This, the last hour of lecture of the congress has as its title, „The Uses and Future of Scientology.“ It should begin with a little bit of time track; that is to say, a little bit of past.

Название этой последней лекции данного конгресса звучит так: «Области применения и будущее Саентологии». Она должна начаться с рассмотрения небольшого кусочка трака времени, другими словами, небольшого кусочка прошлого.

The use of Dianetics was, at optimum, the resolution of problems of existence. This is a goal of Scientology, but Dianetics stressed problems and you will find people who favor problems rather than action staying with Dianetics; they broke it off right there, and I left them right there, mostly because we are interested in a science which returns motion and action to existence.

Оптимальным результатом применения Дианетики было решение проблем, связанных с существованием. Это цель Саентологии, но в Дианетике делался акцент на проблемах, и вы обнаружите, что люди, которым проблемы нравятся больше, чем действие, остались с Дианетикой; они тут же порвали со всем этим, – и я там же их и оставил, – по большей части потому, что нас интересует такая наука, которая позволила бы вновь наполнить существование движением и действием.

These cultures and societies do not have to be as dull as they are, where everybody is forced down into a supercontrol mechanism, compressed to a point where he doesn’t dare wiggle. It doesn’t mean that a return of motion in a society is a return to viciousness. You will find that viciousness, unethical conduct, rapaciousness, cruelty, so forth, are the product of a low tone, not a high one. You’ll find that people in high tone get into trouble mostly because they aren’t really specializing in how to hate.

Все эти культуры и общества не обязательно должны быть такими скучными, какими они являются сейчас; здесь каждого силой подчиняют механизму сверхконтроля, сжимают до такой степени, что он не смеет даже шелохнуться. Это не означает, что если обществу вернуть движение, то к нему также вернется злоба. Вы обнаружите, что злоба, неэтичное поведение, стремление к наживе, жестокость и так далее являются следствием низкого тона, а не высокого. Вы обнаружите, что люди, которые находятся в высоком тоне, попадают в неприятности главным образом потому, что они на самом деле не посвящают себя тому, чтобы ненавидеть.

You can make quite a deal out of how to hate, and when it winds up, at the end of it, the person who’s doing all the hating is putting himself into a nice, solid piece of MEST.

Вы можете довольно сильно предаться ненависти, но в конце концов человек, который ненавидит всех и вся, помещает сам себя в замечательный, плотный кусок МЭСТ.

Now, where we talk about, then, broad „love,“ this mawkish horrible concept of: „You’ve got to love your neighbor, you son of a gun, or we’ll beat your ears in and fry you for an eternity.“ No, let’s not worry about love that dose to hate.

Так вот, когда мы говорим о всеобъемлющей «любви», об этой ужасной душещипательной идее: «Ты должен любить своего ближнего, сукин ты сын, иначе мы разобьем тебе башку и будем жарить тебя на огне вечно». Нет, давайте не будем беспокоиться о любви, которая так близка к ненависти.

Admiration betokens in itself a kind of respect It borders on liking, admiring – it’s a much, much better word than love. Love all too often is a compulsive passion which devours the very young, and they go and starve to death and blow their brains out and pine and sigh and learn ridiculous dances. And this is love.

Восхищение содержит в себе своего рода уважение. Оно граничит с чувством симпатии, восхищение... это слово гораздо, гораздо лучше, чем «любовь». Любовь слишком уж часто представляет собой компульсивную страсть, которая обуревает очень молодых, и они морят себя голодом, они пускают себе пулю в лоб, они изнывают, они вздыхают, они разучивают смешные танцы. И это любовь.

They don’t even see the person to whom they have attached their sentiment They don’t even know that person is there. They’re „in love!“

Они даже не видят того человека, к которому они питают эти чувства. Они даже не знают, что этот человек существует. Они «влюблены»!

Admiration, a heavy level of admiration, betokens a sort of respect If you really admired somebody – if you really admired somebody, you’d have to have some understanding of existence and some understanding of him or her. And believe me, it would have a lot more pleasantness and a lot more duration than this thing called „love.“

Восхищение, сильное восхищение, содержит в себе некое уважение. Если бы вы по-настоящему восхищались кем-то... если бы вы по-настоящему восхищались кем-то, то у вас должно было бы быть некоторое понимание существования и некоторое понимание этого человека. И, поверьте мне, это доставляло бы гораздо больше удовольствия и это продолжалось бы гораздо дольше, чем то, что называется «любовью».И я использовал слово «любовь» именно в том смысле, в каком его используют в сегодняшнем обществе, а также в христианской церкви, что бы там ни случилось с ней за последние несколько столетий.

And I used the word love just as it’s used in the society today and also as it’s used by the Christian church, whatever might have happened to that in the last few centuries.

Восхищение: восхищаться существованием, проявлять интерес к самой жизни, к ее движению и действию, интерес, который доставляет удовольствие, или испытывать приятное волнение от всего этого; быть способным проявлять уважение и восхищение по отношению к жизни, которая содержится в чем-то, а не загонять ее в ловушку и не сажать ее в клетку, чтобы владеть ею. Вот в этом и состоит разница между любовью и восхищением.

Admiration: to admire existence, to find interest, pleasant interest or pleasant excitement in life itself, its motion and action; to be able to respect and admire livingness in a thing rather than to trap and cage that livingness for possession. And that would be the difference between love and admiration.

То, что любят, должно быть поймано в ловушку и посажено в клетку, а то, чем восхищаются, – это то, что вы хотели бы видеть свободным. В этом и состоит единственное различие между эмоцией, находящейся вверху шкалы, такой как восхищение, и эмоцией, находящиеся внизу шкалы, такой как любовь. Любовь находится внизу рядом с ненавистью, она находится так близко к ненависти, что они просто меняются местами, как игральные карты. Страстная преданность... очень, очень страстная преданность... если она не включает наблюдение, – это любовь; а преданность, которая включает наблюдение, – это восхищение.

A thing which is loved has to be trapped and caged, and a thing which is admired is a thing which you would like to see free. There’s all the difference in the world, then, between a top-scale emotion like admiration and a bottom-scale emotion like love. Love is down there with hate, so dose to it that they flip like a gambler’s card. Passionate devotion – very, very passionate devotion – where it does not include observation, is love; devotion, where it does include observation, would be admiration.

Нет ничего плохого в преданности, нет ничего плохого в честности. Очень странно, но большинство людей сегодня удивляются, как вообще кто-то видит хоть какую-то пользу в честности или порядочности... в любом из подобных качеств. За это не платят. За честность, порядочность, за игру по правилам легко схлопотать по шее, выражаясь разговорно. Сегодня в этом обществе, если бы вы настойчиво и неустанно призывали людей: «Давайте будем честными. Давайте попытаемся продвигаться вперед, показывая все, на что мы способны. Давайте будем помогать своим собратьям и давайте будем продолжать делать все это и предоставлять каждому человеку самые лучшие услуги, которые мы только можем предоставить», вам бы не пришло в голову, что кто-то будет подвергать сомнению такое отношение или бороться с ним.

There’s nothing wrong with loyalty, there’s nothing wrong with honesty. Very strange thing, but in most men’s minds today, they wonder how it is that anybody can see any advantage in honesty or decency – any of these things. It doesn’t pay. One gets it, to be colloquial, in the neck for honesty, decency, fair play. If, in this society today, you go out on the line and you say insistently and continuously, „Let’s be honest Let’s try to carry forward as best we can. Let’s help our fellows and let’s keep going and give the best service we possibly can give to everyone,“ you wouldn’t think that that attitude would be questioned or fought.

Очень многие люди знают, что такого рода отношение сразу же вызывает ответный удар. Люди, которые находятся низко на Шкале тонов, проявляют жестокость и так далее. Они так голодны, они так жаждут восхищения, пространства и чего угодно еще, что они берут человека, который ведет себя подобным образом, пережевывают его и выплевывают, если могут. Все решение этой проблемы... поверьте мне, все решение этой проблемы – быть слишком большим для того, чтобы уместиться во рту!

Too many men know that that sort of an attitude is immediately received by a slap back. People who are low on the Tone Scale are in cruelty, and so on. They’re so thirsty, so hungry for admiration, for space, for anything, that they take someone who is acting like that, and they chew him up and spit him out if they can. The whole answer to the problem – believe me, the whole answer to the problem is just be too big a mouthful!

Так вот, когда я говорю, что человек должен быть способен контролировать силу и должен быть способен использовать силу, чтобы быть ответственным, пожалуйста, не интерпретируйте это так, что человек должен использовать силу. Вы должны быть способны использовать ее. Когда вы поднимаетесь вверх по всем динамикам, это не означает, что вы должны становиться каждым аспектом каждой динамики, и проходить их, и обращаться к ним, и рассматривать их. Вы просто должны находиться в определенном состоянии ума, вы должны иметь желание и готовность быть всем этим.

Now, when I say that a person has to be able to have control of force and to be able to use force in order to be responsible, please don’t interpret that, that a person uses force. You have to be able to. To go up through all the dynamics does not mean that you have to be and run and address and consider every facet of every dynamic You just have to be in a state of mind which is willing to be.

