ГРУППОВОЙ ПРОЦЕССИНГ: НА ЧТО ДОЛЖЕН ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ ГРУППОВОЙ ОДИТОР | ЦЕЛИ САЕНТОЛОГИИ |
Итак, Финикский конгресс, час пятый. Немного о групповом одитинге и о том, на что должен обращать внимание группой одитор. На самом деле я слежу за вами очень пристально. Если групповой одитор видит, что у кого-то начинается выкипание или кто-то начинает погружаться... кто-то погружается в выкипание, или он видит, что у его аудитории (его преклиров), у его группы начинает несколько затуманиваться сознание, что ж, ему не стоит продолжать нестись во весь опор в том же направлении, пока сознание людей все больше затуманивается. | Рад приветствовать вас на этом конгрессе в Финиксе для тех, кто занимается Дианетикой и Саентологией. |
Итак, у людей немного затуманилось сознание, понимаете, и вы на самом деле смогли бы устранить это, если бы проводили ту же технику. В конце концов вы смогли бы. Но хороший способ управлять группой – быть начеку, когда это состояние возникает, и попросить людей кидать бессознательность в стены. Это даст некоторое количество пространства, и затуманенность сознания действительно начинает улетучиваться. | Прошло почти два года с тех пор, как мы проводили конгресс здесь, в Финиксе. На нем присутствовало шестьдесят человек, думаю, примерно столько, и сегодня мы его переплюнули. Перед нами стоит несколько целей. Название первой лекции – |
Так вот, есть две вещи, которые просто губительны в ходе существования. Одна | «Цели Саентологии», но давайте сперва разберемся с целями этого конгресса. |
– бессознательность, другая – боль. Человек хочет потерять сознание, чтобы не чувствовать боли. Когда он чувствует боль, он хочет потерять сознание. | Так вот, может быть, это невозможно, понимаете... Среди вас может быть около 80 процентов тех, кто не... но во время этого конгресса я постараюсь сделать вас Клирами. Просто... просто... [Аплодисменты. ] |
Правда в том, что боль совершенно желательна. Это ощущение. Прямо сейчас есть люди, которые таскают с собой соматику, потому что она говорит им о том, где они в теле: «Смотри, я живой. У меня есть боль». Вот именно. Поэтому вам надо просто сделать их еще живее, чтобы им не нужна была эта боль. | И будем надеяться, что потом нам не придется говорить: «Что ж, во всяком случае мы очень старались». [Смех.] |
Одитор, который управляет группой, должен быть начеку по поводу этого. Второе – это боль. Одитор видит, что кто-то из публики начинает прыгать туда-сюда, ладно, пусть попрыгает. Пусть попрыгает. Многие люди, когда они стягивают якорные точки вместе, начинают стягивать их слишком сильно, и это похоже на то, как заставляют взрываться плутоний! И когда они начинают взрываться, тело начинает подпрыгивать так и эдак. [Смех.] Когда одитор видит, что подпрыгивает слишком много людей, до него доходит, что у группы, похоже, появилась соматика. Поэтому он начинает кидание боли в стены. | Но в СРП 8-К... и у нас еще припасено несколько маленьких трюков... есть техники, которые сводят Дианетику и Саентологию к процессу «Прямого провода». Фантастика, не так ли? Все эти годы... и вдруг вы можете делать это по «Прямому проводу». Вам даже не надо задавать правильный вопрос. Даже если вы достаточно часто будете задавать неправильный вопрос, то преклир все равно станет Клиром. [Смех.] |
Далее, когда он замечает, что слишком много людей, которых он одитирует, смотрят на него вот так, знаете, одним глазом... смотрят очень пристально... значит, он зацепил какие-то очень горячие кнопки. Очень интересно, понимаете? Он зацепил какие-то горячие кнопки. Люди стали относиться к его указаниям слегка подозрительно. И что ему делать? Пусть они поместят в стены страх. Понимаете, шесть раз – помещают в поверхности комнаты страх. В правую стену, в левую стену, в переднюю стену, в заднюю стену, в потолок, в пол. Страх, страх, страх. Каждый раз помещайте туда страх.Был один преклир, который не экстериоризировался, не экстериоризировался, не экстериоризировался, не экстериоризировался... мы готовы были применить к нему Технику 45. Очень эффективная техника: берете пистолет 45-го калибра – и прямо в голову. [Смех.] | Чуть позже в этой лекции я расскажу о формулах и аксиомах, которые лежат в основе этого материала, но прямо сейчас нам лучше всего просто заняться самим материалом. |
Одитор... а этот кейс, кстати, бил все рекорды в Саентологии. Этот субъект был известен на всю страну тем, что ни одна техника ни при каких обстоятельствах не давала ему ничего. Он всегда грустновато смотрел на вас и говорил: «Нет, нет, это ничего мне не дало». [Смех.] Его одитор получил у меня консультацию и сорок часов просил его помещать боль в пространства и стены. Кстати, столь же важно помещать боль и бессознательность в пространства. Человек говорит: «Помещать их в стены – легко, стены – вот они, а вот пространства – уп». Пространство, космическая опера. | И самое первое в нем – это сама Саентология и то, что она делает, что она пытается делать, что она надеется сделать и каковы ее цели. |
Так или иначе, около сорока часов они долбали этого парня страхом, всего лишь сорок часов. Страх в эту стену, страх в ту стену, страх в другую стену. Он дошел до того, что мог делать это хорошо. И пару раз он жалобно сказал: «Знаете, думаю, я экстериоризируюсь». Никто не обратил на него никакого внимания. [Смех.] Думаю, мы исцелили его от исцеления! | На самом деле цели Саентологии – это ваши цели. Это процесс, с помощью которого вы можете реализовать свои цели. |
Страх боязни и страх скуки – это те страхи, которые имеют большое значение. Страх боязни и страх скуки. На самом деле страха как такового не существует. Самое большее, что иногда происходит с преклиром, – это то, что он сам иногда выходит из своей головы. Понимаете, он идет домой и говорит: «Если послушать Рона, получается очень странно. Интересно, смогу ли я выйти из головы». Он как бы упирается в лоб и отталкивается. Вот вам пожалуйста, он сделал это сам. Одитора нет. Первый раз снаружи. О дивный новый мир. [Смех.] | Ваши цели на самом деле не очень сильно отличаются от целей другого человека, они не будут для него очень необычными. Все они разные. Один человек хочет быть трамвайным кондуктором, а другой хочет быть художником. Но что они делают, они оба? Они пытаются жить, пытаются быть счастливыми, помогать ближним. |
Такое происходит довольно часто. И время от времени парень выходит наружу, устраивается на стене и говорит: «Хм, мое тело лежит там, я никогда не видел, чтобы оно так неподвижно лежало, но вот оно, а вот я. Я буду держаться за эту стену, м-брр, ы, ы-ы». Он не может отпустить ее. И он говорит: «О нет, нет, я застрял. Я не могу отпустить и... вот и все», и он весь напуган и – чпок, опять возвращается в тело. А потом вы проводите ему сессию. Ха-ха. [Смех.] Вы проводите ему СРП 8 и СРП 8-К... вы проводите ему СРП 8-К: Шаг I, Шаг II, Шаг III, Шаг I, Шаг II, Шаг III, Шаг I, Шаг И, Шаг III. И вот пожалуйста! – он не экстериоризируется, ни в какую. Почему? | По сути, только это они, вообще говоря, и пытаются сделать. Когда они становятся чрезвычайно аберрированными, когда другие люди достаточно часто говорили им (и когда они сами достаточно часто говорили себе), что они больше не способны достичь своих целей или что эти цели нежелательны или недостижимы, человеку приходится разыгрывать все это для себя самого, приходится обманывать себя и остальных, приходится притворяться, что он один-единственный, кто существует, и что он не может допустить товарищеских отношений между другими людьми и самим собой. Так что ему становится очень одиноко, что, как кажется, само по себе происходит из невозможности доверять другим людям, или из того, что другие люди «ни на что не годятся» (в кавычках), или из того, что АРО само по себе очень нежелательная штука. И он считает, что эта вселенная – ловушка. Он считает, что у него самого нет вообще никакого будущего. Все это на самом деле происходит из-за того, что человек теперь убежден, что он не может выживать. |
Он уже был экстериоризирован. И ему это не понравилось. И он знает, что случится что-то ужасное, если он сделает это снова. Он не знает, как отпустить, и беда лишь в этом. | Индивидуум, который знает, что он не может выживать, очень опасен. Даже крыса, загнанная в угол, начинает сражаться. Когда индивидуум знает, что его загнали в угол, точно так же, как и крыса, он начнет сражаться. И что самое важное, зачастую он будет и действовать как крыса. |
Всю свою жизнь вы из кожи вон лезли, стараясь удержать что-то, но осмелюсь предположить, что вы ни разу сознательно не обдумывали, как вам что-то отпустить. Вы ждали, что от раскаленной плиты вас отшвырнет ее жар. Отпустить, понимаете? Отпустить – это ино-детерминизм. | Ужасно в этом то, что он не может не выживать, именно это он скрывает от самого себя. Он просто не может делать ничего другого, кроме как выживать. Это чудовищно, не так ли? |
Вы думаете, что, если держаться за что-то достаточно долго, в конце концов оно начнет сопротивляться, и если оно будет сопротивляться достаточно сильно, то стряхнет вас. Мысль о том, чтобы отпустить что-то... люди просто никогда не делают этого. И хотя человек по собственному решению много раз удерживал... достигал и удерживал... очень редко он принимал решение отпустить. Он говорил: «Так, посмотрим, теперь я отпущу» – и начинал давиться. Так он создал этот автоматизм, основанный на боли: «Боль скажет мне, когда отпустить» – довольно заявляет он. Так что этот парень вылезает из головы и хватается за стену. Стена не причиняет ему боли. Он не отскакивает от нее. Ему не приходило в голову, что он может к ней прилипнуть. Конечно, эта штука состоит из энергии, и он может вырабатывать энергию, так что он просто фиксируется в двойном терминале, вот и все. | Если вы перестанете думать о восемнадцати миллионах тысячелетий, которые вам еще предстоят, и о том, что на их протяжении вы будете выживать каждую секунду, нравится вам это или нет, вы, как и все остальные, начнете придумывать способы, средства и причины, чтобы убедить себя в том, что вы не можете выживать. Естественно, не выживать – очень желательно, ведь если вы будете выживать так долго, то вам станет ужасно скучно. |
