Что ж, мне действительно очень жаль, что я даю вам такой рестимулирующий материал. Очень, очень жаль, поскольку рестимуляция, которую вызывает радиация, – это все, что она вызывает. Это все, что она вызывает. Вы меня понимаете? Я имею в виду, что, когда мы говорим о радиации, мы говорим только об одном, а именно о рестимуляции. Мы на самом деле не говорим больше ни о чем, кроме умственной реакции.

Так вот, кто-то вполне может сказать: «Требуется 8,7 килограммов урана 238 или 82 или чего-то в этом роде, чтобы создать критическую массу» – и так далее. Я не знаю, имеет ли уран какое-то отношение к этому или нет. Возможно – да, возможно – нет. Нам уже удалось создать гамма-излучение без использования урана... мы уже сделали это, просто придав ускорение ионам ртутных паров. Возможно все дело в скорости. Может быть, тело просто не может выдержать столько движения.

Но суть в том, что критерием здесь является движение. Вот здесь происходит какое-то действие; вот здесь происходит что-то, что просто не могло бы произойти, если бы человек не испытывал такого нежелания, чтобы это произошло. Я понятно выражаюсь? Если бы у человека не было такого нежелания, чтобы это произошло, то это никак бы на него не повлияло. Он, вероятно, мог бы стоять перед рентгеновскими трубками, атомными бомбами, отчетами по исследованию атомной энергии часами, и с ним бы вообще ничего не произошло.

Так вот, на физическом уровне взрыв – это действие, которое имеет такие характеристики как теплота, скорость ветра и интенсивность света. Когда здания обрушиваются на тела, тела очень часто сплющиваются. Когда на тело дует ветер со скоростью пятьсот километров в час, оно обычно не реагирует на это так, как если бы это был какой-нибудь легкий ветерок. Ему становится некомфортно. Оно не хочет оставаться в этом месте, оно начинает перемещаться. Когда вы направляете на кого-то такое пламя, он сгорает. Попробуйте как-нибудь сделать это. Эмпирический эксперимент, все во имя науки, конечно! Вы нагреваете кого-то, и он варится.

Так вот, этот эксперимент уже был проведен. У меня был один старый приятель, вождь Вагаюнга, на Соломоновых островах, и он все мне об этом рассказал. Он рассказал мне, при какой температуре лучше всего готовить «длинную свинью». Он дал мне очень хороший рецепт: нужно взять лавровые листы и... ну, это не имеет отношения к делу, но... это очень хороший рецепт, но у меня так и не было возможности попробовать его, понимаете? Но человека можно сварить, если его нагреть.

Так вот, это всем известные физические реакции, которые возникают непосредственно при взрыве. Слишком много слишком горячего света, слишком сильный ветер, слишком много тепла, вас бьют кирпичи и проносящиеся мимо деревья. Все это физические реакции, которые возникли бы при любой катастрофе, и это не то, о чем мы говорим на этом конгрессеСуществует только одно средство против всего этого, и это довольно забавное средство. Вы очень удивитесь, когда услышите предысторию. Вы хотите узнать, как у нас появились эти современные материалы исследований, собранные за этот год? Что ж, я обнаружил, что я не знаю ни одного механического способа защитить тело от уничтожения при атомном взрыве. В феврале этого года... я использовал себя в качестве подопытного кролика и заболел. Я не очень хорошо пережил все это; потом я довольно долго болел. Казалось, что просто не существует возможности проодитироваться до такого уровня, когда на тело... не на человека, вы понимаете... когда на тело радиация не будет оказывать никакого воздействия.

Так что в момент... вы видели, как дети впадают в истерику? Время от времени у меня тоже случаются истерики, когда я занимаюсь исследованиями. Я начинаю колотить по ковру, кричу и говорю: «Это не сработает, это не сработает». И немного бранюсь.

Сотрудники привыкают к таким вещам, они все правильно понимают. Они говорят: «Так, мы снова оказались в тупике». Они не обращают на это особого внимания. Но в данном конкретном случае я сказал: «Очевидно, единственный способ сделать тело совершенно невосприимчивым к радиации и атомным бомбам, – это научить всех мокапить тела, чтобы они могли смокапить себе тело с нуля. Понимаете, тело разлетается в пух и прах, и вы просто мокапите себе новое. Мы должны привести всех в такое состояние, чтобы всякий раз, когда кто-то уничтожает их тело, они могли смокапить себе новое, и тогда все будет в порядке». И это было сказано мной с невероятным сарказмом, понимаете?

