А теперь скажите мне: рестимулировался ли кто-нибудь на последней лекции?

Послушайте, я ужасно сожалею. Я очень, очень сожалею. На самом деле я этого не хотел. Гуманнее всего... гуманнее всего было бы просто оставить данную тему после этого, не так ли? А? Просто перестать заниматься этой темой вообще. А?

Now tell me something now. Did anybody get restimulated in that last lecture?

Меня только что обвинили в том, что я нарушу Кодекс одитора, если не буду продолжать говорить об этом. Хотите услышать кое-что еще об этом?

Audience: Oh.

Ладно. Сейчас вы это получите. Сейчас вы это получите: оверты и висхолды. Как у тэтана становится меньше пространства? Механизм очень прост. Тэтан делает что-то, что впоследствии он не может сделать снова, потому что ему не следует делать этого, и поэтому он это висхолдирует. Когда-то, давным-давно, он мог достичь бесконечности, не так ли? А потом он достиг бесконечности и решил, что сделал что-то такое, что ему не до́лжно делать еще раз. Знаете, предпринял попытку «достичь» банки с вареньем –

Look, I'm terribly sorry. I'm very, very sorry. I didn't really mean for you to. The kindest thing - the kindest thing to do would just be to leave the subject alone after that, wouldn't it? Huh?

«Лучше больше этого не делать». Так что после этого он удерживает себя от того, чтобы достигать банки с вареньем. Верно?

Audience: No.

Что ж, отныне он продолжает удерживать себя от того, чтобы достигать банку с вареньем. А затем он делает что-то еще, что он не должен был «овертировать», и, когда он сделал это, он осознал, что ему не следовало это делать, поэтому он больше не пытается достигать чего-либо в этом направлении, не так ли? Он висхолдирует! Он не только не пытается дотянуться до чего-то – это примерно то, что мы думали, понимаете: что он в действительности просто больше не пытается достигать в этом направлении. О нет, это не то, что он делает. Он висхолдирует, то есть удерживает себя от того, чтобы достигать в этом направлении. А затем он делает что-то еще, о чем он говорит: «Мне не следовало делать этого», и он висхолдирует себя от того, чтобы достигать.

Male voice: Keep your process going.

«Я слеп! Так, посмотрим, если я получу немного одитинга... если я получу немного одитинга, что ж, мне необязательно расставаться со всеми этими висхолдами, потому что я опасен. Но если я просто сяду и буду сидеть, а одитор будет меня одитировать... А если он будет меня одитировать, то каким-нибудь загадочным образом... Так, посмотрим, при том что я никогда больше не буду тянуться... то есть достигать, в каком-либо из этих направлений, если я буду продолжать висхолдировать изо всех сил, чтобы не навредить одитору, то я стану клиром. Ааай!»

I've just been accused here of a breach of the Auditor's Code unless I continue to talk about this. Want to hear some more about this?

Так вот, это то состояние, в котором он находится. Это преклир. И мы можем смеяться, поскольку у нас есть решение. Но до сих пор это было: «Не радуйтесь, ребята, эти сукины дети умирают». Это понятно? Что ж, мы можем смеяться, потому что это смешно.

Audience: Sure. Yes.

Некоторые из тех вещей, которые люди утаивают, невероятно глупы.Так вот, когда я читал последнюю лекцию, в зале присутствовало несколько человек... некоторые из тех, кто сидел в задних рядах, были спасены, поскольку звукоусилительная аппаратура работала неважно и им не было очень хорошо слышно. Но большинство из тех вещей, о которых вы подумали и которые вы утаиваете, казались ужасно большими, и в конце было что-то вроде оговорки: «Ну, в действительности это не такое уж большое дело. Я, вероятно, мог бы рассказать об этом одитору. Ну, конечно, я не обязан, но я должен, но я не обязан, потому что, конечно... нет, я... Я как-то знал одного малого в Тусоне, который был очень сочувственно настроен. Я, может быть, смог бы рассказать ему. Мм-м, он не очень хорошо слышал. Так, посмотрим, как в точности мне следует действовать по отношению к этому, чтобы не повредить своей репутации?»

All right. You're for it. You're for it - overts and withholds. How does a thetan get less space? It is a very simple mechanism. He does something which he thereafter can't do again because he mustn't, so he withholds it. And once upon a time he could reach clear out to infinity, couldn't he? And then he reached clear out to infinity and decided he had done something that he shouldn't ought to do again. You know, reach for the jam pot - „Better not do that again.“ So after that he withholds reaching for the jam pot. Right?

Что ж, вот так нам и не удалось создать в Саентологии настолько большую третью динамику, насколько мы могли. Поскольку именно эта оговорка: «Кому я мог бы рассказать?» – удерживает человека от полного участия. Эта оговорка: «Я никогда ничего никому не должен рассказывать», конечно же, просто в конце концов вызвала обособление человека. Из-за этого он просто оказывался вне группы – не только вне Саентологии, но вне рода человеческого.

Well now, he continues to withhold reaching for the jam pot from there on out. So then he does something else that he shouldn't have „overted,“ and when he did that he then realized that he should not have done that so he doesn't reach in that direction anymore, does he? He withholds! He not only does not reach - that's what we kind of thought, you see, that he just really didn't reach anymore in that direction. Oh no, that isn't what he does. He withholds from reaching in that direction. So then he does something else that he says, „I shouldn't have done that,“ and he withholds from reaching.

Так вот, это не замечание по поводу вашего конкретного оверта или висхолда. Я говорю это серьезно; это не так. Но тот же механизм, действие которого вы наблюдали, когда принимали решение о том, кому и что вы могли бы сказать, – тот же самый механизм, раздутый до бог весть каких размеров, дает вам преступника. Я никоим образом не пытаюсь поставить вас на одну доску с ним, я просто пытаюсь показать вам, что вы можете получить субъективную реальность в отношении того, что представляет собой этот парень, когда вы поймете, что он висхолдировал все на свете до такой степени, что теперь его вообще больше нет. И он приобрел полностью неконтролируемый вэйланс, или ложную бытийность, над которой никто и ничто не имеет никакого контроля, – он перешел в него, и этот вэйланс просто срабатывает автоматически. Понимаете? Его там нет; он зависхолдировал себя так, что он уже больше не является частью рода человеческого, понимаете? Но у него есть этот вэйланс, или эта ложная бытийность, которая, по его словам, является его личностью, – это не такая мелочь, как пребывание в мамином вэйлансе, или в папином вэйлансе, или... на самом деле это за пределами жизни вообще. Он мертв! Но есть эта наделенная жизнью конструкция, которая как бы срабатывает по принципу «раздражение-ответ». Понимаете, он зависхолдировал себя так, что он уже больше не является частью человечества.

„I'm blind! Oh well, let's see, now, if I get some auditing - if I get some auditing, well, I don't necessarily have to give up any of these withholds because I'm dangerous. But I will just sit there and the auditor will audit me. And if he audits me, why, somehow or other, mysteriously... Let's see, without my ever reaching again in any of these directions, and if I continue to withhold real hard, so as not to damage the auditor, I'll get Clear. Ouch!“

У него нет никакой ответственности ни за что ни по одной динамике. Следовательно, не имеет значения, что он делает, и любой раздражитель вызывает любой ответ. Лежит авторучка с золотым пером, и она сама, по собственному желанию, просто прыгает ему в карман. Стоит машина с ключом в зажигании, и естественно, ключ в зажигании означает «вести машину», – он просто садится и едет.

Now, that's the state he's in. That is a pc. And we can laugh because we have the solution. But until this time it was „Don't cheer, boys, the poor devils are dying.“ Get the idea? Well, we can laugh because it's ridiculous.

Так вот, послушайте, этот малый оказался в таком состоянии из-за наказаний. И вы – те, кто занимается Саентологией, – были абсолютно правы: наказание никогда никому ничего не дало. Он оказался в таком состоянии из-за навязанных висхолдов, и эти навязанные висхолды в конце концов привели к тому, что он стал совершать все действия полностью автоматически, а когда все действия совершаются полностью автоматически, в этом случае не существует таких вещей, как правильное, неправильное, преступное, хорошее или что бы то ни было еще. Он становится автоматическим механизмом, который просто движется по жизни, как робот, совершая преступления. И вы собираетесь наказывать этого человека? Вы собираетесь с помощью наказаний заставить его быть хорошим?

Some of the things which people are withholding are incredibly stupid.

О нет. Есть только один способ сделать так, чтобы наказание дало результат, и в мире нет такой полиции, которая была бы способна на достаточное количество насилия или овертов, чтобы сделать этот способ эффективным, и он в любом случае неэффективен, потому что мы просто снова обнаруживаем этого человека в следующей жизни. И способ этот заключается вот в чем: «При обнаружении уничтожить!» Понимаете, но это просто продолжение того же самого, не так ли? И это была бы временная мера.

Now, when I made the last lecture there were several people present - some of those in the back were saved because the PA system was down slightly and they didn't hear too well. But, most of the things that went through your mind that you were withholding appeared to be pretty darned big with a kind of a reservation on the tail end of it, „Well, it's really not so big. I could probably tell an auditor. But of course, I won't have to but I've got to, but I won't have to because, of course - no, I ... There was a fellow I knew once down in Tucson that was very sympathetic. I might be able to tell him. Um, he couldn't hear good. Now, let's see, just how would I go about doing this so as not to injure my reputation?“

Так что выбор был между тем, чтобы опуститься до полной дикости и переложить все это на плечи следующего поколения, и тем, чтобы действовать эффективно. И в том, что касается преступности, мы прямо сейчас в состоянии действовать эффективно. И это первый случай, когда кто бы то ни было действовал эффективно.