Обычно он экстериоризируется вовсе не в качестве самого себя, он экстериоризируется в качестве так называемого тела завоевателя или еще чего-то примечательного. Большого черного тела. О, вы удивитесь, каким множеством явлений это сопровождается. Незачем много знать об этом. Это обычный, самый заурядный одитинг, но он хватается за что-то... у него есть электрическая рука, позволяющая выбираться наружу. | Я как-то одитировал преклира, который был в скуке на протяжении восемнадцати тысяч лет. Я начал проходить с ним скуку и открыл нечто очень интересное. Этот преклир неизменно сбегал от одитора в каждой сессии, он просто вставал с кушетки и уходил, как только они хотя бы смутно задевали скуку или как только ему становилось скучно. |
Это трудно переварить, я знаю, но это то, что говорят мне преклиры. У меня самого никогда не было никаких проблем с этим, но в любом случае... У вас будут такие преклиры. | Так что мы взяли гвозди подлиннее и большой молоток и прибили его к кушетке, [смех] поставили в дверях часового с обрезом и прошли с ним скуку. |
Они уже знают, что не могут отпустить, поэтому не могут отпустить тело, не могут отпустить стены, поэтому они просто... они просто ни к чему не прикасаются. Что вам с ними делать? Просто тренируйте их отпускать стены. | На самом деле я бы скорее предпочел приручать дикую кошку, чем проходить скуку с человеком, у которого со скукой полная беда. Это опасно. Он выставляет когти. Появляется ужасное, отвратительное ощущение, будто в любой момент он может порвать все в клочья или расплавиться и превратиться в какую-то жуткую клейкую массу или что он просто не может, не может, не может, не может это вынести. И вдобавок ко всему, конечно, он не может это вынести. |
Если кому-то трудно экстериоризироваться, даже не утруждайте себя расспросами. Просто пусть он какое-то время отпускает разные вещи. Вы говорите: | Суть в том, что сама скука может казаться большим врагом, чем страх. Если страх был вашим врагом, то это был страх скуки. |
«Отпустите эту стену». «Теперь отпустите потолок». «Теперь отпустите пол». «Теперь отпустите то и это». «Теперь отпустите». «Отпустите». | Вот почему люди смотрят телевизор. Они делают практически что угодно, даже смотрят телевизор, чтобы уберечься от скуки. |
Так какие же у нас здесь категории? У нас есть страх и бессознательность. Что касается скуки, у нас есть ее наступление, или, так сказать, прибытие, поэтому, если ваш преклир совсем уж отчаянно заскучал, мы проходим прибытия и отпускаем это состояние. | Здесь мы имеем дело с тем, что человек жаждет стать следствием. И, что более важно, вы имеете дело с его жаждой быть совершенно мертвым, когда он мертв. |
На самом деле это все, на что одитору следует обращать внимание в аудитории. Если группа стала слишком беспокойной, если похоже на то, что она скучает, это может быть одно из двух: одитор говорит недостаточно вразумительно... но это меньше всего меня волнует. | Человеку должно быть даровано право быть мертвым, когда он мертв. Если бы вы пошли и... навскидку вы можете подумать, что если бы это было нашим предвыборным лозунгом, знаете, если бы мы организовали кампанию по всей стране, то мы не получили бы голосов. Позвольте вас уверить, что за это отдали бы больше голосов, чем за президента. |
Дело в том, что он, возможно, подвел всю группу прямо к этим препятствиям: | Когда человек мертв, позвольте ему быть мертвым. Все будут довольно странно реагировать на этот лозунг, они скажут: «Это глупо. Это отвратительно... это очень странный лозунг. Но знаете, в этом есть какая-то правда, я уверен». |
«Не могут прибыть», «Не должны прибыть» – и они впадают в лихорадочное беспокойство. И если он продолжит, их начнет лихорадить. Если он не скажет: «Ну, что ж, это очень скучная сессия» – и не сможет прекратить все это, он в самом деле вызовет лихорадочное беспокойство. Оно заключается в «не должен прибыть», «не может прибыть», потому что «боится прибыть», потому что он «не должен прикасаться». И за этим может стоять огромное множество логических объяснений. Но, чтобы справиться с этим, вам просто нужно, чтобы он позволил стенам прибыть, и сам прибыл, и сделать примерно то же, что я проделал с вами ранее, во время четвертого часа. Прибытия, прибытия, убытия, места остановки. Мы тренируемся. Вы понимаете? | Вот какой-то парень, он уже не выглядит очаровательно, дамы больше не находят его привлекательным, он в ужасном состоянии. Его переехал грузовик и превратил его ужас во что, у него теперь нет ног или что-то в этом духе. О, его тащат в госпиталь, дают наркоз и штопают его. И говорят: «Ты будешь жить, парень». Они думают, что для него это прекрасная новость. |
Я вовсе не прошу вас вдруг отклоняться и лихорадочно выполнять это в то время, как я вас одитирую, потому что... если то, что я вам провожу, губит вас, значит, дело плохо. Вам следует пострадать во имя большего блага для всех. [Смех.] | В Саентологии уже не раз случалось, что индивидуум приходил к саентологу, экстериоризировался... замечательно, стабильно экстериоризировался с хорошими восприятиями МЭСТ-вселенной... а его тело было в весьма плачевном состоянии... и после сессии он приходил домой, а через два или три дня был совершенно мертвым. Это странно, не так ли? Можно было бы предположить, не подумавши, что то, что излечивает людей, конечно же, сделает их живыми. Это не так. То, что излечивает индивидуума... то, что излечивает индивидуума, – да, прекрасно, это позволит ему жить. Но что такое индивидуум? Разве тело и есть индивидуум? |
Однако я не хочу, чтобы вы решили, будто вы должны просто позволить рубить себя на кусочки. Если это больше, чем вы можете вынести, если вы совершенно точно больше не вытерпите ни минуты, выполняйте следующую команду. [Смех.] | Так как тела на рынке стоят довольно дорого, тела на рынке в эти дни стоят вполне прилично... небольшие отличные, практичные, экономичные похороны стоят шестьдесят три доллара. Очень много денег требуется, чтобы провести человека через колледж и так далее. Рыночная цена тела очень высока. |
На самом деле в наших группах было всего несколько похорон. Вот в чем причина. А те, что у нас были, были очень красивыми. [Смех.] Так что вы не проиграете в любом случае. | Но рыночная цена индивидуума очень, очень низкая. Ему вообще нечего продать. И поэтому он начинает менять тела. Что ж, вы, одитор, делаете что-то для этого индивидуума, и он внезапно обнаруживает, что у него – у него самого – есть некоторая рыночная ценность. Он наконец-то кое-чего стоит, причем ему не надо везде таскать за собой тело, или он может заполучить тело, и мы получаем совершенно логичную последовательность: он приводит тело домой и – тцк! – приканчивает его. |
Такое случалось несколько раз, и просто из подлости, жестокости, которые я время от времени проявляю, я вышиб из преклира, который действительно собирался пойти домой и прикончить тело... в одитинге я устранил его желание так поступить. | |
| All right. Now, right where you are there, let’s get three animals that you are not. | Жестокость. Время от времени у меня бывают вспышки жестокости. Они просто появляются. Я вижу кого-то и говорю: «Он что, хочет умереть у меня на руках? Он собирается умереть прямо тут, у меня в офисе? Я его экстериоризирую, а он потом прикончит тело? Э, ну уж нет!» |
| Ладно. Теперь, прямо там, где вы есть, получите трех животных, которыми вы не являетесь. | Так что я убираю его желание прикончить тело, понимаете, и он уходит домой. |
И иногда он живет еще очень долго. | |
Похоже на полный бред, правда? Если бы обычные люди услышали мои слова, они бы сказали: «О боже, о боже, что... что здесь происходит? Это самые странные речи, которые мы слышали за долгое, долгое время, и с этим надо что-то сделать». | |
| And get some animals somebody else isn’t. Some animals somebody else isn’t. | Тем не менее человек идет дальше и слушает преподобного Сухоложкинса в Первой Методистской церкви или где-то в этом роде, и тот говорит: «Бог тебя ненавидит, но на самом деле он тебя не ненавидит, потому что он тебя любит, ведь Христос умер за все твои грехи, и тебе прощены все твои грехи, ведь Христос умер за них, вот почему тебя за них теперь наказывают». [Смех.] |
| И получите несколько животных, которыми не является кто-то другой. Несколько животных, которыми не является кто-то другой. | И человек не видит в этом ничего странного. Он очень внимательно слушает и решает, что он озарился светом просвещения. Может быть, он и озарился, но то же самое можно сказать и о сгоревшей спичке. Она тоже озарилась. |
Главная трудность человека с глубокими религиозными убеждениями заключается, например, в том, что религия должна спасти его душу и от него тоже ожидает, что он спасет свою душу. | |
Время от времени вам будет попадаться преклир в довольно паршивом состоянии, который будет говорить: «Мой тэтан». Он скажет: «Мой тэтан вон там». Это очень интересное высказывание. «Мой тэтан вон там». Это будет все равно, что он скажет: «Я вон там». | |
| Andsomeanimalssomebodyelse knows somebody else isn’t. | Вы говорите: «Нет, нет, вы не там. Вы прямо там, где вы есть». |
| И несколько животных, которыми, как кто-то другой знает, кто-то другой не является. | «Нет, я не там, где я есть. Я с другой стороны комнаты от того места, где я есть, вот где я». |
Вы подумаете, что с ним что-то не в порядке, не так ли? | |
Предположим, вы заходите в страховую контору, а ее начальник настаивает, что он находится в дальнем офисе в то время, как вы говорите с ним, сидя за его столом, но он все время твердит: «Нет, я в дальнем офисе». Вы подумаете, что это очень странно. | |
| And some animals somebody knows you’re not. You know, noble, good animals. | У человека, который постоянно говорит «мой тэтан», на самом деле продолжается эта драматизация под названием «моя душа». «Я спасу мою душу любой ценой, и я не позволю ей гореть в вечном пламени», – чем бы она ни была. |
| И несколько животных, которыми, как кто-то другой знает, вы не являетесь. Знаете, такие благородные, хорошие животные. | Видите, это странно. Он отождествил себя с порцией энергии. Он отождествил себя с набором символов. И он сделал это настолько сильно, что у него больше нет представления о себе самом. Идея о себе самом пропала. Что-то вроде того, что он – это тело, имя – почти что угодно: армейский жетон, набор отпечатков пальцев у Федеральных бравых ребят в Вашингтоне. Есть множество категорий, которые говорят ему, кто он есть, но ничем из этого он не является. Кто же он? Он является собой. И в качестве себя он мертв, если у него нет никаких мечтаний для себя именно как для себя. И он жив настолько, насколько у него есть мечты и цели для себя именно как для себя. |
В Саентологии у человека есть возможность открыть самого себя. И это должно быть его первой целью. | |
