Итак, нам хотелось бы очень много чего сделать, но на данном конкретном конгрессе у нас довольно сжатая программа.

Спасибо. Спасибо.

Хотелось бы вам услышать что-нибудь по поводу прохождения инграмм? Ну хорошо.

Ну что ж, это последняя лекция этого, по-моему, очень успешного конгресса. Мне было очень приятно выступать перед вами. Как вы заметили, у меня была для вас кое-какая информация. Если вы способны усвоить все это, то вы действительно добиваетесь успехов.

Хорошо, в следующий час – бзззз – я проведу вам ППК. Ладно?

А теперь позвольте мне сделать вам небольшое предостережение. Если хотите, вы можете работать с инграммами, не пройдя обучение на ППК. Вы можете делать это. То есть, в НЦХ... наберите побольше преклиров...

А потом вы попытаетесь использовать этот материал, и вы пожалеете.

Тем не менее прошу вас не принижать важность клирования тем способом, с помощью которого мы клировали на 20-м ППК, потому что это очень важно. И не принижайте значение того процесса по первой динамике... того первого процесса по первой динамике, который я вам дал. Не принижайте его ценность. Не думайте, будто преклир не сможет добиться успеха, проходя одитинг с повторяющимися командами – когда вы повторяете команду за командой и работаете с ними в полном соответствии с той формулой, которую дают на курсе по общению. Еще как сможет!

Ну ладно. Вы должны понимать сегодня... вы должны понимать сегодня, что мы в действительности достигли состояния, именуемого «Тэта-клир». Мы не собираемся проводить огромное различие между МЭСТ-клиром и тэта-клиром, выстраивать всевозможные иерархии клиров и создавать аристократию клиров. Клир – это клир. Но некоторые – больше клиры, чем другие.

И я сильно сомневаюсь, что кто-либо сможет очень много работать в одитинге с инграммами и добиваться больших успехов, не имея навыков Дипломированного одитора Хаббарда (или, как он называется за границей, Профессионального одитора Хаббарда) и Клирующего саентолога Хаббарда (или бакалавра Саентологии). Навыки такого уровня совершенно необходимы.

Клир – это просто человек, которого не беспокоят инграммы. Это самое простое определение. Его инграммы не включаются, и у него не возникает требуемая психологией «раздражительно-ответная» реакция каждый раз, когда мимо него проходят маршем ассоциации. Вот и все.

Если вы проводите какой бы то ни было одитинг и не являетесь дипломированным одитором, то позвольте обратить ваше внимание на сертификат «Саентолог-стажер Хаббарда». И позвольте мне обратить внимание всех одиторов, имеющих постоянный сертификат, на то, что любой одитор, имеющий постоянный сертификат, может преподавать курс Хаббарда «Саентолог-стажер», а сертификаты будут выдаваться ОХС Вашингтона или Лос-Анджелеса бесплатно, то есть даром.

Так что... Так что вам не следует впадать в замешательство по этому поводу и говорить: «Ну, раньше они не делали настоящих клиров, ведь теперь они делают клиров получше».

Так вот, это хорошие новости. Мы не хотим, чтобы люди одитировали, если они не прошли курс Хаббарда «Саентолог-стажер», потому что мы хотим, чтобы они получали результаты. Мы хотим, чтобы они получали хорошие результаты. И сегодня человек, только что прошедший курс Хаббарда «Саентолог-стажер», может добиваться большего, используя некоторые базовые процессы, чем добивался в 1950-м году обычный одитор по книге. Сегодняшний одитор по книге – это саентолог-стажер Хаббарда. Когда человек прошел курс по общению, он может получить сертификат «Саентолог-стажер Хаббарда». И он может использовать в одитинге все, что ему заблагорассудится, все, что сойдет ему с рук. Вскоре он «снизит планку» и станет использовать относительно простые процессы, потому что в противном случае ему придется попотеть. Нужно попотеть, для того чтобы проводить процессы высокого уровня так, чтобы это сошло ему с рук.С него семь потов сойдет, если он захочет пройти инграмму по-саентологически так, чтобы это сошло ему с рук. В действительности можно легко и просто проходить инграммы с пользой для кейса, применяя Дианетику просто старый дианетический процессинг, прямо как он описан в Книге один. С его помощью вы можете добиться очень многого. Он не особо фиксирует вашего преклира, и вы можете очень многое сделать, исцелить многие недуги, многое привести в порядок. Это вполне нормальная ступень, однако не путайте это с саентологическим прохождением инграмм, так же как вы не перепутали бы маленького суслика или мышку с беснующимся тигром. У него просто совсем не тот нрав.

Нет, у нас всегда было это разделение – МЭСТ-клир, тэта-клир и ОТ. Оно существовало у нас очень, очень долгое время. И мы на самом деле достигли состояния тэта-клир, и я хотел бы объявить это вам на этом конгрессе. Спасибо за аплодисменты. (Аплодисменты, смех). Так-то лучше. Мне нужно... мне нужно каким-то образом получать какую-то плату.

Я не хочу сказать, что это так уж ужасно, так уж трудно. Но вы действительно можете забраться туда, откуда выбраться будет непросто. И если только вы не собираетесь одитировать кого-то на протяжении долгого времени и не чувствуете себя очень уверенно в этом, то данный уровень – прохождение инграмм – трогать не следует, если вы не будете делать это старыми дианетическими методами. Дерзайте. Дерзайте. Саентолог-стажер Хаббарда может проходить инграммы по Книге Один сколько душе угодно.

По мере того как человек поднимается вверх, он обнаруживает, что клир – такой, каких мы делали на 19-м, 20-м ППК и так далее, – это нижняя ступенька лестницы. Еще ниже существует такая штука, как «релиз». Это человек, который может мыслить, не получать при этом по зубам. И в окружающем нас обществе очень-очень мало людей, которые поднялись до уровня «релиз». Это практически единственный уровень ниже клира. А все, кто находится еще ниже, – это аберрированные люди.

Так вот, мы наводим в нашем доме порядок. Это так. Я хочу сказать, что нечасто встречаешь такой порядок, какой установился в Саентологии, или подобное всепланетное распространение. Но мы сейчас практически единственная империя в мире. Это весьма примечательно, и я говорю это совершенно серьезно.

Так вот, насколько низко человек может опуститься... весьма низко, как вы замечали. То есть, если у вас хороший обнозис, вы это замечали.

Речь не о том, что я правлю империей, или о чем-то в этом роде. Не я, а мы.

Но суть в том, что большинство клиров немедленно скажут вам: сейчас они знают, что находятся на нижней ступеньке лестницы. По крайней мере они уже на этой лестнице, и, как правило, именно это они вам говорят.

Но я хочу сказать со всей определенностью, что сегодня нации становятся меньше, а не больше. Различные движения становятся меньше, а не больше. Люди все меньше и меньше способны «достигать». В то время как мы «достигаем», мы видим, что другие делают это все меньше и меньше.

Они говорят: «Ну, я сейчас уже на лестнице. Вот и все. Это очень высокая, длинная лестница, но, по крайней мере, я на нее встал».Это просто поразительно – продвижение от аберрированного состояния на восемь-девять световых лет вперед (как ракета, запущенная русскими), результатом чего является это состояние. Человек достигает его, и тогда... ого! Он обнаруживает, что он на нижней ступеньке лестницы. Но послушайте, дамы и господа, это важно знать.

Я не хочу сравнивать что-либо из того, что мы делаем, с каким-либо политическим течением, таким, как коммунизм. Но коммунизм прямо сейчас – это уменьшающееся движение. Он не приобретает, а теряет. Бедная Россия. Это очень прискорбно.

Такие люди ходят и говорят: «У меня все в порядке. У меня все в порядке. У меня все в порядке».

Но знаете, почему Берлин недавно захотели разделить? Коммунисты больше не могли контролировать Восточную Германию. Страна, потерпевшая поражение, выставляла их вон. Я не думаю, что это как-то связано с нашей пропагандой в Германии, что коммунизм – это старая немецкая идея, от которой сами немцы отказались сто лет тому назад. Я не думаю, что эти вещи сильно связаны друг с другом. Но суть в том, что эти движения в большинстве своем уменьшаются.

Они также знают, что у них не произойдет внезапный слом и что их состоянию необязательно ухудшаться каждый раз, когда меняется погода. Вы понимаете? Они обладают куда большей стабильностью.

Расширяется только американская промышленность, и мы начинаем видеть все больше и больше признаков ее присутствия за рубежом, несмотря на все усилия правительства. Я даже не шучу, я именно это и хотел сказать.

Так вот, если вы осознаете, что человек... человек действительно влияет на свое окружение, на действия окружения против себя; в таком случае он может влиять и на действия окружения в свою пользу. Правильно? И это означает, что мы находимся где-то посередине между клиром и ОТ. Мы где-то на этом отрезке. Человек влияет на окружение в свою пользу.

Современные правительства твердят нам об одном: «Вы не должны производить». И вопреки этому американская промышленность проявляет героизм, занимаясь производством. Американская культура и все остальное распространяется за рубежом. Сегодня на Земле существует одна культура, которая покоряет все на своем пути, и это американская культура. Однако, плохая она или хорошая, это нечто совершенно иное, нежели американская политика. Американская политика не добивается побед.

Кстати, достаточно остановиться на... Между прочим, сегодня я собираюсь обсуждать с вами три темы. Вторая наша лекция будет посвящена последовательности «оверт – мотиватор» и человеческим взаимоотношениям, и ее подзаголовок таков:

Вплоть до недавнего времени госдепартамент говорил нам: «Хотя вас за границей ненавидят, делайте все, что можете». Я весьма вольно перефразировал их слова. Однако каждый паспорт, который они выдавали, сопровождался заявлением о том, что американцы за границей непопулярны. Я этого не заметил, вовсе нет. И я бы не сказал, что мы занимались какой-либо пропагандой, как, например: «Вы должны видеть разницу между американцем и американским правительством. Американцы и американская промышленность идут в одном направлении, а правительство – в другом». Я не принижал американское правительство, находясь за границей, ничего подобного. Я просто говорил людям: «Оно не лучше, чем ваше». И они меня понимали.

«Как разрешить семейные проблемы».

Тем не менее американская культура осуществляет экспансию. Недавнее открытие англичан – это рок-н-ролл. Я не утверждаю, что американская культура – это нечто безусловно хорошее или безусловно плохое, но это культура, и она распространяется по свету. Американские фильмы смотрят везде и предпочитают фильмам местного производства. Вы видите, как американцы продают идеи; американские идеи в области рекламы, промышленности и торговли все чаще и чаще встречаются в разных уголках мира.

А третья лекция, раз уж мы полностью разобрались с будущим Саентологии... я рассказал вам об этом в самом начале, так чтобы вам больше нечего было ждать... так вот, я собираюсь прочитать вам лекцию по поводу лидерства. Это интересный предмет; он больше подходит для сержантов, чем для саентологов, но раз уж я нашел ему решение, почему бы мне не рассказать вам об этом? По всей видимости, никто раньше не находил ему решение. Если вы не верите – оглядитесь вокруг.

