Для того, чтобы решить быть ответственным за вещи, необходимо преодолеть идею о том, что ответственность была навязана.

Для того, чтобы решить быть ответственным за вещи, необходимо преодолеть идею о том, что ответственность была навязана.

Право выбора все же главенствует над ответственностью. То, что делается против своего желания, действует как оверт против себя. Но когда желание что-то сделать деградировало до нежелания чего-либо делать, отсутствие желание само по себе будет аберрацией.

Право выбора все же главенствует над ответственностью. То, что делается против своего желания, действует как оверт против себя. Но когда желание что-то сделать деградировало до нежелания чего-либо делать, отсутствие желание само по себе будет аберрацией.

Различия в реакциях пк на процессы ответственности проистекают от убеждения пк в том, что его право выбора было или в данный момент подавляется. Там, где у одитора есть пк, который протестует против процесса ответственности, этот пк убежден, что одитор навязывает ему ответственность, и в такой сессии произойдет мало чего хорошего.

Различия в реакциях пк на процессы ответственности проистекают от убеждения пк в том, что его право выбора было или в данный момент подавляется. Там, где у одитора есть пк, который протестует против процесса ответственности, этот пк убежден, что одитор навязывает ему ответственность, и в такой сессии произойдет мало чего хорошего.

В принципе, с делательностью нет ничего неправильного. Но там, где человек делает то, что он делать не хочет, возникает аберрация. В этом случае человек делает через нежелание делать. В результате получается делательность без ответственности.

В принципе, с делательностью нет ничего неправильного. Но там, где человек делает то, что он делать не хочет, возникает аберрация. В этом случае человек делает через нежелание делать. В результате получается делательность без ответственности.

При переходе любого государства в рабство, как это произошло с Грецией или же в экономическое подавление индивидуума, как в современном западном обществе, делательность становится все более и более навязанной, и соответственно желание что-то сделать становится все меньше и меньше. В конце концов люди не несут ответственности за свои действия. Проистекающие от этого некомпетентность, преступность и бедность являются сегодня необходимыми составляющими «развитого» общества. И в итоге существует так много людей, которые не хотят делать что-либо в принципе, что лишь немногим оставшимся приходится тащить все общество на своей спине. Там где присутствует сильное нежелание что-либо сделать, демократия становится невыносимой — поскольку большинство голосов пойдут за отлынивание от работы.

При переходе любого государства в рабство, как это произошло с Грецией или же в экономическое подавление индивидуума, как в современном западном обществе, делательность становится все более и более навязанной, и соответственно желание что-то сделать становится все меньше и меньше. В конце концов люди не несут ответственности за свои действия. Проистекающие от этого некомпетентность, преступность и бедность являются сегодня необходимыми составляющими «развитого» общества. И в итоге существует так много людей, которые не хотят делать что-либо в принципе, что лишь немногим оставшимся приходится тащить все общество на своей спине. Там где присутствует сильное нежелание что-либо сделать, демократия становится невыносимой — поскольку большинство голосов пойдут за отлынивание от работы.

Там где существует высокое нежелание что-либо делать, у нас есть постоянная рестимуляция тех вещей, которые человек действительно не хотел делать, другими словами, овертов. Принуждение людей, которые не хотят работать, к работе рестимулирует механизм овертов, что в свою очередь приводит к повышению уровня преступности, наносит все больший и больший урон и приводит все к меньшему и меньшему пониманию того, откуда все это началось.

Там где существует высокое нежелание что-либо делать, у нас есть постоянная рестимуляция тех вещей, которые человек действительно не хотел делать, другими словами, овертов. Принуждение людей, которые не хотят работать, к работе рестимулирует механизм овертов, что в свою очередь приводит к повышению уровня преступности, наносит все больший и больший урон и приводит все к меньшему и меньшему пониманию того, откуда все это началось.

Индивидуум, который не хотел делать что-то плохое, но, тем не менее, сделал, затем отождествляет все, что он делает, с любым нежеланием делать — самое поганое, что он не хотел и делал плохое далеко не один раз. Поэтому вся делательность ухудшается. Танцы становятся плохими. Игра в игры становится тоже плохой. Даже принятие пищи и размножение становится чем-то плохим. И все это потому, что сюда оказалось замешанным нежелание делать что-то плохое, которое было отождествлено и стало нежеланием вообще что-либо делать.

Индивидуум, который не хотел делать что-то плохое, но, тем не менее, сделал, затем отождествляет все, что он делает, с любым нежеланием делать — самое поганое, что он не хотел и делал плохое далеко не один раз. Поэтому вся делательность ухудшается. Танцы становятся плохими. Игра в игры становится тоже плохой. Даже принятие пищи и размножение становится чем-то плохим. И все это потому, что сюда оказалось замешанным нежелание делать что-то плохое, которое было отождествлено и стало нежеланием вообще что-либо делать.

