Наступил второй вечерний час второго дня конгресса. СРП 8-К состоит из шагов, проходя через которые преклир упорядоченно продвигается, и продвигается далеко. Каждый шаг – это составляющая жизни и физической вселенной, а также вашей собственной вселенной и так далее.

Это вторая лекция второго дня конгресса. Она называется «Использование СРП 8-К».

Многие из этих шагов применимы как к тому, кто все еще сидит внутри тела, так и к тому, кто находится снаружи.

Суть в том, что лучший способ научиться использовать СРП 8-К – это провести ее.Я уже в целом рассказывал вам, какие принципы лежат в основе ее замысла, но могу дать больше подробностей.

Эта процедура разработана для тех, кто экстериоризирован. Таково ее предназначение. Таким образом, этим она и отличается от «Восьмерки», от СРП 8. Она действительно предназначена для того, чтобы поднять тех, кто экстериоризирован, на уровень, где они смогут проходить СРП 8-0, предназначенную, конечно, для Оперирующего тэтана.

В основе СРП 8-К лежит пара формул, очень интересных формул. Одна из них – это «Быть, Делать, Иметь».

Что ж, в этих процессах мы сталкиваемся с градиентной шкалой. Очень, очень рано мы обнаружили, что состояние очень, очень немногих людей всегда можно улучшить чем угодно. Чем угодно. Так было тысячи лет.

В жизненном опыте пространство выражается как бытийность. Энергия выражается как действование. Время выражается как обладание.

В «Аустралии» – как называют Австралию местные жители – колдуны пользовались магическими целебными кристаллами. И эти кристаллы срабатывали на 22 процентах пациентов.

Что ж, бывает, что у одиторов есть склонность не замечать последнее. Одитор видит, что его преклир лихорадочно сражается со временем. У него не хватает времени. Он не может ничего сделать. Он не может ничего начать, потому что он знает, что у него никогда не будет времени это закончить. Понимаете, у него проблемы со временем.

И у флинкитов... на самом деле они называются по-другому, они называются «тлинкиты»... у индейцев на юго-востоке Аляски были определенные медицинские практики, определенные виды терапии, при помощи которых изгоняли демонов, и эти практики срабатывали на 22 процентах тлинкитов.

Ну, время – это огромный барьер. Физическая вселенная – это игра, состоящая из барьеров, из таких барьеров, как пространство, энергия, плотные объекты (например, стены), тела и время. Если вам кажется, что время – это не барьер, то почему вы не поднимете то, что обронили в 1770 году?

И у шаманов, живших на берегах монгольских рек, тоже были свои практики, и эти практики срабатывали на 22 процентах их пациентов. И психоаналитики почти в точности излечивают 22 процента – ни больше ни меньше. Так что мы можем предположить, что 22 процента хомо сапиенсов очень легко меняются к лучшему, что бы к ним ни применили.

Время – это серьезный барьер. И мы понимаем, что время изменилось, исключительно по изменению обладания. Но обладание – это постоянное изменение. И время так же постоянно, как обладание. И в рамках жизненного опыта время и обладание – это одно и то же.

Но не пытайтесь получить 28 процентов. Это уже труднее. Это трудно, это очень трудно.

Так что если одитор обнаруживает, что его преклир не уверен, сколько времени, где оно, почему оно... он застрял где-то на прошлом траке... конечно, можно сразу понять, что у преклира трудности со всеми тремя моментами (быть, делать, иметь), но больше всего у него проблем с обладанием.

В 1945 году в Оклендском военно-морском госпитале в Оук-Нолле я получал порядка 30 процентов, применяя всего лишь процессы «Прямого провода», которые опирались на книгу, написанную мной в 1938 году; на самом деле это была базовая книга по Саентологии, и вы ее никогда не прочтете. Ну да ладно.

Он застрял где-то на траке, у него трудности с обладанием. Если он испытывает трудности с обладанием, у него будут трудности со временем.

Все это продолжалось и продолжалось до книги «Дианетика: современная наука душевного здоровья», которая – в руках одиторов – справлялась примерно с 35- 45 процентами. Давайте будем кристально честными. Одиторы получали примерно такой процент.Это было очень неплохо. Очень неплохо. Если одитор был очень, очень умен и проявлял в работе настоящую смекалку, то у него был процент повыше. Но это требовало изрядного ума.

Если вы хотите действительно крепко зафиксировать кого-то на траке – хрустъ, - просто возьмите и неожиданно заберите у него все, что у него есть. Он застрянет. И если посмотреть на самые серьезные инграммы из тех, которые мы находим, то будет видно, что в них именно это и произошло.

Он должен был быть способен использовать что угодно. Знаете, как некоторые из знакомых мне поваров. Что бы они ни швырнули в кастрюлю, получается суп. А вот другие повара берут изысканнейшие яства, опускают их в кастрюлю... не будем заканчивать предложение. [Смех.]

Если вы хотите немного изучить общество, вам надо время от времени выходить на улицу... лучший способ узнать что-то о жизни порой упускают из виду. Лучший способ узнать что-то о жизни – это смотреть. И это немодно. Немодно даже таращиться, хотя я не знаю, как смотреть, если хоть иногда не таращиться. Таращиться - это смотреть с некоторым удивлением. Так что это хорошая затея – как-нибудь выйти на люди и оглядеться, чтобы увидеть то, что вы видите.

Что ж, уровень «Продвинутой процедуры и Аксиом» весьма хорош. Время проведения одитинга не учитывалось, но попадание составляло 55-65 процентов преклиров. Им сразу же становилось лучше. Это и правда хорошо, и правда быстро.

Что ж, таращиться будете вы и только вы, так что, вероятно, никто и не заметит, что вы таращитесь. Очень важно, чтобы человек, который проводит какие-то исследования или вообще на что-то смотрит... знаете, можно исследовать, а можно смотреть.

Ну, этого недостаточно. Мы вышли на новый уровень, когда я впервые экстериоризировал преклира и обнаружил, что это соотношение явно, явно можно улучшить посредством экстериоризации.

В современных исследованиях смотрения очень и очень мало. В современных исследованиях смотрят на то, на что посмотрел кто-то другой. И после этого никто не обращает внимания, что те вещи, на которые посмотрел кто-то другой... на них посмотрели много веков назад, и с тех пор это в таком виде и осталось в учебниках. Никто не смотрит прямо. Так что если бы мы просто убрали слово «исследование», нам стало бы понятнее, как возникла Саентология. Понимаете, она возникла благодаря смотрению, а смотрением сейчас не занимаются. Им уже давно никто не занимается. Было что-то очень новое, свежее и необычное в том, что кто-то на что-то смотрит.

И мы могли с ходу экстериоризировать 50 процентов людей. Да уж, мы несомненно побили тот показатель в 22 процента, и нам для этого не требовалось ни знание Дианетики, ни что-либо еще.

Но вы подходите к какому-нибудь оборванному нищему старику, он в ужасном состоянии, он не совсем уверен, что есть что, и вы спрашиваете: «Что... что... что с вами случилось?»

В метре позади своей головы – 50 процентов, намного лучшее состояние... отлично. Бумс.

Он ответит вам моментально. Он все потерял – вот что случилось. Если бы вы захотели получить от него мгновенный ответ о возрасте... допустим, он все потерял в сорок лет и с тех пор он там на траке и находился... вы хотите получить от него мгновенный ответ о возрасте и спрашиваете: «Сколько вам лет?» [Щелчок.] «Сорок». Ведь он держится за последний момент, когда у него хоть что-то было.

Сегодня около половины достижений в кейсе дает именно уверенная экстериоризация. Кейс делает самый большой рывок вперед как раз примерно тогда, когда экстериоризируется. И потом он как бы постепенно улучшается. Но эта линия довольно крута. Довольно крута. Примерно такая. Но еще не такая. Не отвесная.

Так вот, для тэтана, для индивидуума что угодно лучше, чем ничего. Что угодно. Неважно что. Индивидуум будет скорее цепляться за самые отвратительные гадости или за самую мучительную боль, чем не будет ничего иметь. Здесь нет ни одного человека, который когда-либо всерьез работал над тем, чтобы ничего не иметь. Бессознательно человек может начать двигаться в этом направлении, если он находится низко на кривой, о которой мы говорили. Тогда он начинает работать над тем, чтобы у него ничего не было, потому что он так долго сражался с тем, чтобы ничего не иметь, что в итоге само ничто поглощает его и он становится ничем, что само по себе является смертью. Ладно.

Ну ладно. Мы вернулись к проблеме. Вот 50 процентов. А другие 50 процентов –

Так что обладание – это показатель неудачи. Понимаете, у человека что-то было, сейчас у него этого нет, значит, он потерпел неудачу.

как насчет них?

Вы задаете вопрос человеку, испытывающему трудности в жизни, и в первую очередь он расскажет... на самом деле это будет основной трудностью... она лежит на поверхности, это не какой-то скрытый смысл или скрытое влияние, это не удача, не суеверие, не призрак, что-то бормочущий в углу и отдающий приказы. Ничего такого. Дело просто в том, что когда-то у него что-то было, а сейчас у него этого нет.

Что ж, немного поработав, мы относительно легко могли экстериоризировать еще процентов 10, так что соотношение улучшалось и мы продолжали стремиться к ста процентам.

И его научили (научили с величайшим тщанием), что многие вещи очень плохо иметь. Так что его заставляют сражаться с ничто. И если вы хотите, чтобы у человека закружилась голова и его затошнило, пусть он какое-то время побоксирует с ничто.

В тот день, когда я стал получать результат в ста случаях из ста, я сказал...

«Ничто» чего-либо. Нам нужно ничто того и ничто сего... в начале кривой, по сути, – ничто чего угодно. Не имеет значения, понимаете?

«Дружище...» – шепнул я себе доверительно и погладил мокап по голове... [Смех.] Я сказал: «Теперь ты можешь отдохнуть. Бедное тело». Преклир пускает в него энергетические лучи и так далее. Кошмар.

Плохо и хорошо – это всего лишь мыслезаключения. Это мыслезаключения. Прекрасное, безобразное... это мыслезаключения, и их достоверность во многом зависит от соглашения, а не от истинной ценности. Так что в начале индивидуум сражается с ничто исключительно посредством обладания чем-то. На самом деле он начинает сражаться с ничто, как только он начинает что-то иметь. Потом ему говорят, что он не может иметь того, не может иметь сего, не может иметь чего-то еще, не может иметь вот этого, не может иметь боль, не может иметь работу, не может иметь людей, которые урабатываются на него чуть ли не до смерти, не может иметь чего-то еще, и он... понимаете, он просто остается там. Все эти «ничто»... должно быть, здесь есть «ничто».

Но суть в том, что распространение информации и количество собранного материала... сбор материала и его распространение – занятие не из легких. Оно, в общем-то, требует времени.

И можете не сомневаться, это подобно тому, как злая колдунья говорит людям, что их желания могут исполниться. Их желания исполняются. Другими словами, человек на протяжении всего трака боролся с «ничто», и если смотреть по сути, он говорит: «У меня должно быть ничто того-то» – вот он это и получает. Он говорит: «У меня должно быть ничто того-то» – и он получает это «то-то». МЭСТ-вселенная работает наоборот. Этот человек говорит: «У меня не должно быть люмбаго, у меня не должно быть люмбаго, у меня не должно быть люмбаго, люмбаго быть не должно, никакого люмбаго... Ай!»

Так что я подумал: «Что ж, вот что мы теперь сделаем: составим очень, очень точный, простой набор, обучим людей превосходно применять его – и по возможности это будет процесс “Прямого провода”. В наборе будут все составляющие, представленные в СРП 8, и мы назовем его 8-К. И мы сделаем так, чтобы применять его было действительно легко. А потом мы вернемся и займемся глубокими значимостями где-нибудь еще». Но мы можем работать прямо на этом уровне.

Что ж, вы можете провести такой эксперимент. Вы можете добиться, чтобы человек вознамерился не иметь боли в шее. Просто сделайте так, чтобы он решил не иметь боли в шее, пусть у него это намерение становится все сильнее и сильнее, он не должен иметь боли в шее, и вдруг бум! Шея начинает болеть. И так происходит каждый раз. Почему?

И я сказал: «Теперь я это разработаю» – после того как вышиб мозги ничего не подозревавшим бедолагам, одиторам Первого и Второго ППК в Камдене.

Как только он подтверждает значимость чего-то, он это получает, потому что существует только то обладание, которое, как он говорит, существует. И если он говорит, что существует зло, то будет существовать зло. Можете на это рассчитывать. На самом деле уже никому не приходит в голову сказать, что должно существовать добро.

В действительности на всем протяжении обоих курсов задача состояла в систематизации и передаче информации, в ее донесении. Это была главная задача. Как же рассказать им об этом, чтобы они могли это делать? Что ж, я только что сказал Эду, что, когда он получит записи лекций, прочитанных на Втором ППК в Камдене, проигрывать их надо с конца. Ведь мы пытались достичь самого низа. И мы добрались до низа лишь в последние дней десять. Вот как это было: когда те данные обрушились на головы людей, их донельзя удивленные глаза сияли светом просвещения.

Но если бы вы могли убедить всех бороться с добром, то мир стал бы прекрасен, это наверняка. Но ФБР и местная полиция – все они борются со злом.