Я видел, как американский солдат сидел перед доком и говорил: «А не заиметь ли мне здесь ларек, торгующий гамбургерами». Он возвращался на то же место и ставил там этот ларек. Так и было. Ларьки, торгующие гамбургерами, музыкальные автоматы и кока-кола распространены сегодня по всему свету. Дошло до того, что я могу прийти в ресторан в Париже и заказать кока-колу со льдом, и у официанта не будет никаких возражений.

Так вот, мы много, очень много обсуждали, как сделать стандартного клира... и существуют публикации на эту тему. Существует процедура клирования ППК; очень хорошая процедура. Я рекомендую ее вам. Техники того, как создать клира, сейчас изучаются на курсе «Клирующий саентолог Хаббарда». И этот курс состоит из материалов 20-го ППК и из ничего больше... его преподают люди, которые успешно закончили 20-й ППК. Это очень хороший курс.

Итак, в мире есть вещи, которые распространяются все шире и шире, но это вещи культурного плана, и одновременно с этим расходятся волны интернационализма.

Ну а как насчет следующей ступеньки – прохождения инграмм? Что вы делаете в первую очередь? Давайте рассмотрим суть дела. Что вы делаете? Прежде всего, вы приводите человека в такое состояние, что с ним можно проходить инграммы. Как вы это делаете? Вы разбираетесь с последовательностью «оверт – мотиватор» – бац! Если он сидит в группере, вы проводите разведку трака. И тяжелым трудом... в журнале «Ability», который вам выдали на этом конгрессе, содержится «Прямой провод по разрывам АРО», и этот «Прямой провод» распрямляет трак преклира. Это может занять немало времени, но он распрямляет трак.

В действительности мы не являемся интернационалистами. Интернационалист – это тот, кто говорит: «Мир, мир любой ценой. Нет войне, и так далее, и тому подобное. Пацифизм» – и все такое. Это некая система – философия мира без границ.

Не имеет значения, насколько «черный» перед вами кейс. Если вам удастся удерживать его на месте, сидеть у него на голове достаточно долго, чтобы провести полную разведку трака и добиться, чтобы он разобрался... установил положение на траке каждой инграммы, которую он находит, установил ее время... Если он находит инграмму, то вы спрашиваете его, где она располагается, определяете ее местоположение с помощью Е-метра и выясняете ее точную позицию на траке времени, и все в тесном сотрудничестве с преклиром. Она выходит из рестимуляции, как только определена ее точная позиция на траке времени, что просто поразительно.

Мы просто говорим: «Границы – это глупо». Это не то же самое, что интернационализм. Это просто констатация факта. Я не думаю, что правительства смогут до бесконечности продолжать делать вид, что существуют какие-то границы, принимая во внимание тот факт, что в их арсеналах хранятся атомные бомбы. Я не думаю, что они смогут сохранять границы.

Так вот, то, что вам выдали на этом «Конгрессе успеха» в журнале «Ability», – это бюллетень ОХС. «Прямой провод по разрывам АРО» не предназначен для того, чтобы заниматься им поверхностно. Его можно проводить кому угодно, но лучше всего он подходит тому бедолаге, который сидит посреди целой кучи инграмм. Он сидит в группере, или в старом импланте с полного трака, или в чем-то подобном. А вы просто распутываете все это с помощью Е-метра, задаете преклиру только один вопрос и не вступаете в В-и-О с его оригинациями.

Совсем недавно королева выдала мне разрешение на въезд в Великобританию без каких-либо ограничений. Это довольно интересный факт. Раньше меня не хотели даже пускать в страну. А теперь говорят: «Приезжайте и оставайтесь сколько хотите».

Вот что вам нужно знать, чтобы проводить этот процесс так, как написано: вам нужно знать команду «Вспомните разрыв АРО». Ну хорошо; преклир, которому вы проводите этот процесс, – саентолог. А что бы вы стали делать вместо процесса «Вспомните разрыв АРО»? Вы бы стали объяснять ему, что значит эта команда? Или что бы вы сделали?

Итак, мы наблюдаем прогресс в области культуры, мы наблюдаем прогресс в сфере идей, прогресс в современном наукоемком производстве, мы наблюдаем рождение новых истин, истин в области культуры, однако мы не видим реального, сколько-нибудь заметного расширения организаций. Исключение одно, и это – Саентология.

Ну, на самом деле вы могли бы проходить процесс по последовательности «оверт – мотиватор», но это было бы немного менее результативно. «Разрыв АРО» – это новое понятие в языке, и это составная команда, и она будет довольно длинной, если вы расшифруете все, что она означает. «Разрыв АРО» – это просто сокращенное обозначение неожиданного и болезненного уменьшения аффинити, реальности или общения человека. Можно сказать, что это внезапное потрясение, вызванное нарушением аффинити, реальности и общения.

Это очень трудно объяснить кому-либо здесь, в Америке. Америка отличается довольно сильной изолированностью, довольно сильной изолированностью. Я хочу сказать, что люди здесь не очень-то верят, что мир намного больше Америки. Я не критикую, потому что американцы все больше и больше познают мир – все больше, больше и больше. Все чаще вы оказываетесь рядом с каким-нибудь парнем в автобусе, едущем по Пикадилли, и вы спрашиваете:

Вы обнаружите, что большинство людей понимают это и могут проходить этот процесс, как ни странно. Но команда одитинга такова: «Вспомните разрыв АРО»; и вы должны помнить, что каждый раз, когда преклир выдает оригинацию... каждый раз, когда он выдает оригинацию, вы используете ТУ 4 и ничего больше... ничего больше.

• Приятель, приятель, не подскажешь, сколько времени?*Оба персонажа в диалоге говорят с выраженным американским акцентом. А он отвечает:

Он говорит: «Ого!» Он говорит: «Ого, ничего себе! Вот он я. О, боже мой. Боже, я никогда не знал, что я был китайцем. Конечно, если не считать того факта, что у меня длинные ногти, я очень вежлив, я просто обожаю рис и... но мне это никогда не приходило в голову».

На пятом лондонском ППК один парень сказал: «Это никак не может быть инграммой, потому что все эти симптомы были у меня всю жизнь – эту жизнь!»

Для американского народа и американской культуры характерны напористость, решительность, энергичность. Но что касается организаций, во всем мире повсеместно наблюдается сокращение их размеров.

Итак, преклир говорит вам... он говорит: «Я никогда не знал, что я был китайцем; и вот он я. У них там есть способ избавляться от людей с помощью такого шнурка для удушения. Кажется, я куда-то иду, и, кажется, кого-то судят. Ха-ха! Кого-то там судят. Я не знаю, кого именно, но... так вот. Кажется, я судья. Да, я думаю, что я... Нет. Нет. Нет, нет, нет. Я палач. Нет. Нет, нет! Нет. Нет, я не палач. Интересно; наверно, я жена жертвы или что-то такое. Дайте-ка посмотреть, дайте-ка посмотреть. Ой, чего это они подходят ко мне с этим шнурком?»

Так вот, мы говорим об империи. У нас растет империя разума. Это не досужие домыслы с моей стороны. Она будет расти несмотря ни на что, но мне бы не хотелось, чтобы это происходило стихийно, а это бы так и было, если бы ее рост не направили по хорошо накатанному пути. Это накладывает на нас очень большую ответственность. Мы можем навредить чему-то в этом мире, если просто позволим всему, что мы делаем, и всему, что мы знаем, распространяться как придется и куда придется и так далее.

И в этот момент вас так и подмывает спросить: «И что же они делают со шнурком?» Вы понимаете, этому соблазну почти невозможно противостоять. Одитор, который любит кино, всегда хочет узнать, что там в следующем эпизоде. Но если вы зададите преклиру этот вопрос, вы забросите его в инграмму. Дело не в том, что вы не сможете вытащить его оттуда; но вы должны понять ошибочность деяний ваших.

Если бы мы проявили безответственность в этом, то многим из нас было бы проще жить. Однако в конце концов это вышло бы нам боком.

В технике прохождения инграмм есть одно правило, и оно называется «правило последнего самого крупного объекта». Чтобы вернуть преклира в инграмму после того, как он выскочил из нее, вы просите его описать последний самый крупный объект, который он называл при ее прохождении; тогда он возвращается прямо в инграмму. Метаться туда-сюда, как ртутный шарик, нынче не позволяется. Правило последнего самого крупного объекта.

Так что мы в достаточной степени держим это под контролем.

Существует также правило следующего эпизода, и вы постоянно используете его при прохождении инграмм. «И что произошло потом? А что происходит сейчас?» – сказал бы человек, применявший Дианетику прежних лет; а человек, применяющий современную Саентологию, сказал бы: «Что происходит сейчас?» Понимаете? И он бы продвинулся вперед по инграмме.

Вы должны кое-что понять. Вы должны понять, что вы несете ответственность за то, что вы знаете. Я несу ответственность за то, что знаю я, значит и вы должны делать то же самое.

Все, чем является инграмма, лучше всего... как бы... если вы представите себе пьесу, разыгрываемую на сцене, в трех измерениях, и преклир надеется, что все это только на сцене и понарошку, но внезапно это становится реальной действительностью, – тогда вы примерно представите себе, что такое прохождение инграммы.

Если человек в основе своей хороший, то кто укажет ему путь, ведущий на тот уровень, где он сможет осознавать это субъективно и демонстрировать объективно? Кто укажет ему этот путь?

Так что по мере того как вы перемещаете преклира... именно одитор перемещает преклира вперед и назад, так чтобы тот занял положение, соответствующее инграмме. И если вы просите преклира описывать происходящее подробнее, если вы просите его описывать это все подробнее, подробнее и подробнее, описывать это подробнее, подробнее и подробнее, внезапно он «Фьюююю

Вы полагаете, что я всегда буду вырубать ступени изо льда, а? А как насчет того, чтобы вы вырубили несколько ступенек, а?

– бац!» Он окажется прямо в инграмме, он уже не будет проходить «Прямой провод по разрывам АРО». И тут-то вы скажете себе: «Бог ты мой! Что Рон говорил на конгрессе? Так-так, так-так. Что он говорил? Что он говорил? Что он говорил? Я знаю, что там была какая-то команда. Да. Это команда "Вспомните разрыв АРО"».

Одна из основных вещей, с которой нам всем приходится сталкиваться, – это недавно появившаяся необходимость приспосабливаться. На протяжении многих прошлых жизней здесь, на Земле, вы, вероятно, были хорошо приспособлены. Вероятно, так это и было. Вы, вероятно, продолжали и продолжали заниматься примерно одним и тем же делом.

Когда вы просите преклира описать... вы просите преклира описать что-то, в особенности какой-то крупный объект, вы просите его рассказать о том, что произошло потом, – и вы проходите инграммы. Итак, эти два метода очень, очень четко различаются.

