You think of an elephant, you think "elephant." There's an elephant, mental image picture, only it's one you saw in the zoo or one that chased you a few generations back.

Спасибо.

What kind of a universe is this? Well, it's very personal because those particular scenes and pictures actually do record and make a permanent record of — until a Dianeticist gets hold of you — events through which you have passed. You have a picture of something that happened.

За последний год была проделана огромная работа в различных областях, и, возможно, вам хотелось бы узнать кое-что об этом. Вы хотели бы узнать кое-что об этой работе? (аплодисменты)

Now, once in a while you actually mock something up or you get a picture of something you would like to invent — something of that sort — and you get a similar picture. That we call a "mock-up" — something that is not a picture of the physical universe.

Спасибо.

Now, one of these mental image pictures we actually call a "facsimile," which means a copy of, and it's just a copy of the physical universe. And you will find out that the facsimiles which a person most readily has to hand are facsimiles he has taken or manufactured to record items which he is about to lose or is losing. And he cherishes those. He keeps the picture of the item, instead of the item he lost.

Год назад я уехал из Вашингтона, намереваясь пробыть за границей несколько недель. Что ж, я оказался за границей, и я обнаружил там кое-что весьма примечательное. Я обнаружил, что с тамошними кейсами работать труднее, чем с кейсами в Америке. Я нашел один предмет, который очень, очень сильно заинтересовал меня; воздействие, которое оказывает на людей современная война. Но я обнаружил за границей кое-что еще; я обнаружил, что там я могу очень легко получить превосходные услуги за плату, которая мне по карману. Это имело очень большое значение.

Now, if you had a universe of your own, I'm sure that the floors in that universe would be as solid as this one.

Так что я сел и принялся за работу. И первое, что было разработано сразу же после открытия «не знать», после открытия первого и второго постулатов здесь в Вашингтоне, – это коммуникационный мост. И я обнаружил, что придумать какой-нибудь процесс очень, очень легко (мы всегда это знали), я обнаружил, что придумать процесс гораздо легче, чем добиться, чтобы его провели кому-то. Можно даже сказать, что когда вы пытаетесь добиться, чтобы кому-то провели то, что является настоящим процессом, вы сталкиваетесь с некоторыми трудностями.

Now, just take a look at your own bank. Go ahead, take a look at this universe of pictures. Get a picture of something. Got it?

В прошлом году я решил разобраться почему... почему? Знаете, в сфере душевного исцеления существовала одна давняя традиция (это старая сфера деятельности, про нее не вспоминали все эти годы)... но существовала такая традиция, и она заключалась в том, что «некоторые целители обладали особым даром проникать в суть проблемы, они обладали особым талантом, они могли с помощью некоего личного магнетизма устранять аберрации у людей». Существовала такая вот традиция.

Audience: Yeah. Uh-huh.

Вы знаете, что Дианетика была полностью дискредитирована в сфере психологии и психиатрии, потому что эти ребята сказали: «Очень вероятно, что Хаббард может добиться таких результатов у своих пациентов...» Они даже не знали, что я не практиковал. «Очень вероятно, что он может добиться таких результатов... но это потому, что он обладает магнетизмом или какими-то еще личностными качествами, которые и дают ему способность проникать в суть вещей». И они говорили это людям; это действительно так. Некоторые из вас слышали это. Они говорили людям, что именно поэтому Дианетика и работает, когда она работает, но что как наука она не существует, что это просто попытка дать объяснение так называемой «способности проникать в суть вещей».

All right, now, I want you to stamp on the floor. Okay, how solid is that floor?

Что ж, спустя пять лет, в октябре 1955 года я решил изучить то, что называется

Audience: Real solid.

=«способностью проникать в сущность вещей». Почему один человек добивается результатов при работе с преклиром, а другой – нет? Почему? Это было большое=исследование, но я со своим обычным оптимизмом думал, что смогу завершить всю эту работу за несколько недель.

Got that?

И вот я рассказываю вам об этом спустя год.

Audience: Yeah.

Во-первых, у нас появился коммуникационный мост. Что такое коммуникационный мост? Это мост между одним состоянием бытия и другим. Это мост между созданием и разрушением в любом цикле действия. Цикл действия – это «создание – выживание – разрушение». Каким образом мы переходим к другому циклу действия?

All right, now get that picture you had of something. Now stamp on it. Is it as solid as the floor?

Например, мы проводим человеку какой-нибудь процесс, мы проводим ему хороший процесс, который называется «Рыбы плавают?» О, кому-нибудь знаком этот процесс? Это очень эффективный процесс. Я расскажу вам о нем забавную историю через минуту.

Audience: Yes. No.

Итак, я упорно работал, пытаясь найти переход от одного цикла действия к другому. Мы начинаем работать с преклиром, мы спрашиваем его: «Рыбы плавают? Рыбы плавают? Рыбы плавают?» Мы устраняем задержку общения, которую вызывает процесс... мы сглаживаем ее... и мы считаем, что процесс уже дал все, что от него можно ожидать; вот так все просто.

All right, maybe it is and maybe it isn't, but there's a difference, isn't there?

Так вот, каким образом мы переходим от завершающей части одного процесса к следующему? Для этого требуется мост. Вам нужно закончить предыдущий процесс, удостовериться, что для преклира сессия продолжается, и начать новый процесс.

Audience: Yes.

Давайте посмотрим на это более внимательно. Другими словами, если вы сгладили проводимый процесс, то для преклира это означает, что вы подошли к концу сессии, поскольку процесс проведен и больше в нем ничего нет. На этом данный процесс заканчивается. Так что для преклира это «конец сессии», и можно ожидать, что он в какой-то степени выйдет из сессии.

Now, the other fellow's universe may or may not be solid, but certainly there is something very comforting and reassuring about this floor. Would you tell me why it is that an individual gets sick to the degree that he cannot tolerate a physical universe solid such as that pillar? And why does he get well when you tell him he can have the pillar or to look around and find things he can have? In other words, when you increase his physical universe possession, he observably gets well. This is therapy.

Хорошо, каким образом вы переходите от одного состояния жизни к другому? Вы должны объявить о том, что одно действие подошло к концу, что это состояние все еще продолжает существовать и что вы собираетесь выполнить какое-то новое действие.

Doctors dramatize this. They can't let people have too much, so they take little grains of barbiturates or something and they take little grains of the physical universe and little granules of the physical universe and little capsules of the physical universe and ... And they think it'll make some-body well.

Это происходит таким вот образом: все делается на основе согласия, этот мир существует, потому что мы соглашаемся с тем, что он существует, следовательно вам нужно получить согласие преклира по поводу того, что через одну, или две, или три команды вы закончите этот процесс. Вы думаете об этом. Вас интересует, как к этому отнесется преклир, вы думаете об этом, и вы спрашиваете преклира: «Вы не против, если мы выполним еще парочку команд и закончим этот процесс? Вы не против?»

Well, I told you that we Scientologists are always thinking big. We don't know how to think small and the theory is that if you can ... and make somebody well, well let's get him to take a building.

Преклир говорит: «Ладно» или «Против». Если он говорит «Против», вам придется продолжить.

The question is: Does it work? Does it work? All right, you tell me, Scientologists, does it work to increase somebody's havingness?

Ладно.

Audience: Yes!

Так вот, вы переходите к следующему шагу, вы предупредили об этом преклира, вы не стали резко его останавливать, и затем вы говорите ему: «Ну, хорошо, мы закончим с этим. Ну, как вы? Как у вас дела?»

Ah, what the devil do you suppose does that? Is it actually true that this stuff that these floors and ceilings and walls are made out of are therapeutic in some fashion? Is it actually true that they are?

Вы не спрашиваете его, как он себя чувствует, поскольку это приводит к восприятию «как-есть». С таким же успехом вы могли бы спросить его «Как вы плачете?», наряду с «Как вы себя чувствуете?». Это просто другой уровень шкалы тонов.

Audience: Yes.

Так вот, вы говорите: «Как у вас дела? Ну, как?», и он отвечает: «То-то и то-то, так-то и так-то».

Yes, well that's a peculiar thing. What's the matter with a preclear? What is the matter with a preclear?

Для чего вы делаете это? Вы как бы говорите: «Послушай... послушай, преклир, я все еще здесь; ты все еще здесь; комната все еще здесь». И вы говорите это ему, когда спрашиваете:

Male voice: He can't have any planets.

• Ну, как у вас дела? Как по-вашему, вы чего-нибудь добиваетесь? Как вы думаете, все это могло бы быть немного лучше или немного хуже? Как вы вообще реагируете на это?

That's right, he can't have it. And up here we have "Know" and then of course, we have "Not Know," "Emotion," "Effort" and "Solids," but we'll put "Solids" here. And under "Solids" we have "Think." Down here we have "Mystery." As an individual decreases in mental capability and ability he goes down this scale — "Eat," "Sex," "Mystery" — whatever it is. He gets stuck on some part of this scale.

И преклир рассказывает вам об этом в течение пары секунд. И потом вы говорите:

Actually, if he were at the top of the scale and he could really think a thought, in other words, postulate a thought, he would be able to do some-thing quite interesting. He would be able to make that thought felt on anything else in this scale of Know to Mystery.