Сила находится примерно на уровне 20,0 и ниже. Вы поднимаетесь выше уровня силы, и вам не нужна сила. Как только вы попадаете в потоки... вы начинаете проходить концепты, разные вещи, риджи, энергию в виде сырых масс... вы попадаете в потоки. И когда вы попадаете в потоки, вы становитесь следствием потоков, точно так же, как человек, который попадает в слишком большое количество инграмм, становится следствием инграмм.

Force is sitting there at about 20.0 on down. You get up above force, you don’t need force. The second that you get into flows – you start running concepts and things and ridges and energy in its raw masses – you’re getting into flows. And when you get into flows, you become the effect of flows, just as a person getting into too many engrams becomes the effect of engrams.

Следствие – это не причина; это то, на что оказывает воздействие причина. Некоторое время назад я поднял стакан и передвинул его вот сюда. Стакан был следствием. Он превосходным образом делал то, что приказывала ему причина. Большим следствием практически невозможно стать.

An effect is not cause; it is the thing upon which cause operates. A little while ago, I picked up a glass and moved it over here. That glass was effect It was responding perfectly and completely to a cause. It was the most effect that you can get, just about.

В этой вселенной человек должен быть в какой-то степени следствием, чтобы он вообще мог здесь находиться. И только когда человек боится быть следствием, у него начинаются неприятности. Таким образом, при использовании материалов Саентологии первый шаг состоит в том, чтобы подняться на такой уровень мыслезаключения, на котором вы будете иметь желание и готовность быть, а не необходимость быть. Вы должны иметь желание и готовность быть.

A person has to be somewhat an effect in the universe in order to be here at all. It’s when a person is afraid to be an effect that he’s starting to get into trouble. And so, in using the material of Scientology, the first step would be to get up to a consideration where one has a willingness to be, not that one has to be. He has to be willing to be.

Существует высокий уровень терпимости. Его можно легко спутать с очень низким уровнем шкалы, где человек сдается с жалким смирением. Если кто-то хочет, чтобы жизнь находилась на более высоком уровне и чтобы в ней было больше счастья, то это не означает, что он задабривает все существование. Он может восхищаться сражениями, которые происходят... ценить их... и, учитывая все восемь динамик, пытаться решить проблему таким образом, чтобы результатом было наибольшее выживание по наибольшему числу динамик. Таково оптимальное решение, и оно всегда будет таким.

There is a high level of tolerance. This can easily be mistaken at the bottom of the Tone Scale for abject surrender. When one wants to see life in a happier and higher state, it doesn’t mean that he’s propitiating all existence. He can admire the struggles that are going forward – appreciate them – and on the computation of the eight dynamics, try to resolve the problem in terms of the maximal survival for the maximal number of dynamics. And that’s an optimum solution and always will be.

И это не несет в себе какой-то огромной ненависти, это несет в себе много восхищения. Когда вы сможете честно сказать, что вы любите людей... а не испытываете компульсивную необходимость делать это... вы вздохнете с большим облегчением по поводу всего этого. Они плохие, они злобные, у них грязные носы, они переносят болезни, они наносят вам удар в ответ. Вы пытаетесь перевязать зияющую рану в его горле, которое ему кто-то перерезал, и первое, что делает человек, которому вы перевязали горло, – это встает и кусает вас. Опять-таки, будьте слишком большим, чтобы уместиться во рту; это единственное решение.

And it doesn’t consist of very much hating; it consists of a lot of admiring. When you can honestly say you love human beings – not compulsively have to – you will heave quite a sigh of relief about the whole thing. They’re bad, they’re wicked, they have dirty noses, they carry diseases around, they fight back at you. You try to patch up a gaping throat that somebody has cut, and the first thing the person does whose throat you have patched up is to get up and bite you. Again, be too big a mouthful; that’s the only answer.

Жизнь ведет себя таким образом. Она сражается. Она обладает громадной силой и потенциалом. Это невероятное... великолепнейшее проявление. И когда вы сможете увидеть, что она делает, вы сможете понять, что она делает... все, что для этого нужно, – это посмотреть на нее.

Life acts like that It fights. It has tremendous strength and potentials. It is an enormously – enormously wonderful manifestation. And when one can see what it is doing, he can understand what it is doing – all he has to do is look at it.

Боже мой, иногда бывает так: идешь по улице и видишь на этом грязном, покрытом углем тротуаре какую-нибудь зеленую травку, которая прорастает из трещины, и думаешь: «Бог ты мой, Жизнь, как ты вообще там оказалась?»

By golly, once in a while you’re walking down the street, and you see in this dirty coal-strewn walk, you see some green grass growing out through the crack, and you say, „For heaven’s sakes, life, how did you ever get there?“

Что ж, порой вы видите что-то, что одержало победу в сражении такой величины, и у вас как бы возникает желание протянуть руку, взять это растение и пересадить его в какое-нибудь другое место, где оно могло бы расти гораздо лучше. На самом деле именно в таком положении я до определенной степени и оказался по отношению к человеку. Он, определенно, может расти гораздо лучше. Он, определенно, может это делать.

Well, once in a while you see something that has made good on a struggle of that magnitude, and you sort of want to reach in there and pick it up and put it over to a place where it can grow a lot better. That’s actually the boat to some degree, I find myself in with man. He can sure grow a lot better. He sure can.

Когда какой-нибудь человек, в котором жизнь бьет ключом... он совершенно готов вступить в жизнь, и он совершенно готов добиться огромного успеха во всем, за что бы он ни взялся. Но вдруг его забирают в армию, ему дают в руки винтовку и говорят, чтобы он пошел и застрелил парня, которому его не представили... и он живет в грязи. А потом он покидает армию, и он так привык к тому, что кто-то говорит: «отделения на восток», «отделения на запад», что он не знает, что делает. Сегодня всю молодежь Америки... всех молодых людей... когда им исполняется восемнадцать, ставят перед необходимостью стать солдатами. Из них не выйдут хорошие солдаты. Солдатами рождаются, и это далеко не такой большой процент населения.

When some fellow who is all full of ginger – he’s all set to go in life, and he’s all ready to make a tremendous success out of things in all directions. And all of a sudden the army grabs hold of him and puts a rifle in his hands and tells him to go over and shoot a fellow he’s not been introduced to – and he lives in the mud And he gets out of the army, and he’s so used to people saying, well, „squads east“ and „squads west,“ that he doesn’t know what he’s doing. Here they’ve put all the youth of America today up against becoming-all the young men – up against becoming soldiers when they’re eighteen. They’re not good soldier material. Soldiers are born, and they’re not in the highest percentage in the populace.

Есть много парней, которые получают огромное удовольствие от того, что являются солдатами. Им просто очень нравится эта идея быть солдатом; им нравится подчиняться приказам. Они ходят... пока все идет таким образом – прекрасно... им нравится, когда на них налагают взыскания, когда их наказывают. Это не имеет для них никакого значения. Они являются солдатами, и именно это они, как предполагается, и должны делать. Сегодня такое встречается только в морской пехоте.

And there are many fellows who get a tremendous thrill out of being a soldier. They just love this idea of being a soldier; they like to obey orders. They go around – as long as this is running this way, fine – they like to be disciplined, punished. Doesn’t matter to them. They’re being a soldier, and that’s what they’re supposed to be doing. Nowadays, you only find that in the Marine Corps.

Когда вы смотрите на жизнь, вы осознаете, что в жизни существует некоторая дисциплина, некоторое наказание, некоторые страдания... это хаотичность. Но если вы отдали свою преданность какому-то виду или какой-то культуре, и она сталкивается с препятствиями на своем траке, она замедляется, замедляется, замедляется, и она начинает терять ориентацию, то вы определенно имеете право сделать что-то по этому поводу.

When you look at life, you realize that a certain amount of discipline, a certain amount of punishment, a certain amount of agony is bred to life – it’s randomity. But when you have given your allegiance to a species or a culture, and it comes up against bumpers on the track, and it’s slowing down, slowing down, slowing down, and it’s starting to lose its sense of direction, you’re sure entitled to do something about it.

Вы определенно имеете право нарушать то, что они, смешно сказать, называют селф-детерминизмом... вы определенно имеете право делать это. И это, по сути... возможно, это не очень хорошо продуманная идея, поскольку это не то, о чем вы думаете, но это примерно то, что, как я себе представляю, делает саентолог: он заставляет колеса вращаться, он разворачивает активную деятельность, он не позволяет этой культуре потерпеть фиаско.

You’re sure entitled to disturb what it is laughingly railing self-determinism – you sure are. And that in essence (perhaps not too well thought out a concept because it isn’t something about what you think), that’s more or less what I envision a Scientologist is doing: getting the wheels turning, getting the show on the road and keeping a culture from falling on its face.

Я написал здесь несколько вещей, все они должны быть написаны в очень, очень возвышенной манере красивым языком или что-то в этом роде, но я не стал этого делать. Это просто несколько вещей, которые пришли мне в голову в ответ на вопрос: «Кто такой саентолог?»