Well, this is how we have failed to have as much third dynamic in Scientology as we could have. Because it's that reservation of „Who could I tell?“ which withholds one's total participation. That reservation of „I mustn't tell anybody ever anything,“ of course, just eventually separated one out. That just took him out, not only of Scientology but took him out of the human race.

В отношении этого индивидуума ничто не даст результата, кроме реабилитации его как человека и возвращения его к людям. Поскольку человеческий род не может продолжать существовать, когда среди людей блуждает множество существ, которые перестали быть людьми и превратились в роботов!

Now, this is not a comment upon your particular overt or withhold. I say that seriously; it's not. But the same mechanism that you looked at with regard to who you could tell what to - that same mechanism, blown up Lord knows how large - is the criminal. I'm not trying to link you on the same chain in any way, but I'm just trying to show you, you can get a subjective reality on what this boy is all about when you realize that he has totally withheld to such a degree that he isn't at all. And he has assumed a total uncontrolled valence, or a false beingness over which nobody or anything has any control of any kind whatsoever and has moved out into this, and it just fires off automatically. See? He isn't there; he's withheld himself right out of the human race, you see? But he has this valence, or this false beingness, which he says is a self - that's not your little thing of being in Mama's valence or Papa's valence or - this is really out - outside of any livingness. He's dead! But there's this animated structure that kind of fires off on a stimulus-response. See, he's withheld himself right straight out of the human race.

Так вот, это крайность. И то же самое, конечно, можно сказать о сумасшедшем, а также, конечно, о чиновнике, который развязывает войну, потому что его дипломатия уже целую вечность ни на что не годится. Ни один из тех механизмов, которыми располагает общество, не позволяет справиться с этими преступниками, с этими сумасшедшими, если не считать того, что знаем мы. И мы как раз дошли до той точки, когда мы можем справиться с этим.

He has no responsibility on any dynamic for anything. Therefore it doesn't matter what he does, and any stimuli gets any response. And there's a gold fountain pen lying there and it just leaps of its own accord into his pocket. And there's a car there with a key in the ignition and obviously key in the ignition means drive the car; he just drives it.

Это дает вам некоторое представление о том, в какие темные времена нам приходится жить, – если говорить о правосудии. Но это говорит вам о том, что в какой-то момент придется остановить деятельность этой автоматической, самосрабатывающей личности, у которой нет никакой ответственности ни по одной динамике. Волосы встают дыбом, когда понимаешь, что такой человек может набрести на кнопку автоматического запуска всех управляемых ракет. Поскольку, по сути дела, когда он опустился до того, что превратился в такого рода личность, единственное, что он может делать, – это создавать замешательство и разрушать. Это последние способности, остающиеся у человека; последние способности – это создавать замешательство и разрушать. Когда вы видите преступника, то вокруг него будет именно это: замешательство и разрушение.

Now look, this fellow got there from punishment. And you in Scientology have been absolutely right: Punishment never got anybody anyplace. He got there because of enforced withholds, and these enforced withholds wound up eventually into putting every action he did on total automatic, and putting every action on total automatic, then there is no such thing as right or wrong or criminal or good or anything else. He becomes an automatic mechanism which just robots through life doing criminal actions. And you're going to punish this man? You're going to punish him into being good?

В разуме преступника есть всевозможные автоматически срабатывающие механизмы. Что-то вроде этого: «О, я буду хорошим. Я получил хороший урок. Теперь я стану лучше и буду жить честно». Это просто автоматически срабатывающий механизм, который не имеет ничего общего с тем, что есть на самом деле. Понимаете? Вы нажимаете нужную кнопку, и механизм говорит: «Теперь я буду хорошим. Теперь я буду жить честно. О, пожалуйста, больше не наказывайте меня, потому что я сейчас веду себя хорошо и живу честно». Вы понимаете?

Oh no. There's only one way that that could work, and there isn't a police force in the world capable of enough violence or overts to make it workable and it's not workable anyhow because we just keep picking him up in the next life. And that's „Wherever he's found, kill him!“ You see, but that's just more of this, isn't it? And that was a stopgap.

Так что мы все говорим: «Что ж, давайте дадим ему еще один шанс. В конце концов, он признал свою вину».

So it was either total savagery and remove it all to the next generation, or it was be effective. And as far as criminality is concerned we're in the position right today to be effective. And it's the first time anybody has been effective.

Что признало его вину? Что? Какая маленькая хитроумная машинка-робот сработала и признала вину? Это просто очередное хитроумное приспособление.

There's - nothing is going to work of any kind whatsoever with regard to this particular personality but rehabilitation as a human being and put him back in the human race because a human race can't run with a lot of nonhuman robots roving around in its midst!

Так вот, человек, конечно, будет создавать некоторую видимость того, что его можно одитировать. И вы сталкивались с таким кейсом. По всей видимости, его можно одитировать, у него бывает период, когда он вроде как пытается вас задабривать, не получает никаких улучшений; его можно одитировать, у него бывает период, когда он вроде как пытается вас задабривать, не получает никаких улучшений. Конечно же, его невозможно было одитировать с самого начала.

Now, that is the extreme - that and of course the insane and of course the official that goes to war because his diplomacy has stunk for ages. These criminals, these insane, cannot be handled by any mechanism the society has available except what we know. And we have just gotten to a point where we can handle this.

Почему? Потому что там не было ничего такого, что могло бы быть причиной. Вам нужно было найти эту точку входа – ту часть его личности, которая могла быть причиной, и увеличить ее до такой степени, чтобы перед вами был человек. Это долгий путь.

That gives you some sort of an idea of how far man was into the dark ages with regard to justice. But it tells you that somewhere along the line, a halt has to be halted on this subject of the automatic, self-firing personality that has no responsibility or [of] any kind on any dynamic. It makes one's flesh crawl to realize that such a person might wander in toward the automatic push button which sets off all of the guided missiles. Because basically when he's gone down into a personality of this character, the only thing he can do is confuse and destroy. Those are the last abilities of a person; the last abilities are confusion and destruction. When you see a criminal, that's what's going to happen in his vicinity: confusion and destruction.

Так вот, сравните то, о чем вы думали, когда я читал вам последнюю лекцию, с крайностями этого кейса, и вы увидите, что ваши дела не так уж плохи. Просто взгляните на это. Вы знаете, что вы делаете. Вы отличаете правильное от неправильного. Вы все еще можете чувствовать. Вы действительно чего-то добиваетесь в одитинге, многого или малого, так что вы даже не входите в число кейсов, представляющих собой самую крайнюю крайность. Любой из здесь присутствующих, вероятно, завис бы на какой-нибудь мелочи вроде того, что он попытался заигрывать не с тем, с кем надо, и не тогда, когда надо. В тот момент это казалось неплохой идеей, но... Или, может быть, подписал чеки на бо́льшую сумму, чем у вас было денег в банке. Что-то глупое, что-то незначительное.

There's all kinds of interesting automatic-firing mechanisms in a criminal intelligence. Something like this: „Oh, I will be good. I have now learned my lesson. I will now be better and I will go straight.“ That's just an automatic-firing mechanism; it has nothing to do with it. See? You just push the proper button and it says, „I will now be good. I will now go straight. Oh, please do not punish me anymore because I am now going good and going straight.“ You see?

Но незначительное, заметьте, в масштабах жизни вообще. И ни на мгновение не позволяйте себе подумать, будто я думаю, что вы считаете это незначительным. Вы не считаете это незначительным. Понимаете, вы говорите: «О, я не знаю. Мне это кажется довольно-таки большим». Да, это так.

So we all say, „Well, let's give him another chance. After all, he has admitted his guilt.“

Понимаете, человек в основе своей хороший. И в этом, знаете ли, причина его трудностей. Это то, что с ним не в порядке.

What's admitted his guilt? What has? What little robot-gimmick machinery fired off and admitted guilt? It's just another gimmick.

Я проследил это... я тщательно проследил, как это развивается, и чуть не прослезился, когда я наконец обнаружил, что человек удерживал себя из-за того, что он не хотел причинять вред другим.

Now, the person, of course, will put up some kind of a semblance of being auditable. And you've run into such a case. It evidently is auditable, goes through some sort of a propitiation, gets no better; is auditable, goes through a propitiation, gets no better. Of course, it was never auditable in the first place.

Общество полагало, что человек удерживал себя, поскольку он боялся, что его накажут. Но когда мы вдумаемся в то, что человек может быть только причиной... вам надо будет сделать это на досуге. Это слишком невероятная идея, чтобы можно было понять ее в мгновение ока. Вам ничего невозможно сделать. Честное слово. И когда мы рассмотрим эту ситуацию в свете того, что я сказал, мы должны будем понять, что человек висхолдирует себя не из страха перед тем, что с ним сделают... этим он просто оправдывается. Он просто отдает должное этому, говоря: «Что ж, такова жизнь. Вот почему я так поступаю. Если я угоню машину, то меня накажут, и поэтому я больше не буду угонять машины».

Why? Because there was nothing there to be causative. You had to find that tiny entering point of the individual where the person could be cause and increase that point up to a point where you had a person there. That's a long road.

И полицейские действуют исходя из того, что, если они поймают подростка достаточно рано, он перестанет быть преступником и он больше не украдет ни одной машины, если его напугать. И даже некоторых из вас привлекала эта философия. Я нашел этого подростка позже, и это не дало никакого результата. Это просто сделало его более разговорчивым в тех случаях, когда мы затрагивали эту тему, понимаете?