• Ну хорошо, я подумал о том, чтобы провести вам еще один небольшой процесс, который то-то и то-то, так-то и так-то. Что вы скажете?

In other words, here he's thinking about something; up here he thinks at something. This is the difference between a pocket adding machine and a lightning bolt! This thing called "Solids" in a game condition is of course a barrier, or it's a missile. And when an individual can't tolerate a solid, he can't have a playing field and if he can't have a playing field, he can't have a game. And that's all you can say about it.

An individual who could think a direct thought, cause — a direct thought, by the way, is quite interesting — a direct thought is exactly a communication. It is cause-distance-effect. Cause-distance-effect. He thinks a thought — boom! Now, if he is very aberrated indeed he can only think thoughts that cause horrible results. It isn't necessary to think that kind of a thought unless you are hard to convince that you have achieved an effect.

These individuals who work so hard to achieve an effect actually are not achieving one or they simply can achieve a bad one. A nation which can only kill another nation on a battlefield is already so disabled that it can't really tolerate a game; it can't think a nice direct thought, and your cause-distanceeffect is, however, possible only up here.

Now, did you ever read a book written by a professor? I mean one of these real lovely articles that say, "This is the story about — this is the tale of ice ages. This is the cause and so on of ice ages. The ice ages begun, it is said according to Professor Wumph, at a certain period of time which by an analysis of the fossilized remains by the archaeology department of the University of Michigan did seem to occur. However, this is contested by Professor Spath."

You know, I well remember the first time — the first time I ever ran up against this phenomena, because it's phenomenal, believe me. I got into a state of mind — I wanted to write a story about the ice ages back in the good old days, so I, of course, went and got the Encyclopaedia Britannica, and I opened it up and it says, "Ice Ages." So I read and that was what I read: "According to the fossilized remains of Professor Spath," why, and so on and so on and so on. And I read, read, getting groggier and groggier. I couldn't find in there anywhere where the ice ages had been caused by anything! Evidently as far as I could discover about these ice ages is they were being discussed. There was no description of when the ice ages began, why they began, what happened, no direct statement of any kind. But, boy, was there a lot of discussion! That subject of the ice ages was so thoroughly discussed that I was disgusted. In fact, I almost became allergic to ice ages.

Needless to say I wrote the story about tropical times.

И вы говорите:

Well, look at the difference — the fellow who writes about something and the fellow who writes something. Get the difference?

• Ну, хорошо. Рыбы плавают?

Now there is nothing wrong with writing something about something or discussing something — there is nothing wrong with this at all. It's a common pastime. It's perfectly okay, but don't seriously pass it off as the thing. In other words, because we write about something we are not writing the thing, you see that?

Male voice: Yeah.

It should be very clear.

A handbook on how to start and maintain diesel engines has great value. If you read it, you know how to run, handle and use diesel engines. Another book which gives types of diesel engines and their inventions and that sort of thing is actually equally interesting. There is nothing wrong with it. A fellow who is in good shape should be able to write all over the Tone Scale. But, how about the fellow who writes a book entitled How to Start, Handle and Maintain Diesel Engines and then starts it out this way, "The first diesel engine was evidently discovered or invented — whereas there is some question about this — by a Swedish individual who — however, in his own writings credited his idea to the Italians."

Это коммуникационный мост. Благодаря ему преклир остается в сессии... крометого, он не позволяет снизиться обладанию преклира.

Chapter Two: "Diesel engines are said to be very difficult to maintain at times, but other authorities claim they are very easy to run."

Что ж, все это очень ловко делается. В нашем распоряжении был ряд процессов; мы обнаружили, что одиторы одитируют гораздо лучше, когда они понимают, что представляет собой эта штука, называемая мостом. И вот что во всем этом забавно: каждая сессия начинается с полумоста. Вторая часть моста используется в начале сессии, а первая часть моста используется при завершении всей сессии.

Chapter Three: "In maintaining diesel engines there are many books available ..."

Это можно было бы сделать таким образом. Вы говорите:

You see, he's written a book here that pretends to be here. Get the difference? In other words, the difference is that of honesty. If you write a book about something and say it's about that something, all right. But if you write a book about something and say it is the thing, you are being very dishonest.

• Я собираюсь провести вам сейчас одитинг. Вы готовы? Соберитесь, приготовьтесь показать, что это не оказывает на вас совершенно никакого воздействия.

There is a subject called — I forget its name — just a minute, it's phrenology. Phrenology. It's taught in most universities. No, it's not its name. "Psychic phenomena," I think it's called. It's taught in most universities anyway. I have forgotten — it used to be taught and it says that it is this book on the subject of the mind, when it is this book on the subject of the mind. You got the difference?

Male voice: Yeah.

That's a singular difference, isn't it? Because this book will never do anything else but shy away from solids. This material will never think or pose a causative thought. It's perfectly all right to write about things if you're writing about things and it's really necessary and interesting to have books about things.

• Что ж, я думаю о том, чтобы провести вам небольшой процесс, который называется «Рыбы плавают». Я буду задавать этот вопрос снова и снова, а вы должны отвечать, и мы посмотрим, как это у нас пойдет. Вы не против, если мы проведем этот процесс?

You ever read a book about stamps? Well, it's perfectly legitimate to have a book about stamps; they're a lot of fun. A book about paintings, a book about this, a book about that — perfectly all right. But a book which discussed paintings from Rembrandt backwards or something of the sort, but had a title — all it did was discuss paintings and say what museums they were in and how much they cost people — and title itself, How to Paint and Become a Famous Painter, is a fraud. It's a complete fraud, see?

• Конечно, я совершенно не против этого процесса. Вы начинаете процесс и говорите:

So, we have to differentiate between the professorial figure-figure material which pretends to be the subject and actually this. You see that? Well, it's all very well to look over that and run down those good people who actually are making a living. I wonder if they sometimes don't go on an interesting motto.

Anyway, an interesting book can be written on any subject under the sun — about it. But if the book pretends to be it, what use is it? What use is a universe which is only about another universe? What is it? What use is a book that is only about things except as a matter of passing interest? It's not a causative book, is it? What use really is a universe which is only about another universe? It's a sort of a discussion. What most people call their own universes are a discussion of the physical universe. And that which you have been calling and which I call "own universe" is only a false universe picture gallery of the physical universe.

Хорошо, в конце... в конце сессии вы используете первую часть моста. Вы говорите: «Я думаю... я думаю о том, чтобы закончить эту сессию после того, как я задам вам еще два или три вопроса, вы не против?»

I told you I didn't have anything very important to talk to you about. All I am describing is the actual anatomy of the reactive mind and that's dead so long that it's hardly any use at all.

• Нет, почему бы и нет.

So, do you have your own universe? Is there a universe that you can call your own universe? Is there one? Hm? Is there one, really?

Audience: Yes.

И он отвечает вам. Вы: «Рыбы плавают?» – он отвечает вам; «Рыбы плавают?» –

What is it?

и вы говорите:

Audience: This one.

• Что ж, хорошо. Как... как у вас дела? Как... как вам это?

Huh, you're right. That's your universe. Well, why do you think that you don't have a total ownership on the thing? That's because in the process of games, people disenfranchise people gradually, a little bit. They say, "You can't play this game. You can't come close to it." They say, "You have to have a deed before you can walk on this property." Get the barriers? "You have to pay a certain sum of money with the Recorder of Motor Vehicles before you can drive this car." You got the idea?

Well, it changes our thinking considerably on this whole subject. This universe — physical universe was evidently actually built by us. We built it. And then after a while we mocked up things that we couldn't stop often enough and we decided not to create that solidly anymore, and we stopped mocking things up that solidly. We stopped putting things together with that much glue and we said, "You know, we get in trouble mocking this stuff up and never unmocking it." Or "We sold ourselves and other people sold us a bill of goods and they told us we had to get out of the universe somewhat." And a fellow draws back at last and he only keeps pictures of the physical universe and he said that's his own universe.

И вы говорите:

Why can't you or don't you mock up a better floor, a better car, a better house? Why? When a bullet comes at you that's traveling mighty fast and you can't stop the bullet, why don't you mock up a piece of armor plate in front of you? You know, these bodies don't stop bullets well. There have been many clinical tests made on the subject. Well, why don't you mock up an armor shield to have the bullet go clang against it?

– Ну... э...

It's because you began to be intolerant of solids. That's the answer. You said, "There are enough barriers around already. I won't be guilty of mocking up another one." Here's this huge universe, huge, with a handful of planets in it and a few suns, and we decided there was already enough walls. There were already enough walls. We didn't need any more. Let's not be quite so solid in our mock-ups.

Вы знаете, что задержка общения на этом процессе немного сглажена, и вы понимаете, что преклир, должно быть, находится немного не в настоящем времени, так что вам нужно сделать просто что? Вам нужно использовать оставшуюся часть коммуникационного моста, начать новую сессию и завершить все это. Каким образом вы это делаете? Вы не говорите просто... вы видите, что у преклира затуманено сознание, так что вы говорите:

We ourselves as thetans are not solid. We therefore begin to find fault with solids because we cannot completely duplicate a solid, and a solid never duplicates us and so the communication formula is violated.

