*Третья динамика - это группа. Это усилие выжить через группу - сообщество, государство, нацию, общественную группу, друзей, компании - короче говоря, через любую группу. У человека существует определенная заинтересованность в выживании группы. *“Aполло”: первоначально назывался Ройял Скотмэн. Был приобретен в сентябре 1967. С конца 1968 года “Аполло” стал флагманским судном Морской Организации и безопасной базой для Рона, Международного Управления, центра международных связей Саентологии и меккой для технического и административного обучения высших уровней. *Морская организация: организация, существующая внутри формализованной структуры Церквей Саентологии. Она состоит людей, полностью посвятивших себя Церкви. Они принимают клятву о вечном служении. Стиль жизни Морской Организации - сообщество, наподобие традиционных религиозных орденов.

Спасибо.

Спасибо.

Хорошо, сегодня вечером мы собираемся поговорить о том, что очень важно. Мы собираемся поговорить о том, что такое команда. Все другое, о чем я говорил до сих пор, не столь важно, как команда.

Хорошо, сегодня мы поговорим кое о чем важном. Мы поговорим о судовой команде. Все остальное, о чем я рассказывал до этого, не так важно, как команда.

15 октября 1969 года.

Первое, что у вас должно быть, если у вас есть корабль, – это команда, и если у вас ее нет, то корабль у вас долго не протянет.

Первое, что вам нужно иметь, если у вас есть корабль, - это команда, и если у вас нет команды, то вы недолго будете обладать этим кораблем.

Так вот, разница между матросами и сухопутными крысами в следующем: сухопутной крысе не нужно размещать там землю. И поэтому зачастую он выходит в море, не осознавая, что палубу, на которой он стоит, должна быть размещена там и она должна продолжать быть там, и он здесь для того, чтобы двигать эту палубу и держать ее в подчинении и держать ее на плаву.

Разница между моряками и сухопутными жителями состоит в следующем: сухопутному жителю не требуется таскать за собой землю. И поэтому очень часто он выходит в море, не осознавая того, что платформу, на которой он стоит, нужно доставить на место, и продолжать удерживать ее на этом месте, и что он находится там для того, чтобы передвигать эту платформу, сохранять ее на месте и сохранять ее наплаву.

Так вот, когда сухопутная крыса выходит в море и не понимает этот очень важный факт, что теперь у него есть дополнительное действие, а именно, "размещать там землю", вы столкнетесь с такими жуткими вещами, каких у вас никогда не было в жизни. Будет тот еще бедлам.

И вот, когда сухопутный житель выходит в море, не зная этого очень важного факта, - что теперь у него есть дополнительное действие, которое состоит в “доставке земли на место”, - происходят самые страшные вещи, которые вы только видели в своей жизни. Это самый ужасающий беспорядок.

Если вы очень внимательно осмотритесь в любой гавани для яхт, то увидите несколько примеров этого. Кто-то купил себе лодку и собирается отправиться в круиз. Ну, это весьма и весьма замечательный факт, что якорь опускается, не поднимается, не опускается, паруса не поднимаются, не спускаются, и конечный результат всего этого – "Яхта потерпела бедствие" становится обычной новостью в газете.

Если вы очень внимательно посмотрите на яхты в гавани, то вы увидите некоторые примеры этого. Кто-то купил себе судно, и теперь собирается отправиться в круиз. И вот, весьма и весьма удивительный факт состоит в том, что якорь опускается, а потом не поднимается, не опускается, и что паруса не поднимаются, не опускаются и в конце концов результатом всего этого является стандартная газетная история “Яхта в беде”.

Был какой-то парень, который отчалил, скажем, из Англии и шел в Америку. И думаю, он прошел порядка пятнадцати или двадцати миль по Каналу на какой-то бадье с болтами, которая весьма вероятно, которая весьма и весьма возможно могла бы дойти до Америки, имей она команду. И он умудрился так вести эту штуку – я думаю, он укатал все топливо из ее баков и она больше не могла двигаться. И в этот момент береговая охрана и другие службы тут же вышли в море и отбуксировали его на двенадцать миль к Торки или куда-то туда.

Был какой-то парень, который отправился, кажется, из Англии, собираясь доплыть до Америки. И, насколько я помню, он проплыл какое-то расстояние порядка пятнадцати или двадцати миль через Канал на какой-то посудине, и весьма вероятно, весьма, весьма вероятно, что эта посудина доплыла бы до Америки, если у нее была бы команда. И он умудрился устроить такую бортовую качку - я думаю, что он просто расплескал все горючее из баков, и корабль больше не смог плыть дальше. И в этот момент, конечно же, быстро подоспела береговая охрана и другие службы, и они отбуксировали его на двенадцать миль в Торки или куда-то туда.

Я потом был просто поражен, сколько там было поломок – просто фантастическое количество. И в добавок ко всем этим счетам за поломки на яхте, он также получил счет на шесть тысяч фунтов от – Англия верит в спасение жизней на море, понимаете, но за это нужно платить – счет на шесть тысяч фунтов за буксировку в гавань.

Я был впоследствии очень удивлен размерами ущерба, понесенного в результате этого - фантастическими размерами ущерба. И на вершине горы всех этих счетов, которые он должен был оплатить за ущерб, нанесенный этой яхте, он также получил счет на шесть тысяч фунтов - Англия верит в спасение на морях, как вы видите, но за это нужно платить - счет на шесть тысяч фунтов за то, что его отбуксировали в гавань.

Так вот, я лично видел корабли в изумительном состоянии. Я видел много кораблей в совершенно изумительном состоянии. Однажды, в начале Второй Мировой, яхты в Соединенных Штатах были переданы Флоту Соединенных Штатов. По той или иной причине зарубеждные власти – или, то есть, федеральные власти, считают яхту в некоторой степени военным судном. Именно под эту категорию попадает яхта. И поэтому в начале любой данной уважающей себя войны Соединенные Штаты и Англия мгновенно экспроприируют все яхты. И в этот момент все яхты страны вообще любого размера забирает себе флот.

Так вот, я сам видел корабли в “замечательном” состоянии. Я видел множество кораблей в “весьма прекрасном” состоянии. Однажды, в начале Второй мировой войны, яхты Соединенных Штатов были переданы военно-морскому флоту США. По той или иной причине иностранные власти - впрочем, как и наши власти, - считают яхту в какой-то степени военным судном. Яхта входит именно в эту категорию. Поэтому в начале любой стоящей войны Соединенные Штаты и Англия немедленно присваивают себе право собственности на все яхты, и в этот момент вы видите, что все яхты страны всех размеров собраны военно-морскими флотами.

Так вот, причина, насколько я смог это понять в 1942 в бостонской гавани, была в том, чтобы родственники или другие люди, близко связанные с адмиралами и политиками, не пострадали в этой войне, потому что все, что они делали, это сажали их на борт яхт, и в этот момент все яхты ломались. И там были сотни яхт, некоторые весьма приличного размера, оснащенные как патрульные суда, и они пробивали палубу большими гвоздями, чтобы установить там орудия и все такое. Это было потрясающее, потрясающее зрелище. И на их борту можно было видеть самых-самых лучших кэпов из Брукс Бразерс*"Брукс Бразерс" – Компания, известная своей одеждой, прежде всего мужской. Штаб-квартира в г. Нью-Йорке, на Пятой авеню. – Словарь LINGVO в Нью-Йорке.

Ну, насколько я себе представляю, причиной на все то, что происходило в 1942 году в Бостонской Гавани, было то, что адмиралы и политики не хотели, чтобы их двоюродные братья и другие близкие люди стали жертвами этой войны, поскольку все, что они сделали - они посадили их на эти яхты, и в этот самый момент все яхты сломались. Там были сотни яхт, некоторые из них были довольно большого размера, все они были оборудованы как патрульные суда, в палубы у них были вбиты огромные гвозди и тому подобные вещи, для того чтобы ставить на них пушки, и так далее. Все это выглядело очень, очень воинственно. И самые, самые лучшие кепки Brooks Brothers *Престижный магазин одежды в Нью-Йорке. Нью-Йорка находились на их борту.

А мы приходили из моря, покрытые солью и уставшие как черти, это еще мягко выражаясь, потому что, я думаю, что на всем североантлантическом побережье было лишь полдюжины кораблей, которые хоть как-то понимали, что делать с подводными лодками. И этими шестью были мы. Я почти не преувеличиваю. На самом деле, в то конкретное время им не нужен был никакой транспорт в Германию. Все, что им нужно было делать, это формировать группы по четверо на траверзе и отправлять их в Германию из Америки на спинах немецких субмарин. Это было почти… Именно так мне это виделось, понимаете?

И мы возвращались из моря, все покрытые солью и, мягко говоря, очень, очень уставшие, потому что, как мне кажется, во всей северной Атлантике едва ли было полдюжины патрульных судов, которые имели хоть какое-то представление о том, что нужно делать с подводными лодками. И эти шесть судов - были мы. Вряд ли я преувеличиваю. В действительности, в тот самый момент не нужно было направлять никаких транспортных судов в Германию. Все, что нужно было сделать - это построить войска по четыре человека в ряд, и отправлять их в Германию из Америки на корпусах немецких подводных лодок. Все это было похоже на... Ну, вы знаете, по крайней мере, мне это так казалось.

