Хорошо.

Давайте поговорим о Кодексе одитора. Кодекс одитора – это моральный кодекс. В Саентологии используются два кодекса. Один из них - моральный кодекс, второй – этический.

Следовательно, Саентология отвечает тем требованиям, которые предъявляются к цивилизации. Если вы посмотрите на Саентологию, вы увидите, что она отвечает практически всем требованиям, которые предъявляются к цивилизации. И эти требования чрезвычайно важны для одитора, поскольку люди захотят узнать точно, как должен вести себя саентолог, чтобы ему можно было доверять. Они захотят узнать: это цивилизованное существо или нет?

Они хотят это знать потому, что они не привыкли видеть цивилизованных существ в сфере лечения. В сфере лечения никогда не было цивилизованных существ. На самом деле, я не знаю, какие требования выдвигаются в сфере лечения. Вы просто стоите и режете людей на куски, сознавая тот факт, что состояние человека улучшить невозможно или что существует лишь чрезвычайно сомнительный шанс улучшить его состояние. Но чтобы делать это, не нужно быть цивилизованным человеком. Нужно быть ужасно чёрствым человеком. Что ж, большую часть публики заставили уяснить себе, что бессердечность – это неотъемлемая часть сферы лечения.

Если бы мы в Саентологии придерживались нашего настоящего, цивилизованного подхода к жизни, то продвижение Саентологии вперёд шло бы в три раза менее эффективно. Она скорее является, нежели демонстрирует... она является цивилизацией, поскольку в ней есть свой моральный кодекс, свой этический кодекс. И наряду с этим в ней есть правила поведения, с которыми согласились, – это просто какие-то общие правила поведения, с которыми согласились. Кроме того, в ней есть определённые данные о существовании, с которыми тоже согласились. В ней есть согласие в отношении того, что такое добро и что такое зло. И в ней, кроме всего прочего, существует согласие с тем, с чем раньше практически никто никогда не соглашался... здесь не должно быть никакого замешательства. Мы с этим согласились. Мы не признаём существование тайн. И начать свой путь с этого – это просто нечто фантастическое, для любой организации. Мы не признаём существования неразрешимых проблем или хаоса, который невозможно тем или иным образом устранить.

Что ж, это поразительно само по себе. Но давайте посмотрим, как всё это начиналось и откуда взялся этот Кодекс одитора, о котором я начал с вами говорить. Когда мы обучали первых нескольких людей Дианетике, стало очевидно, что некоторые их действия разрушительно сказываются на кейсах преклиров. Поразмыслив над этим, я пришёл к мнению, что необходимо заострить внимание одиторов на этих моментах. Так и появился Кодекс одитора.

На самом деле первый вариант Кодекса одитора был гораздо более длинным и сырым, чем нынешний. В одно время Кодекс одитора сократили настолько, что в нём только и значилось, что: «Не обесценивайте и не оценивайте». Два недопустимых момента – обесценивание и оценивание. На самом деле большинство практикующих одиторов знают об этих двух моментах и думают, что это и есть Кодекс одитора.

Что ж, в первоначальном варианте Кодекса одитора было очень много других пунктов. И как-нибудь на днях я, наверное, вернусь назад, найду различные варианты Кодекса одитора и соберу их вместе, чтобы показать вам, как этот кодекс развивался. Это будет интересно и занимательно. Но в действительности нас куда больше интересует сам кодекс и его основное назначение.

Его назначение – выставить на всеобщее обозрение перечень самых вопиющих ошибок, которые может допустить одитор и которые разрушительно сказываются на кейсе преклира. Но как это ни странно, вывесив этот перечень, вы вывесили кодекс о том, как быть цивилизованным. Как только вы это сделали, вы вывесили кодекс о том, как быть цивилизованным. Это не какой-то специальный кодекс. Он не обязательно имеет отношение только к Дианетике и Саентологии. Он имеет отношение и к другим вещам. Он имеет отношение, в частности, вот к чему: как не погубить своего собрата-человека в ходе повседневных встреч с ним? Это и будет одной из первых дефиниций понятия «цивилизация».

Слово «цивилизация» очень часто неправильно употреблялось и приобрело очень дурную славу. Но мы могли бы сказать, что цивилизованный кодекс поведения – это просто смазка для колёс третьей динамики. Третья динамика может существовать, если в ней есть кодекс поведения, и не может продолжать своё существование без того, чтобы не ухудшиться, если такого кодекса нет.