Now, you compare the things you thought about when I was giving the last lecture to that extreme case and you see you haven't gone very far down the line. Just look it over. You know what you're doing. You know right from wrong. You can still feel. You do make some progress in auditing, great or small, so you're not even in an extreme extremis of cases. All anybody here would be hanging up on would be some little gimmick like making a pass in the wrong direction at the wrong time. Seemed like a good idea at the time, but... Or maybe signing more checks than one had money in the bank. Something stupid, something minor.

Так вот, если он доведен до такого состояния, когда он сам, по своему желанию, больше не может висхолдировать... понимаете, он... когда он сам больше не может висхолдировать, он выходит из-под контроля.

But minor, mind you, out in the broad perimeter of life. And don't think for a moment that I think you think it's minor. You don't think its minor. See, you say, „Oh, I don't know. Looks pretty big to me.“ Yeah, well, that's right.

Так вот, здесь мы получаем эту очень интересную процедуру; то, что мы реабилитируем, – это способность избирательно и сознательно висхолдировать. Мы не пытаемся вытрясти из каждого все его секреты. Это иной подход, не так ли?

You know, man is basically good. And you know that's his difficulty. That's what's wrong with him.

Когда человек больше не способен висхолдировать, он больше не способен быть хорошим, так что он просто опускает руки и окончательно деградирует, и он говорит: «Что ж, я... я просто ни на что не годен. Я...»

I followed this thing down - I followed this thing down a long distance, and almost wept when I finally discovered that the fellow was withholding himself because he didn't want to do harm to others.

Однажды мне попался преступник – по-моему, это было в Вичите (я проводил ему процессинг; у него была парализована левая сторона тела) – он был больше не в состоянии висхолдировать свою главную драматизацию, которая состояла в том, что он избивал людей в переулках и отбирал у них деньги. Он находил человека поблизости от какого-нибудь переулка или в каком-нибудь помещении, избивал его и отбирал у него деньги. Он не мог делать ничего другого. Он даже дошел до того, что парализовал одну сторону своего тела, чтобы удерживать себя от этого занятия, и все равно это не дало результата! Поэтому он просто бросил все это, он просто перестал иметь какое-либо отношение ко всему этому и начал использовать искусственные вэйлансы, и он больше не присутствовал, и больше не нес ответственности, и не мог отвечать за это – ничего из вещей такого рода; он стал преступником.

Society has believed that man withheld himself because he was afraid he would be punished. But when we examine that a man can only be cause - you'll have to examine that one in your spare time. It is too incredible to be - embrace in a single gasp. Nothing can be done to you. Honest. And when we examine it in that light, we must then realize that a man is withholding himself not because of fear of what will be done to him - that he is just excusing things with. He's just paying a breath to this, he's just saying, „Well, that's the way it is. That's why I am doing this. If I steal a car I'll be punished, and therefore I won't steal any more cars.”

Ну хорошо, человек в основе своей хороший.

And the cops go on the basis that if they catch a kid early enough, why; he ceases to be a criminal and, you know, and he won't steal any more cars if he has been scared. And even some of you have gone for this philosophy. I found the kid later on, you see, and it hasn't done anything. It just made him be more vocal on the subject, you see?

Так вот, кто-нибудь приходит и учит его тому, что значит быть хорошим. Это очень ловкий трюк. Единственные моральные кодексы, которые у вас есть в Саентологии, имеют отношение к одитингу, и, если хотите, в техническом плане это моральный кодекс. Если вы не одитируете таким образом, одитинга не получится.

Now, if he's brought to a position where he himself on his own volunteering cannot withhold anymore - you see, he - when he himself can no longer withhold, he's out of control.

Но, пожалуйста, напомните мне мои слова, если я когда-нибудь впаду в бог знает что и напишу моральный кодекс, согласно которому «быть хорошим» состоит из шагов А, Б, В, Г. Понимаете, о чем я говорю?

Now, we get this very interesting regimen here: It's the ability to selectively and knowingly withhold that we are rehabilitating. We're not trying to shake everybody down for all of his secrets. Different look, isn't it?

Люди действительно начинают катиться по наклонной плоскости, когда они поднимаются на горные вершины и получают жареные факты из божественных молний. Причина этого в том, что каждый раз, когда вы сталкиваетесь с моральным кодексом, вы сталкиваетесь с нарушениями этого кодекса. «Почитай отца твоего и мать твою». Что ж, с этим все в порядке. Это прекрасная мысль. Это мило. Но если этому не сопутствует: «Почитай детей твоих», то это застрявший поток. Не работает! Это не то, что может иметь широкое применение. Вот в чем слабость морального кодекса.

When a person is no longer able to withhold he is no longer able to be good, so he just abandons himself into a total degradation, and says, „Well, I'm - I'm just no good. I'm...”

Например, кто-то говорит: «Не убий». Прекрасно. Любите бифштекс? А? Вы любите бифштекс?

I ran into a criminal one time - I think it was in Wichita (I was processing him; he had a paralyzed left side) - he was no longer able to withhold his primary dramatization which was to beat up fellows in alleys and take their money. He'd find a fellow near an alley or in a room, he'd beat him up and take his money. He couldn't do anything else. He had even gone to a point of paralyzing one whole side of his body to keep from doing it, and it still hadn't worked! So, he'd just abandoned the whole thing, and he'd just given it all up and gone over into synthetic valences and wasn't there anymore, wasn't accountable, couldn't be responsible for it, anything of the sort; he was a criminal.

Хорошо, тогда вы должны убивать. О, но вам говорят: «Ну, они не имели это в виду». О да, в этом-то и заключается проблема со всеми этими моральными кодексами. Они просто не это имели в виду. Они не имели этого в виду, понимаете? Существуют отличия. Существуют вариации.

All right. So, man is basically good.

Вы говорите:

Now, somebody comes along and teaches him what being good is. That's quite a trick. The only moral codes you have in Scientology have to do with auditing, and that's a technically moral code if you want to put it that way. If you don't audit that way, auditing doesn't occur.

• Что ж, не убий людей, собратьев твоих.

But please call to my attention my own words if I ever, in some lapse of God-'elp-us, write a moral code of what being good consists of: step A, B, C, D. Get the idea?

People really start skidding when they go up mounts and get the hot dope out of the lightning zoks. Because whenever you run into a moral code you run into violations of it as a code. „Honor thy father and thy mother.“ Well, that's all right. That's a nice thought. That's sweet. But unless it's accompanied with „Honor thy children,“ it's a stuck flow. Doesn't work! It's not something that can be broadly applied. That's the frailty of a moral code.

For instance, somebody says, „Thou shalt not kill.“ Great, You like steak? Well? Do you like steak?

Audience: Yes.

All right, thou shalt kill then. Oh, but they say, „Well, they didn't mean that.“ Oh yeah, that's the trouble. with these moral codes: They just didn't mean that. They didn't mean it, you know? There's differences. There's variations.

You say, „Well, thy - thou shalt not kill thy feller human beings.“

„Oh, that's what you mean? Oh, 'You shalt not kill thy fellow human beings.' All right,“

Теперь посмотрите, каждый раз, когда вы устанавливаете одну из этих общих заповедей, благодаря чему вы получаете кодекс, гласящий: «Не делайте того», «Делайте это», «Не делайте того», «Делайте это», то «не делайте» превращаются в «делайте», а «делайте» – в «не делайте», пока внезапно все не сходят с пути истинного, и тогда «быть хорошим» начинает означать то же самое, что быть – о, я не знаю – турецким пиратом, или архиепископом, или человеком, занимающимся практически любым недостойным видом деятельности.

„Attention! Squads east! Squads west! To the rear hup! To the rear hup! To the rear hup! Here's a gun. Ready on the right. Ready on the left. Ready on the firing line. Fire! It's patriotic, son.“

Так вот, у вас есть проблема, заключающаяся лишь в интерпретации того, что значит быть хорошим. И я думаю, что впервые определение этому было дано в Дианетике. Так вот, применение этого определения дает довольно-таки хорошие результаты, если только вы не бьетесь над этим день и ночь с таким упорством, что перестаете вообще что-нибудь соображать. И заключается это определение вот в чем: добро – это наибольшая польза для наибольшего числа динамик, на которые оказывает влияние какая-либо ситуация, иными словами, это оптимальное решение. Наибольшее благо для наибольшего числа динамик. Так вот, мы знали это в течение очень долгого времени.

„Yeah, but how about this thing 'Thou shalt not kill'?“

Что ж, иногда с помощью этого вы можете пройти через трудности и время от времени вы можете сделать так, что для вас все кончится благополучно там, где не должно было бы, если бы не наибольшее благо для наибольшего числа динамик.

„Well, they were Japs.“

Я ясно помню, как я вешал кружащихся дервишей сразу же, как только они попадались мне в руки. На Ближнем Востоке каждый раз, когда вы пытались организовать какую-нибудь военную экспедицию, из пустыни выходили кружащиеся дервиши и говорили вашим солдатам: «Ложитесь. Уходите. Бросьте это. Ведь вы сейчас нападаете на правителя, происходящего из рода пророка Балахии», и так далее.

„Oh, Japs? They're not human beings then?“

Иными словами, вы имели дело просто с кучкой паршивых шпионов или с чем-то в этом роде, так что вы просто вешали дервишей.

„No, Yes. No. Yes.“

Что ж, это, по существу, будет овертом, если вы не осознаете, что если бы вы позволили дервишам прийти и внести разлад в вашу армию, то порядок и дисциплина на всей вашей территории просто полетели бы к чертям и какой-нибудь король, сатрап, султан, бог его знает кто, который узурпировал немного власти и истреблял людей с такой скоростью, с какой это могли делать его евнухи, и так далее... понимаете, одни лишь казни, казни, казни, казни, казни, понимаете, налоги, налоги, налоги, налоги... он развалил бы всю торговлю. У этих ребят была удивительная точка зрения: они думали, что править – значит постоянно с помощью налогов лишать всех подряд всего, что у них есть.