Я входил в гавань и тут же появлялся посыльный, опоясанный белым ремнем, и говорил: "Подлодка обстреливает грузовое судно в двенадцати милях от Кейп-Код. Ээ... ребята, вы... сейчас же, Сэр, должны немедленно выходить", – и так далее. И ты говоришь "Какого… какого черта? Что-что-что-что ты говоришь?" Понимаете? "Топливные баки пусты. Пушки... у нас нет снарядов. На борту нет еды. Что... что... что за черт? На фига тут стоят все эти корабли? Сотни кораблей?" Леса мачт с лучшими капитанами из Брукс Бразерс. Это были также и хорошие яхты. И я уверен, что пушки, которые они на них поставили, могли стрелять. Конечно, мы были в несколько раз больше их. Поэтому мы разворачивались и выходили, и делали что-то для того грузового судна, которое обстреливали.

Я приходил в гавань и немедленно встречал посыльного с белым поясом, который стоял там и говорил: “Подводная лодка торпедировала транспортное судно в двенадцати милях от Кейп Код. А-а... ребята... а-а... то есть, сэр, вы должны выйти немедленно”, - и тому подобное. А вы говорили: “Какого... какого черта? О чем - о чем - о чем - о чем вы говорите?”. Понятно? “У нас нет горючего. Пушки - у нас нет боеприпасов. На борт не загружен провиант. Да... в чем... в чем... В чем дело? Что случилось со всеми этими кораблями, которые у вас здесь стоят? Этими сотнями кораблей?” Леса мачт, и все лучшие кепки из Brooks Brothers. У них тоже были неплохие корабли. Я уверен, что пушки, которые они на них поставили, стреляли. Конечно, мы были в несколько раз больше их по размеру. Поэтому мы разворачивались, выходили в море, и что-то предпринимали в связи с этим транспортным судном, которое было торпедировано.

Поэтому нам действительно начинало казаться, что на всем североантлантическом побережье было только шесть судов, и все мы были всеми этими шестью.

Так что нам начинало казаться, что есть всего шесть судов на всей северной Атлантике, - и мы были этими шестью судами.

Но я начал присматриваться к этим яхтам и меня это очень заинтересовало. И время шло, и я продолжал отмечать подобного рода штуки, потому что во многих гаванях эти яхты так там и стояли. Они там стояли и больше ничего не делали, понимаете, потому что их задачей было нести ответственность за будущую аристократию Америки, и меня они очень заинтересовали. И если вы когда-либо видели суда в плачевном состоянии, то это были они. Они не могли пройти даже пятнадцать метров, несмотря на то что провели на верфи несколько месяцев. Даже если бы их поставили на верфь и полностью перестроили, они все равно не прошли бы и пятнадцати метров. Это было просто совершенно невероятно. У них не было никакой команды. У них не было никакой команды.

Но мне нужно было посмотреть на эти яхты, и я очень заинтересовался этим. И по мере того, как шло время, я продолжал следить за подобными вещами, поскольку во множестве гаваней эти яхты стояли до сих пор. Они ничего не делали, просто стояли на приколе, как вы понимаете, поскольку их целью было обеспечение будущего аристократии Америки, и я очень заинтересовался ими. И если вы когда-либо видели суда в плохом состоянии, - то они именно такими и были. В действительности, они не смогли бы сдвинуться даже на 50 футов, хотя они месяцами стояли на верфи. Даже если бы эти суда отправили на ремонт и полностью их перестроили, то они не смогли бы сдвинуться и на 50 футов. Это была самая ужасная вещь, которую только можно было бы видеть. У них не было команд. У них не было команд.

Они представляли собой кучку сухопутных крыс, которые не думали ни о чем, кроме самовыживания, и их сажали на борт этих кораблей, и у них больше не было никаких кораблей.

Все, что там было - это кучка сухопутных жителей, самым большим интересом которых было собственное выживание, и их посадили на борт этих кораблей, и у них не стало ни одного корабля.

Да, я был очень удивлен... я был очень удивлен тем количеством времени, которое потребовалось для того, чтобы хоть что-то сделать, потому что четыре или пять лет спустя они так их и не починили, и конкретно в то время они всего лишь вернули их владельцам или продали их через публичный аукцион. И, ребята, к тому времени это были полные развалюхи.

Ну, я был очень удивлен... Я был очень удивлен действительными сроками, которые потребовались для того, чтобы что-то было сделано, потому что и через четыре года, и через пять лет после этого они все еще не были задействованы в операциях, и все, что они сделали в тот момент - они возвратили их владельцам или продали их с общественного аукциона. И я вам скажу, к тому времени они стали развалинами.

Помню одну яхту, она называлась Голубая Вода. Она была около 33 метров или примерно такого размера. И у нее была красивая внутренняя обшивка в главном салоне, и парни, которых они посадили на ее борт, не могли согреться, она стояла на причале в Чесапике, и они положили посреди главной гостиной кирпичи, и все время жгли там костер. Да, это было просто поразительно.

Я помню одну яхту, которая называлась Blue Water. Она была примерно 112 футов в длину или что-то около того. У нее была очень красивая отделка в главном салоне, а ребята, которых посадили на борт, никак не могли согреться, когда она стояла у причала в Чезпике, и тогда они сложили нечто из кирпичей в середине главного салона и развели там костер. Да, это было просто чудесно.

Так вот, простите, что я отвлекаюсь на воспоминания; Вторая Мировая Война – это несколько войн назад. Я мог бы поговорить с вами для разнообразия о Войне за Независимость Америки или о каких-нибудь подобных войнах.

Впрочем, простите мне мое воспоминание; кроме Второй мировой войны были еще и другие войны. Я мог бы рассказать вам об американской войне за независимость или еще о какой-нибудь войне для разнообразия.

Итак, главное, что я пытаюсь до вас донести, что вне всяких сомнений правительство Соединенных Штатов присвоило себе яхт общей стоймостью свыше миллиарда долларов. У них не было ни одной команды, поэтому у них не было ни одной яхты. Интересно, правда? Так что недостаточно иметь корабль. Вы должны разместить его там.

Главный факт, который я пытаюсь до вас донести, однако, состоит в том, что, вне всякого сомнения, правительство Соединенных Штатов получило во владение яхты общей стоимостью более миллиарда долларов. Однако у них не было команд, поэтому у них не стало ни одного корабля. Это интересно, не так ли? Так что иметь корабль недостаточно. Вы должны знать, что с ним делать.

После того как вы наблюдаете нечто подобное, это служит вам огромным уроком. Вы должны продолжать размещать этот корабль там. Это плавающая платформа, и вы не имеете никакого представления, пока не столкнетесь с ним лицом к лицу, какой фокус может выкинуть Старик Море.

Если вы видите что-нибудь подобное, то это становится для вас хорошим уроком. Вы должны поддерживать корабль в порядке. Это - плавучая платформа, и у вас нет ни малейшего представления о том, как это делается, до тех пор, пока вы не увидите собственными глазами, на что может быть способен Старик Океан.

Недавно здесь мы получили представление. Кто-то в Англии мне пишет, просит – у него все там всячески обосновано и все такое – но он собирается установить плавучий город. И все будет на плаву и он собирается поставить его на якорь, думаю, где-то на полпути между Англией и Данией. И несомненно, этот подвиг инженерии может быть осуществлен. Но я взглянул на это и подумал, видел ли он когда-либо Старика Море, когда тот в скверном настроении.

Тут недавно нам подкинули одну идею. Кто-то из Англии пишет мне, спрашивает меня - и у него есть на это разного рода обоснования и тому подобное - о том, что он собирается построить плавучий город. И все это будет держаться на плаву, и он собирается сделать так, чтобы эта штука стояла на якорях, насколько я помню, где-то посредине между Англией и Данией. И несомненно, что этот инженерный подвиг может быть совершен. Но я посмотрел на это и подумал, видел ли он когда-нибудь то, как ведет себя Старик Океан, когда находится не в столь хорошем настроении.

В свирепость, которую развивают волны и ветер, просто невозможно поверить, пока не увидишь это собственными глазами. И поэтому вы действительно управляете кораблем – я никого не хочу пугать до смерти, потому что ничего страшного в этом нет. Сущий пустяк. Так что вы управляете на основе соглашения со Стариком Море, что вы будете делать свою работу и поддерживать все работающим правильно, а он оставит вас невредимым. И это именно то соглашение, действительно, на основе которого вы управляете. Если вы поддерживаете все работающим правильно и все у вас в полном порядке, и ничего не пойдет к черту посреди чего-нибудь там, ничего нет настолько слабого, что может развалиться во время неожиданной нагрузки, что ж, тогда вы достигли полюбовного соглашения со Стариком Море – при условии, что ваши вахтенные офицеры также не посадят вас на мель и не выбросят на берег во время такого шторма, и вы... Но это, опять же, будет просто случаем проявления халатности.