I’ve written down here a few things, it should be very, very exaltedly written in beautiful English or something of the sort, but it’s not It’s just a few things that I thought of in connection with „What is a Scientologist?“

Я бы сказал, что это тот, кто принес свет и гуманность человеку и его наукам, поскольку человек пренебрег гуманностью, когда создавал науку.

I would say he was somebody who brought light and humanity to man and his sciences because man neglected to bring humanity in when he brought in science.

В физике, химии, математике, электронике или в чем бы то ни было еще нет совершенно ничего плохого, пока какой-нибудь легкомысленный человечек, который даже не знает, что у него есть сосед, не решит, что машины гораздо важнее, чем люди.

There’s nothing at all wrong with physics, chemistry or mathematics, electronics or anything else, until some little slap-happy guy who doesn’t even know he has a next-door neighbor, decides that the machine is far more important than men.

И когда он решает это, у саентолога, конечно, есть полное право пристрелить его. Ну, да ладно... (смех)

And when he decides that, the Scientologist, of course, has a perfect right to shoot him. Anyway… (laughter)

Саентолог – это тот, кто устраняет трудности... тот, кто устраняет трудности. Вы знаете, что у людей возникают трудности, с которыми они не могут справиться с большой... Жизнь идет своим чередом, все в порядке, и вдруг трак времени как бы перекрывается каким-то заслоном, и человек просто не может выбраться из такого большого количества трудностей. Что ж, никто в прошлом не мог вытащить его из такого большого количества трудностей. Вот человек, у него все в порядке, у него рождается ребенок, и вдруг у его жены появляются глупые идеи о том, что она должна убить ребенка. У этого человека слишком много трудностей. Следующие тридцать или пятьдесят лет жизнь будет для него тяжелой ношей.

A Scientologist is a trouble-shooter – a trouble-shooter. Do you know that people get into trouble they can’t get out of, with great… Suddenly, life’s going along, they’re doing all right, and suddenly the gates sort of drop across the time track, and they just can’t get out of that much trouble. Well, nobody in the past could get a person out of that much trouble. Here’s a fellow, he’s going along all right, the baby is born, his wife has, all of a sudden, dizzy notions that she ought to kill the child. He’s in too much trouble. His life for the next thirty, fifty years is going to be a burden to him.

Что ж, саентолог вполне может что-то с этим сделать. Но это не все. А как насчет парня, который подумал, как замечательно было бы ездить повсюду и попадать в невероятные приключения, и который вдруг оказывается в ловушке преступного мира? Никто не позволял ему иметь приключения. И он обнаружил, что у него не может быть никаких приключений, и в конце концов он опустился до уровня, на котором он становится преступником.

Well, a Scientologist can very well do something about that But that isn’t all. What about the fellow who just thought it was wonderful to go around and have big adventures and, all of a sudden, found himself falling into the traps of criminality? Nobody would let him have any adventure. And he found out he couldn’t have any adventure, and he finally sunk down to the level of being a criminal.

Какое право имеет общество держать людей в клетках? Что ж, я скажу вам, какое. Никакого! Саентолог может с этим что-то сделать, совершенно определенно.

What right does this society have to keep men in cages? Well, I’ll tell you what right it has. None! A Scientologist can do something about that, very definitely.

Он помогает справиться с трудностями человеку, детям, семье, политической, экономической группе. Он знает, что такое жизнь; он знает, идет ли все так как нужно или нет. Он знает, терпит ли та или иная корпорация неудачу или нет, просто оценивая ее уровень на Шкале тонов. Как просто. В каком состоянии находятся внутренние коммуникационные линии корпорации? Если вы просто посмотрите на это: «В каком состоянии находятся коммуникационные линии между вашими офисами, босс?»

He’s a trouble-shooter for the individual, for children, the family and the political and economic group. He knows what life’s about; he knows whether it’s on its rails or it’s off the rails. He knows whether a corporation is failing or not failing, simply by estimating its level on a Tone Scale. How simple. What’s the state of internal communications of a corporation? Well, if you just look at that, „What’s the state of your interoffice communications around here, boss?“

«Какие коммуникационные линии между офисами?»

„What interoffice communications?“

Вы говорите: «Ну, я думаю, эта компания протянет еще шесть месяцев». Вот примерно и все. И вот так она будет влачить свое существование. Многие люди в ней вдруг останутся без работы. Руководство этой компании не берет ответственность так, как это должно было бы быть. Это экономическая группа.

You say, „Well, I’ll give this company about six months.“ That’s about it It’ll drag along that way. Here will be a lot of guys out of work, suddenly. Here’s management not taking its responsibility like it should. That’s the economic group.

А как насчет политической группы? Что ж, вы не очень-то много можете сделать с политическими группами, потому что они появляются и исчезают. Но есть один очень интересный момент, касающийся сегодняшнего мира, и он заключается в том, что две паразитические группы, существующие в этом мире, воюют друг с другом. Сегодня в мире существует две паразитические группы, которые воюют друг с другом, и они вызывают больше беспорядков... все настолько ошеломлены, что они не совсем понимают, что происходит. И одна из этих групп – коммунизм, а другая – капитализм.

And what about a political group? Well, there isn’t too much you can do about political groups because they come and they go. But, there is one thing about the world today which is intensely interesting, is that the two parasitic groups of the world are at war, one with the other. There are two parasitic groups in the world today which are at war with each other, and which are causing more commotion – everybody’s so flabbergasted, they don’t quite know what’s happening. And one of them is communism, the other is capitalism.

Коммунизм – это военная аристократия, которая зависит от рабочих, а капитализм – это финансовая аристократия, которая зависит от рабочих, и человек, который занимается... это управляющий. Управляющие, рабочие и люди, которые обслуживают управляющих и рабочих, – вот что представляет собой общество. Это три группы.

Communism is a military aristocracy which depends upon the worker, and capitalism is a money aristocracy which depends upon the worker, and the guy who is going along and – is the manager. The manager, the worker and the people who service the managers and workers – that’s the society. Those are three groups.

Все идет просто прекрасно; вот есть управляющий... предприниматель, человек, который управляет делами, прораб. И еще есть человек, который действительно работает с инструментами и который строит разные вещи. И еще существует большой класс людей, куда входят торговцы, жены, операторы киноустановок и все остальные, которые обслуживают рабочих. Они не добились бы многого, если бы обслуживали управляющих, поскольку тех не так много.

Everything just goes along fine; there’s the manager – the entrepreneur, the fellow who manages things, the foreman. And then there’s the fellow who’s really got his hands on the tools and who’s building things. And then there’s that vast class of tradesmen and wives and motion-picture-show operators, and all these other people that service the worker. He won’t get anyplace servicing managers, there aren’t enough of them.

Итак, у нас есть эти три действующих группы, и они просто великолепно функционируют, пока не приходит военная аристократия и не говорит, угрожая пистолетом: «Сейчас мы сядем, а вы будете кормить нас, потому что мы можем пристрелить вас; по закону мы можем пристрелить вас, а вы нас не можете».

So you have these three operating groups, and they’re just going along splendidly until a military aristocracy comes in and says at the point of a pistol, „We are now going to sit down and you’re going to feed us, on account of we can shoot, and it’s in the law that we can shoot and you can’t.

А другой человек говорит: «Я контролирую покупательную способность всего общества, поэтому вы все рабы».

And the other one is the fellow who says, „I control all the buying power of the entire community, therefore you are all slaves.“

Вот эти две существующие сегодня политические группы, которые не позволяют, чтобы дела у нас шли очень хорошо, если говорить о мире в целом. Подоходные налоги, которые есть у нас сегодня, можно отнести на счет... этого большого мокапа, созданного между этими двумя паразитическими силами, капитализмом и коммунизмом.

Those are two political groups today that aren’t letting us do too well on the world at large. Our income taxes today are directly attributable – this big mock-up between these two parasitic forces, capitalism and communism.

Кого они интересуют? Карл Маркс разнес капитализм в пух и прах в 1870 году и, к сожалению, в то же время поднял знамя коммунизма. Так вот, мы читаем об этом в газетах каждое утро. Я бы лучше почитал хорошую колонку с анекдотами.

Who cares about either one? Karl Marx blew up capitalism in 1870 and unfortunately raised the standard of communism at the same time. Now, we read about it in the newspapers every morning. I’d rather read a good column of jokes.

Саентолог может исправлять состояния, которые оказывают неблагоприятное воздействие на выживание желательных форм жизни... состояния, которые оказывают неблагоприятное воздействие на выживание желательных форм жизни. Он должен решить, что такое желательная форма жизни. Что ж, он всегда встает на чью-то сторону. Прямо сейчас вы на стороне человека, поэтому мухи не являются желательными.

The Scientologist can remedy and rectify conditions unfavorable to the survival of desirable life forms – conditions unfavorable to the survival of desirable life forms. He has to make up his mind what’s a desirable life form. Well, he always has things that he’s siding with. Right now, you’re siding with man, therefore flies aren’t desirable.

