что она не обязательно должна находиться в согласии с этой вселенной. И если вы вообще посмотрите вокруг, то вы увидите, что в этом мире, вероятно, есть кто-то еще, и его вселенная не обязательно находится в согласии с вашей – вам никогда не доводилось спорить с кем-нибудь? Таким образом, существует три вселенные, которые вы можете ощутить, и три разных типа идей.

So life then must have some sort of an idea about time. First thing, it must have some sort of an idea about time, otherwise nobody would ever get anyplace at the same time or a lot of things – not that they ever do. But you wouldn’t get a general agreement on being there. You know, you wouldn’t have any present time if life, you see, wasn’t in some sort of an agreement about time.

Математик может вывести огромное множество символов, которые будут представлять всевозможные ситуации, не относящиеся к этой вселенной. Так что мы вполне обоснованно можем предположить, что мы имеем дело не с одной вселенной и не с тремя, мы, вероятно, имеем дело с большим количеством вселенных. Это вполне обоснованное предположение. Гораздо более обоснованное, чем предположение о том, что существует только одна вселенная, три или две. Понимаете, такое предположение не является обоснованным. Когда-то оно считалось обоснованным.

Well, you’d never have anything coordinating with anything in terms of matter. For instance, electrons flowing and other things flowing have a terrific coordination in terms of time. So that life has a concept of time, and this MEST universe has a concept of time, and these two universes then can come into confluence because of the mutual concept of time. And we look a little bit further, and we say, „What is time?“

Один человек – кажется, его звали Пиацци – вышел и обнаружил восьмую планету. Он был легкомысленным парнем. У него был телескоп, и он направил его на небо. Этот мир проходил через замечательный цикл «не смотри».

"Time is change in space." Well, that’s fine, but time must be running someplace. You ask anybody where tomorrow is, and you ask anybody where the future is, and he’ll tell you in this society, by the way, that it’s over here on the right side; down low and on the right side normally – that’s the future. And if you ask the Chinese, it would probably be over on the left This is established entirely by your reading habit that time has a location. Because the future of any book is over to the right, and you’re always reading into the future from left to right Time has no location.

Я не помню, кто это был, по-моему, Гегель. Гегель как раз только написал книгу, в которой он окончательно доказал, что количество планет, составляющих солнечную систему, равно семи. Но появился кто-то и сказал, что есть восьмая. Гегель окончательно доказал... «поскольку семь – это мистическое число, это целое число, и его невозможно разложить на множители» или что-то в этом роде... что может существовать только семь планет. Он доказал это, не посмотрев. А Пиацци направил телескоп вверх, увидел там восьмую планету и сообщил об этом. И все сказали: «Мы знаем, что ее не может быть. Гегель сказал, что больше никаких планет не существует. Все». Знаете, потребовались годы, чтобы кто-то еще снова обнаружил эту восьмую планету.

But if you could consider the MEST universe as coordinated in its motions and these motions merely continuing, and if you could conceive of life not as a flowing mass or energy, if you could conceive of life as a sort of a pointer which hung over this change of motion… A pointer like this hung over this change of motion. Here’s the flow of change of the MEST universe. And life has a coordinated viewpoint on the flow of change, and life stands still and observes this change, instead of looking at it in reverse. Life, you see, is obviously the one thing which can mobilize MEST, so that one rather thinks of life’s concept as something that moves all around.

Говорить, что нечто существует только в одном экземпляре, или говорить, что в чем-то поставлена точка раз и навсегда, – это необоснованное утверждение. Всегда появляется что-то новое. Это, кстати, относится и ко мне. Хорошо.

If you could see life as a single viewpoint on this coordinated change, you would get the idea of what a flow of time is. It doesn’t go anyplace, time doesn’t, it doesn’t move in any direction; it changes in its atomic structure, its particle structure and so on, and it’s just this consistent interchange. And as it changes life observes these changes and then life measures this as change and doesn’t move in space, but these things move in space, and you have a fairly good idea of what time is.

Давайте рассмотрим некоторые из элементов этой вселенной и выясним, каким образом Жизнь, из какой бы вселенной она ни пришла или чем бы она ни являлась, каким образом Жизнь может существовать в этой вселенной. И не то чтобы Жизнь являлась этой вселенной или была совершенно идентична этой вселенной, но по крайней мере должно существовать что-то общее между Жизнью и этой вселенной, иначе они никогда не соединились бы.

You could go into that and think about it for a while and it becomes very plain; there’s nothing much to that. But much more important than that is what in the name of common sense is space?

Таким образом, у Жизни, должно быть, есть некоторое представление о времени. Это первое, у нее должно быть хоть какое-то представление о времени, иначе никто никогда не смог бы оказаться в одном месте с кем-то еще или многие вещи... не то чтобы это когда-то происходило, но у вас не было бы общего согласия относительно нахождения в каком-то месте. Знаете, у нас не было бы настоящего времени, если бы Жизнь не пришла к некоторому согласию относительно времени.