Знаете, человек неожиданно говорит: «Ого! Это Саентология!» Нам нужна была подходящая для расчетов уверенность в данных. Есть ли тут данные, в которых можно быть уверенными? Вот что мы пытались найти. Хорошо.

Вы когда-нибудь видели детектива, который долго работал в уголовном отделе? А? Знаете, вот человек в прекрасном состоянии... не прекрасном. Его берут и отправляют регулировать дорожное движение. Первые несколько дней после того, как этот детектив перешел из уголовного отдела в дорожную полицию... О-хо-хо-хо-хо. Штрафы. «Куда вы едете? Где вы припарковались? Где это вы дорогу переходите? Гррр, гррр, задержать, остановить, убить, пристрелить, держите пистолет под рукой!»

Прямо сейчас мы этого не ищем. Одитор должен быть умелым, чтобы получать результат в ста процентах. Посредственное применение СРП 8-К даст вам 50 процентов. Таким образом, вы будете в два раза лучше, чем любой знахарь последних четырех тысяч лет. Любой из вас может быть в два раза лучше такого знахаря. Хорошо.

Несколько дней спустя он видит, что машина заперла другую машину, подходит к водителю и говорит: «Припаркуйся-ка в другом месте». Он видит, как кто-то перебегает дорогу в неположенном месте, и решает, что тот человек, наверное, торопится.

Кстати, у них... да, порой их до смерти забивали палицами, но они также купались в почестях.

Такое произошло неподалеку от большого университета; это надо было видеть. Полицейский, который восемь месяцев гонялся за преступниками в худшем районе города, – он сражался со злом, все нормально. «Должно быть отсутствие зла. Должно быть ничто зла, никакого зла, никакого зла». И когда его перевели в дорожную полицию, он стал регулировать движение пешеходов возле большого университета. За первые три дня он выписал просто рекордное количество штрафов. Рекордное. Он останавливал и арестовывал всех студентов подряд, он останавливал и арестовывал все автомобили подряд – да уж, он пытался создать самую большую пробку и самую огромную путаницу за всю историю города.

Сейчас в Италии есть ребята... кажется, в Италии... и сидят они на лучших шедеврах, сохранившихся до наших дней. И сегодня они не получают даже этих 22 процентов. Факт. Они не получают 22 процентов. Они как раз начинают уподобляться знахарям. Называют они это как-то по-другому.

Так что в конце концов к нему подошли двое ребят, и между ними состоялся долгий разговор. Эти ребята занимались Дианетикой. Они с ним поговорили, они спросили: «А у вас много было трудностей, когда вы работали в уголовном отделе? Кто был самым ужасным преступником?» Полицейский стал охотно отвечать на вопросы и быстренько вспомнил все это по прямому проводу.

Так вот, там, где есть такая технология, как СРП 8-К, изложенная в этой форме... пожалуй, только ее применением и определяется ее эффективность. Ее эффективность определяется применением.

Проходит день, неделя, месяц – никаких штрафов. Он просто прекратил бороться с «ничто» зла. Конечно, он создавал зло повсюду.

То есть если одитор неожиданно сел, взглянул на преклира и сказал ему:

Так вот, полицейские, которые должны устранять пробки на дорогах, только создают их. Если не верите, посмотрите на магистрали и шоссе в Джерси, их дороги пропускают очень много машин... ужасно много. И, как правило, поток там течет очень легко, безо всяких затруднений, а потом вдруг где-нибудь появляется пробка. И водители переглядываются и говорят друг другу: «Где-то впереди наверняка полицейский». И точно! В нескольких кварталах от них стоит полицейский и останавливает движение. Ведь его обязанность – получить «ничто» остановок. Так что он, конечно, останавливает все.

• Ладно. Будьте в метре позади своей головы. Не получилось? Ну, ладно. Делайте то-то и то-то, то-то и то-то, то-то и то-то.

А так называемые проектировщики дорог... не знаю, кто решил их так назвать. Думаю, их обучают в подвалах «Вулворса» или еще где-то. Они добрались до всех городов Америки. Должно быть, кто-то активно рекламировал все прелести остановленного движения.

А бедный преклир говорит:

Рано или поздно эти ребята обнаружат, что есть только один способ держать дороги свободными... два способа: никаких машин на дорогах... это, конечно, первый способ. Но работать с дорожным движением можно и получше: надо делать так, чтобы машины двигались. Делать так, чтобы был поток. Не нужно, чтобы поток был как можно длиннее, надо просто делать так, чтобы он двигался. И убирать его с улиц.

• Постойте, постойте, что... что... чт... что вы говорите?

И довольно скоро людям в больших городах придется начать делать так, чтобы движение шло, вместо того чтобы его останавливать. И как только они начнут это делать, по городу сможет ездить в четыре раза больше машин и улицы будут свободны. Дело не в том, чтобы убрать машины на стоянки и так далее, надо просто позволить им двигаться.

А одитор не обращает на него никакого внимания и бубнит:

Светофоры, одностороннее движение. Знаете, что происходит на улице с односторонним движением? Автомобиль вынужден проезжать на пять, шесть, восемь, десять кварталов дальше. Отличный способ регулировать движение, правда? Очень умно. Если бы вы залили улицы водой и посмотрели, где появляются водовороты и запруды, если бы вы посмотрели, куда вода течет, а куда нет, вы бы увидели, что по улице с односторонним движением вода просто не пойдет. Она растечется, появятся водовороты, поток развернется, упрется сам в себя, закрутится и так далее.

• Бу-бу-бу-бу, бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу...

Есть только один способ добиться движения на дорогах: надо делать так, чтобы машины двигались. В-и-О. Проектировщик дорог работает с таким подходом: движения быть не должно, движения быть не должно – и он получает то, что хочет!

Преклир ему:

Давайте посмотрим. Мы расположим достаточно односторонних улиц, по которым можно будет ехать в эту сторону, и достаточно односторонних улиц, по которым можно будет ехать в ту сторону, и вот водитель подъезжает сюда, ему надо

• Погодите. У меня снесло макушку. А одитор:

переехать на эту улицу, и для этого ему надо проехать по вот этой улице, объехать парк, а объехав парк, он обнаружит, что светофор не работает и налево повернуть не получится, так что он едет ко второму парку... он пытается проехать один квартал. Потом ему надо будет проехать по автостраде восемь кварталов, повернуть вон в тот квартал, вернуться по вот этой дороге, потом проехать по той, и тогда вы вернетесь к этой односторонней улице. И если вы подъедете к парку с другой стороны и дважды объедете вокруг него, то вы сможете вернуться – и увидите знак: «Парковка запрещена. Парковаться в два ряда запрещено». И вам придется отправиться восвояси.

В центрах городов... если бы бизнесмены в центрах городов поняли, что проектировщик дорог обходится им сегодня в значительную часть дохода (порой даже от пятидесяти до восьмидесяти процентов), то, боюсь, проектировщиков дорог стало бы сильно не хватать. Появилось бы отсутствие проектировщиков дорог.

то.

Конечно, тогда этим бизнесменам пришлось бы стать проектировщиками дорог, и они захотели бы остановить все движение. Так что у них получилось бы.

Преклир говорит:

Что ж, попытки поддерживать в движении что-то в этом обществе выглядят забавно. Но тут вмешивается обладание. И с обладанием у всех проблемы. Они говорят: «Здесь не должно быть обладания, а там должно».

– Но я получаю мокапы повсюду, они тут везде летают, и я... у меня такоеощущение, будто я взрываюсь.

И в СРП 8-К у нас есть две отдельные части, и на самом деле первые три шага можно считать работой с бытийностью. Все шаги сами по себе являются действованием. На первых трех работают с бытийностью. А последние пять направлены на обладание.

А одитор:– Ба-бу-бе-бу, бу-бу-бу-ба-бу. Хорошо. Так, тут написано: «Переходите к Шагу

Есть там один шаг, Шаг IV, который так и называется – «Обладание». Но все последующие шаги – это тоже обладание.

III». [Смех.] Ладно. И так далее, и так далее, и так далее.

Ваш преклир испытывает трудности со временем, он застрял в настоящем времени. Вы когда-нибудь об этом задумывались? Как получается, что вы с таким постоянством находитесь в настоящем времени? А? Я имею в виду, что ваше тело все время находится в настоящем времени. Знаете, найти именно это мгновение – это надо постараться. В этой вселенной за нами осталось 76 триллионов лет, много триллионов лежит перед нами, и как же вы находите это крошечное мгновение?

В конце концов он поднимает глаза. Ни преклира, ни тела, ни стула. [Смех.] Ну, я бы сказал, что в его одитинге были некоторые незначительные изъяны.

Почему бы вам не побеспокоиться об этом, вместо того чтобы волноваться, где вы застряли? Тогда, возможно, вы сомкнете терминалы с настоящим временем.

Обучение одитора применению СРП 8-К похоже на... по-моему, любой из тех, кого обучили этой процедуре и кто полностью прошел курс (у нас была пара человек, которые не проходили курс, а просто слушали лекции)... но у тех, кто прошел полное обучение, у тех, кто двигался очень быстро, через какое-то время появлялось ощущение, что кто-то пытается подтолкнуть их в том или ином направлении.

Что ж, у нас есть проблемы с обладанием. И я затронул эту тему лишь затем, чтобы сказать: время, величайший барьер, плохо только потому, что оно целиком и полностью определяется перемещением частиц и оно само по себе является лишь перемещением частиц. А когда частицы исчезают, человек не может понять, где и когда они движутся. Он не может понять, где они движутся и как они движутся, так что он вообще ничего не может о них понять и поэтому теряет какое-то время. Совместное движение и сочетания форм и частиц создают время; вот и все, что такое время. Это совместное действие частиц.

Вас бы удивило просветленное выражение, которое со временем приобретали их лица и которое становилось все очевиднее и очевиднее.

И вы соглашаетесь, вы наблюдаете за совместным движением частиц, они перемещаются вокруг вас, и все соглашаются двигаться с одной скоростью. И человек говорит: «Когда частицы располагались так, было два часа дня 1710 года». Понимаете? Определенное расположение частиц.

Вы пытаетесь сделать две вещи. Вы пытаетесь отклировать кейс и обучить одитора. Это почти что синонимы. И когда дело доходило до... когда дело доходило до кейса в очень плохом состоянии, обучение шло нелегко. Совсем не легко.

Что ж, мы просто меняем расположение частиц. Понимаете, это не интервал между изменениями и не множество других странностей, это просто... давайте по-другому расположим частицы, те же самые частицы, и скажем: «Это 29 декабря 1953 года». Понимаете? Различие в изменении частиц – вот в чем дело; сами частицы ничуть не изменились.

Его приходилось толкать, толкать, толкать, толкать, толкать, толкать, толкать.

Ведь эта вселенная действительно устроена так, чтобы выживать. Она действительно сделана так, чтобы выживать. Сохранение энергии. Вас полностью убедили в том, что вы не можете разрушить ни одну из этих частиц. Разрушить частицу легче всего на свете. Разрушьте ее для себя, вы можете посмотреть прямо сквозь нее. Просто решите на какое-то время, что ее нет.

Просто поразительно, как же трудно обучить хорошего одитора.

Давайте сразу поупражняемся. Посмотрите на переднюю часть сцены и очень четко получите то, насколько она настоящая... насколько она в самом деле настоящая. Вы ясно это поняли? Насколько она реальная.

Что ж, кое-кого мы обучили. Кое-кого мы обучили. Довольно примечательно. И они начали получать результаты, работая друг с другом, и это просто фантастика! [Смех, аплодисменты.]

А теперь получите то, насколько она ненастоящая, недействительная, нереальная. Получите то, насколько она «ничто», насколько ее тут вообще нет. Выходит наоборот, правда?

Что ж, некоторые из этих кейсов все еще приходят в порядок, но они в очень хорошей форме.

Теперь получите то, насколько она нереальная. Насколько плотной она стала?

Ваш кейс может довольно далеко продвинуться, прежде чем настанет момент, когда вы сможете совладать с чем угодно. На самом деле в наши дни это занимает не слишком много времени, если посчитать часы одитинга. Не очень долго.

Вселенная вывернута наизнанку. Только с этим вы и сталкиваетесь. Вы дошли до того, что говорите: «Что ж, это не должно быть реальным» – и это материализуется. Вы говорите: «Это должно быть реальным» – и это исчезает. И вы так и говорите: «Это тело должно быть реальным, все эти вещи должны быть реальными, и это совместное движение частиц должно быть реальным, а значит, время должно быть реальным, и все должно быть реальным» – и все это тускнеет, тускнеет, тускнеет и тускнеет.

Но на самом деле одиторы отличаются друг от друга тем, сколько им не хватает до этих ста процентов. Мы начинаем с пятидесяти. И чем лучше одитор, тем ближе он к ста процентам.

Чтобы сделать эту вселенную по-настоящему плотной, надо сказать: «Ее нет». Надо сказать: «Ее тут не будет, ее тут быть не должно, ее тут не может быть». И когда вы врежетесь в стену, послышится недвусмысленное хрусь.