И я находился в таком настроении несколько дней... я чувствовал себя очень подавленным. Я действительно довольно сильно болел. Я не знаю, сколько рентген мне удалось поглотить. И... это продолжалось несколько дней, и я сказал: «Послушай, я слышал, как я говорил что-то. Я отчетливо слышал, как я что-то сказал. Знаешь, это неплохая идея. Интересно, насколько мы сможем продвинуться в этом».

На самом деле практически все исследования, которые я проводил, начиная с того времени... с февраля 1956 года... все эти исследования преследовали такую вот абсурдную цель. Первый шаг состоял в том, чтобы научиться делать людей способными создавать мокапы. Мы все знаем, что если бы мы могли сделать людей способными создавать мокапы, то мы помогли бы им справиться со множеством проблем, понимаете? И первое, с чем мы столкнулись, так это с задачей: как сделать человека способным создавать мокапы, чтобы он мог создавать умственные образы-картинки просто раз, раз, раз, раз. И сейчас мы можем это делать. Это одна из тех вещей, которых мы добились благодаря этому. Вот еще кое-что любопытное, что мы обнаружили: нам никогда не удавалось заставить преклира смокапить... создать во всей полноте со всеми серийными номерами... банкноты. Прямо перед тем как создать банкноту, он всегда говорил что-то вроде: «Это все уничтожит. Нам больше некуда идти. Не будет никакого общества. Это конец игры».

Так что на самом деле перед нами встала проблема окончания игры. Понимаете, игра закончится, если каждый будет в состоянии смокапить какой-нибудь мокап по собственному желанию. Вы бы не знали, разговариваете вы с Джимом, Томом, Смоки или Биллом, понимаете? Вы бы просто не знали, с кем вы разговариваете. И те из нас, кто больше всех любит проказничать, вероятно, изменяли бы свои идентности так же быстро, как я изменяю техники, а это происходит довольно быстро! Это создавало бы путаницу. Однако если бы вы могли смокапить столько денег, сколько вам нужно, у вас все было бы в порядке. А что если бы все могли сделать это? Никакой игры. Никакой игры.

Но мы очень многое узнали в ходе экспериментов, в которых стремились смокапить кого-то или пытались добиться, чтобы человек сам смокапил себя. В реальных экспериментах мы дошли до того, что мокапили мерцание посреди комнаты, и это мерцание потом могли видеть другие люди, ничего не знавшие об эксперименте. Довольно неплохо, правда? Конечно, это не портит игру, это просто всех интригует, так что...

Таким образом, мы здесь видим... мы видим довольно интересную цепочку событий, которые имели место начиная с февраля прошлого года, и все это развивалось вокруг идеи о том, что если создавать мокапы на полную катушку, то нас ждет успех. Говоря иначе, если способность человека создавать образы-картинки... умственные образы картинки... очень, очень высока, то этот человек находится в очень, очень хорошем состоянии, и он может сделать со своим разумом практически все, что ему захочется. Вы понимаете, что разум не тело, разум также и не дух. Но человек может делать все, что ему хочется, со своим разумом, если он способен мокапить практически совершенные умственные образы-картинки.

Например, если парню не нравится его босс... пусть он смокапит его, вот и все. Смокапит его и размокапит, смокапит и размокапит, смокапит и размокапит, смокапит и размокапит... и все. Через некоторое время, он скажет: «Не такой уж он и плохой». А если вы будете достаточно долго проводить ему этот процесс, то когда он будет сидеть за своим столом и в комнату войдет его босс, он подумает: «Иди в другую сторону, старый козел», и тот развернется и пойдет в другую сторону. Ну, да ладно...

Эксперименты по созданию умственных образов-картинок примечательны тем, что проводились с большим успехом. Но, как я сказал, это был бы конец игры. Если бы все могли смокапить себе столько денег, сколько им нужно, то ни у кого не было бы настоящих денег. Не существовало бы никакой нехватки в деньгах, понимаете? Если бы не существовало никакой нехватки в телах – не существовало бы никакой игры; никакой нехватки в планетах – никакой игры. Другими словами, всегда должна существовать нехватка в чем-то, чтобы игра успешно продолжалась.