• Выберите несколько вещей в комнате.

And a communication formula has this interesting fact connected with it. Here we have at cause a certain idea or entity. At effect, a perfect communication would have the same duplicate or entity, don't you see? Supposing at cause we had a small pebble; at effect we would still have to have a small pebble. When we have effect — small pebble — we would have a small pebble back here at cause. In other words, for cause to hit with a pebble, it is really necessary for cause to be able to tolerate a pebble back. Therefore, we get that thing called, "Love thy neighbor. If thou does not smote the other cheek thou shalt be in violation of Covenant 83" or whatever it is. I'm not quite sure what the quotation is. You possibly could help me out.

Нет, это неправильно. Так вы шокируете его, вы испугаете его, и он застрянет в сессии из-за этого внезапного изменения.

Now, we have this situation here. We've got a problem in cause and effect. A thetan looks at a solid. Here's this board here — it's solid. I am back up here about three feet of my head — I look at that board, see the board real well. I sort of have a feeling like I ought to be a board. If I'm unwilling to be a board I don't see the board very well at all. You get what the problem is? Well, as an individual is disabused of the idea that he should mock up things, that he does own this universe — as he gets disabused of this idea, he is less and less willing to perceive it. And in view of the fact that if he doesn't mock it up all the time it isn't there as soon as he falls down on the job and stops mocking it up that solidly, he starts to have trouble with it!

Итак, что вы делаете... он говорит:

Now, let's get the idea of a great big ice cube here — great big ice cube and we look at this ice cube and we realize that it's going to melt. If we don't put more ice cube there, we're not going to have any ice cube. Is that right?

• Мне дурно.

Audience: Yes.

It's inevitable.

– Ну...

Well, what's the difference between that ice cube and that pillar? There is no essential difference except the ice cube leaves some water when it disappears, and the pillar leaves a headache.

• Что ж, если... вы не против, если мы просто... – понимаете, в этот момент вы переходите к оставшейся части моста – вы не против, если я попрошу вас выбирать стены и предметы в комнате и так далее? Вы не против?

When you become the total effect of the physical universe, you believe it is no longer your universe. You can still see it because misownership is at work, but you don't mock it up anymore, you don't assist it to appear, you don't keep time going clickity-clack, all because of what? Because you don't want to look at solids anymore. You think that solids are something you want to avoid here. You want to stay below it.

Let's think about walls, let's don't mock them up. It's very funny — we've had this for a long time, "Look, don't think." Got a car, it isn't running. You take it into a garage mechanic who is in terrible condition — the garage mechanic is. You run the car in the garage and he says, "Well, let's see, what could be wrong with that car?" Drive on, find another garage. When you get back the wheels will be off of it, too.

• Что ж, я скажу вам «Посмотрите на эту стену», и вы посмотрите на стену и скажите мне, когда сделаете это. Хорошо?

But you drive into a garage, drive your car in — something wrong with it — mechanic doesn't start arranging with you about the bill or anything. He-up with the hood . . . It's quite remarkable. Why? As one becomes allergic to solid masses, walls, books, brooks, pebbles, kings, cats and coal heavers, he stops looking at them. Some part of him is still mocking them up sort of back over here, you know. "I'm scared of that thing." See? But he can't remedy anything about them.

In order to solve a problem it is necessary to confront the solids connected with the problem. If you can confront the solids connected with the problem, you can solve the problem. We explain this in many ways.

A fellow is mad at us; he's going yap-yap-yap-yap, chop-chop-chop. We say, "I'd better not go over there and talk to him, he's mad. Better stay away from that." I believe Scientologists know better now. They have rationalizations and explanations for it. That fellow is over there chop-chop-chop and he's saying, "Hiya, Joe! What's wrong? Is something wrong?" Joe ... You see, confronts the solid.

И довольно скоро преклир снова начинает осознавать свое окружение, и вы говорите:

Now, it isn't true that thetans are solid. They're not — they're not solid. I was talking to a thetan one day and he said something. He was using American slang or something and he said, "That's solid, Jackson."

• Я попрошу вас посмотреть еще на два или три предмета, и как насчет того, чтобы после этого мы закончили сессию?

I said, "What?"

He said, "That idea."

Так что вы говорите... вы просите преклира:

I says, "Is it? I can't see it."

• Посмотрите на потолок. Посмотрите на пол. Посмотрите на пепельницу, – или что-то в этом роде. И потом вы говорите:

"Oh," he says, "you're just being a purist." He says, "You belong down here in Hubbard's symbols."

But as we put this universe back together again, as we're willing to put this universe back together again, we can handle it, we can control it. There isn't anything in it which can stand before us and if we can handle it and control it, we can also make it disappear.

There is a process that rides right up here just below Know, which is Not Know. Auditors have a lot of fun with this process. They take a preclear out — it's very, very hard to train an auditor to run the process who himself has not experienced the phenomena. Very hard.

I've thought of several examples. Takes a preclear out and you audit him. "Well, all right look around here. Tell me if there's anything you wouldn't mind not-knowing about that wall, about that person, about this, about that." Person — "Well, I wouldn't mind not-knowing that curtains were hanging on it. Wouldn't mind not-knowing that Declaration of Human Rights is hanging on it. Wouldn't mind not-knowing it had a light hanging on it. Wouldn't mind not-knowing this. Wouldn't mind not-knowing that," so forth.

Понимаете? Понимаете, что представляет собой коммуникационный мост?

He goes along — auditor is perfectly happy — nothing is happening. "All right, now, tell me something you wouldn't mind not-knowing about that person over there."

Если представить мост в виде некоего механизма, который выглядит примерно вот так... Вот это область процессинга, понимаете, это область процессинга. Видите, это две области процессинга, а вот это просто область «ты здесь и я здесь». Понимаете? Так что, мы переходим... мы завершаем область процессинга, и начинаем вот здесь.

"Well, wouldn't mind not-knowing her head, wouldn't mind not-knowing her shoes, wouldn't mind not-knowing her dress."

Так вот, когда же мы начинаем саму сессию, сама сессия выглядит примерно так... она выглядит примерно так. Вот на этом отрезке «мы вместе с преклиром», а вот это область процессинга, и не имеет значения, сколько коммуникационных мостов мы используем здесь, в конце концов получается что-то вроде этого. И вот здесь «мы снова вместе с преклиром», понимаете? Здесь вы заканчиваете. Итак, это сессия. А это... а это мост как таковой. Мы всегда пытались перейти через мост в старой Книге Один, и вот он этот мост.

The auditor says, "Okay, that's enough. Tell me something you wouldn't mind not-knowing about that girl over there."

Так что как бы то ни было, если вы знаете эти уловки, используемые в одитинге, то вы на самом деле умеете разговаривать с людьми так, чтобы они вас слушали.

Preclear says, "Well, I wouldn't mind not-knowing her hat. Hey!"

Вы можете встретить кого угодно, поговорить с кем угодно, если вы используете коммуникационный мост. Каким образом вы можете использовать коммуникационный мост, когда разговариваете с кем-то? Вы только что разговаривали с человеком о большом пожаре и так далее. Вы говорите:

The auditor says, "What's the matter? What's the matter? Something happen? Get a somatic?"

• Ну, я не знаю, этот пожар... в городе случалось множество разных пожаров. Как у вас дела в семье?

Preclear says, "I did!"

And the auditor says, "You did what?"

"I not-knew her hat!"

Auditor says, "You did? What do you mean?"

Но вот вы как одержимый обсуждаете с человеком пожары, пожары, пожары, пожары... а потом вы неожиданно говорите: «Наводнения – это тоже плохо».

"Well, her hat disappeared."

Но еще хуже, если вы разговариваете с человеком о бизнесе и вдруг говорите:

"It did? How did that happen?" Auditor spends the next two hours trying to find out what occurred.

«А эта девушка правда симпатичная». На самом деле этот человек выйдет из общения с вами, потому что у вас с ним нет согласия по поводу темы общения. Поэтому вы подводите к концу тему, которую вы обсуждали и по поводу которой у вас было согласие. Вы говорите: «Мы все еще беседуем, не так ли?» – и начинаете новую тему.

I was being audited on this subjectively one time by an auditor whose name I won't mention. And I really won't mention it because of the Code of a Scientologist, but I ought to.

Так вот, продавец, действуя таким образом, зачастую обнаруживает кое-что очень странное. Он может легко продать человеку, например, бритвы, но потом он неожиданно начинает предлагать ему стиральную машину. Человеку нужны были бритвы, он купил несколько штук, и ему, как кажется на первый взгляд, не нужна стиральная машина. Но на самом деле здесь произошло нечто совершенно другое. Этот человек не принимал участия в разговоре о стиральных машинах. Он принимал участие в разговоре о бритвах. Если они разговаривали о бритвах и между ними происходило общение на эту тему, то, конечно, существовала определенная линия, по которой этому человеку можно было передать бритвы, понимаете. Но нет никакой такой линии, по которой можно было бы передать этому человеку стиральную машину! Он не принимает участия в разговоре о стиральных машинах. Вы понимаете, как это используется?

