Сеичас я хочу поговорить с вами о самом основополагающем принципе из всех основополагающих принципов, которые только могут находиться ниже уровня мыслезаключений. Я не очень-то много говорил с вами о мыслезаключениях. На самом деле тут и говорить-то особо не о чем. Я прочитал много лекций, посвящённых мыслезаключениям; и после прослушивания одной из таких лекций все выглядят так, словно они находятся в сильном замешательстве. Ведь мыслезаключение – это мыслезаключение, и всё на свете -это мыслезаключение о мыслезаключений, так что если вы создаёте мыслезаключение о чём-то, о чём можно создать мыслезаключение, что ж, значит вы создали мыслезаключение об этом. Различные явления, такие, как пространство, энергия, время, материя и так далее создаются с помощью мыслезаключения. Таким образом, мыслезаключение об аффинити предшествует самому аффинити. Мыслезаключение о реальности предшествует самой реальности. И, безусловно, мыслезаключение обо всех составляющих общения предшествует всем составляющим общения.

Сеичас я хочу поговорить с вами о самом основополагающем принципе из всех основополагающих принципов, которые только могут находиться ниже уровня мыслезаключений. Я не очень-то много говорил с вами о мыслезаключениях. На самом деле тут и говорить-то особо не о чем. Я прочитал много лекций, посвящённых мыслезаключениям; и после прослушивания одной из таких лекций все выглядят так, словно они находятся в сильном замешательстве. Ведь мыслезаключение – это мыслезаключение, и всё на свете -это мыслезаключение о мыслезаключений, так что если вы создаёте мыслезаключение о чём-то, о чём можно создать мыслезаключение, что ж, значит вы создали мыслезаключение об этом. Различные явления, такие, как пространство, энергия, время, материя и так далее создаются с помощью мыслезаключения. Таким образом, мыслезаключение об аффинити предшествует самому аффинити. Мыслезаключение о реальности предшествует самой реальности. И, безусловно, мыслезаключение обо всех составляющих общения предшествует всем составляющим общения.

Когда мы говорим об аффинити, реальности и общении, мы говорим о самых базовых составляющих жизни. Однако этот уровень не является исходным с точки зрения механики. Между уровнем мыслеза-ключений и уровнем аффинити, реальности и общения существует ещё один уровень, и это есть-ность. Это мыслезаключение о есть-ности.

Когда мы говорим об аффинити, реальности и общении, мы говорим о самых базовых составляющих жизни. Однако этот уровень не является исходным с точки зрения механики. Между уровнем мыслеза-ключений и уровнем аффинити, реальности и общения существует ещё один уровень, и это есть-ность. Это мыслезаключение о есть-ности.

Что-то есть потому, что вы создаёте мыслезаключение о том, что это есть. Таким образом, если что-то есть, значит имеется мыслезаключение о том, что это есть. Если вы не создаёте мыслезаключение о том, что это есть, то, безусловно, можно создать мыслезаключение о том, что это является чем-то другим. Но если вы понимаете, что это – мыслезаключение, то вам нужно просто понять, что это есть. Если вы понимаете, что что-то есть, значит вы просто понимаете, что это мыслезаключение. Стоит вам понять, что что-то есть, и вы сведёте это к уровню мыслезаключения. Вот и всё.

Что-то есть потому, что вы создаёте мыслезаключение о том, что это есть. Таким образом, если что-то есть, значит имеется мыслезаключение о том, что это есть. Если вы не создаёте мыслезаключение о том, что это есть, то, безусловно, можно создать мыслезаключение о том, что это является чем-то другим. Но если вы понимаете, что это – мыслезаключение, то вам нужно просто понять, что это есть. Если вы понимаете, что что-то есть, значит вы просто понимаете, что это мыслезаключение. Стоит вам понять, что что-то есть, и вы сведёте это к уровню мыслезаключения. Вот и всё.

Теперь, когда вы знаете всё, что только можно знать о Саентологии... В чём дело? Вы что, не поняли, о чём я говорю? Хорошо, рассмотрим это ещё разок. Мыслезаключения предшествуют аффинити, мыслезаключения предшествуют реальности, мыслезаключения предшествуют общению или любой его составляющей.

Теперь, когда вы знаете всё, что только можно знать о Саентологии... В чём дело? Вы что, не поняли, о чём я говорю? Хорошо, рассмотрим это ещё разок. Мыслезаключения предшествуют аффинити, мыслезаключения предшествуют реальности, мыслезаключения предшествуют общению или любой его составляющей.

Человек испытывает аффинити только потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он испытывает аффинити; у человека есть реальность потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что у него есть реальность; человек согласен с чем-то потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он с этим согласен; человек не согласен с чем-то потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он не согласен с этим; у человека есть третья динамика потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что у него есть третья динамика; у человека есть вторая динамика, но у некоторых её нет, и так далее.

Человек испытывает аффинити только потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он испытывает аффинити; у человека есть реальность потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что у него есть реальность; человек согласен с чем-то потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он с этим согласен; человек не согласен с чем-то потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что он не согласен с этим; у человека есть третья динамика потому, что он создаёт мыслезаключение о том, что у него есть третья динамика; у человека есть вторая динамика, но у некоторых её нет, и так далее.

Любой составляющей динамических принципов существования -циклу «создавать-выживать-разрушать», АРО, таблице отношений, начиная с верхнего уровня и заканчивая нижним, всей шкале эмоций, шкале «От "Знать" до "Тайны"» – всему этому предшествует мыслезаключение. Другими словами, всё это существует потому, что так было запостули-ровано.

Любой составляющей динамических принципов существования -циклу «создавать-выживать-разрушать», АРО, таблице отношений, начиная с верхнего уровня и заканчивая нижним, всей шкале эмоций, шкале «От "Знать" до "Тайны"» – всему этому предшествует мыслезаключение. Другими словами, всё это существует потому, что так было запостули-ровано.

Но любое мыслезаключение сопровождается определённой механикой, которая является самой что ни на есть первичной механикой, предшествующей любой другой механике, и это – есть-ность. Для того чтобы мы смогли создать мыслезаключение о какой-то есть-ности, нужно создать мыслезаключение о том, что мы можем создавать мыслезаключения.

Но любое мыслезаключение сопровождается определённой механикой, которая является самой что ни на есть первичной механикой, предшествующей любой другой механике, и это – есть-ность. Для того чтобы мы смогли создать мыслезаключение о какой-то есть-ности, нужно создать мыслезаключение о том, что мы можем создавать мыслезаключения.

Вы создаёте мыслезаключение о том, что вы создаёте мыслезаключение, и поэтому если вы создали мыслезаключение о том, что что-то существует, то это существует. Так что всё существующее существует потому, что о существовании этого было создано мыслезаключение. То, что существует, существует потому, что было создано мыслезаключе-ние о том, что это существует.

Вы создаёте мыслезаключение о том, что вы создаёте мыслезаключение, и поэтому если вы создали мыслезаключение о том, что что-то существует, то это существует. Так что всё существующее существует потому, что о существовании этого было создано мыслезаключение. То, что существует, существует потому, что было создано мыслезаключе-ние о том, что это существует.

