Спасибо большое.

Thank you.

Что ж, мы подошли к последней лекции конгресса этого года. И обычно мы говорим что-то о будущем, мы осуждаем прошлое и подвергаем «не-есть-ности» настоящее. Обычно мы говорим от чистого сердца.

Well now, I was going to do something else but there somebody just found my notes. And somebody left them on the rostrum in the Athenian senate or something. All done in Greek!

На этой лекции я собираюсь пройтись по вашему кейсу вдоль и поперек. Мне жаль, что я вынужден так поступать. Дела у вас шли неплохо. Вы жили себе помаленьку. Вы были счастливы, пока не пришел я. Вы знали, все, что вам нужно делать, – это быть все более и более безответственными, и дело в шляпе. Я знаю.

Want to talk to you about create and confront, before it's too late. It's darker than you think.

О, я слишком суров с вами.

Now, it takes something like a course to cover the material which I'm going to give you right now, and it will be covered in a course. But I want to give you enough of this so that you'll have a bit of a gen of it; a bit of the gen in handling cases and so forth, so that you can understand a little bit of what's wrong with these cases.

Вполне может оказаться, что среди тех, кто занимается Саентологией и Дианетикой, вы обнаружите десять тысяч лучших людей Земли. Если вы этому не верите и вы не профессиональный одитор... если вы этому не верите, просто попробуйте как-нибудь профессионально позаниматься одитингом и просто начните наугад брать людей с улицы или из больничных палат и так далее, и начните их одитировать. И вы обнаружите – вы обнаружите, что входите в десять тысяч лучших людей Земли.

It's fairly important that we have some clue of this because it's a minor subject. Has to do with the formation and creation of this particular universe. And something like this does - does rate at least a few minutes of one lecture at one congress. We mustn't overrate the importance of some of these things. And to a lot of people, the existence and continued existence of this universe is - well, they just can't see - they just don't recognize, you see, that it's there. It's gone.

Так вот, я говорю так не для того, чтобы вы зазнались. Это правда. Это правда. У вас хватило мозгов, чтобы знать о том, что вы не знаете, точно так же как у меня хватило здравого смысла, чтобы знать, что мне нужно было очень многое вспомнить и очень многое расставить по местам, чтобы получить хоть что-нибудь, поскольку большая часть информации канула в Лету. И мы знали, что мы не знаем, и благодаря этому мы были самыми умными людьми на Земле. Большинство остальных людей думали, что они знают, а это верх невежества. Самый невежественный человек на свете знает, что он знает все, что только можно знать, обо всем на свете. Когда он настолько невежественен, что ж, он настолько невежественен.

There was one whole religious activity, they - to which we're indebted, by the way, for some of the clarification of legal codes in the United States. An activity, however, which - Christian Science - which didn't believe the universe was here. Now, that's all right, but it's not a workable philosophy because when you run a car into a lamppost, the car dents, the lamppost bends. And you can think all the right thoughts you want to, but neither the car nor the lamppost do anything but stay there not-ised. And there's been a bit of controversy concerning the creation of this universe, and I thought that you might like to know about it. There's been some argument concerning who created it or something of the sort. And various credit lines have been given. I think the last one was Sam Goldwyn. But it's only fair that your part in this should be recognized.

Люди называли это «священным сомнением». Священное сомнение было обязательным атрибутом гения. А затем, по-моему, какой-то культ... Я забыл, какой культ. Согласно какому-то культу, вам нужно было просто сидеть сложа руки, а все знание принадлежало кому-то другому, только вы никогда не могли с ним поговорить.

I'm afraid this was a mutually creative activity. Apparently, you had something to do with it. Now, I'm not going to tell on you. Nor am I going to see that you get full credit, so on, because after that Sam Goldwyn affair, why - neon signs on the moon and all that sort of thing, you know, that didn't set well. Didn't set well. Because, I confidentially tell you, he didn't, you know, not all by himself. He did have a part of it, and so did you.

Когда вы не можете сделать с народом ничего другого, когда вам не удается дать ему какую бы то ни было информацию, когда не удается оказать ему какую бы то ни было помощь, когда вам никоим образом не удается избавить его ни от каких напастей, если вы не принимаете на себя никакой ответственности вообще, вы всегда можете придумать культ того или иного божества. Циничное утверждение, не правда ли?И тем не менее оно не цинично, оно вполне обоснованно. Нет ничего, чем вы могли бы обесценить себя больше, чем приписыванием полной ответственности не себе, а другому божеству. Вы понимаете, что это так, а?

The universe got created, because the dynamic principle of existence in Scientology, is create. And you never seem to know when to stop! You just get going, and there's just no stopping you. You just go on making things and making things and making things. And when you get criticized for it, why, then you pretend you don't even know you're making them and you hide them behind your back and go on making them and making them and making them. And the basic principle of existence is create.

Вы всегда могли испытать эмоциональный подъем, передав всю ответственность во вселенной Зокку или... или Кроносу, или титану – или Бэттену, Бартону, Дерстину и Осборну. Это всегда сопровождается некоторым эмоциональным подъемом. Вы могли добиться изменений.

The cycle of action that was first discovered here - that I discovered, was create-survive-destroy. That's the first described cycle of action: create-survive-destroy. This breaks down further into create, continuous creation and, actually, counter-creation.

Вот какой-то человек живет себе помаленьку, и однажды он... понимаете, в жизни нет никаких эмоций, и он как бы умер, и дела, знаете ли, у него идут неважно. Жизнь похожа на кружку выдохшегося пива или на нестиранную портянку. И кто-нибудь мог подойти и сказать: «Покайтесь, покайтесь» – или что-то в этом роде, и вдруг вы могли переложить всю ответственность за все на свете на кого-то другого, находящегося где-то в другом месте, и за этим следовала – фью-у-у! -радость безумия или что-то в этом роде, но вы действительно получили бы тот или иной эмоциональный бах, эмоциональный бум, эмоциональный вж-ж-и-и-их. Конечно, происходил такой вот подъем, и затем фьюу-у-у-у-у-у-бх-х. Но тем не менее что-то происходило. Человек знал, что что-то произошло. Происходило что-то связанное с эмоциями. Это был эмоциональный опыт – внезапно упасть на колени перед местным разъездным проповедником со словами: «Услышал я Слово Господне», понимаете?

Now, counter-creation is what normally people call a destruction. You've got something sitting there, call it a house, somebody drops a bomb on it, and you say it's destroyed. Well, boy, that is the happiest piece of nonsense I ever heard of. That house was destroyed? No, the house was spattered; it was not destroyed. The mortar, bricks, threshold and the ruddy lot just got scattered over the landscape. That was what happened to the house. But it actually could have been reassembled into a house. So obviously the house was still being created even though it was blown all over the landscape.

А знание воспринималось как нечто холодное и бесстрастное. Но свою холодную бесстрастность знание получило от кучки безответственных ученых, которые, узнавая что-то, не доводили дело до конца. Только что за кулисами мы говорили об Эйнштейне и Ферми. А-а-а, кому-то достанется еще тот кейс! Понимаете, это настоящие кейсы, потому что они не взяли на себя ответственность за дальнейшие разработки. Понимаете? Создали что-то, а затем дали кому-то еще конфронтировать это. Только никто не мог конфронтировать то, что они разработали. Никто не мог конфронтировать пламя ядерного взрыва, бушующее в городе, полном женщин и детей.

Now, these bits and pieces scattered around actually continue to be created because they continue to exist. And you eventually wind up with a universe of rubble. And everybody has forgotten what he started out to create and is being doggedly persistent in continuing to create it, and you get lots of matter.

И конечно, как я уже рассказывал вам на другом конгрессе, тот парень, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму, сейчас лежит в психиатрической больнице в Техасе, в полной уверенности, что за ним охотятся японцы. Ведь он сошел с ума. Он не мог конфронтировать такой большой оверт, и, конечно, у единственной существовавшей службы помощи в области разума не хватило ума провести ему процесс в отношении ответственности за содеянное. Мы могли бы запросто выручить его из беды. Но когда дело доходит до столь большого оверта, то я буду первым, кто зевнет и скажет: «Чего ради? Чего ради делать что-то для этого парня?» Вы знаете, это просто слишком большой оверт, чтобы я стал утруждать себя, пытаясь помочь кому бы то ни было оправиться от этого.

Well, it's a good idea. It's a good idea if you're in the matter business. But then you come along and you take this debris - you see, the house scattered all over the landscape, you see - and you take that debris and you press it together into new bricks and build another house out of it.

Но на самом деле здесь я допускаю ошибку, потому что он, вероятно, и есть тот человек, который удерживает на месте весь этот невероятный атомный трах-тарарах, понимаете? Он совершил величайший оверт, а значит, если вы посмотрите на его линию судьбы, то увидите полный кавардак. И вероятно, кому-то следовало бы все это вычистить.

Well, this new house, of course, is part of the old house, only it's a continued creation, but there's an alter-isness someplace in the middle of it called destruction, which is counter-creation (a creation against the creation).

Но я слишком часто отвечал за правосудие и общественное благополучие в слишком многих местах... о, это высказывание не делает мне чести, что ж, как бы то ни было... слишком часто, и поэтому у меня не мог не выработаться своего рода инстинкт в отношении подобных вещей, понимаете? Я вижу человека, который приходит с бластером и отстреливает голову ребенку, знаете ли, просто так, ради забавы, и почему-то у меня не возникает в ту же секунду желание подойти и утешить его. Просто вот как-то не возникает.

So now, you have creations following creations following creations. And after a while everybody loses track, and nobody could possibly not-is the thing, and you continue with a universe. And the solidity of the universe stays there. Now, that's evidently what occurs in a universe.

Я знаю, что это из-за того, что у меня есть какой-то изъян. Возможно, это мой заученный образец поведения. У меня возникает совершенно противоположное желание, понимаете, взять бластер и испепелить его голову – медленно! Так вот, это, конечно же, раздражительно-ответный механизм, но примерно так это и происходило. Но это дрянная штука... это плохая штука – механизм наказания. Хотя, если у вас нет ничего другого, то это лучше, чем ничего. Но в действительности это ухудшает ситуацию, поскольку, наказывая человека, мы выводим из-под контроля – из-под контроля самого человека – то, за что его наказывают, и поэтому наказание способствует тому, что он будет продолжать совершать это преступление.