Так вот, у меня – да и у любого одитора, давно занимающегося всем этим, – нет никаких сомнений в эффективности этого процесса. И если учесть, что в Камдене на Первом ППК у нас было два самых знаменитых кейса в Саентологии и Дианетике... знаете, чудесные ребята, но все черное, ничего никогда не работало, никакие постулаты не высвобождались, никакие инграммы проходить не получалось, никакие локи нельзя было просканировать. И они, бывало, посмотрят на вас с прекрасной печалью и скажут, что ничего не произошло.

Чтобы создать организацию, которая бы очень, очень успешно привлекала тех, кто хочет иметь материю и деньги, надо создать у всей организации впечатление, будто они должны все всегда считать иллюзией. Все иллюзия. Пусть они на этом настаивают. И тогда их МЭСТ станет по-настоящему плотным – просто благодаря обратному принципу, о котором я рассказывал раньше.

Да, именно так. Вот такая парочка кейсов. Эти ребята сейчас экстериоризированы... в очень хорошем состоянии. В очень хорошем.

Когда вы говорите: «Я не хочу этого», вы это получаете, если у вас инверсия. Так что процессинг направлен на то, чтобы устранить инверсию: чтобы вы могли сказать:

Но количество людей... процент тех, кого проодитировали одиторы тех ППК... он был очень высок. Не думаю, что для них существует невзламываемый кейс. Но теперь, когда мы переходим к различным применениям технологий, мы обнаружим, что одитор, который все хуже и хуже знает основной рабочий материал, потеряет этот кейс, и тот кейс, и еще один кейс. Знаете, преклир просто ни в какую не экстериоризируется, не делает того, не делает этого и не может прорваться через что-нибудь еще.

«Я это хочу» – и получили бы это, чтобы вы могли это иметь и чтобы вселенная соглашалась с вами. Вы говорите: «Я этого не хочу» – и вы этого не получаете, и вам не надо это иметь, и вселенной не надо соглашаться с вами. И, по сути, это и есть селф-детерминизм.

Но мы подняли этот процент как минимум до пятидесяти. И СРП 8-К, если в ней немного разобраться, возможно, поднимет его до 75 – если одитор немного изучит ее и будет знать свой паттер.

Стоит вам сказать: «Это реально», как это становится ужасно тонким. Вы говорите: «Это не реально, это не должно быть реальным» – и это становится ужасно реальным и, конечно, вы пребываете в твердом согласии с МЭСТ-вселенной, потому что она действует наоборот, именно так. Это ее единственный фокус.

Но на самом деле ни одна технология ничем никому не поможет, если одитор во время работы с трудным кейсом не будет периодически спрашивать об изменениях восприятий.

Вы говорите: «Я должен жить, я должен жить, я должен жить», так что вы умираете. Попробуйте как-нибудь сказать: «Я должен умереть, я должен умереть, я сейчас должен умереть, я должен умереть» – и вы тут же развеселитесь. [Смех.]

Если СРП 8-К проводит одитор, который знает Дианетику как свои пять пальцев и ожидает, что изменения пойдут с той же скоростью, что и при одитинге по «Дианетике: современной науке душевного здоровья», то на СРП 8-К он тут же сядет в лужу. Ведь если за восемь минут от начала использования техники у преклира нет изменения в восприятиях... радикального изменения в восприятиях, к лучшему или к худшему... если за восемь минут таких изменений не появляется, делайте что-то другое, принимайтесь за что-то другое.

Причина в том, что этот цикл состоит из сопротивления циклу. Вы следуете потоку времени, сопротивляясь ему. Вы перестаете сопротивляться ему, и он начинает исчезать. Правда, интересно?

Это просто проверка: «Как сейчас ваши восприятия?» Проверьте снова: «Как ваши восприятия?» Оставайтесь в общении с преклиром и убирайте его автоматизмы.

Но вы думаете, будто вам нужны части МЭСТ-вселенной. Они очень хороши, их вполне можно использовать, нет вообще ничего плохого в МЭСТ-вселенной. Но убедитесь, что это у вас есть вселенная, а не вы есть у вселенной. Существенная разница, понимаете?

И я не собираюсь рассказывать вам, что такое автоматизмы и как их убирать, скажу только, что если с преклиром неожиданно происходит что-то странное, то пусть он сделает это снова – сам, пока он сам не будет знать, что он может это делать. Вот, в общем-то, и все, что можно сказать об улаживании автоматизмов. Ведь у преклира вдруг возникнет ужасная соматика. И после этого он – по той или иной причине – особо продвигаться не будет.

Ваши вещи владеют вами или вы владеете ими? Вы ведете автомобиль по шоссе или автомобиль вас? Вы управляете мотоциклом или мотоцикл вами? Большая разница.

А все потому, что вы оставили его прямо там. Он получил ту соматику – да уж, в этот момент он был увереннее некуда.

Что ж, лошади... я вырос в Монтане. У моего дедушки было там ранчо. Очень интересно, что ни у кого из тамошних жителей не было особой убежденности в невыживании. Большая территория, огромное пространство, новые люди, не слишком освоенная область, и никому, в общем-то, и в голову не приходило, что кого-то могут убить. Понимаете, у них была известная находчивость и известная беспечность по отношению к существованию в целом.

«Ага, сессия была хорошей, – говорят некоторые преклиры. – У меня была ужасная соматика». Что ж, не позволяйте преклиру цепляться за эти соматики. Покажите ему, что он может получать соматики.

Вероятно, лучше всего это выражено в книге «Вспаханные дороги» Чарльза Рассела. Я знаю этого джентльмена с детства. Он писал потрясающие картины. И картины на тему Запада, которые сегодня можно видеть на календарях или где угодно еще, обычно принадлежат кисти Чарли Рассела.

Другими словами, если он делает что-то необычное или если мокап вытворяет что-то необычное, пусть он создает дубликаты этого. Шаг VIII – пусть он просто создает дубликаты этого. И пусть он создает дубликаты этого еще немного. А потом получите недубликат этого, недубликат этого, недубликат этого, а потом еще несколько дубликатов. И это уйдет.

И он написал книгу «Вспаханные дороги», и честно говоря, если рассматривать это как представление о жизни, вы бы с трудом поверили, будто кто-то может так относиться к существованию. Невероятное отношение. Ничто как бы не принимается всерьез, понимаете?

Так вот, у любого из вас во время процессинга возникали какие-то неожиданные проявления. Может, вы экстериоризировались, а потом приклеились к чему-нибудь; может, вы экстериоризировались и почувствовали, будто раскалываетесь пополам; может, вы экстериоризировались и сразу же интериоризировались. А может, вы просто не могли выбраться из тела и бросили это занятие, и еще вы думали... ужас, ведь вы сделали потрясающий... а может, однажды вы увидели внутреннюю поверхность своего лба и уже готовы были вот-вот выскочить из тела, а одитор возьми да заяви: «А теперь поговорим о бейсболе». Он просто сам не мог экстериоризироваться, вот и вам не давал. Ладно.

Погибнуть, заболеть, получить пулю, проползти с дырой в спине двадцать километров и так далее... это шуточки.

Все это автоматизмы, понимаете? Вспомните, как однажды вы создавали мокап и он взорвался. Знаете, случилось некое нечто, это нечто вас удивило, это нечто было неожиданным, и это действительно было что-то с чем-то. Знаете, неожиданное следствие, непредвиденное следствие. Теперь вам понятно, о чем я?

Эти шуточки доводили до полусмерти. Никому никогда не приходило в голову, что это серьезно, даже пострадавшему. Он просто слезал с лошади, через какое-то время сломанная нога заживала, и он возвращался. За это он ломал кому-нибудь спину. Знаете, просто обхохочешься!

Что ж, давайте посмотрим, как это происходит в жизни в целом... в жизни в целом. Возникают такие следствия. Вас оперируют, и посреди операции вы вдруг просыпаетесь на другом конце операционной и обнаруживаете, что смотрите на свое тело, потом вы возвращаетесь в тело и после операции вы вроде как это помните.

Что ж, когда жизнь становится настолько серьезной, что ее никак нельзя вынести, она, конечно, делается очень смешной. Ведь так плохо просто быть не может!

Вы думаете: «Странно, э-э... необычно... это... кхм... м-м-м-м... толком не пойму, что случилось, но что-то явно случилось».

Что ж, в подобном обществе и подобной атмосфере я впервые в этой жизни повстречал лошадей. Это были мустанги, едва прирученные. Я был совсем маленьким. Никому не приходило в голову сказать: «На лошади надо ездить вот так». Никому из окружающих не приходило в голову сказать моим родным: «Детей на больших лошадей не сажают». Никому это и в голову не приходило.

Или у вас перестает биться сердце, а вы его запускаете по новой, или что-то такое, и вот вы приходите в сознание и говорите врачу: «Знаете, а ведь я был мертв».

Вы хотите куда-то попасть, это место находится во многих милях от вас, за холмами. И конечно, вы не идете пешком. Никто не ходил пешком. Пешком ходят бродяги. А настоящие парни пешком не ходят. Я видел, как погонщик скота взбирался на лошадь, чтобы добраться от задней двери до конюшни. Они не могут ходить. Они напялили сапоги с высокими каблуками. Они это сделали просто затем, чтобы ненароком не пойти пешком. Целая страна, построенная на лошадях. [Смех.]

Врач в ответ: «Ха-ха-ха. Тц-тц-тц». [Смех.]

Что ж, думаю, эта страна была хорошей потому, что ни у кого не было управляемой лошади. И никто не задавался вопросом по поводу того, вести ли ему лошадь. Никаких вопросов. Конечно, всадник вел лошадь. Ибо лошадь буквально каждую секунду выражала крайнее недоверие к вашему американскому образу жизни. Лошадь не позволяла вам засомневаться, кому из вас что надо делать, чтобы куда-то попасть.

Или вы думаете, что вам надо было бы ему об этом рассказать, и не рассказываете. Знаете, какая-нибудь из подобных неожиданностей.

Это несколько отличается от современного автомобиля. Скоро наши шоссе станут совсем автоматизированными, например, на них будут магнитные полосы, и вы сядете в машину, а она сама заведется, проверится, отполирует свечи зажигания, стряхнет пыль с радиоприемника и включит свой любимый канал... [смех] и поедет вдоль магнитной полосы по трассе. Все пропало. Тут ничто не сможет подсказать вам, что вы что-то ведете по дороге. Немножко отличается от мустанга.

Знаете, в чем тут вся неправильность? В чем с ними вся неправильность? Тот момент, когда вы не знали. Именно эти моменты зависают на траке времени. Моменты, когда вы не знали.

Все приключение МЭСТ-вселенной поворачивается вспять только тогда, когда человеку на самом деле не приходится упорно сражаться физически. Лучший способ оставаться в настоящем времени – это три раза в день сталкиваться со смертельной опасностью. Здорово помогает не беспокоиться о прошлом.

Незнание. Что все-таки произошло? Понимаете, что было причиной этому? Как только вы спрашиваете: «Что было причиной этому?» – как только вы вопрошаете:

Вы падаете с утеса и знаете, когда вы ударились о дно. Вот оно, настоящее время, прямо тут. Вы ввязываетесь в мелкую перебранку, вам рассекают черепушку каменным топором... вот оно, настоящее время. Удары прошлого вас точно беспокоить не будут. Вы точно не будете создавать много мокапов прошлого и таскать их с собой из-за того, что настоящее недостаточно свирепо для вас. Вы точно не будете этого делать. Настоящее время прямо тут, бац, хрустъ, бух. Кровь, несчастья и страдания. Пока дела обстоят так, все в порядке, все в порядке, это прекрасно работает.

«Что было причиной этому?» – в этот момент вы ясно и четко утверждаете: «Не я».

Почему? Потому что вы находитесь в тесном контакте с обладанием. В очень тесном контакте с обладанием. Лучший в мире способ выяснить, где вы, – это наткнуться на что-то. Помню, как однажды во время войны мы подплывали к мосту, и я сказал: «Так, разминированный канал уже должен быть где-то рядом». Ночь, темно, хоть глаз выколи, туман, на берегу ни огонька не горит, ни одного огонечка, сплошная темень. Вся война прошла в темноте. Вы еще найдете много закупоренных кейсов, застрявших в этом. Врага эта темнота ничуть не расстраивала, а вот наших – еще как.

[Смех.]

Как бы то ни было, я посмотрел на часы и сказал: «Ого, в 23:37 и 30 секунд нам надо быть по ту сторону этого разминированного канала, иначе нам крышка». А нас пять дней носило штормом в море. И нам надо было вписаться вот в такой промежуток. И тут на носу корабля что-то как шарахнет! Бум, и весь корабль вздрогнул

Так что, когда вы говорите: «Что было причиной этому?» – вы тут же говорите:

– от носа до кормы. Это явно была не мина, иначе к тому времени от нас бы уже ничего не осталось, понимаете? Наверное, буй. И это был буй.

«Я следствие». Теперь вы за это держитесь, потому что вы не хотите быть следствием, понимаете? Не хотите.

Так что мы сказали: «Черт возьми, как же точно мы на него вышли!» Давно мы так не веселились. Мы всего-то лишились двух броневых листов. Нам только пришлось укрепить две переборки.