The utter conceit of any Greek (much less anyone from MIT) of using the word „space“ without saying what he meant anywhere in his own work, and using symbols for space in his mathematics without saying what space was, is a conceit which should have a monument built to it, real big monument Gutzon Borglum or somebody should build it.

Не существовало бы никакой координации между чем бы то ни было с точки зрения материи. Например, потоки электронов и других частиц невероятно скоординированы с точки зрения времени. Так что Жизнь имеет представление о времени, и МЭСТ-вселенная имеет представление о времени, и таким образом эти две вселенные могут слиться благодаря тому, что у них обеих есть представление о времени. Но мы смотрим немного дальше и говорим: «Что такое время?»

Because this is as bad as a streetcar conductor driving a streetcar without knowing what one looked like. Yet they’ve had this beautiful idea that „Everybody must know what space is because we all agree that we know the word.“ Well, believe me, that’s not good enough, not half, and not for anything, because we know this word space: „It’s a hollow spot with indefinite boundaries,“ evidently. You read physics and study it for a while and you find out that’s what it is: it’s sort of a hollow spot with indefinite boundaries, in something.

«Время – это изменение в пространстве». Что ж, прекрасно, но время должно двигаться куда-то. Если вы спросите кого-то, где находится завтра, если вы спросите кого-то, где находится будущее... и, кстати, человек, который живет в этом обществе, ответит вам, что оно находится с правой стороны; обычно оно находится внизу и справа... это будущее. А если вы спросите китайцев, то они, вероятно, ответят вам, что будущее находится слева. Идея о том, что у времени есть местоположение, основана целиком и полностью на том, как вы привыкли читать. Поскольку в любой книге будущее находится справа, и вы всегда читаете слева направо, чтобы попасть в будущее. Время не имеет местоположения.

So, going back in this problem, one was faced with something very horrible: he didn’t have a basic definition; that was astonishing. And this definition was said by the physicist to belong in psychology, and was said by the psychologist to be a problem of physics, and that was as far as it went. What’s space? Well, you had to solve – get some idea what space was. All right.

Но если бы вы могли представить МЭСТ-вселенную в виде скоординированных движений, и эти движения просто продолжаются, и если бы вы могли представить Жизнь не как поток массы или энергии, если бы вы могли представить Жизнь как некую стрелку, которая находится сверху над этим изменяющимся движением... Стрелка наподобие этой, которая находится сверху над этим изменяющимся движением. Вот здесь находится поток изменений МЭСТ-вселенной. Жизнь имеет скоординированное видение этого потока изменений, жизнь неподвижна, она наблюдает за изменениями, вместо того чтобы смотреть на это наоборот. Жизнь, очевидно, является тем, что способно приводить в движение МЭСТ, так что человеку скорее кажется, что Жизнь – это что-то, что перемещается.

There was a missing basic definition: What is space? Boy, nothing easier. Space is a viewpoint of dimension, and that isn’t just mixing words up, because the second you use that definition you can actually just crack cases with that definition. It’s a viewpoint of dimension. That’s all it has to be. The Doctorate lectures cover this at great length. But here, we’re just concerned here with that awful simplicity. That’s a very stupid sort of a simplicity to say something is a viewpoint of dimension and we immediately know more.

Если вы можете представить Жизнь, как единичную точку видения этого скоординированного изменения, то у вас появится представление о том, что такое поток времени. Он никуда не движется, время никуда не движется, оно не движется ни в каком направлении; оно выражается в изменении структуры атомов, в изменении структуры частиц и так далее, это просто такой вот постоянный взаимообмен. И по мере того как происходят изменения, жизнь наблюдает эти изменения, затем жизнь оценивает это как изменение, сама она не движется в пространстве, но все эти вещи движутся в пространстве, и это дает вам довольно неплохое представление о том, что такое время.

Well, you can, of course, have several coincident viewpoints of several different dimensions, because life can make space with great ease, only life can make static space. Ah, something new – static space.

Если вы немного поразмышляете над этим, то все это станет совершенно ясным для вас; в этом нет ничего сложного. Но вот что еще более важно: что же такое пространство?

Why, the physicist knew all the time that he was working entirely with a static space; the physicist knew all about statics. We’ll get that – a moment He knew that space was static; this was nothing strange that a being could make static space; space was static. Or was it?

Невероятное самомнение, с которым какой-нибудь грек (не говоря уже о сотруднике МТИ) употребляет слово «пространство», не объясняя при этом в своем труде, что именно он имеет в виду под этим словом, и использует в своих математических расчетах символы, представляющие пространство, не говоря, что такое пространство, – такое самомнение достойно того, чтобы ему воздвигли памятник, очень большой памятник. Его должен построить Гатсон Борглум или кто-то в этом роде.

I wouldn’t like to go on very broad record saying this, because somebody might pick this up and build a bigger atom bomb. And we wouldn’t want that.

