English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
АНГЛИЙСКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Game Called Man (SOM-14) - L550606C | Сравнить
- Group Processing - Additional Processing on Meaningness (SOM-13) - L550606B | Сравнить
- Mechanisms of Ownership in Living (SOM-12) - L550606A | Сравнить
- What Scientology Is Doing (SOM-15) - L550606d | Сравнить

РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- Групповой Процессинг - Дополнительный Процессинг в Отношении Значения (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Игра под Названием Человек (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Механизмы Владения в Жизни (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Чем Занимается Саентология (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить
- Шесть Базовых Шагов, Некоторые Основы Одитинга (КАЧД 55) - Л550606 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ МЕХАНИЗМЫ ВЛАДЕНИЯ В ЖИЗНИ Cохранить документ себе Скачать
1955 КОНГРЕСС АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА1955 КОНГРЕСС АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА

ИГРА ПОД НАЗВАНИЕМ «ЧЕЛОВЕК»

МЕХАНИЗМЫ ВЛАДЕНИЯ В ЖИЗНИ

Лекция, прочитанная 6 июня 1955 годаЛекция, прочитанная 6 июня 1955 года

Вполне очевидно, что тот замечательный прогресс, которого мы добились в Дианетике и Саентологии, не имеет прецедентов. Но мы должны помнить, что чрезвычайно много умных людей объединялись друг с другом, делая различные вещи и демонстрируя, что ничего сделать невозможно.

Спасибо. Как поживаете?

У нас есть некоторые кейсы, которые абсолютно уверены в том, что от них не было вообще никакого толку, поскольку они просто застряли, понимаете, и не двигаются с места: «Ничего не происходит». У некоторых из них это стало девизом. Они подняли этот девиз высоко, чтобы у других была мишень, в которую те могли бы пострелять.

Ауоитория: Отлично.

И я счастлив сообщить участникам этого конгресса, что к настоящему моменту большую часть этих кейсов подстрелили. [Смех.] Это весьма примечательно. Насколько мне известно, лишь немногие из этих «уклоняющихся» кейсов. На самом деле мне не известно ни одного «уклоняющегося» кейса, который не испытал бы каких-то изменений или улучшений от процессинга. Я не знаю ни одного такого кейса.

Хорошо. Хорошо. Кто-нибудь получил какую-нибудь пользу от группового процессинга?

У нас был один такой знаменитый кейс. Прямо сейчас я смотрю на одного из его одиторов. Этот кейс был скован черным базальтом. Это не был кейс отложений энергии, это был кейс отложений черных масс. Одиторы откалывали этот базальт по кусочкам, и парню становилось лучше, он действовал лучше, но он не знал, что его состояние улучшалось. И так продолжалось долго – с 1952-го до начала 1955-го. И в течение всего этого времени одиторы периодически брались за работу, доставали молоток и долото, и смотрели, а не получится ли у них хотя бы разместить его как-то поприятнее среди этих черных масс.

Аудитория: Да.

И одитор, который присутствует здесь сегодня, сравнительно недавно предоставил этому человеку несколько недель процессинга в Финиксе, в результате чего этот преклир довольно стабильно экстериоризировался. И даже этот преклир заявил: «Бог ты мой, в Саентологии действительно случаются всякие вещи».

Что ж, это хорошо.

Так вот. Причина, по которой мы добились такого значительного прогресса, состоит в том, что человечество добилось такого значительного прогресса. Оно мало отдыхало. Оно немного меньше было помешано на еде, еде, еде и заработало себе немного времени, чтобы некоторые из представителей человечества могли думать не только об элементарном выживании, но и о других вещах. И на самом деле именно поэтому мы и добились того, чего добились. Но мы кое-чего добились. Не позволяйте никому говорить, что мы ничего не добились, когда будете пытаться рассказать кому-то о Саентологии.

Парочка маленьких неправильных названий... как обычно полным-полно слухов и противоречивых данных. Всякий раз, когда вы имеете дело с человеческой коммуникационной линией, вы имеете дело с коммуникационной, ха! линией. Если вы осознаете, что все эти стены, все эти стены созданы из вторых постулатов, которые неверны и волей-неволей содержат в себе ложь, то вы увидите, что коммуникация очень часто содержит в себе ошибки.

Так вот, отвратительно то, что люди в большинстве своем не осознают одну очень интересную вещь... в отношении любого человека что-то можно сделать. Они не осознают того, что в отношении любого человека что-то можно сделать.Полицейский, который выписывает вам штраф за нарушение правил дорожного движения, воспринимает происходящее совершенно спокойно, он считает, что так уж устроен мир. Санитары, извлекающие останки человеческого тела из-под обломков автомобиля, угодившего в автокатастрофу по вине пьяного водителя, – все они согласились, что с этим, увы, ничего поделать нельзя. И это самое лучшее, что может прийти в голову людям различных профессий, обязанных иметь с этим дело.

МАСХ в Финиксе, штат Аризона, как и раньше предоставляет курс «Дипломированный одитор Хаббарда», курс «Бакалавр Саентологии», а их Направляющий центр Хаббарда, как и раньше, предоставляет одитинг. На их линиях вообще нет никаких расстройств. МАСХ продолжает работать. Если говорить о саентологических организациях, то они тоже продолжают работать. Скоро саентологических организаций станет гораздо больше, чем сейчас. Конечно же, главный, так сказать, владелец товарных знаков Саентологии – это МАСХ. А потому контроль за этими вещами остается в руках МАСХ, просто чтобы обеспечивать то превосходное предоставление одитинга, без которого Саентология не смогла бы ступить и шагу. Это наш долг перед публикой. Это наш долг перед вами.

И это основное соглашение, с которым вы сталкиваетесь, когда пытаетесь рассказать кому-то о Саентологии. Вот как низко вы должны опускаться: «С этим можно что-то сделать». И если бы вы могли рассказать кому-нибудь не о Саентологии, не о прошлых жизнях и не о дианетическом пренатале, а просто вот о чем: «Что-то можно сделать с несприспособленностью к обстановке, с плохим поведением, с плохим контролем и с межличностными отношениями, которые оставляют желать лучшего». Так вот, если бы вы просто смогли донести это до осознания людей: «С этим можно что-то сделать», то вам удалось бы добиться от них лучшего двустороннего общения, чем едва ли ни каким бы то ни было другим способом.

Так вот, еще один момент. Курсы по обучению доступны, их можно пройти под руководством тех людей, которые имеют право обучать... которые стоят во главе обучающих центров. На Востоке находятся два или три таких центра, там предоставляется очень хорошее обучение. Тем не менее МАСХ продолжает предоставлять обучение.

Почему? Да потому, что, когда вы говорите, что Саентология работает, что она делает то-то, что она пришла оттуда-то и отсюда-то, что есть одиторы и преклиры, что так вот все это происходит и так далее... вместо того, чтобы вдаваться во все эти детали, вам нужно осознать, что, когда вы говорите даже с каким-нибудь профессионалом, который должен идти в ногу со временем и не идет, вы говорите с человеком, который не верит в то, что с этим можно что-то сделать. Он находится намного ниже этого уровня... он не думает даже, что с этим можно было бы что-то сделать. Но если он и думал, что с этим можно что-то сделать, или говорил, что с этим можно что-то сделать, он знал, что говорит о надувательстве или обмане.

Так вот, если рассматривать всю проблему обучения и процессинга, то очень плохо давать человеку не все, что можешь предложить, а меньше. Иначе говоря, у одитора, предоставляющего одитинг, должны быть на данный момент самые лучшие процессы, которые только есть, и он должен уметь проводить их наилучшим образом. Это в значительной степени обеспечивается благодаря БПО. В последнее время я не очень-то много получал... так сказать, писем поклонников... по поводу БПО, но они продолжают выходить. Я пишу их. Я их выпускаю. Я стараюсь держать людей в курсе с помощью бюллетеней профессионального одитора.

Поэтому человек, который приходит и говорит, что с этим состоянием можно что-то сделать, автоматически попадает в разряд обманщиков, проходимцев, шарлатанов и бездельников. Почему? Да потому, что очевидно: это ложь, что с этим можно что-то сделать. И любой, кто может что-то с этим сделать, на самом деле ничего не может с этим сделать, а значит, лжет.

Их рассылают из местного ОХС Лондона, это еще одна организация. И Лондон в этом весьма пунктуален... это одна из самых «пунктуальных» публикаций, которая у нас только есть. Мне кажется, что на этом побережье до читателей не дошел, бытьможет, лишь один выпуск БПО. Лишь один выпуск. Он был в самолете, который потерпел крушение. И если у кого-то нет этого выпуска, напишите в Лондон и сообщите о том, что вы его не получили; поскольку на борту самолета, который потерпел крушение и сгорел, как мне кажется, в Гренландии, находилась целая куча бюллетеней. И эта почта была до какой-то степени восстановлена и какие-то из этих БПО были получены. Это, должно быть, был очень взрывоопасный груз! [Смех в аудитории.]

И это основной барьер, который стоит на пути коммуникационных линий Саентологии и мешает более успешному распространению информации. Так вот, этот барьер прост, не так ли? Это поразительно простой барьер. Но он как бы спрашивает:

Благодаря специальному и профессиональному членству в МАСХ вы продолжаете получать публикации.

«Насколько низко вам нужно опускаться?»

Так вот, сегодня четвертый день этого замечательного конгресса. Вы, несомненно, замечательные люди. И сегодня я очень хочу залатать кое-какие дыры... несколькими быстрыми стежками... в том материале, который мы с вами рассматривали. Между прочим, это все придумал мой мозг [смех]. Понимаете, вот как нужно запоминать. Понимаете, вы что-то придумываете и говорите: «Боже мой, у меня несомненно замечательный мозг, ведь он все это придумал». Вы приписываете это неправильному владельцу – и у вас это есть. Одна из причин, по которой у людей выветривается из головы то, что они изучили в школе, состоит просто-напросто в том, что они продолжают пребывать во власти большого, ужасного заблуждения, что вся эта информация принадлежит школе. И если вы продолжаете говорить: «Что ж, арифметика – собственность учителя арифметики» – и, если вы не чувствуете, что до всего этого вы додумались сами, вы не будете помнить арифметику. В этом и состоит секрет того, как учиться. В этом и состоит секрет того, как учиться: будьте хозяевами информации.

Иначе говоря, скажем, у нас есть полицейский, который занимается малолетними преступниками. Он приходит и арестовывает их. Затем он кидает их за решетку, они выходят оттуда, он снова кидает их за решетку, а потом выпускает. И он говорит: «Пройдет еще немного, и они попадут в «большой дом», и там они просидят пару лет. Потом их выпустят, но мы их снова посадим. Их снова выпустят, мы их снова посадим, и их снова выпустят. Так все и происходит, и с этим совершенно ничего нельзя поделать». И он спрашивает: «Что толку от того, что мы арестовываем этих угонщиков автомобилей? Что толку-то? Вы сажаете их за решетку, они проводят там примерно год, выходят на свободу и спустя двадцать четыре часа после этого угоняют еще один автомобиль. С этими людьми ничего нельзя поделать. Они сумасшедшие. И ничего нельзя поделать с их разумом, – так что все это бесполезно. Так почему я должен быть с кем-то любезным? Почему я должен относиться к кому-то хорошо? Все это просто жалкая грязь, и нет здесь того конца нити, за который можно было бы потянуть и начать распутывать этот клубок, нет его». Таково умонастроение этого полицейского. Только обычно он даже и не знает, что пребывает в таком умонастроении.

Так вот, время от времени какой-нибудь студент курса «Дипломированный одитор Хаббарда» (НСА)... мы весело проводим время в классе НСА в Финиксе, поскольку все инструкторы настоящие трудяги и работают со студентами по-настоящему упорно. И прежде чем студенты попадают на этот курс, сейчас им дается неделя на накопление... их просто вводят в курс дела, чтобы они не наломали дров в одитинге и так далее, поэтому в школе все спокойно. И одна из студенток пыталась заучить Аксиомы из книги «Создание человеческих способностей», которая представлена вам на этом конгрессе... в то время Аксиом не было в книге, они были просто напечатаны на мимеографе... и она подходила ко мне каждый день или через день и говорила о том, как здорово, что я придумал все эти Аксиомы и собрал их вместе. «Беда только в том, что я не могу их запомнить, – постоянно твердила она. – Я читаю их, а они вылетают из головы. Но вы проделали такую замечательную работу».

Итак, давайте посмотрим, какое же влияние этот барьер уже сам по себе оказывает на такое многочисленное общество, как наше. Есть одна примечательная вещь: расчет, который заключается в том, что единственный способ привнести закон и порядок в общество, или овладеть контролем над обществом и взять руководство над ним в свои руки, или даже изменить его к лучшему – это ввести больше ограничений, издать больше законов и надеть больше наручников. Вот такой имеется расчет.

