Высший вид деятельности это игра. Когда кто-то находится в высоком тоне, он знает, что он играет в игру. Как только он падает вниз по шкале тонов, он становится все меньше и меньше в сознании относительно игры и, таким образом, все меньше и меньше в нее играет.

Высший вид деятельности это игра. Когда кто-то находится в высоком тоне, он знает, что он играет в игру. Как только он падает вниз по шкале тонов, он становится все меньше и меньше в сознании относительно игры и, таким образом, все меньше и меньше в нее играет.

Наивысшая способность мысли, это способность различать. Пока человек может различать, он разумен. Противоположностью этому является отождествление. Когда человек начинает отождествлять, то терминалы у него будут "закрытыми" и он будет верить в то, что один терминал это тоже самое, что и другой. Неудача в том, чтобы установить различие между двумя терминалами в электрическом двигателе, создала бы отсутствие "движения". В ситуации с пк, это создает отсутствие силы или способностей, справиться с силой.

Наивысшая способность мысли, это способность различать. Пока человек может различать, он разумен. Противоположностью этому является отождествление. Когда человек начинает отождествлять, то терминалы у него будут "закрытыми" и он будет верить в то, что один терминал это тоже самое, что и другой. Неудача в том, чтобы установить различие между двумя терминалами в электрическом двигателе, создала бы отсутствие "движения". В ситуации с пк, это создает отсутствие силы или способностей, справиться с силой.

Действительное определение разумности, это "способность сказать, что правильно, а что не правильно" и это довольно истинное заявление.

Действительное определение разумности, это "способность сказать, что правильно, а что не правильно" и это довольно истинное заявление.

Таким образом, наивысшая способность в игре была бы способность знать правоту и неправоту правил этой определенной игры. Исходя из того, что вся правота и неправота по сути являются соображениями, и игра сама по себе является соображением, то при игре в эту игру от человека требуется высокая способность различать, в особенности это требует способности знать правила - правильные правила и неправильные правила.

Таким образом, наивысшая способность в игре была бы способность знать правоту и неправоту правил этой определенной игры. Исходя из того, что вся правота и неправота по сути являются соображениями, и игра сама по себе является соображением, то при игре в эту игру от человека требуется высокая способность различать, в особенности это требует способности знать правила - правильные правила и неправильные правила.

Преступник не может играть в игру с обществом. Он играет, а потом эта "игра" станет называться "менты и грабители".

Преступник не может играть в игру с обществом. Он играет, а потом эта "игра" станет называться "менты и грабители".

Человек, который многое отождествляет, не обязательно будет преступником, но у него определенно будут проблемы в игре с обществом. Вместо того, чтобы играть в эту игру "он устает", "ему становится плохо". С ним происходят подобные вещи потому как он не хочет играть в эту игру в обществе. Он играет в "игру", похожую на "ипохондрию"

Человек, который многое отождествляет, не обязательно будет преступником, но у него определенно будут проблемы в игре с обществом. Вместо того, чтобы играть в эту игру "он устает", "ему становится плохо". С ним происходят подобные вещи потому как он не хочет играть в эту игру в обществе. Он играет в "игру", похожую на "ипохондрию"

Теперь, если вы возьмете культуру, в которой проводится игра, которая на самом деле не является игрой, культура, которая сама по себе не содержит игры для всех, культура в правительстве которой, есть фиксированная идея о том, чтобы удержать кого-либо от участия в игре, в которую они хотят играть, то вы бы получили, как яркий пример, ужасные болезни самых разных видов; это происходило в странах, подверженных различным идеологиям вроде капитализма или коммунизма. Полная игра правительства была бы "прекратите играть в свою игру". Уровень разумности правительства напрямую зависит от уровня дозволения участия других в игре правительства, которая была бы также вашей игрой.

Теперь, если вы возьмете культуру, в которой проводится игра, которая на самом деле не является игрой, культура, которая сама по себе не содержит игры для всех, культура в правительстве которой, есть фиксированная идея о том, чтобы удержать кого-либо от участия в игре, в которую они хотят играть, то вы бы получили, как яркий пример, ужасные болезни самых разных видов; это происходило в странах, подверженных различным идеологиям вроде капитализма или коммунизма. Полная игра правительства была бы "прекратите играть в свою игру". Уровень разумности правительства напрямую зависит от уровня дозволения участия других в игре правительства, которая была бы также вашей игрой.

Но если люди, которые не могут играть в игру, не могут различать и подобным же образом, тот же самый человек мог бы столкнуться с большим замешательством, будучи частью игры в которой мало уделяется внимания различиям и в которой правильные и неправильные правила не четко определены. Таким образом, правительство без четких и аккуратных кодексов и юриспруденции обнаружило бы, что граждане неспособны играть в игру, вне зависимости от того, разумны они или нет.

Но если люди, которые не могут играть в игру, не могут различать и подобным же образом, тот же самый человек мог бы столкнуться с большим замешательством, будучи частью игры в которой мало уделяется внимания различиям и в которой правильные и неправильные правила не четко определены. Таким образом, правительство без четких и аккуратных кодексов и юриспруденции обнаружило бы, что граждане неспособны играть в игру, вне зависимости от того, разумны они или нет.

