Что ж, вот мы и добрались до последней пары часов этого конгресса. И я не хочу, чтобы вы ушли отсюда без информации.

Весьма примечательно... весьма примечательно, что, как мы внезапно обнаружили, с дианезином, который тут продается, поосторожничали. И нам нужно вновь изменить его состав, поскольку фармацевт включал в него очень слабую, безобидную форму никотиновой кислоты с неимоверным ущербом для своего же будущего банковского счета.

Кстати говоря, это очень интересный конгресс, поскольку на нем собрались практически одни лишь профессиональные одиторы, профессиональные члены ассоциации и особые члены ассоциации. Вы это осознаете? Что касается всех остальных присутствующих, мы им очень рады. Мы им очень рады. Я старался давать вам информацию в довольно понятной форме, на общедоступном уровне, но среди слушателей так много профессиональных одиторов, что иногда я, так сказать, немного забывался и возносился к высоким материям, напыщенной терминологии и так далее.

Это просто означает, что в дианезин, очевидно, включен никотинамид, и на самом деле это не более, чем гак-бомба, для вас. Понимаете, в дианезине достаточно тех элементов, которые входят в гак-бомбу, но никотиновой кислоты там не хватает. Так вот, чтобы этот препарат задал вам перцу, я бы порекомендовал вам... я говорю именно об этой партии дианезина... вам нужно принимать дополнительно от двухсот до трехсот миллиграмм никотиновой кислоты (обычно это никотиновая кислота производства «Эббот», она стоит не очень дорого), чтобы эта штука вас встряхнула и начала работать.

Всего существует 492 саентологических термина или около того. Прямо сейчас мы работаем над составлением словаря, словаря дианетических и саентологических терминов, в котором будут приведены основные дефиниции для каждого термина. Большинство этих терминов, кстати сказать, – это просто английские слова, которым просто дано – вероятно, впервые – точное определение.

Формула дианезина, правильная формула, такова: старая добрая гак-бомба, куда входит В1, дикальцийфосфат и аскорбиновая кислота. Очевидно, что эти три вещества следует принимать вместе, иначе может возникнуть сильный дисбаланс. И принимать их нужно примерно вот в таком соотношении, примерно вот в таком соотношении: где-то от двадцати пяти до пятидесяти миллиграмм В1 (скажем, пятьдесят миллиграмм В1); 1 300 миллиграмм дикальцийфосфата... не важно, есть ли там эргостерин или нет, есть ли там витамин D или нет (он замечательно срабатывает и вместе с ними, обычно в таком виде его и покупают), но это должен быть дикальцийфосфат, а не глюконат кальция или какая-то подобная форма кальция, это должен быть дикальцийфосфат и, как я уже сказал, в количестве где-то 1 300 миллиграмм; и аскорбиновая кислота – где-то от двухсот пятидесяти до пятисот миллиграмм. Любая из этих доз будет вполне приемлемой. К этому можно добавить где-то 1 000 миллиграмм железа в форме глюконата железа или коллоидного железа. Конечно же, если вы будете принимать коллоидное железо, доза должна быть гораздо меньше; но глюконата железа должно быть примерно 1 000 миллиграмм... 1 000 миллиграмм. Это довольно много, но, вне всякого сомнения, необходимо. И никотиновая кислота в прежнем виде, в котором ее продает «Эббот». Прежняя никотиновая кислота... триста миллиграмм. Все это нужно принимать вместе, один раз в день. Дополнительные дозы не особенно влияют на результат всего курса приема дианезина.

Так вот, теперь у нас есть нечто новое. У нас есть нечто совершенно новое. У нас в Дианетике и Саентологии есть целый ряд шкал. Например, книга «Наука выживания» целиком и полностью посвящена базовой шкале тонов... и на самом деле единственное, что в ней рассматривается, – это диапазон эмоций на шкале тонов, предсказание поведения в этом диапазоне.

Так вот, эту бомбу принимали... принимали одну лишь никотиновую кислоту, одну лишь никотиновую кислоту, без каких-либо серьезных отрицательных последствий. Похоже, что, если ее принимать в составе старой доброй гак-бомбы, она срабатывает немного быстрее. Но не принимайте В1 без дикальцийфосфата. Не принимайте дикальцийфосфат без аскорбиновой кислоты. Эти три вещества следует принимать вместе. И любая компания, которая продает одно из этих веществ, непродавая при этом двух других, на самом деле напрашивается на неприятности с клиентами.

Что ж, мы прошли долгий путь с тех пор, как была выпущена «Наука выживания», однако в «Науке выживания» даются самые фундаментальные основы. И мы смогли больше узнать обо всех этих шкалах благодаря отрицательной части шкалы тонов. Так вот, впервые отрицательная часть шкалы тонов появилась в книге «Саентология 8-80» несколько лет тому назад. Я с лету составил ее описание, рассчитал ее и записал, и на том поставил точку. Понимаете: «Хе! Это законченная работа».

Им не очень много известно о витаминах. Вероятно, наша работа в этой области уникальна, она ведется где-то с 1950 года. Но ребята принимали от трехсот миллиграмм старой никотиновой кислоты до тысячи ста в день... раз в день... и получали хорошие результаты. Они принимали и по пятьсот миллиграмм никотиновой кислоты в час и не убили себя. Они принимали по сто миллиграмм в час. Они принимали ее по-разному. Смертельная доза очень, очень, очень велика. Я не знаю, какая именно... кто-то мне однажды сказал, что это где-то 5 800 миллиграмм. Какое-то невероятное количество... я не знаю, какова смертельная доза. И я не думаю, что тот человек назвал мне правильную цифру. Поскольку я не видел, чтобы он убил кого-то, дабы выяснить это, а я свято верю в доказательства! (смех)

Годы спустя, многие годы спустя, на меня снизошло озарение – пток, бум! Маленькая синяя вспышка. И я сказал: «Нет! Нет, этого не может быть. Такого никак не может быть, чтобы отрицательная часть шкалы тонов не являлась просто математической абстракцией... а присутствовала в реальной жизни».

Поэтому в критической ситуации, если у нас плохо с наличностью или с поставками... вы можете получить хороший результат, если будете использовать только никотиновую кислоту, от трехсот до пятисот миллиграмм, один раз в день, до или после еды, не важно.

Изначально она была выведена таким вот образом: поскольку человек не может вспомнить многие вещи, значит, он, должно быть, находится не в состоянии знания, а в каком-то ином состоянии. И мы обнаружили, что тэтан – основная единица жизни – на самом деле находится в ином умонастроении, чем тело. Для тела свойственны определенные умонастроения, и они отражены в верхней части шкалы, а тэтан может опускаться до умонастроений более низкого уровня, в отличие от тела. Это умонастроения ниже смерти. Так вот, умонастроение ниже смерти – это очень странно.Но это нужно было исследовать, и это было исследовано, и оказалось, что оно существует.

Эффект наступит где-то через пять минут и продержится где-то минут пятьдесят,

Так вот, отрицательная часть шкалы тонов... отрицательная часть шкалы тонов лишь относительно недавно стала самым важным предметом, с которым мы когда-либо имели дело. Это шкала ниже апатии. Так вот, мы замечательным образом разметили эту шкалу: я хочу сказать, вот верхняя часть, и нее входят шкалы эмоций: на самом верху высокие состояния – «безмятежность» и «состояние знания», понимаете,

– и все. Так вот, у вас может быть небольшая головная боль, или остаточные явления, или небольшая тошнота и так далее. Что ж, вы можете обеспокоиться этим и принять еще немного. Вы можете сделать это и пройти все эти проявления до конца. Но лучше всего – не обращать на них внимания и принять еще немного на следующий день.

– потом, гораздо ниже, – энтузиазм, еще ниже – консерватизм, скука и антагонизм, еще ниже – страх... гнев, страх, еще ниже – горе, а ниже горя – апатия. И когда человек оказывался так низко, он просто приближался к смерти.

Женский голос: Рон, а как же витамин А?

Смерти чего? Не самого себя, ведь он не может умереть. Я знаю, что религиозные деятели годами твердили нам о том, что дух не умирает; он отправляется на небеса и его там мучают или что-то еще. Что ж, что бы там с ним ни случалось согласно чьим-то книгам, нас это совершенно не волнует, ведь это просто очередная куча постулатов, понимаете? Вы в самом деле можете устроить рай, вы можете устроить ад, вы можете вести себя как угодно. И на самом деле в парасаентологии есть нечто под названием «область между жизнями», и мне кажется, именно об этом они и говорят.

Это несущественно.

Но мы не пытаемся заставлять всех вести себя хорошо, говоря им, что, если они будут вести себя плохо, то их дело табак. Это механизм навязывания поведения. Может быть, существует ад... может быть, адов много.

Женский голос: А глутаминовая... глутаминовая кислота?

Первые христиане говорили о семи адах. Ад не один, их семь... есть ад изо льда и изо всяких других вещей. На самом деле мы с помощью Е-метра нашли все это на траке и обнаружили, что были разные стадии существования и их относили к одной и той же категории и называли адом.

Несущественно. Мы опробовали множество других витаминов, но они ни на что никак не влияли. Было обнаружено, что, если человек до отказа накачает себя одной только никотиновой кислотой, ему станет немного не хватать В, или что-то в этом роде. У него начнутся кошмары или что-то такое. Это не очень серьезно. Не очень серьезно.

Существуют всевозможные виды ада... всевозможные виды. Я полагаю, что для некоторых людей, весьма неудачливых, ад – это брак. Для других людей ад – это значит родиться не в той семье. Прямо здесь, на Земле, существует множество рукотворных адов.

Женский голос: А как насчет сульфата железа, который мы использовали?

Однако единственное, что может причинить человеку вред, – это отрицание себя. И когда он отрицает себя, после этого он оказывается в интересном состоянии бытия. Иначе говоря, он может сделать что-то и таким образом изменить свое мнение о собственной бытийности. Другими словами, он отрицает себя... и говорит, что он не существует, он отрицает себя, он делает другие вещи, и мне кажется, подобные действия могут завести его в своего рода ад.

Сульфат железа не так хорошо усваивается, как глюконат железа, и его нужно больше. Вам, очевидно, придется принимать где-то по 2 000 миллиграмм сульфата железа.

Но отрицательная часть шкалы тонов – это, по сути, своего рода ад. Человек умирает, и что с ним происходит? Ну, что с ним происходит? Он теряет тело, вот что с ним происходит. И что происходит с ним, когда он теряет тело? Это очень просто: уменьшается его обладание. И что происходит, когда уменьшается его обладание? Он оказывается в отрицательной части шкалы тонов, которая находится ниже апатии. А ниже апатии нет памяти. Вот и все. И плакали ваши прошлые жизни.

Все эти дозировки витаминов вилами по воде писаны, поскольку эксперименты проводились на курах. И не особо много можно выяснить о человеческом существе, давая различные дозы курам. Но вот что самое главное: если вы принимаете В1, то, очевидно, жизненно необходимо принимать еще и дикальцийфосфат и аскорбиновую кислоту, примерно в таком соотношении. Скажем, на пятьдесят миллиграмм В1 необходимо принимать, как минимум, двести пятьдесят миллиграмм аскорбиновой кислоты и как минимум 1 300 миллиграмм дикальцийфосфата, обычно с эргостерином. Это трио, принимать эти вещества нужно вместе. В теле человека они взаимодействуют; не знаю, как они ведут себя в теле курицы.

Если ваше обладание в отношении тел было никудышным и вы решили, что потеря тела – это нечто важное, то после того, как вас засыпали цветами и поместили в склеп, вы подумали, что это вас поместили в склеп. И вы побрели прочь, в состоянии, как мы думали поначалу, «плевать на все».