The cyclic aspect of matter, apparently, has something to do with - one creates, not as a mmmmmmm, but as a eh! eh! eh! eh! eh! You know? Theme is entered into the creation. There's a - a pulse of creation. There's a create, create, create, create, you see, instead of „cre-e-e-e-eate,“ you know, see?

Все наказания способствуют тому, что преступления приобретают статус постоянно совершаемого действия. Вы достаточно сильно наказываете человека за что-то, и дело сделано: он совершит это снова. Вы уменьшили его способность контролировать это. Если вы посадили человека в тюрьму за угон машины, то не удивляйтесь тому, что, когда он выйдет на свободу, в ближайшие сорок восемь часов он может пойти и угнать машину. Он знает, что он не может висхолдировать – он не может удержать себя от того, чтобы угонять машины. Так что он идет и угоняет машину. Понятно? Он знает свою область отсутствия ответственности, так что это – его область отсутствия ответственности. Наказание указало ему на нее.

And you get things like, oh, the periodic chart and nuclear physics and all kinds of things, you know? All of which are studying what they should know all about.

Вместо того чтобы помочь ему восстановить свою область ответственности и взять на себя... помочь взять на себя ответственность, люди, отвечавшие за законность и правопорядок, правосудие, люди, которые должны быть совестью общества и так далее, в действительности делали невозможным для этого человека восстановление и реабилитацию.

Then somebody comes along and says he's going to blow it all up. What a happy thought, you see? Now, the only way... We're actually the only people in the universe capable of destroying the ruddy thing. All we'd have to do is persuade every life in the whole universe, every thetan in the universe, to just stop creating it in some fashion or another, and it would cease to exist. But unless we did that, it'll go right on, and no - no amount of atom bombs or counter-creations will ever bring about anything but chaos. They're just spreading chaos into the creation.

Но вот этот фактор. Вы видите, как кто-то отстреливает чью-то... отстреливает из бластера голову ребенку, и у вас просто не возникает в ту же секунду желание пойти и помочь этому человеку решить свои проблемы. Это просто слишком уж большой оверт. Понимаете, о чем я говорю?

Now, this gets dramatized in political philosophies. Communist, for instance, is actually doing a fantastic amount of chaos. He creates chaos out of the chaos, you know, that sort of thing You'll find his whole tactics in a plant or something like that, or trying to bring about a political order - this is not being critical - I mean, this is an actual study of the thing - is devoted to a philosophy of chaos. If you can just make enough trouble and disrupt enough things, then something will fail, and you can put something else in its place. Sort of a gradual disintegration sort of an idea.

Что ж, у нас не возникает такого желания потому, что нам не так легко конфронтировать такие большие оверты. Понимаете? Я хочу сказать, что это просто неконфронт с нашей стороны.

And if you look it over, you'll find out that's how nearly all low-order revolutionary activities have operated, Just bring about enough chaos and destruction and that sort of thing and chip away at the edges enough, and it'll all fall apart somehow.

Поэтому я буду говорить о вашем кейсе.

Well, we have no intention of stopping the universe from going on being created, because there wouldn't be anyplace to walk. And it's comfortable to be able to walk, and it's nice to have something to walk in, like a body, you know, and there's space, and so forth.

Если человек не может конфронтировать совершенный им оверт, то это, конечно же, должно начать совершаться «на автомате». Поэтому человек совершит этот оверт еще раз! И затем, совершая его еще раз, он не может его конфронтировать – вдвойне не может его конфронтировать, понимаете, – поэтому он совершит его еще раз. И теперь он совершил его три раза, понимаете, и он не конфронтировал никакой части этого, так что он, конечно же, совершит это в четвертый раз.

And if you haven't done too many overt acts against it, it's a very comfortable place to be. But if you've committed too many overt acts against this sort of thing, of course, you keep on getting burned, incarcerated, fed to the Spanish Inquisition, tossed into the revolution, ground up in the hamburger machine - you know, that sort of thing. And the responsibility taken of the general area monitors the amount of punishment which that area is able to hand out to you.

И вот мы получаем весь механизм драматизации, который описан в книгах «Первоначальные тезисы», «Дианетика: современная наука душевного здоровья» и в последующих материалах.

The universe is a perfectly capable place to live in. It's just - it's baffling to some people that they get chewed up in it so much, because of course they can't confront their own overts.

Будучи неспособным конфронтировать оверт, человек ни под каким соусом не берет ответственность за него, он даже не может увидеть, что это оверт; так что оверт становится действием, совершаемым «на автомате», поскольку человек его действительно совершил. А значит, это действие должно совершаться чем-то еще, и человек создает фальшивую личность, которая впоследствии делает разные вещи, потому что он этого конфронтировать не может, понимаете? Не может взять ответственность за это. Следовательно, драматизация может повториться.

But the formation of the universe can be demonstrated factually, and it's interesting enough to mention in passing. But it is simply the combined, continuous creation of the first objects created all along the line, which are still being created. They're still being created. In other words, you must have some tiny portion of your attention on creating something somewhere that goes on. Got the idea? It's ...

А значит, болезнь, возникнув однажды, может возвращаться к человеку снова, и снова, и снова, и снова. Он не мог конфронтировать эту болезнь в первый раз, поэтому-то он ею и заболел. Так что, болея ею, он не мог быть ответственным за это, поэтому он заболел ей опять. И вот перед нами повторяющийся характер заболеваний.

Now, every time you try to run create or every time you are forced to create, every time you take a workman and chain him to the machine and do an Augustus - FDR Augustus: I think he was one of the early-things. Anyway, he chained everything into the machine and said that everybody must stay on the same job and create the same things from there on out.

У людей, кстати, не так уж много болезней. У отдельно взятого человека есть лишь небольшой набор заболеваний, и они, по сути, представляют собой то, что он не мог конфронтировать. Но что он не мог конфронтировать в самом начале? Он, вероятно, не мог конфронтировать то, что вызвал болезнь у кого-то другого. И будучи неспособным конфронтировать ее у кого-то другого, поступил так по отношению к кому-то другому еще раз – и еще один оверт, и еще один оверт, и еще один оверт. И продолжал наблюдать, как это происходит, и что он сделал? Он удержал себя от совершения этого, вызвав эту болезнь у себя самого. И это была его последняя попытка удержать себя от совершения этого. Примерно так это происходило. И есть небольшой набор такого рода вещей, а кто-то, занимаясь медициной, придумывает 8762 названия на квадратный сантиметр для всех этих разнообразных заболеваний и дает им звучные латинские бессмысленные названия, а они все сводятся к оверту. Вот и все.

Well, he was just operating with an inadequate knowledge of how things are, because a man can't continue to create the same thing without getting very upset. He's at least got to create it covertly. He's at least got to take his attention off of it someplace or another because if he fixatedly goes on doing nothing but create the same thing, he will eventually wind up with all of the debris. Well, the debris comes about that his creations run into counter-creations, and the resultant debris keeps stacking up. And after a while he doesn't know what to do about the debris, so although he's still creating that thing, he takes his attention off of it and goes on and creates something else that doesn't have a lot of debris, and it's a brave new world as far as he's concerned, you see?

Так вот, жертвой может быть кто угодно. Вы. Вы. Вы. Вы можете быть жертвой. На самом деле я довольно много сделал в этой области. Я, бывает, провожу кому-нибудь или даже позволяю, чтобы мне проводили какой-нибудь совершенно противоположный процесс. Мне нужно было узнать, располагаем ли мы окончательным вариантом этого процесса, и я сам в действительности не смог бы конфронтировать это – вот так вот взять и провести человека через все страдания, которые он испытывает будучи жертвой. Знаете, просто одитировать человека как жертву. Не «Какую жертву вы можете конфронтировать?», понимаете, или «Где бы вы могли общаться с жертвой?» – или что-то в этом роде, а просто «Будьте жертвой», понимаете? Естественно, это вызвало бы включение практически каждого сохранившегося у человека факсимиле, каждого несчастного случая, каждого ожога, каждого случая, когда человека поджарили, когда его прихлопнули, – и всего остального на полном траке, понимаете? Просто «Будьте жертвой». «Какого рода жертвой вы могли бы быть?», понимаете, что-то вроде этого.

He can go on. He can - he was a painter, and he painted until he just got so painter debrised that, you know, the bank was just totally stacked with counter-create.

Я отдал себя в руки одитора и предоставил ему полную свободу действий, и я сказал: «Ладно, проходите это. Посмотрим, что случится со мной». И я получил в отношении этого субъективную реальность, и вы, слушая меня, получаете информацию из первых рук.

See, all the critics, the people that sat for portraits and didn't pay their bills, the comment that the - the milkmaid used to make every time she'd walk by, you know, when he was painting a cow. And this nonsense, bits and pieces, so forth, got him stacked up to a point where he was just nothing but solid debris.

Ну и что? Ну и что с того? Ну, были вы сожжены, ну и что? Ну, вы бросили свой мокап в атомный котел, ну и что? Ну, порезали вас на ремни, ну, расщепили вам ногти, ну, заплели вам зубы в косички. Ну и что? Кого это волнует? Вы могли это сделать. Вы могли подвергнуться этому, потому что вы, собственно говоря, могли... вы переносили это, и это легко. Перенести что-то – это просто пустяк. Вы можете перенести все, что угодно.

Well, he's not out as far as the arts are concerned. He thinks he'll take a crack at sculpting. So he goes on, takes a crack at sculpting next time and abandons this debris-strewn area, you see?

Вам нужно быть порядочным хитрецом, для того чтобы рассчитать все таким образом, чтобы вы смогли испытывать вагон и маленькую тележку боли и притворяться, что вы ее не создаете. О, вам нужно быть довольно хитрым, чтобы сделать что-то в этом роде. Конечно, как я говорил здесь раньше, нет никакого толку говорить человеку со сломанной ногой, что он сам был причиной этого. Он это нисколько не оценит. Но что интересно, вы можете перенести перелом ноги и все его последствия. И это больно, ну и что? Это происходит с вами, так что все в порядке.

Well, there's an answer to this. There's an answer to this. Obsessive or continuous creation results in debris. And the debris exists and the creation continues to exist, because one never confronts what he creates. One seldom really confronts what he creates.