Инструктор занялся ею и сказал: «Так... так, не могли бы вы получить идею, что вы сами написали эти Аксиомы?» С той поры у нее никогда не было никаких проблем. Она выучила их наизусть. Конечно, я стал получать меньше восхищения, но студентка стала учиться лучше!

Что ж, в этом расчете нет особого умысла. Просто обычно так все и делается. Чем больше силы мы применяем к преступникам, к малолетним правонарушителям, к глупым людям, чем больше силы мы применяем к ученику, который не желает учиться, тем больше глупости и меньше учебы мы получаем, тем больше малолетних правонарушителей и больше преступность. Иными словами, мы просто пополняем этот список – пополняем, пополняем, пополняем, пополняем.

Что ж, вот секрет того, как нужно учиться, вот маленькое данное, которое, возможно, сослужит вам службу... которое, возможно, сослужит вам службу.

Так вот, в какой-то момент какой-то группе придется взять на себя ответственность за изменение этого хода мыслей. И учитывая тот факт, что мы работаем с мыслью, а не с физической массой, мы можем это сделать. Учитывая тот факт, что мы имеем дело с духовной стороной жизни, а не с ее карающим мечом, это может быть сделано. Если бы мы пытались сделать это с помощью меча, мы бы делали то же самое, что делает сейчас общество. Мы бы контролировали людей с помощью наручников, тюремных камер, операций, электрошоков, принуждения, наказания, плохого 8-К, угроз и страха. Все это просто дало бы нам еще большее падение нравов. Но нам не обязательно идти таким путем.

Способность владеть информацией или объектами зависит от способности приписывать им неправильного владельца. Поскольку ваши родители и учителя так упорно, так старательно и так долго бились над тем, чтобы сделать из вас правдивого человека, я не могу себе представить, как вы умудряетесь помнить что-то или владеть чем-то, после того как из вас сделали правдивого человека, для которого все должно согласовываться с абсолютным фактом. Как вы умудряетесь совмещать это? Если вы знаете, что вы должны всегда говорить только правду и что вы никогда ни при каких обстоятельствах не должны хоть в чем-то лгать или никогда не должны искажать ни единого факта, то несомненно... несомненно... ваше обладание рухнет вниз. Почему? Да потому, что, если вы будете и дальше приписывать право владения каждым предметом, который вы изучили, абсолютно правильному владельцу, и если вы никогда не будете говорить себе маленькую неправду: «Ну это сделал я» или «Это сделал кто-то другой», данные не будут продолжать существовать. Вы следите за мыслью?

Мы обнаружили нечто уникальное. И вам вовсе не обязательно рассказывать об этом другим людям, поскольку вряд ли они это воспримут. Вряд ли они признают этот факт. Он заключается в том, что, если людей сделать хоть немного более свободными, это сделает их более цивилизованными.

Вы бы никогда не владели автомобилем, если бы вы с абсолютной честностью относились к нему. Перед вами автомобиль: его создали в Детройте. Вы постоянно твердите: «Что ж, у меня тут есть кусочек бумаги; тем не менее это ложь. Моим автомобилем владеет Детройт». Автомобиль, на котором вы едете по дороге, будет ужасно эфемерным. Он не будет очень реальным. Вы должны быть способны сказать себе: «Что ж, я несомненно владею замечательным автомобилем».

Это звучит очень странно, поскольку общество в целом не верит в то, что это возможно. Если вы сделаете кого-то более свободным, количество неприятностей в обществе увеличится. Так это воспринимают люди. Так уж случилось что это ложь. Сокращая свободу, вы увеличиваете количество неприятностей. Предоставляя больше свободы, вы уменьшаете количество неприятностей. Такова правда.

Так вот, если вы хотите лучше владеть телом или контролировать его, вы должны делать именно то, что постоянно делают люди, которым сложно экстериоризироваться: «Я. Мое тело. Мое тело». И если вам тяжко расстаться с семьей, значит, вы допустили вот такую ошибку (понимаете, вам не легко экстериоризироваться из вашей семьи, либо вы не можете экстериоризировать свою жену или своего мужа из семьи. Это одна из самых тяжелых проблем: постараться экстериоризировать супруга из семьи, – эта проблема возникает время от времени)... в этом случае имеет место следующая ложь: «Моя семья. Мой отец. Моя мать. Я их ребенок». И вы будете интериоризированы в семью. Вы будете очень близким членом семьи.

Иногда кто-нибудь подходит ко мне и спрашивает: «Если честно... если честно, неужели это правда?.. Нет, между нами говоря, Рон, это действительно правда, что во время процессинга вы избавляете человека от того, что его сдерживает?»

Далее, если мы будем исходить из того положения, что любая близость и контакт с любым живым существом или с любой группой – это плохо, мы будем очень несчастны. Ребенок постоянно говорит: «Моя мама». Что ж, давайте посмотрим, что тут происходит. Моя мама? Нет. Простите, но это мама тела. Понимаете, «Мама тела» – таким будет правильное утверждение. В результате смыкание терминалов будет воспринято «как-есть». Что ж, мама тела... «Как поживаешь, мама тела?» И вы никогда бы не застряли во вселенной мамы. Вы никогда бы не застряли там, понимаете? Вы никогда бы не застряли во вселенной мамы, вы никогда бы не думали мамины мысли и не болели бы маминым ламбозисом. Понимаете? Но если вы на каждом углу повторяете... неправильное владение, неправильный владелец мамы... «моя мама». Этот тэтан (поймите это), который прибыл с... что ж, он недавно еле-еле избежал длительной каторги на Орионе или что-то в этом роде, он попал сюда (это парасаентология), он попал сюда, понимаете, он взял себе это тело, и он никогда не имел ничего общего с Землей, с этой семьей, с этой генетической линией или с чем-то в этом роде, и вот он начинает говорить «моя мама» и начинает звать себя землянином, а потом недоумевает, почему он становится таким тяжелым. Понимаете, он приписывает всему этому неправильного владельца, в результате чего обрастает массой.

Я не знаю, о какой деятельности он говорит. «Избавляете человека от того, что его сдерживало». Он полагает, что всех что-то сдерживает. Нет, это тоже не совсем так. У него в голове крутится целая куча неразумных предположений: что существуют огромные, черные звери, которые затаились под маской каждого из нас, под налетом социального лоска, и что эти звери в любой момент готовы вырваться на свободу. То, до какой степени он не верит в своего собрата, не поддается никакому описанию! Зато он убежден, что как только мы снимем все ограничения, мы окажемся лицом к лицу с толпой диких горилл – и это в самом лучшем случае. Если дать людям больше свободы, они тут же вскарабкаются на деревья и начнут раскачиваться вниз головой, уцепившись за ветки хвостами.

Так вот, позвольте мне остановиться на этом более подробно, поскольку это чистейшей воды черная магия, когда смотришь на это. Это очень просто... чрезвычайно просто.

Это совершенно необоснованный вывод, поскольку мы выяснили, что, когда окружающие относятся спокойно и снисходительно к ребенку, который находится в плохом состоянии, чем-то расстроен, обеспокоен и так далее... Относиться спокойно не означает отсутствие всякого контроля. Люди, которые унаследовали от психологии идею о том, что современный способ воспитания ребенка заключается в том, чтобы просто оставить его в покое и пусть он плывет себе по течению... Не... так детей не воспитывают. Вам придется осуществлять над ребенком некоторый контроль, иначе он заболеет. Вам нужно контролировать его уверенно и с хорошим 8-К, иначе он заболеет. Помните это.

Чтобы иметь какое-то пространство или массу или чтобы любой объект или даже идея продолжали существовать, эта раса, эта планета в этой вселенной и в это время ввели следующий элемент: приписывание владения кому-то другому. Это не означает, что вы не можете просто создать постулат, если вы Клир. Вы можете просто создать постулат и сказать: «Тут есть масса. Она будет продолжать существовать. Она продолжает существовать» – так все и будет. И эта масса будет продолжать и продолжать существовать, потому что вы так сказали, до того момента, когда вы вспомните, что вы сказали это, и в этот момент она, вшить! Ей придет конец. Чтобы не дать себе таким вот образом ненароком воспринять свою жену «как-есть», вы говорите: «Моя жена». И люди были настолько озабочены этим со времен пещерного человека и вплоть до начала этого века, что жены были имуществом... ими владели. Мне кажется, что жену можно было даже сдать в ломбард и получить деньги от какой-нибудь финансовой компании. Так что жены были собственностью.

И вот мы берем этого ребенка, нервного и расстроенного, и даем ему чуть больше свободы, даем ему чуть больше права участвовать в игре. Мы советуемся с ним о том, сходить ли нам в театр или нет. Можно с уверенностью сказать, что этот ребенок, скорее всего, в течение нескольких дней будет несколько сбит с толку, недоумевая, что же, в конце концов, происходит – что-то не так, понимаете? Он будет немного смущен, а потом совершенно неожиданно заявит: «А знаете, у меня появилась некоторая реальность по этому поводу. Они действительно хотят знать, что я думаю об этой идее

Так вот, мы недоумеваем, почему рыцари в стародавние времена и так далее до такой степени зациклились на лошадях – застряли в этом, понимаете, – и так много знали о них. Или почему девушки здесь в Уоррентоне, штат Виргиния, так зациклились на лошадях. Вам когда-нибудь попадалась такая «лошадиная» девушка из Уоррентона? Это весьма интересные люди. Эта девушка постоянно твердит «моя лошадь», подразумевая, что она ее создала. Боже, это славная плотная лошадь, понимаете?

– сходить в театр». И совершенно неожиданно ребенок успокаивается и становится цивилизованным человеком.

«Моя лошадь, мои конюшни, моя ферма». И в один прекрасный день вы ей говорите:

Чтобы сделать человека нецивилизованным, нужно отказывать ему в праве вести себя цивилизованно. Если вы будете исходить из того, что он цивилизованный человек, и дадите ему достаточно свободы, чтобы он мог принимать участие в игре под названием «Жизнь», то обеспечите его хорошее поведение.

«Давай прокатимся на машине» или «Давай прокатимся до Нью-Йорка»... она не экстериоризируется из этой ситуации. Она даже не в состоянии вытащить оттуда свое тело. Ведь всему этому приписан неправильный владелец, и поэтому она сомкнула со всем этим терминалы и все это ужасно плотное.

Как вы полагаете, мы вообще когда-нибудь избавимся от преступности, если всякий раз, когда отбывший срок преступник выходит из заключения, общество его сторонится и не дает ему никакой работы? Что же ему остается делать, кроме как снова совершать преступления?

Так вот, сама гравитация объясняется владением. Поэтому если вы постоянно твердите: «Моя планета Земля» – или если вы состряпали какую-нибудь замечательную ложь: «Человек зародился на Земле в море аммиака, все это получилось случайно, но всем нам дала жизнь Земля», и если вы верите в эту ложь, боже мой, какими же тяжелыми вы станете. Именно поэтому у современных ученых плоскостопие. Они по-прежнему готовы подписаться под этой теорией о том, что их породила Земля.

Подобным же образом обстоит дело и с отстающими детьми. Такому ребенку приходится заниматься дольше, сидеть дольше, ему приходится работать упорнее, учиться упорнее, чтобы хоть чего-то добиться – меньше свободы, меньше свободы, меньше свободы. На самом деле он становится все более, и более, и более тупым.

Так вот, насколько далеко мы можем зайти, используя промежуточную точку? Что ж, это можно проверить так: если человек скажет: «Меня создала Земля», а потом просто будет верить в это постоянно и непрерывно, станет ли человек настолько легким, что в конце концов взлетит? Нет. Хрясь, хрясь, хрясь! Он в конечном итоге дойдет до такого состояния, что не сможет поднять даже самый маленький чемодан. Он будет для него слишком тяжелым. Сделать что-то будет невыносимо ужасно. «Что? Поднять эту подушку? Поднять эту ногу?» Понимаете? «Я – землянин, я – тело». Улавливаете идею? «Меня создала Земля. Это моя планета. Моя ферма. Моя земля. Моя мама. Моя лошадь». Говоря все это, вы подразумеваете, что вы создали Землю, планету, маму, лошадь, понимаете? Или что мама создала вас... тэтана. И боже мой, спустя какое-то время вы, несомненно, намертво засядете у себя в голове, поверьте мне. А после этого вы начнете скатываться вниз. И в итоге окажетесь там, где держали своих тэтанов греки. Вы знаете, во что интериоризировались греки? Они интериоризировались в живот. Это невероятно, но так оно и было. Вы увидите это во всех их научных трудах. Мышление осуществляется животом и так далее. Загляните в античную литературу. Они верили в то, что душа обитает в животе. Ладно.