Так что все эти месяцы мы пытались разработать что-то такое, что позволило бы согласовать... чтобы у всех по-прежнему оставалась игра... но чтобы само тело можно было сделать до некоторой степени невосприимчивым к вторичным последствиям атомного взрыва, поскольку это единственное, что нас интересует. Если вы настолько глупы, чтобы оказаться в том месте, куда падает бомба, то это ваши проблемы. Мы просто хотим удостовериться, что если вы находитесь в Су-Фолсе, то на вас не будут воздействовать взрывы, происходящие в Кейптауне. Это единственное, что нас интересует. Ясно? И в этом мы добились успеха.

На самом деле есть три важные темы, о которых я хочу поговорить с вами на этом конгрессе. Одна из них – это дианезин и радиация. Вторая – это решение основной проблемы осознания. Эта проблема как таковая сегодня решена. Каждый пытается стать более осознающим; что ж, мы знаем достаточно дефиниций слова «осознание» и у нас есть достаточно процессов, ведущих к осознанию, чтобы мы могли привести людей к осознанию, – что очень примечательно. И еще одна тема – безумие, мы вполне разобрались с ней. Это весьма большой объем информации... хотя мы проводим здесь небольшой неофициальный конгресс, количество имеющегося у нас материала далеко не маленькое. У нас заряжены оба ствола... на самом деле три ствола. И весь этот материал, как я сказал, охватывает эти три темы: радиация, с которой мы разделаемся сегодня, раз плюнуть; осознание, о котором мы как следует поговорим завтра; и весь понедельник мы будем говорить о том, как спятить. Это очень простая штука. Для этого требуется немного потрудиться... требуется немного потрудиться.

Но теперь давайте поговорим еще немного о решении проблемы, связанной с тем, как сделать тело невосприимчивым к воздействию вторичного излучения, чтобы оно могло выдержать его. Вы хотели бы послушать еще немного об этом?

Хорошо. Если тело разрушается непосредственно при взрыве и на этом все заканчивается, то это не наша проблема. Точно так же вы могли бы попытаться смокапить что-то... придумать что-то... что защитило бы всех от автомобильных аварий. Что ж, мне известен только один способ сделать это, и он заключается в том, чтобы дать человеку тело из чистой стали, которое при столкновении с неподвижными предметами всегда было бы непреодолимой силой. Это было бы решением данной проблемы. Другими словами, вам нужно быть твердым... нужно быть по-настоящему жестким. Так вот, это нереально, поскольку, если тела будут совершенно неразрушимы, у нас, опять же, не будет игры.

Мы сейчас говорим о вторичных реакциях. Мы не оказались в центре взрыва, мы оказались среди 1 995 000 000 людей, которые остались в живых после взрыва, когда все успокоилось. Итак, что нам делать? Что нам делать? Повсюду больные люди. У них возникают сильнейшие реакции; вся пища, которую они едят, пропитана радиацией, все животные болеют... знаете, очень неприятная картина. Что нам делать с такого рода вещами?

Что ж, первое, что вам нужно, чтобы вы могли что-то сделать с такого рода вещами, – это самому быть здоровым. Не смейте заболеть! Иначе никого не останется у штурвала.

Среди обладателей государственных титулов, вы не найдете ни одного, кто действительно мог бы изменить природу человеческого тела.

Так вот, во времена Августа, когда он первый стал богом (лишив Рим его республиканских прав), мы, конечно, ожидали, что Август будет... сразу же станет бессмертным. Его тело будет ходить, говорить, есть и делать все остальное вечно. Но этого не произошло. Август состарился и умер, как и любой хомо сапиенс. Так вот его провозгласили богом. Как вы думаете, титул «мэра», «главнокомандующего атомной войной» или кого-то еще поможет защитить все эти тела от воздействия вторичного излучения? Нет. Неважно, какой титул носит человек, неважно, как называется его профессия, в общем и целом, он просто находится в теле марки «Хомо сапиенс» двадцатого века. И это тело подвергается воздействию вторичного излучения, у него появляются заболевания, вызванные излучением, оно больше не хочет двигаться, работать, действовать, оно ужасно устает, оно очень больное и не хочет выполнять никакую работу, к которой обязывает его титул, даже если этот титул «почетный мэр». Даже если его титул «Глава главы главы главы гражданской обороны». (Когда не существует никакой гражданской обороны, титулы раздаются направо и налево.) Понимаете?