В наши дни открыть самого себя очень просто. Есть несколько «неподдающихся пятерок», которые не верят, что это на самом деле правда. Такой человек видит логику в том, что мы говорим. Он видит красоту логики и полностью согласен с тем, что такое положение дел очень желательно, но в то же самое время он просто не может быть в метре позади своей головы. Что ж, этого не слишком трудно добиться при помощи современных техник. Суть в том, что индивидуум при этом избавляется от многих, многих заблуждений. И большая часть этих заблуждений – это имя, тело, то и это. У него есть цели для чего-то другого, но у него нет целей для себя самого. | |
| Some animals somebody knows you are not. | Вы можете сказать это кому-то, и для него это будет очень грустным. Он мог бы сказать... ну, жил-был маленький мальчик, у него были цели для папы, и для мамы, и для всех остальных, но у него не было вообще никаких целей для себя. Он не знал, куда он идет. Вряд ли он знал, что он вообще здесь. И что бы он ни делал, он делал это для кого-то еще, и не было ничего, что можно было бы сделать для него. Вы только что приблизительно описали тэтана. |
| Несколько животных, которыми, как кто-то знает, вы не являетесь. | Термин «тэтан», конечно, произошел как математический символ... произошел от математического символа... это усилие найти точное слово, которое будет описывать нечто очень конкретное – единицу бытийности, которой и является индивидуум. |
Тэта – это греческая буква. Вы знаете математиков: они не могут говорить по-английски, поэтому они используют греческие символы. И математики давным-давно начали использовать букву «тэта» как символ. У греков она обозначала мысль. Так что у нас есть тэта – мысль, математический символ, – и затем мы просто делаем из нее тэтана. Мы получили то, что могло бы сразу же описать... на самом деле это слово не описывает ни душу человека, ни привидение, ни духа, ни святого, ни бога, ни индивидуума, ни существо. Это одно из таких замечательных обобщающих слов. Почему? Потому что это слово обозначает единицу, производящую энергию и пространство, – единицу, которой является сам индивидуум. | |
Доказательство правильности любой такой техники целиком зависит от способности как следует справляться с проблемой. Доказательство, таким образом, зависит исключительно от того, может ли индивидуум... и будет ли всякий индивидуум... реагировать на технологию, которая позволяет ему экстериоризироваться и внезапно оказываться снаружи и глядеть на свое тело с огромной уверенностью, абсолютно точно зная, что он – это не его тело, и удивляясь, как, черт возьми, он туда попал. | |
| And some animals you know another specific person isn’t. | Что же, это было бы доказательством. Правда ли то, что тэтан – это индивидуум, или это просто какая-то делюзия, в которую человек попадает и сражается с ней? Нет никаких сомнений, что это не что-то подобное... вы не станете класть тут, на сцене, брикет мороженого и затем пытаться убедить всех в том, что это лошадь. То есть вот на таком уровне вы проводите демонстрацию. Брикет мороженого – это не лошадь. Индивидуум – это не тело. Это совершенно очевидно. И индивидуум, которого одитируют, чтобы он не стал телом, после первого же короткого периода одитинга превосходит все цели всех психотерапий прошлого. Мы не интересуемся психотерапией, потому что мы можем превзойти ее цели. Я хочу сказать, психотерапия |
| И несколько животных, которыми, как вы знаете, другой конкретный человек не является. | – это как игра в кубики. Пфф. Давайте займемся чем-нибудь интересным. |
Вы говорите о разуме, о человеческом разуме. Честно говоря, я не думаю, что он существует. Это хороший мокап... чудесный мокап. | |
Я знал одного парня, который чуть не покончил жизнь самоубийством из-за того, что провалился на экзамене по психологии. На его экзамене по психологии ему надо было назвать различные части мозга, ни больше ни меньше. Он знал их все, он знал каждую из них, он сел, чтобы записать все их названия, и, что бы вы думали, в тот момент они просто вылетели у него из головы. Это один из самых ловких трюков. | |
| Go on, pick another person. And get some animals you know he isn’t. | Если бы вы были знахарем, живущим на берегах Замбулы, и хотели бы привести ваших соплеменников в замечательно негодное состояние, чтобы потом они делали «зинг» всякий раз, когда вы говорите «зинг», и делали бы «зам» всякий раз, когда вы говорите «зам», – если бы вы хотели это сделать, то вам нужно было бы просто изобрести что-то вроде психологии: дайте названия частям человеческого мозга, чтобы знать, о чем думает человек. Ой-ой-ой-ой-ой. Вы хотите сказать, что нужно интериоризировать или интровертировать все внимание индивидуума? Разве это не то же самое? |
| Продолжайте, выберите другого человека. И получите несколько животных, которыми, как вы знаете, он не является. | Ладно. Пусть он взглянет на тело, поместит свое внимание на это тело, удерживает свое внимание внутри тела, и пусть он как следует там застрянет. Пусть он там очень накрепко застрянет. Так что однажды кто-то привезет его в больницу, положит на операционный стол, отрежет ему руку и ногу, склеит его расквашенный нос, выбросит все его зубы в мусорную корзину, подлатает и заштопает его, сделает несколько пластических операций, чтобы он был похож на уродца, и скажет: «Ладно. Теперь ты должен жить». |
О! О, нет. Не поступайте так ни с кем. | |
Давно на траке было одно общество, в котором никто не мог умереть. Они использовали каждого. То есть их хирургия была очень хороша, их электроника была очень хороша. У кого-то вдруг больше не сгибался какой-нибудь сустав, они вспарывали его и вставляли туда маленькие моторчики. Чудесное общество. | |
| Now let’s get some objects that you’re not. Some objects that you’re not. | Но нет, вы могли бы интровертировать кого-то так сильно, чтобы он действительно застрял. И если бы он на самом деле не знал, что он там, если бы он просто защищал тело и знал, что в действительности он не владеет своим телом, что тело пришло откуда-то еще, что на самом деле оно принадлежит маме и папе, а он просто украл его... если бы он знал все это и застрял прочнее некуда, понимаете, то вы могли бы сделать с ним все, что пожелаете. Знаете, вы могли бы заковать его в кандалы, вы могли бы заставить его двигать блоки для постройки пирамид, вы могли бы заставить его бегать туда-сюда и таскать бутылки с холодной и горячей водой в кают-компанию для адмирала. Он делал бы что угодно. |
| Теперь получите несколько объектов, которыми вы не являетесь. Несколько объектов, которыми вы не являетесь. | Что ж, я просто коротко описал службу на флоте в мирное время. Ну да ладно... |
[Смех.] | |
Главный трюк, таким образом, заключался бы в том, чтобы заставить индивидуума деградировать как можно сильнее, чтобы он мог прислуживать как можно более рабски. И конечно, чтобы добиться этого, надо заставить его исчезнуть, а потом как бы появиться в качестве чего-то другого, что заковано в цепи. | |
| Some objects somebody else isn’t. | В Саентологии вы заставляете самого индивидуума внезапно появиться. Вы заставляете тэтана появиться. |
| Несколько объектов, которыми не является кто-то другой. | Вы продвигаетесь прямо к этому при помощи техник. Когда вы дойдете до СРП 8-0 (мы не будем работать с ней на этом конгрессе)... она постепенно повышает способности индивидуума до такого уровня, на котором он заставляет что-то на самом деле появиться. Конечно, с этим приходит свобода. И это то, чего у нас не должно быть. |
У нас недавно был интересный правитель. Здесь, в Соединенных Штатах, я как-то заметил на монете... я заметил эту голову. Это была его голова, профиль. Довольно крупный мужчина, там был его профиль, я смотрел на него и действительно понял, что десять – пятнадцать лет назад в этой стране был король или кто-то в этом роде. Так что я начал смотреть с исторической точки зрения, что же случилось с Соединенными Штатами пятнадцать-двадцать лет назад. У нас был король... король Рузвельт или кто-то такой. Он был очень интересным парнем. Потрясающе интересный парень. Он учил страну «свободе от». | |
В этом просто слишком много слов, понимаете? «Свобода от». Давайте просто выбросим оттуда «от». Свобода – это свобода. Это не свобода от чего-то. | |
| And some animals somebody knows somebody else isn’t. | В ту секунду, когда вы говорите кому-то, что у него есть свобода от чего-то, вы говорите, чего ему бояться. И в ту секунду, когда вы говорите, чего ему бояться, вы говорите, где ему сдаться и погибнуть. |
| И несколько животных, которыми, как кто-то знает, кто-то другой не является. | Позвольте человеку самому решить, где ему сдаваться и погибать, и он получит свободу. Но укажите ему, с чем бороться, и вы не освободите его, вы опутаете его еще большим количеством цепей. |
Ладно. Итак, мы экстериоризируем индивидуума, и постепенно, мало-помалу, он понимает, кто он такой, что он такое. Или он узнает это внезапно, как ребенок... вы подходите к какому-нибудь четырех-пятилетнему ребенку, которому в семье приходилось несладко, понимаете, все играли с ним в «не трогай». Главная игра, в которую играют взрослые, – это «не трогай». И вы говорите этому маленькому человечку: «Так, будь в метре позади головы» – и тело ребенка как-то расслабляется. | |
Вы совершите ошибку, если в этот момент перестанете с ним общаться. Его слышащие точки все еще расположены на теле, вы просто продолжаете и проводите ему процессинг. Это можно проделать с младенцем. | |
| And some animals somebody knows you’re not. | Но в любом случае под конец вы внезапно получите индивидуума, который значительно вырос. Вырос не как тело – теперь этот индивидуум обладает большей индивидуальностью. |
| И несколько животных, которыми, как кто-то знает, вы не являетесь. | В следующий раз, когда папа скажет: «Убирайся отсюда и заткнись!» – ребенок, скорее всего, ответит: «Прошу прощения». [Смех.] |
Если вспомнить американскую пословицу о пудинге... чтобы отведать пудинг, нужно для начала иметь пудинг. У вас должен быть преклир, чтобы вы могли проверить это, или у вас на самом деле должно быть тело, чтобы вы могли выяснить, можете ли вы из него экстериоризироваться.
And some objects somebody knows you’re not. And some objects you aren’t.
Но доказательство состоит просто вот в чем: работают ли процессы и приводят ли к этому результату? Если приводят, то, ей-богу, мы на верном пути. Я хочу сказать, человек наконец-то находится на верном пути. Ведь все зло человека происходит из усилий человека отказывать человеку в свободе. Нехватка культуры наиболее заметна там, где сильнее всего укоренилось рабство.