He was giving me a quick assist. He walked into the office and I'd just got through talking to a couple of preclears. I wasn't auditing them; I didn't have a chance to. They came in the office, they were screaming at each other. They were both in training and they had gotten into an argument during an auditing session over some breach of the Auditor's Code. And they were in the contention that they were both — they were both auditors.

Знаете, когда вы используете все эти механизмы общения в повседневной жизни, это дает совершенно поразительные результаты. Если вы хорошо одитируете и если вы знаете все эти механизмы так, что вы можете совершенно спокойно их использовать... все равно, когда вы учитесь делать что-то, это не происходит таким образом: «Так, посмотрим, куда... куда я должен положить свои большие пальцы? Нужно ли...?» Понимаете? «Что мне делать с руками?» Понимаете, такого рода вещи.

And I had just finished a couple of lectures — or anything like that — and they were so mad at each other. I was sitting there listening to this. I finally settled it; I said, "You guys, you think you are both auditors. As far as I can see you are both preclears. Go on back and find some more about it." So they did.

Если мы... если мы знаем... если мы знаем свой предмет, то нам не нужно делать на этом очень большой акцент. В этом нет ничего нового; мы можем использовать это.

This other auditor walked in the office immediately afterwards and says, "What's the matter with you?"

Это как если вы впервые садитесь за руль какой-то машины. Вы часто сбиваете колпаки с колес о бордюр или что-то в этом роде. Вы никогда не делали этого раньше, это просто новая машина.

I was sitting there at the desk, "Oh, no," you know. And I says, "This is just too much."

Так вот, когда вы способны по-настоящему использовать различные формулы общения, вы можете делать невероятные вещи, разговаривая с человеком, особенно если он не саентолог. И вы можете делать странные вещи, даже когда разговариваете с саентологом. В этом случае вы просто пропускаете некоторые шаги. И он: «Ззззззз».

And he says, quickly, brightly, you know — coffee shop auditing — he says to me, "What wouldn't you mind not-knowing about what just happened?"

Но это не просто что-то, что мы придумали. Это и есть то единственное, что отличает данный предмет от всех остальных. Это не просто что-то, что было придумано, чтобы мы могли знать кое-что об этом. Нет, здесь мы имеем дело с чем-то другим, мы имеем дело с чем-то совершенно другим. Поговорите с каким-нибудь человеком в этом обществе, он то и дело фыр, фыр, фыр, фыр, фыр, фыр, фыр, фыр:

And I says, "Oh, I don't know, that they were standing there. Hey, what do you know, ha, I did not — wait a minute. What was I supposed to not-know? I've not-known it."

«Там все плохо. Здесь все плохо. Где-то еще все плохо».

And he looks at me and he says, "The two students that were just in your office!"

Что касается общения, то если вы хотите оставаться в общении с этим человеком, он... у вас есть выбор: фыркать или быть саентологом. Так вот, вы можете быть саентологом, при этом вам не обязательно проводить человеку сессию, для этого вам нужно просто «перефыркать» его!

So, at the next meeting of the board we yanked his thetan.

Он делает что-то, чтобы создать следствие в отношении вас. Из-за этого вы оказываетесь в состоянии не-игры. Вы понимаете? Так что вы просто, знаете, (пток!) переворачиваете все это в другую сторону, и он говорит:

Anyway, you can actually not-know this stuff. Well, that's one action — it disappears for you. In other words, you remove your participation from it. This is an absolute phenomenon. There's another phenomenon which is of a higher level; that is merely the first stage of it. You actually can not-know such a thing as a pillar, so thoroughly, evidently, that nobody could see it. Something like this could occur. But certainly an individual can not-know it himself personally.

• Вы знаете, что миссис Астер... миссис Астер недавно сказала, что ее горничная...

Now, you want to turn on mock-ups with some pc, all you have to tell him is, "Decide to put a beautiful mock-up on that wall. Now decide that if you did it, it would spoil the game and don't do it." And he makes these decisions in order and you just keep telling him just those same phrases. "Decide to put a mock-up on the wall — a beautiful picture. Now decide that it would spoil the game if you did it and don't do it." And he does this and he does this. He does this a dozen times and all of a sudden this fellow that has never had mock-ups suddenly has a 3D, full color, full visio, full smellio mock-up.

Вы говорите:

Evidently we keep thinking that this sort of thing would spoil the game.

• О, погодите, это... это еще что. Это еще что. А вы знаете, что мне рассказал ее муж?

Now, why can't you mock up a body right there, you see, that everybody can see? Why can't you do that? It isn't lack of talent. It's evidently merely aberration. An "aberration" is simply falling back from your fullest capabilities. You can run this one, you can say, "Now decide to mock a mock-up there that everybody can see. Now decide that if you did that it would spoil the game and don't do it." You just keep running this drill, running this drill, running this drill. All of a sudden he says, "Oh, no, you don't."

• Что?

You say, "What's the matter?"

"Look, if I put that there, if I started mocking up mock-ups it would spoil the game. It would. I could mock up dollar bills that would pass. I could mock up banks, trucks, cops, armies, anything. There wouldn't be any game; it's a no-game condition. You would be able to mock up everything."

Другими словами, вы используете общение и приводите... кто-то пытаетсяпривести вас в состояние не... Понимаете, вы можете говорить с кем угодно на какую угодно тему, если этот человек не пытается превратить все это в какую-то суперигру, в которой он пытается поставить вас на место и полностью остановить! Понимаете. Он пытается как следует зафиксировать вас. Знаете, фыр, фыр, фыр. Ну, ладно.

Well, I left him in that because it was in session. But a couple of days later I was having lunch with him and he went over this routine. And I said, "Did you — it ever occur to you that if I drilled on it too, it wouldn't be a no-game condition?"

Итак, этот человек разговаривает с вами не для того, чтобы сообщить вам что-то, не для того, чтобы приятно провести с вами время, не для того, чтобы насладиться вашей компанией, а просто для того, чтобы разнести вас в пух и прах, разнося в пух и прах кого-то еще. Понимаете? Ха-ха! Просто «перефыркайте» его. Этот человек хочет находиться в состоянии игры... приведите его в состояние игры со своей точки зрения, и он окажется в состоянии не-игры, он остановится. Вы понимаете?

"No," he says, "you're a friend of mine, I wouldn't go into contest with you." Well, evidently we are restrained for fear of spoiling the game one way or the other, for fear of as-ising the universe and so forth. But we get to a point where we are not aware of what we are doing, we hide it too carefully, we hide it too thoroughly and the next thing we know we can't do it. About then we become human. And a long time too late we send for an auditor.

Вы всегда можете прекратить игру; это самое легкое. Тем не менее первое, что вам нужно сделать, чтобы прекратить игру, – это выяснить, какая игра имеет место.

But I will tell you what importance this little theory of universes has. And it's very important. In February of this last year I made myself quite ill. I was trying to resolve atomic fission, body reaction to, doing quite a few experiments on this line. Some understanding of why I was not in the United States will come to you when you realize that actually you're not supposed to do experiments with fission in the United States. There are some people down here that frown at it. I've written a series of letters asking whether or not one could indulge in experiments in atomic fission in the United States these days, and the government has answered them very promptly, but each time has said that I ought to go contact some nonclassified, nonsecurity university group someplace. I don't know what the university group has got to do with it. I was talking about practical research, and actually there is no answer. They say, "Well, maybe you can and maybe you can't, and is it — it's against the law, but maybe it isn't against the law," and they are quite confused about it. But there's nothing about atomic fission in Ireland, I assure you.

Очень часто в организациях я... какой-нибудь штатный сотрудник... который занимает какой-нибудь руководящий пост или что-то в этом роде в Лондоне или здесь... он смотрит на меня и говорит:

Well, anyway we were doing some experiments along in this line, and it was obvious that the best way to keep an atomic war from doing anything interesting to the country such as denude it of its population — which is, of course, I realize not as full an effect as a usual nuclear physicist would like to have a country have — I realize it's below his acceptance level, but it's the best he could do. You know, you've got to make allowances. He's a scientist, he has his drawbacks and his level of acceptance is — well, they're trying to figure it out now, so, they suffer for six or eight months before they finally kick off. But there are some humane generals around by the way who object to this. They say that it ought to kill everybody instantly. They have a much higher level of acceptance.

• Мы сделаем что? Но этот газетный репортер сказал то-то и то-то. Вы имеете в виду, что мы не будем приводить его сюда и проходить с ним рождение?

Anyway, I'm being very snide, but I don't think that the atomic efforts which are being made actually merit anything but very snide remarks. I don't know if you agree with me or not, but that's the way I look at it.

Well, I was trying to do what I could in order to discover whether or not auditing could actually proof a body up against atomic fission. In other words, could you audit somebody in such a way that when they were hit with gamma and the rest of it, they would not be badly burned or affected. Could you do this?