Так что неправильным действием с вашей стороны было бы заболеть самому. Еще одним неправильным действием с вашей стороны было бы оставаться единственным здоровым человеком! Понимаете, оба эти состояния неприемлемы: быть больным или быть единственным здоровым человеком, понимаете? Вы просто не находитесь в согласии с обществом. Не имеет значения, какой плетью, или кнутом, или дубинкой вы будете бить людей, лежащих на улицах... они не станут двигаться просто потому, что вы двигаетесь. Они скажут: «Где же глава гражданской обороны? Где же врач? Что там происходит в больнице?» Там все тоже заболели. Понимаете?

Так вот, единственная причина, по которой люди в Хиросиме не получили слишком сильной дозы облучения, заключается в том, что это была их первая доза; очень многие люди там могли поглотить большую дозу вторичного излучения без каких-либо особых последствий. А что если бы это вторичное излучение оказывало незаметное воздействие на людей постоянно, постоянно, постоянно? Что ж, могу уверить вас, что вам нужно было бы всегда иметь что-то, что вы могли бы использовать вне комнаты для одитинга. Вам было бы необходимо, жизненно необходимо, иметь что-то, что можно было бы применять к широким массам населения. Вам нужно было бы уметь лечить людей в огромных количествах. И вам нужно было бы точно знать, что у вас есть кто-то еще, кто поможет вам, потому что эта работа может быть очень утомительной. Кроме того, вам нужно было бы точно знать, что где-то рядом есть ресурсы всего этого. Это интересно.

Вот в общем-то все проблемы, с которыми вам нужно было бы справиться в вашем непосредственном окружении. Поскольку если тело достаточно невосприимчиво к радиации, оно не будет возражать против того, чтобы съесть немного радиации. Оно не будет возражать. Другими словами, радиация – это радиация... попадает ли излучение вам в грудь или его преподносят вам на блюдечке, это все равно одно и то же. То, что убито радиацией, должно быть – в какой-то небольшой степени – годным в пищу. Конечно, вы всегда можете впасть в крайность... мы тоже можем впасть в крайность... мы можем отучить всех от еды. Однако «Дженерал фудс» не одобрила бы это.

Хорошо. Итак, мы отучаем всех от еды. Нет, это не было... что нам нужно было бы сделать, так это накормить людей такими дозами, чтобы они могли справиться с воздействием всей накопленной у них радиации. Это в общем-то все, что нам нужно было бы сделать, поскольку радиация накапливается. Вы получили облучение в 10 рентген в 1943 году, 15 в 1945-м и 25 в 1946-м, и все это складывается, так что к 1956 году у вас накопилось уже 862 рентгена, и все они действуют иа вас.

Некоторые люди были облучены рентгеновскими лучами больше, чем другие. Поэтому они больше подвержены воздействию радиации. Некоторые люди сильнее облучались, чем другие, и из-за этого они, опять же, реагируют на все это по-другому. Все, что вам нужно сделать, – это избавиться от кумулятивного эффекта, и когда вы избавитесь от кумулятивного эффекта, вторичное облучение, которому вы можете подвергнуться, вызовет у вас на самом деле минимальные реакции. Понимаете? Именно то, что накапливается у вас... то, чему вы подвергаетесь из года в год... имеет значение, и с этим мы можем довольно легко справиться.

Так вот, если человека, который действительно страдает лучевой болезнью, накормить этим веществом под названием «дианезин», то он, несомненно, вылечится до такой степени, что сможет действовать. Так вот, никто не пытается утверждать, что дианезин может избавить человека от лучевой болезни в том виде, в каком она существует сегодня. Вы понимаете? Это... никто не пытается утверждать это. Дианезин делает жизнь терпимой, только и всего... он смягчает реакцию, он перемещает инграмму. Вы понимаете? Но ни в коем случае... ни в коем случае это вещество не избавляет от необходимости получать одитинг, ведь одитинг, в общем-то, единственное хоть сколько-нибудь эффективное средство. С помощью дианезина вы можете смягчить реакцию, вы можете привести людей в такое состояние, в котором они смогут действовать, но не думайте, что вы сможете сделать их Homo novis или суперклирами или чем-то в этом роде просто за счет того, что запихнете им в глотку несколько пилюль. Это никогда не работало и никогда не будет работать, и этот случай ничем не отличается от всех остальных.