Но внезапно все вокруг изменилось. Теперь все не так. Вы не занимаетесь тем, чем вы привыкли заниматься. Изменился ритм вашей жизни. Вы имеете дело с новыми культурными ценностями.

Так вот, если у человека трак сгруппирован, если у него черное поле... он не может перемещаться по траку времени, он не видит картинки... Он проходит «Прямой провод по разрывам АРО» очень гладко, но он начинает нервничать. И у него очень легко возникают разрывы АРО с вами. Так что вам необходимо работать очень искусно.

В этом обществе перед всеми нами стоят больные вопросы. Как сохранять браки? Это интересный вопрос. Как растить детей? И это интересный вопрос. Как обуздать и заставить следовать демократическим курсом правительство, которое обладает такой колоссальной военной мощью, что население даже не смеет выразить свое недовольство? Как реформировать организацию, которая обладает абсолютной властью и становится все более и более невежественной? Как жить в этом меняющемся мире?

В этом процессе он возвращается назад по траку и проходит целые жизни. И это процесс, который полностью восстанавливает в памяти человека последние несколько тысяч лет.

Когда-то давным-давно вы могли взять у себя в сарае косу и пойти померяться силами с конными рыцарями и так или иначе добиться социальных реформ. Бывало, вы побеждали. Бывало, каким-то принципам удавалось возобладать над статус-кво.

Знаете, «где я был в 1310 году? Дайте-ка посмотреть, 10 июля».

Однако сейчас это невозможно. Как сохранить наши достижения в области культуры и добиться новых достижений? Какой должна быть наша культура? Какова должна быть наша жизнь? Как нам обеспечить себе большую безопасность? Как добиться, чтобы дела шли успешнее, во всяком случае... легче, лучше, с большей безопасностью?

Кстати, вы знаете, почему мы начали этим заниматься? Знаете, я начал говорить:

Здесь вряд ли есть хоть один человек, который живет в безопасности. И причина этого в том, что вы еще не выработали тот уклад, который вы сами считали бы безопасным на фоне прогресса науки и техники и культурных изменений.

«У меня серьезная амнезия». Знаете, я сидел и думал. «С моим разумом что-то не так»,

Вот и все. Просто третья динамика дезорганизуется и реорганизуется, и происходит трансформация четвертой динамики, и никто из нас среди всех этих изменений не нашел надежную точку опоры.

• повторял я. «Я не помню, где я был в 1310 году в четверг в два часа дня. Это полностью закупорено. Я не помню, звали ли ее Изабель... ну, это к делу не относится».

Мы нашли себе гораздо более надежную точку опоры, чем люди из близлежащих городов и поселков. Они не нашли вообще никакой точки опоры.

Я чувствовал, как на большом отрезке времени моя память то открывается, то перекрывается. Ну, я понимаю, что практически у всех людей память полностью перекрыта и они считают это естественным. Боже мой, это примерно так же естественно, как такая ситуация:

Жил-был мельник, он молол муку, и жилось ему очень легко, потому что кто-то приносил ему четыре мешка зерна, он молол четыре мешка, себе оставлял один, а отдавал три. Так он жил.

Теперь фермеру приходится выкупать собственное зерно в виде муки у большой компании вроде «Пиллсбери» по самой высокой цене. Он больше не мелет собственное зерно. Его экономическое положение полностью зависит от экономического положения нации. Вследствие этого его экономическая деятельность стала настолько сложной, что он сам не может обеспечить собственную безопасность. Дошло до того, что нет никакого толку копить деньги к старости. Правительство избавило вас от этой заботы. Но так ли это? Всегда ли оно будет платить вам пенсию по старости? Кто знает? Или когда вы выйдете на пенсию, эти деньги настолько обесценятся, что на них ничего нельзя будет купить?

• В каком городе вы родились? Подумайте об этом. Вы это помните?

Как обеспечить безопасность? Что есть культурные ценности? Что сейчас происходит с браком? Каковы обязанности жены? За что отвечает жена? За что отвечает муж? Кто может ответить на этот вопрос? Кто может ответить хоть на один из этих вопросов?

Так вот, все эти вопросы довольно хорошо решались в рамках существовавшего уклада на протяжении многих лет, на протяжении столетий, но где-то в середине восемнадцатого века привычный уклад начал рушиться, и очень немногие из нас нашли надежную точку опоры. Я говорю это совершенно серьезно. Очень немногие из нас нашли надежную точку опоры.

Раньше вы могли жить жизнь за жизнью, занимаясь одним и тем же, снова, снова и снова, так или иначе продолжая делать одно и то же. Когда заканчивалась одна жизнь, вы знали, чем вы будете заниматься в следующей... примерно то же самое, успешный образ действий, и вы были довольны этим. Все было хорошо, в этом не было ничего плохого. Повторение. Вам это нравилось.

Итак, «Прямой провод по разрывам АРО» восстанавливает целостность трака. Вы принимаете ту информацию, которую преклир дает вам, и вы понимаете, что он вам сказал. Далее вы даете этому подтверждение. Вот и все, что вы делаете!

Теперь вы вдруг занимаетесь чем-то совершенно иным! Совершенно другие ценности! Совсем другие скорости!

Вы идете по очень, очень, очень узкому краю очень, очень глубокой пропасти!

Поверьте мне, у спортивных автомобилей скорость не такая, как у лошадей.

Это просто потрясающе! Это просто – ого-го! Не сходите с этого края.

Кроме того, они не лягаются. Совершенно разные вещи.

Преклир неожиданно говорит: «Ого, ничего себе! Я этого не знал». Вы имеете право спросить:

Теперь русские взялись за дело и стали запускать ракеты на Солнце. Не знаю зачем. Они видят Солнце не так уж часто; я полагаю, оно их злит. Однако это поворот в сторону космической оперы.

• Что это?

Сейчас я скажу вам кое-что о Саентологии. Люди не смогут выйти в космос без нас, вот что я вам скажу. Не получится.

Раньше, давным-давно, когда человек выходил в космос, он применял для этого гипноз, имплантирование, много насилия, и он сломался. И все эти великие космические общества были построены ценой полной потери индивидуума. От него ничего не осталось, и, соответственно, ничего не осталось от его инициативности, да и от всего остального, что есть хорошего в человеке. И эти общества стали криминальными обществами.

Я помню одну революцию. Она произошла очень, очень, очень давно – революция в эпоху космической оперы. Самая глупая революция, о которой вы когда-либо слышали. Население восстало, требуя, чтобы им правили. А власть имущие, контролировавшие большую часть коммерции, распределения благ, перевозок пассажиров и грузов, коммуникаций и тому подобного, отказывались править населением.

Они говорили: «Зачем нам править населением? Слишком много хлопот. У нас все в порядке». И население восстало, требуя, чтобы им правили. Это определенно отличается от того, что происходит сегодня. Население восстает, добиваясь, чтобы им правили меньше или чтобы у него было более либеральное правительство. А тогда оно хотело более жесткого правления. Это довольно странно.

И все же большинство цивилизаций в эпоху космической оперы идут по этому пути. Мы живем в космический век, и в этот век прогресс достигается за счет потери индивидуума.

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» проходится циклично, как и любой другой процесс прямого провода. И преклир уходит очень, очень далеко назад по траку – невообразимо далеко, гораздо дальше, чем любой преклир, которого вы когда-либо видели на «Прямом проводе АРО». Преклир уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; он уходит далеко-далеко назад по траку и возвращается к настоящему времени; вопрос за вопросом, вопрос за вопросом. По мере того как вы задаете вопрос за вопросом, преклир уходит все дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше, и дальше в прошлое. Но довольно скоро он как бы застревает там на некоторое время – иногда на целый час; он наткнулся на инграмму. Ну а вскоре после этого он начинает... он начинает двигаться к настоящему времени, но не подходит к настоящему времени вплотную, а снова начинает двигаться назад. Понимаете? А потом он подходит ближе, ближе, ближе, ближе.

Сегодня мы единственные на Земле, кто может сохранить индивидуума. Только мы. Существует несколько комитетов по защите гражданских прав и других подобных организаций, которые пытаются противостоять этому наступлению на личную свободу. Они пытаются добиться, чтобы Конституция соблюдалась, и делать подобные вещи, они очень искренни и они работают над этим. Однако, какое бы давление они ни оказывали в этом направлении, какие бы силы они ни собирали под свои знамена, в противовес этому кто-то изобретает новое оружие, какую-то новую высокоскоростную ракету, что-то новое, что опять-таки превосходит собственную силу индивидуума.

И почти единственное, что вам нужно знать, это «Когда?»

Это довольно любопытное зрелище. И с течением лет оно будет становиться все более и более любопытным. Но когда вы начинаете приносить индивидуума в жертву ради блага общества (что уже произошло на Земле – в России), другие нации следуют вашему примеру. Когда вы начинаете приносить в жертву индивидуума, вы также приносите в жертву то самое лучшее, что отличает индивидуумов: их индивидуальную способность отличать добро от зла, их индивидуальное чувство ответственности за собственную жизнь и способность распоряжаться ею.

При проведении этого процесса вы проявляете максимальную терпимость. Вы просите:

Так вот, когда человек перестает ощущать, что он отвечает за собственную жизнь, когда вся забота о его благополучии ложится на плечи государства, когда его рожают и помещают в ясли, его сажают на космический корабль или что-то в этом роде или забирают в армию, и его обучение состоит из какой-нибудь гипнотической белиберды – а это так и есть, – вы теряете одну вещь. Вы теряете лидерство. Вот что вы теряете, потому что лишь индивидуум может быть лидером. Группа не может быть лидером в чем бы то ни было. Группа не может быть лидером ни в чем!

• Вспомните разрыв АРО.

Группа с демократическим устройством может избирать своих лидеров, которые в свою очередь могут ею управлять. Однако когда их нет, когда в обществе больше нет лидеров, кого ему избирать? Кого? Кто может как-то помогать обществу или вести его?

Никакая большая масса людей никогда не сможет избрать лидера, если лидеров нет. Если лидера нет, то его нельзя избрать. И именно это и происходит в обществе. Личная свобода, ценность индивидуума, его бытийность, понимание – все это рушится под мощным натиском современного научного прогресса. Всевозможные технические приспособления и оружие. Зависимость от государства. Все это уничтожает индивидуума.

Поэтому в подобных обществах страдает лидерство. А когда нет хороших ответственных лидеров, нет общества, есть один лишь криминальный элемент!

понимаете, похоже на то, что он застрял где-то здесь... вы спрашиваете: «Когда?» Вы интересуетесь: «Когда это было?»

Преступность – это не что иное, как отказ от всякой ответственности по одной или более динамикам. Вот откуда берется преступность. Не имеет значения, что делают люди, потому что они не могут делать ничего.

• Ну, я не знаю, кажется, что это прямо сейчас, – отвечает он. О-о-ох. Выбирайтесь оттуда.