В свирепость, с которой могут обрушиться на вас волны и ветер, в действительности трудно поверить до тех пор, пока вы сами это не увидите. Так что в действительности вы работаете с кораблем - я не хочу никого пугать до смерти, потому что ничего такого здесь нет, это просто кусочек торта, - вы работаете на основе соглашения со Стариком Океаном - вы делаете свою работу, поддерживаете все в хорошем рабочем состоянии, а он оставляет вас в покое. Вы работаете в действительности именно при таком соглашении. Если вы поддерживаете все в хорошем рабочем состоянии, и все у вас в порядке, и ничто не отвалится к чертовой матери посредине какого-нибудь мероприятия, если нет ничего настолько ненадежного, что оно может развалиться на части во время внезапного шторма, что ж, тогда вы приходите к дружественному соглашению со Стариком Океаном - при условии, что ваши вахтенные офицеры не посадят ваш корабль на мель или на подветренный берег во время бури, или вы... Но в этом случае, опять, все это произойдет от вашей беззаботности.

Единственно, когда у вас по-настоящему будут проблемы с морем, – это когда вы пренебрежете идеей размещения корабля там. Это единственное время, когда у вас будут с ним проблемы. Вы выходите из гавани и двигатель делает ”Кафф! Ум-ум-ум. Каф! Ум-ум-ум”. Ну, здесь будет еще больше произвольности, чем сейчас. Потому что, если корабль идет так в спокойной воде, то как он, черт возьми, будет идти, когда попадет на волну? А что будет, если море по-настоящему разгуляется?

Единственно, когда вы в действительности имеете неприятности в море - это когда вы нарушаете представление о том, что корабль нужно держать в порядке. Это единственный случай, когда у вас возникают неприятности с ним. Вы выходите из гавани, и двигатель начинает “Кафф! Ухм-ухм-ухм. Кафф! Ухм-ухм-ухм”. Это значит, что вам нужно ждать большего количества случайностей. Поскольку раз корабль ведет себя таким образом на спокойной воде, то как, черт возьми, он будет вести себя, встретив парочку волн? А что случится, если море действительно разгуляется?

Поэтому уровень вашей базовой деятельности намного выше уровня деятельности на суше. У машины ломается двигатель, вы оттаскиваете ее на обочину и все ок.

Так что основа ваших действий гораздо выше той, на которой вы действуете, находясь на суше. Если у вашего автомобиля глохнет двигатель, то вы просто съезжаете на обочину и вылезаете.

В любом случае... у меня самого было несколько замечательных подобных случаев. Однажды я занимался доставкой яхты. Это была милая маленькая яхта, но она очень долгое время стояла без движения. И я пришел и подрядился доставить ее, расстояние было маленьким – просто перегнать ее через гавань. Гавань была большая, но мне нужно было просто перевести ее через гавань. Не казалось, что будет много работы. И со мной был один парень и его девушка, которые были больше заинтересованы в том, чтобы напиться, чем перегнать эту штуку через гавань, и был у меня на борту еще один парень, тот вообще ничего не понимал в этом. Но это не казалось таким уж большим делом.

Так или иначе, но... Я сам приобрел некоторое количество замечательного опыта в этом отношении. Однажды я взялся за доставку яхты. Это была красивая маленькая яхта, но она слишком долго стояла на приколе. И я пришел и взялся за ее доставку, намереваясь всего лишь совершить на ней маленький перегон - просто перевести ее через гавань. Это была большая гавань, но я всего лишь намеревался переплыть с одного берега на другой. Это казалось нетрудной задачей. Вместе со мной был один парень вместе со своей девушкой, которые больше интересовались выпивкой, чем перегоном яхты через гавань, и еще один человек был у меня на борту, который вообще никакого понятия об этом не имел. Но мне это не казалось слишком трудным.

Мы прошли небольшое расстояние и генератор сдох. Генератор сдох, аккумулятор, естественно, тут же разрядился и двигателю настал конец. Ничего нельзя было сделать. Никаких станций техобслуживания с работающими на них дельфинами. Но у нее были замечательные паруса, поэтому я поднял паруса, и она стремглав побежала туда, куда и шла, и тут вдруг – хрясь! Упал грот. Шлеп! Обвалился кливер. И бам! вниз сполз бизань.

Мы прошли короткое расстояние, и у нас отказал генератор. Генератор отказал, и естественно, после этого аккумуляторы быстро сели, и нашему двигателю пришел конец. Вряд ли с этим можно было бы что-нибудь поделать. Вокруг не было никаких станций обслуживания, управляемых дельфинами. Но у яхты были прекрасные паруса, поэтому я поднял на ней паруса, и она возобновила движение прежним курсом, и вдруг, совершенно неожиданно - хрясь! Упал грот. Хряп! Шмяк! Свалился кливер. Шших, бум! Упал бизань.

Так что я сказал: "Так, в чем дело?" И я осмотрел их и обнаружил, что фалы были насквозь прогнившими. Она так долго стояла без дела, что канаты снаружи выглядели хорошо, но вы должны знать, что нужно взять кусок каната, раскрутить его и посмотреть внутрь каната. А внутри каната была труха. И фалы порвались.

И я сказал: “Ну, в чем дело?”. Я посмотрел на все это и обнаружил, что ее снасти прогнили. Она стояла неподвижно так долго, что снаружи веревки выглядели прекрасно, но вам нужно было быть знатоком, чтобы догадаться взять кусок веревки, перекрутить его и посмотреть на то, что внутри этой веревки. А внутри этой веревки был просто порошок. Так что со снастями я попрощался.

И я пошарил в боцманском рундуке, и нашел там только веревку для белья. И я сумел связать эту веревку и заменить ею фал грота, и уговорил этого парня влезть на мачту и у нас получилось поставить грот, и корабль снова пошел вперед.

Тогда я пошарил в боцманском сундуке, и все, что я там смог найти - это несколько бельевых веревок. И вот я ухитрился связать вместе несколько штук, заменил ими грот-фал и убедил этого парня взобраться по грот-мачте, и мы смогли поставить грот, и корабль опять пошел вперед.

Пока суть да дело, наступили сумерки и ветер посвежел. Вокруг не было никаких кораблей, даже парома захудалого. Ветер был с берега и гнал нас в открытое море. И изрядно уставший к тому времени, я спустился вниз, чтобы налить себе кофе из корзины для пикника, потому что на ее борту не было ничего стоящего, понимаете, кроме пары сэндвичей и бутылки кофе. И этот парень со своей подружкой – они стояли у штурвала. И я услышал ужасный треск и я выбежал наверх, и он настолько увлекся своей девушкой – они целовались и обнимались, что вообще не следил за штурвалом и позволил яхте сделать поворот, парус резко перекинулся, и последний маленький кусочек веревки порвался, да так, что починить его было уже невозможно.

Тем временем стемнело, и ветер посвежел. Вокруг не было кораблей, не было даже ни одного, хоть самого маленького, парома. Ветер дул со стороны берега и сносил нас в море. И поскольку к тому времени я уже порядком подустал, я пошел вниз, чтобы попытаться выпить чашечку кофе из набора для пикника, потому что на борту яхты, как вы понимаете, не было никакой серьезной еды, кроме пары бутербродов и кофе. А этот парень, со своей девушкой - они остались наверху, за штурвалом. И я услышал жуткий грохот и, выглянув, увидел, что он был увлечен воркованием со своей подружкой до такой степени, что не смотрел, что делает со штурвалом, и из-за этого парус перекинулся на другую сторону, последний маленький кусочек бельевой веревки разорвался и починить его уже было нельзя.

И вот вам картина: мы дрейфуем в ночи, при надвигающемся шторме. В итоге мне удалось подать сигнал рыболовецкому судну и нас взяли на буксир. И он оставил нас у стенки причала. Я оставил ее у стенки причала, потому что ничего не мог больше сделать. Но о причал бились волны. Поэтому у лодки весь борт побился.

И вот мы оказались посреди моря, дрейфуя в ночи, и теперь уже приближался шторм. В конце концов, однако, мне удалось просигналить какой-то рыбацкой лодке, и меня взяли на буксир. И она оставила нас на стоянке у пристани. Я оставил яхту у пристани, потому что больше ничего не смог сделать. Но у пристани были крупные волны. Поэтому моя яхта разнесла себе в щепки весь планшир.

На следующий день я вернулся, спас ее и переправил на верфь. Верфь сняла двигатель, покрасила его и поставила обратно – за это они взяли с меня умопомрачительную сумму. И еще раз – но в этот раз у меня был такелаж – я еще раз вышел в море и доставил ее до места.

Я пришел туда на следующий день, спас ее в том виде, в котором она была, и отвел ее на верфь. На верфи из нее вынули двигатель, покрасили его и поставили обратно на корабль - и за это взяли с меня такие бешеные деньги, что вы вряд ли мне поверите. И еще раз - но на этот раз у меня уже был такелаж - я на самом деле вышел в море, и на этот раз я привел ее домой.

Выходить на новом судне или на том, с которым вы не знакомы, обычно самая кошмарная вещь. Некоторое время спустя, после того как вы несколько раз столкнетесь со Стариком Море, вы поймете, что не подписали с ним контракт, что вы будете держать все под хорошим управлением и будете знать свое дело и поддерживать работающим то, что должно работать, и тогда он с удовольствием оставит вас в покое.