Человек, который сделал что-то плохое, препятствует себе тем, что удерживает /висхолдирует/ делательность в этом направлении. Когда в итоге он видит, что сделал много плохих вещей, он становится полным висхолдом. По мере того, как вы ему проводите процессинг, он сталкивается повторным явлением своего осознания, что он не настолько плохой, как думал ранее. И это удивительная часть этого. Люди никогда не бывают настолько плохими, насколько они себя считают — и, вне всяких сомнений, другие люди никогда не бывают настолько плохими, как о них думают.

Человек, который сделал что-то плохое, препятствует себе тем, что удерживает /висхолдирует/ делательность в этом направлении. Когда в итоге он видит, что сделал много плохих вещей, он становится полным висхолдом. По мере того, как вы ему проводите процессинг, он сталкивается повторным явлением своего осознания, что он не настолько плохой, как думал ранее. И это удивительная часть этого. Люди никогда не бывают настолько плохими, насколько они себя считают — и, вне всяких сомнений, другие люди никогда не бывают настолько плохими, как о них думают.

Самой главной диковинкой является то, что люди в некотором роде полиция для самих себя. Исходя из концепта хорошего, они считают себя плохими и после этого пытаются найти любой способ защитить других от себя. Человек делает это путем снижения своих собственных способностей. Он добивается этого, понижая свою знательность.

Самой главной диковинкой является то, что люди в некотором роде полиция для самих себя. Исходя из концепта хорошего, они считают себя плохими и после этого пытаются найти любой способ защитить других от себя. Человек делает это путем снижения своих собственных способностей. Он добивается этого, понижая свою знательность.

Там где вы видите тэтана, который спит слишком много и делает слишком мало, там вы видите человека, который видит свою плохую делательность повсюду, вы видите человека, который защищает других от плохого в себе.

Там где вы видите тэтана, который спит слишком много и делает слишком мало, там вы видите человека, который видит свою плохую делательность повсюду, вы видите человека, который защищает других от плохого в себе.

Существует и другая крайность. Это человек, который должен что-то делать по причине экономического или иного давления, но все же из-за своего собственного концепта о плохом в себе пытается не делать. Такой человек может запросто стать преступником. Ответ такого человека заключается только в том чтобы делать, но не нести за это никакой ответственности, и это, когда вы исследуете его динамики, легко приводит в состояние постоянной драматизации овертов. И в таком случае вы получает совершенно неуправляемое тело, где большая часть знания скрыта и где отсутствует ответственность за других и даже за себя. От преступности до сумасшествия путь невелик, если там вообще есть какой-либо путь. Таких людей нельзя регулировать при помощи полиции, потому что регуляция на уровне полиции подразумевает некоторое признание подчинения. При отсутствие управления способности подчинятся не существует, и поэтому такие люди просто начинают ненавидеть полицию и все.

Существует и другая крайность. Это человек, который должен что-то делать по причине экономического или иного давления, но все же из-за своего собственного концепта о плохом в себе пытается не делать. Такой человек может запросто стать преступником. Ответ такого человека заключается только в том чтобы делать, но не нести за это никакой ответственности, и это, когда вы исследуете его динамики, легко приводит в состояние постоянной драматизации овертов. И в таком случае вы получает совершенно неуправляемое тело, где большая часть знания скрыта и где отсутствует ответственность за других и даже за себя. От преступности до сумасшествия путь невелик, если там вообще есть какой-либо путь. Таких людей нельзя регулировать при помощи полиции, потому что регуляция на уровне полиции подразумевает некоторое признание подчинения. При отсутствие управления способности подчинятся не существует, и поэтому такие люди просто начинают ненавидеть полицию и все.

Только там, где экономическая хватка так сильна и политическое давление так велико как в России, мы получаем высокий уровень преступности и большой процент невротиков и психотиков. Где угодно, где действия сопровождаются нежеланием что-либо делать, в результате возникает безответственность за свои собственные действия.

Только там, где экономическая хватка так сильна и политическое давление так велико как в России, мы получаем высокий уровень преступности и большой процент невротиков и психотиков. Где угодно, где действия сопровождаются нежеланием что-либо делать, в результате возникает безответственность за свои собственные действия.

В принципе тогда, когда пк получает процессинг, одитор стремится реабилитировать его желание делать. Чтобы этого добиться необходимо восстановить у пк способность утаивать по своему собственному определению (а не из-за страх наказания) дальнейшие плохие действия. Только тогда пк будет хотеть восстановиться от всего, что с ним не так — поскольку все плохое, что сделал пк, было наделено самостоятельностью, чтобы избежать неправоты в действиях в какой-то прошлый момент времени.