Ha, I learned it the hard way. I do not think it can be done. It is a total failure. That project dead-ended in February. And when I got well sometime in March I had to postulate a new line of research on the same subject. And I said, well, the silliest line of research, the reductio ad absurdum that would end all absurdities everywhere would be to solve atomic fission this way: All you do is fix a preclear up so that if he loses a body he could mock up one. And mock it up with a postulate that atomic energy doesn't affect it. See? Somebody drops a bomb on you, you mock up another mock-up, move over here and say, "Well, hello, Joe."

Well, life, when I am doing research, may not be sensible but it's always interesting. Well, that was — that was the one solution I put down. That was one way to go about it, one direction for research to take; and I wrote down five or six more, but five or six more, they just were nothing. I looked over the situation. If you cannot fix up a civilization so that it will dispose of its man-killing weapons, then the next step would be to fix up the civilization so that it would be defended against such things. But if you can't do that and both of these things have failed, then the next best thing to do would be to fix up its population and the food supply so that it wasn't too allergic to atomic radiation. And if you couldn't do that, let's at least cure some of the burns which have occurred. Well, we can do that; we're on safe ground there.

People who would probably die within twenty days, something like that, could probably be saved rather uniformly with some good auditing. We do have the only known cure for atomic fission.

Well, it may be the only cure but it's not good enough; it's not good enough. Too many people go up in smoke when these bombs hit. There aren't enough auditors around to patch them all up right at once, so it's not very good unless we got on an all-out program and squared it around. It's almost easier to go out on a program which actually takes care of the bomb itself, which insists on international control in a sensible wise, and straightens out this mad tangle. Nevertheless, it's a very good thing to have a cure.

All right, we are — a book*[Editor's Note: The book discussed here was subsequently published in 1957 and is entitled All About Radiation.] is in composition right at this moment, by the way, which informs the public as to the exact status of atomic radiation warfare and burns and situations — a factual book which is not any flight of fancy. It's merely a fast rundown on what it is and what could be done for it — a practical book, not something by, you know, "It is said that there's atomic radiation, and molecules and atoms and they all wiggle ..." Something ...

• О, хитро. – Понимаете, дошло... у него внезапно происходит осознание, понимаете?

What this book takes up is — for about three-quarters of its length — is simply the cause and prevention of radiation difficulties. And the last third of the book, or a little less, takes up how you solve the serious — or less serious burns with Scientology processes. This book is in composition at this time and probably will be written — completely written in a few months, since my part of it has to be written after the other part is finished. It's a composite of practically all of the books on radiation that have been written, but more importantly it's a composite of armed forces courses on the subject of the prevention of radiation. But that book will be out in a few months and we'll at least have this little bit and piece in the bookstores for people to read, because there is nothing else for them there on the subject.

Что мы делаем? Этот парень-репортер разносил нас в пух и прах тем или иным образом. Он говорил то, что он не должен был говорить и о чем в любом случае не имел никакого представления, и он пытался раздавить нас тем или иным образом, так что мы просто находим хороший способ изменить это следствие на противоположное.

The US Government Civil Defense Program says the first thing you have to know about civil defense: "That in the event of an attack by enemy atomic bombs, you're on your own. There's nobody going to help you." That's right.

Теоретически, мы теперь должны ненавидеть его. Мы не должны иметь с ним ничего общего, понимаете. Но мы посылаем за ним! Вы обнаружите, что держать пост

That's the first paragraph of their book — you think I'm joking. "Nobody is going to help you. You're on your own." In other words, the country is gone the moment an A-bomb goes boom. That is as far as I can figure out. That may not be their program but I have been given to understand that it is, by their own literature. They should write their literature a little bit better.

• это состояние игры, а сделать так, что что-то не сможет приблизиться – это состояние ие-игры.

Well, this book — this book will be of interest to you because it will attract attention to you. People will be very happy to have about — to have some solution about this but that still was not a line of research, was it? And I was left in this horrible state — I was left in a horrible state. Something terrible! I was left with the only direction of search being you mock up a body — "Hiya, Joe." You know. Somebody burns down your mock-up — you'll have to be able to mock one up yourself. It's the only direction of research there was so I followed it — silly thing to do. And since March have wrapped up the subject.

Мы посылаем за ним, мы приводим его, мы показываем ему несколько графиков, мы спрашиваем его, не хотел бы он написать об этом статью после того, как он разнес нас в пух и прах, и он обнаруживает, что смотрит на графики детей-инвалидов, и организация бесплатно провела им процессинг в местной больнице. И он: «О, грррр-зззз-хссссссс».

Thank you.

Уметь управлять коммуникационной линией совершенно необходимо. Вы когда-нибудь думали, что общение можно контролировать? Общение – это что-то, что вы начинаете, останавливаете и изменяете.

So you see, it wasn't as silly as it sounded, but it led one into some other conclusions which were quite evident — that an individual, as he becomes incapable — as he becomes incapable of mocking up pillars, floors and walls, falls out of the game. He thinks about it, he doesn't do anything about it and he doesn't play it.

Человек, который не может перестать говорить, когда он хочет перестать говорить, находится в жалком состоянии.

It became obvious that there were three universes: the other fellow's universe that he could mock up in addition to the physical universe if he were Clear, the physical universe that you and he mocked up and the universe that you could mock up if you were Clear. So, there is such a thing as your own universe, and it's very solid, but we haven't seen any yet. Now, that's quite important.

Вот небольшой процесс, который вы можете провести кому-нибудь. Он не дает особого терапевтического эффекта, поскольку в нем не работают с массами или объектами. Но вы просите человека сделать это. Попросите его... вы говорите ему, что когда вы попросите его перестать говорить, он должен остановить свой голос. Это делается так. Он говорит:

We mistake the reactive mind for our own universe. You see how that would be? Because it has pictures, because it has barriers, we say, "Well, that's my universe and the other fellow's reactive mind is his universe, and mock-ups, mock-ups, and then there is this big solid thing called the MEST universe." No, reactive mind, MEST universe, reactive mind is the way it is at this time, but it could be home universe, physical universe, the other fellow's home universe. Do you see how that could be?

• Один, два, три, четыре...

Well, that's highly theoretical — that's almost Alice-in-Wonderlandish, a book we have become acquainted with lately. And these universes are possible.

But a thetan makes a reactive mind solid and comes into control of it. Or he becomes causative in making pillars and walls and houses solid and gets in control of them. And the road up evidently is simply to become better at it. We have the processes; you just have to become better at it. That's all. What's that take?

It takes a little practice and a few wins, a little reassurance. That's all. It's evidently a solved problem — requires to be placed into effect, however — with what disasters we don't know.

Это довольно интересно. Он знал, что он может управлять своим голосом. После того как мы сделали с ним все это, он удивляется – а действительно ли он когда-нибудь что-нибудь говорил. Было что-то еще, что говорило, но говорил ли он сам? И мы работаем с этим человеком еще немного, и он впервые говорит: «Один, два, три», и мы говорим «Стоп», и он говорит «Четыре». Понимаете? Он останавливается. Он контролирует свое общение.

I can expect sometime in the future legislation that reads like this, "Scientologists will refrain from mocking up barriers across city traffic during rush hours." "A thetan who is married must not mock up more than one body every twenty years." "People who like pets must keep all the pets in their yard that they mock up." "Completely mocked-up fingerprint and identification cards are not acceptable at FBI." "Mocked-up money will be accepted only to the sum of 10 dollars only, when detected." "On anything mocked up, a 3 percent of current value tax will be assessed." Well, it wouldn't be a brave new world; it would be an awfully complicated one, but by golly it's in the direction of more game.

Так вот, человек, у которого компульсивная задержка общения, который, другими словами, не может перестать говорить... Он описывает вам что-то, описывает вам что-то. Он пытается создать в отношении вас следствие того или иного рода, возможно, плохое. Но за все это время вы так и не упали замертво! Так что этот человек, конечно, не добрался до конца линии. Он находится в таком положении... он ждет, что что-то еще скажет ему, когда он должен перестать говорить. Понимаете?

Well, that's this story of universes. It's something quite valuable. A person becomes a victim of a reactive mind or mental image pictures or engrams merely to the degree that he cannot tolerate their solids. He doesn't become a victim of their thought — he becomes a victim of their thought only when he cannot stand their solids. Do you see that? So if you make them solid the thoughts come off of them. You don't run the thought out of them, you run the solid into them.

Вы проводите человеку что-то такое, вы говорите:

When you can take an engram and throw it up against the wall contemptuously and have it go clank, your reactive bank won't bother you. Well, this is a new way of making a Clear. We used to have a — in the navy ... "Oh, God," somebody says, "he's going to get off into that." No, no, we're not going to get off on the navy. We used to have a signal system and there were code words that carried the communications through. There was "Roger," oh, I don't know "30s" and "73s" — there were all kinds of signals and symbols, and so forth, but they were kind of long and complicated. And I got so that when-ever I would sign off from other ships in my squadron, why, I would say, "Roger, wilco, over, under and out." The other boys started picking this up. We kept hearing, "Roger, wilco, over, under and out," as the final communication. That was, of course, a complete stop. That was a complete period. You shut off the set then and removed the tubes — full stop!