И он исправляет состояния, которые оказывают благоприятное воздействие на выживание нежелательных форм жизни... которые оказывают благоприятное воздействие на выживание нежелательных форм жизни. Вам говорят, что там-то и там-то полно комаров или что в Нью-Джерси полно комаров, – было бы очень неплохо в какой-то момент взять канистры с керосином, пойти и полить керосином некоторые из этих прудов, и бог ты мой, популяция комаров резко сократится. Вы совершенно вправе сделать это, поскольку это является частью борьбы человека и Жизни против окружающей МЭСТ-вселенной. И некоторые формы Жизни решили, что они должны быть единственными формами Жизни, которые едят. И когда какая-то форма Жизни решает это... что она является единственной формой Жизни, которая будет есть, и она больше никому не позволит есть, нигде... это плохо, это очень плохо. Что плохо, а что хорошо? Что ж, так уж получилось, что это плохо.

And he remedies and rectifies conditions favorable to the survival of undesirable life forms – favorable to the survival of undesirable life forms. They tell you if you had mosquitoes all over the place here or had them all over Jersey, it’d be a pretty good project to go out some Sunday with some kerosene cans and throw some kerosene on those ponds and, boy, the mosquito population would suddenly take a nose dive. That’s well within your purview, because it’s part of the contest of man and life against the environment of the MEST universe. And some forms of life have taken it into their minds that they must be the only thing that eats. And when you get a form of Me which takes that into its mind – that it’s the only thing that’s going to eat, and it’s not going to let anything else eat, anywhere – that’s bad, that’s real bad. What’s bad and what’s good? Well, that happens to be bad.

Когда капиталист говорит: «Я единственный, кто может иметь два Кадиллака», пристрелите его. (смех) Если парень, который работает на прессовальном станке, производит хорошую продукцию и так далее, то пусть у него тоже будет Кадиллак. Что в этом такого? Ничего. Вообще ничего. Но тогда это не было бы таким отличительным значком, который можно показывать, проезжая по улице.

When the capitalist says, „I am the only one that can have two Cadillacs,“ shoot him. (chuckles) If a guy running a machine press down there is producing good stuff, and so forth, let him have a Cadillac, too. What’s the matter with that? Nothing. Not a thing. But it wouldn’t be a distinguishing badge that somebody could wear as he drove down the street.

Поймите, я не пропагандирую какой-то из этих двух видов безумия; я пытаюсь говорить о том, что содержит довольно много здравого смысла. А ни то, ни другое не содержит здравого смысла, могу вас уверить. Я знаю оба эти строя... в них просто нет здравого смысла. Я имел дело и с членами коммунистической партии, и с капиталистами, я был по уши во всем этом. Тцк... Слишком высоко; я чуть не утонул.

Understand, I’m not beating the drum for either of these two insanities; I’m just trying to talk about something that’s pretty good sense. And neither one of these are good sense, I assure you. I know both of them – and they’re just not good sense. I’ve been up to my ears in CPs and capitalists both. Tck. Too high; I almost drowned.

Так вот, саентолог – это консультант по проблемам культуры. Замечательное всеохватывающее утверждение, не так ли? Что ж, если говорить о культуре, то вот что тут забавно: культура складывается из продуктивности и из форм искусства. Вот где вы сразу же сталкиваетесь с этим. Вы, возможно, знаете какую-нибудь восходящую звезду с Бродвея, дела у нее шли неплохо... неплохо, понимаете, она была несколько застенчива. Вы идете на представление, и вы видите эту девушку; кажется, что у нее все будет хорошо, но вы не видите ее в главных ролях. Вам нужно в достаточной степени набраться дерзости, чтобы зайти за кулисы, поднять ее по Шкале тонов и сделать из нее актрису. Когда вы делаете это, вы помогаете культуре.

Now, a Scientologist is a counselor for problems of culture. Isn’t that a nice broad statement? Well, the funny part of culture is, culture consists of the productivity, the art forms. Here’s where you would enter that immediately. You might know of a Broadway stage starlet who was doing fair – just fair, you see, a little too self-conscious. You go to a show, you see this little girl; looks like she’d do all right, but she just isn’t up there anyplace. You got to have enough brass to go back of the scenes and pull her up the Tone Scale and make an actress out of her. You’re helping culture when you’re doing that.

Например, вы ужасно удивитесь, когда узнаете, что сегодня на другом конце мира существуют формы культуры, которые просто поражают своей красотой, и они выживают уже на протяжении многих веков и так далее. Кто-то им помогает. И это на самом деле единственное, что осталось от целой процветающей расы... эти формы искусства все еще существуют, и кроме них практически ничего не осталось. Если вы хотите иметь дело с выживанием в чистом виде, то вам нужно иметь дело с формами искусства.

You would be amazed today, for instance, that there are forms of culture out across the world which are astonishing in their beauty, which still survive over many centuries, so on. Somebody’s helping them along. And they’re really all that’s left of an entire flourishing race – these forms of art are still there, and practically nothing else is. If you want to deal with survival in the raw, deal with art forms.

Также саентолог мог бы быть консультантом для тех, кто отвечает за планирование и осуществление деятельности политических и экономических групп. Знаете, вокруг очень много людей, которые несут огромную ношу на своих спинах. Они просто не думают, что существует что-то, что могло бы им помочь.

Another thing a Scientologist could be is a counselor for those responsible for the conduct and planning of political and economic groups. You know, there’s an awful lot of fellows around that are carrying a terrific weight on their backs. They just don’t think there’s anything at all could possibly help them out.

Если бы такой человек действительно считал, что вы можете помочь ему, то ваше первое интервью с ним было бы... нет, он не хочет ничего об этом слышать. «Что это? Хотите примазаться?» Если бы он действительно знал, что вы можете ему помочь, бог ты мой, бог ты мой, вы сразу же оказались бы прямо там. Этим ребятам нужна помощь.

If they really thought you could help them out, your first interview with them would be, well, no, they didn’t want any of that „What is it? Soap?“ If they really knew you could help them out, boy, boy, you’d be right in there. These guys need help.

Однажды кто-то сказал: «Этот мир держится на плечах горстки отчаянных людей». Очень похоже на правду. Если вы обнаружите кого-либо из этих отчаянных людей, сделайте их плечи немного крепче.

Somebody said one time, „The world is carried on the backs of a few desperate men.“ Very probably true. If you find any of these desperate men, why, give them just a little more back.

Саентолог – это проповедник доктрин, применимых для решения задач, связанных с выживанием... это такие вещи, как представление о Восьми динамиках, об основных движущих силах существования.

A Scientologist would be a teacher of doctrines useful in the tasks of survival – things like concepts of the eight dynamics, the basic drives of existence.

Как-то раз один человек сказал мне: «Знаете, вы даже не представляете, какое воздействие оказала эта первая статья». Он сказал: «Я лежал в постели. Я болел уже долгое время. И вот я прочитал первую статью, и я встал с постели. Я решил, к черту эту болезнь». Этот человек не получал никакого процессинга. Он просто взял и собрал жизнь воедино, и у него там кое-что было. Он стал лучше это понимать и выздоровел.

I had a fellow tell me one time – is, „You know, you have no idea what the impact of that first article was.“ He says, „I was in bed. I’d been sick for a long time, and I read the first article and I got out of bed. I said to hell with being sick.“ He didn’t get any processing. He just suddenly integrated life, and there he had something. He understood it better and he got well.

Эти доктрины сами по себе обладают такой силой, что вам не следует ее игнорировать. К вам приходит человек, он садится, и вы проводите ему процессинг в течение некоторого времени, и потом он уходит. Он думает, что он знает, что такое Саентология. Нет, он не знает, что это такое. Это систематизация понимания существования, которую человек может усвоить.

The doctrines all by themselves have a potency which you shouldn’t neglect Somebody comes in and sits down, you process them for a little while and they go away. They think they know what Scientology is. No, they don’t know what it is. It’s a codification of an understanding of existence which is assimilable by man.

Саентолог – это тот, кто действует как общественный катализатор, преданно выполняя свою миссию, которая заключается в том, чтобы делать людей более счастливыми и приводить их к осознанию их братства с этой вселенной.

A Scientologist would be a social catalyst dedicated to the mission of raising the standards of happiness of man and bringing him to recognize his brotherhood with the universe.

Саентолог – это лидер в таком деле, как завоевание окружения; это примерно и все, что я хотел бы вкратце рассказать об этом.

A Scientologist would be a leader in man’s conquest of his environment, and that’s about the summation that I would care to make of it.

Это много. Очень легко... очень, очень легко быть таким и делать многое из всего этого. Давайте посмотрим на восемь динамик, и мы обнаружим, что когда у человека появляется гораздо больше желания и готовности быть Первой динамикой... гораздо больше желания и готовности... его начинают интересовать дети, его начинают интересовать группы и так далее. И на самом деле эта вселенная – это ужасно интересное место. Время от времени приходится говорить, что это гадкое место, просто потому, что никто не согласится с чем бы то ни было еще.