Ведь это все равно как если бы водитель трамвая вел трамвай, не зная, как этот трамвай выглядит. Тем не менее у этих ребят была такая вот замечательная идея: «Все должны знать, что такое пространство, потому что мы все согласились, что мы знаем это слово». Что ж, поверьте мне, в этом вовсе нет ничего хорошего, вообще ничего, поскольку мы знаем это слово, пространство: «Это полое место, имеющее неопределенные границы», по-видимому. Если вы почитаете учебники по физике и поизучаете немного этот предмет, то вы обнаружите, что пространство – это что-то вроде полого места, имеющего неопределенные границы, в чем-то.

The funny part of space in this universe is, it is not static space. We’re not living in static space. The rate of creation of new space in this universe is – MEST universe – is probably one over c. New space. And that gives you apparent motion on the part of anchor points in a consecutive and continuous line.

Итак, возвращаясь к этой проблеме, мы столкнулись с чем-то совершенно ужасным: у нас не было основного определения, просто поразительно. Физики говорили, что это определение относится к области психологии, а психологи говорили, что это проблема, которую должны решать физики; вот насколько они продвинулись в этом деле. Что такое пространство? Что ж, нужно было решить... получить некоторое представление о том, что такое пространство. Хорошо.

You go back and throw this into the Einstein theory and it’ll work I mean, it’s fascinating, but here’s space. Space is going „new space, new space, new space,“ see? „New space, new space“; all the time new space, brand-new space.

Отсутствовало основное определение: что такое пространство? Бог ты мой, нет ничего проще. Пространство – это точка видения протяженности, и это не просто набор слов, поскольку, используя это определение, вы можете просто взламывать кейсы. Пространство – это точка видения протяженности. Вот и все, что оно должно представлять собой. В лекциях «Докторского курса» все это очень подробно описано. Но здесь нас интересует только эта ужасно простая штука. Сказать, что что-то является точкой видения протяженности – это до идиотизма просто, но это сразу же позволяет нам больше узнать.

And of course, in every brand-new space it’s a brand-new space because you have a change of position of particles. That’s why it’s new space: particles of light, which are the most fluent particles which we observe in this universe are traveling at a certain speed – particles of light. All right. At each new position they are a new anchor point And they assume a new position at a very high rate of speed, measured by themselves, with life viewing it.

Что ж, конечно, у нас может быть несколько совпадающих точек видения нескольких разных протяженностей, поскольку Жизнь может очень легко создавать пространство, только Жизнь способна создавать статичное пространство. Ага, это что-то новое – статичное пространство.

Here is something which, to some degree, we get to an upper limit of understanding, because we say, „The speed of light is.“ You see? We say it’s 186,000 zum-zum-zum miles per second. That’s the speed of light But we’re saying „miles per second“ and the second we say „miles“ we’re talking about space.

Ну, физики всегда знали, что они имеют дело исключительно со статичным пространством; физики знают все о статике. Мы вернемся к этому через секунду. Физики знали, что пространство является статичным; нет ничего необычного в том, что человек может создавать статичное пространство; пространство является статичным. Но так ли это?

But if we considered each particle creating new space every time there was new relative position amongst the particles – new relative position amongst the particles, you have a new space, you see? We would then see that space was being created at the rate each particle was moving.

Мне не хотелось бы говорить это во всеуслышание, потому что кто-то может воспользоваться этим и создать еще более мощную атомную бомбу. А нам это не нужно.

Don’t look so lost It’s not important.

Что касается пространства в этой вселенной, то забавно здесь то, что это пространство не является статичным. Мы не живем в статичном пространстве. Скорость, с которой в этой вселенной создается новое пространство – в МЭСТ-вселенной, – составляет, вероятно, единицу поделенную на с. Новое пространство. Таким образом возникает видимое движение якорных точек вдоль последовательной и непрерывной линии.

The only thing that’s important about it – if you want to build an atom bomb. Energy is the flow of particles, and energy condenses into matter and we’re off into the material universe again. We can have a wonderful time with this. But these particles are anchor points, so we get lots of relative spaces rather than a pack of anchor points. You see how this is?

Если подставить это в теорию Эйнштейна, то она будет работать. Я имею в виду, это удивительно, но вот оно пространство. Пространство – это «новое пространство, новое пространство, новое пространство», понимаете? «Новое пространство, новое пространство», все время новое пространство, совершенно новое пространство.

Instead of saying we have this space which is full of anchor points which are all smashed together making a solid object, we’ll say this solid object is a bunch of relative spaces; makes more sense because it works better in processing.

И конечно, в каждом совершенно новом пространстве появляется совершенно новое пространство, поскольку происходит изменение положения частиц. Поэтому это новое пространство: частицы света, которые являются наиболее подвижными из тех частиц, что мы наблюдаем в этой вселенной, движутся с определенной скоростью... частицы света. Хорошо. В каждом новом местоположении они являются новыми якорными точками. А они занимают новое местоположение с очень большой скоростью, которая измеряется ими самими, и Жизнь наблюдает это.