Таким образом, Кодекс одитора – это не что-то произвольно установленное, это не что-то такое, что говорит вам относиться к преклиру сочувственно, и это не что-то такое, что следует использовать только в сфере лечения или при практическом применении Саентологии. Это просто кодекс того, как быть цивилизованным. И если бы вы были действительно очень и очень вежливы, вы бы не стали обесценивать человека, с которым вы говорите, и высказывать ему свои оценки; вы бы делали только следующее: вы бы просто поддерживали общение, вплетали в него свои идеи, вплетали в него идеи этого человека, извлекали оттуда идеи этого человека, а он бы вплетал в разговор ваши идеи и извлекал их оттуда. И вы бы просто обменивались и обменивались идеями, сохраняя на всём протяжении разговора высокий уровень аффинити. Вы бы никогда не оценивали и не обесценивали. Хорошо.

Как применять этот кодекс сегодня? И что в него входит? Что ж, в нём, конечно же, оговорены те два недопустимых момента. Но там появилось и нечто новое, там есть нечто новое. Вы не должны из вежливости оставлять человека в таком состоянии, когда он болен или находится в неведении. Понимаете? Вы не должны допускать, чтобы врождённая боязнь оскорбить вставала у вас на пути, когда вы хотите помочь человеку поправиться. Другими словами, только из-за того, что вам время от времени придётся быть жёстким, что вам время от времени придётся быть резким... всё это не сделает человека больным, если этим не злоупотреблять. Но просто из-за своей вежливости, из-за того, что вы откажетесь сделать указанное выше, вы вполне можете потерпеть неудачу в том, чтобы помочь человеку поправиться.

Так, давайте посмотрим, почему дело обстоит так, а не иначе. Сегодня, мы гораздо ближе к истине в сфере работы с преклирами, чем раньше. Мы знаем, что мы делаем, настолько лучше, чем раньше, и делать нам это настолько проще, чем раньше, что некоторые меры предосторожности, которые нам нужно было принимать в прошлом, теперь не нужны. Некоторые меры предосторожности теперь не нужны.

Сегодня, если вы покинете преклира в конце сессии, не пройдя до самого конца то, что вы с ним проходили, ничего такого уж страшного не произойдёт. Вы можете покинуть его в конце сессии и снова заняться им в следующей сессии. И, несомненно, у тех людей, которые прошли Продвинутый практический курс, возникнет ощущение, что даже если преклир действительно уйдёт, то рано или поздно, когда он снова вернётся к одитингу, другой одитор пройдёт с ним в одитинге его одитинг, понимаете? Тут мы несём коллективную ответственность. Потому что у нас есть процессы, с помощью которых можно провести восстановление. Вы просто можете попросить этого преклира находить разные места в картинках последней сессии одитинга, даже если это происходит в той же самой комнате. И вы разделаетесь... ну, если вы проделаете это с помощью «Исправления обладания», вы разделаетесь с той сессией. То есть вы можете прекратить работать с преклиром, даже если задержка общения всё ещё не сглажена.

. Раньше, чтобы разобраться с этим... вы отдаёте себе отчёт в том, что иногда в прошлом нам приходилось одитировать некоторых преклиров по одиннадцать часов без передышки просто потому, что мы не могли прекратить работу с кейсом? Очень часто бывало, что одиторы одитировали преклиров до поздней ночи, просто потому, что в кейсе происходили изменения и одитор просто не осмеливался прерывать этот процесс. Другой момент заключается в том, что существовали всякого рода предрассудки. Один из них был связан с выкипанием. Мы полагали, что, если прервать человека, который очень сильно выкипает, на него это подействует как шок... это практически остановит весь его реактивный банк или что-то вроде того.

Так вот, по мере того как наша технология развивается, мы можем становиться цивилизованными, делая это более свободно. Но помните... становиться цивилизованными, делая это более свободно. Мы можем быть свободны только потому, что мы знаем, что делаем. Существует очень много мер предосторожности, к которым мы сегодня не прибегаем, хотя мы прибегали к ним вчера.

Например, однажды я в экспериментальных целях решил нарушить все пункты Кодекса одитора. И я просто нарушал их направо и налево при работе с некоторыми преклирами, я нарушал эти пункты один за другим, просто чтобы установить, насколько серьёзными будут последствия и смогу ли я их исправить. Так вот, это было довольно рискованное предприятие.