• Итак, я хочу, чтобы вы перестали говорить, когда я скажу «стоп». Я хочу, чтобы вы считали, и в какой-то момент я хочу... я скажу «стоп», и в этот момент вы должны будете перестать говорить. Хорошо?

Well, I don't know why it is but some people have time tracks that run this way and some people that — have time tracks that run this way. And I have met a few nuts that went down this way. But we have been referring to this "Before and After Solids," are run on the engram bank as Over and Under, as a slang phrase, because obviously an indiv — most individuals you run on it have the sensation of diving from something when they get an earlier one, and sort of pulling back on the throttle and the stick at the same time when they get a later one. It's quite interesting, but you can take an engram bank and you can straighten it out and you can get it solid. It is a level of entrance of the preclear, because the solidity of the facsimile is probably more real to him than the solidity of the wall. A picture of the wall is more solid than the wall. Sounds incredible but it's true. He'd rather have a picture of it than the wall.

• Хорошо.

So, when he starts down scale he gets to a point where he sees pictures of walls with his physical eyes. He doesn't see walls, he sees pictures of walls. You start running a person on modern processes that hasn't been getting along well on processing, you can fully expect this to happen. The individual says, "Wait a minute."

Мы выполняем ту же самую процедуру. Он начинает считать:

You say, "What's the matter?"

• Один, два, три, четыре.

He says, "The wall is rippling."

You say, "Yes, what's the matter?"

"Oh," he says, "it's moving!"

Did anybody have anything move today?

Male voice: No.

Это и все, что представляет собой заикание. Это и все, к чему сводится заикание. У человека работает механическая остановка разговора. Понимаете, он застрял прямо в остановке. Всякий раз, когда он пытается сказать что-то, он слышит: «Заткнись!» Он не контролирует остановку.

Well, it means that you had a — some kind of a picture of the thing inaddition to the thing or it was just all picture. You got the idea? And afteryou work at it for a while the preclear finds something very astonishing. Hedoesn't any longer see a picture of pillars or walls, he sees pillars or wallsand it's very upsetting to him for a while. That's right, very upsetting to him.Now, you can make an engram sufficiently solid — let us say it's anengram received on Brandywine in 17 — whatever it was. You can make that solid enough — if the preclear could hold it — that he sees himself fully and completely and utterly and only at the Battle of Brandywine — smoke, powder, flame and all — the British Redcoats lined up. Got the idea? In other words, he can construct a strata of time sufficiently solid that it fools him for a moment. He just goes all the way back into it, just boom! "What's this? What's this?" It's the Battle of Brandywine going on, of course! Yeah, but the Battle of Brandywine was 100 and Lord knows what — how many years ago. Or was it?

Поэтому мы просим заику сделать вот что. Я скажу вам кое-что очень ценное. Если вы должны... если вы можете избавить кого-то от заикания, если вы можете довольно легко избавить человека от заикания, то вас считают очень классным специалистом, вас считают очень хорошим специалистом. Я так никогда до конца и не понимал почему, ведь я сам видел очень много таких людей, и мне хотелось, чтобы некоторые из них заикались еще сильнее.

Well, if you say it was Lord knows how many years ago, you're saying, "You know, I can't bring that thing up fully solid. I can't make it now." You'll hear a preclear one of these days complaining bitterly, he is not in good shape. He can only get a thenness of the discovery of America. He's — feels rattled today, he feels upset, he can only get a thenness of the Spanish Inquisition. You know, he only gets pictures of the thing, he — you know, they're not very solid — it's not very convincing.

Но от вас ожидается, что вы можете избавлять людей от заикания. Гипнотизер пытается делать это, все пытаются делать это, но им очень редко это удается. А этот метод, о котором я вам только что рассказал, позволит вам сделать это.

This sounds very peculiar but this is evidently an open sesame as to what the universe is about in relationship to time. We have many questions to ask. Do forms actually change? Is the Battle of Brandywine still in progress? Has the future been formed already and we are merely living toward it? Do you really mock up your own body or do you steal one? Terrific number of questions unanswered, but these are merely observational questions having to do with the anatomy of the physical universe, all of them more or less solvable. The trick is to get the procedures and the processes that solve them. We have those and that's what I meant when I said — I was very silly when I said, "The game of research is over." Now, the game of research might have been over, but that merely meant that the game was starting.

Вы говорите:

Well, you might say here we are at the beginning. Boy, if this is the beginning, what was that we've been through?

• Один, два, три, четыре, пять... – Знаете, у вас... это то, что говорит этот человек, и потом вы говорите: «Стоп». Вы просите его считать, и он должен остановиться.

Well, the congress has begun by this time, hasn't it?

Ему ужасно трудно добраться до пяти. Это очень интересно. Понимаете? Но вы не работаете с «начать» или «изменить», вы просто работаете с «остановить».

Audience: Yes!

Он говорит:

All right. You're here, aren't you?

• Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь.

Audience: Yes.

All right, that's good.

И он говорит...

You're in very, very good condition, you know .. .

Хорошо. Вам это удалось.

Male voice: Sure.

Но как это, по сути, выполняется... заика начинает примерно так. Он говорит:

... very fine condition. You're in sufficiently good condition that I have a feeling, I have a definite feeling, that tomorrow I'll really be able to pull out a good, beefy process. I have been going light on you. Trying to — what's the matter? Well, I have, I've been going light on you in order — so that — to let you catch up so that I wouldn't startle you or something of the sort.

• Оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди-оди. Вы ждете, ничего страшного.

But tomorrow after the first lecture — and I've got to look at that pro-gram again to see if there's anything . . . After that first lecture tomorrow, why, we'll be able to get in some processes that are effective. I've got you built up now to them.

There isn't really any more data to tell you about this congress and — given you most of it. There's hardly anything to take up. But somehow or other I think we'll manage to have a couple of more days. We'll get through them somehow. I hope that something will happen. Maybe you'll think of something that will be interesting.

So, thanks a lot for being here. Thanks a lot for listening. Good night.

Вы знаете, что он потом сделает? Он скажет:

• Девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать...

Очень интересно. Другими словами, этот парень не контролирует свою речь. Так вот, некоторые люди навязчиво... находятся в навязчивом состоянии неслушания. Вы когда-нибудь сталкивались с таким навязчивым состоянием неслушания у людей? Что ж, у такого человека произошла двойная инверсия.

Однако помните, что именно вы заставляете тело говорить... вы заставляете тело говорить. Поэтому вы... заставляя свое тело начинать говорить, прекращать говорить и изменять речь... играете в игру. Вы не разговариваете! Разговаривает тело. Понимаете? Так что это становится состоянием игры, потому что именно вы делаете это. Это ключевой момент в игре... в состоянии игры. Вы делаете это. Никто не играет в эту игру вместо вас, как это происходит в профессиональном футболе, и так далее; именно вы играете в эту игру. И вы не получаете никакого следствия в отношении себя, но создаете следствие в отношении кого-то еще.

Так что индивидуум, который отчаянно пытается заставить тело говорить лучше, на самом деле находится в состоянии не-игры. Понимаете? Он пытается помочь говорить врагу. С его точки зрения он не может находиться в дружеских отношениях с телом, даже если вы дадите ему 1000 долларов. Он не может находиться в дружеских отношениях с телом. Он никогда не приблизился бы к телу, и не направил бы на него луч, и не пожал бы ему руку, и не сказал бы: «Приятель».

Вы начинаете проводить индивидууму процессинг, и он вдруг упирается ногой в спину тела и говорит: «Ууф, эээээ». Он говорит: «О, я его ненавижу! Я ненавижу его. Рррррр».

Это просто навязчивое состояние игры. Он сражается со своим телом.

Этот парень обнаруживает, что он... что-то происходит; у него язва, понимаете... у него язва. Эта язва доставляет ему много неприятностей. Там появляются дырки... что-то вроде швейцарского сыра. И потом появляются эти люди, и они делают рентгеновские снимки... пропускают сквозь него рентгеновские лучи, чтобы там появлялось еще больше дырок. В общем у него язва.

Почему у него язва? Должно быть, он сражается со своим желудком. Если бы у него было желание контролировать свой желудок, то он, по всей видимости, должен был бы уметь заставлять свое тело прекращать есть. Так вот, человек не начинает и не изменяет врага, он только останавливает его. И это последняя крупица контроля, которая остается у человека в состоянии игры. Так что, он может останавливать своих врагов. Иногда, когда он угрожает врагам тем, что он их остановит, ему удается изменить их образ действий, но он не обладает полным контролем над своими врагами, иначе не было бы никакой игры.

Вы когда-нибудь играли... вы когда-нибудь играли в шахматы таким вот образом: ваш соперник говорит вам: «Хорошо, теперь ходи пешкой», и вы ходите пешкой, а потом он ходит своим конем и говорит вам: «Теперь ходи ладьей». Это не очень похоже на игру, не так ли?