Следовательно, в тот момент, когда вы распознаете есть-ность чего-то, оно исчезнет. Если вы хотите иметь что-то, и особенно если вы хотите иметь что-то довольно долго, остерегайтесь распознавать, что это такое. Потому что если вы посмотрите и распознаете, что это такое, -просто распознаете эту есть-ность, – то, безусловно, это простое действие заставит её бесследно исчезнуть. Так что, если вы хотите иметь что-то, – будьте осторожны, чтобы не распознать что это такое.

Следовательно, в тот момент, когда вы распознаете есть-ность чего-то, оно исчезнет. Если вы хотите иметь что-то, и особенно если вы хотите иметь что-то довольно долго, остерегайтесь распознавать, что это такое. Потому что если вы посмотрите и распознаете, что это такое, -просто распознаете эту есть-ность, – то, безусловно, это простое действие заставит её бесследно исчезнуть. Так что, если вы хотите иметь что-то, – будьте осторожны, чтобы не распознать что это такое.

Если вы хотите иметь что-либо на протяжении довольно длительного времени, то самое лучшее, что вы можете сделать, – это положить это себе в карман и забыть о том, что оно у вас там есть. У вас в кармане будет что-то лежать. У вас в кармане будет что-то лежать, даже если вы забудете о том, что там что-то лежит. Это и есть самый надёжный способ обладания чем-то – забыть о том, что у вас это есть. Потому что если вы вспомните, что это у вас есть, у вас этого больше не будет.

Если вы хотите иметь что-либо на протяжении довольно длительного времени, то самое лучшее, что вы можете сделать, – это положить это себе в карман и забыть о том, что оно у вас там есть. У вас в кармане будет что-то лежать. У вас в кармане будет что-то лежать, даже если вы забудете о том, что там что-то лежит. Это и есть самый надёжный способ обладания чем-то – забыть о том, что у вас это есть. Потому что если вы вспомните, что это у вас есть, у вас этого больше не будет.

Так вот, всё это было бы безнадёжно, если бы выше уровня мысле-заключения не находился ещё один уровень. И это состояние знания. Вы знаете всё, что вам хочется знать, и вы знаете всё, что произошло.

Так вот, всё это было бы безнадёжно, если бы выше уровня мысле-заключения не находился ещё один уровень. И это состояние знания. Вы знаете всё, что вам хочется знать, и вы знаете всё, что произошло.

Так вот, давайте посмотрим на человека, который использует факсимиле, чтобы узнать, что произошло. Он смотрит на факсимиле, в факсимиле содержатся определённые картинки и символы, и вот человек знает, что произошло. Но человек должен был с самого начала знать, что произошло, чтобы он смог создать факсимиле этого инцидента.

Так вот, давайте посмотрим на человека, который использует факсимиле, чтобы узнать, что произошло. Он смотрит на факсимиле, в факсимиле содержатся определённые картинки и символы, и вот человек знает, что произошло. Но человек должен был с самого начала знать, что произошло, чтобы он смог создать факсимиле этого инцидента.

Так вот, он знал, что произошло, и поэтому смог создать факсимиле этого инцидента, и он сделал это на уровне незнания. Но теперь, поднявшись над этим уровнем, он может посмотреть на картинку и узнать, что произошло. Но он должен был знать, что произошло, ещё до того, как он создал картинку. Так вот, если картинка бесследно и навсегда исчезнет, он всё равно будет знать, что произошло, если только у него нет мыслезаключения о том, что ему необходимо иметь картинку, чтобы иметь доказательство происшедшего.

Так вот, он знал, что произошло, и поэтому смог создать факсимиле этого инцидента, и он сделал это на уровне незнания. Но теперь, поднявшись над этим уровнем, он может посмотреть на картинку и узнать, что произошло. Но он должен был знать, что произошло, ещё до того, как он создал картинку. Так вот, если картинка бесследно и навсегда исчезнет, он всё равно будет знать, что произошло, если только у него нет мыслезаключения о том, что ему необходимо иметь картинку, чтобы иметь доказательство происшедшего.

Так вот, каждый человек знал бы, что происходило, если бы ему не нужно было этого доказывать. Доказательства, убеждения и так далее -всё это не что иное, как аберрация на своём самом раннем этапе. Когда вам приходится доказывать людям что-то и убеждать их в чём-то, вам приходится устанавливать с ними согласие. А чтобы это сделать, вам придётся исказить есть-ность. Что-то должно продолжать существовать довольно долго, чтобы люди смогли это увидеть, а потом ещё и понять, что это такое. Так вот, чтобы они в самом деле поняли, что это такое, вы не можете просто показать им что-то, что они смогут понять. Потому что если они полностью поймут, что это было и чем это является сейчас, что ж, это, естественно, исчезнет, и вам так и не удастся доказать факт существования этого.

Так вот, каждый человек знал бы, что происходило, если бы ему не нужно было этого доказывать. Доказательства, убеждения и так далее -всё это не что иное, как аберрация на своём самом раннем этапе. Когда вам приходится доказывать людям что-то и убеждать их в чём-то, вам приходится устанавливать с ними согласие. А чтобы это сделать, вам придётся исказить есть-ность. Что-то должно продолжать существовать довольно долго, чтобы люди смогли это увидеть, а потом ещё и понять, что это такое. Так вот, чтобы они в самом деле поняли, что это такое, вы не можете просто показать им что-то, что они смогут понять. Потому что если они полностью поймут, что это было и чем это является сейчас, что ж, это, естественно, исчезнет, и вам так и не удастся доказать факт существования этого.

Надеюсь, вы очень внимательно следите за ходом моей мысли. Потому что на самом деле, если выстроить в логическую цепочку всё, что я только что сказал, и рационально на всё это посмотреть, то это будет иметь смысл. Но если вы попытаетесь это исказить, если вы попытаетесь всё это исказить, то вы сможете всё это как следует запомнить. А если вы будете просто воспринимать в точности то, что я вам говорю, каждую секунду, когда я это произношу, и так далее, – вы это знаете – это не будет существовать.

Надеюсь, вы очень внимательно следите за ходом моей мысли. Потому что на самом деле, если выстроить в логическую цепочку всё, что я только что сказал, и рационально на всё это посмотреть, то это будет иметь смысл. Но если вы попытаетесь это исказить, если вы попытаетесь всё это исказить, то вы сможете всё это как следует запомнить. А если вы будете просто воспринимать в точности то, что я вам говорю, каждую секунду, когда я это произношу, и так далее, – вы это знаете – это не будет существовать.

Я понимаю, что это очень плохо. Так что, лучшее, что я мог бы сделать в этой ситуации, – это приукрасить... если бы я хотел, чтобы вы действительно запомнили то, что я говорю, то я бы приукрасил это, чтобы это казалось не тем, чем оно в действительности является. Так легче всего добиться, чтобы это запомнили, чтобы этому следовали -приукрасить всё это.