А что можно сказать об обществе, где нельзя найти ни одного лидера, который мог бы сделать хоть что-нибудь? Там будет «лидер», который пойдет играть в гольф. Он ничего не будет делать! Апатия, апатия, апатия. Он не знает, чем бы еще заняться, так что он уничтожает еще несколько сотен тысяч крестьян! Был такой преступный лидер.

«Кажется, что это прямо сейчас». О, это... все готово.

У Гитлера, который был еще хуже Сталина, было все. Весь мир был у него в руках. Немецкая химия, немецкая наука и техника поднялись до таких высот, что герру Гитлеру необходимо было только обеспечивать спокойное, стабильное управление. Немецкая химия, немецкая промышленность могли бы чуть ли не покорить весь мир. Он был в превосходном положении. И что же он сделал? Он объявил войну! Почему? Ведь он не мог добиться победы! А почему он не мог добиться победы? Да потому, что он не мог нести ответственность за собственную страну!

Так вот, я подскажу вам... если бы вы проходили инграммы, то в этот момент за три команды вы могли бы полностью подчинить его ино-детерминизму и заставить кататься по полу, издавая леденящие душу вопли. Вы это понимаете? Вы не хотите этого делать. Вам просто нужно распрямить трак этого человека. Вам нужно восстановить его память.

Миллионы людей погибли из-за него, и он был не лидер, а преступник! А как так получается, что люди рождаются и становятся преступниками? Так происходит только тогда, когда индивидууму не предоставляют никакой бытийности, когда ценность личности сводят к нулю. Когда все думают, что человек – свинья, он изберет свинью.

Вы спрашиваете: «Когда? Когда, по вашему мнению?» И вы сидите перед ним, держа в руках Е-метр.

Так вот, что же происходит в обществе во время космической оперы? О да, у нас есть все более и более изощренные способы имплантирования людей, более изощренные способы посылать в космос собак, спутники и рождественские поздравления. О да, да. У нас есть всевозможные технические приспособления, пульты, обратный отсчет перед стартом, треснутые шлемы от космических скафандров... Кто обладает достаточной ответственностью, для того чтобы сказать, что нам делать со всем этим?

– Не знаю, – отвечает он.

Не превращается ли все это в некоего огромного монстра Франкенштейна, которого кто-то породил, но никто не может контролировать? Не в этом ли направлении все это движется? Не превращается ли все это в некое огромное чудовище, которое с грохотом идет по обществу, сминая все на своем пути своими свинцовыми ногами? Не так ли обстоят дела? Не повторится ли это снова? Я намеренно сказал «снова». О, если у вас нет хорошей реальности относительно полного трака, когда-нибудь вы получите процессинг. Вы будете преклиром и скажете: «У меня странное ощущение, что все кончено. Да, у меня странное ощущение. Я вижу картинку. Я вижу картинку города под куполом. О! Его больше нет. И тогда той планете пришел конец».

Не докучайте ему больше. Просто спросите: «Было ли это больше чем 500 лет назад? Меньше чем 500 лет назад? Больше чем 1000 лет назад? Меньше чем 1000 лет назад?» Стрелка реагирует на «больше», понимаете?

Вы спрашиваете его: «Что вы тогда сделали?»

«Больше чем 2000 лет назад? Меньше чем 2000 лет назад? О, меньше чем 2000 лет назад. О, хорошо. Больше чем 1800 лет назад? Меньше чем 1800 лет назад? О, больше чем 1800 лет назад. Хорошо. Было ли это больше, чем 1900 лет назад? Или меньше, чем 1900 лет назад? О, чуть больше, чем 1900 лет назад. Было ли это 1910 лет назад? Ладно. Больше чем 1910? Меньше чем 1910? 1908? Больше чем 1908? Меньше чем 1908? 1909? Да, 1909». Стрелка нырнула дальше всего.

Кто-то взорвал его планету с помощью атомных бомб, космических кораблей и так далее. «Что вы тогда сделали?»

Ну хорошо, вы установили это. Когда стрелка ныряет, это означает: «Да». Вот и все, что вам нужно знать о Е-метре. Когда стрелка ныряет, это означает «Да». И чем дальше она ныряет, тем больше это означает «Да». Кто угодно может работать с Е-метром. Ну ладно.

И вам как преклиру придется, вероятно, сказать, что вы отправились куда-то еще, потому что здесь не осталось никого, с кем вы могли бы вступить в контакт, и вы очень и очень долго оставались в одиночестве. И вы в конце концов начали все с нуля. И может быть, первое, чему вы после этого научились (после того как вы забыли очень многое из своей технологии), – это тереть одну палочку о другую, чтобы добыть огонь. Итак, вы начали все сначала. В этом нет ничего плохого, однако есть много плохого в том, чтобы лишать безопасности каждого живущего на Земле человека. Это очень плохо. Это само по себе преступное деяние.

И преклир говорит: «О да!» Он говорит: «Да, да, да. Примерно тогда. Примерно тогда. Ага. Давайте-ка посмотрим. Давайте-ка посмотрим, давайте сосчитаем, сколько лет прошло от рождества Христова. Конечно, тогда еще мы не использовали эту систему». И внезапно все это встает на свое место на траке времени – цок! И если вы хорошо выполнили свою работу, то инцидент выходит из рестимуляции.

Какая гарантия у нас есть прямо сейчас, что две самые великие страны на Земле не взорвут друг друга в последующие двадцать четыре часа? Не прошло и недели с тех пор, как одна из этих стран, Россия, заявила, что объявит войну и от западной цивилизации останется лишь горстка пепла. Почему? Потому, что никто не собирался оставлять Берлин, которым Россия больше не могла управлять. Это ответственное действие? Нет, это действие преступника. И этот преступник появляется на свет тогда, когда погибает индивидуум, когда индивидуум больше не имеет ценности, когда у него больше нет свободы действия, когда он больше не может думать, когда он больше не может вести за собой, когда он оказывается сломлен и его засасывает какая-то трясина. Его номер – 4680-2.

Так вот, если вы хотите продемонстрировать свое упрямство, вы можете установить эту дату с точностью до месяца, до недели, дня, часа и минуты. Е-метр поможет вам это сделать, сколько бы тысяч лет ни прошло с того момента.

Общества такого рода не любят индивидуалистов.

По мере того как вы проводите этот процесс... по мере того как вы проводите этот процесс, преклир возвращается в настоящее время и уходит обратно в прошлое, а потом снова возвращается в настоящее время. Все, что вы делаете, – это устанавливаете, когда произошли инциденты. Вы восстанавливаете трак, а он вспоминает разрыв АРО! Он вспоминает разрыв АРО, ну а вы устанавливаете время, время, время, время. Вам это ясно?

Я помню знаменитый рассказ «Ему не понравился суп». Индивидуума – настоящего индивидуума – воспитывают среди космических жокеев, ребят из космической оперы, и он попадает к ним, и по конвейеру едут тарелки с супом, и каждый из них, конечно же, снимает с конвейера свою тарелку. А та тарелка, которая появилась перед ним, поехала дальше. Она попала в механизм, находящийся в конце конвейера. Ничего подобного раньше никогда не было, а потому у этого агрегата даже не было предохранителя. Он вспыхнул и вывел из строя электростанцию этого здания. А из-за этого вышла из-под контроля ядерная реакция на главной электростанции, и весь город взлетел на воздух!

И когда вы устраняете разрывы АРО, его понимание расширяется, а следовательно, улучшается его память.

И когда этого человека спросили, почему он так поступил, он ответил: «Мне не понравился суп».

Далее, картинки на самом деле мешают памяти; они никак не помогают что-либо вспоминать. Картинки мешают памяти. Я думаю, люди обзаводятся картинками, чтобы можно было забывать. Вам вовсе необязательно хранить какую-то картинку, для того чтобы помнить, что вас когда-то казнили. Как правило, вы должны быть способны знать эти ничем не примечательные факты о себе. Вам не нужно делать зарубки на пистолете, чтобы знать, скольких вы убили... или делать зарубки на губной помаде.

Вы слышали этот бородатый анекдот.

Итак, трак человека приходит в порядок. И то, что, как вы обнаружите, являлось группером, – это, как правило, имплант с полного трака. Те импланты, которые ставились людям здесь, на Земле, очень просты. Эти импланты ставились в области между жизнями, и они ставились... я знаю это на личном опыте... очень недавно, еще в 1125 году нашей эры.

• После революции вы все будете есть клубнику. Парень говорит:

Такие инциденты с полного трака обычно являются основой групперов, и они очень просты. Все, что нужно сделать, это... они берут человека, поражают его огромным потоком электричества и показывают ему картинки, в то время как он находится под напряжением в этом потоке электричества. Мы могли бы научить психиатров так делать, и они были бы самыми счастливыми людьми на Земле.

Создается целый ряд картинок... целая жизнь из картинок обрушивается на человека, находящегося под значительным напряжением, и эти картинки движутся очень быстро: зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз-зз, каждый «зз» – это смерть или какое-то происшествие.

А прямо позади этого работает «машина для поставки идей»... можно сказать, это голос, который объявляет: «Это произошло три триллиона лет назад, а это произошло 18 триллионов лет назад, а это произошло 99 триллионов лет назад, а это произошло 200 триллионов лет назад, а это произошло 300 триллионов лет назад. Вот что ты делал тогда, и вот что ты делал... и ты ничего не можешь с этим поделать, так ведь?»

Вот пример построения общества, которое кажется сильным, но на самом деле настолько хлипкое, что стоит кому-то предпринять какое-то действие, противоречащее общей воле, как это общество рассыпается на части.

И всего за несколько минут в человека «вливают» целый трак. Время на нем размечено как «столько-то лет назад», и эти временны́ е отметки постоянно дают вам неправильные показания на Е-метре. Весь этот имплант... всего за долю секунды жертва видит смерть, свою экстериоризацию, видит то или иное происшествие, оно... все это неподвижные картинки, они не согласуются, они лишены всякого смысла, и сразу после каждой картинки идет следующая.

Назвали бы вы это общество очень сильным? Но подобным же образом воля и способности одного индивидуума всегда могут разрушить общество, имеющее сложную, разветвленную структуру, в котором все взаимосвязано и взаимозависимо. Это проще простого, если только индивидуум способен устроить революцию, а общество не заботится о том, чтобы у него были лидеры.

Когда вы проводите ему «Прямой провод по разрывам АРО», он начинает распутывать все эти штуки. Вам не нужно ему помогать, они просто распутываются. И внезапно после... ну, я не знаю, может быть... о, требуется много часов, очень много часов «Прямого провода по разрывам АРО»... преклир у вас... о, вот он лежит на кровати, и ему ставят имплант.

Следовательно, наша деятельность сегодня не обязательно заключается в создании лидеров завтрашнего дня, однако мы поднимаем общий уровень ответственности, в то время как все остальные действия в обществе направлены на то, чтобы его понизить. Мы удерживаем в равновесии нечто, и, вероятно, даже я не понимаю всю важность этого. Я знаю, что это важно. И это все, что я знаю.