Понимаете, во всей нашей работе мы опираемся на человеческие реакции, поэтому некоторые из наших цифр отличаются. Но, как правило, никотиновую кислоту лучше всего принимать с этими тремя веществами, которые я только что назвал; ее можно принимать без них. И если вы принимаете никотиновую кислоту старого типа, вы получаете реакцию, если же вы принимаете никотиновую кислоту нового типа, а это, как очевидно, совершенно другой препарат, вы вовсе не получаете той же реакции. Поэтому я и даю вам эти данные, которые у нас есть об этом.

Так вот, сейчас мы очень точно придерживаемся фактов. Я не думаю, что найдется хоть один одитор, которому не довелось тем или иным образом столкнуться с этим явлением – с прошлыми жизнями.

Сколько должен продолжаться курс приема? На самом деле принимать это следует до тех пор, пока не прекратятся яростные реакции. Если никакие бурные реакции больше не появляются, у вас все в порядке. Это не лекарство от простуды. Но оно само по себе время от времени будет включать странный вид простуды.

Вы слышали о Бреди Мерфи?

Вот проявления, которые включает этот препарат: небольшое покалывание кожи, жар и покраснение, будут проявляться рисунки старых солнечных ожогов и облучения. Будут проявляться участки облучения рентгеновскими лучами... места, которые подверглись воздействию рентгеновских лучей, вы это почувствуете. Все это дозы сверх допустимого количества рентген. (Мне нравится это «допустимое количество рентген»... я не допускаю никакого количества вообще!)

Да, мы положили этому конец в Англии, мы совершенно однозначно положили этому конец. В одной из газет – «Экспресс» – только и говорилось, что о Бреди Мерфи, Бреди Мерфи, Бреди Мерфи. Мы отправились к ним и сказали: «Так, послушайте. История с Бреди Мерфи – это не что-то такое уж необычное. Вы столкнетесь с той же проблемой, что и каждый специалист по Дианетике и Саентологии: дело не в том, как людям попасть в прошлые жизни, а в том, как достать их оттуда». Редакции газеты это показалось очень интересным. Через два или три дня газета получила такую кучу писем, в которых люди рассказывали о своих прошлых жизнях, что в редакции поняли: печатать об этом дальше – просто пустая трата времени. Они прекратили писать на эту тему, перестали об этом говорить и на самом деле написали, если я правильно припоминаю, что саентологи разобрались со всем этим, и все. Нам было все равно, беспокоит это людей или нет. Одитор сказал редактору, что тому грозит обвал, что он идет не в том направлении, и редактор обнаружил, что так оно и есть.

И у вас будут все эти проявления, но постепенно они полностью сойдут на нет. Единственная опасность при приеме этого препарата заключается в том, что вы попринимаете его немного, напугаете себя до полусмерти, прекратите прием и останетесь в этой точке трака. Чтобы из этого выйти, нужно через это пройти, как в одитинге. Это не дополнение... прошу прощения, не замена одитинга... он отнюдь не может делать то же, что и одитинг, но это довольно универсальная терапия радиации.

Так вот, что именно происходит с индивидуумом, когда он умирает? Да ничего, за исключением смены его состояния ума; только это с ним и происходит. Так вот, он теряет обладание и опускается в отрицательную часть шкалы тонов, шкалу ниже апатии.

Вы принимаете этот препарат... в виде таблеток... побеспокойтесь о том, чтобы у вас была, по меньшей мере, дополнительная пара сотен доз никотиновой кислоты и вы сможете делать сальто назад. Хорошо?

Вы видели людей, перенесших внезапную потерю... у какого-нибудь парня только что украли машину, или его жена сбежала с другим, или что-то в этом роде... он внезапно что-то теряет. Он в анатене; он довольно плохо осознает случившееся. Он впадает в такое дээ – отупение. Так вот, это «дээ» может продолжаться лишь минуту, час, несколько дней или всю оставшуюся жизнь.

Отлично, я подумал, что вам захочется узнать об этом побольше, раз уж этот конгресс был назван конгрессом по радиации.

Так вот, потеряв какого-то близкого человека... потеряв защитника, как мы говорим... человек падает по тону. Что ж, в чем именно проявляется это падение по тону? Человек не осознает... он не осознает. Теперь ему нечего конфронтировать. Именно неспособность или невозможность продолжать конфронтировать это запускает механизм уменьшения осознания.

Вам, возможно, будет интересно узнать, что многие проявления, которые называют сенной лихорадкой, включаются, вероятно, небольшим количеством никотиновой кислоты, содержащейся в цветочной пыльце, сигаретах и так далee, они просто «запускают» соматику. Есть вероятность, что рак легких на самом деле вызван сигаретами, поскольку в сигарете не содержится достаточного количества никотиновой кислоты... ее хватает лишь на то, чтобы вызвать раздражение и «запустить» соматику. Так вот, я не пытаюсь сказать вам, что мы разобрались с проблемой рака. Итак, крохотное количество никотиновой кислоты, содержащейся в цветочной пыльце и в других веществах, в том числе и в сигаретах, могут «включить» малую толику этой соматики. Это и будет сенной лихорадкой.

И мы видим такую драматизацию: перед нами кафедра; мы осознаем ее, потому что она перед нами. А теперь мы уберем ее, чтобы ее перед нами больше не было, и те из нас, кому посчастливилось быть выше нуля на шкале тонов, смогут вспомнить, что кафедра тут была, то есть даже в отсутствие массы мы будет продолжать осознавать. На самом деле человеку в хорошем состоянии не обязательно иметь массу, чтобы осознавать. Но спустя какое-то время его способность осознавать что-либо начинает так сильно зависеть от массы, что, когда эту массу убирают, он уже больше ни в малейшей степени не осознает ее.

Так вот, поскольку пыль действительно заражена солнечной радиацией в определенные времена года, у нас есть все необходимое, чтобы вызвать совершенно, совершенно отвратительный синусит, сенную лихорадку или аллергию. Никотиновая кислота «запускает» устранение воздействия радиоактивной пыли. Вот вам и пожалуйста. Это все, что нужно, чтобы хорошенько заболеть.

Так вот, можете ли вы представить себе, что эту кафедру убрали и вы вдруг перестали знать, помнить или осознавать то, что тут вообще когда-то была кафедра? Это довольно сложно представить, но не могли бы вы попробовать?

Так вот, чтобы с этим справиться, нужно начать принимать от трехсот до пятисот миллиграмм никотиновой кислоты в день... раз в день, всю дозу... и вы обнаружите, что эти проявления начнут быстро меняться. Я не говорю вам, что у нас есть лекарство от рака. Если это лечит рак, ладно. Если это не лечит рак, ладно. Свидетельства указывают на то, что лечит, но я не буду утверждать, что так оно и есть.

Что ж, это довольно низко на шкале. Это довольно низко, но именно так обстоят дела с телом. Индивидуум так сильно зависит от наличия тела, что перестает помнить о нем в тот момент, когда это тело убирают. Это и есть отрицательная часть шкалы тонов. Это и происходит с вашей памятью о последней жизни. Боюсь, к этому нечего добавить.

Понимаете, данные, которые я даю вам, основаны на наблюдениях. Тут все несколько иначе. Я не стану рассказывать вам о чем-то, если я не видел этого своими собственными глазами. Саентологический этический кодекс очень сильно отличается от кодекса фармацевтических фирм. Приведу пример: вероятно, тяжелые курсы биохимических антибиотиков... тяжелые курсы пенициллина, ауреомицина, хлоромицетина... вероятно, вызывают анемию, вероятно, способствуют появлению рака и, вероятно, ускоряют отравление организма радиацией. И, вероятно, сегодня это одна из самых опасных вещей, ведь это разрушает иммунитет тела. И несмотря на это, антибиотики раздают литрами... кувшинами. Вы можете принять немного ауреомицина и нарушить баланс в теле на всю оставшуюся жизнь, если для вас это было передозировкой. Хлоромицетин может вызвать анемию. Так что этот мир лекарственных препаратов – это интересный мир, не так ли?

Человек начинает очень сильно зависеть от того, чтобы тело говорило ему, что оно есть, и, когда оно исчезает, человек уже не знает, что оно когда-то было. Так вот, вы можете представить себе такое состояние бытия, просто мысленно... я уверен.

Что ж, я видел, как такое происходило, поэтому и рассказываю вам об этом. Я не просто критичен... когда рассказываю вам об антибиотиках. Что нужно, чтобы быть здоровым? Что ж, единственное, что нужно, чтобы быть здоровым, – это способность иметь тело. Вот что нужно, чтобы быть здоровым. А остальные слагаемые здоровья состоят в следующем: «Быть в состоянии позволять телу конфронтировать вещи и самому быть в состоянии конфронтировать те же самые вещи».

Так вот, человек идет по жизни, имея обладание – тело, ему помогают восприятия тела... и единственное, что тело делает, – это усиливает восприятия. Единственное, что делают уши, – это усиливают звук; единственное, что делает нос, – это усиливает запах. Тело – это усилитель; оно не создает восприятия. Это то же самое, что слушать все через слуховую трубку. И человек начинает так сильно зависеть от слуховой трубки... от ушей... что, когда у него отсутствуют уши, он ничего не слышит. Вы понимаете, как такое может быть?

Поскольку распад атомного ядра, радиация... это результат попыток уклониться.

Если бы вы взяли слуховой аппарат, установили очень большую громкость и настояли на том, чтобы какой-то человек носил его три-четыре года, а потом сняли этот слуховой аппарат с него, то он стал бы глухим. Так вот, человек может перенастроить свой слух и снова начать слышать так, как он слышал до того, как надел слуховой аппарат. Именно это люди и делают, когда меняют тела.

Это результат отступления.

Да вот только они заменяют один слуховой аппарат другим, не так ли? Но если у них не будет тела довольно долго, они снова начнут слышать... это факт. Однако они и минуты не остаются без тела. Они говорят: «Мне нужно тело!» И они переносятся из морга в родильную палату каким угодно образом – и вот они. Так все и происходит.

Вы никого не сможете поймать в ловушку, если только не заставите уклоняться. Вы сажаете кого-то в ловушку и говорите: «Ха! Ты не можешь выбраться» – и он говорит: «О-о-о-о!» Он уклоняется. В противном случае, если бы он просто был спокоен, не напряжен, он бы проплыл сквозь ловушку; он бы даже не узнал, что она там есть. Если бы он хорошо переносил плотные объекты, если бы он очень хорошо их переносил, понимаете, это... было бы очень интересно... если бы он очень, очень, очень хорошо переносил плотные объекты, он бы размокапил какой-то фрагмент стены, вытащил бы через эту дыру свое тело и смокапил бы этот фрагмент стены снова.

Так вот, интересно, что мы полагаем (ошибочно), будто поведение ребенка – это поведение, изначально присущее тэтану. Мы говорим: «Веди себя очень просто, как маленький ребенок».

Я хотел бы обратить ваше внимания на то, что это не оптимально и полиции это не понравится. На самом деле я слышал, как они говорили, что Саентология освобождает людей. Она в самом деле на пути к тому, чтобы освободить людей полностью.

Нет. Одитор очень много узнает, когда начинает одитировать детей. Реакции ребенка не являются естественными для тэтана. Одитор экстериоризирует кого-нибудь, и вот тогда он узнает, как реагируют тэтаны. Они реагируют не так, как дети... они намного сообразительнее, они намного смекалистее, они гораздо более алертные, они намного лучше осознают, их способность контролировать намного лучше.

Но какой путь вы избрали бы, если бы вам нужно было одитировать человека с весьма и весьма специфичной болезнью? Что ж, сегодня вы можете избрать почти какой угодно путь, лишь бы человек начал конфронтировать свою болезнь. Вы можете избрать какой угодно путь, лишь бы к человеку вернулась способность конфронтировать эту болезнь.