Но точно так же, как если бы вы дали голодному человеку еды и он почувствовал бы себя лучше, вы могли бы дать человеку, которого облепили инграммы, связанные с радиацией... и это, в общем-то, все, что имеется в виду под «накопленной» радиацией. Это означает, что инграммы обрушиваются на человека и остаются в таком состоянии, а потом у него появляется еще одна инграмма облучения, она обрушивается на него и остается в таком состоянии. Все, что делает дианезин, – это перемещает все это таким образом, что в результате это не очень сильно влияет на тело. Вот и все, что он делает. Вот и все, что он делает. Но, конечно, этого достаточно. Этого достаточно для наших целей.

Так что вы могли бы одитировать большое количество людей и делать их способными конфронтировать пространство; и когда-то, как я говорил вам, мы справлялись со всем этим именно таким образом. Если человек способен конфронтировать пространство, сохраняя при этом замечательное равновесие, ах! – то вам не нужно слишком беспокоиться по поводу радиации. Но это одитинг, и он в настоящее время требует индивидуального подхода к кейсу. И это довольно высокое состояние бытийности, поверьте, и вместе с этим у человека появляется множество разных способностей. Для этого требуется, может быть, пара сотен часов одитинга... к тому же очень хорошего одитинга, понимаете... чтобы поднять человека на такой уровень, когда он сможет экстериоризироваться и конфронтировать пространство в настоящем времени, просто (щелчок), ну и что, понимаете? Он будет летать вокруг и так далее. Вы делаете клира, вот что вы делаете. Это не будет воздействовать на него, но что касается тела... Между прочим, именно дух заставляет разум постоянно обрушиваться. Это делает тэтан. У тела нет никакого отдельного механизма; у него есть лишь множество картинок, которые могут обрушиться. Ладно.

Так вот, если мы изучим все это немного глубже, то мы обнаружим, что по какой-то идиотской причине, которую никто так и не смог установить до настоящего времени, ключевой ингредиент дианезина, никотиновая кислота... старого типа, не новая... сама по себе является катализатором для инграмм, связанных с радиацией или ожогами; причем очень жестоким катализатором. Она просто запускает их на полную катушку. Другими словами, если вы возьмете все ингредиенты, которые я назвал, кроме никотиновой кислоты, и просто дадите их человеку, то у него возникнет небольшая реакция, как показывают наши исследования в этой области. У человека возникнет небольшая реакция, он почувствует себя немного лучше, но ничего особенного не произойдет. Пока вы не дадите ему немного никотиновой кислоты... ниацина... и йоооу! Но если вы дадите ему никотиновую кислоту без всего остального, то он, конечно, йоооу! Однако не сможет справиться с этим так же быстро.

Так вот, это основные ингредиенты экспериментальных доз дианезина; в конце концов мы уравновесили все это, чтобы получить нужное соотношение, так что теперь мы знаем, какая доза является более или менее сбалансированной и не будет приводить к выпадению зубов и прочим вещам. После всех этих экспериментов, которые мы проводили в этой области, очень, очень интересно изучать различные «рецепты» (в кавычках), одобренные АППЛ. Поскольку некоторые витамины и минералы, изготовленные по этим рецептам для продажи в аптеках, принимать также безопасно, как и вести на поводке саблезубого тигра. У вас, вероятно, повылетали бы все зубы и так далее, если бы вы принимали эти витамины в течение длительного периода времени.

Один из таких препаратов сейчас рекламируют в каждом воскресном выпуске «Американ уикли», там говорится: «Можете ли вы составить для своей жены такую компанию, которой она жаждет?» Вы когда-нибудь видели эту рекламу? Знаете, реклама в стиле Американской медицинской ассоциации: «Можете ли вы составить для своей жены такую компанию, которой она жаждет? Принимайте эти витамины и минералы, и с вами все будет в полном порядке». Но если вы будете принимать этот препарат в течение года, то, как показывают результаты наших экспериментов, у вас не останется ни одного зуба. Там недостаточно кальция на такое количество В1, а В1 просто ускоряет распад кальция. Другими словами, со всем этим нужно обращаться очень осторожно, не как с правительственными отчетами.

Так вот, почему никто никогда не проводил эксперименты с использованием синтетических витаминов и не получил некоторые данные, необходимые для того, чтобы можно было сделать эти витамины безопасными для здоровья или пригодными к употреблению, я не знаю. Я никого не обвиняю... эти ребята, вероятно, просто поленились. Но сегодня на рынке много витаминно-минеральной продукции, которая, как утверждается, делает то, делает се, делает что-то еще. Несомненно, некоторые из этих препаратов действительно что-то делают.