Известно ли вам, что на самом деле индивидуум может подвергнуться практически любому следствию, какое только можно придумать? Сейчас мы говорим об индивидууме. О личности. И этот индивидуум на самом деле может подвергнуться чему угодно. Но хрупкость тела и желание его защищать приводят к тому, что он перестает так считать, и теперь он не желает быть следствием.

И мы пробрались через этот канал и стали кому-то там рассказывать, как мы впечатались в буй. Тот человек этого не оценил. Ну, он ведь не мог получить такое воздействие. Он завидовал.

Довольно скоро он начинает сопротивляться всем следствиям. Почему? Слишком часто он не знал. Слишком многое не должно произойти вновь. Понимаете, он сопротивляется следствиям, сопротивляется следствиям.

И если говорить о воздействиях, то правда состоит в том, что человек будет пытаться сотворить в уже готовой форме из своей энергии то, чего, как он считает, слишком мало в МЭСТ-вселенной. Человек начнет создавать то, чего, как он считает, слишком мало, или то, чего он не может иметь. А когда этих вещей станет слишком мало даже для того, чтобы их создавать, то он лишится их дважды.

А вы, одитор, сидите и одитируете человека, чья единственная цель в жизни –

Вот человек, вы смотрите на него и говорите: «Бедняга, какой он несчастный. У него... у него ужасная жизнь. С ним явно кто-то ходит, ведь он все время оборачивается и что-то говорит». Конечно. Он таскает с собой мокап кого-то, кого он потерял.

сопротивляться следствиям. Правда, любопытно?

И он расскажет вам, как ему не нравился тот человек, как он не хотел иметь с ним никакого дела, и, что самое смешное, это уйдет только тогда, когда он смокапит миллионов восемь этих людей. И тогда он перестанет таскать с собой этого человека.

Что ж, я мог бы за 85 секунд выпалить вам 85 способов создать неожиданные и необъяснимые следствия в отношении преклиров. Нам даже не пришлось бы прибегать к черной магии. Просто неожиданные, устрашающие, обескураживающие, необъяснимые следствия, которые оставили бы преклира в замешательстве на следующие надцать-перенадцать лет.

Почему? Вы позволили ему вернуться к его же циклу создания, на этом и построен «Процессинг создания». Вы даете человеку достаточно чего-то.

Он никогда бы не оправился от этого. Это и рядом не лежало с одитингом. Это скорее шоу, некромантия, магия или что-то еще. Но никак не одитинг.

И подумать только! Если он не может даже иметь картинку того человека... если тот человек потерян так сильно, что наш преклир не может даже иметь его картинку, то дело швах. Дело швах. Понимаете, он не может иметь самого человека, так что он получает картинку. А теперь этого человека так не хватает, что преклир не может иметь даже его картинку.

Сегодня, чуть раньше, я вам говорил, что мы можем убедительно и окончательно доказать, что один человек может управлять энергией другого. Кажется, что это открывает ворота к процессу, к терапии. Но когда вы срезаете у кого-то слишком много риджей... Сегодня вы уже проходили обладание. Сейчас у вас есть некоторое понимание этого обладания. Знаете, обладать – это не плохо.

И появляется закупоривание, и на самом деле сюда относятся закупоривания смерти. Неожиданная потеря тела... в наши дни очень редко можно встретить кого-то, у кого будет хотя бы картинка тела. Тела так не хватает, что человек не может даже создать картинку.

Тэтан становится очень несчастным, когда вы забираете у него слишком много энергии. Так что такой процесс время от времени бьет по вам. Вы забираете у этого индивидуума сколько-то энергии, вы отпускаете на волю сколько-то риджей, вы сжигаете то, из-за чего не работает его пищеварительная система или что-нибудь еще. Какое-то время человек чувствует себя хорошо, и это необъяснимо... просто восхитительно... но тут есть свои границы. А именно: когда вы уменьшаете обладание до уровня меньше желательного. И в действительности только это я и хочу вам рассказать и только об этом я и хочу вас предупредить насчет СРП 8-К.

И если говорить об обладании, память пропадает. Конечно, человек может знать свой полный трак. Ему не обязательно смотреть на картинки своего трака, он может обойтись без картинок, при помощи которых он помнит все, что с ним произошло. Что с них взять? Без них можно обойтись. Человек просто должен быть способен глубоко вздохнуть, расслабиться и сказать: «Да. Конечно, я помню Дюбору. Да, американо-ирландская война, отличная была война».

Вы берете человека, экстериоризируете его, выполняете с ним разные упражнения... вы просто начинаете забирать у него энергию. Вы забираете у него все больше и больше энергии, все больше и больше энергии, все больше и больше энергии, раз за разом, бац, бац, бац, бац, забираете энергию, и еще, и еще... и вдруг ваш преклир погрустнел, понурился, начал спрашивать, что да как и стоит ли оно того. Это его расстраивает.

Вы спрашиваете: «На какой это было спирали?»

Вот почему прошлые техники – ранние саентологические и почти все дианетические – ограничены, ведь в них мы упираемся в некий предел: сколько энергии нужно данному человеку. Сколько он хочет? Вот столько ему и нужно. Что ж, вы сталкиваетесь с этим фактором, потому что вы забираете слишком много энергии. От обладания преклира ничего не остается. Понимаете?

Совершенно разумный разговор. Вы не помните то, что помните, потому что вы видите картинку этого и снова убираете ее. Но когда вам стало не хватать чего-то слишком сильно, чтобы это знать, вы получаете картинку этого, чтобы она вам все напомнила. А когда этого станет не хватать слишком сильно, чтобы можно было иметь картинку, то у вас и картинки не останется.

Что ж, его состояние знания подсекается неожиданными и необъяснимыми следствиями. Его обладание подсекается уменьшением, высвобождением, отбрасыванием слишком большого количества энергии, и он становится крайне несчастным.

Знание стоит выше смотрения. Знание, несомненно, стоит выше смотрения. Цикл действия, таким образом, идет параллельно с кривой, наверху которой расположено Знание. Это на самом верху – 40,0. Потом вы опускаетесь к смотрению, потом к эмоции, потом к усилию, а потом – к рассчитывающему думанию. И это идет параллельно кривой «создание-выживание-разрушение».

Так вот, состояние знания не зависит от энергии, а вот об обладании этого не скажешь. Так что следите за тем, чтобы не понизить обладание преклира на СРП 8-К. Дайте ему какое-то обладание. Каким образом? Пройдите с ним пространство.

Знание. Вы просто знаете! Вам не надо смотреть, чтобы что-то выяснить. Что ж, такое состояние бытийности было бы... вы задаетесь вопросом: «Интересно, сколько в Финиксе агентств недвижимости?» Конечно, их много, очень много. Местные жители только этим и занимаются – управляют агентствами недвижимости. Не сказать, чтобы много домов выставлялось на аренду, но агентств недвижимости здесь ужасно много. В любом случае вы думаете: «Интересно, сколько их тут?» – и отвечаете: «Шестьдесят семь». Вы их считали? Не-а.

Как проходить пространство?

Вы когда-нибудь видели этих ребят, которые стоят на сцене, записывают... они записывают в колонку множество чисел, около двадцати, каждое из них – десятизначное. Такой человек записывает все эти числа, совершенно случайные числа, отчеркивает внизу линию – и пишет их сумму. Вы когда-нибудь такое видели?

Скажите преклиру выставить восемь якорных точек и притянуть их к себе (не к телу), будь он экстериоризирован или интериоризирован. Просто скажите: «К себе, не к телу». И пусть он заставляет эти якорные точки заскакивать внутрь себя [щелчок], пока не получит массу.

Знаете, вы думаете, что тут есть какой-то фокус. Ничего подобного. Человек просто знает ответ.

Бывает, что преклир может получить только черные якорные точки и так далее. Но вы даете ему якорные точки. Массы энергии. И подумать только, не успеете вы оглянуться, как преклиру полегчает и он повеселеет.

Так вот, сначала он просто знает, а потом он опускается ниже, и ему приходится смотреть, чтобы знать. А потом он опускается еще ниже, где ему нужна система смотрения.

Был такой случай: в класс зашел один малый, сел на место... его одитировали давно, в начале Первого ППК. Он уселся, и вот он сидел и таращился на меня, а я читал лекцию. В конце концов он начал действовать мне на нервы, и я спросил: «Что с тобой такое?»

Вот, к примеру, математика. Это система думания. Поймите, как низко она находится. Знаете, а плюс b, поделить на dy, dx, dy, dx, сумма по g, параллельно q, символизирование, символизирование, символизирование, плюс ноль равно конечной величине с, что дает вам точную скорость блокнотов. Просто тарабарщина какая-то.

А он: «Я обнаружил, что я всего лишь концепт». [Смех.]

И это в самом деле тарабарщина. В ней есть одна непредсказуемая переменная. Я избавился от нужды в математике с тех пор, как обнаружил, что ноль – это непредсказуемая переменная. Знаете, все эти годы ноль использовался как полный абсолют. Это абсолют. Это ничто, понимаете? А потом вы спрашиваете того, кто утверждает, будто ноль – это ничто... вы спрашиваете:

Так что я ответил: «Ладно. Сделай так, чтобы ты выставил вокруг себя восемь якорных точек. Ладно. Втяни их в центр. Теперь отложи их в сторону.

• Ах, ничто? А что это значит?

Теперь сделай так, чтобы ты выставил якорные точки... восемь якорных точек вокруг кого-то другого. Втяни их в центр. Отложи их в сторону.

Теперь сделай так, чтобы кто-то выставил восемь якорных точек вокруг тебя.

Втяни их в центр. Отложи их в сторону.

Сделай так, чтобы кто-то выставил вокруг кого-то другого восемь якорных точек.

Втяни их в центр. Отложи их в сторону.

Пусть кто-то выставит вокруг тебя восемь якорных точек для кого-то другого.

Ну, хорошо. Если вы хотите подвести под это такое основание, то вы говорите не о математике, вы говорите о знании, и вы говорите о булевой алгебре, которая применяется человеческим разумом как сервомеханизмом для математики, не имеющим ровно никакого отношения к математике.

Притяни их в центр. Отложи их в сторону.

Другими словами, «мы можем понять, что мы имеем в виду под нулем». Просто прелестно. Нет такой формулы, которая любому объяснила бы, что такое ноль. Точно так же математику можно было бы свести вот к чему: одно яблоко (под этим мы подразумеваем количество в одно яблоко, занимающее единицу пространства в настоящее мгновение в 1953 году нашей эры) убирают из этой единицы пространства в это мгновение плюс одна секунда в 1953 году нашей эры, и, конечно, это равняется отсутствию яблок в следующее мгновение в 1953 году нашей эры. И конечно, это не похоже ни на одно из известных вам математических уравнений. Однако именно эту идею вам и пытаются передать, когда говорят: «Один минус один равно ноль». Ничего этого не происходит.

Теперь выставь вокруг себя восемь якорных точек. Отложи их в сторону». Он сказал: «Ух ты, знаете, я в порядке».

Вы спрашиваете:

Я сказал: «Хорошо» – и мы продолжили лекцию.

• Ноль чего?

Я приведу вам еще пример. Я встретил одного молодого человека. Я хотел привести его в норму, чтобы он сделал кое-какую работу. Чисто практические соображения. Вам приходится подлатывать хомо сапиенса, чтобы он оставался на ходу. И в наши дни подлатать хомо сапиенса очень легко. Но этот парень был донельзя худющим. Казалось, что в детстве его морили голодом. Знаете, недостаточно еды и так далее. Очень плохое состояние. Бедолага.

Любой процессинг привел бы к тому, что мы опустились бы за нижнюю границу обладания, понимаете? У него было ровно столько энергетической массы, чтобы продолжать функционировать. И не больше.

Стирание одного-единственного лока привело бы этого парня к слому. Поэтому я разобрался в этой проблеме и узнал, что он очень долго работал с пишущими машинками, так что он долго создавал двойные терминалы с пишущей машинкой. И мы просто выставили восемь пишущих машинок, притянули их друг к другу и поместили в его грудь. И еще восемь пишущих машинок, и опять поместили их в грудь. И еще восемь пишущих машинок, и опять поместили их в грудь.

Понимаете, мы выставляли их так, что каждая машинка являлась углом кубического пространства. Таким образом он создавал пространство. Понимаете, вы не просто мокапите где-то там пишущие машинки. Вы мокапите пишущие машинки, так сказать, в собственной вселенной.

Но они там. Они перед вами. И вы притягиваете их друг к другу и заталкиваете преклиру в грудь. И выставляете снаружи восемь пишущих машинок.

Символ – это то, что заключено в энергии и обладает подвижностью. И нам не нужно придавать ему подвижности больше, чем необходимо. Ноль должен был бы означать... вы имеете в виду ноль настоящего, ноль прошлого или ноль будущего? И ноль где? Нигде? Никто раньше не давал определение нулю. Это показывает, как продвинута наша культура, потому что дать определение нулю проще всего на свете.

Сколько мы это делали? Достаточно, чтобы стереть операцию по удалению миндалин, рождение и кучу всего остального.

Вы смотрели на то, что причиняло нам больше всего неприятностей, на математику... все верили в непогрешимую истинность математики. Но математика не является истинной. То есть она не имеет никакого отношения к истине. Это небольшой сервомеханизм, который человек использует, чтобы знать. Это система знания.