В первые годы своей жизни дети находятся под воздействием шока от последней смерти. С ними нужно обращаться осторожно, поскольку они все еще переживают потерю. Посмотрите на эту перемену: у него такая огромная большая кафедра... он живет с такой огромной кафедрой, понимаете? А взамен получает такой вот крохотный объект. И это не заменяет его обладания. И только когда его обладание увеличится до надлежащего уровня, он почувствует, что может вести себя нормально. Таково поведение ребенка.

Так вот, если человеку известно все о его болезни, если он просто авторитет по части этой болезни, но она у него по-прежнему есть, можете быть совершенно уверены, что его информация ошибочна. Если бы он мог конфронтировать эту болезнь, у него ее не было бы. Боюсь, все обстоит именно так.

Преступность несовершеннолетних появляется просто из-за расстройства, которое вызвано тем, что тело достигло почти что нормальных размеров, но его не позволяют использовать. Вот что такое преступность несовершеннолетних. Детская преступность – это непосредственный результат законов о детском труде. Ребенок не может иметь ни одну часть общества.

Защитник может продолжать аберрировать человека только потому, что этот человек использует какой-то механизм, позволяющий ему и дальше конфронтировать защитника после того, как защитник отошел в мир иной. И какую часть защитника он продолжает конфронтировать? К сожалению, ту его часть, которую он никогда не конфронтировал. Иначе говоря, защитник продолжает жить.

Что ж, эти законы были созданы с определенной целью. Как правило, это объясняют тем, что рабочей силы и так слишком много и мы пытаемся уменьшить предложение на рынке рабочей силы. Но дети рассеянны и нервозны, когда им не позволяют иметь какую-то часть общества. Что это? Это еще один отказ в обладании.

У человека есть некоторое желание продолжать конфронтировать бабушку. Но у бабушки был особенный кашель, и усилие этого человека конфронтировать бабушку, приводит лишь к тому, что он начинает кашлять. У него может быть кашель, у него не может быть бабушки; он хочет еще немного поконфронтировать бабушку, у него начинается кашель. Что ж, он никогда не был в состоянии конфронтировать кашель. Он, должно быть, конфронтировал бабушку. Поскольку, если бы он в самом деле смело конфронтировал кашель, ему бы приходилось постоянно мокапить его, чтобы он у него оставался. Иначе он бы не остался.

Послушайте, вы ведь имеете не только кафедру, вы имеете кафедру, сцену, комнату, понимаете? И когда вы даете ребенку тело, а потом не позволяете ему иметь еще и его окружение, то его обладание, конечно же, оказывается урезано и ребенок остается взбудораженным.

Давайте рассмотрим это еще разок. Вам это интересно?

В Риме, кстати говоря, все было устроено совершенно иначе. В хороших семьях ребенку двенадцати лет давали работу служащего. К тому моменту, как ему исполнялось четырнадцать, его, как правило, назначали на ту или иную должность. Он делал что-то... иначе говоря, у него была работа. Неважно, был ли он начальником над группой работников или кем-то еще, из него что-то получалось... к четырнадцати годам. И, как это ни странно, мы не находим на восковых табличках никакого упоминания о детской преступности. Мы даже не находим там особо много упоминаний о «подрастающем поколении».

В нашем разуме присутствует несколько странностей, и одна из этих странностей – вэйланс. Под вэйлансом мы имеем в виду личность или бытийность, принятую человеком осознание или неосознанно. И когда он принимает этот вэйланс, он демонстрирует черты характера этого вэйланса. Это настолько верно, что если вы зададите удачный вопрос по прямому проводу, то сможете излечить практически любую психосоматику. Раньше мы делали такое в Дианетике, но это было слишком ненадежно. Мы и сейчас можем делать это, но это слишком ненадежно

Так вот, сейчас мы говорим исключительно об обладании. Иначе говоря, если бы вы смогли позволить ребенку обладать не только тем, что у него есть, но еще и окружением, и если бы вы смогли дать ему понять, что он является частью этого окружения и что до некоторой степени он вернулся туда, где он был, он бы наверстал упущенное и двинулся дальше. Но если мы будем постоянно отказывать ребенку в обладании, то он как ребенок в конце концов опустится ниже уровня апатии. Он как человек окажется ниже апатии, он ничего не будет помнить и будет совершенно безответственным. Вы понимаете?

Многие люди так и не приобрели этот навык. Поскольку это особый навык.

Так вот, мы говорим не о детской преступности; мы просто говорим о человеческих существах и о тэтанах. Очевидно, что они проходят через этот цикл, и когда они теряют свое тело, от которого они полностью зависят, они знают, что их нет, и опускаются в отрицательную часть шкалы тонов... отсутствие ответственности, отсутствие памяти, отсутствие осознания. Почему? Да потому, что у них нет ничего, с помощью чего они могли бы конфронтировать.

Человек начинает кашлять (сильный кашель).

Так вот, поймите это как следует. Именно поэтому я говорю, что уши усиливают звук, а голос – это нечто вроде громкоговорителя, усиливающего шум, который вы можете создавать. На самом деле, чтобы ваш голос вообще давал резонанс, вам как тэтану необходимо создавать шум. Вы понимаете? Однако вы создаете настолько тихие звуки, что необходим своего рода усилитель, чтобы их было слышно. Так же как я в большом зале использую микрофон, так и вы в дружеской беседе используете голос. Не потому, что вы не можете говорить, а потому, что без голоса вы не можете говорить достаточно громко, чтобы вас услышали.

Вы говорите:

Что мы имеем в виду под голосом? Мы имеем в виду голосовые связки. Гортань

• Кто так кашлял?

– очень интересная штука. Так вот, звукоусилительная аппаратура может избаловать человека настолько, что силы его голоса больше не будет хватать на то, чтобы его было слышно во всем зале.

В греческом хоре, еще задолго до Рима, носили маски. Как-то раз, когда я проходил обучение в Голливуде, я увидел одну из таких масок... я увидел две маски: комедийную и трагедийную. Это просто нечто потрясающее, поскольку греческие театральные маски нужны были не для того, чтобы изменять идентность: это был единственный способ, который они смогли придумать, чтобы скрыть мегафон.

Вы знаете, как резонирует скрипка? Что ж, так же резонировали и эти греческие маски. В них находился усилитель голоса, работающий примерно потому же принципу, что и скрипка... резонатор из дерева, тонкий резонатор из дерева, который закрывал лицо и рот актера. И когда он говорил через маску, его голос звучал достаточно громко, чтобы его было слышно на всем стадионе (в Греции были весьма интересные стадионы).

Иначе говоря, это был усилитель. Так вот, что происходило с греческим актером, которому не позволяли носить маску? Что ж, очень часто, когда вы пытаетесь научить какого-то человека актерскому мастерству, выясняется, что он не может говорить достаточно громко, чтобы его голос был слышен во всем маленьком театре. У этого человека появляется отчетливое воспоминание о том, что он должен носить маску.

Хорошо. На том его кашель и заканчивается. Парень больше не кашляет. Один вопрос прямого провода – бум!

Так вот, на второй день этого конгресса на первой лекции кто-то в аппаратной забыл включить микрофон. И целый час я говорил с вами без микрофона – в этом довольно большом зале. Не думаю, что вам приходилось сильно напрягаться, чтобы расслышать меня. Но мне было сложно направлять голос в конец зала, а потом снова в переднюю часть зала, и все потому, что я пользовался микрофоном на всех остальных лекциях. Вы видите разницу, да?

Почему это произошло? Да потому, что вы попросили человека конфронтировать источник кашля. Как только он это сделал, (щелчок) кашель исчез. Поскольку он неосознанно держался за кашель дедушки... неосознанно держался за него. И задав ему вопрос по прямому проводу, вы побудили его осознанно конфронтировать его. Как только он это сделал, кашель прекратился. Но нужно, чтобы человек вспомнил это довольно ясно и четко.

Я зависел от этого обладания, которое обслуживало мой голос и делало его слышимым для вас. А в тот раз в аппаратной не включили микрофон, и у нас до самого перерыва не было возможности попасть туда, и тогда я заметил, что говорю с напряжением; мне приходилось напрягаться, чтобы говорить так громко.

Одним из наиболее интересных состояний, которое я однажды наблюдал, был рак кожи на носу одного парня. Болезнь зашла уже довольно далеко. И я спросил этого парня, знал ли он какого-нибудь человека, у которого были какие-нибудь проблемы с кожей носа. Да... спустя какое-то время он ответил:

Я, конечно же, обращаю ваше внимание на то, что не всякий человек может говорить так громко в зале, это не является чем-то обычным. Но раньше я выступал во многих залах, где акустика была хуже, чем здесь, и спустя много-много часов я не чувствовал вообще никакого напряжения... просто потому что мне не требовался микрофон, я не думал о нем и мне не нравилось им пользоваться; ведь из-за него мне приходится постоянно находиться перед микрофоном, а это удерживает меня на расстоянии от слушателей, поэтому мне не очень нравятся все эти системы. Они создают барьер; они помещают какую-то сверкающую штуковину между мной и слушателями. Мне это не нравится. Ну ладно.

• Да, да, это был мой отец.

Таким образом возникает зависимость. Вы как тэтан можете говорить. Если бы вы не могли, усиливать было бы нечего. Ваше тело не разговаривает. Ваше тело – это просто своего рода звукоусилительная система.

• Что ж, ваш отец беспокоился по этому поводу?

Если вы пытаетесь работать с заикой, бога ради, не пытайтесь работать с голосом его тела. Голос тела здесь ни при чем. Вы должны работать с тэтаном, который не желает говорить... ведь он не может говорить, поскольку не может общаться. Как работать с заикой? Вы просите его перемещаться туда-сюда, чувствовать стены, прикасаться к разным предметам. Вы просите его сконфронтировать вещи, начать осознавать вещи, и это устранит заикание. Единственная причина, по которой у вас будут хоть какие-то трудности с заикой, состоит в том, что обычно кейсы заик находятся в отвратительном состоянии. И вам придется работать с ними столько, сколько вам понадобилось бы работать с любым другим кейсом такого уровня. Заикание здесь ни при чем. Заикание здесь вообще ни при чем. Вы понимаете? Это просто симптом,

указывающий на проблемы с общением. Вам не нужно одитировать его голос, вам нужно упражнять тэтана до тех пор, пока у него не появится хотя бы какая-то уверенность в том, что он способен общаться.

Это же справедливо и для всех остальных аспектов «тельности». Все состояния, связанные с обладанием телом и необладанием телом... какими бы они ни были, сколько бы раз их ни классифицировали и на скольких бы языках это ни делалось, сколько бы раз их ни классифицировали, сколько бы новых слов вы для этого ни использовали... все они сводятся к следующему: вы имеете дело с некоей жизненностью, у которой все относительно хорошо или относительно плохо с конфронтированием, а значит, и с осознанием.

И я сказал:

У человека может быть тело, и при этом он будет говорить: «Понимаете, конфронтировать нечего. Тут ничего нет». Многие преклиры, которых вы одитируете, скажут вам, что у них нет головы. Вы сидите и прямо в этот момент смотрите на голову преклира. Но если он осмотрит ее, он скажет, что она полая... полая. У него нет грудной клетки, на ее месте просто большая пустота... там дыра, там нет грудной клетки. Почему бы это? Да просто он не может конфронтировать голову, он не может конфронтировать грудную клетку; поэтому он не может и осознавать их. И когда вы обращаете на это его внимание (помните: вы должны обратить на это его внимание), он начинает осознавать, что не осознавал их.

• А вы помните точное время и место?