Когда вы приобретаете новое судно, или имеете дело с незнакомым судном, то обычно это становится для вас самым катастрофическим опытом. Через некоторое время после того, как вы встретитесь несколько раз со Стариком Океаном, вы обнаружите, что вы не подписали свой контракт с ним о том, что вы будете держать все под хорошим управлением, знать свое дело и поддерживать все в рабочем состоянии, а он тогда с удовольствием оставит вас в покое.

Так вот, давайте рассмотрим это с другой стороны. Я прошел, с надежным судном – с таким, на котором я обучил команду и все такое – я прошел ураган 300 км в час у Аляски. И единственное, что там случилось – у нас кончился ром, что было большой оплошностью с нашей стороны.

Теперь давайте посмотрим на это с другой стороны. Я прошел, с надежным кораблем - и команду этого корабля я обучал сам, и так далее - я прошел через ураган на Аляске, который имел скорость сто восемьдесят миль в час. И единственная неприятность, которая там произошла - это было то, что у нас кончился ром - и это было бо-о-ольшим промахом с нашей стороны.

Так что, видите, это два конца диапазона: легкий бриз и полная катастрофа, и 300-километровый ураган и полная невредимость.

Так что, как вы видите, вот две крайности - легкий бриз и полная катастрофа, и 180-мильный ураган и полная безопасность.

Так вот, что, в сущности, вы должны делать, – в чем небольшое различие между хождением около пляжа и хождением по морю? Вы заметите, что суша не двигается. Вы можете наступить на нее и все такое – и ничего не происходит. Она просто продолжает находиться там.

Теперь, в чем же, по сути, та небольшая разница, которая существует между вашими действиями на берегу и вашими действиями в море? Как вы видите, земля не движется. Вы можете топнуть по ней, и тому подобное - ничего не произойдет. Она просто продолжает оставаться на одном месте.

Но когда погода начинает портиться, корабль начинает двигаться. И чем сильнее она портится, тем больше двигается корабль. И здесь есть интересный аспект. Когда погода испортилась до того, что корабль по-настоящему вертит и швыряет туда-сюда, большинство вещей, которые были слабо закреплены, или неправильно привинчены, или не замечены, насосы, которые были не совсем до конца отремонтированы, и все эти другие штуки вдруг проявляют тенденцию ломаться на раз-два-три-четыре-пять-шесть.

Но когда погода начинает портиться, корабль начинает двигаться. И чем больше погода портится, тем больше корабль движется. Тут есть интересный аспект. Когда погода испортится до такой степени, что корабль просто начнет ходить ходуном, то вы обнаружите, что большинство тех вещей, которые не были надежно прикреплены, или не были соответствующим образом прикручены, или просто валялись без присмотра, насосы, которые были не вполне исправны и всякие другие вещи - у них внезапно появляется склонность ломаться на счет раз-два-три.

Так вот, вы должны зафиксировать эти штуки на платформе, которая делает вниз-вверх, и часто с водой в трюме, которая плещется с самой замечательной яростью, – все вокруг мокрое, ничего не работает, и вы не можете остановить это. И здесь не сработает подход: "Да черт с ним. Пойдем в соседнюю комнату и выпьем кофейку". Это будет продолжаться до тех пор, пока вы не возьмете это под управление.

И теперь вам нужно прикрепить эти вещи к платформе, которая скачет под вами, и при этом часто трюмная вода выплескивается и с невероятной свирепостью гуляет вокруг вас - все вокруг промокло, ничто не работает, и вы не можете остановить это. Тут нельзя сказать: “Да пошло оно все к черту. Пойду-ка я к соседу и выпью чашечку кофе”. Все это будет продолжаться до тех пор, пока вы не сможете взять это под контроль.

И это создает значительное различие в умственном отношении. Умственное отношение, что все должно быть в порядке, что все должно быть в очень хорошем порядке, не должно быть риска, что все пойдет прахом, и именно это известно как "судовой порядок". И если у него будут проблемы и если у нас будут проблемы, то давайте это не будут проблемы, усугубленные кучей промахов, случайно допущенных командой.

Вследствие этого возникает значительная разница в стиле мышления. В данном случае стиль состоит в том, что все должно быть в порядке, и все должно быть в исключительном порядке, нельзя рисковать тем, что что-нибудь развалится на куски, и именно это известно как “корабельный порядок”.

Вы, возможно, не видели ничего более невинного, чем батарея бутылок Колы, которую я поставил у переборки. Вон они, вся ваша Кола – не просто бутылки; Кола и все такое – и все это сложено в большую батарею. И кто-нибудь приходит с куском бечевки и перевязывает ее по диагонали и говорит: "Это надежно. Это отлично. Это здорово". И затем по какой-то причине вы сталкиваетесь с волной, это может быть даже не шторм, но иногда можно столкнуться с интересными волнами. И это даже не большая волна. Ужасный грохот и вы спускаетесь, и ваша Кола – она липкая, осколки стекла и все такое, это будет весьма интересный беспорядок.

Поэтому, раз уж неприятности случаются, и раз уж мы в них попадаем, давайте не будем усложнять их кучей промахов, которые нечаянно добавляются ко всему этому самой командой.

А если подобное случится во время шторма, это будет полная катастрофа, потому что вы не сможете убрать все это, и теперь вы даже не сможете ходить в этом проходе. Поняли идею?

Может быть, вы не видите ничего страшного в куче бутылок из-под кока-колы, наваленной возле переборки. Вот она, вся ваша кока-кола, не только бутылки; кока-кола и все остальное - и все это сложено в большую кучу. И кто-то приходит с куском провода, перевязывает все это по диагонали и говорит: “Это надежно. Это здорово. Это великолепно”. И затем, по той или иной причине, вам попадается парочка волн - может быть, это даже не шторм, а просто иногда попадаются такие интересные волны. Для этого даже не требуется большая волна. И вот - ужасный грохот, вы спускаетесь вниз, и вот она, кока-кола - она липкая, кругом битое стекло и тому подобное, и все это представляет собой очень интересную картину.

Поэтому точно убедитесь, что все в порядке, и нет возможности вертикального или горизонтального отклонения, и что насосы будут работать и не засорятся всякими тряпками. Например, у вас волосы должны встать дыбом, когда вы смотрите в трюм и видите, как кто-то бросил туда какую-нибудь тряпку. Вы знаете, что произойдет. Эта тряпка, в тот момент, когда корабль более-менее будет двигаться, ее смоет на днище и она закупорит всю вашу линию откачивания воды из трюма. И если в это время что-то будет открыто и вода будет заливаться внутрь корабля – она не сможет выйти наружу. Вы понимаете?

Короче, если подобное случилось бы во время шторма, это было бы полной катастрофой, потому что вы вообще не смогли бы очистить все это и, может быть, вы просто не смогли бы пройти через этот проход в этот момент. Вы улавливаете мысль?

Так что, в действительности, для того чтобы входить в море, требуется расширенное мышление. Здесь требуется "А каковы могут быть последствия от…?" На самом деле, вы не живете с подобным рабочим отношением. Это просто что-то, что вы как бы впитываете, и вы наблюдаете, и вы проходите мимо и видите какие-то тряпки в трюме, и говорите: "Так, такого не должно быть", – и даете команду выудить эти тряпки из трюма.

Так что вы должны убедиться в том, что все в порядке. Что никакое вертикальное или горизонтальное смещение не обрушит это, и что насосы будут продолжать качать и не забьются тряпками. Например, у вас волосы встают дыбом, если вы смотрите в трюм и видите, что кто-то набросал туда тряпок. Вы знаете, что теперь произойдет. Тряпку, в ту самую секунду, когда корабль начнет двигаться, смоет в трюмные грязеотстойники, и она забьет вам всю трюмную линию. И если в этом момент что-то где-то было открыто, и в корабль попала какая-нибудь вода - вы не сможете от нее избавиться. Вам понятно?

Так вот, команда, которая проходит мимо такой тряпки в трюме, и команда, которая убирает ее оттуда, – вот различие между матросами и сухопутными крысами. Не в том, что они могут вязать замысловатые узлы. А в том, что они могут думать. А также, еще одно отличие – они поняли, что взаимозависимы, один от другого, от их разных навыков, наблюдения и бдительности.

Так что, в действительности, в море требуется расширенное мышление. Вам нужно всегда помнить о том, “Каковы будут последствия того, что...?”. На самом деле обычно вы не действуете в таком стиле. Он состоит в том, что вы просто интересуетесь, смотрите вокруг, вы проходите мимо, видите какие-то тряпки в трюме, и вы говорите: “Ну, ха, этого быть не должно”, и вы выуживаете эти тряпки из трюма.

И нервная команда – это такая, в которой друг другу на самом деле не доверяют. А компетентная команда – такая, в которой доверяют. И компетентный член команды – тот, кому можно доверять.

Вот она - разница между моряками и сухопутными жителями. Это команда, которая подбирает тряпку, брошенную в трюм, и команда, которая проходит мимо. Она не в том, что моряки могут вязать замысловатые узлы. Она в том, что они могут мыслить. И эта разница заключается еще в одной вещи - они обнаружили свою взаимозависимость друг от друга, от своих различных профессий, наблюдательности и бдительности.