Прямо сейчас в зале сидит один человек, который не осознаёт, что и на нём тоже ставился этот эксперимент. Когда он был экстериори-зован, я просто попросил его издать звук. Он не смог этого сделать, а я просто оставил это без внимания. И я ждал, что у него ум зайдёт за разум или что он сделает что-то ужасное, просто потому что я сказал ему что-то сделать... это не было частью кодекса одитора, это была техника... я сказал ему что-то сделать и он из-за этого потерпел сокрушительное поражение. Я мог позволить себе сделать это, потому что кейс этого человека находился в довольно-таки хорошем состоянии. Что ж, и на самом деле, его кейс не застрял, он как бы ненадолго завис, но это его не убило. Вот что было важно.

Что ж, вот так ведут себя кейсы, которые находятся в хорошем состоянии, и это в огромной степени относится и к вам. Вы отдаёте себе отчёт, что ещё вчера нарушение парочки пунктов кодекса одитора могло бы привести к тому, что у психотика или у кейса в пограничном состоянии ум чуть ли не зашёл бы за разум настолько, что этот кейс невозможно было бы восстановить? Вы бы не смогли прямо тут же закатать рукава и взяться за дело.

Давайте пристальнее посмотрим на это с технической точки зрения. Так вот, в чём тут разница? Почему сегодня мы можем проводить одитинг в более открытой манере, чем раньше? Давайте рассмотрим это как отдельный предмет. И мы обнаружим, что мы одитируем людей в настоящем времени.

Помните дианетическое ревери?.. когда мы одитировали людей, погрузив их для этого в лёгкую бессознательность. А когда их заставляли войти в контакт с инграммой, они погружались в сильную бессознательность. И любые ваши слова оказывали на них огромное влияние и воздействие. Именно поэтому вам приходилось быть очень осторожными.

Сегодня ничто из того, что вы делаете (исключение составляют разве что задержки общения), не приводит ни к чему иному... просто обособьте этот феномен, поместите его вот сюда в сторонку... ничто из того, что вы делаете сегодня, не приводит ни к чему иному (за исключением задержек общения), кроме того, что всё больше и больше приводит человека в настоящее время. Иначе говоря, в Книге Один у нас всю дорогу говорилось: «Возвращайтесь в настоящее время» – в книге постоянно упоминалось, что вы должны говорить эту фразу преклиру. Заканчивайте сессию в настоящем времени – вот о чём я говорил раньше.

Что ж, хорошо. Если настоящее время имеет такую большую важность, то здесь и сегодня, четыре года спустя после публикации Книги Один, мы обнаружили, что процесс настолько хорош, насколько он возвращает преклира в настоящее время... это является для вас неизменно верным данным. Но сегодня преклира приводят в настоящее время с такой скоростью, словно к его воротнику прикреплена ракета. И иногда одитор обнаруживает, что необходимо вести себя весьма и весьма открыто, чтобы добиться этого.

Итак, в дополнение к Кодексу одитора у нас есть Кодекс саентолога. Я не собираюсь сейчас зачитывать этот кодекс главным образом потому, что я его ещё не записал и ненамного продвинулся в этом направлении, я пока что только поговорил о нём с IGS и так далее. (Ребятам очень не терпится получить именно этот кодекс.) В нём, как в кодексе-руководстве к действию, прежде всего будет представлено то, что улучшит состояние не только преклиров, но также одиторов и той цивилизации, к которой относятся одиторы. Другими словами, этот кодекс улучшит все составляющие этой цивилизации.

Там будет... в него, в частности, войдут следующие положения. Первое: не обсуждайте саентологов в разговоре с несаентологами. Не критикуйте других саентологов и не принимайте критику по поводу других саентологов. Иначе говоря, пусть у вас не будет ни малейшего желания выслушивать энтэту о своих собратьях-одиторах. И пусть у вас не будет ни малейшего желания распространять энтэту о них.

Так вот, вы можете сказать, что мы тем самым вводим произвольный фактор. Нет, это не так. Это просто-напросто сплотит наши ряды против одного из основных модус операнди, которого придерживается всё общество в целом в своей попытке не дать организациям расти. Вам известно, на какое действие у всего общества в целом хватает храбрости, и какое действие является тем единственным действием, на которое у общества хватает храбрости? У него хватает храбрости обрывать линии аффинити. И это всё, на что оно способно.

Так вот, преклир-невротик, который отправился через улицу, чтобы встретиться с вашим приятелем и получить одитинг, получил такой одитинг, на который был способен ваш приятель. Каким бы ни было состояние этого преклира в то время, саентолог, который его одитировал, сделал лучшее, на что был способен. Возможно, он получил не самое лучшее обучение. Возможно, он обучался не по самым последним материалам или не по самым лучшим материалам. Но этот саентолог сделал для этого преклира лучшее, на что он был способен.