Я понимаю, что это очень плохо. Так что, лучшее, что я мог бы сделать в этой ситуации, – это приукрасить... если бы я хотел, чтобы вы действительно запомнили то, что я говорю, то я бы приукрасил это, чтобы это казалось не тем, чем оно в действительности является. Так легче всего добиться, чтобы это запомнили, чтобы этому следовали -приукрасить всё это.

Я мог бы добиться этого, например, говоря о вашем игого-либидо и о вашем переосознательном. Я мог бы цитировать авторитеты, которых не существовало... это срабатывает лучше всего, понимаете; это тот ещё приёмчик, понимаете? Этих авторитетов никто никогда не видел, так что они вообще не могут исчезнуть. И я мог бы цитировать этих несуществующих авторитетов, факт несуществования которых вы не сможете доказать, и мы могли бы говорить о контр-рефлексе цере-пального паралича, а также об ого-либидо, бого-либидо, сого-либидо и мого-либидо. И мы бы отнесли всё это к категории тех вещей, которые объясняют феномен закупорки фекалий у молодых аллигаторов. И тогда всё это стало бы совершенно доступным для понимания, потому что вы могли бы очень хорошо запомнить всё это. Понимаете, вы могли бы всё это прекрасно запомнить, вы могли бы запомнить всё это до мельчайших деталей, особенно, если бы всё это было искажено и представлено как нечто иное, нежели то, о чём я вам на самом деле рассказываю. Я пытался поговорить с вами о турбоэлектрической системе, используя такое количество данных. Вот насколько мы могли бы отклониться от нашей темы, и вы обнаружили бы, что ваши мозги начинают зацикливаться на этих нелогичных фактах. Вы когда-нибудь замечали это?

Я мог бы добиться этого, например, говоря о вашем игого-либидо и о вашем переосознательном. Я мог бы цитировать авторитеты, которых не существовало... это срабатывает лучше всего, понимаете; это тот ещё приёмчик, понимаете? Этих авторитетов никто никогда не видел, так что они вообще не могут исчезнуть. И я мог бы цитировать этих несуществующих авторитетов, факт несуществования которых вы не сможете доказать, и мы могли бы говорить о контр-рефлексе цере-пального паралича, а также об ого-либидо, бого-либидо, сого-либидо и мого-либидо. И мы бы отнесли всё это к категории тех вещей, которые объясняют феномен закупорки фекалий у молодых аллигаторов. И тогда всё это стало бы совершенно доступным для понимания, потому что вы могли бы очень хорошо запомнить всё это. Понимаете, вы могли бы всё это прекрасно запомнить, вы могли бы запомнить всё это до мельчайших деталей, особенно, если бы всё это было искажено и представлено как нечто иное, нежели то, о чём я вам на самом деле рассказываю. Я пытался поговорить с вами о турбоэлектрической системе, используя такое количество данных. Вот насколько мы могли бы отклониться от нашей темы, и вы обнаружили бы, что ваши мозги начинают зацикливаться на этих нелогичных фактах. Вы когда-нибудь замечали это?

Когда человек становится неспособным распознать есть-ность чего-либо, он перестаёт понимать шутки. Каждое данное, которое поступает извне, должно иметь какой-то смысл. Понимаете, ему и в голову никогда не приходит, что оно может и не иметь смысла. Для того чтобы что-то продолжало существовать, оно должно содержать в себе какой-то более глубокий смысл. Этим объясняется существование банка факсимиле у человека, особенно, если этот банк сдавлен в одну массу и так далее. Перед нами человек, чей банк сдавлен в одну массу, и мы говорим этому человеку: «У вас есть правая ступня. У всех преклиров есть правая ступня. Всё, что нужно сделать, чтобы отклировать преклира, – это прикоснуться к его правой ступне, а затем добиться, чтобы он сам прикоснулся к своей правой ступне, затем снова нужно, чтобы вы прикоснулись к его правой ступне, потом он прикасается к своей правой ступне, и он станет клиром».

Когда человек становится неспособным распознать есть-ность чего-либо, он перестаёт понимать шутки. Каждое данное, которое поступает извне, должно иметь какой-то смысл. Понимаете, ему и в голову никогда не приходит, что оно может и не иметь смысла. Для того чтобы что-то продолжало существовать, оно должно содержать в себе какой-то более глубокий смысл. Этим объясняется существование банка факсимиле у человека, особенно, если этот банк сдавлен в одну массу и так далее. Перед нами человек, чей банк сдавлен в одну массу, и мы говорим этому человеку: «У вас есть правая ступня. У всех преклиров есть правая ступня. Всё, что нужно сделать, чтобы отклировать преклира, – это прикоснуться к его правой ступне, а затем добиться, чтобы он сам прикоснулся к своей правой ступне, затем снова нужно, чтобы вы прикоснулись к его правой ступне, потом он прикасается к своей правой ступне, и он станет клиром».

Это может быть правдой, понимаете? И вы преподносите ему всё это таким вот образом и как следует всё это объясняете, причём много, много раз. И вот он в сессии одитинга, и он говорит: «Так, давайте посмотрим, какой смысл в том, чтобы прикасаться к правой ступне? Что ж, смысл тут, очевидно, в том, что преклир всегда должен быть прав. А поэтому мы должны проходить с преклиром те моменты, когда он был не прав. А лучший способ этого добиться – это оставаться вне контакта со всем этим». Так что, очевидно, что эта команда одитинга означала следующее: «Забудь, похорони и никогда не вспоминай те моменты, когда ты был не прав». Именно такая команда одитинга родилась бы из всего этого.

Это может быть правдой, понимаете? И вы преподносите ему всё это таким вот образом и как следует всё это объясняете, причём много, много раз. И вот он в сессии одитинга, и он говорит: «Так, давайте посмотрим, какой смысл в том, чтобы прикасаться к правой ступне? Что ж, смысл тут, очевидно, в том, что преклир всегда должен быть прав. А поэтому мы должны проходить с преклиром те моменты, когда он был не прав. А лучший способ этого добиться – это оставаться вне контакта со всем этим». Так что, очевидно, что эта команда одитинга означала следующее: «Забудь, похорони и никогда не вспоминай те моменты, когда ты был не прав». Именно такая команда одитинга родилась бы из всего этого.

Что ж, эти его данные несомненно будут продолжать существовать, не так ли? И бог ты мой, он действительно добьётся, чтобы банк преклира продолжал существовать, не так ли?

Что ж, эти его данные несомненно будут продолжать существовать, не так ли? И бог ты мой, он действительно добьётся, чтобы банк преклира продолжал существовать, не так ли?

Так вот, давайте поговорим обо всех этих различных категориях есть-ности. Вы увидите, что каждая из них представляет собой градиентную шкалу. Первая категория – это состояние «как-есть». Это первый уровень, и это тот уровень, на котором всё исчезает. Если мы довольны чем-либо или если мы можем принять это таким, какое оно есть, то этого не будет существовать. Это абсолют. Если мы довольны чем-либо или если мы можем принять это таким, какое оно есть, то этого не будет существовать.