В основе своей вы имеете дело с грубым материалом выживания. И вы доверяете свое выживание другому члену команды, и факт в том... и руководство к действию звучит так: "Если мы собираемся выживать, никто не должен подводить команду". Дело не в том, что мы просто проиграем эту игру или что Штаты получат еще три очка. Старик Море – самый голодный парень на свете. Он сожрет все что угодно.

Поэтому нервная команда - это такая команда, в которой люди, на самом деле, не доверяют друг другу. А компетентная команда - это такая команда, в которой люди доверяют друг другу. И компетентный член команды - это тот, кому можно доверять.

Иногда это очень забавно, когда вы на глубокой воде, любой воде больше глубины ныряния, и даже на ней. Если у вас когда-нибудь выскользал из рук кинжал, ударялся о поверхность моря и исчезал, вы поражаетесь аппетиту Старика Моря, потому что обратно его вы не получите никогда. Это наверняка. На суше вы просто протягиваете руку и берете его.

По сути, здесь вы имеете дело с сырым материалом выживания. И вы доверяете другому члену команды свое выживание, и действительный факт состоит в том, что девиз здесь таков: “Если мы собираемся выжить, никто не должен подводить команду”. Дело не в том, что мы просто проиграем игру, или что наш университет завоюет еще три очка. Старик Океан - это самый голодный парень из всех, которых вы только видели. Он сожрет все.

А сколько мертвецов в сундуке у Дэви Джонса, наверное и подсчитать невозможно. Да, это просто ужасно? И все же, что касается меня, то море, возможно, более безопасное место, чем суша.

Иногда очень интересно наблюдать за этим, когда вы находитесь на глубокой воде - когда до дна нельзя достать, да даже и в этом случае. Если из вашей руки выпадет перочинный ножик, долетит до поверхности воды и исчезнет, у вас появится хорошее впечатление об аппетите Старика Океана, потому что вы уже никогда не получите свой ножик назад. Это наверняка. На суше вы просто нагнулись бы и подняли его. И число мертвецов в сундуке Дэви Джонса *Дэви Джонс: герой морских легенд, по преданию, ведающий всем, что падает на морское дно., вероятно, не счесть. Это, конечно, очень, очень печально, не так ли? Тем не менее, море, насколько я это знаю, вероятно, гораздо более безопасное место, чем суша. Следовательно, мы пришли к основе, то есть к вопросу: Что такое команда? Что такое команда корабля? Чем она отличается? И каковы те черты, которые в действительности делают ее чем-то особенным?

И поэтому мы приходим главным образом к тому: Что такое команда? Что такое команда корабля? Что делает ее отличной от других? И на самом деле, это именно те вещи, что делают ее отличной от других.

Мы узнали это - у нас только что был весьма интересный опыт. Очень, очень интересный опыт. Мы - Морская Организация, и среди всех подразделений, которые находились здесь, в Дании, именно Афина *Aфина (Athena): во время чтения лекции, судно Морской Организации, которое прежде называлось Эйвон Ривер. Афина стала первым флагманским кораблем Морской Организации в 1967 году. Ранее на ее борту находилась резиденция ЛРХ, он проводил там свои технические исследования и продолжал расширение и развитие Морской Организации. '' была стабильным данным, которая выполняла свою работу. Однако здесь есть одна странность. Одна странность. Вы скажете: “Ну, они просто отвлекаются на корабль, а корабль - это всего лишь идея”, - и тому подобные вещи. Но неизменно с тех пор, как была создана Морская Организация, члены Морской Организации постоянно и всегда оказывались гораздо более компетентны, чем члены организации, сравнимые с ними по занимаемому посту.

Итак, мы выяснили... у нас только что был очень интересный случай. Весьма и весьма интересный. Мы – Морская Орг и из всех подразделений, которые были в Дании, Афина была стабильным данным и делала свою работу. Так вот, есть одна странность. Есть одна странность. Вы скажете: "Ну, они отвлекаются на корабль, а корабль – это просто идея", – и все подобные вещи. Но всегда было неизменным, с тех пор как появилась Морская Орг, что члены Морской Орг постоянно и неизменно были намного более компетентными, чем сопоставимые с ними члены организаций. Если вы взглянете на то, что сделала Морская Орг и на некоторые вещи, за которые она ответствечала последнюю пару лет, это просто фантастика.

Если вы посмотрите на некоторые из тех вещей, которые Морская Организация сделала и на некоторые из тех вещей, за которые она берет на себя ответственность в течение последних двух лет, это совершенно вас поразит.

Так, много ребят сделали что-то в стандартных орг – да, это правда. Они достигли многого. Почему Морская Орг все время направляет их в правильное русло? Совершенно очевидно, что мы не критикуем, но то, какие мы и то, как мы действуем, совершенно очевидно, что мы развиваем другой тип мышления. И этот тип мышления – наверное, это более простая идея отсутствия, более простая идея о том, что отсутствует. Какое отсутствие является отсутствием? Тут может быть много чего. И это также то, что мы действуем как команды. И мы действительно развиваем некую идею о взаимозависимости и мы действительно развиваем более высокий уровень компетентности. Это правда.

Конечно, множество людей делают то же самое в стандартных организациях - да, это так. Они выполняют огромную работу. Почему же именно Морская Организация всегда исправляет их? Очевидно, это не потому, что мы критичны, а потому, что мы, в том виде, в каком мы есть, и работающие так, как мы работаем, развили у себя особый склад ума. И при таком складе ума - вероятно - проще всего понять, что не в порядке, что не так. Какой недостаток является недостатком? Здесь может быть множество вещей. И сюда прибавляется так же то, что мы работаем как команда. И мы на самом деле развили у себя представление о взаимозависимости, и развили у себя высокий уровень компетентности. Это правда.

Но не смешно ли, что если... Наша компетентность, на которой мы сосредоточены, была, главным образом, компетентностью в отношении кораблей, а не организаций. Так что это просто доходит до основы, что если вы повышаете любую компетентность, ваша компетентность повышается.

Но не смешно ли то, что... наша компетентность главным образом была сконцентрирована на кораблях, а не на организациях. Поэтому все это происходит на той основе, что если вы поднимаете уровень компетентности в чем-либо, то вы поднимаете уровень компетентности вообще.

Так вот, сидит у вас там какой-нибудь парень, таращится на листы бумаги, концепты и мысли – он так и не научился конфронтировать МЭСТ. А в Морской Орг мы конфронтируем МЭСТ. Корабль – это довольно внушительный объект, чтобы бросать его из одного места в другое. И все же мы делаем это. И очень многое связано именно с этим. Очевидно, что у члена Морской Орг конфронт на высоте.

Ну вот, посмотрите на какого-нибудь парня, который сидит, уставясь на листки бумаги, концепции и мысли, он никогда не учился конфронтировать *Конфронтировать: Быть способным стоять лицом к чему-то. Иметь способность с удобством быть на месте и воспринимать. Конфронтирование само по себе - это результат и конечный продукт. Это не деятельность как таковая - это способность. Быть лицом к чему-то, не уклоняясь и не избегая. МЭПВ *МЭПВ: слово, составленное из начальных букв слов Материя, Энергия, Пространство и Время, которые являются составными частями физической вселенной. Используется как существительное для обозначения физической вселенной и в целом для обозначения физических объектов, вещей и принадлежностей.. А в Морской Организации мы конфронтируем МЭПВ. Корабль - это довольно большой объект, с ним не так уж просто справиться. Тем не менее, мы с ним справляемся. И для этого требуется довольно большая работа. Очевидно, член Морской Организации очень хорошо умеет конфронтировать.

Здесь есть кое-что об это, и мы, в некоторой степени из-за политической структуры мира и разных других факторов, были вынуждены делать то, что любая очень компетентная и руководящая группа делает в космосе. Штаб-квартиры великих космических обществ практически невозможно обнаружить. Если не верите, взгляните на свой собственный трак. Их практически невозможно обнаружить. Есть столица, но там ли правительство? Нет. У правительств ОТишного типа есть сильное стремление атаковать их. Есть зависть, страх – усиливаются штуки подобного рода. Могу вам сказать, что правительства – не важно, насколько хорошо вы настроены в отношении них или насколько вы ими довольны. Каждый раз последние несколько лет, когда я здесь писал правительству, правительство делало что-нибудь такое, как будто оно в ужасе.

Так что, что-то в этом есть, и мы, в какой-то степени вследствие политического устройства этого мира и других факторов, были вынуждены делать то, что делает любая другая группа во вселенной, которая является очень компетентной и занимается управлением. Штаб-квартиры великих сообществ вселенной практически невозможно обнаружить. Если вы не верите в это, посмотрите на свой собственный трак. Вы обнаружите столицу, но там ли находится правительство? Нет.

Я писал немного об этом в Свободе. Я отследил это. Каждый раз когда я обращался к правительству, они реагировали. И в итоге я – "На какой эмоции реагируют эти парни?" Они реагировали на эмоции страха или эмоции ужаса.