Все в порядке, если это просто происходит с вами. То, чего вы не хотите, – это чтобы что-то подобное произошло с другим. Так вот, это непросто вынести, и именно поэтому «быть жертвой» не работает в процессинге. Потому что преклир может протащиться сквозь любое количество подобранных самым замечательным образом факсимиле боли, страданий и всего остального. Он просто может пройти через все. Он будет лежать на кушетке в сессии дианетического одитинга, и он будет проходить то, и он будет проходить это, и он будет говорить: «а они отрубили мне голову, и сделали мне то, и сделали мне это, и заплели мне зубы в косички...» И он проходит это, и, конечно, его состояние улучшается, потому что вы устраняете некоторые основные факсимиле, и так далее. Это легкий процесс. Это легкий процесс.

A fellow creates something and expects you to confront it. See? And you create something, you expect somebody else to confront it. It's like somebody taking pictures of his kids, you know?

Вам должно быть очевидно, что это легкий процесс, потому что это первый процесс, который у нас появился, не так ли? Первый процесс, который был действенным и имел широкое применение, – это процесс «быть жертвой». Понимаете:

Now, where - where this - this sort of thing goes on too long... As a matter of fact, the best customer, by the way, for pictures of kids is the kid. Nobody ever realizes that, you know. I'm always handing my kids out pictures of themselves. And they're their most cherished possessions. They're very good customers. It's just - they're trying to confront their own creativeness by looking at pictures of themselves.

«Что было сделано вам?» Вся Книга Один посвящена этому, так это, очевидно, должно быть... Всякий может это перенести, поскольку всякий мог это проходить, понимаете? Но конфронтировать то, что вы совершаете это, конфронтировать то, как это происходит с кем-то другим, конфронтировать, как кто-то другой мучается по вашей вине, – это было просто немного чересчур.

But confrontingness is the panacea of creatingness.

Поэтому, когда мы говорим об ответственности или о том, чтобы быть причиной, люди обычно уходят от нас целыми толпами. В этот раз такого не будет. Число наших сторонников и так уже поубавилось.

Now, destruction is a limited button. It takes a case that's pretty well off to run anything like destruction, because destruction is not factual. It isn't true that things get destroyed. It's true that they get counter-created against.

Но понимаете, мы просим этих людей пережить что-то, и они могут пережить это, как пить дать. Я просто... именно поэтому я ходил по траку взад-вперед и так далее. И я обнаружил, что это просто пара пустяков, понимаете? Это просто раз плюнуть. Это самое легкое, что может быть. И наконец мой одитор вернул меня в настоящее время, после того как я откопал ряд факсимиле, о которых я забыл, что они есть у меня на полном траке, – факсимиле потерянной идентности и все такое, – понимаете, и вот я в настоящем времени. Ха-ха! Ну и что? Конечно, я думал, что мое дело в шляпе, поскольку у меня не так уж много факсимиле или... если они вообще есть в этой последней жизни. И я просто думал, что я, должно быть, скрываю некоторые из них, связанные с тем, что я не хотел переносить. Нет, дело было вовсе не в этом. Единственные факсимиле, которые я по-прежнему таскал с собой, – это те, в которых было что-то такое, что я не хотел бы видеть происходящим с другими людьми. Понимаете?

Now, if you ask a case to run very much create, you'll find the case will make a tremendous gain for a moment or two and then go into a state of collapse. Because you've run into the debris factor You've asked him to consciously create what he's already creating, and by putting his attention on the thing, he has to take the consequences of what he's creating, and he can't do that. It's just like throwing him into the bank head first and then toughening the bank up enormously. This creation factor is because he's not taking responsibility for what he's already creating.

Так вот, когда вы находитесь здесь и видите, как что-то происходит там, это тяжело. Но когда вы находитесь здесь и видите, как что-то происходит там, и знаете, что вы сделали это и что вы являетесь причиной этого, тогда единственным выходом из этой ситуации будет уменьшить оверт: «Он не был... он все равно был никудышным человеком». Или: «Ну, я не отвечаю за то, что я делаю. Понимаете, я просто делаю это время от времени. Знаете, вижу, стоит там кто-то, и я просто беру бластер и стреляю ему в живот, понимаете? Я хочу сказать... Я просто делаю такого рода вещи».

Now, he can do this fantastic thing: He can go along and create something behind his back and not take responsibility for it. Now, people can create things they're not taking responsibility for. And people are right this moment creating things they're not taking responsibility for.

У вас будут такие, кто будет признаваться в совершении овертов очень бойко. Знаете, они будут говорить: «О, я сделал это, и я сделал то, и я сделал это, и я утаил то и так далее, и я сделал это и еще вот это и так далее, и вот они, все мои оверты, и – ура!» Ура. Боже мой, все самое трудное у него еще впереди. Он должен найти одну часть этого, за которую он может взять ответственность, – одну крохотную часть, за которую он действительно может быть ответственным. И тогда он начнет избавляться от своих овертов.

The fellow who can be run over by a car is unknowingly creating a situation, morning, noon and night, week after week, whereby he has overts against cars, and he has this situation continuously mocked up, but he has no responsibility for the situation, so he can be run over by a car. You got that?

По всей видимости, некоторые люди вообще не одитируются, они просто хвастаются.

Now, this oddity exists, that people can create things they're not taking responsibility for. You notice some parents. See, they can create kids and not take any responsibility at all. Funny part of it is there's some families in some parts of the world, all they do is go into kid production, you know? They take no responsibility for anything they create. Like the story I heard one time... Well, that's neither here nor there. Oh, the traveler was down in southern part of the United States and he's walking down along the bayou and he sees an alligator eating a child. So he runs up to the nearest house and he says to them, he said, „Say,“ he says, „there's an alligator down there eating a child. Is it your child?“ and so forth. And this old fellow was sitting on the porch steps, and he uncoiled himself and leaned inside the house and he says, „Mammy,“ he said, „I told you something was gettin' those chilluns.“

Но жертвой может быть кто угодно. Это для лентяев. Это для лентяев.

Yes, a person can create and not take any responsibility for the creation. That's what gets most anybody in trouble. Any - and if any trouble is going to be gotten into it's; right from that factor there, you see? The creation is not hooked up with responsibility.

Быть причиной и быть в состоянии конфронтировать оверты, которые ты совершил против кого-то другого и которые ты не ощущаешь на собственной шкуре, – вот что трудно.

So creation can exist almost independent of knowledge, control and responsibility, This is another factor in another zone, It sits over here. Creation can be done in a total state of irresponsibility.

Так вот, в том случае, когда человек был самоубийцей, он смотрит на ту жизнь, в которой он покончил с собой, как если бы она была чем-то совершенно отдельным, и сейчас он, казалось бы, находится вне этой жизни, но ему очень трудно посмотреть назад и понять, что он совершил самоубийство. Поэтому он пытается интериоризироваться в ту жизнь, понимаете, потому что быть жертвой легко, а находиться в настоящем времени и смотреть назад на тот оверт – трудно. Так что в этом состоит механизм того, что происходит, когда трак перепутывается и когда человек скатывается назад по траку и принимает те идентности, которым он навредил или с которыми поступил несправедливо. Именно так человек идет назад по прошлому траку и застревает. И выход из этого положения заключается в том, чтобы просто взять ответственность (процесс более высокого уровня) за оверты, совершенные вами в то время, или в том, чтобы быть способным их конфронтировать (процесс более низкого уровня). И конечно, вы начинаете вылетать из инцидентов с полного трака, как пробка из бутылки. Быть застрявшим на траке легко. Трудно быть в настоящем времени, и знать все, и помнить все те места, где вы были. Поскольку вам придется как бы конфронтировать то, что находится позади вас, понимаете? Вы должны быть готовы нести ответственность за то, что вы были таким болваном. И между нами говоря, вы были болваном.

You never saw a pc admit any responsibility for his service facsimile. You never did. Yet he's creating it all the time.

Я знаю, что вы должны были быть болванами, поскольку, когда я оглядываюсь и смотрю на некоторые из тех глупостей, которые я когда-то совершил, я говорю: «Боже! Фью-у-у!» Я не намереваюсь никого превзойти в создании, но...

Well, this triangle that we've run into of knowledge, control and responsibility handles this obsessive creation.

Не так давно я рассматривал политическую ситуацию – здесь, на Земле, – и я должен был сесть и бесстрастно проанализировать все мои решения, касающиеся принятия одного сиюминутного решения, и каковы были их последствия, и каким образом кто-либо мог быть таким глупым, понимаете? Как кто-либо мог быть таким глупым, чтобы принять одно за другим все эти решения, результатом которых был такой бардак. Никто. Политика? Это нельзя назвать политикой, скорее это была та разновидность дипломатии, которая была в ходу перед первой мировой войной. И тем не менее, скажу вам, у меня хватило смелости посмотреть на решения, связанные с этой маленькой, ничтожной, пустяковой политической ситуацией, понимаете, все это плохо кончилось. Понимаете? Посмотреть, не говоря себе: «Ну, тогда я болел». Не говоря: «Ну, понимаете, так уж оно получилось; тогда мало что было известно о политике», или: «Я принял эти решения, потому что моя разведка в то время работала очень плохо, и, в сущности, все это было основано на ряде писем от моего брата, который, конечно же, как я узнал позже, был идиотом».

But when creation itself is engaged upon as a process... Datum here: a process - not to be used, not recommended, not unless you've been real grooved and trained and know all the ramifications of this darn thing, because it's dynamite - „What part of a, oh, mother (any terminal) would you be willing to create?“ And that run all by itself, of course, just turns on the irresponsibility like mad. It doesn't particularly influence the knowledge, control and responsibility triangle.

Для того чтобы быть способным бесстрастно смотреть на то, что вы сделали, и при этом не написать восемнадцать британских энциклопедий в свое оправдание, вы должны спокойно, без эмоций выполнить феноменальное количество расчетов. Тут требуется такая выдержка, что ее едва ли можно описать словами. Вы по уши погрязли, понимаете, по уши погрязли в безответственности, безответственности, безответственности, безответственности. «Ну, причина, по которой они форсировали реку в этом месте и попали под ружейный огонь, заключалась в следующем: в ту ночь был туман, а наш начальник военной полиции в лагере не очень хорошо справлялся со своими обязанностями, понимаете? И он не схватил кое-кого из шпионов, шнырявших по окрестностям, так что они получили разведданные. А мы ничего не знали о том, что у них были разведданные про то, что мы собираемся форсировать реку в этом месте...» Вся эта чепуха, вся эта бессмыслица, все эти глупые оправдания, оправдания, оправдания, «они виноваты, они виноваты, они виноваты, они виноваты, они виноваты, я жертва, я жертва, я жертва, я жертва». Вам это понятно? Они виноваты – я жертва. Понимаете? Одно утверждение тождественно другому: они виноваты – я жертва. «Я об этом не знал, я был ни в чем не виноват. Я сидел себе в своей палатке, а по нам открыли ружейный огонь и всех перестреляли. И если бы я знал об этом заранее, то я, конечно...» Кто просил его разбивать лагерь в этом месте?