«Они глупы, поэтому их нужно по-настоящему пичкать образованием. Пусть они сдают экзамены. Скажите им, что если они не получат «5» по математике, то их папа с мамой отдадут их на съедение волкам». Другими словами, угрозы и принуждение. Забавно, что любой ребенок, которого обучают, уже знает арифметику. Главное обесценивание состоит в том, что его обучают заново. Он уже знает, как читать, поэтому мы учим его читать.

Мы смотрим на все это и обнаруживаем, что эти принципы владения и ложного владения позволяют нам приобретать, иметь или не иметь по собственному желанию. И если вы будете как следует контролировать это, вы сможете экстериоризироваться из любой ситуации или с любой планеты или из любой ловушки... если вы усвоите это как свои пять пальцев [щелчок], понимаете? Так вот, очень часто человеку нужно подняться на тот уровень, на котором он сможет встретиться лицом к лицу с идеей о владении. Здесь все дело в том, насколько хорошо сохраняются в действии его постулаты. Таблица, которую я дал вам на днях, представляет собой градиентную шкалу способности человека сохранять свои постулаты в действии. И когда ему это не удается, когда он находится ниже уровня владения... понимаете, он находится очень низко... то он думает: «Я обладаю этим, и я обладаю тем», и он делает это чрезвычайно робко, чтобы не воспринять все это «как-есть».

Никто никогда не предполагает, что этот ребенок может что-то знать или делать, и с таким отношением к себе он сталкивается на протяжении всей своей жизни. Очень немногие способны допустить, что в этом ребенке есть что-нибудь хорошее.

Но как только он поднимается по Шкале тонов и оказывается в довольно хорошей форме, вы говорите:

Никто не допускает мысли о том, что этот ребенок способен что-то делать. И до тех пор, пока общество будет придерживаться такого мнения, смотрите, какая страшная опасность будет постоянно висеть над этим человеком. Взгляните на эту опасность. Вот она: «Допустим, я действительно приспособлюсь к этому обществу –

  • Хорошо, теперь получите идею о том, что вы владеете своей матерью.

обществу людей, которые считают меня глупым и неспособным, которые думают, что мне нужно по десять раз все объяснять. Допустим, я действительно приспособлюсь к этому обществу, буду сотрудничать со своими ближними и буду поступать с ними так, как я хочу, чтобы поступали со мной. Тогда, учитывая существующее отношение ко мне, я буду самым конченым человеком, которого я когда-либо встречал, – человеком, который не стоит и ломаного гроша. Так что я не решусь попасть в такое положение, где мне придется сотрудничать со своими ближними. Мне нужно держаться в стороне и ни в чем не участвовать, поскольку слишком опасно позволять другим людям управлять моими умственными машинами».

[Пауза.]

А что, по-вашему, делает человек, когда разговаривает с вами, как не управляет некоторыми из ваших умственных машин? И что, по-вашему, делаете вы, когда говорите с кем-то, как не управляете некоторыми из его машин? А если вы думали, что он будет очень, очень плохо управлять вашими машинами, вы как бы убирали эти машины подальше и позволяли ему потрогать лишь небольшой кончик какой-нибудь антенны – и не больше.

  • Забавно, я чувствую себя иначе.

Приблизительно такова суть межличностных отношений сегодня. Люди готовы позволить другим управлять лишь одной миллиардной частью своих машин, поскольку это очень опасно, поскольку один человек очень мало верит другому человеку. И людей постоянно убеждали в этом с помощью тюрем, наручников, маленьких голубых болванчиков, размахивающих дубинками на углах улиц. Всех восхитительно контролируют. Банки контролируют вас. У вас всегда есть работа. Вам говорят:

Понимаете, вы получите мгновенное разделение вселенных... если состояние преклира было по-настоящему хорошим, понимаете? Мгновенное.

«Хорошо. Что ж, не знаю, сколько мы позволим тебе тут работать. В действительности ты не отрабатываешь свою зарплату, но мы как-то тебя терпим»... понимаете, такого рода отношение бытует сплошь и рядом. Квазиучастие в игре... называйте это так.

Он обнаруживает, что работает на бюро внешней безопасности или что он работает на комитет, который собирается проверить безопасность всех служб безопасности или что-то вроде этого, и он постоянно твердит: «Мой комитет, моя работа», и его жене будет все труднее и труднее вытащить его в кино, или на игру в бридж, или на пикник, или заставить его съездить ненадолго в Нью-Йорк и посмотреть пьесу или что-то в этом роде. Его жене будет просто все труднее и труднее это сделать. Что ж, а происходит вот что: всякий раз, когда человек приписывает неправильного владельца чему-то, говоря: «Моя работа, мой офис» – понимаете? – и «Мне нужно сделать то, мне нужно сделать се» – и так далее, он просто связывает себя по рукам и ногам все крепче, крепче и крепче... он схлопывает терминалы, поскольку плотность становится все больше и больше, массы становятся все больше и больше, электромагнитное притяжение становится все сильнее и сильнее. И чем сильнее действует на него электромагнитное притяжение, тем в меньшей степени он оказывается способен оттащить себя от этих переборок.

Если бы все игроки на футбольном поле боялись прикоснуться к мячу, и каждый из них был решительно настроен не позволить остальным игрокам прикоснуться мячу, то игра непременно состоялась бы, не так ли?... На поле стояли бы двадцать два человека, а по центру лежал бы мяч, и эти ребята спорили бы друг с другом: «Тебе нельзя по-настоящему доверить этот мяч. Даже не знаю, нужен ли ты мне в команде, поскольку то-то и то-то, то-то и то-то...» Состоялась бы отличная игра, не так ли?

Так вот, время от времени вы говорите кому-нибудь: «Будьте в метре позади своей головы» – и он там оказывается. Вы говорите: «Хорошо, копия, копия, копия», вы проводите ему всю оставшуюся часть Маршрута 1, и у него не очень-то хорошо это получается. И он перемещается и касается задней спинки своего стула с помощью «руки» или чего-то вроде этого, а потом он: «Нинг-нинг-нинг-нинг-нинг-нинг, ха! Ужасная штука этот МЭСТ. Это ужасно! Ужасно! К нему прилипаешь». Что он сделал? В чем тут дело? А дело в том, что он просто так часто приписывал владение этой стеной не тому, кому нужно, что он к ней прилип. Для него как для тэтана она обладает огромным гравитационным притяжением.

Вам когда-нибудь приходила в голову мысль о том, что жизнь в целом действительно может доставлять столько же самой настоящей радости, сколько и хорошая игра в футбол? Что мелкие, обыденные, повседневные дела могут вызывать энтузиазм в той же мере, в какой его вызывает возбуждающая игра? Почти невозможно поверить, не так ли, что разговор с другим человеком, получение денег по чеку, одно, другое, третье может в течение длительного времени доставлять огромное удовольствие, даже несмотря на то, что все это вовсе не большие, великие или волнующие события.

Живя на этой планете довольно долго, и выслушивая всю эту ложь довольно долго и довольно часто, и поверив в нее достаточно основательно, человек как тэтан накапливает столько массы, что его начинает притягивать гравитация и может существовать вот такое состояние: вы говорите кому-нибудь: «Будьте в метре позади своей головы», и, предположим, человек вышел из своей головы – как время от времени бывает. «Будьте в метре позади своей головы», он выходит из головы и тут же плюхается на Землю, бац! Понимаете, на него действует гравитация. И можно было бы сказать, что плотное тело – это просто то, что слишком основательно находилось во владении у неправильного владельца и слишком неправильно владело чем-то, а потому испытывает такое гравитационное притяжение к Земле, что прилипает к ней, несмотря на центробежную силу. Это гравитация. Это вес. Это также неплотность.

Что ж, телевидение сегодня убеждает нас в том, что мы, по меньшей мере, должны носить имя Уэбб, чтобы получать хоть какое-то удовольствие в обществе. И мы можем получить это удовольствие, только когда кто-то достаточно плохой будет убивать людей. Книжечки комиксов, эти серьезные дешевые издания, которые называют «комиксами», по воскресеньям... во всех этих изданиях описывается что-то такое, что, как считает общество, является игрой. И люди считают, что там ужасно много действия, пуль и... любой мой ровесник, будучи ребенком, считал, что жизнь не стоит того, чтобы ее прожить, если в ней нет, по крайней мере, какой-нибудь войны или чего-то подобного. Понимаете? Нужно много насилия, нужна большая игра, большие ставки. О, я в свое время прошел несколько войн, и никогда еще мне не было так скучно в жизни, как в то время. Почему? Да потому, что никто не знал, как нужно играть в эту игру.

Теперь давайте рассмотрим чрезвычайно худого человека. Он видит стену и вжик! Вы просите его съесть что-нибудь, и он говорит: «Хорошо, сейчас я плотненько поем. У тебя не найдется кусочка хлеба?» Нет, он не будет есть, он не будет приобретать массу и так далее. Что ж, этот человек, вероятно, одержимо делает что-то совершенно противоположное... он делает это одержимо, вы понимаете? Этот человек одержим идеей, что он не может обладать и не может владеть и вся эта... вся эта одержимость связана с тем, что он не может лгать.

Ни количество действия или движения, ни ставки, ни великолепие парадных мундиров – ничто из этого не создает игры. Ее создает именно желание окружающих нас людей играть. И когда мы забываем об этом, мы теряем игру, жизнь становится серьезной, тягостной, напряженной и беспощадной попыткой выжить.

И этот человек совершенно одержим правдивостью, или правдой... здесь мы определяем «правду» как «согласие с этой вселенной». Понимаете, это... существует два вида правды. Во-первых, правда – это то, что является правдой, и во-вторых, это то, что находится в согласии с тем, что было, и с тем, что есть в данный момент, – что тоже содержит в себе много лжи.

И степень нежелания людей в этом обществе участвовать в игре определяется количеством наручников, количеством тюрем, количеством больниц и психиатрических лечебниц, а также количеством законов.

Понимаете, существует два вида правды. Вот человек, он говорит: «Что ж, я в основе своей статика. Я могу делать то и это». Хорошо, это правда. Есть другой вид правды. Вчера вечером он торчал в баре «Джо Бар» до 10:03 и пил шотландское виски. И он говорит кому-нибудь... его спрашивают на следующее утро: «А где ты был?»... и он говорит: «Я был вчера вечером в баре “Джо Бар” до 10:03, я пил шотландское виски». Видите, это правда, с которой согласились. Его видели там другие люди и так далее. Иначе говоря, он может это доказать. На самом деле это не имеет вообще никакого значения. Кто-то говорит:

Так вот, чтобы создать игру, нужно иметь хотя бы несколько законов. У вас всегда будет необходимость в некоторых барьерах и ограничениях, для того чтобы создать игру. Однако когда их становится слишком много, исчезает всякая игра, за исключением одной: создавать больше законов, которые будут требовать создания еще большего количества законов. Это игра для юристов, а не для граждан.

  • Где ты был вчера вечером?

Всюду, куда бы мы ни обратили свой взгляд и где бы мы ни нашли людей жалких, или несчастных, или верящих в то, что они просто не могут выжить или не могут насладиться жизнью, мы видим лишь общество, которое в большинстве своем состоит из людей, неспособных играть в игры и не позволяющих играть в них другим.

  • О, я был в опере.
  • Это интересно. Если бы мы хотели описать последние стадии психоза и как-то их охарактеризовать, то получилось бы вот что: «никакой игры нигде, ни с кем, и все – точка». Это состояние характерно для кактуса, который растет в Аризоне... в Аризоне вырастают хорошие кактусы.

  • Но сейчас в Вашингтоне не идет никаких опер.
  • Так вот, последние стадии ухода – это просто «отсутствие игры». И когда принуждения и наказания становится намного больше, чем общения, необходимого для продолжения игры, мы получаем отсутствие игры.

  • Да-а! Не идет? Я только что создал одну.
  • Некоторые люди, возможно, думают, что игра есть и что она заключается в том, что кто-то ходит, стреляет, арестовывает, дерется, собирает людей в батальоны и стреляет залпами, или что одно агентство в Вашингтоне перебрасывается атомной бомбой словно мячиком с другим агентством в России, но в этой игре не так уж много участников, не правда ли? У обычного гражданина нет вообще никаких шансов сыграть в игру под названием «атомная война»... ни малейшего шанса. Не существует даже никакой приличной службы гражданской обороны, к которой гражданин мог бы примкнуть, понимаете? Он не может даже поносить каску... и неважно, много ли от нее проку.