И несколько объектов, которыми, как кто-то знает, вы не являетесь. И несколько объектов, которыми вы не являетесь.
А когда люди свободны, они могут совершить очень много. Работа становится удовольствием. Просто справляться с усилием становится очень желательным занятием. И все начинает строиться, мир становится красивее, жизнь для человека становится игрой, а не рабством. И мы получаем другую культуру. Это не та контролируемая культура, которая безнадежно увязла в разбитой колее.
All right. Now let’s get some things that are bad. Come on, some things that are bad.
Так что целями Саентологии будут, похоже, любые улучшения, которые могут быть получены от восстановления свободы и идентности самого индивидуума. Это и будут ее цели.
Ладно. Теперь давайте получим несколько плохих вещей. Ну же, несколько плохих вещей.And some things that are good.И несколько хороших вещей.
Здесь работает вот что: мы не обсуждаем ваше мнение и мы не обсуждаем мое мнение. Мы не говорим, что человек должен сделать то-то или что техники должны приводить к тому-то. Мы этого не говорим. Говорить такое – совершенно нормально, но это не то, что мы говорим. Мы говорим... вы говорите пятидесяти процентам человечества: «Будьте в метре позади головы, а теперь делайте то-то, делайте то-то, делайте то-то, делайте то-то, делайте то-то» – и внезапно перед вами предстает некто, у кого все в порядке и кто достиг более высокого уровня свободы.
And somebody else getting some things that are bad.
Так вот, мы больше ни о чем и не говорим. Сегодня мы можем делать это с такой вот уверенностью, независимо от того, насколько вы на сегодняшний день обучены как одитор. 50 процентов людей, которым вы это скажете, просто сделают это. Еще 45 процентов сделают это после небольшой работы. Остальные 5 процентов – пристрелите их. [Смех.]
И кого-то другого, кто получает несколько плохих вещей.And somebody else getting some things that are good.
Нет, к счастью, сегодня нам на самом деле не нужно их пристреливать. Не так давно кейсы, которые никак, никак не поддавались, были похожи на лошадь со сломанной ногой. Единственное, что вы могли бы сделать с такой лошадью, – это пристрелить ее. Но в наши дни мы собрали станок для лечения и можем добиться, чтобы лошадь простояла достаточно долго, понимаете, чтобы мы могли ее экстериоризировать.
И кого-то другого, кто получает несколько хороших вещей.And somebody getting some things that are bad for other people.
Проблема с тем, что мы делаем при помощи Саентологии... можно сказать, не с технической точки зрения... а с тем, что мы делаем с этой наукой как с некоторым знанием, которое столь широко охватывает некоторые области, которые человек исследовал очень долго... итак, что мы делаем с этим знанием, – это другой вопрос. Что бы мы с ним ни делали, это делание основывается на том, что при возвращении индивидууму свободы неминуемо появятся определенные результаты. Они неизбежны.
И кого-то, кто получает несколько вещей, плохих для других людей.That are good for other people.Хороших для других людей.
Вы возвращаете индивидууму свободу, и ему больше не нужно притворяться, что он болен. Ему больше не нужно зависеть от многих, многих вещей, от которых он зависел раньше. Его больше нельзя загнать в жалкое состояние ужаса только потому, что кто-то угрожает причинить небольшую боль его телу. Он скажет: «Давай-давай. В роддоме полно мокапов. Я всегда смогу взять себе другой».
And somebody else getting some things that are bad for you.
Он выходит за пределы силы, принуждения и контроля. Что ж, уже одним этим определяется то, что вы делаете с этими данными.
И кого-то другого, кто получает несколько вещей, плохих для вас.That are good for you.Хороших для вас.
Широкое использование этих технологий сегодня неминуемо вызовет изменение культуры. Медленно или быстро – это другой вопрос. Это во многом зависит от вас, тех, кто присутствует здесь сегодня... зависит от сотрудников Ассоциации саентологов Хаббарда... случится это быстро или медленно.
Nowlet’shavesomethingsyou shouldn’t look at.
Если центральные организации будут твердо стоять на ногах, если их принципы, их этика будут на высоте, если обучение в них будет предоставляться на высшем уровне, если они будут стремиться набрать персонал, одиторов и так далее в наилучшем из возможных состояний, если будет делаться все это... то да, да, это произойдет достаточно быстро. Во всем обществе вы сможете увидеть результаты.
Теперь получите несколько вещей, на которые вам не следует смотреть.And somebody else, some things he should not look at.
Если же организации будут разбиты на куски, не будут иметь хорошие обслуживающие отделы или если обслуживающие отделы будут воевать друг с другом из-за ошибочной идеи, что кто-то владеет этой информацией (ведь никто не владеет... да, они владеют, вы владеете)... если картина настолько удручающая, если так случилось, если организация разбита на части, никаких услуг, технология чем-то разбавлена, чтобы потешить чье-то самомнение, или что-то еще, – если это происходит, конечно, результаты будут достигнуты не скоро.
И кого-то другого, и несколько вещей, на которые ему не следует смотреть.And have somebody else get some things you shouldn’t look at.
Но как бы то ни было, это произойдет.
И кого-то другого, кто получает несколько вещей, на которые вам не следует смотреть.And you get some things somebody else shouldn’t look at.
Так вот, мы можем строить при помощи технологии, или мы можем передать ее фрагменты людям, которые ее не понимают, и они при помощи технологии будут разрушать. Ведь если вы можете реабилитировать свободу индивидуума, зная множество технологий, позвольте вас уверить, что неправильным использованием тех же самых технологий вы можете уменьшить эту свободу.
И вы получите несколько вещей, на которые кому-то другому не следует смотреть. And have somebody getting some things somebody else shouldn’t look at.
Вот почему есть некоторая опасность в том, чтобы как бы откинуться на спинку стула и сказать: «Ну, вроде как все должно закончиться хорошо, неважно, будем ли мы делать это правильно. Это не моя ответственность, не моя ответственность, не моя ответств...»
И получите кого-то, кто получает несколько вещей, на которые кому-то другому не следует смотреть.Now get some emotions you shouldn’t experience.
Между прочим, есть такой лейтмотив. Сопровождением для него служат гимны многих обществ. И слова всегда такие: «Это не моя ответственность».
Теперь получите какие-нибудь эмоции, которые вам не следует испытывать. And some emotions – have somebody else getting some emotions he shouldn’t experience, or she.
Можно поднять ответственность индивидуума до уровня, на котором он сможет понять, что мы можем достигать собственных целей. Мы можем достичь более масштабных целей для общества. Мы, несомненно, получим цивилизацию, жить в которой будет лучше.
И какие-нибудь эмоции... получите кого-то другого, кто получает какие-нибудь эмоции, которые ему или ей не следует испытывать.
Следовательно, цели Саентологии в такой вот степени являются вашими целями. Что вы хотите делать с тем, что вы знаете?
And somebody getting some emotionssomebody else shouldn’t experience.
К счастью, огромным всепоглощающим проклятием, которое наложили на человека, было его чувство враждебности к ближним. Он считает, что есть что-то ужасно неправильное в том, чтобы доверять своим ближним. И мы получаем Александров Македонских и Наполеонов, Гитлеров, Сталиных и Хью Лонгов.
И кого-то, кто получает какие-нибудь эмоции,которые кому-то другому не следует испытывать.
Эти люди, в большинстве своем, пытаются принести пользу своему обществу, культуре, в которой они живут. Они думают, что делают это. Они думают, что они весьма искренни, и в то же самое время играют в эту игру под названием «один-единственный». Они так отчаянно в нее играют, что больше никто не может присоединиться к команде.
Now have somebody getting some emotions that you shouldn’t experience.
Немцы, например, ринулись вперед, утверждая, что они нация сверхлюдей. Это нация сверхлюдей, а все остальные жители Европы – не сверхлюди. И все остальные страны Европы должны подчиняться Германии или быть ее рабами. Исходя из этого, они в конце концов сожгли Гитлера в керосине или бензине. Умерло ужасно много людей, и было совсем не весело.
Теперь получите кого-то, кто получает какие-нибудь эмоции, которые вам не следует испытывать.And have you getting some emotions somebody else shouldn’t experience.
Понимаете, это единственное, что не в порядке с широкомасштабной войной. В ней нет ничего веселого. Приходится где-то стоять, ждать и скучать. Но это единственное, что не в порядке с войной, – там просто скучно. «Поторапливайся и жди», как мы говорили.
И пусть вы получаете какие-нибудь эмоции, которые кому-то другому не следует испытывать.Now let’s get some work you wouldn’t like to perform.
Когда индивидуумом или большими массами людей внезапно овладевает идея о том, что им надо всего лишь сделать рабами весь остальной мир, чтобы другие были счастливы, то возникает хаотичное состояние. Человек может быть счастлив без всего этого. Просто в его окружении это создает чуть больше активности, чем он может легко вынести. Я знаю, что в прошлый раз, когда я пытался остановить снаряды голыми руками, я их просто не остановил. Это тоже расстраивало... я имею в виду, хаотичность.
Теперь получите работу, которую вам не хотелось бы делать.And somebody else getting some work he wouldn’t like to perform.
Вы вручаете куче народа порох и даете им волю... я обычно говорил это своим морякам: вы вручаете куче народа порох или что-то в этом роде и даете им волю, и, знаете, кто-то пострадает! Это потрясающе. Я не знаю, к чему идут эти нации. Они позволяют людям выбегать с винтовками или чем-то таким и стрелять в других людей и так далее, ведь тело просто не может играть... понимаете, у тела только один недостаток: из него получается плохая перчатка кетчера. Из тела получается не очень хороший бронежилет.
Кого-то другого, кто имеет работу, которую ему не хотелось делать.And somebody getting some work he wouldn’t like other people to perform.
Я знаю этих людей, эти офицеры-вербовщики рыщут вокруг и пытаются продать людям идею о том, что благородство – это отличный бронежилет, но это не так. Я его примерял. Однако не позволял никому в меня стрелять, когда я был в нем.
Кого-то другого, у кого есть работа, которую ему не хотелось бы, чтобы другие делали.And have somebody get some work they don’t want you to perform.
Цели Саентологии могут мудро включать в себя – а могут и не включать – улучшение ситуации в этой анархии наций, которая создает войны... могут мудро включать в себя – а могут и не включать – искоренение безумия. Но мудрость сама по себе бывает двух видов. Одна мудрость служит порабощению, а другая – освобождению. Мудрость можно использовать обоими способами.