Таким образом, игра может быть сумасшедшей, а игроки разумны или же, наоборот, игроки могут быть сумасшедшими, а игра разумна. То или иное состояние будет оказывать влияние на другое. Когда же у нас наконец будут сумасшедшие игроки и сумасшедшая игра, как конечный результат описанных выше вариантов., То мы получим все что угодно, кроме игры. Мы получим хаос. В этом хаосе, потом может быть организована новая игра, и исходя из этого у нас могут появиться люди, которые могли бы играть в эту игру, в игру, в которую все могли бы играть

Таким образом, игра может быть сумасшедшей, а игроки разумны или же, наоборот, игроки могут быть сумасшедшими, а игра разумна. То или иное состояние будет оказывать влияние на другое. Когда же у нас наконец будут сумасшедшие игроки и сумасшедшая игра, как конечный результат описанных выше вариантов., То мы получим все что угодно, кроме игры. Мы получим хаос. В этом хаосе, потом может быть организована новая игра, и исходя из этого у нас могут появиться люди, которые могли бы играть в эту игру, в игру, в которую все могли бы играть

Как полезный пример этого, давайте возьмем людей, которые не видят ничего неправильного в лживых материалах в отношении Саентологии. Эти люди, возможно, также ничего не находят неправильного и в Саентологии. Они читают аберрированного или же дневного рабочего в равной мере согласны с тем, что там написано, как если бы читали Абилити и не видят между ними никакой разницы*Здесь обыгрывается сравнение Хаббардом двух совершенно противоположных изданий, под аберрированным и дневным рабочим просто подразумевается самая обыденная газета для обычных аберрированных. Абилити же, что в переводе с английского означает "способность" это журнал по Саентологии, основанный Хаббардом, прим перевод. У нас здесь есть люди, которые не видят разницы ни в чем. Они не делают различий. Они не делают различий, так как они не видят игры. Они не видят игры, потому что они не могут играть в игру. Или же, согласившись с социальной структурой, в которой нет ни правил, ни правоты, ни неправоты, потеряли, как множество студентов из самых разнообразных университетов свой критерий.

Как полезный пример этого, давайте возьмем людей, которые не видят ничего неправильного в лживых материалах в отношении Саентологии. Эти люди, возможно, также ничего не находят неправильного и в Саентологии. Они читают аберрированного или же дневного рабочего в равной мере согласны с тем, что там написано, как если бы читали Абилити и не видят между ними никакой разницы*Здесь обыгрывается сравнение Хаббардом двух совершенно противоположных изданий, под аберрированным и дневным рабочим просто подразумевается самая обыденная газета для обычных аберрированных. Абилити же, что в переводе с английского означает "способность" это журнал по Саентологии, основанный Хаббардом, прим перевод. У нас здесь есть люди, которые не видят разницы ни в чем. Они не делают различий. Они не делают различий, так как они не видят игры. Они не видят игры, потому что они не могут играть в игру. Или же, согласившись с социальной структурой, в которой нет ни правил, ни правоты, ни неправоты, потеряли, как множество студентов из самых разнообразных университетов свой критерий.

В соответствии с аксиомой 36: ложь это второй постулат, это заявление или состояние созданное для того, чтобы замаскировать первичный постулат, которому дозволено продолжать существовать.

В соответствии с аксиомой 36: ложь это второй постулат, это заявление или состояние созданное для того, чтобы замаскировать первичный постулат, которому дозволено продолжать существовать.

Основное правило заключается в том, что для того, чтобы воспринять как есть второй постулат, необходимо всего лишь воспринять как есть постулат предшествующий этому, от которого и зависит сила второго.

Основное правило заключается в том, что для того, чтобы воспринять как есть второй постулат, необходимо всего лишь воспринять как есть постулат предшествующий этому, от которого и зависит сила второго.

Чтобы доиграть все свои старые игры, человеку необходимо всего лишь обнаружить моменты, когда не было этих старых игр, обнаруживая их один за другим. И тогда у него появятся самые разнообразные озарения, что игра была в развитии и что перед игрой всегда присутствует ее отсутствие, и что все игры держатся на соображениях.

Чтобы доиграть все свои старые игры, человеку необходимо всего лишь обнаружить моменты, когда не было этих старых игр, обнаруживая их один за другим. И тогда у него появятся самые разнообразные озарения, что игра была в развитии и что перед игрой всегда присутствует ее отсутствие, и что все игры держатся на соображениях.

Различные эффекты от игр, которые стали "единственными" среди всех игр, будут заключаться например в следующем приход в состояние апатии в отношении всех игр, обладание перевернутыми правилами игры так, чтобы самому себе препятствовать в них играть

Различные эффекты от игр, которые стали "единственными" среди всех игр, будут заключаться например в следующем приход в состояние апатии в отношении всех игр, обладание перевернутыми правилами игры так, чтобы самому себе препятствовать в них играть

Средством от этого отсутствия игры или не знания того, что игра на самом деле присутствует было бы восприятие как есть первого состояния и текущего состояния просто обнаруживая здесь и там отсутствие игр а потом можно сделать какую-либо игру.

Средством от этого отсутствия игры или не знания того, что игра на самом деле присутствует было бы восприятие как есть первого состояния и текущего состояния просто обнаруживая здесь и там отсутствие игр а потом можно сделать какую-либо игру.