    Так вот, на самом деле это не является отходом от правды; это шаг в область воображаемого... творческая жизнь. Он только что создал трак времени. Но человек, который полностью, абсолютно убежден в том, что он ни в коем случае не должен создавать никаких траков времени, которые хотя бы слегка независимы от трака всех остальных людей, обречен быть одержимым правдой. На самом деле он не знает, что он это делает, он станет чертовски худым. Он будет терять вещи. Для него вещи будут исчезать. У них будет тенденция пропадать. Почему? Да потому, что этот человек постоянно вынужден приписывать всему абсолютно правильных владельцев и делает это постоянно. Поэтому он ничем не владеет. И боже мой, если бы вы, как тэтан, могли какое-то время побыть этим человеком, вы бы посмотрели на стену и, боже мой, эта стена показалась бы вам ужасно эфемерной. Вы проводите этому человеку 8-К, и он очень сильно сомневается, а не погрузятся ли его пальцы в стену. Понимаете, для него все является легким, тонким, нематериальным и едва ли реально существующим, и такие люди худые.

    Но здесь перед нами общий знаменатель того, что мы можем назвать «цивилизация». «Цивилизация» – это, конечно же, понятие, для которого характерна градиентная шкала. Хорошей цивилизацией можно назвать такую цивилизацию, в которой люди могут играть в игры, знают о том, что они могут играть в игры, и играют в игру, называемую культурой. Если бы общество придерживалось такой точки зрения, то, конечно же, у людей сразу бы появились права человека и уважение к своим собратьям; все это стало бы на свои места. Это все показатели того, насколько хорошо идет игра.

    Один человек на полную катушку приписывает всему неправильных владельцев, понимаете? Из-за этого появляется вес, гравитация и так далее. Другой человек приписывает всему исключительно правильных владельцев – одержимо, – и у него вообще нет никакого веса. Невероятно, но вы увидите, что такое происходит.

    А когда права человека отметаются в сторону, игнорируются, что ж, нет никакой игры, вот и все... несмотря на детскую библию – «комиксы». Ее составители полагают, что игра возможна только тогда, когда вам разрешено убивать, грабить и поджигать. Это то, о чем говорят нам воскресные газеты. И это то, что каждый ребенок ошибочно принимает за чистую монету.

    Так вот, если вы хотите, чтобы ваш автомобиль... И понимаете, если вы знаете о секрете, который скрывается за всем этим, вам будет очень просто приписывать вещам правильных и неправильных владельцев по своему желанию. Всякий раз, когда у вас был автомобиль, он нравился вам, потом вы его продавали и чувствовали себя плохо, чувствовали потерю, понимаете... что ж, вы, конечно же, должны были перестать приписывать автомобилю неправильного владельца... я хочу сказать, вы неправильно подходили к делу. Вы говорили: «Мой автомобиль тю-тю». Что ж, как только вы его продали, вы должны были создать для себя новый постулат, вы просто должны были сказать что-то вроде: «Сделано в Детройте, это машина Детройта. Прощай». Вы бы не почувствовали никакого горя. Понимаете: «Ее нет. Ну и что?»

    Они думают о плохих парнях с Дикого Запада. Между прочим, это очень интересно, это забавляет людей на Западе... это было очень интересно. Жизнь на Диком Западе имела очень, очень мало общего с тем, что кто-то выхватывал шестизарядный револьвер и убивал кого-то другого. Я хочу сказать: там всегда ошивались какие-нибудь два-три бандита, но они убивали друг друга, а все остальные ребята прекрасно проводили время. Вот каким на самом деле был Дикий Запад.

    Хорошо. Теперь поговорим о покойном защитнике. Люди ходят и говорят: «Мой дедушка мертв [шмыг]». Или черные экраны и так далее, понимаете? Что это было? Возможно, вы говорили «мой дедушка»... тем самым вы могли сделать его очень плотным... прямо до момента его смерти. Но вы могли бы сказать: «Дедушки тела этой генетической линии больше нет. Причина смерти принадлежит ему. Картинка смерти – мне». Никакой реакции. Это гасит реакцию. Это просто констатация истины в данной ситуации. Иначе говоря, когда вы прекращаете играть в игру, разберитесь с тем, кому она принадлежит, прежде чем покидать игровое поле, поскольку, если вы этого не сделаете, вы не сможете покинуть поле. Итак, как вам уйти с игрового поля? Просто припишите всему правильных владельцев. Вы все перепутали для того, чтобы иметь игру. Давайте же теперь признаем, что мы это сделали, а потом припишем все частицы и все пространства, в которых велась игра, правильным владельцам, и мы сможем покинуть поле игры.

    Любая примитивная культура, любые неосвоенные земли имеют одну отличительную черту, которая не нашла своего отражения в наших рассказах о Диком Западе, которая не нашла своего отражения в наших вестернах и не освещалась нашим великим авторитетом во всех областях... который доносит свои идеи с помощью гамма-лучей... телевизором.

    Перед вами футбольный игрок, который был звездой команды колледжа и так далее, а теперь он продает акции. И люди говорят: «Что ж, это мистер Гранж, – или как-то там еще, – и он был лучшим спортсменом Америки в такое-то и такое-то время». Мы смотрим на этого парня и говорим: «Объясните мне во имя здравого смысла, почему этот парень не может бросить играть в футбол? Ему сейчас сорок два года. Когда-то он был разумным человеком. Почему же он до сих пор играет в футбол?» Что ж, вы не сможете четко разглядеть всего механизма, скрывающегося за этим. Он не просто играет в футбол, он так и не покинул игру с армейской командой. Он по-прежнему там. Ему исполняется сорок шесть и у него вдруг развивается то, что принято называть, гипертрофией сердца. Почему у него развилась гипертрофия сердца? Да потому, что его сердце до сих пор играет в футбол.

    Так вот, эти великие авторитеты согласны все как один с тем, что неосвоенные земли были тем местом, где все во всех стреляли. Вы думаете, что люди, которые в вас стреляют, могут хорошо управлять вашими машинами? Нет. Нет.

    Иначе говоря, любое игровое поле является таковым потому, что вы приписываете неправильного владельца игре, игрокам и земле, на которой ведется игра. Музыкант говорит: «Моя музыка, мой орган, мое пианино». Он говорит это с завидным постоянством и придает массу форме, музыке, инструменту... продолжает играть в игру. А потом в один прекрасный день он по той или иной причине решает стать художником. Спросите себя, почему музыканты не становятся время от времени художниками? Что ж, как ни странно, они ими становятся. Они ими становятся. Они устают играть в игру «музыка» и начинают рисовать или что-то вроде этого... они меняют игровое поле. Однако, подумать только, человек, который делает это, чуть ли не Клир... я хочу сказать, что у него есть все, чтобы преуспеть, понимаете? И боже мой, в какой же хорошей форме он находится, если он способен сделать это.

    На самом деле поведение людей на неосвоенных землях было совсем другим. И поскольку я жил на неосвоенных землях Монтаны в те времена, когда она еще не была цивилизована, поскольку я там вырос, я очень хорошо знаю, о чем говорю. И поскольку потом я побывал на Аляске, я тоже очень хорошо знаю, о чем говорю... они там не цивилизованы ни на грош... и я побывал в других неосвоенных землях, в других частях мира. И всякий раз, когда я попадал куда-то, где людей было мало, они считались там ценными и применяли друг к другу хороший 8-К.

    Так вот, рассмотрим кого-нибудь, кто не находится в такой прекрасной форме, и он говорит: «Мой музыкальный инструмент, моя музыка, моя карьера» – и так далее, он говорит об этом, понимаете? А потом в один прекрасный день он замечает, что не привлекает к себе большого внимания, занимаясь этим, или что-то в этом роде, и он решает начать рисовать. Где он? Где он на самом деле? Где он застрял на траке? Он сидит за этим инструментом. Он будет сидеть за ним годы, поскольку он так и не покинул игровое поле.

    На Аляске, если вы отправляетесь... что ж, если вы отправляетесь куда-то на болота, там вы можете найти хижину. Она не будет заперта. На двери не будет замка. Там будут сложены дрова, там будет сковородка, немного бекона, немного муки. Единственное, что от вас ожидается, это то, что вы оставите после себя, по крайней мере, столько же дров, сколько там было. Если у вас немного больше провианта, чем вам обычно нужно, вы можете оставить его там, и, вероятно, вы так и поступите.

    Так вот, навострите уши, знатоки Дианетики. В этом и состоит механизм застревания на траке. И хотя слово может пригвоздить человека к какому-то месту трака... фраза и все такое прочее, человек застревает из-за этого на траке... но существует более фундаментальный механизм, – механизм, который ближе к основе. И он заключается в следующем: человек неправильно приписывал владение вещами себе до тех пор, пока у него не появилось игровое поле, а затем, когда появились другие факторы и в игру стало невозможно играть, этот человек не покинул игрового поля. Иначе говоря, он так и не разобрался с неправильным владением, с которого он начал. Ему пришлось неправильно приписать себе владение. Понимаете, это поле вовсе не являлось его полем. Он не имел никакого отношения к созданию этого поля... вообще никакого. И вот он говорит: «Мое игровое поле». Понимаете? Неправильное владение. У него есть тело, кукла... биологическая кукла, такая же, как та, что надета на вас. И эта биологическая кукла является тем предметом, который он использует, чтобы играть в игру. И поэтому он говорит «мое тело», понимаете, «я создал его». Но он сделал все, что от него зависит, чтобы украсть это тело, так что он его не создавал. И он говорит: «Мои собратья-игроки». Что ж, это действительно так. Поэтому ему нужно найти что-то, что с ними немного не в порядке, чтобы не вполне ими владеть. Понимаете, ему нужно быть немного критичным, привнести сюда некоторое чувство сомнения: действительно ли «мои собратья-игроки принадлежат мне». Это удерживает толпу вокруг!

    Здесь мы имеем дело с таким гостеприимством и такой дружбой, о которых вы и не слышали. Интересно, когда в последний раз кто-нибудь в Вашингтоне оставлял двери своего дома незапертыми, чтобы любой мог войти и приготовить себе бифштекс?

    А потом они говорят: «Враги»... они принадлежат «им». Но забавно в этом вот что: чтобы иметь по-настоящему хорошего врага, вам придется еще как приложить руки к его созданию, а потом вам нужно сказать: «Я не имею к этому никакого отношения», – и тогда у вас появится такая славная, плотная оппозиция. Славный враг. Видите, насколько это легко? А потом, когда игра закончится, просто разберитесь со всеми факторами, связанными с владением в этой игре. Тогда не будет никаких неприятных последствий или побочных эффектов. Вы экстериоризируетесь из этой игры.

    Так что нам рисуют ложную картину жизни на неосвоенных землях, и наших детей заставляют поверить в то, что самое замечательное в мире, чем вы можете заняться, – это пойти и убить всех.

    Теперь давайте рассмотрим язык. Почему так получается, что, если ваша генетическая линия однажды была французской, вы не щебечете по-французски? Во-первых, вы не приложили к этому свою руку. Во-вторых, ГС так и не покинула игровое поле французов. И это как бы тупик. Это поразительный факт. ГС не собирается говорить по-французски. Вы же должны говорить на том же языке, на котором говорит ваша ГС.

    Что ж, а почему ребенок верит в это? И мы тут же смотрим в самый корень проблемы: он не может иметь игру, поскольку он ребенок! Он не может иметь игру даже со своими сверстниками, поскольку их недостаточно уважают взрослые – всех до единого. Им не оказывается вообще никакого уважения. Нет никакой игры, в которую можно было бы играть. Они не могут участвовать в игре.

    Но почему, если у вас, как у тэтана, было французское тело, почему вы сейчас не говорите по-французски? Почему вы не говорите по-французски? Что ж, на самом деле, если вы выскочили с французского игрового поля не так, как нужно, если вы неправильно от него отделились, вы заставите себя замечательным образом застрять, при этом вы, уже не являясь французом, окажетесь в таком замешательстве относительно французского языка, что он станет тайной. «Я могу говорить по-французски, но очевидно же, что я не француз, так зачем же мне уметь говорить по-французски? Но я не могу говорить по-французски, и получается такая главная тайна». И вы оказываетесь не в состоянии выучить французский.

    Они приходят и пытаются... понаблюдайте за маленьким ребенком, которому полтора-два года, он приходит, хватает полотенце для посуды, пока вы ее моете, и пытается вытереть эту посуду. И если вы как следует обучены в духе цивилизации Западного полушария, ха! вы заберете у него тарелку и поставите ее туда, где он не сможет до нее добраться и разбить.

    Поскольку изначально, когда вы отделились от французской нации, вы тут же обозначили ее для себя «они», если вы были сообразительным тэтаном... «те французы». Понимаете, вы поднялись где-то на восемь метров над мертвым телом, и вы сказали «Посмотрите-ка на всех этих французов внизу». И вашему французскому конец. Поскольку вы как следует, как следует позаботились о том, чтобы сказать так, если вы были достаточно сообразительным. Если вам захочется снова говорить по-французски, просто начните думать о том, до какой же степени вы француз. Однако с этим сопряжен один побочный эффект. Вы, скорее всего, вылетите из своей головы и окажетесь где-нибудь над Нимом или Реймсом. Вы вернетесь на старое игровое поле, вы выпадете назад из настоящего времени и каким же вам все покажется забавным! Понимаете, как вам нужно действовать?