That’s a lot of things. It’s very easy – very, very easy to be or do many of those things. Let’s look at the eight dynamics, and we find out that as soon as one is much more willing to be the first dynamic – much more willing – he gets interested in kids, he gets interested in groups, so on. And the truth of the matter is that this universe is a tremendously interesting place. One has to talk about it being a mean place once in a while simply because nobody will agree with him about anything else.

Человек может создать... способен создать свою собственную вселенную, конечно. Это парасаентология, это что-то, что несколько выходит за рамки наших познаний, когда мы имеем дело только с этой вселенной. Нам не нужно беспокоиться об этом. Поскольку вы обнаружите, что вы, вероятно, (и, вероятно, большинство ваших преклиров) подниметесь по шкале движения... в отношении одного только движения... до такого уровня, что вы больше не сможете оставаться незаинтересованным. Это ужасно интересная вселенная.

One can make – is capable of making a universe of his own, certainly. That’s para-Scientology, that’s something that’s a little bit out of our ken when we’re dealing with this universe alone. We needn’t worry about that Because you’ll find that you probably (and probably the majority of your preclears) will come upscale in motion – in terms of motion alone – up to the point where you are no longer able to stay disinterested. It’s a tremendously interesting universe.

Вы начинаете двигаться; вы начинаете действовать. Вы можете вспомнить время, когда вы были ребенком, когда жизнь казалась вам чертовски красивой, слишком красивой, чтобы можно было отказаться иметь с ней дело. Вы могли бы снова ощутить все это, если бы поработали над этим. И что, как вы думаете, с вами произойдет, когда вы обнаружите, что жизнь слишком хороша, чтобы можно было отказаться иметь с ней дело? Вы начнете жить. Всегда, когда это внезапно случается с вами, происходит так: вы попадаете в это состояние несколько раз, а потом оно уходит. Немного процессинга – и вы начнете чаще попадать в такое состояние, и вы пойдете вперед.

You get into motion; you get into action. You can remember times when you were a kid, when life just looked too doggoned deliciously beautiful to be left alone. So you could feel like that again if you worked at it And what do you think will happen to you when you find life is just too good to be left alone? You’ll start living it Wherever you suddenly moved into that phase and stayed there, you’ll hit it a few times and then miss it A little more processing, and you’ll start to hit it more constantly and away you’ll go.

И слишком многие, имея эти знания, будут как бы забывать об этом, они будут полностью отдаваться движению, ну и черт с этим. Они не будут так уж много говорить об этом... слишком многие. Но многие другие будут.

And all too many with this knowledge will just sort of forget about it and go into complete motion and the dickens with it They won’t say very much about it – all too many. But a great many of them will.

Я не пропагандирую идею о том, что человек должен всю оставшуюся жизнь работать с другими людьми, проводя им процессинг. Это была бы мрачная перспектива – провести следующие пятьдесят, девяносто или двести лет (сколько бы вы там ни собирались прожить, мы не будем обсуждать это прямо сейчас)... все это время не делать ничего, кроме того, чтобы сидеть... проводить процессинг кому-то, сидящему напротив вас. Это было бы очень тяжело.

I don’t advocate at any time that a person spend the rest of his life working other people through processing. This would be a poor prospect, to spend the next fifty, ninety, two hundred years (however long you’re going to live, we won’t go into that just now) spending – nothing but sitting down-processing somebody who is sitting down. That would be real rough.

Проводить процессинг нескольким людям одновременно далеко не так трудно. Это факт. Проводить процессинг большому количеству людей гораздо легче, чем одному человеку. Вот почему я говорю, что группы – это очень хорошо. Тем не менее в течение следующих лет такое действие, как проведение процессинга отдельным людям, вполне возможно, будет представлять для вас огромный интерес и доставлять вам огромное удовольствие. Все это тоже очень хорошо. Но помните, существует множество других вещей, которые вы можете делать. И если вы будете постоянно сосредотачиваться на работе с неспособными и больными, вы на самом деле будете не так много делать для культуры в целом. Вы должны принять оптимальное решение, и оно заключается не в том, чтобы постоянно работать только на пользу неспособных.

It’s not near as hard to process a number of people at the same time. That’s a fact You can process a lot of people much easier than one person. That’s why I say groups are very good. Yet one might very well find, for years to come, a great deal of interest and satisfaction in processing individuals. That’s all very well, too. But remember there’s a lot of other things that you can do. And if you start concentrating all the time upon the unable and the sick, you really won’t be in there pitching hard for the culture at large. You should be pitching an optimum solution, and that’s not working continually in favor only of those who are incapable.

Это общество действует благодаря способным людям. Есть множество вещей, которые можно для него сделать... для него можно сделать огромное множество вещей. Я обнаружил, что у людей недостаточно воображения относительно того, что можно сделать, но, опять же, это кейс. Я обнаружил, что люди не готовы выйти... большинство людей не готовы остановить кого-нибудь в коридоре или на улице и просто сказать: «Приходите завтра ко мне в офис или домой. Я проведу вам немного дианетического процессинга. Я проведу вам немного саентологического процессинга», либо то, либо другое.

The society is running because of capable people. There’s a lot of things can be done for it – tremendous numbers of things can be done for it I have found man relatively deficient in imagination as to what to do, but it’s a case of case, again. I found people unwilling to go out – most people are unwilling simply to stop somebody in a lobby or on a street and just say, „Come to my office or come to my home tomorrow. I’m going to give you some Dianetic processing. I’m going to give you some Scientology processing,“ either one.

Вы удивитесь тому, что произойдет. Вы должны сделать это. Они не кусаются. Это прирученные собаки. Их движение практически остановлено. Они не могут даже рычать.

You’ll be surprised what happens. You should do it They don’t bite. They’re tame dogs. Their motion is practically stopped. They can’t even snarl.

Вы говорите им... вот человек, он бригадир, руководящий строительством дорог. И вы видите его там, он долгое время пытался строить дороги. Верите вы или нет, но такие люди – редкость. Не многие могут выполнять работу подобного рода или выдерживать ее и так далее. Если бы вы взяли такого человека, усадили его, провели ему «Шесть шагов к лучшей бытийности» и еще несколько других вещей, а потом отправили его обратно на работу, – как же это повлияло бы на его бригаду.

You say to them – here’s this fellow, he’s a road foreman. And you see him out there, and he’s been trying to build roads for a long time. Believe it or not, the fellow is scarce. There aren’t many of the people that can do that kind of a job or stand up to it, and so on. Where, if you were to take that fellow and sit him down and run him through Six Steps to Better Beingness and a few other things, snap him back up to it again, boy, what a difference it’d make to his crew. And what a difference it would make to the continuation of that road, because they start fighting a road hard enough so that they stop them in building, eventually. You see how that could be?

И как же это повлияло бы на продолжительность существования этой дороги, ведь они начинают достаточно яростно сражаться с дорогой, так что это в конце концов останавливает их и не дает строить ее. Вы понимаете, как это может быть?

It depends to a large degree upon initiative and imagination, but you have the tools with which to bring yourself to a level of such initiative and imagination if you do not have it already. Therefore, life at large, is actually waiting for you with open arms.

Все это в значительной степени зависит от инициативы и воображения, но у вас есть инструменты, с помощью которых вы можете подняться на такой вот уровень инициативы и воображения, если они вам еще не свойственны. Так что жизнь в целом ждет вас с распростертыми объятьями.

And who will thank you? You will thank yourselves; that’s the only person that can thank you. As soon as you run Admiration Processing for a little while, you’ll find out the horrible thing of it is, is you expect admiration from this environment MEST happens to be incapable of delivering admiration, and most men are so dried out when it comes to admiration that there isn’t any flowing. And women specialize more in pulling their anchor points in than pushing them out That’s because of the nature of the construction of the body.

И кто будет благодарить вас? Вы сами будете благодарить себя; это единственный человек, который может вас поблагодарить. Когда вы поработаете немного с «Процессингом восхищения», вы обнаружите ужасную вещь: вы ожидаете получить восхищение от этого окружения. МЭСТ, так уж получается, не способен давать восхищение; а большинство мужчин настолько истощены в плане восхищения, что у них нет никакого потока. А женщины по большей части занимаются тем, что втягивают свои якорные точки, а не выдвигают их. Это определяется природой строения тела.

Where are you going to get admiration from, from man anyway? From your own bank You’re your own paymaster and you always will be. And yet it’s a lot of fun at the same time to mock yourself up, complete with the MEST mock-ups, of being thanked. That’s all right, as long as you don’t suddenly start to feel you have to have it And that’s like the drunkard who has to have another drink And believe me, all he ever becomes is an alcoholic. An admiholic, I guess you would call somebody…

Откуда исходит восхищение, которое вы получаете от человека? Из вашего собственного банка. Вы являетесь собственным кассиром и всегда им будете. И в то же время вы получаете огромное удовольствие, когда мокапите то, как вас, со всеми МЭСТ-мокапами, благодарят. В этом нет ничего плохого, если только вы вдруг не начнете ощущать, что вам нужно это иметь. И это состояние можно сравнить с состоянием пьяницы, которому нужно сделать еще один глоток. И поверьте мне, единственное, чем такой человек в конце концов становится, – это алкоголиком. Восхиголик, так, мне кажется, можно было бы назвать кого-то...