Когда правительство работает согласно принципам ОТ *ОТ: (Operating Thetan - Действующий Тетан): индивидуум, который может действовать полностью независимо от своего тела, есть оно у него или нет. Он является самим собой, он не зависит от вселенной вокруг него. Это Клир, заново ознакомленный со своими способностями., оно подвергается постоянной угрозе уничтожения. Возникает ревность, страх - всякие такие вещи. Я могу рассказать вам о правительствах - независимо от того, как вежливо вы общаетесь с ними и насколько вы стремитесь им угождать. Каждый раз, когда я писал в правительство здесь в течение последних нескольких лет, правительство вело себя так, как будто оно находилось в ужасе.

Так вот, это явно указывает на то, что тут должно быть нечто неуловимое и что должно быть довольно трудно атаковать центральную управляющую группу любым способом в стране, так, как мы работаем сейчас. У нас есть определенная неуловимость. И мы рассчитываем на неспособность вогов делать что-то на 100 процентов, чтобы таким образом оставаться в безопасности. Мы проводили эксперименты в этой связи, и когда мы базировались на суше, нас атаковали.

Я писал об этом немного во Freedom *Международная саентологическая газета, публикующаяся Церквями Саентологии по всему миру на многих языках.''. Я проследил это. Каждый раз, когда я обращался к правительству, оно реагировало. И вот наконец - “на какую эмоцию эти ребята реагируют?”. Они реагируют на эмоцию страха или на эмоцию ужаса.

Сейчас, потому что управляющую организацию Саентологических организаций нелегко атаковать (скрещу пальцы), они понимают, что нет смысла уничтожать любую из остальных организаций. Мы поставили перед ними проблему, которую они на самом деле не могут решить, в рамках своих моральных устоев и все такое. Понимаете, они не могут атаковать нас, что ж, тогда нет особого смысла атаковать какую-нибудь орг. То, что мы неуловимы, создает безопасность для организации. Улавливаете? Если бы мы были в фиксированном месте, нам бы вышибли мозги.

Очевидно, это говорит о том, что необходимо быть чуть-чуть неуловимым и необходимо сделать так, чтобы было довольно трудно нанести удар по центральной руководящей группе в любом месте страны, и именно так мы и работаем. Мы обладаем определенной способностью ускользать. И мы рассчитываем на неспособность вогов *Вог (сокращение от worthy oriental gentleman). саентологический сленг: это означает обыкновенный, заурядный гуманоид, который считает себя телом, даже не пытается разобраться в своей истинной природе. доводить дело до конца на сто процентов, оставаясь при этом в безопасности. Мы проводили эксперименты по этому поводу, и когда наша база находилась на суше, нам наносили удары.

И когда у вас нет всей той артилерии, достаточной, чтобы уничтожить противостоящие силы, вы можете сделать кое-что другое, а именно, вы можете исчезнуть. И довольно странно, наша тактика, если нас атакуют и мы исчезаем… Большинство армий и все такое, которые пытались так действовать – а мы не военная единица, но большинство армий, которые пытались вести себя по-фабиански (это от римского слова), они становились слабыми. Они проигрывали – те армии, которые пытаются исчезнуть – они не могут добыть провиант, не могут добыть войска, не могут добыть подкрепления, вся их экономика ни к черту. Понимаете?

Теперь, поскольку организацию, управляющую саентологическими организациями, весьма трудно разрушить (я говорю скрестив пальцы), то они знают, что не извлекут никакой пользы из того, что уничтожат одну из других организаций. Мы поставили им задачу, которую они в действительности не могут решить в рамках собственных моральных норм и тому подобного. Вы понимаете, что раз они не могут разрушить нас, то зачем им тогда пытаться извлекать пользу из разрушения какой-либо организации. Наша способность ускользать делает существование нашей организации безопасным. Вы улавливаете? Если бы мы находились в зафиксированном положении, нам бы давно вышибли мозги.

Как ни странно, в период исчезания мы стали сильнее. Прямо сейчас у нас период слегка низкой статистики, в этот момент, когда я говорю. Но мы снова поднимаем ее. Мы мобильны. И сама идея мобильности – это защита. Ни один из этих псов не может сказать – когда они ложатся спать, они не могут сказать: "Слава Богу, эти парни сейчас в…" – потому что они не уверены.

Так что, если у вас нет того количества артиллерии, которое необходимо для подавления противостоящих сил, то вы можете предпринять еще кое-что, это - исчезнуть. И, как ни странно, это наша тактика - если на вас нападают, мы исчезаем... Большинство армий и т.п., которые пытались вести себя подобным образом - а мы не военное подразделение - большинство армий, которые пытались быть фабианскими *Фабианский: от имени римского полководца Квинтия Фабия Максима, который пытался победить своего противника Ганнибала тем, что брал его измором. Характеризующийся или предполагающий беспокоящую тактику, с уклонением от решительного боя. , теряли свои силы. Они проигрывали - вот что происходит с армией, которая пытается исчезнуть - они не могли получить свои ресурсы, они не могли собрать свои войска, они не могли получить подкрепления, их экономика приходила в упадок. Понятно?

Да, вы и подумать не могли, что существует такой большой протест против помощи человеку, но есть весьма сильный протест против помощи человеку, если людям платят фантастические деньги за то, чтобы они поддерживали его в очень больном состоянии и с кучей проблем. И вы увидите, что самые крупные ассигнования на этой планете идут на то, чтобы укокошить людей. На то, чтобы укокошить людей, правительства тратят больше денег, чем на что-либо другое. Война, всякие разные штуки, система военных ведомств, вооруженные силы и так далее.

Как ни странно, в период нашего исчезновения мы стали сильнее. В данный момент, когда я это говорю, мы попали в полосу падения статистик. Но мы снова это восстановим. Мы подвижны. А идея подвижности сама по себе является защитой. Никто из этих котов не может сказать - отходя ко сну каждый вечер, они не могут сказать: “Слава богу, этим ребятам пришел конец...” - потому что они не могут быть уверены.

Так что, если у них такой образ мышления, мы практически их противотерминал. Не думаю, что у них есть хоть какое-то представление или иллюзии на свой счет. И я думаю, они знают, что они – мошенники, потому что они говорят, что любой человек – что все люди – плохие. Ну, им лучше знать.

Теперь, не думайте, что такой огромный протест поднимается против помощи человеку, - но существует значительный протест против того, чтобы человеку помогали, когда кто-то получает фантастический доход за то, что человек остается больным и имеет неприятности. Вы обнаружите, что самые огромные состояния на этой планете направлены на уничтожение людей. Правительство тратит на уничтожение людей больше денег, чем на что-либо другое. Войны и тому подобные вещи, военные предприятия, вооруженные силы и так далее.

И, как результат, мы уже много лет управляем ситуацией тактически. И это приносит успех. За нами охотятся комбинированные силы нескольких государств, направляемые своим самым лучшим шефом мошенников, а мы не только остались живы, мы сохранили организации работающими и еще мы расширились, это просто фантастика. Ведя себя по-фабиански, мы стали сильнее.

Так что если у них такой склад ума, то мы обладаем совершенно противоположным складом ума. Я не думаю, что у них есть какое-либо представление или какие-либо иллюзии на свой собственный счет. И я думаю, они знают, что они - плохие, поскольку они говорят, что все люди... все люди - плохие. Ну, им лучше знать.

Так что это, по существу, настоящее Почему Морской орг. Это дает неуловимое тело, которое может быть где угодно, и которое теперь будет везде, если вы посмотрите на наши стоянки и все тому подобное. Но вот они стоят в гавани. Зачем нападать на них? Все, что они сделают, – это уплывут, понимаете? Это расстраивает. Все это очень сильно расстраивает.

Так что, в результате, мы на самом деле владеем тактической ситуацией в течение многих лет. И это была успешная тактика. Против нас были направлены объединенные силы нескольких наций, под руководством их самых лучших главных плохих ребят, но мы не только остались живы, мы сохранили наши организации действующими и также расширились, и это невероятно. Будучи фабианскими, мы стали сильнее.

Так что, если нам не позволяют, как Саентологам, брать на себя надлежащую роль и совершать надлежащие действия, если нам не дают ассигнований, которые мы должны были бы получать, чтобы приводить людей в порядок и урегулировать эти разные линии, что ж, мы все равно можем делать свою работу, и есть много способов, как мы действительно выполняем эту работу.

Так что, по сути, это и есть реальная Причина существования Морской Организации. Это неуловимое подразделение, которое может находиться в любом месте и которое сейчас уже начинает присутствовать везде, если вы посмотрите на наши стационарные корабли и тому подобные вещи. Вот они стоят там, в гавани. Стоит ли нападать на них? Все, что они сделают - уплывут, понятно? Это раздражает. Все это очень раздражает.

Но идея Морской Орг родилась из весьма практического опыта. Не из-за того, что я как-то особенно влюблен в море. Это сфера, которую я очень хорошо знаю, но я также и хороший генерал кавалерии. Но это то, что, путем проб и ошибок, служит нашим замыслам лучше всего.

Так что если нам как саентологам не позволяют взять на себя ответственность и предпринять соответствующие действия, если мы не получаем то, что нам причитается, для того чтобы исправлять людей и справляться с различными делами, то, тем не менее, мы идем вперед и делаем нашу работу в любом случае, ибо есть множество способов, при помощи которых мы так или иначе сможем выполнить нашу работу.