Now look, every time you lay down one of these broad ones whereby you have a code that says, „Thou shalt not“ and „Thou shalt“ and „Thou shalt not“ and „Thou shalt“ and „Thou shalt not“ then the shalts become shalt-nots and the shalt-nots become shalts until all of a sudden everybody goes adrift, and „being good“ is the equivalent of being, oh, I don't know, a Turk pirate, or an archbishop, or almost any pursuit of lower activities.

Я не знаю. Я не думаю, чтобы какие-либо правительства с тех пор придерживались того же мнения. Но они полностью утратили представление о том, что такое правительство. А правительство – это просто-напросто не что иное, как группа людей, работающих на благо общества и служащих обществу. А они как бы упустили это из виду, понимаете? Их избирают, и они, знаете, думают, что кто-то избрал их, чтобы они были кем-то. Нет, их избрали для того, чтобы они служили остальным. Они не очень хорошо это себе представляют, и это как бы время от времени теряется из виду, и вам приходится напоминать им об этом и ставить все обратно на свои места.

Now, you have a problem just in this one fact: the interpretation of what being good is. And I think it was Dianetics that first laid this down. Now, this happens to be a fairly workable one, providing you don't work at it so hard day and night that it wears your wits out. And that is: Good would be the greatest benefit for the greatest number of dynamics involved in any given situation, in other words, the optimum solution. The greatest good for the greatest number of dynamics. Now, we've known that for a very long time.

Но тем не менее, если вы не убивали дервишей, вы оставались без армии, и на всей территории начинались беспорядки, и внезапно и стар и млад начинал умирать от голода, и торговля прекращалась, и все рушилось – бум. Так убивали бы вы дервишей или не убивали? Понимаете, было ли это овертом или не было?

Well, you can work your way through on this sometimes and you can kind of make yourself come out right when you shouldn't occasionally, but the greatest good for the greatest number of dynamics.

Что ж, очевидно, это не могло быть овертом, и в то же время это было овертом.

I remember vividly hanging whirling dervishes just as fast as I could get my hands on whirling dervishes. Any time in the Middle East that you were trying to get going on some kind of a military expedition, out of the desert would come the whirling dervishes, and they would say to your troops, „Lie down. Go away. Skip it. After all you are now attacking the bloodline ruler of the prophet Buluhya,“ and so forth. And - in other words, you were just dealing with a bunch of lousy spies or something of the sort, so you'd just hang the whirling dervishes.

Понимаете, о чем я говорю?

Well, that's an overt act, basically, unless you realize that if you let the whirling dervishes come in and disrupt your troops, then the order and discipline of the entire area and district that you were associated with would just go by the boards and some king, satrap, sultan, Lord knows what, that had usurped some power and he was busy killing people as fast as he could exercise his eunuchs and so forth, you know, just execute, execute, execute, execute, execute, you know, tax, tax, tax, tax, disrupt all the trade. Those boys used to have a wonderful idea: They thought government consisted of taxing everybody all the time of everything they had. I don't know. I don't think any governments since that time have had that idea. But they totally lost the idea of what a government was. And a government was - is simply and totally a body of men working for the public good, and serving the public. And they kind of miss that one, you know? They get elected, you know, and they think somebody elected them to be somebody. No, they elected them to serve the rest of them. They don't get that idea very well, and it kind of drops out of sight every now and then and you have to punch it back up and put it back in line again.

Но вам нужно было разбираться с этим, основываясь на понятии оптимального решения. В каком случае вы принесли бы больше вреда большему числу динамик: если бы вы избавились от вот этих конкретных кружащихся дервишей или если бы вы от них не избавились? И вы действовали соответственно.

But all right, if you didn't kill the whirling dervishes, you didn't have any troops and the whole district was upset, and all of a sudden the men, women, children were all starving to death and the trade was stopped and everything had gone boom. So, did you kill whirling dervishes or didn't you? See, was it an overt act, or it wasn't.

Так вот, всякий раз, когда вы так поступали, все кончалось для вас благополучно. Понимаете, вы не сделали ничего такого, о чем вам пришлось бы беспокоиться, если вы поступили таким вот образом. Так что вы говорили: «Что ж, я сделал это по долгу службы, и именно так мне положено было поступить. И я сделал это!» А-а, это было то, что вы сделали, а затем вы говорили: «О, я не делал этого. Я... плохо поступил. Я сожалею об этом. Жаль, что я это сделал. Не знаю, что это на меня нашло. Динамики тут были ни при чем». Это понятно? Такие поступки – оверты.

Well, obviously it couldn't have been an overt act but at the same time it was an overt act. Get the idea?

И боже мой, до какой степени они скрыты! До какой степени они скрыты! Человек просто хоронит некоторые из этих вещей со всеми их потрохами так глубоко, что, хотя он знал о них все время... он идет по улице и говорит: «Что ж, моя совесть чиста. Я рассказал все. Я рассказал моему одитору о Розе. О Генри. Я рассказал одитору о той истории с банком. Я рассказал одитору о том, что я сделал той кошке, когда я был маленьким мальчиком. Я рассказал одитору... да, о том, как крал яблоки у старушки. Понимаете? Да, я должен был бы чувствовать себя намного лучше, чем я себя чувствую, но... Так, посмотрим, я рассказал одитору о... о да, рассказал одитору о том, как плохо вел себя по отношению к своей маме, как разлил ведро мыльной пены на лестнице черного хода, чтобы она поскользнулась и упала.

But you had to figure it out on the optimum solution. Was it more harmful to the greater number of dynamics to get rid of this particular set of whirling dervishes than not to get rid of them? And you acted accordingly.

Да, я неплохо очистился. Саентология работает не очень хорошо; я просто чувствую себя не очень хорошо. Здесь что-то не так. Как бы то ни было я рассказал ему все. Я сделал то, что сказал Рон. И больше ничего нет.

Now, every time you have done that, you've come out all right. See, you haven't had anything to worry about when you did that. So, you said, „Well, that was in the line of duty and that was the way I was supposed to do it. And I did it!“ Ah, it's the things that you did and then you said, „Oh, I didn't do that. I'm - does bad. I regret it. Wish I hadn't done that. Don't know what was the matter with me. Didn't have anything to do with the dynamics.“ Get the idea? Those things are the overt acts.

О нет! Нет. О, ну это...это просто была одна из тех вещей, и с этим ничего нельзя было сделать, и... Я просто не был самим собой. Просто не был самим собой. Вот в чем было дело. Нет никакой нужды говорить ему об этом, потому что... просто расстрою его.

And, boy, they are so hidden! They are so hidden! A person absolutely buries some of these things so deep that although he knew about them all the time - he's walking along the street and he says, „Well, got a clean conscience. I've told all. I told my auditor about Ruth. Henry. I told the auditor about that bank thing. I told the auditor about what I did to that cat when I was a little boy. I told the auditor about, yes, stealing the apples from the old lady. You know? Yeah, should feel a lot better than I do feel but... Let's see, and I told the auditor about - oh, yes, told the auditor about being nasty to my mother, and putting the bucket of soapsuds all over the back steps so that she'd slip and fall.”

Просто его расстрою. Именно так. Просто его расстрою. Что ж, я просто расскажу об этом самому себе.

„Yeah, I'm pretty cleaned up. Scientology doesn't work very good; I just don't feel very good. Something wrong here. But I've told him everything anyhow. I've done what Ron said had to be done. And there's nothing else.”

Я... забавно, я вроде как... я как будто знал об этом все время, но, кажется, я просто никогда об этом не вспоминал. Понимаете, и мне непонятно, почему я не вспоминал об этом... кажется очень странным.

„Oh, no! No. Oh well, that - that was just one of those things, and there wasn't anything you could do about it and... Well, I just wasn't myself. Just wasn't myself. That's what that was. No need to tell him about it because - just upset him.”

Что ж, вероятно, это что-то такое, что было сделано мне в далеком прошлом, и поэтому тогда я сделал это, и это, вероятно, до такой степени выходит за рамки моего поведения, что мне нет необходимости беспокоиться об этом. Боже мой, как у меня болит голова!

„Just upset him. That's right. Just upset him. Well, I'll just tell myself about it.”

Что ж, как бы то ни было, я... это не имело ко мне особого отношения, так что нам нет необходимости что-нибудь с этим делать. Я сделал все, что говорил Рон, так что теперь я весьма скоро должен стать клиром. Что ж, может быть, я почувствую себя лучше по этому поводу на следующей сессии!

„I'm - funny, like I - I kind of knew about that all the time, but I just never seemed to call it to mind. You know, and I wonder why I didn't call it to mind. It seems to be very peculiar.”

Как, черт возьми, я вообще попал в такую ситуацию? Мог ли это быть я? Мог ли я сделать такое? Нет, это не мог быть я. Я думаю, я все это придумываю! О, я расскажу ему. О, я себя чувствую... о господи! я не могу ему рассказать!»

„Well, it's probably something that was done to me way back in the past, and therefore I did it then and it probably is so far out of my perimeter of behavior that I don't have to worry about it. God, I've got a headache!”

Вот оно! Вот что ударит по вам. Но тем не менее просто погубите свою репутацию. Бросайтесь на амбразуру и прекращайте свои прошлые дела!