So, on the uses and future of Scientology, one can look at an entire universe, but he looks at a universe not of speculation but of action. You don’t have to think twice or give notice to people who are thinking about it People who are thinking about it are not dangerous. They don’t handle guns, knives; they don’t run fast; most of the time they don’t even talk bitingly. You could sit and think about it for fifty years, and neither you nor anything else would be any better for it.

Так вот, если говорить о применении Саентологии и ее будущем, то здесь можно увидеть целую вселенную, но это не вселенная размышлений, это вселенная действий. Вам не нужно думать дважды, и вам не нужно обращать внимание на людей, которые думают об этом. Люди, которые думают об этом, не опасны. Они не используют пистолеты, ножи; они не могут быстро действовать; большую часть времени они даже не язвят. Вы можете сидеть и думать об этом в течение пятидесяти лет, но ни вам, ни чему угодно еще не станет от этого хоть сколько-нибудь лучше.

So when I talk about Scientology and its uses, please don’t think about it – just do it Dianetics was what you could think about.

Так что когда я говорю о Саентологии и ее применении, пожалуйста, не думайте об этом... просто делайте это. Это о Дианетике можно было думать.

Now, what do you mean by action? Action is just motion. Any motion is better than no motion.

Так вот, что мы имеем в виду, когда говорим о движении? Действие – это просто движение. Любое движение лучше, чем никакого движения.

When I was a young writer they used to tell me, „Never under any circumstances write action for the sake of action. Never.“ Ah, if that professor weren’t dead, and if I could find him today – I don’t know where he is, he left no forwarding address. Thetans are discourteous that way. Boy, oh boy, I’d certainly like to give him something, because they teach an artist to work with restraint Rarrrraw. The one thing art isn’t, is restrained, if you please. It is directed motion, which means a certain amount of discipline has to go into any motion an artist makes. But is that restraint? I’ve never seen Katherine Dunham make a restrained motion. And yet at the same time, I think you’ll agree she’s an artist All right.

Когда я был молодым писателем, мне говорили: «Никогда и ни при каких обстоятельствах не пиши о действиях ради действий. Никогда». О, если бы этот профессор не был мертв, если бы я мог его сегодня найти... я не знаю, где он, он не оставил нового адреса. В этом отношении тэтаны проявляют неучтивость. Бог ты мой, мне определенно хотелось бы сказать ему кое-что, поскольку они учат деятелей искусства сдерживать себя в работе. Рарррррхх! Уж чем искусство не является, так это сдержанностью, если вам угодно. Это направленное движение, и это означает, что в любом движении, которое выполняет деятель искусства, должна присутствовать некоторая дисциплина. Но является ли это сдержанностью? Я никогда не видел, чтобы Кэтрин Данхэм сделала хоть одно сдержанное движение. Но, тем не менее, она, и я думаю, вы согласитесь, является деятелем искусства. Хорошо.

What is, then, the optimum use of what you know? One of it is teaching it so that others can know. But how would you teach it? By going over it little by little? No, you could best teach it by example. You can give the rudiments, the integrative data which suddenly sparks another mind. But it would be unfair of you if you did not give him, as well, the techniques which, having moved him into thinking, would not again move him out You see? Action.

Что же в таком случае было бы оптимальным применением ваших знаний? Одним из таких применений было бы обучать всему этому других, чтобы они тоже могли это знать. Но как можно обучать других? Проходя все это понемножку? Нет, самый лучший способ обучать этому других – это показывать пример. Вы можете дать человеку основы, всеобъемлющие данные, который зажгут искру в его разуме. И с вашей стороны было бы несправедливо, если бы вы не дали ему также техники, которые, приведя его в такое состояние, чтобы он начал думать, позволили бы ему снова выйти из него. Понимаете? Действие.

The difference between a young man and an old man is an old man knows he can be hurt, and the young man doesn’t care. And the difference between a young girl and an older woman is essentially the same thing. When it comes to matters – esoteric matters on the part of a young man or the young woman of beauty, and so on, do you realize that animation always arrives at the finish line, while beauty is thinking about it I have been at embassy balls and dinners, time after time, to find the belle of the ball a young girl? Oh no, the young girls were over there against the walls hoping somebody would ask them to dance. Some old gal who really had a beautiful line, she understood and knew life. And all the desirable young men weren’t over there by the wall. There was beauty, and here was charm.

Различие между молодым человеком и стариком состоит в том, что старик знает, что ему можно причинить боль, а молодому человеку все равно. Различие между молодой девушкой и женщиной в возрасте, по сути, состоит в том же самом. Что касается... каких-то эзотерических аспектов поведения молодых людей или молодых красивых женщин... вы понимаете, что оживленность всегда возникает у финиша, тогда как красота лишь думает о ней. Я часто бывал на балах и ужинах в посольствах, и я обнаруживал, что царицей бала была... какая-нибудь молодая девушка? О, нет, молодые девушки стояли у стен в надежде, что кто-нибудь пригласит их танцевать. Какая-нибудь зрелая дама с изысканными манерами... она понимает жизнь и знает ее. И все привлекательные молодые люди не стояли у стен. Красота была там, у стен, а здесь было очарование. Что такое очарование? Очарование – это способность потянуться вовне, способность быть и восхищаться. Ваш внешний вид (не считая того факта, что общество против того, чтобы вы носили грязную рубашку) не имеет особого значения, когда дело касается очарования. Все, что вы добавляете к очарованию с помощью мокапов, доставляет, конечно, гораздо больше удовольствия. Но если у вас есть какая-то идея, вы знаете, что вы делаете, вы уверены, у вас хорошая манера держаться, вы способны смеяться и способны вести себя с достоинством, если все это находится у вас на своем месте, и вы выходите в общество... Вы сидите здесь и не знаете... просто невероятно, что люди этого не замечают, но жизнь там, вовне, практически угасла.

What is charm? Charm is the ability to reach out, be and admire. Your personal appearance, outside of the fact that the society objects to a dirty shirt, doesn’t mean very much when it comes to charm. Anything you build up on charm in way of a mock-up is that much more gratifying, of course. But you practically with an idea, with knowing what you are doing, with certainty, with poise, with the ability to laugh or the ability to be dignified, each in its place, you, to go out into this society… You don’t know it sitting here; it’s fantastic that people don’t know this, but life out there is so far gone.

Вы просто начинаете идти сквозь все это, и оно расступается перед вами, как трава. Нет ничего... ничто не мешает вашему движению. Ничто. Потрясающе. Но жизнь в этом обществе сегодня не обладает большой стойкостью. Время освоения новых территорий закончилось. Жизнеспособность этой страны, совершенно определенно, снижается. Нет никакого противодействия. Люди спрашивают меня... люди спрашивают меня постоянно: «Медицина... почему медицина не... почему они не атакуют вас?» Ха-ха-ха! Я не могу ответить на этот вопрос, потому что они не понимают, что это все равно, что смотреть на стол. Почему стол не атакует вас? Ответом на этот вопрос... пару раз, когда они резко выражались в мой адрес и так далее, я писал невероятно вежливые письма, рассказывая в них об их собственных привычках к сексуальным извращениям, так что они сразу же прекращали говорить что-либо в мой адрес.

You just start walking through it, and it just goes apart like grass. There’s nothing – nothing interrupting your line of motion. Nothing. It’s fabulous. But life today has no great resistance in this society. Its pioneer period is at end. The vitality of the country is very definitely on the wane. There’s no opposition.

Нет никакой борьбы. Если говорить о тех, кто когда-либо боролся со мной, то это были исключительно те люди, которых я поднял по Шкале тонов достаточно высоко, чтобы они могли бороться.

People keep asking me – people keep asking me all the time, „Medicine – why doesn’t medicine – why don’t these things attack you?“ Ha-ha-ha! This is something I can’t answer, because they don’t realize it’s like looking at a table. Why doesn’t the table attack you? The answers to this – the couple of times that they have chopped in my direction, and so forth, I have written such tremendously courteous letters about their own habits of sexual perversion that they’ve unchopped quick.

Так что не ожидайте, что кто-то там будет бороться с вами. Через некоторое время вам станет скучно, потому что никто не будет бороться. В конце концов вы даже можете пойти и провести процессинг какому-нибудь врачу, чтобы он стал немного смелее.

And there isn’t any fight All that has ever fought me are people whom I have brought up Tone Scale far enough so they could fight.

Вот и все, что я хотел рассказать вам о применении Саентологии и о ее будущем, и еще пару слов о том, что я делаю в настоящее время; возможно, вам это будет интересно. Я собираюсь открыть клинику. И в первые недели ее работы я не буду брать никаких платных преклиров. Я сейчас пытаюсь обучить некоторое количество одиторов до очень, очень высокого уровня. Поскольку я обнаружил, что всякий раз, когда я хорошо обучал какого-нибудь одитора, он выходил в общество, и от него во все стороны начинал расходиться некий круг света. Говоря иначе, все больше и больше людей начинали понимать, что они делают.