And the bank just gets bigger and bigger and beefier and beefier and stronger and stronger, because you're not handling the control, all you're doing is turning on creation. And creation is already on an automaticity, and this phenomenon of a bank getting tougher is simply the runaway phenomenon of the automaticity of create which makes this universe.

Вы ни в коем случае... вы не должны затыкать рот преклиру, когда он это говорит, потому что этого становится все меньше и меньше, и наконец он берет быка за рога и говорит: «Ну, мне только что пришло в голову, что, когда я отдавал приказ, мне как бы в некотором роде показалось, что это было очень плохое место для лагеря. И постойте-ка. О, о, да, о, о, да, да. Я припоминаю, что за день до этого я был очень зол на армию. Да. И я вроде как пожелал, чтобы я больше не имел к ней никакого отношения. Так вот, какое, по-вашему, это имело отношение к тому, что я выбрал это место для лагеря?»

If you were going to run that at all, it'd have to be on the order, I think, of about one to ten. If you ran it for one minute or ran it for one hour, you'd have to run ten hours of the counter-process.

И только тогда преклир начинает наверстывать упущенное. Только в этот момент он начинает наверстывать упущенное. И он говорит: «Я сделал это». Но он знает, что он сделал это, и он был готов принять любые последствия того, что он это сделал, и он мог признать, что был причиной этого, что и является определением ответственности. Человек мог действительно признать, что был причиной этого.

Now, the counter-process to this is Confront, Alternate Confront. So it should be run. If you're going to run any Create at all, you'd have to run it about ten to one on Confront.

Признать не то, что он был причиной чего-то вымышленного, а действительно признать, что он был причиной того, что произошло. И именно благодаря этому разрешаются инциденты и даже целые жизни. И именно благодаря этому вы взламываете кейсы.

So if you said, „What part of a mother would you be willing to create?“ and if you said that for ten minutes, well then, certainly for a hundred minutes you'd have to run „What part of a mother would you be willing to confront?“ or „can you confront?“ or „could you confront?” as an alternate question with, „What part of a mother would you rather not confront?“ which gives you the plus-minus confront and takes away the debris and takes the maybes and mysteries out of the line.

Так вот, какой-то человек, который просто говорит: «Что ж, вот он, мой кейс, и я знаю, что несу ответственность за все. Я сделал все это», – запросто, без запинки пересказывает множество деталей в инциденте: «На самом деле я принимал участие в Арденнской операции и командовал там батареей» – или что-то в этом роде... вы сталкиваетесь с кем-нибудь где-то на траке. «Это я не открыл заградительный огонь, и я был причиной того, что все солдаты погибли, вот и все. Ну, этот инцидент очистился. Фуххх! Хорошо. А теперь давайте займемся чем-нибудь поважнее».

Now, it is in our power to restimulate any terminal in the bank we want to. The terminal is totally flat, is not giving the pc any trouble whatsoever, he's acting like he's Clear, and then we start clearing him on things he might run into someday.

В этот момент вам, одитору, самое время выяснить, за что именно он может быть ответственным в этой истории с батареей. Может оказаться, что весь этот чертов инцидент – вымысел. Человек настолько безответственен, что он даже не рассказывает вам о том инциденте, который действительно произошел. И вы начинаете копаться в этом, и вы обнаруживаете, что это вообще была не Арде́́ннская операция! Он говорит о первой битве на Марне. Это даже было в другой жизни. Вот как глубоко он заблуждается. И боже мой, когда вы наткнетесь на подлинный инцидент, человек будет говорить, что не имеет к этому никакого отношения. Неважно, насколько бойким он был до этого, он будет говорить, что он не имеет никакого отношения к подлинному инциденту.

And just by running Create, we can restimulate and artificially key in any terminal we want to get our hands on in the bank and clean up.

Так вот, человек начинает говорить, и дальше происходит что-то вроде этого. Он говорит: «Я ничего не знаю... В самом деле, я ничего не знаю о... о какой-либо связи с промышленностью. Я никогда... никогда не был особо связан с промышленным производством и так далее. Мм... однако я кое-что знаю о «Юнайтед стейтс стил» и об основных направлениях их деятельности и так далее. Первый президент этой компании был парень что надо».

We know this fellow once had epileptics - fits, and he doesn't no long - any longer have epileptic fits, and they dropped out somewhere along the line, you see? Well, we want to get real thorough about it and we determine this, we locate the terminal it dropped out on, and it's flat. Well, all we've got to do is run “What part of that terminal can you create?“ or something of that sort, and it'll bang back into view again, you see? And then we run it - Confront or Responsibility, and we knock it back out. Only this time, of course, it'd go back out with much less tendency to pop up. Got the idea?

Вы спрашиваете:

Scientologist now has in his hands the ability to restimulate at will any engram, facsimile, terminal or anything else. It isn't that those things that are flattened can always be restimulated. That isn't true.

• Ну а что собой представлял президент компании «Дженерал электрик»? Что собой представлял первый президент компании «Дженерал электрик?»

The two processes: The weakest one of the two, which is one of the strongest processes there are, is Confront. It's the weakest of the two. The process which is strongest of this is Responsibility. That is the strongest process, run in some version that's an intelligible version.

So that you get as a very fine process - a very, very, very fine process for use on anything and everywhere... Don't expect this thing to do tremendous, miraculous things in three seconds, you know? It's no trick process. But just for the long haul, it does a wonderful job in the hands of almost anybody. If you were being audited by a very inexperienced auditor and were audited on this process, you would get someplace regardless of whether he held the E-Meter with his toes or kept yelling at Bill out the window or something of the sort, see? You'd get someplace.

And that process would be Alternate Confront: „What can you confront? What would you rather not confront?“ And that, just as a general process, tends to knock off the debris incident to having created. In other words, by getting Confront run, you knock out the debris kicked in by all of this irresponsible or responsible creatingness.

Now, what's this tell you? This tells you that artistic rehabilitation is in your hands. I'm going to write a book on this subject one of these days if I can get a couple of moments to breathe. Necessary to breathe, you know, to write a book. You have to be able to breathe at the same time; I'm developing it as a skill. You can write a book and handle dispatches and audit a case all at the same time, but I found out that the absolute necessity is while you're doing this and you're in a body, that you also breathe. It's a discovery I made.

И стрелка Е-метра начинает биться об ограничитель, и этот преклир очень бойко говорит обо всем этом, понимаете? Он дает вам исчерпывающую информацию о «Юнайтед стейтс стил» и о первом президенте «Юнайтед стейтс стил» и... вот и все. Понимаете? И стрелка ходит туда-сюда. И вы спрашиваете:

Of course, I haven't told you what I mean by breathing. Breathing has to do with going out and looking at the weather, you know? Breathing has a lot to do with wondering how fast motorcycles go and other irresponsible things, you know? You take a breather.

• Откуда вы все это знаете?

Now, creatingness requires a certain amount of confrontingness, and any artist who has ever been artistic has practically destroyed himself by out-creating himself.

• О, один человек... я просто читал об этом, изучал это, мне это очень интересно. Вы спрашиваете:

You want to know what happened to your ability to write? You want to know what happened to your ability to paint, your ability to sculpt or your ability to mock up as far as that's concerned? You want to know what happened to your ability to dance? Why, one day you're being run on something, you find yourself looking at a grand piano and realize that someplace or another you've been a concert pianist, and you sit down to the local apartment-sized piano in a friend's place and you can't even pick out „Yankee Doodle“ with one finger.

And you say, „Well, I couldn't have been that person.“ No, I'm afraid you've run into the best guarantee that you were that person.

In other words, your creatingness has gone beyond your confrontingness. See, you've created further than you've confronted, and created further than you've actually taken responsibility for. Boy, I tell you, the fellow who starts handling responsibility for his „grand pianisingness“ - boy, that's a tough word, you know?

I remember when I was a concert pianist. Boy, we didn't have any trouble with that. You hand it over to the box office: The reason you play is because the people want to pay money to hear you play Ha, ha.

You're creating and they're confronting, aren't you, huh? Ha, ha, ha, ha, heh, heh, heh! You're not creating and confronting, see? You're creating; they're doing the confronting.

You put confronting on automatic while you're creating, and you've had it any day.

That doesn't mean that you shouldn't play grand pianos in front of Carnegie Halls or whole track halls or something of the sort, you see? But it does mean that if you're going to create, you've got to learn how to breathe.

About the dirtiest trick I think I ever had be played on myself as a writer comes very much to view. I used to want to go out and research what I was writing about. Everybody that was connected with me at that time thought this was a horrible thing for me to do.

Of course, you must realize that when I did this sort of thing, I would turn up three, four, six weeks later with nothing left of my wardrobe but a pair of gumboots and some old corduroy pants, you know? Stubble of beard. I'd gone out and lived the part, you know? I'd be in a remarkably secondhand condition - broken fingernails and all that sort of thing, you know?

И он говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, понимаете? Вы спрашиваете:

If you're going to write a story about logging, well, you'd better get in and log, man, you better get in and log. You go down and sign up on the logging crew. You know? And you decide you know all about being a sawyer now; you'd better be a feller. Something of that sort. So you'd fell some tall tales.

• Что ж, были ли вы первым президентом «Юнайтед стейтс стил»? И стрелка зашкаливает, а преклир говорит:

You have to be awfully slippery, you know, to be able to do this, because it means you've got to acquire professional skill while walking up to the manager and then exhibit it after being hired. Makes for a quick study.

They didn't like to see me do this. I'd just disappear out of ken. Of course they'd worry about me and all that sort of thing. I'd come back with engine oil all over me, having been a stunt pilot for seven weeks, you know? Write a story about it or something. It worried them, as one could see, but it was a dirty trick. Because I used to have a system of not writing about things I didn't know about. And I think it's a fairly good maxim. I would advise it to almost anybody, particularly science-fiction writers.