И процессинг работает только потому, что преклир может осознавать одитора, который осознает, и благодаря этому он сможет конфронтировать другие вещи и начать их осознавать. Вы это понимаете? Вы как одитор являетесь лоцманом осознания; вы проводник, направляющий преклира к вещам для конфронтирования.

Ладно, мы от души забавлялись с Дианетикой. Дианетика – это восхитительный предмет, никто не сомневается. Все так говорили, так что это, должно быть, правда. Однако Дианетика связана с разумом, хотя есть еще и два других фактора: тэтан и физическая вселенная, и эти два фактора не очень-то подробно рассмотрены в Дианетике. Но осознавать разум как таковой – это было тем еще приключением. Ни одни человек не осознавал, что он вообще конфронтирует эту штуку. Приходите вы и говорите парню:

Три минуты спустя у этого парня уже не было рака кожи. Впечатляет, да?

• Возвращайтесь к рождению.

Однажды мы работали с кейсом человека, у которого был зоб размером с маленький баскетбольный мяч. Зоб был довольно большим. Кто-то проходил с этим парнем инграмму и наткнулся на защитника, у которого был точно такой же зоб, и за полчаса эта штуковина уменьшилась и бесследно исчезла.

Чудеса исцеления! Так вот, мы видели их время от времени, подобные вещи... мы видели чудеса исцеления. Что ж, почему мы должны были продолжать называть их чудесами? Да потому что мы по-прежнему не вполне понимали, что происходит. Мы знали правильный вопрос, но мы не знали точно, почему он работает. Мы добивались, чтобы человек конфронтировал источник трудности или правильного владельца трудности, именно поэтому вопрос и срабатывал.

На следующем человеке он не работал, но совсем недавно мы обнаружили в связи с этим нечто весьма интересное. С тем парнем, у которого был рак кожи носа... если мы спрашиваем, у кого это было, он отвечает, что у отца, мы говорим: «Вы когда-нибудь видели, как ваш отец делает это?» – «Да, я пом...» – «Вспомните момент, когда вы видели, как ваш отец...», а рак кожи не исчезает... это не означает, что техника не работает. Это означает, что мы затронули недостаточно низкий уровень. Вот и все, мы просто затронули недостаточно низкий уровень.

Парень никогда не мог конфронтировать отца. Вот с этого мы и должны были начать: «Что связанное с отцом вы могли бы конфронтировать?» И мы бы получили то же самое чудесное исцеление. Мы действительно вычислили человека у которого были такие же трудности, понимаете? Но парень не мог конфронтировать не только трудность, он не мог конфронтировать владельца этой трудности, поэтому тут никакого релиза и быть не могло. Нам нужно было добиться, чтобы преклир конфронтировал владельца трудности.

И он обнаруживал, что у него есть картинка рождения.

Так вот, градиентные шкалы... вот где на сцену выходят градиентные шкалы. Вы спрашиваете, где и что связанное с владельцем трудности человек мог бы конфронтировать. Что ж, может быть, он мог бы конфронтировать шнурки отца, или пепел его сигарет, или его шляпу, но не самого отца. Но мы начинаем по градиенту и постепенно увеличиваем конфронт: «Назовите мне что-то связанное с вашим отцом, что вы были бы не против конфронтировать». Может быть мы дойдем аж до его детства, о котором преклир никогда не рассказывал. И в конце концов мы повысим уровень его конфронта до такой степени, что он будет конфронтировать отца, и рак кожи исчезнет, понимаете?

Что ж, как так могло быть, что он не осознавал у себя наличия этой картинки? Как он стал настолько глупым, что не знал, что у него есть картинка рождения? И что по всему миру «эксперты в сфере разума» (слово «эксперты» произносится с издевкой)... эксперты в сфере разума говорили: «О, фи! фи! фи! Подумать только, возвращение в рождение... ха-хо-хо! Неслыханная чепуха!»

Все эти чудесные исцеления происходили лишь потому, что они были... преклир уже был готов конфронтировать того человека, но никогда не замечал, что он не был готов конфронтировать болезнь этого человека. И то, что преклир не конфронтировал в этом человеке, продолжало существовать в преклире, и вот какому закону это подчинено: то, чем не восхищаются, склонно продолжать существовать. То, что не конфронтируют, склонно продолжать существовать. Это говорит нам о том, что в последнее время никто не смотрел на эту вселенную.

А потом мы добрались до пренатала и заговорили о пренатале... боже мой, эксперты в сфере разума! Эксперты в сфере разума не осознавали пренатальных инграмм, они не осознавали последствий влияния умственных образов-картинок; они не осознавали умственных образов-картинок прошлых жизней... боже мой, они не осознавали! Они просто либо не хотели конфронтировать их, либо не могли.

Хорошо. Вот маленькая девочка. Она выходит и играет с другой маленькой девочкой. И та другая девочка делает какие-то странные вещи. И маленькая девочка А, которую мы рассматриваем, приходит домой и начинает делать те же самые странные вещи. Осознаете ли вы, что вы ничего не добьетесь, если будете пытаться менять поведение ребенка, говоря ему больше так не делать; ведь это уже превысило способность ребенка конфронтировать, иначе он не делал бы этого. Задумайтесь об этом на мгновенье. Посмотрите на это с точки зрения наказания и поведения. Ребенок не желал конфронтировать эти плохие привычки или образцы поведения другого ребенка, и поскольку он не желал этого, он перенял их. А потом приходите вы и говорите: «Ты не должна так делать», что означает: «Ты не должна конфронтировать это». И это становится навязчивым.

И когда вы рассказывали им об этом, а они по-прежнему не хотели смотреть, вы имели дело с людьми, находящимися ниже уровня апатии. В отношении чего? В отношении человеческого разума. Так уж случилось, что сегодня мы не находимся ниже апатии в отношении человеческого разума, более того, за всю свою историю человек впервые находится выше апатии в отношении человеческого разума. Так что мы – высокотонные искатели приключений, если говорить о человеческом разуме.

Мне бы очень не хотелось говорить вам, как обанкротить все компании по производству сигарет в мире... просто настаивайте на том, чтобы дети курили. Они больше не будут курить. Что ж, вот так все и обстоит. И люди собираются сделать этот мир хорошим, а? Где единственное, что продолжает свое существование, – это плохие привычки других.

Но не расстраивайтесь, когда какой-нибудь парень говорит вам: «Жираф? Такого животного нет», – хотя стоит перед клеткой с жирафом. Он просто не может конфронтировать жирафа, вот и все. Он не может достаточно хорошо конфронтировать его, чтобы увидеть. Ладно, он не может достаточно хорошо конфронтировать умственный образ-картинку, чтобы увидеть его; он не может достаточно хорошо конфронтировать тело, чтобы иметь его, видеть его, быть им. Вы понимаете? Его уровня осознания недостаточно, чтобы наблюдать. Его способности конфронтировать недостаточно, чтобы осознавать.

Что ж, к счастью, в каждом человеческом существе заложено чрезвычайно много состояния знания, к счастью в нем очень много вдумчивости, к счастью в нем очень много этики, способности и воображения. И эти способности контролируют более навязчивые и неконфронтируемые вещи. Но время от времени кто-нибудь обескураживает людей. Он приходит и говорит: «У вас нет никаких причин быть хорошими и нет вообще никаких причин жить, все это блеааа и ммьеа и так далее. И вы ничего не должны делать для людей. Понимаете, вы действительно... вы вносите вклад в жизнь других людей, саентологов и последователей Дианетики лишь потому, что вы находитесь во власти навязчивой идеи, будто вы должны помогать. Хе-хе!» Этот человек критикует потому, что вносить вклад во что-то – для него это слишком высоко на шкале и он не имеет ни малейшего представления об этом. Понимаете?

И что же мы имеем на шкале ниже нуля? От нуля и ниже простирается неосознавание, вот и все, что там есть. Это и все, что там есть... от нуля и ниже простирается неосознавание.

Люди помогают другим не потому, что ими движет задабривание. Если бы их побуждало к этому задабривание, то они помогали бы другим неосознанно, а неосознанная помощь сведется, вероятно, к хирургической операции или к чему-то подобному. Либо человек в итоге просто поймет, что он никакого понятия не имеет о том, как кому-то помочь, и его ум окажется во власти чрезвычайно навязчивой идеи о том, что любая группа, которая может помогать, мошенничает и обманывает, поскольку сам он оказался мошенником. Понимаете, как такое может быть?

Так вот, что тут забавно... тут есть нечто весьма забавное. Это неправда, что все тэтаны находятся ниже нуля в плане осознания.

Время от времени одитор задается вопросом: «Может я одитирую преклиров потому, что я сам сумасшедший?» – или что-то в этом роде. «Неужели я одитирую преклиров просто потому-то и потому-то?» Что ж, на самом деле еще в Книге Один мы говорили о том, что одна из обязательных черт одитора – храбрость. Вы, ребята, которые одитируют людей, – отважны. Вы более отважны, чем все остальное человечество. Это уж точно... я не пытаюсь вам льстить.

Однажды мне повстречался один индеец племени апачи. Я начал беседовать с ним об инграммах, прошлых жизнях и подобного рода вещах... он сам все мне об этом рассказал. Он не мог связно изложить это; ему никогда и в голову не приходило, что кто-то может этого не осознавать. И он воевал вместе с Джеронимо против американской «ярмии». Он помнил четыре жизни (щелчок) совершенно ясно, во всех деталях... хотя он так и не смог полностью избавиться от чувства превосходства по отношению к белым, поскольку разгромил всех под командованием Джеронимо.

Мы притаскиваем какого-нибудь человека с улицы и говорим ему одитировать кого-то еще, и он просто рассыпается на части. Он не протестует, он просто рассыпается на части. Идея конфронтировать чужой разум и чужие инграммы... это настолько превышает его способности, что он, скорее всего, скажет вам: «Что ж, Господь сотворил его таким, он должен таким и остаться». Иначе говоря, он находится очень низко по шкале.

Как-то раз я видел одну маленькую девочку... она болтала без умолку у памятника Линкольну. И она лепетала без умолку; ее мать стояла рядом и говорила:

Обучение в наши дни – это в самом деле нечто. Оно жесткое, но в то же время мягкое. Мы больше не обучаем новым процессам в академии. Мы не делаем этого. Мы обучаем тем процессам, о которых вы слышали уже давным-давно... некоторым из этих процессов уже по четыре, а то и по пять лет. Программа обучения стабильна уже многие, многие, многие месяцы. Почему она настолько стабильна? Да потому, что мы обнаружили, что, если человек может работать с этими техниками, он может работать с чем угодно. Поэтому мы выбрали те техники, с которыми человек должен уметь работать. Затем мы сможем дать ему любую технику, и он сможет использовать ее в одитинге.

«Да, дорогая, да, дорогая. Тихо, дорогая. Да, дорогая. Ага, ага, тихо, дорогая. Да, ага, тихо, дорогая» – и так далее... мать даже не слушала. А я услышал вот что.

На что направлено наше обучение? Наше обучение направлено на поощрение способности одитора конфронтировать эти явления в других людях и в себе. Он начинает осознавать их, он обретает способность конфронтировать их, он становится хорошим одитором. Но люди, которые приходят к нам, чтобы стать одиторами и чтобы учиться одитингу, намного превосходят тех людей, которые гуляют по бульварам. Мне очень неприятно говорить вам это, поскольку это похоже на грубую лесть. Похоже на грубую лесть, но мы, вероятно, имеем дело с лучшими десятью тысячами человеческих существ в мире. Вы говорите: «Ого, я-то знаю, в каком ужасном состоянии я нахожусь... в каком же состоянии находятся они?» Что ж, их счастье в том, что они этого не осознают. И говорить, что это счастье, – это все равно, что говорить, будто им повезло, что их головы засунуты в чан с кипящей водой.