И он говорит: «Боже, я знаю, где я сейчас нахожусь. И я знаю, что происходит. Я начинаю понимать, что происходит». А потом ни с того ни с сего – бац – вот он лежит на кровати, на которой ему ставили имплант, и получает картинку того, как ему ставят имплант на кровати. (Свист) Боже, это самый запутанный кавардак, который вам когда-либо доводилось видеть!

Если общество будущего не сможет найти достаточно ответственных людей, которым можно будет вверить этот колоссальный арсенал вооружений и эти чудовищные механизмы насилия, существующие в обществе, то по мере своего развития оно будет все больше разрушать себя. Другими словами, мы получаем ограничитель, находящийся на самой верхушке общества.

И ваш Е-метр начинает указывать на триллионы лет, сотни триллионов лет, он начинает вычерчивать вам эту схему.

Неизбежным итогом этого является полицейское государство. Все, что у нас есть, – это полиция, полиция, полиция. А что пытается сделать полиция? Она пытается помешать людям совершать различные действия. А почему ей нужно делать это? Потому что люди настолько безответственны, что способны на все! Вот почему полицейское государство набирает силу.

И через некоторое время вы скажете: «Да он тут просто проходит содержимое импланта».

И насколько мне известно, никто кроме нас, никто больше в современном обществе не делает ничего, что напрямую, по-настоящему препятствовало бы созданию полицейского государства.

Вы совсем притихли. Я не хотел вас рестимулировать. Мне всегда очень стыдно, если я так делаю.

В обществе, где индивидуумы свободны, где их способности могут быть восстановлены, где они все еще могут мыслить, может существовать лидерство.

Но стрелка ныряет... лучше вам знать об этом, чем отгораживаться от этого...

Один индивидуум может быть избран другими разумными индивидуумами, чтобы представлять их, или же один индивидуум в силу своих природных, врожденных способностей может, по крайней мере, контролировать какую-то область общественного устройства вокруг себя. И если это общественное устройство никто не контролирует, если нет области, в которой тэтан может навести порядок, то у вас не будет ничего, кроме хаоса.

Стрелка ныряет из-за импланта.

Так что все это чудесно спланированное движение вперед приведет к хаосу, если мы не будем выполнять свою работу.

Вот в чем суть. Время, вставленное как часть имплантов, господствует в кейсе, пока вы не попадаете на настоящий трак преклира; у него есть просто имплантированные инграммы, они просто имплантированы – та-та-та-та-та-та-та. Многие люди, которые давно занимаются Дианетикой, сталкивались с такими штуками. Они не очень хорошо представляли себе, что с ними делать, но они видели их в действии.

Вам интересно, что делать с радиацией? Наш ответ заключается в том, что на человека, проодитированного должным образом до... пожалуй, до тэта-клира, радиация не действует. Иными словами, он в значительной степени защищен от радиации. Это не означает, что его город не могут взорвать. Но это означает, что он в некоторой степени защищен от радиации.

Но это... у вас будут появляться инциденты такого рода просто один за другим (щелчки). Там будут смерти, происшествия, катастрофы, кораблекрушения и «то, что вы сделали». Боже, этого там предостаточно.

Но есть нечто гораздо более важное, и оно заключается в том, что, когда мы делаем человека клиром, мы получаем индивидуума, который может установить порядок в какой-то области. Он может контролировать большую область и может навести порядок в большей области.

Там вам показывают все ваши преступления. Конечно, вы не совершали ни одно из этих преступлений. Вы совершили множество преступлений, но вот этих вы не совершали. Так что когда человек начинает во всем этом разбираться, у него возникают самые различные впечатления. Это реальный инцидент или это фальшивка?

Так вот, когда общество состоит из людей, способных навести порядок в собственных делах, в своих группах и во всем обществе, тогда, конечно же, мы получаем стабильное общество, а не хаос.

Через некоторое время после того, как он столкнулся с имплантом, ему начинает казаться, что все, появляющееся перед его глазами, – фальшивка. Он видит себя ребенком в этой жизни, видит, как он идет в школу – и думает, не имплант ли это тоже? Конечно, это имплант. Как бы то ни было...

Единственному, кто может навести порядок, то есть индивидууму, Саентология дает способность сделать это. И когда индивидуум способен поддерживать порядок в какой-то сфере деятельности, дела, конечно же, идут, и идут лучше, и уровень ответственности повышается.

Что самое поразительное... Между прочим, я хочу упомянуть одну вещь, раз уж мы говорим об этом. Что поразительно, так это то, что область между жизнями... и она, между прочим... это невероятно. Весь этот эпизод невероятен. Никто не просит, чтобы вы в это верили, просто испытайте это на опыте, если вы новичок в этом деле... Хм! (Смех в аудитории.)

Мне не пришлось бы так напряженно думать, если бы Белым домом управлял клир. Я знаю, что он придумал бы какой-нибудь способ уберечь свою нацию от уничтожения. Я смог бы расслабиться. И вы тоже.

Когда вы приводите все это в порядок, вы видите, почему люди так старательно цепляются за представление о том, что они живут только один раз. Ведь боже мой, когда у них постепенно начинает появляться представление о том, что они жили больше одного раза, они могут неожиданно попасть в один из этих имплантов или что-то в этом роде; и они говорят: «Ввввррр».

Я не говорю, что мы должны идти наперекор современному обществу и что мы должны взять всех этих политиков и начать одитировать их всех сразу. Неплохая идея, но не вполне реалистичная.

Так вот, «Прямой провод по разрывам АРО» продирается напрямую сквозь эти штуки, и у человека начинает восстанавливаться память о том, что на самом деле с ним происходило. И кстати, импланты исчезают сами, не требуя того, чтобы их проходили. Они приходят в порядок. О, приведение в порядок одного такого импланта требует часов и часов работы... огромное время.

Мы действуем в соответствии с планом, ведущим к той же цели, но другим путем. Мы считаем, что современное общество рано или поздно расшибет свою глупую голову из-за недостатка индивидуумов. И мы хотим лишь обеспечить наличие людей, способных исправить ситуацию. Это самое меньшее, чего мы хотим, самое меньшее, на что мы надеемся.

Итак, импланты уходят один за другим, и в конце концов преклир попадает в центральный инцидент; а потом он выходит из центрального инцидента и попадает в ту самую точку, где он на самом деле получил имплант. И вы обнаружите, что, возможно, это было не более пятисот, шестисот, восьмисот лет назад. Вы понимаете? А он говорил о триллионах лет и так далее.

Что бы мы ни делали дальше, все это замечательно. Но составить большой план и сказать, что организация такова, и вот что мы собираемся сделать, и шаги будут следующими: один, два, три, четыре, пять – ха! Это означало бы, что больше ни у кого из вас нет права думать или планировать.

Теперь вы можете вернуться и выяснить, что именно происходило триллионы лет назад. Понимаете? И вы распутаете трак.

Единственное, что я могу делать, – это следить за тем, чтобы был порядок на коммуникационных линиях Саентологии и в предоставлении саентологических услуг. Это все, что я могу сделать, и это то, чем я занимаюсь. Этими коммуникационными линиями могу пользоваться я, и эти линии предназначены для того, чтобы ими пользовались вы, и мы можем продолжать активную деятельность в рамках Саентологии.

Так вот, нет никакой причины, по которой вы не могли бы помнить, что вы делали в 100-м году до нашей эры или в 100-м году нашей эры или в 1065 году или... и помнить, сколько именно лошадей вы потеряли в битве при Гастингсе. Нет никаких причин, по которым вы не могли бы помнить все эти вещи, если не считать того, что у вас эти воспоминания были тщательно закупорены. И согласие, принятое в обществе в настоящее время, совершенно недвусмысленно гласит: человек живет лишь однажды, а когда он умирает... всего несколько десятилетий назад люди говорили: «Ну а когда он умирает, он отправляется на небеса». Держу пари: прямо сейчас множество тэтанов пытаются отыскать эти небеса. Если задуматься, их стоит пожалеть. Они могут найти ад с величайшей легкостью – у нас тут есть множество вулканов. Тэтан запрыгивает в вулкан, сидит там несколько лет и заявляет: «Теперь я побывал в аду». Он может это проделать. Но он не может найти небеса. Подлая шутка.

Однако это внутренняя область. Это самые что ни на есть внутренние дела.

В действительности большинство имплантов, установленных на полном траке, имеют такой девиз: «Потеряйся, парень, потеряйся. Потеряйся во времени, потеряйся в пространстве» – и тому подобное.

А как насчет внешнего влияния Саентологии? Знаете ли вы, что если проодитировать очень небольшую в процентном отношении часть общества, то в результате одного лишь этого действия будет достаточно порядка для того, чтобы общество начало действовать разумно. Мы говорим чуть ли не о мистике какой-то. Невозможно в полной мере проследить, как это происходит. Когда человек способен наводить порядок, порядок есть, независимо от того, занимается ли человек его наведением или нет. Когда человек способен лишь создавать беспорядок, существует беспорядок, независимо от того, создает ли человек его или нет.

Так вот, этот процесс позволяет вам разобраться с любым преклиром, которого вы только можете заставить сидеть спокойно, и с любым преклиром, чей кейс вы улучшили с помощью процессов КОО и процессов по контролю – знаете, всего того, чему обучают на курсах НСА/НРА. Вы улучшили кейс настолько, что он может сидеть спокойно достаточно долго, чтобы распутать свой трак. Вы это понимаете?

Знаете, есть старый процесс, известный как «Изобретите проблему, сравнимую по значительности с этой проблемой». Это хороший процесс. Он никогда не был заменен каким-либо другим процессом. На самом деле это замечательный процесс. Его ничем нельзя заменить.

А после того как вы это сделаете, прохождение инграммы даже с самым закупоренным, самым нереальным кейсом превращается в пару пустяков. Это пара пустяков.

В процедуре клирования ППК, которой теперь будут обучать на уровне Клирующего саентолога Хаббарда, или бакалавра Саентологии, есть разные способы для избавления кейса от постулатов о гибели. Это можно делать разными способами.

Этот труднейший кейс обнаружит где-то на траке место, где у него все в трех измерениях и он находится в собственном вэйлансе. Так вот, одитор, который умеет проходить инграммы, ухватится за это место обеими руками! Он распознает это место и пройдет эту инграмму. И все получится просто превосходно. У преклира будет полная реальность и все остальное.

Но это еще не все, далеко не все. Мы проводим человеку процесс типа «Изобретите сопоставимую по значительности проблему». Мы проводим его не так, как надо, так его проводить неправильно, но он все равно действует: «Изобретите проблему, сравнимую по значительности с вашей женой». На самом деле это неправильно, но это будет действовать как процесс. «Изобретите проблему, сравнимую по значительности с вашей женой».