    И если вы будете поступать таким образом до тех пор, пока ему не исполнится семь лет, вы вырастите человека, который будет твердо знать, что он не может работать. А когда ему исполнится тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет, вам будет самое время сесть и схватиться за голову, поскольку иначе он уже никогда не будет хоть на что-то годен.

    Поэтому если вы вообще были хоть сколько-нибудь способны, когда экстериоризировались из мертвого тела, вы говорили: «Их тело, те французы, их Земля», понимаете? Бинг, бинг, бинг. «Частично мое, не мое» – и у вас это оставалось, понимаете, поскольку у вас в самом деле есть какая-то небольшая серия инцидентов, связанная с этим, к которой вы действительно приложили руку. Но обычно, когда вы экстериоризируетесь из мертвого тела, вы просто делаете вот что: вы говорите: «Те французы, то тело»... довольно, полное уничтожение, забыто, ушло, точка. Иначе говоря, парень приписывает практически яростно-правильное владение всему этому и отделяется от этого, и все же оставляет у себя малюсенький фрагмент всего этого, вводя другой фактор и говоря: «Теперь мне нужно будет все это забыть».

    Когда он стал таким? С двух до семи лет. Это интересно. Ведь он мог разбить тарелку. Что ж, бога ради, позвольте ему разбить тарелку, но не ломайте жизнь ребенку!

    Понимаете, это еще один фактор и он вовсе не является обязательным, если только вы не пытаетесь убедить кого-то в том, что вас не следовало запирать в Бастилии. Большинство тэтанов испытывают чувство страха перед преступлениями, совершенными ими в прошлом и так далее. Понимаете, то, о чем я говорил вам вчера... им наносят удар, и потом они думают: «Я виновен», понимаете? Им наносят удар, и они говорят: «Что ж, должно быть я в чем-то виноват, раз меня ударили». Поэтому, когда их убивают, они говорят: «Что ж, должно быть, я был виноват в чем-то, поскольку вот мертвое тело». Он сразу же приходит к такому выводу: «Меня ищут те, с кем мне вовсе не стоит встречаться». Вы понимаете? Шока смерти достаточно, чтобы убедить кого-то, что он что-то сделал. Именно поэтому тэтан очень быстро начинает двигаться в обратном направлении по Шкале ответственности. Именно поэтому он и движется по нисходящей спирали.

    Так вот, куда ни кинь взгляд, всюду натыкаешься на этот плохой 8-К, который является не более чем протестом индивидуума: «Лучше я никому не буду позволять управлять моими машинами, поскольку они все сломают. И я убежден в этом, поскольку на каждом углу, где они вовсе не нужны, стоят полицейские. Я убежден в этом, поскольку ужасно, ужасно много книг написано о том, что вы можете делать и что вы делать не можете: люди должны быть ограничены в действиях». И все это проистекает из того, что нам лучше не связываться со своими ближними, поскольку иначе мы попадем в огромное количество неприятностей. Что-то в этом роде, понимаете? Таков урок, который вам пытаются преподать.

    Поэтому экстериоризирующийся тэтан, как правило, вообще не выполняет правильной процедуры. Он просто говорит: «Никакой ответственности». Но так уж получилось, что он как нужно надавил на эту кнопку «Владение», и потом он добавляет к ней ненужное «Забудь об этом»... понимаете, иначе его арестуют или сделают с ним что-нибудь еще... вот и все. И он уходит, пропадает, он больше не заинтересован, и для него эта игра закончилась. Так что он делает это... банг-банг! Просто... он достаточно знает, чтобы сделать это.

    Что ж, если это существующее, существующее положение дел, когда люди... когда полсотни людей могут прожить в многоквартирном доме (как это бывает в восточных штатах) пятнадцать лет, но так и не узнать имени того, кто живет в соседней квартире... если такое может случиться, значит, между людьми, должно быть, произошел довольно сильный раскол, довольно сильный раскол.

    Но тут присутствует неимоверное давление, которого быть не должно. Поскольку он мертв, он, должно быть, виновен в чем-то. Это служит доказательством, не так ли? Он мертв, не так ли? Был удар, или шок, или взрыв, или случилось что-то еще, поскольку даже при тихой, «естественной» (в кавычках) смерти... что бы это ни было... обычно при экстериоризации какой-нибудь ридж или что-то в этом роде да взорвется. Возникает какое-то возмущение, электрическое возмущение... запоздалый шок, если говорить о тэтане. И тогда он начинает верить в то, что он убил тело. Это чуть ли не самое меньшее, во что он поверит. И может быть в следующей жизни он будет убивать тело. Почему? Потому что он убийца. Что ж, почему он убийца? Что ж, последнее тело, которое у него было, умерло, не так ли? Вы понимаете, всю глупость... тут вообще нет никакой логики...

    Что ж, если между ними произошел такой сильный раскол, тогда восстановление коммуникационных линий между ними представляет собой интересную проблему. Поскольку они будут счастливы только в том случае, если к ним будут подсоединены какие-то коммуникационные линии. Вы можете на это рассчитывать.

    Так вот, если вы хотите провести реабилитацию в отношении этого... только этого... вы начинаете экстериоризировать кого-нибудь с помощью какого-нибудь процесса, «Процессинга владения» или чего-то еще, вы экстериоризируете кого-нибудь из тела и потом добиваетесь, чтобы он приписал форгетерам правильного владельца. Кто сказал «Забудь об этом»? Область между жизнями нужна лишь для того, чтобы человек мог сказать: «Они сказали мне забыть об этом». Именно поэтому форгетер и продолжает существовать. Понимаете, форгетеру приписан неправильный владелец, именно это и объясняет существование плохой памяти, о которой говорят психологи и так далее и которая нас не интересует. Понимаете, чтобы форгетер оказывал эффект, ему должен быть приписан неправильный владелец. Но странно во всем этом то, что память тут ни при чем. Поскольку по сути дела тэтан знает все, так что единственное, чем он может ложно владеть, – это своей глупостью, если уж он хочет, чтобы она продолжала существовать. Именно поэтому КИ человека можно менять... вы просто устанавливаете правильного владельца их глупости. Очень просто.

    Это очень легкий процесс. Единственное, что вам нужно сделать, – это подсоединить некоторое количество коммуникационных линий, после чего в большей или меньшей степени начнет происходить все остальное. Поскольку дело всего-навсего в недостатке общения, и, общаясь, люди поймут, что их машины, их бытийность, их имущество не обязательно будут уничтожены только из-за того, что им кто-то что-то говорит или дает, или из-за того, что они куда-то идут. Понимаете? Они узнают об этом как бы по градиенту.

    Так вот, вы понимаете, как вы можете применять это на практике? Давайте расставим тут все точки над «i». Если вы хотите обладать чем-то и иметь что-то, вам нужно приписать владение этим неправильному владельцу. Понимаете? И под этим мы понимаем следующее: вам нужно приписать факт создания этого не тому создателю, тогда вы будете это иметь и оно будет продолжать существовать. Припишите факт создания этого не тому создателю. «Этот автомобиль был сделан во Флориде». «Этот автомобиль был сделан мною». «Вот эту замечательную яхту конструкции Джона Алдена сконструировал я». Понимаете? А потом, когда человек меняет свою игру, ему нужно выполнить небольшой и очень славный ритуал – снова приписать все правильным владельцам, и побеспокоить форгетер. Не успеете вы оглянуться, как весь ваш опыт сохранится нетронутым, но не останется ни одного игрового поля.

    Но позвольте вас заверить вот в чем: если бы каждый человек в таком обществе считал, что со всем этим ничего нельзя поделать (допустим, что эти люди не так уж апатично относятся к этому вопросу, но им просто с детства внушили как непреложное, что никакого средства против антисоциальных действий не существует: допустим, что они все так считают), тогда можно было бы дать полную гарантию того, что ситуация будет ухудшаться.

    По улице целый день взад-вперед ходят люди. Они застряли в игровых полях везде и всюду. Они в юности на заводе, они в космической опере где-то далеко позади на траке, они в том времени, когда они были священниками. Вы говорите какому-нибудь дианетическому одитору-ветерану, который пришел в Саентологию:

    Таким образом, это главный барьер на нашем пути. Это основное, что мы должны преодолеть с помощью Саентологии, люди не осознают: с этим можно что-то сделать, – речь не идет о том, что с этим можно сделать. Это слишком сложно. Существует возможность того, что произойдет нечто, что поможет человеку установить лучшие отношения с жизнью и со своими собратьями. Общество об этом не знает, оно не имеет об этом ни малейшего представления.

    • А сейчас мы посвятим тебя в сан священника.

    Вы подходите к какому-нибудь человеку и говорите:

  • «Ньяяеееоо! Нет! Не надо этого!
    • Что ж, все довольно плохо и так далее, я знаю, ну а ты-то сделал с этим хоть что-нибудь?

    Что ж, вместо того чтобы спорить с ним, просто скажите:

  • О, я ходил к тому и я ходил к сему... и что? С этим ничего сделать нельзя. Между прочим в этой стране есть организация, которая называет себя «Общество жуликов». И в «Общество жуликов» делают большие финансовые вливания все, кто хотят быстренько провернуть какую-нибудь махинацию в обществе. Эта организация, офисы которой раскиданы по всем США, постоянно распространяет такого рода данное: «Любой, кто говорит, что он может что-то вылечить, – мошенник. Если вам кто-то говорит, что с чем-то можно что-то сделать или что какое-то состояние можно улучшить, вы должны тут же позвонить в “Общество жуликов”, чтобы мы могли сказать вам, что этот человек – обманщик».
    • Хорошо, получите идею, что вы являетесь священником. Что ж, чем очень близким к этому вы могли бы быть?

    О, это просто невероятно! Но так оно и есть. Я не преувеличиваю. «Любой человек в стране, который говорит, что может хотя бы начать исследования в области излечения рака, чтобы хоть что-то сделать с этим, должен быть тут же застрелен». И они постоянно заявляют, что люди, которые говорят, будто могут сделать что-то с болезнью, «которая, как это было установлено компетентными авторитетами, не поддается лечению...» Что это за компетентный авторитет на Земле, который может сказать, что в области лечения той или иной болезни не будет достигнуто никакого прогресса? Я бы сказал, что любой человек, который заявляет это, вовсе не компетентный и его следует поместить в сумасшедший дом. И тем не менее... тем не менее мы сталкиваемся с такой пропагандой: «С этим ничего сделать нельзя».

  • Ну, я мог бы быть демоном. [Смех.]
  • По-вашему, это нормально, что на автомагистралях этой страны каждый год гибнет и получает ранения больше людей, чем в армии США за всю Первую мировую войну? По-вашему, это хорошее, разумное общество? Или люди начинают нервничать, когда берутся за баранку? От любого, кто вообще в состоянии думать, от любого, кто может осмотреться вокруг, когда ведет машину, можно ожидать, что на дороге он выкинет какой-нибудь глупейший номер. Я знаю, я видел, как на дорогах происходили некоторые весьма интересные вещи. За всю свою жизнь я попал лишь в одну аварию, которую и аварией-то сложно назвать. Эта женщина внезапно... ее звали Ванда; она общалась с духами. Она вдруг... я ехал со скоростью где-то тридцать километров в час, и тут вдруг она начала делать поворот с четвертой полосы четырехполосного шоссе. Там даже никакого угла не было, чтобы туда можно было повернуть... машина вышла из-под контроля и внезапно въехала в бок моей машины, вот так. Это не причинило сколько-нибудь значительного вреда ни мне, ни моей машине. Я об этом побеспокоился... я подхватил машину и быстренько перетащил ее подальше. Но я посмотрел на эту девушку... она вся йа-йа-йа-йа-йа-йа. У нее были водительские права! Она не могла вымолвить ни слова в течение двадцати минут. С ней невозможно было вести никакого двустороннего общения, не говоря уже о том, чтобы выяснить: «Что за авария произошла?»

    Я бы просто поработал с ним так и эдак, попросил бы его быть чем-то в этом роде. Не успели бы вы и глазом моргнуть, как он сказал бы вам доверительным тоном:

    Я подумал: «Это интересно», – и поехал по дороге дальше, махнув на все это рукой. А несколько дней спустя мне пригрозили лишением водительских прав за то, что я не послал в бюро по делам вождения автомобилей какую-то бумажку. Понимаете, нужно было составить какое-то там заявление об ответственности, а я не составил эту бумажку в течение двадцати четырех часов после происшествия или сколько там разрешено... я даже не знал, что это нужно сделать, я даже не был причиной этого происшествия... и вдруг я обнаруживаю, что у меня собираются отобрать мои права. Тогда я позвонил и сказал:

    «Ну, я... я чувствую значительную уверенность в том, что я, вероятно, мог бы быть кардиналом, но не священником».