Так вот, давайте поговорим обо всех этих различных категориях есть-ности. Вы увидите, что каждая из них представляет собой градиентную шкалу. Первая категория – это состояние «как-есть». Это первый уровень, и это тот уровень, на котором всё исчезает. Если мы довольны чем-либо или если мы можем принять это таким, какое оно есть, то этого не будет существовать. Это абсолют. Если мы довольны чем-либо или если мы можем принять это таким, какое оно есть, то этого не будет существовать.

Почему? Если вы просто распознаете существование чего-либо, то это превратится в мыслезаключение. Стена? Какая стена? Мы на самом деле знаем, что такое стена; никакой стены не будет.

Почему? Если вы просто распознаете существование чего-либо, то это превратится в мыслезаключение. Стена? Какая стена? Мы на самом деле знаем, что такое стена; никакой стены не будет.

Это состояние «как-есть». И мы видим, как это происходит на уровне механики. Здесь у нас есть более низкий уровень механики – и это совершенное воспроизведение. Если мы создадим совершенную копию стены, буме! – нет стены. Ладно. Она может исчезнуть лишь для тэтана, но, вне всякого сомнения, стены не будет. По крайней мере, мне удастся убедить вас в том, что вы не разрушите физическую вселенную. Потому что мне не хочется, чтобы вы сторонились этих процессов просто из-за того, что они могут уничтожить физическую вселенную.

Это состояние «как-есть». И мы видим, как это происходит на уровне механики. Здесь у нас есть более низкий уровень механики – и это совершенное воспроизведение. Если мы создадим совершенную копию стены, буме! – нет стены. Ладно. Она может исчезнуть лишь для тэтана, но, вне всякого сомнения, стены не будет. По крайней мере, мне удастся убедить вас в том, что вы не разрушите физическую вселенную. Потому что мне не хочется, чтобы вы сторонились этих процессов просто из-за того, что они могут уничтожить физическую вселенную.

Ну как бы там ни было, следующая стадия, идущая за состоянием «как-есть», – это искажение «как-есть»: усилие, направленное на то, чтобы продлить существование чего-либо за счёт искажения его характеристик. Мы создаём что-то в виде простого мыслезаключения, а потом мы искажаем метод, с помощью которого мы это создали. Другими словами, мы увиливаем от этого. Мы смокапили что-то, а потом мы увиливаем и говорим: «Это смокапил Джо». Вот насколько неправильно нужно действовать, чтобы что-то могло существовать. Но вы слегка исказили состояние «как-есть», чтобы не допустить его совершенного воспроизведения. Так вот, если это состояние будет в точности воспроизведено, то, безусловно, оно будет снова создано в тот же самый момент, в том же самом пространстве, с помощью той же самой энергии и массы, и оно, конечно же, прекратит существовать. Таким образом, искажение «как-есть» – это метод, с помощью которого можно продлить существование чего-либо. Когда человек создаёт какой-то объект или пространство, он старается продлить его существование, просто сказав: «Это сделал кто-то другой», или «Это другое пространство», или «Этот объект был создан другим способом». Мы говорим: «Это творение Господа», или что-то подобное, что может сбить с толку. Что ж, предположим, что это действительно творение Господа; это нормально. Если бы вы посмотрели на это, признавая в этом творение Господа, то это всё равно исчезло бы. Вы искажаете своё мыслезаключение ровно в той степени, в какой необходимо, чтобы что-то продолжало существовать.

Ну как бы там ни было, следующая стадия, идущая за состоянием «как-есть», – это искажение «как-есть»: усилие, направленное на то, чтобы продлить существование чего-либо за счёт искажения его характеристик. Мы создаём что-то в виде простого мыслезаключения, а потом мы искажаем метод, с помощью которого мы это создали. Другими словами, мы увиливаем от этого. Мы смокапили что-то, а потом мы увиливаем и говорим: «Это смокапил Джо». Вот насколько неправильно нужно действовать, чтобы что-то могло существовать. Но вы слегка исказили состояние «как-есть», чтобы не допустить его совершенного воспроизведения. Так вот, если это состояние будет в точности воспроизведено, то, безусловно, оно будет снова создано в тот же самый момент, в том же самом пространстве, с помощью той же самой энергии и массы, и оно, конечно же, прекратит существовать. Таким образом, искажение «как-есть» – это метод, с помощью которого можно продлить существование чего-либо. Когда человек создаёт какой-то объект или пространство, он старается продлить его существование, просто сказав: «Это сделал кто-то другой», или «Это другое пространство», или «Этот объект был создан другим способом». Мы говорим: «Это творение Господа», или что-то подобное, что может сбить с толку. Что ж, предположим, что это действительно творение Господа; это нормально. Если бы вы посмотрели на это, признавая в этом творение Господа, то это всё равно исчезло бы. Вы искажаете своё мыслезаключение ровно в той степени, в какой необходимо, чтобы что-то продолжало существовать.

Так вот, люди начинают осуществлять искажение «как-есть» просто потому, что в прошлом у них исчезало слишком много вещей. Вот и получается, что человек, который много всего потерял, старается все изменять. Он пытается изменить состояние «как-есть» всего на свете. Он пытается переключиться с восприятия «как-есть» на искажение «как-есть». И поэтому ему приходится изменять значимости, структуру, происхождение и всё-всё вокруг себя, чтобы все эти вещи продолжали существовать. Это его первое побуждение.

Так вот, люди начинают осуществлять искажение «как-есть» просто потому, что в прошлом у них исчезало слишком много вещей. Вот и получается, что человек, который много всего потерял, старается все изменять. Он пытается изменить состояние «как-есть» всего на свете. Он пытается переключиться с восприятия «как-есть» на искажение «как-есть». И поэтому ему приходится изменять значимости, структуру, происхождение и всё-всё вокруг себя, чтобы все эти вещи продолжали существовать. Это его первое побуждение.

Так вот, искажение «как-есть» – это всего-навсего механизм, посредством которого мы заставляем что-либо существовать. Мы говорим, что это нечто иное, после чего это начинает существовать. Понимаете? Ведь мы не воспроизводим это. Мы строим кирпичный дом и покрываем его дранкой, а затем заявляем, что этот дом деревянный, и отстаиваем это в споре. Что ж, дом, пожалуй, будет существовать. У вас достаточно часто будут возникать споры с людьми, которые хотят купить этот дом и так далее, и эти люди будут замечать, что не весь дом состоит из дерева, и они будут расстраиваться и переживать по этому поводу. Если хозяин сделает что-то вроде этого, то дом, вероятно, какое-то время будет оставаться его собственностью.

Так вот, искажение «как-есть» – это всего-навсего механизм, посредством которого мы заставляем что-либо существовать. Мы говорим, что это нечто иное, после чего это начинает существовать. Понимаете? Ведь мы не воспроизводим это. Мы строим кирпичный дом и покрываем его дранкой, а затем заявляем, что этот дом деревянный, и отстаиваем это в споре. Что ж, дом, пожалуй, будет существовать. У вас достаточно часто будут возникать споры с людьми, которые хотят купить этот дом и так далее, и эти люди будут замечать, что не весь дом состоит из дерева, и они будут расстраиваться и переживать по этому поводу. Если хозяин сделает что-то вроде этого, то дом, вероятно, какое-то время будет оставаться его собственностью.