Вы бы сказали: «Уму непостижимо! Притянуть друг к другу восемь пишущих машинок, втянуть их... ну, понимаете. И это... и это стирает операцию по удалению миндалин. Что это такое? Волшебство?»

И мы смотрим на математику в целом и спрашиваем:

Нет, это Саентология 1953 года. Мы исправили обладание этого человека. Мы нашли то, что он мог иметь. Он мог иметь пишущую машинку.

• Что такое ноль? Нам отвечают:

Что ж, вы обнаружите, что практически кто угодно может мокапить то, что он может иметь. В какой бы плохой форме он ни был, он может что-то смокапить. Черный человек... знаете, который видит только черноту... он может смокапить черноту. Он может иметь черноту.

Так что выставьте восемь якорных точек черноты и втяните их в себя.

На самом деле если говорить о терминалах, то все, что он сделал, – это сжег всю энергию и сохранил остаток. Он как бы сохранил шлак. Великий шлакочеловек. Вы обнаружите, что он сохраняет шлак – для него это в порядке вещей. Откройте ящики его стола – там тоже будет шлак. [Смех.] Ладно.

Так что обычно человек может иметь что-то вроде этого, и вы притягиваете эти штуки друг к другу и делаете из них массу. Что же ему делать с этой массой после того, как он составит ее? Все, что вам заблагорассудится. Но лучше ему эту массу не выкидывать. Надо, чтобы он ее сохранил. Так что вы просите его затолкать ее в тело, или отложить, или засунуть в карман, или сделать что-то еще, так чтобы она была близко к нему. Понимаете?

Так что мы втягиваем... мы просто создаем куб пространства, ставя в каждый угол то, что он может смокапить, притягиваем эти штуки друг к другу и отставляем в угол, притягиваем эти штуки друг к другу и отставляем в угол. Притягиваем их друг к другу, отставляем в угол. Просто продолжаем в том же духе. Что происходит?

Вот почему инграммы рестимулируются. Именно это я и хочу вам объявить. Эти данные были доступны уже какое-то время, но вы должны услышать это ясно и четко.

Голодный человек может съесть практически все. Тэтан, которому не хватает энергии, думает, что ему неоткуда ее получить, понимаете? Он думает, что не может создать энергию.

Он думает, что это опасно... что-то такое. И он не может получить энергию. Он не может иметь никакой энергии. Его обладание истощено. Этот тэтан притянет к себе инграммы, факсимиле, картинки, умственные образы – что угодно. Будь то «Факсимиле Один», электронный инцидент, картинка того, картинка сего – это не играет роли. Но, к сожалению, он притянет к себе то, в чем содержатся самые тяжелые усилия. Почему? Потому что в этом есть энергия.

Мы должны говорить, ноль чего. Или что такое ноль. Ладно, нам надо дать определение нулю. Что такое ноль? Вы можете спрашивать одного математика за другим: «Что такое ноль?»

Так что тэтан предпочтет ничему что угодно. Что угодно. И хотя эти штуки практически убивают его, обрушивают на него соматики и так далее, это значит всего лишь следующее: человек, у которого рестимулировано какое-то факсимиле или который получает различные факсимиле, голоден как тэтан.

«Ну, ноль – это ничто. Это символ, это символ, он похож на гусиное яйцо. Это представляет собой отсутствие количества».

Вот такая формулировка. Он голоден. Он алчет энергии. Как вы это исправляете?

«Что? Что? Отсутствие количества. Ммммм. Количества чего?»

Вы даете ему энергию.

Это очень злая шутка, потому что математика – это, конечно, замкнутый ноль. Вы можете доказать только то, что вы допускаете. И естественно, если вы скажете человеку, чтобы он допустил что-то, он что-то допустит, и как только он это сделает, он, конечно, будет неправ.

Хорошо. Значит, мы начинаем этот процесс. Вам он дастся очень легко. Я всегда порываюсь провести группе, особенно такой, как ваша, славный простой процесс – процесс-убийцу. [Смех.]

Но правда состоит в том, что дефиниция нуля существовала, и нулю можно дать дефиницию. Ноль – это то, у чего нет географического местоположения, у чего нет положения во времени... прошлое, настоящее, будущее, с ним не связана ни одна дата... у нуля нет массы, нет длины волны и нет пространства. Вот что такое ноль. И

Знаете, вот человек... ему приходится трудновато, у него что-то рестимулируется, небольшие перебои сердца, подергивается левое ухо, ну или что там у него еще... или он нервничает, или обкусывает ногти аж до локтей, или видно, что он слегка тревожится... в общем, кейс как кейс, ничего особенного. Не факт, что он будет худым. Человек может быть очень полным, потому что он ужасно голоден. Да-да.

пока вы не могли понять, что нулю можно дать дефиницию, пока вы не могли понять, что другая дефиниция не работала бы, вы не могли сказать, что такое жизнь, потому что жизнь – это не абсолютный ноль.

Человек может быть полным, понимаете, он пытался втянуть в себя что-то – и переусердствовал. Он не остановился. Вот и все. И ему все еще не хватает энергии.

Другими словами, у математиков была непредсказуемая переменная, и эта переменная тут же влезла в область психологии и религии. Этот ноль проникал повсюду, он притворялся абсолютом... и все время он был непредсказуемой переменной.

Избыток энергии – такого у тэтана не бывает. Он не может прийти в такое состояние, даже если попробует. Вот как он к этому относится, понимаете? У него не может быть слишком много энергии. Вот как он к этому относится. Ладно.

Это все равно что разработать математику, в которой двойка – что-то вроде джокера. Вы тайно придумываете это уравнение и никому о нем не говорите, и каждый раз, когда вы пишете цифру «два», будь то в составе большого числа или саму по себе, эта двойка означает все, что вам угодно. Как бы вам понравилась подобная математика? Что ж, вот примерно такая математика есть у них.

Так что вы берете этого человека, любого среднестатистического преклира, и для начала вам лучше его экстериоризировать.

Эта математика была не слишком плоха. Она создала атомную бомбу. Но в этом нет ничего хитрого, потому что вы можете сделать что угодно, чтобы управляться с МЭСТ. Вероятно, атомная бомба работала бы куда лучше и куда быстрее, если бы кто-то сказал: «Ладно. Бум!» Знаете, ни у кого и мысли не было натренироваться до такой степени, чтобы суметь сказать: «Бум!» – и действительно вызвать бум.

Вы говорите: «Будьте в метре позади своей головы». Хорошо. Он не оказывается в метре позади своей головы. Что ж, просто продолжайте. В любом случае вы сделаете то же самое, понимаете?

Вы практически можете это сделать. Вы можете взять каких-нибудь преклиров. Они начинают все взрывать, и вас, одиторов, это очень радует. Знаете, вы говорите:

Вы спрашиваете:

«Ладно. Теперь выставьте там свою маму и взорвите ее; выставьте там своего отца и взорвите его, и выставьте там свою маму и взорвите ее». Вы проводите «Процессинг создания».

• Ладно, с чем вы обычно работаете?

«Взорвите это тут, взорвите это там. Взорвите это еще раз. Теперь выставьте это там и взорвите. Теперь выставьте это там и взорвите снова. Теперь взорвите это, взорвите это, взорвите это». И вдруг «тик». Рядом с вами появилось что-то:

«Интересно, что это было?»

Вы говорите: «Как бы то ни было, поместите там вашу школу и взорвите ее, поместите туда что-то еще и взорвите это, и взорвите это». Тик.

Нет смысла закапываться в его банк и искать, где он потерял дорогой его сердцу локомотив. Вы имеете дело с потерей массы... с потерей обладания.

Продолжайте. Вы продолжаете это делать с экстериоризированным преклиром, который отлично работает, вы просите его поместить взрывы в определенное место... они взорвутся.

Неожиданная потеря обладания приводит к нехватке энергии, черноте и так далее. Вы можете просто попросить преклира получить идею, что все черное, понимаете? И у него возникнет идея, что он что-то потерял. И наоборот, вы можете попросить его получить идею, что он что-то потерял. Просто скажите первому же прохожему: «Представьте, что вы потеряли что-то, что очень важно для вас». И тогда целая область в его поле зрения почернеет. С ума сойти.

Но конечно, тэтан может действовать на крошечном количестве энергии, он может действовать на микроамперах. На самых крошечных количествах энергии. Он выставляет луч, он думает, что это большой, здоровый, крепкий луч. Он выставляет луч поперек стрелки Е-метра и говорит: «Так, сейчас я выставлю луч поперек стрелки и закорочу Е-метр». Е-метр даже не шелохнется. Гхм.

Это просто означает, что терминалов не стало. Люди управляют телами, необязательно... понимаете, им не обязательно иметь терминалы. Да, это двухтерминальная вселенная. Но вот как тэтан добивается, чтобы что-то происходило автоматически: он устанавливает массы энергии и запускает между ними потоки.

Так что преклир смотрит на него и вздыхает. Он решает, что на самом деле он не выставлял никаких лучей, что все это – плод его воображения.

Так что у него много энергии, пока у него много массы. У него есть две этих больших массы, все хорошо, между этими массами течет энергия, он энергичен, тело работает хорошо, сердце бьется как надо, он отлично проводит время, жизнь в целом... ведь ему не надо создавать энергию. Она создается как бы автоматически. И если один из этих терминалов как бы сел, истончился или произошло что-то такое, то тэтан просто ставит его там опять. Проще простого. Так он работает. Это его аккумулятор.

А что такое воображение? Должно быть, воображение – это нечто такое, у чего сила тока стишком мала, чтобы это стало видимым. Вот примерно и все. Ведь вы начинаете работать с человеком и приводить его в лучшее состояние; он становится лучше и лучше, его состояние улучшается, улучшается и улучшается, и я бы посоветовал вам пригнуться... ну, хотя бы убрать с дороги ваше МЭСТ-тело.

Ну, хорошо. У этого парня есть локомотив. Он долго работал на этом локомотиве. Однажды утром к нему подходит начальник сортировочной станции и говорит: «Э, гм, теперь ты будешь работать в диспетчерской».

Бывает, что вы работаете с преклиром, при помощи «Процессинга создания» накапливаете огромный заряд, а вечером, прямо перед сном, ваш преклир расслабляется – и вот вам пожалуйста, сильнейший электронный взрыв ему в лицо. Он чуть не остается без бровей.

«Йяяяяуууу».

В этом нет ничего необычного. Вы одитируете преклира, используя Е-метр... я сейчас не говорю о чем-то особенном, странном, труднодоказуемом, о чем-то, разработанном в Университете Дюка и подверженном всяким разным вещам. Я говорю вот о чем: вы держите два электрода, подключенных к измерительному прибору, и что-то происходит.

Начальник говорит ему: «Но теперь тебе будут платить на пятнадцать долларов в неделю больше».

Если бы кто-то заехал вашему преклиру в лицо бейсбольной битой, знал бы преклир об этом или нет? Конечно, знал бы, так ведь? Если бы кто-то навел на него фотоаппарат и вспышка резанула его по глазам, знал бы он об этом или нет? Конечно, знал бы, так ведь?

Нет. Как правило, этот парень отныне... если ему нравился тот локомотив... отныне он будет действовать хуже, как будто он деградировал. Почему? Откуда эта деградация?

Почему он знал бы об этом? Обладание. Частицы. Убежденность в том, что расположение частиц изменилось. Так что человек знает, сколько времени, если он знает, что расположение частиц меняется.

Деградация – это нехватка энергии. Вот и все. Ощущение деградации – стыд, вина, сожаление и так далее – это просто нехватка энергии. Вы даете тэтану достаточно энергии, и он оживляется. Он поднимается с уровня деградации.

Если он не создает время, время должно подсказывать ему. И лучше всего оно ему подсказывает, ударяя по нему.

Это ужасно, правда? Мне страшно не хотелось бы, чтобы об этом узнали. Что станется с моралью!.. Осознать, что деградация никоим образом не связана с грехом, зато имеет непосредственное отношение к закону Ома... [Смех.] Хорошо.

Но иногда бывает так, что вы даете преклиру банки, и в них может пробить дыру. Знаете, вы держитесь за электрод и на самом деле пробиваете в нем дыру. Что-то взрывается.

Вы неожиданно забираете у человека любую тяжелую массу, и он деградирует. Любую тяжелую массу. Понимаете? Что ж, вот он сам, и, по его мнению, он является одним терминалом, и у него есть вот этот второй терминал, к которому он очень привязан. Может, это его мать, или отец, или локомотив, или гора к северу от его дома... да практически что угодно, понимаете? Дом, любимая книжная полка, любимая книга, которую он все время таскает с собой. Это терминал.

Мы не используем настолько сильные процессы, и я сторонюсь таких сильных процессов просто потому, что это случалось слишком часто. Это стало слишком привычным.

И тэтан... на самом деле он такой болван... и тэтан решает, что между ним и этими терминалами проходит интенсивный обмен энергией. А все потому, что на самом деле тэтан и правда действует по такому принципу.

Человек сидел на своем месте, держал электроды одного из этих маленьких детекторов. Вы сталкивались с каким-нибудь инцидентом... конечно, мы знаем, что полный трак – это самое обычное дело; на самом деле он относится к парасаентологии... но преклир держался за этот инцидент, и он сталкивался с этим большим электронным инцидентом, проходил его и вдруг спрашивал: «Думаете, стоит продолжать?»