Девочка говорила: «Но, мамочка, он был не таким высоким». Она рассказывала об Аврааме Линкольне, каким она его запомнила в Геттисберге, где он произносил свою речь. Она еще не очень хорошо говорила по-английски, потому что была слишком маленькой, но ее еще не ткнули носом в то, что она не должна помнить свою прошлую жизнь.

Нет, сегодня в обучении мы используем все то, что мы узнали, а узнали мы невероятно много вещей, которые ведут человека вперед и увеличивают сто способность конфронтировать. Но мы берем самую небольшую часть этих техник, и мы берем среднего человека, приводим его в класс, мы собираемся обучить его одитировать... я имею в виду человека с очень средненькими способностями... и, как я уже сказал, он просто разваливается на части. Он рассыпается на кусочки. Он сидит, выполняет какую-то механическую процедуру и вдруг осознает, что его просят конфронтировать что-то, и он просто сбегает. Он может сбежать, просто зачахнув.

Так вот, это можно навязать как соглашение, как моду и тем самым усугубить это неосознавание. Но в данном случае мы имеем дело с кем-то, кто присутствовал, когда Линкольн произносил свою речь в Геттисберге, этот кто-то стоял в первом ряду и слышал его лично... и этот кто-то лепетал. «Тихо, дорогая. Тихо, дорогая. Я смотрю на него». Она могла рассказать матери об этом все-все, но она даже не знала, что мама не знает. Понимаете? Так что тут была область неосознавания, представляющая интерес.

Но он не может сконфронтировать. Он не желает знать, что у кого-то тоже есть разум. Он не желает знать никаких механизмов, связанных с разумом. Он полагает, что это слишком ужасные вещи, чтобы о них знать. Он полагает, что есть какая-то причина, по которой все эти знания должны быть погребены. Он полагает, что за всем этим стоит какое-то высокое понимание, которое выше его понимания, поэтому он должен и дальше оставаться неосознающим. Он был создан.

Но в данном случае мы, вероятно, имеем дело с кем-то, кто в области между жизнями, по-видимому, не опустился ниже тона 1,1 или что-то в этом роде. Он потерял тело и сказал: «Мммм, я с ними поквитаюсь. Я не буду атаковать их прямо сейчас, я вернусь чуть позже». Понимаете, это область... между жизнями. Иначе говоря, тело умерло, его похоронили, и в следующие несколько дней, или несколько часов, или несколько недель этот кто-то сказал: «Что ж, им не удастся так легко вывести меня из игры», – он сказал это, полностью это осознавая, взял другое тело, а потом какое-то время просто не думал об этом, но осознавал, что он был и сделал это.

Тем не менее вы начинаете поднимать по шкале даже таких людей, и они могут подняться до уровня, на котором «в них необходимо вносить вклад». Вы можете поработать с ними еще немного и вы обнаружите, что их можно поднять так, что они не будут против, чтобы другие люди на них смотрели... фактически, они настаивают на том, чтобы люди смотрели на них, когда они идут по улице: «меня необходимо конфронтировать». Мы одитируем их еще немного и обнаруживаем, что они начинают рассказывать нам обо всех тех случаях, когда их имели. «Я жертва». Мы одитируем их еще немного, и вот они могут растрачивать, заменять на что-либо, растрачивать, не успеете вы и глазом моргнуть, как они смогут иметь что-то... пылинку, но они действительно смогут ее иметь.

Вовсе не обязательно, что люди опускаются на самое дно шкалы. Но в настоящее время подавляющее большинство людей в этой цивилизации опускаются на самое дно. Они просто опускаются в область ниже нуля, и все.

Что ж, это странная штука – «иметь». Это еще не «конфронтировать». Это способность владеть, обладать и не обращать на это особого внимания. И когда вы будете проводить этому преклиру процессы по обладанию, он вдруг обнаружит нечто очень странное: ему достаточно, чтобы это находилось вон там, чтобы он чувствовал, что может владеть этим. С чем это вы столкнулись? С конфронтированием. Он поднимается к уровню пространства. А если терпимость человека по отношению к пространству нельзя поднять настолько высоко, то перед лицом распада атомного ядра его песенка будет спета.

Ведь сегодня так сильна убежденность в том, что «мы живем лишь раз»... это вызывает глубокое отчаяние и ужас, это правда, но все же «мы живем лишь раз» – якобы. Примерно так это выглядит в обществе, понимаете? «И когда ты умрешь, ты исчезнешь навсегда». Вы в самом деле слышите это от людей.

Две частицы рентгеновских лучей... или две волны – смотря что нынче модно... его прикончат. Его шансы устоять перед существующим количеством стронция-90, эйнштейна-60 совсем невелики. Он не осознает этого... что-то его беспокоит, что-то его сжигает и в один прекрасный день он превращается в золу. Что его подкосило? Он прочел статью в «Сэтэдэй ивнинг пост» о распаде атомного ядра. Вот и все, что понадобилось. Вот и все, что понадобилось. Просто статья. Этого было достаточно, чтобы немного рестимулировать его банк, и он сломался.

Если кто-то говорит такое, я прошу вас сделать кое-что: внимательно посмотрите на его конфронтирование; внимательно посмотрите на общий уровень его осознания. И вы обнаружите, что все это находится где-то аж вон там внизу.

Если бы такой человек услышал, что дианезин включает соматику, он рванул бы прочь как сумасшедший. Он бы стал говорить, что это яд, как делают некоторые, понимаете? У него была бы такая же реакция.

Так вот, время от времени кто-нибудь берет другое тело и остается в отрицательной части шкалы тонов, он ничего не делает с телом, оно слишком драгоценно... кататоническая шизофрения. Замысловатое название, но оно означает всего-навсего, что человек лежит неподвижно.

Способность конфронтировать – это способность иметь пространство. Вам нужно иметь пространство, чтобы иметь вселенную. А пространство – это свобода. Поэтому, если человек собирается быть свободным, он должен обрести способность конфронтировать. Человек, который бежит от врага, никогда после этого не станет свободен. Назовем ли мы это виной, трусостью... как бы мы это ни назвали, он никогда больше не станет свободным. Он был бы свободнее, если бы его тело было мертвее мертвого. «Тот, кто сражается и бежит с поля боя сегодня, выживает для того, чтобы воспротивиться призыву в армию завтра». Это не вполне справедливо, поскольку сражаться и быть призванным – это не одно и то же. Мне жаль тех бедняг, которых призывают... подумайте только о том, насколько одержимо им приходится искать в себе силы постоянно конфронтировать сержантов.

Некоторые другие люди не могут контролировать тело. Это просто означает, что они не могут его иметь... если вы не можете что-то контролировать, вы не можете это иметь, если вы не можете что-то иметь, вы не можете это конфронтировать, а если вы не можете это конфронтировать, значит вы внутри этого.

Так вот, послушайте. Если это так много значит, если эта штуковина под названием свобода зависит от конфронтирования, вне всякого сомнения нам стоит как следует знать, что это такое. Если способность управлять, контролировать, иметь, использовать, расширять бытийность, жизненность зависит от тех вещей, которые я вам зачитал из этого списка... обладание, конфронтирование и так далее... то нам стоит об этом очень много знать. А мы и в самом деле знаем об этом очень многое. Я полагаю, что когда-нибудь мы будем знать об этом намного больше. Но прямо сейчас я могу сказать вот что: вовсе не обязательно, что все должно развиваться таким образом, чтобы человек начал думать, будто он не может конфронтировать. Но все же как получается, что человек приходит к мысли, будто он не может конфронтировать вещи?

Так вот, интериоризация – это просто-напросто нежелание быть снаружи и смотреть. Если у человека есть тело, но он не может его конфронтировать, то он не сможет из него выбраться; ведь если он выберется из тела, он будет его конфронтировать.

Между прочим, это происходит не из-за того, что он принимает решение. На раннем траке он уже усвоил для себя определенный шаблон поведения, девиз которого «достаточно вещей для конфронтирования, чтобы конфронтировать». Он должен иметь достаточно вещей для конфронтирования, чтобы конфронтировать. Если у него их недостаточно, он не имеет.

И это первое неопровержимое доказательство правильности дефиниции пространства, приведенной в книге «Саентология 8-8008»: «Пространство – это точка видения протяженности». Вот что такое пространство. Пространство – это то, сквозь что смотрят; пространство – это не вещь. Поэтому существование пространства зависит от желания конфронтировать. Есть ли какие-либо данные, подтверждающие это? О, да, несомненно, они есть. Человек, который не желает конфронтировать, совсем не имеет пространства. Он не имеет никакого пространства в своем банке, он не имеет никакого пространства в жизни, он не переносит пространства, он не может иметь с ним ничего общего. Поскольку, когда человек конфронтирует вещи, он создает пространство. Если же он не желает их конфронтировать, он ими становится, и вы получаете явление под названием «обладание».

И все это сводится к тому, о чем говорится в книге «Саентология 8-8008» по поводу изобилия чего бы то ни было. Самый легкий способ исправить конфронтирование состоит в том, чтобы заставить индивидуума мокапить вещи для конфронтирования. Иначе говоря, у него становится все меньше и меньше вещей для конфронтирования, и спустя какое-то время он приходит к выводу, что он не может их конфронтировать. Естественно, это так. Он не может конфронтировать кафедру, которой перед ним нет. Но спустя какое-то время он говорит: «Чтобы можно было конфронтировать кафедру, она должна быть здесь». А это неправильно. Это реакция. Это девиз реактивного ума, этим и объясняется появление реактивности. «Это должно быть здесь, чтобы я мог это конфронтировать. Если этого здесь нет, я не могу это конфронтировать. Из этого должно следовать, что я боюсь конфронтировать это. Поэтому я должен полностью об этом забыть». И на этом уровне шкалы все зависит от количества. И единственное, что вам нужно сделать, – это провести исправление в отношении количества вещей, которые он мог бы иметь или конфронтировать, и дело в шляпе. Достаточное количество вещей для конфронтирования, вот и все.

Весьма забавно. Если вы поставите где-нибудь на виду ряд совершенно отвратительных, ужасных статуй, которые страшно конфронтировать, вы обнаружите, что маленькие дети начнут перенимать какие-то их черты. Понимаете? Потом они перестанут осознавать, что переняли их, и в один прекрасный день начнут делать что-то другое, не менее интересное... они получат одитинг, начнут осознавать какие-то из этих черт, смутно осознавать их, попадут в какую-то бытийность, которая у них уже имелась в то или иное время. И если вы как одитор доведете свою работу до конца, чтобы они начали конфронтировать это – что бы это ни было, – вы обнаружите, что эти черты внезапно перестанут быть частью их. Иначе говоря, они смогут на них посмотреть. Итак, пространство можно определить как желание и готовность конфронтировать.

Если у вас куча солдат, которые ни разу не побывали в сражении, они спустя какое-то время превратятся в трусов. Не потому, что они трусы. А потому, что не было никаких врагов, чтобы их конфронтировать. И спустя какое-то время солдаты приходят к выводу, что, должно быть, они не в состоянии конфронтировать врага, раз они не конфронтируют никаких врагов, поэтому они никудышные солдаты. И они покупают большие столы из ореха или из красного дерева. Спустя какое-то время они приходят к выводу, что они трусы.

Пространство – это точка видения протяженности. Если вы не желаете на что-то смотреть, то между вами и этим чем-то не будет никакого пространства.

Я бы ни за что не оставлял группу солдат без дела. Я бы либо распустил их и отправил домой конфронтировать семью, дела, жизнь... можно привести к слому всю страну, если не давать куче солдат воевать. Еще одно возможное решение: скажем, у республиканцев есть армия и у демократов есть армия и каждый вторник они дерутся. И утверждается законопроект той стороны, которая одерживает победу. (смех) Боюсь, что именно так вам и нужно поступать, хоть это и кажется глупым.