    • Между прочим... я вовсе не хочу показаться остроумным или кем-то в этом роде, но вы собираетесь отобрать права у другого водителя?

    Попросите его быть еще чем-то в этом роде, и он скажет: «Не знаю, чего я беспокоился из-за этого».

  • Нет.
  • Что ж, он беспокоился потому, что когда-то он был либо яростным противником религии, либо... он жил этой жизнью... либо он был монахом, который подвергся гонениям, или кем-то в этом роде. Он прожил жизнь, не добившись успеха.

  • А почему нет?
  • А сейчас позвольте мне продемонстрировать вам следующее: каждую жизнь, которую мы прожили и в которой мы умерли, мы классифицировали как неуспешную. Давайте просто посмотрим на это. Каждую жизнь, которую мы прожили и в которой мы умерли, мы классифицировали как неуспешную. На самом деле эту жизнь вы прожили успешно. Ладно.

  • Она ничего не сделала.
  • Я, пожалуй, расскажу вам еще об одном процессе, который весьма тесно связан с предметом владения, ответственности и контроля, потому что это все тот же набор ступенек.

    Нет, она всего лишь въехала в мою машину. А я не составил документ!

    Почему человек не хочет прерывать общение... разрывать общение? Человек прилип к стене, он ее не отпускает. Хорошо, владение – это ваш первый ключик и ваша первая подсказка. Оно порождает у человека навязчивое состояние: он не должен разрывать общение, которое начал. И он начинает чувствовать, что он никак не может разорвать общение, если уж он его начал. Так вот, это идиотизм. Если вы написали Эйзенхауэру письмо, это означает, что вы должны писать Эйзенхауэру письма. Что ж, вывод именно такой, не правда ли? Вы начинаете общаться. Если вы не в состоянии прекратить общение всякий раз, когда вы начинаете общаться, вы в какой-то степени подвергаетесь наказанию, не так ли?

    Так вот, это восхитительное положение дел, не так ли? Тем не менее если вы войдете в здание полиции штата, или в контору по выдаче лицензий, или в контору по выдаче водительских прав, или в любое другое местное государственное учреждение и скажете: «Так вот, я доктор Саентологии и мы, вероятно, могли бы многое сделать, чтобы уменьшить количество аварий, которые происходят у вас в штате, проведя десятиминутный экзамен каждому человеку, который подает на права. Мы проведем этот маленький экзамен и мы будем вести учет данных в течение шести месяцев. И к концу шестого месяца мы определим всех, кто успел попасть за это время в аварию. И затем, если вы согласитесь с тем, что именно так все и было, мы сможем ввести это в качестве стандартной практики. И вам это не будет стоит ни гроша. Мы можем даже выделить человека, который будет стоять тут и проводить этот экзамен, пока люди будут сдавать другой экзамен».

    Теперь позвольте мне рассказать вам о совершенно, абсолютно, невероятно неработающем процессе. Это один из самых неработающих процессов, которые кто-либо когда-либо изучал. Он не приносит вообще никакой пользы. Это сплошь отрицательные побочные эффекты. Это просто вот такой вопрос, который нужно задавать снова и снова и давать милые подтверждения на ответы... это похоже на сессию одитинга. Надеюсь, он не попадет в руки какому-нибудь психологу, поскольку он просто не сможет удержаться от того, чтобы провести его и выяснить, что произойдет. Он так и сделает! Ему придется. Так вот... Так вот, я расскажу вам дальше, что вам с этим делать. Это просто эксперимент. Это самое дикое, что вы можете с кем-нибудь сделать. Вы говорите: «Так, назовите мне несколько вещей, с которыми вы могли бы выйти из АРО» или «Назовите мне несколько вещей, с которыми вы были бы не против разорвать общение».

    Мы предлагали ввести такую схему во многих местах. Но мы предлагали ее тем людям, которые знали лишь одно: они в самом деле знали, что с этим ничего сделать нельзя.

    Он называет вам несколько таких вещей, и вы говорите: «Прекрасно. Прекрасно. Хорошо. Хорошо. Назовите мне еще несколько вещей, с которыми вы были бы не против разорвать общение» или «выйти из общения».

    Тем не менее с этим небольшим экзаменом связана огромная странность. Он предназначен для того, чтобы выявить людей, склонных к несчастным случаям. И он проходил проверку долгое время, так что в итоге из него получился небольшой тест, который дает весьма надежные результаты. И он умещается на двух сторонах одного листка бумаги. И он в самом деле... результаты, которые получаются, в самом деле соответствуют действительности. И вы можете сказать – уже по набранным баллам, – сколько этот человек будет водить машину, прежде чем попадет в следующую аварию, и попадет ли он в аварию вообще.

    И он скажет: «Ладно»... потом он назовет вам несколько таких вещей... «Ладно». И вы скажете: «Хорошо».

    И мы обнаружили нечто весьма интересное, когда начали состыковывать этот тест предрасположенности к несчастным случаям с тестом по Шкале тонов и психометрией... стандартной серией психометрических тестов. Мы обнаружили, что соответствие было стопроцентным. Просто полнейшим. Иначе говоря, мы не тестировали ничего особенного, когда тестировали предрасположенность к несчастным случаям. Мы тестировали то же самое, что мы тестировали здесь при помощи теста личности.

    Понимаете? Это выглядит, как замечательная сессия одитинга, понимаете? Вплоть до этого момента. Это выглядит прямо как конфетка. Звучит по-настоящему хорошо, понимаете? И вы говорите: «Назовите мне еще несколько вещей, с которыми вы были бы не против выйти из общения». Что ж, это так логично... чрезвычайно, чрезвычайно логично. Поскольку на самом деле единственная причина, по которой человек застревает на траке, состоит в том, что он не выходит из общения с прошлым. Понимаете, он просто не выходит с ним из общения. Он отказывается это сделать. У него по-прежнему есть прошлое. Он хочет его. Так что очевидно, что мы должны восстановить его способность разрывать общение. В противном случае, у нас никак не получится начисто отделить его от трака времени, не так ли? Такая теория стоит за всем этим. Славная теория, не так ли? Поэтому мы говорим: «Назовите мне несколько вещей, с которыми вы были бы не против выйти из общения».

    Иначе говоря, этот маленький тест по несчастным случаям, который был предназначен для того, чтобы очистить парочку шоссе, определял способности человека так же эффективно, как и те, другие, чрезвычайно сложные тесты. Так что с ним не сопряжено совершенно никаких проблем, и он вполне точен. Его даже придумать не сложно. Но его предложили людям, которые знали, что с этим вообще ничего сделать нельзя. Что ж, а вы-то думали, что это стоящая затея.

    И он называет нам несколько вещей:

    Мы сопоставили результаты этого теста со способностью... поскольку этот тест проводился множеству студентов... со способностью человека проводить 8-К другому студенту. Соответствие было точным. Иначе говоря, мы выбирали в обществе тех людей, которым никто не должен позволять управлять своими умственными машинами, пока они не получат немного процессинга и не узнают, что с машинами нужно делать.

    • Я был бы не против выйти из общения с моей мамой.

    Так вот, здесь опять-таки все тесно переплетено с отношениями между людьми. И это переплетение очень легко увидеть, изобразить, поскольку оно представляет собой всего лишь вот что: может ли человек подать команду и довести цикл этой команды до конца, прежде чем подать другую команду? Или насколько хорошо человек может получать команду и завершать цикл этой команды, прежде чем он примет следующую?

  • Прекрасно. Теперь назовите мне еще несколько вещей, с которыми вы были бы не против выйти из общения.
  • Это чрезвычайно странно, но такого рода взаимный обмен и является цивилизацией. И если люди могут с легкостью отдавать команды и принимать их, если они могут вот так хорошо контролировать друг друга по очереди, причем уверенно, то культура будет весьма позитивной и динамичной.

  • Ну, я был бы не против выйти из общения с моим боссом.
  • Если все просто ходят и говорят: «Ну, все они ответственны и все будут ответственными, и у меня нет никакой необходимости отдавать кому бы то ни было приказы и так далее», то все начнет разваливаться. Это странно, не так ли? Что ж, мы обнаружили, что тот человек, который не должен сидеть за «баранкой» чужого тела, не должен сидеть и за баранкой машины.

  • Прекрасно. Так, назовите мне еще какую-нибудь вещь, с которой вы были бы не против выйти из общения.
  • Потому весьма интересно, что вы без малейшего труда можете вычислить в обществе тех людей, которые станут причиной несчастных случаев. По-видимому, их около десяти процентов. Вам нужно лишь отобрать у них водительские права и не возвращать их до тех пор, пока эти люди не получат достаточного количества группового процессинга, пока они не смогут выполнять команды 8-К и терпимо относиться к паре-тройке приказов.

  • Со всей планетой!
  • Как вообще человек может водить по правилам, если он не может воспринять смысл правил дорожного движения? Что еще он сможет сделать, кроме как превысить скорость, если он даже не может воспринять смысл знака ограничения скорости? Понимаете? Ведь это команда, не так ли? Она говорит следующее: «В этой зоне скорость не должна превышать 50 километров в час». Этот человек не может принимать никаких приказов. Сто! Сто пятьдесят! И поверьте мне, если он пребывает в таком состоянии, он не знает, держится ли он за руль автомобиля или за бутылочку с соской. Обычно автомобиль ведет его!

    Он просто придет в ярость. И его гнев и ярость будут такими, что вы обнаружите: прямо в этот момент он уже не поддается одитингу. Он сбежит... он «сбежит» с сессии. Я проделывал это несколько раз, просто чтобы опробовать этот процесс. [Смех в аудитории.]

    Я спросил у одного из этих новых автомобилей: «Как у тебя в последнее время получается водить людей?» Знаете, он мне не ответил. Понимаете, он не находился со мной в общении. Он был безумен!

    У меня под рукой было противоядие, поэтому мне было очень просто развернуть парня на 180 градусов и добиться, чтобы он прошел оставшуюся часть процесса. Несколько одиторов проводили этот процесс, просто чтобы убедиться, что механизм именно такой, и механизм именно такой. Из-за усилия, направленного на то, чтобы выйти из общения, человек в конечном итоге застревает настолько сильно, что приходит в ярость. Ярость – это та эмоция, которая предназначена разрывать общение, но не делает этого. Она просто все ухудшает еще больше. Вы узнаете эту эмоцию. Это просто усилие выйти из общения, вот и все... она нужна еще для того, чтобы проинформировать людей о том, что вы собираетесь выйти с ними из общения.

    Что ж, хорошо. Следовательно, здесь мы имеем дело с анатомией культуры во всей ее полноте. И анатомия культуры представляет собой следующее: это желание и способность людей, составляющих эту культуру, играть в игру друг с другом, это их желание и способность отдавать друг другу приказы и завершать циклы действия, принимать приказы и завершать циклы действия, сотрудничать. Формировать команды, принимать ту или другую сторону и соревноваться друг с другом. Не обязательно, понимаете, идти и убивать всех подряд, как учит телевидение... вовсе не обязательно драться, чтобы иметь игру.

    И с помощью этого процесса человеку не удается подняться выше ярости, поскольку он «сбегает» с сессии и выходит из-под контроля. Не имеет такого уж значения, кому вы будете проводить этот процесс. Именно это произойдет с любым преклиром. Таким будет итог. Так что это совершенно неработающий процесс. (Через день или два человек успокоится и снова начнет жить.)

    Когда вы играете с кем-нибудь в шахматы и вам интересно, разве вы деретесь с этим человеком? Нет. Когда вы играете в футбол, игра не перерастает в драку, если только все члены вашей команды или команды противника не сошли с ума. Это игра. И только когда повсюду воцаряется отсутствие игры, мы начинаем драться: и это убеждает всех в том, что идет игра.

    Но тут возникает вот такая ситуация. На поверку оказывается, что процесс, который выглядит вполне правильным, совершенно невозможно проходить. Очевидно, что, если вы хотите, чтобы кто-то отлепился от трака времени, вам нужно реабилитировать его способность разрывать общение. Вне всякого сомнения, вам нужно разорвать общение с его прошлым, чтобы он полностью оказался в настоящем времени. Он должен иметь желание отпустить что-то с трака времени, прежде чем он из этого выйдет.

    Теперь давайте рассмотрим кого-нибудь, кто не способен получать подтверждения. Известно ли вам, что вокруг полным-полно людей, которые не способны получать подтверждения? Недавно, один одитор в Финиксе проделал весьма интересную штуку. Я вам уже рассказывал об этом: он подошел к женщине и сказал:

    Хорошо, к чему все это ведет? Все это тут же подводит нас к «Процессингу последствий». Первый вариант «Процессинга последствий» проводился так... самый первый... «Что произошло бы, если бы вы разгневались?» Вы повторяли эту команду снова, снова, снова и снова, и в конце концов вы очищали это и парень говорил:

    «Хорошо!» Понимаете, она получила подтверждение.