На корабле мы можем поддерживать свои организационные бумаги, шаблоны, персонал, функциональные работы, правильно? И нам не приходится бросать орг и затем снова восстанавливать ее. Если вы когда-либо пытались это делать, вы поймете, о чем я говорю. Перевести орг из А в Б, о мой Бог! Три переезда равно пожару.

Однако идея Морской Организации была рождена из совершенно практического опыта. Не потому что я как-то особенно влюблен в море. Я хорошо в этом разбираюсь, но из меня получился бы также и хороший генерал кавалерии. Но эта та идея, которая, проверенная методом проб и ошибок, оказалась наиболее полезной для наших целей.

Так вот, когда мы начали это действие, статистики были довольно плохие и они были очень, очень низкие. И существование Морской Орг в начале ее деятельности и так далее, неуклонно, неуклонно, неуклонно их повышало. И я не знаю коэффициент, сколько раз мы поднимали международные статистики в Морской Орг за последние два года. Я не знаю, сколько раз мы умножали их. Но много. И сейчас они слегка провисли, ну, это ничего. Мы снова заставим их расти.

На корабле мы можем держать документы нашей организации, образцы, персонал, выполнять нашу работу, правильно? И нам не нужно разгонять организацию, а потом снова собирать ее вместе. Если вы когда-либо пытались это сделать, то вы понимаете, о чем я говорю. Переезд организации из А в Б - о, господи! Три переезда равносильны одному пожару.

И поэтому, если мы на все это посмотрим, то возникает вопрос: "А почему корабль?" Дело не в том, что они комфортны, не в том, что они то, не в том, что они это. Они действительно могут доставлять некоторое удовольствие.

Когда мы начали этот проект, статистики были в довольно плохом состоянии, и они были очень и очень низкими. И существование Морской Организации и ее первые действия, и так далее, постепенно, постепенно, постепенно, постепенно повысили их. Я не знаю цифру, во сколько раз мы увеличили международные статистики в Морской Организации в течение последних двух лет. Я не знаю, во сколько раз она умножилась. Но это значительная величина. А то, что они сейчас немного пошли вниз - ну, это ерунда. Мы снова заставим их идти в правильном направлении.

Вы видите, как парень, работающий в Морской Орг, спустя некоторое время, после того как он некоторое время побыл на берегу, он говорит: "О, к черту. Я бы хотел в море". Или я помню, как-там-его, который написал Моби Дик, написал еще одну книгу, и начинается она в таком духе "Время от времени, когда мне становится невыносимо на берегу, я собираюсь и ухожу в море". И вы увидите... вы увидите, после того как вы простояли немного на причале, вы начинаете смотреть на другие суда, и вы просто фыркаете и смотрите на пыль и тому подобное, и принюхиваетесь, и говорите: "К черту все это", – и как бы начинаете ждать выхода в открытое море. И это здорово.

И поэтому, когда мы смотрим на все это, мы говорим: “Ну, а почему корабль?”. Не то, чтобы корабли очень удобны, и ни по той причине, и ни по этой. На самом деле они могут быть своего рода развлечением.

Но, конечно, оно тоже может надоесть, но жалоб о нахождении в море я слышал намного меньше, чем жалоб о нахождении на берегу.

Вы обнаруживаете человека, который находился около Морской Организации в течение некоторого времени, и после того, как он сколько-то времени провел на берегу, он говорит: “А, пошло все к черту. Я хочу в море”. И еще я вспоминаю этого писателя (забыл его имя), который написал “Моби Дик” - он написал еще одну книжку, и она начинается примерно такими словами: “Когда по той или иной причине мне становится слишком тяжко жить на берегу, вы знаете, я собираю всю свою волю и отправляюсь в море”. И вы увидите... вы увидите, после того, как вы какое-то время простоите у пристани, что действительно, вы начинаете смотреть на другие суда вокруг, презрительно посмеиваться, глядя на пыль и все такое, ощущая запахи, и говорите: “К черту все это”, - и начинаете поглядывать в сторону открытого моря. И это здорово.

И это, по сути, и есть главная мысль. Суть в том факте, что корабль не так же безопасен, как развозной фургон, далеко не так. Одна из его наибольших угроз – конвенции о безопасности на море. И это не что-то, что находится на одном уровне, на одном месте, это со всех сторон. И здесь много сложных действий. Пожарные гидранты не работают, и однажды возникает пожар – ууу, ой! ой! ой!

Ну, конечно, это тоже может поднадоесть, но я слышал гораздо меньше жалоб по поводу пребывания в море, чем по поводу пребывания на берегу.

А Старик Море на самом деле просто выжидает: "О, они совершат ошибку, понимаете? Они ошибутся". Не очень комфортная рабочая атмосфера, если только вы не подстроили под нее свою компетентность. А если вы подстроили под нее свою компетентность, то это весьма и весьма комфортная рабочая атмосфера.

Так что вот, по сути, в чем все дело. Это факт - корабль не столь безопасен в долгом пути, как почтовый фургон. И одна из самых больших угроз возникает со стороны договоров о безопасности на море. Корабль - это не что-то такое, что постоянно находится в одной плоскости и на одном месте, он склонен раскачиваться. И с ним связано очень много сложных действий. Не включаются пожарные краны, и вот однажды у вас пожар - вуу, вау! вау! вау!

Я путешествовал в самых худших водах мира, без исключения. Одно – Тасманское Море с его двадцатиметровыми волнами от впадины до гребня, и другое – Арктические Моря. И там и там я даже глазом не моргнул. Не потому, что я какой-то особенно храбрый, а потому что группа, с которой я там находился, была способна справляться с вещами. Иначе говоря, была уверенность.

Старик Океан на самом деле просто сидит и ждет - “Ну, они сделают промах, вы знаете? Они сделают промах”, - не очень удобная атмосфера для работы, если только вы сами не подогнали свою собственную компетенцию к ней. А если вы подогнали свою собственную компетенцию к ней, то это очень, очень удобная рабочая атмосфера.

Так что лучший выбор для нас – это расширить ваше предсказание. Тряпка в трюме предсказывает глаг-глаг-глаг, понимаете? У них нет тряпок в трюме. Пожарные гидранты, которые не включаются – ну, это сразу же предсказывает пожар, с которым вы не сможете справиться. Вы понимаете? Так что ваши мысли начинают двигаться куда-то в этом направлении. Когда ваши мысли двигаются в этом направлении и когда вы сами компетентны на своем посту, и этот пост скоординирован с остальными членами вашей команды, я думаю, море будет для вас самым безопасным местом из возможных.

Я ходил в самых худших морях мира, безо всяких исключений. Взять хотя бы Тасманское море с его двадцатиметровыми волнами от гребня до подошвы, или арктические моря. И во всех этих местах я даже глазом не моргнул. Не потому, что я был такой храбрец, а потому что экипаж, который у меня там был, был способен справляться со своими обязанностями. Другими словами, существовало доверие.

Сейчас, в этот данный момент, когда Коммунистический Китай говорит, что будет бомбить Россию и Соединенные Штаты, а Россия и Соединенные Штаты сидят и переживают, что начнут бомбить друг друга, и куча других благоразумных, здравомыслящих людей, которые не только не находятся в сумасшедшем доме, но даже занимают государственные должности – когда эти парни хотят поиграть в пинг-понг стомегатонным тем-или-этим, у нас также есть и другая ответственность, а именно, бессрочное наличие технологии.

Так что вам лучше всего расширить свою собственную способность предсказывать. Тряпка в трюме говорит буль-буль-буль, понятно? Тряпки в трюме нам не нужны.

Если в тот момент, когда мы тут сидим, они начнут швырять друг в друга всякими штуками, мы будем в такой же безопасности, как клоп в ковре. Что до нас дошло бы? Небольшое количество радиоактивных осадков; возможно, одна или две волны цунами. Лучший способ справиться с цунами – быть в море. На причале вы на самом деле не так уж хорошо справляетесь с цунами. Корабли стремятся пойти вверх и сесть на причал. Но в море это очень забавно. Цунами в море – это очень забавная штука. Иногда вы видите на экране радара линию, которая выглядит слегка выше вашего горизонта, и она, похоже, приближается. И это она. И первое, что вы заметите, ваш корабль слегка кренит или поднимает свой нос, и вы идете вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх – нормально. И затем – вниз, вниз, вниз, вниз, вниз, вниз. Вы говорите: "Что это было, черт возьми?" – и затем на следующий день вы слышите по радио, что огромное цунами смыло четырнадцать прибрежных городков. Так что они не вселяют особо благоговейного страха.

У вас не включаются пожарные краны - ну, это сразу же предсказывает пожар, с которым вы не сможете справиться. Вам ясно? Так что вы должны мыслить примерно в таком направлении. Когда вы мыслите в таком направлении, когда вы сами компетентны в отношении своего поста и ваши действия на этом посту согласованы с другими членами вашей команды, то, как мне кажется, море станет самым безопасным местом из всех, которые вы можете найти.