„Well, anyhow I've - that didn't have very much to do with me so we don't have to do anything about that one. Now, I've done everything Ron said, so now I should get Clear pretty soon. Well, maybe I'll feel better about it next session!”

Так вот, в чем же суть... в чем же суть... мы поговорим об этом позже на конгрессе, но в чем же на самом деле суть того, что с вами происходит в подобных случаях?

„Now, how the devil did I ever get into such a thing anyhow, you know? Could that have been I? Could that have been me that did that? No, that couldn't have been me. You know, I think I'm dreaming the whole thing up! Oh, I'll tell him, Ah, that makes me feel - oh, Christ! I can't tell him!“

Это плохо сформулировано, потому что у слова «ответственность» кроме основного есть слишком много дополнительных значений, и единственная причина, по которой сейчас нам удается этот трюк, заключается в том, что я наконец выяснил точную анатомию ответственности, и мы можем проводить процессинг в отношении ответственности, используя другие слова – слова, которые гораздо лучше подходят для этого и на которые преклиры откликаются очень быстро, и их состояние улучшается. Ведь вы проводили процессинг в отношении ответственности многим преклирам, и это им ничего не дало. Что ж, это случилось просто потому, что они считали ответственность чем-то иным. Я должен был суметь понять, какую именно дефиницию ответственности нужно будет использовать в процессе, чтобы это дало результат. Фокус был в этом.

That's the one! That's the one that's going to get you. But just go on and ruin your reputation. Throw yourself on the pikes and skip it!

Но мы должны сказать, что, по сути, дело в ответственности. И то, за что человек не мог взять ответственность, – это, конечно же, то, что для него является наиболее чуждым. И он делает что-то, он не может взять ответственность за это, и он не знает, что за бес в него вселился. Он не может взять ответственность за это, но он это сделал, но он этого не делал, но он это сделал, но он этого не делал, но он не мог этого сделать! И это неизбежно является овертом. И одна из тех вещей, о которых он не может вам сказать, – это против чего был совершен этот оверт.

Now, what's the keynote - what's the keynote - we'll talk about this later in the congress but what's actually the keynote of such an experience?

Вы говорите:

This is badly stated because we have too many connotations for the word responsibility, and the only reason we can do this trick flow is because I finally have found out the exact anatomy of what responsibility is and we can run it in other terms, much better terms that preclears respond to very rapidly and come up the line. Because you've run responsibility on a lot of preclears and they didn't go anyplace. Well, that's just because they thought responsibility was something else. Well, I've had to be able to get exactly what definition of responsibility works as a process. That was the trick.

• Ну хорошо. Овертом против какой динамики или против какого человека является то, что вы сделали?

But it's a matter, shall we say, basically of responsibility. And the things a person couldn't take responsibility for are, of course, the things that are most alien to him. And he does something, he can't take responsibility for it and he doesn't know what the devil got into him, lie can't take responsibility for it but he did it, but he didn't do it, but he did it, but he didn't do it but he couldn't have done it! And that's inevitably an overt act. And one of the things he can't tell you is what it's an overt act against.

You say, „All right. Which one of the dynamics or which person is this thing you've done, an overt act against?“

И в этом все дело. Он просто не может даже сопоставить эти вещи с динамиками. Это отсутствие ответственности. Чтобы у человека была память, необходима определенная степень ответственности.

„Oh, well, nobody really. Myself possibly. Nobody else. I'm the one that suffered for it. Nobody else.“

Так вот, идентность – это один из ключевых моментов в разрешении всей этой ситуации. Ответственность в отношении идентности – это потрясающий процесс. Это один из замечательных процессов, если его проводят правильно. Но когда вы больше не чувствуете ответственности за человека, которым вы были и которым теперь не являетесь, вы, конечно же, его забываете. Этого человека больше не существует, даже в памяти, поскольку вы больше не являетесь ответственным.

And that's just the whole thing. He just can't even fit these things to the dynamics. It's a missingness of responsibility. There has to be a certain amount of responsibility present to have memory.

Нереальность, с которой мы сталкиваемся в отношении полного трака. И эти люди просто говорят: «Жил ли я раньше? Нет, раньше я никогда не жил. Я не могу получить ни малейшего представления ни об одной из прошлых жизней. Я никогда не жил до этого. У меня нет никакой реальности в отношении этого. Если подходить к этому на интеллектуальном уровне, я могу вам сказать, что я знал людей, и даже преклиров, которые говорили мне, что они жили до этого. И для пользы одитинга и кейса я принимал это на веру. Но это не для меня. Я хочу сказать, что я, в конце концов, просто...»

Now, identity is one of the big clues to all of this. Responsibilities on identity is a tremendous process. This is - this is a - this is one of the great processes, if run right. But when you no longer feel responsibility for a person you have been and now are not, you of course forget him or her That person is no longer extant, even in memory, because one is no longer responsible.

Перед вами случай потрясающей безответственности в отношении идентностей. Вот и все. И когда вы повысите ответственность этого человека в отношении идентности, в ту же секунду к нему вернется память о полном траке. Из-за этого-то мы и начали заниматься полным траком, понимаете?

The unreality one runs into on the whole track. And these people that just say, „Live before? No, I've never lived before. I can't get the slightest idea of any past lives. I never lived before. I have no reality on it. I'll tell you intellectually I have had people and even preclears that have told me that they have lived before. And for the benefit of the auditing and the case, why, I will take it for granted that they have lived before. But not for me. I mean, after all, I've just...“

Просто как ремарка: у меня начиналась... у меня начиналась амнезия. Я не мог вспомнить некоторые места. Понимаете, я говорил: «Какой был адрес моего дома в 1610 году? Я схожу с ума, теряю рассудок. Так, посмотрим. Да, это была улица Афинская, дом 22, Афины. Да, это был мой адрес... это был мой адрес в 351 году до нашей эры. Да, это так. И тогда мой адрес был таким-то, а потом мы переехали туда-то и так далее. А в следующей жизни адрес был таким-то и таким-то. Я не могу вспомнить своего адреса в 1610 году! Я схожу с ума». У меня, кстати, была одна цель в процессинге: просто подчистить эти области амнезии, понимаете? Я думал, что я схожу с ума!

You're just looking at a terrific lack of responsibility on identities. That's all. And the second you improve responsibility for identity this person's whole track memory turns on. That's what's got us into whole track in the first place, you know?

Затем я сталкиваюсь с кем-то, кто говорит: «Прошлые жизни?» Или с кем-то, кто говорит: «У меня довольно неплохая реальность в отношении того, что я жил раньше. Мне попалось одно факсимиле».

Just as a side note, I was getting - I was getting amnesia. I couldn't remember some places. You know, I'd say, „What was my house address in 1610? I'm going crazy, losing my mind. Let's see. Yeah, it was 22 Athenian Road, Athens. Yeah, that was my address in - that was my address in 351 B.C. Yeah, that's right. And my address then was so-and-so and then we moved to so-and-so and so forth. And then the next life it was so-and-so and so-and-so. I can't remember my address in 1610! I'm going mad.“

Понимаете, все, что мы видим, – это разные степени ответственности, только и всего, ответственности за идентность, за бытийность, за жизнь, за время и так далее. Просто степень ответственности – вот к чему все это сводится. Человек не желает брать ответственность в определенных областях – человек забывает.

That's - I've had one goal, by the way, in processing and so forth. Just to get these amnesia spots cleaned up, you know? I know I'm nuts!

У человека с плохой памятью низкий уровень ответственности, и это то, что вам следует записать в своей тетради. У таких людей плохо с ответственностью. Иными словами, ответственность и память, ответственность и идентность и так далее – между ними есть прямая, непосредственная связь. Безответственность и амнезия и так далее

Then I run into somebody that says, „Past lives“ Or somebody that says, „I've got a pretty good reality on having lived before. I've run into a facsimile.“

– они связаны друг с другом. И в этом суть многих таких вещей.

You see, we just get - all we're looking at is degrees of responsibility, that's all, for identity, for beingness, for life, for time and so forth. Just degree of responsibility; that's all it amounts to. One is unwilling to take responsibility in certain zones and areas, one forgets.

Так вот, у меня была цель в одитинге – подлатать множество этих вещей, и так далее. И когда я одитируюсь, вообще говоря, это делается для того, чтобы привести в порядок такого рода вещи и с пяток других вещей, поскольку моя цель – стать ОТ, и я не получаю достаточно одитинга, чтобы ее достичь. Это меня просто бесит, просто бесит.

A person with a bad memory has a bad level of responsibility, and that's one for you to put down in your book. Their responsibilities are poor. In other words, responsibility and memory, responsibility and identity, so forth: these things go right straight together. Irresponsibility and amnesia and so forth; these things go together. And that's what, basically, a lot of this is about.

Вас бесит... вас бесит то, что вы не получаете достаточно процессинга. Вам следует слушать меня иногда. Я правда не знаю, какой у меня был адрес в 1610 году, понимаете? Может быть, это была окружная тюрьма. Вероятно, так это и было.

Now, I - I have had that as an auditing goal to get a lot of these things patched up and so on. And when I get audited and so on, why, it's generally to put together things of this character and a half a dozen other things, because I'm going for OT and getting not enough auditing to get there. I'm mad, mad about it.

Мы все время обманываем сами себя. Мы постоянно обманываем себя в том, что касается всех этих вещей. Мы обманываем себя в том, что касается жизни, в том, что касается собственных мотивов, и так далее. Но каждый раз, когда мы обманываем себя, мы просто так или иначе не берем ответственность за динамики. И конечно, первая динамика – это одна из динамик.