Следовательно, искажение «как-есть» – это чисто механическое действие и это метод, с помощью которого можно продлить существование чего-либо. Так вот, это важный факт.

Следовательно, искажение «как-есть» – это чисто механическое действие и это метод, с помощью которого можно продлить существование чего-либо. Так вот, это важный факт.

Хотя вся эта номенклатура была придумана наобум, она, тем не менее, довольно неплохо подобрана, потому что отражает в точности то, что имеется в виду.

Хотя вся эта номенклатура была придумана наобум, она, тем не менее, довольно неплохо подобрана, потому что отражает в точности то, что имеется в виду.

Например, кейс контроля – это «искажатель "как-есть"». Ему нужно изменять, изменять. Что ж, он слишком много потерял. Поэтому теперь ему нужно всё изменять, но он ничем не доволен. Если бы он шёл по улице лёгкой и свободной походкой, то ему в голову пришла бы мысль, что ему нужно быть более скованным в движениях, и так далее. Он начал беспокоиться по поводу исчезновения вещей, поэтому он, безусловно, вынужден искажать всё, что попадается ему на глаза, чтобы всё это не исчезло.

Например, кейс контроля – это «искажатель "как-есть"». Ему нужно изменять, изменять. Что ж, он слишком много потерял. Поэтому теперь ему нужно всё изменять, но он ничем не доволен. Если бы он шёл по улице лёгкой и свободной походкой, то ему в голову пришла бы мысль, что ему нужно быть более скованным в движениях, и так далее. Он начал беспокоиться по поводу исчезновения вещей, поэтому он, безусловно, вынужден искажать всё, что попадается ему на глаза, чтобы всё это не исчезло.

Ладно. Теперь давайте перейдём к следующей категории. И это не-есть-ность. Так вот, тут человек исказил вещи до такой степени, что они чертовски настырно продолжают существовать. На самом деле их непрерывное существование расстраивает его. Ему не нравится, когда камера факсимиле Один всё время маячит перед глазами, или когда кажется, что высота стен в комнате 50 метров, хотя на самом деле их высота только 3 метра. В искажении «как-есть» нет ничего хорошего, к такому выводу он пришёл: он слишком много всего изменил; он запутался; он не совсем уверен, какими были все эти вещи вначале, он менял их слишком часто. (Он, словно маленький мальчик, который так много врал, что уже не помнит, что именно он врал, и вот он застрял во всей этой лжи и стал человеком).

Ладно. Теперь давайте перейдём к следующей категории. И это не-есть-ность. Так вот, тут человек исказил вещи до такой степени, что они чертовски настырно продолжают существовать. На самом деле их непрерывное существование расстраивает его. Ему не нравится, когда камера факсимиле Один всё время маячит перед глазами, или когда кажется, что высота стен в комнате 50 метров, хотя на самом деле их высота только 3 метра. В искажении «как-есть» нет ничего хорошего, к такому выводу он пришёл: он слишком много всего изменил; он запутался; он не совсем уверен, какими были все эти вещи вначале, он менял их слишком часто. (Он, словно маленький мальчик, который так много врал, что уже не помнит, что именно он врал, и вот он застрял во всей этой лжи и стал человеком).

Так вот, следующий шаг – это не-есть-ность. Она проявляется в виде нереальности и сама по себе является механизмом, который известен нам как нереальность.

Так вот, следующий шаг – это не-есть-ность. Она проявляется в виде нереальности и сама по себе является механизмом, который известен нам как нереальность.

Следующая категория – это когда вещи начинают казаться расплывчатыми, начинают исчезать, человек отдаляет их от себя, они тускнеют, восприятия становятся плохими, человек пытается превратить всё это в ничто, ему приходится носить очки, чтобы предметы казались меньше. Это кейс не-есть-ности.

Следующая категория – это когда вещи начинают казаться расплывчатыми, начинают исчезать, человек отдаляет их от себя, они тускнеют, восприятия становятся плохими, человек пытается превратить всё это в ничто, ему приходится носить очки, чтобы предметы казались меньше. Это кейс не-есть-ности.

Теперь мы переходим к следующей категории, и это чистая есть-ность. Что ж, это, конечно, неплохая штука. В своём наивысшем проявлении это то, что мы называем реальностью. Это просто есть-ность. Но мы можем написать это слово крупными заглавными буквами. Понимаете, мы могли бы писать слово «есть» всё более и более крупными буквами, и в конце поставить восклицательный знак, который будет символизировать собой психотика.

Теперь мы переходим к следующей категории, и это чистая есть-ность. Что ж, это, конечно, неплохая штука. В своём наивысшем проявлении это то, что мы называем реальностью. Это просто есть-ность. Но мы можем написать это слово крупными заглавными буквами. Понимаете, мы могли бы писать слово «есть» всё более и более крупными буквами, и в конце поставить восклицательный знак, который будет символизировать собой психотика.

Посреди комнаты сидит дракон. И человек знает об этом. Есть куча других вещей, о которых он не знает, но о том, что в комнате сидит дракон, он знает. Когда он мокапит якорную точку, он создаёт пирамиду из твёрдого железа. Когда его просят поднять один из созданных им мокапов, он знает, что ему не хватит сил. Мир слишком уж реален!

Посреди комнаты сидит дракон. И человек знает об этом. Есть куча других вещей, о которых он не знает, но о том, что в комнате сидит дракон, он знает. Когда он мокапит якорную точку, он создаёт пирамиду из твёрдого железа. Когда его просят поднять один из созданных им мокапов, он знает, что ему не хватит сил. Мир слишком уж реален!

Так вот, иногда, когда вас собираются вот-вот убить, или перерезать вам глотку, или съесть, или арестовать, или сделать ещё что-то подобное, у вас происходит невероятная вспышка есть-ности – вы видите ситуацию. Боже мой, это есть! Это реально! Бульк! Мгновение спустя у вас возникнет – или вы спостулируете это – незамедлительная реакция в виде не-есть-ности. Это не реально. Когда возникает чрезвычайная ситуация, человек приходит в ярость, а потом приходит в оцепенение, примерно в таком порядке, происходит переход от есть-ности к не-есть-ности.

Так вот, иногда, когда вас собираются вот-вот убить, или перерезать вам глотку, или съесть, или арестовать, или сделать ещё что-то подобное, у вас происходит невероятная вспышка есть-ности – вы видите ситуацию. Боже мой, это есть! Это реально! Бульк! Мгновение спустя у вас возникнет – или вы спостулируете это – незамедлительная реакция в виде не-есть-ности. Это не реально. Когда возникает чрезвычайная ситуация, человек приходит в ярость, а потом приходит в оцепенение, примерно в таком порядке, происходит переход от есть-ности к не-есть-ности.