Ну хорошо. Теперь давайте рассмотрим человека, который... более или менее обычный кейс. Я только что говорил вам о труднейшем кейсе, а это обычный кейс... и вы просто берете Е-метр и находите инграмму, необходимую для разрешения кейса, – раз-два. Вы находите ее, и для этого вам необязательно уходить назад по траку на миллиарды лет или что-то в этом роде; как правило, вы найдете ее в пределах последних двух столетий... последняя пара столетий. Вы находите то, что дает вам самое большое падение стрелки, и спрашиваете: «Ну и что там происходит?»

У человека с его женой одни неприятности. Допустим, у него нелады с женой, хотя он сам создает не очень много неприятностей. И мы проводим ему процесс:

• Ну, там, похоже, такое огромное-огромное дерево. Правило последнего самого крупного объекта.

«Проблема, сравнимая по значительности с вашей женой». Правильным будет при проведении процессинга говорить «с этой проблемой», просить человека описывать эту проблему, проблема будет изменяться и так далее. Все это правильно, однако старая версия работает, а у одиторов возникают затруднения при использовании более сложной, более современной версии. Итак, просто помните, что эта, более старая, версия работает.

Вы говорите человеку: «Изобретите проблему, сравнимую по значительности с вашей женой». Он выполняет это. Вы говорите: «Спасибо. Изобретите проблему, сравнимую по значительности с вашей женой». Он делает это. «Спасибо. Изобретите проблему, сравнимую по значительности с вашей женой». Он делает это. «Спасибо».

Вы проводите это на протяжении нескольких часов – двух часов, что-то вроде этого. Работа с кейсом идет без особых трудностей. И вдруг его жена начинает вести себя нормально. Вы ее не одитировали. Вы понимаете это?

• И какой это сук? – спрашиваете вы.

Вы никогда не работали с ней как одитор, но она начинает вести себя нормально. Весьма примечательно.

Сходным образом, если у жены неприятности с мужем, хотя, на первый взгляд, она не является их причиной, мы проводим ей процесс: «Проблема, сравнимая по значительности с вашим мужем. Проблема, сравнимая по значительности с вашим мужем». И вдруг он начинает вести себя нормально, при том что его мы не одитировали. Так вот, это странно. У меня столько связанных с этим историй кейсов, что я просто завален ими.

На днях кто-то спросил меня, нужны ли мне истории кейсов. Конечно, я всегда хочу получить истории кейсов, мы их положим куда-нибудь. Понимаете, для дисциплины, изучающей разум, получение доказательств собственной правильности является настолько новым и непривычным, настолько небывалым, что вряд ли найдется человек, работающий в сфере разума или духа, которого интересовали бы такие доказательства. Эти люди ничего не знают об этом. Они спрашивают: «А что это такое?»

Трудно поверить, что при проведении фрейдовского психоанализа никогда не было так, чтобы человеку дали заполнить тест до начала терапии и после нее, по прошествии пяти, шести или семи лет или сколько там они должны получать психоанализ. Трудно поверить, что этого никогда не происходило. Но я могу сказать вам, что если это вообще когда-либо происходило, результаты были настолько плохими, что они так и не были опубликованы.

У нас целые шкафы таких материалов, и не только в этой стране. И я всегда рад получить новые данные. Я всегда рад получить данные о новых кейсах.

Вы добрались до конца инцидента – экстериоризации.

Однако то, о чем я говорил, все еще является предметом изучения. Теперь это у нас приобрело новое значение. Эта идея «наведите порядок». Кстати, это девиз ОХС. Эта идея о том, что если навести порядок в собственной жизни человека, то затем этот порядок распространится за ее пределы, совершенно очевидна. Я хочу сказать, что мы наблюдаем это в жизни.

• Ну, – отвечает преклир, – я не знаю. Кажется, я сижу тут в седле. Кажется, руки... не могу развести руки.

Вот почему я говорю, что вам не обязательно клировать всех людей в мире. Если вы просто сделаете релизами некоторое количество людей, то что-то произойдет. Если вы отклируете несколько человек в городе, что произойдет с городом? Что-то произойдет, может быть, не из-за того, что эти люди будут развивать бурную деятельность, но что-то обязательно произойдет. Будет больше порядка. Будет больше та область, где есть порядок, в результате этого.

Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание. В этом весь фокус. И если вы просто будете это делать, вы, вероятно, пройдете с ним всю инграмму. Вы удерживаете его внимание на том, на что он направляет свое внимание.

Так вот, лидерство состоит исключительно в наведении порядка, иначе это не лидерство. Говорят о «лидерах толпы». У толпы нет лидера. Толпа, одержимая идеей разрушения, не избирает лидера. Она всегда избирает кого-то, кем она может помыкать, при условии, что он также будет уничтожать ее. Это прискорбный факт, относящийся к поведению толпы. Это не мои домыслы. Это истина технического характера.

И инграмма будет двигаться вперед и вперед, как пьеса на сцене. А когда она дойдет до конца, она вернется к началу и возобновит движение вперед; вам необязательно просить преклира это делать. И обычный кейс... он просто будет проходить через нее, и проходить через нее, и проходить через нее.

Если толпе, одержимой идеей разрушения, или любой большой толпе приходится кого-то избирать, то обычно она избирает кого-то, кем она может помыкать и кто будет уничтожать ее.

Единственное затруднение состоит в том, что в инграмме содержится много компонентов. И после того как вы убрали основную силу из какой-либо инграммы, вы непременно обнаружите, что там есть что-то еще более сильное.

В качестве примера можно привести младший офицерский состав, избиравшийся во время гражданской войны в США. Первые офицеры... в армии южан даже не избирали в командиры выпускников Уэст-Пойнта. Они избирали какого-нибудь типа, склонного к политиканству, который сразу же выбирал не ту цель для атаки и вел их не по тому оврагу. Спустя некоторое время остались в живых те, кто стремился к выживанию, и когда они избирали офицеров, это были другие выборы. Большинство тех, кто хотел быть убитым, к тому времени были убиты.

Преклир дошел до момента, когда вы его спросили:

Здесь мы наблюдаем стремление человека к разрушению, проявляющееся, когда у него нет ответственных и надежных лидеров, когда он не может повернуть свои дела так, чтобы он оказался в той области, где лидеры есть. Вы понимаете? Если человеку необходимы банковские услуги, то он обращается в банк, где занимаются предоставлением таких услуг, а не в современный американский банк.

• Ну хорошо, вы говорите, что вы смотрите на дерево. Насколько большим кажется вам это дерево?

Понимаете, современные американские банки не занимаются банковским делом. Я не знаю, чем они занимаются, но не этим. Банковское дело – это процесс предоставления займов, а также сбора, передачи денежных средств и выполнение прочих операций с ними. А современные банки занимаются главным образом куплей-продажей, владением и управлением трастовыми фондами, недвижимостью и подобными вещами. Это довольно странно. А куда пойти, чтобы занять денег? Бог знает. Бог знает. Если вам нужны деньги, то я не знаю, вы идете в банк, и на вас смотрят безучастным взором и спрашивают: «А что вы здесь делаете?»

Нет, вам бы пришлось искать кого-то в сфере банковского дела, искать ту область банковского дела, где есть порядок, где есть лидерство, или управление. А если бы вы хотели, чтобы вам вели бухгалтерию, то вы бы нашли область бухгалтерского учета, где кто-то поддерживает порядок. Понимаете? Тогда у вас будут идти дела.

Ха-ха-ха!

Но когда вы находите бухгалтера, который говорит: «Вы сделаете всю работу и вышлете нам чек», – или сталкиваетесь с безответственностью того или иного рода, общество начинает распадаться. А затем люди пытаются восстановить его, превращая его в общество, где все равны, или создавая государство всеобщего социального обеспечения. Начинают разоряться предприятия, начинается инфляция, появляется необходимость в каких-то экстраординарных мерах, и общество становится жертвой некоего странного течения. Неважно, как оно будет называться, но суть его будет в том, что у всех отберут всякую ответственность и никому ее не передадут.

Он выскочил из этой инграммы. Так что используйте правило последнего самого крупного объекта. Какой последний самый крупный объект он описывал вам или видел? Лошадь, или шериф, или что-то еще, что он упоминал, вернет его в инцидент. Но это должно быть то, что он сам упоминал.

Мы противостоим таким течениям. Однако мы не являемся политическим движением, ни в коей мере.

Так вот, основная трудность, которая возникает при прохождении инграмм, заключается в том, что одиторы обожают писать сценарии. Мы называем их «сценаристы». Они обожают писать сценарий, так что вы получаете примерно такую ситуацию.

Человек, который может жить лучше, – вот кого мы создаем. Это нормально, и это само по себе является стоящей целью. Однако мы можем посмотреть немного дальше.

Преклир говорит: «Вот я на ферме. Вот он я, я на ферме-ферме. Ага, и... погодите минутку, я на космическом корабле. Ага, ага, ну, я был на ферме, на космическом корабле. Да, меня выкинули через воздушный шлюз. Ага, они выкинули меня через воздушный шлюз и избавились от меня».

Мы не обязательно занимаемся созданием «лидеров мира», ничего подобного. Мы создаем того, кто может взять ответственность за свою собственную сферу деятельности! Мы создаем людей, которые могут брать ответственность. И если мы будем создавать их с такой же скоростью, с какой общество отбирает у людей ответственность, мы не дадим этому государству пойти ко дну, спустив все флаги.

И одитор говорит себе: «Теперь я знаю, что там произошло».

Знаете, лидерство и клирование не обязательно идут рука об руку, поскольку может быть общество, состоящее целиком из клиров, и в нем, вероятно, не будет лидеров. Понимаете?

Черта с два он знает. Он не знает, что произошло, пока преклир ему не расскажет! Ведь инграмма является инграммой, и инграмма совершенно запутана именно потому, что она бессмысленна, она лишена всякого смысла. И когда вы как одитор пишете разумный сценарий этой инграммы, вы не просите преклира по-настоящему войти в нее и проходить ее. Вы этого не делаете, потому что вы постоянно допускаете ошибки при написании сценария.

Но там, где вы можете сделать лишь горстку клиров, вы, несомненно, будете создавать лидеров. Иными словами, это не одно и то же.

В данном конкретном случае одитор говорит: «О, я понял. Он был сыном фермера, а потом его похитили, насильно завербовали и отправили на этот корабль, он служил на корабле какое-то время, и наверное... у них, наверно, было какое-то сражение или что-то в этом роде, его убили и выкинули с корабля, вот так. Теперь мне все понятно».

Человек, который готов брать на себя ответственность, обычно делает это и следит за тем, чтобы работа выполнялась.

Так что одитор говорит:

Так вот, конечно, можно говорить о «лидерстве». Но что это такое? Что это? Это любопытная вещь. Но знаете ли вы, что на эту тему были написаны целые фолианты? Если вы попадете в армию США, военно-морской флот США, военно-воздушные силы США, африканские военно-воздушные силы, африканскую армию, Королевские военно-воздушные силы, армию де Голля – вы везде обнаружите книги о лидерстве.