Так вот, я дам вам об этом некоторое представление. Если человек принимается решать проблему, потому что он вынужден ее решать, но при этом не может ее конфронтировать... понимаете, ему крайне необходимо ее решить, поскольку он не может ее конфронтировать... вы обнаруживаете, что проблемы, которые он решает, схлопываются с ним.

Если у вас есть армия, используйте ее. Если у вас есть танковые войска, бога ради, позволяйте им хотя бы время от времени разнести в щепки какой-нибудь лес. Хрясь, хрясь, трах-тарарах. Пусть они находятся в движении. Если у вас есть военно-морские силы, пусть хотя бы какая-то их часть создаст даб-ин и будет пиратами, а остальные пусть их ловят. Иначе рано или поздно военно-морские силы ополчатся против своего же собственного правительства. Почему? Да потому, что никак иначе и быть не может. Они не могут сражаться с врагом. В один прекрасный день произойдет революция, как это было в Германии.

Об этом проявлении расскажет вам любой преклир. Вы говорите: «Значит, у вас проблемы с женой. Хорошо, хорошо. Назовите мне решение для этой проблемы. Хорошо. Назовите мне еще одно решение для этой проблемы. Хорошо. Назовите мне еще одно решение для этой проблемы». Что происходит?

Известно ли вам, что случилось в Германии? Вы знаете, как закончилась Первая мировая война? Об этом знают очень немногие. Они отступали. Войска отступали, отступали и отступали. Но они все еще сражались и все еще были лояльны. Но в каком-то порту находилось одно соединение, которое не сделало ни единого выстрела с самого Ютландского сражения, если мне не изменяет память... Великий флот. И великий флот Германии стоял в гавани и ничего не делал, никого не конфронтировал и это все продолжалось и продолжалось. А армия отступала, армия уже осознала, что она не может полностью сконфронтировать врага, но она все еще была довольна лояльна. И вдруг флот поднял мятеж. Почему? Он даже не воевал. Он поднял мятеж и подал пример, а некоторые части армии заразились этим, никто не успел оглянуться, как Германия сама у себя совершила переворот с помощью своих же собственных войск.

Когда вы в первый раз задали ему вопрос о проблеме с женой, эта проблема представлялась ему чем-то, что находится где-то снаружи, в каком-то воображаемом пространстве перед ним. Она была там, снаружи. И каждый раз, когда вы просили его решить эту проблему, она все больше и больше к нему приближалась; ведь вы взяли что-то, что он не желает конфронтировать и что, как он знает, ему необходимо решить. Понимаете?

В России годом раньше это уже произошло. Царским солдатам не давали ружей, чтобы воевать. Они назначили какого-то эрцгерцога ответственным за покупку снаряжения, но тот купил любовниц. Иначе говоря, он не... нужно было купить очень много ружей, но он нашел деньгам другое применение. И Россия пошла «воевать с Германией» (в кавычках): первая шеренга шла с ружьями, а вторая должна была подбирать эти ружья, когда кого-то застрелят в первой. И тогда они не смогли сконфронтировать германскую армию. И спустя какое-то время они сказали: «Что ж, мы не в состоянии сконфронтировать врага. Мы солдаты, мы должны быть в состоянии конфронтировать что-то» – и поэтому они пошли и убили царя.

Иначе говоря, вы все усиливаете и усиливаете его беспокойство по поводу необходимости решить эту проблему, убеждая его в том, что он должен ее решить, и тем самым вы как бы говорите ему, что он не должен ее конфронтировать. Проблема начинает надвигаться на преклира и в конце концов оказывается прямо у него на носу. И если она придвинется еще немного, то окажется позади его головы... эта проблема.

Люди падают по шкале в отношении того, что они готовы конфронтировать, и если вы даете людям конфронтировать какую-то невероятно огромную цель, то если они терпят неудачу в этом, следующее, что они делают, – это находят что-то поменьше. Очень опасно держать рядом бездействующие войска. Очень, очень опасно. Солдаты расстраиваются, становятся нелояльными, и в один прекрасный день вы их зовете, а они не приходят. Конечно, такое происходит спустя годы, годы и годы. Вы можете воевать лишь раз в пятнадцать-двадцать лет, и все же армия не придет к слому. Но даже и не думайте воевать лишь раз в сто лет. Или раз в семьдесят пять лет. Задолго до этого военные уже совершат переворот. Конфронтировать нечего. Они должны что-то конфронтировать. Что мне конфронтировать? Что ж, конфронтировать нечего, потому что война – это зло. Что ж, если война – зло, зачем нужна армия?

Так вот, когда мы говорим: «Назовите мне проблему, сравнимую по величине», что мы делаем? Мы просим преклира посмотреть на проблему, не так ли? На проблему, сравнимую по величине. Он смотрит на нее, используя для этого замену. Он заменяет ее новой проблемой, просто вы просите его найти новую проблему. У него есть желание тем или иным образом смотреть на эту новую проблему. Вы говорите:

Так вот, одна из наиболее интересных сторон поведения военных объясняется на самом деле конфронтированием. Если войска выполняют хотя бы учебные маневры, если их держат в хорошей форме и если их тренируют, то с ними все будет в порядке. Но если вы позволите им сидеть в какой-нибудь крепости достаточно долго... боже мой!

• Назовите мне проблему, сравнимую по величине с вашими трудностями с женой.

Например, военно-воздушным силам – тогда это был корпус армейской авиации

– долгое время не позволяли летать. Дисциплина и форма одежды остались, а все остальное пошло прахом. Все просто развалилось. Никто не закупил для них достаточно горючего. У них не было достаточно самолетов. И боже мой, им и впрямь пришлось потом наводить там порядок! Почему? Да потому, что эти ребята должны были летать, но никто не позволял им конфронтировать воздух. Вы понимаете?

Ладно, вы берете человека, который может делать разные вещи и говорите:

«Предостережение, предостережение, безопасность, безопасность, ограничение, ограничение, нельзя, нельзя»... и спустя какое-то время он просто скажет вам: «Я трус. Это тело слишком ценно. Я не могу его контролировать. Я не могу его перемещать туда-сюда. Я ничего не могу делать с ним. Я болен». Возможно, говорить это начнет все общество, но оно начнет говорить это хором, и никто не заметит, что раньше никогда такого не было, чтобы все говорили это хором. И мир кончается всхлипом, а не взрывом.

Его проблема... умственный образ-картинка, мешанина из умственных образов-картинок, которые он не желал конфронтировать и которые его сдавливали... так вот, всякий раз, когда он придумывает проблему, сравнимую по величине, его проблема отодвигается дальше от него. Пток-пток-пток-пток-пток! Она уходит дальше и в конце концов оказывается аж вон там. И в итоге он говорит: «Не знаю, почему это меня так беспокоило».

Понимаете, как такое может быть? Тела созданы для того, чтобы их использовали, – необязательно, чтобы сражались. Вы делаете что-то с их помощью. Если вы в какой-то области обучились до небывалых высот, но вам не позволяют применять свои навыки, вы в конце концов обнаружите, что не можете их применять.

Некоторые преклиры не осознают, что они изменились, и это сильно сбивает одиторов с толку... это их расстраивает. Вы изменили преклира целиком и полностью, вы переместили его пятки туда, где у него была голова, вы изменили его внешность, его отношение, его вкусы... он не осознает, что хоть что-то произошло.

Возьмем художника... молодой художник... он весьма успешно делал иллюстрации к нескольким женским журналам до войны. В конце войны он утратил свою способность рисовать. Вторая мировая война. Он действительно так долго не конфронтировал холсты, что теперь он не может конфронтировать холсты. Вы понимаете? Так вот, что совершенно точно поможет этому парню снова обрести свой навык художника? Холст.

В таком случае мы допускаем, что вы, должно быть, изменили какие-то особенности его тела и не призвали преклира поучаствовать в конфронтировании чего-либо. Он пришел к вам, чтобы это сделали за него, – вы сделали это за него: именно вы осуществляли все конфронтирование, вы его изменили, тело откликнулось на ваши действия... и если вы будете продолжать в том же духе достаточно долго, то вы скажете этому телу пойти, и оно пойдет, а преклир не будет в состоянии делать с телом хоть что-то. Вы понимаете, как это может быть?

Мне вспоминаются братья Дюма, они весьма интересные писатели. Один из младших Дюма поднял жуткий бунт... он отказывался писать так много слов. И его запирали в его комнату... старшие... они запирали его в его комнате, и давали ему еду только после того, как он просовывал им под дверь какое-то определенное количество исписанных страниц. Вы скажете: «Это жестокость. Как такой человек вообще мог стать писателем?» Что ж, он не только стал писателем, дела у него шли прекрасно.

Иначе говоря, вы должны добиться участия преклира в этом конфронтировании, и вот поэтому, для того чтобы он вообще начал осознавать хоть что-то, вы должны обращаться к его свободе выбора, к его сотрудничеству, и вы должны добиться, чтобы он конфронтировал вещи. Этим и объясняется, почему преклир говорит: «Ничего не произошло». Он «гулял» по всему полу, по всему потолку, по всем стенам, всевозможные проявления исчезли и так далее. Вы его не просили ничего конфронтировать, все это просто произошло само по себе.

Именно поэтому мы иногда думаем, что жестокие, злые или злобные методы работают, и мы допускаем ошибку. Мы полагаем, что результаты дают жестокость, злобность и угроза наказания. Нет, это не так. Результат получают в том случае, если от человека требуют конфронтировать что-то.

Кстати говоря, это не ваша вина, вы тут вообще ни при чем. Его осознание находилось в ужасном состоянии. Работу с кейсом нужно было начинать на гораздо более низком уровне, чем вы это сделали... работу с ним нужно было начинать на гораздо более низком уровне.

С помощью наказания, цель которого не дать человеку делать что-то, человека лишь делают хуже. Если с помощью угроз наказания не давать человеку действовать, вы неизбежно сделаете его хуже. Странно, но это так. Вы сделаете его менее активным. Поскольку тем самым вы снизите уровень его осознания. Это снизит его способность конфронтировать жизнь.

«Есть ли здесь что-то, на что вы были бы не против смотреть?» За этим следует двухчасовая задержка общения. Сначала он просто пытается найти что-то, на что можно было бы смотреть. И вы знаете, что тут есть комната. Вы знаете, что тут есть комната... это просто очевидно, что тут есть комната, вы ее видите. А он? Ведь когда он собирается уйти, он идет к двери... или это какой-то заученный шаблон, наличие которого он тоже не осознает? Видит ли он коврик на полу и стены?

А что если поступить иначе? Что если применить наказание, угрозы и принуждение для того, чтобы заставить человека конфронтировать что-то? К несчастью, это работает! И те из нас, кто очень много имел дело с миром людским и с миром принуждения, знают, что это работает, и из-за этого мы очень часто впадаем в заблуждение, полагая, что работает наказание.

Если вы проведете такому человеку немного 8-К, очень мягко, вы обнаружите, что он в действительности ничего не осознавал. Внезапно кто-то... это весьма распространенное проявление; это вовсе не означает, что дела преклира хуже некуда. Он смотрит вот сюда и говорит... вы просите его прикоснуться к этому, прикоснуться к этому... и он вдруг говорит: «Кафедра». Или вы просите его прикоснуться к стене, прикоснуться к стене, и он говорит: «Ух ты! Стена!» Вы понимаете? Он вдруг осознал, что вы побуждаете его конфронтировать что-то. До этого момента вокруг нечего было конфронтировать, поэтому он, конечно же, ничего и не осознавал.