But let’s get down here to the very, very important omission: to leave a fellow without any definitions was the dirtiest trick that heritage could do, and I’m going to get even with heritage sometimes.

Здесь мы имеем дело с чем-то, что мы в какой-то степени считаем высшим пределом понимания, потому что мы говорим: «Скорость света составляет...» Понимаете? Мы говорим, что это 300 000 тра-та-та километров в секунду. Это скорость света. Но мы говорим «километров в секунду», и когда мы говорим «километров», мы говорим о пространстве.

I had a Book of Knowledge when I was two years of age; my father bought me a Book of Knowledge. I didn’t know what he expected me to do with it; I couldn’t lift one of the volumes. And there was a very, very beautiful young girl, I remember, on the cover plate of one of the volumes, and this beautiful young girl was reading probably a Book of Knowledge. And it said as the caption under that, „The Heir to the Ages.“ It should have been „heiress,“ but it was „heir.“ „The Heir to the Ages.“ And they disinherited me, because here were terrific essentials which didn’t seem to be present And the one that wasn’t present was the one that said it was absent, which was zero; there was no zero.

Но если бы мы считали, что каждая частица создает новое пространство каждый раз, когда она оказывается в каком-то новом местоположении относительно других частиц... какое-то новое положение относительно других частиц, и у нас появляется новое пространство, понимаете? Таким образом, мы видим, что пространство создается с той скоростью, с какой движется каждая частица.

You know, everybody came along and they said, „Well, zero. You know what zero is. You want to flunk arithmetic? You better know what zero is. It’s a goose egg. And you put it down on a piece of paper. That’s all. And if you don’t know that, you’d better quit“ And that’s about all a mathematician knows what – about zero.

Не выглядите такими потерянными. Все это неважно.

But mathematics unfortunately came into the picture immediately, because mathematics turns out to be a servomechanism of the human mind. Or the human mind – if a mathematician won’t agree with that, because mathematics are godly, we know that. So we’ll just put it this way: „Let’s make the human being a slave.“ The human mind is a servomechanism to all mathematics, because mathematics is something which man uses to solve problems; the human mind is that servomechanism to all these mathematics. Therefore and thereby and therein, let’s observe something once and for all, right now, that there isn’t any problem with that microphone, that there isn’t any problem with that glass of water, there is no problem with this platform, there’s no problem with these lights; with the management of the hotel there’s a problem, but not with the hotel. There’s no problem until there’s a mind there to conceive a problem about it Now, that’s a hard one, sometimes, to get home.

Единственное, что представляет важность во всем этом... если вы хотите создать атомную бомбу. Энергия – это поток частиц, энергия сгущается и превращается в материю, и мы снова оказываемся в материальной вселенной. Мы можем замечательно позабавиться с этим. Но эти частицы являются якорными точками, так что мы имеем дело со множеством относительных пространств, а не с кучей якорных точек.

You go down and drive down the street and you realize there’s no problem about any one of those cars, but somebody comes along and tells you, „Well yes, one of those cars might run up over the curb and might run into another car and might smash the other car.“

Вы понимаете почему?

You say, „Who is that a problem to?“

Вместо того чтобы сказать, что у нас есть это пространство, заполненное якорными точками, которые спрессованы и образуют плотный объект, мы скажем, что этот плотный объект представляет собой совокупность относительных пространств; это имеет больше смысла, поскольку это лучше работает в процессинге.

„It’s a problem to the drivers.“ They start to say, „It’s a problem to the cars.“ It’s no problem to those cars. Whether or not they break down, improve, have less gas consumption, more gas consumption or run across stubble fields, it’s no problem to them at all They never think about it; they just do it And if they break down and that’s the end of them, well, they have broken down and that’s the end of them; there’s no problem, in other words.

Но давайте рассмотрим одно очень, очень серьезное упущение: оставить человека, не дав ему никаких определений, – это самый грязный трюк, который могло проделать с человеком полученное им наследие, и когда-нибудь я расквитаюсь с этим наследием.

And you see neon lights flashing, and these neon lights say – I won’t put a commercial plug on here – let’s see, these neon lights say, well, „Coca-Cola.“ (That isn’t commercial anymore, that’s just highway robbery.)

Когда мне было два года, у меня была «Книга знаний»; отец купил мне «Книгу знаний». Я не знаю, что он ожидал от меня, что я должен был с ней делать; я не мог поднять ни один из томов. И я помню, что на обложке одного из этих томов была изображена очень, очень красивая девушка, и она, вероятно, читала «Книгу знаний». И там была надпись «Наследник веков». Это должно было быть слово «наследница», но там был «наследник». «Наследник веков». И они лишили меня наследия, поскольку там, похоже, отсутствовали самые основы. Одна из основ, которой там не было, – это то, что указывает на отсутствие чего-либо, а именно ноль; там не было ноля.