Это как если бы какой-нибудь профессиональный одитор, который давно одитирует, получал одитинг у одного из своих учеников. Эй, знаете, сегодня мы можем справиться даже с этим, сегодня мы можем справиться даже с этим. Вы знаете, что даже меня можно одитировать? Вы знаете, что меня можно одитировать, не говоря преклиру, какой процесс нужно проходить? Вы великолепны. Да, мы действительно кое-чего добились.

Что ж, если... если бы тело было в вашей команде... понимаете, это было бы другое дело. Но, конечно, вы никогда не проводите процессинг в отношении тела так, как если бы оно было в одной команде с преклиром, поскольку сам преклир никогда не считает, что тело, если оно в плохом состоянии, находится в одной команде с ним. Он на самом деле никогда не считает, что тело находится с ним в одной команде. Где-то в глубине души он считает, что тело является его заклятым врагом, с которым ему пришлось смириться... если тело доставляет ему много неприятностей.

Так вот, если мы посмотрим на какую-нибудь маленькую очень симпатичную девочку или кого-нибудь в этом роде, то мы увидим, что дела у нее идут хорошо, у нее нет никаких трудностей с тем, чтобы входить в свое тело, выходить из него, делать с ним разные вещи, учиться делать с ним разные вещи и так далее. Они друзья. Знаете, она с ним на «ты».

Но если вы посмотрите на какого-нибудь человека, у которого много трудностей, который скрипит... у него артрит... и так далее, ему действительно приходится туго. Что мы обнаруживаем? Во-первых, мы выясняем, как он относится к телу, и он говорит: «Так, посмотрим, какое следствие я мог бы создать в отношении тела? Так, так, так. Ну, я мог бы убить его. Нет, нет, нет, нет, этого недостаточно. Нет. Нет. Так, посмотрим. Я мог бы... э... я мог бы... э... ну, я не знаю, может быть, толкать его медленно в огонь. Нет. Нет. Нет. А как насчет того, чтобы пустить его в бесконечный полет по открытому космосу? Нет, нет, нет, это не создаст в отношении тела никакого следствия; это не... не очень хорошее следствие. То есть это неубедительно. Посмотрим, какого рода следствие я мог бы создать в отношении тела? Посмотрим, я мог бы взять каждую клетку этого тела и изо всех сил сжать ее щипцами. И если тело при этом будет кричать, то да, я могу сказать, что это создает какое-то следствие в отношении тела. Да! Хорошо! Хорошо!»

Таков уровень реальности человека. Это на самом деле уровень реальности. Для преклира будет огромным потрясением, когда он вдруг осознает, что его отношение к телу вовсе нельзя охарактеризовать как дружественную атмосферу честной игры.

Так вот, мы рассматриваем все это, и вот что мы обнаруживаем: единственное, что человек может делать с телом, – это останавливать его. И это хорошее состояние игры. Когда вы проводите человеку процесс, в ходе которого он начинает приводить свое тело в движение, тело перестает быть врагом. И неважно, считает ли человек свое тело другом или врагом, он все равно может его останавливать, понимаете.

Так что я... я очень рад одному обстоятельству... я рад, что нам не нужно добиваться, чтобы человек заставлял свое тело прекращать есть, пытаясь избавиться от язвы. Так делают только медики.

Так вот, здесь мы имеем дело... здесь мы в действительности имеем дело с одним очень интересным фактом. Первое и самое важное проявление контроля, которое наблюдается у человека, когда он оказывается в состоянии игры с телом, – это остановка. Никакого изменения, никакого начала, только остановка, вот и все. Что бы еще он ни делал с телом, все это он считает как бы... предательством по отношению к самому себе, так что он может останавливать тело.

Вы можете остановить тело, заставив его перестать иметь что-то, вы можете остановить тело, заставив его перестать есть, вы можете остановить тело, заставив его перестать ходить, вы можете остановить тело, заставив его перестать обновлять кожу, вы можете остановить тело, заставив его перестать дышать, вы можете остановить тело, заставив его перестать есть. Вы видите, что все эти остановки существуют? Это и есть общий знаменатель болезни – остановка.

Но через некоторое время человек на самом деле начинает опускаться по шкале. Все, на что он способен, – это сделать тело очень больным, понимаете. Он начинает опускаться по шкале, и он уже больше не способен останавливать тело. Ну и ну! Что происходит? Происходит то же самое, что и с человеком... он действительно обнаружил, что он может остановить свое тело и заставить его перестать говорить. Понимаете, он говорит:

• О-о-один, д-два, т-три, чет-т-тыре, п-п-пять.

У него произошла инверсия. Так что когда он думает о том, чтобы остановить тело, оно начинает действовать.

Он ходит туда-сюда, понимаете, он ходит туда-сюда. И он думает: «Так, мне нужно остановить это». Понимаете? Я имею в виду, мысль о том, чтобы подавить действия тела, до такой степени дает телу контроль над ним, что он перестает контролировать настоящие действия тела. Улавливаете?

Говоря иначе, у него происходит инверсия: мысль об «остановке» заставляет его «начинать».

Это настолько верно, что... эта кнопка теряет свою силу довольно быстро, но давайте рассмотрим какой-нибудь... давайте рассмотрим какого-нибудь художника... он был живописцем, но он перестал писать, – знаете, стандартный художник. Он отложил в сторону все свои кисти. Он отложил в сторону холсты. Он больше не чувствует, что у него может появиться достаточно энергии для того, чтобы писать.

Вы приходите к нему и говорите:

• Могу поспорить, что вы не контролируете свою живопись!

Предположим, что мы были бы такими вот злобными и подлыми (а это не так)... но предположим, что мы сказали бы ему:

• Могу поспорить, что вы больше не контролируете свою живопись.

Он делает это.

«Решите, что вы перестанете писать» – это не очень хороший процесс, это просто демонстрация. «Перестаньте писать».

И вдруг этот человек говорит:

• Ну, ладно, я перестану писать.

Понимаете, он все время пытается начать писать. Он начинает писать... начинает писать. Именно живопись останавливает его! Дело сделано.

Понимаете, когда он заканчивает писать картину, дело сделано, и тогда он останавливается. Вы понимаете? Когда он завершает работу любого рода, у него больше нет этой работы, и поэтому он останавливается и перестает выполнять эту работу. Что останавливает его? Он сам остановился и перестал выполнять работу? Или это работа остановилась?

И через некоторое время он приходит в такое состояние, когда он не может остановиться. Но его тело может остановиться, так что он прекращает работать. Он прекращает писать. Он прекращает делать много всего, что могло бы быть очень интересным. Он прекращает целовать симпатичных девушек. Может произойти все что угодно. Он никогда... он никогда не принимал решение остановиться. Что-то другое принимало такое решение.

Вот парень идет по темной улице, он идет по улице, у него нет намерения остановиться... он идет себе, и... прямо там находится пожарный кран, понимаете... он идет себе, и – бамс – он сталкивается с ним! Он говорит: «Ой!» Этот кран остановил его, не так ли? Сам он не намеревался останавливаться, но пожарный кран намеревался его остановить... или как?

Что ж, вот так это и происходит. Вот так... такова нисходящая спираль жизни. Вас все останавливает, вы ничего не останавливаете, вы прекращаете останавливать других, и вы мертвы.

Например, вы знаете, что есть люди, которые... Могу поспорить, что в этой аудитории есть несколько человек... могу поспорить, что прямо в этой аудитории есть такие люди... если бы на них летела пуля 44 калибра, то они могли бы выставить перед собой руку или что-то в этом роде, и она не остановилась бы. Могу поспорить, что в этой аудитории есть люди, которые отличаются такой слабостью.

Так вот, здесь существует одна странность. Это нечто любопытное, что вам следует изучить. Что с вами такое, почему вы не можете остановить шестнадцатидюймовый снаряд? Мм? Вы начинаете сдавать?

Если вы рассчитываете, что все остальное в этой вселенной будет останавливать вместо вас, то в конце концов вас ожидает две вещи; вы придете в такое состояние, что будете останавливать все подряд, вы ничего не будете контролировать, вы будете только останавливать все, знаете, как президенты банков и так далее, вы будете только останавливать все. А потом через некоторое время вы окажетесь в таком состоянии, что вы больше даже не будете способны останавливать что-либо, и все. Вам крышка! И

тогда... и тогда вы должны будете позвонить своему адвокату, написать завещание и прокатиться по городу с лихим водителем в машине с форсированным двигателем.

Таким образом, общий знаменатель, который является мостом между дружбой и враждой – это «остановка». Вы понимаете? Но остановка является составляющей контроля. Так что вы контролируете врага в той степени, в какой вы пытаетесь останавливать его... пытаетесь останавливать его. Когда вам удается полностью его остановить, он больше не является врагом. Он мертв.

Так вот надеюсь, я никого не рестимулировал этим. Надеюсь, я не заставил вас ВДРУГ почувствовать себя неподвижными. Надеюсь... я проводил... однажды я проводил одному преклиру подобный процесс, и преклир вдруг посмотрел на меня и сказал. «Шшшшшшшшшш».

Я спрашиваю:

• В чем дело? Он отвечает:

Что ж, пока мы работали тем или иным образом в течение последнего года, я разрабатывал весь этот материал, связанный с состоянием игр, я разрабатывал этот материал, связанный с остановкой. И я так долго рассказывал вам об остановке по одной простой причине – одитор, который застрял в навязчивой остановке, никогда не сможет одитировать преклира.