И пусть кто-то получит работу, которую ему не хотелось бы, чтобы вы делали.And you get some work you wouldn’t want somebody else to perform.
На человеке, который знает эти технологии, в значительной мере лежит определенная ответственность. На нем лежит определенная ответственность за себя, и на нем лежит определенная ответственность за тех, кто его окружает. Это не значит, что он должен взвалить себе на спину все общество, пожертвовать собой и страдать вечность за вечностью. Дело не в этом. Мы ни капли не заинтересованы в том, чтобы вы как индивидуумы взвалили на себя всю ношу и все тяготы заботы об этом обществе и так дальше и жили в борьбе с ними. Но мы очень заинтересованы в том, чтобы вы как индивидуумы использовали то, что вы знаете, когда представляется возможность, то есть вы должны использовать то, что знаете.
А теперь вы получите работу, которую вам не хотелось бы, чтобы кто-то другой делал. Now let’s get some ideas you’re not trying to destroy.
Вы не должны лезть из кожи вон, чтобы найти неприятности в современном мире. Они сами вас найдут. На самом деле они уже давно знают мой адрес. Я даже сделал так, чтобы моего номера не было в телефонной книге, а потом даже убрал телефон. Но они по-прежнему появляются. Я пытаюсь уделять им столько внимания, сколько могу, живя при этом счастливо, и большинство из вас поступают так же.
Теперь получите несколько идей, которые вы не пытаетесь разрушить. Got some ideas you’re not trying to destroy?
Мы в лучшем случае небольшая группа людей, которые знают все это. И единственная опасность этого знания состоит в том, что мы можем остаться небольшой группой людей. На самом деле было бы не очень безопасно знать все это, если бы, скажем, на всей Земле эти знания были бы только у вас и было бы известно, что они у вас есть. Ну, вы думаете... знаете, происходит инверсия... вы говорите себе: «Это будет чудесно и очень интересно, если я буду единственным, кто знает это и может просто творить все эти чудеса, делать это». Вы очень устанете, когда будете одитировать по двадцать восемь часов в сутки. Позвольте мне вас уверить, вы бы очень устали, если бы остались одним-единственным. Это изматывает. Вы бы начали искать кого-то, чтобы рассказать ему, как это делать.
Получили несколько идей, которые вы не пытаетесь разрушить? Let’s have somebody else get some ideas he isn’t trying to destroy. Let’s be real certain on this one, ideas he is not trying to destroy.
Но есть еще кое-что. Это будет небезопасно... будет небезопасно с точки зрения информации, ведь вы можете уйти из этой жизни и, будучи собой, не суметь сразу же подобрать другой мокап и привести его в состояние общения. Информация будет потеряна. И, учитывая, что очень скоро вы можете оказаться у постели какого-нибудь человека, которого, как вы думали, вы должны были бы вылечить... или вы были в группе, которая пыталась достичь определенных целей, и вы думали, что они должны достичь их, и позволили информации скрыться за пеленой тумана, или вы не хотели использовать ее, или вы скрыли ее, или произошло еще что-то вроде этого... ого, вы почувствуете, что вы лишились всех прав. Понимаете, информации больше не будет.
Пусть кто-то другой получит несколько идей, которые он не пытается разрушить. Давайте будем уверены в этом: идеи, которые он не пытается разрушить.And some ideas another person is not trying to make persist.
Намного безопаснее разложить информацию по многим полкам, и тогда, если вы станете рассеянным, отчалите и покинете мокап, вы всегда сможете вернуться и снова найти ее. Где-нибудь на траке рано или поздно вам понадобится эта информация.
И несколько идей, которые кто-то другой не пытается заставить продолжать существовать.And you get some ideas you’re not trying to make persist. Some ideas you are not trying to make persist.
Один из современных лекторов по астрономии... кажется, это был Эйнштейн... стоял на кафедре и сказал: «Согласно расчетам, этот мир проживет еще девяносто девять миллиардов лет».
А теперь вы получите несколько идей, которые вы не пытаетесь заставить продолжать существовать. Несколько идей, которые вы не пытаетесь заставить продолжать существовать.Come on. Let’s get one. Some ideas you’re not trying to make persist.
На задних рядах кто-то вскочил на ноги и начал отчаянно, совершенно отчаянно махать рукой, и в конце концов лектор, Эйнштейн, увидел его, и этот парень выкрикнул:
Давайте же. Получите одну. Несколько идей, которые вы не пытаетесь заставить продолжать существовать.
And some ideas somebody else isn’t trying to make persist.
И несколько идей, которые кто-то другой не пытается заставить продолжать существовать. All right. Now some ideas you’re not trying to create. Some ideas that you’re not trying to create.
Ладно. Теперь несколько идей, которые вы не пытаетесь создать. Несколько идей, которые вы не пытаетесь создать.And some ideas somebody else isn’t trying to create.
Так вот, мы заглядываем намного дальше. Мы с вами заглядываем намного дальше.
И несколько идей, которые кто-то другой не пытается создать.Now some thoughts – some thoughts that you wouldn’t generally think.
Вы пытаетесь быть мертвым, чтобы спастись от скуки, но зачем же быть в таком состоянии, в котором вам может стать скучно? Мы вернемся к скуке. Цели. Если кто-то думает, что ему может стать скучно и что это ужаснее всего, он будет пытаться принять меры, чтобы этого не случилось. Он сделает почти все, что угодно.
Теперь несколько мыслей... несколько мыслей, которые вы бы не стали думать.And some thoughts you’d hate to have to think.
Интересно, что это ложная эмоция. Интересно, что эмоция, которую называют скукой, – это лихорадочное состояние неспособности что-то с этим сделать. Вот и все. Вот и все, что представляет собой скука: неспособность что-то с этим сделать. И индивидуум сталкивается с этим в жизни снова, снова и снова, и он не может ничего с этим сделать, и ему приходится уйти, ведь он не знает, что делать. Это скука.
И несколько мыслей, которые вы ни за что не хотели бы думать.And some thoughts you’d hate to have somebody else think.
Когда индивидуум сталкивается со скукой во время одитинга (и вы в этих групповых процессах, вероятно, тоже с ней столкнетесь), что ж, просто прогрызайтесь прямо через нее, потому что скука не из разряда того, что длится вечно. На самом деле, когда вы задеваете скуку, вы проходите «Я не могу ничего с этим сделать, и никто другой ничего не сможет для меня сделать». Это и есть скука.
И несколько мыслей, которые вы ни за что не хотели бы, чтобы думали другие.And some work that isn’t generally acceptable.
И когда вы ее задеваете, она уходит. И какова же другая сторона медали? Если скука подобна огромной двери, которая захлопывается перед носом любого человека, который пытается жить... когда он подходит к двери, он интересуется жизнью, интересуется тем, чтобы что-то сделать, интересуется усилиями, которые он прикладывает, а потом ему на ум приходит мысль: «Может быть, я попаду в ситуацию, которая будет мне не по зубам, и я не смогу ничего с ней сделать» – и он отворачивается прочь.
Икакую-нибудьработу,котораяне приемлема для большинства.Andsomeemotionsthataren’t generally acceptable.
Если вы можете представить широкую реку, которая течет, поворачивая туда-сюда, заливает ущелья и несет свои воды прямо в море, ее мощь огромна... если вы можете представить, что реку внезапно и резко поворачивают туда, где она будет навечно заблокирована, она будет просто стоять там и лениво крутиться, любые обломки и все остальное, что река несла с собой, будут просто плавать там по кругу без цели, и река будет просто стоять там до конца времен и больше никогда не будет бежать к морю... вы получите представление о том, что такое скука.
Икакие-нибудьэмоции,которыене приемлемы для большинства.And some sights that aren’t generally acceptable.
Что же не дает этой реке бежать к морю? То, что между рекой и морем был воздвигнут барьер, и этот барьер состоит из идеи «Не могу». И когда этот барьер воздвигнут слишком мощно, индивидуум может даже начать двигаться в этом направлении и внезапно получает это ощущение «Я не могу» или «Я буду беспомощен в этой ситуации» – и больше не следует своим целям. Он больше не следует своим планам. А потом ему становится скучно.
И несколько видов или зрелищ, которые не приемлемы для большинства.Now give me three times that you are not in.
Не бывает большей скуки, чем та; которую испытывает ребенок, которому в прекрасный день не позволяют выйти на улицу. Он сидит дома и скучает. Почему он сидит дома и скучает? Почему он скучает? Потому что он не может выйти из дома. Что не позволяет ему выйти из дома? Дверь и мама. Поэтому он не может стать более подвижным, и его протест против этого выражается в скуке. Он сядет и будет скучать. Вы можете даже вспомнить первый раз, когда решили, что вам будет скучно.
Теперь назовите мне три времени, в которых вас нет.Now give me one time that you are not in.
Я видел маленького ребенка, у которого почти не было игрушек... но перед ним не воздвигали и барьеров, которые говорили бы ему, что ему нельзя, он не может, не может, не может... он на самом деле сидел часами и просто забавлялся с мячом или чем-то вроде этого, совершенно счастливый, придумывал разные игры с этим мячом, и ему было очень, очень весело, этому ребенку никогда не приходило в голову скучать. И на самом деле он никогда не испытывал очень сильной потребности в товарищах по играм. Был просто счастлив.
Теперь назовите мне одно время, в котором вас нет.Two times you are not in.Два времени, в которых вас нет. Three times that you are not in.Три времени, в которых вас нет.Now give me some more times that you are not in.
Но кто-то приходит и говорит: «Тебе нельзя бросать мяч в эту стену». Он бросает мяч в стену и сразу же получает отпор от вражеских войск, и через какое-то время он решает, что так и должно быть, ему нельзя, он не может, так что он опускается по тону в отношении этого. В конце концов, после того как его восемь раз отшлепали и он опустился в апатию, он больше не бросает мяч в ту сторону. Он начинает бросать мяч в другую стену и ловить его, наконец, и эта стена становится для него потерянной, он опускается в апатию по поводу этой стены. Потом он начинает бросать мяч в третью стену, происходит то же самое. А четвертая стена... четвертую стену он даже не тронет.
Теперь назовите мне еще несколько времен, в которых вас нет.Now give me some future times. Just give me some future times, not anything else, just some future times.
Но если он был совершенно здоров и это не случалось с ним слишком часто... если это не случалось с ним слишком часто, то он по-прежнему будет немного играть в мяч. А потом кто-то придет и скажет: «Ты не можешь играть в мяч. Нельзя!» После этого ему будет скучно. Его заблокировали со всех сторон. Нет ни одного направления, в котором он может двигаться. Он должен как бы крутиться на месте, и это проявляется во вздохах, стонах и всем прочем.