Так вот, искажение «как-есть», не-есть-ность и есть-ность – это те состояния, которые могут стать аберрированными. Но помшгге, сами по себе они не являются аберрацией. Они становятся аберрированными лишь тогда, когда человек уже совершенно неспособен снова увидеть что-то в состоянии «как-есть». Когда человек полностью теряет свою способность видеть «как-есть», он пропал. После этого он застревает в трёх оставшихся состояниях – искажение «как-есть», не-есть-ность и есть-ность – или он находится лишь в каком-то одном из этих трёх состояний. Либо во всех трёх, либо в одном, либо двух из трёх – какая-нибудь такая комбинация, – но он больше не может видеть «как-есть». Поэтому, всё, что его окружает, продолжает существовать, это всё меньше и меньше поддаётся изменениям, и человек начинает двигаться по нисходящей спирали. Потому что он утратил свою способность видеть «как-есть». Это всё, что он утратил. Безусловно, когда он утрачивает это качество, он застревает в одном из оставшихся состояний, или в нескольких из этих состояний. Понимаете, как это происходит?

Так вот, искажение «как-есть», не-есть-ность и есть-ность – это те состояния, которые могут стать аберрированными. Но помшгге, сами по себе они не являются аберрацией. Они становятся аберрированными лишь тогда, когда человек уже совершенно неспособен снова увидеть что-то в состоянии «как-есть». Когда человек полностью теряет свою способность видеть «как-есть», он пропал. После этого он застревает в трёх оставшихся состояниях – искажение «как-есть», не-есть-ность и есть-ность – или он находится лишь в каком-то одном из этих трёх состояний. Либо во всех трёх, либо в одном, либо двух из трёх – какая-нибудь такая комбинация, – но он больше не может видеть «как-есть». Поэтому, всё, что его окружает, продолжает существовать, это всё меньше и меньше поддаётся изменениям, и человек начинает двигаться по нисходящей спирали. Потому что он утратил свою способность видеть «как-есть». Это всё, что он утратил. Безусловно, когда он утрачивает это качество, он застревает в одном из оставшихся состояний, или в нескольких из этих состояний. Понимаете, как это происходит?

Психотика можно вылечить, если он просто прикоснётся к нескольким стенам. Я хочу сказать, в течение некоторого времени вы просите его, чтобы он ходил и прикасался к стенам, и вдруг он говорит: «Это стена!» И вот он чувствует себя гораздо лучше, и он знает, что он общается, и так далее.

Психотика можно вылечить, если он просто прикоснётся к нескольким стенам. Я хочу сказать, в течение некоторого времени вы просите его, чтобы он ходил и прикасался к стенам, и вдруг он говорит: «Это стена!» И вот он чувствует себя гораздо лучше, и он знает, что он общается, и так далее.

Что ж, он находится в таком состоянии потому, что это либо кейс не-есть-ности: «Нет никаких стен», либо кейс есть-ности: «По всей комнате понаставлено стен и в моём разуме полно стен, и повсюду, повсюду, повсюду я натыкаюсь на барьеры» или «Нигде, нигде, нигде нет никаких барьеров», – это всего лишь варианты не-есть-ности и есть-ности. Вы показали ему, что стены есть и что с этими стенами согласились. И, безусловно, это очень высокий уровень, потому что вы продемонстрировали ему что-то близкое к состоянию «как-есть».

Что ж, он находится в таком состоянии потому, что это либо кейс не-есть-ности: «Нет никаких стен», либо кейс есть-ности: «По всей комнате понаставлено стен и в моём разуме полно стен, и повсюду, повсюду, повсюду я натыкаюсь на барьеры» или «Нигде, нигде, нигде нет никаких барьеров», – это всего лишь варианты не-есть-ности и есть-ности. Вы показали ему, что стены есть и что с этими стенами согласились. И, безусловно, это очень высокий уровень, потому что вы продемонстрировали ему что-то близкое к состоянию «как-есть».

Так вот, каждое из этих состояний представляет собой градиентную шкалу И вы знаете, что вы можете достаточно плохо видеть что-либо «как-есть»... понимаете, я хочу сказать, что вы чуть-чуть отклоняетесь от состояния «как-есть». Другими словами, вы привносите в него немножечко искажения «как-есть», или немножечко не-есть-ности, или немножечко есть-ности – понимаете, превращаете это в нечто большее, -и это будет продолжать существовать к вашему величайшему удовлетворению. Безусловно, если вы просто подойдёте к этой вещи и просто посмотрите на неё «как-есть», то её больше не будет. Вы внимательно следите за мыслью? Потому что это очень важно, хотя технология, которую мы используем, элементарна.

Так вот, каждое из этих состояний представляет собой градиентную шкалу И вы знаете, что вы можете достаточно плохо видеть что-либо «как-есть»... понимаете, я хочу сказать, что вы чуть-чуть отклоняетесь от состояния «как-есть». Другими словами, вы привносите в него немножечко искажения «как-есть», или немножечко не-есть-ности, или немножечко есть-ности – понимаете, превращаете это в нечто большее, -и это будет продолжать существовать к вашему величайшему удовлетворению. Безусловно, если вы просто подойдёте к этой вещи и просто посмотрите на неё «как-есть», то её больше не будет. Вы внимательно следите за мыслью? Потому что это очень важно, хотя технология, которую мы используем, элементарна.

Так вот, внимание, внимание, внимание... дин-дон. Разберитесь в этом как следует. Я не буду больше это повторять. Я не хочу, чтобы кто-нибудь начал вести себя безрассудно, вскочил на лошадь и умчался в неизвестном направлении. Имея данные об этих четырёх состояниях, можно вывести множество философий. И поверьте мне, любая существующая философия была выведена из этих четырёх состояний. Это исток всех философий, и это исток самого существования. И сейчас вы стоите на малюсенькой точечке, где соприкасаются механика и мысле-заключения, это то, до чего мы пока что добрались.

Так вот, внимание, внимание, внимание... дин-дон. Разберитесь в этом как следует. Я не буду больше это повторять. Я не хочу, чтобы кто-нибудь начал вести себя безрассудно, вскочил на лошадь и умчался в неизвестном направлении. Имея данные об этих четырёх состояниях, можно вывести множество философий. И поверьте мне, любая существующая философия была выведена из этих четырёх состояний. Это исток всех философий, и это исток самого существования. И сейчас вы стоите на малюсенькой точечке, где соприкасаются механика и мысле-заключения, это то, до чего мы пока что добрались.

Так вот, как я уже сказал, из этого можно вывести множество философий. Самой первой и самой опасной из них была бы такая философия: «Что ж, я просто вынужден принимать вещи такими, какие они есть, и поэтому единственное, к чему всё это приведёт, – это к апатии, потому что если я буду вынужден принимать вещи такими, какие они есть, то не останется ничего, кроме апатии, ведь если я не смогу всё это изменять и перемешивать... Нет, я погружусь в апатию. Да, я знаю, чего хочет одитор, он хочет, чтобы я относился ко всему апатично».