You see this big sign down here, neon sign and it’s flash-flash-flash, „Coca-Cola, Coca-Cola,“ you know – flash-flash-flash. And you say, „There’s no problem about that sign.“

Знаете, каждый говорит: «Ну, ноль. Вы знаете, что такое ноль. Вы хотите завалить арифметику? Вам следует знать, что такое ноль. Это бублик. И вы пишете его на бумаге. Вот и все. Но если вы не знаете этого, то вам лучше бросить это дело». Вот примерно и все, что математикам известно о том, что такое... о нуле.

Somebody would say, „Well, yes there is, it might go off! It might stop shining!“

Но, к сожалению, математика сразу же вступила в игру, поскольку, как выяснилось, математика является сервомеханизмом человеческого разума. Или человеческим разумом... если математики не согласятся с этим, ведь математика священна, мы это знаем. Итак, мы просто сформулируем это вот таким образом:

You say, „That’s a problem to the sign, huh?“

«Давайте превратим человека в раба». Человеческий разум является сервомеханизмом для всей математики, потому что математика – это то, с помощью чего человек решает проблемы и задачи; человеческий разум является сервомеханизмом для всей этой математики. Так что давайте посмотрим на все это прямо сейчас и решим раз и навсегда, что не существует никакой проблемы, связанной с этим микрофоном, не существует никакой проблемы, связанной с этим стаканом воды, не существует никакой проблемы, связанной с этой трибуной, не существует никакой проблемы, связанной с этими прожекторами; существует проблема с управлением этим отелем, но не существует никакой проблемы с самим отелем. Не существует никакой проблемы, пока нет никакого разума, который мог бы придумать проблему. Иногда это трудно довести до понимания людей.

„No. No. It’s not a problem to the sign. But it would be a problem to the fellow who maintained the sign!“

Вот вы ведете автомобиль по улице, и вы понимаете, что не существует никакой проблемы ни с одним из этих автомобилей, но кто-то говорит вам: «Ну, да, один из этих автомобилей может налететь на бордюр, он может врезаться в другой автомобиль и разбить вдребезги еще один автомобиль».

And you say, „He presumably has a mind.“

И вы спрашиваете: «Для кого это является проблемой?»

All of a sudden, the fellow starts to get a new viewpoint on MEST. This stuff doesn’t think.

Это проблема для водителей. Этот человек начнет говорить вам: «Это проблема для автомобилей». Это не является проблемой для автомобилей. Сломаются ли они, будут ли они усовершенствованы, будут ли они потреблять меньше бензина, больше бензина или заедут в стерню, – это вовсе не является для них проблемой. Они никогда не думают об этом; они просто делают это. А если автомобиль ломается и на этом ему приходит конец, что ж, значит, он сломался и ему пришел конец; другими словами, здесь нет никакой проблемы.

The engineer loves to build up tubes and plug in sockets and oh boy, cranks and wheels and shiny dials and call it an ENIVAC or a UNIVAC or something less publishable. But when it comes to that machine solving problems, remember, that machine never solves a problem that isn’t fed to it A mind thinks of a problem and feeds it to the machine.

Вы видите, как светятся неоновые лампы, и эти неоновые лампы говорят... я не буду вставлять здесь рекламу... итак, эти неоновые лампы говорят: «Кока-кола». (Это уже больше не реклама, это просто грабеж на большой дороге.)

Yes, you could set the machine running so that it would go on solving problems endlessly and you could go on setting it so that it would go on solving problems endlessly on the basis of the fact that it had been set to solve problems endlessly, and it would hand out answers, but there would – not a single one of them would be what we classify a problem, because they all would have been started in concatenation by a fellow who combined some MEST and who set the machine running in the first place. And the answers would not be answers till somebody came along and read them. And then they would be answers.

Вы видите эту большую вывеску, неоновую вывеску, и она светится, светится, светится, «Кока-кола», «Кока-кола», понимаете... светится, светится, светится. И вы говорите:

But somebody says, „Well, they go into books and they’re published and they’re sent all over the place, and it’s all automatic, it’s all automatic, it’s all auto – – and we got to have everything automatic.“ But the point is, MEST doesn’t think.

• С этой вывеской нет никакой проблемы. Но кто-то скажется вам:

So, this tells you immediately that there’s something wrong here with mathematics in general if they say, „Mathematics exist as mathematics, have always been mathematics, will always be mathematics, and are entirely independent“ – we all get down on our right knee at this moment – “and are entirely independent of the human race.“

Oh no, they’re not I saw an arithmetic textbook in a ruined cabin one time; been lying mere for years, hadn’t solved a problem all the time it was there.

И вы говорите:

So life takes these things in symbols, combines them, does things with them, changes them and creates problems with them. And if life immediately says, then, „Well, there must be a why to the reason MEST is running this way, and there must be a reason. There must be a reason.“

• Это проблема для вывески, так ведь?

I could tell you what has more reasons than anything else that you know about at the moment The thing which has the most reasons is the human body. It’s got a reason for everything. Boy, it’s really got reasons!