If they'll just get somebody - some auditor to cooperate with them a little bit and give them a session now and then and so forth, they can go off and have all the space opera they want. They can get firsthand knowledge of the situation. Of course, they might never get back here, but that's beside the point.

But firsthand knowledge is - is the thing a person should have, because it gives you a chance to confront. Get the idea? And you just never get tired of writing, that's all, you see? You don't get tired of writing. You go out and you do a lot of confronting and get your hands dirty and get in brawls and mixed up one way or the other.

То, что вы обнаружили, – это очень необычный изолированный фрагмент какого-то непостоянного знания, которое не имеет никакого отношения к делу. Это торчащий хвостик. Это дает одитору шанс на удачу. Понимаете? Информация, находящаяся не там, где она должна быть.

The next thing you know, why, you just feel fine. You just feel fine as silk, you know? Just „Ah, pooh!“ And you get back in there and do some more creating. I don't care whether you're painting or playing a piano or anything else, you got to be able to breathe, too.

Так вот, здесь есть два варианта того, как это может происходить. Человек не знает ничего ни о каких корпорациях, где бы они ни были, и, по его словам, он не имеет ни малейшего отношения к чему-либо, что хоть как-то похоже на «Юнайтед стейтс стил». Это просто полное отключение осознания данной области, понимаете? Человек прекрасно образован. Он знает обо всем, что происходило. Он изучал историю в старших классах и в колледже, и он знает об истории все, только он, похоже, ни черта не знает о Ренессансе. «Какой Ренессанс? О, он имеет в виду Реформацию». – «Нет, Ренессанс». – «Ну что с этим Ренессансом? Что... Ренессанс. Что такое Ренессанс?» –

And if you don't learn how to breathe, you're not going to last long as an artist, let me tell you. And I say the overt act that's played against me is people were arguing at every side, trying to keep me from breathing. They still do. Every now and then, people object to my handling hot machines or something like this.

«Ну, Ренессанс – это был период в итальянской истории между средними веками и современностью... Это... это период!» Да, но где? Кто? Что? Преклир просто глуп, понимаете? Просто понятия не имеет о Ренессансе. А теперь послушайте, о Ренессансе знает любой. Но этот преклир – нет.

They say, „Well, Ron, you're valuable.“ Well, I know I'm valuable. Nobody has to kid me about that. I know exactly how valuable I am, how - how small my value is and how large my value is. I don't make a mistake in this particular direction. It's a total estimate of the situation. Otherwise, I wouldn't be here.

Это анализ кейса путем поиска и нахождения необъяснимого. У преклира будет что-то не так с его состоянием знания в том, что касается этой области, а это означает, что что-то не так с его ответственностью за эту область. И вы ищете что-нибудь странное в его состоянии знания. Слишком много, слишком мало, полное отсутствие или что-то в этом роде, но это именно что-то странное в его состоянии знания в отношении данной области. Есть просто какая-то нелепость в его «состоянии знания» (в кавычках).

They don't have to tell me I'm valuable. In the first place, there's nothing can happen to me. I know. Better people than this planet have tried. See? I mean, there's nothing can happen to me, and actually there's nothing can happen to you. But there's something can happen to your identity and presence. See, and they want to preserve your identity and presence. And they don't think you'd look nice all poured in between the wheels and motor of a racing car, see? Well, your body and identity don't look nice that way, and it's not something that people like to confront. And of course, there's nothing can happen to you beyond the loss of an identity.

Мальчик в пятилетнем возрасте умел играть на скрипке. Боже мой, как он умел играть на скрипке! В двенадцать лет он внезапно выдохся и больше не мог играть на скрипке. Кем он был? Очевидно, что это жизнь, в которой он потерпел неудачу. Там что-то где-то не так. Есть фрагмент знания... вы знаете об этом кейсе что-то такое, что ни с чем никак не вяжется. Следовательно, вам нужно знать кейсы, вам нужно смотреть в оба, когда вы имеете дело с кейсами, вам нужно знакомиться с кейсами, вам нужно изучать их очень внимательно, и никакая система, которую я вам дам, никогда не сможет полностью взломать кейс – понимаете? – если вы не добавите к ней свой здравый смысл.

And of course, you re so knuckleheaded and have gone down so far on create that you can't mock up another body at this particular moment and you need processing. (This, by the way, I keep picking up here is just a list of my crimes.)

К счастью, пробелы в вашем знании не совпадают с пробелами в знании вашего преклира. Если вы следуете всему тому, что говорит преклир, если вы руководствуетесь в сессии лишь этим и если это все, что как-то влияет на ход сессии... он говорит, что надо пройти то, надо пройти это, он говорит... О, бросьте это! Зачем тратить свое время зря? Зачем тратить свое время зря? То, что с ним не в порядке, было подтверждено далеко не один раз. О да, он назовет вам кое-что из того, что с ним не в порядке, – достаточно много, для того чтобы его состояние слегка улучшилось, но он в действительности никогда не затрагивает...

Now, wherever we have a - an over-create, too much create and too little confront, we've got difficulty in the field of artistry. That's what happened to your pinaner playing, and that is why you as an auditor can take a former pinaner player, you know, like Chopin or so forth, and get him to run Reach and Withdraw on the piano. Next thing you know, he can play the piano.

Вы знаете, что сегодня я одитировал до пяти часов утра? Нарушал Кодекс одитора на всю катушку. Взломал кейс, буквально расколол его пополам. Меня это заинтересовало с такой страшной силой, что я просто продолжал одитировать. На самом деле я одитировал не так уж долго. Это просто была одна из этих штучек, знаете? Просто эта изумительная бойкость овладела кейсом, и вам просто никогда в жизни не попадалась такая бойкость. И тут этому кейсу пришел конец. Бум! Только этот человек знает, что кейсу пришел конец. Кстати сказать, конец кейсу приходит только в том случае, если преклир знает об этом.

Did you ever stop and think of what a mystery that was that that thing happens, you know, that the guy goes out and he feels an automobile, you know? Feels an automobile and he can drive an automobile. Some of you probably don't realize you can do that in Scientology. Fellow's unable to drive a car or paint a picture, something like that, well, you just make him reach and withdraw from the tools of the trade. Make him withdraw from the objects he's trying to handle. Make him reach and withdraw from the areas, familiarize himself with this sort of thing. It's just ordinary contact. Just as simple as that. Hardly any auditing commands to it at all. And the next darn thing you know, you run out of - a lot of his create - obsessive create.

Но взгляните на это. Здесь был кусочек знания, который торчал наружу. Понимаете, здесь было какое-то знание, которое было не там, где оно должно было быть. Или человек не знал об этой области ничего, или он знал об этой области все, но просто не мог взять никакой ответственности за нее. Вам это понятно?

Well, factually, you run out his counter-create. And what do you think an overt act is but a counter-create? Something is being created, so you counter-create against the thing. Well, that's a create, too. And your counter-creates get all mixed up with creates, and you don't know whether you're creating or counter-creating, so one fine day, why, you're stopping yourself from writing a book. Instead of creating a book, you counter-create a book every time you write a book, you know, like James Joyce. Ah, it's an overt act against James Joyce; he's got a right to be unintelligible, just like I have.

Есть только одна формулировка этого: когда вы хотите разрешить кейс, то вы смотрите – что-то не так с состоянием знания этого кейса, и вы исследуете это с помощью Е-метра. Что-то не в порядке с состоянием знания этого кейса. Человек знает о чем-то слишком много или знает слишком мало, и тогда беритесь за это и смотрите, куда это вас приведет, исследуйте это и следите за тонармом.

Now, Reach and Withdraw then is a specimen of this confront, that's all. And you get a fellow to reach and withdraw from a piano, and he'll recover all of his abilities to play piano. But the funny part of it is, it takes about ten to one.

Вдруг вы начинаете исследовать такую тему, как летчики. Летчики: всякий раз, когда вы затрагиваете такую тему, как летчики, тонарм поднимается. Вы затрагиваете что-то другое – и напряжение спадает. Вы затрагиваете летчиков, тонарм поднимается высоко, и вы можете провести двустороннее общение на другие темы и снять напряжение. Перед вами что-то, связанное с летчиками, не так ли?

Now, if he spent a lifetime playing a piano, at first glimpse, to recover his concert accuracy, you'd have to spend ten lifetimes of confront to recover that thing totally. Fortunately, he didn't spend the whole lifetime doing it. Actually, the number of hours he spent at a piano was relatively minor. And the number of hours he was playing found only a few amongst them where he was really creating. See?

Так вот, вы обнаруживаете, что есть... если кроме того у преклира что-то не так с состоянием знания в том, что касается летчиков, дело в шляпе. Либо: «Летчики? Что такое летчик? О, я ничего не знаю о летчиках».

So at first, creatingness seems to spread itself all over the place and then it comes down to actually what he is creating. The rest of it he's simply repeating.

• Какие звания есть в ВВС Великобритании?

So you could have this sort of thing happen rather rapidly. But if somebody's interested in painting, doesn't seem to be able to paint, well, the thing to do is to go and paw pallets and daub paint and pull reach and withdraw from brushes and canvases and so forth and make him get paint on his nose and so forth, and not let him do a doggone thing creative about it.

Now, these therapies - these hobby therapies have a certain workability in this direction, but they lose their target the moment that they ask the fellow to create anything.

Да, ну и чушь. Ни одного из этих званий в ВВС Великобритании нет. Вам понятно?

You mustn't let the guy create anything. All you want him to do is handle the materials. I don't care what he uses them for, but don't let him create with them, and hobby therapy works.

Так что вам нужно быть начеку, чтобы поймать преклира на слове.

You're trying to recover basket weaving: well, just let him handle miles and miles and miles of raffia or something, see? Don't let him do a lousy thing with it, you know, just handle it. The second he looks like he's going to tie up anything that looks like a basket and so forth kick him in the pants. Just let him handle the raffia, you know? „Raffia!“ Next doggone thing you know, he can make beautiful baskets.

Так вот, существуют два трюка, о которых я могу вам рассказать и которые вам невероятно помогут. Я также... уже говорил вам о повторяющейся идентности. Знаете, механизм Красной Кометы, Серебряной Молнии. Самое большое безумие, с которым вы только можете столкнуться. Вы начинаете соревноваться сами с собой, понимаете?