И этот преклир немного поднялся по шкале, и может быть случилось ещё что-то. Быть может, это очень и очень «неподдающийся» кейс, а может быть, он подсунул саентологу фальшивый чек или что-то вроде того (нельзя быть заранее уверенным в том, что в такой ситуации произошло), а может быть, он сделал что-то ещё, что внезапно прервало предоставление сессий. А может быть, правда в том (как это всегда говорят преклиры), что саентолог не делал для него ничего хорошего или отказался одитировать просто потому, что преклир не мог заплатить или... что бы вы там ни услышали от преклира, это, вероятно, является неправдой.

Но он приходит от вашего приятеля к вам и хочет, чтобы его одитировали вы. И вот как он пытается подвигнуть вас на это: он говорит о том, что у него трудный кейс, он очерняет репутацию другого саентолога, который его одитировал. Единственная цель, которую он преследует, когда делает это, – устроить столько разрушений, на сколько он может отважиться, а отважиться он может на то, чтобы оборвать кое-какие коммуникационные линии. Он пытается получить сочувствие. Он говорит вам, почему вы должны его одитировать.

Так вот, я приобрёл довольно-таки значительный опыт в этой области. Просто поразительно, что между мной и любым другим человеком в каком-то из подразделений организации существует хоть какое-то аффинити. Ведь все, кто входят в мою дверь, все, кто болен на голову хотя бы слегка, заводят самую печальную, самую длинную песню, какую вы только слышали.

Время от времени их слова оказываются правдой. Какой-то парень пришёл в организацию, пробыл на курсе три минуты, он явился на него с одним ухом, открытым на одну четверть, и сбежал! И все студенты этого курса знали, что состояние этого парня и так хуже некуда. И вдруг он объявляется в какой-то другой части страны, заявляет о том, что он предоставляет серию сессий, половину дохода от которых получаю я! (Между прочим, это только что произошло.) Поразительная, фантастическая вещь! А потом он, конечно же, чувствует себя жутко уязвлённым, потому что IGS отобрала у него сертификаты с такой скоростью, что они чуть ли не обуглились, когда их выдёргивали у него из рук. Они недоумевают, почему такое произошло. Но это же совершенно очевидно.

Да, можно ожидать, что нечто подобное будет происходить... нечто подобное время от времени будет происходить, поскольку вы по-прежнему имеете дело по большей части с хомо сапиенс. И между прочим, такое будет происходить, только если вы будете постоянно иметь дело с одними лишь хомо сапиенс. На самом деле такое нечасто случается, когда вы имеете дело с саентологами, одиторами, чьи кейсы находятся в довольно хорошем состоянии.

Так вот, просто чудо, как умудрилась сохраниться хоть какая-то линия аффинити, поскольку вряд ли где-то найдётся хоть один одитор, чья репутация не была бы опорочена в моих глазах преклирами этих одиторов и людьми, проживающими поблизости от этих одиторов, которые приходят ко мне и рассказывают всякую всячину, – чья репутация не была бы опорочена в моих глазах до такой степени, что если бы я не знал своих людей лучше, то я бы даже на мгновение не поверил, что в мире существует хоть один саентолог, на которого стоит потратить хоть секунду времени. Они все потеряны для общества. Они все психи. Это очевидно! И я не думаю, что в мире существует хоть один саентолог, который не был бы в то или иное время свидетелем того, как поносят моё имя тем или иным образом.

Так вот, ввиду того, что также как и истории обо мне, которые тем или иным образом доходят до меня (понимаете, я читал их в письмах, которые один человек посылает другому)... ввиду того факта, что мне ещё предстоит прочитать или услышать какое-то единственно правильное описание моей жизни, – неважно, с каким умыслом оно было создано, с добрым или со злым, – я должен предположить, что 99 процентов того материала о наших одиторах, который я получаю, представляет собой такую же извращённую коммуникацию.

Таким образом, мне просто нужно предположить следующее: эти люди, хомо сапиенс, в своём последнем усилии превратить что-то в ничто обрывают линии аффинити и извращают факты.

Поэтому в Кодексе саентолога будет содержаться такое положение: просто не обсуждайте других саентологов. И всё. Вы можете сказать: «С ним всё в порядке», но... и так далее. Кто-то к вам приходит и говорит: «Бе, бе, бе, бе, бе, бе, бе, бе, бе и потом он... сделал то-то и то-то».