    «Ничего», понимаете? Он ушел в сторону. И теперь вы могли бы сказать: «С чем вы были бы не против выйти из общения?», и он лишь немного побрызжет слюной и побрюзжит. Вы уже устранили последствия гнева. Он борется с гневом, и до тех пор, пока он не может разрывать общение, время – единственная аберрация – будет продолжать опускать его вниз по Шкале тонов. С каждым уходящим моментом времени он будет застревать в гневе все сильнее, сильнее и сильнее, а потом сбежит оттуда и устремится к более низким гармоникам.

    На самом деле она никогда в жизни ни от кого не получала подтверждений. Она говорила: «Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля», – и ей говорили «да», но она этого «да» никогда не слышала. Она просто продолжала свое «ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля». И ей отвечали: «Да, Гертруда». Но до нее это подтверждение никогда не доходило. Застрявшая телефонная линия, понимаете? Поток движется лишь водном направлении. Такому человеку необходим удар, прежде чем он поймет, что ему дали подтверждение.

    Таков механизм нисходящей спирали. Он не сложнее. Теперь вы это понимаете? Каждый момент означает, что время разрывает за него общение. И если из-за процесса «С чем вы были бы не против выйти из общения?» человек оказывается в гневе, то, конечно же, время, которое идет тик, тик, тик, тик, тик... что означает: «Разрыв общения, разрыв общения, разрыв общения, разрыв общения»... заставит его двигаться вниз по шкале. Именно так люди и начинают опускаться по Шкале тонов, и именно поэтому они оказываются там, где они оказываются. Это самая основная причина. Как вам очистить это? «Процессинг последствий» или «Процессинг владения»... или последствий владения и так далее. Вы можете комбинировать эти два процесса.

    Один раз я видел одного парня, он ввалился на борт корабля совершенно пьяным. Он шумно поднялся на палубу где-то в 2:30 ночи. Там вообще никого не было. Мы только прибыли. Все устали как собаки. Парень у сходней стоял свою смену один, без офицера. И этот тип, который только что был призван и приписан к нашему кораблю, улизнул на берег, вернулся в стельку пьяным и намеревался все разгромить. Я отодрал себя от койки и пошел посмотреть, что там за суматоха.

    Не привести это в порядок вы можете следующим способом... самым основным и фундаментальным способом... «Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы разгневались?» Тут же становится совершенно очевидно, что если мы хотим полностью поднять человека над отметкой 1,5 Шкалы тонов, то мы должны рано или поздно провести ему «Что произошло бы, если бы вы разгневались?».

    Он выкинул журнал вахтенного и подзорную трубу и так далее... он выкинул все это за борт. И я ему что-то сказал... я сказал это прямо... я приказал ему прекратить. Он не получил никакого подтверждения. Ему ничего не было высказано. Он вообще не получил никакого общения. Он не получал никакого подтверждения тому, что он делал. Я сказал ему, что он не должен делать этого... это и было подтверждением тому, что он делает. Там вообще не было никакого общения.

    Так вот, тэтан может подняться над тоном 1,5 Шкалы тонов с величайшей легкостью, но до этого тона можно поднять и тело. Именно тело застревает в скрытой... игра, называемая «общество», – это скрытая враждебность. Задабривание, вежливость и так далее. Это означает, что люди застряли ниже отметки 1,5. Это очень опасно, когда люди застревают ниже отметки 1,5. Нет никаких причин, по которым в эту игру нельзя было бы играть выше отметки 1,5, но по мере того как годы бегут и по мере того как появляются артриты, тик-так, тик-так, тик-так времени разрывает общение, разрывает общение, каждый цикл говорит: «Разорви общение, разорви общение, разорви общение, разорви общение». Он, конечно же, говорит еще и: «Создай общение». Он говорит: «Создай общение, разорви общение» – для полного цикла. И если человек не может перенести «Создай общение, разорви общение, создай общение, разорви общение», он не может двигаться по траку времени. Он просто застревает все сильнее и сильнее, все больше и больше в инцидентах, которым приписан неправильный владелец.

    Он продолжал крушить все на своем пути, он практически прошел сквозь меня и так далее. Тогда я схватил его за шейный платок и пток, пток, пток, пток, пток, пток, пток, пток!

    Таков механизм этой вселенной. Вот таким образом эта вселенная и бросает вниз по Шкале тонов тех тэтанов, которые имеют несчастье жить в ней. Ведь тэтан полагает, как все думают, что гнев влечет за собой огромные последствия, и всякий раз, когда он впадает в гнев... иными словами, пробивается через это... он говорит:

    И он сказал: «О, привет, шкипер».

    «Нет, я не должен гневаться. Я заболею, а люди на меня разозлятся, я умру с голоду, если я разгневаюсь, последствия будут ужасными, поэтому я вынужден так или иначе плыть по течению этого трака времени». И он начинает высвобождаться из различных точек трака времени, где он приписал чему-то неправильного владельца и застрял, и он замечает, что начинает злиться, и говорит: «Нет, нет, нет. Мне нужно просто плыть по течению этого трака времени».

    Ладно. В обществе существует определенный процент таких людей, которые все нам портят. Каково их представление о подтверждении? Позволить вам наброситься на них, конечно же. Бах, та-ра-рах... «[вздох] Кто-то еще есть в этом мире».

    Мы должны вернуть индивидууму право быть апатичным, если он в довольно плохой форме, а затем право быть в гневе... или просто вернуть ему право быть в гневе.

    После того как они попридираются к вам, попристают к вам и так далее... бывают несколько более легкие случаи... какой-то человек придирался к вам, приставал к вам, говорил с вами, говорил об одном и том же снова, снова и снова, и вы говорили: «Да. Да. Хорошо. Мы это сделаем. Хорошо», – и так далее, а он не успокаивался и продолжал. И вы в конце концов говорили:

    Кстати говоря, недавно один кейс обвел меня вокруг пальца как раз в связи с этим основополагающим моментом. Я начал проводить процесс: «Так, что произойдет, если»... я знал, что этот человек застрял повсюду на траке времени и что он недостаточно высоко на Шкале тонов, чтобы проходить процессинг владения или ответственности или что-то еще, поэтому я просто начал использовать то фундаментальное данное, которое у меня уже было, и оно заключалось просто в следующем: «Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы не разгневались? Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы не разгневались?» – таким образом мы проходим плюс и минус, как указано на этих таблицах. «Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы не разгневались? Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы не разгневались?»

    • Черт побери, заткнись!

    У преклира не было на это никакой задержки общения, поэтому я сказал: «Ага! Этот процесс слишком высоко на шкале для него. Начнем-ка мы пониже». Я начал работать с нижними уровнями шкалы и выбирал просто наобум что-то с нижних уровней: «сон» или «бессознательность» – и сглаживал это. «Что произошло бы, если бы вы были в бессознательности? Что произошло бы, если бы вы не были в бессознательности? Что произошло бы, если бы вы были в бессознательности? Что произошло бы, если бы вы не были...» Очистил эту область. Это очистилось довольно легко, я прошел через все разнообразные другие уровни, понимаете: «Что произошло бы, если бы вам было больно? Что произошло бы, если бы вам не было больно,» – что находится выше гнева. Опять никакой задержки общения, поэтому я снова нырнул в низ шкалы... я сказал: «Этого не может быть, ведь у него не кейс апатии». Что ж, как тэтан этот человек не был кейсом апатии, но его тело плотно застряло в апатии. И я сказал:

  • [вздох] Кто-то мне ответил. Он тут же это замечал.
    • Что ж, хорошо, теперь займемся Шкалой тонов. Что произошло бы, если бы вы были апатичным?

    Что ж, понимаете, мои умственные машины... не знаю, как насчет ваших... а мои умственные машины чувствительны. И когда люди говорят мне подобные вещи и так далее, у меня обычно возникает короткое замыкание между парочкой антенн и тому подобное.

  • Тпрууу!
  • Но боже мой, до чего же тяжело жить в цивилизации, где распространены такие низкопробные способы контакта... где донести общение можно лишь с помощью удара, понимаете? Ведь эти люди ходят и получают удары, чтобы знать, что они находятся в общении. Это не тот тип людей, которым вы доверили бы управлять вашими умственными машинами. Поэтому общество разваливается на кусочки.

    Поразительные задержки общения.

    Мы сталкиваемся с одним таким человеком, сталкиваемся с девяносто девятью хорошими людьми. Мы сталкиваемся с одним таким человеком... нам достается достаточно сильный удар, и мы говорим: «Что бы вы думали, другие девяносто девять людей точно такие же, всего получается сто». Мы говорим: «Что ж, такова жизнь. Таково общество».

    • Что произошло бы, если бы вы не были апатичным? – О, поразительные задержки общения.

    И вот вам, пожалуйста, огромное число людей, хороших, добропорядочных людей ходят, смотрят на жизнь, не так уж плохо проводят время, по своему преуспевают, они очень хорошо могут разговаривать с другими... они на самом деле допускают две ошибки. Первая: что это... что разговор с кем бы то ни было влечет за собой неприятные последствия. Разговор с кем бы то ни было не влечет за собой никаких неприятных последствий. Мы допускаем ошибку, когда думаем так. Даже разговор с полицейским не влечет за собой никаких неприятных последствий.

    Этот человек застрял в низких гармониках гнева... как тело. Мы это очистили, он поднялся по Шкале тонов, поднялся... на горе не было ничего существенного... мы это более или менее очистили и поднялись до гнева, очистили гнев довольно легко, а потом прошли: «С чем вы были бы не против общаться? С чем вы были бы не против разорвать общение? С чем вы были бы не против общаться? С чем вы были бы не против разорвать общение?» – и этот преклир двигался в одитинге как хорошо смазанный механизм и взмыл прямо вверх по Шкале тонов... 2,0, скука, консерватизм, энтузиазм как стабильный тон.

    Я конечно же, не собираюсь говорить вам, что вы должны сказать полицейскому, чтобы ваше подтверждение до него дошло. Я как-то раз столкнулся с одним полицейским; мне пришлось его спросить: «Где вы научились водить машину?» Этот вопрос был довольно-таки нелогичным, и поэтому он слегка опешил. «Откуда вы знаете, что значит хорошая езда?» Кстати говоря, я не был тем человеком, которого он тормознул. Он приставал к кому-то на тротуаре, а я просто подъехал и посигналил ему. Происходящее вообще меня не касалось.

    Поэтому я задаюсь вопросом, сколько кейсов в Дианетике и Саентологии застряли ниже 1,5, – как физические тела или как тэтаны и тела – просто потому, что они не отваживаются быть апатичными или в гневе? Сколько? И является ли это тем барьером, который мешает человеку быстро подняться по Шкале тонов? Да, мой опыт за последние несколько недель и месяцев показал, что так оно и есть.

    Так вот, я спросил полицейского, где он научился водить, куда он направляется, какую машину он водит, женат ли он. Зачем я это делал? Я попросил у него водительские права и его удостоверение личности. Когда я полез в карман и достал записную книжку, он сел в свой автомобиль и уехал.

    Неспособность разрывать общение опускает человека по Шкале тонов. Так что у нас есть такой очень интересный, простой механизм, позволяющий поднимать людей по шкале. Мы должны пройти с ними последствия этих эмоций и последствия отсутствия этих эмоций, понимаете? Последствия апатии, последствия того, чтобы не быть в апатии. Нам нужно пройти последствия этих эмоций или то, что может произойти. Сюда же относятся последствия бессознательности и последствия боли. Это нужно до какой-то степени очистить.

    Это вообще было не мое дело. Или, быть может, общество – это дело каждого. Если вы делаете из этого хорошую игру, то, поверьте мне, это действительно дело каждого.

    Если бы вам хотелось полностью разобраться с инграммой, вам, несомненно, нужно было бы пройти что-то вроде: «Что произошло бы, если бы вы оказались в бессознательности? Что произошло бы, если бы вы не оказались в бессознательности? Что произошло бы, если бы вам причинили боль? Что произошло бы, если бы вам не причинили боль?» – и это нужно было бы сгладить. Кстати говоря, это находится довольно высоко по тону. Но благодаря этому вы, конечно же, проходите то основное, что удерживает инграмму. Мы знали в Дианетике и Саентологии, что именно боль и бессознательность прибивают инграмму к тому месту, где она находится. Так что это можно пройти в «Процессинге последствий».