You're mad - you're mad because you're not getting enough processing. You ought to hear me sometimes. I frankly don't know what my address was in 1610, see? Maybe it was the county jail. Probably was.

Так вот, тот, кто сплетает для вас причудливую ткань романтизма, не причиняет вам никакого вреда. Но тот, кто говорит вам: «Я не обязан для тебя что-либо делать, потому что я за тебя не отвечаю. У тебя своя жизнь, у меня своя», – он причиняет вред. Поскольку, по сути, индивидуумы не живут поодиночке. Они не могут жить поодиночке. Вот и все.

We fool ourselves all the time. We fool ourselves continually about these things. We fool ourselves about life and fool ourselves about our motives and so forth. But every time and everywhere that we fool ourselves, we are simply being irresponsible for the dynamics one way or the other. And of course, the first dynamic is one of the dynamics.

Вы никогда не были более несчастны, чем в последний раз, когда вы полетели к небесной тверди, пролетели мимо седьмого неба и не встретили там никаких друзей. Или несколько столетий назад, когда вы, попав в жернова различных пропагандистских систем, решили отправиться искать небеса и встретить святого Петра или кого-то в этом роде, понимаете? Через некоторое время до вас дошло, что вы влипли, потому что вы его не нашли. Я готов поспорить, что даже сейчас есть много тэтанов, которые порхают туда-сюда и говорят: «Ничего себе. И где же врата?» Я не знаю, что это была за тэта-ловушка, у которой были врата. И, конечно, фокус... сожалею, если я оскорбляю ваши религиозные чувства. На самом деле я нисколько не сожалею, но я скажу это просто из вежливости.

Now, the fellow who embroiders you a fancy fabric of romanticism he isn't doing you any harm. But the fellow that says to you, „I don't have to do anything about you because I am not responsible for you. You live your life and I'll live mine“ - that fellow's doing harm. Because, basically, individuals do not live alone. They can't live alone. That's it.

Если есть что-то, что выводит меня из себя, так это тот человек, который доводит людей до такого состояния, что они не знают, где находятся. Или тот, кто предлагает вам философию, состоящую в том, что «вы можете творить в этой жизни все, что хотите, и разрушать в этой жизни все, что хотите. Это не имеет значения, потому что вам никогда не придется за это платить. Вы никогда не будете жить снова».

You were never unhappier than the last time you flew out into the firmament and went past cloud nine and met no friends on it. Or a few hundred years ago when you, swallowed up by various propaganda systems, decided to go look for heaven and meet Saint Peter or something like that, see? You got an idea after a while you'd had it, because you didn't find him. I bet there's more thetans going around even now, you know, saying, „Gee-whiz. No gates, you know?“ I don't know what theta trap that was that had gates. And of course, the trick on - I'm sorry if I abuse your religious sensibilities. Actually, I'm not at all, but I will say that just to be polite.

А затем, боже мой, вы – тот, кто не исправился... вы возглавляли всю систему школ в целом округе, и вы могли бы искоренить различные злоупотребления среди учителей, а у вас была эта философия, понимаете: «Я никогда не жил раньше и никогда не буду жить вновь. Никогда не жил до этого. Я просто нахожусь здесь, и я возглавляю эту систему. А когда я умру, я буду мертв. И когда меня не станет, я отправлюсь в рай, или в ад, или куда-нибудь еще, где мне воздастся по заслугам, вот и все, что можно сказать по этому поводу, и...»

If there's anything that gets my goat, it's somebody that will foul people up to such a degree that they can't find their way around. Or who put out a philosophy saying that „You can do what you want to do in this life and mess up what you want to in this life. It doesn't matter, because you will never have to pay for it. You're not ever going to live again.“

Вы возглавляли систему школ. Вы попадаете под грузовик или что-то вроде этого или съедаете какой-нибудь из этих, разрекламированных по телевидению продуктов, отбрасываете коньки, находите новое тело, и та самая мисс Гуч и все эти мисс Гуч, которых вы столько раз могли призвать к порядку, теперь учат вас.

And then, by golly, you who didn't straighten out - you were - you were the head of the whole school system in the whole district, and you could have straightened out the various abuses amongst the teachers, and you had this philosophy, you know, and, „I've never lived, never going to live again. Never lived before. I'm just here, and I'm head of this. And when I die I'm dead. And when I'm gone, I go to heaven or hell or some place to my just reward, and that's all there is to it and ...“

Это очень узкий, сверх индивидуалистический подход. Но один очень, очень образованный, по всей видимости, обладающий очень глубокими познаниями профессор физики из Колумбийского университета сказал мне, что он никогда особо не волновался по поводу деления атомного ядра, потому что он умрет раньше, чем что бы то ни было случится с Землей. И неважно, погибнет ли он при взрыве атомной бомбы или по какой-то другой причине, – это было неважно, потому что ему недолго осталось жить на этом свете. И вскоре после этого он умер. И я представляю себе сейчас, вот он, ребенок в Нью-Йорке или где-то вроде этого, пробивает себе дорогу в жизни, и, поверьте мне, где-то в его сознании есть тихое бац, бац, вжик-щелк, понимаете? Каждый раз, когда он читает в... «бомба», «предлагается разоружение», понимаете? Это прямо у него на траке – он просто не берет ответственность за это – этот его разговор со мной о том, чтобы научить некоторых его студентов брать какую-то ответственность за их достижения в области техники и за их закулисную возню по поводу деления атомного ядра. Я сказал ему, что он должен научить их брать ответственность за те вещи, с которыми имеют дело гуманитарные науки, если эти люди собираются играть в какие-то игры в области наук естественных. А он сказал, что тра-ля-ля, что он умрет, понимаете, и всякая такая белиберда. И вот он здесь. У него должны быть смутные догадки об этом, понимаете?

You were head of the school system. You step under a truck or something like that, or eat some of these best-advertised products on TV, go by the hoards, pick up a body and Miss Gooch and all the Miss Gooches that you had ample opportunity to straighten up are now teaching you.

Нет ничего плохого в том, чтобы плыть себе вверх по траку без какой бы то ни было ответственности, ожидая, что куда-нибудь да приплывешь, но никто не будет очень счастливым при такой жизни. У таких людей ответственность и память не соответствуют потребностям ситуации – ситуации, существующей в их собственной жизни. Вот и все, к чему это сводится.

Now, that’s a very narrow, superpersonalized attitude about it. But I had a very, very well educated, apparently very learned professor of physics of Columbia University tell me that he had never worried about atomic fission particularly, because it - he'd be dead before anything happened to Earth. And didn't matter whether he was killed by the atom bomb or by some other means didn't matter because he wasn't long for this world. And he died a short time afterwards. And I imagine now here he is a kid in New York or something like that pushing up along the line and believe me somewhere back in his consciousness is some little, tickle, tickle, whir-click, you know? Every time he reads in - the bomb, „Disarmament Proposed,“ you know? Its right on his track he's just not taking responsibility for it - was his conversation with me about the subject of teaching some of his students some responsibility for their mechanical advantages and for their machinations on the subject of atomic fission. I told him he ought to teach them some responsibility in the field of the humanities if they were going to fool around in the field of the sciences. And he said, oh, pooh-pooh-pooh, he was going to be dead, you see, and all this rigmarole. And here he is. He must have some inkling of this, see?

Так вот, что такое оверт? Оверт – вы могли бы классифицировать это различными способами. Вы могли бы сказать, что оверт – это нечто такое, что не послужило наибольшему благу по всем динамикам. Что-то вроде этого. Или что-то, что препятствовало будущему выживанию. Или вы могли бы сказать, что оверт – это подвергнуть кого-либо тому, что он не в состоянии перенести. Существуют различные способы сделать это, но нет никакой нужды давать определение оверту, потому что вы и так все о нем знаете! Так вот, в этом весь фокус, в этом-то все и дело.

That's all very well to sail along up the track with no responsibilities whatsoever expecting to land someplace, but nobody's going to be very happy doing it. Their responsibilities and their memory are actually not adequate to the situation - to the situation of their own livingness. That's all that it amounts to.

Так вот, что было трудным, так это дать определение ответственности таким образом, чтобы это можно было использовать в процессе и он не бил бы мимо цели. Понимаете, в этом был фокус. Хорошо. Так вот, у нас это есть. Еще один процесс будет опубликован.

Now, what is an overt act? An overt act - you could classify it in various ways. You could say an overt act is something that was not for the greatest good on all of the dynamics. Something of this sort. Or something which inhibited the future survival of; or you could say an overt act was giving something an experience which it couldn't experience. There are various ways of doing this, but there's no reason to define it, because you know all about it! Now, that's the trick, that's what it's all about.

Таким образом, нет никакого смысла давать определение тому, что такое оверт, и, следовательно, моральный кодекс – это просто такое вот количество зря потраченных карандашей, стило, или восковых табличек, или камня, или молотов, или резцов, или на чем там пишут эти кодексы. Поскольку все знают, что такое оверт, иначе они не страдали бы из-за них. Понимаете, оверт – это то, из-за чего вы страдаете, и это почти что все, что вы можете сказать, давая определение оверту.

Now, the thing that was difficult to do was to define responsibility so that it couldn't miss as a process. See, that was the trick. All right. Now, we got that. Now, the other one will come out.

То, что вы подавляете и о чем вы не должны говорить кому-то, должно быть, было овертом! Это понятно? Вот что такое оверт. Оверт – это то, что, как чувствует сам человек, ему лучше вновь не совершать. Это так просто.

So, there's no sense in defining what an overt act is and therefore a moral code is just that much wasted lead pencil, stylus or wax tablet or stone or hammer or chisel or whatever it is they write them on. Because everybody knows what an overt act is or they wouldn't suffer from them. You know, an overt act is what you suffer from, and that's about as far as you could define the thing, you see?