• Хорошо, идите к тому периоду, когда вы были просто сыном фермера. Разрыв АРО номер один!

О, эти книги совершенно неподъемные. Их выдают главным образом сержантскому составу. Офицеры настолько далеко отошли от этого, что они ничего об этом не знают. Они обычно пишут эти книги.

И там есть все эти фолианты на тему лидерства, и небольшие хитрости и прочие штучки, и «никогда не делайте это, а делайте то». И есть море правил, но никто не сказал, что такое «лидерство».

Если мы будем иметь дело с обществом, где почти нет лидеров, то нам стоит знать, что представляет собой лидер.

Понимаете, здесь писатель пишет сценарий, а это не имеет ничего общего с прохождением инграмм. Инграмма – это инграмма. Произошло то, что произошло, а не то, что придумал одитор.

Лидер – это тот, кто может взять ответственность за свою сферу влияния. Это ужасно просто, не правда ли? Он может взять ответственность за свою сферу влияния.

Преклир говорит:

Я скажу вам, что если регистратор и помощник регистратора в вашей центральной организации не могут взять ответственность за все реактивные банки в стране, то они делают не очень много.

• Не был я никаким сыном фермера. Это был рейд! Мы были десантом с космического корабля, и мы обстреливали ферму!

Страшно сказать: взять ответственность за все реактивные банки в стране? Бр-р-р. И все же необходимо именно это.

Очень трудно добиться, чтобы организация взяла на себя какую бы то ни было ответственность, поскольку организация сама по себе не является ответственной, ответственны только терминалы в ней.

Так вот, только ОХС в действительности берет полную ответственность за все когда-либо выданные сертификаты. Это довольно большая область ответственности, не правда ли? Все сертификаты, когда-либо выданные, – кому, почему, за что? Что ж, иногда и здесь бывают проколы. Иначе и быть не может, а почему? Нарушается общение.

Итак, мы получаем следующий признак лидерства. При наличии лидерства возможно общение. Ха! О, забавно, не правда ли, слышать о том, что генерал идет вдоль строя, и ни один рядовой не должен разговаривать с ним, и затем нам говорят:

«Генерал – лидер этих рядовых»? Ха-ха-ха-ха-ха! Возможно, их сержанты являются для них лидерами, но не генерал.

Каждый раз, когда создается разрыв АРО, инцидент зарывается еще глубже... до него становится труднее добраться.

Почему? Потому что рядовые не могут с ним разговаривать. Общение. Лидер должен быть способен инициировать и получать общение. Очень просто, не правда ли? Инициировать и получать общение. Конечно, он способен найти время, чтобы выслушать все, что ему говорят; как бы то ни было, он может услышать довольно много. И у него определенно должна быть способность общаться.

Со стороны одитора было бы умно спросить:

Кроме того, лидер должен иметь способность испытывать аффинити к людям, которых он ведет за собой. И он должен быть способен вызывать у них некоторое аффинити к себе.

• Ну а что же произошло на этом космическом корабле?

А его цели и все то, за что он выступает, должны быть достаточно реальными. Они должны быть реальными. Они должны быть в какой-то мере достижимы. Должно иметь место достаточно хорошее согласие относительно этих целей.

Вдобавок к этому он должен быть способен получить реальность относительно того, в каком положении находятся люди, которых он пытается вести за собой. Какова их реальность? И ясно осознавая то, какова их реальность, он не обязательно должен принимать ее.

Одной из самых великих империй всех времен управлял Сулейман – Сулейман Великолепный, Турецкая империя, начало шестнадцатого века. На самом деле он разрушил Турецкую империю. У него был один большой недостаток, один большой недостаток. Он никогда не ставил задачи, соответствующие человеческим возможностям. Он многое сделал, но в конечном итоге он все разрушил.

• Ну, я не знаю. Команда сделала со мной что-то такое, и они выбросили меня через шлюз. Ничего особенного. Хм. Как я рад от этого избавиться!

Иными словами, он никогда не интересовался тем, что на самом деле могут сделать люди, и он не получил никакой реальности на этот счет, и поэтому он перестал быть лидером этой нации.

И одитор говорит: «Ну, пожалуй, вот и все. Простой инцидент».

Но лидеры есть не только у наций. В каждой семье должен быть лидер, если только она не состоит из клиров. Понимаете?

Но знаете ли вы, что одитор, который исходит из собственного предположения о том, что там такое произошло, может проходить это снова, снова и снова? А преклир будет – зиз-ззт, зизззт. Зрамп.

Два человека могут прийти к согласию, но два человека не могут планировать. Позвольте мне сообщить вам, что они не могут сделать этого. В конце концов должен быть кто-то, кто примет окончательное решение. Иначе это решение принято не будет, и по одной этой причине страдает вся их деятельность. Если только они оба не отклированы, последнее слово должно быть за кем-то из них. Если же они оба отклированы, они оба увидят оптимальное или почти оптимальное решение и сразу же придут к согласию по этому поводу, и никому не придется принимать решение.

Что там пропущено? Что именно команда сделала с ним. Что команда сделала с ним с помощью тупого ножа?

Как бы то ни было, в любой области кто-то должен принимать решения. Каждому классу в школе необходим лидер того или иного рода. И у нас, в Саентологии, очень скоро будут лидеры. Это будет временное положение дел. Это не окончательное положение дел, это просто временное положение дел.

Итак, это жутко увлекательно. Но для того чтобы пройти инграмму, вам необходимо получить данные об этой инграмме у преклира – не у своего банка.

Вы обнаружите, что люди, которые уже являются клирами или которые станут ими, будут становиться лидерами в своих областях деятельности. Они берут все больше и больше ответственности за то, что происходит вокруг них; и принимая на себя все большую и большую ответственность, они все больше и больше становятся лидерами. И в силу того, что они окружены людьми, которые не являются клирами, людьми, которые пребывают в сомнении, чувствуют неуверенность, запутались, испуганы или что-то вроде этого, они обнаружат, что, обладая способностью общаться, способностью испытывать аффинити и представлением о реальности своих собратьев и согласием с ними – только лишь в силу этого они, хотят они того или нет, будут вести людей за собой.

Почти у каждого человека есть «машина для логики». Все люди логичны, чрезвычайно логичны, и они заполняют пустые места с помощью логичных предположений; но это как раз то, что отсутствует в инграмме, – логика. Никакая инграмма не бывает логичной!

Интересно, что чем больше они будут проявлять лидерство, тем меньше регалий вы увидите на них, потому что регалии нужны для того, чтобы выделить лидера, которого иначе никак опознать нельзя.

Я приведу вам пример. Гимнастка на трапеции выступает на улице во Франции в 1872 году. Она, падая с трапеции, должна схватить рукой канат, но она не хватает этот канат, она падает на мостовую, и лев откусывает верхнюю часть ее головы.

И здесь мы видим, каков будет наш следующий шаг вперед. Наш следующий шаг вперед будет заключаться в том, что мы будем оказывать влияние на различные сферы деятельности – намеренное или ненамеренное. Я надеюсь, что оно будет намеренным.

Вы говорите «Что? Что? Смотрите-ка. Хорошо. Теперь давайте вернемся в начало инцидента». Мы так и делаем – там нет никакого льва. Вы говорите: «Ну, это просто действовал группер, инциденты сжались вместе, и инцидент со львом... она ударилась головой при падении, так что инцидент со львом переплелся с этим инцидентом, но сейчас эти инциденты разделились».

И оказывая влияние на все эти сферы деятельности, мы должны все лучше и лучше понимать, что мы делаем. Люди начинают обращаться к нам за советом по поводу того, что им делать, куда идти или что сказать. Конечно, можно все время говорить: «Прими собственное решение». Можно говорить: «У вас есть селф-детерминизм. Почему бы вам самим не принять решение по этому поводу?» Это нормально.

Но где-то к десятому прохождению вы слышите: «И после того как я ударилась о землю, этот лев, с которым мы дружили...» (вторичная инграмма, заряд горя)... Она упала с трапеции на арену со львом! Имало того, что она сорвалась с двенадцатиметровой высоты; лев, который почуял кровь, взял и откусил верхнюю часть ее головы! Очень трудно выбираться из головы, когда ее верхнюю часть откусили.

Но рано или поздно, чтобы развернуть активную деятельность, вам придется ответить... и чем больше вы будете приближаться к состоянию клир, тем больше вы будете готовы давать ответы типа: «черное», «белое», «да», «нет». Понимаете?

И мало того... в этом инциденте была трудная часть... в конце концов... одна из трудных частей. Одна из трудных частей инцидента состояла в том, что ей в конце концов пришлось признаться, что она совершила самоубийство. Ни один хороший воздушный гимнаст не упускает канат просто так; это было самоубийство. Это оказался очень, очень длинный и запутанный инцидент.

Так вот, структура центральных организаций все больше и больше принимает окончательную форму, потому что у нас появляется все больше и больше опыта. Мы все лучше и лучше понимаем, что происходит, с какими проблемами мы сталкиваемся и что нам нужно делать. Мы становимся все лучше и лучше.

Но причина того, что в этом инциденте то все было понятно, то ничего не было понятно, состояла в том, что, когда лев подошел к ней, чтобы откусить верхнюю часть ее головы, она выбралась наружу и подвергла его неестьности, и она сделала это настолько хорошо, что от льва осталась только кисточка на хвосте. И вот у нее эта глупая картинка – кисточка хвоста льва.

И как ни странно, как ни странно, по мере своего движения вперед люди все меньше и меньше нуждаются в каких-то конкретных структурах и шаблонах, потому что они и так видят, что будет правильным в данной ситуации.

Она выяснила, что это не сработало, так что она передвинулась в сторону, забралась в голову льва и попыталась найти центры, контролирующие двигательные функции его организма, чтобы заставить его отойти! Она не одержала победу и здесь, вернулась в собственную голову, экстериоризировалась должным образом и ушла. Вот почему экстериоризацию в этом инциденте не удавалось пройти. Она таки экстериоризировалась! И постулат, который присутствовал в этом инциденте, был очень занятным, конечно же... отличный постулат: «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». В этом и заключался активный постулат в текущей жизни преклира; в этом и заключался активный постулат. Этот преклир никак не могла ниоткуда уйти; даже если нахождение там терзало ее и раздирало ее на кусочки, она оставалась там. «Лучше остаться и иметь хоть что-то, чем уйти и не иметь совсем ничего». Понимаете? Просто прекрасно.

Тем не менее, пока все не стали клирами в полном смысле слова, какая-то структура необходима, и у нас всегда должен быть какой-то шаблон, в соответствии с которым у нас, по нашему общему согласию, происходит общение. А если у нас есть согласие по поводу того, с помощью чего мы общаемся, как мы общаемся и каковы способы общения, то мы, по крайней мере, будем общаться в соответствии с теми или иными правилами. Ведь общение не может просто рассеиваться во все стороны, оно должно идти откуда-то и куда-то.