Ему не надо постоянно создавать, создавать и создавать, потому что тогда ему пришлось бы фиксировать внимание на двигателе, понимаете? Так что он просто устанавливает две большие энергетические массы, понимаете, массы сырой энергии, и между ними возникает ток. Очень толково. После этого он может все организовать так, чтобы это управляло чем-то еще. А потом... вы только посмотрите на тэтана. Вам не кажется, что электронная анатомия – это что-то изумительное?

Вы, одитор, говорили: «Да, да. Смелее. Смелее, продолжайте». Знаете, вы как бы чуть отодвигали свой стул.

Так вот, вы смотрите на электронную анатомию генетической сущности, тела. Вот это да, у нее есть большой золотой шар там, один тут, целая куча вокруг, просто тысячи крошечных якорных точек. И они зафиксированы в пространстве, и между ними есть энергетические заряды.

И на самом деле бывало так, что мой преклир был готов нырнуть под кровать и запричитать: «Не заставляйте меня и дальше проходить это. Не надо. Меня это ударит, это взорвется!» И это взрывалось. И вы видели, как преклир резко дергал шеей, у него повисали руки и так далее.

Вас заставляли так подробно изучать скелет человека, клеточную структуру, гигиену, анатомию и все такое прочее – на самом деле это полная чушь. Полная. Я хочу сказать, что с тем же успехом... ну, изучили вы это, и что с того? Если человек сломал ногу, пусть он возьмет новый мокап. Не надо... [Смех.]

Что ж, это не просто воображаемая энергия. Понимаете, если бы вы сказали, что Е-метр может двигаться просто так, без внешнего воздействия, то вы бы одним махом дисквалифицировали всю электронику. Иначе говоря, если бы измерительные приборы, предназначенные для измерения силы тока и различных потоков, плотностей, массы – чего угодно... если бы они давали показания, когда им вздумается, то от науки как таковой ничего не осталось бы. А в наше время все должны полагаться на науку, она такая МЭСТная.

Нет, шутки в сторону, суть в том, что эта анатомия не является основной анатомией тела, потому что тело в ней не рассматривается как энергетическая единица.

Так что от науки как таковой ничего не осталось бы, понимаете? Науки больше не было бы. Наука зависит от измерения разных вещей. Она зависит от того, что измерительные приборы работают или дают показания только тогда, когда появляется именно та сила тока, которая и должна вызвать это показание. Вот что такое измерительный прибор. Это то, что дергается, когда вы при помощи МЭСТ велите ему дергаться.

Никто никогда не ответил на вопрос, каким образом тело является энергетическим двигателем. Но экстериоризированный человек может взглянуть на тело – если его восприятия были немного улучшены, – он может посмотреть на правую сторону тела, он может посмотреть на левую сторону тела. И что вы думаете? У ГС есть огромные энергетические массы тут и там. И они работают. Из одной массы в другую разряжается энергия. Происходит много подобных вещей.

Но знаете, нечестно заставлять его работать при помощи разума, потому что все знают, что разума нет, никого нет, души тоже нет, есть только тело и все мы произошли из грязи. Все это знают. Вот только когда вы слишком долго одитируете преклира, вы начинаете двигать стрелку Е-метра. Хм. Это в самом деле интересно, не так ли?

Так вот, многие люди не могут экстериоризироваться просто потому, что некоторые из этих энергетических шариков не на месте. Весьма интересно.

Впрочем, в этом нет ничего странного или необычного. Когда ваш преклир очень слаб, он дотягивается лучиком до одной из ламп Е-метра, и на стрелке это никак не отражается. Если бы вы обратили на это внимание и тут же остановились бы, вы бы никогда не узнали, в чем тут суть. Он просто генерирует недостаточно тока. Чтобы сдвинуть такую стрелку, надо столько микроампер! Преклир протягивает лучик, он протягивает лучик отсюда до стены и удивляется, почему все остальные этот лучик не видят. Ну, не знаю. А вы знаете, сколько микроампер идет от такой вот лампы на сцену? Это совсем крошечный поток электричества, но это в самом деле поток электричества. Вы можете поместить сюда измеритель фотонов и замерить проходящий здесь ток, настоящий ток.

Человек ну никак не может экстериоризироваться, и вы говорите ему:

То же самое и с преклиром. Чтобы правильно измерить его ток, вам надо использовать очень чуткий прибор, вроде Е-метра Мэтисона, потому что сила тока у него не особенно велика. Ну ладно.

• Оглядитесь внутри своей головы. Находите ли вы там какие-нибудь энергетические массы или что-то вроде шариков?

Потом мы его одитируем. Мы экстериоризируем его, он одитируется, мы поднимаем его на этот уровень, он у нас начинает здорово все взрывать, и однажды он говорит: «Е-метру ничего не будет, я уже как-то пробовал, никакого эффекта». И он дотягивается до Е-метра лучом – светлая память электронной лампе.

Что ж, мои два или три микроампера лампу не испортят, но в ней есть такие хрупкие части, что им хватает пол-ампера.

• Ну, ладно. Смокапьте несколько штук и отбросьте их. Смокапьте несколько штук и отбросьте их. Смокапьте еще несколько штук. Смокапьте еще несколько штук, еще несколько штук, еще несколько штук, еще несколько штук. Теперь отбросьте их.

Вы поднимаете уровень преклира, и однажды он решает навестить вас... не для сессии, в наше время они довольно быстро перестают получать сессии... и говорит:

«Знаете, это так здорово – быть грозой».

Вы говорите: «Чем это вы занимались?» Не читайте газет.

В таких проявлениях нет ничего опасного по той простой причине, что человек, у которого появляется такая мощь, не слишком заинтересован в том, чтобы использовать эту мощь. Только это и спасает.

Он расстанется с проблемами, связанными с обладанием, когда он сам сможет создать обладание, имеющее хороший вес, хорошую массу. Но ни в коем случае нельзя недооценивать тот факт, что его масса хороша, что ее здорово иметь, что она очень тяжелая. Здоровая такая масса. Это огромный терминал, огромный электрический потенциал, он вовсю потрескивает.

Но человек, когда он может установить вон там что-то такое же тяжелое, как кусок железа или пирамида... я имею в виду, установить для себя, ему даже не надо, чтобы все это видели... то есть он просто устанавливает это и говорит: «Отличная пирамида, тяжеленькая такая!»

И единственное разногласие между ним и пирамидой (он мокапит ее так, что между ними и правда могут возникнуть разногласия)... единственное разногласие будет вот в чем: она недостаточно массивная. Она недостаточно тяжелая. Для него она не обладает настоящим весом. И вес, который он от нее получает, и так далее – все это компульсивно. И он не улучшает ее до точки, где он берет ее и роняет. Он чувствует, что к этому надо приложить усилие, что ему не надо брать эту пирамиду и ронять ее вот так, и на самом деле в ней нет массы и... Он испытывает жуткую неуверенность по поводу нее.

Понимаете, что вы делаете? Вы улучшаете его якорные точки тем, что даете ему дополнительную энергию.

Почему он испытывает неуверенность? Он не уверен в движении частиц в его собственном мокапе, он не уверен в качестве мокапа, он не уверен, сколько массы в этом мокапе, он не уверен, какое воздействие может оказывать этот мокап. Он просто не уверен в нем.

Что ж, маленький ребенок... вы можете проверить это на маленьком ребенке.

Преклир по горло увяз в усилии, вы просите его сделать шаг наружу и ткнуть в тело. Некоторые пугаются до полусмерти. Преклир тыкает в тело, и его тело ощущает этот тычок. Сильно. Он тыкает тело в щеку, и вы видите вмятину.

Вы говорите ему:

Он скажет: «Минутку. Мне не следовало это делать».

• Будь в метре позади своей головы. Хорошо. Теперь посмотри на свое тело. Видишь в голове или где-то рядом маленькие золотистые шарики?

На самом деле это напоминает мне, как года два назад я работал над тэта-клированием. Я начал работать над ним примерно за год до того, как стал хоть что-то об этом рассказывать, потому что я знал, что публику это очень расстроит. Они знают, что ничего нет. Даже если ничто – это переменная, все же это ничто. И хотя все больны и душой, и телом, это не играет роли. Мы не должны искать ответ в области «ничто».

А я стал искать ответ в области «ничто» с того, что уточнил, что такое ноль, и дал ему дефиницию. Хорошо. Есть ли тут что-то, когда говорят, что тут нет ничего? Ну да, в математике, во всей этой области, ничего не уравнивалось. Ни в чем не было никакого смысла. Просто потому, что никто не дал дефиницию нулю. Ну хорошо.

Когда я еще давно проводил одитинг в отношении этого, я случайно кого-то экстериоризировал. Очень легко. До этого момента я на самом деле не знал, являются ли люди людьми... знаете, это очень странно. И вот чего я никогда не делал в процессинге или где-либо еще: я не пытался одитировать кейс в соответствии с моими представлениями о собственном кейсе, я не пытался разрабатывать процессы или Саентологию вообще в соответствии с тем, что я находил в собственном банке. Если бы я это делал, мы бы ни к чему не пришли. И я даже не устанавливал такое ограничение... то есть... никаких ограничений, я просто этого не сделал.

Так что я не оценивал ситуацию с какой-то конкретной точки зрения, и вдруг кто-то экстериоризировался. Интересное явление, я сделал об этом запись, все как положено.

Так что я начал работать над техниками тэта-клирования. Почему? Потому что я знал, что я тесно соприкоснулся с самим аналитическим умом и с самим состоянием знания, присущим индивидууму, я знал, что это не в теле, что это можно экстериоризировать и убрать из тела на какое-то расстояние. И как только такое происходило, это оказывалось в превосходном состоянии.

Об этом явлении упоминалось в первой статье, которая называлась «Дианетика: эволюция науки»; этот выпуск предшествовал книге «Дианетика: современная наука душевного здоровья». Там говорилось, что вы можете установить для преклира целый компьютер, который будет производить расчеты за него. Кстати, это стали ошибочно использовать тут и там в качестве терапии... Е-терапия и так далее. Эта техника весьма разрушительна. Если вы устанавливаете контур, который будет знать за преклира, то теперь его знание будет от чего-то зависеть.

Щелк.

Если преклир устанавливает контур, который будет его одитировать, он просто устанавливает контур самопроцессинга, самоодитинга. Это очень опасно. Но если вы скажете человеку быть в метре позади своей головы и он выполнит вашу команду, то позади головы окажется его аналитический ум. Его ум – это не мозг.

Вы говорите:

А как насчет реактивного ума? Мы с ним сражались, у нас с ним было столько проблем, для стирания хоть чего-то из него нам требовалось бог знает сколько времени. А? Как насчет него?

• А теперь... хочешь изменить форму лица... или что-то такое... или подправить его так, чтобы у тебя не болели зубы?

Что ж, это масса факсимиле, энергий, созданных предметов, старых обладаний, которые были замещены обладаниями, основанными на картинках, и эти обладания сами стали сложносоставными и сжались в форму. И сами эти формы – это и есть человеческое тело.

Человеческое тело состоит из спрессованных, сжатых факсимиле. И чем больше вы их проходите... как я говорил два года... чем больше вы их проходите, тем меньше у вас остается тела.

Так вот, тэтан не может экстериоризироваться, когда у него трудности с обладанием. Он испытывает нехватку, так что он не может отойти от того, что у него есть.

Вы хотите знать, почему человек становится закупоренным? Он становится закупоренным из-за потери. Когда он теряет слишком много, все чернеет. Он не может видеть. Почему? Чтобы видеть, нужен поток частиц, а он не может иметь поток частиц. Почему ему так нужен поток частиц? Потому что в этой вселенной всего по два, и существует два терминала, и для создания электрического двигателя нужно два терминала. Для создания тела нужно два терминала. Для создания любой коммуникационной линии нужна сложная система терминалов. Если не верите, посмотрите на Вестерн Юнион, посмотрите, какой поток терминалов проходит по их линиям.

Если вы не верите, что тело – это некая коммуникационная система, исследуйте различные терминалы и передаточные системы тела в плане его электронной структуры, то есть якорных точек. У тела есть много якорных точек. Поблизости от него расположены сотни тысяч, миллиарды якорных точек. И когда они оказываются не на месте, тело выходит из общения. Электронная структура тела важнее всего остального.

– Ну, э-э...

Но тело – это обладание. У человека есть масса, у него есть обладание. У него это есть, он знает, что он может это иметь. Очень смешно, что в остальной части комнаты он не чувствует себя таким живым, как в теле. Почему в остальной части комнаты он не чувствует себя таким живым, как в теле? Потому что он не может иметь остальную часть комнаты, вот почему. Она не его.

Это кейс несмотрения, понимаете? Как только он смотрит на какую-то область,он заряжает ее энергией, а как только заряжает ее энергией, он включает соматику. Так что если он не... он просто начинает смотреть на нее... подтолкните его.

Насколько живым ему следует себя чувствовать? Он должен быть способен чувствовать себя живым и предоставлять бытийность всему, на что он смотрит.

Так что вы говорите:

Величайший дар, который может преподнести человек, – это предоставить бытийность чему-либо. Вот что он может сделать.