—Да. Да. Да. Угу. Угу.

—Ну, тебе бы следовало написать на него доклад... тебе бы следовало написать на него доклад.

—Ну, понятно.

—Да, так ты что, ничего не собираешься делать по этому поводу?

-Нет.

—Но почему?

—Ну, всё нормально. Вы хотите сейчас начать сессию?

И это прекратится. Если не мусолить эту тему дальше – как сказано выше. И внезапно все люди, известные под названием саентологи, окажутся в категории победителей. Это будет ужасающе, не правда ли? Вы не должны дружелюбно выслушивать... кого-то, кто приходит к вам и затягивает свою долгую песню. Вы не должны дружелюбно его выслушивать.

У моей бабушки, кстати говоря, была на вооружении... была на вооружении одна старая поговорка. У неё их был целый мешок, огромный вместительный мешок поговорок. Она всегда доставала оттуда подходящую поговорку. Однажды она вытащила неподходящую поговорку, но поговорка, тем не менее, была очень интересной. Вот она: «Если собака притащит кость, то она её и утащит». И это правда.

Если человек приходит к вам, и рассказывает вам обо мне, и рассказывает вам о человеке, живущем по соседству, и рассказывает вам о том, какой этот человек плохой, какой он плохой, какой он плохой. Бедненькие вы мои, этот парень пройдёт на полквартала дальше и начнёт рассказывать там, какой плохой вы! Так что давайте просто оборвём коммуникационную линию этого парня. Так делать очень нехорошо, да? И парень скажет: «Ну, у меня э... у меня... у меня есть доказательства того, что всё это имело место, и всё это ужасно, и он просто искромсал мой кейс и запорол его».

Нам, конечно же, известно, что кейсы запарывали. Нам, конечно же, известно, что иногда одиторы приводили людей в паршивое состояние. Да, но мы этого не говорим. Я хочу сказать, мы просто не упоминаем об этом. И вы отвечаете: «А, всё нормально. У тебя есть полное право выбирать того саентолога, которого тебе захочется. Всё зависит от твоего собственного детерминизма. Ты можешь выбрать любого саентолога, какого тебе только заблагорассудится. У тебя есть полное право получать услуги у любого из них». Р-р-р-р-р-р-р-р! И вы просто поставите точку на этом оверте.

Так вот, Кодекс одитора записан, не так ли? Как бы мы об этом не говорили, суть остаётся той же.

Существует ещё один момент. Я начал говорить с вами о Кодексе одитора... вот насколько далеко это зашло. Одно из положений Кодекса саентолога должно быть таким: никогда не брать деньги у человека, которому, как вы знаете, вы не сможете помочь. Разве это не ужасно? Никогда, ни при каких обстоятельствах не принимать как преклира человека, которому, как вы знаете, вы не сможете помочь.

Знаете, что произойдёт, если вы доведёте это положение до широкой публики, повесите его на стену? Это будет концом медиков и психиатров. Вы их убьёте прямо на месте. Они умрут. Почему они умрут? Потому что они каждый день своей жизни принимают деньги от пациентов, обещают им помощь, обещают им за несколько баксов улучшить то состояние, которое, как они знают, они не могут улучшить. Так вот, это действительно любопытно, не так ли? Так, подождите минутку. А перекрывает ли это кислород вам? Нет. Вы можете избавить человека практически от любого нежелательного состояния, которое только существует под солнцем. Так что мы выставим это положение на всеобщее обозрение: мы не принимаем деньги и не принимаем людей, если только у нас нет оснований полагать, что мы можем им помочь.

Так вот, какой-нибудь преклир будет указывать вам на это положение и говорить о том, что у него вторая голова не исчезла, или что-то в этом роде, и будет просить вернуть ему взнос. Так, вы провели ему ассесмент уверенности перед процессингом и ассесмент уверенности после процессинга, всё, что вам нужно сделать, – это показать ему два этих ассесмента и даже он увидит, что ему, вне всякого сомнения, помогли. Это станет для него очевидно.

Мы не собираемся убирать это положение из Кодекса саентолога. Просто таков факт: вы им действительно помогаете. И раньше в сфере лечения такого не случалось. Так что мы имеем дело с совершенно новой областью, не так ли? Мы можем сказать человеку, что мы в состоянии ему помочь, у нас есть некоторые основания так думать. Но мы можем также сказать: «Нам нельзя помогать кому бы то ни было или обещать помочь, если мы знаем, что не можем этого сделать». То есть, вот так.