And is it daffy! Oh, but it’s got lots of reasons. And these reasons, all added together, add up (if you want to run it back far enough) to what? The survival of something which can’t die. Hideous, huh?

И вы говорите:

Well now, let’s look at this mathematics, and we’ll realize that there is something else about mathematics. Mathematics are very strange. In the field of algebra, an algebra professor will be the first one to demonstrate to you that one equals zero. He’ll be the first one to tell you this, because he could prove it to you very proudly. He’ll write up his algebra equation and then say, „Well, of course, you divide anything by zero, and of course that makes an error.“

• И у него, скорее всего, есть разум.

Does it always make the same error?

И совершенно неожиданно у этого человека появляется новая точка зрения на МЭСТ. Эта штука не думает.

„No, because by dividing by zero you can always make one equals two.“ He could make two equal twenty by dividing by zero. Any time he divides by zero he gets a different answer. The jerk. It’s a wild variable!

Инженеры обожают изготавливать какие-нибудь электронные лампы и подключать их к сети, подсоединять к ним разные рычаги, колесики и сверкающие шкалы, и называть это ЭНИВАКом или УНИВАКом или каким-то еще менее приличным словом. Но когда дело доходит до того, чтобы эта машина решила какую-нибудь проблему, помните, эта машина никогда не решает проблемы, которые не были в нее введены. Разум придумывает проблему и вводит ее в эту машину.

There’s a gradient scale of zero, and any mathematical equation which unqualifiedly contains zero as zero is going to solve in different ways, and then we get quantum mechanics. That’s the safe and stable mathematics with which they are building the atom bomb.

Да, вы могли бы задать машине такие установки, чтобы она бесконечно решала проблемы, и вы могли бы продолжать задавать ей такие установки, чтобы она бесконечно решала проблемы на основе того, что ей задали установки бесконечно решать проблемы, и она выдавала бы решения, но там не было бы... ничего из этого не было бы тем, что мы классифицируем как проблемы, поскольку все это последовательно запускалось бы тем парнем, который изначально соединил вместе эти куски МЭСТ и заставил машину работать. И эти решения не были бы решениями, пока кто-то не пришел бы и не прочитал их. И тогда они стали бы решениями.

Zero is a gradient scale.

Но кто-то говорит: «Ну, они попадают в книги, их публикуют, их рассылают по всему миру, и все это делается автоматически, все это делается автоматически, все это делается автома... у нас все должно быть автоматическим». Но суть в том, что МЭСТ не думает.

All right, do you mean zero right now? All right, we mean zero right now, and zero – don’t write it down on a piece of paper, then, because the second you write it down on a piece of paper you’re writing zero for the future.

Так что это сразу же говорит нам, что с математикой в целом что-то не так, раз эти ребята говорят: «Математика существует как математика, она всегда была математикой, она всегда будет математикой, и она совершенно ни от чего не зависит»

Is there always going to be a zero of apples on that table? I’m afraid you can’t guarantee that So, zero then becomes nonabsolute.

– в этот момент мы все опускаемся на правое колено – «и она совершенно не зависит от людей».

Have there ever been apples on that table? You can’t guarantee that either. But the second you say „a past zero“ you have a nonabsolute. Well, that’s just there.

О, нет, это не так. Однажды я видел один учебник по арифметике в разрушенной лачуге; он лежал там годами, и за все это время он не решил ни одной задачи.

Now, you mean a „zero of what“?

Итак, Жизнь берет все это в виде символов, соединяет их, делает с ними разные вещи, изменяет их и создает проблемы с их помощью. И если Жизнь сразу же говорит:

Well, a zero of nothing.

«Что ж, должна существовать причина того, что МЭСТ ведет себя таким образом, должна существовать какая-то причина. Должна существовать какая-то причина»...

What’s nothing?

Я могу сказать вам, что в данный момент имеет больше всего причин по сравнению с чем угодно еще, что вам известно: больше всего причин имеет тело. У него есть причина для всего. Бог ты мой, у него действительно есть причины! Какое же оно глупое! О, зато у него есть множество причин. И все эти причины вместе приводят (если вы хотите откатить все это достаточно далеко назад) к чему? К выживанию чего-то, что не может умереть. Ужасно, правда?

Well, it’s nothing of course; it’s not anything.

Что ж, давайте рассмотрим математику, и мы увидим, что в математике есть кое-что еще. Математика – это очень странная штука. Например, алгебра: профессор по алгебре первый продемонстрирует вам, что единица равна нулю. Он первый скажет вам это, поскольку он может доказать вам это с величайшей гордостью. Он напишет свое алгебраическое уравнение и скажет: «Ну, конечно, если что-то разделить на ноль, то это, конечно, будет ошибка».

Well, if you want to say what’s not anything, you will have to say not anything past, present and future. Whoo! We have an unobtainable goal. And we got a wonderful maybe, yes. All right.

Это всегда будет одинаковая ошибка?

We’ve got zero, then, something else. Zero where?