Так вот, каждый раз, когда вы пытаетесь продвинуться дальше этого, давая определение оверту, у вас начинаются неприятности. Человек в основе своей хороший. Он сдерживает себя, сдерживает себя до той точки, где он теряет себя. И после этого, к сожалению, имеет место единственное настоящее зло. Когда он потерял себя, вместо него не осталось никого, кроме не обладающего совестью автомата, который совершает ряд действий, и вы получаете преступность.

The thing which you are suppressing and mustn't tell somebody must have been an overt act! See that? That's what an overt act is. An overt act is that thing which a person feels he'd better not do again. Simple as that.

Таким образом, основной... один из основных овертов – это безответственность в отношении идентности.

Now, wherever you try to define it further than that you get into trouble. Man is basically good. He restrains himself; restrains himself; down to the point where he loses himself. And after that, unfortunately, the only real evil takes place. Having lost himself; there's nobody there representing him but an automaton which is consciencelessly going through a series of motions, and you get criminality.

Здесь... боюсь, что в этом зале нет никого, кто совершил бы какие-либо настоящие оверты.

So, a basic - a basic overt act could be said to be irresponsibility for identity. Now there - I'm afraid there isn't anybody in this room that's committed any real ones.

Но я готов поспорить, что в этом зале нет никого... здесь нет никого, кто был бы настолько уверен в себе. Иными словами, я не думаю, что вы обладаете такой же уверенностью в отношении списка совершенных вами овертов, как и я. Вам это понятно? Дело в том, что я смотрю на это со стороны. У меня очень неплохое представление о том, что было сделано и чего не было сделано на полном траке.

Female voice: I don't know about that.

Вероятно, не было ничего ужасно плохого в том, что кто-то разработал тот самый план – последний план, который был разработан, – связанный с ледяными кубами и устранением целых цивилизаций, переселением целых народов, решением проблемы перенаселения и так далее на целых планетах, с перераспределением людей в соответствии с их навыками, формой тела и так далее. Это одна из тех вещей, которые нельзя было бы разработать на УНИВАКе или ЭНИАКе, даже если бы он был подключен к электробритве «Ремингтон».

But I'll make you a bet that there's nobody in this room - there's nobody here would have that much confidence in himself. In other words, I don't think you'd have that much - as much confidence in your overt act record as I have in it. Do you get the idea? That's because I have an exterior view to it. I have a pretty good idea what's been done and what hasn't been done on the whole track line.

Так что, как бы то ни было, этот план... это неизбежно, люди будут... и духовные существа будут работать на основе планов... этот план, так уж случилось, имел тот недостаток, что он был настолько хорош и требовал от каждого, чтобы тот был таким хорошим и таким честным, что ни один человек не подходил для участия в осуществлении этого плана, поэтому единственным способом его осуществить было опираться исключительно на зло, из-за чего весь план, конечно же, превратился в оверт.

There was probably nothing terribly wrong with somebody dreaming up the plan - the last plan that was dreamed up that had to do with ice cubes and removal of whole civilizations, and transplantations of whole peoples and handling of excess populations and so forth throughout the planets, and redistribution of skills, and body form and all of this sort of thing. One of these things that couldn't have been worked out on a UNIVAC or an ENIAC even if it was hooked up to a Remington electric shaver.

Так что иногда кто-то задумывает что-то, и это становится овертом просто потому, что он не предвидел, куда это идет. Это не является справедливым для всех овертов. Но совершив их из чувства заботы о ближнем, вы заняты тем, что их висхолдируете.

So anyhow, this plan - inevitably, men'll - and beings will work on plans - this plan happened to have the drawback that it was so good and required so much goodness and integrity on everybody's part that there weren't any people around good enough to carry out the plan so therefore the only way the plan could be carried out was with total viciousness, which made, of course, the whole plan into an overt act.

И одна из причин, по которым вы скрываете что-либо от людей, заключается вот в чем: вы думаете, что это повредит им. Интересно, не так ли? Взгляните на это. Вы говорите, что это шокирует одитора или повредит ему или это шокирует кого-то другого или повредит ему, если об этом станет известно. Так вот, сколько зла, по вашему мнению, продолжает существовать на траке из-за этого, а? Вы не думаете, что это приносит больше вреда? Вы не думаете, что от этого больше вреда, чем от того, что случится непосредственно в данный момент?

So, sometime somebody conceives something and it becomes - it becomes an overt act merely because he didn't foresee where it was going. That isn't true of all overt acts. But having done them out of regard for your fellow man, your fellow women, you busily withhold them.

Если уж речь зашла об этом, на самом деле вы не можете повредить одиторам – это невозможно – никаким способом, за исключением одного, а именно: если вы не будете добиваться никаких результатов. Одитор будет готов встать под циркулярную пилу и искупаться в жидком воздухе, до тех пор пока он считает, что получает результаты и одерживает победы. Почти единственный способ, которым вы можете повредить одитору, – это заставить его терпеть поражения, поражения, поражения, поражения.

And one of the reasons you don't tell anybody is because you think it'll hurt them. That's an interesting thing, isn't it? Look it over. You say it would shock or harm the auditor, or it would shock or harm somebody else if this were to become known. Now, how much evil do you suppose that continues on the track, huh? Don't you think that's more harmful? Don't you think that's more harmful than the immediate thing?

Мы обнаружили это в учебных классах. Мы обнаружили... обычно у нас есть два или три старых одитора, которые за последнее время потерпели слишком много поражений, и мы одним махом приводим их в порядок, дав им возможность получить несколько побед, и это работает прекрасно. Они вновь приходят в норму!

And as far as that's concerned, you actually can't harm auditors - not possible - except in one way, and that's make no progress. An auditor will stand into buzz saws and baths of liquid air as long as he thinks he's making progress and getting wins. About the only way you can harm an auditor is give him loses, loses, loses, loses.

Нет ничего более изумительного, чем видеть, как одитор, который полностью убежден в том, что он до смерти устал от одитинга и не хочет больше иметь к одитингу никакого отношения, добивается прекрасной, большой победы! И он сразу же говорит:

We found that out in training classes. We found - we usually have two or three old-time auditors around that have just had too many loses, and we snap them back by giving them a few wins, and it works fine. They come right back up!

«Что ж, – говорит он, – есть еще желающие? Есть еще желающие?»

There's nothing more wonderful than watching an auditor who is absolutely convinced that he is tired to death of auditing and wants nothing more to do with auditing than to watch him get a nice, big win! And he says - he says, „Well,“ he says, „any more candidates? Any more candidates?“ promptly and immediately.

Я знаю, у меня всегда были победы того или иного рода, большие, маленькие и так далее. Я не знал, что мой энтузиазм может буквально взлететь, поскольку мой рацион сейчас составляют победы. Я хочу сказать, что они просто составляют мой рацион. Вопрос только в том, у какого кейса вам нужна победа. Вы понимаете? Вам нужна победа у такого-то кейса. Что ж, прекрасно. Проводите ему процессинг, вот и все.

I know I'd - always have had wins of one character or another, big ones, little ones and so forth. I didn't know my enthusiasm could go up in such a steep rising climb, because I'm on a diet of them now. I mean, I'm just on a diet of them. It's just a matter of what case - what case do you want a win on. You know? You want a win on such and such a case. Well, all right. Process it, that's all.

Время от времени я обнаруживаю, что у меня на пути встает моя нравственность, точно так же, как это будет происходить и с вами. Вы говорите: «Ну, я не знаю. Я не знаю. Понимаете? От нее действительно досталось тому парню, понимаете? Я не знаю, следует ли мне проводить ей процессинг или нет. Почему я должен это делать?» Понимаете?

Once in a while I find my moral purity getting in my road, even as you will, you see? You say, „Well, I don't know. I don't know. You know? She really fixed this guy up, you know? I don't know whether I ought to process her or not. You know, why should I do that?“ You know?

И если вы поразмыслите об этом еще немного, вы неизбежно обнаружите, что в 1302 году, когда вы были стражником при таком-то и таком-то дворе. Вы знали парня, понимаете? И у вас есть оверт, который в точности совпадает с тем овертом, который совершила она. И конечно, вы не можете взять ответственность за преклира, поскольку вы не берете ответственность за тот оверт, который вы совершили. Вам это понятно?

And inevitably, if you think it around just a little bit further, you'll find out that in 1302 when you were - when you were a ward of the court of such and such a place, you knew this guy, see? And you've got an overt act that absolutely parallels hers. And of course, you can't take responsibility for the preclear because you're not taking responsibility for the overt act that you have. You get the idea?

Что ж, дело выглядит так – это здравый взгляд на ситуацию, – что это довольно легкий способ выбраться из крысиной норы. Это так. Все, что вы должны сделать, – это, во-первых, освободить кейс от его овертов и висхолдов в этой жизни, навести там порядок, убрать оттуда весь этот мусор, провести процесс по ответственности в отношении каждого из этих инцидентов, которые будут найдены (и позже я расскажу вам подробнее о том, как это делается), но не позволяйте этому кейсу выдавать вам что-то вроде: «Так, посмотрим, я угнал машину, когда мне было двенадцать лет. Да. Я рад, что смог облегчить душу». О да?

Well, it looks - a healthy view of this thing - that it's a fairly easy climb out of the rat hole. It is. All you've got to do is first, strip the case down of its overts and withholds, present lifetime, straighten it up, smooth it out from a standpoint of that, run Responsibility on every one of them that comes up (and I'll tell you more about how to do that later), but don't let this case come up with: „Well, lets see, I stole a car when I was twelve. Yes. Well, I'm glad to get that off my chest.“ Oh, yeah?