    Так вот, есть еще одна ошибка, которую мы допускаем. Мы полагаем, что с этим ничего сделать нельзя. Да с этим можно сделать уйму вещей. Мы видим человека, который сидит с таким вот выражением лица: вяя – понимаете? Мы его спрашиваем:

    Но вы не сможете поднять людей по Шкале тонов до тех пор, пока они будут бояться апатии или гнева, или до тех пор, пока с апатией и гневом у них будет связана неспособность. Но это не означает, что вам нужно, чтобы все ходили злые от гнева как собаки. Забавно в этом то, что люди ходят злые как собаки только в том случае, если они не могут быть в гневе. Они навязчиво пребывают в апатии только в том случае, когда они не могут быть в апатии. Они постоянно плачут, плачут, плачут только потому, что они не могут плакать. Когда они смогут все это делать, им не нужно будет делать все это, просто чтобы доказать... и мы переходим к доказательству.

    «Что с тобой?»

    Между прочим, есть славный процесс, связанный с доказательством. Вы спрашиваете: «Что у вас есть, что могло бы доказать что угодно, кому?» Или говорите:

    Понимаете, если в ответ этот человек рыкнет на вас, или оскорбится, или сделает что-то такое, то, должно быть, он практически псих. Обычно люди отвечают, они вам рассказывают, в чем дело, и так далее.

    «Придумайте какое-нибудь доказательство». Восхитительный процесс. Вся эта категория процессов «придумайте»... придумайте какое-нибудь время, придумайте какую-нибудь игру, придумайте какое-нибудь доказательство... все это просто восхитительные процессы.

    Мы встречаем кого-то в трамвае, в автобусе, в вестибюле и так далее, и мы вообще ничего ему не говорим. Почему бы не сказать? Кто-то говорит с нами оскорбленным, раздраженным тоном, он немного рычит и огрызается. Вот что я обычно говорю таким людям: «Боже, что это вы ели на завтрак?» Все, что угодно, чтобы переключить их на другую коммуникационную линию.

    Следовательно, «Процессинг последствий», проведенный в отношении Шкалы тонов, – это самый важный процесс, с помощью которого вы должны избавиться от тех или иных вещей, чтобы поднять кейс по Шкале тонов. Ведь кейс натолкнется на баррикаду. И этой баррикадой, если преклир находятся выше апатии, будет гнев, а если преклир в апатии или где-то поблизости от нее, тогда баррикадой будет апатия. И мысль о разрыве общения сама по себе загонит их в плотность апатии, горя или гнева... три риджа. Просто одной только мысли о том, чтобы прийти в настоящее время, будет достаточно, чтобы зафиксировать человека в апатии, горе или гневе.

    Но ни вам, ни нам, ни обществу незачем и дальше допускать эти ошибки. Одитинг в основе своей – это общение. Сегодня у нас есть огромное, огромное преимущество: мы знаем формулу общения, знаем, что она может сделать и как использовать общение.

    «Что произошло бы, если бы вы были апатичным? Что произошло бы, если бы вы не были апатичным?» – решит эту проблему.

    А сейчас я хотел бы заострить ваше внимание на одном моменте: многие одиторы, общаясь, ставят себя в очень невыгодное положение из-за того, что являются одиторами. Следовательно, эта группа, либо саентологическая группа, может поставить себя в невыгодное положение. Ведь она так чертовски много знает о том, что такое общение, что постоянно чувствует полную ответственность за то, чтобы использовать общение наиболее оптимальным образом. И это довольно жалкое состояние ума, поверьте мне.

    Итак, это в значительной степени увязано с «Процессингом владения». Конечно, «Процессинг владения» – это своего рода кувалда. Вы просто говорите человеку:

    Этот парень оттоптал вам все пальцы, понимаете, он в вас врезался и выбил у вас из рук пакет и так далее; вам так и хочется сказать ему: «Куда ты прешься, черт побери?»

    «Получите идею о том, кто владел этим и кто не владел этим» – и так далее. И вокруг не останется никакой энергии, к которой можно было бы приклеиться. Но это не означает, что преклир будет ужасно рад этому обстоятельству. Это не влечет за собой тех побочных эффектов, которые влекут за собой другие процессы... такие, как «Совершенное воспроизведение» и так далее... но преклиру не очень-то нравится отдавать так много МЭСТ, как он считает. Он будет раздумывать. Но когда вы проводите «Что произошло бы, если бы вы разгневались? Что произошло бы, если бы вы не разгневались?» – преклир полностью выбирается из этого, поскольку вы меняете его мыслезаключение. А когда вы меняете мыслезаключение или идеи человека, вы приводите его в хорошее состояние. А когда вы меняете его МЭСТ, вы меняете его МЭСТ.

    Вместо этого вы, будучи хорошим одитором, понимаете, что этот парень в значительной степени находится вне общения и так далее, и вы похлопываете его по плечу или что-то в этом роде. Либо вообще ничего ему не говорите, либо проводите ему немного одитинга или что-то еще, понимаете? Вы, скорее всего, делаете самые невероятные вещи. Что ж, это само по себе что-то вроде рабства, не так ли? А?

    Что ж, понятны ли вам эти механизмы? Они весьма интересные, и они выводят процессинг из средневековья «может быть» в область значительной уверенности. Любой человек, кейс которого подзастрял... преклир получает много, много, много часов одитинга, понимаете, он продолжает накапливать все это... может вспомнить моменты, когда он как бы начал злиться или начал чувствовать себя апатично во время сессии, когда он остановил себя или когда одитор остановил его, и он продолжает проходить этот процесс. Иначе говоря, он пытается подняться по Шкале тонов и доходит до этих диапазонов, а социальные соглашения говорят ему: «Да не прогневайся» – и он прямо там и застревает. И сколько преклиров застряло ниже этого диапазона, сказать невозможно. Но теперь, когда вы знаете это, нет никаких причин, по которым преклиры должны торчать там и дальше.

    Что ж, позвольте мне сказать вам по этому поводу нечто очень забавное. Хотя вы знаете, каким является оптимальное общение, даже если вы знаете, каким оно является, или поскольку вы знаете это, ни у кого из присутствующих здесь не получится использовать общение настолько небрежно, чтобы хоть как-то ухудшить состояние этого общества. Поскольку вы знаете, что такое общение, вы тут же берете некоторую ответственность за то, как вы общаетесь, и за то, чтобы общаться идеально, когда вы должны это делать. Но вам при этом не нужно брать полную ответственность за то, чтобы всегда общаться идеально. Это было бы иррационально, не так ли? Это было бы...

    Спасибо.

    Так вот, я хочу рассказать вам о небольшом процессе, просто чтобы закончить лекцию... о небольшом процессе. Он имеет самое непосредственное отношение к нашей лекции. Он совершенно замечательный. Вы садитесь и спрашиваете преклира, который волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется, волнуется... вы просто спрашиваете его и спрашиваете: «Что ж, что с этим можно сделать?»

    И он ответит вам, как это принято в обществе: «Ничего».

    Спросите его снова: «Что с этим можно сделать? Что с этим можно сделать?»

    Так вот, к вам кто-то вбегает... допустим, у вас имеется своя фирма или что-то в этом роде... и к вам кто-то вбегает и говорит: «И вся почта накрылась медным тазом, мы не наклеили марки на конверты, и все это запихали в почтовый ящик и... ооо!»

    Вы смотрите на него и говорите: «Ну...» Вы знаете, что вы имеете полное право сказать: «Ты, идиот! Если я еще хоть раз узнаю, что ты сделал что-либо подобное, я оторву тебе голову». Вы имеете на это полное право.

    На самом деле люди чувствуют себя лучше (и обычно это более принято), если вы ругаете их, когда они допускают ляпы, а не делаете чего-то еще. Я знаю, я однажды улучшил состояние одного человека. Я просто сел и начал его оскорблять. Установил уровень его приятия общения... это были оскорбления. Я сказал: «Ты один из самых паршивых гадов, которых я только встречал в жизни. Каков мерзавец».

    И человек... «[вздох] Наконец-то ты меня понял».

    Так вот, вы могли бы просто спросить этого человека: «Ну, что с этим можно сделать?» или «Что ты можешь сделать по этому поводу?».

    Если вы хотите, чтобы окружающие вас люди в самом деле оказывали вам толковую помощь, никогда не решайте их проблемы за них. Продолжайте решать проблемы, относящиеся к вашему уровню руководства, но спрашивайте подчиненных:

    «Что ж, что с этим можно сделать?», «Что ты можешь с этим сделать?». Спустя какое-то время человек сядет и осознанно придумает с полдюжины решений, одно за другим, бац, бац, бац, бац, бац! – не ноль решений, не всего лишь одно, понимаете? Он сможет придумать с полдюжины решений. «Что с этим можно сделать?» Вы реабилитируете способность людей самостоятельно находить решения для той или иной ситуации, какой бы плохой она ни была.

    Прежде всего, они полагают, что бездействие – это решение. И я могу сказать вам, опираясь на мои исследования, что единственное, что вы не должны делать – это бездействовать. Неважно, что вы сделаете, неважно, насколько неправыми вы будете, но не бездействуйте. Это приведет к самым губительным последствиям. Звучит странно, но это правда. Бездействие влечет за собой роковые последствия.

    И знаете почему? Это отключит вашу память. Это тут же стянет вас вниз с уровня ответственности, и вы окажетесь на уровне владения, а потом прятания. Понимаете? Вы говорите: «Что ж, я ничего не могу с этим поделать. Вот и все тут». И знаете, вы тут же почувствуете себя отвратительно.

    Проведите этот процесс преклиру... спросите его о вещах, которые ему не нужно менять. Выглядит как неплохой процесс, не так ли? Вещи, которые ему не нужно менять, которые ему не нужно контролировать, с которыми ему не нужно работать, что-то в этом роде... и он будет становится все печальнее, печальнее, печальнее и печальнее.

    Вот что не в порядке с человеком, который очень лихорадочно беспокоится по поводу всех тех вещей, которые ему нужно сделать, – у него недостаточно дел. Вот и все. Он испытывает нехватку действования. Вот что с ним не в порядке.

    Что ж, нехватка общения – вот что обычно не в порядке с общением. Поэтому если у вас есть какие-то сомнения – общайтесь.

    Так вот, раньше в Дианетике мы очень хорошо понимали, – и это по-прежнему так, – что можно сделать с помощью слов с человеком без сознания. Перед нами лежит человек, он без сознания и мы начинаем говорить. Ньяяя!

    А знаете, в чем тут дело? В нехватке слов на фоне полнейшего отсутствия слов. Мы помещаем несколько слов в полнейший словесный вакуум, и они прилипают. Вы понимаете? Они становятся настолько ценными, человек хранит их настолько бережно, что втягивает их внутрь, наделяя абсолютной командной силой. Он вообще не подвергает их сомнению. Именно так инграммная фраза становится аберрирующей. Слов слишком мало, поэтому для человека без сознания каждое из них – это жемчужина или алмаз, и он держится за них... понимаете, общения там действительно не хватает.

    Этот человек надеется на то, что он получит достаточно общения, чтобы убрать это оттуда. И если бы вы стояли над ним и говорили: «Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля», – все дальше, дальше, дальше и дальше, если бы вы цитировали конституцию Соединенных Штатов Америки, «Билль о правах», «Великую хартию вольностей», закон Каппера-Вольстеда, знаете ли вы, что человек в конце концов пришел бы в себя? «Фух!» А если бы вы поболтали еще немного, чтобы вывести его и из этого состояния, то у него не останется ни одной фразы, которая была бы для него аберрирующей! Предоставьте ему достаточно общения – и вы сотрете все это. Предоставьте ему мало общения – и он оставит его у себя, нежно прижав к груди. Так вот, об этом стоит знать. Об этом стоит знать.

    Поэтому можете провести одитору, который провел уже много одитинга, следующий процесс, он даст немалый результат: «Что вы могли бы сказать человеку, который находится в бессознательности?» Скорее всего, у него на какое-то значительное время возникнет задержка общения, поскольку он не может свободно говорить с людьми, когда те находятся в определенных состояниях.

    Что ж, человек должен чувствовать, что он волен сказать достаточно, чтобы убрать у другого все, что угодно, – вот насколько свободно вы должны себя чувствовать. Не блокируйте свое общение, увеличьте его. Не расстраивайтесь из-за того, что кто-нибудь может сказать, будто вы навязчиво общаетесь. Скажите ему, что он навязчиво блокирует!

    Уже одно то, что вы обладаете огромным количеством знаний в этой области, накладывает на вас ответственность, однако то, что вы обладаете знанием Саентологии, не дает вам права или основания прекратить жить. Вы должны быть способны жить гораздо более полной жизнью. Но вы можете совершенно свободно использовать или не использовать свои знания, вы можете использовать их так, как сочтете нужным, вы можете оказывать такое влияние, какое пожелаете оказать или же просто окажете случайно. Вам предоставлены большие права, не так ли? Эти материалы принадлежат вам. Так возьмите их.

    Спасибо.