Thetans do this, you know? They make things for other people to use. The cobbler's children, you know, never have shoes.

И вы обнаружите, что та цель, которую ставит перед собой преклир, – то, что он действительно хочет делать, – это то, что он уже делал, и если вы исследуете цели преклира в этой жизни, начиная с детства – все, что он хотел делать, – вплоть до настоящего времени, где-то на этом пути вы найдете ключевую жизнь, в которой он застрял и которую он не может конфронтировать. Поскольку он все еще пытается быть тем, кем он был, но он не осмеливается быть тем, кем он был. Так вот, это – ассесмент кейса с помощью целей. Найдите все идентности, которыми он хотел быть за всю свою жизнь, а затем просто разложите там все по полочкам с помощью Е-метра. И где-то вы найдете самого преклира.

Now, it's pretty hard for a writer to handle enough stuff to make up fur the amount of writing he's doing, because he's writing about the universe. And he's creating in and out and about and this and that and characters and the universe, and so forth, and he actually would have to do a lot more breathing.

Еще одной путеводной нитью – что очень интересно – является то, что последние две или три жизни – это настоящая бомба. И если вы можете полностью разрешить кейс и провести его по дороге к ОТ, работая только с текущей жизнью, это означает, что вы как одитор чего-то избегаете.

Similarly, a painter. He's reducing to two dimensions a tremendous amount of three-dimensional, heavy-mass material. So he's apparently dramatizing a „make nothing out of it.“

Жизнь, непосредственно предшествующая этой, обычно намного более важна для разрешения кейса, чем текущая жизнь. И если с ней что-то не в порядке, человек постоянно будет чувствовать, что у него едет крыша. Что-то пошло не так. И дело именно в этой последней жизни, потому что это та жизнь, которую он висхолдирует по всем динамикам. Подумайте об этом. Он висхолдирует ее даже по первой динамике. Это висхолд, который охватывает все динамики до единой. И чтобы что-нибудь об этом узнать, вам нужно добиться, чтобы у преклира было большее знание.

And similarly, a writer is „a make nothing out of it.“ Actually, he's doing a create job, but he's taking big, solid, massive things, and he's putting them down to the thinness of thought.

И если работа с кейсом не идет как по маслу – просто дрррррррр, – то в большинстве случаев вы обнаружите, что что-то не так в последних двух или трех жизнях – там что-то действительно не так, там есть что-то поистине нелепое. И не беспокойтесь о том, какие невероятные истории вы в конце концов вытащите наружу. В итоге вы обнаружите ту, что надо. Но вам будут попадаться кое-какие интересные невероятные истории. Например, что человек вообще не родился в его нынешней семье, а подобрал тело во время операции по удалению гланд в возрасте семи лет. И все остальное, что там есть, – это просто чистой воды оправдание. Это оверт против собственной идентности. Такие нелепые вещи происходят. Это не логичная вселенная. Это просто созданная вселенная.

And the painter is taking these big, massive scenes and that sort of thing and reducing them down to the thinness of canvas, the thinness of a two-dimensional picture. You see? And his creativeness gets mixed up with a not-isness, in his own head. It's perfectly all right to make a smaller duplicate of anything, but he never thinks of doing that. He thinks of creating.

Так вот, это хорошая путеводная нить, и этим стоит заняться. Понимаете, просто устанавливаете, где в точности находится этот человек.

I remember when I was a young writer, I used to be able to write anybody's style. I was tremendously pleased to be able to do so. I've been able to do it for generations. Just pick up - just pick up anything, you know, and say fine. You know, write it. I wrote a - a western one time in total - I was never Shakespeare - wrote it in total Shakespearian verse. And neither the editor nor any reader ever noticed it. They merely thought it was a very fine story, and I think it was just a year or so ago that it was filmed - dragged out of the archives and filmed as one of the prominent TV plays. The thing is written in Shakespearian prose; it scans, every single bit of it. I've even pointed it out to two or three people, and they say, „By golly, you're right, you know? Well, why didn't I notice that?“

• Когда вы родились? Когда вы родились? Этот человек говорит очень бойко:

Well, you escape creating by copying very often.

A very good craftsman doesn't care who he copies. He just couldn't care less. He'll just duplicate anything. Anything comes into his mind, he'll duplicate it.

Вы спрашиваете:

It's only some guy that's practically spinning who has to be totally, personally, individually, separately original! He's not long for this world when he has to do that.

• А где вы были в 1924 году?

It's a big joke on my part now and then to float into an existence an extra work of some writer. Sometime before this century is out, I'm going to float into existence another story by Edgar Allan Poe. Just because it'd be an amusing thing to do. It was one that he missed that he should have written. I happened to think of it, so I'll write it, see? Don't know how it'll get discovered but somehow it'll get discovered somewhere. Probably in the rare manuscript collection at the Library of Congress.

But who cares about something of this particular character because that's not serious You'll find that I am ordinarily only serious about those things that are relatively important on the dynamics. The rest of the time, I play hooky. That's a fact. I play an awful lot of hooky.

But when you create, create, create - „Got to create! Box office! Public! They expect it!“ you know? Create, create, create. Never look at anything, you know? After a while you can't write. After a while you just can't do it anymore, you know? After a while you can't paint.

Понимаете, это человек, который ничего не знает ни о Саентологии, ни о прошлых жизнях – ничего такого. К черту этот одитинг понарошку в отношении его висхолдов!

And somebody shows you a pallet and so forth and, holy cats, you might have been Rembrandt. He was a pretty good boy. He's a pretty good boy, Rembrandt. But he isn't painting now. Otherwise, there'd be some Rembrandts lying around. And there aren't. So, you just create, create and don't confront, and after a while you say, „Well, I just can't do it anymore,“ which means you can't take responsibility for it anymore, which means you better not know about it, which means you lose all control of it.

На днях я взял человека, который... он занимался изготовлением приборов. Он пришел, и я хотел показать ему, как работает Е-метр, чтобы он мог сделать для нас кое-какую работу, связанную с Е-метрами. Поэтому я просто усадил его и провел... я взял инцидент с трака, и я выяснил, что это произошло около трех миллиардов лет назад и точно определил его положение во времени – получил точное время. Он очень смутно... он ничего об этом не знал. Я провел ему процесс по ответственности в отношении этого инцидента. Провел процесс по ответственности в отношении этого инцидента – несколько команд. И вдруг та картинка, которая у него была всю жизнь, – как он выглядывает из окна – изменилась, перевернулась, у него возникло удивительно яркое ощущение того, что он вскакивает с места, бежит, прыгает в машину и скрывается за холмом. И у него возникло удивительно яркое ощущение того, что он движется, и конечно, как только он скрылся за холмом, на город начали падать атомные бомбы. Он должен был подать сигнал тревоги и, по всей видимости, не сделал этого достаточно быстро.

And somebody shows you a Rembrandt a couple of generations later, a pallet and a brush and says, „Daddy, paint me a picture.“

Я просто провел ему формальную сессию, понимаете? Просто... знаете: «Это сессия, цели на сессию, на что вы смотрите?» Понимаете? Никакой «понарошкиной» болтовни: «Это Саентология, тра-ля-ля-ля-ля», понимаете? Следовал точно по наезженной колее: «Так, на что вы смотрите? Хорошо, прекрасно. Так вот, за какую часть того, на что вы смотрите, вы могли бы быть ответственны? Вот что я буду вам проводить. Вот что я буду вам проводить». Я использовал это как команду формального одитинга. «Теперь давайте определим, где это находится во времени» – это я сделал в первую очередь. «Определите положение этого во времени. Сколько лет назад?»

„No, I just don't have anything to do with that, son. Huh, huh. I just never was able to do anything like that.“ That's a fact. He couldn't even do it for his own kid. You know, he couldn't even make a picture of a cat with the two ears, you know?

«Сто тысяч лет? Эй, постойте. Ха-ха-ха». Понимаете, вы могли бы подумать, что у него будет такая реакция. Нет, нет. О нет, нет. Он сказал: «У меня нет никакой реальности по этому поводу. Откуда мне знать, как давно это было». И я просто продолжил определять положение инцидента во времени – безо всякой помощи со стороны преклира, используя только Е-метр. Когда я встретил его в следующий раз, его глаза были где-то в три раза больше. Он всегда ходил вот так вот, понимаете. Я провел ему двадцатиминутную сессию, чтобы продемонстрировать его партнеру применение Е-метра, и сделал его другим человеком.

And if he was stupid enough to do so in kindergarten, a tremendous weariness would settle over him, you know? He'd say, „I don't know what's wrong, but I don't feel well.“

Это, кстати, способ работы с застывшей картинкой. И то же самое можно сказать про «черный кейс». Теперь его песенка спета. Я только что выпустил бюллетень, в котором дается более подробная информация на эту тему. Я просто упоминаю об этом между делом. Все, что вам нужно делать, – это выяснить, на что смотрит преклир, и провести ему процесс по ответственности в отношении этого, и он перестанет быть «черным кейсом». У него появятся картинки. Сейчас я запросто могу вызвать появление картинок у людей. Это была одна из тех вещей, которые останавливали нас в 1950-м году. Это очень просто.

Well, of course, it couldn't be the creativeness of drawing a picture of a cat because he's Rembrandt. You get the idea?

Просто помните: процесс по ответственности за то, на что он смотрит, – и вы получаете картинки. Потому что если он говорит:

Well, a man doesn't have to be a stellar name. A stellar name presents us an interesting problem all by itself. Any time you grab off a stellar name and really put yourself up in lights and so forth, you've ordinarily had it for a while anyhow.

• Ничего не вижу.

But an individual just gets to a point where he just can't bear the thought of taking any more responsibility for creativeness.

Now, this is all mixed up with overt acts, all mixed up with counter-efforts, all mixed up with this and that. And it's all resolvable in various ways but the simplest and easiest way to resolve it, if the longest, is just to get the person to confront or run any kind of a confront, like „What part“ or „What about a painting“ or „What about a painter could you confront? What about a painter would you rather not confront?“ you know? And eventually the guy will start sorting it out, and he'll go through phases of „Got to paint, can't paint. It's all right to paint. No, it isn't.“ And the moral problems associated in painting... It's - all that's happening is you're rehabilitating his ability to create by running out his obsession on the subject, which in itself has taught him that he runs into total apathy about it.