So don’t expect anybody to fight you out there. You’ll get bored after a while because nobody does. You may even wind up by going around processing a doctor so he’ll be a little spunky.

Один парень, после того как он получил хороший процессинг и прошел хорошее обучение, появился в одной области страны, и до сих пор оттуда приходят просто десятки писем... десятки. Эти люди просто поражены. Такого не могло произойти с этим парнем. Последний раз, когда я его видел, казалось, он все еще находится в ужасном состоянии, но для этих людей он был словно пылающий маяк.

That’s all I want to say to you about the uses and future, beyond a word or two about what I’m doing, which you might find interesting. I’m going to open a clinic And in the first weeks of that I’m not taking any paying preclears of any kind. I’m trying to train some auditors way, way, way up. Because I found out that whenever I trained an auditor well, when he walked out into the society, there was a spreading pool of light going from him. In other words, more and more and more people knew what they were doing.

Так что если мы возьмем некоторых одиторов, которые уже обучены, и сделаем их, можно сказать, суперобученными, то у нас будет возможность создать такое же положение дел в нескольких других областях страны или мира.

One boy, who was just well-processed and well-trained, appeared in a part of the country, and from that part of the country to date there have just been dozens of letters – dozens of diem. These people are flabbergasted. This couldn’t have happened to the boy. And the last time I saw him, he looked like he was still in terrible shape, but he looked like a flaming beacon to these people.

Что касается самой клиники, я надеюсь, что я буду проводить процессинг по большей части детям, большому количеству детей, чтобы потом в какой-то момент создать больницу для детей, которая отличалась бы от всех существующих сегодня больниц. Единственное, для чего я здесь называю это больницей, – это для того, чтобы вы поняли, о чем я говорю. Вы можете представить себе, что представляла бы собой больница, в которой используется Саентология. Это был бы центр отдыха... где дети становились бы здоровыми и могли бы сориентироваться.

And so we have a possibility by, you might say, supertraining some of those already trained, to bring about this condition in several parts of the country or the world.

Я надеюсь, что мне удастся съездить на конференцию, которая будет проходить на другом берегу, возможно, в последнюю неделю декабря. Может быть, после этого я прочитаю там несколько лекций, но все это еще очень далеко в будущем. А здесь... в течение первых шести недель после окончания этого конгресса... я посвящу время тому, чтобы обучить нескольких одиторов, я попытаюсь поднять их на очень высокий уровень. И давление в связи с этим было достаточно сильным, так что, возможно, мне нужно будет начать еще один шестинедельный курс после того, как закончится первый. Нужно будет посмотреть, как это пойдет.

As far as the clinic itself is concerned, I hope to go on and process children in the main and process lots of them, in the direction of someday putting together a children’s hospital somewhat different than any existing today. And the only reason that I am calling it a hospital here is so you will understand what I mean. You can think of what a hospital would be that used Scientology. It would be a recreation center – well, where kids could get well and get oriented.

Но чего я добиваюсь, так это лучшего распространения информации и чтобы у нас были более профессиональные одиторы... что может даже означать меньше одиторов.

I hope to go out for a conference on the other coast, probably the last week in December. It may be after that time that I will do some lecturing out there, but that is very much in the future. Right here – the first six weeks after this congress – I am devoting to the training of a handful of auditors, trying to bring them way up and over the top. And the pressure of that has been sufficiently great that it may be necessary for me to start in another six weeks at the end of this six weeks. I will have to see how that goes.

В прошлом я время от времени испытывал разочарование, видя результаты, которых добивались люди. Но поверьте мне, я несу ответственность за эти результаты. Если эти техники не позволяли поднять одитора на более высокий уровень, значит, мне следовало усерднее думать и усерднее работать над этим.

But what I am going toward is better dissemination of information and better auditors – that even might mean fewer auditors.

Так что, я надеюсь, в будущем у нас не будет этой проблемы, как было в прошлом, – одитор, который неспособен проводить процессинг надлежащим образом. Сейчас в этом нет никакого смысла.

In the past, I have been occasionally disappointed at the results people were getting. But believe me, I am responsible for those results. If the techniques wouldn’t bring the auditor up, then I should have been thinking harder and working harder on the subject.

В разных областях страны, где есть одиторы, которые сбились с пути, возможно, было бы очень полезно, если бы вы... это такой небольшой проект... если бы вы отправились туда, выкопали их из-под камней, объединили в группу и провели им процессинг, поскольку, честно говоря, некоторые из этих людей практически ушли под землю... бедняги. Они появляются где-то и начинают работать с преклирами, они все усерднее и усерднее бьются с этими преклирами, у них все больше и больше рестимулируются инграммы, и они начинают опускаться по Шкале тонов. Они не получают никакого процессинга, никакого процессинга, никакого процессинга, и в конце концов они погружаются в апатию.

And so I hope, in the future, this problem will not exist with us, as it has in the past, of an auditor who is incapable of processing people properly. There isn’t any point in it now.

Но это совершенно ни к чему. Для саентолога было бы очень, очень легко взять таких одиторов и провести им процессинг. До сих пор можно встретить людей, которые знают, где находятся эти одиторы; до сих пор существуют списки. Старые бюллетени и подобные материалы за 1950 год, в них по-прежнему содержится множество имен и адресов. Если бы саентолог действительно хотел сослужить хорошую службу Саентологии, то он просто отправился бы туда и запугал... он не стал бы спорить по поводу парасаентологии, вы там не для того, чтобы обучать этих людей чему-либо... просто соберите их вместе и проведите им процессинг, вот и все. Проводите им «Шесть шагов к лучшей бытийности» снова, снова и снова. Возможно, вам потребуется нанять вооруженного охранника, чтобы он пошел и собрал их всех на вторую сессию (смех аудитории), но это был бы очень стоящий проект, поскольку потом никто в вашей области не стал бы возражать против вашего одитинга, и это было бы оптимальное положение дел.

Here and there through the country, where you have areas where there are auditors who have drifted away, it might be tremendously beneficial if you, as a little project, might go around and dig them out from underneath the rocks and put them in a group and process them, because honest, some of these people have practically slid under the rocks, here and there – poor guys. They got in there, and they beat their heads against preclears harder and harder and got their engrams more and more restimulated and started down Tone Scale. They got no processing, no processing, no processing, and eventually kind of went into apathy.

Не существует такой вещи, как нехватка преклиров. На улицах полно преклиров. В больницах полно преклиров. Все, что вам нужно сделать, – это потянуться, схватить их за ухо и посадить их на стул... все являются преклирами. В этом нет ничего такого. Большинство людей, когда вы начинаете говорить с ними об их проблемах, не просто говорят о них, они обрушивают на вас целую лавину. У них у всех есть проблемы. И вы можете решить эти проблемы. Вы должны знать очень многое о Саентологии, но если у вас нет таких огромных познаний, у вас все равно есть решение, заключенное в «Шести шагах к лучшей бытийности», даже если вы не понимаете весь этот материал.

There isn’t any reason for that It’d be a very easy thing for a Scientologist to pick up and process such auditors. He can still find people who know where these people are; he can still find lists. Old bulletins and things like that of 1950, and so on, still carry lots of names and addresses. If he wanted to really do a good service to Scientology, he would simply get in there and browbeat – not argue about para-Scientology, you’re not there to teach them anything – just get them together and process them, that’s all Give them Six Steps to Better Beingness over and over and over and over. You might have to hire a gunman to go out and round them up for the second session, (audience laughter) but it’d be a very worthwhile project because, then, nobody would be arguing in your area against your auditing, and that would be optimum.

Так вот, на одном из семинаров, как обычно, возник спор по поводу «Процессинга уровня приятия». Они не знали, как он используется. Я записал на этих пленках, как он используется, и вы всегда можете прослушать их еще раз, в своем районе или прямо здесь.

There isn’t any such thing as a scarcity of preclears. The streets are full of them. The hospitals are full of them. All you’ll have to do is reach out and take them by the ear and put them down in the chair – everybody’s a preclear. Nothing to it You get most men to talking about their problems and they don’t talk, they avalanche on you. They all got problems. And you can solve those problems. You should know a great many things about Scientology, but if you don’t know that great many things, you still hold in your hands, even if you don’t comprehend all of it, the answer in Six Steps to Better Beingness.

Но я спросил этого одитора, проверял ли кто-нибудь этот процессинг на той группе людей, которые спорили о нем, и оказалось, что никто этого не делал. Иначе говоря, никто не смотрел; им хотелось думать. И помните, что это позволит вам разрешить все ваши проблемы, все. Если вы в какой-то момент обнаружите, что у вас действительно есть какая-то проблема, решение заключается в том, чтобы смотреть. Вот и все.

Now, typically, there was an argument in a seminar about Acceptance Level Processing. They didn’t quite know how it was used. I put on these tapes how it was used, and you can always hear them again, either in your own area or right here.