Иногда, бывало, я с командой экспедиции... погода ужасно плохая, все так устали и вымотались, что им плевать, потонет корабль или нет. И мне приходилось вырастать под пять метров ростом, отращивать себе по два кулака на каждой руке и надевать тяжелые морские ботинки, чтобы заставить хоть кого-то встать у насоса, взяться за канаты или делать что-то еще. Выбравшись невредимым из такого приключения, корабль по-прежнему на плаву... вы в самом деле заставили их слезть с коек, отодрать себя от палуб, – наплевав на то, обессилены они или нет, – и сделать что-то. Вы выбираетесь из такого приключения и, скорее всего, вы станете последователем новой философии. Скорее всего она будет такой: «Наказание – это то, что нужно». Вы понимаете, почему она ошибочна? Вы скорее всего скажете: «Что ж,

Если вы полностью установите реальность в отношении себя, – одитора, саентолога, – в отношении комнаты для одитинга, в отношении того, что сам преклир присутствует в сессии одитинга, то вы его отклируете. Вот как важны эти рудименты.

наказание – это то, что нужно... мы будем ограничивать этого парня с помощью наказания, и он станет лучше». Вы видите, в чем тут основная ошибка? Это вовсе не так.

Так вот, если вы будете просто просить его и дальше конфронтировать мысль, мысль, мысль, мысль, мысль, «оттого что, потому что, оттого что, потому что», единственное, что он будет пытаться придумать, – это как ему избежать конфронтирования чего-то еще. Единственное осознание, которое у него осталось, – это способность придумывать разные способы не осознавать. Это и есть кейс, который не добивается прогресса.

Очень печально, что вам пришлось использовать наказание, чтобы заставить человека конфронтировать что-то. Но добившись от него конфронтирования – тем или иным способом, – вам очень часто удавалось поднять его способность, и он мог продолжать действовать.

Вы просите его осознать какую-то мысль. Что ж, тэтан может осознавать всевозможные мысли. Он может вечно осознавать мысли, но так и не осознать наличия стены. Он может заниматься «оттого что, потому что», думанием, но так никогда и не начать по-настоящему конфронтировать две противостоящие друг другу мысли; он может думать одну мысль за один раз, но не может подумать две мысли, поэтому он не в состоянии ухватить суть проблемы. Проблема – это как минимум две мысли, противостоящие друг другу. Вы понимаете, как это получается?

Поэтому будет очень глупо относиться к подрастающему поколению с позиции:

Так вот, есть осознание, и есть процессинг. И теперь эта отрицательная часть шкалы тонов превратилась в полную шкалу обладания. И эта шкала обладания такая:

«Что ж, жизнь довольно зла, она довольно жестока, и мы защитим их, и мы научим их не конфронтировать вещи для их же собственного блага».

В самом-самом низу все «Создано»... все создано, и что-то другое на все это смотрит.

В одном английском городе заботились о безопасности, и на главной автомагистрали ни один ребенок не погиб в дорожно-транспортном происшествии. Что ж, в других городах тоже постоянно твердили о безопасности... «не конфронтируй, не конфронтируй»... и у них была масса погибших. В чем же была разница?

Чуть выше находится «В него необходимо вносить вклад»... необходимо, чтобы в него вносили вклад, причем он даже не присутствует, чтобы в него вносили вклад, и не осознает, какой вклад вносится.

На самом деле в том городе почти случайно получилось так, что всех детей побуждали конфронтировать дорожное движение. Дети с ним освоились. Они соприкасались с дорожным движением, дурачились с ним, забавлялись. Им не говорили: «Не ходите по дорогам». Им говорили: «Ходите по дорогам... вот так». И потом заставляли их ходить по дорогам именно так. В других местах детям просто говорили: «Держитесь подальше от дорог, держитесь подальше от дорог, держитесь подальше от дорог». В один прекрасный день они садились за руль и тут же попадали в аварию. Почему? Да потому, что они не могли конфронтировать автомобиль. Вот и все.

Далее: «Его необходимо конфронтировать», причем он не осознает, что должно его конфронтировать. Его необходимо конфронтировать. «Он должен прийти ко мне и повидаться со мной; я к нему не пойду».

Очень плохо, что во время обучения мы не можем сделать так, чтобы человек несколько раз попал в аварию. Если бы у нас была такая машина, в которой он попал бы в парочку аварий или несчастных случаев и так далее... вы скажете: «Что ж, это научит его не конфронтировать». Что ж, это научит его этому только в том случае, если эти искусственно созданные аварии или несчастные случаи причинят ему боль. На самом деле главное во всех этих авариях или несчастных случаях то, что они пугают человека до полусмерти. Он пребывает в таком шоке, что цепляется за соматики, поэтому ему больно. Посмотрите на это с другой стороны.

Кстати говоря, не пытайтесь как-то понять эту шкалу. Эта шкала состоит из того, что мы можем осознать, иначе это не было бы шкалой. Индивидуум в самом деле может делать все это и при этом не находиться на соответствующих уровнях, и человек в хорошей форме должен быть в состоянии представить себе любой из этих уровней.

Предположим у вас есть руль автомобиля и так далее, автомобиль едет, и если вы сделаете так-то и так-то, то автомобиль резко свернет в сторону и врежется в стену. Обитую мягким материалом, понимаете? Бах! Все стекла вдребезги, все разлетается в разные стороны и так далее. Вы говорите человеку: «Теперь выбирайся из машины», вставляете стекла и так далее, вставляете новые панели и снова сажаете его за руль. Машина (с каким-нибудь экраном или с чем-то в этом роде), видимо, едет по дороге и заезжает в кювет... бах, понимаете? Вы просите человека выйти из машины, приводите ее в порядок, и человек... боюсь, так вы обучите лучшего гонщика в мире.

Так вот, еще выше находится «Его имеют». Человека имеют; его едят. Он не имеет... имеют его самого.

И как это ни странно, в один прекрасный день кто-нибудь действительно врежется в его машину и спихнет в сторону на повороте, и он, теряя запчасти, врежется в телеграфный столб... выйдет из машины, стряхнет с себя осколки стекла и так далее и будет недоумевать, почему другой парень лежит мертвый. Ведь, понимаете, ничто не оправдывает смерть тэтана. Это происходит просто на основе соглашения.

Еще немного выше: «Растрачивать» (В среднем диапазоне этой шкалы немного отсутствует порядок, просто потому что в среднем диапазоне отсутствует порядок). Выше находится «Растрачивать»... если у индивидуума что-то есть, он это растрачивает. Иначе говоря, чтобы не конфронтировать вещи, их нужно быстренько растрачивать.

Тело оправится от чего угодно, если тэтан не будет пытаться заставить его и все, что с ним связано, выживать. Запомните это. Самые великие выживатели на свете –

Когда-то у меня была служанка, которая не могла готовить; нет ничего удивительного в том, что она выбрасывала всю еду. Она могла взять из морозилки кусок мяса в пять сантиметров толщиной и выбросить его в помойное ведро. Она не могла конфронтировать еду. Она все еще достаточно хорошо осознавала еду, чтобы знать, как уклониться и не конфронтировать ее... ее нужно выбрасывать, даже не замечая, что выбрасываешь. На обед вы ели жареное мясо, вы съели лишь одну четверть и три четверти осталось, а на следующее утро этого мяса нет. Что с ним случилось? Не знаю... она даже не помнила, что выбросила его.

тэтаны. Они просто помешались на этом; они душевно здоровы в отношении этого; они ничего другого не могут делать! Они могут притвориться, что впали в бессознательность, а потом очнуться несколько лет спустя и сказать: «О, я просто снова родился, меня только что создали». Это интересная игра, но это не соответствует действительности.

Ладно. Еще выше находится «Заменять на что-либо»... человек заменяет что-то на что-то другое. Он никогда не конфронтирует саму вещь, он конфронтирует замену этой вещи, и это объясняет, почему нахождение проблемы, сравнимой по величине, позволяет решать проблемы: вы находите проблемы, заменяющие исходную проблему. Вы просите человека придумать замену проблемы и конфронтировать ее. Не успеете вы и глазом моргнуть, как у него все в порядке. Он может конфронтировать свою проблему, поскольку с помощью одитинга вы поднимаете его по шкале.

Осознаете ли вы, что если бы этот стул, на котором вы сидите, взял бы и сломался прямо под вами, хрясь, а вы бы его починили и снова на него сели бы... со стулом в действительности ничего не произошло, понимаете? Он просто сломался, бах, а вы снова прикрепили бы к нему ножки, подремонтировали его и сели на него... знаете что? Разрушение стула не продолжается. Это что-то, что уже случилось. Позвольте мне обратить на это ваше внимание: это уже случилось. Это действие не продолжается в физической вселенной. Единственное существо, которое заставляет его продолжаться, – это вы. Вы единственное существо, которое обладает хоть какой-то способностью продолжать существование чего бы то ни было. И если вам станет больно, когда под вами сломается стул, то единственная причина, по которой соматика будет продолжать существовать... как нам известно из дианетического одитинга, поскольку мы стирали такие картинки... эта причина состоит в том, что вы заставляете продолжать существовать картинку всего инцидента, и вы сделали так, что этот инцидент продолжает существовать вечно, начиная с этого момента. Но не МЭСТ-вселенная сделала это... это сделали вы.

Еще выше находится «Растрачивать», еще раз. Понимаете, на более низком уровне «Растрачивать» человек растрачивает замену, а на более высоком уровне «Растрачивать» человек растрачивает саму вещь. Как вам уклониться от конфронтирования женщин? Их нужно растрачивать. Как их растрачивать? Ну, вы никогда на них не смотрите, уходите в какой-нибудь монастырь... понимаете, куча способов не конфронтировать женщин. Вы их растрачиваете; вы делаете с ними что-то.

Почему вы поддерживаете ее существование? Да потому, что у вас недостаточно вещей для конфронтирования. Вы сказали: «Посмотри-ка на этот милый, колоритный инцидент. Я не могу его иметь, но я могу его иметь... но я заставлю его продолжать существовать». Поэтому вы накапливаете все эти вещи. Они становятся драгоценными. Как вам их убрать? Как вам от них избавиться? Создайте их в достаточном количестве.

Так вот, вы поднимаетесь еще выше и попадаете на уровень «Иметь», уровень, где находится обладание в том смысле, в каком мы его понимаем. И поскольку невероятное число людей (тело плюс тэтан) находятся на этом уровне данной шкалы, мы обнаруживаем, что это весьма эффективный процесс. Мы обнаруживаем, что люди не могут очень сильно подняться по этой шкале, если только они не окажутся на этом уровне и не разберутся с ним, поскольку они находятся либо прямо под ним, либо где-нибудь рядом с ним. Поэтому мы и называем это «шкалой обладания».

Для этого существует команда одитинга. Она просто вот такая... просто вот такая... используется только она и больше ничего... кроме начала сессии и так далее:

Но почему? Да только потому, что в данное время и в данном месте люди в большинстве своем находятся где-то в районе этого уровня. Просто потому, что сейчас они здесь... именно поэтому в данный момент обладание представляет важность.

«Смокапьте что-то для конфронтирования». Это и все, что вы говорите. «Смокапьте что-то еще для конфронтирования. Смокапьте что-то еще для конфронтирования. Смокапьте что-то еще для конфронтирования».

Ладно. И мы поднимаемся выше уровня «Иметь» и попадаем на уровень

Сначала преклир скажет: «О, нет, я... я смокапил, но, понимаете, это... это не реально, конечно» – и так далее. А спустя какое-то время, его мокапы будут становиться все реальнее и реальнее. И поначалу он будет говорить: «Мне ничего из этого не нужно. Я не хочу на самом деле конфронтировать ничего из этого. Я в действительности не могу конфронтировать ничего из этого в реальной жизни». А спустя какое-то время он преодолеет этот барьер и... ам-ам-ам-ам... замечательно! Ням, ням, ням.