Так вот, теперь к Кодексу одитора существует вот такое дополнение. И сегодня Кодекс одитора состоит именно из этих частей. Оценивание и обесценивание, конечно же, недопустимы... недопустимы. Но появились новые моменты, из-за которых необходимо написать, если уж на то пошло, несколько более чёткий Кодекс одитора. В него войдут следующие положения:

Мы не злимся на преклира.

Мы не уходим из комнаты одитинга из-за перепадов настроения преклира.

Мы не грозим преклиру наказанием, если он не подчиняется.

И вы можете сказать: «Святые небеса, а это-то зачем сюда включать?» Затем, что с кейсами, которые я одитировал последние шесть месяцев, делали что-то из того, что указано в этих положениях, и именно из-за этого кейсы «подвисали». Одитор уходил из комнаты одитинга, потому что преклир не подчинялся. Одитор злился на преклира, и одитор грозил наказанием... это два разных положения... он злился на преклира. Состояние многих преклиров настолько нестабильное, что если вы покажете им в сессии одитинга, что вы в ярости или что вы злитесь, они почувствуют себя довольно плохо, если не сказать больше.

В дополнение к этому существует ещё несколько моментов, которые сегодня становятся частью Кодекса одитора, потому что, не забывайте, это технический кодекс.

Мы не одитируем людей... мы не одитируем людей после 10 часов вечера. Это странно, не так ли? И тем не менее, преклиров, у которых за последние четыре года ум заходил за разум и с которыми в сессии одитинга происходило что-то плохое, всех до одного одитировали после 10 часов вечера.

Мы не одитируем плохо поевшего преклира. Мы кормим его, а потом одитируем.

И мы даём ему не больше одиторов, чем это будет абсолютно необходимо в данных обстоятельствах. Мы не меняем одиторов чаще, чем это абсолютно необходимо. Так вот, я могу вам сказать, что здешние кейсы находятся прямо сейчас в зависшем состоянии, потому что этих преклиров одитировало слишком много одиторов. Два – это уже слишком много. Это нормально; это может сойти вам с рук. Сегодня вам может сойти с рук практически всё.

Но почему мы меняем Кодекс одитора теперь, спустя все эти годы, и включаем в него все эти положения? Потому что сегодня мы проводим чёткую грань между этим кодексом и остальными, и мы говорим, что это кодекс технических действий и поэтому в него должны войти те положения, которые, если их нарушить, обернутся вредом для преклира. Таким образом, это кодекс технических действий.

Так вот, Кодекс чести, который был выпущен некоторое время назад, – это этический кодекс. И это самая большая роскошь, которую вы можете себе позволить. Вот таким образом стоит обращаться с этикой и моралью. Мы считаем, что с вашей стороны будет аморально, если вы не сделаете чего-то для преклира. Это ваша цель, а значит, будет аморально не следовать этой цели. Понимаете? Это нравственность.

А этика – это этический кодекс поведения. Это роскошь. Если душевное здоровье человека находится в суперидеальном состоянии, тогда он может доставить себе удовольствие и заняться этикой. Между этикой и моралью существует отчётливая разница, понимаете? Человек должен быть ого-го каким, чтобы быть этичным.

И помимо этого у нас есть кодекс-руководство к действию. Так что у нас есть три кодекса.

Так вот, я рассказывал вам о Кодексе саентолога. И вы не должны путать его с Кодексом одитора. У нас есть Кодекс саентолога, и в нём говорится: «Мы не обсуждаем других саентологов». Вот и всё. И к этому мы добавляем: «Мы не обсуждаем саентологов, наши организации или другие саентологические организации; мы не ввязываемся в публичные споры о достоинствах Саентологии; мы не допускаем, чтобы Саентология использовалась в платной рекламе... платной рекламе других продуктов». Мы можем, если захотим, рекламировать Саентологию, но мы не позволим использовать Саентологию в платной рекламе каких-то других продуктов. «Плюс к этому мы не будем брать деньги у тех людей, которым мы не можем помочь». И это основа Кодекса саентолога.

Так вот, по сути дела, сейчас всё это печатается, и вы сможете повесить это себе на стену. Этот кодекс и те два других кодекса успокоят ваших посетителей больше, чем что бы то ни было другое, что вы можете сделать.

И каков же Кодекс одитора сегодня? Он превратился в три кодекса... три части. И это очень, очень практичный взгляд на то, как превратиться в хорошую, большую, уютную организацию, чьи линии аффинити будут протянуты во всех направлениях. В этих кодексах написано, как это осуществить.