А одитору, который не может мгновенно остановить преклира, обычно не удается привести его в хорошее состояние. Почему? Потому что для этого требуется установить хороший четкий контроль над преклиром. Анатомия контроля: начать, изменить и остановить.

Если вы не способны контролировать сессию и добиться, чтобы преклир взял что-то под контроль, то, конечно, преклир выйдет из-под вашего контроля. У вас будут возникать трудности всякий раз, когда они будут возникать у него, и вы не сможете контролировать его, продираясь через его трудности. Так что это еще одно требование, которое, как я обнаружил в течение последнего года, должно соблюдаться в одитинге... контроль над сессией, контроль над кейсом.

Не существует никакой тонкой способности проникать в суть вещей и не существует никаких механических приспособлений, которые позволят вам чего-то добиться, если у вашего одитора что-то не в порядке с этим фактором остановки. Понимаете? Если ему нужно навязчиво все останавливать, он будет делать с вами самые невероятные вещи.

Пепельница... она стоит там, знаете, и вы проникаете все глубже и глубже, глубже и глубже... пток, хрясь, и пепельница разбивается, и вы: «Аааээээээээ! Что это было?»

Почему он это сделал? Он просто не смог остановить вас, он не смог сказать вам, чтобы вы остановились... это то, чего он не может сделать. Но он может столкнуть пепельницу со стола, хлопнуть дверью, он может сделать так, что зазвонит телефон, он может что-то сделать. Понимаете? Так что мы обнаружили это.

Если одитор не может выполнять ту часть коммуникационного моста, которая содержит остановку, то что происходит? Что происходит? Процессы просто проводятся сами по себе, и сессия просто проводится сама по себе, и процессы просто проводятся сами по себе, и все это просто продолжается, продолжается и продолжается, понимаете? Вы видите, как это происходит? Я имею в виду, что никто ничто не останавливает. Преклир находится в таком состоянии, что он не может остановить это. И одитор находится в таком состоянии, что он не может остановить преклира, он не может остановить процесс, он даже не знает, когда нужно закончить процесс, так что он просто изменяет его. И ему нужно изменить его быстро, поскольку он не может его остановить. А этот коммуникационный мост заставляет одитора и преклира остановиться.

Небольшая пауза, и потом дзыньк! Стоп! Хорошо, и мы проводим сессию... мы сделали остановку в сессии. Понимаете? Так что благодаря этому мосту сессия остается у вас под контролем.

Ну, как бы то ни было, многие другие вещи... но вся программа обучения и так далее была разработана в результате изучения «начать», «остановить» и «изменить» и формулы общения. И я разработал все это, я разработал основы всего этого и имитационные сессии, в которых все это используется, в Лондоне, и потом я разработал другие сопутствующие этому вещи. И мы все усиленно взялись за работу, чтобы ввести все это в действие, и вдруг дела у нас пошли просто восхитительно. Я могу уверить вас в этом.

Среди руководящего персонала было несколько человек, которые еще не прошли обучение. Ужас! Но они не считали, что обучение является чем-то совершенно необходимым. Мы просто разработали все это и использовали, чтобы дать людям формулу общения, а затем обучить их тому, что такое коммуникационный мост и как его нужно применять; затем чтобы обучить их контролировать преклира, и потом чтобы обучить их тому, как можно использовать все эти различные факторы, чтобы преклир сам начал контролировать себя, чтобы у него было все в порядке и чтобы привести его в такое состояние, когда он может иметь игру или когда ему не обязательно иметь игру, в зависимости от обстоятельств.

Мы действовали таким образом, но никто не поддерживал нас в этом; в особенности, меня не поддерживали в этом организации в целом.

Однажды я сидел в своем офисе, и я решил... вы видели эти имитационные сессии сегодня утром, так ведь? Они показались вам интересными?

Что ж, мне ужасно не нравится говорить вам об этом, но начальник отдела обучения в Лондоне не вполне одобрял это. Он не очень-то много работал в этом направлении. Как-то вечером он сидел у меня офисе, и там была еще парочка моих приятелей... И вот он говорит:

– Помнишь, этот смешной тип одитинга, который ты разрабатывал в исследовательском отделе? Что это... знаешь, как-то смешно заставлять человека в течение двух недель проводить одитинг, который не приносит кейсам никакой пользы,

• понимаете? – У меня не было времени прочитать эти процессы.

И я говорю:

• Да, да, да. Ну, я расскажу тебе. Они выполняются таким образом. Они выполняются так. Мы берем вот эту команду, мы спрашиваем: «Кефаль мокрая?» Мы используем это как команду одитинга.

И вот я сижу за своим столом. Он начинает. Он говорит:

• Хорошо, вы готовы?

Это была сессия?

Нет! Он даже не начал ее. Что ж, он был ветераном в этом деле Когда-то я тоже был ветераном.

И вот он говорит:

• Кефаль мокрая?

И я отвечаю как преклир в этой имитационной сессии:

• Ну, не знаю. Не знаю. Эммммм, да.

• Ну, хорошо. Хорошо. Что вы хотите от меня услышать?

Он совершенно потерял голову. Он сказал:

• Так! Не думайте! Перестаньте думать! Ведите себя спокойно! Все в порядке! Так что я сказал... (пауза) Он сказал:

И я говорю... Он говорит:

• Ответьте на мой вопрос. Красный красен? Давайте, вы можете говорить!

На следующий день утром я увидел этого человека на ознакомительном курсе.

Да.

В тот вечер он вышел из офиса, чувствуя себя ужасно неловко, потому что в офисе было еще два одитора, его близкие друзья, и он в конце концов сказал: «Черт возьми, Рон! Только душевно здоровый человек может вести себя до такой степени как психотик!»

Так вот, то, что я делал с этим одитором... и разные другие незначительные вещи, а также работа над тем, чтобы привести все это в окончательный вид... вот чем я занимался в течение последнего года. И если это было не продуктивно, то по крайней мере это было интересно. Но на самом деле это было очень продуктивно.

Думаю, за последний год... последний год из шести предыдущих был наиболее интересным в плане реального прогресса, поскольку в этот год у нас на самом деле появилась практически вся усовершенствованная процедура одитинга, которая составляет примерно 60% всего современного одитинга, и также у нас появились оставшиеся 40%, которые вы используете, чтобы определить, с чем вам нужно работать в этой процедуре.

Кстати, в феврале прошлого года мы находились в очень интересном состоянии; мы упустили процессы по обладанию из процедуры одитинга, понимаете; мы не проводили никаких процессов по обладанию. Мы использовали совершенную процедуру и никогда не занимались исправлением обладания. Мы никому ничего не давали. Никто не мог ничего иметь, это просто исчезало из поля зрения.

Но мы проводили одитинг, используя совершенную процедуру. Конечно, если вы, проводя одитинг, совершенно упускаете из вида все процессы по обладанию, то вы, конечно, никогда не сможете сделать кого-либо здоровым.

Но способность проникать в суть вещей, мастерство, умение оттопырить мизинец определенным образом во время одитинга – все это было на таком высоком уровне, одиторы владели всем этим настолько совершенно и делали все это с таким невероятным апломбом, что даже не владея техниками, которые позволили бы справиться с чем-то, они делали людей здоровыми... в более чем 22 процентах случаев!

Что ж, это было очень, очень удивительно. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что в прошлом году я не общался со многими своими хорошими друзьями. Мне не особенно нравится находиться в Европе. Мне не особенно нравится, запинаясь, объясняться на иностранных языках... например, на кокни!

Но приходилось иметь дело примерно с таким уровнем кейсов. Я подумал, что если я смогу взломать один из этих кейсов, то любой из вас будет для меня плевым делом. И бог ты мой! Мы даже начали в Англии взламывать кейсы одиторов, которые давно одитируют!

Прошлый год был очень продуктивным. Материал, который у нас появился в течение этого года, на самом деле довольно простой; все это довольно легко использовать; сейчас у вас не будет никаких трудностей в работе с преклирами, если вы знаете все это в совершенстве. Это и все, что вы должны уметь делать. Выполнять все это в совершенстве и добиваться самых лучших результатов. Я не изучаю все это сейчас.

В течение последних трех или четырех лет люди спрашивали меня: «Что такое оперирующий тэтан?» Знаете, мне задавали такие вопросы: «Что такое оперирующий тэтан? Что это такое? Я хочу быть оперирующим тэтаном». Или: «Что это за техники, с помощью которых человека можно сделать оперирующим тэтаном?» – и так далее.

Итак, завершив работу над процедурой одитинга, я собираюсь потратить следующие несколько месяцев, чтобы выяснить, что все это такое. Много лет назад я придумал это название и сделал несколько заметок на эту тему, но я их потерял. Вы же знаете, как это бывает у меня с заметками.

По-видимому, оперирующий тэтан – это кто-то, кто... ну, я не знаю, мы организуем еще один конгресс в ближайшее время, и тогда я расскажу вам обо всем этом.