• Смокапь несколько шариков. – Бац, бац, бац, бац. – Много шариков, много шариков, много, много, много, много, много. Ладно. Отбрось их. Теперь посмотри.

Жизнь может получать идеи. Эта одна из вещей, которую жизнь может делать, а материя не может. Жизнь может получать идеи. А вторая способность жизни – предоставлять бытийность (вторая строчка «Факторов»). Так вот, если у человека есть проблема с обладанием, значит, он больше не может предоставлять бытийность. Если у человека есть проблема с обладанием, значит, он интериоризирован. Ему приходится держаться за эту последнюю частицу, которая у него есть. Так что он держится за массу факсимиле, которые так сильно сжаты, что в них происходит инверсия.

Он говорит:

И вот что получается: тело – это сплошной входящий поток. Входящий поток, входящий поток, входящий поток. Все то, что тело может выпускать наружу, в этом обществе порицается. Задумайтесь об этом на минуту, и вы со мной согласитесь. Все то, что тело может выпускать наружу, порицается.

• Да, есть один. Совсем не там, где надо. Вот один, в челюсти, в самом низу, а должен быть повыше.

Так что телу не позволено совершать исходящий поток. Этот исходящий поток должен скрываться. Единственное, что можно сделать публично, – это поесть, а еда – это входящий поток. Еще тело можно согреть или нагреть, и это входящий поток. Ему можно дать воды, и это входящий поток. Так что значимость входящего потока подтверждается, подтверждается, подтверждается, признается обществом, признается обществом, так что все течет по направлению к телу.

Вы говорите:

Какого размера будет человек, который постоянно, изо дня в день получает удары со всех направлений окружающей его сферы, со всех 360 градусов? Он станет очень маленьким, не так ли? Через некоторое время он начнет верить, что ему надо иметь множество того, чего он не хочет. Почему? Потому что его слишком часто этим бьют.

• Ну, помести его туда, где он должен быть.

Можно убедить ребенка слушаться, если просто достаточно много его бить.

Конечно, он тут же впадет в апатию.

Щелк.

Но тело – это не личность. И если бы это было трудно доказать, я бы этого не говорил. Ведь, по сути, я очень, очень, очень осторожен, когда дело доходит до того, чтобы представлять факты на рассмотрение. Когда речь заходит обо мне или о моем теле, я не... я даже не знаю, что значит это слово, ведь осторожничать в этой области – чушь собачья. Но в наши дни вам лучше быть осторожным в том, что касается знания в этом обществе, если вы хотите принести кому-то хоть какую-то пользу. Лучше вам говорить то, что вы знаете. Если вы это говорите, будьте чертовски уверены, что вы сможете это доказать.

Шарик встает на место. Вы просто ставите на место двигательные терминалы.

Именно это я и могу сделать. Именно это могут сделать одиторы, если взять тот материал, который у нас есть сегодня. Они могут это продемонстрировать.

Это структура тела. Это электронная структура.

К нам приходит человек, он в ужасном состоянии. Ладно, мы пройдем с ним инграммы. Другими словами, мы подтвердим значимость тела, мы попробуем привести тело в порядок. Да, тем самым мы сможем привести человека в порядок, но это долгий и трудный путь. Да, факсимиле, инграммы – мы можем с ними справляться. Да, мы можем привести в порядок тело. А потом мы работаем, работаем, работаем, работаем и работаем, и мы можем привести в порядок тело преклира, привести в порядок его тело, он приходит в довольно хорошее состояние, и он может двигаться и функционировать... отлично, отлично. Приходит тело, и мы можем делать все это. Мы можем просканировать локи, мы можем поработать с факсимиле, мы можем стереть кое-что, мы можем провести «Двойные терминалы», «Парные терминалы» – все, что угодно... «Процессинг создания» и так далее. Мы говорим ему: «Будь в метре позади своей головы». Он выполняет вашу команду, уверенно выполняет и говорит: "Ей-богу, я

Между прочим, это легко проверить. Вы можете взять Е-метр, который мы разработали в Великобритании. Вы перемещаете электрод по телу – и наталкиваетесь на эти штуки. И Е-метр – бииип. И вы можете взять большой аудио- Е-метр Мэтисона, провести электродом по телу и найти те самые места. Это второстепенные мозговые центры. За неимением лучшего слова мы обычно называем их контролирующими центрами. Ладно.

– это я. Так чего я беспокоюсь об этом? О господи!» И человек приходит в хорошее состояние.

Сегодня мы можем видеть, мы можем узнать анатомию контролирующих центров. Вы можете поставить их на место – или наоборот.

Пятьдесят процентов тех, с кем вы работаете, – [щелчок] вот что с ними происходит. Процентов тридцать из них вам в самом деле не придется слишком много упражнять. Но вы продолжаете упражнения, и мы стремимся к стопроцентному результату. Наши достижения отражаются в процентах. Сколько людей вы можете экстериоризировать и добиться постоянной экстериоризации – так, чтобы они могли управлять всем снаружи, чтобы им не надо было ограничиваться в пространстве, чтобы они не были постоянной мишенью вселенной, чтобы они могли управлять телом так, как они могут, чтобы они могли изменять свое мыслезаключение по желанию?

И вот преклир, чье тело несбалансированно – в ту сторону, в эту сторону... ну, как-нибудь, вы понимаете. Он легко может разбалансироваться. Мы говорили, что контролирующие центры не сбалансированы.

Какая терапия нужна человеку? Единственное, что с ним не так, – это то, что однажды он принял неправильное мыслезаключение. Это единственное, что с ним может быть не так. Ну ладно. Почините его. Если он экстериоризирован, ему надо лишь изменить мыслезаключение. Такая вот терапия. Измените мыслезаключение. Ладно.

Что ж, вы заглядываете ему в голову – а они там. Вам надо лишь подтолкнуть их – и щелк. Преклиру станет по-настоящему хорошо, и он почувствует, что он отлично сбалансирован.

Итак, это путь вверх. Мы продвинулись на более высокий уровень. Мы впервые повернули цикл вспять. Иначе говоря, мы поднимаемся к отметке 40,0, а не опускаемся к 0,0... постоянно и неизменно. И мы можем это сделать.

Это слишком просто. Электронная структура тела... тело работает на этих штуках. А то, что вы видите, – то есть кожа, нос и все остальное, что видно очень отчетливо, – находится в другом волновом диапазоне.

Я продолжал исследования, и я добился этого примерно годом раньше, чем начал об этом говорить, просто потому, что я не мог измерить это с помощью приборов и показать другим. Что ж, я сейчас в Америке, потому что я могу это измерить.

Тэтан, индивидуум, контролирует тело, изменяя положение якорных точек. Понимаете? Он не двигает рукой вот так. Но вот что он делает: берет якорную точку, совмещает ее с одной из своих якорных точек и передвигает свою якорную точку. Вторая якорная точка притягивает первую, и рука двигается вот так.

Один человек может влиять энергией на другого человека, что вылечит его или навредит ему, и это отражается на приборе, подсоединенном ко второму человеку. Аудиопсихометр Мэтисона четко это показывает... то, что один человек может посредством своей энергии влиять на бытийность и тело другого человека. Интересно, правда?

Это совершенно... это совершенно невероятно, и если бы просто существовали такие явления, просто всякая всячина, а мы не имели бы к ним никакого отношения и все это было бы не слишком важно, то я бы об этом даже не заикнулся. Но это важно. Ведь когда эти якорные точки в теле и в голове оказываются не на месте, они запускают странные, безумные потоки.

Я мог бы заставить электронщиков или психологов любого университета прикусить язык, чтобы они перестали говорить, будто разум – это МЭСТ. Ведь МЭСТ не прыгает на пять тысяч метров – так далеко можно развести предметы, на которых проводится демонстрация, на которых мы показываем, что одно влияет на другое. Так что мы можем это доказать. У нас получилось. Мы не только приводим людей в хорошее состояние, мы можем доказать другим, что человека можно привести в хорошее состояние таким способом.

И вот перед нами преклир, которому кажется, что его просто смывает ужасным потоком, текущим на него с вот этой стороны. Или ему кажется, будто его выталкивает чудовищным потоком через переднюю часть тела. Это может случиться только тогда, когда якорные точки находятся не там, где надо. Что мы говорим о якорной точке?

Вот что сегодня представляет собой Саентология. Это свершившийся факт. И ее долго не смогут уничтожить.

Что ж, на самом деле мануальный терапевт был недалек от истины, когда вправлял позвонки, но, к сожалению, вправление позвонков имеет ограниченный успех.

Спасибо.

Если же вы будете одну за другой вправлять якорные точки в позвоночнике, успех будет немного большим. Вы обнаружите, что на каждый диск есть одна якорная точка. И она удерживает его форму.

И если бы вы могли вправить позвонок и поставить на место якорную точку, то, конечно, вы могли бы сделать все, что угодно. Но то же самое можно сказать о черепе. На самом деле вы можете, особым образом ударив по черепу, сместить якорную точку. После этого у человека будет хроническая головная боль.

Но, что для нас более важно, у него появится хронический поток, поскольку что-то не на месте, что-то вмешалось в его электронную структуру, это не там, где надо.

Был один парень, он постоянно гонял на мотоцикле... когда мы в первый раз попросили его поставить на место якорную точку, он вообще не увидел ни одной якорной точки. В конце концов он нашел одну якорную точку, которая должна была быть где-то позади него. Он нашел ее примерно тут, и она была разбита на двенадцать кусочков. Так что он начал снова ее собирать. Он как бы смотрел на нее, собирал, несколько раз смокапил ее, подлатал и в итоге поставил на место – вот тогда-то он почувствовал себя намного лучше.

Что ж, если вы хотите, чтобы ГС чувствовала себя хорошо, или если вы хотите существовать в чистом пространстве...

Что такое пространство? Пространство – это точка видения протяженности. Когда протяженности части пространства не в порядке, скучать не приходится. Совсем не приходится.

Электронная структура. Что ж, она проступает на фотопластинках определенного типа. Это очень интересно. Это огромное поле для исследований.

Но если вы собираетесь изучать тело, то не надо изучать клетки – изучайте якорные точки... то есть эти золотистые сферы, эти слои крошечных золотых частиц под кожей тут и там. Они похожи на кольчугу... на золотую кольчугу – некоторые из них, кое-где.

В электронной структуре тела находятся буквально сотни тысяч якорных точек.

Вы экстериоризируете человека, а он не экстериоризируется с легкостью – ну вообще никак. Он все заскакивает и заскакивает обратно в тело. Когда-то он попал в серьезную аварию. Вы о ней знаете.

Господи, ему приходится хуже некуда. Или он экстериоризируется, как бы продолжая держать голову, – и тянет себя назад или волочится на пятках, о, просто жуть. В чем же дело?

В первую очередь в нехватке энергии, из-за чего якорная точка продолжает оставаться не на месте, потому что само тело начинает пожирать свои якорные точки. Вы когда-нибудь слышали о змее, которая пожирает свой хвост? Та же история.

Тело начинает пожирать свои якорные точки. Вы обнаружите, что, когда телу сильно не хватает энергии, человек становится худым.

Что происходит? Эти электронные точки в теле... кстати, я говорю о вещах, которые не менее реальны... это не что-то воображаемое... которые не менее реальны, чем вон тот микрофон. Дело просто в том, что это не в вашем волновом диапазоне.

Понимаете, если бы кто-то был настроен исключительно на ультрафиолетовый диапазон, то красного цвета он бы не увидел. Хорошо.

Мы смотрим на эту электронную структуру тела, мы немножко ее подталкиваем, мы обнаруживаем, что телу может быть удобно, но человеку может быть комфортно вне тела. Почему же эти штуки не могут быть стабильными? То есть почему он не может сразу выстроить их все по порядку? Почему вы не можете взять и... хотя вы, вероятно, сможете, особенно после полученного процессинга... взять и посмотреть внутрь своей головы, найти точки, которые не на месте, поставить их обратно на место и экстериоризироваться?

Ничего особо сложного. Вам не надо знать, куда они попадут, понимаете? Вот в чем проблема с «неподдающимися пятерками». Всем им надо знать, прежде чем они что-то сделают. Вы просто смотрите, и вы как бы знаете, куда попадет точка, и просто заталкиваете ее на то место.

Впрочем, не так давно один преклир решил изощриться. Он сказал: «Да я могу смокапить якорные точки намного красивее, чем якорные точки тела. И я ставил свои якорные точки на те места». Ой-ой-ой-ой-ой.

Так что я попросил его смокапить еще несколько якорных точек, выбросить свои якорные точки, а потом найти якорные точки тела, заново их собрать и вернуть на место.

И после всего этого преклир говорит: «Знаете, я вот что думаю: может, именно поэтому у меня последний день так трещала голова?»

Конечно, поэтому.

Тело – это настроенный организм. Оно настроено на определенные длины волн. Пока настройка сохраняется, тело живет. Когда появляется диссонанс и от настройки ничего не остается, тело умирает. В этом-то вся и суть.