В принципе тогда, когда пк получает процессинг, одитор стремится реабилитировать его желание делать. Чтобы этого добиться необходимо восстановить у пк способность утаивать по своему собственному определению (а не из-за страх наказания) дальнейшие плохие действия. Только тогда пк будет хотеть восстановиться от всего, что с ним не так — поскольку все плохое, что сделал пк, было наделено самостоятельностью, чтобы избежать неправоты в действиях в какой-то прошлый момент времени.

Все виды процессов ответственности обладает этим в качестве своей конечной цели: реабилитировать желание делать и способность утаивать по своему собственному определению.

Все виды процессов ответственности обладает этим в качестве своей конечной цели: реабилитировать желание делать и способность утаивать по своему собственному определению.

Следовательно у нас есть формула нападения на любую данную область, в которой пк не может что-то делать, с которой у него трудности или же за которую он не может взять ответственность: (а) обнаружить эту область, (б) найти терминал, который ее представляет, (в) найти то, что преклир сделал этому терминалу, что он думает следует утаивать, (г) сгладить все такие случаи.

Следовательно у нас есть формула нападения на любую данную область, в которой пк не может что-то делать, с которой у него трудности или же за которую он не может взять ответственность: (а) обнаружить эту область, (б) найти терминал, который ее представляет, (в) найти то, что преклир сделал этому терминалу, что он думает следует утаивать, (г) сгладить все такие случаи.

Короче говоря, все что нам надо для того, чтобы реабилитровать любой кейс это найти область, в которой терминал все еще реален для преклира, а затем избавиться от того, что пк сделал и утаил и мы получим восстановленную ответственность.

Короче говоря, все что нам надо для того, чтобы реабилитровать любой кейс это найти область, в которой терминал все еще реален для преклира, а затем избавиться от того, что пк сделал и утаил и мы получим восстановленную ответственность.

Из всех процессов ответственности, который я разработал, самый ранний все равно остается лучшим, исходя из результатов проверок и это:

Из всех процессов ответственности, который я разработал, самый ранний все равно остается лучшим, исходя из результатов проверок и это:

• «Что ты сделал (терминалу)?»

• «Что ты сделал (терминалу)?»

Результаты этого процессинга по большей части зависят от точности оценивания, от желания одитора проводить пк процессинг и от прохождения процесса до настолько большего сглаживания, насколько получится, прежде чем искать следующий терминал.

Результаты этого процессинга по большей части зависят от точности оценивания, от желания одитора проводить пк процессинг и от прохождения процесса до настолько большего сглаживания, насколько получится, прежде чем искать следующий терминал.

Точность оценивания зависит от умелого использования Э-метра. Прямой провод по динамикам это лучше всего и пристальное слежение за тем какой терминал меняет показания ручки тонов это хороший способ найти терминал.

Точность оценивания зависит от умелого использования Э-метра. Прямой провод по динамикам это лучше всего и пристальное слежение за тем какой терминал меняет показания ручки тонов это хороший способ найти терминал.

Желание одитора проводить пк процессинг зависит от уверенности одитора в достижении результатов — а это устанавливается при помощи удаления того, что одитор сделал или утаил от прекиров в принципе и по отношению к этому преклиру в частности. Поэтому команды коодита будут оптимальны всегда, если сначала как терминал они пройдут друг друга, добьются хорошего сглаживания этого (это выполняется при помощи процессинга: «Что ты мне сделал?» «Что ты от меня утаил?»), следующее, что за этим надо пройти это пол одитора, затем прояснить Дианетику и Саентологию (или использовать это как шаг два), а уж затем только входить в «кейс». Это будет довольно классная команда коодита, после того как они пережили первые взрывы и готовы продолжать.

Желание одитора проводить пк процессинг зависит от уверенности одитора в достижении результатов — а это устанавливается при помощи удаления того, что одитор сделал или утаил от прекиров в принципе и по отношению к этому преклиру в частности. Поэтому команды коодита будут оптимальны всегда, если сначала как терминал они пройдут друг друга, добьются хорошего сглаживания этого (это выполняется при помощи процессинга: «Что ты мне сделал?» «Что ты от меня утаил?»), следующее, что за этим надо пройти это пол одитора, затем прояснить Дианетику и Саентологию (или использовать это как шаг два), а уж затем только входить в «кейс». Это будет довольно классная команда коодита, после того как они пережили первые взрывы и готовы продолжать.

Затем, при поиске тех областей, которые надо проходить с кейсом, необходимо заботиться о том, чтобы не превысить и не недоделать работу с терминалом. Когда у преклира кончаются ответы это может быть довольно изматывающе продолжать.

Затем, при поиске тех областей, которые надо проходить с кейсом, необходимо заботиться о том, чтобы не превысить и не недоделать работу с терминалом. Когда у преклира кончаются ответы это может быть довольно изматывающе продолжать.

Ответственность может быть реабилитирована у любого кейса, и когда это произойдет, вы получите клира и это все, что относится к этому.

Ответственность может быть реабилитирована у любого кейса, и когда это произойдет, вы получите клира и это все, что относится к этому.