Теперь назовите мне несколько будущих времен. Просто назовите мне несколько будущих времен, не что-то другое, а просто несколько будущих времен.Give me some more future times. Come on, give me some more future times.
Что ж, на следующий день мы даем ему мяч. Он не играет с ним. Он сидит и скучает. Но днем раньше ему было не скучно играть в мяч. Что же произошло за это время?
Назовите мне еще несколько будущих времен. Давайте же, назовите мне еще несколько будущих времен.Now three times, one after the other, three times that you know absolutely you are not in. Time one, that you know you’re not in this time now. For sure now.
Нет такого, что человек должен постоянно делать что-то новое через определенные промежутки времени. Это неправда. Человеку не требуются постоянно суматошные новые развлечения, суматошные новые виды деятельности, всякие разные новые цели и так далее. В этом нет необходимости. Ему нужно что-то новое, только когда у него больше не может быть этих целей, когда их у него забрали (когда у него забрали стены, можно сказать, когда у него забрали мяч). Зачем? Чтобы отвлечься от того, что он окружен стенами... отвлечься от этого.
Теперь три времени, одно за другим, три времени, в которых, как вы точно знаете, вас нет. Время номер один, и вы знаете, что вас нет в этом времени сейчас. Наверняка.Now time two, that you know you’re not in this second time – for sure.
Есть что-то, что он пытается обойти. Почему он пытается обойти это? Ну, за этим стоит наказание, так что он пытается обойти наказание, он пытается обойти это, так что теперь ему нужно получить суматошные новые развлечения. Помоги бог некоторым из таких родителей, которые тщательно обучили своих детей тому, что они «не могут», им «нельзя».
Теперь время номер два, и вы знаете, что вас нет в этом втором времени... наверняка.Now time three, that you know you’re not in this time now.
Такие родители едут по дороге... они собрались в путешествие, понимаете, они едут, на заднем сиденье сидят сын и дочь, и все должно быть просто прекрасно. Все предвещает прекрасную поездку. Но только сын постоянно твердит: «Я хочу мороженое», «Почему мы не останавливаемся?», «Смотрите, тут продают камешки, а там продают что-то еще» – и им приходится делать то, им приходится делать это, приходится, приходится... «Пожалуйста, дайте мне... я хочу... мне надо... ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля», – и в конце концов папа уже готов вышибить ему мозги, но такое запрещено в этом обществе, поэтому папа так не делает. Он просто продолжает сажать его обратно на заднее сиденье и говорить: «Сиди там. Ты не можешь иметь, ты не можешь иметь, ты не можешь иметь, ты не можешь иметь» – постоянно, понимаете?
Теперь время номер три, и вы знаете, что вас нет в этом времени сейчас.Now give me one time that you – oh, it’s just brilliantly certain to you that you’re not in this time.
Папа только и делает, что говорит: «Ты не можешь присутствовать. Ты не можешь делать это снова». Так что он устроил все так, что дети всегда будут суматошными, всегда будут беспокоить его, всегда будут требовать чего-то нового и будут совершенно изголодавшимися по... они будут жаждать внимания родителей. Маме никогда не позволят посидеть спокойно. Дети будут постоянно дергать ее.
Теперь назовите мне одно время... о, у вас бесподобная уверенность, что вас нет в этом времени.Now one time you know you’re not in. The most brilliantly certain time you’re not in.
Почему? Потому что они не могут, они не могут. Они должны атаковать эти барьеры, которые стоят между ними и тем, что их интересует. Так что теперь им всегда будут нужны новые развлечения. Новое то, новое это, новые интересы. И через какое-то время у них больше не останется новых интересов. Их жизнь становится ровной. После этого жизнь может предложить им не так уж много. Почему? Потому что в жизни, конечно, полно барьеров. Ведь, по сути, жизнь – это игра, которая состоит из барьеров. Это игра, которая состоит из барьеров. Люди устанавливают определенные цели, и их цели на самом деле состоят из барьеров. Барьеры времени, пространства, стен. Люди, которые читают книги, устанавливают барьеры из трех или пяти сотен страниц между собой и концом книги, и они проходят через книгу до конца барьера. Им это нравится.
Одно время, в котором, как вы знаете, вас нет. Самая бесподобная уверенность, что это время, в котором вас нет.Now another one.Теперь другое время.
Счастье можно определить как преодоление распознаваемых препятствий на пути к известной цели. Другими словами, барьеров должно быть не слишком много, но достаточно. И индивидуум должен быть постоянно сверхзаинтересован прямо пропорционально тому, насколько ему отказывали в том, чем можно интересоваться. Если человеку отказывают в слишком многих вещах, которыми можно интересоваться, то у него не остается целей. Его мечты мертвы. Он мертв.
Get it real sure now – another one. Boy!
Так что в жизни мы получаем состояние, в котором сама скука является стеной. Если человек начинает движение в каком-то направлении, он боится, что ему скажут, что он не может это иметь, что он не сможет прибыть в пункт назначения. Вот он туда и не прибывает. У человека все меньше и меньше, меньше и меньше получается прибывать. Вы просите его как преклира: «Возьмитесь за две задние якорные точки этой комнаты» – и он может взяться за точки в полуметре от углов, но не в самих углах. Он не смеет прибыть.
Получите его с большой уверенностью... другое время. Ну же!One you just know you’re not in.Время, в котором, как вы просто знаете, вас нет.
Преклир оправдывает это бесчисленными способами. Он говорит: «Я не смею прибыть, ведь если я это сделаю, то мне будет некуда идти дальше».
Okay. Now let’s get three places where you are not.
Среди писателей был один по имени Гиббон, который много лет писал книгу под названием «История упадка и разрушения Римской империи». Закончив свою книгу, он просто тихо пришел домой и умер. У него совсем не было проблем с тем, чтобы прибыть в пункт назначения. Он просто пришел домой и умер. Но он сделал все, что он хотел сделать.
Хорошо. Теперь получите три места, в которых вас нет.Well, which one was the least sure?Ну, в каком из них вы были менее всего
В жизни это происходило много, много раз. Но не было никакой особой причины, по которой он не мог бы взять и написать еще и «Историю упадка и разрушения Персидской империи».
Почему он не мог взять и сделать то, о чем я просто мечтал: почему бы ему было не написать «Историю зарождения республики Римской империи»? Этого труда не хватает, понимаете? Кто угодно может... почти кто угодно может сказать: «В 500 году до нашей эры в Римской империи все было так-то», потому что Гиббон ничего об этом не написал. Вот и все. Парень оплошал. Я хочу сказать, что он начал не с того конца, и время от времени я говорю: «Хотел бы я, чтобы он написал начало этой книги». Тогда мы бы знали кое-что об этом и у нас не было бы необходимости нырять в банк и находить все те случаи, когда преклир был децемвиром и был убит. Ну ладно.
Or were they all just completely certain this time? Hm?
Его прибытие в пункт назначения было очень уверенным, и он на самом деле лишил нас этого произведения литературы.
Или все они были совершенно определенными на этот раз? А?Well, give me three places you’re not thinking.
Трудности, с которыми сталкивается человек, – это просто трудности, связанные с барьером, и для человека он становится невидимым барьером. Что это за барьер? Человек этого не знает, ведь он не может на него посмотреть. Вот как это становится барьером. Ему не позволяют на него смотреть, и если ему достаточно долго не позволяют на него смотреть, он совсем перестает его видеть.
Назовите мне три места, в которых вы не думаете.Got them? Come on, three places you’re not thinking. There must be some place that’s too hot or dangerous
Тут приходите вы и говорите преклиру:
Получилось? Давайте же, три места, в которых вы не думаете. Должно быть место, слишком горячее или слишком опасное, чтобы в немto think in.думать.
Now give me one place where you just absolutely know with crystal clarity that you’re not there. One place. And spot it and look in that direction and feel it and be sure of it.
Теперь назовите мне одно место, где, как вы абсолютно, со всей кристальной ясностью знаете, вас нет. Одно место. Найдите его, и посмотрите в том направлении, и почувствуйте его, и убедитесь в нем.Now get how smart that is of you to not have a place to be in there.
Вы смотрите на Е-метр – стрелка даже не дергается. Вы спрашиваете:
Теперь получите то, как разумно с вашей стороны не быть в том месте.Okay. Be in it. Go ahead, be in this place. Easy?
Ладно. Будьте в нем. Давайте же, будьте в этом месте. Легко?Now be in the place where you would most like to be at this moment. Be in the place where you would most like to be.
Теперь будьте в том месте, где вам больше всего хотелось бы быть в данный момент. Будьте в том месте, где вам больше всего хотелось бы быть.Be here.Будьте здесь.
Преклир запутался. Его мать так плохо обращалась с ним, что он даже не может на нее смотреть. Вы просите его смокапить маму – он получает просто пустое место. Должно быть, это папа плохо с ним обращался, раз он не может смотреть на маму. Понимаете, он просто переключил свои барьеры. Поэтому он больше не знает, с каким барьером он сталкивается, и это само по себе основное замешательство, которое заключено в индивидууме. Эмоция противостояния чему-то неизвестному или непознаваемому... преклир чувствует, что это непознаваемо, и на самом деле эти барьеры до сих пор были непознаваемыми. Эмоция противостояния этому – это просто скука.
Now let’s be again in the place where you’d most like to be.
Что же, это очень, очень, крайне плохая тема для обсуждения с вами в первый час этого конгресса – скука. Ведь я заметил, вы тут сидите и ваши ноги подергиваются.
Теперь снова будьте в том месте, где вам больше всего хотелось бы быть.Touch something there.Коснитесь там чего-нибудь.
Ведь это действительно... на самом деле скука – это не что-то плохое. Она не плохая просто потому, что она уйдет.
Withdraw from something, let go of whatever it was.
Когда преклира одитируют с целью убрать скуку... и вы, одитор, можете очень часто ожидать, что вам придется биться с преклиром, чтобы силой удерживать его на кушетке достаточно долго, чтобы можно было ее пройти. Нет, нет, он больше не хочет попадать в нее, для него это больше не важно. Нет, нет!
Отдалитесь от этого, отпустите это, чтобы это ни было.And be here.И будьте здесь.
Почему? Вы беспощадно толкаете его прямо на воображаемые барьеры, которые, как он думает, стоят между ним и его целями, и проталкиваете его сквозь них. И если вы позволите ему сбить себя с толку только тем, что он избегает скуку, или если вы как одитор сами настолько боитесь скуки, что не будете одитировать ее у кого-то еще, то никому не станет лучше.