Так вот, как я уже сказал, из этого можно вывести множество философий. Самой первой и самой опасной из них была бы такая философия: «Что ж, я просто вынужден принимать вещи такими, какие они есть, и поэтому единственное, к чему всё это приведёт, – это к апатии, потому что если я буду вынужден принимать вещи такими, какие они есть, то не останется ничего, кроме апатии, ведь если я не смогу всё это изменять и перемешивать... Нет, я погружусь в апатию. Да, я знаю, чего хочет одитор, он хочет, чтобы я относился ко всему апатично».

Это самая простая философия; это философия Зенона. «С этим ничего нельзя поделать, так что просто примите это таким, какое оно есть», – и все погружаются в апатию и перерезают себе глотку.

Это самая простая философия; это философия Зенона. «С этим ничего нельзя поделать, так что просто примите это таким, какое оно есть», – и все погружаются в апатию и перерезают себе глотку.

Что ж, развивая эту философию, мы могли бы поговорить ещё о множестве вещей, мы могли бы их упорядочить и привести в систему, и это лишь одна из философий, которые могут появиться у преклира. Понимаете, он должен признать, что является неугомонным, прежде чем он сможет быть неугомонным. Он должен признать, что испытывает неприязнь к чему-либо, прежде чем он сможет испытывать к этому неприязнь. Помните: он должен признать что-то, прежде чем он сможет иметь это... его кейс! Потому что ему нужно вернуть состояние «как-есть» некоторых вещей, прежде чем он сможет иметь хоть какое-то состояние «как-есть».

Что ж, развивая эту философию, мы могли бы поговорить ещё о множестве вещей, мы могли бы их упорядочить и привести в систему, и это лишь одна из философий, которые могут появиться у преклира. Понимаете, он должен признать, что является неугомонным, прежде чем он сможет быть неугомонным. Он должен признать, что испытывает неприязнь к чему-либо, прежде чем он сможет испытывать к этому неприязнь. Помните: он должен признать что-то, прежде чем он сможет иметь это... его кейс! Потому что ему нужно вернуть состояние «как-есть» некоторых вещей, прежде чем он сможет иметь хоть какое-то состояние «как-есть».

Он должен вернуть состояние «как-есть» чего-либо, прежде чем он сможет свободно воспринимать что-то «как-есть», искажать «как-есть», подвергать что-то не-есть-ности или есть-ности. А жизнь требует, чтобы он был способен что-то делать со всеми четырьмя состояниями. Он должен быть способен делать что-то со всеми четырьмя состояниями, а не только с состоянием «как-есть». Так что мы не делаем акцент на одном лишь этом состоянии.

Он должен вернуть состояние «как-есть» чего-либо, прежде чем он сможет свободно воспринимать что-то «как-есть», искажать «как-есть», подвергать что-то не-есть-ности или есть-ности. А жизнь требует, чтобы он был способен что-то делать со всеми четырьмя состояниями. Он должен быть способен делать что-то со всеми четырьмя состояниями, а не только с состоянием «как-есть». Так что мы не делаем акцент на одном лишь этом состоянии.

Однако, если говорить об этой вселенной, то вы обнаружите, что, когда вы возвращаете вашему преклиру способность воспринимать «как-есть», всё исчезает. Это может вызвать сожаление, это может быть интересным, это может быть таким-то и таким-то, но всё это, также как и отношение к искусству, является всего-навсего мыслезаключением.

Однако, если говорить об этой вселенной, то вы обнаружите, что, когда вы возвращаете вашему преклиру способность воспринимать «как-есть», всё исчезает. Это может вызвать сожаление, это может быть интересным, это может быть таким-то и таким-то, но всё это, также как и отношение к искусству, является всего-навсего мыслезаключением.

Так вот, первый шаг, который мы отважно предпримем, это шаг, на котором нам придётся иметь дело с таким явлением, как экстерио-ризация. Вы просто спрашиваете у преклира, какую часть своего тела он мог бы принять такой, какая она есть... понимаете, какую часть тела он мог бы принять «как-есть». И вы продолжаете снова и снова спрашивать его об этом. Вы можете немного видоизменять вопрос и спрашивать о том, какую часть тела он мог бы свободно исказить: изменить её местоположение или форму. Отсутствие какой части тела он бы мог спокойно принять? Какую часть тела он мог бы спокойно принять, если бы она была ещё более реальна? Например, просто рука, которая ходит сама по себе.

Так вот, первый шаг, который мы отважно предпримем, это шаг, на котором нам придётся иметь дело с таким явлением, как экстерио-ризация. Вы просто спрашиваете у преклира, какую часть своего тела он мог бы принять такой, какая она есть... понимаете, какую часть тела он мог бы принять «как-есть». И вы продолжаете снова и снова спрашивать его об этом. Вы можете немного видоизменять вопрос и спрашивать о том, какую часть тела он мог бы свободно исказить: изменить её местоположение или форму. Отсутствие какой части тела он бы мог спокойно принять? Какую часть тела он мог бы спокойно принять, если бы она была ещё более реальна? Например, просто рука, которая ходит сама по себе.

«Указывающие» процессы. На самом деле это очень хороший процессинг, поскольку вы можете взять практически любую его часть и просто работать с ней. «Указывающий» процесс в отношении состояния «как-есть» включает в себя просто следующие команды: «Какую часть тела вы можете принять?», «Что в окружении вы могли бы принять?» И вы просто добиваетесь, чтобы мыслезаключения человека стали лучше. А если он будет застревать слишком долго, вы можете спросить его: «Можете ли вы признать свою неприязнь к_________?» Безусловно, это возьмёт и исчезнет. Он это просто увидит. Это как бы уйдёт. Это ужасно. Первое, что он поймёт, – это то, что он испытывает неприязнь к своему окружению. Ладно. Может ли он принять свою неприязнь к окружению? Как только он это сделает, он воспримет свою неприязнь «как-есть», и в этот момент она исчезнет.

«Указывающие» процессы. На самом деле это очень хороший процессинг, поскольку вы можете взять практически любую его часть и просто работать с ней. «Указывающий» процесс в отношении состояния «как-есть» включает в себя просто следующие команды: «Какую часть тела вы можете принять?», «Что в окружении вы могли бы принять?» И вы просто добиваетесь, чтобы мыслезаключения человека стали лучше. А если он будет застревать слишком долго, вы можете спросить его: «Можете ли вы признать свою неприязнь к_________?» Безусловно, это возьмёт и исчезнет. Он это просто увидит. Это как бы уйдёт. Это ужасно. Первое, что он поймёт, – это то, что он испытывает неприязнь к своему окружению. Ладно. Может ли он принять свою неприязнь к окружению? Как только он это сделает, он воспримет свою неприязнь «как-есть», и в этот момент она исчезнет.

Так вот, вы можете добиться, чтобы он посмотрел на существование чего-либо как есть, и это исчезнет. Если вы просто добьётесь, чтобы он принял части своего тела такими, какие они есть, задав простой вопрос одитинга: «Какую часть своего тела вы могли бы принять?», «Назовите ещё какую-нибудь часть тела, которую вы могли бы принять». (При выполнении этой команды у преклиров возникают огромные задержки общения). Вы можете спросить: «Что ж, как нужно было бы исказить эту часть тела, чтобы вы могли её принять?», «Чего в этом теле могло бы не быть, и это было бы нормально?» Затем можно полностью изменить команду и спросить: «Каков уровень приятия тэтана вашим телом?»