This business of running into the repeating identity is, of course, one of the more amusing phenomena. It's a phenomenon of - that's broke more hearts.

You keep trying to beat your own record, you know? I was mentioning this racetrack. It was about nineteen thousand years ago, twenty thousand, thirty thousand, forty thousand, In the Marcab Confederacy they had a race-track. And you were probably there. And you either have attended its races or had something to do with it, because you find it on most cases.

И началось, понимаете? Не успеете вы оглянуться, как черное становится чем-то расплывчатым, становится розовым, становится белым... происходит что-то еще – ж-жих, – и вдруг оказывается, что человек смотрит на фонтан.

There's one 1216 B.C, that shows up on any case - the Brotherhood of the Snake. 1216 B.C. It shows up on any case. Well, evidently, this other one is the same breed of cat. Almost anybody going through Marcab Confederacy sooner or later got mixed up with the racetracks.

• Ну, – говорит он, – я смотрю на фонтан.

They had turbine-generated cars that went about 275 miles an hour. They ran with a high whine. I notice they've just now invented the motor again. And they had tracks that were booby-trapped with atom bombs, and they had side bypasses. The tracks were mined, and the grandstands were leaded-paned. And the audience - it got to be kind of a „no audience.“ You never could see the audience.

Подайте еще несколько раз ту же команду, и вы получите что-то еще, и так далее, и вы обнаружите, что он находится где-то в далеком прошлом, черт знает где на траке, понимаете, и что он в чем-то застрял.

And oh, they had loose-sand sections and they had slick-oil asphalt and they had ice sections and loose gravel. Any kind of hazards you could think of. A mountain that you went up to the top of and fell off; you know?

Вы не столкнетесь с чем-то поистине плохим, просто продолжайте процесс по ответственности, и человек вернется в настоящее время, и затем оставьте это. Вы получили кейс, у которого теперь всегда будут картинки. Я хочу сказать, что это настолько легко, что мы это упустили, мы все. Ну почему вы не помогли мне с этим? Десять лет. Как бы то ни было...

And just - there were just more drivers killed. There was more blood pouring on that track, you see, all the time. I mean it was always goofed up. Ten, twelve thousand years, this was the favorite sport of the Marcab Confederacy, apparently.

Так вот, следующий трюк, используемый при ассесменте кейсов, – я называю это трюком, потому что... это разговорное словечко – заключается в том, что вы должны поискать трансвестизм как наиболее распространенную причину аберрации в случае, если кейс действительно трудно одитировать. И когда вы обнаруживаете, что кейс очень трудно одитировать, сразу же ищите трансвестизм.

If I'm restimulating you, okay. It's not done intentionally. You'll run into this sooner or later. You'll wonder... You've probably often wondered what that needle-like pinging was in the back of your neck. Well, you probably wound up on the track some time or another as a driver or something of the sort.

Трансвестизм. Вы видите, я пользуюсь английским языком Чосера – тем, на котором мы, по-моему, говорим, – а вы его не понимаете. И я использую правильный технический термин, а вы не знаете, что это такое. Это трансвестизм.

Because nearly everybody, when he wanted to go to the devil, went to this track and became some part of its operating personnel, because it was the fastest ticket out in a society which absolutely insisted that you live!

Мужчины и женщины меняются одеждой, и в результате вокруг вас ходят мужчины, одетые женщинами, и женщины, одетые мужчинами. Это понятно?

The Marcab Confederacy's medicine was so excellent that an individual just couldn't die out of it. That was all. They would drag you back and fit an arm on, fit a leg on, fit a nose on, fit an eye in. They could give you artificial voices and artificial vision and artificial digestion and artificial everything else. The next thing you know, there wasn't even an original part left including you, you see?

Так вот, что происходит? Тэтан принимает решение, что женщина из него получится хорошая, а мужчина – никудышный, а 50% тел, которые находит себе этот тэтан, в среднем, при первом приближении, будут мужскими телами. И тем не менее этот тэтан знает, что она хорошая женщина. Так вот, перед ней стоит задача: где-то в самом начале жизни или даже до рождения переориентировать это тело, или попытаться его переориентировать, или (если она не может этого сделать) приспособить мужское тело к женской роли. Понимаете? И раньше на траке, когда медосмотры проводили не так часто, сделать это было проще простого. Люди жили всю жизнь как женщины, будучи на самом деле мужчинами – мужским телом, одетым и используемым как женское.

But there was always a road out, you know. You could... If there was too much peace, and you couldn't go to war and get yourself killed, you could always get involved with something like the racetrack, you see? That was a sure ticket out.

Все смотрят на меня в изумлении и говорят: «Когда это было?» Да-а, кого вы пытаетесь обмануть? Ладно, человек решает, что быть мужчиной соответствует его исходным целям и его исходной личности и так далее, и тем не менее в 50% случаев он находит себе женские тела. Что он будет с ними делать? Просто сломается в этот момент, забудет все, что ему нравится делать, и так далее... и будет целую жизнь женщиной?

Well, one of these things of a repeating identity - this happened to me over a course of quite a while: I'd be doing something constructive, and so forth, and I'd go play hooky. Or I'd get tired of that particular body setup. I'd go play hooky, wind up down at the racetrack driving a car, you know? Just hooky, you know? This is a rough thing to do on people because it was awful hard on their equipment.

Отличительная черта кейсов, которые для вас будут трудным орешком, заключается вот в чем: вы задаете преклиру вопрос (это девушка, понимаете): «Ну хорошо, были ли вы когда-нибудь мужчиной?», а преклир отвечает: «О, никогда. Всегда была женщиной. Мужчиной никогда не была. Всегда была женщиной. Ни единого мужского тела на траке». О, о, вот оно, одитор. Давай-ка поработаем исходя из этого, поскольку 50 процентов этих тел были другого пола. Тэтан участвует в бесплатной лотерее. Теперь даже не украшают детские кроватки голубым и розовым, чтобы вы могли разобраться, кто где. В больницах все сплошь белое. Вы направляете свои чертовы лучи на это тело – и оппа!

And just go in there and be the Silver Streak, you know? The Silver Streak. You know, so many laps in so many seconds, you know? Track record! Track record. I'd get bored with it and do what I went down there to do anyhow. Work it out in such a way that it really wasn't my fault for knocking myself off, you see? And take one of these cars and wham it into the grandstand or some such place, see, and that'd be the end of that body. And nobody could argue with it, see? Medical science could do nothing after that. Go pick up another body or a doll or something like that and go on about my business and carry out the mission.

Допустим, у вас все просто замечательно. У вас все просто замечательно, когда вы – мужчина. И вы на коне, вы все знаете. Вы во всем разобрались. Вы в той или иной степени умеете владеть оружием этого периода, вы знаете ремесла этого периода, и вы обнаружили у себя довольно-таки неплохие способности управляющего, и вы в достаточной степени овладели всеми этими навыками. И вы настроились на долгий и приятный путь, а затем по той или иной причине вы сваливаетесь с моста, или натыкаетесь на рапиру, или происходит что-то в этом роде, или жена подсыпает вам немного больше толченого стекла, чем обычно, и вы поскальзываетесь на банановой кожуре, или вас застает дождь, – и этому мокапу приходит конец, понимаете?

But after a while this got rather bad because - come down the track and I'd be the Red Comet, see, driving around. Get to walking in and out of the lobby, and I'd see this picture here of the Silver Streak. And I'd look at this, „Track record so-and-so, so-and-so, so-and-so. Aaah, who's this guy,“ you know?

Что ж, вы полностью готовы к тому, чтобы быть мужчиной, понимаете? И вы оказываетесь в женском теле. Тьфу! Вы говорите: «И что я теперь буду делать? Учиться готовить?!» Что ж, просто подумайте – вы, мужчины, присутствующие здесь сейчас, – просто подумайте: вдруг прямо перед вами встает необходимость выполнять всю эту женскую работу. Знаете, вязать, сбивать масло... Перед вами все эти женские развлечения – ля-ля-ля-ля-ля-ля. Так вот, вы бы постарались сделать с этим что-нибудь, черт побери, не так ли? Вы бы попытались использовать тело как-то по-другому, и вы бы попытались приспособить его к собственным пристрастиям, к собственному заученному образцу поведения, потому что, в конце концов, вы здесь главный, а не тело.

And so before I used the track for the purpose it was intended, which was knocking off a mock-up, why, I'd get in there and, urrrr-rrooorn! you know, and managed to take a minute off of that time, you see? Manage to take this many laps off as the total endurance record, and.. Oh, they had races there that'd go for two weeks. You'd be driving f6r two weeks. They'd just keep doping you up. Needles hitting you in the back of your neck, you know, giving you new jolts. This is space opera. This is what this planet is in for. I mean, boy. And knock it off, you know?

А теперь вы, девушки, просто подумайте об этом, подумайте об этом. У вас все хорошо. Вы умеете готовить. Вы умеете шить. Вы знаете, как с чем надо обращаться. Вы умеете ухаживать за младенцами, заботиться о семье. Вы знаете, как угодить мужчине.

I remember I got tired one time. Did have one overt act on the track - it was real bad - is I got tired of wondering whether or not there really was an audience back of those leaded panes. Took one of those tracks - cars, turned it at right angles, and threw it through one of the windows. There was an audience there.

Вы овладели всеми этими навыками. Вы знаете, как вести домашнее хозяйство, и вы знаете другие вещи. Вы получили избирательное право. Все в полном порядке. Все полностью под контролем – и вдруг ни с того ни с сего у вас мужское тело. И что вы будете делать? Учиться играть в бейсбол, стрелять из ружья, идти в армию... А? Как насчет этого? Это было бы потрясение, не так ли?

So anyhow, a few lifetimes later, why, things would be going along pretty good, and the mock-up would be all patched up, and I'd think I was due for a new issue or something like that, and I'd wind up down at the racetrack. Total nom de plume identity - my own identity totally masked, you know, and go in there as the - the Green Rocket!

Что ж, доложу я вам, в прежние времена медосмотры не проводили.