«Нет, поскольку, деля что-то на ноль, вы всегда можете приравнять единицу к двум». Он может приравнять двойку к двадцати, если будет делить на ноль. Всякий раз, когда он делит что-то на ноль, он получает разные ответы. Тупица. Это непредсказуемая переменная!

And therefore, if a mathematician wrote „nonlocated zero, geographically located zero,“ if he put it on a piece of paper which was going to be moved, it would become a variable, because a zero to be zero would not have any geographical location. None. That would be a real zero, so any time he says, „A zero of apples on the table,“ there’s still something there; there’s a point on the table.

Существует градиентная шкала нуля, и любое математическое уравнение, которое безоговорочно содержит ноль как ноль, может иметь разные решения, и потом у нас появляется квантовая механика. Эти ребята строят атомные бомбы с помощью такой вот надежной и стабильной математики.

And therefore, zero is a wild variable in all mathematics. That would be very disheartening for a mathematician to realize that, because he’s been pinning his faith for years – at least he had zero.

Ноль – это градиентная шкала.

Now, what’s that got to do with us? Well, we find out that life to this universe represented zero but didn’t behave like zero should. He had no location, no wavelength, had no time element in itself; it didn’t have any mass, and we examined it and we found a theoretical, absolute zero, as far as this universe was concerned. But this didn’t mean that it didn’t have a somethingness elsewhere. It has a nothingness here, and in this universe it begins to identify itself with space.

Хорошо, имеем ли мы в виду ноль прямо сейчас? Да, мы имеем в виду ноль сейчас, и ноль... не записывайте его на бумаге, потому что как только вы запишете его на бумаге, он превратится в ноль будущего.

The first thing with which a spirit identifies itself is space, so the space has nothing in it so the being thinks he is nothing. And that’s your first identification and he starts off from there, and of course, he isn’t there from there on after.

Всегда ли на этом столе будет ноль яблок? Боюсь, вы не можете этого гарантировать. Таким образом, ноль перестает быть абсолютом.

This, in short, was the heritage with which one started to solve the problem: life as a function and behavior in a society which did not know what time was, space was, energy, zero or mathematics. And this is a very poor heritage for a physicist to start out on.

На этом столе когда-нибудь лежали яблоки? Это вы тоже не можете гарантировать. Но когда вы говорите «ноль, существовавший в прошлом», вы имеете дело с чем-то, что не является абсолютом. Что ж, вот оно.

Well, I don’t say I’ve solved these things. I’ve merely pointed out some of their idiosyncrasies and have succeeded in divorcing us from a great deal of superstition, because the one thing that happens, as far as we can find out, when a person can’t look, he has to think. And a person who does an awful lot of thinking isn’t looking. And the person who does the most thinking is crazy.

• Итак, вы имеете в виду «ноль чего»?

And if we want people to be happy, we’ve got to get them to a point where they can see, because this stuff doesn’t bite; doesn’t bite them. Might hurt their shins.

And we find out such astonishing things – that work is desirable; that’s fascinating. Nobody in America would believe that. Work is desirable, pain is desirable, impacts are desirable. Action of anything, any characteristic is intensely desirable. And so, some of these weird things about life begin to explain themselves.

And how do we find out about this?

Well, we just look.

Что ж, если вы хотите сказать, что это не является чем-то, то вам нужно сказать «чем-то в прошлом, настоящем и будущем». У-у-у-у! У нас появляется недостижимая цель. И у нас появляется замечательное «может быть», да. Хорошо.

We have processes which bring a person up from thinking about it to looking at it And the second he looks at it, why, it all blows away, all the clouds and worries and doubts, anxieties which he had.

Таким образом, у нас есть ноль чего-то еще. Ноль где?

But believe me, he can think of enough reasons about enough problems to avoid looking for an awful long time. And I think he’s avoided it very successfully that – for forty-five hundred years mat I know about, and I have been trying to figure out ways and means of breaking the habit of not looking.

Следовательно, если бы математик написал «ноль, не имеющий местоположения; ноль, имеющий географическое местоположение», если бы он нарисовал его на листе бумаги, который можно было бы передвинуть, то этот ноль превратился бы в переменную, поскольку для того, чтобы ноль был нулем, у него не должно быть никакого географического местоположения. Никакого. Это был бы настоящий ноль. Так что всякий раз, когда этот парень говорит: «Ноль яблок на столе», там все равно что-то есть; есть точка на столе.

And if all we did with these processes, if all we did with these processes was to make better drivers, we would still have reason to be here, because all the drivers on the highway are busy thinking. Ooh!

Таким образом, ноль является непредсказуемой переменной во всей математике. Если бы математик осознал это, то он бы очень разочаровался, поскольку он годами слепо верил... по крайней мере у него был ноль.

Knowledge is an instinctive truth, really, and one never figured himself in any direction but deeper into another problem.