Так вот, вы можете добиться, чтобы он посмотрел на существование чего-либо как есть, и это исчезнет. Если вы просто добьётесь, чтобы он принял части своего тела такими, какие они есть, задав простой вопрос одитинга: «Какую часть своего тела вы могли бы принять?», «Назовите ещё какую-нибудь часть тела, которую вы могли бы принять». (При выполнении этой команды у преклиров возникают огромные задержки общения). Вы можете спросить: «Что ж, как нужно было бы исказить эту часть тела, чтобы вы могли её принять?», «Чего в этом теле могло бы не быть, и это было бы нормально?» Затем можно полностью изменить команду и спросить: «Каков уровень приятия тэтана вашим телом?»

Так вот, вы понимаете, что преклир должен выполнять эти команды не с помощью мокапов. В этом весь фокус. Пусть он сконцентрируется на настоящем теле. Принимает ли тело тэтана так-то или так-то или как? Какое состояние? «Какое расстояние до тэтана ваше лицо могло бы спокойно воспринимать?» Мы уже делали нечто подобное в процессинге экстериоризации, но мы не подчёркивали этот факт, который и отличает работающую технологию от неработающей: «Какое расстояние является приемлемым?», «Какое расстояние от вашего лица до тэтана было бы удобным?», «Где должен быть тэтан, чтобы ваше лицо могло принять его?»

Так вот, вы понимаете, что преклир должен выполнять эти команды не с помощью мокапов. В этом весь фокус. Пусть он сконцентрируется на настоящем теле. Принимает ли тело тэтана так-то или так-то или как? Какое состояние? «Какое расстояние до тэтана ваше лицо могло бы спокойно воспринимать?» Мы уже делали нечто подобное в процессинге экстериоризации, но мы не подчёркивали этот факт, который и отличает работающую технологию от неработающей: «Какое расстояние является приемлемым?», «Какое расстояние от вашего лица до тэтана было бы удобным?», «Где должен быть тэтан, чтобы ваше лицо могло принять его?»

И не успеете вы и глазом моргнуть, как вы вычислите местоположение преклира. Я хочу сказать, что всё будет выглядеть так, будто бы лицо вычислило местонахождение преклира. Потом преклир вычислил своё местонахождение.

И не успеете вы и глазом моргнуть, как вы вычислите местоположение преклира. Я хочу сказать, что всё будет выглядеть так, будто бы лицо вычислило местонахождение преклира. Потом преклир вычислил своё местонахождение.

Однако при прохождении всего этого вам вообще не придётся прибегать к таким сложным командам. Вы просто спросите преклира: «Что для вас приемлемо в окружении?», «Посмотрите вокруг». И вы просто работаете с этим, один пункт за другим, один за другим, и мыс-лезаключения преклира станут лучше. Это и есть тот модус операнди, который лежит в основе «Открывающей процедуры 8-К», за тем лишь исключением, что там вы делаете это не с помощью каких-либо других мыслезаключений.

Однако при прохождении всего этого вам вообще не придётся прибегать к таким сложным командам. Вы просто спросите преклира: «Что для вас приемлемо в окружении?», «Посмотрите вокруг». И вы просто работаете с этим, один пункт за другим, один за другим, и мыс-лезаключения преклира станут лучше. Это и есть тот модус операнди, который лежит в основе «Открывающей процедуры 8-К», за тем лишь исключением, что там вы делаете это не с помощью каких-либо других мыслезаключений.

Если вы будете достаточно долго проводить преклиру «Открывающую процедуру 8-К», то всё окружение, в котором его одитируют, покажется ему весьма и весьма приемлемым.

Если вы будете достаточно долго проводить преклиру «Открывающую процедуру 8-К», то всё окружение, в котором его одитируют, покажется ему весьма и весьма приемлемым.

Мы просто могли бы продолжать работать с этим, задавая вопрос: «Что в этом окружении приемлемо для вас?» И преклир будет находить эти вещи одну за другой, одну за другой, одну за другой, одну за другой, и, в конце концов, он доберётся до своего тела. А когда он доберётся до своего тела... он уже разобрался с пространством, окружающим его тело, и подобными вещами... а когда он доберётся до своего тела, мы начнём рассматривать части его тела: «Какие части тела приемлемы для вас?» И мы будем снова, снова и снова задавать этот вопрос, и преклир окажется снаружи позади своей головы.

Мы просто могли бы продолжать работать с этим, задавая вопрос: «Что в этом окружении приемлемо для вас?» И преклир будет находить эти вещи одну за другой, одну за другой, одну за другой, одну за другой, и, в конце концов, он доберётся до своего тела. А когда он доберётся до своего тела... он уже разобрался с пространством, окружающим его тело, и подобными вещами... а когда он доберётся до своего тела, мы начнём рассматривать части его тела: «Какие части тела приемлемы для вас?» И мы будем снова, снова и снова задавать этот вопрос, и преклир окажется снаружи позади своей головы.

Так вот, это самый простой способ экстериоризации, о котором я знаю, и обычно я использую этот способ, когда преклир начинает упрямиться, потому что это простой процесс, и он срабатывает наверняка. Это довольно короткий процесс, правда. Вы просто просите преклира посмотреть «как-есть» на его окружение и тело, и если он действительно это сделает, поверьте мне, он окажется снаружи. Это делается просто с помощью этой команды одитинга. Это самый простой процесс на свете из всех известных мне процессов. Так вот, он у нас есть.

Так вот, это самый простой способ экстериоризации, о котором я знаю, и обычно я использую этот способ, когда преклир начинает упрямиться, потому что это простой процесс, и он срабатывает наверняка. Это довольно короткий процесс, правда. Вы просто просите преклира посмотреть «как-есть» на его окружение и тело, и если он действительно это сделает, поверьте мне, он окажется снаружи. Это делается просто с помощью этой команды одитинга. Это самый простой процесс на свете из всех известных мне процессов. Так вот, он у нас есть.

Иногда преклир говорит: «Ну, мне действительно не нравится то-то и то-то».

Иногда преклир говорит: «Ну, мне действительно не нравится то-то и то-то».

«Можете ли вы признать свою неприязнь к этому?»

«Можете ли вы признать свою неприязнь к этому?»

И эта неприязнь исчезает; по-моему, это единственная дополнительная команда, которую мне когда-либо приходилось использовать.

И эта неприязнь исчезает; по-моему, это единственная дополнительная команда, которую мне когда-либо приходилось использовать.

Хорошо. Это всё, что я хотел сказать о состоянии «как-есть», об искажении «как-есть», о не-есть-ности и есть-ности. Все кейсы относится к одной из этих категорий.

Хорошо. Это всё, что я хотел сказать о состоянии «как-есть», об искажении «как-есть», о не-есть-ности и есть-ности. Все кейсы относится к одной из этих категорий.