«Конфронтировать»... только теперь мы добираемся до конфронтирования. А куда мы попадаем с уровня «Конфронтировать»? Мы попадаем на уровень «Вносить вклад в...». Человек может вносить во что-то вклад, это проявление более высокого уровня, чем «иметь». Совершенно верно то, что лучше отдавать, чем получать... это находится выше на шкале.

Люди застревают в состоянии причины не потому, что они хотят быть причиной, а потому, что, как они обнаруживают, им нужно быть ею, если они хотят, чтобы хоть что-то происходило. Вы хотите, чтобы что-то происходило, тогда будет лучше, если вы сделаете так, чтобы это происходило, поскольку ничто другое не сможет этого сделать. Все вокруг вас мертвое. Заштатный городишко. Если вы хотите, чтобы он сгорел, вам самим придется его сжечь. МЭСТ-вселенная слишком стабильна, она не услужлива. Вы понимаете, как такое может быть? Вы видите, что из этого следует?

Если вы мешаете людям вносить вклад, вы, конечно же, опускаете их на уровень

Итак... «Смокапьте что-то для конфронтирования». Так вот, у вас, конечно же, есть ваше «Трио» по обладанию. У вас есть и другие вещи. Вы можете сказать преклиру: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растрачивать впустую. Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растрачивать впустую». Вы можете сказать: «Посмотрите вокруг и найдите замену для матери». Мать не присутствует, но МЭСТ-вселенная присутствует, так что вы находите замену для матери. Вы повторяете эту команду достаточно часто и избавляетесь от ее вэйланса.

«Конфронтировать», причем они начинают делать это навязчиво. Когда вы запрещаете им навязчиво конфронтировать, вы опускаете их на уровень «Иметь». Когда вы запрещаете им иметь, вы опускаете их на уровень «Растрачивать». Если вы опускаете их еще ниже, они оказываются на уровне «Заменять на что-либо». Если вы опустите их с уровня «Заменять на что-либо» на уровень «Растрачивать», они начнут растрачивать замену. Еще ниже их имеют. Далее их необходимо будет конфронтировать (они начнут биться в истерике, чтобы вы вошли... вы войдете и увидите, что происходит), в них необходимо будет вносить вклад, и наконец они полностью, совершенно отчетливо поймут, что их создали, – полностью.

«Посмотрите вокруг и найдите замену для отца». «Посмотрите вокруг и найдите замену для вашей жены». «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что растратило бы впустую вашу жену».

Так вот, выше этого уровня... выше уровня «Вносить вклад в...», находящегося в верхней части шкалы... там есть еще один уровень – «Создавать». На самом верху шкалы находится «Создавать», а в самом низу – «Созданный».

Вы можете работать на любом уровне этой шкалы, понимаете? Очень скоро вы обнаружите, что парень начнет проходить шкалу саму по себе. И в конце концов вы поднимете его на тот уровень, на котором он сможет мокапить вещи для конфронтирования, и его мокапы будут очень, очень яркими.

А ниже этого уровня находится просто ничто... инверсия. Это до такой степени «ничто», что даже если бы там что-то и было, то это было бы «ничто». Если бы там даже и было что-то, это было бы «ничто». Вы понимаете, насколько это низко?

Тот быстрый метод, о котором я рассказал вам где-то в первый день этого конгресса, здесь не подходит, поскольку парень не желает конфронтировать эти мокапы. Вы просто грубо заставляете его делать его мокапы очень яркими. Ему это не правится. Почему ему это не нравится? Да потому, что он не хочет их конфронтировать. Потому что он не может их конфронтировать – он так чувствует. Почему он не может их конфронтировать? Да потому, что у него их не много. Если вы дадите ему немного больше – он сможет их сконфронтировать. Вот и все. Люди не любят несчастные случаи потому, что таких случаев у них не много. Звучит глупо, но это правда. Тела не оправляются после болезней потому, что они редко болеют. Ладно. Некоторые люди тратят всю свою жизнь на попытки исправить свое обладание в отношении болезней для конфронтирования.

Люди превращают все в ничто. Жители индийской деревни, на которых охотится тигр, иногда отказываются принять даже малейшие меры предосторожности. Тигра нет.

Хорошо. Мы смотрим на всю эту картину конфронтирования и обнаруживаем, что это связано с количеством. Человек чувствует, что он должен иметь больше... он чувствует, что не может конфронтировать вещи, поскольку у него недостаточно вещей для конфронтирования. Вы добиваетесь, чтобы он исправил это тем или иным образом, и его интерес к жизни, его способность управлять своим телом и контролировать его, как это ни странно, тут же намного улучшится. Почему она улучшится? Что ж, если он сможет заставить свое тело... если вокруг есть вещи для конфронтирования – в достаточном количестве, – то он может заставить свое тело конфронтировать эти вещи. Если он может заставить свое тело конфронтировать эти вещи, значит, он может его контролировать. Что ж, на самом деле это не очень-то сложно.

• Но ведь вот следы тигра, а вот растерзанное тело, которое он утащил прошлой ночью.

Вы можете делать с телами многое. Есть одна ограниченная техника:

«Смокапьте свое тело и заставьте его конфронтировать стену». Почему она не работает? Что ж, возможно, парень не в состоянии заставить свое тело конфронтировать стену, и это для него слишком тяжело.

Атомная бомба взрывает города, а кучка чокнутых ее контролирует... контролирует ли? Ну, что вы скажете на этот счет? Ее нет. Со всех сторон до нас доносится:: «Ее нет». Понимаете: «Она ничего не делает, и если рассеять радиацию по всей Земле, ничего такого не будет, и это никому не причинит вреда, и меня это вообще не волнует и...» Понимаете: «Этого нет».

Поэтому очень часто мы обнаруживаем, что, когда мы проводим процесс по конфронтированию... «Смокапьте что-то для конфронтирования; смокапьте что-то для конфронтирования»... мы обнаруживаем, что обладание человека начинает падать. Почему его обладание начинает падать? Что ж, потому, что конфронтирование вещей дает ему пространство, это сказывается на его обладании, а ему это не нравится. Он перенапрягается. Поэтому очень часто вы будете обнаруживать, что вам нужно прерваться и провести «Трио». Вам нужно сказать: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы иметь» – снова, снова и снова. Но если не сработает и это, вы можете сказать: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы могли бы растратить впустую». «Посмотрите вокруг и найдите замену чему-то, что вы могли бы иметь».

Вы можете показать такому человеку, чтобы он увидел собственными глазами... ну, скажем, крысу: вы можете облучить крысу парочкой рентген, у нее выпадут зубы, вылезет вся шерсть, крыса свернется клубочком и сдохнет. А этот человек скажет: «Это ничего не доказывает». Поскольку это девиз; на этом уровне доказательства не имеют никакой силы. Доказательства не имеют никакой силы. Такой человек не воспримет доказательства, поскольку он ничего не может конфронтировать, так о каком же конфронтировании доказательств может идти речь? Ну и зачем вообще пытаться убедить его хоть в чем-то?

Вот такая техника, вот такая шкала, и вот так обстоят дела. Что скажете?

Убедить можно только того, кто находится гораздо выше. Чтобы человек в чем-то убедился, он должен участвовать в конфронтировании этого чего-то. Чтобы убедить человека в чем-то, нужно, чтобы он был участником конфронтирования этого чего-то. Это очевидно, не так ли? Поэтому никакие доказательства не убедят таких людей в том, что деление атомного ядра может причинить им хоть какой-то вред. В один прекрасный день они проснутся – а тела у них нет. Они ниже апатии, поэтому они даже знать этого не будут. Мрачноватая картина, не так ли?

Что ж, на самом деле наш конгресс до сих пор проходил совершенно замечательно.

Вы спрашиваете: «Ну, почему бы нам просто не засунуть этих людей в какую-нибудь темную дыру?» Что ж, мы говорим, что это негуманно. Ладно, значит, это не решение. Но решение есть – Саентология.

Мне было очень приятно говорить с вами. Я весьма польщен тем, что вы пришли. Надеюсь, все, что мне пришлось вам рассказать, или все, что мы смогли для вас тут сделать, оказалось для вас полезным. Вы были очень, очень, очень хорошими слушателями. Надеюсь увидеть вас еще много, много раз. Но особенно... особенно хотелось бы отметить вот что: я думаю, вы уже сделали ужасно много для Саентологии, и я хочу поблагодарить вас за это прямо здесь и прямо сейчас. Можно? Спасибо.

Так вот, когда мы рассматриваем шкалу обладания, мы обнаруживаем, что «Контроль», вероятно, будет находиться (я в этом не уверен) где-то между «Конфронтировать» и «Вносить вклад в..." или, возможно, выше уровня «Вносить вклад в...». Но есть также вероятность того, что «Контроль» перемешан со всеми уровнями этой шкалы, и в данный момент я не могу вам точно сказать, как тут обстоят дела. Но я могу вам сказать, что это важно.

Надеюсь увидеть всех вас снова на июньском конгрессе. А пока хочу пожелать вам огромной удачи, я буду работать засучив рукава, надеюсь, что и вы будете делать то же самое, и, возможно, нам все-таки удастся сделать из всего этого новый мир.

Итак, мы обнаружили, что индивидуум, который не может иметь тело, не может его контролировать, не может его осознавать, поэтому он постепенно угасает. Это безумие, и об этом я говорил с вами вчера. Время идет, и все, чем является индивидуум, полностью исчезает. Так вот, это «ничто», не так ли? Это полное отсутствие осознания, вместе с которым приходит продолжающееся владение. Таким образом, полное отсутствие осознания, вместе с которым приходит продолжающееся владение, дает в итоге то, что мы считаем поведением психотика.Иначе говоря, кто-то не осознает, что гусеничный трактор вспашет поле. И все же там в поле стоит гусеничный трактор, а китайцы по-прежнему стоят вокруг и работают лопатами. Что ж, мы скажем: "Ну, они просто не осмеливаются оставить кого-то из своих без работы». Я в этом не уверен. Может быть, они просто не осознают, что делает трактор, даже после того, как увидели его в действии. Когда они видят трактор в действии, может быть, они не знают, что он делает. Они могут не осознавать этого, понимаете?

Спасибо большое.

Так вот, это шкала обладания, или шкала осознания, но она целиком и полностью используется в процессинге, и именно ею вам нужно руководствоваться при использовании процессов... одного за другим. Любой из них можно проводить как объективно, так и субъективно. Обладание, конфронтирование, внесение вклада в различные вещи... все это основа и уток жизни.

Так вот, забавно во всем этом то, что люди, которые довольно неплохо осознают вещи, делают все, что перечислено на этой шкале, и тем самым создают игру. Но когда они делают это и не знают о том, что делают это, они в беде. И мы всегда знали, что аберрация расстраивает человека лишь в том случае, если он не знает, что она у него есть, и мы всегда знали, что аберрация включает в себя огромное множество самых обычных проявлений.

Любое безумие представляет собой какую-то пародию на нормальное поведение. Все, что требуется, – это раздуть какой-то аспект нормального поведения, но с одним обязательным условием: человек не должен знать, что он это делает... и у вас получится аберрированное поведение. Таким образом, аберрированное поведение вовсе не обязательно является безумием; аберрированное поведение – это когда человек ведет себя каким-то образом, не зная, что он себя так ведет. Это и будет аберрированное поведение.

Ладно. Вот шкала, вот к чему ведет осознание, вот к чему ведет конфронтирование. И я надеюсь, что теперь, после того как я еще немного поговорил с вами об этом, ваши преклиры тоже придут к этому.

Спасибо.