Now be there.Теперь будьте там.
Интересно, что у испанской корриды самая монотонная программа, какую вы только видели. Я хочу сказать, эти матадоры, пикадоры и прочие – они выходят, затем выпускают быка, потом они совершают определенные удары и нырки, все это очень искусно и очень красиво. И после того, как вы увидели это однажды, вы это увидели.
Now be here.Теперь будьте здесь.
Соберите американскую аудиторию – американцы после первых двух боев скажут: «Ого! Ух ты, вот это здорово». После третьего боя они скажут: «Эй. Минуточку...» После четвертого: «Ха! Ну, может быть, следующий бой будет лучше». И они посмотрят следующий бой в этой серии... знаете, я говорю о том, что за один день проходит шесть, восемь боев, один за другим... они скажут: «Боже правый! До чего же мне скучно». Они не могут вынести такое повторение.
Touch something here.Коснитесь чего-нибудь здесь.
Испанцы могут. Они просто сидят там: «Уррра!» – и так далее. Вы скажете: «Ну что же, они знают все нюансы и видят отличия». Нет, это не так.
Nowtouchsomethinghereand consciously let go of it.
Я прочитал небольшое руководство по корриде, и я знал о корриде больше, чем те, кто меня окружал. На самом деле мне пришлось рассказывать парочке из этих ребят, что там были за выпады и все такое.
Теперькоснитесьчего-нибудьздесьи сознательно отпустите это.Now be in the place you’d most like to be.
Суть в том, что люди не могут выносить такую монотонность. Ведь они не могут оставаться на одном месте. Они знают, что не могут оставаться на одном месте. Что-то столкнет их оттуда. Так что, если вы не можете оставаться на одном месте, то вы не можете смотреть на одно и то же два или три раза. Поэтому индивидуум испытывает лихорадочную потребность получать что-то новое, новое, новое, что-то новое и еще раз что-то новое. Должен увидеть другой бой быков.
Теперь будьте в том месте, где вам больше всего хотелось бы быть.And let go of something.И отпустите что-нибудь.
Полагаю, на втором бое американец потребовал бы, чтобы быки выходили с бандерильями, воткнутыми им в спины, а матадор стоял бы на руках на одном из бандерильеро. Да, должно происходить что-то вроде этого.
And be here.И будьте здесь.
Смотрите, упадок и разрушение Римской империи происходили, вероятно, вот так. На первый взгляд, римляне, вероятно, были совершенно не против смотреть два водевиля в день, понимаете? Я хочу сказать, одно и то же представление, люди приходили к цирку «Кейт-Орфеум» там, в Риме, и там были два водевиля, то же самое представление. Через несколько месяцев они говорили: «А знаете, Джо Фриско будет выступать, он вернулся из Греции. Он будет там. Давайте сходим и посмотрим это представление».
Now get the idea of holding on to yourТеперь получите идею, что вы держитесь заright foot.свою правую ступню.
Они знали, каким будет представление. Они видели его уже пять раз. Но они шли и смотрели на Джо Фриско. Он отплясывал на льве или что-то в этом роде. Они смотрели представление и были вполне довольны. Понимаете? Они говорили: «Да, в этот раз он был очень хорош. Это было здорово, да». И чувствовали себя очень комфортно.
And letting go of it.И что вы отпускаете ее.
Ближе к закату Римской империи они слышали от кого-то, что за представление будет давать Джо Фриско, и так как, по сути, они, можно сказать, уже видели это, они не хотели идти туда. Им было нужно новое представление, понимаете, новые представления, новые представления, новые представления. И в конце концов – полный упадок, прямо перед тем, как Римская империя совершенно развалилась и все население Форума стало состоять из двух волков. Между прочим, это случилось в 526 году. Все население Рима состояло из двух волков на Форуме. Прямо перед тем, как это произошло, они начали смотреть телевизор. [Смех. ]
And holding on to your right foot again.И снова что вы держитесь за свою правую ступню.
Ну, ближе к полной хаотичности уже не подойдешь. Я имею в виду, там не просто все сюжеты разные – там нет вообще никаких сюжетов.
And letting go of it.И что вы отпускаете ее.
В последние дни Римской империи я слышал, что некоторые жители очень сильно жаловались. Они жаловались, что рекламу пива «Буги-вуги» повторяют. Они говорили, что это объявление дают уже неделю без единого изменения и это чуть ли не сводит их с ума.
And holding on to your left foot.И что вы держитесь за свою левую ступню. And letting go of it.И что вы отпускаете ее.
Боязнь оставаться на одном месте. Боязнь оказаться зафиксированным на одном месте. Они должны двигаться, должны уйти, куда-то убраться, уйти вглубь, сделать что-то, изменить что-то, изменить, изменить. Почему?
And holding on to your left foot.И что вы держитесь за свою левую ступню.
Ну, человек знает, что стоит ему лишь повторить тот же самый цикл действия, который он выполнил перед этим, его остановят. Почему? Его всегда останавливали в прошлых циклах действия, поэтому если он повторит тот же самый цикл действия, то он будет предсказуем и его остановят. Как вы думаете, каково мнение об окружающих у человека, который считает, что это может произойти? Что каждый раз, когда он выполняет тот же самый цикл действия, его будут останавливать? Весьма, весьма неважное. Он не может оставаться на одном месте.
And letting go of it. Now, if you can’t let go of it cleanly, let go of it kind of smoothly or a little bit or hold it less hard. Let’s get the sensation of letting go of it.
Ладно. Вы работаете с этим преклиром и говорите: «Ладно. Теперь давайте вернемся к началу инграммы, давайте пройдем ее до конца», и он начинает проходить ее. Он замечательно проходит через нее. Вы говорите: «Ладно, давайте снова вернемся к началу инграммы». И преклир начинает проходить другую инграмму. Вы говорите: «Постойте, давайте займемся той первой инграммой».
И что вы отпускаете ее. Теперь, если вы не можете отпустить ее полностью, отпустите ее плавно или слегка, или держитесь за нее не так сильно. Получите ощущение, что вы отпускаете ее.Hold on to your left arm.Держитесь за свою левую руку.
Он уже начал проходить вторую инграмму, и вы его прервали, так что он берется за третью инграмму. Видите, он не может оставаться на одном месте.
From inside your body hold on to your left arm, not with your right arm, just from within, hold on to your left arm.
Почему? Если он останется, его застрелят. Он знает, что он сделал людям за свою жизнь. Он заслужил это. Он не может оставаться на одном месте. У него все время должно быть что-то новое. Другими словами, он должен идти на новое место. Это данные равной величины.
Изнутри тела держитесь за свою руку, не правой рукой, просто изнутри, держитесь за свою левую руку.And let go of it.И отпустите ее.
Понимаете, он не может оставаться на том же самом месте, и у него всегда должно быть что-то новое. Или он должен идти на новое место.
Hold on to your left arm again.Снова держитесь за левую руку. And let go of it.И отпустите ее.Now hold on to your left arm and then make up your mind that you’re going to let go of it.
Это может быть не очень вразумительным сейчас, но просто сопоставьте это, и вы обнаружите, что индивидуум, которому не дают достичь его цели, обычно считает, что он должен найти новые цели. А те цели, которых он действительно хочет достичь в жизни, – это те цели, которые он постулировал с самого начала. Очень, очень забавно найти какого-то паренька, который в восемь лет решил стать хорошим трубачом, и обнаружить, что после процессинга он необязательно становится профессиональным трубачом, но возвращается к идее о том, как это весело – быть трубачом. Не потому, что он однажды это постулировал, а потому, что именно это он хотел делать. В конце концов он стал продавцом книг. Потом он пошел работать на правительство и стал министром, другими словами, делал кучу скучных вещей.
Теперь держитесь за свою левую руку и затем решите, что вы отпустите ее.And then let go of it.А затем отпустите ее.
Незавершенные циклы действий. Эта МЭСТ-вселенная продолжает существовать и неизменно остается местом мучений индивидуума только до тех пор, пока есть эти незавершенные циклы действия. Так вот, каковы цели? Давайте закончим цикл действия. Давайте-ка однажды просто закончим его. Так что давайте станем Клирами на этом конгрессе.
Now hold on to your right arm. Hold on, get the idea of holding on to it and then make up your mind to let go of it, actually make the postulate, “Now I am going to let go of my arm.”
Теперь держитесь за свою правую руку. Держитесь за нее, получите идею, что вы держитесь за нее, и затем решите, что вы отпустите ее, на самом деле создайте постулат: «Сейчас я отпущу руку».And let go.И отпустите.
Now let’s get the idea of holding on toТеперь получите идею, что вы держитесь заyour right foot.свою правую ступню.
Let go of it.Отпустите ее.
Now let’s hold on to your left foot.Теперь держитесь за свою левую ступню.
Now make up your mind when you’re going to let go of it and then let go of it.
Решите, когда вы отпустите ее, и затем отпустите.Now hold on to your left foot.Теперь держитесь за свою левую ступню.
And again make up your mind when you’re going to let go of it and then let go of it.
И снова решите, когда вы отпустите ее, и затем отпустите.All right. Hold on to your right hand. From inside your body, not with your left hand, just get the idea of being there and holding on to your right hand.
Хорошо. Держитесь за свою правую руку. Изнутри тела, не левой рукой... просто получите идею, что вы там и держитесь за свою правую руку.And make up your mind when you’re going to let go of it, and let go of it.
И решите, когда вы отпустите ее, и отпустите.All right. Get the idea of holding on to your right hand and decide when you’re going to let go of it.
Хорошо. Получите идею, что вы держитесь за свою правую руку, и решите, когда вы ее отпустите.Let go of it.Отпустите ее.
All right. Let’s hold on to your ears.Хорошо. Держитесь за свои уши. And let go of them.И отпустите их.
And again, hold on to your ears.И снова держитесь за свои уши. And let go of them.И отпустите их.Now sort of theta-wise with your – with your (quote) “hands” (unquote), hold on to your ears, hold on real good. Now make your head turn slightly to the right by pulling and pushing on your ears.
Теперь, как тэтан, своими... своими «руками» (в кавычках) держитесь за свои уши, хорошенько держитесь. Теперь, толкая и потягивая уши, заставьте вашу голову немного повернуться направо.Now make your head turn slightly to the left by pulling and pushing on your ears.
Теперь, толкая и потягивая уши, заставьте вашу голову немного повернуться налево.Now make the chin come up slightly by pulling on your ears.