Вам пришлось бы работать не с этой командой одитинга, но с чем-то вроде этого: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?» И работайте с этим, пока оно не сгладится. И куда мы идем после этого?

Not this auditing command, but you would have to do something of this sort: „What part of that incident could you be responsible for?“ And run it flat. And where do we go from there?

Что ж, вы берете следующий инцидент, который он вам предлагает, определяете местонахождение этого инцидента, пусть он затем выскажет все свои аргументы и оправдания, затем сглаживаете это и полностью восстанавливаете и приводите в нормальное состояние его ответственность в этой области. Это понятно?

Well, you pick up the next one he gives you and locate that and argue him out of it, and then flatten that one and get his responsibility in that zone and area fully restored and straightened out. Get the idea?

Не надо просто вытрясать из него оверты, мотиваторы и висхолды – один, другой, третий, – и продолжать, и продолжать делать это, понимаете? Не надо просто вытрясать из него все данные, которые у него есть, не проводя затем по отношению к ним никакого процесса и пропуская при этом все остальные действия. Вы понимаете, что в этом было бы неправильно. В этом было бы очень много неправильного.

You just don't strip a guy down of overts and motivators and withholds and just let it all go, go, go, you see? You just don't keep stripping him down of all of his data and then not running anything on it and just skip the rest of it. You get what would be wrong with that? There'd be plenty wrong with that.

Поскольку все, что представляет собой признание, – это первый шаг по шкале градиентов взятия ответственности за это. Это просто ключ, который позволит вам открыть первую дверь и добиться, чтобы он рассказал вам об этом, – это лишь начало процесса! И вы могли бы чуть ли не убить человека, добиваясь, чтобы он рассказывал вам одни лишь оверты и висхолды без конца, вытряхнуть их все из банка, а затем так и не провести вообще никакого процесса по ответственности в отношении этого. Вы могли бы чуть ли не убить человека, действуя таким образом. Это самый грязный трюк, который только можно проделать с кем бы то ни было: так и не провести никакого процесса по ответственности в отношении этих овертов и висхолдов, понимаете?

Because all a confession is, is the first gradient step of taking responsibility for it. That's just the first edge in, and getting him to tell you about it is just to start the process! And you could practically kill somebody by getting him to tell you just overts and withholds endlessly, strip them all off the bank and then never run any Responsibility on it at all. You could practically kill somebody with this thing. It's the dirtiest trick that could be done to anybody - never to run any Responsibility of any character on these overts and withholds, see?

Так вот, я не утверждаю, что какая-либо организация на Земле поступает так.

Now, I'm not saying any - any organization on Earth does that.

И еще одно, что вам нужно реабилитировать: после того как вы восстановили его ответственность, вам нужно реабилитировать способность висхолдировать! После того как вы разобрали его на части, вам нужно собрать его снова, понимаете? Потому что только лишь благодаря своей способности висхолдировать он оставался хорошим. И это очень важно.

And the other thing you've got to rehabilitate - after you've rehabilitated responsibility, you've got to rehabilitate the ability to withhold! After you've broken him down you've got to put him back together again, see? Because it's only his ability to withhold that has kept him good. And that's very important.

Если человек все еще способен удерживать себя от совершения антиобщественных действий, он в хорошем состоянии. Преступник – это тот, кто больше не может этого делать.

If a person is still able to restrain himself from committing antisocial acts, he's in good condition. It's the person who no longer can that is the criminal.

Таким образом, то, что вам нужно сделать, чтобы привести в порядок кейс, – это очень просто. Конечно, это не завершает работу с кейсом; это не делает этот кейс клиром. Это просто подготавливает кейс к клированию.

So, it's very simple what you have to do to straighten out a case. Of course, this doesn't finish the case off; this doesn't clear the case. This merely sets the case up to be cleared.

Но шаги очень просты: разберите на части какой-нибудь оверт и висхолд, которые есть у человека, проведите в отношении них процесс по ответственности;

But the steps are very simple: Break down an overt and a withhold that the individual has, run Responsibility on it; find another overt and withhold, present lifetime, run Responsibility on it; another overt-withhold, run Responsibility on it; another overt-withhold, run responsibility on it. When you've got that all set you've got him down to a point of where he's just obsessively confessing, you see - he wakes up in the middle of the night and wants you notes to confess some more - then it's time for you to get in and pitch, you see, and rehabilitate his whole ability to withhold. In other words, having poured the garbage into the ditch it's about time that you let him put up his own tailgates.

найдите еще один оверт и висхолд в этой жизни, проведите в отношении них процесс по ответственности; еще один оверт и висхолд, проведите в отношении них процесс по ответственности; еще один оверт и висхолд, проведите в отношении них процесс по ответственности. Когда все это будет готово, вы довели его до такого состояния, когда он просто одержимо в чем-то признается, понимаете, он просыпается среди ночи и пишет вам записку, чтобы признаться в чем-то еще; тогда вам самое время засучить рукава, и приниматься за работу, и полностью реабилитировать его способность висхолдировать. Иными словами, когда вы высыпали мусор из грузовика в канаву, самое время позволить ему поднять задний борт.

Now, that's the essence of getting a case on the road, and there's no case that can stand up against this. You've got them all now. If the case can talk, knock! you've got it. I don't even care if the case doesn't want auditing; you've still got him as a case.

Так вот, это, в сущности, то, что нужно, для того чтобы поставить кейс на рельсы, и ни один кейс не устоит против этого. Сейчас они все у вас в руках. Если кейс может говорить – хлоп! – он попался. Мне нет дела даже до того, что кейс не хочет одитироваться; все равно, как кейс он попался.

Take any policeman, or take any anything anyplace and you've got him in-session before you know it. I'm taking my revenge out on all the bad press we have ever had by - I break down every newspaper reporter who comes into my hands these days and put him in-session instantly on his own overts and withholds against Dianetics and Scientology.

Возьмите любого полицейского, или возьмите кого угодно и где угодно, и вы добьетесь того, что он окажется «в сессии», прежде чем вы это осознаете. Я сейчас мщу за все те плохие статьи, которые когда-либо были о нас написаны: я заставляю «сломаться» каждого газетного репортера, который попадает мне в руки, и он мгновенно оказывается «в сессии» в отношении его собственных овертов и висхолдов против Дианетики и Саентологии.

Now, that actually is the way you start a case. And I figure that you figured someday I'd possibly come up with some sort of a kickoff and that is the kickoff for a case. There's numerous tricks and ways and means of doing this, but actually they're just as crude as getting an overt and a withhold and running Responsibility on it, getting another overt-withhold, running Responsibility on it. You keep this up for a while, you'll have that case in-session, and the more you do it, why, the faster they move. Sooner or later you're going to have to rehabilitate their ability to withhold, even from you, and you've got it made.

Так вот, на самом деле это то, как вы начинаете работу с кейсом. И я вижу, что вы поняли, что когда-нибудь, возможно, я предложу какой-нибудь способ сделать первый шаг, а именно способ сделать первый шаг в работе с кейсом. Для этого есть масса приемов, способов и средств, но в действительности они такие же примитивные, как нахождение оверта и висхолда, проведение в отношении них процесса по ответственности, нахождение другого оверта и висхолда, проведение в отношении них процесса по ответственности. Вы продолжаете это делать в течение некоторого времени – этот кейс у вас будет «в сессии», и чем больше вы это делаете, тем быстрее он движется. Рано или поздно вам придется восстанавливать его способность висхолдировать – даже от вас, – и ваше дело в шляпе.

Well, I have ruined you today, giving you all this data on the first day. We have nothing then for the second and third days. And I'm very sorry that your banks are so restimulated. (How insincere can a guy get, huh?)

Что ж, сегодня я довел вас до ручки, сообщив вам все эти данные в первый же день. У нас, следовательно, ничего не осталось на второй и третий день. Я очень сожалею, что ваши банки настолько рестимулированы. (До какого же лицемерия можно дойти, а?)

And I'm very - I am very happy, however, to see you here. Basically I've given you now everything that I was going to give you at the congress here, and there's nothing much else to tell you, and so we needn't worry about it too much and you can go to sleep peacefully tonight and realize there are no shockers in store for you tomorrow at all.

И я... однако я очень счастлив видеть вас здесь. По сути дела, я рассказал вам сейчас все, о чем собирался рассказать на этом конгрессе, и осталось не так уж много, так что нам нет нужды слишком беспокоиться об этом, и этой ночью вы можете спать спокойно с осознанием того, что завтра вас не ждут никакие потрясения.

Now, if you are too restimulated tonight to sleep, why, just be comforted by the thought that there are others in the same boat. And tomorrow, sometime tomorrow, I will try to run you a Group Process that won't take the edge off - it'll probably make it worse - but it'll make - it'll make things much clearer to you.

Если же сегодня вы слишком рестимулированы, для того чтобы заснуть, просто утешайтесь мыслью, что другие находятся в таком же положении. И завтра мы найдем время, и я постараюсь провести вам групповой процесс, который не облегчит вашего состояния – от него, пожалуй, станет еще хуже, – но благодаря ему вам все станет гораздо яснее.

In the meanwhile, thank you for coming, and I think so far we've had a good first day, and I wish you a lot of luck in your seminars this evening.

Пока же спасибо вам за то, что вы пришли, и я думаю, что до сих пор у нас все шло хорошо в этот первый день конгресса, и я желаю вам удачи на семинарах сегодня вечером.

Thank you very much.

Спасибо большое.