В Калифорнии выпускается продукт под названием «Нутралайт»; это очень, очень интересный продукт... какие-то натуральные витамины. Вы даете этот «Нутралайт» человеку, который страдает артритом или чем-то в этом роде; на самом деле «Нутралайт» изменяет характер инграммы, в которой находится этот человек. Это какая-то картинка с записью чего-то пережитого в прошлом, и человек находится в ней, и из-за этого он болеет; вы даете ему «Нутралайт», и он воздействует на эту умственную энергию и перемещает ее; и человек выходит из этой инграммы или не выходит, как уж получится. Другими словами, это эффективная штука. Она действует эффективно; это заметно. Почему это заметно? Потому что это воздействует каким-то образом на умственный образ-картинку. Но кто еще знает об этом, кроме тех, кто занимается Дианетикой или Саентологией? Никто. Никто даже не знает, что существуют такие штуки, как умственные образы-картинки. Они вообще не знают об этом. Так что не удивительно, что они не очень тщательно исследовали эти вещи. Конечно, это не назовешь очень тщательным исследованием.

Вот парень бьет себя но пальцу молотком и вскрикивает: «Ай!» – это обычная реакция. Но теперь у него все в порядке, палец заживает, все это было вчера. И вот появляется человек, который занимается Дианетикой... это очень злобные люди... и вот он появляется и говорит: «Что ж, я вижу, у тебя больной палец. Что случилось?»

И парень отвечает: «Ну, я ударил его молотком вчера».

Конечно, этот человек, если бы он хотел действовать совсем неявно, просто попросил бы этого парня рассказать о том, как он ударил свой палец, где он находился, когда это произошло, и совершенно неожиданно этот парень сказал бы: «Ай! Что ты со мной делаешь?»

«Ничего, только бью тебя по пальцу молотком; вот и все, что я делаю. Что я делаю? Ну, я беру умственный образ-картинку, которая была создана в тот момент, когда ты испытывал боль, и в ту мельчайшую долю секунды, когда ты находился в анатене и бессознательности, и снова рестимулирую ее. И теперь этот умственный образ-картинка удара находится здесь, и ты снова испытываешь воздействие силы, с которой молоток ударил по пальцу, вместе с сопутствующей этому болью».

Вы можете сделать это почти с кем угодно. Ну, конечно, в Дианетике, если вы делаете это... вы заставляете человека снова по-настоящему пережить все это, вы проводите его через эту небольшую инграмму несколько раз, а потом снова приводите его в настоящее время, и его палец каким-то загадочным образом исцеляется от того, что вы восстановили все это в памяти. Все знают, что сломанная кость заживает шесть недель, все, кроме людей, которые занимаются Дианетикой и Саентологией, они знают, что это не так. Для этого требуется ровно столько времени, сколько требуется, чтобы исцелиться, восстановив все это в памяти. И вы всегда можете изменить время, которое требуется для исцеления, если поработаете с умственным образом-картинкой самого инцидента, ведь именно умственный образ-картинка регулирует процесс исцеления и оказывает на него влияние. Если вы просто поработаете с умственным образом-картинкой, вы справитесь с психосоматическим заболеванием. Вы ничего не сделаете с тем, что человек бьет себя по пальцам молотком. Если вы сделаете с этим что-то лишь наполовину, то вы, возможно, вызовете у человека компульсию. И на следующий день он пойдет, возьмет молоток и скажет: «Я просто не могу... не могу... не могу сопротивляться этому». Бамс!

Но все это уже давно известно. Мы знаем это. Мы знали это много лет. Мы знаем, что если кого-то побили, то потом, когда он видит того человека, который его побил, он вздрагивает. Почему он вздрагивает? Потому что тот человек его побил. Сержанты в армии не смогли бы выжить без этого механизма. Сегодня они свирепо рычат, а завтра им нужно только шевельнуть пальцем. Почему? Они закладывают этот механизм. Они создают у рядового умственный образ-картинку «сейчас тебя съедят», и этот умственный образ-картинка затем рестимулирует другие картинки с далекого трака генетической линии, когда его действительно съедали. И рядовой видит эти зубы, слышит этот рев и говорит: «Меня сейчас съедят, – так точно, сэр!»