Теперь заставьте подбородок слегка подняться, потягивая уши.Now make your chin go down by pushing on your ears.
Теперь заставьте подбородок опуститься, толкая уши.Now let go of your ears.Теперь отпустите уши.
Now hold on to them again and let go of them.
Теперь сновадержитесь засвоиушии отпустите их.Now let’s hold on to your right and left shoulder from behind you. Just be behind you and hold on to your right and left shoulder.
Теперь держитесь за правое и левое плечо сзади. Просто будьте позади себя и держитесь за правое и левое плечо.Now pat the right shoulder and say, “Nice body.”
Погладьте правое плечо и скажите: «Хорошее тело»."Poor body.”«Бедное тело».
“Nice Seeing Eye dog.” [laughter]«Хорошая собака-поводырь». [смех]
Now pat the left shoulder and say, “Poor left shoulder.”
Теперь погладьте левое плечо и скажите:
«Бедное левое плечо»."Nice Seeing Eye dog.”«Хорошая собака-поводырь».
“How dependable you are.”«Ты такое надежное».
“My old pal.”«Дружище».
"Faithful, loyal, trustworthy, loyal, helpful, friendly, courteous, kind, obedient, cheerful, thrifty, brave, clean and reverent.” [laughter]
«Верное, преданное, надежное, преданное, полезное, дружелюбное, вежливое, доброе, послушное, веселое, бережливое, смелое, опрятное и почтенное». [смех]Pat your body on the head and say, “Poor body.”
Погладьте свое тело по голове и скажите:
«Бедное тело».“Poor body.”«Бедное тело».
“How mean I am to you.”«Я так гадко себя веду с тобой».
Pat it on the head again.Снова погладьте его по голове.
Now take ahold of the right shoulderТеперь возьмитесь за правое и за левое плечо,and the left shoulder, stand behind yourself and take hold of your right shoulder and left shoulder. And make up your mind when you’re going to – say to yourself now, “I am going to let go of my right shoulder” and then say when you’re going to do it, and then let go of it.
будьте позади себя и возьмитесь за правое и левое плечо. И решите, когда выскажите себе:
«Я отпущу правое плечо», а затем скажите, когда вы сделаете это, и затем отпустите его.Now hold it again and make up your mind when you’re going to let go of your other shoulder.
Теперь снова держите другое плечо и решите, когда вы отпустите его.And let go of it.И отпустите его.
Now hold on to both of your shoulders, now from behind, and pat your body on the head and say, “Nice body. Faithful friend.”
Теперь держите оба плеча сзади, погладьте тело по голове и скажите: «Хорошее тело. Верный друг».Now make the top of its scalp tingle. Теперь пусть кожу головы на макушке
And let go of it.И отпустите.
Now just make up your mind you’re going to let go of your body and let go of it.
Теперь просто решите, что вы отпустите тело, и отпустите его.Now hold on to your body.Теперь держитесь за свое тело.
Make up your mind when you’re going to let go of it and let go.
Решите, когда вы отпустите тело, и отпустите.Well, okay. Now right where you are, give me three places where you are not.
Что ж, хорошо. Теперь прямо там, где вы находитесь, назовите мне три места, где вас нет.Three more places where you are not.Еще три места, где вас нет. Three places where your father is not.Три места, где вашего отца нет.
Some places where your mother is not.Несколько мест, где вашей матери нет.
Some places where your mother knows you’re not.
Несколько мест, где, как знает ваша мама, вас нет.And give me some hospitals you’re notИ назовите мне несколько больниц, в которыхin.вас нет.
Be back of your body and give me some hospitals you’re not in.
Будьте позади тела и назовите мне несколько больниц, в которых вас нет.Now give me some cemeteries you’re not in.
Теперь назовите мне несколько кладбищ, где вас нет.Now mock-up nothing and duplicate it. Теперь смокапьте ничто и создайте его
Aw, just keep right on duplicating it, keep on duplicating nothing. Be outside your body and duplicate nothing.
О, просто продолжайте создавать его дубликат, продолжайте создавать дубликат ничто. Будьте вне тела и создавайте дубликат ничто.Now make up your mind when you’re going to make the next duplicate and then make it.
Теперь решите, когда вы создадите другой дубликат, и затем создайте его.Now when and where you’re going to make the next duplicate of nothing and then make it. And again, when and where you’re going to make the next duplicate. Choose an actual geographical location and duplicate nothing in it.
Теперь – когда и где вы создадите следующий дубликат ничто, и создайте его. И снова – когда и где вы создадите следующий дубликат. Выберите реально существующее географическое положение и создайте дубликат ничто в нем.Andanotheractuallocationand duplicate nothing in it.
И другое реально существующее местоположение и создайте дубликат ничто в нем.You got it? You’re real sure you duplicated nothing there?
Получилось? Вы действительно уверены, что создали там дубликат ничто?Okay. Let’s look all around you and find a place where there is nothing.
Ладно. Хорошенько оглядитесь вокруг и найдите место, где есть ничто.Got it? Got one?Получилось? Получили одно?
Get another place where there’s nothing.
Получите другое место, где есть ничто.Now duplicate those two places just continuously, one right after the other. Make lots of pairs of duplicates. Two at a time, duplicate them.
Теперь непрерывно создавайте дубликаты этих двух мест, одного за другим. Создайте множество пар дубликатов. По два за раз, создавайте дубликаты.Now throw all the duplicates away.Теперь выбросьте все дубликаты. Duplicate this room.Создайте дубликат этой комнаты.
Throw it away.Выбросьте его.
And just continue to do that. Duplicating the room and throwing it away, duplicating it and throwing it away.
И просто продолжайте делать это. Создайте дубликат комнаты и выбросьте его, создайте дубликат и выбросьте.Now let’s make a no-duplicate of the room. You know what a no-duplicate is? You know, just no duplicate of it. Now make one of those. Make a no- duplicate of this room and throw it away.
Теперь создайте недубликат комнаты. Вы знаете, что такое недубликат? Знаете, просто нет дубликата. Сделайте это. Создайте недубликат комнаты и выбросьте его.And then continue to do that. No- duplicates. Make lots of no-duplicates.
И затем продолжайте это выполнять. Недубликаты. Создайте множество недубликатов. Now make up your mind when and where you’re going to make the next no-duplicate. Now do it.
Теперь решите, когда и где вы создадите следующий недубликат. Теперь сделайте это.Throw it away and make up your mind again when and where you’re going to make the next duplicate.
Выбросьте его и снова решите, когда и где вы создадите следующий дубликат.And do it.И сделайте это.
Okay. Give me three sounds you mustn’t hear. Three sounds you mustn’t hear. Come on, three of them.
Ладно. Назовите мне три звука, которые вы не должны слышать. Три звука, которые вы не должны слышать. Давайте же, три звука.And some more of them.И еще несколько.
Now some sounds that somebody else mustn’t hear. You get some sounds somebody else mustn’t hear.
Теперь несколько звуков, которые кто-то другой не должен слышать. Получите несколько звуков, которые кто-то другой не должен слышать.Some more of them.И еще несколько.
Now get somebody else getting some sounds somebody else mustn’t make.
Получите то, как кто-то другой получает звуки, которые кто-то другой не должен испускать.And have somebody getting some sounds you mustn’t make. Have him think of some sounds you mustn’t make.
И получите то, как кто-то другой получает звуки, которые вы не должны испускать. Пусть он подумает о нескольких звуках, которые вы не должны испускать.And you get some sounds somebody else mustn’t make. Just name them.
И вы получите несколько звуков, которые кто-то другой не должен испускать. Просто назовите их.And now some sounds you mustn’t hear.
А теперь несколько звуков, которые вы не должны слышать.Some more sounds you mustn’t hear.Еще несколько звуков, которые вы не должны
Nowsomebodyelsegettingsome sounds he mustn’t hear.
Теперь как кто-то другой получает звуки, которые он не должен слышать.Now have somebody else getting some sounds yet another person mustn’t hear.
Теперь пусть кто-то другой получит несколько звуков, которые еще какой-то человек не должен слышать.And you get some sounds you’d love to hear again. Name some sounds you’d love to hear again.
И вы получите несколько звуков, которые вы хотели бы услышать снова. Назовите несколько звуков, которые вы хотели бы услышать снова.And some sounds you mustn’t hear again.
И несколько звуков, которые вы не должны слышать снова.Andsomesoundssomebodyelse mustn’t hear again.
И несколько звуков, которые не должен слышать снова кто-то другой.Andsomesoundssomebodyelse would love to hear.
И несколько звуков, которые кто-то другой хотел бы услышать.Now name a number of generally unacceptable sounds. Generally unacceptable sounds.
Теперь назовите сколько-то звуков, неприемлемых для большинства. Звуков, неприемлемых для большинства.And a number of generally acceptable sounds.
Исколько-тозвуков,приемлемыхдля большинства.And some sounds that you would rather not hear.
И несколько звуков, которые вы предпочли бы не слышать.And some smells that you would ratherИ несколько запахов, которые вы предпочлиnot smell. Just name some.бы не нюхать. Просто назовите несколько.
Now name some things which you know are not beautiful.
Теперь назовите несколько вещей, которые, как вы знаете, не являются прекрасными.Which somebody else knows is not beautiful.
Которые, как кто-то другой знает, не являются прекрасными.Now get a large number of things which are not generally acceptable as beautiful.
Теперь получите большое количество вещей, которые обычно не считают прекрасными.And a large number of things which are generally accepted as beautiful.
И большое количество вещей, которые обычно считают прекрасными.And some things which other people think are beautiful but you don’t.
И несколько вещей, которые другие считают прекрасными, а вы – нет.And some things some people think aren’t good or beautiful but you don’t mind.
И несколько вещей, которые другие люди не считают прекрасными или хорошими, но вам все равно.And give me three places where you are not.
И назовите мне три места, где вас нет.And three places where you know somebody else is not. Specific other person.
И три места, где, как вы знаете, нет кого-то другого. Конкретного человека.And some places somebody else knows you’re not, like Heaven.
И несколько мест, где, как знает кто-то другой, вас нет, вроде рая.Let’s contact the two back corners of this room.
Установите контакт с двумя задними углами этой комнаты.Just sit there now and don’t think. Contact the two back corners of the room.
Просто сидите и не думайте. Установите контакт с двумя задними углами комнаты.See if you can arrive at them now. Contact those two back corners. See if you’re doing better than you were.
Посмотрите, можете ли вы добраться до них сейчас. Установите контакт с двумя задними углами. Посмотрите, идут ли ваши дела лучше, чем раньше.[Примечание: запись обрывается на этом месте.]