Так что все эти люди, присутствовавшие на семинаре, могли совершенно запутаться, пытаясь разобраться в том, как используется «Процессинг уровня приятия». Если бы кто-то только начал... они сказали, что у них нет Е-метра. Ну, это не имеет значения. Е-метр – это очень полезная штука, когда вы работаете с каким-то хитрым кейсом, но чтобы продемонстрировать что-то подобное... они бы снова увидели, как этот процессинг используется. Вы просто просите человека принимать что-то, используя вилки, вот и все. И вы просто начинаете двигаться вниз по Шкале тонов, называя вещи, которые вы просите преклира принять.

But I asked this auditor if anybody tested it out in the group that was arguing about it, and nobody had. In other words, nobody looked; they wanted to think. And remember that it will solve any of your problems, any of them. If you find yourself really up against it sometime, the answer is look. That’s all.

• Можете ли вы принять бодрую и радостную маму?

So this whole seminar could tie itself in knots over how you used Acceptance Level Processing. If somebody had just started them – they said they didn’t have an E-Meter. Well, that doesn’t matter. An E-Meter is an awful good thing to have around with a tricky preclear, but to demonstrate something like this, they would have found out all over again how you used it You just get people to accept things in brackets, that’s all And you just start down Tone Scale with the items you’re asking him to accept.

„Can you accept, now, a nice bright cheerful Mama?“

„No.“

„Can you accept a very dull Mama?“

„No.“

– Ну...

„Can you accept a very cross Mama?“

• Можете ли вы принять злую, жестокую маму?

„Well…“

„Can you accept a mean, vicious Mama?“

„Yes.“ That one starts going in.

„How about a mean, vicious, diseased Mama?“

Да, это «Процессинг уровня приятия». Поскольку у этого преклира такой уровень приятия, он на самом деле будет пытаться превратить свою маму именно в такого человека в реальной жизни, а не только в качестве мокапа. Но он действительно будет работать, стремясь превратить ее в такого человека, чтобы он мог принять ее, конечно. И вот вам межличностные отношения.

„Yes!“ That really goes in.

Но если у вас есть вопрос по поводу чего-то, смотрите, поскольку в этих процессах есть все необходимые вам перископы и бинокли. Будут другие процессы, будут другие разработки, будут другие новости, отчеты, огромное количество систематизированных данных, в которых будут ответы на вопросы: какие болезни мы на самом деле устраняем? Как долго человек может жить? Преклиру какого возраста вы можете проводить процессинг? Самые разные вещи. Перед нами открыты все горизонты. Так что существует очень много материала, который мы должны знать.

Yes, that’s Acceptance Level Processing. Because that’s the acceptance level of the preclear he’ll actually try to make his mother into that person as she lives, not just in a mock-up. But he’ll really work to make her that person, so he can accept her, of course. And there you have interpersonal relations.

Женский голос: Рон, а каков сейчас рекордный возраст?

But, if you have a question about something, look, for you have all the periscopes and binoculars you need in these processes. There will be other processes, there will be other developments, there will be other news, reports, tremendous codification of data necessary in terms of what sicknesses are we really knocking off? How long can a man live? How old a preclear can you process? And all sorts of things. The whole horizon is open. So there’s lots of material to be known.

Не знаю. Однажды я проводил процессинг девяносташестилетнему человеку, и это было успешно. Я думаю, кто-нибудь меня переплюнул.

Male voice: What’s the record on age, now, Ron?

Суть в том, что... здесь появляется огромное множество интересного материала, но откуда он берется? Из тех процессов, которые находятся в вашем распоряжении прямо сейчас.

I don’t know. I processed a fellow ninety-six once, with success. I imagine somebody’s done better than that.

И на данный момент это все, за исключением одной вещи, и я хотел бы сказать вам об этом: я хочу дать вам адреса обеих организаций. Начальное обучение в этой области, то есть обучение докторского уровня с прослушиванием записей лекций, предоставляется в Центре Хаббарда, который находится по адресу: Филадельфия 2, Норд 16, дом 237... Филадельфия 2... это Центр Хаббарда. Эта организация предоставляет обучение основополагающим принципам, записи лекций «Докторского курса» и так далее. Отдел публикаций АСХ – это АСХ Пенсильвании, она совершенно отличается от любых других АСХ. Эта организация выпускает журнал и брошюры. И это АСХП: Ассоциация саентологов Хаббарда Пенсильвании, журнал «Саентология» и так далее. Она находится по адресу Филадельфия 2, Рэйс-стрит, дом 1605.

The point is that – here’s a tremendous wealth of interesting material coming up, but it’s coming out of what? The processes which you now hold in your hands.

Так вот, клиника, где я буду работать, – это центр процессинга АСХ, который находится по адресу: Нью-Джерси, Камден, Купер-стрит, дом 726... Нью-Джерси, Камден, Купер-стрит, дом 726. И там на самом деле будет находиться мой секретарь, хотя в Центре Хаббарда у меня тоже есть офис. Итак, эта клиника... мы будем называть это клиникой, хотя это не клиника... будет специализироваться на проведении процессинга детям, но также время от времени там будет предоставляться обучение очень, очень продвинутого уровня, обучение практического типа, как в клинике (это обучение очень продвинутого уровня, это не начальный уровень и не основы).

And that is all at this time, except one thing, that I care to say about it I want to give you, here, the office address of both organizations here. The basic training in this area, which is to say tape and doctorate level training, is being given by the Hubbard Foundation; and that is 237 North 16, Phila 2 – Phila 2 – that’s the Hubbard Foundation. That organization does the training in terms of fundamentals, Doctorate Course tapes, and so on. The publications unit of the HAS is the HAS of Pennsylvania, distinctly different than any other HAS. It is the organization which gets out the Journal and booklets. And that is the HASP: Hubbard Association of Scientologists of Pennsylvania, Journal of Scientology, and so forth. And it’s at 1605 Race Street Philadelphia 2.

Однако процессинг, который здесь проводится... иногда я получаю просьбы от людей о том, чтобы им провели процессинг. Что ж, такие просьбы, адресованные мне, будут направляться в центр процессинга, то есть в Центр процессинга АСХ, Нью-Джерси, Камден, Купер-стрит, дом 726.

Now, the clinic where I will be operating is the HAS Processing Center and it is at 726 Cooper Street, Camden, New Jersey – 726 Cooper Street, Camden, New Jersey. And this, actually, is where my secretary will be sitting, although I have an office at the Hubbard Foundation, too. So this clinic – we’ll call it a clinic, only it isn’t – will specialize in the processing of children, but will also do very, very advanced training occasionally and clinical-type training (that’s very advanced training, that isn’t basic or fundamental).

Многие из вас порой не относятся серьезно к идее о том, что мне можно написать письмо, поскольку вы считаете, что оно до меня не дойдет. Что ж, ей-богу, ваши письма доходили до меня, даже когда я находился в центре Испании. Они были направлены в Лондон, и потом их переправили туда и так далее. Но все это происходило ужасно медленно, пока эти письма приходили туда, пока я диктовал ответы и они отправлялись обратно в Англию и так далее, так что я нисколько не удивлюсь, если вы не будете получать ответы на эти письма еще в течение двух или трех недель. Но я надеюсь, мне удастся ускорить эту коммуникационную линию, и я пытаюсь сделать это, и это будет адрес для связи в США.

The processing done here, however – occasionally I get requests from people to be processed. Why, this would be the processing center where such requests – which are addressed to me – would be placed, and that is the HAS Processing Center, 726 Cooper, Camden, New Jersey.

Запомните, что представляют собой все эти различные функции и что это за адреса... поскольку люди испытывают большие трудности в общении... с тем, чтобы связаться. Начальное обучение... начальное обучение и так далее предоставляется в Центре Хаббарда в доме номер 237 (и на самом деле это обучение докторского уровня). Все, что я делаю, – это предоставляю основательное практическое обучение, в ходе которого пристально рассматривается вся проблема в целом, а также излагаю теорию, результаты исследований, аксиомы и тому подобное; кроме того, я непосредственно тренирую людей проводить одитинг.

A lot of you, occasionally, are very flighty on the subject of sending me a letter, because you say it isn’t going to get to me. Well, by golly, your letters even reached me when I was in the middle of Spain. They went to London, and they were flown down there, and so on. But they were so darn slow by the time they had come down there, and by the time I dictated answers and they’d gone back to England, and so forth, that I wouldn’t be a bit surprised but what you aren’t receiving replies to these things two or three weeks even from now. But I hope to speed up that communication line and I’m trying to do so, and this will be the US communication address.

Давайте сделаем перерыв.

Remember what these various functions and addresses are – because people have a hard time in communicating – coming through. Basic training-basic training, and so forth, over at the Hubbard Foundation at 237 (and that’s doctorate level training, actually). All I’m giving is clinical, very, very dose training, dose up against the whole problem, and theory, investigation, axioms and that sort of thing and very intimate coaching of the individual on how to audit.

Let’s take a break.