Так вот, какое это имеет отношение к нам? Мы обнаруживаем, что для этой вселенной Жизнь символизирует собой ноль, но Жизнь не ведет себя так, как должен вести себя ноль. У него нет местоположения, длины волны, в нем нет никакого элемента времени, у него нет массы; и мы изучили все это и обнаружили теоретический, абсолютный ноль с точки зрения этой вселенной. Но это не означает, что этот ноль не является чем-то в каком-то другом месте. Здесь он является ничем, и в этой вселенной он начинает отождествлять себя с пространством.

If you want to know, Me, in its purest sense, knows pervasively and instinctively, and you don’t find out about knowing by thinking, you find out about knowing by being able to look.

Первое, с чем отождествляет себя дух, – это пространство; пространство содержит в себе ничто, поэтому духовное существо считает себя ничем. Это первое, с чем оно себя отождествляет, и это является для него отправной точкой, и конечно же, начиная с этого момента, его не существует.

And the first stage is you know how to look and then you become free enough so that you know. And it’s the most elementary problem in the world, idiotically elementary. And that was why nobody ever wanted to solve it Nobody wanted to solve the problem, because nobody wanted to look like an idiot As a matter of fact, it is as much as a man’s pride is worth to solve this problem. All right.

Одним словом, вот что нам досталось в качестве наследия и вот с чего мы начали искать решение этой проблемы, – Жизнь как функция и поведение, – в этом обществе, которое не знало, что такое время, пространство, энергия, ноль или математика. И это очень скудное наследие, чтобы служить в качестве отправной точки для физика.

There are the various elements. We have a life which approximates zero in this universe, which is busy surviving, madly surviving and hoping nobody will recognize the thing that it can’t do is die.

Что ж, я не говорю, что я разрешил все это. Я просто указал на некоторые особенности этого, и мне удалось избавить нас от множества предрассудков, поскольку единственное, что, как мы обнаруживаем, происходит, когда человек не способен посмотреть на что-то, – это то, что ему приходится думать. Человек, который ужасно много думает, не смотрит. А человек, который думает больше всего, сумасшедший.

But a thetan can do all sorts of things in going upscale and downscale and sometimes getting down to a low, low level, that it just can’t bring itself back up again. But it’s still surviving in spite of the fact that it’s at that very, very low level, it’s still surviving.

Если мы хотим, чтобы люди были счастливы, мы должны привести их в такое состояние, при котором они смогут видеть, потому что эта штука не кусается; она не укусит их. Она может ударить их по голени.

И мы обнаруживаем такие поразительные вещи... что работа – это нечто желательное; просто удивительно. В Америке никто не поверил бы в это. Работа – это нечто желательное, боль – это нечто желательное, удары – это нечто желательное. Любое действие, любая характерная особенность – это что-то, что является очень желательным. Таким образом, некоторые из этих странностей, связанных с Жизнью, начинают объяснять сами себя.

И каким образом мы узнаем об этом? Что ж, мы просто смотрим.

У нас есть процессы, которые поднимают человека от состояния, когда он думает о чем-то, к состоянию, когда он смотрит на это. И как только он начинает смотреть на это, все это исчезает: все тучи, все беспокойства, сомнения и тревоги, которые у него были.

Но, поверьте мне, он может придумать достаточное количество причин, связанных с достаточным количеством проблем, чтобы не смотреть в течение очень долгого времени. И я думаю, он весьма преуспел в этом... в течение четырех с половиной тысяч лет, насколько мне известно, и я пытался найти способы и средства, которые позволили бы сломать привычку не смотреть.

И если бы все, чего мы добились с помощью этих процессов... если бы все, чего мы добились с помощью этих процессов, сводилось бы к тому, что люди начали лучше водить автомобили, то у нас все равно была бы причина находиться здесь, потому что все водители, которые ездят по дорогам, заняты размышлениями. О-о-о!

Знание – это истина, которую мы знаем инстинктивно, и человек, занимаясь размышлениями, никогда не добивался ничего, кроме того, что погружал себя еще глубже, в еще одну проблему.

Если хотите знать, то Жизнь, в ее самом чистом виде, знает что-то, благодаря способности проникать и благодаря инстинкту, и вы не получаете знания благодаря размышлениям, вы получаете знания благодаря своей способности смотреть.

И первый шаг заключается в том, что вы знаете, как смотреть, и потом вы становитесь достаточно свободны, чтобы знать. И это самая простая проблема в мире, она проста до идиотизма. Поэтому никто никогда не хотел ее решать. Никто не хотел решать эту проблему, потому что никто не хотел выглядеть идиотом. На самом деле решение этой проблемы стоит всей человеческой гордости. Ладно.

Существуют все эти элементы. Мы имеем дело с Жизнью, которая имитирует ноль в этой вселенной, которая старается выживать, старается как одержимая, и надеется, что никто не заметит, что единственное, чего она не может, так это умереть.

Но тэтан может делать самые разные вещи, поднимаясь и опускаясь по шкале, и иногда он опускается на такой низкий уровень, что потом он уже не может подняться обратно. Но он все равно выживает, несмотря на то что находится на таком очень и очень низком уровне, он все равно выживает.