And as the Green Rocket, you know, be going errrr-vrooom! you know, that sort of thing. And one day walking through the lobby, „The Red Comet. The Silver Streak. Nyah, who are these bums? Track record so-and-so and so-and-so and leaped six cars. Six cars.“

Боже мой, была одна девушка, которая прошла с Великой армией Наполеона почти через все кампании. И удивительным считалось то, что ее в конце концов отправили в отставку – разоблачили и отправили в отставку. Что ж, посмотрите, ее разоблачили. Ее разоблачили. А сколько было таких, которые прожили так всю свою жизнь? Пираты: среди них были Анна Бонни, Мэри Рид. Были люди в... были женщины

And the Green Rocket, of course, would get a picture, posthumously: „One of the great drivers of all time who had leaped seven cars and had taken eight minutes off the track record,“ you see?

– боже мой – во Французском иностранном легионе. И как раз, когда я уезжал из Сассекса, пришел мой знакомый из полиции и вассказал мне как нечто пикантное, что они только что арестовали мужчину, который был чьей-то женой на протяжении восемнадцати лет. И мой знакомый думал, что это что-то необычное! Если нечто не является общеизвестным, это вовсе не означает, что оно не является широко распространенным. Это является широко распространенным. Это встречается на каждом шагу. В особенности в обществах прошлого.

I think in the course of about twenty-five hundred years there were an awful lot of pictures in there, but I had about sixteen of them.

У парня вторая динамика просто в паршивом состоянии. Он совсем потерял голову. Но в конце концов, это всего лишь одна жизнь. Он говорит: «Я могу с этим смириться». Понимаете, она говорит: «Что ж, я это как-нибудь переживу. Но будь я проклята, если я научусь стрелять из ружья. И я не имею ни малейшего представления о строевой подготовке, и я не собираюсь ее изучать». Вы понимаете теперь, в каком она положении? Я хочу сказать, что тэтан расплачивается.

I'd just keep going back and beating my own record, see? And I finally would just be exhausted, you know? You know, the Green Rocket. The Red Comet. The Silver Streak. You know? The Gold Bomb, you know? Oh! Whoo! How in the name - 'cause, you see, the equipment for eleven-twelve thousand years never changed one iota. Nothing was ever bettered. It was just ability, you see? It'd be pure, raw ability. As a matter of fact, the equipment was getting a little bit worse. And always beating your own record. You get down to a point finally where it isn't possible. You just have to give up. Well, who defeated you?

Так вот, вы берете человека, который в значительной степени посвятил себя чему-то, какой-то цели того или иного рода, которая задает общее направление его деятельности, и который выполняет вполне определенную работу, и так он жил на протяжении биллениумов, и он попадает в такую ситуацию и говорит: «Что ж, опять двадцать пять. Опять двадцать пять. Как бы нам это подправить?» Вы это делаете. Вы это делаете. Вы обнаружите, что ваши товарищи по оружию считают вас одним из самых красивых офицеров. Время от времени вы совершенно забываете, кто вы такая, и женитесь на ком-нибудь. Боже мой, как вам это удалось? Что ж, у вас для этого всегда есть камеристка.

Ah, the only reason I'm telling you this rather humorous anecdote is just to pound it home to you a little bit that you're basically in competition with you.

По мере развития всех этих событий могут происходить различные казусы, и конечно, они скрыты больше всего, и все это – оверты, и человек не берет за них вообще никакой ответственности. Так что эти странности, конечно же, представляют собой ключевые моменты в кейсе. Я знаю о трех кейсах в окрестностях Вашингтона, работа с которыми прямо сейчас не движется только из-за одного этого факта. Эти люди посвятили себя тому, чтобы быть человеком противоположного пола. Но данное общество забило им голову идеями о том, что этого быть не должно. Понимаете, в наши дни это противозаконно! Очевидно, что закон, каков бы он ни был, очень-очень устал от трансвестизма. Знаете: «Женщины должны быть женщинами, понятно? А мужчины должны быть мужчинами. Понятно? А тэтанов нет».

You are - have most in common with you. You, in this life, have most in common with you in another life. Unless you keep in fairly clear view... In all of those lives, there was no question in my mind about who I was as long as I was going about my business and not playing hooky. See, I knew who I was, I knew what I was supposed to be doing. I knew what I was... But I'd go play hooky, bury the identity, counterfeit it and take no responsibility for it. and knock off the mock-up, which of course I couldn't take responsibility for.

Поэтому вы рассматриваете кейс с этих точек зрения, и то, о чем я вам только что рассказал, вероятно, поможет вам взломать большинство трудных кейсов, с которыми вы сталкиваетесь: такие факторы, как знаменитая личность или что-нибудь вроде трансвестизма. Ведь мужчина, будучи женщиной, конечно же, полностью скрывает то, что он – мужчина. Это полный висхолд на протяжении целых жизней. И наоборот, полный висхолд – тот факт, что человек – женщина. Понимаете, этот факт представляет собой полный висхолд – и всевозможные казусы такого рода. Потом эти люди приобретают тело нужного пола и несут с собой некоторую часть этого висхолда, и так или иначе у них все перепутывается. И вы можете разбирать кейсы по винтику один за другим, если знаете кое-что из этих вещей. И я хочу видеть, как вы делаете это.

Naturally, I'd get these doggone identities stacked up, and after a while just couldn't face the idea of driving any more racing cars because those guys were too good! I knew I couldn't be that good.

Что ж, по сути, я сообщил вам довольно-таки много данных на этом конгрессе. Я надеюсь, что вы не слишком многое из этого восприняли как осуждение, потому что это преподносится, позвольте мне вас заверить, с большим желанием оказать помощь. Если вы думаете, что я пытался сделать вас виноватыми во всех ваших овертах, вы совершенно правы. Но я никоим образом не пытался использовать это в качестве дисциплинарной меры, чтобы заставить вас быть хорошими. Я хочу, чтобы вы были честными.

Now, writers, pianists, all the rest of the artistic world, to some slight degree, are running into their own identity - to some slight degree, whether great or small.

Я очень доволен тем, как идут дела. Я сам... я с трудом могу удержаться от того, чтобы одитировать преклиров, поскольку мне определенно не следует одитировать до пяти утра, когда в это же утро у меня начинается очередной день конгресса. Я начал задаваться вопросом: за кого я себя принимаю? Что я – кукла что ли, или что-то еще, или человек, – чтобы продолжать работать в том же духе?!

If a man is on the track doing painting, I can assure you that some scrap of his work has survived somewhere. Now, he doesn't have to be the great name. You would be amazed how many people there have been who were great in their times. An awful lot of great right now.

Как бы то ни было, я надеюсь, что какая-то часть этой информации оказалась интересной. Это так?

But a writer just gets to a point where he can't compete with himself anymore. You get the idea? When he runs into that sort of thing, he's more or less had it. And a fellow who has just gotten through being a famous writer in the last generation is practically sunk in his next lifetime, He's liable to be taught his own books in his own literature classes. It's horrible! I'm not in that position right now. I just happen to speak from a pc.

И я очень надеюсь, что вы сможете устроить все так, как вы хотите, и направить жизнь в то русло, в которое вы хотите, и что вы сможете взять ее под контроль и добиться того, чтобы она текла именно так, как вы того хотите. И я знаю, что вы можете это сделать.

But for the last twenty-five hundred years I have been taught my own speeches. I've still got extant pieces of writing up and down the track. There's quite a little bit. Amazingly constant. And I have not necessarily taken an irresponsibility for the thing. I - one of these days, I thought I might get together a little book of extant writings of one character or another. Thought you might find it amusing.

Я очень счастлив, что вы приехали на этот конгресс. Для меня это был один из тех конгрессов, которые принесли мне наибольшее удовлетворение. Это просто моя точка зрения. Я надеюсь, что в какой-то степени и ваша.

But where you're - where you're in constant competition on creation with yourself why, you've more or less had it, you see?

What you're looking for when you try to solve a case is the points of greatest creativeness which haven't been confronted, because that lifetime will be in total restimulation, with total irresponsibility for it.

The one person you're not willing to be is the person you were. Isn't that funny? The one person you're not willing to be is the person you were.

It's no good even sitting down and asking a pc, „Who would you most be - most unwilling to be?“ because he'll always miss it. It's a total not-is-total not-is. And when you're auditing on it, he's most of the time, „No, I wasn't it. No, I wasn't it. No, I wasn't it.“

Sometimes he picks out a famous identity of one character or another which is an offbeat or a repetitive identity on another civilization millennia. You know, this civilization thing is - repeats itself like a baby's development.

You know, you have these various circumstances. There's been seventeenth-century France time after time after time on the time track, you know? And there's been - there's been a Renaissance time after time after time. There are Greek civilizations time after time after time. You get the idea.

About the only thing there hasn't been enough of according to the American public, has been cowboy civilizations.

But you'll find the point of greatest creativeness of an individual or what he is creating or what he's most, in this lifetime, been involved in creating is most what's wrong with his case as a computation. And you've got to get that confronted. You've got to get him to take some responsibility for it; you've got to get him to confront it. The easiest way to do is just to get him to confront it; the fastest way to do is to get him to take some responsibility for it. The rest of the case will fall out in the soup.

But of course, in order to audit a case at all, you have to establish two-way communication. To establish two-way communication, you've got to get off the overts and withholds.

Similarly, you'll find that most writers when they fail, fail because, Lord knows how long ago, they killed a writer.

And when they've killed a writer and then they afterwards try to write - they're actually not trying to do a life continuum on him - they accidentally started to write and then got that other one restimulated and so failed.

All kinds of crossplays occur in this field of creation, but creation is so much the button, that it's practically everything wrong with a case. And creation without responsibility is the downfall of any case anywhere.

The rehabilitation of artistry is rather easy, and to you would probably pay off greater dividends than any other single activity because you could put every stage and screen star you could lay your hands on, every painter and everybody else in the field o¸ the arts and communication right back into the run. All you'd have to do is get him to take some responsibility for what he's doing, get the overts off on what he's doing and you would have him back there doing a stellar job instead of limping and not being tired when he'd finished with a performance.

It's a broad field of Scientology. It's a field of Scientology which exists of course in our own technology - just rehabilitating cases - but it exists as artistic rehabilitation and would be well worth doing for the sake of dissemination of Scientology, as well as for the arts and culture of our times, if anybody undertook this as a project.

We have the answers to this now. It's been a long time in coming. What I actually should do is write a book about it, something like that, and scatter it around. And you'd find an awful lot would result from it because people are very interested in create, because create is the dynamic principle of existence in Scientology.

Thank you.