Вот это инграмма!

Таким образом, нам действительно предстоит столкнуться с подобным временным положением дел. И если мы вообще хотим развернуть сколько-нибудь активную деятельность, то независимо от того, являемся мы клирами или нет, просто потому, что мы обладаем тем знанием, которое у нас есть, нам сейчас необходимо немного увеличить свою область ответственности здесь, на Земле, нам необходимо взять чуть больше ответственности за реактивные банки своих ближних, чуть больше ответственности за то, что происходит в нашем непосредственном окружении, и если мы сделаем это, то мы сможем победить.

Инграммы не имеют никакого смысла. Они никогда не бывают логичными. И поскольку они всегда неразумны и нелогичны... последовательность событий совершенно нелогична... Допустим, в этой жизни человек идет в здание Пентагона, чтобы возглавить армию. И в этот момент он обнаруживает, что он находится в ракете, движущейся к Марсу. Вы бы сказали: «Ну, это у него старый инцидент из космической оперы перепутался с Пентагоном».

Я хочу, чтобы мы победили. И я думаю, что мы сможем это. Мне кажется, что это не очень трудная задача. Мы уже очень много сделали в этом направлении. Вы уже довольно хорошо представляли себе это, но, может быть, вы впервые смогли это проанализировать. И если это так – вы способны конфронтировать эту задачу.

Нет, нет, он находился внутри ракеты с инспекцией, а они не заметили, что он был внутри, когда они запустили эту ракету. Вот и все. Это просто. Вы понимаете? Но когда он начинает проходить этот инцидент, он не понимает, каким образом армейские начальники могли приказать ему отправиться на Марс без кислорода!

Спасибо большое за то, что присутствовали на этом конгрессе. Спасибо за то, чтобы вы были такими хорошими слушателями. Спасибо за то, что так терпеливо слушали.

И именно это он будет говорить вам вначале: «Я, должно быть, получил приказ отправиться на Марс. Я просто не могу в этом разобраться». Это чистая правда.

У нас с вами, вероятно, теперь не будет конгрессов еще очень долго. И все же спасибо за то, что вы прибыли на этот конгресс. Я надеюсь, что для вас это было полезным. Лично для меня это так и было.

В этом и состоит затруднение, связанное с инграммами. Они совершенно нелогичны. И инграмма, необходимая для разрешения кейса, всегда бессмысленна, всегда. Она напрочь лишена всякого смысла; вот почему она так прочно застряла. С ней невозможно ничего сделать, в ней невозможно даже разобраться. И вы проходите такую инграмму, проходите ее, проходите ее. Довольно скоро преклир оказывается способен в ней разобраться; но когда само это событие происходило, он не мог в нем разобраться. Оно просто сидело там, и он с тех пор так в нем и не разобрался. Вы понимаете?

Спасибо.

С какой стати он замужем за королем Людовиком? Примерно таким образом он впервые сталкивается с этим инцидентом, понимаете? Это просто не имеет никакого смысла. Преклир вообще не помнит, чтобы он когда-нибудь был женщиной. Так вот, когда началось сражение, жена короля подъехала к штандарту, и он был настолько поражен, увидев ее величество рядом с королевским штандартом посреди сражения, что он поднял свою глупую голову, и ее снесло пушечное ядро. И он сам рикошетирует, как пушечное ядро.

Он находится не в том человеке, не в том времени, имеет не ту идентность, и все это напрочь лишено смысла. С какой стати он стоит на вершине холма и обозревает сражение как королева? Ведь королевы никогда не появляются на поле битвы, а он рассказывает вам целую историю о том, как он был королевой. И он не может разобраться в том, что он делал и почему; опять-таки, это лишено смысла.

А потом он внезапно говорит: «О нет, я не был королевой, я был королем». Вот откуда у нас появляется так много королей. В конце концов мы находим его правильное место: самый младший из всего младшего лейтенантства. И настоящее замешательство в этом инциденте вызвано тем, что он только что приобрел офицерское звание, его семья только что отдала все деньги, чтобы приобрести для него это офицерское звание, он только что купил себе новую форму, а другой человек еще не отдал ему карточный долг в пять тысяч флоринов. Буквально на следующей неделе он собирался жениться на богатой наследнице... а он поднимает свою глупую голову, и ее сносит пушечное ядро. Вы понимаете? Это все нагромождено одно на другое.

Но это невозможно сконфронтировать. Такие ужасы просто невозможно сконфронтировать! Так что куда лучше быть королевой, понимаете? На самом деле, когда его убили, он ненадолго заскочил в голову королевы... на пути прочь. Вы понимаете? И в тот момент у него имелся такой расчет: «Мужчины не убивают женщин. Так что безопаснее всего быть женщиной. Ближайшая женщина – королева. Вот он я!» Вы понимаете?

И вот что примечательно: я не считаю, что хоть одна современная инграмма... инграмма из этой жизни стоит того, чтобы ее проходить. Я так не считаю. Такие инграммы не разрешают кейсы. Вот почему я так прямо и открыто говорю с вами о прошлых жизнях.

У вас нет никакого шанса на успех, если вы попытаетесь стереть что-то из этой жизни. У вас просто нет никакого шанса на успех. Вы можете возиться, возиться, возиться и возиться с этой инграммой.

У вас была тяжелая смерть в этой жизни? Ну, если в этой жизни у вас не было тяжелой смерти, я могу гарантировать, что любая смерть хуже, чем та жизнь, которую вы живете. Следовательно, чаще всего инграммой, которую вы найдете, будет именно прошлая смерть... нелогичная и совершенно запутанная прошлая смерть.

Ну а команды одитинга, с помощью которых проходят инграммы, когда вы проталкиваете преклира через них... эти команды очень просты.

«Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – после того, как вы достигли согласия относительно того, что это за инцидент. Если преклир все еще как в тумане, то можно описать инцидент: «Какую часть этого инцидента, произошедшего полторы тысячи лет назад, вы можете конфронтировать?» Но эта команда несколько хуже, чем «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?», потому что он... он довольно прочно оказывается в нем... очень быстро.

Когда вы сгладите это настолько, что преклир будет знать-знать, что инцидент находится не в том месте, где находится он, а в другом месте... все это в основном сглажено, преклир чувствует себя довольно комфортно в этом инциденте... Вы начинаете проходить: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

Такова следующая команда, которую проходят с преклиром. И когда все это будет сглажено... вы полностью сгладили инцидент, в том что касается этой команды...

Кстати, я слышал, что иногда команду «ответственны» нужно проходить перед командой «конфронтировать». Это весьма интересно. Я не знаю, у меня не было такого опыта, но я просто упоминаю об этом в качестве предостережения. Мы проходили этот процесс с преклирами, используя сначала «конфронтировать», а потом «ответственны».

Ну а потом: «Какую часть этого инцидента...» Это третья команда, которую вы сглаживаете применительно к тому же самому инциденту, прокручивая его... «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?»

И прежде чем дать подтверждение, вы задаете второй вопрос... Он говорит: «О, я мог бы конфронтировать шлем часового».

Вы спрашиваете: «И как долго?»

Это двойной вопрос. «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?» «Как долго?»

А потом: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?»

«Как долго?»

Благодаря этому вы разбираетесь со всеми факторами времени в этом инциденте. Они очень клейкие, вязкие; иногда их бывает очень, очень трудно проходить.

Но команды: «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «Какую часть этого инцидента вы могли бы конфронтировать?», «И как долго?», «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?», «И как долго?» – они довольно хорошо очищают инграмму, и именно эти команды используются в работе с инграммами.

Но если вы начали использовать любую из этих команд для прохождения инграммы, вам придется завершить работу с этой инграммой, потому что они не выходят из рестимуляции. Они не выходят из рестимуляции.

Удостоверьтесь, что вы нашли именно ту инграмму, которая необходима для разрешения кейса. Требования к ней таковы: все имеет три измерения; преклир находится в своем вэйлансе, знает свое местоположение и имеет хотя бы слабое представление о том, что происходит. Пусть он войдет в эту инграмму, проведите его через нее, не трусьте. Это основное требование. И так вы пройдете с преклиром инграмму. Это займет у вас от пятидесяти до семидесяти пяти часов.

Добавьте к этому еще примерно пятьдесят-семьдесят пять часов тщательной разведки трака, если кейс очень сильно закупорен. И добавьте к этому где-то двадцать пять, тридцать, сорок часов на то, чтобы пройти еще две, три, пять, шесть инграмм, в том числе «рок». И вы получите клира; для этого потребуются примерно такие действия.

Не думайте, что это очень просто. Я описываю это вам... более просто... это не так просто, как кажется. Необходимо помнить правило последнего самого крупного объекта, направлять внимание преклира, добиваться, чтобы преклир осознал реальность инцидента. Все это включает в себя хитрости того или иного рода.

Преклир вылетает слишком далеко из инцидента – вы можете сказать: «Какую часть этого...» «Какова самая неважная часть этого инцидента? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще неважное в этом инциденте? Что-то еще?..» Бац! И преклир снова в нем.

О прохождении инграмм нужно знать очень многое, нужно иметь очень хорошие навыки. Главное, нужно уметь одитировать совершенно безупречно, потому что эти инциденты очень мощные.

Если преклиру отрубают голову, поверьте мне, ему ее отрубают, еще как. Никакого дурачества – ему отрубают голову. Топор проходит прямо насквозь. А если он кого-то вешает, то слезы жертвы разбрызгиваются по всему его лицу, понимаете? Другими словами, когда вы проходите инграмму таким образом, она совершенно реальна.

Люди могут это выдерживать. Как-то раз один парень сказал... Молодой человек упал с лошади. И парочка местных мужиков подошли, взяли раскаленный докрасна железный прут и приложили к его уху, чтобы прижечь его и предотвратить воспаление. Но только они... понимаете, он рассек себе ухо, когда упал с лошади... вместо того чтобы прижечь ухо, они воткнули раскаленный докрасна железный прут прямо ему в голову!

И этот преклир сказал: «Я знаю, что если я попаду в эту часть инграммы, мне придет конец. Я знаю, что мне придет конец. Это убьет меня. Я ни за что не смогу подойти к этому и близко».

Его одитор никак не мог втолкнуть его в инцидент, и в конце концов инструктор ППК сказал: «Идите в инцидент самой сильной боли». Бац!

Инструктор удерживал голову преклира у себя на коленях, в то время как одитор удерживал его ноги: «Какую часть этого инцидента вы можете конфронтировать?» – и довел прохождение инграммы до конца. И преклир остался жив после этого.

Так что и вы тоже можете остаться живы, пройдя инграмму.

Но если у вас аллергия на инциденты, если инциденты вас хоть как-то расстраивают, то используйте гораздо более простые процессы.

Спасибо.