Но вы могли бы нарисовать карту якорных точек тела. В прежние времена, когда эти тела были в лучшем состоянии, красивее, чем сейчас, и так далее, якорные точки простирались на четверть мили вверх. Они были где-то там. Якорные точки тела, точки-крылья. У тела было большое пространство. Но сейчас, в нынешние времена, особенно там, далеко на Востоке, якорные точки находятся очень близко.

Вот идет какой-нибудь прохожий, вы слегка подстраиваете свое зрение – и удивляетесь, куда подевались его якорные точки. И что вы думаете? – они оказываются сантиметрах в тридцати от его головы.

Понимаете, он вдавлен внутрь. Отсутствие пространства – вот что это за состояние. Как же получилось, что все эти якорные точки тела оказались не на месте?

Причина все та же – нехватка энергии. Вот и все. Потрясающе. Может, это очень трудно устроить, но дела обстоят именно так. Хорошо.

Так вот, мы выдвигаем эти восемь якорных точек... восемь пишущих машинок, восемь локомотивов, восемь все равно чего... сдвигаем их и вталкиваем человеку в грудь. Выдвигаем еще восемь – и вталкиваем ему в грудь.

Если мы будем это делать достаточно долго... кстати, у человека могут начаться конвульсии. И что тогда надо сделать? Надо попросить его смокапить еще восемь якорных точек.

Что ж, если с ним такое [смех]... если с ним такое случится... что-что, а это спокойно игнорируйте. Ведь преклир неожиданно начнет делать это как-то лихорадочно. Вы когда-нибудь видели, как очень голодный человек садился за стол? Вы ему говорите: «Следи за манерами». Но половины картофельного пюре уже и след простыл.

Что ж, этот парень скажет: «Смотрите, теперь я могу это делать», и что он делает... он вдруг вошел во вкус именно того, что он делает, понимаете, и он выставляет якорные точки с той скоростью, с какой он только может шлепать их туда. А потом сбрасывает их в одну кучу.

Ему кажется, будто всего в паре сантиметров за ним бушует ураган. И он кашляет, корчится, ему приходится чертовски тяжело, и операции по удалению миндалин стираются. И он говорит: «Вот это да! Я вижу свет над операционным столом». И еще: «Ну надо же! Вот моя мама сразу после родов». А также: «Ничего себе! Всякие картинки и тут, и там».

Ха. Одиторы, не отвлекайтесь. Просто добивайтесь, чтобы он выставлял восемь якорных точек, сдвигал их вместе, втягивал их в себя. Восемь якорных точек вместе. И поехали.

И преклир вдруг скажет:

• Ух ты, представляете, мне намного лучше!

Что ж, если вы поделаете это немного еще, знаете, что будет? Поделайте это немного еще. Большинство одиторов останавливаются, когда преклир чувствует себя комфортно. Что ж, он вам скажет: «Ого, представляете...» Понимаете, после этого вам не надо ему подсказывать. Он скажет: «Ой, знаете, вот тут, вокруг глаз, прямо в уголках глаз есть по золотой искорке. Ого. Так, а тут золотая пластина... да, знаете, вот эта точка в челюсти, она не на месте». Щелк.

Почему он теперь может поставить их на место? У него достаточно энергии. Нехватка энергии, энергетический голод больше не удерживает эти точки в неправильном положении.

Так что проблема в голоде, в нехватке. Существует много разных нехваток. Но нет энергии лучше той, которую вы генерируете для себя. Эта энергия лучше всех.

Вы можете съесть всех коров, каких захотите, и сгенерировать достаточно энергии. Так вот, те, кто испытывает сильный дефицит, подберут это и скажут:

• Ну и ну, я могу... у меня получается сделать это лишь четыре раза. И все, больше не получается. Подождите маленько, мне надо наскрести еще немного энергии и поместить ее туда.

Вы говорите:

• Нет-нет, не надо. Не надо. Создайте еще восемь якорных точек.

• Да не получается!

Обычно вы услышите что-то вроде:

• В этой жизни я потерял слишком многое. Нет смысла продолжать и продолжать создавать это. Ведь это я тоже потеряю.

Вы вполне можете это услышать. Но так вы можете пройти с человеком массу инграмм. И я не шутил, когда несколько месяцев назад сказал, что мы можем пройти Книгу Один.

Вы можете пройти Книгу Один... просто массу. У нее есть ценность. Как вы создаете МЭСТ-Клира? Так, как я вам только что рассказал. Вот как вы создаете МЭСТ-Клира. Вам это ничем не грозит.

Когда инграммы разлетаются и разлетаются, вы их не стираете, вы их просто высвобождаете. Он их слопал. Вот почему они находятся в рестимуляции. Он все их слопал.

Вам попадались красавчики, у которых не удавалось найти ни одной инграммы для прохождения? Они их слопали. [Смех.] Ну хорошо.

Как вы делаете это сейчас? Вы поняли процесс? Поняли процесс? Хорошо.

Вы видите, что человеку трудно, трудно, очень трудно работать с инграммами, и это единственное, что может задержать вас в тэта-клировании. Такому человеку действительно очень трудно выбраться из тела, ему невероятно трудно работать с инграммами... ему в самом деле приходится ой как несладко. Стоит вам вытащить его из тела, как он, по его словам, попадает в электронный инцидент, то одно, то другое, вокруг постоянно возникают искрящиеся огоньки – нарочно не придумаешь.

И если вы приподнимете полог и посмотрите, что происходит в самом деле, то увидите, что он говорит: «Посмотрите на все эти инграммы. Ням-ням-ням. Чавк-чавк-чавк». Он придерживал их на случай, если когда-нибудь проголодается.

Так что не делайте из этого неразрешимую проблему. Пусть он накормит банк. Что ж, если вы собираетесь одитировать кого-нибудь по 8-К до бесконечности, вам надо четко это понимать, потому что вы можете уменьшить обладание преклира до той точки, где он почувствует себя довольно слабым.

Так вот, почему мужчина, которого бросила жена, или женщина, которую бросил муж, чувствует такой спад?

Если расстаются двое людей, которые долго были вместе, то обычно один из них впадает в депрессию. Этот человек чувствует деградацию. Ему кажется, будто он не сможет этого повторить. Если он повторит это, если он снова женится или что-то такое, в этом будет какое-то отчаяние. Не облегчение, вовсе нет. В этом будет лихорадочность. Ему кажется, будто у него недостаточно энергии или ее не хватит, чтобы отдать, – что-то такое.

Это просто проблема двигателя. Как бы славно ни было рассматривать это с точки зрения прекрасной печали и всего такого, это проблема двигателя.

У вас было два терминала. Они разряжались друг в друга. Они были в постоянном общении. Между ними на самом деле были разряды энергии. Им было очень хорошо, когда они чувствовали, что хорошо расположены друг к другу. И им становилось очень плохо, когда они были плохо расположены друг к другу.

И этот поток энергии гулял туда-сюда. Он гулял туда-сюда. Он такой же реальный, как реальна любая энергия. Вы можете проследить за ним. Этот поток существует. Вероятно, постоянно перетекает лишь один микро-микроампер. Очень маленький ток. Но это ток.

Конечно, тэтан не сделан из электрической энергии вселенной. Энергия вселенной обязана своей электрической энергией тэтанам. Все наоборот. Наука пыталась изучить это наоборот – вот у них и получилось все наоборот. Они затолкали человека в грязь. Кому-то надо было подойти и вытащить его.

Тэтан может создавать энергию. МЭСТ-вселенная – это накопление энергии, которое он все время автоматически создает. Хорошо.

Превыше всего – постулаты. Терминалы на самом деле не являются чем-то необходимым. Но суть в том, что мы имеем дело с причудливым созданием, которое целиком и полностью предано идее терминалов. У мужчины должна быть женщина. У женщины должен быть мужчина. У парня должна быть машина. У семьи должен быть дом. Вот эта проблема терминалов.

Но когда человек теряет массу, он чувствует деградацию прямо пропорционально размеру этой массы. Понимаете? Он чувствует деградацию, которая прямо пропорциональна размеру потерянной массы, а также зависит от скорости потери.

Другими словами, если он потерял что-то размером с земной шар за одну шестнадцатую секунды, то, возможно, он рухнет настолько низко и впадет в такую долгую и глубокую бессознательность, что не сможет подняться целую вечность, покуда в него не врежется достаточно много крошечных частичек того и сего и они немного не оживят его. Понимаете?

Но человек может запросто потерять легонький карандашик и совершенно об этом не беспокоиться. Знаете, он может просто потерять карандаш. Ничего страшного.

Но дайте ему золотой карандаш, тяжелый, с его инициалами, пусть он его как-то пометит – и потеряет. [Вздох.] Это терминал.

Что ж, если рассматривать жизнь с точки зрения терминалов, то можно объяснить практически что угодно. На самом деле вы можете проследить все до момента, когда вы, или ваш друг, или ваш преклир, или ваша компания, или что угодно еще потеряли терминал.

Остерегайтесь неожиданной потери терминалов. Ни к чему хорошему это не приводит, ведь что угодно лучше, чем ничто.

Был у меня один преклир... с ним было в порядке абсолютно все. Абсолютно – кроме одного момента. Его родители постоянно выкидывали или кому-то отдавали все его игрушки, книжки и одежду. Вот и все, что с ним было не в порядке.

Они просто отдавали все, что принадлежало ему. Он уезжал в летний лагерь. Он возвращался домой. Велосипеда нет. «Где мой велосипед?»

«Ну, он был уже старый. А у малыша, который живет чуть дальше, вообще не было велосипеда, так что мы отдали твой велосипед ему. Конечно, мы знали, что ты не будешь против. Ты всегда был таким щедрым».

И ребенок не мог сказать... он не мог сказать: «Да с чего вы взяли?» – ведь он теперь не мог... он выглядел бы жадиной, эгоистом и так далее. Так что все, что у него было, потихонечку испарялось. Никаких терминалов, никаких терминалов, никаких терминалов.

Так что он начал это драматизировать. Никто ничего не мог ему дать. Он не мог принять ни один терминал. Он их отбрасывал. Как же трудно ему было в жизни! Он просто слишком много потерял. И, думаю, вполне можно сказать, что на полном траке, или на коротком траке, или где угодно еще люди потеряли слишком много.

Так вот, вы знаете, что если в процессинге устранить заряд горя, то есть стереть болезненный инцидент горя, болезненный момент потери... это и есть горе, болезненная потеря, вторичная инграмма... если его стереть, то преклиру всегда становится лучше. Устраните момент потери. Преклир застрял прямо в моменте потери.

Что ж, по крайней мере, у него есть горе, от которого он не избавился, чтобы оно было там терминалом. Да, вы можете стереть этот момент. Но это пройдет вполне безболезненно и быстро сотрется, если вы просто попросите преклира смокапить восемь якорных точек того человека, которого он потерял, свести их вместе и засунуть себе в карман.

Как быстро? Как быстро это сотрется, если вы будете проходить это таким образом? Ну и ну. Никаких мучений на кушетке. Никакого потения над закипевшими мозгами. [Смех.] Вы просто делаете это... очень недолго. Не надо особенно заморачиваться по поводу того, какого вида энергию вы там помещаете. Вы просто находите что-то большое и массивное, мокап чего преклир может создать, даже если кажется, что эта штука не связана с потерей.

Допустим, преклир может получить прекрасный мокап Луны. Только этот мокап он и может получить. Пусть он выставит восемь Лун и стянет их вместе.

Конечно, на полпути вы узнаете что-то о нем и о Луне. Но не надо искать это специально. Просто пусть он продолжает выставлять там Луну. Вы понимаете, как это делается? Хорошо.

Это простой процесс, и он проводится вместе с СРП 8-К. СРП 8-К – это почти от начала до конца «Прямой провод». И этот процесс очень эффективен – я думаю, вы обнаруживаете это, когда проводите некоторые его разновидности, которые я вам даю... он делает для человека самые разные вещи.

Но при всем этом не забывайте исправлять обладание преклира. Так вот, а как это проделать с группой? Ну, честно говоря... честно говоря, с группой это делать не обязательно. Почему?

Посмотрите на то, сколько терминалов делают то же, что и вы. И постепенно, по мере того как человеку проводят процессинг, получается, что тут есть некая скрытая деятельность. Множество терминалов.

У человека есть энергетическая масса. Он является частью большой энергетической массы. И в результате ему становится чуть лучше. Не только поэтому.

Но благодаря этому энергия у него не иссякает. Понимаете? Так что на самом деле человек может отлично поработать в группе, если группа работает в унисон.

Как бы то ни было, есть технологии и техники, которые можно провести группе, чтобы исправить обладание. Но я хотел, чтобы вы это знали, поэтому я сейчас рассказал вам об этом побольше. Я просто хотел, чтобы вы знали, что все это не потеряно на траке и что все, с чем вы сталкивались, не окончательно потеряно и не окончательно бесполезно. Я просто показал вам лучший способ это стирать. Все эти вещи там. Вы увидите, что все это появляется, одно за другим, но мы можем стереть Книгу Один с большой скоростью. С большой скоростью. И сейчас как раз самое время. Хорошо.

Ну что ж, у нас есть еще немного времени. Хотите сделать перерыв сейчас или побеседуем еще немного?

Аудитория: Еще. Да!

Ну хорошо. Хорошо. Мы потратим на это еще один час. А пока давайте сделаем перерыв ровно до 21:30.