Так, хотя я не сказал вам ничего, о чем бы вы не знали, я просто пытался дать небольшой музыкальный фон к "Почему Морской Орг", а также небольшое различие в отношении, которое несомненно в некоторой степени вносит свой вклад в тот факт, что когда мы проводим миссии и наводим порядок в организациях и так далее, мы добиваемся этого.

Теперь, в этот самый момент, когда коммунистический Китай заявляет о том, что он собирается разбомбить Россию и Соединенные Штаты, а Россия и Соединенные Штаты волнуются о том, как бы им не получить парочку бомб друг от друга, а кучка других “разумных и здравомыслящих” людей, которым давно пора в психушку, почему-то занимают высокие должности в государстве - если эти ребята начнут играть в пинг-понг сотней мегатонн чего-нибудь, на нас лежит также другая ответственность, ответственность за сохранение существования нашей технологии.

И на самом деле мы намного более успешная организация, и в плане зарабатывания реальных денег мы очень результативны. Мы зарабатываем для других людей столько денег, что их непросто сосчитать. А сами из них получаем меньше. На самом деле мы, как организация, ужасно низкооплачиваемые. Хотя эти организации расширяются, они расширились вопреки противодействию – мы в действительности так и не расширили их до той точки, чтобы у нас было твердое плато расходов на самих себя, которые мы могли бы позволить себе делать.

Если, в то время, как мы находимся тут, они начнут кидаться друг в друга всякими штуками, нам здесь будет безопасно, как у Христа за пазухой. Ну что вам сделается от всего этого? Ну, произойдет небольшое выпадение радиоактивных осадков; может быть, вы увидите парочку цунами. Лучший способ справиться с цунами - это находиться с море. В действительности вам трудно справиться с цунами, если вы стоите у пристани. На самом деле, корабли при этом имеют тенденцию переворачиваться и вылетать на пристань.

А сейчас, в данный момент, да, мы снова тратим резервы. Ну, нам нужно подниматься, чтобы до этого не дошло.

Но если вы в море, то это очень весело. Цунами в море - это очень веселая вещь. Вы вдруг видите на экране радара линию, которая выглядит так, как будто находится выше горизонта, и кажется, что она приближается. Вот такая штука. И первое, что вы чувствуете - это то, что ваш корабль кренится набок или слегка поднимает нос, и вы идете вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх - здорово. А потом вниз, вниз, вниз, вниз, вниз, вниз, вниз. И вы говорите: “Что это была за чертовщина?”, - а на следующий день вы слышите по радио, что это огромное цунами начисто смыло на побережье четырнадцать городов. Так что это не очень-то вдохновляет.

Вы понимаете, что происходит?

Ну вот, хотя я не сказал вам ничего такого, чего бы вы не знали, я просто пытался донести до вас немного фоновой музыки к опере под названием “Зачем нужна Морская Организация” и рассказать вам о небольшом отличии в стиле действий, которое, несомненно, в какой-то степени ответственно за тот факт, что когда мы посылаем миссии, учреждаем организации и тому подобное, мы это делаем..

Не самом деле, не только правительства в значительной степени теперь о нас не знают, но и организации о нас не знают; до того, что на днях миссия Морской Орг появилась в ВМ, и один из высокопоставленных руководителей даже слышать о них не хотел и собирался с позором их выгнать, оправдывая это тем, что они не были непосредственно из Флага.

В действительности мы гораздо более успешная организация, и в смысле действительных заработков нам жутко недоплачивают. Мы заработали для других людей столько денег, что их вряд ли сосчитаешь. А сами мы получаем меньшую часть этого. На самом деле нам, как организации, ужасно недоплачивают. Хотя эти организации расширяются, они расширяются вопреки противодействиям - мы еще никогда, в действительности, не расширяли их в такой степени, чтобы суметь выделить какую-то четкую сумму и позволить себе тратить эти деньги на самих себя.

Но он не очень долго сопротивлялся. И затем они выполнили свою миссию. И позвольте мне вам сказать, было чертовски правильно, что они это сделали. Они сидели там, притворяясь, что их резерв составляет примерно шестьдесят, семьдесят тысяч, восемьдесят тысяч фунтов. Резервов у них было только шестьсот-восемьсот. Семьдесят девять тысяч фунтов, которые были у них в банке и все такое, очевидно, принадлежали не им, а очевидно принадлежали мне. На самом деле, это были деньги, которые заплатили мне за какую-то недвижимость. И это был их резерв. Отличный бизнес, а!

Сейчас, в данное время, что ж, мы снова используем резервы. Ну, нам необходимо подняться так, чтобы больше не попадать в подобное положение.

Итак, это была миссия Морской Орг. Она была направлена Дианой, нашим самым маленьким судном – не совсем самым маленьким; у нас есть два или три корабля меньше Дианы. Но это наш самый маленький корабль-база. И вот, она направила миссию. И с моей точки зрения, она, возможно, спасла ВМ от уничтожения, всех – одним махом. И мы спасли их доход; мы спасли организацию, с этой точки зрения.

Вы видите, что происходит?

И все же мы не ждем, что нас за это погладят по головке. Мы ожидаем, что будет происходить нечто подобное. И будем поддерживать ее работу как только можем. Их самих атакуют. У них серьезные проблемы того или иного рода, их доход повышается и понижается. И если мы можем поддерживать у них порядок и помогать им в трудное время, что ж, мы этому только рады. Но за последние два года много раз было чертовски хорошо, что существует Морская Орг.

В действительности, не только правительства не знают о нас совершенно ничего, но и организации забывают о нас; так что когда миссия Морской Организации недавно неожиданно приехала во Всемирный Центр управления и руководства Саентологией (WW), то один из высших руководителей не хотел с ними вообще не иметь никаких дел, и собирался вышвырнуть их за дверь пинком под зад, оправдывая это тем, что они прибыли не напрямую из Флага.

На самом деле, мы унаследовали работу по проведению... усиливать орг и развивать программы. И в этом мы весьма успешны. И мы... усиливая то, что вы делаете хорошо, и отбрасывая то, что вы делаете плохо, вы, в итоге, приходите к хорошей рабочей формуле. И мы пришли к факту, что мы на самом деле административная, а не военная группа. Но наш успех практически целиком проистекает из того факта, что мы, как экипаж, стали командой, и взаимозависимость и доверие друг к другу позволяет нам делать свою работу намного лучше, чем мы делали бы ее, базируясь на берегу. И это, в действительности, все, что мы делаем. И больше, на самом деле, ничего.

Но он не очень долго сопротивлялся. И они принялись за свою работу и осуществили свою миссию. И позвольте мне сказать вам, что это было сделано просто чертовски здорово. Эти ребята сидели там, воображая, что у них есть шестьдесят, семьдесят или восемьдесят тысяч фунтов резервов. На самом деле, их резервы составляли всего лишь шесть тысяч восемьсот. У них в банке было семьдесят девять тысяч фунтов и тому подобное, но, очевидно, эти деньги не принадлежали им - они принадлежали мне. В действительности эти деньги были выплачены мне за совершенно реальную недвижимость. Это и были их резервы. Хорошая работа, если вы понимаете.

Но научиться быть матросом, это просто научиться предсказывать, с какой проблемой вы не столкнетесь. И если вы можете хорошо осуществлять эту функцию, то вы хорошо знаете свою работу.

И вот там побывала миссия Морской Организации. Она была послана Дианой, нашим самым маленьким - хотя это не самое маленькое судно; у нас есть два или три меньшего размера, чем Диана. Но это наш самый маленький стационарный корабль. Она там находилась, и она отправила миссию. И, насколько я понимаю, она, вероятно, спасла WW от разрушения одним метким ударом. И мы спасли их доход; мы спасли эту организацию, в той степени, в которой это было нужно.

Хорошо? Спасибо.

И тем не менее, мы не ожидаем, что за все это нас будут очень хвалить и похлопывать по плечу. Мы ожидаем, что достигнем того, на что рассчитываем. И мы делаем это так хорошо, как только можем. Они сами получают удары. У них у самих неприятности того или иного рода, и их доход скачет вверх и вниз. И если мы можем исправить это и выручить их, то, что же, мы рады это делать. Но в течение последних двух лет много раз оказывалось чертовски здорово, что существует Морская Организация.

Аудитория: Да, Сэр. Спасибо.

В действительности, мы унаследовали работу по поддержанию работоспособности... по подкреплению организаций и выполнению программ. И мы достигаем в этом большого успеха. И мы... усиливая то, что вы делаете хорошо и отбрасывая то, что вы делаете плохо, вы в конце концов приходите к хорошей формуле действия. И мы пришли к тому факту, что мы на самом деле являемся административной, а не военной группой. Но мы добиваемся нашего успеха почти полностью благодаря тому факту, что мы как экипаж стали командой, и что взаимозависимость и взаимное доверие позволяют нам двигаться вперед и выполнять нашу работу гораздо лучше, чем она была бы выполнена, действуй с базы, находящейся на берегу. Вот, в действительности, и весь наш секрет. И на самом деле ничего больше здесь нет.

Но научиться быть моряком - означает научиться предсказывать те неприятности, в которые вы не собираетесь попадать. И если вы умеете справляться с этим, то вы хорошо знаете свою работу.

О’кей? Спасибо.

Аудитория: Есть, Сэр. Спасибо.