Это известно как дисциплина. В наши дни сержанты, как считается, должны быть «старшими братьями». Я не думаю, что они стерли все инграммы съедания у всех рядовых, но, возможно, они их все израсходовали, так что теперь им приходится быть таковыми, но это к делу не относится. Все, что я хочу сейчас сказать, так это то, что умственный образ-картинка – это умственный образ-картинка, и в случае с радиацией ничего не меняется.

Включенные картинки удивят вас. Они напоминают космическую оперу, но это включенные картинки. Они приходят из самых разных частей трака. Каждый раз когда человек немного подвергается воздействию радиации, очередная старая картинка, связанная с радиацией, говорит «Ага, еще радиация», и немедленно придвигается к человеку. «А, здесь есть еще радиация. Это та радиация, которая оказывает на меня воздействие». Понимаете, он не может определить, откуда она приходит, так что он говорит: «Это та радиация, которая оказывает на меня воздействие. Я буду держать ее вот здесь очень близко к себе, чтобы она не причиняла мне вреда. Так, это не помогло. Посмотрим, я по-прежнему ощущаю радиацию. Должно быть, все дело вот в этой картинке вот здесь, фрррмп, вот здесь, рррмп». Но самое ужасное в этом то, что ни одна из этих картинок не содержит в себе никакой радиации. Они содержат последствия воздействия радиации, вот и все, что они содержат.

Так что нужно только дать человеку соответствующую дозу чего-то, что окажет совершенно противоположное действие на инграмму, связанную с радиацией, что-то, что переместит ее в каком-то направлении, что-то, что сократит саму эту инграмму, и тогда облучение будет оказывать меньше воздействия на этого человека. Это не обязательно устранит страх перед радиацией, но это, определенно, устранит дискомфорт.

Так вот, если вы заставите человека испытать воздействие радиаций... это еще один способ... если вы дадите ему что-то, что действительно поднимет весь этот материал, знаете, этот жгучий жар, то он обнаружит кое-что невероятно интересное. Невероятно интересное. Он обнаружит, что может конфронтировать это, что может пережить это. Он обнаружит, что может испытать это. Так что в конце концов он скажет: «Зачем я беспокоюсь об этом?» И он перестанет притягивать инграмму каждый раз, когда вот в этом направлении будут проходить гамма-лучи. Понимаете? Он просто перестанет это делать, поскольку он и так будет знать, что произойдет, он прошел через это, и он больше не сможет убивать себя этим, так что он скажет: «К черту все это». Это очень забавная реакция.

Практически любой штатный сотрудник сегодня скажет вам... все они слушают эти лекции, и они как бы оглядываются назад и вспоминают, как были обеспокоены всем этим несколько недель назад, и они думают: куда делось их беспокойство. Это, вероятно, не очень сильно их удивляет. Они знают, что они могут конфронтировать это. Почему? Да потому что они все принимали дианезин. Но еще несколько недель назад они были другими! Это дикая штука. «Я не буду принимать еще одну дозу этого вещества. Вчера я принял маленькую дозу... я просто думал, что это маленькая доза... и вввввв, это чуть не снесло мне голову! Мне не следует даже прикасаться к этому сегодня».

Кто-нибудь из штатных сотрудников говорит: «Давай же. Давай, прими свою дозу».

«Ну, хорошо». Он принимает ее: «Вот видите! Видите! Видите! Мне сейчас оторвет... Нет, минуточку. Ну, мне чуть не оторвало голову. Ай! Сегодня это не так больно».

Что ж, эти люди играли роль подопытных кроликов, и, изучая, какое действие оказывает применение того, сего, пятого, десятого, мы разработали сбалансированные дозы, мы выяснили, что все это такое и какое влияние оказывает. Конечно, у нас были самые лучшие и тщательно подобранные подопытные кролики, штатные сотрудники-саентологи здесь, в Вашингтоне. Почему? Да потому, что практически все эти люди без исключения находились в четырехстах километрах от того места, где взрывались атомные и водородные бомбы, количество которых доходило до... о, я не знаю, восьмидесяти, девяноста, двухсот, примерно столько бомб... правительство никогда не говорило сколько там было бомб. Одна только серия тестов включала в себя восемьдесят бомб. Погода постоянно менялась, и однажды совершенно неожиданно на город обрушились порывы кипящего раскаленного воздуха, а потом стало холодно. Вы звоните в гражданскую оборону и спрашиваете: «Что произошло?»

«Ничего. А в чем дело?»